Взяв фонарик в зубы, Блинков-младший протиснулся в отдушину и очутился под бабулиной комнатой. Он это сообразил, когда над головой послышались шаги и в луче фонарика заплясала посыпавшаяся сверху пыль. Бабуля почти бегом прошлась по комнате, чем-то скрипнула, что-то задвинула и вышла из дома. Было хорошо слышно, как она топчется на крыльце, громыхает засовом и продевает в ушки навесной замок.
Все, ушла. Куда, интересно знать? Вчера бабуля не отходила от дома дальше, чем в огород, и не запирала дверь.
Блинков-младший поискал кроличью нору, не нашел и стал разворачиваться головой к отдушине, чтобы вылезти. Оказалось, это не так-то просто. Дом был старый, доски пола в середине комнаты прогнулись почти до земли. Начинаешь поворачиваться и застреваешь то плечом, то пятой точкой.
И вдруг над головой опять послышались шаги. В запертом снаружи доме! Блинков-младший великолепно слышал, как бабуля закрывала замок и спускалась по крыльцу, но не слышал, как она поднималась и открывала.
Хотите верьте, хотите нет, но бабуля влезла в окно!
Зачем такие маневры, в общем, понятно: у нее замок не врезной, как в городских квартирах, а навесной. Изнутри его не запрешь. Бабуля повесила замок, чтобы всем было видно: дома ее нет, а сама вернулась через окно. Это пахло тайной.
Не успел Блинков-младший переварить свое открытие, как луч фонарика наткнулся на сдвинутый кирпич в фундаменте, на краю отдушины. Кирпич держался в своей нише одним углом. Похоже, Блинков-младший сам его и сдвинул, когда влезал под дом. А за кирпичом лежало что-то интересное. Ведь никто не станет прятать в таких местах какую-нибудь шкатулку с нитками.
С замершим сердцем Блинков-младший вытащил кирпич и взял в руки эту на самом деле шкатулку. Она показалась чересчур тяжелой для своих размеров. Понятно, что там не нитки.
Шкатулка была из твердой и хрупкой, как стекло, черной пластмассы. Раньше из такой пластмассы делали телефоны: раз уронишь – и вдребезги. Это Блинков-младший знал по собственному опыту. Бабушка тогда сказала, что телефон был папиным ровесником. Судя по всему, и шкатулка давно уже отметила тридцатилетие. На крышке был выдавлен рисунок: табачный лист и папироса. Кто сейчас курит папиросы?!
По зажатому в зубах фонарику бежали слюни. Блинков-младший не мог заставить себя открыть шкатулку. Он боялся разочароваться.
Тут бабуля, о которой он совсем забыл, улеглась на кровать. От неожиданного визга пружин Блинков-младший вздрогнул, и шкатулка выскользнула из потных рук.
Она упала набок и раскрылась.
Сердце у Блинкова-младшего ухнуло под ложечку. Из шкатулки вывалился на песок масляно поблескивающий пистолет!
На первый взгляд он смотрелся несолидно. Игрушечные в киоске у метро и то страшнее, не говоря уже о мамином двадцатизарядном пистолете Стечкина. А этот был маленький и очень плоский, как будто по нему проехал асфальтовый каток. В общем, любимый пугач пятиклассника.
Кстати, пятиклассник первым делом нажал бы на спусковой крючок. Может быть, и какой-нибудь восьмиклассник нажал бы. Но только не сын подполковника контрразведки. Блинков-младший сто раз собирал «стечкин», когда мама его чистила, и сто раз получал по рукам, пока не усвоил железное правило: ПОНАРОШКУ НЕ СТРЕЛЯЮТ. Случается, что нечаянным выстрелом и бывалые солдаты калечат самих себя или своих товарищей. Поэтому к спусковому крючку можно прикасаться только в одном случае: если ты на самом деле хочешь выстрелить.
Блинков-младший нашел защелку, которая держит обойму, нажал, и обойма вывалилась ему в ладонь.
Нет, это был не пугач, не газовик и даже не спортивный пистолет. В прорези обоймы торчал маленький, как огрызок карандаша, но самый настоящий патрон с остроконечной пулей. У спортивных – пули с закругленной головкой и свинцовые, мягкие. А эта была покрыта медным сплавом.
Блинков-младший сообразил, что держит в руках «ПСМ» – пистолет сотрудников спецслужб. Он специально сделан таким плоским и маленьким, чтобы носить в кармане.
Если это служебный пистолет Николая, то полицейский выбрал довольно странное место для его хранения.
Блинков-младший переложил пистолет из левой руки в правую, как держат оружие все, кто не левша. И сразу же увидел гравировку на щечке рукоятки: «Майору B.C. Снежко за образцовое обеспечение спецмероприятий Олимпиады-80».
Так, Николай отпадает. И его брат – тоже. Они, конечно, могут быть не Столетовыми, как бабуля, а Снежко, и у брата Николая имя может начинаться на В. Но то, что в восьмидесятом году они оба пешком под стол ходили, это совершенно точно.
Нужно ли говорить, что Блинкову-младшему ужасно захотелось прикарманить пистолет?! Если кто-то не все понял, могу повторить: НАСТОЯЩИЙ БОЕВОЙ ПИСТОЛЕТ, ОСТАВШИЙСЯ БЕЗ ХОЗЯИНА. Кто бы ни был майор Снежко, он едва ли спрятал бы в таком месте собственное наградное оружие. А если бы и спрятал по каким-то оперативным соображениям, то уж точно не забыл бы. Значит, либо пистолет украден у Снежко и спрятан преступниками (кем?). Либо его убрал в тайник сам Снежко, а потом с майором что-то случилось.
Кстати, для того, чтобы достать пистолет, необязательно залезать в отдушину. Если знаешь, где тайник, достаточно просунуть руку и отодвинуть кирпич.
А если не знаешь, то не найдешь этот кирпич никогда. Снаружи его не видно. Чтобы случайно наткнуться на тайник, нужно забраться под дом. Но взрослый не пролез бы в узкую отдушину. Да и кому взбрело бы в голову ни с того ни с сего лезть под дом? Это просто невероятное стечение обстоятельств – то, что Блинков-младший взял в деревню кролика, что кролик стал рыть свой лаз именно в сторону бабулиного дома, что Блинкову-младшему попалась на глаза кошка, вылезавшая из отдушины…
Нет, человек, прятавший пистолет, прекрасно знал, что делает. Он предусмотрел все. Кроме глупого белого кролика, которого сам Блинков-младший еще недавно считал обузой в своих секретных делах!
На крыльце затопали. Шаги были редкие и тяжелые, как будто человек нес на плечах мешок. Лязгнуло железо, – похоже, этот, на крыльце, подергал замок – и шамкающий старушечий голос произнес:
– Поцеловала пробой да пойду домой.
