Неизвестен Автор. Союзники (Флот - 4)

   Хорьки могли самыми разными способами вычислить Охотников. Перед скутером Охотников выпустили два беспилотных судна, которые были подбиты. Третье беспилотное судно достигло поверхности благополучно. Поэтому на командном пункте были уверены, что скутер Охотников опустится на поверхность целым и невредимым, если будет испускать те же радиосигналы, что и третье судно. Для командного пункта речь шла об очередной роте. Для "Охотников за Головами" речь шла о жизни или смерти.
   - ...секунд до посадки, - услышали они. Из-за плохой связи Охотники так и не узнали, сколько же именно осталось секунд. Но если речь шла о секундах, значит, дела обстояли неплохо.
   - Подождите там! - заорал в микрофон сержант Брэдли, увидев, что кое-кто из новобранцев собирается выпрыгнуть прежде, чем корабль приземлится.
   Не было ни взрывов ракет, ни выстрелов из автоматических плазменных орудий. Все шло пока хорошо...
   Пока гостей не обнаружила наземная охрана хорьков. Но они-то и были нужны Охотникам.
   Но среди Охотников на этот раз было слишком много новичков. И слишком много случайностей во время предыдущей операции на Бычьем Глазе...
   Ковач почувствовал толчок - скутер коснулся поверхности планеты, и через минуту на полную мощность заработали тормозные двигатели.
   - Вперед! - хором рявкнули Ковач, Брэдли и командиры взводов, как только сработало взрывное устройство, выбивая крышку люка.
   Сто Двадцать Первая десантная рота, "Охотники за Головами", приступила к операции.
   Оказавшись на плоской крыше крепости, десантники тут же были оглушены ревом выпущенной противником ракеты орбитальной защиты. Один из десантников, остававшийся на борту скутера, выпустил ракету из своей портативной пусковой установки.
   Из-за взрывной волны это было довольно опасно. Реакция десантника была объяснима и понятна. Особенно, если в тебя начинают палить, как только ты приземлился.
   Ракетная шахта хорьков находилась в крепости. Небольшой реактивный снаряд десантников, направленный в центр шахты, выпустил вниз еще один снаряд. Даже если противник готовил к запуску новую ракету, то скорее всего снаряд десантников успел уничтожить верхушку установки, тем самым предотвратив новый ракетный удар со стороны хорьков.
   Крепость халиан представляла собой нагромождение бетонных коробок, причем плазменные орудия были установлены в каждом углу, а глубоко внизу находились ракетные шахты. Предполагалось, что скутер сядет на самое высокое из бетонных укреплений, но этого не произошло: западное укрепление было выше того, на котором оказались десантники, так что плазменные орудия противника могли уничтожить всю роту.
   - Дельта, проверьте двести двадцать градусов, - приказал Ковач. Шлем выводил на внутренние дисплеи разные участки крепости. - Освободите верхнее...
   Раздался грохот плазменного орудия. Капрал Синкевич стояла рядом с Ковачем, она была самым надежным телохранителем во Флоте. Ручное плазменное орудие, из которого она только что выстрелила, довольно тяжелое, выглядело в руках могучей капралши хрупкой и безобидной игрушкой.
   Огневая установка халиан исчезла в мгновение ока.
   Там, где только что находилась верхняя часть бетонной конструкции, вспыхнуло ослепительное пламя. У взвода "Дельта" имелась своя плазменная пушка, и им не нужно было дожидаться приказов Ковача. Десантники и сами прекрасно понимали, что если им не удастся в ближайшие секунды подавить вражескую огневую точку, то их дело швах.
   Из-за оглушительного грохота Ковач практически ничего не слышал, что происходит в наушниках. Командиры отделений, вооруженные эхолокационными приборами, использовали шум для установления схемы крепости. Как только сержант получал топографическое изображение очередной шахты, он тут же сигналил десантникам, вооруженным ракетными установками.
