Страница:
38
В давние времена жил микадо - микадо Сэйин по прозванию. Августейшую дочь его звали Такаико. Принцесса эта скончалась, и в ночь похорон кавалер, живший рядом со дворцом, взглянуть собираясь на них, с дамой вместе - в ее экипаж усевшись - сюда подъехал. Долго он пробыл, а похоронная процессия все не выходила. Вздыхая, готов был он уже прекратить ожидание, и здесь, в этот миг, известный повсюду как любовный игрец, Минамото Итару, который явился также сюда посмотреть и, экипаж кавалера приняв за дамский, к нему приблизился и всячески старался игру начать,- в миг этот Итару, светлячка поймав, его бросил к ним в экипаж.
Сидевшая там дама, опасаясь, как бы при свете светлячка ее не увидали, его потушила. А сидевший с ней кавалер:
"Процессия выйдет - и всё
на свете этом для принцессы
окончится ведь свет погас...
Ты слушай плач: неужли годы
уж все для ней прошли?"
А Итару в ответ:
"Да, в самом деле, слышу,
как жалобно рыдают.
Но то, что свет погас
вот этого уж я
не знаю, право" 43.
Так он ответил. Для стихотворения первого в свете любовного игреца это было поистине обыкновенно.
VII
39
В давние времена юноша один влюбился в женщину, дурного ничего собой не представлявшую. Родитель деспот был у него и, опасаясь, что их любовь придет к завершению своему, эту женщину собрался изгнать из дома44. Решил он так, но все же пока еще не изгонял. А тот ведь сыном был,- влияния не имел еще и остановить его не мог. Дама также - как звания низкого - сил не имела для борьбы.
И вот за это время любовь их становилась все сильней, сильней...
Как вдруг родитель эту женщину изгнал из дома. Кавалер кровавые лил слезы, но помешать не мог.
Увели ее, и дама тем, кто шел назад45
"Если он спросит:
доколе
вы проводили меня,
до "реки" неустанных в разлуке
"слез" - вы ответьте ему!"
А кавалер - в слезах весь - так сложил:
"Если отвращенье,
кому же будет трудно
расстаться с кем-нибудь?
Для меня же пуще
печаль теперь, чем раньше..."
Так сложил он и впал в беспамятство,- родитель же не знал, что делать. Решал он, полагая, что дело здесь в простом; он думал, что таким оно быть не могло, но так как тот на самом деле чувств лишился, в смятении, стал давать различные обеты.
Сегодня в сумерки лишился чувств от, и на другой лишь только день, в час пса, наконец, в себя пришел.
В старину вот как любили молодые люди, а нынешние старцы - как раз так, что ль, поступают?
40
В давние времена жили две дамы - родные сестры. Одна имела мужа из звания низкого, и бедного, другая - благородного, и с состоянием. Вот та, что имела мужа незнатного, в последних числах декабря46, одежды вымыв верхние, сама сушить их на шесте развешивала. Желание большое было у ней, но непривычна к столь низкому труду она была и, платье надевая на шест сушить, в плечах его порвала. Не зная, что делать, только плакала и плакала она.47
И вот тот благородный кавалер, услышав это и сочувствием сильным к ней проникшись, послал ей то, что бросилось в глаза в миг тот первым прекрасную одежду особ шестого ранга48 и при этом
"Когда фиалок
цвет густой темнеет,
на поле всем вдали,
растений разных глазу
не отличить!" 49
Смысл здесь, по-видимому, тот же, что н в стихотворении: "На равнине Мусаси" 50.
VIII
41
В давние времена кавалер, зная и зная, что дама та играет в любовь, все ж сблизился с нею. И, несмотря ни на что, приятной ему была она. Часто ходил к ней он, и все же беспокоился сильно; однако перестать ходить не в силах был; и так однажды дня два иль три - помехи были - к ней не пошел он; и тут ей так он:
"Даже след мой,
след от моих посещений,
все тот же, что был...
А чьей уж тропою
стал он теперь?"
Так сложил он из подозрений к ней.
42
В давние времена жил принц, принц Кая по имени. Принц этот, пристрастный к дамам, к ним относился у себя при дворе с благосклонностью особой.
Была одна средь них очень красива, и не давала прохода ей молодежь. "У ней - лишь я один!" - так думал один из них; другой же, узнав об этом, письмо ей посылая, модель кукушки изготовил и...
"Селений, в которых
поешь ты, кукушка,
так много!
Сторонюсь от тебя я,
хоть и люблю..."
Так сказал он. Дама ж эта, ему желая угодить:
"Кукушка та, лишь о которой
сложилось имя так,
сегодня утром плачет...
Ведь в стольких хижинах от ней
так сторонятся люди!"
Время было - месяц май. И кавалер в ответ:
"Во многих хижинах... и все же
кукушке этой верю!
Вот если б только голос
не смолк ее в селеньи,
где я живу..."
43
В давние времена жил кавалер. В провинцию назначенному другу проводы желая устроить, он позвал его к себе. Близким человеком был тот, и кавалер жену свою заставил чарки подносить, а в подарок одежду женскую решил отдать.
И вот кавалер-хозяин, стихи сложив, жене дал прикрепить к одежде той у места поясницы51:
"Для тебя, о, уходящий
друг, с себя я сняла
одежду - скорбь!
И без них я даже
теперь останусь" 52
44
В давние времена жил кавалер. Нежно любимая дочь одного человека - как бы перемолвиться хоть словом с этим кавалером - все помышляла. Высказать все это трудно было, верно, ей, и заболела она. Уж при смерти сказала: "Вот, как я думала" - и, услыхав отец про это, весь в слезах кавалеру все передал, и тот в смятении прибежал, но девушка уж умерла. В тоске, унынии захирел он.
Время было - конец июня, были дни жары ужасной. Вечером играла музыка53, а ночью слегка повеял прохладный ветерок. Светлячки высоко взлетали вверх. И кавалер тот лежал, на них смотря:
"Светляк летающий!