Скрипнули пружины кровати – это уже не на крыльце, а в комнате. Блинков-младший понял, что бабуля прислушивается. Судя по всему, ей так и хотелось, чтобы старуха на крыльце поцеловала этот самый пробой и ушла. А то зачем бы она пряталась, заперев снаружи дверь?
Но старуха не стала ни целоваться с пробоем (интересно, что это такое?), ни уходить. Вместо этого она потопталась еще на крыльце, покряхтела и, кажется, уселась на ступеньку. Бабуля над Блинковым-младшим взвизгнула пружинами и что-то возмущенно пробормотала.
Пора было выбираться из-под дома. Наверху разыгрывался слишком интересный спектакль, чтобы только слушать его и ничего не видеть.
У Блинкова-младшего имелось множество причин, чтобы взять пистолет, и только одна – чтобы оставить его в тайнике. Но этой единственной причиной было задание полковника Кузина. Если пистолет спрятал преступник, нужно дождаться, когда он сунется в тайник, застать его с поличным и доложить полковнику.
Блинков-младший смахнул с пистолета песчинки, положил его в шкатулку, шкатулку – в тайник и задвинул на место кирпич. Это правильное оперативное решение. А «хочется пистолетик» и даже «нельзя оставлять оружие неизвестно кому» – детские сопли.
Между тем сидевшая на крыльце старуха вздыхала и ворочалась, поскрипывая деревянной ступенькой. А бабуля над головой Блинкова-младшего вздыхала и ворочалась, поскрипывая пружинами кровати. Иногда они вздыхали и поскрипывали одновременно, хотя, конечно, не слышали друг друга через бревенчатую стену. В общем, шел поединок характеров.
Блинков-младший осторожно вылез из-под дома. Крыльцо со старухой было за углом, и она не могла его видеть. Запустив руку в отдушину, он проверил, не сдвинулся ли кирпич. Все было в порядке.
Наверное, точно так же, сидя на корточках у отдушины и оглядываясь, проверял свой тайник майор Снежко.
И тут Блинкова-младшего осенило! Все сошлось! Во-первых, то, что говорила мама (конечно, со слов полковника Кузина): «Есть свидетельство не очень грамотного человека, который сам не понимает, с чем столкнулся» – ясно, это бабу-лино свидетельство. Во-вторых, то, что бабуле понадобилась помощь только в конце лета. В-третьих, мешок с песком в ее комнате. Николай, как обычно, соврал: не его это мешок, а человека, который спрятал пистолет. Пистолет – в-четвертых. Наградное оружие майора Снежко.
Еще недавно майор жил у бабули как простой дачник: ходил в магазин за хлебом и на колодец за водой, дышал свежим воздухом, купался в озере и для разминки поколачивал мешок с песком. Потом он исчез, даже не забрав пистолета из тайника, а бабуля рассказала обо всем Николаю.
Обдумывать подробности было некогда. Главное, Блинков-младший теперь знал, в какой рисунок должны сложиться части головоломки. А уж подобрать их одну к другой – дело техники.
Он выглянул из-за угла дома. На крылечке, подперев кулаком щеку, сидела вчерашняя Каллистратовна из магазина. Значит, выполнила обещание: навестила подружку Петровну. А подружка Петровна спряталась, как девчонка.
Момент был самый подходящий, чтобы под страхом встречи с Каллистратовной вытянуть у бабули все, что она знает о майоре Снежко.
Блинков-младший обошел дом и влез в окно, выходившее на огород. Бабуля не заперла его за собой, только прикрыла.
– Это я, Марьпетровна, – предупредил он, спрыгивая с подоконника.
В ответ у бабули в комнате заныли пружины. Когда Блинков-младший вошел к ней, бабуля лежала на кровати лицом к стене и сопела.
– Там пришла Каллистратовна, – сказал Блинков-младший.
Бабуля засопела еще старательнее.
– Извините, она еще вчера в магазине просила передать, что собирается вас навестить, а я забыл.
– Хр-р! – начала всхрапывать бабуля. Блинков-младший решился на мелкий шантаж:
– Вам плохо? Я могу сплавать на виллу и позвонить в «Скорую», а Каллистратовна пока с вами посидит.
– Какая «Скорая» в Малых Грязюках?! – совершенно не сонным голосом ответила бабуля и повернулась к Блинкову-младшему. – Ближайшая «Скорая» во Пскове, они к нам не ездят.
Разговор завязался – уже неплохо. Блинков-младший подошел к окну и отогнул угол занавески. Каллистратовна все так же сидела, пригорюнившись, красная от жары, потная и жалкая.
– Отойди, – металлическим голосом приказала бабуля.
– Нехорошо получается, Марьпетровна, – начал Блинков-младший, еще дальше отогнув занавеску. Он сам себе казался гнуснейшим провокатором из кино. – Лучшая подруга идет к вам по жаре. Пять километров в ее-то годы. А вы ее – пробой целовать.
– Отойди от окна, ирод! – просительно повторила бабуля.
Блинков-младший готов был сгореть со стыда, но нужно было доигрывать роль. Он задернул занавеску и поставил себе стул посередине между окном и бабулиной кроватью. Мол, я еще не решил, чью сторону взять – вашу, любезнейшая Марьпетровна, или Каллистратовны.
Бабуля правильно поняла этот жест.
– Да ну ее, Каллистратовну, – неубедительно буркнула она. – Как сядет чай пить, так банки повидлы нету.
– Конечно, – поддакнул Блинков-младший. – Зачем встречаться, если вы не хотите? Опять же, повидлы жалко…
Ответный взгляд бабули был остр и ясен, как автоматный штык. «Ну ты и нахал, Митенька», – прочитал в нем Блинков-младший. Бабуля отлично знала, как произносится слово «повидло»! Иначе и не заметила бы, что ее передразнили.
Она специально хотела казаться проще, чем на самом деле. Но какой образованный человек станет ни с того ни с сего прикидываться валенком? На это должна быть серьезная причина. Скажем, бабуля много знает об исчезновении майора Снеж-ко. Опасно много. Вот Николай и велел ей изображать простую, как плетень, деревенскую старуху, ничего не помнящую и не понимающую.
Теперь Блинков-младший не удивился бы, если оказалось, что Николай доверил бабуле гораздо больше секретов, чем ему. Агент бабуля. Забавно будет, когда все откроется.
Как выражаются в судебных протоколах, ввиду вновь открывшихся обстоятельств нечего было приставать к бабуле с расспросами о майоре Снеж-ко. Она все равно ничего не скажет, пока Николай не разрешит. Но Блинков-младший решил проверить себя. В конце концов, его версия держалась только на «повидле» и откровенном взгляде бабули. Мог он ошибиться?
