Страница:
В заключение я приношу благодарность доктору исторических наук, профессору В. К. Гарданову, рецензентам – кандидатам исторических наук О. К. Жордания и 3. П. Папаскири за помощь, которую они оказали при подготовке рукописи к печати, а также кандидату исторических наук С. Я. Серову, прочитавшему рукопись перевода «Летописи Картли» и предложившему ряд ценных корректив.
*
**
В основу предлагаемого перевода положен текст по изданному С. Г. Каухчишвили своду КД. На полях перевода указам страницы в соответствии с пагинацией в названном издании.
* Последнее критическое издание данного произведения опубликовано: Памятники древнегрузинской агиографической литературы, т. II (X – XV вв.), Тбилиси, 1967 (на груз. яз.).
[1] Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР (Ответственный редактор чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто), М., 1978.
[2] M. Brosset. Histoire de la Georgie, SPb., 1849, p. 256 – 345.
[3] Матиане Картлиса. Перевод, введение и примечания М.Д. Лордкипанидзе (Там же даны сведения о переводах отдельных фрагментов из «Летописи Картли»: на армянский Л. М. Меликсет-Бека и русский В. Д. Дондуа. Следует также указать перевод отдельных отрывков «Летописи Картли», выполненный Е. С. Такайшвили и опубликованный в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. 28, Тифлис, 1900, с. 178 – 182).
[4] Г. Г. Пайчадзе.Древнегрузинская рукопись на русском языке. – Журн. «Литературная Грузия», 1976, № 11; Э. В. Хоштария. По поводу русского перевода грузинских источников. – «Известия» («Мацне») АН Груз. ССР, серия истории, археологии, этнографии и истории искусства, 1979, № 1 (на груз. яз.); М, Д, Лордкипанидзе, Н. Т. Накашидзе. Еще раз о русском переводе грузинских исторических источников.
CHRONICLES OF KARTLI
Summary
,,Chronicles of Kartli” is an integral part of a well known code of medieval Georgian chronicles, namely,,Kartlis Tskhovreba” (,,Life of Kartli”). Obviously, the very first compilators of this code, node, not later than in the 12th century, included into it the-,,Chronicles of Kartli”.
,,Chronicles of Kartli” embraces the period from the 8th century to the seventies of the 11th century, the years of life and creative activity of the anonymous author. The main theme of the Chronicles is the history of the political unification of Georgia into a feudal kingdom. The author begins this theme when he tells how by the end of 8th century the ruler of the Abkhazian princedom Leon with the aid of Khazars declared his independence from the Byzantine Empire and established his Abkhazian Kingdom with its centre in Kutaisi.
It is proved that the author of the,,Chronicles of Kartli” could be nobody but a Kartlian himself. When he tells about Kartli, he uses a possessive pronoun. When he tells of enemy invasions into Kartli, he says that,,they came here” (or,,to us”). Besides, when he writes about Kartli, his text is full of the smallest details, both in toponymies and description. However, his accounts of various tribes and areas outside the limits of Kartli are often quite thorough and reliable and well in agreement with the data of other sources. It is also proved that the author was contemporary to the Georgian king Bagrat IV (1027 – 1072) and probably died during the reign of George II (1072 – 1089). „Chronicles of Kartli” marks a new step in the development of ancient Georgian historical literature. Contrary to earlier historical – literary texts, it belongs completely to the domain of history, without any additions or interventions of Celles letters type, deviating from the main theme. However, this is not to diminish its literary merits. No doubt, the author was a talented writer, and his creation occupies an important place in the history of ancient Georgian literature. But first of all it is an important historical source. It gives a correct understanding of the political climat in Georgia when a united and independent state was forming there. The main part in this event, which predetermined the historical perspective of the Georgian people for many centuries to come, was played by the factors of internal economic, political and ethnocultural development. The unity of culture was among the most important factors in the consolidation of the Georgian nationality and an important prerequisite for establishment of the unified Georgian statehood in the feudal times (10th – 13th centuries).
A particular attention is devoted by the author of Chronicles to the raise of' Tao – Klardjetian princedom in the South – Western Georgia. Here at the frontiers of the Byzantine Empire the Georgians managed to establish their cultural domination. The social, political and cultural forces of the Eastern Georgia were concentrating in Tao – Klardjeti. The spiritual -foundation of the Georgian feudal nationality, laid down early in the middle of the first millennium A. D., was further strengthened here. Here, in Tao-Klardjeti, in the 9th – 10th centuries the idea of unity of the Georgian nationality, based on the unity of its language and spiritual culture, has finally formed. In its flourishing period Tao-Klardjeti had given a mighty impetus to the Georgian colonizing movement far beyond the limits of Georgia proper. In 9th – 10th centuries Georgian colonists from Tao-Klardjeti were disseminating in various parts of the civilized world of that time. The Abkhazian Kingdom of the Western Georgia was under the impact of this cultural and political movement. The striving of rulers of Abkhazian Kingdom to subordinate alt remaining Georgian lands to their hegemony was a reflexion of the tendency in the cultural development of this kingdom. The determination, with which Leon II moved eastwards, had beerr prepared by the preceding developments in Abkhazia. This is testified not only by the author of Chronicles but also by epigraphic monuments of Abkhazia, written in ancient Georgian script and belonging to the best examples of lapidary inscriptions in Ancient Georgia.
The Chronicles tell a good deal about the part played in the process of unification of Georgia by neighbour peoples. The international situation was always exploited by great powers, like Iran, Byzantine Empire, Arabian Khalifate, to serve their aggressive interests, to disadvantage of smaller countries and peoples. Georgians, Armenians, Albanians, peoples of the Northern Caucasus were under a constant danger not only of an enslavement by the great powers, but also of a total elimination as independent ethnic entities. In such circumstances of a continuous confrontation with a danger from outside, the interests of various peoples of the Caucasus objectively most often coincided. Chronicles of Kartli give correct and bright evaluations of historical events, classes, social groups, and many historical persons, who influenced the course of historical and political development in that time.
The data on various peoples of our Motherland, contained in,,Chronicles of Kartli”, place this text among the most important historical sources, to be included in the compendium,,The ancient sources for the history of peoples of the USSR”, planned by Institute of History of the USSR.
This translation of Chronicles is accompanied by comments, aimed to provide short historical and bibliographical references to some not too well known facts, connected with the text of Chronicles and the more general historical circumstances.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Как отмечают исследователи, в письменных источниках о хазарах (Ибн Фадлан, Иакут) часто говорится о браках хазарского кагана с дочерьми предводителей тех племен и народов, которые находились в политической зависимости от Хазарии или антагонистически к ней настроенных (Б. Н. 3аходер. Каспийский свод сведений о Восточной Европе, т. I, М., 1962, с. 144). При этом предполагается, что в таких случаях дело было связано с «ритуальным браком» (А. В. Гадло. Этническая история Северного Кавказа IV – X вв. Л., 1979, с. 62). В данном предположении нет ничего невероятного, и потому легендарная судьба картлийской царевны Шушан может быть тому дополнительным свидетельством.
