Страница:
А теперь попробуем рассмотреть схожесть судеб К-8 и «Комсомольца» по-иному. Посмотрим, что даст нам цифровая кабалистика. Тактический номер «Комсомольца» – К-278, т. е. вторая К-8, с началом пожара в седьмом отсеке. Если же сложить двойку и восьмерку, умножить на среднюю цифру, то получится 70 – год гибели К-8. Если же сложить первые две и перенести их сумму за восьмерку, то получим 89 – год гибели «Комсомольца»…
А вот что думает по поводу столь невероятных совпадений при гибели двух советских атомных лодок один из опытнейших подводных асов отечественного флота, бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота В.Н. Чернавин: «…Многое до странности повторилось в тех трагедиях – почти один к одному. Командиры обоих кораблей (как и их старшие начальники, находившиеся на борту) однозначно исключали возможность потери плавучести. (Потеря плавучести явилась полнейшей неожиданностью для обоих экипажей.) Первоначальной причиной обеих катастроф стал пожар, но отнюдь не повреждения (типа пробоины) корпуса. Личный состав загодя, тщательно не готовился к тому, чтобы при необходимости покинуть корабль. Даже уцелевшие индивидуальные средства спасения не были использованы полностью, хотя объективности ради надо сказать, что и возможности вынести их на заливаемую водой верхнюю палубу почти не было.
Разные люди служили на тех двух лодках, различна была конструкция кораблей. Общее одно – роковая судьба, неизбывное горе матерей, отцов, жен, осиротевших детей… А еще – удивительный героизм и стойкость моряков, ставших примером для всех нас, ныне живущих…».
И еще одно возможное или, скорее, почти невозможное объяснение гибели К-8, «Скорпиона» и «Комсомольца». Итак, теория взрывов планетного роста, разработанная старшим научным сотрудником Института физики Земли Академии наук Российской Федерации Е.В. Барковским. Суть ее в общих чертах в следующем. Все массивные тела обладают врожденным свойством тяготеть друг к другу. Но посредством чего осуществляется тяготение? Есть мнение, что это особые частицы или поля, именуемые гравитонами. Имея размеры в 10 в пятнадцатой степени раз меньше электронов, они обладают колоссальной проникающей способностью и способны проскочить сквозь атомную структуру любого материального объекта. Однако какая-то часть гравитонов все же сталкивается с ядрами атомом и электронами. Причем число таких встреч на единицу объема будет тем больше, чем будет больше удельная плотность вещества. Так, по расчетам Барковского, если количество гравитонов (или вакуум-частиц, как их еще называют) в 1 куб. см пространства достигает 10 в сорок восьмой степени штук, то и эффект от столкновения получится весьма ощутимым. Естественно, что в центре Земли, и особенно в ее ядре, где количество вакуум-частиц в единице объема значительно больше, эти частицы образуют сгустки вакуума куда более плотного, чем на поверхности Земли. Естественно, каждая очередная вакуум-частица при встрече со столь плотным вакуумом, скорее всего, не отскочит от него, а увязнет в нем. То же самое произойдет и с большинством других устремившихся к центру Земли частиц. Ядро планеты сыграет в этом случае роль непроницаемого щита, в который, словно стрелы, воткнутся летящие частицы вакуум-частиц. При этом получится, что результирующая потока частиц к центру Земли будет превышать поток их от центра, ведь часть частиц так и застрянет в ядре. Разница между этими векторами и является гравитационной составляющей «мистического» тяготения. Постепенно вакуум-частицы накапливаются и преобразуются в материю пород. В результате планета как бы растет изнутри. Ежесекундно ее вес увеличивается на 100 тонн, а площадь – на 0,7 кв. км. Расползание ведет к появлению трещин и разломов, при этом давление вблизи разломов резко уменьшается и плотность вакуума внутри их становится избыточной. Этот избыток выбрасывается в виде определенного количества вакуум-частиц, которые в большинстве своем устремляются по свободному каналу разлома к поверхности Земли. А наверху происходит неизбежное столкновение со встречным потоком вакуум-частиц, результатом чего является мощный гравитационный взрыв, то есть землетрясение.
Ну а при чем, казалось бы, здесь трагедии с подводными лодками? Но Барковский объясняет их именно результатом таких вот небольших гравитационных взрывов, которые пока практически не фиксируются приборами, но которые теоретически существуют. Именно следствием этих мини-взрывов ученый и считает внезапные выходы из строя энергонасыщенных узлов, механизмов и приборов, рассчитанных на работу в условиях земного тяготения. Как не вспомнить здесь внезапный выход из строя гироскопов на торпедах К-8 и «Скорпиона», прибора, в основе которого и лежит как раз принцип закона всемирного тяготения, одновременный пожар в двух отсеках на К-8 и пожар в наиболее энергетически сложном 7-м отсеке «Комсомольца»! Принимая версию Барковского, можно объяснить и тот факт, что К-8 и «Комсомолец», французские субмарины «Сибилла» и «Эридис» погибали практически в одном и том же месте, то есть в местах подводных разломов земной коры…
И еще одна цепь необъяснимых совпадений. Дело в том, что катастрофы «Скорпиона» и К-8 произошли в одном и том же месяце – апреле. К-8 – 12 апреля 1970 года, а «Скорпион» – 27 апреля 1968 года. Но и это не все! Именно в апреле (10 апреля) 1963 года при послеремонтном глубоководном погружении тонет американская атомная торпедная подводная лодка «Трэшер». При этом погибли 129 человек. В апреле же погиб и советский подводный атомоход «Комсомолец».
Конечно, говоря о «несчастливом апреле», можно объяснять его невероятный феномен тем, что именно в этом месяце происходят наиболее быстрые изменения температурного режима на разных широтах, солености водных океанических масс, неустойчива гидрология, изменяются плотность и электропроводность морской воды. Но ведь подобным образом мы можем охарактеризовать практически любой из всех двенадцати месяцев! Так почему же львиная доля подводных атомных катастроф приходится именно на апрель? Снова простое совпадение?
