Страница:
Джоанна Нельсон
Мистер Совершенство
1
Мередит отослала электронное сообщение и включила в розетку телефон, который всегда отсоединяла, чтобы не отвлекаться. И тут же аппарат взорвался серией неистовых трелей. Мередит сняла трубку.
– Мередит, я уже больше часа пытаюсь дозвониться! – послышался из трубки недовольный голос Люси.
– Извини, мама, я была занята. – Мередит мельком взглянула на циферблат часов: она покинула родительский особняк меньше часа назад, и выходило, что, едва она оказалась за порогом отчего дома, мать принялась ей названивать.
– Ты обещала, что отлучишься всего на полчаса! – упрекнула ее Люси.
– Конечно, я прекрасно об этом помню, но у меня возникли некоторые сложности. Мама, мне нужно еще немного времени, я буду через четверть часа. Пока.
Мередит поспешно отсоединилась, пока Люси не начала изливать на нее фонтаны раздражения.
Труба дочернего долга звала, и Мередит невольно вздохнула. Она надеялась устроить себе небольшую передышку, но ее намерения так и остались намерениями, а вернуться теперь в свою квартиру ей удастся не раньше чем поздним вечером. Хорошо, если у нее останутся силы для небольшой медитации, а если нет, то эту ночь ей снова придется промучиться от строительных кошмаров.
Мередит быстро переоделась – уже во второй раз за сегодняшний день: старые джинсы и белую футболку сменили черные брючки и элегантная шелковая блуза. Светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, Мередит собрала в простой узел на затылке. Любимую сумку-котомку пришлось оставить и довольствоваться крошечным ридикюлем из крокодиловой кожи, в который помещались только связка ключей, пара салфеток, пудреница и губная помада. Мередит надела туфли-лодочки, оглядела себя в зеркале и невольно поморщилась: перевоплощения давались ей все труднее.
Особенно тяжело стало в последнее время, когда Люси решила, что обстановка в доме давно вышла из моды и нужно все немедленно менять. К сожалению – а может быть, и к счастью! – Люси была не в состоянии контролировать столь трудоемкий процесс, как ремонт особняка. Поэтому Мередит пришлось все взять в собственные руки: она тратила львиную долю суток, выступая в качестве посредника между матерью и дизайнером, бригадиром строительной бригады, курьерами и так далее, а также следила за качеством выполняемых работ и соответствием каталогам доставляемых товаров: сантехники, мебели, строительных и отделочных материалов.
Была бы воля самой Мередит, эту головную боль она с удовольствием оставила бы на откуп профессионалам, но Люси подобное предложение привело в неописуемый ужас. Разве кому-то в наше время можно доверять, даже трижды профессионалу и четырежды надежной фирме?! Нет, она, Люси, не может позволить себе такого легкомыслия! Именно поэтому Мередит должна взять на себя функции надсмотрщика. А что до нехватки опыта, то для ее самостоятельной дочери это вовсе не проблема: решительности ей не занимать – слава богу, эту черту она унаследовала от отца! – а что касается других необходимых качеств, то они воспитываются временем и упорством.
Будь на месте Люси кто-то другой, Мередит вступила бы в дискуссию, оспаривающую это утверждение, но с матерью разговор был либо короток, либо мог затянуться на пару-тройку часов, не меньше. При развитии событий по второму варианту не исключались тяжелые последствия, потому что Люси была способна не только отстоять собственные убеждения, введя при этом оппонента в состояние эмоционального ступора, но и в течение ближайших шести месяцев неустанно твердить, что ей, Люси, была нанесена серьезная душевная травма. Так что просто согласиться было самым щадящим для нервной системы Мередит вариантом.
К тому же во всякой безнадежной ситуации по закону вселенского равновесия должна быть хоть одна – пусть даже самая маленькая – поблажка. Для Мередит этой поблажкой стал приглашенный дизайнер – Вивьен Дамп. С ней у Мередит установились дружеские отношения, на ее поддержку Мередит могла рассчитывать. Вивьен давала советы; Вивьен поддерживала ее морально, когда Мередит от усталости была готова плюнуть на все и, невзирая на возможные последствия, пустить дело на самотек; Вивьен помогла ей составить смету и график этого огромного ремонта, больше напоминающий бизнес-план. Короче, без помощи Вивьен Мередит вряд ли справилась бы с этой непосильной задачей, несмотря на врожденную решительность, самостоятельность и все свои остальные замечательные качества.
Первые две недели оказались не такими уж страшными, как представлялось Мередит, но дальше стало хуже. Во-первых, потому, что Мередит стала выдыхаться, а во-вторых, Люси неожиданно потребовала, чтобы на время ремонта дочь вернулась в отчий дом.
– Дорогая, так тебе будет гораздо удобнее, – уверяла она.
Мередит сопротивлялась изо всех сил. Уж ей-то было прекрасно известно, что настойчивость матери вызвана вовсе не беспокойством об ее удобстве. Просто Люси, не ожидавшей подобного размаха строительных работ и успевшей устать от дискомфорта, с ним связанного, уже не хватало помощи психоаналитика, а Мередит – в силу своей исключительной уравновешенности и нечеловеческого хладнокровия – была самым подходящим объектом для снятия стресса.
Но Мередит загнала уравновешенность и податливость в самый дальний уголок своего организма и осмелилась восстать. Пока Люси упорно убеждала дочь перевезти вещи и пожить в ее прежней девичьей комнатке, «неблагодарная» Мередит раз за разом с еще большим упорством отвергала заботу матери. Три года назад Мередит твердо обещала себе раз и навсегда избавиться от психологического прессинга. Начало было положено, когда Мередит решила жить отдельно от родителей, а дальше стало гораздо легче: у Люси просто не было возможности пытаться управлять жизнью Мередит.
Нет, конечно, Люси не была чудовищем или садисткой, она искренне верила, что все ее действия и требования в порядке вещей. Избалованная собственными родителями, а потом и мужем, отцом Мередит, оберегающим хрупкую Люси от внешних раздражителей, она жила как в сказке, не задумываясь о том, что жизнь гораздо сложнее, чем она может себе вообразить.
Отец Мередит, Джон Стетхем, был целиком и полностью погружен в свой бизнес и ко всем причудам своей очень красивой, но совершенно беспомощной в житейских вопросах жены относился со снисходительной ироничностью, как к невинным шалостям любимого, но неразумного чада, однако не препятствовал воплощению этих фантазий в жизнь: Люси получала те суммы, которые должны были гарантировать выполнение всех ее капризов.
