Что-то мне поднадоело уже писать эсэмес. Хотя интересно, чего скрывать.
«Красиво». (Почему я постоянно вру?)
«Спасибо, хочешь еще?»
«Конечно». (Ну вот, опять…)
Я уже три раза стирала архив сообщений в телефоне. Не хватало места. Отправила за день штук 50 эсэмесок, не меньше. Мне определенно интересно еще раз увидеть Лису.
Через пару дней я решаю позвонить Игорю.
– Так, признавайся!
– Ха-ха-ха! Чувствую, что Лиська тебя уже начала потихонечку доставать?
– Не назвала бы это «потихонечку».
–Я ей передал, что ты хочешь «пообщаться» с девушкой. Она сразу загорелась.
– Так она активная, да?
– Типа да.
– Не знаю, я бы так не сказала. Ну да ладно. Не хочу сама рулить, я ж тебе говорила. Совершенно без понятия, как надо со слабым полом.
–Тю, киса, не наговаривай на себя. А Лиса последние два дня только о тебе и говорит.
– У нее хватает времени на разговоры? Лично я только и успеваю, что набирать текст.
– Ты не хочешь сегодня с нами погулять?
– Всем вместе?
– А что такого?
– Уж не лелеешь ли ты надежду на секс втроем?
– Лелею, конечно, но понимаю, что мне ничего не светит. Лиса меня просто приревнует. Хотя нет. Скорее, тебя приревнует, а не меня.
– Как мило. Ладно, куда пойдем?
Идем мы на дискотеку. Танцуем. Лиса трогает меня за пальцы. Когда мы сидим за столиком, касается своей ногой моей. Мне весело.
Шагаем по пустым ночным улицам. Игорь впереди, а мы с Лиськой сзади. Держимся за руки. Она о чем-то говорит, я не прислушиваюсь.
– Окса-а-ан, ну так как?
– Чего? Прости, ты спросила о чем-то?
– Я спросила, да.
– О чем?
– О вечном.
– Лись, не грузи.
– А у меня возле дома живет кошка.
– Здорово, ты ее гладишь?
– Я вчера привязала ей к хвосту консервную банку.
– Это глупо. Животных нельзя обижать.
– А зачем они нужны?
– Ты пьяна?
– Нет, я просто не люблю животных.
– Ты маленькая и глупенькая.
– А ты зайдешь к нам в гости?
– Зайду.
– А я буду к тебе приставать.
– А сможешь?
– Не знаю, может быть, забоюсь, – Лиса заливисто хохочет, потом закашливается.
Мы поднимаемся на второй этаж, заходим домой, и, не включая свет, садимся на кухне. Игорь достает из холодильника пиво и фисташки.
– Мне кока-колу! – требует Лиса.
– Оксана, берегись. Кола действует на нее как водка.
. – Правда что ль? – делаю вид, что мне интересно. На самом деле мне уже поскорее хочется в койку.
– Честное слово, я такого еще не видал. Чтоб так пьянели от простого напитка.
Лиська выпивает залпом бокал кока-колы. Встает за моей спиной, прижимается. Кладет голову мне на плечо. Накрываю ее ладошку своей. Какая она мягкая. Пальчики тоненькие.
– Оксан, пойдем в комнату, – она обнимает меня за талию и тянет.
– Не скучай, Игорек, – говорю. В темноте я вижу его ухмылку.
Мы падаем на диван. В темноте видны только силуэты. Она нежно трется щекой о мой подбородок, гладит ухо. Смешно. Переворачиваю ее на спину, склоняюсь, прикасаюсь к ее губам. Она жарко открывает рот и целует меня. Каждое ее движение – как вата. Что-то не тянет она на активную… Или у девушек всегда так? Может быть, так и должна выглядеть розовая любовь? Нежность и ласка сладкие, словно сахарная пудра. Она обнимает меня, я глажу ее через одежду. Ее соски твердые, как бусинки. Задираю ей футболку, провожу языком по ее маленьким грудкам. Рукой трогаю между ног. Там что-то не так… Ах да… Нет привычного груза. Так она же девочка. До чего же все странно. Лиса прижимается ко мне робко и трепетно. Шепчу ей в ушко: «Ты моя сладенькая, хорошая моя девочка». Сама с трудом сдерживаю ироничную улыбку. В ответ слышу: «М-м-м, как я тебя люблю». Ндя…В голове играет «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поешь». А из кухни поет Цой. Игорь включил магнитофон.
Стягиваю с Лиси штанишки, трусики. Она мокрая. Везет же человеку, а… Недолго думая, опускаю голову.
