Страница:
Идет время, неумолимо движется вперед. Но из поколения в поколение передается огонь, зажженный верными сынами Родины. Поистине вечный огонь!
Даты жизни и деятельности Н. И. Власова
1916, 24 ноября - Родился в Петрограде Н. И. Власов.
1933 - Закончил фабрично-заводское училище.
1933 - Принят в члены Ленинского комсомола.
1933-1934 - Слесарь на заводе "Ленинградский литейщик", ударник производства, секретарь комитета комсомола.
1934 - Курсант Качинского летного училища.
1939 - Принят в члены Коммунистической партии Советского Союза.
1942, ноябрь - Присвоено звание Героя Советского Союза.
1945, январь - Героическая гибель в фашистском лагере смерти Маутхаузен.
Краткая библиография
Ф. Лушников, В. Вуколов. Верность. Документальная повесть. М., Воениздат, 1962.
Л. Семин. Побег. Л., Лениздат, 1963.
В. Дубов. Звезда No 756. - В сб.: Шаги в бессмертие. М., "Московский рабочий", 1965, с. 194-204.
От чистого сердца. Воспоминания об Н. Власове. - "Красная звезда", 1961, 7 апреля.
Всегда ты будешь живым примером. Подборка материалов об Н. Власове. "Красная звезда", 1961, 4 февраля.
Н. Брайнин. Непокоренный. - "Советская авиация", 1960, 9 и 10 апреля.
Н. Рудерман. Никогда больше, - "Гудок", 1960, июнь.
Борис Сафонов
А. Григорьев
"Первый успех в воздухе: сбит "хейнкель" - фашистский бомбардировщик Хе-111. Почин сделан старшим лейтенантом Борисом Феоктистовичем Сафоновым. Подробности таковы. Фашисты бомбили Полярное и Ваенгу. Нашими истребителями они были атакованы еще до подхода к цели. На истребителе Сафонова установлены эрэсы, и он в первой же атаке удачным выстрелом повредил самолет противника. Тот стал уходить в море, преследуемый Сафоновым. Преследование закончилось у бухты Зеленцы: там "хейнкель" упал в воду и погиб.
...Сафонов - герой дня. И, думаю, не только одного дня. Он общий любимец, этот типичный русак из-под Тулы. Отличный, волевой летчик. Широкоплечий, с открытым русским лицом, с прямым взглядом больших карих глаз. Стоит только увидеть его, и он сразу же вызывает симпатию. Самолетом владеет в совершенстве. По отзывам авиационных специалистов, у него очень развито чувство времени и расстояния. Нетороплив, обстоятелен - по характеру настоящий летчик со всеми данными командира. Надо не упускать его из виду, нацеливать людей на учебу у него. Побольше бы нам таких соколов" такую запись сделал в своем дневнике командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко 24 июня 1941 года, на третий день войны.
* * *
Путь в небо у Бориса Сафонова обычен для его сверстников. Школа-семилетка, затем школа фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), готовившая специалистов паровозного дела. В этой же школе Бориса Сафонова приняли в ряды ВЛКСМ. И наверное, стал бы Борис железнодорожником, если бы комсомол не объявил на своем IX съезде о шефстве над Военно-Воздушными Силами.
Среди тысяч комсомольцев, устремившихся в небо, был и Борис Сафонов. Он становится членом кружка планеристов при школе летчиков Осоавиахима, которая впоследствии была переименована в Тульский аэроклуб. Именно там формировались необходимые для пилота качества - самостоятельность, уверенность в своих силах, выдержка и дисциплинированность.
Благополучно пройдя медицинскую комиссию, которой побаивался, поскольку был левшой, Сафонов становится учеником летчика в том же Тульском аэроклубе. Начались усердные занятия теорией, наземная подготовка. Как-то товарищи Бориса обратили внимание на то, что он перед сном зажмуривает глаза и что-то про себя шепчет. Так один вечер, другой... Затем кто-то не выдержал и спросил:
- Боря, что ты делаешь перед сном?
Оказывается, на сон грядущий он мысленно проходил взглядом по приборной доске, находящейся перед пилотом, чтобы получше закрепить то, что днем отрабатывали, сидя в кабине самолета. Вскоре и товарищи Сафонова переняли его способ постижения авиационной науки, мысленно отрабатывая перед сном все рекомендации КУЛПа (курса учебно-летной подготовки).
Но вот наступил день, когда учлеты должны были впервые самостоятельно подняться в воздух на самолете. Сафонов попал в группу инструктора Валентины Степановны Гризодубовой, ставшей впоследствии Героем Советского Союза и вписавшей немало славных страниц в историю советской авиации.
Впервые Борис взялся за ручку самолета У-2 а на разборе удостоился похвалы инструктора: "Молодец!" Одним из первых Борис Сафонов вылетел самостоятельно - удивляться этому не приходится: сама незаурядная летчица, Валентина Степановна заметила в Борисе то, что называется талантом.
В августе 1933 года после успешного окончания аэроклуба Бориса направили в школу военных летчиков в Качу.
Будущим пилотам доставалось изрядно: приходилось заниматься по 12-14 часов в день, осваивать теорию полета и одновременно овладевать практикой вождения боевого самолета.
Инструктором у Бориса Сафонова оказался Иван Андреевич Аристов. Участник гражданской войны, опытный летчик, он стремился выработать у своих питомцев самостоятельность, инициативу и настойчивость в достижении поставленной цели.
- Самолет и мотор вы должны знать как свои пять пальцев! - говорил он курсанту. - Летчик-истребитель в воздухе один, и поэтому он должен уметь хорошо ориентироваться в воздухе, знать устройство машины за всех авиационных специалистов так, чтобы в случае вынужденной посадки мог при случае и исправить машину. А главное, вы должны быть всегда готовы к воздушному бою с противником, которого должны первым обнаружить и обязательно уничтожить!
Первый полет принес Борису огорчение.
Вместо замечаний, которые ему надлежало сделать, неразговорчивый инструктор сказал Сафонову:
- Вы можете и должны летать лучше. Продумайте свои недостатки в полете.
И позднее Борис не раз чувствовал, что инструктор к нему относится гораздо требовательнее, чем к другим курсантам: он был постоянно недоволен полетами Сафонова.
Наконец настал день, когда Борис впервые совершил полет без замечаний. Аристов отозвал Бориса в сторону и несвойственным ему мягким тоном произнес:
- Есть в тебе божья искра! Но учти - кому много дано, с того многое и спросят! Поэтому, чтобы по-настоящему овладеть мастерством, тебе надо еще летать и летать...
