Страница:
Творческий принцип саби не позволял изобразить живую красоту мира во всей ее полноте. Такой большой художник, как Басё, должен был неизбежно это почувствовать. Поиски скрытой сущности каждого отдельного явления становились однообразно утомительными. Кроме того, философская лирика природы, согласно принципу саби, отводила человеку роль только пассивного созерцателя.
В последние годы жизни Басё провозгласил новый ведущий принцип поэтики - "каруми" (легкость). Он сказал своим ученикам: "Отныне я стремлюсь к стихам, которые были бы мелки, как река Сунагава (Песчаная река)".
Слова поэта не следует понимать слишком буквально, скорее в них звучит вызов подражателям, которые, слепо следуя готовым образцам, стали во множестве сочинять стихи с претензией на глубокомыслие. Поздние стихи Басё отнюдь не мелки, они отличаются высокой простотой, потому что говорят о простых человеческих делах и чувствах. Стихи становятся легкими, прозрачными, текучими. В них сквозит тонкий, добрый юмор, теплое сочувствие к людям много видевшего, много испытавшего человека. Великий поэт-гуманист не мог замкнуться в условном мире возвышенной поэзии природы. Вот картинка из крестьянского быта:
Примостился мальчик
На седле, а лошадь ждет.
Собирают редьку.
А вот в городе готовятся к новогоднему празднику:
Обметают копоть.
Для себя на этот раз
Плотник полку ладит.
В подтексте этих стихотворений - сочувственная улыбка, а не насмешка, как это бывало у других поэтов. Басё не разрешает себе никакого гротеска, искажающего образ.
Басё шел по дорогам Японии, как посол самой поэзии, зажигая в людях любовь к ней и приобщая их к подлинному искусству. Он умел найти и пробудить творческий дар даже в профессиональном нищем. Басё проникал иногда в самую глубь гор, где "никто не подберет с земли упавший плод дикого каштана", но, ценя уединение, все же никогда не был отшельником. В странствиях своих он не бежал от людей, а сближался с ними. Длинной чередой проходят в его стихах крестьяне за полевыми работами, погонщики лошадей, рыбаки, сборщицы чайных листьев.
Басё запечатлел их чуткую любовь к красоте. Крестьянин разгибает на миг свою спину, чтобы полюбоваться полной луной или послушать столь любимый в Японии крик кукушки.
Образы природы в поэзии Басё очень часто имеют второй план, иносказательно говоря о человеке и его жизни. Алый стручок перца, зеленая скорлупка каштана осенью, дерево сливы зимою - символы непобедимости человеческого духа. Осьминог в ловушке, спящая цикада на листке, унесенная потоком воды, - в этих образах поэт выразил свое чувство непрочности бытия, свои размышления о трагизме человеческой судьбы.
По мере того как росла слава Басё, к нему стали стекаться ученики всех званий. Басё передавал им свое учение о поэзии. Из его школы вышли такие замечательные поэты, как Бонтё, Кёрай, Кикаку, Дзёсо, усвоившие новый поэтический стиль (стиль Басё).
В 1682 году хижина Басё сгорела во время большого пожара. С этого времени он начал свои многолетние странствия по стране, мысль о которых зародилась у него уже давно. Следуя поэтической традиции Китая и Японии, Басё посещает места, прославленные своей красотой, Знакомится с жизнью японского народа. Поэт оставил несколько лирических путевых дневников 1. Во время одного из своих путешествий Басё умер. Перед своей кончиной он создал "Предсмертную песню":
1 Один из них, наиболее известный, существует в русском переводе: Басё. По тропинкам Севера (лирический дневник XVII века). Перевод с японского, вступительная статья и примечания Н. И. Фельдман. - "Восток", сборник первый, "Литература Китая и Японии". "Academia", 1935, с. 301-342.
В пути я заболел,
И все бежит, кружит мой сон
По выжженным лугам.
Поэзия Басё отличается возвышенным строем чувств и в то же время удивительной простотой и жизненной правдой. Для него не было низменных вещей. Бедность, тяжелый труд, быт Японии с eo базарами, харчевнями на дорогах и нищими - все это отразилось в его стихах. Но мир для него остается прекрасным.
В любом нищем, может быть, таится мудрец. Поэт смотрит на мир влюбленными глазами, но красота мира предстает перед его взглядом подернутой печалью.
Поэзия была для Басё не игрой, не забавой, не средством пропитания, как для многих современных ему поэтов, но высоким призванием всей его жизни. Он говорил, что поэзия возвышает и облагораживает человека.
Среди учеников Басё были самые разные поэтические индивидуальности.
Кикаку, эдоский горожанин, беспечный гуляка, воспевал улицы и богатые торговые лавки своего родного города:
С треском шелка разрывают
В лавке Этигоя...
Летнее время настало!
К школе Басё принадлежали поэты Бонтё, Дзёсо, обладавшие каждый своим особым творческим почерком, и многие другие. Кёрай из Нагасаки составил вместе с Бонтё знаменитую антологию хокку "Соломенный плащ обезьяны" ("Сару-мино"). Она была издана в 1690 году.
В начале восемнадцатого века поэтический жанр хокку пришел в упадок. Новую жизнь в него вдохнул Бусон, замечательный поэт и художник-пейзажист. При жизни поэт был почти неизвестен, стихи его стали популярными лишь в девятнадцатом веке.
Поэзия Бусона романтична. Часто в трех строках стихотворения он умел рассказать целую новеллу. Так, в стихах "Смена одежды с наступлением лета" он пишет:
Скрылись от господского меча...
О, как рады юные супруги
Легким платьем зимнее сменить!
Согласно феодальным порядкам, господин мог покарать своих слуг смертью за "греховную любовь". Но влюбленным удалось бежать. Сезонные слова "смена теплой одежды" хорошо передают радостное чувство освобождения на пороге новой жизни.
В стихах Бусона оживает мир сказок и легенд:
Юным вельможей
Оборотилась лисица...
Весенний ветер.
Туманный вечер весной. Тускло светит луна сквозь дымку, цветут вишни, и в полумгле среди людей появляются сказочные существа. Бусон рисует только контуры картины, но перед читателем встает романтический образ красавца юноши в старинном придворном наряде.