Не работая в своей жизни ни одного дня, она тратила деньги с небывалой легкостью, потому что не имела ни малейшего понятия, каким трудом они заработаны. Если провести аналогию, то Люси вполне можно сравнить с редким оранжерейным растением, которое холили и лелеяли, а холодный ветер, низкие температуры и другие неблагоприятные факторы внешней среды никогда не касались лепестков этого хрупкого, изнеженного цветка.
Сравнение Люси с экзотическим цветком пришло на ум Мередит в тот момент, когда она запирала дверь квартиры – своей маленькой неприступной крепости, где она была сама себе полноправной хозяйкой. Она невольно усмехнулась: не очень удачное сопоставление, потому как у райского цветочка иногда появлялись очень острые зубки настоящей людоедки.
Люси нервно расхаживала по огромной гостиной. Едва увидев дочь, она в трагическом жесте отчаяния заломила руки.
– Мередит, прошла почти целая вечность, прежде чем ты соизволила появиться! Пока ты пропадаешь невесть где, эта несносная девица высасывает из меня все соки и, кажется, скоро вообще сведет меня с ума!
– Мы говорим о Вивьен? – уточнила Мередит, хотя ей было прекрасно известно, что именно ее Люси именует несносной девицей. Одновременно она попыталась угадать, из какой театральной постановки или телевизионной драмы взяты эти трагические реплики.
– Конечно! – подтвердила Люси, перестав заламывать руки.
Люси, невзирая на все старания дочери, не желала признавать, что Вивьен вовсе не несносная девица, а модный и талантливый дизайнер, которого удалось заполучить с большим трудом и услуги которого обходятся весьма недешево… Для Люси это не имело ровно никакого значения, а Мередит в своем бунте еще не зашла так далеко, чтобы позволить себе открытое противостояние.
– Что случилось, мама?
– Она решила испортить мою ванную!
– Хорошо, мама, не волнуйся, я сейчас все улажу.
Мередит поспешила на второй этаж, где рабочие под руководством Вивьен занимались усовершенствованием ванной комнаты. Но Люси вместо того, чтобы отправиться выпить чашечку успокаивающего чая и смиренно ожидать вестей от дочери, решила лично проконтролировать процесс: ей просто захотелось посмотреть, как Мередит управится с «зарвавшейся» дизайнершей.
Мередит добралась до ванной комнаты и после быстрого осмотра с удовлетворением констатировала, что все идет как надо. Появление Люси вызвало небольшой переполох среди рабочих и гримасу страдания на лице Вивьен, что, впрочем, Люси увидеть было не дано. Несколько рабочих замерли, глядя на белокурого ангела в развевающемся домашнем платье цвета предзакатного неба. Иначе этот цвет и не назовешь: струящаяся ткань переливалась нежно-розовым, который незаметно перетекал в голубой, сиреневый, фиолетовый, чтобы на следующей складке полыхнуть оранжевым мазком. Люси обожала экзотические наряды из тканей необычных расцветок.
Волосы на висках Люси подняла вверх, закрепив их причудливой заколкой в виде золотого дракона, из лап которого вырывались светлые пряди, волнистыми локонами ниспадая в тщательно продуманном беспорядке. Нежный профиль, идеальная кожа (благодаря многочисленным косметическим процедурам и паре подтяжек), миндалевидный разрез больших глаз (тоже спасибо пластическому хирургу), хрупкие кисти с тонкими пальчиками, унизанными кольцами и перстнями. Люси всегда была безупречна – что являлось плодом тщательного ухода, который может быть обеспечен только очень большим состоянием. Даже дома она выглядела так, словно сию минуту готовилась отправиться на светский раут.
Рабочие во все глаза разглядывали хрупкое, почти бесплотное волшебное видение. Рты у некоторых приоткрылись от изумления и восхищения. Мередит вполне понимала их чувства. Красота и молодость ее матери были неподвластны времени и редко кого оставляли равнодушным. Мередит считала, что по части внешности она Люси и в подметки не годится, а что касается возраста, то, кажется, мать выглядит моложе ее самой.
Однако Люси даже не заметила восторженных взглядов. Для нее рабочие были не более реальны, чем снег в середине июля: она вообще не замечала людей, которые были ниже ее по социальному статусу. И в этом была вся Люси – белокурый, неземной ангел, который никогда не снизойдет до обычных смертных.
– Как продвигаются дела, Вивьен? – сдержанно поинтересовалась Мередит.
– Отлично. Думаю, завтра мы здесь закончим, – ответила Вивьен, кося глазом на Люси, которая оглядывала ванную с таким страдальческим видом, словно здесь случилось что-то непоправимое.
– Мередит, мне не нравится цвет стен! – заявила Люси, нежностью голоса вполне способная соперничать с сиренами, завлекающими Одиссея на рифы.
– Мама, но ты же сама его выбирала, – с бесконечным терпением напомнила Мередит.
Собственные интонации показались ей тусклыми, а голос – слишком грубым. Если Мередит сравнивала себя с Люси, результат всегда был в пользу последней. Да и вообще сравнение это равнозначно сопоставлению страуса и райской птицы! – считала Мередит.
– Да, но в каталоге он выглядел совсем иначе! – капризничала Люси.
– Когда рабочие закончат отделку, стены тщательно вымоют, и они окажутся именно такого цвета, какой ты выбрала.
Мередит мысленно помолилась, чтобы произошло хоть что-нибудь, что заставило бы Люси покинуть это место. И словно в ответ на ее молитвы под рукой одного из рабочих с грохотом обрушилось на пол несколько старых плиток со стены. В воздухе повисли мельчайшие пылинки. Люси вздрогнула и взглянула на стену почти с ужасом. Тонкая рука нервно взлетела и прижалась к груди.
– О боже, я этого не вынесу… – простонала Люси, другой рукой прижимая к носу надушенный платочек.
Теперь в ее голосе была скорбь всего мира, и Мередит едва не чертыхнулась. Господи, за что?!.
– Мама, почему бы тебе не пойти и не выпить чашечку успокаивающего чая? Я послежу за тем, как идут работы.
