Автор неизвестен
Суд над Сократом (Сборник исторических свидетельств)
СУД НАД СОКРАТОМ
СБОРНИК ИСТОРИЧЕСКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ
Составитель А. В. Кургатников
Основатель и руководитель серии О. Л. Абышко
Образ Сократа вот уже третье тысячелетие остается одним из самых притягательных в истории мировой философии. В настоящем издании под одной обложкой собраны все исторические свидетельства древних о знаменитом процессе над афинским мудрецом, прежде разбросанные в разных книгах и разных изданиях. Данный подход, учитывая исключительность взятого исторического события, бесконечно интереснее для читателя. Да и по сути, описание любого судебного процесса требует, чтобы все относящиеся к нему документы были собраны вместе. В книгу включены сочинения Платона, Ксенофонта, Диогена Лаэрция, Плутарха, а также специально переведенная для данного сборника "Апология" ритора Либания. Его речь (написанная специально для чтения), помимо собственных несомненных достоинств, обладает еще одним существенным плюсом - в ней сохранились реминисценции утерянных сочинений современников Сократа: "Обвинения" Поликрата и "Защиты" Лисия.
Книга снабжена всем необходимым справочным материалом.
Для всех интересующихся античностью.
СОДЕРЖАНИЕ
К читателю
Предисловие. Суд современников
Платон. Апология Сократа. Перевод М. С. Соловьева
Ксенофонт. Апология (защита) Сократа на суде.
Перевод С. И.Соболевского
Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. Кн. 1. Гл. 1-4.
Перевод С.И.Соболевского
Апология Сократа ритора Либания. Перевод М. А Райциной
Диоген Лаэрций. Сократ. Перевод М. Л. Гаспарова
Плутарх. О демоне Сократа. Перевод Я. М. Боровского
Послесловие. Суд потомков
Об авторах
Основная литература
К ЧИТАТЕЛЮ
Вероятно, не найдется человека, который не слышал бы о Сократе, не накопил каких-то сведений о его жизни, осуждении и смерти!? Суд и "высшая мера" наказания, чаша с цикутой, прощальные беседы Сократа с учениками, мужественное спокойствие в ожидании конца, об этом написано немало; имя мыслителя - на слуху у каждого, а характерное лобастое, простонародное и курносое лицо - на сетчатке. Можно ли рассказать нечто новое?
Ответ на заданный вопрос связан с одной существенной особенностью, суть которой в том, что многочисленные сочинения о суде над Сократом всегда опираются на весьма ограниченное число исторических документов; их можно пересчитать по пальцам: "Апология Сократа" Платона, "Апология Сократа" Ксенофонта и записи Диогена Лаэрция - вот первоосновные. От них не уйдешь, если, конечно, не выдумывать небылицы. Эти документы (или документированные рассказы), принадлежащие разным авторам, как и принято, входят составной частью в издания их произведений - вполне логичная форма, удобная во многих отношениях; только не
5
в отношении читателя... Читателю куда интереснее было бы иметь под рукой все подлинные материалы о судебном процессе над философом в одной книге; сопоставлять, замечать различия, учитывать столь значимые иногда нюансы оценок; короче, видеть полную картину, а не фрагменты. Замысел предлагаемой работы как раз и состоит в том, что мы пошли навстречу этому, быть может, неосознанному, подспудному, но верному желанию и поместили все подлинные исторические свидетельства под одной обложкой.
В составе, подборе и подаче исторических свидетельств и заключается новизна данного издания, но не только в этом. К трем перечисленным произведениям прибавлены относящиеся к суду, точнее, непосредственно к пунктам обвинения, главы из "Воспоминаний" того же Ксенофонта и отрывок из диалога Плутарха "О демоне Сократа"; но самым существенным является то, что в книгу включена "Апология Сократа", написанная исследователем и ритором Либанием (314-393 нашей эры). Это интереснейшее сочинение непонятно почему никогда не переводилось, и так и осталось неизвестным русскоязычному читателю, а между тем оно вносит немало нового в общую картину и суть судебного процесса над Сократом. При этом написана эта "Апология" хорошо осведомленным и талантливым человеком, другом Юлиана Отступника, располагавшим всеми документами судебного дела, большая часть которых впоследствии погибла (например, речь оратора Лисия в защиту Сократа или, напротив, антисократовский памфлет Поликрата Афинского).
Перевод "Апологии" Либания на русский язык осуществлен с немецкого издания Otto Appelt, "Velag
6
der philosophischen Bibliothek", Leipzig, 1922, текстологически строго выверенного, тщательно откомментированного в лучших традициях немецкой филологической школы.
Предисловие, послесловие и комментарии, как мы надеемся, помогут читателю лучше ориентироваться в мире исчезнувшей древнегреческой цивилизации, во взаимоотношениях исторических персонажей, разобраться в достаточно своеобразной и любопытной системе афинского судопроизводства; в общем, присутствовать на суде не сторонним наблюдателем, а лицом глубоко сопереживающим...
7
СУД СОВРЕМЕННИКОВ
Год 399 до нашей эры, древние Афины, весна, восьмой месяц по афинскому календарю - анфестерион. Месяц праздников, распускающихся цветов (в честь первоцветов и само название - анфестерион) и опробования вина предыдущей жатвы. Торжественные маскарадные дионисийские шествия, театральные представления, ярмарки. Пробуждение от зимнего сна ознаменовывалось и другим традиционным ритуалом: снаряжением корабля на остров Делос, родину бога Аполлона. На Делос отправлялось священное посольство - феория, а старинное тридцативесельное судно ежегодно обновлялось и украшалось. Этот второй праздник станет важным моментом в жизненном эпилоге Сократа, отодвинув исполнение смертного приговора на целый месяц. Но это случится позже, пока приговор не вынесен, суд только предстоит.