Нередко Бусон воскрешал в поэзии образы старины:
Зал для заморских гостей
Тушью благоухает...
Белые сливы в цвету.
Это хокку уводит нас в глубь истории, в восьмой век. Для приема "заморских гостей" тогда строились особые здания. Можно вообразить поэтический турнир в прекрасном старинном павильоне. Приехавшие из Китая гости пишут благоухающей тушью китайские стихи, а японские поэты соревнуются с ними на своем родном языке. Перед глазами читателя как будто развертывается свиток с древней картиной.
Бусон - поэт широкого диапазона. Он охотно рисует необычное: кита в морской дали, замок на горе, разбойника на повороте большой дороги, но он также умеет тепло нарисовать картинку детского интимного мирка. Вот трехстишие "На празднике кукол":
Коротконосая кукла...
Верно, в детстве мама ее
Мало за нос тянула!
Но помимо "литературных стихов", богатых реминисценциями, намеками на старину, романтическими образами, Бусон умел самыми простыми средствами создавать стихи изумительной лирической силы:
Они прошли, дни весны,
Когда звучали далекие
Соловьиные голоса.
Исса, наиболее народный и демократичный из всех поэтов феодальной Японии, создавал свои стихи в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века, па заре нового времени. Исса был выходцем из деревни. Большую часть своей жизни он провел среди городской бедноты, но сохранил любовь к родным местам и крестьянскому труду, от которого оп был оторван:
Всем сердцем я чту,
Отдыхая в полдневный жар,
Людей на полях.
В таких словах выразил Исса и свое благоговейное отношение к работе крестьянина, и стыд за свое вынужденное безделье.
Биография Исса трагична. Всю жизнь он боролся с нищетой. Его любимый ребенок умер. Поэт рассказал о своей судьбе в стихах, полных щемящей душевной боли, но в них пробивается также струя народного юмора. Исса был человеком большого сердца: его поэзия говорит о любви к людям, и не только к людям, но и ко всем маленьким существам, беспомощным и обиженным. Наблюдая потешный бой между лягушками, он восклицает:
Эй, не уступай,
Тощая лягушка!
Исса за тебя.
Но по временам поэт умел быть резким и беспощадным: ему претила всякая несправедливость, и он создавал едкие, колючие эпиграммы.
Исса был последним крупным поэтом феодальной Японии. Хокку потеряли свое значение на многие десятилетия. Возрождение этой формы в конце девятнадцатого века относится уже к истории поэзии нового времени. Поэт Масаока Сики (1867-1902), написавший много интересных работ по истории и теории хокку (или по его, ныне принятой в Японии, терминологии - хайку), и его талантливые ученики Такахама Кёси и Кавахигаси Хэкигодо возродили искусство хокку на новой, реалистической основе.
В наши дни популярность трехстиший еще более возросла. Одно время после второй мировой войны в литературе вспыхнул спор по поводу танки и хокку. Некоторые критики считали их второстепенными, отжившими, уже ненужными для народа формами старого искусства. Жизнь доказала несправедливость этих утверждений. Возросшая литературная активность масс после войны сказалась и в том, что все большее число простых людей сочиняет танки и хокку на самые острые, современные темы.
Хокку постоянно печатаются на страницах журналов и газет. Такие стихи - живые отклики на события дня. В них звучит голос японского народа.
В состав настоящего сборника вошли только хокку позднего средневековья: от Басё до Исса.
Перед переводчиком стояли большие трудности. Старинные хокку не всегда понятны без комментариев даже японскому читателю, хорошо знакомому с природой и бытом своей родной страны. Краткость и недоговоренность лежат в самой основе поэтики хокку.
Переводчик стремился сохранять лаконизм хокку и в то же время сделать их понятными. Надо, однако, помнить, что японское трехстишие обязательно требует от читателя работы воображения, участия в творческом труде поэта. В этом главная особенность хокку. Все растолковать до конца - значит не только погрешить против японской поэзии, но и лишить читателя большой радости вырастить цветы из горсти семян, щедро рассыпанных японскими поэтами.
В. Маркова
ТРЕХСТИШИЯ
БАСЁ
Отцу, потерявшему сына
Поник головой до земли,
Словно весь мир опрокинут вверх дном,
Придавленный снегом бамбук.
Покидая родину
Облачная гряда
Легла меж друзьями... Простились
Перелетные гуси навек.
* * *
Роща на склоне горы.
Как будто гора перехвачена
Поясом для меча.
* * *
Майских дождей пора.
Словно море светится огоньками
Фонари ночных сторожей.
* * *
Иней его укрыл,
Стелет постель ему ветер.
Брошенное дитя.
* * *
Сегодня "травой забвенья"
Хочу я приправить мой рис,
Старый год провожая.
* * *
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеется свежий срез.
* * *
Желтый лист плывет.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснешься ты?
* * *
Все выбелил утренний снег.
Одна примета для взора
Стрелки лука в саду.
* * *
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках
По колено в воде.
* * *
Тихая лунная ночь...
Слышно, как в глубине каштана
Ядрышко гложет червяк.
* * *
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
* * *
Во тьме безлунной ночи
Лисица стелется по земле,
Крадется к спелой дыне.
* * *
Кишат в морской траве
Прозрачные мальки... Поймаешь
Растают без следа.
Весной собирают чайный лист
Все листья сорвали сборщицы...
Откуда им знать, что для чайных кустов
Они - словно ветер осени!
В хижине, крытой тростником
Как стонет от ветра банан,
Как падают капли в кадку,
Я слышу всю ночь напролет.
В день высокого прилива
Рукава землею запачканы.
"Ловцы улиток" весь день по полям
Бродят, бродят без роздыха.
Ответ ученику
А я - человек простой!
Только вьюнок расцветает,
Ем свой утренний рис.
* * *
Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке
Это ее душа.
* * *
Топ-топ - лошадка моя.
Вижу себя на картине
В просторе летних лугов.
* * *
Далекий зов кукушки
Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни
Перевелись поэты.
Стихи в память поэта Сэмпу
К тебе на могилу принес
Не лотоса гордые листья
Пучок полевой травы.