Ты доберешься
до неба самого,- скажи
ты гусям диким там, что здесь
осенний ветер веет".
"Сумерками дня
летнего, который
не хочет так темнеть,
с тоскою гляжу я, и невольно
грустно мне..."
45
В давние времена кавалер имел очень хорошего друга. Думали оба они, что ни на миг друг от друга не отойдут, но уезжал тот в провинцию54, и с горестью сильной расстались они, Месяцы шли, и в письме, присланном другом: "Как грустно! С тобою не видимся мы; время проходит... уж не забыл ли меня? в отчаяньи ужасном я помышляю... сердца ведь людей в этом мире: с глаз лишь долой - сейчас и забвение".
Так он писал, и в ответ кавалер:
"С глаз долой - говоришь?
Так не кажется мне...
Ни минуты одной,
чтоб забыл я тебя,
облик твой предо мной".
46
В давние времена у кавалера была дама, о которой нежно он помышлял: "Ах, как бы!..", но, однако, дама, про кавалера слыша, что он ветрен, все более бесчувственною становилась и ему сложила:
"Говорят, что много
рук, что зацепляют
у большой нусА55.
Люблю тебя и все же
не верю я тебе".
А кавалер в ответ:
"Нуса большая... слава
такая создалась...
Ведь и струй течение
в конце концов находит
себе, как говорят, порог..."
47
В давние времена жил кавалер. В виду имея устроить проводы другу, он ждал его, но тот не приходил, и кавалер:
"Теперь я знаю,
что такое горечь!
Теперь без промедленья
туда, где ждут меня,
ходить я буду!"
48
В давние времена жил кавалер. Сестра его младая была красива очень, и он, наблюдая ее играющую на кото56
"Юность и свежесть,
корень на вид
так благороден!
В мыслях: кому же придется
травку младую связать..." 57
А она в ответ:
"Травке младой,
зачем эти слова,
необычные столь?
Ведь открытым таким
тебя считала она..."
49
В давние времена жил кавалер. Ревнуя сам ревнующую его даму, он
"Пусть возможно
нагромоздить раз десять
яиц десятки,
можно ль верить
сердцу женщины?"
проговорил, а та
"Пусть будет,
что росинки утра
останутся и днем...
Но кто ж будет верить
мужчины чувствам?"
II кавалер снова
"Пусть возможно, что вишен цветы,
хоть ветер и дует,
не осыплются с прошлого года,
увы, трудно верить
женскому сердцу!"
А дама снова в ответ
"Еще безнадежней,
чем цифры писать
на текущей воде,
любить человека,
что не любит тебя!"
Эта дама в кавалер, что так состязались друг с другом в сравненьях неверности, были, верно, в тайной связи.
50
В давние времена кавалер при виде того, как один человек в саду перед домом хризантемы сажает, сказал:
"Посадить - посадишь,
но осени не будет,
и не зацветут они.
Цветы и опадут, но корни,
они засохнут ли?" 58
51
В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
"Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался" 59
проговорил и послал фазана.
52
В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
"Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь..."
53
В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
"Идти - я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моем - что же:
роса ль с пространств небес?" 60
54
В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
"На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя,
верится им!"
55
В давние времена кавалер лежал - тосковал, вставал - тосковал и от чрезмерной тоски
"Рукав мой - не шалаш
ведь из травы...
А все же
стемнеет только лишь
росы приютом станет".
56
В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
"Отчаявшись в любви,
себя гублю я сам!
"Из-за себя" - как червь,
живущий в водорослях, где и
жнет его рыбак".61
IX
57
В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины - так, ничего себе...
Деревней было то,- и кавалер, жнецов послав на поле, стоял - смотрел. Тут женщины со словами: "То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!"-гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они:
"В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил,- не дает".
Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:
"Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут" 62.
Так проговорил он, а они ему опять: "А мы - подбирать колосья!" Тогда он:
"Когда я услышу
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!" 63
58
В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на "Горе Восточной"64 и
"Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!"
Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, во брызнули в лицо ему водою - жизнь вернулась...
"Поверх меня - роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?" 65
Сказал, и жизнь к нему вернулась.
59
В давние времена жил кавалер. Он был занят придворной службой, и сердце его было неверное, отчего жена его обратилась к человеку, ей обещавшему: "Тебе я буду верен", и с ним в провинцию уехала. Кавалер этот отправился посланцем в храм Уса-Хатимана66 и, услышав, что она теперь женой чиновника в одной провинции, на обязанности которого лежало принимать послов, ему сказал: "Заставь жену свою мне чарку подавать,- иначе пить не буду". Когда та чарку подала, он, взяв на закуску поданные померанцы, так сказал:
"Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая,
чудится прежней подруги
рукавов этот запах..." 67
Так сказал он,- и она, все вспомнив, стала монахиней и удалилась в горы.
60
В давние времена кавалер дошел до Цукуси68 и, услыша, как за занавесью говорят69: "О, он любит любовь. Повеса он".
"Если перейдет кто
реку Сомэгава,
что есть "река Окраски" 70
не может быть, чтоб цвета
не было на нем" 71.
Сказал он, а дама в ответ:
"Если б было все - как имя,
то ветрен должен быть
наш "Забавы остров".
А говорят - напрасно
он прозван так..." 72
61
В давние времена кавалер годы целые вестей о себе не подавал, и дама разумной, видно, не была она,- склонившись на слова пустяшные другого, служанкой стала у него в провинции; и тут пришлось ей выйти к тому - своему прежнему знакомцу - подавать обед. Волосы длинные свои она уложила в шелковый фуляр73, а на себя надела одежду, длинную с узорами Тояма. "В ночь эту ту, что здесь была,- ко мне пришли!" -кавалер хозяину сказал, и тот ее прислал. "Меня не узнаешь ты?" - кавалер сказал и...