Мы не знаем точного числа, когда было представлено обвинение, но поскольку в демократических Афинах ничто не могло происходить вне правил, установлений и традиций, то можно довольно точно воссоздать суть и последовательность событий. Обвинителей
8
было трое, главный - Мелет, сообвинители (синегоры) - Ликон и Анит. О двух первых известно немного, зато лица характерные: Мелет - сочинитель трагедий, неудачливый стихотворец, никогда не удостаивавшийся победного венка на состязаниях драматургов, опасно обозленный молодой человек; Ликон - оратор или ритор (возможно, один из многочисленных в тот период демагогов) примерно того же калибра, что Мелет, так же алчущий славы и так же обделенный ею. Эти типы - вечные, их встретишь в интеллектуально-общественной сутолоке во все времена, хотя лучше с ними не сталкиваться. Но, наверное, никто в Афинах не сомневался, что оба они, Мелет и Ликон, нужны лишь для "затравки", для числа и шума, а подлинный инициатор обвинения - Анит. О нем сохранились документальные свидетельства, он вошел в историю, но не в ироническом контексте, а вполне серьезном. Ксенофонт, ученик и преданный почитатель Сократа, упоминает имя Анита в своей "Греческой истории"; наверняка Ксенофонт не испытывал к Аниту теплых чувств, однако истина - прежде всего, и не сказать о роли Анита в освобождении Афин от власти "Тридцати тиранов" он не мог; было это совсем незадолго до суда, в 403 году.1 Анит - не только влиятельная общественная фигура, он - богач, владелец кожевенных мастерских, а самое существенное, у него есть, как бы теперь сказали, определенная идейная позиция, он "государственник", апостол демократии того типа, что установилась после диктатуры Тридцати. Обо всем этом нам
____________________________________
1 Все даты, кроме оговоренных, - до нашей эры (до Рождества Христова).
9
еще придется говорить, пока же отметим, что именно противоборство Сократа и Анита, их подхода к жизни и индивидуальной свободе в условиях кризиса Афинского общества и развала Афинского морского союза, когда гражданам пришлось приспосабливаться к новообретенной демократии после крушения - это противоборство явится лейтмотивом сократовского процесса.1
Итак, в некий прекрасный весенний день месяца анфестериона на Агоре, в самом людном месте древних Афин, появился молодой человек по имени Мелет и вручил архонту-басилевсу восковую дощечку собвинительным заявлением против Сократа; текст
обвинения читатель найдет во всех почти последующих материалах - у Лаэрция, Платона, Ксенофонта; смысл: Сократ не чтит истинных богов, вводит собственных, развращает молодежь, наказание -смертная казнь. В Афинах не существовало института обвинения, в качестве обвинителя мог выступать любой полноправный афинянин; что касается архонта
басилевса, то именно он из девяти архонтов (высших государственных должностных лиц) ведал делами орелигиозном нечестии, преступлениями против моральных устоев.2 Жестокая игра начата была в соответствии с установленными правилами
_____________________
1 Автор приносит извинения за неизбежные аллюзии с нынешней российской действительностью, увы, что есть - то есть. Впрочем, все великие сюжеты мировой истории какими-то сторонами соприкасаются с любым временем, потому они и великие.
2 Всего архонтов выбиралось (по жребию) девять: архонт-эпоним (председатель), архонт-басилевс, архонт-полемарх и шесть архонтов-фесмофетов. По имени архонта-эпонима назывался год, и 399 год был годом архонта Аристократа. На архонта-полемарха возлагались военные дела; коллегия фесмофетов занималась судебно-юридическими вопросами, поэтому некоторые исследователи считают, что Мелет мог обратиться с жалобой непосредственно к ним.
10
Далъше несущественный пробел. По закону архонт-басилевс должен был вызвать и ознакомить с обвинением Сократа; надо предположить - так и происходило, но письменных документов не осталось. Архонт-басилевс "принимал посетителей" в знаменитом Царском портике (он располагался на той же Агоре), перед ним находилась статуя Зевса и были выставлены своды законов, пересмотренные после свержения Тридцати тиранов. В обычные дни здесь любили прогуливаться, вести возвышенные беседы, философствовать; несомненно, часто бывал здесь и Сократ; на сей раз ему пришлось прийти, чтобы прочесть обвинение. Еще один незначительный пробел - мы не знаем через сколько дней, - но, по всей вероятности, скоро глашатаи или герольды объявляли о том, что состоится суд над Сократом, сыном Софроникса из дема Алопеки.1
Косвенно читатель получит представление о том, как выглядело судебное заседание из "Апологии" Платона и отчасти Ксенофонта, но кое-что необходимо пояснить заранее. Также, как хотя бы коротко рассказать о системе древнегреческого, точнее, афинского, судопроизводства. Оно вырабатывалось
_________________________
1 Афинское государство делилось по сложным родовым и историко-топографическим признакам на филы (количеством десять), филы состояли из фратий, а самыми мелкими единицами были демы.
11
веками и к началу четвертого было по тем временам невиданно открытым, демократическим и... сложно-прихотливым. Сразу же добавим: сложно-прихотливым не из дурных намерений, а из попытки создать условия абсолютной беспристрастности; и так бывает. Впервые в истории судопроизводство в Афинах осуществлял суд присяжных, так называемая гелиэя, члены суда именовались гелиастами. Общее число гелиастов - 6000; этот состав формировался путем выборов (по жребию!) из всех десяти фил, по 500 от каждой, плюс 1000 запасных. В каждом конкретном заседании участвовало обычно 500 человек, точнее 501 для того, чтобы не случилось "патовой" ситуации при голосовании. Состав гелиастов, который будет слушать дело, определялся только в день суда опять же по жребию, что должно было предотвращать возможность подкупа и, как бы мы сказали, предварительной агитации. Гелиастом мог стать гражданин старше 30 лет - ничем не запятнанный, а в случае, если таковое подозрение возникает, проводилась докимасия - особая проверка с вопросами и свидетелями. Участники судебного заседания получали плату - 3 обола, сумма не бог весть какая, но для людей небогатых она являлась и подспорьем и манком. Даже по этому конспективному описанию видно, насколько тщательно, казалось бы, продумана форма судопроизводства; однако и тут уже можно заметить слабины. Ну, прежде всего, слишком расширенный состав (а иногда собирали и 1001, и 1501 гелиастов!), совершенно очевидно, что подсудимому придется оправдываться перед толпой или, если не обижать древних - большим собранием. Позже мы увидим, что это весьма опасная "деталь". Вторая
12
тонкость - из разряда тех, что определяются афоризмом "недостатки суть продолжение достоинств": то, что присяжные выбирались перед самым процессом, затрудняло, как и предусматривалось, подкуп; вот только никто из этих, часто и в основном, простых людей не успевал подготовиться к процессу, изучить материалы, что ли. Обстоятельство, программирующее импровизационность, силу эмоциональных толчков и, конечно, значение слова, умения тронуть сердца, короче, столь прославленного в Греции, ораторского искусства.