Грущу, одинокий, в хижине, похоронив
своею друга - монаха Доккая
Некого больше манить!
Как будто навеки замер,
Не шелохнется ковыль.
В доме Кавано Сёха стояли в надтреснутой вазе
стебли цветущей дыни, рядом лежала цитра без
струн, капли воды сочились и, падая на цитру,
заставляли ее звучать
Стебли цветущей дыни.
Падают, падают капли со звоном..
Или это - "цветы забвенья"?
* * *
В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.
Недолгий отдых в гостеприимном доме
Здесь я в море брошу наконец
Бурями истрепанную шляпу,
Рваные сандалии мои.
* * *
Послышится вдруг "шорх-шорх".
В душе тоска шевельнется...
Бамбук в морозную ночь.
На чужбине
Тоненький язычок огня,
Застыло масло в светильнике.
Проснешься... Какая грусть!
* * *
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
* * *
Встречный житель гор
Рта не разомкнул. До подбородка
Достает ему трава.
* * *
На луну загляделись.
Наконец-то мы можем вздохнуть!
Мимолетная тучка.
* * *
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
* * *
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
* * *
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...
* * *
Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих.
На Новый год
Сколько снегов уже видели,
Но сердцем не изменились они
Ветки сосен зеленые!
* * *
Внимательно вглядись!
Цветы "пастушьей сумки"
Увидишь под плетнем.
Смотрю в окно после болезни
Храма Каннон там, вдалеке,
Черепичная кровля алеет
В облаках вишневых цветов.
* * *
О, проснись, проснись!
Стань товарищем моим.
Спящий мотылек!
Памяти друга
На землю летят,
Возвращаются к старым корням...
Разлука цветов!
* * *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Другу, уехавшему в западные провинции
Запад, Восток
Всюду одна и та же беда,
Ветер равно холодит.
Хожу кругом пруда
Праздник осенней луны.
Кругом пруда, и опять кругом,
Ночь напролет кругом!
Кувшин для хранения зерна
Вот все, чем богат я!
Легкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка.
* * *
Этой поросшей травою
Хижине верен остался лишь ты,
Разносчик зимней сурепки.
* * *
Первый снег под утро.
Он едва-едва пригнул
Листики нарцисса.
* * *
Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.
* * *
С треском лопнул кувшин:
Ночью вода в нем замерзла.
Я пробудился вдруг.
* * *
Базар новогодний в городе.
И мне бы его посетить хоть раз!
Купить курительных палочек.
* * *
Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.
Уезжающему другу
Друг, не забудь
Скрытый незримо в чаще
Сливовый цвет!
* * *
Эй, мальчики-пастухи!
Оставьте же сливе немного веток,
Срезая хлысты.
* * *
Морская капуста легче...
А носит торговец-старик на плече
Корзины тяжелых устриц.
* * *
Облака вишневых цветов!
Звон колокольный доплыл... Из Уэно
Или Асакуса?
* * *
В чашечке цветка
Дремлет шмель. Не тронь его,
Воробей-дружок!
* * *
Аиста гнездо на ветру.
А под ним - за пределами бури
Вишен спокойный цвет.
* * *
Долгий день напролет
Поет - и не напоется
Жаворонок весной.
Другу, который отправляется в путь
Гнездо, покинутое птицей...
Как грустно будет мне глядеть
На опустелый дом соседа.
* * *
Над простором полей
Ничем к земле не привязан
Жаворонок звенит.
* * *
Майские льют дожди.
Где-то лопнул на бочке обод?
Звук неясный ночной...
Овдовевшему другу
Даже белый цветок на плетне
Возле дома, где не стало хозяйки,
Холодом обдал меня.
* * *
Пойдем, друзья, поглядим
На плавучие гнезда уток
В разливе майских дождей!
* * *
Звонко долбит
Столб одинокой хижины
Дятел лесной.
* * *
Нынче выпад ясный день.
Но откуда брызжут капли?
В небе облака клочок.
* * *
Ветку, что ли, обломил
Ветер, пробегая в соснах?
Как прохладен плеск воды!
* * *
Чистый родник!
Вверх побежал по моей ноге
Маленький краб.
* * *
Рядом с цветущим вьюнком
Отдыхает в жару молотильщик.
Как он печален, наш мир!
В опустевшем саду друга
Он дыни здесь растил.
А ныне старый сад заглох...
Вечерний холодок.
* * *
Вот здесь в опьяненье
Уснуть бы на этих речных камнях,
Поросших гвоздикой...
В похвалу поэту Рика
Будто в руки взял
Молнию, когда во мраке
Ты зажег свечу.
* * *
Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя.
* * *
На ночь, хоть на ночь одну,
О кусты цветущие хаги,
Приютите бродячего пса!
* * *
Важно ступает
Цапля по свежему жниву.
Осень в деревне.
* * *
Бросил на миг
Обмолачивать рис крестьянин,
Глядит на луну.
* * *
Вялые листья батата
На высохшем поле. Восхода луны
Ждут не дождутся крестьяне.
* * *
Снова встают с земли,
Тускнея во мгле, хризантемы,
Прибитые сильным дождем.
* * *
Совсем легла на землю,
Но неизбежно зацветет
Больная хризантема.
* * *
Тучи набухли дождем
Только над гребнем предгорья.
Фудзи - белеет в снегу.
На морском побережье
Весь в песке, весь в снегу!
С коня мой спутник свалился,
Захмелев от вина.
* * *
Мыс Иракодзаки.
Голос коршуна... Что в целом мире
На тебя похоже?
* * *
Ростки озимых взошли.
Славный приют для отшельника
Деревня среди полей.
* * *
Молись о счастливых днях!
На зимнее дерево сливы
Будь сердцем своим похож.
Дорожный ночлег
Сосновую хвою жгу.
Сушу на огне полотенце...
Зимняя стужа в пути.
На родине
Хлюпают носами...
Милый сердцу деревенский звук!
Зацветают сливы.
* * *
В чарку с вином,
Ласточки, не уроните
Глины комок.
* * *
Под сенью вишневых цветов
Я, словно старинной драмы герой,
Ночью прилег уснуть.
