Городские, губернские и центральные власти были серьезно встревожены происходящими в Иваново-Вознесенском районе событиями. В Шую, где борьбой рабочих по заданию Иваново-Вознесенского комитета РСДРП непосредственно руководил М. В. Фрунзе, были направлены войсковые части. Следуя указаниям ЦК партии, ленинской тактике борьбы за привлечение царских войск на сторону революционных военных сил, Фрунзе развертывает агитационную работу среди казаков Шуйского гарнизона. Его беседы, ответы на вопросы возымели действие. Под влиянием умелой, убедительной большевистской пропаганды и личного обаяния Арсения многие казаки прониклись чувством солидарности с рабочими Шуи. В одной из бесед на вопрос Фрунзе о том, как поведут себя казаки, если их пошлют разгонять рабочих, последовал ответ: "Поедем, но пороть рабочих не будем"{9}. Более того, казаки согласились помочь рабочим захватить склад оружия, который им было поручено охранять. Однако городские власти узнали о готовящейся акции и своевременно усилили караул. Для вооружения вновь создаваемых дружин М. В. Фрунзе разработал и успешно осуществил план захвата оружия у полиции на станции Вичура.
   С не меньшей энергией трудится Михаил Васильевич над тем, чтобы вооружить рабочих Шуи знанием всепобеждающих идей революционной теории. Он стал инициатором создания кружков самообразования для рабочих и кружков высшего и низшего типов - для членов партии. В одном из кружков высшего типа он проводил занятия сам. Именно из этого кружка впоследствии вышло немало хороших пропагандистов и агитаторов, проводивших большую разъяснительную работу среди широких масс.
   К пропагандистской работе Арсений относился с большим увлечением, вкладывая в нее всю свою страсть и талант партийного вожака масс. При этом он видел, с каким огромным желанием рабочие овладевают знаниями революционной теории. "Приходится поражаться той колоссальной энергии и той жажде знаний, которые проявлялись передовыми рабочими, - писал он. - Занятые большую часть дня тяжелой работой, живя и питаясь самым невозможным образом, они находили достаточно сил для посещений нелегальных митингов, лекций, пропагандистских кружков, организационных заседаний. И все это происходило в обстановке постоянной опасности быть схваченными, избитыми и даже убитыми. Собирались и в дождь, и в снег, в лесу, в сараях, в овинах и пр."{10}.
   Опасность быть схваченным полицией постоянно угрожала и самому М. В. Фрунзе. Его спасали находчивость, ловкость, выносливость, смелость, помощь рабочих. Фрунзе хорошо овладел искусством конспирации. Он часто менял явки и конспиративные квартиры. И при этом не прерывал интенсивной организаторской и пропагандистской работы. Он настойчиво развивал в себе навыки партийного публициста, писал зажигательные воззвания и листовки, тщательно готовился к каждому выступлению, постоянно совершенствовал свои знания марксизма, внимательно изучал ленинские работы. Воинственная непримиримость ко всякого рода отклонениям от революционной теории и политики стала одной из неотъемлемых черт Михаила Васильевича еще в годы его революционной молодости.
   Один из участников жарких дискуссий между представителями различных течений, которые происходили в Шуе, В. Броун вспоминал: "Арсений говорил удивительно просто и вместе с тем образно, без затруднения находя остроумные сравнения и метафоры. Каждой из цитат Бердникова (местный эсеровский лидер. - Ред.) он противопоставлял другие цитаты, в прах разбивавшие те, которые приводились противником. При этом он не пользовался книгами, а цитировал по памяти"{11}.
   Во многом благодаря полемическому таланту М. В. Фрунзе эсеры, меньшевики и анархисты теряли свое влияние среди трудящихся Шуи. "Плохо было эсерам в Шуе, - вспоминал рабочий Ф. Е. Бочаров. - Хуже всего им было, когда они выступали с какой-либо критикой работы шуйских большевиков, им не верили, их освистывали и даже дергали за полы, приговаривая: "Слезай, не ладно говоришь, слезай, слезай!"{12}
   Самоотверженная, неутомимая работа М. В. Фрунзе, других руководителей большевистской организации Шуи способствовала не только изоляции псевдореволюционеров, но и идейной закалке самих рабочих. "Только с этого момента, по существу, - писал М. В. Фрунзе, - можно говорить о создании широких групп рабочих, мыслящих и действующих не бесформенно - революционно, а определенно - марксистски. Из прежних "большевиков по имени" вырабатываются настоящие революционные марксисты, будущие коммунисты"{13}.