Итак, глашатаи оповестили о предстоящем суде, и потек по узким улочкам древних Афин люд, тот, что составит многочисленную публику на этом процессе. Мы сказали "по узким улочкам" - так оно и было: южный город, бегущие вверх, извивающиеся дороги между домами, расположенными окнами во дворики (перистили). Впрочем, на Агору (Рыночная площадь - греч.) вели и широкие дороги, например, улица Процессий от порта Пирей, или Панафинейская улица, или улица Скульпторов, поднимающаяся от квартала ремесленников.
Точных доказательств того, что публики на процессе собралось множество, у нас нет, но подобное предположение обосновано: не было афиняна, который бы не знал Сократа, не было и такого, кто не знал бы Анита. Можно даже предположить, что суд стал своего рода сенсацией, будоражил население: второй по влиянию (после Фрасибула) человек полиса (города-государства) требует смерти прославленного мудреца, софиста, говоруна (как для кого); есть что послушать и на что поглазеть.
Чтобы завершить экспозицию, следует еще вообразить место суда. Опять же прямых указаний
13
нет, но в соответствии с традицией по разбирательству дел о религиозном нечестии заседание шло на площади Агоры под открытым небом.1 Ограда, внутри ограды гелиасты-присяжные, обвинители, обвиняемый, ближайшие родственники и друзья, допуск последних каждый раз определялся председателем суда. А за оградой - толпище любопытных, экспансивно реагирующих на происходящее. Имя того, кто вел заседание, председательствовал - тоже неведомо в большинстве случаев эти функции возлагались 2 на одного из архонтов-фесмофетов, но бывали исключения.
О значимости, событийности суда над Сократом свидетельствует и то, что на него отвели полный день; мелкие, частные дела рассматривались последовательно, и набиралось их до четырех подряд. "Полный день" - это девять с половиной часов, время от восхода до захода солнца зимнего месяца посидеона (январь), по нему и нормировалась длительность важных заседаний. Само время определялось по клепсидрам, водяным часам, так что за девять с половиной часов из клепсидр вытекало примерно тридцать литров воды. При этом ставились две клепсидры, истцу и ответчику "отводилось" равное количество воды, а когда секретарь суда зачитывал документы, "начальник воды" (избранный тоже по жребию) закрывал трубку клепсидр. ВСЁ,
___________________
1 Так считает, например, Андре Боннар ("Греческая цивилизация", 1961. Т. 2. С. 299). Хотя существовало особое здание Гелиэя (солнечный зал), где могли собираться 1501 или даже 2001 присяжных.
2 Разумеется, не назначением, а "беспристрастной" жеребьевкой с помощью цветных бронзовых кубиков.
14
ВСЁ было предусмотрено, вот только с самим законодательством, законами, по которым привлекались к суду, обстояло неважно!
Аттическое законодательство в значительной мере опиралось не на конкретные статьи, которые определяли те или иные преступления, а на традиции, неписанные правила или прецеденты: "совершено то-то, за это прежде присудили к такому-то наказанию, следовательно, и на этот раз и т. д." Разумеется, существовали и строго обозначенные преступления, например, убийство; но значительное число правонарушений (действительных или мнимых) отдавалось на волю присяжных, их юридической эрудиции, осведомленности, а стало быть, и настроению. Процесс над Сократом в этом отношении был показательным; даже и формально он принадлежал к так называемым "неоцененным" (неценимым), когда даже в случае признания подсудимого виновным, он под конкретную статью не подпадает: все решится тайным голосованием с помощью "баллотировочных камешков"...
Подытожим, соберем приведенные сведения в общую картину. Подсудимый один, обвинителей - трое, судей - пятьсот и еще один. Им и предстоит решить участь Сократа, и должны они ее решить по истине и по совести, о чем они поклялись в своей присяге:
"Я буду подавать голос сообразно законам и постановлениям афинского народа и Совета пятисот 1. Когда закон будет безмолвствовать, я буду голосовать, следуя своей совести, без пристрастия и
__________________
1 Высший государственный орган по всем вопросам Управления.
15
без ненависти. Я буду подавать голос только по тем пунктам, которые составят предмет преследования. Я буду слушать истца и ответчика с одинаковой благосклонностью.
Я клянусь в этом Зевсом, Аполлоном и Деметрой. Если я сдержу мою клятву, пусть на мою долю выпадет много благ! Если я нарушу ее, пусть я погибну со всем своим родом" (клятва гелиастов).
Мы уже сказали, сократовский процесс относился к "неоцененным", потому отличался от "оцененных" (т. е. тех, в которых преступление и наказание сформулированы законодательством) не только способом разбирательства, но и построением, регламентом. Неоцененные процессы состояли из двух, что ли, актов: в первом обсуждался вопрос о виновности подсудимого, во втором - о мере наказания, если вердикт был обвинительным. Дважды проводилось голосование, дважды происходили прения сторон, то бишь Сократа и его обвинителей; в общем, афинские зрители в тот день присутствовали на "спектакле" полнометражном и, как выяснилось впоследствии, историческом. Об этом они, конечно, не подозревали.
Выше мы приводили конспект обвинения, и все же, если мы не попытаемся понять подтекст обвинений, содержание процесса останется загадочным. Поэтому сделаем необходимое отступление, тема его проста: почему дело вообще возникло, и именно в 399 году? Опять же отодвинем в тень Мелета и Ликона, раздраженных (а может быть, и платных) "неврастенических" мальчиков-крикунов; нас интересует Анит, недавний герой сопротивления олигархии Тридцати тиранов, один
16
из апостолов новой демократии. Зачем ему понадобилось возбудить процесс против семидесятилетнего старца, в политическую жизнь никогда активно не встревавшего? Во многих позднейших исследованиях вперед выдвигались мотивы личного свойства, например, непрерывное (и небезобидное) подтрунивание Сократа над Анитом; они, естественно, много раз встречались и до суда, - то перекидывались словечком-другим, то даже беседовали, впрочем, без симпатии.1 Иногда акцентировалась другая версия, а именно то, что среди окружавших Сократа молодых людей крутился и сын Анита, чем мог вызвать недовольство и ревность отца. Оба предположения допустимы: и раздражение Анита сократовской иронией, в частности, над его профессией кожевенника, и из-за сына, но не это основное. Более того, эти привходящие обстоятельства нам в историческом плане неинтересны; существенно столкновение идеологий: самоценности, независимости внутреннего мира человека-микрокосма от внешних обстоятельств (Сократ), и утверждение, что такой независимости быть не должно, что отдельная личность обязана не только уважать общественный строй, введенный им кодекс правил и обычаев, но и сообразовывать с ним свое миросозерцание, ну, на худой конец, поведение, видимость (Анит). Не будем оглуплять противников: Сократ прекрасно понимал, насколько сильно
__________________________
1 В этом отношении показателен фрагмент из платоновского диалога "Менон", где попытка Сократа "подключить" к диспуту о добродетели проходящего мимо Анита, наталкивается на откровенную враждебность; угрожая расправой, Анит уходит.