* * *
Вишни в полном цвету!
А рассвет такой, как всегда,
Там, над дальней горой...
* * *
В мареве майских дождей
Только один не тонет
Мост над рекой Сэта.
Ловля светлячков над рекой Сэта
Еще мелькают в глазах
Горные вишни... И чертят огнем
Вдоль них светлячки над рекой.
* * *
Здесь когда-то замок стоял...
Пусть мне первый расскажет о нем
Бьющий в старом колодце родник.
Осенним вечером
Кажется, что сейчас
Колокол тоже в ответ загудит.
Так цикады звенят.
* * *
Как летом густеет трава!
И только у однолиста
Один-единственный лист.
* * *
Словно хрупкий юноша,
О цветы, забытые в полях,
Вы напрасно вянете.
Смотрю ночью, как проплывают мимо
рыбачьи лодки с корморанами
Было весело мне, но потом
Стало что-то грустно... Плывут
На рыбачьих лодках огни.
В похвалу новому дому
Дом на славу удался!
На задворках воробьи
Просо радостно клюют.
* * *
Все вьюнки на одно лицо.
А тыквы-горлянки осенью?
Двух одинаковых нет!
* * *
Осень уже недалеко.
Поле в колосьях и море
Одного, зеленого цвета.
* * *
О нет, готовых
Я для тебя сравнений не найду,
Трехдневный месяц!
* * *
Неподвижно висит
Темная туча в полнеба...
Видно, молнию ждет.
* * *
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему,
В этом высший подвиг цветка!
* * *
Жизнь свою обвил
Вкруг висячего моста
Этот дикий плющ.
На горе "Покинутой старухи"
Мне приснилась давняя быль:
Плачет брошенная в горах старуха,
И только месяц ей друг.
* * *
То другим говорил "прощай!",
То прощались со мной... А в конце пути
Осень в горах Кисо.
* * *
С ветки скатился каштан.
Тому, кто в дальних горах не бывал,
В подарок его отвезу.
* * *
Только одни стихи!
Вот все, что в "Приют банановый"
Поэту весна принесла.
Другу
Посети меня
В одиночестве моем!
Первый лист упал...
* * *
Кончился в доме рис...
Поставлю в тыкву из-под зерна
"Женской красы" цветок.
* * *
Еще стоят там и тут
Островками колосья несжатые...
Тревожно кричит бекас.
Поэт Рика скорбит о своей жене
Одеяло для одного.
И ледяная, черная
Зимняя ночь... О, печаль!
В день очищения от грехов
Дунул свежий ветерок,
С плеском выскочила рыба...
Омовение в реке.
* * *
Зимние дни в одиночестве.
Снова спиной прислонюсь
К столбу посредине хижины.
Отец тоскует о своем ребенке
Все падают и шипят.
Вот-вот огонь в глубине золы
Погаснет от этих слез.
Письмо на север
Помнишь, как вместе с тобой
Мы на снег глядели?.. И в этом году
Он, должно быть, выпал опять.
* * *
Срезан для крыши камыш.
На позабытые стебли
Сыплется мелкий снежок.
Ранней весною
Вдруг вижу, - от самых плеч
Моего бумажного платья
Паутинки, зыблясь, растут.
Уступаю на лето свой дом
И ты постояльцев
Нашла весной, моя хижина:
Станешь домиком кукол.
* * *
Весна уходит.
Плачут птицы. Глаза у рыб
Полны слезами.
* * *
Солнце заходит.
И паутинки тоже
В сумраке тают...
* * *
Звон вечернего колокола
И то здесь, в глуши, не услышишь.
Весенние сумерки.
На горе "Солнечного света"
О, священный восторг!
На зеленую, на молодую листву
Льется солнечный свет.
* * *
Вот он - мой знак путеводный!
Посреди высоких трав дуговых
Человек с охапкою сена.
* * *
Сад и гора вдали
Дрогнули, движутся, входят
В летний раскрытый дом.
Крестьянская страда
Полоть... Жать...
Только и радости летом
Кукушки крик.
* * *
Погонщик! Веди коня
Вон туда, через поле!
Там кукушка поет.
Возле "Камня смерти"
Ядом дышит скала.
Кругом трава покраснела.
Даже роса в огне.
Ветер на старой заставе Сиракава
Западный ветер? Восточный?
Нет, раньше послушаю, как шумит
Ветер над рисовым полем.
По пути на север слушаю песни крестьян
Вот исток, вот начало
Всего поэтического искусства!
Песня посадки риса.
* * *
Майские дожди
Водопад похоронили
Залили водой.
* * *
Островки... Островки...
И на сотни осколков дробится
Море летнего дня.
На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
* * *
Какое блаженство!
Прохладное поле зеленого риса...
Воды журчанье...
* * *
Тишина кругом.
Проникает в сердце скал
Легкий звон цикад.
* * *
Какая быстрина!
Река Могами собрала
Все майские дожди.
* * *
Трехдневный месяц
Над вершиной "Черное крыло"
Прохладой веет.
* * *
Жар солнечного дня
Река Могами унесла
В морскую глубину.
* * *
"Ворота прилива".
Омывает цаплю по самую грудь
Прохладное море.
* * *
Первая дыня, друзья!
Разделим ее на четыре части?
Разрежем ее на кружки?
* * *
Сушатся мелкие окуньки
На ветках ивы... Какая прохлада!
Рыбачьи хижины на берегу.
* * *
Пестик из дерева.
Был ли он сливой когда-то?
Был ли камелией?
Накануне "Праздника Танабата"
Праздник встречи двух звезд.
Даже ночь накануне так непохожа
На обычную ночь.
* * *
Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,
Стелется Млечный Путь.
В гостинице
Со мной под одною кровлей
Две девушки... Ветки хаги в цвету
И одинокий месяц.
* * *
Как пахнет зреющий рис!
Я шел через поле, и вдруг
Направо залив Арисо.
Перед могильным холмом рано умершего поэта Иссё
Содрогнись, о холм!
Осенний ветер в поле
Мой одинокий стон.
* * *
Красное-красное солнце
В пустынной дали... Но леденит
Безжалостный ветер осенний.