Люси не заставила себя долго упрашивать и ретировалась так поспешно, словно вместо пыли в воздухе оказались споры сибирской язвы.
– Не понимаю, Мередит, как у вас терпения хватает справляться с вашей матушкой! – в сердцах вырвалось у Вивьен.
Взаимоотношения Вивьен и Мередит были более чем дружескими, и к тому же знакомы они были достаточно давно, чтобы новомодный дизайнер могла позволить себе подобные высказывания о своем непосредственном работодателе.
– У меня большая практика, – рассеянно отозвалась Мередит. Больше всего на свете ей хотелось оказаться сейчас дома, облачиться в старые джинсы и футболку и усесться в свое любимое кресло с каким-нибудь очень кровавым триллером. – Вивьен, вы уверены, что завтра все будет готово?
– По крайней мере, я очень надеюсь на это. Осторожнее, Мередит, не испачкайте блузку!
Мередит поспешно отошла от стены. Ее одежда совсем не годилась для помещений, где идет ремонт и полно пыли и строительного мусора. Но если мать увидит ее в джинсах и футболке, ее просто хватит удар. Вот Вивьен абсолютно все равно, как отнесется Люси к ее джинсовому комбинезону, светлой рубашке с закатанными рукавами и парусиновым туфлям.
– Спальня вашей матушки тоже будет готова к завтрашнему дню. Только, боюсь, возникла пара небольших осложнений. Во-первых, материал для полов оказался немного дороже, чем мы планировали, а заказанные обои оказались более темного оттенка, чем я ожидала. Есть еще пара вещей, которые мне хотелось бы обсудить с вами, Мередит. С вами все в порядке? – осторожно спросила Вивьен, заметив промелькнувшее на лице Мередит страдальческое выражение.
– Кажется, да. Просто сегодня у меня тяжелый день. Наверное, я немного устала от всего этого.
Однако Вивьен обладала исключительной проницательностью.
– А присутствие Люси как никогда остро заставляет прочувствовать собственное несовершенство. – Она понимающе усмехнулась. – Но вам-то как раз не стоит грешить на матушку-природу, Мередит.
– Пожалуй, парочку претензий я все же могла бы предъявить, – подхватила Мередит шутливый тон Вивьен.
– Тогда мне придется составить список собственных изъянов на нескольких листах!
– Мередит, я уже больше часа пытаюсь дозвониться! – послышался из трубки недовольный голос Люси.
– Извини, мама, я была занята. – Мередит мельком взглянула на циферблат часов: она покинула родительский особняк меньше часа назад, и выходило, что, едва она оказалась за порогом отчего дома, мать принялась ей названивать.
– Ты обещала, что отлучишься всего на полчаса! – упрекнула ее Люси.
– Конечно, я прекрасно об этом помню, но у меня возникли некоторые сложности. Мама, мне нужно еще немного времени, я буду через четверть часа. Пока.
Мередит поспешно отсоединилась, пока Люси не начала изливать на нее фонтаны раздражения.
Труба дочернего долга звала, и Мередит невольно вздохнула. Она надеялась устроить себе небольшую передышку, но ее намерения так и остались намерениями, а вернуться теперь в свою квартиру ей удастся не раньше чем поздним вечером. Хорошо, если у нее останутся силы для небольшой медитации, а если нет, то эту ночь ей снова придется промучиться от строительных кошмаров.
Мередит быстро переоделась – уже во второй раз за сегодняшний день: старые джинсы и белую футболку сменили черные брючки и элегантная шелковая блуза. Светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, Мередит собрала в простой узел на затылке. Любимую сумку-котомку пришлось оставить и довольствоваться крошечным ридикюлем из крокодиловой кожи, в который помещались только связка ключей, пара салфеток, пудреница и губная помада. Мередит надела туфли-лодочки, оглядела себя в зеркале и невольно поморщилась: перевоплощения давались ей все труднее.
Особенно тяжело стало в последнее время, когда Люси решила, что обстановка в доме давно вышла из моды и нужно все немедленно менять. К сожалению – а может быть, и к счастью! – Люси была не в состоянии контролировать столь трудоемкий процесс, как ремонт особняка. Поэтому Мередит пришлось все взять в собственные руки: она тратила львиную долю суток, выступая в качестве посредника между матерью и дизайнером, бригадиром строительной бригады, курьерами и так далее, а также следила за качеством выполняемых работ и соответствием каталогам доставляемых товаров: сантехники, мебели, строительных и отделочных материалов.
Была бы воля самой Мередит, эту головную боль она с удовольствием оставила бы на откуп профессионалам, но Люси подобное предложение привело в неописуемый ужас. Разве кому-то в наше время можно доверять, даже трижды профессионалу и четырежды надежной фирме?! Нет, она, Люси, не может позволить себе такого легкомыслия! Именно поэтому Мередит должна взять на себя функции надсмотрщика. А что до нехватки опыта, то для ее самостоятельной дочери это вовсе не проблема: решительности ей не занимать – слава богу, эту черту она унаследовала от отца! – а что касается других необходимых качеств, то они воспитываются временем и упорством.
Будь на месте Люси кто-то другой, Мередит вступила бы в дискуссию, оспаривающую это утверждение, но с матерью разговор был либо короток, либо мог затянуться на пару-тройку часов, не меньше. При развитии событий по второму варианту не исключались тяжелые последствия, потому что Люси была способна не только отстоять собственные убеждения, введя при этом оппонента в состояние эмоционального ступора, но и в течение ближайших шести месяцев неустанно твердить, что ей, Люси, была нанесена серьезная душевная травма. Так что просто согласиться было самым щадящим для нервной системы Мередит вариантом.
К тому же во всякой безнадежной ситуации по закону вселенского равновесия должна быть хоть одна – пусть даже самая маленькая – поблажка. Для Мередит этой поблажкой стал приглашенный дизайнер – Вивьен Дамп. С ней у Мередит установились дружеские отношения, на ее поддержку Мередит могла рассчитывать. Вивьен давала советы; Вивьен поддерживала ее морально, когда Мередит от усталости была готова плюнуть на все и, невзирая на возможные последствия, пустить дело на самотек; Вивьен помогла ей составить смету и график этого огромного ремонта, больше напоминающий бизнес-план. Короче, без помощи Вивьен Мередит вряд ли справилась бы с этой непосильной задачей, несмотря на врожденную решительность, самостоятельность и все свои остальные замечательные качества.