– Майор Снежко, – вполголоса произнес Блинков-младший и уставился бабуле в глаза.
Ответ не задержался ни на секунду:
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Блинков-младший растерялся и ляпнул то, о чем должен был помалкивать:
– Николай мне кое-что поручил.
– Я в курсе, – не удивилась бабуля. – Что еще?
– Да, в общем, ничего, – замямлил Блинков-младший.
– А у меня к тебе просьба. Уведи Каллистратовну. Соври что-нибудь. Скажи, что внук меня увез на выходные в город.
– Не складывается, – возразил Блинков-младший. – Сегодня же суббота, Николай может вот-вот приехать. Каллистратовна увидит, и что получится? Лучше я скажу ей, что вы ушли кого-то навестить в Большие Грязюки. Пускай она вас
там ищет.
– Ну вот, соображаешь же, когда хочешь! – довольно кивнула бабуля, как будто раньше Блинков-младший говорил сплошные глупости.
Хотя, возможно, так оно и было.
Блинков-младший вылез через то же окошко и обошел дом. Первое, что он увидел, был стоявший у калитки розовый автомобиль!
Америкэн бой как ни в чем не бывало любезничал с Иркой, успевшей влезть к нему на переднее сиденье. А на заднем восседала невозмутимая Натали в кружевной шляпе. Полный экипаж для поездки в Большие Грязюки: Дэнни за рулем и гувернантка, чтобы показывать водительские права.
Каллистратовна заметила Блинкова-младшего и по-куриному заерзала на крылечке. Конечно, надо было с ней поздороваться. Но Блинков-младший боялся, что старуха, как вчера, заведет бесконечный разговор ни о чем, а Дэнни с Иркой тем временем уедут. Издали кланяясь Каллистратов-не, он обошел крыльцо и рванул к розовому автомобилю.
Итак, его расчеты подтвердились: Америкэн бой сам приехал мириться. Блинков-младший здорово обрадовался. Теперь можно будет подбросить до дому обманутую Каллистратовну и заодно купить в магазине стирального порошка. А помимо этих не очень-то бескорыстных соображений ему было просто приятно видеть и свою тайную союзницу Натали, и, несмотря ни на что, – Дэнни.
– Выручай, – сказал Блинков-младший, пожимая протянутую руку Америкэн боя. – Нужно вон ту старушку отвезти домой, только она об этом еще не знает.
Нет ничего проще, чем объяснить то, что сам не понимаешь: выдумывай, и все тут. Блинков-младший с ходу сочинил историю о том, как поссорились Каллистратовна с Петровной и как они по очереди ходят друг к другу мириться. Сейчас мириться пришла Каллистратовна, но бабуля ее видеть не хочет. А через денек-другой бабуля одумается и пойдет в Большие Грязюки к насмерть обиженной Каллистратовне. Так и живут Каллистратовна с Петровной насыщенной событиями жизнью.
Америкэн бой схватил все на лету и ответил в том духе, что меньше слов'- дешевле телеграмма; тащи сюда старушку, и поедем.
Со старушкой объяснялись еще час. У меня просто нет слов, чтобы описать этот процесс, нудный, как выращивание кактусов. Скажу только, что Каллистратовну удалось усадить в автомобиль на сорок шестой минуте. На пятьдесят четвертой она усвоила, что другого водителя, кроме Америкэн боя, не будет, и перестала кричать: «Мальчик, не заводи мотор без папы!» А на пятьдесят восьмой окончательно доверила ему свою драгоценную
жизнь, философски рассудив: «Нам все равно гнить, а вам жить!»
На шестьдесят второй минуте, когда розовый автомобиль уже пылил по разбитой улице Малых Грязюк, навстречу ему попался «Москвич» Николая.
Полицейский сказал, что заскочил ненадолго и должен передать Блинкову-младшему кое-что от мамы, и Митек поехал с ним.
Глава XIX
Все, ушла. Куда, интересно знать? Вчера бабуля не отходила от дома дальше, чем в огород, и не запирала дверь.
Блинков-младший поискал кроличью нору, не нашел и стал разворачиваться головой к отдушине, чтобы вылезти. Оказалось, это не так-то просто. Дом был старый, доски пола в середине комнаты прогнулись почти до земли. Начинаешь поворачиваться и застреваешь то плечом, то пятой точкой.
И вдруг над головой опять послышались шаги. В запертом снаружи доме! Блинков-младший великолепно слышал, как бабуля закрывала замок и спускалась по крыльцу, но не слышал, как она поднималась и открывала.
Хотите верьте, хотите нет, но бабуля влезла в окно!
Зачем такие маневры, в общем, понятно: у нее замок не врезной, как в городских квартирах, а навесной. Изнутри его не запрешь. Бабуля повесила замок, чтобы всем было видно: дома ее нет, а сама вернулась через окно. Это пахло тайной.
Не успел Блинков-младший переварить свое открытие, как луч фонарика наткнулся на сдвинутый кирпич в фундаменте, на краю отдушины. Кирпич держался в своей нише одним углом. Похоже, Блинков-младший сам его и сдвинул, когда влезал под дом. А за кирпичом лежало что-то интересное. Ведь никто не станет прятать в таких местах какую-нибудь шкатулку с нитками.
С замершим сердцем Блинков-младший вытащил кирпич и взял в руки эту на самом деле шкатулку. Она показалась чересчур тяжелой для своих размеров. Понятно, что там не нитки.
Шкатулка была из твердой и хрупкой, как стекло, черной пластмассы. Раньше из такой пластмассы делали телефоны: раз уронишь – и вдребезги. Это Блинков-младший знал по собственному опыту. Бабушка тогда сказала, что телефон был папиным ровесником. Судя по всему, и шкатулка давно уже отметила тридцатилетие. На крышке был выдавлен рисунок: табачный лист и папироса. Кто сейчас курит папиросы?!
По зажатому в зубах фонарику бежали слюни. Блинков-младший не мог заставить себя открыть шкатулку. Он боялся разочароваться.
Тут бабуля, о которой он совсем забыл, улеглась на кровать. От неожиданного визга пружин Блинков-младший вздрогнул, и шкатулка выскользнула из потных рук.
Она упала набок и раскрылась.
Сердце у Блинкова-младшего ухнуло под ложечку. Из шкатулки вывалился на песок масляно поблескивающий пистолет!
На первый взгляд он смотрелся несолидно. Игрушечные в киоске у метро и то страшнее, не говоря уже о мамином двадцатизарядном пистолете Стечкина. А этот был маленький и очень плоский, как будто по нему проехал асфальтовый каток. В общем, любимый пугач пятиклассника.