2. Точная дата описанного здесь нашествия хазар в Картли не установлена. Однако принято считать, что это было одно из вторжений, направленных против арабов и имело место в 764 г. (Очерки истории СССР. III – IX вв. М, 1956, с. 705; Очерки истории Грузии, т. II, Тбилиси, 1973, с. 292 – 293, на груз. яз. Далее: Очерки, с указанием тома). Грузинский источник, очевидно, верно передает, по словам В. Ф. Минорского, то ли имя, то ли звание хазарского полководца. Минорский также обращает внимание на, возможно, идентичное имя более позднего хазарского предводителя «сын Б. л. джана», в 901 г. вторгшегося в Дербенд (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, М., 1963, с. 143: там же: примеч. 92).
3. Лекетская дорога в данном контексте «Летописи Картли» обычно отождествляется с упомянутым ниже Дарьяльским путем («дорога Дариалана»). (Лордкипанидзе. Матиане, с 63, примеч. 6). На наш взгляд, такое понимание комментируемого контекста неубедительно. Средневековые грузинские историки никогда не путали хорошо известный еще в древнем мире Дарьяльский проход, всегда связывавшийся ими с овсами-аланами, ни с каким из других путей, не говоря уж о том, что грузинские летописцы четко отделяли Овсети и его население (овсов) от Лекети и его населения (леков). И уж совсем неправомерно переименовывать «Лекетский путь» в «Дарубанскую дорогу» (см. Очерки, II, с. 292). Другое дело, что в нашем памятнике не объяснены причины использования хазарами иного пути возвращения к себе на родину. Объяснение этого необходимо искать в политической ситуации, которую создавали и в которой жили, многочисленные местные племена, находившиеся, как известно, в постоянном противоречии как с арабами, так и с хазарами. Лекетская дорога упоминается в грузинских письменных источниках в связи с важными событиями в Грузии. Она играла видную стратегическую роль в политических, связях населения горной зоны древней Кавказской Албании с картлийцами и не только в условиях войн, но и в процессе культурного обмена между этими народами (см. А. В. Гадло. Указ. соч., с. 198).
4. См. примеч. 3.
5. Как уже отмечено нами, автор «Летописи Картли» за некоторым исключением строго следует принципу последовательности исторических событий. Поэтому в данном контексте должна идти речь не о Картлийском царстве Фарнавазианов-Хосроидов, а об иранских Хосроидах (См. Предисловие, с. I). Слова о постоянных набегах и разорениях «страны этой» должны относиться к Ирану, а не к Картли, о которой речь идет лишь в следующей фразе. Летописец представлял, что причиной падения Картлийского царства было его внутреннее разложение, которое арабское нашествие лишь довершило.
6. Речь идет об образовании Тбилисского эмирата, имевшего место после и в результате походов Мервана ибн Мухаммада (30е гг. VII в.). Арабы еще до Мервана уверенно чувствовали себя в Тбилиси, во всяком случае, сохранились арабские монеты, битые здесь еще в начале VIII в. (Г. А. Пахомов. Монеты Грузии, Тбилиси, 1970, с. 38 – 39). Хотя именно с этого периода необходимо считать, если не образование Тбилисского эмирата, то, по крайней мере, его усиление (См. М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата. – «Мимомхилвели», Тбилиси, 1951, с. 186, на груз. яз.). Образование Тбилисского эмирата было результатом не только того, что халифат представлял собой рыхлый конгломерат отдельных «провинций», которые «сохранили широкую административную и финансовую автономию» (А. Массэ. Ислам. Очерк истории. М., 1961, с. 67). Для автономизации того или иного эмирата было недостаточно одного лишь неповиновения багдадскому халифу. Восточная Грузия с центром в Тбилиси задолго до ее завоевания арабами представляла собой экономически вполне сложившуюся единицу, что и облегчало местным эмирам сепаратистские выступления. Высшей степени усиления Тбилисский эмират достиг во 2-й половине VIII в. На рубеже VIII – IX вв. в период образования и развития новых грузинских политических единиц влияние эмирата начинает ослабевать, хотя полное упразднение его произошло лишь в 1-й четверти XII в. (С. Н. Джанашиа. Арабы в Грузии. – В кн.: С. Н. Джанашиа. Труды, т. II, Тбилиси, 1952).
7. В данном контексте отмечены два момента раннего периода истории объединительного движения в Грузии. Во-первых, генеалогическая легенда рода Багратионов, которая, как мы уже говорили (см. Предисловие, с. 17 – 18), вносит известную ясность в характер ставленничества правителей Тао-Кларджети; автор «Летописи Картли» уверяет, что в конце VIII в. грузинское общество пока еще не знало этой «истории». Во-вторых, показана борьба первых Багратионов в Грузии за наследство династии Фарназазианов (Г. С. Мамулиа. Происхождение и политическая тенденция легенды о реформах «царя» Арчила (VIII в.), с. 121 – 122; Лордкипанидзе. Матиане, с. 63, примеч. 11).
8. Подразумевается Иезид ибн Усаид ас-Сулами, един из видных представителей арабской военной знати (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 187). Восстановление им разоренного хазарами центра Восточной Грузии явилось прежде всего актом усиления Тбилисского эмирата (между 754 – 764 гг.).
9. Груз. Сабердзнети в средневековой грузинской литературе обозначало как классическую Грецию, так и Византийскую империю. В данном случае автор «Летописи Картли (а возможно, ее переписчики), впадает в анахронизм, перенося на начало IX в. события, связанные с грозной осадой Византии арабами под предводительством известного полководца Масламы в 717 – 718 гг. (См. М. В. Левченко. История Византии. Краткий очерк. М. – Л., 1940, с. 120).
10. Один из высших и редко встречавшихся титулов в иерархической структуре Византийской империи. Титулы в Византии основывались не на вассально-ленных связях, а на дарственном пожаловании (см. История Византии, т. 2, М., 1967, с. 159). Удостаивание титулом высокого ранга определялось ролью того или иного деятеля и этим выясняется то значение, которое придавалось Ашоту куропалату на восточных рубежах Византии.
11. Кахетское княжество возникло ранее прочих грузинских раннефеодальных княжеств, которые приступили к борьбе за гегемонию в объединительном движении в Грузии (Очерки, II, с. 387 и др.; И. И. Сургуладзе. О суверенах Кахети IX – X вв. – «Известия» («Мацне») АН Груз. ССР, 1978, № 2, с. 142 – 147, на груз. яз.; Д. Л. Мусхелишвили. Основные вопросы исторической географии Грузии, II, с. 130). Тон свидетельства из «Летописи Картли» – «В Кахети мтаваром был Григол» может указывать на то, что это не был первый глава данного политического образования.