Первые две недели оказались не такими уж страшными, как представлялось Мередит, но дальше стало хуже. Во-первых, потому, что Мередит стала выдыхаться, а во-вторых, Люси неожиданно потребовала, чтобы на время ремонта дочь вернулась в отчий дом.
– Дорогая, так тебе будет гораздо удобнее, – уверяла она.
Мередит сопротивлялась изо всех сил. Уж ей-то было прекрасно известно, что настойчивость матери вызвана вовсе не беспокойством об ее удобстве. Просто Люси, не ожидавшей подобного размаха строительных работ и успевшей устать от дискомфорта, с ним связанного, уже не хватало помощи психоаналитика, а Мередит – в силу своей исключительной уравновешенности и нечеловеческого хладнокровия – была самым подходящим объектом для снятия стресса.
Но Мередит загнала уравновешенность и податливость в самый дальний уголок своего организма и осмелилась восстать. Пока Люси упорно убеждала дочь перевезти вещи и пожить в ее прежней девичьей комнатке, «неблагодарная» Мередит раз за разом с еще большим упорством отвергала заботу матери. Три года назад Мередит твердо обещала себе раз и навсегда избавиться от психологического прессинга. Начало было положено, когда Мередит решила жить отдельно от родителей, а дальше стало гораздо легче: у Люси просто не было возможности пытаться управлять жизнью Мередит.
Нет, конечно, Люси не была чудовищем или садисткой, она искренне верила, что все ее действия и требования в порядке вещей. Избалованная собственными родителями, а потом и мужем, отцом Мередит, оберегающим хрупкую Люси от внешних раздражителей, она жила как в сказке, не задумываясь о том, что жизнь гораздо сложнее, чем она может себе вообразить.
Отец Мередит, Джон Стетхем, был целиком и полностью погружен в свой бизнес и ко всем причудам своей очень красивой, но совершенно беспомощной в житейских вопросах жены относился со снисходительной ироничностью, как к невинным шалостям любимого, но неразумного чада, однако не препятствовал воплощению этих фантазий в жизнь: Люси получала те суммы, которые должны были гарантировать выполнение всех ее капризов.
Не работая в своей жизни ни одного дня, она тратила деньги с небывалой легкостью, потому что не имела ни малейшего понятия, каким трудом они заработаны. Если провести аналогию, то Люси вполне можно сравнить с редким оранжерейным растением, которое холили и лелеяли, а холодный ветер, низкие температуры и другие неблагоприятные факторы внешней среды никогда не касались лепестков этого хрупкого, изнеженного цветка.
Сравнение Люси с экзотическим цветком пришло на ум Мередит в тот момент, когда она запирала дверь квартиры – своей маленькой неприступной крепости, где она была сама себе полноправной хозяйкой. Она невольно усмехнулась: не очень удачное сопоставление, потому как у райского цветочка иногда появлялись очень острые зубки настоящей людоедки.
Люси нервно расхаживала по огромной гостиной. Едва увидев дочь, она в трагическом жесте отчаяния заломила руки.
– Мередит, прошла почти целая вечность, прежде чем ты соизволила появиться! Пока ты пропадаешь невесть где, эта несносная девица высасывает из меня все соки и, кажется, скоро вообще сведет меня с ума!
– Мы говорим о Вивьен? – уточнила Мередит, хотя ей было прекрасно известно, что именно ее Люси именует несносной девицей. Одновременно она попыталась угадать, из какой театральной постановки или телевизионной драмы взяты эти трагические реплики.
– Конечно! – подтвердила Люси, перестав заламывать руки.
Люси, невзирая на все старания дочери, не желала признавать, что Вивьен вовсе не несносная девица, а модный и талантливый дизайнер, которого удалось заполучить с большим трудом и услуги которого обходятся весьма недешево… Для Люси это не имело ровно никакого значения, а Мередит в своем бунте еще не зашла так далеко, чтобы позволить себе открытое противостояние.
– Что случилось, мама?
– Она решила испортить мою ванную!
– Хорошо, мама, не волнуйся, я сейчас все улажу.
Мередит поспешила на второй этаж, где рабочие под руководством Вивьен занимались усовершенствованием ванной комнаты. Но Люси вместо того, чтобы отправиться выпить чашечку успокаивающего чая и смиренно ожидать вестей от дочери, решила лично проконтролировать процесс: ей просто захотелось посмотреть, как Мередит управится с «зарвавшейся» дизайнершей.
Мередит добралась до ванной комнаты и после быстрого осмотра с удовлетворением констатировала, что все идет как надо. Появление Люси вызвало небольшой переполох среди рабочих и гримасу страдания на лице Вивьен, что, впрочем, Люси увидеть было не дано. Несколько рабочих замерли, глядя на белокурого ангела в развевающемся домашнем платье цвета предзакатного неба. Иначе этот цвет и не назовешь: струящаяся ткань переливалась нежно-розовым, который незаметно перетекал в голубой, сиреневый, фиолетовый, чтобы на следующей складке полыхнуть оранжевым мазком. Люси обожала экзотические наряды из тканей необычных расцветок.
Волосы на висках Люси подняла вверх, закрепив их причудливой заколкой в виде золотого дракона, из лап которого вырывались светлые пряди, волнистыми локонами ниспадая в тщательно продуманном беспорядке. Нежный профиль, идеальная кожа (благодаря многочисленным косметическим процедурам и паре подтяжек), миндалевидный разрез больших глаз (тоже спасибо пластическому хирургу), хрупкие кисти с тонкими пальчиками, унизанными кольцами и перстнями. Люси всегда была безупречна – что являлось плодом тщательного ухода, который может быть обеспечен только очень большим состоянием. Даже дома она выглядела так, словно сию минуту готовилась отправиться на светский раут.
Рабочие во все глаза разглядывали хрупкое, почти бесплотное волшебное видение. Рты у некоторых приоткрылись от изумления и восхищения. Мередит вполне понимала их чувства. Красота и молодость ее матери были неподвластны времени и редко кого оставляли равнодушным. Мередит считала, что по части внешности она Люси и в подметки не годится, а что касается возраста, то, кажется, мать выглядит моложе ее самой.