   К весне 1906 г. число членов большевистской партии возросло в Шуе с 17 до 300 человек. На многих фабриках создавались крепкие партийные организации. Основываясь на ленинских принципах построения партии, М. В. Фрунзе разработал устав Шуйской партийной организации, который был утвержден Иваново-Вознесенским комитетом РСДРП.
   М. В. Фрунзе снискал большое уважение среди партийцев и рабочих Шуи. Он стал их признанным и высокоавторитетным руководителем. Член Коммунистической партии с 1893 г. О. Л. Баренцева, прибывшая в Иваново-Вознесенск летом 1906 г., в своих воспоминаниях пишет: "Михаил Васильевич Фрунзе был тогда двадцатилетним студентом, работал в Шуе как профессионал-партиец, отдавая все время и все силы партийной работе... Иваново-вознесенские и шуйские ткачи любили и ценили своего Арсения, во всем доверяли ему"{14}.
   Местные власти, полиция, жандармы прилагали немалые усилия, чтобы выследить и арестовать М. В. Фрунзе. Несколько раз его задерживали, проверяли документы. Но Фрунзе всегда держался уверенно, спокойно, даже улыбался, отвечая на вопросы полицейских. Им и в голову не могло прийти, что документы у него поддельные.
   Среди рабочих города было много вчерашних крестьян, оставивших семьи в деревне. Каждую неделю М. В. Фрунзе собирал тех из них, кто уезжал на побывку домой, и проводил с ними беседы по интересующим крестьян вопросам. После возвращения они рассказывали рабочим о жизни деревни, о проведенной разъяснительной работе среди земляков. Эта действенная форма сплочения рабочих и крестьян широко применялась и в других волостях Иваново-Вознесенского промышленного района,
   В августе 1905 г. М. В. Фрунзе в качестве делегата от Иваново-Вознесенской организации принял участие в работе Всероссийской конференции большевистских организаций по аграрному вопросу. Возвратившись из Казани, где проходила конференция, Фрунзе сделал доклад о ее работе на партийном собрании. В итоге обсуждения этого вопроса было решено организовать в деревнях партийные группы, направить туда агитаторов. Сам Фрунзе много ездил по деревням, выступал там с докладами. Он раскрывал перед крестьянами значение ленинской установки на обеспечение союза рабочего класса и крестьянства в борьбе против эксплуататоров. Его выступления оставляли глубокий след в крестьянских сердцах. М. В. Фрунзе написал листовку, которая была выпущена Иваново-Вознесенским комитетом. "Присоединяйтесь и вы, крестьяне, к этой славной борьбе за народную свободу, - говорилось в ней. - Довольно вам спать, проснитесь! Разве не трогают вас эти стоны и слезы ваших братьев, сыновей, разве мало пролилось народной крови... Так проснитесь же, товарищи крестьяне, присоединяйтесь к нашей славной борьбе, и мы, соединившись, пойдем вместе и вооруженной силой свергнем подлое самодержавие и добьемся, чтобы власть от царя перешла к народу..."{15}
   Освещая эту область деятельности М. В. Фрунзе, старый большевик А. С. Волков писал: "Никто из большевиков, работавших в 1905-1907 гг. в Иваново-Вознесенском районе, не уделял столько внимания крестьянам, как М. В. Фрунзе"{16}.
   С каждым днем полиция усиливала террор против революционеров. Арсения она уже знала в лицо. Нужен был лишь подходящий повод, чтобы расправиться с ним. И такой случай представился.
   В ночь на 30 октября 1905 г. после нелегальной сходки рабочих в лесу за фабрикой Витова близ Иваново-Вознесенска М. В. Фрунзе, П. И. Волков и А. С. Бубнов вышли на Дуниловский тракт в направлении деревни Коптельницы. Вскоре их настиг конно-верховой полицейский наряд городовых и казаков.
   При обыске у всех троих были обнаружены антиправительственные прокламации, а у Фрунзе и Волкова изъяты револьверы с патронами. Кроме того, у Фрунзе были отобраны записная книжка с записями революционного содержания, черновики прокламации "К иваново-вознесенским рабочим" и шести других, написанных его рукой. Подпольщики были задержаны. По дороге в местечко Ямы казаки избивали арестованных нагайками, а на шею Фрунзе один из казаков набросил привязанную к седлу веревку и пришпорил коня.