Местность под названием "Сосенки"
"Сосенки"... Милое имя!
Клонятся к сосенкам на ветру
Кусты и осенние травы.
* * *
В последние годы жизни Басё провозгласил новый ведущий принцип поэтики - "каруми" (легкость). Он сказал своим ученикам: "Отныне я стремлюсь к стихам, которые были бы мелки, как река Сунагава (Песчаная река)".
Слова поэта не следует понимать слишком буквально, скорее в них звучит вызов подражателям, которые, слепо следуя готовым образцам, стали во множестве сочинять стихи с претензией на глубокомыслие. Поздние стихи Басё отнюдь не мелки, они отличаются высокой простотой, потому что говорят о простых человеческих делах и чувствах. Стихи становятся легкими, прозрачными, текучими. В них сквозит тонкий, добрый юмор, теплое сочувствие к людям много видевшего, много испытавшего человека. Великий поэт-гуманист не мог замкнуться в условном мире возвышенной поэзии природы. Вот картинка из крестьянского быта:
Примостился мальчик
На седле, а лошадь ждет.
Собирают редьку.
А вот в городе готовятся к новогоднему празднику:
Обметают копоть.
Для себя на этот раз
Плотник полку ладит.
В подтексте этих стихотворений - сочувственная улыбка, а не насмешка, как это бывало у других поэтов. Басё не разрешает себе никакого гротеска, искажающего образ.
Басё шел по дорогам Японии, как посол самой поэзии, зажигая в людях любовь к ней и приобщая их к подлинному искусству. Он умел найти и пробудить творческий дар даже в профессиональном нищем. Басё проникал иногда в самую глубь гор, где "никто не подберет с земли упавший плод дикого каштана", но, ценя уединение, все же никогда не был отшельником. В странствиях своих он не бежал от людей, а сближался с ними. Длинной чередой проходят в его стихах крестьяне за полевыми работами, погонщики лошадей, рыбаки, сборщицы чайных листьев.
Басё запечатлел их чуткую любовь к красоте. Крестьянин разгибает на миг свою спину, чтобы полюбоваться полной луной или послушать столь любимый в Японии крик кукушки.
Образы природы в поэзии Басё очень часто имеют второй план, иносказательно говоря о человеке и его жизни. Алый стручок перца, зеленая скорлупка каштана осенью, дерево сливы зимою - символы непобедимости человеческого духа. Осьминог в ловушке, спящая цикада на листке, унесенная потоком воды, - в этих образах поэт выразил свое чувство непрочности бытия, свои размышления о трагизме человеческой судьбы.
По мере того как росла слава Басё, к нему стали стекаться ученики всех званий. Басё передавал им свое учение о поэзии. Из его школы вышли такие замечательные поэты, как Бонтё, Кёрай, Кикаку, Дзёсо, усвоившие новый поэтический стиль (стиль Басё).
В 1682 году хижина Басё сгорела во время большого пожара. С этого времени он начал свои многолетние странствия по стране, мысль о которых зародилась у него уже давно. Следуя поэтической традиции Китая и Японии, Басё посещает места, прославленные своей красотой, Знакомится с жизнью японского народа. Поэт оставил несколько лирических путевых дневников 1. Во время одного из своих путешествий Басё умер. Перед своей кончиной он создал "Предсмертную песню":
1 Один из них, наиболее известный, существует в русском переводе: Басё. По тропинкам Севера (лирический дневник XVII века). Перевод с японского, вступительная статья и примечания Н. И. Фельдман. - "Восток", сборник первый, "Литература Китая и Японии". "Academia", 1935, с. 301-342.
В пути я заболел,
И все бежит, кружит мой сон
По выжженным лугам.
Поэзия Басё отличается возвышенным строем чувств и в то же время удивительной простотой и жизненной правдой. Для него не было низменных вещей. Бедность, тяжелый труд, быт Японии с eo базарами, харчевнями на дорогах и нищими - все это отразилось в его стихах. Но мир для него остается прекрасным.
В любом нищем, может быть, таится мудрец. Поэт смотрит на мир влюбленными глазами, но красота мира предстает перед его взглядом подернутой печалью.
Поэзия была для Басё не игрой, не забавой, не средством пропитания, как для многих современных ему поэтов, но высоким призванием всей его жизни. Он говорил, что поэзия возвышает и облагораживает человека.
Среди учеников Басё были самые разные поэтические индивидуальности.
Кикаку, эдоский горожанин, беспечный гуляка, воспевал улицы и богатые торговые лавки своего родного города:
С треском шелка разрывают
В лавке Этигоя...
Летнее время настало!
К школе Басё принадлежали поэты Бонтё, Дзёсо, обладавшие каждый своим особым творческим почерком, и многие другие. Кёрай из Нагасаки составил вместе с Бонтё знаменитую антологию хокку "Соломенный плащ обезьяны" ("Сару-мино"). Она была издана в 1690 году.
В начале восемнадцатого века поэтический жанр хокку пришел в упадок. Новую жизнь в него вдохнул Бусон, замечательный поэт и художник-пейзажист. При жизни поэт был почти неизвестен, стихи его стали популярными лишь в девятнадцатом веке.
Поэзия Бусона романтична. Часто в трех строках стихотворения он умел рассказать целую новеллу. Так, в стихах "Смена одежды с наступлением лета" он пишет:
Скрылись от господского меча...
О, как рады юные супруги
Легким платьем зимнее сменить!
Согласно феодальным порядкам, господин мог покарать своих слуг смертью за "греховную любовь". Но влюбленным удалось бежать. Сезонные слова "смена теплой одежды" хорошо передают радостное чувство освобождения на пороге новой жизни.
В стихах Бусона оживает мир сказок и легенд:
Юным вельможей
Оборотилась лисица...
Весенний ветер.
Туманный вечер весной. Тускло светит луна сквозь дымку, цветут вишни, и в полумгле среди людей появляются сказочные существа. Бусон рисует только контуры картины, но перед читателем встает романтический образ красавца юноши в старинном придворном наряде.
Нередко Бусон воскрешал в поэзии образы старины:
Зал для заморских гостей
Тушью благоухает...