Небезынтересно, что апрельским феноменом сейчас весьма заинтересовались научные круги. Серия публикаций о «несчастном апреле» прошла в печати США. Однако никакого внятного объяснения по этому вопросу никто не дал и по сей день.
«Трэшер» спускается в ад
А вот что думает по поводу столь невероятных совпадений при гибели двух советских атомных лодок один из опытнейших подводных асов отечественного флота, бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота В.Н. Чернавин: «…Многое до странности повторилось в тех трагедиях – почти один к одному. Командиры обоих кораблей (как и их старшие начальники, находившиеся на борту) однозначно исключали возможность потери плавучести. (Потеря плавучести явилась полнейшей неожиданностью для обоих экипажей.) Первоначальной причиной обеих катастроф стал пожар, но отнюдь не повреждения (типа пробоины) корпуса. Личный состав загодя, тщательно не готовился к тому, чтобы при необходимости покинуть корабль. Даже уцелевшие индивидуальные средства спасения не были использованы полностью, хотя объективности ради надо сказать, что и возможности вынести их на заливаемую водой верхнюю палубу почти не было.
Разные люди служили на тех двух лодках, различна была конструкция кораблей. Общее одно – роковая судьба, неизбывное горе матерей, отцов, жен, осиротевших детей… А еще – удивительный героизм и стойкость моряков, ставших примером для всех нас, ныне живущих…».
И еще одно возможное или, скорее, почти невозможное объяснение гибели К-8, «Скорпиона» и «Комсомольца». Итак, теория взрывов планетного роста, разработанная старшим научным сотрудником Института физики Земли Академии наук Российской Федерации Е.В. Барковским. Суть ее в общих чертах в следующем. Все массивные тела обладают врожденным свойством тяготеть друг к другу. Но посредством чего осуществляется тяготение? Есть мнение, что это особые частицы или поля, именуемые гравитонами. Имея размеры в 10 в пятнадцатой степени раз меньше электронов, они обладают колоссальной проникающей способностью и способны проскочить сквозь атомную структуру любого материального объекта. Однако какая-то часть гравитонов все же сталкивается с ядрами атомом и электронами. Причем число таких встреч на единицу объема будет тем больше, чем будет больше удельная плотность вещества. Так, по расчетам Барковского, если количество гравитонов (или вакуум-частиц, как их еще называют) в 1 куб. см пространства достигает 10 в сорок восьмой степени штук, то и эффект от столкновения получится весьма ощутимым. Естественно, что в центре Земли, и особенно в ее ядре, где количество вакуум-частиц в единице объема значительно больше, эти частицы образуют сгустки вакуума куда более плотного, чем на поверхности Земли. Естественно, каждая очередная вакуум-частица при встрече со столь плотным вакуумом, скорее всего, не отскочит от него, а увязнет в нем. То же самое произойдет и с большинством других устремившихся к центру Земли частиц. Ядро планеты сыграет в этом случае роль непроницаемого щита, в который, словно стрелы, воткнутся летящие частицы вакуум-частиц. При этом получится, что результирующая потока частиц к центру Земли будет превышать поток их от центра, ведь часть частиц так и застрянет в ядре. Разница между этими векторами и является гравитационной составляющей «мистического» тяготения. Постепенно вакуум-частицы накапливаются и преобразуются в материю пород. В результате планета как бы растет изнутри. Ежесекундно ее вес увеличивается на 100 тонн, а площадь – на 0,7 кв. км. Расползание ведет к появлению трещин и разломов, при этом давление вблизи разломов резко уменьшается и плотность вакуума внутри их становится избыточной. Этот избыток выбрасывается в виде определенного количества вакуум-частиц, которые в большинстве своем устремляются по свободному каналу разлома к поверхности Земли. А наверху происходит неизбежное столкновение со встречным потоком вакуум-частиц, результатом чего является мощный гравитационный взрыв, то есть землетрясение.
Ну а при чем, казалось бы, здесь трагедии с подводными лодками? Но Барковский объясняет их именно результатом таких вот небольших гравитационных взрывов, которые пока практически не фиксируются приборами, но которые теоретически существуют. Именно следствием этих мини-взрывов ученый и считает внезапные выходы из строя энергонасыщенных узлов, механизмов и приборов, рассчитанных на работу в условиях земного тяготения. Как не вспомнить здесь внезапный выход из строя гироскопов на торпедах К-8 и «Скорпиона», прибора, в основе которого и лежит как раз принцип закона всемирного тяготения, одновременный пожар в двух отсеках на К-8 и пожар в наиболее энергетически сложном 7-м отсеке «Комсомольца»! Принимая версию Барковского, можно объяснить и тот факт, что К-8 и «Комсомолец», французские субмарины «Сибилла» и «Эридис» погибали практически в одном и том же месте, то есть в местах подводных разломов земной коры…
И еще одна цепь необъяснимых совпадений. Дело в том, что катастрофы «Скорпиона» и К-8 произошли в одном и том же месяце – апреле. К-8 – 12 апреля 1970 года, а «Скорпион» – 27 апреля 1968 года. Но и это не все! Именно в апреле (10 апреля) 1963 года при послеремонтном глубоководном погружении тонет американская атомная торпедная подводная лодка «Трэшер». При этом погибли 129 человек. В апреле же погиб и советский подводный атомоход «Комсомолец».
Конечно, говоря о «несчастливом апреле», можно объяснять его невероятный феномен тем, что именно в этом месяце происходят наиболее быстрые изменения температурного режима на разных широтах, солености водных океанических масс, неустойчива гидрология, изменяются плотность и электропроводность морской воды. Но ведь подобным образом мы можем охарактеризовать практически любой из всех двенадцати месяцев! Так почему же львиная доля подводных атомных катастроф приходится именно на апрель? Снова простое совпадение?
Небезынтересно, что апрельским феноменом сейчас весьма заинтересовались научные круги. Серия публикаций о «несчастном апреле» прошла в печати США. Однако никакого внятного объяснения по этому вопросу никто не дал и по сей день.