   Вот что рассказывал впоследствии об этом случае сам Михаил Васильевич: "Я бегу и обеими руками держу петлю веревки, чтобы не задохнуться. Бегу, конечно не успеваю за лошадью. Казаки кричат на меня, ругают матерно, я спотыкаюсь. Добрались до какой-то изгороди палисадника, и казаки предложили мне встать на нее. Я думал, мне предлагают сесть на лошадь. Как только я забрался на изгородь, казак стегнул лошадь плеткой. Ноги застряли в решетке, и я не мог их освободить, пока решетка не сломалась. Я потерял сознание и упал..."{17} У Фрунзе была травмирована левая нога. При всяком неосторожном движении смещалась коленная чашечка, вызывая сильную боль. Однажды это случилось спустя двадцать лет, во время парада на Красной площади, когда Михаил Васильевич спрыгнул с коня. Фрунзе обходил войска, превозмогая страшную боль{18}.
   Допросы и пытки не сломили М. В. Фрунзе. Ничего от него не добившись, царская охранка отправила его в Казань. В казанской полиция у него взяли подписку о невыезде и отпустили, обязав являться для отметок. А Михаил Васильевич имел другие заботы: разыскал старшего брата Константина, учившегося на медфаке Казанского университета, накоротке они обменялись новостями. В тот же вечер Фрунзе сел в московский поезд и вернулся в Шую, где возобновил активную работу в большевистском подполье.
   7 декабря 1905 г. в Москве началось вооруженное восстание. Узнав об этом, М. В. Фрунзе предложил на заседании комитета большевиков немедленно направить в Москву на помощь восставшим рабочим отряд дружинников. Это предложение было принято. Возглавить отряд было поручено Фрунзе. Шуйские дружинники и ивановские боевики мужественно сражались плечом к плечу с рабочими героической Пресни, которая сопротивлялась дольше других районов. Здесь рабочие показали наибольшую стойкость и организованность в борьбе{19}. Личная доблесть М. В. Фрунзе в боях на московских баррикадах была впоследствии отмечена в обращении ЦК РКП (б) "Ко всем членам партии, ко всем рабочим и крестьянам" в связи с его безвременной кончиной: "Московские баррикады 1905... видели Фрунзе как неутомимого и бесстрашного бойца..."{20}
   После подавления восстания отряд, возглавляемый М. В. Фрунзе, с большим трудом вырвался из окружения царских войск и без потерь добрался до Иваново-Вознесенска.
   Рабочие Иваново-Вознесенского района беспредельно доверяли Фрунзе, верили в его преданность делу революции, видели в нем достойного выразителя их интересов. Вот почему именно его направили иваново-вознесенские большевики в апреле 1906 г. на IV съезд РСДРП в Стокгольм. М. В. Фрунзе оказался самым молодым делегатом съезда.
   Засевшие в мандатной комиссии меньшевики пытались подвергнуть сомнению делегатские полномочия М. В. Фрунзе. Им было непонятно, почему такая крупная партийная организация, как иваново-вознесенская, не могла прислать на съезд "более солидного" представителя. Меньшевики даже распустили слух, что большевистские организации распадаются, что их остается все меньше и меньше. Поэтому, дескать, на съезде их представляют только старики да юнцы.
   Но в ходе работы съезда молодой Фрунзе проявил спою большевистскую зрелость и твердо сложившиеся марксистско-ленинские взгляды. Он последовательно поддерживал большевистскую линию, все ленинские положения, высказанные в выступлениях и дискуссиях.
   На съезде М. В. Фрунзе впервые встретился с В. И. Лениным. С затаенным дыханием он прислушивался к каждому слову Владимира Ильича. Встречи и беседы с В. И. Лениным стали большим событием для молодого революционера. Особенно поразило Фрунзе умение В. И. Ленина за частными фактами и деталями революционной борьбы видеть и находить в них то, что соответствует самому главному, решающему в данное время.
   Немало дало Михаилу Васильевичу общение с другими большевистскими делегатами. "Особенно дружеские и, можно сказать, сердечные отношения, пишет в своих воспоминаниях делегат съезда К. Е. Ворошилов, установились... с делегатами съезда Артамоновым (Ф. А. Сергеев - Артем), Арсеньевым (М. В. Фрунзе) и Никаноровым (М. И. Калинин). Может быть, это произошло потому, что все мы представляли рабочие районы... ...Мы часто собирались вместе... обсуждали между собой практические вопросы работы в массах, делились впечатлениями о докладах и выступлениях"{21}.