12. В издании С. Г. Каухчишвили своде читаем: «мтиулы и цанары» (КЦ, I, с. 252), т. е. мтиулы и цанары представлены как два самостоятельных этноса. В действительности термин мтиулы «горцы» в данном контексте необходимо понимать не в позднем его значении определенной этнографической группы грузин, а в прямом, так как речь идет просто о горцах и именно в таком случае получается более логично: «горцы цанары».
Цанары – племя на территории древнего Кахетского княжества. Ареал распространения цанаров охватывал северо-западную часть Внутренней (Шида) Кахети, – основное ядро Кахетинского княжества. Высказано мнение о вайнахском происхождении цанаров (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 210 – 211). Впоследствии они приняли участие в формировании грузинской этнографической группы мохевцев. Осетины еще сравнительно недавно называли мохевцев цон (цан). Известная по источникам инициатива цанаров в борьбе против экспедиционных отрядов халифата в Восточной Грузии свидетельствует о значительной военной силе горцев Цанарети (Г. А. Меликишвили. Политическое объединение феодальной Грузии, с 54 – 56 и др.). Не исключена возможность, что первыми правителями (мтаварами) Кахетского княжества были выходцы из цанаров. Не случайно, что в представлении иноземных наблюдателей цанарами называлось все население Кахети. Арабские авторы говорят о цанарах, которых они считают главными противниками халифата на территории Грузии, обычно в собирательном значении, подразумевая под ними все население Кахетского княжества (Я?куби, с. 9; Очерки, II, с. 380 и др.; М. Д. Лордкипанидзе. Политическое объединение феодальной Грузии, Тбилиси, 1963, с. 140, на груз. яз.).
13. Халил арабиец – известный по арабским источникам Халид бек Йезид, который правил в Армении в период халифатства ал-Мумина (813 – 823) (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 190; Т. Г. Папуашвили. Вопросы истории Эрети, Тбилиси, 1970, с. 189, на груз. яз.). Это был период, когда положение арабов в Закавказье заметно пошатнулось (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 44). По армянским и грузинским источникам, Халид принял решительные меры против антихалифских сепаратистов. Правители ряда княжеств один за другим являлись к нему с повинной.
14. Дата смерти (убийства) Ашота куропалата точно не установлена. Современные исследователи относят ее к периоду между 826 – 836 гг. (Подробно см.: А. А. Богверадзе. К дате смерти Ашота I великого куропалата. – Сб. «Вопросы истории феодальной Грузии», т. I, Тбилиси, 1970, с. 131 – 139, на груз. яз.).
15. С начала IX в., в период полного вырождения социальных отношений дофеодального периода (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории, Грузии, т. IX, Тбилиси, 1980, с. 60, на груз. яз.), в Кахетском княжестве активную роль начинают играть гардабанцы, потомки одного из племен, населявших западную окраину древней Кавказской Албании. Уже в описываемых арабскими историками событиях в Закавказье первой половины IX в. санарийцы-цанары соответствуют гардабанцам древнегрузинских источников. Так, по словам Я?куби, полководец халифата Халид ибн-Иезид воюет (40-е гг. VIII в.) против санарийцев (Я?куби, с. 15; см. Очерки, И, с. 393). Выдвижение в начале IX в. на первый план в событиях в Восточной Грузии гардабанцев было не только следствием ослабления цанаров в борьбе с арабами. Древнегрузинские источники свидетельствуют, что борьба между гардабанцами и цанарами имела место еще до преобразовательных здесь мероприятий. Об этом, в частности, говорится в вышеприведенном нами жизнеописании Арчила: «Тогда же встал перед Асимом некий мтавар из Гардабана, обращенный в сарацины, дядю которого по отцу убили цанары, а убийц его с миром спас дед Арчила» и т. д. (см. выше с. 42). В «Летописи Картли» отмечены время и условия усиления гардабанцев. В 30-х гг. IX в. произошла последняя схватка правителя Кахетского княжества в союзе с тбилисским эмиром против Ашота куропалата и Феодосия Абхазского (см. Очерки, II, с. 393). «Обратили в бегство Григола, мтавара Кахети, и овладели его страной до самого Картли» (см. выше, с. 48). Вслед за описанием этого события в «Летописи Картли» говорится: «Тогда же гардабанцы составили заговор и выдвинули хорепископом Дачи» (см. выше с. 49). Отныне в Кахетском княжестве инициатива в политической борьбе в процессе объединения Грузии перешла к гардабанцам.
Область Гардабани в эпоху борьбы грузин против халифата представляла собой часть Кахетского княжества. В сообщениях автора «Летописи Картли» к гардабанцам применяется этноним кахи гардабанские, т. е. гардабанцы в данном случае могли представлять собой этнографическую группу внутри кахетского этноса. «Летопись Картли» свидетельствует о росте стратегического значения Гардабани с середины IX в. Так, когда в 853 г. Буга вторгся на территорию Тбилисского эмирата, то исход борьбы решили выступившие на стороне Тбилиси гардабанцы. Описывая эти же события, Я?куби пишет, что Буга двинулся «против санарийцев (читай: гардабанцев – Г. Ц.), сражался с ними, но они разбили его и обратили в бегство (Я?куби, с. 21). Затем Буга вторгся в Чарталети и даже взял у местных горцев заложников и лишь после этого он «пытался вторгнуться в Овсети». Однако Буга сумел добиться успеха лишь благодаря тому, что «сокрушил Гардабани» и разорил семью местного мтавара (см. выше, с. 50). Об этом же событии позднее писал и Ибн ал-Асир, называя при этом уже не «санарийцев», а собственно гардабанцев. По словам названного автора, Буга послал одного из своих подручных «во главе отряда своих войск к крепости Джардаман (читай: Гардабан. – Г. Ц.), что между Барда?ой и Тифлисом и он занял ее и взял батрика в плен» (Ибн ал-Асир, с. 68). Арабские и древнегрузинские источники в данном случае удачно дополняют друг друга.
16. Эта фраза производит впечатление обобщения сравнительно более обстоятельного изложения в «Хронике» Сумбата Давитис-дзе эпизода, хотя непосредственная зависимость от этого источника «Летописи Картли» едва ли доказуема. В «Хронике» Сумбата говорится: «А по скончании Ашота внешние земли, коими владели сыновья Ашота, ввиду их несовершеннолетия забрали сарацины. Но когда же они достигли полноты возраста, господь вновь им же вернул отчее их владение, потому как трое эти братья, сыновья Ашота куропалата, росли в крепости Артануджской и были (тогда) все ущелья Шавшт-Кларджет-Нигальские данниками сарацин» (КЦ, I, с. 254, примеч. 1; ср. Лордкипанидзе. Сумбат Давитис-дзе, с. 32). Как видим, Картли в данном случае названа «внешними землями», так как она не принадлежала владетелям Шавшет-Кларджети. (И. А. Джавахишвили. История грузинского народа, II, с. 96).