Однако Люси даже не заметила восторженных взглядов. Для нее рабочие были не более реальны, чем снег в середине июля: она вообще не замечала людей, которые были ниже ее по социальному статусу. И в этом была вся Люси – белокурый, неземной ангел, который никогда не снизойдет до обычных смертных.
– Как продвигаются дела, Вивьен? – сдержанно поинтересовалась Мередит.
– Отлично. Думаю, завтра мы здесь закончим, – ответила Вивьен, кося глазом на Люси, которая оглядывала ванную с таким страдальческим видом, словно здесь случилось что-то непоправимое.
– Мередит, мне не нравится цвет стен! – заявила Люси, нежностью голоса вполне способная соперничать с сиренами, завлекающими Одиссея на рифы.
– Мама, но ты же сама его выбирала, – с бесконечным терпением напомнила Мередит.
Собственные интонации показались ей тусклыми, а голос – слишком грубым. Если Мередит сравнивала себя с Люси, результат всегда был в пользу последней. Да и вообще сравнение это равнозначно сопоставлению страуса и райской птицы! – считала Мередит.
– Да, но в каталоге он выглядел совсем иначе! – капризничала Люси.
– Когда рабочие закончат отделку, стены тщательно вымоют, и они окажутся именно такого цвета, какой ты выбрала.
Мередит мысленно помолилась, чтобы произошло хоть что-нибудь, что заставило бы Люси покинуть это место. И словно в ответ на ее молитвы под рукой одного из рабочих с грохотом обрушилось на пол несколько старых плиток со стены. В воздухе повисли мельчайшие пылинки. Люси вздрогнула и взглянула на стену почти с ужасом. Тонкая рука нервно взлетела и прижалась к груди.
– О боже, я этого не вынесу… – простонала Люси, другой рукой прижимая к носу надушенный платочек.
Теперь в ее голосе была скорбь всего мира, и Мередит едва не чертыхнулась. Господи, за что?!.
– Мама, почему бы тебе не пойти и не выпить чашечку успокаивающего чая? Я послежу за тем, как идут работы.
Люси не заставила себя долго упрашивать и ретировалась так поспешно, словно вместо пыли в воздухе оказались споры сибирской язвы.
– Не понимаю, Мередит, как у вас терпения хватает справляться с вашей матушкой! – в сердцах вырвалось у Вивьен.
Взаимоотношения Вивьен и Мередит были более чем дружескими, и к тому же знакомы они были достаточно давно, чтобы новомодный дизайнер могла позволить себе подобные высказывания о своем непосредственном работодателе.
– У меня большая практика, – рассеянно отозвалась Мередит. Больше всего на свете ей хотелось оказаться сейчас дома, облачиться в старые джинсы и футболку и усесться в свое любимое кресло с каким-нибудь очень кровавым триллером. – Вивьен, вы уверены, что завтра все будет готово?
– По крайней мере, я очень надеюсь на это. Осторожнее, Мередит, не испачкайте блузку!
Мередит поспешно отошла от стены. Ее одежда совсем не годилась для помещений, где идет ремонт и полно пыли и строительного мусора. Но если мать увидит ее в джинсах и футболке, ее просто хватит удар. Вот Вивьен абсолютно все равно, как отнесется Люси к ее джинсовому комбинезону, светлой рубашке с закатанными рукавами и парусиновым туфлям.
– Спальня вашей матушки тоже будет готова к завтрашнему дню. Только, боюсь, возникла пара небольших осложнений. Во-первых, материал для полов оказался немного дороже, чем мы планировали, а заказанные обои оказались более темного оттенка, чем я ожидала. Есть еще пара вещей, которые мне хотелось бы обсудить с вами, Мередит. С вами все в порядке? – осторожно спросила Вивьен, заметив промелькнувшее на лице Мередит страдальческое выражение.
– Кажется, да. Просто сегодня у меня тяжелый день. Наверное, я немного устала от всего этого.
Однако Вивьен обладала исключительной проницательностью.
– А присутствие Люси как никогда остро заставляет прочувствовать собственное несовершенство. – Она понимающе усмехнулась. – Но вам-то как раз не стоит грешить на матушку-природу, Мередит.
– Пожалуй, парочку претензий я все же могла бы предъявить, – подхватила Мередит шутливый тон Вивьен.
– Тогда мне придется составить список собственных изъянов на нескольких листах!
2
Этот шутливый диалог позволил упавшему духу Мередит немного взбодриться, но уже через пару часов вновь навалилась усталость, и Мередит почувствовала себя выжатой как лимон. Она утрясла множество разнообразных вопросов, одобрила несколько новых идей и поправок, которые внесла Вивьен, сделала пару новых заказов и выписала несколько каталогов мебели. Ее блузка к четырем часам выглядела ужасно, на брюках просматривалось два довольно заметных пятна, справиться с которыми под силу только химчистке. К тому же, несмотря на невысокий каблук лодочек, ноги Мередит очень устали.
Она зашла на кухню, чтобы выпить стакан охлажденной минеральной воды, и посмотрела на часы, стрелки которых словно прилипли к одному месту. Сегодняшний день казался ей просто бесконечным. Вымыв стакан и убрав его на полку, она мысленно составила список оставшихся дел. Во-первых, ей нужно дождаться приезда представителя фирмы, которая установит в особняке новую современную сигнализацию взамен старой. Хотя старой охранную систему в доме родителей Мередит можно было назвать только условно – ее установили всего полтора года назад. Но Люси, боявшаяся мошенников, грабителей, маньяков, угонщиков и прочих представителей преступного мира, постоянно следила за новинками на рынке охранной сигнализации и твердо решила, что последняя разработка из попавшего в ее руки рекламного проспекта должна быть в ее новом отремонтированном доме.
Во-вторых, Мередит было просто необходимо скорректировать свой бизнес-план. А еще проследить за разгрузкой новой сантехники, одобрить материал для обивки мебели и ткань для портьер… Кажется, было еще что-то, но Мередит не могла вспомнить что. Ей срочно требовалась передышка. Поскольку она не могла позволить себе просто посидеть и побездельничать, Мередит решила совместить работу и отдых: поднялась в свою бывшую комнату, где стоял компьютер, чтобы в тишине и одиночестве сосредоточиться на бизнес-плане и внести в него несколько новых, но наверняка не последних поправок.