Надо сказать, что чувство неудовлетворенности самим собой надолго, пожалуй, даже навсегда, поселилось в его душе.
В Качинской школе Борис по-настоящему увлекся изучением трудов классиков марксизма-ленинизма. Он готовился к вступлению в ряды Коммунистической партии и сам вел занятия политкружка. Товарищи по учебе избрали его членом комсомольского бюро.
В конце ноября 1934 года, в девятнадцать лет, Борис Сафонов стал летчиком-истребителем. По технике пилотирования, воздушной стрельбе и знанию материальной части Сафонов получил высшую оценку. Кроме того, в характеристике было отмечено, что он обладает быстрой реакцией в воздухе, находчив, сообразителен и в достаточной степени инициативен. Пожалуй, несколько слов из этой характеристики передают всю сущность летного характера Сафонова: "Любит воздушный бой".
В декабре того же года Бориса Сафонова направили к дальнейшему месту прохождения службы - в Белорусский военный округ. И на новом месте Сафонову повезло (надо сказать, что тем, кто полностью себя отдает любимому делу, всегда везет!) - он попал в 40-ю авиационную бригаду, которой командовал Яков Владимирович Смушкевич, впоследствии дважды Герой Советского Союза. Вступив добровольно в ряды Красной Армии еще в годы гражданской войны, Смушкевич был политработником сначала в кавалерии, затем в авиации. Позже по личной инициативе он в совершенстве овладел летным мастерством, стал первоклассным летчиком. Все, что он знал и умел, Смушкевич старался передать своим подчиненным.
Приход Сафонова в строевую часть совпал со временем принятия на вооружение новых самолетов И-15, И-16, И-153, ставших гордостью советской авиации. И снова Борис изучает новые машины, аэродром и местность на радиус полета истребителя.
Чаще всего Бориса можно было застать в библиотеке части. Сам увлекающаяся натура, он умел заинтересовать и товарищей. Попалась ему любопытная книжка о П. Н. Нестерове, человеке многогранного таланта. Наиболее интересные эпизоды Борис выписывает в специальную тетрадь, а вечером пересказывает друзьям.
- Военный летчик не может обойтись без умения делать фигуры высшего пилотажа: глубокие виражи и скольжения, перевороты и петли должны быть обязательной программой для летчика, который не захочет на войне играть роль курицы или мирного голубя. Участие авиации в будущей войне сведется к борьбе между самолетами различных типов. Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон... А кто захочет быть вороной?
Бориса Сафонова в самостоятельный полет на самолете И-16 выпускал комбриг Я. В. Смушкевич.
Мог ли подумать Борис, впервые поднимаясь на новой машине в воздух, что именно на И-16 в первый год войны им будет сбито 16 гитлеровских машин?!
Совершив три полета по кругу, Сафонов закончил выполнение задания блестящей посадкой. Подошел к командиру бригады.
- Хорошо летали! Продолжайте в том же Духе!
Стоит ли говорить, как много значила для Сафонова похвала такого летчика, как Смушкевич.
К началу лета 1936 года летчики отряда, в котором был и Сафонов, хорошо овладели пилотированием новой машины, маршрутными полетами, навыками воздушного боя и стрельбами. Среди летчиков развернулось негласное соревнование - кто первым поразит "конус" (воздушную буксируемую цель). Каждый старался отыскать что-то свое, наиболее эффективное.
Сафонов выработал свой метод, который переняли все летчики эскадрильи. Впоследствии этот метод отлично зарекомендовал себя во время войны. Делал Сафонов так: набирал высоту выше конуса под ракурсом одна четверть, после чего пикировал под него и снизу, с дистанции 100-50 метров, открывал огонь. Борис так говорил о своем приеме стрельбы: "Лучше иметь меньше пробоин в конусе, но зато иметь запас скорости для следующего маневра". Уже в то время Сафонов прослыл мастером воздушной стрельбы, чему в немалой степени способствовало его увлечение оружием еще с детства. С большим удовольствием Борис возился с разным стрелковым оружием, еще в первый год учебы в ФЗУ он сдал нормы ворошиловского стрелка.
В 1937 году Бориса Сафонова приняли кандидатом в члены ВКП(б), а комсомольцы избрали его своим секретарем.
В 1938 году формируется 15-й авиационный полк. Многие товарищи Сафонова стали командирами звеньев. Бориса назначили помощником командира эскадрильи по комсомольской работе. С новыми обязанностями Сафонов справился блестяще.
В это время Борис Сафонов осваивает новый самолет И-15 и продолжает совершенствовать свое летное мастерство. Во время одного из "налетов" условного противника на полк, где служил Сафонов, бомбардировщики охранялись опытными летчиками-истребителями, получившими боевой опыт в огненном небе Испании. Сафонов и его товарищи должны были прикрыть с воздуха свой аэродром. Их очень интересовало, как будут драться "испанцы".
Надо сказать, что Сафонов и его товарищи защищали свой аэродром отчаянно и сумели сорвать "противнику" выполнение боевой задачи. Результат этой воздушной "схватки" - . Сафонов и его товарищи получили благодарность, а "испанцы" - нагоняй: летчикам с боевым опытом драться так негоже.
Вопросы, как лучше использовать технику и боевые порядки, уже в то время волновали летчиков. Сафонов предложил изменить порядок звена. По его мнению, боевой единицей должна стать пара, а звено должно состоять из четырех самолетов. Последующие бои Великой Отечественной войны показали, насколько был прав Сафонов.
В декабре 1939 года по радио была передана первая сводка штаба Ленинградского военного округа, в которой сообщалось о боевых действиях, начавшихся на границах СССР и Финляндии. Летчикам соединения, в котором служил Сафонов, стало известно, что одну из эскадрилий истребителей И-16 отправят на Север. Борис Сафонов немедленно подает рапорт на имя военкома с просьбой направить его на Север. Эта просьба была удовлетворена.
В густой туман и жесточайшие морозы, под шквальным ветром и мощными снегопадами начались первые учебно-тренировочные полеты в Заполярье. Однажды, подняв свою машину на высоту 800 метров, Сафонов увидел огненно-красный шар, покоившийся над самым горизонтом. Не сразу он понял это луна или солнце. Первый раз он видел в своей жизни солнце, на которое можно было просто так смотреть, без темных очков или закопченного стекла. Посадку ему пришлось совершить в свете прожекторов. Он сразу рассказал об этом летчикам своей эскадрильи. Когда поднялся в воздух очередной самоллет, стали внимательно за ним наблюдать. И действительно, на высоте 600-700 метров истребитель озарился золотисто-красноватым светом. Чем выше он поднимался, тем ярче сверкали лучи солнца на фюзеляже и плоскостях самолета.