Кстати, пятиклассник первым делом нажал бы на спусковой крючок. Может быть, и какой-нибудь восьмиклассник нажал бы. Но только не сын подполковника контрразведки. Блинков-младший сто раз собирал «стечкин», когда мама его чистила, и сто раз получал по рукам, пока не усвоил железное правило: ПОНАРОШКУ НЕ СТРЕЛЯЮТ. Случается, что нечаянным выстрелом и бывалые солдаты калечат самих себя или своих товарищей. Поэтому к спусковому крючку можно прикасаться только в одном случае: если ты на самом деле хочешь выстрелить.
Блинков-младший нашел защелку, которая держит обойму, нажал, и обойма вывалилась ему в ладонь.
Нет, это был не пугач, не газовик и даже не спортивный пистолет. В прорези обоймы торчал маленький, как огрызок карандаша, но самый настоящий патрон с остроконечной пулей. У спортивных – пули с закругленной головкой и свинцовые, мягкие. А эта была покрыта медным сплавом.
Блинков-младший сообразил, что держит в руках «ПСМ» – пистолет сотрудников спецслужб. Он специально сделан таким плоским и маленьким, чтобы носить в кармане.
Если это служебный пистолет Николая, то полицейский выбрал довольно странное место для его хранения.
Блинков-младший переложил пистолет из левой руки в правую, как держат оружие все, кто не левша. И сразу же увидел гравировку на щечке рукоятки: «Майору B.C. Снежко за образцовое обеспечение спецмероприятий Олимпиады-80».
Так, Николай отпадает. И его брат – тоже. Они, конечно, могут быть не Столетовыми, как бабуля, а Снежко, и у брата Николая имя может начинаться на В. Но то, что в восьмидесятом году они оба пешком под стол ходили, это совершенно точно.
Нужно ли говорить, что Блинкову-младшему ужасно захотелось прикарманить пистолет?! Если кто-то не все понял, могу повторить: НАСТОЯЩИЙ БОЕВОЙ ПИСТОЛЕТ, ОСТАВШИЙСЯ БЕЗ ХОЗЯИНА. Кто бы ни был майор Снежко, он едва ли спрятал бы в таком месте собственное наградное оружие. А если бы и спрятал по каким-то оперативным соображениям, то уж точно не забыл бы. Значит, либо пистолет украден у Снежко и спрятан преступниками (кем?). Либо его убрал в тайник сам Снежко, а потом с майором что-то случилось.
Кстати, для того, чтобы достать пистолет, необязательно залезать в отдушину. Если знаешь, где тайник, достаточно просунуть руку и отодвинуть кирпич.
А если не знаешь, то не найдешь этот кирпич никогда. Снаружи его не видно. Чтобы случайно наткнуться на тайник, нужно забраться под дом. Но взрослый не пролез бы в узкую отдушину. Да и кому взбрело бы в голову ни с того ни с сего лезть под дом? Это просто невероятное стечение обстоятельств – то, что Блинков-младший взял в деревню кролика, что кролик стал рыть свой лаз именно в сторону бабулиного дома, что Блинкову-младшему попалась на глаза кошка, вылезавшая из отдушины…
Нет, человек, прятавший пистолет, прекрасно знал, что делает. Он предусмотрел все. Кроме глупого белого кролика, которого сам Блинков-младший еще недавно считал обузой в своих секретных делах!
На крыльце затопали. Шаги были редкие и тяжелые, как будто человек нес на плечах мешок. Лязгнуло железо, – похоже, этот, на крыльце, подергал замок – и шамкающий старушечий голос произнес:
– Поцеловала пробой да пойду домой.
Скрипнули пружины кровати – это уже не на крыльце, а в комнате. Блинков-младший понял, что бабуля прислушивается. Судя по всему, ей так и хотелось, чтобы старуха на крыльце поцеловала этот самый пробой и ушла. А то зачем бы она пряталась, заперев снаружи дверь?
Но старуха не стала ни целоваться с пробоем (интересно, что это такое?), ни уходить. Вместо этого она потопталась еще на крыльце, покряхтела и, кажется, уселась на ступеньку. Бабуля над Блинковым-младшим взвизгнула пружинами и что-то возмущенно пробормотала.
Пора было выбираться из-под дома. Наверху разыгрывался слишком интересный спектакль, чтобы только слушать его и ничего не видеть.
У Блинкова-младшего имелось множество причин, чтобы взять пистолет, и только одна – чтобы оставить его в тайнике. Но этой единственной причиной было задание полковника Кузина. Если пистолет спрятал преступник, нужно дождаться, когда он сунется в тайник, застать его с поличным и доложить полковнику.
Блинков-младший смахнул с пистолета песчинки, положил его в шкатулку, шкатулку – в тайник и задвинул на место кирпич. Это правильное оперативное решение. А «хочется пистолетик» и даже «нельзя оставлять оружие неизвестно кому» – детские сопли.
Между тем сидевшая на крыльце старуха вздыхала и ворочалась, поскрипывая деревянной ступенькой. А бабуля над головой Блинкова-младшего вздыхала и ворочалась, поскрипывая пружинами кровати. Иногда они вздыхали и поскрипывали одновременно, хотя, конечно, не слышали друг друга через бревенчатую стену. В общем, шел поединок характеров.
Блинков-младший осторожно вылез из-под дома. Крыльцо со старухой было за углом, и она не могла его видеть. Запустив руку в отдушину, он проверил, не сдвинулся ли кирпич. Все было в порядке.
Наверное, точно так же, сидя на корточках у отдушины и оглядываясь, проверял свой тайник майор Снежко.
И тут Блинкова-младшего осенило! Все сошлось! Во-первых, то, что говорила мама (конечно, со слов полковника Кузина): «Есть свидетельство не очень грамотного человека, который сам не понимает, с чем столкнулся» – ясно, это бабу-лино свидетельство. Во-вторых, то, что бабуле понадобилась помощь только в конце лета. В-третьих, мешок с песком в ее комнате. Николай, как обычно, соврал: не его это мешок, а человека, который спрятал пистолет. Пистолет – в-четвертых. Наградное оружие майора Снежко.
Еще недавно майор жил у бабули как простой дачник: ходил в магазин за хлебом и на колодец за водой, дышал свежим воздухом, купался в озере и для разминки поколачивал мешок с песком. Потом он исчез, даже не забрав пистолета из тайника, а бабуля рассказала обо всем Николаю.
Обдумывать подробности было некогда. Главное, Блинков-младший теперь знал, в какой рисунок должны сложиться части головоломки. А уж подобрать их одну к другой – дело техники.
Он выглянул из-за угла дома. На крылечке, подперев кулаком щеку, сидела вчерашняя Каллистратовна из магазина. Значит, выполнила обещание: навестила подружку Петровну. А подружка Петровна спряталась, как девчонка.
