Неизвестен Автор. Новейший философский словарь

      БАХТИН Михаил Михайлович (1895-1975) - известный русский ученый: философ, филолог, литературовед, теоретик культуры. Определяющее влияние на формирование философских взглядов Б. оказали философские учения Канта, Кьеркегора, Марбургской школы неокантианства, феноменологии. К собственно философским трактатам у Б. можно отнести только раннюю неоконченную работу "К философии поступка" (предположительно нач. 1920-ых), где Б. выступает с программой построения "первой философии" нового типа, которая через обращение к "единой и единственной нравственной ответственности" призвана преодолеть "дурную неслиянность культуры и жизни". Онтология человеческого бытия рассматривается в данной работе как онтология поступка, как учение о "единственном событии свершаемого бытия". Одно из центральных бахтинских понятий, задающих онтологическое определение человека, - понятие "неалиби в бытии", также подчеркивающее ответственный характер человеческого бытия. Б. исходит из осознания активной причастности бытию со "своего единственного места в бытии". Соответственно онтология человека определяется у Б. взаимоотношением между "единственностью наличного бытия" и "целым бытия". Сложную диалектику этого взаимоотношения Бахтин пытается прояснить с помощью понятий "нераздельно и неслиянно", а также с помощью различения "данного и заданного" в онтологии человека. Указанное взаимоотношение реализуется, согласно Б., в изначальном акте "утверждения своего не-алиби в бытии". Этим актом, по мнению Б., полагается "ответственный центр исхождения поступка", - в результате чего место быть получает необходимую конкретность и "инкар-нированность", онтологическую укорененность. В свете заданной таким образом онтологии на смену homo sapiens приходит человек поступающий, выявляется онтологическая неслучайность всякого поступка, - нравственная философия обретает онтологические корни. Философия поступка Б. включает развернутую критику "эстетического и теоретического миров" за характерное для них отвлечение от "нуди-тельной действительности" "единого и единственного ответственного бытия" и противопоставляет им "ответственное единство" мышления и поступка. При этом указанное отвлечение приводит не только к теоретической, но и к онтологической несостоятельности. Как показывает Б., эстетический мир способен породить "двойника-самозванца", чье бытие определяется Б. как "бытие лжи или ложь бытия", "ложь самим собою себе самому" ("Автор и герой в эстетической деятельности"), коренящаяся в том, что человек отвлекается (отступает) от "центра исхождения поступка", которым отмечено конкретное место человека в бытии. Отступление, которое в религиозном (христоцентрическом) контексте осмысляется Б. как "имманентное бытию грехопадение". Заявляя, что эстетический и теоретический разум должны быть моментом практического разума, Б. вводит понятия "поступающего мышления" и "участного мышления" и классифицирует философию на ту, в которой участное мышление преобладает "осознанно и отчетливо" и на ту, где это имеет место "бессознательно и маскированно". В работе "Автор и герой в эстетической деятельности" Б. предлагает позитивное обоснование эстетического события. Б. показывает, что эстетическое созерцание, которое отвлекается от этического смысла и заданности конкретного человеческого бытия, остается внутренне оправданным по отношению к другому человеку. Обозначение проблемы "я - другой", лежащей в основании диалогической концепции Б., можно найти уже в трактате "К философии поступка". В работе об авторе и герое эта проблема получает детальное рассмотрение и опирается на такие понятия как "вненаходимость", "кругозор" и "окружение", "я-для-себя" и "я-для-другого", "другой-для-меня" и др. Согласно Б., моя вненаходимость другому делает эстетическое отношение творчески-продуктивным, поскольку я обладаю "избытком видения" по отношению к другому: мне есть чем его одарить и это дар, в котором другой, по словам Б., испытывает абсолютную нужду. Как подчеркивает Б., результатом эстетической деятельности, эстетического события, становится рождение другого в новом плане бытия, определенном