В конце 1940 года он приезжает в село Сенявино, к матери в отпуск. Как завороженные слушали рассказы о Севере Фекла Терентьевна и его младший брат Евгений. Несмотря на то, что у него в распоряжении было совсем немного времени, Борис выбрался вместе с братишкой в Ясную Поляну. Лев Толстой был одним из его любимых писателей. На этот раз Борис оставил в книге отзывов следующую запись: "Не в музее побывал, а в гостях у Льва Николаевича Толстого. У каждого, кто приезжает сюда, остается такое впечатление, как будто он лишь на время уехал из дому. Кажется, вот он придет сюда... Спасибо моей Родине, партии и правительству, что свято хранят частицу нашего чудесного края. Если придет на то время, мы, советские летчики, не пожалеем своей жизни для защиты славы, чести и безопасности нашего социалистического Отечества".
В поезде, направлявшемся на Север, у Сафонова состоялось любопытное знакомство.
- Видите ли, когда я был учеником летчика, мне приходилось встречаться с первым морским летчиком-истребителем, сбившим немецкий самолет, рассказывал попутчик во флотском кителе. - Он на своем "ньюпоре" отважился отразить воздушную атаку на свою базу трех неприятельских аппаратов. Один из них был сбит (это был двухместный разведчик) с дистанции 50 метров с хвоста пулеметной очередью из 10-15 патронов. Вот почему, когда я услышал, что вы Сафонов и истребитель, то подумал, что вы его сын. Знаете, фамилия у вас такая - "истребительная", одним словом. Именно после этого боя было положено начало боевому счету морских истребителей. Будет время, поинтересуйтесь историей морской авиации.
Попутчик вышел в Ленинграде, а совет его - заняться историей морской авиации - Сафонов запомнил.
Как-то в его руки попал документ, на обложке которого значилось: "Воспрещается брать в полет". Это было "Наставление для боевых действий воздушной дивизии Балтийского флота", изданное в Петрограде в 1917 году. То, что Борис прочел в "Наставлении", заставило проникнуться большим уважением к морякам и решить для себя: историей морской авиации действительно стоит заниматься, более того, очень многое из нее можно применить в наши дни.
Летное мастерство Бориса, его умение обучать других я талант организатора были серьезным основанием для назначения старшего лейтенанта Сафонова командиром учебно-тренировочной эскадрильи.
Сохранилась одна из записных книжек Сафонова, которая начиналась словами В. И. Ленина на III съезде комсомола: главная задача молодежи учиться, "вести дело так, чтобы отдавать свою работу, свои силы на общее дело"{7}. Он сам всю жизнь следовал этой заповеди я того же требовал от других, не делая скидки ни молодым, ни тем, кто постарше.
Превосходный морской летчик-истребитель, Борис Сафонов был терпеливым и строгим педагогом. В воздухе он следил за каждым движением новичков в полете, наблюдал, как реагируют пилоты на его команды. Постепенно полеты усложнялись, и самолеты поднимались в воздух в различных метеорологических условиях: в дождь, туман, при низкой облачности и снежных зарядах, стремительно налетавших с Баренцева моря. Безусловно, такие полеты были связаны с определенной степенью риска, но они были необходимы, чтобы летчики готовились к тому, с чем им придется встретиться в боях.
* * *
...Война! На аэродроме 72-го смешанного полка состоялся короткий митинг, после которого все разошлись по своим машинам. Борис Сафонов лично осмотрел все самолеты эскадрильи, подошел к своему истребителю И-16. Он был просто влюблен в машину, с которой сроднился еще в голубых просторах белорусского неба. Истребитель Сафонову был знаком до мельчайшего винтика, но на этот раз он обследовал его особенно тщательно.
Воентехник Семенов внимательно следил за каждым движением своего командира.
- Отличный самолет в учебе, а вот как покажет себя в боях... задумчиво сказал Сафонов. - А все-таки, товарищ воентехник, мы с вами, кажется, что-то упустили!
Исключительно исполнительный и аккуратный Семенов никак не мог понять, в чем он промахнулся...
- Найдется ли у вас белая краска? - спросил командир эскадрильи.
- Имеется, товарищ командир.
- Заодно и кисть дайте.
На левом борту фюзеляжа крупными буквами Сафонов написал: "За социализм!" Затем, перейдя на правый борт, такими же четкими буквами вывел: "Смерть фашистам!" Это была боевая клятва Бориса Сафонова, которой он остался верен до последнего вздоха.
* * *
...24 июня. В кабине краснозвездного истребителя в готовности No 1 сидел Борис Сафонов. Сигнальная ракета еще догорала в воздухе, а его И-16 уже мчался по летному полю, оставляя за собой клубы серой пыли. Присутствующие на аэродроме видели, как толстолобый самолетик растворился в прозрачной синеве неба. Незаходящее солнце слепило глаза и мешало следить за действиями Сафонова...
Вражеский самолет, сбитый впервые в небе Севера, - это было событие! Летчики Заполярья оживленно обсуждали перипетии короткого боя. Гитлеровский пилот дрался по всем правилам и все же был сбит. Разбирая результаты боя с фашистом, Сафонов делает вывод, что ключ к победе - в смелой атаке. Уже на следующий день газета Северного флота "Краснофлотец" сообщила о первой победе в воздухе Заполярья и обратилась к североморцам с призывом: "Бейте фашистов, как летчик Сафонов!"
Спустя три дня Сафонов одержал вторую победу. Он со своим звеном находился в воздухе. Североморцы в барраже охраняли аэродром и военно-морскую базу. Редкая облачность заставляла советских летчиков быть особенно внимательными - гитлеровцы частенько маскировались в облаках, чтобы нанести внезапный удар. Точно, через некоторое время Сафонов заметил в разрывах облаков вражеский самолет - это был "Хеншель-126". Фашистский разведчик крался в одиночку.
- Ну что же, сейчас тебе покажем наш аэродром. - И Сафонов повел звено на сближение с противником. - Только бы не ушел в облачность.
Атака явилась настолько неожиданной для гитлеровца, что он загорелся, не успев оказать сопротивления. На земле от взрыва "хеншеля" поднялся огненный столб с черной копотью, от которого расползался дым над низкорослыми кустарниками, мшистыми каменными глыбами.