17. Али ибн Шуаб, Тбилисский эмир (начало 30-х гг. IX в.) – один из представителей местной эмирской династии Шуабидов, правившей с конца VIII в. до середины IX в. (М. Д. Лордкипанидзе, Из истории Тбилисского эмирата, с. 190, там же библиография).
18. Это часто встречающееся в грузинских источниках имя среди правящей аристократии древней Кавказской Албании.
19. Настоящее имя Исхак бен Исмаил, тбилисский эмир в 830 – 833 – 853 гг., один из наиболее активных арабских сепаратистов в закавказских владениях халифата. Последний и самый выдающийся представитель тбилисских эмиров Шуабидов. Деятельность Исхака бен Исмаила получила довольно обстоятельное освещение как в иноземных, так и в грузинских источниках, в том числе и в «Житии Григория Хандзтийского» Георгия Мерчуле (См. изд. Н. Я. Марра, с 137; М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 190 – 191 и др.). В своих сепаратистских акциях по отношению к халифату он не без успеха обращался к поддержке соседнего полумусульманского населения и даже был женат на дочери одного из правителей Дагестана, а также цанаров и кахетин (см.: В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 39, 82 и др.).
20. Эта стычка между тбилисским эмиром и посланным против него войском халифа имела место в 841 г. Рехи был расположен вблизи современного г. Гори (см. Н. С. Джанашиа. Труды, II, с. 406), неподалеку от которого ныне сохранилось село с названием Реха.
21. Одна из наиболее важных твердынь средневековой Грузии, была расположена на берегу Куры, неподалеку от г. Гори. Один из центров Картлийского царства и, судя по названию (досл. «Крепость владыки»), резиденция наиболее признанных правителей области. Неслучайно, что «борьба, из-за Картли» главным образом сосредотачивалась вокруг Уплисцихе.
22. Бардав – столица древней Кавказской Албании (с 462 г. н. э.) был расположен в области Утик. В грузинской исторической традиции означал не только город, но и целую область (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории Грузии, т. VIII, Тбилиси, с. 137-138, на груз. яз.). Подробно об описанных здесь событиях см.: М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 193 и сл.
23. Исследователями установлено, что имеющийся в данном сведении хронологический ориентир в действительности относится к дате смерти Мохаммеда. Лишь в таком случае время нашествия Буги по грузинской летописи совпадает с данными иных источников (Подробно см.: Лордкипанидзе. Матиане, с. 69 – 70, примеч. 44). Упомянутый Буга – арабский полководец, тюрок по происхождению, один из тех, кто выдвинулся в результате военных реформ халифа ал-Мутасима (833 – 842), приведших к тюркизации военного состава халифата (Очерки по истории Ближнего Востока. Феодальная эпоха. Под ред. В. Н. Габашвили, Тбилиси, 1957, с. 112 – 113, на груз. яз.). Описанный в «Летописи Картли» поход Буги, известный также и по иноземным источникам (см. В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 39 и др.), имел место в 851/852 г., когда после захвата Аббасидами власти в халифате началось ослабление арабского господства на Кавказе. Упомянутый в этом же контексте Амир-Мумн (араб, амир ал-муминин – «повелитель правоверных) обычный титул халифов.
24. Названное выступление правителя Абхазского царства против Буги имело место во второй половине IX в. Разногласия у исследователей вызывают лишь имя правителя. И. А. Джавахишвили в данном случае с доверием относился к свидетельству «Летописи Картли». Однако, согласно «Дивану абхазских царей», составленному под наблюдением Баграта III, в период вторжения Буги правителем Абхазского царства должен был быть Деметрэ II (818 – 854). (Полемику по этому вопросу см.: 3. В. Анчабаддзе. Из истории средневековой Абхазии, с. 141 и сл.).
25. Двалетская дорога – известный по древнегрузинским источникам магистральный путь, связывавший Закавказье с Северным Кавказом, в частности с Овсети (Аланией).
26. Дословно: «рядом с Джвари»; возможно, ложный топоним, так как в сочинении Вахушти Багратиони упоминается в форме «Джварис-болос» – «в конце (на окраине) Джвари».
27. Шамкор, в тексте – Шанкор (ныне город в Азерб. ССР). Рассказ грузинского летописца подтверждается арабским историком Белазури, по словам которого, в 854 г. в Шамкуре появилась очередная группа «мирных» хазар. В исторической литературе это событие расценивается как один из эпизодов вторжения северных племен в Закавказье (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 36 – 37).
28. Н. А. Бердзенишвили считал, что топонимическим суффиксом географических названиях, структурно аналогичных Дманиси (Болниси, Манглиси, Тбилиси и т. п.), является -си (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории Грузии, т. VIII, с. 224). По нашему мнению, подлинным суффиксом в данном случае является -ис-, общекартвельский по своей природе, соответствующий западно-грузинскому (мегрело-чанскому и сванскому -иш-). То же самое следует отметить и в отношении другого картвельского локативного суффикса -ит-, из которого в качестве топообразовательского форманта Н. А. Бердзенишвили выделяет -ти (Н. А. Бердзенишвили. Там же, с. 102 и др.). Подлинным топообразовательным формантом в данном случае является -ит- с вариантами -ат-, -ет- (Сомхити, Апхазети).
29. Хумед – подлинное имя Мухаммад ибн Халид, тбилисский эмир (853 – 870), первый в ряду тбилисских эмиров из рода Шаибанидов (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с 194).
30. Хорепископ – в основе своей церковный титул, носители которого с активизацией роли Кахетского княжества в ходе образования единого Грузинского государства сосредоточили в своих руках и политические функции местного феодализирующего общества. Впоследствии, по данным этнографических источников, прерогативы хорепископов были монополией так называемых хевисберов («старейшин хеви»). Высказана мысль о том, что первоначально институт хорепископов сформировался в этнической среде цанаров (см. Ш. А. Бадридзе. К вопросу об институте правителей хорепископов. – «Вестник» Отделения общественных наук АН Груз. ССР, 1964, № 5, с. 87 и сл.). Следует обратить внимание и на такую деталь (в связи с языковой ситуацией цанаров), как первая часть указанного термина хор-, обозначающая «поселение», общая для картвельских языков и диалектов и неизвестная в других языках народов Кавказа.
31. Исэ – подлинное имя Иса ибн аш-Шейх аш-Шаибани, тбилисский эмир, преемник Мухаммеда ибн Халида (Хумеда); дата завершения правления неизвестна.
32. Абрахам – тбилисский эмир, окончание правления которого относится к 878 г.
33. Габулоц – правитель Тбилисского эмирата, по предположению М. Д. Лордкипанидзе, между 878 – 882 гг., последний из представителей местной династии эмиров Шаибанидов (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 195 – 196). В период правления указанного эмира, как о том свидетельствует автор «Летописи Картли», были произведены попытки укрепления пошатнувшегося положения арабского господства в Грузии.