   Ракеты десантников уничтожали одну бетонную конструкцию за другой. Иногда вспышка желтого пламени указывала на то, что огромная халианская ракета разорвалась прямо в шахте.
   Но халиане внезапно прекратили огонь.
   Ковач огляделся, чтобы собственными глазами увидеть то, что он видел на дисплее шлема. Насколько он понимал, с той стороны, где они произвели посадку, стреляли только его парни.
   В воздух больше не взлетали орбитальные ракеты. Затих грохот выстрелов. Что за черт?
   На мгновение установилась оглушительная тишина: остальные десантники тоже поняли - происходит что-то неладное. А потом Брэдли взревел:
   - Огонь!
   И три ракеты одновременно устремились к северо-западному углу крепости.
   Раздался взрыв, в воздух взлетели обломки стальной потайной двери. Осколки бетона и стали мешались с клочьями шерсти.
   - Повторить! - приказал Ковач, три новые ракеты поднялись в воздух, и три взрыва раздались над воротами, уничтожая халиан, затаившихся под стенами крепости.
   Ковач был более легок на подъем, чем его товарищи, обремененные тяжелыми орудиями. Он бросился в брешь, зиявшую на месте стальной двери.
   - Газовые средства, вперед!
   Похоже, взрыв задержал хорьков всего на несколько мгновений. Не успел Ковач отдать приказ, как в проломе появилась группа халиан. Поливая из автомата. Ковач не раздумывая устремился навстречу врагу. Охотники не отставали от своего командира. Еще один выстрел из плазменной пушки поразил цель. Капрал Синкевич хорошо знала свое дело.
   Хорьки чем-то размахивали.
   Из ямы появлялись все новые и новые халиане. Десантники забросали их гранатами.
   Ковач остановился, чтобы перезарядить оружие. С ним поравнялся один из десантников с зеленым газовым баллоном за спиной.
   Очередная группа хорьков вылезла из недр крепости. Ковач прицелился и замер. Но его товарищи успели уничтожить нескольких противников.
   Хорьки размахивали белыми флагами.
   - Прекратите огонь! - закричал Ковач. На смену убитым лезли все новые хорьки. - Прекратите огонь!
   В следующей группе было около дюжины безоружных халиан, и все - с белыми флагами. Среди них были самки.
   Один из десантников выстрелил из плазменной пушки. Еще несколько хорьков превратились в облако пара.
   На их месте тут же возникли новые.
   - Прекратите огонь! - яростно заорал Ковач, бросаясь вперед. Он встал между халианами и десантниками.
   По одну руку от Ковача замерла Си, по другую - сержант Брэдли.
   Сержант и капрал проклинали своего командира, но не так горько, как он проклинал себя и свое начальство. Ему следовало быть внимательнее!
   Никто не стрелял. Все молчали. Слышно было лишь, как тяжело дышит Ковач. Он медленно повернулся к халианам и поднял щиток с экраном.
   Хорьков было двенадцать. Они стояли на краю воронки, размахивая белыми флажками. Морды подняты вверх, так что была видна белая шерсть на шеях. Хорьки морщили морды, но Ковач не знал, была ли это осмысленная мимика, или же реакция на гарь. Он убил сотни хорьков, и ни разу у него не было времени разглядеть их как следует.
   - Шлем! - приказал он, - обеспечить перевод.
   Он вытянул вперед свободную левую руку и обратился к хорькам:
   - Эй вы! Кто у вас главный?
   Динамик в верхней части его шлема пролаял тот же вопрос на халианском.
   Никто из хорьков не носил ни одежды, ни украшений. Халианин с левого фланга шагнул вперед и протараторил что-то. Шлем перевел:
   - Вы - воины Флота? Да, вы воины Флота.
   - Отвечай! - закричал Ковач. Ему показалось, что почва под ногами вдруг затряслась...
   - Мы желаем сдаться воинам Флота, - объявил хорек. Ростом он был примерно метр сорок, по грудь Ковачу. - Вы - воины Флота?