новыми, "трансгредиентными" другому ценностями. Но, как уже отмечалось, это онтологическое приращение, будучи недоступным другому, требует в качестве залога мое собственное бытие. Чтобы сохранить позитивность эстетического, необходимо вести одновременно смысловую и ценностную интерпретацию отношения "я - другой", определять эстетическое видение "помимо смысла", но тем не менее удерживать его "вместе" с ним. Б. удерживает это место единого и единственного бытия, когда специально подчеркивает, что речь идет о "конкретной вненаходи-мости меня единственного". Таким образом именно по отношению к другому обнаруживается единственность и "не-заместимость" моего места в мире: мой дар другому исходит из моей точки зрения, укоренен в моем месте в бытии. "Эстетическое созерцание и этический поступок, - пишет Б., - не могут отвлечься от конкретной единственности места в бытии". Эстетическая концепция Б. развивалась в полемике с "формальным методом" в искусствознании, с одной стороны, и с концепцией "вчувствования" в эстетике к. 19-нач. 20 в., с другой. Если первое направление вело, по мнению Б., к потере героя, то второе - к потере автора, разрушая таким образом художественное событие, понимаемое как событие диалогическое. Позднее свойственный эстетическому созерцанию момент завершенности был оценен Б. как насилие, несовместимое с идеей диалогизма как живого отношения двух сознаний. В этой связи "новая художественная модель мира", созданная, по мнению Б., в романах Достоевского, преодолевает завершающую авторскую активность, монологическое сознание автора. Полифонический роман Достоевского предстает как "сочетание неслиянных голосов" в неза-вершимом диалоге. Анализируя воплощенное в романах Достоевского художественное видение жизни человеческого сознания, Б. делает вывод, что "само бытие человека есть глубочайшее общение. Быть значит общаться", быть на границе. Диалогический характер человеческого бытия, из которого исходит Б., определяет и его подход к разработке философских основ гуманитарных наук и в частности к анализу проблемы текста в гуманитарных науках. Гуманитарные науки, поскольку они имеют дело с личностью, предполагают диалогическую активность познающего, диалогическое движение понимания, которое, в свою очередь, основывается на диалогическом контакте между текстами и на сложном взаимоотношении текста и контекста. Признание нескончаемого обновления смыслов в новых контекстах приводит Б. к различению малого времени и большого времени, трактуемого как бесконечный и незавершимый диалог. В культурологическом аспекте наибольшую известность получила книга Б. "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса" (1940), в которой Б. развивает концепцию народной смеховой культуры (в противоположность культуре официальной) и идею карнавала, разнообразные проявления которого Б. анализирует, основываясь на принципе амбивалентности. Если в литературоведении влияние Б. очень велико, то философское осмысление его идей и концепций только начинается, причиной чему стала как биография самого Б., так и судьба его наследия. Очевидна глубокая созвучность его идей западным диалогистам (Бу-бер и др.). Вместе с тем разносторонность затронутой им проблематики не только оставляет открытым вопрос о единстве бахтинской мысли, но и делает ее способной к диалогу с самыми разнообразными подходами в современной философской мысли: феноменологическими, герменевтическими, постмодернистскими. Основные публикации работ Б.: "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса" (1965, 1990); "Эстетика словесного творчества" (1979, 1986); "Работы 1920-х годов" (1994); "Проблемы творчества и поэтики Достоевского" (1994) и др. Т.В. Щитцова