*
**
В основу предлагаемого перевода положен текст по изданному С. Г. Каухчишвили своду КД. На полях перевода указам страницы в соответствии с пагинацией в названном издании.
* Последнее критическое издание данного произведения опубликовано: Памятники древнегрузинской агиографической литературы, т. II (X – XV вв.), Тбилиси, 1967 (на груз. яз.).
[1] Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР (Ответственный редактор чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто), М., 1978.
[2] M. Brosset. Histoire de la Georgie, SPb., 1849, p. 256 – 345.
[3] Матиане Картлиса. Перевод, введение и примечания М.Д. Лордкипанидзе (Там же даны сведения о переводах отдельных фрагментов из «Летописи Картли»: на армянский Л. М. Меликсет-Бека и русский В. Д. Дондуа. Следует также указать перевод отдельных отрывков «Летописи Картли», выполненный Е. С. Такайшвили и опубликованный в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. 28, Тифлис, 1900, с. 178 – 182).
[4] Г. Г. Пайчадзе.Древнегрузинская рукопись на русском языке. – Журн. «Литературная Грузия», 1976, № 11; Э. В. Хоштария. По поводу русского перевода грузинских источников. – «Известия» («Мацне») АН Груз. ССР, серия истории, археологии, этнографии и истории искусства, 1979, № 1 (на груз. яз.); М, Д, Лордкипанидзе, Н. Т. Накашидзе. Еще раз о русском переводе грузинских исторических источников.
CHRONICLES OF KARTLI
Summary
,,Chronicles of Kartli” is an integral part of a well known code of medieval Georgian chronicles, namely,,Kartlis Tskhovreba” (,,Life of Kartli”). Obviously, the very first compilators of this code, node, not later than in the 12th century, included into it the-,,Chronicles of Kartli”.
,,Chronicles of Kartli” embraces the period from the 8th century to the seventies of the 11th century, the years of life and creative activity of the anonymous author. The main theme of the Chronicles is the history of the political unification of Georgia into a feudal kingdom. The author begins this theme when he tells how by the end of 8th century the ruler of the Abkhazian princedom Leon with the aid of Khazars declared his independence from the Byzantine Empire and established his Abkhazian Kingdom with its centre in Kutaisi.
It is proved that the author of the,,Chronicles of Kartli” could be nobody but a Kartlian himself. When he tells about Kartli, he uses a possessive pronoun. When he tells of enemy invasions into Kartli, he says that,,they came here” (or,,to us”). Besides, when he writes about Kartli, his text is full of the smallest details, both in toponymies and description. However, his accounts of various tribes and areas outside the limits of Kartli are often quite thorough and reliable and well in agreement with the data of other sources. It is also proved that the author was contemporary to the Georgian king Bagrat IV (1027 – 1072) and probably died during the reign of George II (1072 – 1089). „Chronicles of Kartli” marks a new step in the development of ancient Georgian historical literature. Contrary to earlier historical – literary texts, it belongs completely to the domain of history, without any additions or interventions of Celles letters type, deviating from the main theme. However, this is not to diminish its literary merits. No doubt, the author was a talented writer, and his creation occupies an important place in the history of ancient Georgian literature. But first of all it is an important historical source. It gives a correct understanding of the political climat in Georgia when a united and independent state was forming there. The main part in this event, which predetermined the historical perspective of the Georgian people for many centuries to come, was played by the factors of internal economic, political and ethnocultural development. The unity of culture was among the most important factors in the consolidation of the Georgian nationality and an important prerequisite for establishment of the unified Georgian statehood in the feudal times (10th – 13th centuries).
A particular attention is devoted by the author of Chronicles to the raise of' Tao – Klardjetian princedom in the South – Western Georgia. Here at the frontiers of the Byzantine Empire the Georgians managed to establish their cultural domination. The social, political and cultural forces of the Eastern Georgia were concentrating in Tao – Klardjeti. The spiritual -foundation of the Georgian feudal nationality, laid down early in the middle of the first millennium A. D., was further strengthened here. Here, in Tao-Klardjeti, in the 9th – 10th centuries the idea of unity of the Georgian nationality, based on the unity of its language and spiritual culture, has finally formed. In its flourishing period Tao-Klardjeti had given a mighty impetus to the Georgian colonizing movement far beyond the limits of Georgia proper. In 9th – 10th centuries Georgian colonists from Tao-Klardjeti were disseminating in various parts of the civilized world of that time. The Abkhazian Kingdom of the Western Georgia was under the impact of this cultural and political movement. The striving of rulers of Abkhazian Kingdom to subordinate alt remaining Georgian lands to their hegemony was a reflexion of the tendency in the cultural development of this kingdom. The determination, with which Leon II moved eastwards, had beerr prepared by the preceding developments in Abkhazia. This is testified not only by the author of Chronicles but also by epigraphic monuments of Abkhazia, written in ancient Georgian script and belonging to the best examples of lapidary inscriptions in Ancient Georgia.
The Chronicles tell a good deal about the part played in the process of unification of Georgia by neighbour peoples. The international situation was always exploited by great powers, like Iran, Byzantine Empire, Arabian Khalifate, to serve their aggressive interests, to disadvantage of smaller countries and peoples. Georgians, Armenians, Albanians, peoples of the Northern Caucasus were under a constant danger not only of an enslavement by the great powers, but also of a total elimination as independent ethnic entities. In such circumstances of a continuous confrontation with a danger from outside, the interests of various peoples of the Caucasus objectively most often coincided. Chronicles of Kartli give correct and bright evaluations of historical events, classes, social groups, and many historical persons, who influenced the course of historical and political development in that time.
The data on various peoples of our Motherland, contained in,,Chronicles of Kartli”, place this text among the most important historical sources, to be included in the compendium,,The ancient sources for the history of peoples of the USSR”, planned by Institute of History of the USSR.
This translation of Chronicles is accompanied by comments, aimed to provide short historical and bibliographical references to some not too well known facts, connected with the text of Chronicles and the more general historical circumstances.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Как отмечают исследователи, в письменных источниках о хазарах (Ибн Фадлан, Иакут) часто говорится о браках хазарского кагана с дочерьми предводителей тех племен и народов, которые находились в политической зависимости от Хазарии или антагонистически к ней настроенных (Б. Н. 3аходер. Каспийский свод сведений о Восточной Европе, т. I, М., 1962, с. 144). При этом предполагается, что в таких случаях дело было связано с «ритуальным браком» (А. В. Гадло. Этническая история Северного Кавказа IV – X вв. Л., 1979, с. 62). В данном предположении нет ничего невероятного, и потому легендарная судьба картлийской царевны Шушан может быть тому дополнительным свидетельством.