Однако чаяниям Мередит не дано было осуществиться: за стеной заработал какой-то агрегат. Судя по издаваемым звукам, это был не больше не меньше – отбойный молоток. Через несколько минут шум утих, но не успела Мередит сосредоточиться, как оглушительные удары сотрясли не только соседнюю стену, но и, кажется, весь особняк до основания. Разве можно сосредоточиться в таких условиях?! Мередит выхватила из ящика стола наушники, запустила на компьютере диск и в отчаянии включила звук так громко, что едва не оглохла. Убавив громкость, Мередит снова попыталась углубиться в записи, выведенные на монитор.
Она настолько увлеклась, что вздрогнула, когда Люси потрепала ее за плечо. Мередит сдернула наушники и повернулась на офисном стуле.
– Что-то случилось, мама?
– Мередит, дорогуша, ты слишком много времени уделяешь этому железному ящику и совсем не следишь за тем, что происходит вокруг.
– А что происходит вокруг? – сдержанно поинтересовалась Мередит, гадая, что могло произойти за полчаса, пока она отсутствовала.
– От этих ужасных звуков у меня постоянный шум в ушах!
– Мама, но ведь ты хотела этих изменений. Без использования современных электроинструментов ремонт может затянуться на несколько месяцев. – Конечно, Мередит преувеличила, но иначе Люси просто не проймешь!
Услышав про несколько месяцев, златокудрый ангел слегка округлил глаза. Однако Люси пока не готова была сдаться.
– Но они могли бы работать потише…
– Нет, мама, они не могут работать потише.
– Мередит, не разговаривай со мной так!
Бедняжка тут же поняла, что строгие нотки в голосе Люси указывают на то, что ее мать созрела для очередной лекции о своем невыносимом существовании, которое благодаря Мередит становится еще невыносимее. Наверняка Люси сейчас начнет со слов, что она просто увязает в быте, во всей этой рутине, чувствует себя беспомощной мушкой, попавшей в коварные сети, а ее совсем никто не понимает… Эта лекция могла растянуться на неопределенное время, потому что ничто так не взбадривало и вдохновляло Люси, как повествование о своей тяжелой доле.
– Дорогая, это просто невыносимо, я целыми днями бьюсь, как мушка, попавшая в паутину, а меня совсем никто не хочет понять. Мало того что я буквально погрузилась в беспросветную пучину серого быта, мне еще приходится решать и твои проблемы! – Тонкие, с безупречным маникюром пальцы Люси, унизанные перстнями, прижались к вискам, наглядно демонстрируя состояние бедняжки, едва живой в условиях столь тяжелого существования.
– Что случилось, мама? – спросила Мередит, гадая, какие из ее проблем пришлось решать Люси. Она могла только надеяться, что за эти полчаса ее мать не успела уволить Вивьен.
– Что случилось?! – воскликнула Люси. – Вдобавок к этому ужасающему грохоту твой телефон звонит каждые три минуты! У меня начинается приступ жесточайшей мигрени!
Взгляд Мередит невольно обшарил стол, и она поняла, что действительно где-то посеяла свой телефон.
– Извини, мама, кажется, я забыла его внизу, в гостиной.
– Мне приходится заниматься всем на свете, а тут еще твой телефон! – Конечно, Люси не могла снизойти до того, чтобы принести мобильный сюда. Это были вовсе не ее проблемы. Она и так утомилась, потому что ей пришлось искать Мередит и сообщать ей об этом. – О боже, кажется, я опять слышу его звон! Нет, я этого просто не выдержу…
Мередит знала: услышать звонок телефона из гостиной даже в «мирное время» не представлялось возможным. А на фоне строительного грохота это было невозможно, даже если применить шпионскую аппаратуру!
– Извини, мама, я не хотела доставлять тебе беспокойство… – смиренно сказала Мередит и почти выбежала из комнаты, все еще слыша за спиной причитания матери, что она вырастила совершенно неблагодарную дочь.
Вырастила – это слишком сильно сказано, заслуга Люси была лишь в том, что она произвела Мередит на свет, а ее воспитанием занимались няни и гувернантки.
Мередит спустилась по широкой лестнице и оказалась в гостиной королевских размеров, где на широкой софе действительно заливался безутешными трелями забытый мобильный телефон.
– Алло! – крикнула она, хватая телефон.
– Мередит, привет! Никак не могу до тебя дозвониться!
– Извини, Сэм, я забыла телефон в гостиной.
– Ты становишься очень рассеянной, дорогуша. Как у тебя дела?
В большом зеркале Мередит увидела спускающуюся по лестнице Люси. И, пока матушка не добралась до нее, Мередит, точно так как это часто делала в детстве, решила исчезнуть.
– Не могу сказать, что все в полном порядке…
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Как будто ты не знаешь, – сказала Мередит в трубку, старательно контролируя собственные интонации. Одновременно она проскользнула под аркой, быстрым шагом направляясь по коридору в сторону кухни.
– Мередит! – послышался сзади зов Люси, и девушка инстинктивно едва не втянула голову в плечи.
Не задерживаясь и коротко кивнув Джейн, занимающейся обедом, Мередит выскользнула на улицу через черный ход.
– Такой длительный ремонт – это просто патология какая-то, – убежденно провозгласила Сэм ей в ухо.
«Патология» – было ее любимое словечко, и Сэм вставляла его в разговор к месту и не к месту.
– Полностью с тобой согласна, но мама хочет, чтобы все было по высшему разряду. Ты же понимаешь, что это условие совершенно не совместимо с ремонтом на семьдесят два часа, как показывают в шоу!
– Мне кажется, я слышу в твоем голосе нотки раздражения, – насмешливо сказала Сэм, и Мередит тут же представила лукавую улыбку, заигравшую на губах подруги.
С тех пор как начался этот всемирный ремонт, Сэм считала своим священным долгом поддразнивать Мередит.
– Тебе показалось. Я в восторге от такого времяпрепровождения, – сдержанно заявила Мередит, и в телефонной трубке, словно перезвон серебряных колокольчиков, зазвучал смех Сэм.
– Тогда, может, ты потом займешься моим домом? Скажи, Мередит, я могу рассчитывать на твою помощь?
– Боже упаси! – вырвалось у Мередит, и Сэм снова рассмеялась.
– Так я и думала!