      БАШЛЯР (Васhе1аd) Гастон (1884-1962) - французский философ и методолог, психолог, культуролог. Основоположник неорационализма (интегрального рационализма, прикладного рационализма, диалектического рационализма, нового материализма). Самоопределял себя как "сельского философа". Докторская диссертация - "Опыт приближенного знания" (1927). В 1919-1930 - преподаватель химии и физики в колледже, затем профессор Дижонского университета. С 1940 профессор Сорбонны, где руководил кафедрой истории и философии науки, затем Институтом истории наук. В 1961 стал лауреатом национальной премии в области литературы. Основные работы: "Индуктивная ценность относительности" (1929); "Связный плюрализм современной химии" (1932); "Новый дух науки" (1934); "Диалектика деятельности" (1936); "Психоанализ огня" (1937); "Философское отрицание. Очерк философии нового духа науки" (1940); "Новый рационализм" (1953), "Прикладной рационализм" (1962) и др. Выступил с программой обоснования эпистемологии как теории знания, критически направленной против неогегельянского историцизма (прежде всего Кроче и Джентиле), признававшего статус научности только за философией, сводя научное знание к пустым абстракциям, порождающим псевдопознание. В то же время резко не принимал позитивистскую методологию, сводящую науку, в конечном итоге, к калькуляции и регистрации данных непосредственного опыта, лишая ее функции воображения. Исчерпанными Б. признавал и научные программы, порожденные классическим (просвещенческим) рационализмом. Осознание кризисных явлений в науке, а главное, в ее методологии и побудило Б. выступить с масштабным проектом, нацеленным на "порождение" "нового духа науки" и требующим перестройки знания в соответствии со спецификой современного мышления. Исходная точка движения - тотальное противостояние традициям классической науки. Неприятие последней - не аномалия в научном сообществе, а средство снятия противостояния замкнутых традиционных философских систем и постоянно изменяющейся научной мысли, нуждающейся в своем рефлексивном обосновании. Современное мышление обнаруживает в процессе исторического развития знания складывающуюся иерархию его различных теоретических уровней. Однако каждый из них развивался, как правило, автономно, слабо взаимодействуя с другими. Задача же методологии состоит в организации движения не только и не столько в "горизонте" разных пластов знания, сколько в обеспечении "вертикального" восхождения от более низких уровней вверх, вплоть до уровня философии, без которого как своих предпосылок и обоснования не может обходиться наука. (Такое вертикальное движение Б. называл процесом "диалектизации"). Неклассической науке должны соответствовать и своя философия, которую Б. определял негативным образом. Это - "философия не" (философия, построенная на принципах отрицания). Отрицание, согласно Б., является одним из центральных "пунктов" любого процесса познания, без него невозможно выходить на новые уровни осмысления реальности. Следы предшествующих отрицаний всегда могут быть отслежены в любом конечном продукте знания. "Научно проводимая дереализация сохраняет свою связь с реальностью". С этой точки зрения научная абстракция не может быть понята как результат случайного "механического" конструирования - она является результатом сложного исторического, диалектически развертывающегося процесса развития понятий и способов "практической работы" с ними. Однако в исторической ретроспективе всегда важно уметь находить те ключевые отрицания, которые обусловливают весь последующий процесс развития знания. Современный этап развития как раз и может быть понят как такая поворотная точка, требующая не только пересмотра конституирующих науку понятий, но и отрицания предшествующей философии. Поэтому современная философия - это не реалистическая философия (эмпиризм с его сенсуалистическим редукционизмом и позитивизм с его опорой на здравый смысл). Но современная философия и некартезианская и не-кантианская (экспериментальные данные неотделимы от их рациональной организации). Современная философия по необходимости должна быть "прикладным рационализмом", снимающим оппозицию рационализма и эмпиризма. Мало указать на реальность, надо ее еще и обосновать, так же как и любые формальные построения должны быть подтверждены адекватной реализацией. Следовательно, объекты науки - это не те явления, с которыми нас знакомит опыт повседневной жизни, а сложные "философски нагруженные" конструкты. Отсюда в любом знании следует выделять три его уровня, сообщающихся между собой: психологический, эпистемологический и онтологический ("метафизический"). Завершающий - онтологический, опосредующий