– Оксаночка, если не хочешь, то не надо, – хрипло говорит она, оторвав голову от подушки. В ответ раздвигаю ее ноги и впиваюсь ртом. Какой неприятный сюрприз! У лисички там самый настоящий мех. Могла бы побриться… Тьфу! Ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Между ног у нее все абсолютно так же, как у меня. Если бы было гладко, я бы посмаковала – как-никак интересно. Но так придется сделать все по-быстрому. Посасываю и лижу. Ее губки и клитор отвечают мне. Такое ощущение, что я целуюсь рот в рот. Удивительно. Делать куннилинг, оказывается, совсем не трудно. Более того… Я со всей ответственностью заявлю – далее приятно. Убираю с языка волосинку. А при определенной подготовке могло быть еще приятнее.
Лиса приподнимает бедра, покачивает ими в такт моим движениям. Постанывает.
– Ксан… Ксан… Ты не устала?
– Нет, я не устала, а что?
– Я просто уже кончила… Два раза…
А слона-то я и не заметила, думаю про себя. А вслух говорю:
– Я очень рада, лапочка…
– А теперь я!
Вообще-то, мне совсем не хочется. Но она с такой готовностью задирает мне платье и ныряет пальцами под трусы… И я не сопротивляюсь. Проверим еще раз. Может быть, Лиса искусна в оральных ласках.
Проходит минут 15. Ветер 1 метр в секунду ощутимее ее языка. Я не чувствую ничего. Хотя нет. Чувствую, что хочу в душ. И в туалет.
Беру ее голову в ладони:
– Хватит, Лись. Я не кончаю от орального секса… Давай просто полежим вместе.
Она устраивается рядом, довольная. Похоже, что собирается спать. В обнимку? А помыться? А зубы почистить? Выжидаю пять минут. Осторожно встаю с дивана, чтобы не разбудить. Иду в ванную. Встаю под теплый душ. Свет я не включала. Так и стою под струей воды в полной темноте. Вздрагиваю. Меня касается чья-то рука. Игорь тихо шепчет:
– Что, так и не удалось получить оргазм?
Ты уж извини, не мог удержаться. Стоял в дверях и наблюдал за вами. Было очень возбуждающе.
– Бессовестный.
Игорь залазит в ванну, не снимая трусов. Стоим с ним вместе. Обнимаю его за бедра, прижимаю к стене и начинаю яростно целовать. Видимо, я очень соскучилась по мужскому телу, губам, языку. Опускаю руку ниже… Да… И по этому грузику тоже…
– Оксаа-а-ан, ты где?
Вот черт. Выскакиваю из ванной, обмотавшись полотенцем. Захлопываю дверь, проскальзываю на кухню.
– Я тут, Лись… А ты чего проснулась?
Она на ощупь подходит, садится ко мне на колени.
– Ой, ты мокренькая!
Да уж… Теперь я мокренькая.
– Иди спи, а я пока сохнуть буду.
– Нет, я хочу с тобой.
– Ну я скоро подойду.
Через пять минут пререканий, веду ее в спальню. Целую, обнимаю, укрываю. На цыпочках выхожу. Игорь сидит на кухне.
– На чем мы остановились? – спрашивает.
– На том, что я хочу домой… Поеду я.
– Тю, зачем?
– Знаешь, не могу представить утренние лисьи слюни: «Доброе утро, Оксаночка, чмок-чмок-чмок, м-м-м».
– Разбила девушке сердце.
– Оба вы хороши. Одна трахается при своем парне с девкой. Другой пытается оттрахать эту девку, когда его пассия спит.
– Киса, по-моему, это ты ко мне кинулась.
– Я так шутила… Ладно, пойду.
– Я тебя провожу.
– Кса-а-а-ан, ты где, иди ко мне! Открываю дверь, галопом спускаюсь по лестнице и тут же останавливаю такси. Повезло.
НЕ ЗАВИЗЖИШЬ, КИСА
«Я БЫЛ ТВОИМ РАБОМ»
ЗАВТРА МНЕ БУДЕТ ТЕПЛО
«Красиво». (Почему я постоянно вру?)
«Спасибо, хочешь еще?»
«Конечно». (Ну вот, опять…)
Я уже три раза стирала архив сообщений в телефоне. Не хватало места. Отправила за день штук 50 эсэмесок, не меньше. Мне определенно интересно еще раз увидеть Лису.
Через пару дней я решаю позвонить Игорю.
– Так, признавайся!
– Ха-ха-ха! Чувствую, что Лиська тебя уже начала потихонечку доставать?
– Не назвала бы это «потихонечку».
–Я ей передал, что ты хочешь «пообщаться» с девушкой. Она сразу загорелась.