   - Черт возьми, - пробормотал Брэдли, сжимая в руке автомат.
   - Нечего и спрашивать, - ответил Ковач. - Мы "Охотники за Головами", мы лучшие из Флота. Но ведь халиане никогда не сдаются! Вы хотите сдать эту крепость?
   - И вторую тоже. Вы бойцы, достойные уважения. Следуйте за нами вниз, воины Флота.
   Синкевич захохотала.
   - Дерьмо! - воскликнул Ковач. - Скажите вашим, чтобы выходили по одному, а насчет сдачи - посмотрим.
   - Прошу вас, - пролаял халианин. - Вы должны пройти в резиденцию Совета, чтобы принять нашу капитуляцию.
   - Дерьмо! - повторил Ковач. Он решился обернуться. Три десантника с газовыми баллонами замерли на коленях. Чуть сзади ждали команды остальные.
   - Вот что, выводите своих вверх по одному, не то...
   У хорьков при себе не было никакого оружия - не считая, разумеется, клыков и острых когтей.
   - Значит, я потерпел неудачу, - заявил парламентер. Подняв лапу, он разорвал себе горло когтями.
   - Боже всемогущий! - вырвалось у Брэдли, Ковач же только глухо простонал.
   Хорек повалился на оплавленный бетон. Тело его еще содрогалось, когда вперед вышел следующий халианин.
   - Мы просим вас последовать за нами в резиденцию Совета, воины Флота, сказал новый парламентер. - Лишь оттуда мы сможем передать всем весть о капитуляции.
   - Нет! - крикнул сержант Брэдли, и второй хорек вскинул лапы.
   - Да! - крикнул Миклош Ковач, которому вдруг показалось, что в судорогах корчится не умирающий халианин, а бетон под ногами.
   - Как, сэр, - ошарашенно спросил один из десантников. - Неужели всем?
   Лейтенант Мандрикарт, командовавший взводом, что прикрывал десантников с тыла, повернулся к командиру. Ковач ткнул в него пальцем:
   - Гамма шесть, остаетесь за командира, пока я не вернусь, ясно? Если этого не произойдет через... через шестьдесят минут - кончайте дело. - Он кивнул в сторону десантников с газовыми баллонами и зловеще улыбнулся.
   - Сэр, - сказал Брэдли, - мы не можем на это пойти.
   Ковач взглянул на него и сказал:
   - Я сделаю это, Топ.
   - Возьмите это, шеф, - сказала капрал Синкевич. Она высвободила один из баллонов с газом и приделала к нему взрыватель. Если теперь уронить баллон, то он разорвется, и ДПД распространится по всей крепости. - Ну вот, - сказала капралша, похоже, весьма довольная своей работой, - теперь мы готовы.
   Брэдли, выругавшись, проверил свой автомат и заметил:
   - Верно, прихватим с собой эту вонючую хреновину.
   Ковач вовсе не приказывал сержанту и Си следовать за ним, но он знал, что спорить бесполезно.
   - По... - начал он, но голос его дрогнул. - Ну, пошли, - вымолвил наконец Ковач.
   Одиннадцать оставшихся в живых халиан с готовностью полезли в пробоину.
   Ковач двинулся следом.
   - Я пойду впереди, - безапелляционно заявила Си.
   - Черта с два! - отрезал капитан и решительно оттолкнул Синкевич.
   И они начали спускаться в вонючую яму. Внизу их ждала целая толпа хорьков, все до одного с флагами. Поскольку металлическая лестница была разрушена еще первым взрывом, халиане карабкались по деревянным опорам. На бетонном полу лежали трупы и обугленные куски белой ткани. Хорьки, толпившиеся внизу, галдели все разом, так что переводчик шлема растерялся и замолк.
   - Назад! - пролаял парламентер-хорек, угрожающе вскинув лапы. - В резиденцию Совета!
   Толпа халиан послушно устремилась в темный туннель. Где-то впереди мерцали лампы, но все ближайшие светильники разрушили Охотники во время штурма.