В те дни в небе над Кольской землей происходили упорные бои. Немцы использовали наиболее благоприятное для полетов в Заполярье время, когда солнце круглые сутки не опускается за горизонт. Их самолеты большими группами совершали налеты на корабли Северного флота. Малочисленность наших истребителей восполнялась увеличением количества вылетов. Морским летчикам приходилось делать в день по 6-7 вылетов.
С каждым боем Борис Сафонов применял новые тактические приемы, вел меткий, действенный огонь, что называется, в упор. Сафонов уделял много внимания анализу тактики врага, его слабостей. Изучал боевые возможности немецких самолетов, воевавших на Севере.
Возглавляя эскадрилью истребителей, он умело передавал свой опыт товарищам по оружию, заранее, на земле, отрабатывал действия своих летчиков. Каждый четко знал, что он должен делать в воздухе: одни должны были завязывать бой с истребителями прикрытия, а другие в это время занимались бомбардировщиками. Стоит ли удивляться, что эскадрилья Сафонова была самой результативной в полку. Ее боевой счет рос с каждым днем, и в то же время сами сафоновцы имели сравнительно небольшие потери. Решающим в этом успехе было незыблемое сафоновское правило: осмотрительность, взаимопомощь и взаимовыручка в бою. Отступления от этих правил Сафонов не прощал.
- Товарищ, который трусит, - говорил Сафонов, - опаснее врага! Врага бьешь, а на товарища опираешься.
Один из молодых летчиков в первых боях не мог пересилить страха. Он открывал огонь по противнику с большого расстояния, уклонялся от лобовых атак, раз даже пытался незаметно выйти из боя. Сафонов это увидел, и его ярости не было предела. На земле он вызвал к себе этого летчика и при всех резко сказал ему:
- Струсили вы! Никаких оправданий больше слышать не хочу. Предупреждаю: увижу еще раз такое дело, сам расстреляю вас...
Через некоторое время этот летчик стал драться так дерзко, что его даже приходилось несколько сдерживать.
- Теперь у вас другая крайность, - заметил как-то Сафонов молодому летчику. - Жизнь не игрушка, нечего ею бросаться. Умереть сумеет всякий, а вы научитесь победить и живым остаться - это труднее!
С этими словами Сафонов, дружески улыбаясь, передал молодому летчику огромный букет цветов, который ему только что вручили комсомольцы одной из делегаций, и добавил:
- Возьмите! Сегодня вы дрались лучше всех!
Законом среди истребителей-североморцев стало правило: для спасения товарища не жалей себя!
* * *
Бой, казалось, был на исходе, когда на помощь к фашистам подоспели новые самолеты.
Младший лейтенант Максимович, зайдя в хвост Ю-88, так увлекся, что не заметил, как сзади к нему самому пристроился немецкий истребитель. Каждое мгновение грозило Максимовичу гибелью.
За несколько минут до этого Сафонову попался довольно упрямый "юнкерс", с которым пришлось изрядно повозиться, прежде чем он "успокоился" на прибрежных скалах. Разделавшись с ним, Сафонов набрал высоту и сразу же обнаружил, в какой критической ситуации оказался Максимович. Сафонов мгновенно оценил обстановку и сразу пошел на выручку товарищу. Увидев, что его атакуют, гитлеровец вышел из боя. Эту атаку Сафонов проводил, не имея ни одного патрона. Кажется, теперь самое время возвращаться на свой аэродром... Но, хорошо зная повадки гитлеровских летчиков, Сафонов решил повременить с возвращением. Сколько раз он видел, как они, избегая принять открытый бой, прятались в облаках и между сопками, подстерегая моменты, когда успокоившийся летчик менее всего ожидает атаки "из-за угла".
Сафонов не ошибся. Из облака прямо на машину Максимовича вывалился двухмоторный Ме-110 - противник значительно опаснее предыдущих. Как спасти товарища, машину и самого себя, не имея ни одного патрона? Сафонов решил выждать удобный момент для психической атаки. Барражируя, он зорко следил за неравным поединком. Вот Максимович сделал переворот через крыло и резко отвалил в сторону, стремясь этим маневром выйти из боя. Но тут на него насел другой "мессершмитт".
- Пора! - решает Сафонов и старается зайти противнику в хвост. Его дерзость ошеломила врага, и он поспешил уйти подальше. Но второй "мессершмитт" - видимо, у летчика были нервишки покрепче - упорно преследовал Максимовича. Решение Сафонова было: "В крайнем случае - таран!" И-16 устремился на фашиста в лобовую атаку. Секунды грозного сближения... Нервы фашиста не выдерживают, и он отворачивает. Через несколько мгновений его в упор сбивает летчик Сорокин. Тщетно пытаясь сбить пламя, "сто десятый" рухнул на скалы.
После этого боя, в котором летчики эскадрильи сбили пять машин противника, Сафонов собрал всех для подробного разбора действий и ошибок каждого и одновременно делился опытом:
- "Юнкерс-88" или "Мессершмитт-110" - самолеты довольно живучие. У них по два мотора и хорошая броня.
Бить в них с расстояния 400-500 метров - бесполезный труд: огонь рассеивается, и вероятность попадания уменьшается. Поэтому я прежде всего сокращаю дистанцию до 200 метров, а иногда и меньше. Куда целить? Раньше я начинал бить по пилоту, а он маневрировал с таким расчетом, чтобы я сам был мишенью для его стрелка. Тогда я стал вначале бить по стрелку. Стрелок-то ближе к хвосту, и его легче достать. А замолчал стрелок - машина, считай, на твоем боевом счету...
Как-то раз случилось чрезвычайное происшествие: один из подчиненных Сафонова по недоразумению сбил свой самолет Пе-2, приняв его за вражеский истребитель Ме-110. Командующий авиацией флота потребовал летчика немедленно отдать под суд военного трибунала. Совершенно спокойным голосом, как будто ничего и не произошло, Сафонов обратился к командующему:
- Товарищ командующий! Разрешите?
- Пожалуйста.
- Произошло большое несчастье. Но вина здесь не только старшего лейтенанта. Поэтому прошу назначить расследование.
- Хорошо! А летчика - под арест!..
Герой Советского Союза С. Г. Курзенков в своей книге "Под нами земля и море" так вспоминает об этом случае:
"Лишь на девятые сутки меня вывели из камеры. Рядом с гауптвахтой стояла машина. Меня повезли на аэродром.
"Значит, судить будут в присутствии всех однополчан, - подумал я. Интересно, что сказали следователю члены сбитого экипажа. Бели они не покривили душой, меня но засудят, моей вины нет... А вдруг они, защищая себя, скажут неправду?"