Момент был самый подходящий, чтобы под страхом встречи с Каллистратовной вытянуть у бабули все, что она знает о майоре Снежко.
Блинков-младший обошел дом и влез в окно, выходившее на огород. Бабуля не заперла его за собой, только прикрыла.
– Это я, Марьпетровна, – предупредил он, спрыгивая с подоконника.
В ответ у бабули в комнате заныли пружины. Когда Блинков-младший вошел к ней, бабуля лежала на кровати лицом к стене и сопела.
– Там пришла Каллистратовна, – сказал Блинков-младший.
Бабуля засопела еще старательнее.
– Извините, она еще вчера в магазине просила передать, что собирается вас навестить, а я забыл.
– Хр-р! – начала всхрапывать бабуля. Блинков-младший решился на мелкий шантаж:
– Вам плохо? Я могу сплавать на виллу и позвонить в «Скорую», а Каллистратовна пока с вами посидит.
– Какая «Скорая» в Малых Грязюках?! – совершенно не сонным голосом ответила бабуля и повернулась к Блинкову-младшему. – Ближайшая «Скорая» во Пскове, они к нам не ездят.
Разговор завязался – уже неплохо. Блинков-младший подошел к окну и отогнул угол занавески. Каллистратовна все так же сидела, пригорюнившись, красная от жары, потная и жалкая.
– Отойди, – металлическим голосом приказала бабуля.
– Нехорошо получается, Марьпетровна, – начал Блинков-младший, еще дальше отогнув занавеску. Он сам себе казался гнуснейшим провокатором из кино. – Лучшая подруга идет к вам по жаре. Пять километров в ее-то годы. А вы ее – пробой целовать.
– Отойди от окна, ирод! – просительно повторила бабуля.
Блинков-младший готов был сгореть со стыда, но нужно было доигрывать роль. Он задернул занавеску и поставил себе стул посередине между окном и бабулиной кроватью. Мол, я еще не решил, чью сторону взять – вашу, любезнейшая Марьпетровна, или Каллистратовны.
Бабуля правильно поняла этот жест.
– Да ну ее, Каллистратовну, – неубедительно буркнула она. – Как сядет чай пить, так банки повидлы нету.
– Конечно, – поддакнул Блинков-младший. – Зачем встречаться, если вы не хотите? Опять же, повидлы жалко…
Ответный взгляд бабули был остр и ясен, как автоматный штык. «Ну ты и нахал, Митенька», – прочитал в нем Блинков-младший. Бабуля отлично знала, как произносится слово «повидло»! Иначе и не заметила бы, что ее передразнили.
Она специально хотела казаться проще, чем на самом деле. Но какой образованный человек станет ни с того ни с сего прикидываться валенком? На это должна быть серьезная причина. Скажем, бабуля много знает об исчезновении майора Снеж-ко. Опасно много. Вот Николай и велел ей изображать простую, как плетень, деревенскую старуху, ничего не помнящую и не понимающую.
Теперь Блинков-младший не удивился бы, если оказалось, что Николай доверил бабуле гораздо больше секретов, чем ему. Агент бабуля. Забавно будет, когда все откроется.
Как выражаются в судебных протоколах, ввиду вновь открывшихся обстоятельств нечего было приставать к бабуле с расспросами о майоре Снеж-ко. Она все равно ничего не скажет, пока Николай не разрешит. Но Блинков-младший решил проверить себя. В конце концов, его версия держалась только на «повидле» и откровенном взгляде бабули. Мог он ошибиться?
– Майор Снежко, – вполголоса произнес Блинков-младший и уставился бабуле в глаза.
Ответ не задержался ни на секунду:
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Блинков-младший растерялся и ляпнул то, о чем должен был помалкивать:
– Николай мне кое-что поручил.
– Я в курсе, – не удивилась бабуля. – Что еще?
– Да, в общем, ничего, – замямлил Блинков-младший.
– А у меня к тебе просьба. Уведи Каллистратовну. Соври что-нибудь. Скажи, что внук меня увез на выходные в город.
– Не складывается, – возразил Блинков-младший. – Сегодня же суббота, Николай может вот-вот приехать. Каллистратовна увидит, и что получится? Лучше я скажу ей, что вы ушли кого-то навестить в Большие Грязюки. Пускай она вас
там ищет.
– Ну вот, соображаешь же, когда хочешь! – довольно кивнула бабуля, как будто раньше Блинков-младший говорил сплошные глупости.
Хотя, возможно, так оно и было.
Блинков-младший вылез через то же окошко и обошел дом. Первое, что он увидел, был стоявший у калитки розовый автомобиль!
Америкэн бой как ни в чем не бывало любезничал с Иркой, успевшей влезть к нему на переднее сиденье. А на заднем восседала невозмутимая Натали в кружевной шляпе. Полный экипаж для поездки в Большие Грязюки: Дэнни за рулем и гувернантка, чтобы показывать водительские права.
Каллистратовна заметила Блинкова-младшего и по-куриному заерзала на крылечке. Конечно, надо было с ней поздороваться. Но Блинков-младший боялся, что старуха, как вчера, заведет бесконечный разговор ни о чем, а Дэнни с Иркой тем временем уедут. Издали кланяясь Каллистратов-не, он обошел крыльцо и рванул к розовому автомобилю.
Итак, его расчеты подтвердились: Америкэн бой сам приехал мириться. Блинков-младший здорово обрадовался. Теперь можно будет подбросить до дому обманутую Каллистратовну и заодно купить в магазине стирального порошка. А помимо этих не очень-то бескорыстных соображений ему было просто приятно видеть и свою тайную союзницу Натали, и, несмотря ни на что, – Дэнни.
– Выручай, – сказал Блинков-младший, пожимая протянутую руку Америкэн боя. – Нужно вон ту старушку отвезти домой, только она об этом еще не знает.
Нет ничего проще, чем объяснить то, что сам не понимаешь: выдумывай, и все тут. Блинков-младший с ходу сочинил историю о том, как поссорились Каллистратовна с Петровной и как они по очереди ходят друг к другу мириться. Сейчас мириться пришла Каллистратовна, но бабуля ее видеть не хочет. А через денек-другой бабуля одумается и пойдет в Большие Грязюки к насмерть обиженной Каллистратовне. Так и живут Каллистратовна с Петровной насыщенной событиями жизнью.
Америкэн бой схватил все на лету и ответил в том духе, что меньше слов'- дешевле телеграмма; тащи сюда старушку, и поедем.