   Ковач посмотрел вниз, поморщился и спрыгнул, поскользнувшись на бетонном полу.
   - Осторожно, - предупредил он своих спутников, но Синкевич уже ухватилась одной рукой за выступ наверху, а другой, словно ребенка, прижала к себе свой смертоносный груз.
   Брэдли, очевидно, подумал о том же, потому что проворчал, прежде чем последовать вниз за своими товарищами:
   - Надеюсь, эта пакость не рванет.
   - Идите за мной! - пролаял халианин, словно это он, а не Охотник, диктовал условия. Очевидная готовность хорьков умереть делала их абсолютно неуправляемыми.
   Впрочем, то же самое относилось и к бойцам подразделений быстрого реагирования.
   Потолок в туннеле был слишком низок для Ковача, так что капитану пришлось пригнуться. Он ожидал, что Си станет ругаться, но та шла молча. Очевидно, была сосредоточена на том, чтобы не уронить свою опасную ношу и не покончить со всем прежде, чем...
   Прежде, чем все это должно было закончиться.
   Они дошли до поворота. До капитана случайно долетел обрывок команды, которую отдал Мандрикарт десантникам - максимально подготовиться к обороне. Потом голос затих. Наконец они подошли к лифтам, около которых столпились хорьки.
   - Следуйте за мной, - сказал парламентер, открывая дверцу ближайшей кабины.
   Кабина была настолько низкой и тесной, что три человека и хорек с трудом уместились внутри. Халиане, толпившиеся у лифтов, бросились в остальные кабины.
   Брэдли трясло.
   - Ну и вонь... ну и вонь! - только и твердил он.
   Сержант был прав: здесь все насквозь провоняло хорьками, а для человека вроде Брэдли, видевшего, что сделали с его маленькой дочкой, этот запах был хуже смерти.
   Или для такого человека, как сам Ковач, чья семья находилась в Грэйвли, когда там приземлились хорьки.
   Ковач вздрогнул.
   - Перестань, Топ, - сказал он резко, - мне совсем не хотелось бы сейчас заразиться клаустрофобией.
   Брэдли снял шлем, закрыл глаза и ущипнул себя за лоб.
   - Нет, дело не в этих клетушках, - пробормотал он. - Нет, не в них. Все эти проклятые хорьки... Я не могу, я...
   Парламентер бросил на него настороженный взгляд. Все замолчали и не разговаривали, пока кабина не остановилась. Хорек открыл дверь и повторил:
   - Следуйте за мной.
   Ковач не мог определить, на какую глубину они спустились. У выхода из лифта их снова ждала огромная толпа хорьков. Стоял дикий гвалт. Многие халиане были обвешаны металлическими и кожаными украшениями и знаками отличия, но капитан не заметил оружия.
   Он шагал чуть позади парламентера, наблюдая, как толпа расступается перед ними. Его тревожила мысль о тылах.
   Но теперь, когда они зашли так далеко, об этом можно было и не беспокоиться. По крайней мере в этом туннеле потолок был достаточно высок даже для капрала с ее смертоносной ношей.
   Парламентер провел их под аркой. Помещение, в которое они попали, было огромным даже по человеческим понятиям.
   И этот огромный зал был битком набит хорьками.
   Открывшаяся картина, в сочетании с шумом и резким запахом, подействовала на Ковача как хороший апперкот, капитан внезапно остановился, и Синкевич налетела на него.
   Ковач закрыл глаза и с силой потер. Стало только хуже. С отчетливой ясностью перед глазами вспыхнула картина: мертвое тело матери, окруженное вонючими, мохнатыми тварями, которые...
   - Нет! - заорал Ковач. Ответило ему только эхо. Он снова открыл глаза.
   От толпы отделилась группа халиан. Они были в плащах, расшитых узорами мягких, естественных тонов и драгоценными камнями.
   Все были очень стары, некоторые хромали.
   "Хорьки никогда не носят одежды".