Машина остановилась неподалеку от командного пункта полка. Сердце у меня защемило. С трудом открыв дверь КП, я увидел командира.
Даты жизни и деятельности Н. И. Власова
1916, 24 ноября - Родился в Петрограде Н. И. Власов.
1933 - Закончил фабрично-заводское училище.
1933 - Принят в члены Ленинского комсомола.
1933-1934 - Слесарь на заводе "Ленинградский литейщик", ударник производства, секретарь комитета комсомола.
1934 - Курсант Качинского летного училища.
1939 - Принят в члены Коммунистической партии Советского Союза.
1942, ноябрь - Присвоено звание Героя Советского Союза.
1945, январь - Героическая гибель в фашистском лагере смерти Маутхаузен.
Краткая библиография
Ф. Лушников, В. Вуколов. Верность. Документальная повесть. М., Воениздат, 1962.
Л. Семин. Побег. Л., Лениздат, 1963.
В. Дубов. Звезда No 756. - В сб.: Шаги в бессмертие. М., "Московский рабочий", 1965, с. 194-204.
От чистого сердца. Воспоминания об Н. Власове. - "Красная звезда", 1961, 7 апреля.
Всегда ты будешь живым примером. Подборка материалов об Н. Власове. "Красная звезда", 1961, 4 февраля.
Н. Брайнин. Непокоренный. - "Советская авиация", 1960, 9 и 10 апреля.
Н. Рудерман. Никогда больше, - "Гудок", 1960, июнь.
Борис Сафонов
А. Григорьев
"Первый успех в воздухе: сбит "хейнкель" - фашистский бомбардировщик Хе-111. Почин сделан старшим лейтенантом Борисом Феоктистовичем Сафоновым. Подробности таковы. Фашисты бомбили Полярное и Ваенгу. Нашими истребителями они были атакованы еще до подхода к цели. На истребителе Сафонова установлены эрэсы, и он в первой же атаке удачным выстрелом повредил самолет противника. Тот стал уходить в море, преследуемый Сафоновым. Преследование закончилось у бухты Зеленцы: там "хейнкель" упал в воду и погиб.
...Сафонов - герой дня. И, думаю, не только одного дня. Он общий любимец, этот типичный русак из-под Тулы. Отличный, волевой летчик. Широкоплечий, с открытым русским лицом, с прямым взглядом больших карих глаз. Стоит только увидеть его, и он сразу же вызывает симпатию. Самолетом владеет в совершенстве. По отзывам авиационных специалистов, у него очень развито чувство времени и расстояния. Нетороплив, обстоятелен - по характеру настоящий летчик со всеми данными командира. Надо не упускать его из виду, нацеливать людей на учебу у него. Побольше бы нам таких соколов" такую запись сделал в своем дневнике командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко 24 июня 1941 года, на третий день войны.
* * *
Путь в небо у Бориса Сафонова обычен для его сверстников. Школа-семилетка, затем школа фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), готовившая специалистов паровозного дела. В этой же школе Бориса Сафонова приняли в ряды ВЛКСМ. И наверное, стал бы Борис железнодорожником, если бы комсомол не объявил на своем IX съезде о шефстве над Военно-Воздушными Силами.
Среди тысяч комсомольцев, устремившихся в небо, был и Борис Сафонов. Он становится членом кружка планеристов при школе летчиков Осоавиахима, которая впоследствии была переименована в Тульский аэроклуб. Именно там формировались необходимые для пилота качества - самостоятельность, уверенность в своих силах, выдержка и дисциплинированность.
Благополучно пройдя медицинскую комиссию, которой побаивался, поскольку был левшой, Сафонов становится учеником летчика в том же Тульском аэроклубе. Начались усердные занятия теорией, наземная подготовка. Как-то товарищи Бориса обратили внимание на то, что он перед сном зажмуривает глаза и что-то про себя шепчет. Так один вечер, другой... Затем кто-то не выдержал и спросил:
- Боря, что ты делаешь перед сном?
Оказывается, на сон грядущий он мысленно проходил взглядом по приборной доске, находящейся перед пилотом, чтобы получше закрепить то, что днем отрабатывали, сидя в кабине самолета. Вскоре и товарищи Сафонова переняли его способ постижения авиационной науки, мысленно отрабатывая перед сном все рекомендации КУЛПа (курса учебно-летной подготовки).
Но вот наступил день, когда учлеты должны были впервые самостоятельно подняться в воздух на самолете. Сафонов попал в группу инструктора Валентины Степановны Гризодубовой, ставшей впоследствии Героем Советского Союза и вписавшей немало славных страниц в историю советской авиации.
Впервые Борис взялся за ручку самолета У-2 а на разборе удостоился похвалы инструктора: "Молодец!" Одним из первых Борис Сафонов вылетел самостоятельно - удивляться этому не приходится: сама незаурядная летчица, Валентина Степановна заметила в Борисе то, что называется талантом.
В августе 1933 года после успешного окончания аэроклуба Бориса направили в школу военных летчиков в Качу.
Будущим пилотам доставалось изрядно: приходилось заниматься по 12-14 часов в день, осваивать теорию полета и одновременно овладевать практикой вождения боевого самолета.
Инструктором у Бориса Сафонова оказался Иван Андреевич Аристов. Участник гражданской войны, опытный летчик, он стремился выработать у своих питомцев самостоятельность, инициативу и настойчивость в достижении поставленной цели.
- Самолет и мотор вы должны знать как свои пять пальцев! - говорил он курсанту. - Летчик-истребитель в воздухе один, и поэтому он должен уметь хорошо ориентироваться в воздухе, знать устройство машины за всех авиационных специалистов так, чтобы в случае вынужденной посадки мог при случае и исправить машину. А главное, вы должны быть всегда готовы к воздушному бою с противником, которого должны первым обнаружить и обязательно уничтожить!
Первый полет принес Борису огорчение.
Вместо замечаний, которые ему надлежало сделать, неразговорчивый инструктор сказал Сафонову:
- Вы можете и должны летать лучше. Продумайте свои недостатки в полете.
И позднее Борис не раз чувствовал, что инструктор к нему относится гораздо требовательнее, чем к другим курсантам: он был постоянно недоволен полетами Сафонова.
Наконец настал день, когда Борис впервые совершил полет без замечаний. Аристов отозвал Бориса в сторону и несвойственным ему мягким тоном произнес:
- Есть в тебе божья искра! Но учти - кому много дано, с того многое и спросят! Поэтому, чтобы по-настоящему овладеть мастерством, тебе надо еще летать и летать...