Мередит наконец добралась до собственного эдема – небольшого участка сада, превращенного заботливыми руками садовника в райский уголок. Там, в тени раскидистых деревьев, стояла изящная кованая скамейка, которую облюбовала Мередит. Ровно подстриженные кусты образовывали беседку, стены которой не позволяли вести наблюдение из окон дома.
Сев, Мередит блаженно вытянула ноги и откинулась на спинку скамьи. Легкий ветерок тут же принялся обдувать ее разгоряченное лицо, лениво теребя выбившийся из прически локон.
– Чем рабочие занимаются сейчас? – поинтересовалась Сэм.
– Спальней мамы и ее ванной комнатой.
– Бедная Люси! Даже представить не могу, как ей сейчас тяжело! Как она себя чувствует?
В голосе Сэм прозвучало неподдельное участие, которого подруга никогда не удостаивала Мередит. Черт возьми, почему никто не думает о том, как тяжело ей, Мередит?!
– Живет надеждой, что через пару дней все закончится и она получит то, о чем мечтала.
– Люси говорила, что ее ванная теперь будет отделана черным мрамором.
– Черный мрамор, лазурит, золото и кругом зеркала.
– Хотелось бы мне взглянуть на это! Наверняка будет потрясающе!
– Да, конечно, – вяло отозвалась Мередит, которой роскошная ванная представлялась богато украшенным склепом, а свои отражения во множестве зеркал она считала едва ли не насмешкой.
Хотя для Люси все подходило идеально, и если раньше она проводила в ванной комнате часа по два, то по окончании ремонта ее вообще оттуда не вытащишь! Слава богу, что ванных комнат в особняке Стетхемов с избытком!
– Как только рабочие закончат, ты можешь приехать и посмотреть.
– Обязательно так и сделаю, – пообещала Сэм. – Кстати, вчера я разговаривала с Люси, но забыла спросить, наняла ли она новую горничную.
Сэм всегда была в курсе всех дел матушки Мередит, и для Люси не было лучше собеседника, чем подруга дочери, всегда готовая выслушать, посочувствовать и дать дельный совет.
«Ах, если бы моя дочь была такой же понимающей и чуткой!» – часто вздыхала Люси после очередного разговора с Сэм продолжительностью не менее двух часов. На что Мередит едва удерживалась от совета удочерить Сэм.
– Она все еще занята поисками.
– В третий раз за полгода… – сочувственно протянула Сэм.
– В четвертый, – поправила ее Мередит, досадливо поморщившись. – Мне кажется, что от требовательности моей матушки в агентстве уже хватаются за голову.
Она зашла на кухню, чтобы выпить стакан охлажденной минеральной воды, и посмотрела на часы, стрелки которых словно прилипли к одному месту. Сегодняшний день казался ей просто бесконечным. Вымыв стакан и убрав его на полку, она мысленно составила список оставшихся дел. Во-первых, ей нужно дождаться приезда представителя фирмы, которая установит в особняке новую современную сигнализацию взамен старой. Хотя старой охранную систему в доме родителей Мередит можно было назвать только условно – ее установили всего полтора года назад. Но Люси, боявшаяся мошенников, грабителей, маньяков, угонщиков и прочих представителей преступного мира, постоянно следила за новинками на рынке охранной сигнализации и твердо решила, что последняя разработка из попавшего в ее руки рекламного проспекта должна быть в ее новом отремонтированном доме.
Во-вторых, Мередит было просто необходимо скорректировать свой бизнес-план. А еще проследить за разгрузкой новой сантехники, одобрить материал для обивки мебели и ткань для портьер… Кажется, было еще что-то, но Мередит не могла вспомнить что. Ей срочно требовалась передышка. Поскольку она не могла позволить себе просто посидеть и побездельничать, Мередит решила совместить работу и отдых: поднялась в свою бывшую комнату, где стоял компьютер, чтобы в тишине и одиночестве сосредоточиться на бизнес-плане и внести в него несколько новых, но наверняка не последних поправок.
Однако чаяниям Мередит не дано было осуществиться: за стеной заработал какой-то агрегат. Судя по издаваемым звукам, это был не больше не меньше – отбойный молоток. Через несколько минут шум утих, но не успела Мередит сосредоточиться, как оглушительные удары сотрясли не только соседнюю стену, но и, кажется, весь особняк до основания. Разве можно сосредоточиться в таких условиях?! Мередит выхватила из ящика стола наушники, запустила на компьютере диск и в отчаянии включила звук так громко, что едва не оглохла. Убавив громкость, Мередит снова попыталась углубиться в записи, выведенные на монитор.
Она настолько увлеклась, что вздрогнула, когда Люси потрепала ее за плечо. Мередит сдернула наушники и повернулась на офисном стуле.
– Что-то случилось, мама?
– Мередит, дорогуша, ты слишком много времени уделяешь этому железному ящику и совсем не следишь за тем, что происходит вокруг.
– А что происходит вокруг? – сдержанно поинтересовалась Мередит, гадая, что могло произойти за полчаса, пока она отсутствовала.
– От этих ужасных звуков у меня постоянный шум в ушах!
– Мама, но ведь ты хотела этих изменений. Без использования современных электроинструментов ремонт может затянуться на несколько месяцев. – Конечно, Мередит преувеличила, но иначе Люси просто не проймешь!
Услышав про несколько месяцев, златокудрый ангел слегка округлил глаза. Однако Люси пока не готова была сдаться.
– Но они могли бы работать потише…
– Нет, мама, они не могут работать потише.
– Мередит, не разговаривай со мной так!
Бедняжка тут же поняла, что строгие нотки в голосе Люси указывают на то, что ее мать созрела для очередной лекции о своем невыносимом существовании, которое благодаря Мередит становится еще невыносимее. Наверняка Люси сейчас начнет со слов, что она просто увязает в быте, во всей этой рутине, чувствует себя беспомощной мушкой, попавшей в коварные сети, а ее совсем никто не понимает… Эта лекция могла растянуться на неопределенное время, потому что ничто так не взбадривало и вдохновляло Люси, как повествование о своей тяжелой доле.
– Дорогая, это просто невыносимо, я целыми днями бьюсь, как мушка, попавшая в паутину, а меня совсем никто не хочет понять. Мало того что я буквально погрузилась в беспросветную пучину серого быта, мне еще приходится решать и твои проблемы! – Тонкие, с безупречным маникюром пальцы Люси, унизанные перстнями, прижались к вискам, наглядно демонстрируя состояние бедняжки, едва живой в условиях столь тяжелого существования.