   Многие из собравшихся халиан тяжело вздыхали. Вышедшие вперед старики резкими, какими-то ритуальными движениями стали рвать на себе одежду. Некоторые плакали. Они попадали на пол, на спину, так что десантники могли бы, если бы захотели, поразить их в шею или в брюхо, и поползли вперед.
   Те из них, что находились в центре, пронзительно заголосили. Автопереводчик в шлеме Ковача заговорил:
   - Халия капитулирует перед вами, о воины Флота. Отныне мы ваши подданные, ваши рабы, вы можете распоряжаться нами, как пожелаете.
   "Как там говорил хорек-парламентер? Резиденция Совета? Так это Высший Халианский совет? Не крепость сдается, а...
   - Халия капитулирует перед вами...
   ...капитулирует весь народ!"
   - ...перед вами, воины Флота...
   Ударил автомат Брэдли. Разрывная пуля попала в грудь оратора. Изо рта хлынула кровь.
   Пожилой хорек, стоявший рядом с упавшим халианином, продолжил скандировать за него:
   - Мы - ваши рабы, воины Флота. Располагайте нами, как вам угодно. Мы...
   Лицо сержанта Брэдли превратилось в жуткую маску. Оскалившись, он отшвырнул шлем. Глаза его стали дикими.
   - Вы умрете, - протянул он, словно подражая хорькам, - вы все...
   Он снова выстрелил, и вторым зарядом разнесло голову убитого хорька.
   - ...все умрете, все...
   Ковач левой рукой ухватился за ствол автомата, раскаленный металл обжег руку. Не так-то легко оказалось справиться с разбушевавшимся Брэдли.
   - Брось оружие, Топ! - приказал капитан.
   Стоны толпы стали громче. Запах хорьков смешался с пороховой гарью.
   - ...мы ваши подданные, ваши...
   Брэдли снова пальнул по трупу и прорычал:
   - ...все хорьки в этой поганой...
   - Брось! - заорал Ковач, приставив дуло своей винтовки к виску Брэдли. Он видел перед собой только ствол и клок волос на голове сержанта...
   Раздался стук. Брэдли бросил оружие и упал без сознания, Синкевич пустыми глазами смотрела на капитана. На зеленом газовом баллоне краснело пятно того же оттенка, что и ссадина на затылке Брэдли. Но с сержантом будет все в порядке, когда он придет в себя...
   - От имени Альянса, - дрожащим голосом провозгласил капитан Ковач, - я принимаю вашу капитуляцию.
   Он прикрыл глаза левой рукой. Ему не следовало это делать. Он снова вспомнил о своей матери, растерзанной хорьками...
   - Сержант Брэдли, разрешите и нам вас угостить! - сказал один из новобранцев.
   Сержант, поигрывая хвостами хорьков, заговорил снова:
   - Б-бить их надо было. Бить, пока каждому из людей не достанется по одеялу из шкур этих тварей. Н-надо было...
   Тут в бар кто-то вошел. Человек был столь огромен, что даже сержант поднял голову.
   Это была женщина в комбинезоне. Она прищурилась, осматривая полутемное помещение бара. Бросив взгляд на Брэдли, она тут же отвернулась. Увидев здоровяка в дальнем углу, она направилась к нему. Внезапная улыбка сделала ее лицо почти привлекательным.
   Брэдли между тем продолжал говорить.
   - Пока хоть один хорек есть в космосе, значит, их больше, чем надо.
   - Слышь, - пробормотала пьяная блондинка, - пойдем, сходим с тобой куда-нибудь?
   - Привет, кэп, - сказала крупная женщина, обращаясь к мужчине, сидевшему в дальнем углу. - Рада вас видеть.
   - Уйди, Си, - ответил он, глядя в кружку. - Ты лишишься звания, если не уйдешь вовремя.
   - Хрен с ним, со званием, - ответила она. Все в баре теперь смотрели на них. - И потом, командир Гольдштейн говорит, что "Дальриада" все равно не улетит, пока мы не доставим вас, сэр.