эпистемологический, исходный-психологический. Любая научная деятельность, согласно Б., в чем он солидаризуется с Бергсоном, должна начинаться с очищения и "превращения" (рационального оформления в результате конструктивной деятельности сознания) психологических "очевидностей". Непрерывность психологических восприятий возникает в непрерывности целесообразного действия и поддерживается этим последним. Она есть результат не пассивного созерцания, а человеческого усилия по преодолению данного (моменты отрицаний, вписанные в различные ряды отношений во времени, накладывающиеся друг на друга и порождающие эффект "стереофонии"). Диалектически воспринятая и понятая действительность есть не что иное, как "волнообразное колебание и ритм", "воссоздающий формы". Ритм связывает психические явления, жизнь и физический мир, природу, закон ритма правит повсюду. Симметроритмия лежит в основании согласования интуиции метафизики и понятий современной науки. Знание, кроме своей трехуровневой организованности, "задается" также наличием в нем трех видов диалектики: "внутренней" (в развертывании которой разум расчленяет сам себя), "внешней" (которая приводит к расчленению разума в эксперименте) и диалектики "наложения" двух первых, что также обеспечивает рационально-эмпирический синтез. Последний Б. попеременно именует "сюррационализмом" и "сюрэмпиризмом", он же обозначается Б. как "интегральный рационализм", синтезирующий аксиоматические основания знания. В современной науке математический аксиоматизм заменяет индуктивистские схемы. В этом отношении Б. говорит о "дискурсивной метафизике математического реализма". Различаются три типа аксиоматик: математическая (ей соответствует "внутренняя диалектика"), физическая ("внешняя диалектика") и техническая ("наложение диалектик"), в которых за мыслью обнаруживается присутствие экспериментальной реальности. "Диалектизация" знания разрушает "очевидности и опыта, и разума, а также задает процессуальность реальности. В связи с этим Б. говорит о необходимости" диалектической генерализации "интегрального рационализма", его превращении в "диалектический рационализм". "Диалектизация" превращает науку из "естественной феноменологии" (описывающей данные) в "феноменотехнику" (конструирующую феномены и затем воплощающую их в "данность", доступную эмпирическому описанию). Экспериментирующий разум постоянно проблематизирует знание, обнаруживая разрывы теоретических построений и данных, и технотизирует науку, воспроизводя предварительно "изобретенное" явление. "...Мы покинули природу с тем, чтобы вступить в фабрику феноменов". Нет подлинной реальности в современной культуре до и вне науки, так как хотя "наша мысль идет к реальному, но не исходит из него", более того - конструирует ее как таковую. Так как "реальность никогда не является тем, во что можно верить, но всегда тем, о чем необходимо мыслить", мир предстает как "моя верификация". Б., по сути, формулирует программу эпистемологической революции как диалектического самоотрицания на основе рефлексивности научного духа. Последний постоянно вызывает в современной социокультурной реальности "эпистемологический шок", дающий основание для философской рефлексии и развития научного знания. Таким образом, суть диалектики научной мысли - непрекращающаяся "конкретизация абстрактного". Соответственно, современная философия - это философия не бытия, а творчества. Отсюда актуализация проблемы метода интегрального рационализма, ориентирующего на создание новых ценностей, реализация которых - задача прикладного рационализма. Однако разум не всемогущ в современной культуре, утверждает Б. Он ответственен прежде всего за "функцию остановки, запрета" и порождение научного знания как предмета эпистемологии и философской рефлексии. В культуре же присутствует и "функция ирреального", связанная с воображением и порождающая эстетический опыт, оформляемый в поэтике и позволяющий непосредственно "открываться" вечному, "прорываться к архетипу. Поэзия есть метафизика мгновения ("метафизика воображения"). Трансцендентальное воображение также является путем установления новых смыслов "элементов мира". Эта проблематика не менее, чем