– Так она активная, да?
– Типа да.
– Не знаю, я бы так не сказала. Ну да ладно. Не хочу сама рулить, я ж тебе говорила. Совершенно без понятия, как надо со слабым полом.
–Тю, киса, не наговаривай на себя. А Лиса последние два дня только о тебе и говорит.
– У нее хватает времени на разговоры? Лично я только и успеваю, что набирать текст.
– Ты не хочешь сегодня с нами погулять?
– Всем вместе?
– А что такого?
– Уж не лелеешь ли ты надежду на секс втроем?
– Лелею, конечно, но понимаю, что мне ничего не светит. Лиса меня просто приревнует. Хотя нет. Скорее, тебя приревнует, а не меня.
– Как мило. Ладно, куда пойдем?
Идем мы на дискотеку. Танцуем. Лиса трогает меня за пальцы. Когда мы сидим за столиком, касается своей ногой моей. Мне весело.
Шагаем по пустым ночным улицам. Игорь впереди, а мы с Лиськой сзади. Держимся за руки. Она о чем-то говорит, я не прислушиваюсь.
– Окса-а-ан, ну так как?
– Чего? Прости, ты спросила о чем-то?
– Я спросила, да.
– О чем?
– О вечном.
– Лись, не грузи.
– А у меня возле дома живет кошка.
– Здорово, ты ее гладишь?
– Я вчера привязала ей к хвосту консервную банку.
– Это глупо. Животных нельзя обижать.
– А зачем они нужны?
– Ты пьяна?
– Нет, я просто не люблю животных.
– Ты маленькая и глупенькая.
– А ты зайдешь к нам в гости?
– Зайду.
– А я буду к тебе приставать.
– А сможешь?
– Не знаю, может быть, забоюсь, – Лиса заливисто хохочет, потом закашливается.
Мы поднимаемся на второй этаж, заходим домой, и, не включая свет, садимся на кухне. Игорь достает из холодильника пиво и фисташки.
– Мне кока-колу! – требует Лиса.
– Оксана, берегись. Кола действует на нее как водка.
. – Правда что ль? – делаю вид, что мне интересно. На самом деле мне уже поскорее хочется в койку.
– Честное слово, я такого еще не видал. Чтоб так пьянели от простого напитка.
Лиська выпивает залпом бокал кока-колы. Встает за моей спиной, прижимается. Кладет голову мне на плечо. Накрываю ее ладошку своей. Какая она мягкая. Пальчики тоненькие.
– Оксан, пойдем в комнату, – она обнимает меня за талию и тянет.
– Не скучай, Игорек, – говорю. В темноте я вижу его ухмылку.
Мы падаем на диван. В темноте видны только силуэты. Она нежно трется щекой о мой подбородок, гладит ухо. Смешно. Переворачиваю ее на спину, склоняюсь, прикасаюсь к ее губам. Она жарко открывает рот и целует меня. Каждое ее движение – как вата. Что-то не тянет она на активную… Или у девушек всегда так? Может быть, так и должна выглядеть розовая любовь? Нежность и ласка сладкие, словно сахарная пудра. Она обнимает меня, я глажу ее через одежду. Ее соски твердые, как бусинки. Задираю ей футболку, провожу языком по ее маленьким грудкам. Рукой трогаю между ног. Там что-то не так… Ах да… Нет привычного груза. Так она же девочка. До чего же все странно. Лиса прижимается ко мне робко и трепетно. Шепчу ей в ушко: «Ты моя сладенькая, хорошая моя девочка». Сама с трудом сдерживаю ироничную улыбку. В ответ слышу: «М-м-м, как я тебя люблю». Ндя…В голове играет «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поешь». А из кухни поет Цой. Игорь включил магнитофон.
Стягиваю с Лиси штанишки, трусики. Она мокрая. Везет же человеку, а… Недолго думая, опускаю голову.
– Оксаночка, если не хочешь, то не надо, – хрипло говорит она, оторвав голову от подушки. В ответ раздвигаю ее ноги и впиваюсь ртом. Какой неприятный сюрприз! У лисички там самый настоящий мех. Могла бы побриться… Тьфу! Ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Между ног у нее все абсолютно так же, как у меня. Если бы было гладко, я бы посмаковала – как-никак интересно. Но так придется сделать все по-быстрому. Посасываю и лижу. Ее губки и клитор отвечают мне. Такое ощущение, что я целуюсь рот в рот. Удивительно. Делать куннилинг, оказывается, совсем не трудно. Более того… Я со всей ответственностью заявлю – далее приятно. Убираю с языка волосинку. А при определенной подготовке могло быть еще приятнее.