   Она положила его правую руку себе на плечо, обняла сзади и подняла. Сейчас человек казался еще более огромным, чем когда сидел за столиком.
   - Ты всегда вытаскиваешь меня оттуда, куда мне не следовало соваться, Си, - пробормотал он.
   Женщина осторожно потащила его к выходу.
   - Бывали места и похуже, сэр, - заметила она.
   - Но хуже, чем сейчас, не было, Си, поверь мне.
   Он едва перебирал ногами. Когда они поравнялись с группой у стойки, женщина глянула на сержанта. Человек, которого она тащила, кажется, пришел в себя и, криво усмехнувшись, сказал:
   - Теперь я в порядке, Си.
   - А ты кто такой? - спросила амазонка, обращаясь к мужчине в парадной форме.
   - Тебе-то что? - прорычал тот в ответ.
   - Это сержант Брэдли из Сто Двадцать Первой десантной роты, - сказал один из мобилизованных.
   - Черта с два, - ответила женщина. - Топ сейчас обыскивает бары в другом районе. Ищет вот его, капитана Ковача.
   Ковач продолжал улыбаться, но лицо его напоминало маску.
   Люди вокруг "сержанта Брэдли" расступились, точно у него вдруг выросла вторая голова.
   Обманщик попытался скрыться, но Синкевич обхватила его сзади рукой за шею.
   - Думал показать себя большим героем, а? Небось, какой-нибудь портовый клерк? Решил разыграть из себя героя?
   Самозванец судорожно извивался, пытаясь вырваться. Из левого рукава выскользнул нож. Синкевич схватила его за руку с ножом и вывернула ее. Хрустнула кость. Нож выпал, и капральша перехватила его.
   - Герой, - сказала она сдавленным голосом, схватила связку "трофейных" хвостов, висевшую на плече самозванца, и швырнула ее на пол.
   - Сколько ты заплатил за это? - спросила она.
   Бармен положил палец на кнопку вызова портовой полиции, но не нажал.
   Синкевич так сжала горло самозванца, что тот аж посинел. Никто не пытался остановить ее. Правой рукой она оторвала рукав с эмблемой Охотников и бросила на пол, где валялись хвосты.
   - Я в порядке, Си, - повторил Ковач, но позволил обнять себя за плечи.
   Когда Охотники покинули бар, один из новобранцев пробормотал: "Ты, брехло поганое" и пнул ногой лежавшего на полу "сержанта".
   Ковач между тем открыл, что если он сосредоточится, то способен идти самостоятельно. Около порта было большое движение, но пешеходы добродушно уступали дорогу огромным десантникам.
   - Знаешь, Си, - сказал Ковач, - у меня иногда бывают грезы наяву. Я вижу себя дедом с длинной бородой, ко мне подходит девочка и спрашивает: "Прапрадедушка, что ты делал на войне?"
   - Осторожно, сэр, столб, - предостерегла Синкевич. - Через пару минут мы дойдем до нашего скутера.
   - А я ей и говорю, - продолжал он, - знаешь, деточка, я выжил на ней.
   Он заплакал. Она прижала его к себе.
   - Но я ведь никогда и не думал, что выживу, Си, - бормотал Ковач. - И не думал!
   - Успокойтесь, сэр. Через минуту я уложу вас в кровать.
   Ковач поднял на Синкевич красные от слез глаза:
   - А знаешь, что интересно, Си? Я и не думаю, что я выжил.
   - Успокойтесь...
   - Если не надо убивать хорьков, то как сможет жить Миклош Ковач?
   ИНТЕРЛЮДИЯ
   Адмирал Дэв Су Элисон, в отставке
   Устав 468475AL1
   ...за годы Лиги установилась жесткая политика эксплуатации. Даже во времена ранней Империи отношение к негуманоидным расам определялось больше их сходством с людьми, чем их реальной ценностью. В золотой век Высокой Империи все расы достигли наконец функционального равенства. В эпоху, последовавшую за бегством последнего императора, отношение к чужакам было очень разным, в зависимости от местных условий.