"Прежняя прелесть,
куда она скрылась?
Как вишня, ты стала,
цветы у которой
совсем облетели..."
Проговорил он, а она, стыд ощутив, ответа не дала ему, в когда тот к ней вновь: "Что ж не отвечаешь ты мне?" - она сказала: "Слезы льются - и глаза мои не видят, и сказать что-либо не в силах я". Кавалер тогда:
"И это она,
та, что бежала
от свиданья со мной?
Годы прошли, а жестокость ее
будто растет все!"
Сказал и, одежду сняв, ей подал, но она, разодрав ее, бежала. И куда ушла - не знают...
62
В давние времена дама пожилая, но в сердце еще хранившая пристрастье к житейским наслаждениям, думала: "А, как бы познакомиться мне с этим столь чувствительным кавалером!" Но случаев удобных высказать свое желанье у нее не было, почему она собрала своих сыновей и им рассказала свой будто бы сон. Из них двое дали ей решительно бесчувственный ответ, а третий разгадал ей так: "Сон приведет к тебе хорошего кавалера", и вид у дамы пожилой был очень довольный. "Все другие лишены чувства. Как бы познакомить ее с этим Дзайго-Тюдзё" - было в мыслях сына. Он встретил его на охоте. Взяв коня под уздцы, он сказал ему: "Так и так, вот в чем дело". Тот сжалился и, к ней отправившись, лег с нею. Но вот после этого кавалер тот показываться перестал, отчего дама, придя к его дому, стала подсматривать сквозь щели ограды.
Кавалер, заприметив ее, сказал:
"ДО ста лет
одного лишь не хватает!
Водоросли-кудри...
Облик этот предо мною,
видно из любви ко мне".
Сказал он и, приказав оседлать коня, поднялся уходить. Видя это, та, не разбирая терновников, шиповников, в смятении побежала и, домой придя, легла. Кавалер же стоял и тайком подсматривал, что делала дама; видит: она лежит и вздыхает...
"Значит и сегодня
одна без милого в ночи
лежать я буду!
Лишь подостлав одну одежду
на узком ложе".
Проговорила она, и кавалеру стало жаль ее; и он ночь эту с нею спал.
Вот пример того века. Любил ли даму он иль не любил, но сердце было у кавалера, что разницы не показывало этой.
63
В давние времена кавалер, ввиду того, что дама не вступала с ним тайком в сношения, в волнении: где она? - сложил:
"Если бы стал я
веющим ветром,
за жемчужные завеси,
щель отыскав,
постарался б проникнуть!"
И дама в ответ:
"Неуловимым ветром
хоть и стал бы ты,
в жемчужных занавесках
кто б тебе позволил
щель найти" 74
X
64
В давние времена жила дама, что была любимицей микадо и имела разрешение на цвета75. Была она двоюродной сестрой той фрейлины, что была матерью микадо. Во дворце служивший кавалер - из Аривара76 - еще очень юн был и с этой дамой был знаком.
Кавалеру разрешались еще покои дам77, и он, уходя туда, где была дама, около ней все время пребывал. "Это невозможно! И ты погибнешь сам... Не поступай так!" - говорила дама78, а он:
"Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я,
пусть будет!"
Сказал... и она в свой собственный покой79 ушла,- но он, еще пуще не остерегаясь хоть бы того, что люди их увидят, к ней в покой пришел. Отчаявшись совсем, дама в дом родной уехала. А тот: "Вот хорошо!" подумав, туда к ней стал ходить, и люди, об этом слыша, все кругом смеялись.
Ранним утром, как видал управляющий дворцом, он возвращался во дворец, сам снимал обувь и внутрь, на место ее бросал80. Все время непристойно так вел себя он, и судьба его должна была пропасть так понапрасну, так что кавалер этот, поняв, что в результате погибнет он, к богам81 и буддам воззвал: "Как-нибудь сдержите вы это мое сердце!",- но чувствовал одно, что возрастает все более оно; чувствовал одно, что любит безудержно... Тогда, позвав кудесников и чародеев, ушел, чтобы свершить обряды очищения от наваждения - чтоб любовь прошла. Очистился уже,- а тоски размеры еще больше возросли. Он чувствовал одно сильней любовь его, чем была раньше...
"То очищенье,
что в реке "Омовенья" свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!"
Лицо и вся наружность микадо прекрасны были, и когда дама слышала, как на заре он, приняв в свое сердце будды святое имя, голосом столь величавым призывать его изволит, горькими слезами обливалась: "Такому государю и не служить .. Вот жребии неудачный, вот печаль! Им - тем кавалером - связана я вся..." - так говоря, рыдала.
Пока происходило так, микадо услыхал об этом всем и кавалера в ссылку сослал, а даму фрейлина, ее сестра, из дворца82 удалила и в сарае родного дома в наказание заключила... И она, в сарае заключенная, рыдала:
"Из-за себя" - как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак...83
Навзрыд рыдаю,
на свет же не ропщу".
Так плакала она, а кавалер из места ссылки в ночь каждую сюда являлся84 и, на флейте красиво так играя, голосом прекрасным столь жалобно пел песни. Поэтому она, заключенная в сарае этом, что тут он, знала, но свидеться, конечно, не могла.
"Как-нибудь все же..."
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я - и нет."
Так думала она. Кавалер же, не видясь с дамой, бродя вокруг, так пел:
"Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина все одна:
влечет меня желанье
тебя увидеть!"
65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На взморье глядя, он увидел, что там суда и
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт - ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым покровом лежал на ветвях дерев. Прк виде этого один лишь изо всех тех путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" 85.
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда Сумиёси провинции Цу, было так красиво, что он сошел с коня и шел пешком. Один из путников сказал, воспевая побережье у Сумиёси:
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То - осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" 86
Так сложил он, и никто больше стихов не стал слагать87.