Надо сказать, что чувство неудовлетворенности самим собой надолго, пожалуй, даже навсегда, поселилось в его душе.
В Качинской школе Борис по-настоящему увлекся изучением трудов классиков марксизма-ленинизма. Он готовился к вступлению в ряды Коммунистической партии и сам вел занятия политкружка. Товарищи по учебе избрали его членом комсомольского бюро.
В конце ноября 1934 года, в девятнадцать лет, Борис Сафонов стал летчиком-истребителем. По технике пилотирования, воздушной стрельбе и знанию материальной части Сафонов получил высшую оценку. Кроме того, в характеристике было отмечено, что он обладает быстрой реакцией в воздухе, находчив, сообразителен и в достаточной степени инициативен. Пожалуй, несколько слов из этой характеристики передают всю сущность летного характера Сафонова: "Любит воздушный бой".
В декабре того же года Бориса Сафонова направили к дальнейшему месту прохождения службы - в Белорусский военный округ. И на новом месте Сафонову повезло (надо сказать, что тем, кто полностью себя отдает любимому делу, всегда везет!) - он попал в 40-ю авиационную бригаду, которой командовал Яков Владимирович Смушкевич, впоследствии дважды Герой Советского Союза. Вступив добровольно в ряды Красной Армии еще в годы гражданской войны, Смушкевич был политработником сначала в кавалерии, затем в авиации. Позже по личной инициативе он в совершенстве овладел летным мастерством, стал первоклассным летчиком. Все, что он знал и умел, Смушкевич старался передать своим подчиненным.
Приход Сафонова в строевую часть совпал со временем принятия на вооружение новых самолетов И-15, И-16, И-153, ставших гордостью советской авиации. И снова Борис изучает новые машины, аэродром и местность на радиус полета истребителя.
Чаще всего Бориса можно было застать в библиотеке части. Сам увлекающаяся натура, он умел заинтересовать и товарищей. Попалась ему любопытная книжка о П. Н. Нестерове, человеке многогранного таланта. Наиболее интересные эпизоды Борис выписывает в специальную тетрадь, а вечером пересказывает друзьям.
- Военный летчик не может обойтись без умения делать фигуры высшего пилотажа: глубокие виражи и скольжения, перевороты и петли должны быть обязательной программой для летчика, который не захочет на войне играть роль курицы или мирного голубя. Участие авиации в будущей войне сведется к борьбе между самолетами различных типов. Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон... А кто захочет быть вороной?
Бориса Сафонова в самостоятельный полет на самолете И-16 выпускал комбриг Я. В. Смушкевич.
Мог ли подумать Борис, впервые поднимаясь на новой машине в воздух, что именно на И-16 в первый год войны им будет сбито 16 гитлеровских машин?!
Совершив три полета по кругу, Сафонов закончил выполнение задания блестящей посадкой. Подошел к командиру бригады.
- Хорошо летали! Продолжайте в том же Духе!
Стоит ли говорить, как много значила для Сафонова похвала такого летчика, как Смушкевич.
К началу лета 1936 года летчики отряда, в котором был и Сафонов, хорошо овладели пилотированием новой машины, маршрутными полетами, навыками воздушного боя и стрельбами. Среди летчиков развернулось негласное соревнование - кто первым поразит "конус" (воздушную буксируемую цель). Каждый старался отыскать что-то свое, наиболее эффективное.
Сафонов выработал свой метод, который переняли все летчики эскадрильи. Впоследствии этот метод отлично зарекомендовал себя во время войны. Делал Сафонов так: набирал высоту выше конуса под ракурсом одна четверть, после чего пикировал под него и снизу, с дистанции 100-50 метров, открывал огонь. Борис так говорил о своем приеме стрельбы: "Лучше иметь меньше пробоин в конусе, но зато иметь запас скорости для следующего маневра". Уже в то время Сафонов прослыл мастером воздушной стрельбы, чему в немалой степени способствовало его увлечение оружием еще с детства. С большим удовольствием Борис возился с разным стрелковым оружием, еще в первый год учебы в ФЗУ он сдал нормы ворошиловского стрелка.
В 1937 году Бориса Сафонова приняли кандидатом в члены ВКП(б), а комсомольцы избрали его своим секретарем.
В 1938 году формируется 15-й авиационный полк. Многие товарищи Сафонова стали командирами звеньев. Бориса назначили помощником командира эскадрильи по комсомольской работе. С новыми обязанностями Сафонов справился блестяще.
В это время Борис Сафонов осваивает новый самолет И-15 и продолжает совершенствовать свое летное мастерство. Во время одного из "налетов" условного противника на полк, где служил Сафонов, бомбардировщики охранялись опытными летчиками-истребителями, получившими боевой опыт в огненном небе Испании. Сафонов и его товарищи должны были прикрыть с воздуха свой аэродром. Их очень интересовало, как будут драться "испанцы".
Надо сказать, что Сафонов и его товарищи защищали свой аэродром отчаянно и сумели сорвать "противнику" выполнение боевой задачи. Результат этой воздушной "схватки" - . Сафонов и его товарищи получили благодарность, а "испанцы" - нагоняй: летчикам с боевым опытом драться так негоже.
Вопросы, как лучше использовать технику и боевые порядки, уже в то время волновали летчиков. Сафонов предложил изменить порядок звена. По его мнению, боевой единицей должна стать пара, а звено должно состоять из четырех самолетов. Последующие бои Великой Отечественной войны показали, насколько был прав Сафонов.
В декабре 1939 года по радио была передана первая сводка штаба Ленинградского военного округа, в которой сообщалось о боевых действиях, начавшихся на границах СССР и Финляндии. Летчикам соединения, в котором служил Сафонов, стало известно, что одну из эскадрилий истребителей И-16 отправят на Север. Борис Сафонов немедленно подает рапорт на имя военкома с просьбой направить его на Север. Эта просьба была удовлетворена.
В густой туман и жесточайшие морозы, под шквальным ветром и мощными снегопадами начались первые учебно-тренировочные полеты в Заполярье. Однажды, подняв свою машину на высоту 800 метров, Сафонов увидел огненно-красный шар, покоившийся над самым горизонтом. Не сразу он понял это луна или солнце. Первый раз он видел в своей жизни солнце, на которое можно было просто так смотреть, без темных очков или закопченного стекла. Посадку ему пришлось совершить в свете прожекторов. Он сразу рассказал об этом летчикам своей эскадрильи. Когда поднялся в воздух очередной самоллет, стали внимательно за ним наблюдать. И действительно, на высоте 600-700 метров истребитель озарился золотисто-красноватым светом. Чем выше он поднимался, тем ярче сверкали лучи солнца на фюзеляже и плоскостях самолета.