Белые сливы в цвету.
Это хокку уводит нас в глубь истории, в восьмой век. Для приема "заморских гостей" тогда строились особые здания. Можно вообразить поэтический турнир в прекрасном старинном павильоне. Приехавшие из Китая гости пишут благоухающей тушью китайские стихи, а японские поэты соревнуются с ними на своем родном языке. Перед глазами читателя как будто развертывается свиток с древней картиной.
Бусон - поэт широкого диапазона. Он охотно рисует необычное: кита в морской дали, замок на горе, разбойника на повороте большой дороги, но он также умеет тепло нарисовать картинку детского интимного мирка. Вот трехстишие "На празднике кукол":
Коротконосая кукла...
Верно, в детстве мама ее
Мало за нос тянула!
Но помимо "литературных стихов", богатых реминисценциями, намеками на старину, романтическими образами, Бусон умел самыми простыми средствами создавать стихи изумительной лирической силы:
Они прошли, дни весны,
Когда звучали далекие
Соловьиные голоса.
Исса, наиболее народный и демократичный из всех поэтов феодальной Японии, создавал свои стихи в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века, па заре нового времени. Исса был выходцем из деревни. Большую часть своей жизни он провел среди городской бедноты, но сохранил любовь к родным местам и крестьянскому труду, от которого оп был оторван:
Всем сердцем я чту,
Отдыхая в полдневный жар,
Людей на полях.
В таких словах выразил Исса и свое благоговейное отношение к работе крестьянина, и стыд за свое вынужденное безделье.
Биография Исса трагична. Всю жизнь он боролся с нищетой. Его любимый ребенок умер. Поэт рассказал о своей судьбе в стихах, полных щемящей душевной боли, но в них пробивается также струя народного юмора. Исса был человеком большого сердца: его поэзия говорит о любви к людям, и не только к людям, но и ко всем маленьким существам, беспомощным и обиженным. Наблюдая потешный бой между лягушками, он восклицает:
Эй, не уступай,
Тощая лягушка!
Исса за тебя.
Но по временам поэт умел быть резким и беспощадным: ему претила всякая несправедливость, и он создавал едкие, колючие эпиграммы.
Исса был последним крупным поэтом феодальной Японии. Хокку потеряли свое значение на многие десятилетия. Возрождение этой формы в конце девятнадцатого века относится уже к истории поэзии нового времени. Поэт Масаока Сики (1867-1902), написавший много интересных работ по истории и теории хокку (или по его, ныне принятой в Японии, терминологии - хайку), и его талантливые ученики Такахама Кёси и Кавахигаси Хэкигодо возродили искусство хокку на новой, реалистической основе.
В наши дни популярность трехстиший еще более возросла. Одно время после второй мировой войны в литературе вспыхнул спор по поводу танки и хокку. Некоторые критики считали их второстепенными, отжившими, уже ненужными для народа формами старого искусства. Жизнь доказала несправедливость этих утверждений. Возросшая литературная активность масс после войны сказалась и в том, что все большее число простых людей сочиняет танки и хокку на самые острые, современные темы.
Хокку постоянно печатаются на страницах журналов и газет. Такие стихи - живые отклики на события дня. В них звучит голос японского народа.
В состав настоящего сборника вошли только хокку позднего средневековья: от Басё до Исса.
Перед переводчиком стояли большие трудности. Старинные хокку не всегда понятны без комментариев даже японскому читателю, хорошо знакомому с природой и бытом своей родной страны. Краткость и недоговоренность лежат в самой основе поэтики хокку.
Переводчик стремился сохранять лаконизм хокку и в то же время сделать их понятными. Надо, однако, помнить, что японское трехстишие обязательно требует от читателя работы воображения, участия в творческом труде поэта. В этом главная особенность хокку. Все растолковать до конца - значит не только погрешить против японской поэзии, но и лишить читателя большой радости вырастить цветы из горсти семян, щедро рассыпанных японскими поэтами.
В. Маркова
ТРЕХСТИШИЯ
БАСЁ
Отцу, потерявшему сына
Поник головой до земли,
Словно весь мир опрокинут вверх дном,
Придавленный снегом бамбук.
Покидая родину
Облачная гряда
Легла меж друзьями... Простились
Перелетные гуси навек.
* * *
Роща на склоне горы.
Как будто гора перехвачена
Поясом для меча.
* * *
Майских дождей пора.
Словно море светится огоньками
Фонари ночных сторожей.
* * *
Иней его укрыл,
Стелет постель ему ветер.
Брошенное дитя.
* * *
Сегодня "травой забвенья"
Хочу я приправить мой рис,
Старый год провожая.
* * *
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеется свежий срез.
* * *
Желтый лист плывет.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснешься ты?
* * *
Все выбелил утренний снег.
Одна примета для взора
Стрелки лука в саду.
* * *
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках
По колено в воде.
* * *
Тихая лунная ночь...
Слышно, как в глубине каштана
Ядрышко гложет червяк.
* * *
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
* * *
Во тьме безлунной ночи
Лисица стелется по земле,
Крадется к спелой дыне.
* * *
Кишат в морской траве
Прозрачные мальки... Поймаешь
Растают без следа.
Весной собирают чайный лист
Все листья сорвали сборщицы...
Откуда им знать, что для чайных кустов
Они - словно ветер осени!
В хижине, крытой тростником
Как стонет от ветра банан,
Как падают капли в кадку,
Я слышу всю ночь напролет.
В день высокого прилива
Рукава землею запачканы.
"Ловцы улиток" весь день по полям
Бродят, бродят без роздыха.
Ответ ученику
А я - человек простой!
Только вьюнок расцветает,
Ем свой утренний рис.
* * *
Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке
Это ее душа.
* * *
Топ-топ - лошадка моя.
Вижу себя на картине
В просторе летних лугов.
* * *
Далекий зов кукушки
Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни
Перевелись поэты.
Стихи в память поэта Сэмпу
К тебе на могилу принес
Не лотоса гордые листья
Пучок полевой травы.
Грущу, одинокий, в хижине, похоронив
своею друга - монаха Доккая
Некого больше манить!