«Трэшер» спускается в ад
10 апреля 1963 года американская атомная подводная лодка «Трэшер» – самая современная по тем временам – навсегда скрылась в морской пучине Атлантики. Масляное пятно на воде – все, что осталось от новой субмарины. Истинные причины бесследного исчезновения лодки и 129 членов экипажа не выяснены до сих пор, есть только версии. Очевидна лишь смертельная опасность, и по сей день таящаяся на океанском дне.
Капитан-лейтенант Джон Уэсли Харвей впервые командовал таким судном. Тридцатипятилетним, в 1950 году, он окончил элитную военно-морскую академию в Аннаполисе, став восьмым в списке лучших из 696 кандидатов. До «Трэшера» Харвей три года прослужил офицером на «Наутилусе», первой американской атомной подводной лодке, и даже принял участие в легендарном походе подо льдами Северного Ледовитого океана. Командиром «Трэшера» его назначили еще за три месяца до того, как он впервые смог с ней ознакомиться. После ходовых испытаний субмарину законсервировали в гавани Портсмута на девять месяцев планового техосмотра. Наконец все проверки позади, и «Трэшер» должна погрузиться в океанские глубины, выполняя свое первое задание.
Итак, паровые турбины, питаемые атомным реактором, набирают положенные обороты. Находясь на борту, их можно не только услышать, но и ощутить – легкая вибрация дает о себе знать постоянно. В ближайшем будущем, если, конечно, пробное плавание пройдет нормально, лодке в течение нескольких месяцев предстоит обследовать воды Северной Атлантики – задание вполне реальное, можно сказать, тривиальное. Хотя серьезное испытание предстояло уже сегодня: субмарина должна совершить двухдневное погружение в водах Восточного побережья США. Такая проверка необходима после длительной стоянки на верфи. Именно поэтому на борту «Трэшера» не было вооружения. Ее главный козырь – торпеды, оснащенные атомными боеголовками, способные поразить любой корабль на расстоянии до 50 км, – остался на суше. А вот людей на борту, не считая команды, оказалось больше обычного: три офицера с верфи, представитель штаба и семнадцать гражданских лиц, большинство из которых инженеры и техники. Всего – 129 человек.
Тем временем буксиры провожают «Трэшер» звуками горнов. Трое мальчишек, отцы которых находятся на борту, что есть мочи жмут на клаксоны родительских машин. Все знают, что плавание будет коротким, потому на пирсе не так много людей. Экипаж обещал вернуться к грандиозной вечеринке, предстоящей 11 апреля и посвященной шестьдесят третьей годовщине первой подводной лодки ВМС США.
«Трэшер» хотя и не самая первая атомная американская субмарина – все же первая из тех, что задали моду на привычные сегодня обтекаемые формы. С нее начался отсчет нового класса, давшего 14 боевых единиц, цена каждой из которых даже по самым приблизительным оценкам колебалась от 45 до 55 миллионов долларов. Огромные деньги по тем временам.
В длину «Трэшер» достигала почти 85 метров; ее корпус из высокопрочной стали имел округлую форму, издали напоминавшую кита. Кроме традиционных горизонтальных и вертикального рулей, которые, как обычно, несла заостренная корма, на маленькой башне, расположенной в первой трети корпуса, дополнительно оборудованы небольшие, похожие на крылья рули стабилизации. Корпус судна настолько гладкий, что во время надводного плавания находящимся на палубе матросам приходится носить туфли со специальной подошвой, предотвращающей скольжение.
С берега лодка казалась неповоротливой и медлительной, но под водой она была подвижна, как рыба. Субмарина способна разворачиваться в довольно узком пространстве и резко менять курс. Словно мощный кит продиралась она сквозь толщу воды, погружаясь в бездну, либо вырывалась на поверхность быстрее скоростного лифта. Все внутренние отсеки и коридоры были снабжены поручнями, чтобы люди в любой момент могли удержаться на ногах. Этот колосс водоизмещением 4300 тонн под водой был мобильнее самолета в небе.
На флотском жаргоне субмарину окрестили «смертельным охотником». Ее основное назначение – выслеживать и топить вражеские подводные лодки. Носовая часть судна была оборудована сонаром – системой звуковой локации, позволяющей по подводным шумам устанавливать местоположение вражеского судна с точностью до одного метра. Сонар не оставил места для торпедных аппаратов, так что последние располагались у «Трэшера» сбоку от башни, по два с каждой стороны.
Ну и, конечно, же сердце субмарины – атомный реактор «S5W2», сравнительно небольшое устройство, охлаждаемое водой. Мощность реактора составляла 15 000 лошадиных сил, он не только снабжал паром турбины, но и питал энергией системы очистки воздуха и воды. Теоретически, не всплывая, «Трэшер» могла преодолеть 200 000 км, то есть совершить пятикратное кругосветное путешествие со скоростью около 55 км/ч.
Никто из непосвященных тогда точно не знал, на какую глубину способна погрузиться лодка. Не менее 330 м, считали многие. Этот показатель в три раза превышал те рекорды, на которые были способны субмарины времен Второй мировой войны. Сегодняшнее пробное плавание «Трэшера» должно закончиться погружением на максимальную тестовую глубину.
Два года спустя «S-4» оказалась протараненной эскадренным миноносцем береговой охраны. Шесть человек заперлись в носовом торпедном отсеке тонущей подлодки, остальным членам экипажа – их было тридцать четыре – удалось добраться до машинного отделения в кормовом отсеке. Субмарина находилась на глубине всего сорока метров, но из-за плохой погоды и слабого оснащения ВМС так и не удалось ее поднять. Водолазов все же спустили, но те смогли лишь перестукиваться с несчастными, пока последние не захлебнулись.
Но самый драматичный случай произошел с подводной лодкой «Скволус», потерпевшей аварию во время ходовых испытаний 23 мая 1939 года в нескольких милях от Портсмута из-за технической неисправности. Тогда погибли двадцать шесть человек, а тридцать три других смогли спастись только потому, что оказались в наглухо задраенном отсеке. На этот раз ВМС удалось через несколько часов после катастрофы подогнать к затонувшей субмарине подводную капсулу и вызволить людей.