17
влияет внешнее на человека, но вся его философия как раз изыскивала возможность уменьшить такое влияние, уберечь себя в своих коренных убеждениях от непрерывно меняющихся веяний времени; конечно, и Анит сознавал и признавал различие в людях, да и право сохранять свое "я", но лишь в очень узких рамках, и уж никак не допускал возможность проповедовать независимость и самоценность личности, - чем его оппонент занимался всю жизнь. Тут и нащупывается скрытый смысл конфликта. Сократ с его идеями воспитания вне и даже вопреки окружающей действительности, вопреки общественно-массовым догмам оказывался чужаком при всех режимах в Афинском государстве: при автократии Перикла в 30-е годы V века (хотя то была эпоха расцвета); в период раздоров после ужасающей чумной эпидемии и смерти Перикла; наглый демагог Клеон вызывал у Сократа (да и у всех порядочных граждан) омерзение; олигархия "Четырехсот" (411 год) "держала" Сократа под подозрением; олигархия "Тридцати тиранов" попыталась было привлечь его на свою сторону, но, получив презрительный отпор, тоже готовилась к расправе (мы перечислили, разумеется, не все этапы тяжкого и несчастного для Афин тридцатилетия). И все-таки ни один из сменявших друг друга режимов Сократа впрямую не тронул; "тронула" демократия, объявившая себя традиционной, воскресившей исконные демократические ценности. Парадокс? Нелепость? Увы, трагическая закономерность.
Неуверенная в себе, экономически еле живая демократия Фрасибула-Анита заискивала перед населением, страшилась его и не в состоянии была
18
справиться с распадом общества. Раскованность превращалась в распущенность, народоправство в охлократию. 1 Греческая культура вытеснялась фригийско-фракийскими восточными культами. Почти ежедневно по улицам Афин с оглушительным шумом шествовали процессии адептов фригийских богов Кибелы (Матери богов) и Сабазия (бога плодородия, вина и веселия); по ночам те же молодые люди устраивали сборища, доводя себя до экстатического безумия под оглушительную музыку флейт и барабанов (тогдашние рок-концерты!) Громогласно читались книги с таинственными фригийскими текстами, после чего неофиты произносили: "Я избежал греха, я обрел спасение", и начиналось повальное распутство.
Разумеется, участники сходок принадлежали, в основном, к афинскому городскому плебсу, однако ощущение непрочности, иллюзорности бытия, потерянности овладевало и афинской интеллигенцией:
Кто скажет нам, не смерть ли жизнь земная, И смерти час - не жизни ли начало.
Художественно-гениальные строчки Еврипида 2 стали своего рода паролем времени, а сам драматург,
_____________________
1 Многие вопросы стали решаться не в соответствии с законами, а так называемыми "псефизмами", единичными постановлениями Народного собрания, возбужденной толпой. Ни о какой справедливости тут и речи быть не могло, и никто иной, а именно Сократ припечатал эту демократию определением "перепившаяся"...
2 "Полиид", утраченная трагедия. Приведенное изречение сохранилось в книге Диогена Лаэрция (IX, 73), у Секста Эмпирика ("Три книги Пирроновых положений", III, 24), у других древних авторов.
19
немногими признаваемый при жизни, обретал славу классика. Воскресла и непрестанно повторялась философская "силла" Ксенофана (ок. 570 - 480):
И если б кто нам истину открыл,
То истина иль нет, он знать не мог бы:
Догадка всё, что скажет человек.
Люди образованные, чураясь, конечно, массового восточного растления, погружались в изучение "отеческого" таинственного пифагорейства с его высокими идеями переселения души. Казалось, в общественном плане ничто более не соединяет людей, все разделяет, все мимолетно, все пронизано тлением.
После тотального поражения Афин в Пелопоннесской войне число свободных граждан уменьшилось почти вдвое; с потерей "вассальных" городов-полисов (при Перикле их насчитывалось до 200!) упала торговля, опустела казна, незваной гостьей пришла нищета. Государство оказалось на краю исчезновения.
В этих печальных обстоятельствах отцы возобновленной демократии, как правило, люди пожилые, хорошо помнившие дни процветания, заподозрили: не от Сократа ли идет порча? Не от его ли проповедей, не от его ли "лукавых" выспрашиваний, не от его ли философии, звучащей под небом Афин уже 30 с лишком лет? Не он ли, вечно окруженный юношами, в основном, детьми состоятельных и уважаемых людей, распространяет неверие? Вот истоки начавшегося против Сократа процесса в 399 году, зачинателем которого стал Анит (возможно, по дополнительным причинам субъективного характера, о чем мы говорили).
Следует сразу же сказать: Анит не "жаждал крови" согражданина, он был твердо убежден, что Сократ уйдет в добровольное изгнание (как сделал
20
философ Анаксагор в сходной ситуации в 433 году); да ничто и не вынуждало Сократа являться в судилище, ничто - кроме собственной воли и гордости.
...Теперь, совершив необходимый историко-психологический экскурс, вернемся (точнее, взберемся) на холм Агоры, на площадь перед зданием Гелиэи, и посмотрим, как развивались события. А развивались они необычно. Обвинение действовало по весьма обдуманному плану, стремясь все время держаться юридически испытанной дороги; подсудимый мало заботился о стройной системе опровержения, рассуждал то об одном, то о другом, том, что, несомненно, несло общечеловеческий смысл, но не конкретно-правовой. Следует сказать, что самих обвинительных выступлений Мелета, Ликона и Анита не сохранилось, сохранились апологии и сочинения, написанные учениками Сократа Платоном и Ксенофонтом и позднейшими авторами Диогеном Лаэрцием и Либанием; все они страстно оправдывали Сократа, но из оправданий легко угадывается и линия обвинения.
СБОРНИК ИСТОРИЧЕСКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ
Составитель А. В. Кургатников
Основатель и руководитель серии О. Л. Абышко
Образ Сократа вот уже третье тысячелетие остается одним из самых притягательных в истории мировой философии. В настоящем издании под одной обложкой собраны все исторические свидетельства древних о знаменитом процессе над афинским мудрецом, прежде разбросанные в разных книгах и разных изданиях. Данный подход, учитывая исключительность взятого исторического события, бесконечно интереснее для читателя. Да и по сути, описание любого судебного процесса требует, чтобы все относящиеся к нему документы были собраны вместе. В книгу включены сочинения Платона, Ксенофонта, Диогена Лаэрция, Плутарха, а также специально переведенная для данного сборника "Апология" ритора Либания. Его речь (написанная специально для чтения), помимо собственных несомненных достоинств, обладает еще одним существенным плюсом - в ней сохранились реминисценции утерянных сочинений современников Сократа: "Обвинения" Поликрата и "Защиты" Лисия.
Книга снабжена всем необходимым справочным материалом.
Для всех интересующихся античностью.
СОДЕРЖАНИЕ
К читателю
Предисловие. Суд современников
Платон. Апология Сократа. Перевод М. С. Соловьева
Ксенофонт. Апология (защита) Сократа на суде.
Перевод С. И.Соболевского
Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. Кн. 1. Гл. 1-4.
Перевод С.И.Соболевского
Апология Сократа ритора Либания. Перевод М. А Райциной
Диоген Лаэрций. Сократ. Перевод М. Л. Гаспарова
Плутарх. О демоне Сократа. Перевод Я. М. Боровского
Послесловие. Суд потомков
Об авторах
Основная литература
К ЧИТАТЕЛЮ
Вероятно, не найдется человека, который не слышал бы о Сократе, не накопил каких-то сведений о его жизни, осуждении и смерти!? Суд и "высшая мера" наказания, чаша с цикутой, прощальные беседы Сократа с учениками, мужественное спокойствие в ожидании конца, об этом написано немало; имя мыслителя - на слуху у каждого, а характерное лобастое, простонародное и курносое лицо - на сетчатке. Можно ли рассказать нечто новое?
Ответ на заданный вопрос связан с одной существенной особенностью, суть которой в том, что многочисленные сочинения о суде над Сократом всегда опираются на весьма ограниченное число исторических документов; их можно пересчитать по пальцам: "Апология Сократа" Платона, "Апология Сократа" Ксенофонта и записи Диогена Лаэрция - вот первоосновные. От них не уйдешь, если, конечно, не выдумывать небылицы. Эти документы (или документированные рассказы), принадлежащие разным авторам, как и принято, входят составной частью в издания их произведений - вполне логичная форма, удобная во многих отношениях; только не
5
в отношении читателя... Читателю куда интереснее было бы иметь под рукой все подлинные материалы о судебном процессе над философом в одной книге; сопоставлять, замечать различия, учитывать столь значимые иногда нюансы оценок; короче, видеть полную картину, а не фрагменты. Замысел предлагаемой работы как раз и состоит в том, что мы пошли навстречу этому, быть может, неосознанному, подспудному, но верному желанию и поместили все подлинные исторические свидетельства под одной обложкой.
В составе, подборе и подаче исторических свидетельств и заключается новизна данного издания, но не только в этом. К трем перечисленным произведениям прибавлены относящиеся к суду, точнее, непосредственно к пунктам обвинения, главы из "Воспоминаний" того же Ксенофонта и отрывок из диалога Плутарха "О демоне Сократа"; но самым существенным является то, что в книгу включена "Апология Сократа", написанная исследователем и ритором Либанием (314-393 нашей эры). Это интереснейшее сочинение непонятно почему никогда не переводилось, и так и осталось неизвестным русскоязычному читателю, а между тем оно вносит немало нового в общую картину и суть судебного процесса над Сократом. При этом написана эта "Апология" хорошо осведомленным и талантливым человеком, другом Юлиана Отступника, располагавшим всеми документами судебного дела, большая часть которых впоследствии погибла (например, речь оратора Лисия в защиту Сократа или, напротив, антисократовский памфлет Поликрата Афинского).
Перевод "Апологии" Либания на русский язык осуществлен с немецкого издания Otto Appelt, "Velag
6
der philosophischen Bibliothek", Leipzig, 1922, текстологически строго выверенного, тщательно откомментированного в лучших традициях немецкой филологической школы.
Предисловие, послесловие и комментарии, как мы надеемся, помогут читателю лучше ориентироваться в мире исчезнувшей древнегреческой цивилизации, во взаимоотношениях исторических персонажей, разобраться в достаточно своеобразной и любопытной системе афинского судопроизводства; в общем, присутствовать на суде не сторонним наблюдателем, а лицом глубоко сопереживающим...
7
СУД СОВРЕМЕННИКОВ
Год 399 до нашей эры, древние Афины, весна, восьмой месяц по афинскому календарю - анфестерион. Месяц праздников, распускающихся цветов (в честь первоцветов и само название - анфестерион) и опробования вина предыдущей жатвы. Торжественные маскарадные дионисийские шествия, театральные представления, ярмарки. Пробуждение от зимнего сна ознаменовывалось и другим традиционным ритуалом: снаряжением корабля на остров Делос, родину бога Аполлона. На Делос отправлялось священное посольство - феория, а старинное тридцативесельное судно ежегодно обновлялось и украшалось. Этот второй праздник станет важным моментом в жизненном эпилоге Сократа, отодвинув исполнение смертного приговора на целый месяц. Но это случится позже, пока приговор не вынесен, суд только предстоит.