Со старушкой объяснялись еще час. У меня просто нет слов, чтобы описать этот процесс, нудный, как выращивание кактусов. Скажу только, что Каллистратовну удалось усадить в автомобиль на сорок шестой минуте. На пятьдесят четвертой она усвоила, что другого водителя, кроме Америкэн боя, не будет, и перестала кричать: «Мальчик, не заводи мотор без папы!» А на пятьдесят восьмой окончательно доверила ему свою драгоценную
жизнь, философски рассудив: «Нам все равно гнить, а вам жить!»
На шестьдесят второй минуте, когда розовый автомобиль уже пылил по разбитой улице Малых Грязюк, навстречу ему попался «Москвич» Николая.
Полицейский сказал, что заскочил ненадолго и должен передать Блинкову-младшему кое-что от мамы, и Митек поехал с ним.
Глава XIX
Второй разговор с резидентом
Николай привез надувные матрасы и маленькую серебристую палатку-«памирку», от которой Блинков-младший отказался. Ночевать одна Ирка боится, а вдвоем с ней в палатке будет чистое сумасшествие. А «кое-что от мамы» оказалось обычным приветом на словах. Она звонила полковнику Кузину: долетела нормально, устроилась нормально, работаю нормально, а Митьке привет. Это можно было бы сказать и при Дэнни, но полицейскому нужен был предлог, чтобы остаться наедине со своим агентом.
Они забрались на сеновал, потому что Николай хотел посмотреть, как Блинков-младший с Иркой там устроились. Хотя смотреть было не на что, кроме развешенных над Иркиной постелью футболок, платья и джинсов с пятнами зеленой краски. Палатку повесили как занавес между Иркиной и блинковской половинами сеновала. Блинков-младший почувствовал себя хозяином отдельной комнаты и сразу же стал надувать свой матрас резиновой «лягушкой».
Честно говоря, он тянул время, потому что не решил еще, стоит ли рассказывать Николаю про пистолет.
– Вообще-то я жду доклада, – почувствовав заминку, сказал полицейский. – Насколько я видел, внедрение прошло успешно: объект уже на машине тебя катает. Давай подробности.
– Объект? – переспросил Блинков-младший. Он еще сам не понял, как относится к Дэнни, а полицейский все расставил по местам: агент Блинков и объект Букашин. Враги.
– Можно сказать и по-другому: источник. Раз твоя задача – наблюдение и сбор информации, то правильно будет и то, и другое. Наблюдают за объектом и вербуют объект, а информацию получают от источника.
Блинков-младший подумал и еще раз копнул Николая:
– Мне Дэннина гувернантка здорово помогла. Она для меня кто: хороший человек или источник?
– Для тебя все здесь источники, кроме меня. Я – твой резидент,
Полицейский не шутил. Он просто дал справку.
– Николай, а с вами не бывало такого, чтобы незнакомый человек выручил вас в драке, позвал на ужин. Вам уже хочется с ним дружить…
– …А начальство приказывает: «Доложите о действиях объекта» – и ты чувствуешь себя предателем? – продолжил за Блинкова-младшего полицейский. – Бывало раза два-три. Это древняя этическая проблема, Митек. Только на самом деле она выдуманная. Тебе ведь не хотелось бы дружить с преступником, правда? Но на лбу ни у кого не написано: преступник он или честный человек.
Значит, нужно его проверить. С твоей стороны это ни в каком случае не предательство. Честному человеку твоя проверка ничем не грозит, а преступник сам еще раньше предал тебя и всех честных.
– Значит, нужно подозревать всех? – в лоб спросил Блинков-младший.
У Николая был готовый ответ:
– Доверяй, но проверяй.
– А мой папа говорит: «Относись к любому человеку хорошо до тех пор, пока он не сделает тебе плохо».
– Вот поэтому твой папа у нас и не служит, – не задумываясь, парировал полицейский и стал дожимать Блинкова-младшего: – Митек, никто ведь не говорит, что твой Дэнни – преступник. Хотя и не исключено, что кое о чем он может знать. Но, в общем, для тебя он просто ключик, чтобы попасть на виллу и обо всем рассказать мне. Сам понимаешь, я не рассчитываю, что ты найдешь тайный склад оружия, которого там и быть не может. Меня интересует все, что ты можешь зацепить случайно: расположение комнат, код доступа в компьютер, если кто-то при тебе будет набирать этот код. Или вот еще задачка: мусор с виллы не вывозят и не сжигают, – значит, должна быть компостная яма. Я бы дорого дал, чтобы порыться в этой яме. Узнай, где она, и больше ничего от тебя не требуется.
Николай сидел на краю сеновала, по-детски болтая ногами, но лицо у него было серьезное. Он вообще ни разу не пошутил сегодня.
– Митек, ты сам согласился помочь органам, никто тебя за язык не тянул. А теперь поздно соскакивать. Нельзя же каждые два дня менять бабулиных «родственников». Я бы с удовольствием отозвал тебя и сам пожил на твоем месте. Но в обеих Грязюках знают, что я жил тут с мая, картошку сажал, а два отпуска за лето – это слишком подозрительно для бедного полицейского. А с вами полковник все отлично рассчитал: ты подраться не дурак, Ира танцы обожает – не на то, так на другое Дэнни клюнет. И он клюнул. Смотри, как для тебя все просто! Подрался, Дэнни тебя выручил и уже в гости пригласил. Сегодня пойдешь?
Блинков-младший понял, что Николай помнит каждое его слово и уже потихоньку начинает вытягивать информацию.
– Вчера был, с Иркой, – буркнул он. – Можете не заходить издалека, и так все расскажу.
– Вот и молодчина! – обрадовался Николай. – А то, если честно, полковнику за вас влетело: «Детей посылаешь!» А если вы быстренько дадите результат, то все вопросы снимутся. Победителей не судят.
Блинков-младший попытался представить себе человека, от которого могло бы влететь двухметровому полковнику, но у него не хватило воображения. Да нет, это вообще не укладывалось в голове! «Полковнику за вас влетело»… От генерала, не ниже. А если о деле доложили генералу, это уже не семейное дело. Это не то, что дядя Ваня Кузин посылает в деревню сына друзей, потому что маме девать его некуда, это НАСТОЯЩЕЕ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО!
– Информацию за информацию, – твердо сказал Блинков-младший. У него был пистолет майора Снежко, стоивший служебных тайн полицейского.
– Беда с тобой. Торгуешься с представителем закона! – отметил Николай. – У тебя хоть есть серьезная информация?
– Мало не покажется, – заверил Блинков-младший.
– Ну, хорошо. Могу тебе сказать, что это дело – не налоговой полиции, а совсем другого ведомства. Я тут сбоку припека. Просто их оперативнику нужно было понаблюдать за виллой Бу-кашиных, а мой дом к ней ближе всех. С чердака все – как на ладони.
Блинков-младший сообразил, что этот оперативник – майор Снежко, но решил помалкивать.