В июне 1941 года, незадолго до вступления США во Вторую мировую войну, в результате аварии – опять же неподалеку от Портсмута – затонула «O-9». Все 133 члена экипажа погибли.
На всякий случай на борту «Скайларка» имелась спасательная капсула Маккэна – потомок того самого аппарата, с помощью которого удалось спасти жизнь тридцати трем морякам «Скволуса». Но спуститься она могла только на 260 метров, следовательно, морского дна в районе тестового погружения «Трэшера» ей никак не достичь – глубина там более 2500 метров!
Находясь под водой, лодка «Трэшер» связывалась со «Скайларком» по так называемому подводному телефону, функционирующему посредством звуковых волн, генерируемых электричеством. Подводный телефон – единственное средство постоянной связи. Связи очень плохой и ненадежной. Многие сообщения принимались искаженными, если вообще достигали адресата.
Последний шаг «SSN-593»
Итак, «Скайларк» сопровождает «Трэшера», держа курс на юго-восток. Проходит четыре часа, а субмарина все еще на поверхности. За это время экипаж успевает настроить радар и сонар, отрегулировать все рули, а также испытать реактор и паровые турбины.
Ровно в 12.30, когда «Трэшер» и сопроводительный катер находятся примерно в 50 км юго-восточнее Портсмута, звучит приказ на погружение, к выполнению которого призывают два коротких гудка бортовой сирены. На центральном посту сидят два «пилота», управляющие горизонтальными рулями. Рядом с ними светится «елка», контрольное табло, нашпигованное маленькими лампочками, каждая из которых информирует о состоянии клапанов, люка, торпедных шахт и других отверстий, имеющихся в корпусе. Сейчас все закрыто – «елка» горит зелеными огнями, иначе зажглись бы красные.
Шипит и свистит воздух, улетучивающийся из больших балластных цистерн. В несколько мгновений субмарина проглатывается морем и исчезает под водой. Пока лодка погружается на первые десять метров, экипаж осуществляет глобальную проверку всех систем. Прежде всего прогоняются тесты на водонепроницаемость, позже подвергаются контролю привод и управление.
К 21.00 все проверки окончены, и командир Харвей позволяет себе облегченно вздохнуть. Атомная подводная лодка и сопроводительный катер держат курс на юго-восток. Их цель – самый край материкового цоколя. Там, где морское дно резко обрывается вниз, в глубокую бездну, «Трэшер» сможет осуществить погружение на максимальную глубину.
На следующий день, 10 апреля, в 7.45 утра лодка находится приблизительно в 350 км от Портсмута. «Скайларк» стоит строго над ней. Море спокойно, дует легкий северный бриз. Куда ни кинь взгляд – никаких судов, только океанская гладь безбрежной Атлантики.
В 7.47 «Трэшер» начинает погружение на максимальную тестовую глубину. Харвей передает на катер, что собирается пробыть под водой шесть часов. На «Скайларке» продолжают поддерживать связь по подводному телефону. Хотя катер снабжен сонаром с радиусом действия до 3400 метров, «зацепить» с его помощью «Трэшер» почему-то не удается. Теперь «Скайларк» напоминает слепого сторожа, который слышит звон, да не знает, где он.
«Трэшер» медленно, но верно скользит в глубь океана. Во время испытаний погружение происходит иначе, нежели в боевой обстановке, – то есть не в режиме «нон-стоп», а по «шагам»: примерно каждые 200 футов (около 65 метров) процесс прерывается, идет короткий контроль, затем лодка снова опускается еще на один «шаг» и так далее. После очередных 100 футов командир выравнивает субмарину и приводит ее в горизонтальное положение. С каждым метром глубины давление на квадратный метр площади увеличивается на целую тонну. Это значит, что на 300-метровой глубине на один квадратный метр сигарообразного корпуса давит 300 тонн. Колоссальная мощь!
Ни одна подводная лодка не может быть абсолютно герметичной. После очередного «шага» погружения члены экипажа осматривают все помещения в поисках воды и через микрофоны, которые закреплены у них около рта, как у диспетчеров или летчиков, сообщают о наблюдениях на центральный пост. Течи могут появиться прежде всего на буксах, клапанах, в торпедных аппаратах и люках – то есть там, где разорвана внешняя обшивка судна. Как правило появляются всего несколько капель. «Подлодка плачет!» – говорят в таких случаях матросы.
Когда лодка оказывается на глубине 300 футов (90 метров), Харвей собирает информацию со всех отсеков. Проанализировав отчеты, он считает, что все в норме, а потому приказывает продолжать погружение. С каждой секундой давление увеличивается, и вскоре слышится клацанье металла в длинных цилиндрах. Да и сама лодка, плотно зажатая в мощнейшие тиски, начинает дрожать.
Погружение любой субмарины достигается заполнением балластных цистерн забортной водой, а всплывает лодка за счет выдувания воды из цистерн сжатым воздухом. Естественно, чем глубже находишься, тем тяжелее вытеснить воду из-за сильнейшего давления за бортом. Стало быть, для удержания лодки на заданной глубине одна только система балластных цистерн уже не годится. Эту функцию выполняют горизонтальные рули, управление которыми осуществляется как в самолете. «Пилоты» сидят в овальных креслах, держа в руках штурвалы, очень похожие на те, что имеются в кабинах реактивных истребителей.
В 7.52 «Трэшер» выходит на связь и сообщает о погружении на 400 футов (122 метра). В 8.00 на «Скайларк» приходит сообщение о дальнейшем курсе лодки. Катер принимает его и передает свои координаты. Капитан «Скайларка» Хекер решает не наносить курс подлодки на морскую карту.
В 8.09 с «Трэшера» вещают, что достигнута половина максимальной глубины погружения. В следующие полчаса Харвей подвергает подлодку серьезным испытаниям. «Скайларк» продолжает зависать над субмариной, получая информацию о дальнейших изменениях курса. В 8.35 «Трэшер» информирует, что делает последний «шаг» – идет на максимальную глубину.