Мы не знаем точного числа, когда было представлено обвинение, но поскольку в демократических Афинах ничто не могло происходить вне правил, установлений и традиций, то можно довольно точно воссоздать суть и последовательность событий. Обвинителей
8
было трое, главный - Мелет, сообвинители (синегоры) - Ликон и Анит. О двух первых известно немного, зато лица характерные: Мелет - сочинитель трагедий, неудачливый стихотворец, никогда не удостаивавшийся победного венка на состязаниях драматургов, опасно обозленный молодой человек; Ликон - оратор или ритор (возможно, один из многочисленных в тот период демагогов) примерно того же калибра, что Мелет, так же алчущий славы и так же обделенный ею. Эти типы - вечные, их встретишь в интеллектуально-общественной сутолоке во все времена, хотя лучше с ними не сталкиваться. Но, наверное, никто в Афинах не сомневался, что оба они, Мелет и Ликон, нужны лишь для "затравки", для числа и шума, а подлинный инициатор обвинения - Анит. О нем сохранились документальные свидетельства, он вошел в историю, но не в ироническом контексте, а вполне серьезном. Ксенофонт, ученик и преданный почитатель Сократа, упоминает имя Анита в своей "Греческой истории"; наверняка Ксенофонт не испытывал к Аниту теплых чувств, однако истина - прежде всего, и не сказать о роли Анита в освобождении Афин от власти "Тридцати тиранов" он не мог; было это совсем незадолго до суда, в 403 году.1 Анит - не только влиятельная общественная фигура, он - богач, владелец кожевенных мастерских, а самое существенное, у него есть, как бы теперь сказали, определенная идейная позиция, он "государственник", апостол демократии того типа, что установилась после диктатуры Тридцати. Обо всем этом нам
____________________________________
1 Все даты, кроме оговоренных, - до нашей эры (до Рождества Христова).
9
еще придется говорить, пока же отметим, что именно противоборство Сократа и Анита, их подхода к жизни и индивидуальной свободе в условиях кризиса Афинского общества и развала Афинского морского союза, когда гражданам пришлось приспосабливаться к новообретенной демократии после крушения - это противоборство явится лейтмотивом сократовского процесса.1
Итак, в некий прекрасный весенний день месяца анфестериона на Агоре, в самом людном месте древних Афин, появился молодой человек по имени Мелет и вручил архонту-басилевсу восковую дощечку собвинительным заявлением против Сократа; текст
обвинения читатель найдет во всех почти последующих материалах - у Лаэрция, Платона, Ксенофонта; смысл: Сократ не чтит истинных богов, вводит собственных, развращает молодежь, наказание -смертная казнь. В Афинах не существовало института обвинения, в качестве обвинителя мог выступать любой полноправный афинянин; что касается архонта
басилевса, то именно он из девяти архонтов (высших государственных должностных лиц) ведал делами орелигиозном нечестии, преступлениями против моральных устоев.2 Жестокая игра начата была в соответствии с установленными правилами
_____________________
1 Автор приносит извинения за неизбежные аллюзии с нынешней российской действительностью, увы, что есть - то есть. Впрочем, все великие сюжеты мировой истории какими-то сторонами соприкасаются с любым временем, потому они и великие.
2 Всего архонтов выбиралось (по жребию) девять: архонт-эпоним (председатель), архонт-басилевс, архонт-полемарх и шесть архонтов-фесмофетов. По имени архонта-эпонима назывался год, и 399 год был годом архонта Аристократа. На архонта-полемарха возлагались военные дела; коллегия фесмофетов занималась судебно-юридическими вопросами, поэтому некоторые исследователи считают, что Мелет мог обратиться с жалобой непосредственно к ним.
10
Далъше несущественный пробел. По закону архонт-басилевс должен был вызвать и ознакомить с обвинением Сократа; надо предположить - так и происходило, но письменных документов не осталось. Архонт-басилевс "принимал посетителей" в знаменитом Царском портике (он располагался на той же Агоре), перед ним находилась статуя Зевса и были выставлены своды законов, пересмотренные после свержения Тридцати тиранов. В обычные дни здесь любили прогуливаться, вести возвышенные беседы, философствовать; несомненно, часто бывал здесь и Сократ; на сей раз ему пришлось прийти, чтобы прочесть обвинение. Еще один незначительный пробел - мы не знаем через сколько дней, - но, по всей вероятности, скоро глашатаи или герольды объявляли о том, что состоится суд над Сократом, сыном Софроникса из дема Алопеки.1
Косвенно читатель получит представление о том, как выглядело судебное заседание из "Апологии" Платона и отчасти Ксенофонта, но кое-что необходимо пояснить заранее. Также, как хотя бы коротко рассказать о системе древнегреческого, точнее, афинского, судопроизводства. Оно вырабатывалось
_________________________
1 Афинское государство делилось по сложным родовым и историко-топографическим признакам на филы (количеством десять), филы состояли из фратий, а самыми мелкими единицами были демы.
11
веками и к началу четвертого было по тем временам невиданно открытым, демократическим и... сложно-прихотливым. Сразу же добавим: сложно-прихотливым не из дурных намерений, а из попытки создать условия абсолютной беспристрастности; и так бывает. Впервые в истории судопроизводство в Афинах осуществлял суд присяжных, так называемая гелиэя, члены суда именовались гелиастами. Общее число гелиастов - 6000; этот состав формировался путем выборов (по жребию!) из всех десяти фил, по 500 от каждой, плюс 1000 запасных. В каждом конкретном заседании участвовало обычно 500 человек, точнее 501 для того, чтобы не случилось "патовой" ситуации при голосовании. Состав гелиастов, который будет слушать дело, определялся только в день суда опять же по жребию, что должно было предотвращать возможность подкупа и, как бы мы сказали, предварительной агитации. Гелиастом мог стать гражданин старше 30 лет - ничем не запятнанный, а в случае, если таковое подозрение возникает, проводилась докимасия - особая проверка с вопросами и свидетелями. Участники судебного заседания получали плату - 3 обола, сумма не бог весть какая, но для людей небогатых она являлась и подспорьем и манком. Даже по этому конспективному описанию видно, насколько тщательно, казалось бы, продумана форма судопроизводства; однако и тут уже можно заметить слабины. Ну, прежде всего, слишком расширенный состав (а иногда собирали и 1001, и 1501 гелиастов!), совершенно очевидно, что подсудимому придется оправдываться перед толпой или, если не обижать древних - большим собранием. Позже мы увидим, что это весьма опасная "деталь". Вторая
12
тонкость - из разряда тех, что определяются афоризмом "недостатки суть продолжение достоинств": то, что присяжные выбирались перед самым процессом, затрудняло, как и предусматривалось, подкуп; вот только никто из этих, часто и в основном, простых людей не успевал подготовиться к процессу, изучить материалы, что ли. Обстоятельство, программирующее импровизационность, силу эмоциональных толчков и, конечно, значение слова, умения тронуть сердца, короче, столь прославленного в Греции, ораторского искусства.