– Их начальство обратилось к моему начальству, чтобы меня прикомандировали к ним для связи, – продолжал Николай. – Я ведь здешний, грязюкинский, а новый человек вызвал бы подозрения. Мое начальство согласилось, но все задания по налоговой полиции так на мне и остались. Днем служу, по ночам два-три раза в неделю езжу сюда, а их опер сует мне запечатанные пакеты и руками разводит: потерпи еще, Коля. Полковник меня пожалел и звонит их начальству: «Вы там за преступниками наблюдаете или за черепахами? Когда это кончится?!» А они ему: «Оперативная проверка – то ли есть преступники, то ли нет, то ли на этой вилле, то ли на другой, а если к зиме ничего не прояснится, то мы наблюдение снимем». Полковник понимает, что все детали ему не расскажут, и спрашивает: «О каком хоть преступлении речь?»- «Об экономическом, – говорят. – В особо крупных размерах». И "больше ничего не сказали. А полковник разозлился! Экономическое преступление – оно, может, наше, налоговое, и получается, что чужое ведомство хочет нашими руками раскрыть наше преступление.
В общем, пошли межведомственные интриги, – закончил Николай. – Остальное понятно или
объяснить?
– А за что ему влетело? – спросил Блинков-младший.
– Так я же говорю: межведомственные интриги! Пока тебя с Иркой тут не было, «конкурирующая фирма» прибеднялась. Мол, мы только на всякий случай наблюдаем за виллой, а скорее всего никакого криминала там нет. Появляетесь вы – и они тут же шлют жалобу нашему генералу: ваш полковник Кузин посылает детей в логово злобных преступников. Кстати, преступников не бойся. Я с трудом себе представляю экономическое преступление, которое можно было бы раскрыть с чердака в бинокль. Но, надеюсь, наши конкуренты знают, что делают. А раз они за три месяца ничего не раскрыли, то на вилле все наверняка чисто. Оперативная работа в том и состоит, чтобы отсеять девяносто девять ошибочных версий и оставить одну настоящую. А если ты все-таки нарвешься на эту одну из ста, то вам с Иркой и тогда ничего не грозит. Экономические преступления тихие. Люди в чистых рубашках сидят за компьютерами и простым нажатием клавиши воруют миллионы. Они не станут никого бить по башке ржавой трубой.
– И все же майор Снежко пропал, – выложил свой козырь Блинков-младший.
У Николая глаза на лоб полезли. Он сделал движение, как будто собирался прыгнуть с сеновала и куда-то бежать, но передумал и спросил:
– А как бабуля?
– Нормально бабуля. В окно лазила, как молодая, от Каллистратовны пряталась.
– Молодежь. Вам жить, а нам гнить, – очень похоже передразнил Каллистратовну Николай и засмеялся.
Было похоже, что полицейский нарочно уходит от разговора о майоре Снежко. И вдруг он оборвал смех, как будто на полузвуке выключил радио, и жестко спросил:
– Откуда тебе известно это имя?
Это был момент триумфа Блинкова-младшего! Полицейский уже выпучивал глаза, как в мульти-ке, а сейчас у него и челюсть до пола отвалится.
Ни слова не говоря, Блинков-младший спорхнул с сеновала, выскочил в дверь сарая, добежал до бабулиного дома, схватил из тайника шкатулку с пистолетом… На глаза попался кролик. Он мирно пасся в своем загончике. Потом разберемся, где он шатался… Блинков-младший влетел в сарай и снизу кинул шкатулку полицейскому.
– Городок в табакерке, – сказал Николай, рассмотрев табачный лист и папиросу на крышке шкатулки. Он видел ее в первый раз!
Блинков-младший мухой взлетел на сеновал и уселся рядом с полицейским.
– Откройте.
Николай открыл. Его челюсть оправдала надежды Блинкова-младшего. Ну, не до пола, но все же отвалилась здорово. В разинутый рот полицейского можно было засунуть кулак, и он бы не заметил.
Они забрались на сеновал, потому что Николай хотел посмотреть, как Блинков-младший с Иркой там устроились. Хотя смотреть было не на что, кроме развешенных над Иркиной постелью футболок, платья и джинсов с пятнами зеленой краски. Палатку повесили как занавес между Иркиной и блинковской половинами сеновала. Блинков-младший почувствовал себя хозяином отдельной комнаты и сразу же стал надувать свой матрас резиновой «лягушкой».
Честно говоря, он тянул время, потому что не решил еще, стоит ли рассказывать Николаю про пистолет.
– Вообще-то я жду доклада, – почувствовав заминку, сказал полицейский. – Насколько я видел, внедрение прошло успешно: объект уже на машине тебя катает. Давай подробности.
– Объект? – переспросил Блинков-младший. Он еще сам не понял, как относится к Дэнни, а полицейский все расставил по местам: агент Блинков и объект Букашин. Враги.
– Можно сказать и по-другому: источник. Раз твоя задача – наблюдение и сбор информации, то правильно будет и то, и другое. Наблюдают за объектом и вербуют объект, а информацию получают от источника.
Блинков-младший подумал и еще раз копнул Николая:
– Мне Дэннина гувернантка здорово помогла. Она для меня кто: хороший человек или источник?
– Для тебя все здесь источники, кроме меня. Я – твой резидент,
Полицейский не шутил. Он просто дал справку.
– Николай, а с вами не бывало такого, чтобы незнакомый человек выручил вас в драке, позвал на ужин. Вам уже хочется с ним дружить…
– …А начальство приказывает: «Доложите о действиях объекта» – и ты чувствуешь себя предателем? – продолжил за Блинкова-младшего полицейский. – Бывало раза два-три. Это древняя этическая проблема, Митек. Только на самом деле она выдуманная. Тебе ведь не хотелось бы дружить с преступником, правда? Но на лбу ни у кого не написано: преступник он или честный человек.
Значит, нужно его проверить. С твоей стороны это ни в каком случае не предательство. Честному человеку твоя проверка ничем не грозит, а преступник сам еще раньше предал тебя и всех честных.
– Значит, нужно подозревать всех? – в лоб спросил Блинков-младший.
У Николая был готовый ответ:
– Доверяй, но проверяй.
– А мой папа говорит: «Относись к любому человеку хорошо до тех пор, пока он не сделает тебе плохо».