Следуют дальнейшие плановые сообщения с заметным ухудшением качества связи. В 9.02 с катера запрашивают очередное уточнение данных. Сигнал на подлодку приходит искаженным, ибо оттуда отвечают: «Просьба повторить». В 9.09 «Трэшер» достигает наконец максимально допустимой глубины погружения – 330 метров. Минуту спустя с подлодки посылают сигнал об изменении курса. До этого момента все идет по плану.
В 9.13 на катер поступает тревожная весть: «Есть некоторые проблемы. Угол положительный… вертикаль… Пробую продуть… Буду информировать».
Что за «некоторые проблемы»? Следующие отрывочные фразы означают, что командир Харвей собирается подниматься.
«Продуть» – значит накачать сжатый воздух в цистерны лодки, не поднявшись прежде в область менее сильного давления. Мероприятие весьма сомнительное, и, похоже, Харвею оно не удается, иначе он не сообщал бы о «попытках», а сказал бы, что «продул». Самую последнюю фразу тоже вряд ли можно назвать обнадеживающей.
На «Скайларке» у телефона постоянно дежурит лейтенант Джеймс Д. Уотсон. Как только слышится хоть какой-то намек на сообщение, капитан Хекер тут же придвигается к микрофону и четырежды кричит: «У вас все под контролем?» Затем он дает координаты катера, запрашивает «Трэшер» и сообщает, что поверхность воды спокойная, – это значит, что подводная лодка может всплывать.
Никакого ответа.
Вскоре присутствующие в радиорубке слышат шумы, очень похожие на те, что сопровождают выпуск сжатого воздуха. Но вот в 9.16 они получают исковерканное сообщение и полагают, что среди потока слов могла прозвучать фраза «тестовая глубина». Уотсон к тому же уверяет, что перед ней он слышал слово «превысил».
В 9.17 приходит последнее сообщение, разобрать которое практически невозможно: «900… север». Скорее всего это данные о местоположении.
И все. Больше никаких сигналов.
В 9.18 лейтенант Уотсон снова слышит громкий шум. Позже он станет уверять, что тогда ему показалось, будто подлодка развалилась на части. Но можно сделать и другой вывод: связь в последние двадцать минут резко ухудшилась, значит, полученные неразборчивые сообщения могут означать всего лишь поломку канала связи. Начиная с 9.20 капитан Хекер приказывает посылать запросы каждую минуту.
Тем временем океан становится неспокойным, небо затягивается пеленой облаков. «Скайларк» настойчиво продолжает выходить на связь, но в ответ – гробовая тишина. Мысль о том, что коварная Атлантика навсегда поглотила самую современную атомную подводную лодку, все чаще приходит в голову капитану Хекеру. Обстановка на борту «Скайларка» накаляется с каждой минутой.
В 9.40 лейтенант Уотсон уточняет у капитана, не пора ли сообщить об исчезновении «Трэшера» в штаб ВМФ, но Хекер делает последнюю попытку: ровно через десять минут он бросает за борт ручную гранату. Ударная волна всколыхнет глубины, что послужит «Трэшеру» неукоснительным требованием всплыть на поверхность. В ответ – тишина. Никакого движения.
Лишь в 10.45 Хекер решается наконец запросить по радио военно-морскую базу в Нью-Лондоне, где закладывалась субмарина. Сообщение, принятое на базе, возвестит о крупнейшей катастрофе, происшедшей на флоте в мирное время и будет зафиксировано под номером «101604Z». Капитан Хекер сообщит, что атомная подводная лодка, по всей видимости, уже находится на максимальной тестовой глубине погружения и с 9.17 от нее нет никаких сигналов. При этом самая тревожная информация с «Трэшера» («Есть некоторые проблемы») вообще не будет упомянута. Ко всему прочему у «Скайларка» ни с того ни с сего ломается собственная радиоустановка. Кроме того, с катера никак не удается связаться с Нью-Лондоном и приходится менять частоту. Сообщение под указанным номером поступит на базу только в 12.45.
Верховный главнокомандующий подводными силами в Атлантике находится в это время в Аннаполисе. Он узнает о таинственном исчезновении «Трэшера» лишь тогда, когда все командование возвратится в штаб-квартиру в Норфолк, штат Вирджиния. Это произойдет в 14.35. На поиски подводной лодки тотчас отправляются самолеты и специальное судно «Рикавери».
В 15.35 в Пентагоне, в кабинете адмирала Джорджа В. Андерсона, руководителя военно-морскими операциями, раздается телефонный звонок. Положив трубку, Андерсон в течение получаса информирует о чрезвычайном происшествии всех важных военных чинов и политиков, включая президента Джона Кеннеди, который только теперь – то есть 6 часов спустя! – получает известие об исчезновении новой субмарины.
Поиски продолжаются. До захода солнца пять эскадренных миноносцев, один фрегат и две подводные лодки дополнительно перебрасываются в поисковую зону. Временно исполняющий обязанности главнокомандующего подводным флотом в Атлантическом океане вызывает вертолет и приказывает пилоту сесть на одно из судов. Здесь он устраивает допрос лейтенанту Уотсону и внимательно просматривает вахтенный журнал, в котором запротоколированы переговоры по подводному телефону. Американского генерала ожидает весьма неприятная неожиданность – никто на «Скайларке» до сих пор почему-то не упомянул о последнем сообщении с «Трэшера». Только на исходе дня политикам и военным наконец становится ясно, что произошла катастрофа. Нервозность продолжает нарастать.