Итак, глашатаи оповестили о предстоящем суде, и потек по узким улочкам древних Афин люд, тот, что составит многочисленную публику на этом процессе. Мы сказали "по узким улочкам" - так оно и было: южный город, бегущие вверх, извивающиеся дороги между домами, расположенными окнами во дворики (перистили). Впрочем, на Агору (Рыночная площадь - греч.) вели и широкие дороги, например, улица Процессий от порта Пирей, или Панафинейская улица, или улица Скульпторов, поднимающаяся от квартала ремесленников.
Точных доказательств того, что публики на процессе собралось множество, у нас нет, но подобное предположение обосновано: не было афиняна, который бы не знал Сократа, не было и такого, кто не знал бы Анита. Можно даже предположить, что суд стал своего рода сенсацией, будоражил население: второй по влиянию (после Фрасибула) человек полиса (города-государства) требует смерти прославленного мудреца, софиста, говоруна (как для кого); есть что послушать и на что поглазеть.
Чтобы завершить экспозицию, следует еще вообразить место суда. Опять же прямых указаний
13
нет, но в соответствии с традицией по разбирательству дел о религиозном нечестии заседание шло на площади Агоры под открытым небом.1 Ограда, внутри ограды гелиасты-присяжные, обвинители, обвиняемый, ближайшие родственники и друзья, допуск последних каждый раз определялся председателем суда. А за оградой - толпище любопытных, экспансивно реагирующих на происходящее. Имя того, кто вел заседание, председательствовал - тоже неведомо в большинстве случаев эти функции возлагались 2 на одного из архонтов-фесмофетов, но бывали исключения.
О значимости, событийности суда над Сократом свидетельствует и то, что на него отвели полный день; мелкие, частные дела рассматривались последовательно, и набиралось их до четырех подряд. "Полный день" - это девять с половиной часов, время от восхода до захода солнца зимнего месяца посидеона (январь), по нему и нормировалась длительность важных заседаний. Само время определялось по клепсидрам, водяным часам, так что за девять с половиной часов из клепсидр вытекало примерно тридцать литров воды. При этом ставились две клепсидры, истцу и ответчику "отводилось" равное количество воды, а когда секретарь суда зачитывал документы, "начальник воды" (избранный тоже по жребию) закрывал трубку клепсидр. ВСЁ,
___________________
1 Так считает, например, Андре Боннар ("Греческая цивилизация", 1961. Т. 2. С. 299). Хотя существовало особое здание Гелиэя (солнечный зал), где могли собираться 1501 или даже 2001 присяжных.
2 Разумеется, не назначением, а "беспристрастной" жеребьевкой с помощью цветных бронзовых кубиков.
14
ВСЁ было предусмотрено, вот только с самим законодательством, законами, по которым привлекались к суду, обстояло неважно!
Аттическое законодательство в значительной мере опиралось не на конкретные статьи, которые определяли те или иные преступления, а на традиции, неписанные правила или прецеденты: "совершено то-то, за это прежде присудили к такому-то наказанию, следовательно, и на этот раз и т. д." Разумеется, существовали и строго обозначенные преступления, например, убийство; но значительное число правонарушений (действительных или мнимых) отдавалось на волю присяжных, их юридической эрудиции, осведомленности, а стало быть, и настроению. Процесс над Сократом в этом отношении был показательным; даже и формально он принадлежал к так называемым "неоцененным" (неценимым), когда даже в случае признания подсудимого виновным, он под конкретную статью не подпадает: все решится тайным голосованием с помощью "баллотировочных камешков"...
Подытожим, соберем приведенные сведения в общую картину. Подсудимый один, обвинителей - трое, судей - пятьсот и еще один. Им и предстоит решить участь Сократа, и должны они ее решить по истине и по совести, о чем они поклялись в своей присяге:
"Я буду подавать голос сообразно законам и постановлениям афинского народа и Совета пятисот 1. Когда закон будет безмолвствовать, я буду голосовать, следуя своей совести, без пристрастия и
__________________
1 Высший государственный орган по всем вопросам Управления.
15
без ненависти. Я буду подавать голос только по тем пунктам, которые составят предмет преследования. Я буду слушать истца и ответчика с одинаковой благосклонностью.
Я клянусь в этом Зевсом, Аполлоном и Деметрой. Если я сдержу мою клятву, пусть на мою долю выпадет много благ! Если я нарушу ее, пусть я погибну со всем своим родом" (клятва гелиастов).
Мы уже сказали, сократовский процесс относился к "неоцененным", потому отличался от "оцененных" (т. е. тех, в которых преступление и наказание сформулированы законодательством) не только способом разбирательства, но и построением, регламентом. Неоцененные процессы состояли из двух, что ли, актов: в первом обсуждался вопрос о виновности подсудимого, во втором - о мере наказания, если вердикт был обвинительным. Дважды проводилось голосование, дважды происходили прения сторон, то бишь Сократа и его обвинителей; в общем, афинские зрители в тот день присутствовали на "спектакле" полнометражном и, как выяснилось впоследствии, историческом. Об этом они, конечно, не подозревали.
Выше мы приводили конспект обвинения, и все же, если мы не попытаемся понять подтекст обвинений, содержание процесса останется загадочным. Поэтому сделаем необходимое отступление, тема его проста: почему дело вообще возникло, и именно в 399 году? Опять же отодвинем в тень Мелета и Ликона, раздраженных (а может быть, и платных) "неврастенических" мальчиков-крикунов; нас интересует Анит, недавний герой сопротивления олигархии Тридцати тиранов, один
16
из апостолов новой демократии. Зачем ему понадобилось возбудить процесс против семидесятилетнего старца, в политическую жизнь никогда активно не встревавшего? Во многих позднейших исследованиях вперед выдвигались мотивы личного свойства, например, непрерывное (и небезобидное) подтрунивание Сократа над Анитом; они, естественно, много раз встречались и до суда, - то перекидывались словечком-другим, то даже беседовали, впрочем, без симпатии.1 Иногда акцентировалась другая версия, а именно то, что среди окружавших Сократа молодых людей крутился и сын Анита, чем мог вызвать недовольство и ревность отца. Оба предположения допустимы: и раздражение Анита сократовской иронией, в частности, над его профессией кожевенника, и из-за сына, но не это основное. Более того, эти привходящие обстоятельства нам в историческом плане неинтересны; существенно столкновение идеологий: самоценности, независимости внутреннего мира человека-микрокосма от внешних обстоятельств (Сократ), и утверждение, что такой независимости быть не должно, что отдельная личность обязана не только уважать общественный строй, введенный им кодекс правил и обычаев, но и сообразовывать с ним свое миросозерцание, ну, на худой конец, поведение, видимость (Анит). Не будем оглуплять противников: Сократ прекрасно понимал, насколько сильно
__________________________
1 В этом отношении показателен фрагмент из платоновского диалога "Менон", где попытка Сократа "подключить" к диспуту о добродетели проходящего мимо Анита, наталкивается на откровенную враждебность; угрожая расправой, Анит уходит.