эпистемологическая, пронизывает все творчество Б. Достаточно указать на то, что последний прочитанный им в Сорбонне курс "Способность воображения", а последняя книга - "Поэтика воображения". Не случайно Ж. Ипполит характеризовал концепцию Б. как "романтизм разума". Б. известен также как автор термина и идеи диалектической сублимации как формы (механизма) преобразования энергии влечений, замены бессознательного подавления осознанным подавлением и преобразованием. Он специально занимался изучением смысла, значения и сексуальной символики огня как связующего символа символов. В связи с этим он описал ряд комплексов, связанных с огнем: комплекс Прометея (как аналог Эдипова комплекса в умственной жизни), комплекс Эмпедокла ("зова огня"), комплексы Новалиса, Пантагрюэля, Гофмана и Гарпагона. В.Л. Абушенко
      БЕГСТВО В БОЛЕЗНЬ - понятие и психоаналитическая концепция Фрейда, фиксирующие и раскрывающие причины и механизмы ряда психических заболеваний и расстройств (в особенности неврозов), характеризующихся наличием неосознаваемого стремления отчужденного человека к заболеванию и погружению в болезнь. Последняя тенденция выступает как средство и способ защиты от конфликта с реальностью. По Фрейду, Б. в Б. - это способ замещения недостающего удовлетворения, реализующийся путем обратного развития (регрессии), возвращения к прежним формам психосексуальной жизни, которые в свое время доставляли удовлетворение. Эта регрессия двоякая: 1. временная регрессия (возвращение либидо к прежним ступеням развития) и 2. формальная регрессия (когда проявление эротической потребности выражается примитивными первоначальными средствами). Оба вида регрессии направлены к периоду детства и оба ведут к восстановлению инфантильного состояния. Согласно Фрейду, невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись все те, кто разочаровался в жизни или кто чувствовал себя слишком слабыми для жизни. В современной психологии и психиатрии "Б. в Б." трактуется преимущественно как одна из форм реакций личности на неблагоприятную, психогенно травмирующую ситуацию, выражающаяся в попытке избежать конфликта путем развития болезненных симптомов и как проявление механизма патологической психической защиты. В общем характеризуется невротической, функциональной, соматической, вегетодистони-ческой симптоматикой и выступает как частая причина возникновения различных ипохондрических состояний. В.И. Овчаренко
      БЕГСТВО ОТ СВОБОДЫ - понятие и концепция гуманистического психоанализа Фромма, фиксирующие и объясняющие причины и механизмы действия динамических факторов психики человека, побуждающих его к добровольному отказу от свободы и самого себя. По Фромму, "механизмы избавления" и "Б. от С.", одиночества и бессилия образуются на основе отчужденности и неуверенности современного изолированного индивида, который отказывается от независимости своей личности в целях слияния ее с чем-то внешним и обретения таким образом дополнительной, "вторичной силы". К социально значимым механизмам Б. от С. Фромм относил авторитаризм, разрушительность и автоматизирующий конформизм. В.И. Овчаренко
      БЕЙЛЬ (Вау1е) Пьер (1647-1706) - французский философ и публицист, предшественник философии Просвещения. Учился в Тулузском и Женевском университетах. В 1676-1681 преподавал и занимал кафедру философии при университете Седана. Лишен кафедры как протестант в связи с усилением гонений на гугенотов. Эмигрировал в Голландию. Занял кафедру философии Роттердамского университета. В 1693 лишен пенсии и права преподавания. Наиболее известен его "Исторический и критический словарь" (1697, второе расширенное издание - 1702), выдержавший с 1697 по 1741 одиннадцать переизданий на французском и два издания на английском языках. Из других работ Б. следует назвать: "Разные мысли, изложенные в письме доктору Сорбонны по случаю кометы, появившейся в декабре 1680 года" (1682); "Философский комментарий на слова Иисуса Христа "Заставь их выйти" (1686); "Продолжение разных мыслей о комете" (1704); "Ответы на вопросы одного провинциала" (1703-1706); "Беседы Максима с Фелистом" (1707) и др. Сторонник скептицизма в философии. Высоко ценил Секста Эмпирика