«Морская лисица» выходит на охоту
Утром 9 апреля 1963 года погода выдалась безветренной, на небе – ни облачка. Водная гладь Атлантического океана, едва подернутая рябью, серебрилась под лучами весеннего солнца. Атомная подводная лодка, выходящая из гавани Портсмута, штат Нью-Гэмпшир, напоминала гигантскую хищную рыбину, всплывшую на поверхность. Размеры громадины впечатляли. И это с учетом того, что часть черного матового корпуса лодки находилась под водой! Субмарину с регистрационным номером «SSN-593» нарекли «Трэшер» – именно так американцы величают морскую лисицу семейства акульих – подходящее название для самой современной боевой подводной лодки ВМС США.Капитан-лейтенант Джон Уэсли Харвей впервые командовал таким судном. Тридцатипятилетним, в 1950 году, он окончил элитную военно-морскую академию в Аннаполисе, став восьмым в списке лучших из 696 кандидатов. До «Трэшера» Харвей три года прослужил офицером на «Наутилусе», первой американской атомной подводной лодке, и даже принял участие в легендарном походе подо льдами Северного Ледовитого океана. Командиром «Трэшера» его назначили еще за три месяца до того, как он впервые смог с ней ознакомиться. После ходовых испытаний субмарину законсервировали в гавани Портсмута на девять месяцев планового техосмотра. Наконец все проверки позади, и «Трэшер» должна погрузиться в океанские глубины, выполняя свое первое задание.
Итак, паровые турбины, питаемые атомным реактором, набирают положенные обороты. Находясь на борту, их можно не только услышать, но и ощутить – легкая вибрация дает о себе знать постоянно. В ближайшем будущем, если, конечно, пробное плавание пройдет нормально, лодке в течение нескольких месяцев предстоит обследовать воды Северной Атлантики – задание вполне реальное, можно сказать, тривиальное. Хотя серьезное испытание предстояло уже сегодня: субмарина должна совершить двухдневное погружение в водах Восточного побережья США. Такая проверка необходима после длительной стоянки на верфи. Именно поэтому на борту «Трэшера» не было вооружения. Ее главный козырь – торпеды, оснащенные атомными боеголовками, способные поразить любой корабль на расстоянии до 50 км, – остался на суше. А вот людей на борту, не считая команды, оказалось больше обычного: три офицера с верфи, представитель штаба и семнадцать гражданских лиц, большинство из которых инженеры и техники. Всего – 129 человек.
Тем временем буксиры провожают «Трэшер» звуками горнов. Трое мальчишек, отцы которых находятся на борту, что есть мочи жмут на клаксоны родительских машин. Все знают, что плавание будет коротким, потому на пирсе не так много людей. Экипаж обещал вернуться к грандиозной вечеринке, предстоящей 11 апреля и посвященной шестьдесят третьей годовщине первой подводной лодки ВМС США.
«Трэшер» хотя и не самая первая атомная американская субмарина – все же первая из тех, что задали моду на привычные сегодня обтекаемые формы. С нее начался отсчет нового класса, давшего 14 боевых единиц, цена каждой из которых даже по самым приблизительным оценкам колебалась от 45 до 55 миллионов долларов. Огромные деньги по тем временам.
В длину «Трэшер» достигала почти 85 метров; ее корпус из высокопрочной стали имел округлую форму, издали напоминавшую кита. Кроме традиционных горизонтальных и вертикального рулей, которые, как обычно, несла заостренная корма, на маленькой башне, расположенной в первой трети корпуса, дополнительно оборудованы небольшие, похожие на крылья рули стабилизации. Корпус судна настолько гладкий, что во время надводного плавания находящимся на палубе матросам приходится носить туфли со специальной подошвой, предотвращающей скольжение.
С берега лодка казалась неповоротливой и медлительной, но под водой она была подвижна, как рыба. Субмарина способна разворачиваться в довольно узком пространстве и резко менять курс. Словно мощный кит продиралась она сквозь толщу воды, погружаясь в бездну, либо вырывалась на поверхность быстрее скоростного лифта. Все внутренние отсеки и коридоры были снабжены поручнями, чтобы люди в любой момент могли удержаться на ногах. Этот колосс водоизмещением 4300 тонн под водой был мобильнее самолета в небе.
На флотском жаргоне субмарину окрестили «смертельным охотником». Ее основное назначение – выслеживать и топить вражеские подводные лодки. Носовая часть судна была оборудована сонаром – системой звуковой локации, позволяющей по подводным шумам устанавливать местоположение вражеского судна с точностью до одного метра. Сонар не оставил места для торпедных аппаратов, так что последние располагались у «Трэшера» сбоку от башни, по два с каждой стороны.
Ну и, конечно, же сердце субмарины – атомный реактор «S5W2», сравнительно небольшое устройство, охлаждаемое водой. Мощность реактора составляла 15 000 лошадиных сил, он не только снабжал паром турбины, но и питал энергией системы очистки воздуха и воды. Теоретически, не всплывая, «Трэшер» могла преодолеть 200 000 км, то есть совершить пятикратное кругосветное путешествие со скоростью около 55 км/ч.
Никто из непосвященных тогда точно не знал, на какую глубину способна погрузиться лодка. Не менее 330 м, считали многие. Этот показатель в три раза превышал те рекорды, на которые были способны субмарины времен Второй мировой войны. Сегодняшнее пробное плавание «Трэшера» должно закончиться погружением на максимальную тестовую глубину.
Коварная Атлантика
Сопровождал субмарину небольшой специальный катер «Скайларк», задачей которого было следить за лодкой и освобождать водное пространство от других судов. Кроме того, «Скайларк», находящийся под командованием капитан-лейтенанта Стэнли Хекера, играл еще и роль спасательного судна, поскольку к тому моменту в коварных атлантических водах американские военные потеряли уже несколько подводных лодок. Например, «S-51», которая 25 сентября 1925 года у побережья штата Род-Айленд во время надводного плавания врезалась в пароход и моментально затонула. В живых остались только три человека.Два года спустя «S-4» оказалась протараненной эскадренным миноносцем береговой охраны. Шесть человек заперлись в носовом торпедном отсеке тонущей подлодки, остальным членам экипажа – их было тридцать четыре – удалось добраться до машинного отделения в кормовом отсеке. Субмарина находилась на глубине всего сорока метров, но из-за плохой погоды и слабого оснащения ВМС так и не удалось ее поднять. Водолазов все же спустили, но те смогли лишь перестукиваться с несчастными, пока последние не захлебнулись.