68
В давние времена жил кавалер. Кавалер этот отправился в провинцию Исэ в качестве "охотничьего посла"88. Родительница принцессы-жрицы послала ей сказать89: "Встреть и принимай его заботливей, чем прочих послов". Так как были то слова родительницы, принцесса-жрица приняла его очень радушно. Утром она отпустила его на охоту, вечером поместила в своем дворце. Во время этих радушных забот они заговорили друг с другом. На вторую ночь кавалер стал уговаривать во что бы ни стало ночью им друг с другом повстречаться. И дама со своей стороны не была склонна к тому, чтобы с ним ни в коем случае не повидаться. Но так как глаз вокруг было очень много, свидеться с ним ей было трудно.
Ввиду того, что был он послом главным, она положила его спать невдалеке от себя. Ее покой был здесь поблизости, и дама, дав людям успокоиться, в четверть первую первого часа ночи отправилась к нему. Кавалер с своей стороны не спал, а лежал только, смотря по направлению ее покоев. И видит он при облачной луне тень человеческую: пред ним предстала она, в предшествии младого отрока. Кавалер в сильной радости ввел ее в свою спальню, и оставалась она у него с первой четверти первого часа до третьей четвертого, когда - не успев еще ни о чем с ним переговорить - она вернулась к себе. Кавалер в сильной печали не спал. Рано утром, хоть и был он в тоске, но посылать к ней от себя было неудобно, отчего в волнении он ждал вестей оттуда90. Вскоре после рассвета пришла весть от нее - без слов, одно стихотворение:
"Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?"
Кавалер, весь в слезах, сложил такое стихотворение:
"Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь
узнаем ввечеру..."
Сложив так, он послал ей; сам же отправился на охоту. Хоть и бродил он по полям, сердце ж его было не здесь: он думал, что этой ночью, уложив всех спать, он поскорее с нею встретится. Однако правитель провинции той, бывший также и хранителем храмов Ицука, прослышав, что здесь есть охотничий посол, всю ночь с ним пропировал, так что тот совершенно не был в состоянии с ней встретиться. Когда же рассвело, ему предстояло перейти в провинцию Овари, отчего и кавалер, и дама проливали втайне от всех горькие слезы, но свидеться все ж не могли. Когда мало-помалу ночь рассвела,- на чарке, присланной от дамы, было написано стихотворение; взял он, взглянул - там было написано:
"Вот это - так река!
Что пеший путник перешел
и не замок..."
Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он приписал конец стихотворению:
"Но будет он опять заставу
на "склоне встреч" - переходить".
69
В давние времена кавалер на пути обратном из посольства к местам охот остановился у Оёдо и здесь, к отроку принцессы-жрицы обратившись, проговорил:
"Где топь та, где рыбак
"морские сосны" жнет?
Двигая веслом,
ты научи меня,
ладья рыбачья" 91.
70
В давние времена кавалер был у принцессы-жрицы в Исэ в качестве посланца от двора, и там ему дама92, говорившая всегда принцессе той лишь о делах любовных, от себя сказала93:
"Потрясающе-стремительных
богов запретную ограду
готова я перешагнуть!
Так видеть хочется его
из дворца гостя..." 94
А кавалер в ответ:
"В любви томишься? - Что же...
Попробуй - и приди!
Не путь то, на котором
потрясающе-стремительных
богов запрет лежит..."
71
В давние времена кавалеру с дамой, жившей в провинции Исэ, свидеться вторично не удалось, и он собрался уезжать в соседнюю провинцию и при этом страшно на нее роптал; тогда дама:
"На побережье Оёдо сосна
жестока разве? - Нет!
Упреки шлют ей только...
и волны те, что сами
бегут от ней..."
72
В давние времена кавалер, зная, что там она, но даже весть послать ей от себя возможность не имея, бродил вокруг ее жилища и размышлял:
"Глазами - вижу,
руками же достать
тебя я не могу...
Ты словно лавр, что на луне
растет!"
73
В давние времена кавалер, ропща сильно на даму, ей
"Скалистых нет
меж нами гор
нагроможденных...
А дней без встречи сколько
прошло в любви!"
74
В давние времена кавалер даме, жившей в провинции Исэ, сказал: "Возьму тебя в столицу я н там встречаться будем!" - на что дама:
"У той сосны морской,
что в Оёдо на побережье
растет,- сердце
в покой приходит,
хоть и не говорит она..."
Сказала... и стала еще более жестокой. Тогда кавалер:
"И как сосна морская,
с промокшим платьем рыбаки
которую жнут, сушат,
за то свидание приняв,
на том остановиться хочешь?"
А дама:
"Морские сосны, что растут
между скалами,
всегда они бы были!
Прилив же, иль отлив,
а раковинки будут..."
Кавалер опять:
"От слез насквозь промок,
хоть выжимай,
рукав мой!
Что это? Капли то - сердцА
жестокие людей на свете?"
Действительно, то была дама, с которой сблизиться так трудно было95.
XII
75
В давние времена, когда императрица Нидзё еще именовалась фрейлиной-матерью наследного принца, она отправилась однажды на поклонение своим родным богам, и тут кавалер, начальником конвоя служивший, при раздаче наград всем бывшим, пожалован был из рук ее самой,- и он, стихи сложив, почтительнейше их ей приподнес:
"Сосна в ОсиО,
что в Охара,- у ней
в сегодняшний день
встают, верно, картины
века богов!" 96
Сказал он так... И в сердце так же грустен был. Что думал он? Про то неизвестно...
76
В давние времена жил микадо - по имени микадо Тамура. Во времена те же жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и посмертные обряды свершились в храме Ансёдзи, в конце марта. Все благоговейно подносили приношения, и этих приношений поднесенных тысячи скопились. Большинство предметов принесенных к ветвям дерев было прикреплено97, и когда все это поставили пред храмом, то было так на вид, как будто горы сами к храму двинулись98.