2. Точная дата описанного здесь нашествия хазар в Картли не установлена. Однако принято считать, что это было одно из вторжений, направленных против арабов и имело место в 764 г. (Очерки истории СССР. III – IX вв. М, 1956, с. 705; Очерки истории Грузии, т. II, Тбилиси, 1973, с. 292 – 293, на груз. яз. Далее: Очерки, с указанием тома). Грузинский источник, очевидно, верно передает, по словам В. Ф. Минорского, то ли имя, то ли звание хазарского полководца. Минорский также обращает внимание на, возможно, идентичное имя более позднего хазарского предводителя «сын Б. л. джана», в 901 г. вторгшегося в Дербенд (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, М., 1963, с. 143: там же: примеч. 92).
3. Лекетская дорога в данном контексте «Летописи Картли» обычно отождествляется с упомянутым ниже Дарьяльским путем («дорога Дариалана»). (Лордкипанидзе. Матиане, с 63, примеч. 6). На наш взгляд, такое понимание комментируемого контекста неубедительно. Средневековые грузинские историки никогда не путали хорошо известный еще в древнем мире Дарьяльский проход, всегда связывавшийся ими с овсами-аланами, ни с каким из других путей, не говоря уж о том, что грузинские летописцы четко отделяли Овсети и его население (овсов) от Лекети и его населения (леков). И уж совсем неправомерно переименовывать «Лекетский путь» в «Дарубанскую дорогу» (см. Очерки, II, с. 292). Другое дело, что в нашем памятнике не объяснены причины использования хазарами иного пути возвращения к себе на родину. Объяснение этого необходимо искать в политической ситуации, которую создавали и в которой жили, многочисленные местные племена, находившиеся, как известно, в постоянном противоречии как с арабами, так и с хазарами. Лекетская дорога упоминается в грузинских письменных источниках в связи с важными событиями в Грузии. Она играла видную стратегическую роль в политических, связях населения горной зоны древней Кавказской Албании с картлийцами и не только в условиях войн, но и в процессе культурного обмена между этими народами (см. А. В. Гадло. Указ. соч., с. 198).
4. См. примеч. 3.
5. Как уже отмечено нами, автор «Летописи Картли» за некоторым исключением строго следует принципу последовательности исторических событий. Поэтому в данном контексте должна идти речь не о Картлийском царстве Фарнавазианов-Хосроидов, а об иранских Хосроидах (См. Предисловие, с. I). Слова о постоянных набегах и разорениях «страны этой» должны относиться к Ирану, а не к Картли, о которой речь идет лишь в следующей фразе. Летописец представлял, что причиной падения Картлийского царства было его внутреннее разложение, которое арабское нашествие лишь довершило.
6. Речь идет об образовании Тбилисского эмирата, имевшего место после и в результате походов Мервана ибн Мухаммада (30е гг. VII в.). Арабы еще до Мервана уверенно чувствовали себя в Тбилиси, во всяком случае, сохранились арабские монеты, битые здесь еще в начале VIII в. (Г. А. Пахомов. Монеты Грузии, Тбилиси, 1970, с. 38 – 39). Хотя именно с этого периода необходимо считать, если не образование Тбилисского эмирата, то, по крайней мере, его усиление (См. М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата. – «Мимомхилвели», Тбилиси, 1951, с. 186, на груз. яз.). Образование Тбилисского эмирата было результатом не только того, что халифат представлял собой рыхлый конгломерат отдельных «провинций», которые «сохранили широкую административную и финансовую автономию» (А. Массэ. Ислам. Очерк истории. М., 1961, с. 67). Для автономизации того или иного эмирата было недостаточно одного лишь неповиновения багдадскому халифу. Восточная Грузия с центром в Тбилиси задолго до ее завоевания арабами представляла собой экономически вполне сложившуюся единицу, что и облегчало местным эмирам сепаратистские выступления. Высшей степени усиления Тбилисский эмират достиг во 2-й половине VIII в. На рубеже VIII – IX вв. в период образования и развития новых грузинских политических единиц влияние эмирата начинает ослабевать, хотя полное упразднение его произошло лишь в 1-й четверти XII в. (С. Н. Джанашиа. Арабы в Грузии. – В кн.: С. Н. Джанашиа. Труды, т. II, Тбилиси, 1952).
7. В данном контексте отмечены два момента раннего периода истории объединительного движения в Грузии. Во-первых, генеалогическая легенда рода Багратионов, которая, как мы уже говорили (см. Предисловие, с. 17 – 18), вносит известную ясность в характер ставленничества правителей Тао-Кларджети; автор «Летописи Картли» уверяет, что в конце VIII в. грузинское общество пока еще не знало этой «истории». Во-вторых, показана борьба первых Багратионов в Грузии за наследство династии Фарназазианов (Г. С. Мамулиа. Происхождение и политическая тенденция легенды о реформах «царя» Арчила (VIII в.), с. 121 – 122; Лордкипанидзе. Матиане, с. 63, примеч. 11).
8. Подразумевается Иезид ибн Усаид ас-Сулами, един из видных представителей арабской военной знати (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 187). Восстановление им разоренного хазарами центра Восточной Грузии явилось прежде всего актом усиления Тбилисского эмирата (между 754 – 764 гг.).
9. Груз. Сабердзнети в средневековой грузинской литературе обозначало как классическую Грецию, так и Византийскую империю. В данном случае автор «Летописи Картли (а возможно, ее переписчики), впадает в анахронизм, перенося на начало IX в. события, связанные с грозной осадой Византии арабами под предводительством известного полководца Масламы в 717 – 718 гг. (См. М. В. Левченко. История Византии. Краткий очерк. М. – Л., 1940, с. 120).
10. Один из высших и редко встречавшихся титулов в иерархической структуре Византийской империи. Титулы в Византии основывались не на вассально-ленных связях, а на дарственном пожаловании (см. История Византии, т. 2, М., 1967, с. 159). Удостаивание титулом высокого ранга определялось ролью того или иного деятеля и этим выясняется то значение, которое придавалось Ашоту куропалату на восточных рубежах Византии.
11. Кахетское княжество возникло ранее прочих грузинских раннефеодальных княжеств, которые приступили к борьбе за гегемонию в объединительном движении в Грузии (Очерки, II, с. 387 и др.; И. И. Сургуладзе. О суверенах Кахети IX – X вв. – «Известия» («Мацне») АН Груз. ССР, 1978, № 2, с. 142 – 147, на груз. яз.; Д. Л. Мусхелишвили. Основные вопросы исторической географии Грузии, II, с. 130). Тон свидетельства из «Летописи Картли» – «В Кахети мтаваром был Григол» может указывать на то, что это не был первый глава данного политического образования.
12. В издании С. Г. Каухчишвили своде читаем: «мтиулы и цанары» (КЦ, I, с. 252), т. е. мтиулы и цанары представлены как два самостоятельных этноса. В действительности термин мтиулы «горцы» в данном контексте необходимо понимать не в позднем его значении определенной этнографической группы грузин, а в прямом, так как речь идет просто о горцах и именно в таком случае получается более логично: «горцы цанары».