Как будто навеки замер,
Не шелохнется ковыль.
В доме Кавано Сёха стояли в надтреснутой вазе
стебли цветущей дыни, рядом лежала цитра без
струн, капли воды сочились и, падая на цитру,
заставляли ее звучать
Стебли цветущей дыни.
Падают, падают капли со звоном..
Или это - "цветы забвенья"?
* * *
В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.
Недолгий отдых в гостеприимном доме
Здесь я в море брошу наконец
Бурями истрепанную шляпу,
Рваные сандалии мои.
* * *
Послышится вдруг "шорх-шорх".
В душе тоска шевельнется...
Бамбук в морозную ночь.
На чужбине
Тоненький язычок огня,
Застыло масло в светильнике.
Проснешься... Какая грусть!
* * *
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
* * *
Встречный житель гор
Рта не разомкнул. До подбородка
Достает ему трава.
* * *
На луну загляделись.
Наконец-то мы можем вздохнуть!
Мимолетная тучка.
* * *
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
* * *
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
* * *
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...
* * *
Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих.
На Новый год
Сколько снегов уже видели,
Но сердцем не изменились они
Ветки сосен зеленые!
* * *
Внимательно вглядись!
Цветы "пастушьей сумки"
Увидишь под плетнем.
Смотрю в окно после болезни
Храма Каннон там, вдалеке,
Черепичная кровля алеет
В облаках вишневых цветов.
* * *
О, проснись, проснись!
Стань товарищем моим.
Спящий мотылек!
Памяти друга
На землю летят,
Возвращаются к старым корням...
Разлука цветов!
* * *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Другу, уехавшему в западные провинции
Запад, Восток
Всюду одна и та же беда,
Ветер равно холодит.
Хожу кругом пруда
Праздник осенней луны.
Кругом пруда, и опять кругом,
Ночь напролет кругом!
Кувшин для хранения зерна
Вот все, чем богат я!
Легкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка.
* * *
Этой поросшей травою
Хижине верен остался лишь ты,
Разносчик зимней сурепки.
* * *
Первый снег под утро.
Он едва-едва пригнул
Листики нарцисса.
* * *
Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.
* * *
С треском лопнул кувшин:
Ночью вода в нем замерзла.
Я пробудился вдруг.
* * *
Базар новогодний в городе.
И мне бы его посетить хоть раз!
Купить курительных палочек.
* * *
Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.
Уезжающему другу
Друг, не забудь
Скрытый незримо в чаще
Сливовый цвет!
* * *
Эй, мальчики-пастухи!
Оставьте же сливе немного веток,
Срезая хлысты.
* * *
Морская капуста легче...
А носит торговец-старик на плече
Корзины тяжелых устриц.
* * *
Облака вишневых цветов!
Звон колокольный доплыл... Из Уэно
Или Асакуса?
* * *
В чашечке цветка
Дремлет шмель. Не тронь его,
Воробей-дружок!
* * *
Аиста гнездо на ветру.
А под ним - за пределами бури
Вишен спокойный цвет.
* * *
Долгий день напролет
Поет - и не напоется
Жаворонок весной.
Другу, который отправляется в путь
Гнездо, покинутое птицей...
Как грустно будет мне глядеть
На опустелый дом соседа.
* * *
Над простором полей
Ничем к земле не привязан
Жаворонок звенит.
* * *
Майские льют дожди.
Где-то лопнул на бочке обод?
Звук неясный ночной...
Овдовевшему другу
Даже белый цветок на плетне
Возле дома, где не стало хозяйки,
Холодом обдал меня.
* * *
Пойдем, друзья, поглядим
На плавучие гнезда уток
В разливе майских дождей!
* * *
Звонко долбит
Столб одинокой хижины
Дятел лесной.
* * *
Нынче выпад ясный день.
Но откуда брызжут капли?
В небе облака клочок.
* * *
Ветку, что ли, обломил
Ветер, пробегая в соснах?
Как прохладен плеск воды!
* * *
Чистый родник!
Вверх побежал по моей ноге
Маленький краб.
* * *
Рядом с цветущим вьюнком
Отдыхает в жару молотильщик.
Как он печален, наш мир!
В опустевшем саду друга
Он дыни здесь растил.
А ныне старый сад заглох...
Вечерний холодок.
* * *
Вот здесь в опьяненье
Уснуть бы на этих речных камнях,
Поросших гвоздикой...
В похвалу поэту Рика
Будто в руки взял
Молнию, когда во мраке
Ты зажег свечу.
* * *
Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя.
* * *
На ночь, хоть на ночь одну,
О кусты цветущие хаги,
Приютите бродячего пса!
* * *
Важно ступает
Цапля по свежему жниву.
Осень в деревне.
* * *
Бросил на миг
Обмолачивать рис крестьянин,
Глядит на луну.
* * *
Вялые листья батата
На высохшем поле. Восхода луны
Ждут не дождутся крестьяне.
* * *
Снова встают с земли,
Тускнея во мгле, хризантемы,
Прибитые сильным дождем.
* * *
Совсем легла на землю,
Но неизбежно зацветет
Больная хризантема.
* * *
Тучи набухли дождем
Только над гребнем предгорья.
Фудзи - белеет в снегу.
На морском побережье
Весь в песке, весь в снегу!
С коня мой спутник свалился,
Захмелев от вина.
* * *
Мыс Иракодзаки.
Голос коршуна... Что в целом мире
На тебя похоже?
* * *
Ростки озимых взошли.
Славный приют для отшельника
Деревня среди полей.
* * *
Молись о счастливых днях!
На зимнее дерево сливы
Будь сердцем своим похож.
Дорожный ночлег
Сосновую хвою жгу.
Сушу на огне полотенце...
Зимняя стужа в пути.
На родине
Хлюпают носами...
Милый сердцу деревенский звук!
Зацветают сливы.
* * *
В чарку с вином,
Ласточки, не уроните
Глины комок.
* * *
Под сенью вишневых цветов
Я, словно старинной драмы герой,
Ночью прилег уснуть.
* * *
Вишни в полном цвету!
А рассвет такой, как всегда,
Там, над дальней горой...