   "Однажды, - пишет К. Е. Ворошилов, - Владимир Ильич подошел к нам и сказал:
   - Я вас давно приметил - вы так все время своей кучкой, одной компанией и держитесь. Это хорошо.
   ...Отозвавшись однажды с похвалой о рабочей солидарности, Владимир Ильич вдруг... повернувшись к М. В. Фрунзе, спросил его:
   - Давно хотел узнать у вас, товарищ Арсений, как это вам удалось в разгар забастовки создать рабочий университет на реке Талка?"
   Отвечая В. И. Ленину на его вопрос, М. В. Фрунзе сказал: "Просто время было горячее, нам не хватало агитаторов, вот мы и решили подготовить их сами. В нашем Совете рабочих депутатов были представители со всех фабрик и заводов, и мы договорились с ними, что в дни заседаний Совета после обсуждения текущих дел будем еще проводить учебные занятия. Так... мы подготовили около двухсот агитаторов, и это очень помогло нам в оживлении работы в массах".
   Как пишет К. Е. Ворошилов, Владимир Ильич отнесся и этому опыту очень серьезно, он долго расспрашивал Фрунзе. "Прощаясь с нами, он... как бы подзадоривая нас, Артема, Калинина и меня... заявил:
   - А ведь совсем неплохой пример показали вам иваново-вознесенцы. Не так ли, товарищ Арсений? - И как-то особенно тепло и сердечно посмотрел при этом на М. В. Фрунзе"{22}.
   Вернувшись из Стокгольма, Фрунзе неустанно разъяснял партийцам, рабочим и крестьянам решения съезда и написанное В. И. Лениным "Обращение к партии делегатов Объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции "большевиков"{23}. Под этим документом подписались большевики - делегаты двадцати партийных организаций, в том числе Иваново-Вознесенской{24}.
   С особой теплотой Михаил Васильевич рассказывал о Владимире Ильиче.
   В соответствии с выдвинутой на съезде ленинской тактикой М. В. Фрунзе включился в работу по организации профессиональных союзов. Он разъяснял значение легальных и полулегальных рабочих организаций, давал отпор тем, кто выступал против партийного руководства профсоюзами. Руководствуясь ленинскими идеями, М. В. Фрунзе разработал "Устав профессионального союза рабочих текстильного, пряде-ситцепечатного и ткацкого производства в Шуе". В уставе определялись цели и задачи объединения рабочих-текстильщиков, задачи профсоюза в борьбе за улучшение материального и правового положения рабочих{25}.
   Большевики Шуи, руководимые М. В. Фрунзе, успешно проводили в жизнь ленинскую тактику сочетания легальной и нелегальной работы. Они широко использовали профсоюзы в качестве прикрытия своей нелегальной деятельности. В помещениях профсоюзов нередко проводились партийные собрания.
   О зрелости партийной организации Шуи свидетельствует сплочение воедино всех сил социал-демократии. Влияние меньшевиков здесь было сведено на нет. "...Все рабочее движение района, - писал впоследствии М. В. Фрунзе, развивалось под ярко и определенно выраженным знаком гегемонии партии большевиков. Внутрипартийный раскол, терзавший многие организации России, у нас никогда 116 чувствовался. Параллельных организаций - большевистских и меньшевистских - в районе не существовало. Местные партийные организации в полном смысле слова были массовыми, пролетарскими, тесно связанными со всей толщей рабочих; этим и объяснялось их исключительное влияние"{26}. В ноябре 1906 г. в Иваново-Вознесенске состоялась конференция всех социал-демократических организаций Иваново-Вознесенского промышленного района, которая представляла около 5,5 тысячи членов партии. По предложению М. В. Фрунзе было единодушно принято решение объединить все партийные организации района в единый Иваново-Вознесенский союз РСДРП, были избраны Совет и бюро Совета - как исполнительный орган. В число пяти человек, избранных в бюро, вошел и М. В. Фрунзе. В составе Совета абсолютное большинство имели большевики. Они пользовались высоким авторитетом среди рабочих.