17
влияет внешнее на человека, но вся его философия как раз изыскивала возможность уменьшить такое влияние, уберечь себя в своих коренных убеждениях от непрерывно меняющихся веяний времени; конечно, и Анит сознавал и признавал различие в людях, да и право сохранять свое "я", но лишь в очень узких рамках, и уж никак не допускал возможность проповедовать независимость и самоценность личности, - чем его оппонент занимался всю жизнь. Тут и нащупывается скрытый смысл конфликта. Сократ с его идеями воспитания вне и даже вопреки окружающей действительности, вопреки общественно-массовым догмам оказывался чужаком при всех режимах в Афинском государстве: при автократии Перикла в 30-е годы V века (хотя то была эпоха расцвета); в период раздоров после ужасающей чумной эпидемии и смерти Перикла; наглый демагог Клеон вызывал у Сократа (да и у всех порядочных граждан) омерзение; олигархия "Четырехсот" (411 год) "держала" Сократа под подозрением; олигархия "Тридцати тиранов" попыталась было привлечь его на свою сторону, но, получив презрительный отпор, тоже готовилась к расправе (мы перечислили, разумеется, не все этапы тяжкого и несчастного для Афин тридцатилетия). И все-таки ни один из сменявших друг друга режимов Сократа впрямую не тронул; "тронула" демократия, объявившая себя традиционной, воскресившей исконные демократические ценности. Парадокс? Нелепость? Увы, трагическая закономерность.
Неуверенная в себе, экономически еле живая демократия Фрасибула-Анита заискивала перед населением, страшилась его и не в состоянии была
18
справиться с распадом общества. Раскованность превращалась в распущенность, народоправство в охлократию. 1 Греческая культура вытеснялась фригийско-фракийскими восточными культами. Почти ежедневно по улицам Афин с оглушительным шумом шествовали процессии адептов фригийских богов Кибелы (Матери богов) и Сабазия (бога плодородия, вина и веселия); по ночам те же молодые люди устраивали сборища, доводя себя до экстатического безумия под оглушительную музыку флейт и барабанов (тогдашние рок-концерты!) Громогласно читались книги с таинственными фригийскими текстами, после чего неофиты произносили: "Я избежал греха, я обрел спасение", и начиналось повальное распутство.
Разумеется, участники сходок принадлежали, в основном, к афинскому городскому плебсу, однако ощущение непрочности, иллюзорности бытия, потерянности овладевало и афинской интеллигенцией:
Кто скажет нам, не смерть ли жизнь земная, И смерти час - не жизни ли начало.
Художественно-гениальные строчки Еврипида 2 стали своего рода паролем времени, а сам драматург,
_____________________
1 Многие вопросы стали решаться не в соответствии с законами, а так называемыми "псефизмами", единичными постановлениями Народного собрания, возбужденной толпой. Ни о какой справедливости тут и речи быть не могло, и никто иной, а именно Сократ припечатал эту демократию определением "перепившаяся"...
2 "Полиид", утраченная трагедия. Приведенное изречение сохранилось в книге Диогена Лаэрция (IX, 73), у Секста Эмпирика ("Три книги Пирроновых положений", III, 24), у других древних авторов.
19
немногими признаваемый при жизни, обретал славу классика. Воскресла и непрестанно повторялась философская "силла" Ксенофана (ок. 570 - 480):
И если б кто нам истину открыл,
То истина иль нет, он знать не мог бы:
Догадка всё, что скажет человек.
Люди образованные, чураясь, конечно, массового восточного растления, погружались в изучение "отеческого" таинственного пифагорейства с его высокими идеями переселения души. Казалось, в общественном плане ничто более не соединяет людей, все разделяет, все мимолетно, все пронизано тлением.
После тотального поражения Афин в Пелопоннесской войне число свободных граждан уменьшилось почти вдвое; с потерей "вассальных" городов-полисов (при Перикле их насчитывалось до 200!) упала торговля, опустела казна, незваной гостьей пришла нищета. Государство оказалось на краю исчезновения.
В этих печальных обстоятельствах отцы возобновленной демократии, как правило, люди пожилые, хорошо помнившие дни процветания, заподозрили: не от Сократа ли идет порча? Не от его ли проповедей, не от его ли "лукавых" выспрашиваний, не от его ли философии, звучащей под небом Афин уже 30 с лишком лет? Не он ли, вечно окруженный юношами, в основном, детьми состоятельных и уважаемых людей, распространяет неверие? Вот истоки начавшегося против Сократа процесса в 399 году, зачинателем которого стал Анит (возможно, по дополнительным причинам субъективного характера, о чем мы говорили).
Следует сразу же сказать: Анит не "жаждал крови" согражданина, он был твердо убежден, что Сократ уйдет в добровольное изгнание (как сделал
20
философ Анаксагор в сходной ситуации в 433 году); да ничто и не вынуждало Сократа являться в судилище, ничто - кроме собственной воли и гордости.
...Теперь, совершив необходимый историко-психологический экскурс, вернемся (точнее, взберемся) на холм Агоры, на площадь перед зданием Гелиэи, и посмотрим, как развивались события. А развивались они необычно. Обвинение действовало по весьма обдуманному плану, стремясь все время держаться юридически испытанной дороги; подсудимый мало заботился о стройной системе опровержения, рассуждал то об одном, то о другом, том, что, несомненно, несло общечеловеческий смысл, но не конкретно-правовой. Следует сказать, что самих обвинительных выступлений Мелета, Ликона и Анита не сохранилось, сохранились апологии и сочинения, написанные учениками Сократа Платоном и Ксенофонтом и позднейшими авторами Диогеном Лаэрцием и Либанием; все они страстно оправдывали Сократа, но из оправданий легко угадывается и линия обвинения.