В давние времена жил микадо - микадо Сэйин по прозванию. Августейшую дочь его звали Такаико. Принцесса эта скончалась, и в ночь похорон кавалер, живший рядом со дворцом, взглянуть собираясь на них, с дамой вместе - в ее экипаж усевшись - сюда подъехал. Долго он пробыл, а похоронная процессия все не выходила. Вздыхая, готов был он уже прекратить ожидание, и здесь, в этот миг, известный повсюду как любовный игрец, Минамото Итару, который явился также сюда посмотреть и, экипаж кавалера приняв за дамский, к нему приблизился и всячески старался игру начать,- в миг этот Итару, светлячка поймав, его бросил к ним в экипаж.
Сидевшая там дама, опасаясь, как бы при свете светлячка ее не увидали, его потушила. А сидевший с ней кавалер:
"Процессия выйдет - и всё
на свете этом для принцессы
окончится ведь свет погас...
Ты слушай плач: неужли годы
уж все для ней прошли?"
А Итару в ответ:
"Да, в самом деле, слышу,
как жалобно рыдают.
Но то, что свет погас
вот этого уж я
не знаю, право" 43.
Так он ответил. Для стихотворения первого в свете любовного игреца это было поистине обыкновенно.
VII
39
В давние времена юноша один влюбился в женщину, дурного ничего собой не представлявшую. Родитель деспот был у него и, опасаясь, что их любовь придет к завершению своему, эту женщину собрался изгнать из дома44. Решил он так, но все же пока еще не изгонял. А тот ведь сыном был,- влияния не имел еще и остановить его не мог. Дама также - как звания низкого - сил не имела для борьбы.
И вот за это время любовь их становилась все сильней, сильней...
Как вдруг родитель эту женщину изгнал из дома. Кавалер кровавые лил слезы, но помешать не мог.
Увели ее, и дама тем, кто шел назад45
"Если он спросит:
доколе
вы проводили меня,
до "реки" неустанных в разлуке
"слез" - вы ответьте ему!"
А кавалер - в слезах весь - так сложил:
"Если отвращенье,
кому же будет трудно
расстаться с кем-нибудь?
Для меня же пуще
печаль теперь, чем раньше..."
Так сложил он и впал в беспамятство,- родитель же не знал, что делать. Решал он, полагая, что дело здесь в простом; он думал, что таким оно быть не могло, но так как тот на самом деле чувств лишился, в смятении, стал давать различные обеты.
Сегодня в сумерки лишился чувств от, и на другой лишь только день, в час пса, наконец, в себя пришел.
В старину вот как любили молодые люди, а нынешние старцы - как раз так, что ль, поступают?
40
В давние времена жили две дамы - родные сестры. Одна имела мужа из звания низкого, и бедного, другая - благородного, и с состоянием. Вот та, что имела мужа незнатного, в последних числах декабря46, одежды вымыв верхние, сама сушить их на шесте развешивала. Желание большое было у ней, но непривычна к столь низкому труду она была и, платье надевая на шест сушить, в плечах его порвала. Не зная, что делать, только плакала и плакала она.47
И вот тот благородный кавалер, услышав это и сочувствием сильным к ней проникшись, послал ей то, что бросилось в глаза в миг тот первым прекрасную одежду особ шестого ранга48 и при этом
"Когда фиалок
цвет густой темнеет,
на поле всем вдали,
растений разных глазу
не отличить!" 49
Смысл здесь, по-видимому, тот же, что н в стихотворении: "На равнине Мусаси" 50.
VIII
41
В давние времена кавалер, зная и зная, что дама та играет в любовь, все ж сблизился с нею. И, несмотря ни на что, приятной ему была она. Часто ходил к ней он, и все же беспокоился сильно; однако перестать ходить не в силах был; и так однажды дня два иль три - помехи были - к ней не пошел он; и тут ей так он:
"Даже след мой,
след от моих посещений,
все тот же, что был...
А чьей уж тропою
стал он теперь?"
Так сложил он из подозрений к ней.
42
В давние времена жил принц, принц Кая по имени. Принц этот, пристрастный к дамам, к ним относился у себя при дворе с благосклонностью особой.
Была одна средь них очень красива, и не давала прохода ей молодежь. "У ней - лишь я один!" - так думал один из них; другой же, узнав об этом, письмо ей посылая, модель кукушки изготовил и...
"Селений, в которых
поешь ты, кукушка,
так много!
Сторонюсь от тебя я,
хоть и люблю..."
Так сказал он. Дама ж эта, ему желая угодить:
"Кукушка та, лишь о которой
сложилось имя так,
сегодня утром плачет...
Ведь в стольких хижинах от ней
так сторонятся люди!"
Время было - месяц май. И кавалер в ответ:
"Во многих хижинах... и все же
кукушке этой верю!
Вот если б только голос
не смолк ее в селеньи,
где я живу..."
43
В давние времена жил кавалер. В провинцию назначенному другу проводы желая устроить, он позвал его к себе. Близким человеком был тот, и кавалер жену свою заставил чарки подносить, а в подарок одежду женскую решил отдать.
И вот кавалер-хозяин, стихи сложив, жене дал прикрепить к одежде той у места поясницы51:
"Для тебя, о, уходящий
друг, с себя я сняла
одежду - скорбь!
И без них я даже
теперь останусь" 52
44
В давние времена жил кавалер. Нежно любимая дочь одного человека - как бы перемолвиться хоть словом с этим кавалером - все помышляла. Высказать все это трудно было, верно, ей, и заболела она. Уж при смерти сказала: "Вот, как я думала" - и, услыхав отец про это, весь в слезах кавалеру все передал, и тот в смятении прибежал, но девушка уж умерла. В тоске, унынии захирел он.
Время было - конец июня, были дни жары ужасной. Вечером играла музыка53, а ночью слегка повеял прохладный ветерок. Светлячки высоко взлетали вверх. И кавалер тот лежал, на них смотря:
"Светляк летающий!