   Особенно ярко проявилось влияние большевиков на трудящихся во время выборной кампании во II Государственную думу. М. В. Фрунзе последовательно осуществлял на практике ленинскую тактику использования предвыборной кампании и других легальных возможностей для разоблачения политики самодержавия и объединения сил революции. Проводились собрания и митинги рабочих и крестьян, велась активная агитация на предприятиях. Издавались политически острые бюллетени, листовки, прокламации. Так, написанная Фрунзе листовка "Дума и народ" призывала трудящихся "... принять самое энергичное, самое живое участие в выборах... ...Стараться проводить в уполномоченные, выборщики, депутаты - людей честных, надежных, на которых можно положиться в том, что они не обманут народных ожиданий, не продадут его правительству"{27}. Листовка произвела на избирателей большое мобилизующее воздействие.
   В связи с политической активизацией трудящихся полиция и жандармерия усилили репрессивные меры. Им удалось обнаружить подпольные типографии и разгромить их. Были арестованы работавшие в них большевики.
   Наряду с динамичной и сложной революционной деятельностью Фрунзе в то же время продолжает упорную учебу для получения высшего образования. Занимался главным образом по ночам. В конце 1906 г. он выезжает в Петербург и успешно сдает экзамены в Политехническом институте{28}.
   По решению руководства Иваново-Вознесенской партийной организации М. В. Фрунзе в начале января 1907 г. вновь возвратился на партийную работу в Шую. Он возглавил борьбу рабочих против торговцев, поднявших цены на хлеб и муку. В ответ на это по призыву социал-демократов рабочие прекратили работу. Остановились предприятия, собрался многотысячный митинг, на котором по требованию рабочих городской голова вынужден был давать объяснения о причинах повышения цен. Была создана комиссия для переговоров с городской думой и торговцами, которая добилась удовлетворения требований рабочих. Успешный исход этой борьбы под руководством Арсения вселил уверенность в рабочих в необходимости их сплочения для удовлетворения насущных нужд.
   Приближение выборов в Государственную думу требовало активной агитации среди рабочей массы. Прежний опыт подсказывал - необходим выпуск пламенной прокламации, так считало и бюро Иваново-Вознесенского союза РСДРП. Но где ее отпечатать, если не осталось ни одной подпольной типографии?
   Возвратившийся из Петербурга М. В. Фрунзе сразу же взялся за решение этой задачи. Он разработал оригинальный план предстоящей операции и блестяще осуществил его.
   17 января 1907 г. хорошо подготовленные и вооруженные 17 боевиков, вызванные из Иваново-Вознесенска и Кохмы, во главе с Арсением среди бела дня в центре Шуи вошли в частную типографию Лимонова. Были заняты входы и выходы из помещения на случай появления полиции. Рабочие типографии живо откликнулись на просьбу Фрунзе отпечатать предвыборную листовку{29}.
   В это время в конторе типографии находился сам Лимонов. Вскоре зашла его жена, а затем появился и городовой. Они были задержаны на время печатания листовок. Михаил Васильевич тепло поблагодарил полиграфистов за оказанную помощь. Он предупредил Лимонова: после их ухода 10 минут никому не сообщать о происшедшем. Последний принял это к исполнению.
   Когда подоспела полиция, ни обыск, ни допросы рабочих ничего не дали. Полмесяца полиция лихорадочно искала "неизвестных лиц", заставивших частную типографию более двух часов работать на революцию. Ведь никто в Шуе, кроме Фрунзе, не знал в лицо дружинников, проводивших эту операцию.
   А утром 18 января листовки были расклеены на городских тумбах Иваново-Вознесенского промышленного района, на стенах цехов, положены у рабочих станков. В листовке говорилось: "Граждане избиратели! Если вы сочувствуете делу освобождения России, если вы хотите, чтобы крестьянство получило землю, рабочий класс добился 8-часового рабочего дня и других улучшений, чтобы весь народ получил свою волю, то голосуйте за социал-демократов, членов Рабочей партии"{30}.
   Смелый налет дружинников на типографию Лимонова и содержание листовки произвели на трудящихся огромное впечатление. Листовка помогла избирателям сделать свой выбор при проведении голосования. За большевиков было подано 90 процентов голосов. Депутатом в думу от рабочей курни Владимирской губернии был избран рабочий-большевик Н. А. Жиделев. На его проводы в Петербург для работы в думе на привокзальной площади собралось около 40 тысяч человек. На митинге выступил М. В. Фрунзе с призывом к рабочим поддерживать своего большевистского депутата{31}.
   В это же время большевики под руководством М. В. Фрунзе развернули работу по выборам делегатов на V (Лондонский) съезд партии от Иваново-Вознесенской партийной организации. Фрунзе был в числе одиннадцати делегатов. Однако участвовать в работе съезда ему не довелось.