и Монтеня. Сильно влияние на Б. Декарта. Во всем своем творчестве отстаивал идеи свободы мысли и свободы совести. Считал, что условие добросовестного исследования рациональный анализ имеющихся данных со скептически-критичеких позиций. Излюбленная схема изложения Б.: введение и тщательный анализ традиционного (очевидного) представления, парадоксальные выводы из проделанного анализа, осуждение только что выведенных следствий (якобы с позиций традиционного представления). Известен так называемый "парадокс Бейля": утверждение о том, что общество, в котором отсутствовала бы религия, могло бы в нравственном отношении оказаться выше общества верующих. В теории познания исходит из тезиса об "идее естественного света", как непосредственно интуитивно данной людям совокупности неопровержимо истинных идей. Идея "естественного света" прирождена всем людям: и язычникам, и христианам, и атеистам. Она предопределяет правила суждения и различения истинного и ложного, хорошего и дурного. В последнем случае она проявляется как безусловность интеллектуальной интуиции нравственного сознания ("совести"). Идея "естественного света" не может быть ничем иным, кроме всеобщего разума, озаряющего умы, и порождает "аксиомы метафизики" (критерии истинности) любых суждений (научных, религиозных, жизненных). Соответственно предписываемое религией может быть признано, если оно выдержит проверку "светом" (или: любое утверждение Писания, противоречащее этому мерилу, безусловно ложно). В последующем Б. усилил свою критическо-скептическую позицию по отношению к религии, перейдя от попыток ее рационалистического обоснования к утверждению, что христианство в свете критерия "всеобщего разума" вообще лишено оснований. Обилие зла и греха в жизни не совместимо с тезисом о всемогуществе Бога, предопределяющем все события, и с его милосердием. Если же признать, что Бог является творцом зла, то это будет отвращать людей от Бога и толкать к атеизму. Рационализированное знание порождает одовременно очевидность объекта и полную достоверность убеждения, вера же не только лишена обоснования, но тем сильнее, чем более ее истины противоречат разуму. В конечном итоге философия (рациональное знание) оказывается несовместимой с христианством (религией в целом). Столь же критически-скептически Б. подошел и к анализу метафизических систем Декарта, Лейбница и Спинозы. В любом тождестве всегда обнаруживаются различия, в непротиворечивом противоречия, поэтому создать цельную философскую систему невозможно. Отсюда оценки Б. как "схоласта здравого разума" (Фейербах) и как теоретического разрушителя основ метафизики (Маркс). В.Л. Абушенко, Э.К. Дорошевич
      БЕЛАБЛОЦКИЙ (Белобоцкий) Андрей (до православного крещения Ян) Христофорович (2-я пол. 17 - нач. 18 в.) - белорусско-русский поэт и философ. Окончил слуцкую кальвинистскую гимназию, учился во Франции, Италии, Испании, Фландрии. Был кальвинистским проповедником в Слуц-ке, преподавателем в Могилеве. Из-за преследования иезуитами переехал в Смоленск, в 1681 - в Москву, где принял православие. В Москве занимался переводческой и литературно-педагогической деятельностью. Был в составе китайского посольства Ф. Головина. Автор работ: "Короткая беседа милости с истиной" (1685); "Пентатеугум" (1690); "Риторика" (1690); "Великая наука Раймунда Люллия" (1698); "Книга философская" (1699) и др. Как кальвинист не признавал официальную церковь, подвергал критике Библию, считал веру личным делом каждого человека, был сторонником теории предопределения. Исходил из позиций деизма и рационализма. Основа концепции учение о "естестве". "Естество" - есть вещь, высшая из всех вещей, постигаемых нашим разумом. "Естество" существует вечно наряду с Богом, оно ему присуще. Теология как "божественная мудрость" недоступна человеческому разуму, в ней господствует вера. В философии же возможности человеческого разума ничем не ограничены, философ может сомневаться даже в существовании Бога. Между знанием и верой возможны противоречия. Философию ставил выше теологии, так как первая основывается на данных науки, а не на откровении. В целом в его учении ощущается влияние социан-ства. Э.К. Дорошевич, В.Л. Абушенко