Цанары – племя на территории древнего Кахетского княжества. Ареал распространения цанаров охватывал северо-западную часть Внутренней (Шида) Кахети, – основное ядро Кахетинского княжества. Высказано мнение о вайнахском происхождении цанаров (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 210 – 211). Впоследствии они приняли участие в формировании грузинской этнографической группы мохевцев. Осетины еще сравнительно недавно называли мохевцев цон (цан). Известная по источникам инициатива цанаров в борьбе против экспедиционных отрядов халифата в Восточной Грузии свидетельствует о значительной военной силе горцев Цанарети (Г. А. Меликишвили. Политическое объединение феодальной Грузии, с 54 – 56 и др.). Не исключена возможность, что первыми правителями (мтаварами) Кахетского княжества были выходцы из цанаров. Не случайно, что в представлении иноземных наблюдателей цанарами называлось все население Кахети. Арабские авторы говорят о цанарах, которых они считают главными противниками халифата на территории Грузии, обычно в собирательном значении, подразумевая под ними все население Кахетского княжества (Я?куби, с. 9; Очерки, II, с. 380 и др.; М. Д. Лордкипанидзе. Политическое объединение феодальной Грузии, Тбилиси, 1963, с. 140, на груз. яз.).
13. Халил арабиец – известный по арабским источникам Халид бек Йезид, который правил в Армении в период халифатства ал-Мумина (813 – 823) (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 190; Т. Г. Папуашвили. Вопросы истории Эрети, Тбилиси, 1970, с. 189, на груз. яз.). Это был период, когда положение арабов в Закавказье заметно пошатнулось (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 44). По армянским и грузинским источникам, Халид принял решительные меры против антихалифских сепаратистов. Правители ряда княжеств один за другим являлись к нему с повинной.
14. Дата смерти (убийства) Ашота куропалата точно не установлена. Современные исследователи относят ее к периоду между 826 – 836 гг. (Подробно см.: А. А. Богверадзе. К дате смерти Ашота I великого куропалата. – Сб. «Вопросы истории феодальной Грузии», т. I, Тбилиси, 1970, с. 131 – 139, на груз. яз.).
15. С начала IX в., в период полного вырождения социальных отношений дофеодального периода (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории, Грузии, т. IX, Тбилиси, 1980, с. 60, на груз. яз.), в Кахетском княжестве активную роль начинают играть гардабанцы, потомки одного из племен, населявших западную окраину древней Кавказской Албании. Уже в описываемых арабскими историками событиях в Закавказье первой половины IX в. санарийцы-цанары соответствуют гардабанцам древнегрузинских источников. Так, по словам Я?куби, полководец халифата Халид ибн-Иезид воюет (40-е гг. VIII в.) против санарийцев (Я?куби, с. 15; см. Очерки, И, с. 393). Выдвижение в начале IX в. на первый план в событиях в Восточной Грузии гардабанцев было не только следствием ослабления цанаров в борьбе с арабами. Древнегрузинские источники свидетельствуют, что борьба между гардабанцами и цанарами имела место еще до преобразовательных здесь мероприятий. Об этом, в частности, говорится в вышеприведенном нами жизнеописании Арчила: «Тогда же встал перед Асимом некий мтавар из Гардабана, обращенный в сарацины, дядю которого по отцу убили цанары, а убийц его с миром спас дед Арчила» и т. д. (см. выше с. 42). В «Летописи Картли» отмечены время и условия усиления гардабанцев. В 30-х гг. IX в. произошла последняя схватка правителя Кахетского княжества в союзе с тбилисским эмиром против Ашота куропалата и Феодосия Абхазского (см. Очерки, II, с. 393). «Обратили в бегство Григола, мтавара Кахети, и овладели его страной до самого Картли» (см. выше, с. 48). Вслед за описанием этого события в «Летописи Картли» говорится: «Тогда же гардабанцы составили заговор и выдвинули хорепископом Дачи» (см. выше с. 49). Отныне в Кахетском княжестве инициатива в политической борьбе в процессе объединения Грузии перешла к гардабанцам.
Область Гардабани в эпоху борьбы грузин против халифата представляла собой часть Кахетского княжества. В сообщениях автора «Летописи Картли» к гардабанцам применяется этноним кахи гардабанские, т. е. гардабанцы в данном случае могли представлять собой этнографическую группу внутри кахетского этноса. «Летопись Картли» свидетельствует о росте стратегического значения Гардабани с середины IX в. Так, когда в 853 г. Буга вторгся на территорию Тбилисского эмирата, то исход борьбы решили выступившие на стороне Тбилиси гардабанцы. Описывая эти же события, Я?куби пишет, что Буга двинулся «против санарийцев (читай: гардабанцев – Г. Ц.), сражался с ними, но они разбили его и обратили в бегство (Я?куби, с. 21). Затем Буга вторгся в Чарталети и даже взял у местных горцев заложников и лишь после этого он «пытался вторгнуться в Овсети». Однако Буга сумел добиться успеха лишь благодаря тому, что «сокрушил Гардабани» и разорил семью местного мтавара (см. выше, с. 50). Об этом же событии позднее писал и Ибн ал-Асир, называя при этом уже не «санарийцев», а собственно гардабанцев. По словам названного автора, Буга послал одного из своих подручных «во главе отряда своих войск к крепости Джардаман (читай: Гардабан. – Г. Ц.), что между Барда?ой и Тифлисом и он занял ее и взял батрика в плен» (Ибн ал-Асир, с. 68). Арабские и древнегрузинские источники в данном случае удачно дополняют друг друга.
16. Эта фраза производит впечатление обобщения сравнительно более обстоятельного изложения в «Хронике» Сумбата Давитис-дзе эпизода, хотя непосредственная зависимость от этого источника «Летописи Картли» едва ли доказуема. В «Хронике» Сумбата говорится: «А по скончании Ашота внешние земли, коими владели сыновья Ашота, ввиду их несовершеннолетия забрали сарацины. Но когда же они достигли полноты возраста, господь вновь им же вернул отчее их владение, потому как трое эти братья, сыновья Ашота куропалата, росли в крепости Артануджской и были (тогда) все ущелья Шавшт-Кларджет-Нигальские данниками сарацин» (КЦ, I, с. 254, примеч. 1; ср. Лордкипанидзе. Сумбат Давитис-дзе, с. 32). Как видим, Картли в данном случае названа «внешними землями», так как она не принадлежала владетелям Шавшет-Кларджети. (И. А. Джавахишвили. История грузинского народа, II, с. 96).
17. Али ибн Шуаб, Тбилисский эмир (начало 30-х гг. IX в.) – один из представителей местной эмирской династии Шуабидов, правившей с конца VIII в. до середины IX в. (М. Д. Лордкипанидзе, Из истории Тбилисского эмирата, с. 190, там же библиография).