* * *
В мареве майских дождей
Только один не тонет
Мост над рекой Сэта.
Ловля светлячков над рекой Сэта
Еще мелькают в глазах
Горные вишни... И чертят огнем
Вдоль них светлячки над рекой.
* * *
Здесь когда-то замок стоял...
Пусть мне первый расскажет о нем
Бьющий в старом колодце родник.
Осенним вечером
Кажется, что сейчас
Колокол тоже в ответ загудит.
Так цикады звенят.
* * *
Как летом густеет трава!
И только у однолиста
Один-единственный лист.
* * *
Словно хрупкий юноша,
О цветы, забытые в полях,
Вы напрасно вянете.
Смотрю ночью, как проплывают мимо
рыбачьи лодки с корморанами
Было весело мне, но потом
Стало что-то грустно... Плывут
На рыбачьих лодках огни.
В похвалу новому дому
Дом на славу удался!
На задворках воробьи
Просо радостно клюют.
* * *
Все вьюнки на одно лицо.
А тыквы-горлянки осенью?
Двух одинаковых нет!
* * *
Осень уже недалеко.
Поле в колосьях и море
Одного, зеленого цвета.
* * *
О нет, готовых
Я для тебя сравнений не найду,
Трехдневный месяц!
* * *
Неподвижно висит
Темная туча в полнеба...
Видно, молнию ждет.
* * *
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему,
В этом высший подвиг цветка!
* * *
Жизнь свою обвил
Вкруг висячего моста
Этот дикий плющ.
На горе "Покинутой старухи"
Мне приснилась давняя быль:
Плачет брошенная в горах старуха,
И только месяц ей друг.
* * *
То другим говорил "прощай!",
То прощались со мной... А в конце пути
Осень в горах Кисо.
* * *
С ветки скатился каштан.
Тому, кто в дальних горах не бывал,
В подарок его отвезу.
* * *
Только одни стихи!
Вот все, что в "Приют банановый"
Поэту весна принесла.
Другу
Посети меня
В одиночестве моем!
Первый лист упал...
* * *
Кончился в доме рис...
Поставлю в тыкву из-под зерна
"Женской красы" цветок.
* * *
Еще стоят там и тут
Островками колосья несжатые...
Тревожно кричит бекас.
Поэт Рика скорбит о своей жене
Одеяло для одного.
И ледяная, черная
Зимняя ночь... О, печаль!
В день очищения от грехов
Дунул свежий ветерок,
С плеском выскочила рыба...
Омовение в реке.
* * *
Зимние дни в одиночестве.
Снова спиной прислонюсь
К столбу посредине хижины.
Отец тоскует о своем ребенке
Все падают и шипят.
Вот-вот огонь в глубине золы
Погаснет от этих слез.
Письмо на север
Помнишь, как вместе с тобой
Мы на снег глядели?.. И в этом году
Он, должно быть, выпал опять.
* * *
Срезан для крыши камыш.
На позабытые стебли
Сыплется мелкий снежок.
Ранней весною
Вдруг вижу, - от самых плеч
Моего бумажного платья
Паутинки, зыблясь, растут.
Уступаю на лето свой дом
И ты постояльцев
Нашла весной, моя хижина:
Станешь домиком кукол.
* * *
Весна уходит.
Плачут птицы. Глаза у рыб
Полны слезами.
* * *
Солнце заходит.
И паутинки тоже
В сумраке тают...
* * *
Звон вечернего колокола
И то здесь, в глуши, не услышишь.
Весенние сумерки.
На горе "Солнечного света"
О, священный восторг!
На зеленую, на молодую листву
Льется солнечный свет.
* * *
Вот он - мой знак путеводный!
Посреди высоких трав дуговых
Человек с охапкою сена.
* * *
Сад и гора вдали
Дрогнули, движутся, входят
В летний раскрытый дом.
Крестьянская страда
Полоть... Жать...
Только и радости летом
Кукушки крик.
* * *
Погонщик! Веди коня
Вон туда, через поле!
Там кукушка поет.
Возле "Камня смерти"
Ядом дышит скала.
Кругом трава покраснела.
Даже роса в огне.
Ветер на старой заставе Сиракава
Западный ветер? Восточный?
Нет, раньше послушаю, как шумит
Ветер над рисовым полем.
По пути на север слушаю песни крестьян
Вот исток, вот начало
Всего поэтического искусства!
Песня посадки риса.
* * *
Майские дожди
Водопад похоронили
Залили водой.
* * *
Островки... Островки...
И на сотни осколков дробится
Море летнего дня.
На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
* * *
Какое блаженство!
Прохладное поле зеленого риса...
Воды журчанье...
* * *
Тишина кругом.
Проникает в сердце скал
Легкий звон цикад.
* * *
Какая быстрина!
Река Могами собрала
Все майские дожди.
* * *
Трехдневный месяц
Над вершиной "Черное крыло"
Прохладой веет.
* * *
Жар солнечного дня
Река Могами унесла
В морскую глубину.
* * *
"Ворота прилива".
Омывает цаплю по самую грудь
Прохладное море.
* * *
Первая дыня, друзья!
Разделим ее на четыре части?
Разрежем ее на кружки?
* * *
Сушатся мелкие окуньки
На ветках ивы... Какая прохлада!
Рыбачьи хижины на берегу.
* * *
Пестик из дерева.
Был ли он сливой когда-то?
Был ли камелией?
Накануне "Праздника Танабата"
Праздник встречи двух звезд.
Даже ночь накануне так непохожа
На обычную ночь.
* * *
Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,
Стелется Млечный Путь.
В гостинице
Со мной под одною кровлей
Две девушки... Ветки хаги в цвету
И одинокий месяц.
* * *
Как пахнет зреющий рис!
Я шел через поле, и вдруг
Направо залив Арисо.
Перед могильным холмом рано умершего поэта Иссё
Содрогнись, о холм!
Осенний ветер в поле
Мой одинокий стон.
* * *
Красное-красное солнце
В пустынной дали... Но леденит
Безжалостный ветер осенний.
Местность под названием "Сосенки"
"Сосенки"... Милое имя!
Клонятся к сосенкам на ветру
Кусты и осенние травы.
* * *