Ты доберешься
до неба самого,- скажи
ты гусям диким там, что здесь
осенний ветер веет".
"Сумерками дня
летнего, который
не хочет так темнеть,
с тоскою гляжу я, и невольно
грустно мне..."
45
В давние времена кавалер имел очень хорошего друга. Думали оба они, что ни на миг друг от друга не отойдут, но уезжал тот в провинцию54, и с горестью сильной расстались они, Месяцы шли, и в письме, присланном другом: "Как грустно! С тобою не видимся мы; время проходит... уж не забыл ли меня? в отчаяньи ужасном я помышляю... сердца ведь людей в этом мире: с глаз лишь долой - сейчас и забвение".
Так он писал, и в ответ кавалер:
"С глаз долой - говоришь?
Так не кажется мне...
Ни минуты одной,
чтоб забыл я тебя,
облик твой предо мной".
46
В давние времена у кавалера была дама, о которой нежно он помышлял: "Ах, как бы!..", но, однако, дама, про кавалера слыша, что он ветрен, все более бесчувственною становилась и ему сложила:
"Говорят, что много
рук, что зацепляют
у большой нусА55.
Люблю тебя и все же
не верю я тебе".
А кавалер в ответ:
"Нуса большая... слава
такая создалась...
Ведь и струй течение
в конце концов находит
себе, как говорят, порог..."
47
В давние времена жил кавалер. В виду имея устроить проводы другу, он ждал его, но тот не приходил, и кавалер:
"Теперь я знаю,
что такое горечь!
Теперь без промедленья
туда, где ждут меня,
ходить я буду!"
48
В давние времена жил кавалер. Сестра его младая была красива очень, и он, наблюдая ее играющую на кото56
"Юность и свежесть,
корень на вид
так благороден!
В мыслях: кому же придется
травку младую связать..." 57
А она в ответ:
"Травке младой,
зачем эти слова,
необычные столь?
Ведь открытым таким
тебя считала она..."
49
В давние времена жил кавалер. Ревнуя сам ревнующую его даму, он
"Пусть возможно
нагромоздить раз десять
яиц десятки,
можно ль верить
сердцу женщины?"
проговорил, а та
"Пусть будет,
что росинки утра
останутся и днем...
Но кто ж будет верить
мужчины чувствам?"
II кавалер снова
"Пусть возможно, что вишен цветы,
хоть ветер и дует,
не осыплются с прошлого года,
увы, трудно верить
женскому сердцу!"
А дама снова в ответ
"Еще безнадежней,
чем цифры писать
на текущей воде,
любить человека,
что не любит тебя!"
Эта дама в кавалер, что так состязались друг с другом в сравненьях неверности, были, верно, в тайной связи.
50
В давние времена кавалер при виде того, как один человек в саду перед домом хризантемы сажает, сказал:
"Посадить - посадишь,
но осени не будет,
и не зацветут они.
Цветы и опадут, но корни,
они засохнут ли?" 58
51
В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
"Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался" 59
проговорил и послал фазана.
52
В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
"Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь..."
53
В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
"Идти - я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моем - что же:
роса ль с пространств небес?" 60
54
В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
"На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя,
верится им!"
55
В давние времена кавалер лежал - тосковал, вставал - тосковал и от чрезмерной тоски
"Рукав мой - не шалаш
ведь из травы...
А все же
стемнеет только лишь
росы приютом станет".
56
В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
"Отчаявшись в любви,
себя гублю я сам!
"Из-за себя" - как червь,
живущий в водорослях, где и
жнет его рыбак".61
IX
57
В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины - так, ничего себе...
Деревней было то,- и кавалер, жнецов послав на поле, стоял - смотрел. Тут женщины со словами: "То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!"-гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они:
"В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил,- не дает".
Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:
"Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут" 62.
Так проговорил он, а они ему опять: "А мы - подбирать колосья!" Тогда он:
"Когда я услышу
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!" 63
58
В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на "Горе Восточной"64 и
"Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!"
Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, во брызнули в лицо ему водою - жизнь вернулась...
"Поверх меня - роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?" 65
Сказал, и жизнь к нему вернулась.
59
В давние времена жил кавалер. Он был занят придворной службой, и сердце его было неверное, отчего жена его обратилась к человеку, ей обещавшему: "Тебе я буду верен", и с ним в провинцию уехала. Кавалер этот отправился посланцем в храм Уса-Хатимана66 и, услышав, что она теперь женой чиновника в одной провинции, на обязанности которого лежало принимать послов, ему сказал: "Заставь жену свою мне чарку подавать,- иначе пить не буду". Когда та чарку подала, он, взяв на закуску поданные померанцы, так сказал:
"Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая,
чудится прежней подруги
рукавов этот запах..." 67
Так сказал он,- и она, все вспомнив, стала монахиней и удалилась в горы.
60
В давние времена кавалер дошел до Цукуси68 и, услыша, как за занавесью говорят69: "О, он любит любовь. Повеса он".
"Если перейдет кто
реку Сомэгава,
что есть "река Окраски" 70
не может быть, чтоб цвета
не было на нем" 71.
Сказал он, а дама в ответ:
"Если б было все - как имя,
то ветрен должен быть
наш "Забавы остров".
А говорят - напрасно
он прозван так..." 72
61
В давние времена кавалер годы целые вестей о себе не подавал, и дама разумной, видно, не была она,- склонившись на слова пустяшные другого, служанкой стала у него в провинции; и тут пришлось ей выйти к тому - своему прежнему знакомцу - подавать обед. Волосы длинные свои она уложила в шелковый фуляр73, а на себя надела одежду, длинную с узорами Тояма. "В ночь эту ту, что здесь была,- ко мне пришли!" -кавалер хозяину сказал, и тот ее прислал. "Меня не узнаешь ты?" - кавалер сказал и...