Лиса приподнимает бедра, покачивает ими в такт моим движениям. Постанывает.
– Ксан… Ксан… Ты не устала?
– Нет, я не устала, а что?
– Я просто уже кончила… Два раза…
А слона-то я и не заметила, думаю про себя. А вслух говорю:
– Я очень рада, лапочка…
– А теперь я!
Вообще-то, мне совсем не хочется. Но она с такой готовностью задирает мне платье и ныряет пальцами под трусы… И я не сопротивляюсь. Проверим еще раз. Может быть, Лиса искусна в оральных ласках.
Проходит минут 15. Ветер 1 метр в секунду ощутимее ее языка. Я не чувствую ничего. Хотя нет. Чувствую, что хочу в душ. И в туалет.
Беру ее голову в ладони:
– Хватит, Лись. Я не кончаю от орального секса… Давай просто полежим вместе.
Она устраивается рядом, довольная. Похоже, что собирается спать. В обнимку? А помыться? А зубы почистить? Выжидаю пять минут. Осторожно встаю с дивана, чтобы не разбудить. Иду в ванную. Встаю под теплый душ. Свет я не включала. Так и стою под струей воды в полной темноте. Вздрагиваю. Меня касается чья-то рука. Игорь тихо шепчет:
– Что, так и не удалось получить оргазм?
Ты уж извини, не мог удержаться. Стоял в дверях и наблюдал за вами. Было очень возбуждающе.
– Бессовестный.
Игорь залазит в ванну, не снимая трусов. Стоим с ним вместе. Обнимаю его за бедра, прижимаю к стене и начинаю яростно целовать. Видимо, я очень соскучилась по мужскому телу, губам, языку. Опускаю руку ниже… Да… И по этому грузику тоже…
– Оксаа-а-ан, ты где?
Вот черт. Выскакиваю из ванной, обмотавшись полотенцем. Захлопываю дверь, проскальзываю на кухню.
– Я тут, Лись… А ты чего проснулась?
Она на ощупь подходит, садится ко мне на колени.
– Ой, ты мокренькая!
Да уж… Теперь я мокренькая.
– Иди спи, а я пока сохнуть буду.
– Нет, я хочу с тобой.
– Ну я скоро подойду.
Через пять минут пререканий, веду ее в спальню. Целую, обнимаю, укрываю. На цыпочках выхожу. Игорь сидит на кухне.
– На чем мы остановились? – спрашивает.
– На том, что я хочу домой… Поеду я.
– Тю, зачем?
– Знаешь, не могу представить утренние лисьи слюни: «Доброе утро, Оксаночка, чмок-чмок-чмок, м-м-м».
– Разбила девушке сердце.
– Оба вы хороши. Одна трахается при своем парне с девкой. Другой пытается оттрахать эту девку, когда его пассия спит.
– Киса, по-моему, это ты ко мне кинулась.
– Я так шутила… Ладно, пойду.
– Я тебя провожу.
– Кса-а-а-ан, ты где, иди ко мне! Открываю дверь, галопом спускаюсь по лестнице и тут же останавливаю такси. Повезло.
НЕ ЗАВИЗЖИШЬ, КИСА
22 года, июнь
Эта Мысль преследует меня уже несколько лет. То появляется, то бесследно исчезает. Иногда я гоню ее прочь как глупую и смешную. Иногда подолгу думаю: может быть, обратить внимание? Вот уже неделю, как Мысль снова засела в голове. Сначала я хотела избавиться от нее, как раньше. Но потом передумала. Все-таки нечестно. Нужно дать ей шанс.
Я решила, что Игорь больше всего мне подходит. Во-первых, он сам доминирует. И знает, как сделать больно девушке, не причинив вреда. Во-вторых, других вариантов партнеров у меня нет.
Мы сидим у него дома, пьем кофе и разговариваем. Уже ночь, но я чувствую невероятную бодрость. Не то чтобы я очень сильно желала роли жертвы… Просто предчувствие чего-то нового – самый верный адреналин. Игорь на седьмом небе. Он уже года полтора пытался соблазнить меня на роль нижней. Потом на роль любовницы… Я откликнулась на роль приятельницы. Он был рад и этому. Когда я заявила о своем желании, он сначала даже онемел. Теперь немного сосредоточен. Все-таки ответственность. Мы договорились, что он будет «доставлять мне неприятности» пару часов. На всякий случай обозначили стоп-слово.
– Знаешь, Игорь, я понятия не имею, какой у меня болевой порог. Хочу узнать, что я вообще могу. Если завизжу после первой же минуты, не сильно огорчайся, ладно?