   Жандармерия и полиция организовали тщательную слежку за Арсением. Была установлена награда за его поимку. В связи с этим бюро Иваново-Вознесенского партийного комитета решило немедленно перебросить Фрунзе из Шуи в Родники, недалеко от Иваново-Вознесенска. Предчувствуя, что Фрунзе неохотно будет выполнять это решение, партком дал задание А. С. Бубнову выехать в Шую и, как писал он, "вытащить оттуда Арсения, которому угрожала опасность ареста, опасность каторги, даже смерти... Я привез ему постановление комитета уехать из Шуи. Фрунзе в течение по крайней мере часа убеждал меня, что этого он сделать не может, и в течение этого же часа я говорил ему, что это сделать нужно, ибо таково решение партийного комитета. Фрунзе через день после моего приезда уехал из Шуи в Родники. Через некоторое время Фрунзе возвратился в Шую для того, чтобы ликвидировать свои дела..."{32}.
   23 марта 1907 г. М. В. Фрунзе проводил нелегальное собрание рабочих литейно-механического завода Толчевского и остался ночевать на конспиративной квартире в доме рабочего С. И. Соколова. Поздней ночью 24 марта в дом ворвалась полиция, и Фрунзе был арестован. При задержании у него нашли два револьвера. Во время обыска было найдено оружие и боеприпасы, важные партийные документы, листовки, отпечатанные в лимоновской типографии, протоколы IV (Объединительного) съезда РСДРП и революционная литература. Улик было много. В этот же день был арестован и большевик Павел Гусев, который жил недалеко от дома Соколова.
   Весть об аресте Фрунзе и Гусева молниеносно разнеслась по городу. В 9 часов раздались тревожные заводские гудки. "Шуйские рабочие... - писал А. С. Бубнов, - два раза пятнадцатитысячной массой подходили к тюрьме, где сидел тогда Арсений, для того чтобы его освободить"{33}. К вечеру большевики организовали многотысячный митинг протеста против произвола царских властей.
   24 марта перепуганный исправник Лавров дал телеграмму владимирскому губернатору: "Шуе арестован агитатор Арсений. Все фабрики стали... ожидаю столкновений... Необходимо немедленное подкрепление..." Губернатор сообщил министру внутренних дел: "Шуе забастовали фабрики вследствие ареста агитатора"{34}. Затем губернатор по телеграфу отдает распоряжение шуйскому исправнику немедленно препроводить арестованных во Владимирскую тюрьму.
   25 марта М. В. Фрунзе и П. Д. Гусев были заточены в польский подследственный корпус, прослывший особой жестокостью тюремного режима.
   С первых же дней заключения Фрунзе и Гусев испытали на себе зверские издевательства и истязания. Об этом стало известно члену Государственной думы Н. А. Жиделеву. Он потребовал у министра внутренних Дел немедленного расследования дела об аресте М. В. Фрунзе и П. Д. Гусева и их истязании, но получил отказ{35}.
   И. А. Козлов, находившийся вместе с М. В. Фрунзе в тюрьме, впоследствии вспоминал: "Мы удивлялись его постоянной бодрости, жизнерадостности, неутомимой энергии. ...Страшная угроза смерти не волновала его"{36}.
   С первых же дней М. В. Фрунзе организовал обучение неграмотных, проводил политические беседы и информации во время прогулок заключенных. Контакты с ними Фрунзе установил сразу, легко и просто. К общительности его с людьми предрасполагал добродушный характер. "Арсений был прост и доступен для каждого, если не чувствовал в нем врага или подлеца, - писал видный работник партии Н. II. Растопчин. - Под внешним спокойствием в нем чувствовалась большая сдерживающая энергия. <...> Арсений как-то естественно поднялся на руководящую роль в нашей тюремной среде и стал признанным представителем всех политических заключенных"{37}.
   И они тянулись к нему, искали встречи с ним. В данном случае имело значение и то, что многие знали Арсения в лицо, слушали его выступления перед рабочими на митингах и собраниях или были наслышаны о нем. Ведь среди политзаключенных в польском корпусе сидели главным образом рабочие из Иваново-Вознесенска, Шуи, Орехово-Зуева и крестьяне окрестных деревень, подлежавшие суду "за участие в сообществе, поставившем целью своей деятельности насильственное ниспровержение существующего в России общественного строя". За принадлежность к РСДРП всем им грозило до восьми лет каторжных работ, лишение всех прав и вечная ссылка в Сибирь по окончании каторги.