18. Это часто встречающееся в грузинских источниках имя среди правящей аристократии древней Кавказской Албании.
19. Настоящее имя Исхак бен Исмаил, тбилисский эмир в 830 – 833 – 853 гг., один из наиболее активных арабских сепаратистов в закавказских владениях халифата. Последний и самый выдающийся представитель тбилисских эмиров Шуабидов. Деятельность Исхака бен Исмаила получила довольно обстоятельное освещение как в иноземных, так и в грузинских источниках, в том числе и в «Житии Григория Хандзтийского» Георгия Мерчуле (См. изд. Н. Я. Марра, с 137; М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 190 – 191 и др.). В своих сепаратистских акциях по отношению к халифату он не без успеха обращался к поддержке соседнего полумусульманского населения и даже был женат на дочери одного из правителей Дагестана, а также цанаров и кахетин (см.: В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 39, 82 и др.).
20. Эта стычка между тбилисским эмиром и посланным против него войском халифа имела место в 841 г. Рехи был расположен вблизи современного г. Гори (см. Н. С. Джанашиа. Труды, II, с. 406), неподалеку от которого ныне сохранилось село с названием Реха.
21. Одна из наиболее важных твердынь средневековой Грузии, была расположена на берегу Куры, неподалеку от г. Гори. Один из центров Картлийского царства и, судя по названию (досл. «Крепость владыки»), резиденция наиболее признанных правителей области. Неслучайно, что «борьба, из-за Картли» главным образом сосредотачивалась вокруг Уплисцихе.
22. Бардав – столица древней Кавказской Албании (с 462 г. н. э.) был расположен в области Утик. В грузинской исторической традиции означал не только город, но и целую область (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории Грузии, т. VIII, Тбилиси, с. 137-138, на груз. яз.). Подробно об описанных здесь событиях см.: М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 193 и сл.
23. Исследователями установлено, что имеющийся в данном сведении хронологический ориентир в действительности относится к дате смерти Мохаммеда. Лишь в таком случае время нашествия Буги по грузинской летописи совпадает с данными иных источников (Подробно см.: Лордкипанидзе. Матиане, с. 69 – 70, примеч. 44). Упомянутый Буга – арабский полководец, тюрок по происхождению, один из тех, кто выдвинулся в результате военных реформ халифа ал-Мутасима (833 – 842), приведших к тюркизации военного состава халифата (Очерки по истории Ближнего Востока. Феодальная эпоха. Под ред. В. Н. Габашвили, Тбилиси, 1957, с. 112 – 113, на груз. яз.). Описанный в «Летописи Картли» поход Буги, известный также и по иноземным источникам (см. В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 39 и др.), имел место в 851/852 г., когда после захвата Аббасидами власти в халифате началось ослабление арабского господства на Кавказе. Упомянутый в этом же контексте Амир-Мумн (араб, амир ал-муминин – «повелитель правоверных) обычный титул халифов.
24. Названное выступление правителя Абхазского царства против Буги имело место во второй половине IX в. Разногласия у исследователей вызывают лишь имя правителя. И. А. Джавахишвили в данном случае с доверием относился к свидетельству «Летописи Картли». Однако, согласно «Дивану абхазских царей», составленному под наблюдением Баграта III, в период вторжения Буги правителем Абхазского царства должен был быть Деметрэ II (818 – 854). (Полемику по этому вопросу см.: 3. В. Анчабаддзе. Из истории средневековой Абхазии, с. 141 и сл.).
25. Двалетская дорога – известный по древнегрузинским источникам магистральный путь, связывавший Закавказье с Северным Кавказом, в частности с Овсети (Аланией).
26. Дословно: «рядом с Джвари»; возможно, ложный топоним, так как в сочинении Вахушти Багратиони упоминается в форме «Джварис-болос» – «в конце (на окраине) Джвари».
27. Шамкор, в тексте – Шанкор (ныне город в Азерб. ССР). Рассказ грузинского летописца подтверждается арабским историком Белазури, по словам которого, в 854 г. в Шамкуре появилась очередная группа «мирных» хазар. В исторической литературе это событие расценивается как один из эпизодов вторжения северных племен в Закавказье (В. Ф. Минорский. История Ширвана и Дербенда, с. 36 – 37).
28. Н. А. Бердзенишвили считал, что топонимическим суффиксом географических названиях, структурно аналогичных Дманиси (Болниси, Манглиси, Тбилиси и т. п.), является -си (Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории Грузии, т. VIII, с. 224). По нашему мнению, подлинным суффиксом в данном случае является -ис-, общекартвельский по своей природе, соответствующий западно-грузинскому (мегрело-чанскому и сванскому -иш-). То же самое следует отметить и в отношении другого картвельского локативного суффикса -ит-, из которого в качестве топообразовательского форманта Н. А. Бердзенишвили выделяет -ти (Н. А. Бердзенишвили. Там же, с. 102 и др.). Подлинным топообразовательным формантом в данном случае является -ит- с вариантами -ат-, -ет- (Сомхити, Апхазети).
29. Хумед – подлинное имя Мухаммад ибн Халид, тбилисский эмир (853 – 870), первый в ряду тбилисских эмиров из рода Шаибанидов (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с 194).
30. Хорепископ – в основе своей церковный титул, носители которого с активизацией роли Кахетского княжества в ходе образования единого Грузинского государства сосредоточили в своих руках и политические функции местного феодализирующего общества. Впоследствии, по данным этнографических источников, прерогативы хорепископов были монополией так называемых хевисберов («старейшин хеви»). Высказана мысль о том, что первоначально институт хорепископов сформировался в этнической среде цанаров (см. Ш. А. Бадридзе. К вопросу об институте правителей хорепископов. – «Вестник» Отделения общественных наук АН Груз. ССР, 1964, № 5, с. 87 и сл.). Следует обратить внимание и на такую деталь (в связи с языковой ситуацией цанаров), как первая часть указанного термина хор-, обозначающая «поселение», общая для картвельских языков и диалектов и неизвестная в других языках народов Кавказа.
31. Исэ – подлинное имя Иса ибн аш-Шейх аш-Шаибани, тбилисский эмир, преемник Мухаммеда ибн Халида (Хумеда); дата завершения правления неизвестна.
32. Абрахам – тбилисский эмир, окончание правления которого относится к 878 г.
33. Габулоц – правитель Тбилисского эмирата, по предположению М. Д. Лордкипанидзе, между 878 – 882 гг., последний из представителей местной династии эмиров Шаибанидов (М. Д. Лордкипанидзе. Из истории Тбилисского эмирата, с. 195 – 196). В период правления указанного эмира, как о том свидетельствует автор «Летописи Картли», были произведены попытки укрепления пошатнувшегося положения арабского господства в Грузии.