   Сейчас на Флоте используют чужаков с учетом уникальных свойств каждой расы. В каких-то случаях это означает, что от их услуг попросту отказываются. В других же - использование чужаков оказывается более чем оправданным.
   Подчас биологические особенности негуманоидных рас начинают играть главную роль. Так, например, только кэрлы из Гамильтонова мира способны выжить в условиях сенсорной депривации, развивающейся при длительной работе в открытом космосе. А в условиях высокой радиации особенно эффективны хрупкие паглиане.
   И все же большинство во Флоте - люди. И дело здесь не столько в ксенофобии, сколько в разумной необходимости. Во всякой военной организации прежде всего следует избегать разнобоя в требованиях. А многообразие подходов, диктуемое многообразием рас, лишь повредит боеспособности. Поэтому основная масса персонала во Флоте должна быть подчинена определенным стандартам. Имея в виду плодовитость людей и их склонность к насилию, естественно ожидать, что именно человеческая раса должна принять на себя ответственность за обеспечение Флота кадрами.
   Впрочем, человечество показало себя отлично приспособленным к войне. Мало кто из чужаков разделяет или хотя бы понимает наше восхищение разрушением. Те же, кто все же отличается этой особенностью, являются либо надежнейшими союзниками, либо злейшими врагами человечества.
   Кристофер Сташеф. СОПРОТИВЛЕНИЕ
   - Ложь!
   Посланец вскочил, трясясь от негодования, и посмотрел в глаза Штитсину, устроившемуся в фамильном кресле.
   Вокруг беспокойно зашевелились воины Штитсина. На стенах Большой Палаты Твердыни Края висели трофейные знамена и оружие, добытые в славных битвах за несколько столетий. Среди этих трофеев имелись и совсем недавние стрелковое оружие и лазерные пистолеты офицеров и рядовых Флота.
   - О глава рода Края, - продолжал настаивать гонец, - это послание написано собственноручно Вождем Клана!
   - Не может такого быть! - рявкнул Штитсин. - Никогда вождь халиан не проявил бы подобной трусости!
   - Как можно называть трусостью деяния Вождя Клана? - сурово спросил посланец.
   Легат Синдиката, стоявший за спиной Штитсина, наклонился и пробормотал:
   - А как мог пойти на трусость Вождь Клана?
   Ответ был очевиден, и Штитсин не побоялся произнести вслух:
   - Если это и вправду написал Вождь Клана, он, должно быть, получил плату от землян.
   Посланец, не справившись с гневом, выругался. Голос его дрогнул от негодования, когда он заговорил вновь:
   - Это вовсе не трусость, но достойное похвалы уважение к противнику, доказавшему, что заслуживает уважения!
   Объяснять он ничего не стал - в этом не было никакой нужды. Флот теснил халиан на всех фронтах; люди Флота захватили Цель, несмотря на яростное сопротивление халиан, а теперь они вторглись и на родную планету! Их можно ненавидеть, но это могучие воины, заслуживающие уважения.
   А так как люди вышли из этой войны победителями, халиане должны принять требования Флота так, как если бы речь шла о приказе командира.
   Но на Цели воины Флота убили самку и детенышей Штитсина. Более того, они уничтожили его родной поселок. И Штитсин не мог простить людям этого, как не мог и думать о Флоте, как о союзнике.
   - Итак, Вождь Клана Рухас говорит, что мы должны прекратить воевать за деньги и выступить заодно с Флотом Альянса, который показал себя достойно. Мы должны порвать с Синдикатом, который пытался купить нашу честь и обманывал нас!
   - Замолчи! - зарычал Штитсин, вскакивая. - Я не позволю клеветать на советника, который столь долго и столь мудро помогал мне! Картрайт не лжец, он храбрый. Испытанный воин, мы сражались с ним плечом к плечу во многих битвах. Не смей поднимать голос против него!