Но самый драматичный случай произошел с подводной лодкой «Скволус», потерпевшей аварию во время ходовых испытаний 23 мая 1939 года в нескольких милях от Портсмута из-за технической неисправности. Тогда погибли двадцать шесть человек, а тридцать три других смогли спастись только потому, что оказались в наглухо задраенном отсеке. На этот раз ВМС удалось через несколько часов после катастрофы подогнать к затонувшей субмарине подводную капсулу и вызволить людей.
В июне 1941 года, незадолго до вступления США во Вторую мировую войну, в результате аварии – опять же неподалеку от Портсмута – затонула «O-9». Все 133 члена экипажа погибли.
На всякий случай на борту «Скайларка» имелась спасательная капсула Маккэна – потомок того самого аппарата, с помощью которого удалось спасти жизнь тридцати трем морякам «Скволуса». Но спуститься она могла только на 260 метров, следовательно, морского дна в районе тестового погружения «Трэшера» ей никак не достичь – глубина там более 2500 метров!
Находясь под водой, лодка «Трэшер» связывалась со «Скайларком» по так называемому подводному телефону, функционирующему посредством звуковых волн, генерируемых электричеством. Подводный телефон – единственное средство постоянной связи. Связи очень плохой и ненадежной. Многие сообщения принимались искаженными, если вообще достигали адресата.
Последний шаг «SSN-593»
Итак, «Скайларк» сопровождает «Трэшера», держа курс на юго-восток. Проходит четыре часа, а субмарина все еще на поверхности. За это время экипаж успевает настроить радар и сонар, отрегулировать все рули, а также испытать реактор и паровые турбины.
Ровно в 12.30, когда «Трэшер» и сопроводительный катер находятся примерно в 50 км юго-восточнее Портсмута, звучит приказ на погружение, к выполнению которого призывают два коротких гудка бортовой сирены. На центральном посту сидят два «пилота», управляющие горизонтальными рулями. Рядом с ними светится «елка», контрольное табло, нашпигованное маленькими лампочками, каждая из которых информирует о состоянии клапанов, люка, торпедных шахт и других отверстий, имеющихся в корпусе. Сейчас все закрыто – «елка» горит зелеными огнями, иначе зажглись бы красные.
Шипит и свистит воздух, улетучивающийся из больших балластных цистерн. В несколько мгновений субмарина проглатывается морем и исчезает под водой. Пока лодка погружается на первые десять метров, экипаж осуществляет глобальную проверку всех систем. Прежде всего прогоняются тесты на водонепроницаемость, позже подвергаются контролю привод и управление.
К 21.00 все проверки окончены, и командир Харвей позволяет себе облегченно вздохнуть. Атомная подводная лодка и сопроводительный катер держат курс на юго-восток. Их цель – самый край материкового цоколя. Там, где морское дно резко обрывается вниз, в глубокую бездну, «Трэшер» сможет осуществить погружение на максимальную глубину.
На следующий день, 10 апреля, в 7.45 утра лодка находится приблизительно в 350 км от Портсмута. «Скайларк» стоит строго над ней. Море спокойно, дует легкий северный бриз. Куда ни кинь взгляд – никаких судов, только океанская гладь безбрежной Атлантики.
В 7.47 «Трэшер» начинает погружение на максимальную тестовую глубину. Харвей передает на катер, что собирается пробыть под водой шесть часов. На «Скайларке» продолжают поддерживать связь по подводному телефону. Хотя катер снабжен сонаром с радиусом действия до 3400 метров, «зацепить» с его помощью «Трэшер» почему-то не удается. Теперь «Скайларк» напоминает слепого сторожа, который слышит звон, да не знает, где он.
«Трэшер» медленно, но верно скользит в глубь океана. Во время испытаний погружение происходит иначе, нежели в боевой обстановке, – то есть не в режиме «нон-стоп», а по «шагам»: примерно каждые 200 футов (около 65 метров) процесс прерывается, идет короткий контроль, затем лодка снова опускается еще на один «шаг» и так далее. После очередных 100 футов командир выравнивает субмарину и приводит ее в горизонтальное положение. С каждым метром глубины давление на квадратный метр площади увеличивается на целую тонну. Это значит, что на 300-метровой глубине на один квадратный метр сигарообразного корпуса давит 300 тонн. Колоссальная мощь!
Ни одна подводная лодка не может быть абсолютно герметичной. После очередного «шага» погружения члены экипажа осматривают все помещения в поисках воды и через микрофоны, которые закреплены у них около рта, как у диспетчеров или летчиков, сообщают о наблюдениях на центральный пост. Течи могут появиться прежде всего на буксах, клапанах, в торпедных аппаратах и люках – то есть там, где разорвана внешняя обшивка судна. Как правило появляются всего несколько капель. «Подлодка плачет!» – говорят в таких случаях матросы.
Когда лодка оказывается на глубине 300 футов (90 метров), Харвей собирает информацию со всех отсеков. Проанализировав отчеты, он считает, что все в норме, а потому приказывает продолжать погружение. С каждой секундой давление увеличивается, и вскоре слышится клацанье металла в длинных цилиндрах. Да и сама лодка, плотно зажатая в мощнейшие тиски, начинает дрожать.
Погружение любой субмарины достигается заполнением балластных цистерн забортной водой, а всплывает лодка за счет выдувания воды из цистерн сжатым воздухом. Естественно, чем глубже находишься, тем тяжелее вытеснить воду из-за сильнейшего давления за бортом. Стало быть, для удержания лодки на заданной глубине одна только система балластных цистерн уже не годится. Эту функцию выполняют горизонтальные рули, управление которыми осуществляется как в самолете. «Пилоты» сидят в овальных креслах, держа в руках штурвалы, очень похожие на те, что имеются в кабинах реактивных истребителей.
В 7.52 «Трэшер» выходит на связь и сообщает о погружении на 400 футов (122 метра). В 8.00 на «Скайларк» приходит сообщение о дальнейшем курсе лодки. Катер принимает его и передает свои координаты. Капитан «Скайларка» Хекер решает не наносить курс подлодки на морскую карту.