– Вот поэтому твой папа у нас и не служит, – не задумываясь, парировал полицейский и стал дожимать Блинкова-младшего: – Митек, никто ведь не говорит, что твой Дэнни – преступник. Хотя и не исключено, что кое о чем он может знать. Но, в общем, для тебя он просто ключик, чтобы попасть на виллу и обо всем рассказать мне. Сам понимаешь, я не рассчитываю, что ты найдешь тайный склад оружия, которого там и быть не может. Меня интересует все, что ты можешь зацепить случайно: расположение комнат, код доступа в компьютер, если кто-то при тебе будет набирать этот код. Или вот еще задачка: мусор с виллы не вывозят и не сжигают, – значит, должна быть компостная яма. Я бы дорого дал, чтобы порыться в этой яме. Узнай, где она, и больше ничего от тебя не требуется.
Николай сидел на краю сеновала, по-детски болтая ногами, но лицо у него было серьезное. Он вообще ни разу не пошутил сегодня.
– Митек, ты сам согласился помочь органам, никто тебя за язык не тянул. А теперь поздно соскакивать. Нельзя же каждые два дня менять бабулиных «родственников». Я бы с удовольствием отозвал тебя и сам пожил на твоем месте. Но в обеих Грязюках знают, что я жил тут с мая, картошку сажал, а два отпуска за лето – это слишком подозрительно для бедного полицейского. А с вами полковник все отлично рассчитал: ты подраться не дурак, Ира танцы обожает – не на то, так на другое Дэнни клюнет. И он клюнул. Смотри, как для тебя все просто! Подрался, Дэнни тебя выручил и уже в гости пригласил. Сегодня пойдешь?
Блинков-младший понял, что Николай помнит каждое его слово и уже потихоньку начинает вытягивать информацию.
– Вчера был, с Иркой, – буркнул он. – Можете не заходить издалека, и так все расскажу.
– Вот и молодчина! – обрадовался Николай. – А то, если честно, полковнику за вас влетело: «Детей посылаешь!» А если вы быстренько дадите результат, то все вопросы снимутся. Победителей не судят.
Блинков-младший попытался представить себе человека, от которого могло бы влететь двухметровому полковнику, но у него не хватило воображения. Да нет, это вообще не укладывалось в голове! «Полковнику за вас влетело»… От генерала, не ниже. А если о деле доложили генералу, это уже не семейное дело. Это не то, что дядя Ваня Кузин посылает в деревню сына друзей, потому что маме девать его некуда, это НАСТОЯЩЕЕ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО!
– Информацию за информацию, – твердо сказал Блинков-младший. У него был пистолет майора Снежко, стоивший служебных тайн полицейского.
– Беда с тобой. Торгуешься с представителем закона! – отметил Николай. – У тебя хоть есть серьезная информация?
– Мало не покажется, – заверил Блинков-младший.
– Ну, хорошо. Могу тебе сказать, что это дело – не налоговой полиции, а совсем другого ведомства. Я тут сбоку припека. Просто их оперативнику нужно было понаблюдать за виллой Бу-кашиных, а мой дом к ней ближе всех. С чердака все – как на ладони.
Блинков-младший сообразил, что этот оперативник – майор Снежко, но решил помалкивать.
– Их начальство обратилось к моему начальству, чтобы меня прикомандировали к ним для связи, – продолжал Николай. – Я ведь здешний, грязюкинский, а новый человек вызвал бы подозрения. Мое начальство согласилось, но все задания по налоговой полиции так на мне и остались. Днем служу, по ночам два-три раза в неделю езжу сюда, а их опер сует мне запечатанные пакеты и руками разводит: потерпи еще, Коля. Полковник меня пожалел и звонит их начальству: «Вы там за преступниками наблюдаете или за черепахами? Когда это кончится?!» А они ему: «Оперативная проверка – то ли есть преступники, то ли нет, то ли на этой вилле, то ли на другой, а если к зиме ничего не прояснится, то мы наблюдение снимем». Полковник понимает, что все детали ему не расскажут, и спрашивает: «О каком хоть преступлении речь?»- «Об экономическом, – говорят. – В особо крупных размерах». И "больше ничего не сказали. А полковник разозлился! Экономическое преступление – оно, может, наше, налоговое, и получается, что чужое ведомство хочет нашими руками раскрыть наше преступление.
В общем, пошли межведомственные интриги, – закончил Николай. – Остальное понятно или
объяснить?
– А за что ему влетело? – спросил Блинков-младший.
– Так я же говорю: межведомственные интриги! Пока тебя с Иркой тут не было, «конкурирующая фирма» прибеднялась. Мол, мы только на всякий случай наблюдаем за виллой, а скорее всего никакого криминала там нет. Появляетесь вы – и они тут же шлют жалобу нашему генералу: ваш полковник Кузин посылает детей в логово злобных преступников. Кстати, преступников не бойся. Я с трудом себе представляю экономическое преступление, которое можно было бы раскрыть с чердака в бинокль. Но, надеюсь, наши конкуренты знают, что делают. А раз они за три месяца ничего не раскрыли, то на вилле все наверняка чисто. Оперативная работа в том и состоит, чтобы отсеять девяносто девять ошибочных версий и оставить одну настоящую. А если ты все-таки нарвешься на эту одну из ста, то вам с Иркой и тогда ничего не грозит. Экономические преступления тихие. Люди в чистых рубашках сидят за компьютерами и простым нажатием клавиши воруют миллионы. Они не станут никого бить по башке ржавой трубой.
– И все же майор Снежко пропал, – выложил свой козырь Блинков-младший.
У Николая глаза на лоб полезли. Он сделал движение, как будто собирался прыгнуть с сеновала и куда-то бежать, но передумал и спросил:
– А как бабуля?
– Нормально бабуля. В окно лазила, как молодая, от Каллистратовны пряталась.
– Молодежь. Вам жить, а нам гнить, – очень похоже передразнил Каллистратовну Николай и засмеялся.
Было похоже, что полицейский нарочно уходит от разговора о майоре Снежко. И вдруг он оборвал смех, как будто на полузвуке выключил радио, и жестко спросил:
– Откуда тебе известно это имя?
Это был момент триумфа Блинкова-младшего! Полицейский уже выпучивал глаза, как в мульти-ке, а сейчас у него и челюсть до пола отвалится.
Ни слова не говоря, Блинков-младший спорхнул с сеновала, выскочил в дверь сарая, добежал до бабулиного дома, схватил из тайника шкатулку с пистолетом… На глаза попался кролик. Он мирно пасся в своем загончике. Потом разберемся, где он шатался… Блинков-младший влетел в сарай и снизу кинул шкатулку полицейскому.
– Городок в табакерке, – сказал Николай, рассмотрев табачный лист и папиросу на крышке шкатулки. Он видел ее в первый раз!
Блинков-младший мухой взлетел на сеновал и уселся рядом с полицейским.
– Откройте.
Николай открыл. Его челюсть оправдала надежды Блинкова-младшего. Ну, не до пола, но все же отвалилась здорово. В разинутый рот полицейского можно было засунуть кулак, и он бы не заметил.