В конце 1940 года он приезжает в село Сенявино, к матери в отпуск. Как завороженные слушали рассказы о Севере Фекла Терентьевна и его младший брат Евгений. Несмотря на то, что у него в распоряжении было совсем немного времени, Борис выбрался вместе с братишкой в Ясную Поляну. Лев Толстой был одним из его любимых писателей. На этот раз Борис оставил в книге отзывов следующую запись: "Не в музее побывал, а в гостях у Льва Николаевича Толстого. У каждого, кто приезжает сюда, остается такое впечатление, как будто он лишь на время уехал из дому. Кажется, вот он придет сюда... Спасибо моей Родине, партии и правительству, что свято хранят частицу нашего чудесного края. Если придет на то время, мы, советские летчики, не пожалеем своей жизни для защиты славы, чести и безопасности нашего социалистического Отечества".
В поезде, направлявшемся на Север, у Сафонова состоялось любопытное знакомство.
- Видите ли, когда я был учеником летчика, мне приходилось встречаться с первым морским летчиком-истребителем, сбившим немецкий самолет, рассказывал попутчик во флотском кителе. - Он на своем "ньюпоре" отважился отразить воздушную атаку на свою базу трех неприятельских аппаратов. Один из них был сбит (это был двухместный разведчик) с дистанции 50 метров с хвоста пулеметной очередью из 10-15 патронов. Вот почему, когда я услышал, что вы Сафонов и истребитель, то подумал, что вы его сын. Знаете, фамилия у вас такая - "истребительная", одним словом. Именно после этого боя было положено начало боевому счету морских истребителей. Будет время, поинтересуйтесь историей морской авиации.
Попутчик вышел в Ленинграде, а совет его - заняться историей морской авиации - Сафонов запомнил.
Как-то в его руки попал документ, на обложке которого значилось: "Воспрещается брать в полет". Это было "Наставление для боевых действий воздушной дивизии Балтийского флота", изданное в Петрограде в 1917 году. То, что Борис прочел в "Наставлении", заставило проникнуться большим уважением к морякам и решить для себя: историей морской авиации действительно стоит заниматься, более того, очень многое из нее можно применить в наши дни.
Летное мастерство Бориса, его умение обучать других я талант организатора были серьезным основанием для назначения старшего лейтенанта Сафонова командиром учебно-тренировочной эскадрильи.
Сохранилась одна из записных книжек Сафонова, которая начиналась словами В. И. Ленина на III съезде комсомола: главная задача молодежи учиться, "вести дело так, чтобы отдавать свою работу, свои силы на общее дело"{7}. Он сам всю жизнь следовал этой заповеди я того же требовал от других, не делая скидки ни молодым, ни тем, кто постарше.
Превосходный морской летчик-истребитель, Борис Сафонов был терпеливым и строгим педагогом. В воздухе он следил за каждым движением новичков в полете, наблюдал, как реагируют пилоты на его команды. Постепенно полеты усложнялись, и самолеты поднимались в воздух в различных метеорологических условиях: в дождь, туман, при низкой облачности и снежных зарядах, стремительно налетавших с Баренцева моря. Безусловно, такие полеты были связаны с определенной степенью риска, но они были необходимы, чтобы летчики готовились к тому, с чем им придется встретиться в боях.
* * *
...Война! На аэродроме 72-го смешанного полка состоялся короткий митинг, после которого все разошлись по своим машинам. Борис Сафонов лично осмотрел все самолеты эскадрильи, подошел к своему истребителю И-16. Он был просто влюблен в машину, с которой сроднился еще в голубых просторах белорусского неба. Истребитель Сафонову был знаком до мельчайшего винтика, но на этот раз он обследовал его особенно тщательно.
Воентехник Семенов внимательно следил за каждым движением своего командира.
- Отличный самолет в учебе, а вот как покажет себя в боях... задумчиво сказал Сафонов. - А все-таки, товарищ воентехник, мы с вами, кажется, что-то упустили!
Исключительно исполнительный и аккуратный Семенов никак не мог понять, в чем он промахнулся...
- Найдется ли у вас белая краска? - спросил командир эскадрильи.
- Имеется, товарищ командир.
- Заодно и кисть дайте.
На левом борту фюзеляжа крупными буквами Сафонов написал: "За социализм!" Затем, перейдя на правый борт, такими же четкими буквами вывел: "Смерть фашистам!" Это была боевая клятва Бориса Сафонова, которой он остался верен до последнего вздоха.
* * *
...24 июня. В кабине краснозвездного истребителя в готовности No 1 сидел Борис Сафонов. Сигнальная ракета еще догорала в воздухе, а его И-16 уже мчался по летному полю, оставляя за собой клубы серой пыли. Присутствующие на аэродроме видели, как толстолобый самолетик растворился в прозрачной синеве неба. Незаходящее солнце слепило глаза и мешало следить за действиями Сафонова...
Вражеский самолет, сбитый впервые в небе Севера, - это было событие! Летчики Заполярья оживленно обсуждали перипетии короткого боя. Гитлеровский пилот дрался по всем правилам и все же был сбит. Разбирая результаты боя с фашистом, Сафонов делает вывод, что ключ к победе - в смелой атаке. Уже на следующий день газета Северного флота "Краснофлотец" сообщила о первой победе в воздухе Заполярья и обратилась к североморцам с призывом: "Бейте фашистов, как летчик Сафонов!"
Спустя три дня Сафонов одержал вторую победу. Он со своим звеном находился в воздухе. Североморцы в барраже охраняли аэродром и военно-морскую базу. Редкая облачность заставляла советских летчиков быть особенно внимательными - гитлеровцы частенько маскировались в облаках, чтобы нанести внезапный удар. Точно, через некоторое время Сафонов заметил в разрывах облаков вражеский самолет - это был "Хеншель-126". Фашистский разведчик крался в одиночку.
- Ну что же, сейчас тебе покажем наш аэродром. - И Сафонов повел звено на сближение с противником. - Только бы не ушел в облачность.
Атака явилась настолько неожиданной для гитлеровца, что он загорелся, не успев оказать сопротивления. На земле от взрыва "хеншеля" поднялся огненный столб с черной копотью, от которого расползался дым над низкорослыми кустарниками, мшистыми каменными глыбами.
В те дни в небе над Кольской землей происходили упорные бои. Немцы использовали наиболее благоприятное для полетов в Заполярье время, когда солнце круглые сутки не опускается за горизонт. Их самолеты большими группами совершали налеты на корабли Северного флота. Малочисленность наших истребителей восполнялась увеличением количества вылетов. Морским летчикам приходилось делать в день по 6-7 вылетов.