В 8.09 с «Трэшера» вещают, что достигнута половина максимальной глубины погружения. В следующие полчаса Харвей подвергает подлодку серьезным испытаниям. «Скайларк» продолжает зависать над субмариной, получая информацию о дальнейших изменениях курса. В 8.35 «Трэшер» информирует, что делает последний «шаг» – идет на максимальную глубину.
Следуют дальнейшие плановые сообщения с заметным ухудшением качества связи. В 9.02 с катера запрашивают очередное уточнение данных. Сигнал на подлодку приходит искаженным, ибо оттуда отвечают: «Просьба повторить». В 9.09 «Трэшер» достигает наконец максимально допустимой глубины погружения – 330 метров. Минуту спустя с подлодки посылают сигнал об изменении курса. До этого момента все идет по плану.
Сигналов больше нет
В 9.12 – снова проверка связи, которая совсем разладилась. Запускается так называемый «контроль Гертруды». И это последнее рабочее сообщение.В 9.13 на катер поступает тревожная весть: «Есть некоторые проблемы. Угол положительный… вертикаль… Пробую продуть… Буду информировать».
Что за «некоторые проблемы»? Следующие отрывочные фразы означают, что командир Харвей собирается подниматься.
«Продуть» – значит накачать сжатый воздух в цистерны лодки, не поднявшись прежде в область менее сильного давления. Мероприятие весьма сомнительное, и, похоже, Харвею оно не удается, иначе он не сообщал бы о «попытках», а сказал бы, что «продул». Самую последнюю фразу тоже вряд ли можно назвать обнадеживающей.
На «Скайларке» у телефона постоянно дежурит лейтенант Джеймс Д. Уотсон. Как только слышится хоть какой-то намек на сообщение, капитан Хекер тут же придвигается к микрофону и четырежды кричит: «У вас все под контролем?» Затем он дает координаты катера, запрашивает «Трэшер» и сообщает, что поверхность воды спокойная, – это значит, что подводная лодка может всплывать.
Никакого ответа.
Вскоре присутствующие в радиорубке слышат шумы, очень похожие на те, что сопровождают выпуск сжатого воздуха. Но вот в 9.16 они получают исковерканное сообщение и полагают, что среди потока слов могла прозвучать фраза «тестовая глубина». Уотсон к тому же уверяет, что перед ней он слышал слово «превысил».
В 9.17 приходит последнее сообщение, разобрать которое практически невозможно: «900… север». Скорее всего это данные о местоположении.
И все. Больше никаких сигналов.
В 9.18 лейтенант Уотсон снова слышит громкий шум. Позже он станет уверять, что тогда ему показалось, будто подлодка развалилась на части. Но можно сделать и другой вывод: связь в последние двадцать минут резко ухудшилась, значит, полученные неразборчивые сообщения могут означать всего лишь поломку канала связи. Начиная с 9.20 капитан Хекер приказывает посылать запросы каждую минуту.
Тем временем океан становится неспокойным, небо затягивается пеленой облаков. «Скайларк» настойчиво продолжает выходить на связь, но в ответ – гробовая тишина. Мысль о том, что коварная Атлантика навсегда поглотила самую современную атомную подводную лодку, все чаще приходит в голову капитану Хекеру. Обстановка на борту «Скайларка» накаляется с каждой минутой.
В 9.40 лейтенант Уотсон уточняет у капитана, не пора ли сообщить об исчезновении «Трэшера» в штаб ВМФ, но Хекер делает последнюю попытку: ровно через десять минут он бросает за борт ручную гранату. Ударная волна всколыхнет глубины, что послужит «Трэшеру» неукоснительным требованием всплыть на поверхность. В ответ – тишина. Никакого движения.
Лишь в 10.45 Хекер решается наконец запросить по радио военно-морскую базу в Нью-Лондоне, где закладывалась субмарина. Сообщение, принятое на базе, возвестит о крупнейшей катастрофе, происшедшей на флоте в мирное время и будет зафиксировано под номером «101604Z». Капитан Хекер сообщит, что атомная подводная лодка, по всей видимости, уже находится на максимальной тестовой глубине погружения и с 9.17 от нее нет никаких сигналов. При этом самая тревожная информация с «Трэшера» («Есть некоторые проблемы») вообще не будет упомянута. Ко всему прочему у «Скайларка» ни с того ни с сего ломается собственная радиоустановка. Кроме того, с катера никак не удается связаться с Нью-Лондоном и приходится менять частоту. Сообщение под указанным номером поступит на базу только в 12.45.
Верховный главнокомандующий подводными силами в Атлантике находится в это время в Аннаполисе. Он узнает о таинственном исчезновении «Трэшера» лишь тогда, когда все командование возвратится в штаб-квартиру в Норфолк, штат Вирджиния. Это произойдет в 14.35. На поиски подводной лодки тотчас отправляются самолеты и специальное судно «Рикавери».
В 15.35 в Пентагоне, в кабинете адмирала Джорджа В. Андерсона, руководителя военно-морскими операциями, раздается телефонный звонок. Положив трубку, Андерсон в течение получаса информирует о чрезвычайном происшествии всех важных военных чинов и политиков, включая президента Джона Кеннеди, который только теперь – то есть 6 часов спустя! – получает известие об исчезновении новой субмарины.
Поиски продолжаются. До захода солнца пять эскадренных миноносцев, один фрегат и две подводные лодки дополнительно перебрасываются в поисковую зону. Временно исполняющий обязанности главнокомандующего подводным флотом в Атлантическом океане вызывает вертолет и приказывает пилоту сесть на одно из судов. Здесь он устраивает допрос лейтенанту Уотсону и внимательно просматривает вахтенный журнал, в котором запротоколированы переговоры по подводному телефону. Американского генерала ожидает весьма неприятная неожиданность – никто на «Скайларке» до сих пор почему-то не упомянул о последнем сообщении с «Трэшера». Только на исходе дня политикам и военным наконец становится ясно, что произошла катастрофа. Нервозность продолжает нарастать.