"Прежняя прелесть,
куда она скрылась?
Как вишня, ты стала,
цветы у которой
совсем облетели..."
Проговорил он, а она, стыд ощутив, ответа не дала ему, в когда тот к ней вновь: "Что ж не отвечаешь ты мне?" - она сказала: "Слезы льются - и глаза мои не видят, и сказать что-либо не в силах я". Кавалер тогда:
"И это она,
та, что бежала
от свиданья со мной?
Годы прошли, а жестокость ее
будто растет все!"
Сказал и, одежду сняв, ей подал, но она, разодрав ее, бежала. И куда ушла - не знают...
62
В давние времена дама пожилая, но в сердце еще хранившая пристрастье к житейским наслаждениям, думала: "А, как бы познакомиться мне с этим столь чувствительным кавалером!" Но случаев удобных высказать свое желанье у нее не было, почему она собрала своих сыновей и им рассказала свой будто бы сон. Из них двое дали ей решительно бесчувственный ответ, а третий разгадал ей так: "Сон приведет к тебе хорошего кавалера", и вид у дамы пожилой был очень довольный. "Все другие лишены чувства. Как бы познакомить ее с этим Дзайго-Тюдзё" - было в мыслях сына. Он встретил его на охоте. Взяв коня под уздцы, он сказал ему: "Так и так, вот в чем дело". Тот сжалился и, к ней отправившись, лег с нею. Но вот после этого кавалер тот показываться перестал, отчего дама, придя к его дому, стала подсматривать сквозь щели ограды.
Кавалер, заприметив ее, сказал:
"ДО ста лет
одного лишь не хватает!
Водоросли-кудри...
Облик этот предо мною,
видно из любви ко мне".
Сказал он и, приказав оседлать коня, поднялся уходить. Видя это, та, не разбирая терновников, шиповников, в смятении побежала и, домой придя, легла. Кавалер же стоял и тайком подсматривал, что делала дама; видит: она лежит и вздыхает...
"Значит и сегодня
одна без милого в ночи
лежать я буду!
Лишь подостлав одну одежду
на узком ложе".
Проговорила она, и кавалеру стало жаль ее; и он ночь эту с нею спал.
Вот пример того века. Любил ли даму он иль не любил, но сердце было у кавалера, что разницы не показывало этой.
63
В давние времена кавалер, ввиду того, что дама не вступала с ним тайком в сношения, в волнении: где она? - сложил:
"Если бы стал я
веющим ветром,
за жемчужные завеси,
щель отыскав,
постарался б проникнуть!"
И дама в ответ:
"Неуловимым ветром
хоть и стал бы ты,
в жемчужных занавесках
кто б тебе позволил
щель найти" 74
X
64
В давние времена жила дама, что была любимицей микадо и имела разрешение на цвета75. Была она двоюродной сестрой той фрейлины, что была матерью микадо. Во дворце служивший кавалер - из Аривара76 - еще очень юн был и с этой дамой был знаком.
Кавалеру разрешались еще покои дам77, и он, уходя туда, где была дама, около ней все время пребывал. "Это невозможно! И ты погибнешь сам... Не поступай так!" - говорила дама78, а он:
"Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я,
пусть будет!"
Сказал... и она в свой собственный покой79 ушла,- но он, еще пуще не остерегаясь хоть бы того, что люди их увидят, к ней в покой пришел. Отчаявшись совсем, дама в дом родной уехала. А тот: "Вот хорошо!" подумав, туда к ней стал ходить, и люди, об этом слыша, все кругом смеялись.
Ранним утром, как видал управляющий дворцом, он возвращался во дворец, сам снимал обувь и внутрь, на место ее бросал80. Все время непристойно так вел себя он, и судьба его должна была пропасть так понапрасну, так что кавалер этот, поняв, что в результате погибнет он, к богам81 и буддам воззвал: "Как-нибудь сдержите вы это мое сердце!",- но чувствовал одно, что возрастает все более оно; чувствовал одно, что любит безудержно... Тогда, позвав кудесников и чародеев, ушел, чтобы свершить обряды очищения от наваждения - чтоб любовь прошла. Очистился уже,- а тоски размеры еще больше возросли. Он чувствовал одно сильней любовь его, чем была раньше...
"То очищенье,
что в реке "Омовенья" свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!"
Лицо и вся наружность микадо прекрасны были, и когда дама слышала, как на заре он, приняв в свое сердце будды святое имя, голосом столь величавым призывать его изволит, горькими слезами обливалась: "Такому государю и не служить .. Вот жребии неудачный, вот печаль! Им - тем кавалером - связана я вся..." - так говоря, рыдала.
Пока происходило так, микадо услыхал об этом всем и кавалера в ссылку сослал, а даму фрейлина, ее сестра, из дворца82 удалила и в сарае родного дома в наказание заключила... И она, в сарае заключенная, рыдала:
"Из-за себя" - как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак...83
Навзрыд рыдаю,
на свет же не ропщу".
Так плакала она, а кавалер из места ссылки в ночь каждую сюда являлся84 и, на флейте красиво так играя, голосом прекрасным столь жалобно пел песни. Поэтому она, заключенная в сарае этом, что тут он, знала, но свидеться, конечно, не могла.
"Как-нибудь все же..."
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я - и нет."
Так думала она. Кавалер же, не видясь с дамой, бродя вокруг, так пел:
"Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина все одна:
влечет меня желанье
тебя увидеть!"
65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На взморье глядя, он увидел, что там суда и
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт - ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым покровом лежал на ветвях дерев. Прк виде этого один лишь изо всех тех путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" 85.
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда Сумиёси провинции Цу, было так красиво, что он сошел с коня и шел пешком. Один из путников сказал, воспевая побережье у Сумиёси:
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То - осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" 86
Так сложил он, и никто больше стихов не стал слагать87.