С каждым боем Борис Сафонов применял новые тактические приемы, вел меткий, действенный огонь, что называется, в упор. Сафонов уделял много внимания анализу тактики врага, его слабостей. Изучал боевые возможности немецких самолетов, воевавших на Севере.
Возглавляя эскадрилью истребителей, он умело передавал свой опыт товарищам по оружию, заранее, на земле, отрабатывал действия своих летчиков. Каждый четко знал, что он должен делать в воздухе: одни должны были завязывать бой с истребителями прикрытия, а другие в это время занимались бомбардировщиками. Стоит ли удивляться, что эскадрилья Сафонова была самой результативной в полку. Ее боевой счет рос с каждым днем, и в то же время сами сафоновцы имели сравнительно небольшие потери. Решающим в этом успехе было незыблемое сафоновское правило: осмотрительность, взаимопомощь и взаимовыручка в бою. Отступления от этих правил Сафонов не прощал.
- Товарищ, который трусит, - говорил Сафонов, - опаснее врага! Врага бьешь, а на товарища опираешься.
Один из молодых летчиков в первых боях не мог пересилить страха. Он открывал огонь по противнику с большого расстояния, уклонялся от лобовых атак, раз даже пытался незаметно выйти из боя. Сафонов это увидел, и его ярости не было предела. На земле он вызвал к себе этого летчика и при всех резко сказал ему:
- Струсили вы! Никаких оправданий больше слышать не хочу. Предупреждаю: увижу еще раз такое дело, сам расстреляю вас...
Через некоторое время этот летчик стал драться так дерзко, что его даже приходилось несколько сдерживать.
- Теперь у вас другая крайность, - заметил как-то Сафонов молодому летчику. - Жизнь не игрушка, нечего ею бросаться. Умереть сумеет всякий, а вы научитесь победить и живым остаться - это труднее!
С этими словами Сафонов, дружески улыбаясь, передал молодому летчику огромный букет цветов, который ему только что вручили комсомольцы одной из делегаций, и добавил:
- Возьмите! Сегодня вы дрались лучше всех!
Законом среди истребителей-североморцев стало правило: для спасения товарища не жалей себя!
* * *
Бой, казалось, был на исходе, когда на помощь к фашистам подоспели новые самолеты.
Младший лейтенант Максимович, зайдя в хвост Ю-88, так увлекся, что не заметил, как сзади к нему самому пристроился немецкий истребитель. Каждое мгновение грозило Максимовичу гибелью.
За несколько минут до этого Сафонову попался довольно упрямый "юнкерс", с которым пришлось изрядно повозиться, прежде чем он "успокоился" на прибрежных скалах. Разделавшись с ним, Сафонов набрал высоту и сразу же обнаружил, в какой критической ситуации оказался Максимович. Сафонов мгновенно оценил обстановку и сразу пошел на выручку товарищу. Увидев, что его атакуют, гитлеровец вышел из боя. Эту атаку Сафонов проводил, не имея ни одного патрона. Кажется, теперь самое время возвращаться на свой аэродром... Но, хорошо зная повадки гитлеровских летчиков, Сафонов решил повременить с возвращением. Сколько раз он видел, как они, избегая принять открытый бой, прятались в облаках и между сопками, подстерегая моменты, когда успокоившийся летчик менее всего ожидает атаки "из-за угла".
Сафонов не ошибся. Из облака прямо на машину Максимовича вывалился двухмоторный Ме-110 - противник значительно опаснее предыдущих. Как спасти товарища, машину и самого себя, не имея ни одного патрона? Сафонов решил выждать удобный момент для психической атаки. Барражируя, он зорко следил за неравным поединком. Вот Максимович сделал переворот через крыло и резко отвалил в сторону, стремясь этим маневром выйти из боя. Но тут на него насел другой "мессершмитт".
- Пора! - решает Сафонов и старается зайти противнику в хвост. Его дерзость ошеломила врага, и он поспешил уйти подальше. Но второй "мессершмитт" - видимо, у летчика были нервишки покрепче - упорно преследовал Максимовича. Решение Сафонова было: "В крайнем случае - таран!" И-16 устремился на фашиста в лобовую атаку. Секунды грозного сближения... Нервы фашиста не выдерживают, и он отворачивает. Через несколько мгновений его в упор сбивает летчик Сорокин. Тщетно пытаясь сбить пламя, "сто десятый" рухнул на скалы.
После этого боя, в котором летчики эскадрильи сбили пять машин противника, Сафонов собрал всех для подробного разбора действий и ошибок каждого и одновременно делился опытом:
- "Юнкерс-88" или "Мессершмитт-110" - самолеты довольно живучие. У них по два мотора и хорошая броня.
Бить в них с расстояния 400-500 метров - бесполезный труд: огонь рассеивается, и вероятность попадания уменьшается. Поэтому я прежде всего сокращаю дистанцию до 200 метров, а иногда и меньше. Куда целить? Раньше я начинал бить по пилоту, а он маневрировал с таким расчетом, чтобы я сам был мишенью для его стрелка. Тогда я стал вначале бить по стрелку. Стрелок-то ближе к хвосту, и его легче достать. А замолчал стрелок - машина, считай, на твоем боевом счету...
Как-то раз случилось чрезвычайное происшествие: один из подчиненных Сафонова по недоразумению сбил свой самолет Пе-2, приняв его за вражеский истребитель Ме-110. Командующий авиацией флота потребовал летчика немедленно отдать под суд военного трибунала. Совершенно спокойным голосом, как будто ничего и не произошло, Сафонов обратился к командующему:
- Товарищ командующий! Разрешите?
- Пожалуйста.
- Произошло большое несчастье. Но вина здесь не только старшего лейтенанта. Поэтому прошу назначить расследование.
- Хорошо! А летчика - под арест!..
Герой Советского Союза С. Г. Курзенков в своей книге "Под нами земля и море" так вспоминает об этом случае:
"Лишь на девятые сутки меня вывели из камеры. Рядом с гауптвахтой стояла машина. Меня повезли на аэродром.
"Значит, судить будут в присутствии всех однополчан, - подумал я. Интересно, что сказали следователю члены сбитого экипажа. Бели они не покривили душой, меня но засудят, моей вины нет... А вдруг они, защищая себя, скажут неправду?"
Машина остановилась неподалеку от командного пункта полка. Сердце у меня защемило. С трудом открыв дверь КП, я увидел командира.