– Что случилось, мама? – спросила Мередит, гадая, какие из ее проблем пришлось решать Люси. Она могла только надеяться, что за эти полчаса ее мать не успела уволить Вивьен.
– Что случилось?! – воскликнула Люси. – Вдобавок к этому ужасающему грохоту твой телефон звонит каждые три минуты! У меня начинается приступ жесточайшей мигрени!
Взгляд Мередит невольно обшарил стол, и она поняла, что действительно где-то посеяла свой телефон.
– Извини, мама, кажется, я забыла его внизу, в гостиной.
– Мне приходится заниматься всем на свете, а тут еще твой телефон! – Конечно, Люси не могла снизойти до того, чтобы принести мобильный сюда. Это были вовсе не ее проблемы. Она и так утомилась, потому что ей пришлось искать Мередит и сообщать ей об этом. – О боже, кажется, я опять слышу его звон! Нет, я этого просто не выдержу…
Мередит знала: услышать звонок телефона из гостиной даже в «мирное время» не представлялось возможным. А на фоне строительного грохота это было невозможно, даже если применить шпионскую аппаратуру!
– Извини, мама, я не хотела доставлять тебе беспокойство… – смиренно сказала Мередит и почти выбежала из комнаты, все еще слыша за спиной причитания матери, что она вырастила совершенно неблагодарную дочь.
Вырастила – это слишком сильно сказано, заслуга Люси была лишь в том, что она произвела Мередит на свет, а ее воспитанием занимались няни и гувернантки.
Мередит спустилась по широкой лестнице и оказалась в гостиной королевских размеров, где на широкой софе действительно заливался безутешными трелями забытый мобильный телефон.
– Алло! – крикнула она, хватая телефон.
– Мередит, привет! Никак не могу до тебя дозвониться!
– Извини, Сэм, я забыла телефон в гостиной.
– Ты становишься очень рассеянной, дорогуша. Как у тебя дела?
В большом зеркале Мередит увидела спускающуюся по лестнице Люси. И, пока матушка не добралась до нее, Мередит, точно так как это часто делала в детстве, решила исчезнуть.
– Не могу сказать, что все в полном порядке…
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Как будто ты не знаешь, – сказала Мередит в трубку, старательно контролируя собственные интонации. Одновременно она проскользнула под аркой, быстрым шагом направляясь по коридору в сторону кухни.
– Мередит! – послышался сзади зов Люси, и девушка инстинктивно едва не втянула голову в плечи.
Не задерживаясь и коротко кивнув Джейн, занимающейся обедом, Мередит выскользнула на улицу через черный ход.
– Такой длительный ремонт – это просто патология какая-то, – убежденно провозгласила Сэм ей в ухо.
«Патология» – было ее любимое словечко, и Сэм вставляла его в разговор к месту и не к месту.
– Полностью с тобой согласна, но мама хочет, чтобы все было по высшему разряду. Ты же понимаешь, что это условие совершенно не совместимо с ремонтом на семьдесят два часа, как показывают в шоу!
– Мне кажется, я слышу в твоем голосе нотки раздражения, – насмешливо сказала Сэм, и Мередит тут же представила лукавую улыбку, заигравшую на губах подруги.
С тех пор как начался этот всемирный ремонт, Сэм считала своим священным долгом поддразнивать Мередит.
– Тебе показалось. Я в восторге от такого времяпрепровождения, – сдержанно заявила Мередит, и в телефонной трубке, словно перезвон серебряных колокольчиков, зазвучал смех Сэм.
– Тогда, может, ты потом займешься моим домом? Скажи, Мередит, я могу рассчитывать на твою помощь?
– Боже упаси! – вырвалось у Мередит, и Сэм снова рассмеялась.
– Так я и думала!
Мередит наконец добралась до собственного эдема – небольшого участка сада, превращенного заботливыми руками садовника в райский уголок. Там, в тени раскидистых деревьев, стояла изящная кованая скамейка, которую облюбовала Мередит. Ровно подстриженные кусты образовывали беседку, стены которой не позволяли вести наблюдение из окон дома.
Сев, Мередит блаженно вытянула ноги и откинулась на спинку скамьи. Легкий ветерок тут же принялся обдувать ее разгоряченное лицо, лениво теребя выбившийся из прически локон.
– Чем рабочие занимаются сейчас? – поинтересовалась Сэм.
– Спальней мамы и ее ванной комнатой.
– Бедная Люси! Даже представить не могу, как ей сейчас тяжело! Как она себя чувствует?
В голосе Сэм прозвучало неподдельное участие, которого подруга никогда не удостаивала Мередит. Черт возьми, почему никто не думает о том, как тяжело ей, Мередит?!
– Живет надеждой, что через пару дней все закончится и она получит то, о чем мечтала.
– Люси говорила, что ее ванная теперь будет отделана черным мрамором.
– Черный мрамор, лазурит, золото и кругом зеркала.
– Хотелось бы мне взглянуть на это! Наверняка будет потрясающе!
– Да, конечно, – вяло отозвалась Мередит, которой роскошная ванная представлялась богато украшенным склепом, а свои отражения во множестве зеркал она считала едва ли не насмешкой.
Хотя для Люси все подходило идеально, и если раньше она проводила в ванной комнате часа по два, то по окончании ремонта ее вообще оттуда не вытащишь! Слава богу, что ванных комнат в особняке Стетхемов с избытком!
– Как только рабочие закончат, ты можешь приехать и посмотреть.
– Обязательно так и сделаю, – пообещала Сэм. – Кстати, вчера я разговаривала с Люси, но забыла спросить, наняла ли она новую горничную.
Сэм всегда была в курсе всех дел матушки Мередит, и для Люси не было лучше собеседника, чем подруга дочери, всегда готовая выслушать, посочувствовать и дать дельный совет.
«Ах, если бы моя дочь была такой же понимающей и чуткой!» – часто вздыхала Люси после очередного разговора с Сэм продолжительностью не менее двух часов. На что Мередит едва удерживалась от совета удочерить Сэм.
– Она все еще занята поисками.
– В третий раз за полгода… – сочувственно протянула Сэм.
– В четвертый, – поправила ее Мередит, досадливо поморщившись. – Мне кажется, что от требовательности моей матушки в агентстве уже хватаются за голову.