68
В давние времена жил кавалер. Кавалер этот отправился в провинцию Исэ в качестве "охотничьего посла"88. Родительница принцессы-жрицы послала ей сказать89: "Встреть и принимай его заботливей, чем прочих послов". Так как были то слова родительницы, принцесса-жрица приняла его очень радушно. Утром она отпустила его на охоту, вечером поместила в своем дворце. Во время этих радушных забот они заговорили друг с другом. На вторую ночь кавалер стал уговаривать во что бы ни стало ночью им друг с другом повстречаться. И дама со своей стороны не была склонна к тому, чтобы с ним ни в коем случае не повидаться. Но так как глаз вокруг было очень много, свидеться с ним ей было трудно.
Ввиду того, что был он послом главным, она положила его спать невдалеке от себя. Ее покой был здесь поблизости, и дама, дав людям успокоиться, в четверть первую первого часа ночи отправилась к нему. Кавалер с своей стороны не спал, а лежал только, смотря по направлению ее покоев. И видит он при облачной луне тень человеческую: пред ним предстала она, в предшествии младого отрока. Кавалер в сильной радости ввел ее в свою спальню, и оставалась она у него с первой четверти первого часа до третьей четвертого, когда - не успев еще ни о чем с ним переговорить - она вернулась к себе. Кавалер в сильной печали не спал. Рано утром, хоть и был он в тоске, но посылать к ней от себя было неудобно, отчего в волнении он ждал вестей оттуда90. Вскоре после рассвета пришла весть от нее - без слов, одно стихотворение:
"Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?"
Кавалер, весь в слезах, сложил такое стихотворение:
"Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь
узнаем ввечеру..."
Сложив так, он послал ей; сам же отправился на охоту. Хоть и бродил он по полям, сердце ж его было не здесь: он думал, что этой ночью, уложив всех спать, он поскорее с нею встретится. Однако правитель провинции той, бывший также и хранителем храмов Ицука, прослышав, что здесь есть охотничий посол, всю ночь с ним пропировал, так что тот совершенно не был в состоянии с ней встретиться. Когда же рассвело, ему предстояло перейти в провинцию Овари, отчего и кавалер, и дама проливали втайне от всех горькие слезы, но свидеться все ж не могли. Когда мало-помалу ночь рассвела,- на чарке, присланной от дамы, было написано стихотворение; взял он, взглянул - там было написано:
"Вот это - так река!
Что пеший путник перешел
и не замок..."
Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он приписал конец стихотворению:
"Но будет он опять заставу
на "склоне встреч" - переходить".
69
В давние времена кавалер на пути обратном из посольства к местам охот остановился у Оёдо и здесь, к отроку принцессы-жрицы обратившись, проговорил:
"Где топь та, где рыбак
"морские сосны" жнет?
Двигая веслом,
ты научи меня,
ладья рыбачья" 91.
70
В давние времена кавалер был у принцессы-жрицы в Исэ в качестве посланца от двора, и там ему дама92, говорившая всегда принцессе той лишь о делах любовных, от себя сказала93:
"Потрясающе-стремительных
богов запретную ограду
готова я перешагнуть!
Так видеть хочется его
из дворца гостя..." 94
А кавалер в ответ:
"В любви томишься? - Что же...
Попробуй - и приди!
Не путь то, на котором
потрясающе-стремительных
богов запрет лежит..."
71
В давние времена кавалеру с дамой, жившей в провинции Исэ, свидеться вторично не удалось, и он собрался уезжать в соседнюю провинцию и при этом страшно на нее роптал; тогда дама:
"На побережье Оёдо сосна
жестока разве? - Нет!
Упреки шлют ей только...
и волны те, что сами
бегут от ней..."
72
В давние времена кавалер, зная, что там она, но даже весть послать ей от себя возможность не имея, бродил вокруг ее жилища и размышлял:
"Глазами - вижу,
руками же достать
тебя я не могу...
Ты словно лавр, что на луне
растет!"
73
В давние времена кавалер, ропща сильно на даму, ей
"Скалистых нет
меж нами гор
нагроможденных...
А дней без встречи сколько
прошло в любви!"
74
В давние времена кавалер даме, жившей в провинции Исэ, сказал: "Возьму тебя в столицу я н там встречаться будем!" - на что дама:
"У той сосны морской,
что в Оёдо на побережье
растет,- сердце
в покой приходит,
хоть и не говорит она..."
Сказала... и стала еще более жестокой. Тогда кавалер:
"И как сосна морская,
с промокшим платьем рыбаки
которую жнут, сушат,
за то свидание приняв,
на том остановиться хочешь?"
А дама:
"Морские сосны, что растут
между скалами,
всегда они бы были!
Прилив же, иль отлив,
а раковинки будут..."
Кавалер опять:
"От слез насквозь промок,
хоть выжимай,
рукав мой!
Что это? Капли то - сердцА
жестокие людей на свете?"
Действительно, то была дама, с которой сблизиться так трудно было95.
XII
75
В давние времена, когда императрица Нидзё еще именовалась фрейлиной-матерью наследного принца, она отправилась однажды на поклонение своим родным богам, и тут кавалер, начальником конвоя служивший, при раздаче наград всем бывшим, пожалован был из рук ее самой,- и он, стихи сложив, почтительнейше их ей приподнес:
"Сосна в ОсиО,
что в Охара,- у ней
в сегодняшний день
встают, верно, картины
века богов!" 96
Сказал он так... И в сердце так же грустен был. Что думал он? Про то неизвестно...
76
В давние времена жил микадо - по имени микадо Тамура. Во времена те же жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и посмертные обряды свершились в храме Ансёдзи, в конце марта. Все благоговейно подносили приношения, и этих приношений поднесенных тысячи скопились. Большинство предметов принесенных к ветвям дерев было прикреплено97, и когда все это поставили пред храмом, то было так на вид, как будто горы сами к храму двинулись98.