– Не завизжишь, киса, я тебе кляп засуну.
– Не надо кляпа.
– И то верно, я люблю крики.
– Извращенец. Приступай к своему грязному делу, – говорю я, протягивая руки.
Он обматывает их веревкой, привязывает к спинке кровати. Я лежу на животе. На мне только черное нижнее белье. Я замерла в ожидании. Поясницу обжигает удар гибкого стека. Хм. А ну-ка еще. Снова удар. Еще. Очень даже приятно. Как веником в бане. Немного более яркие и острые ощущение. Но суть та же. Видимо, это разминка для разогрева. Теперь Игорь бьет резче. Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие. Получаю. Но с большим трудом.
Смотрю на настенные часы. Прошел уже час. За это время Игорь испробовал изрядный арсенал своих излюбленных средств. Я уже успела повисеть с выкрученными назад руками, прочувствовать бастинадо. (Кстати, ничего так, мило – первые две минуты.) Изобразить ежика с прищепками на груди. Сейчас я сижу привязанная к стулу. Игорь достает из тумбочки какое-то странное маленькое устройство.
– Помнишь, я тебе рассказывал, как мы иногда допрашиваем плохих парней?
О да, я помню. Игорь работает в силовых структурах. Не признается, в каких именно…
Зато в красках излагает, какие они изобретают методы допроса. Вполне возможно, что Игорь просто бандит. Но я не хочу об этом знать. Крошечный прибор оказывается каким-то замысловатым электрошокером. Два проводка с зажимами на концах он цепляет мне на соски. Два других – мне между ног. Внимательно смотрит на меня:
– Ну чего, Зоя, будешь упорствовать?
– А не пошел бы ты на? Не до тебя сейчас! – меньше всего мне хочется говорить. Я уже полчаса пытаюсь подавить растущее раздражение и злость. Игорь меня бесит.
Он становится напротив меня, облокотившись на стол. Нажимает на коробочке какую-то кнопочку. Я невольно сжимаю кулаки. К пупку и к горлу подкатывает странная, горячая, неприятная волна. Впиваюсь взглядом в его кисти. Он снова делает легкое движение пальцем. И я буквально подпрыгиваю на стуле. Это даже не боль, а что-то непонятное… Как будто под кожу забралась тысяча жучков и бегает, бегает… Потом они начинают расти, им становится тесно… А вот теперь начинает покалывать… Причем сильно… Борюсь с искушением сказать: «Все, хватит!» Это отвратительно, когда девушке больно. Я же слабый пол. Надо срочно представить, как будто я мужчина. Я герой, я попал в плен. Я сильный и смелый. Черт, как же больно… у-у-у-у-у-у-у-у… Как я круто терплю допрос, врагам не сдается наш гордый варяг.
– А теперь еще посильнее, кисуль.
Его голос меня выводит из себя. Только вообразила себя суперменом… А Игорь снова вернул меня в реальность.
– Игорек, у меня там еще нигде не дымится? – вымученно улыбаюсь.
– Тю, че ты так переживаешь? Боишься задохнуться от дыма?
– Волосы потом вонять будут, а мне на свидание идти! – говорю сквозь зубы.
– А хочешь, мы их просто побреем и все?
– Не хочу!
Игорь заливисто смеется. Кретин. Опять щелкает на кнопку. Закрываю глаза и считаю секунды. Раз, да, три, четыре… Сбиваюсь. Заново. Раз, два, три четыре… А что там дальше? Четыре… Какая цифра после четырех? У меня всегда были проблемы с математикой. Что за бред происходит? Зачем мне все это надо? Достаточно. Открываю рот, чтоб сказать «стоп». В этот момент я на удивление легко вдыхаю воздух. Игорь снимает зажимы. Какое блаженство. 02.15. Еще 45 минут! Оно мне надо?
– Оно тебе надо, кис? То есть мне-то, конечно, нетрудно. Ты же знаешь мою слабость к силовым воздействиям. Но ты вообще как, в порядке? Заднюю включишь?
У него поразительная способность будить мое упрямство. Это ж надо было так сказать.
– А что, у тебя кончилась фантазия, малыш? – как хочется вмазать ему по лицу.
– Да, представляешь… Поэтому я решил повторить то, что уже делал.
О нет…
Не знаю, чего многие так боятся дыбы. Я имею в виду, когда руки максимально заведены назад, а суставы еще не выскакивают. Да, больно. Но своеобразное наслаждение присутствует. Даже гордость какая-то. Вон, какая у меня растяжка. Голова слегка кружится. Поэтому лучше сосредоточиться на плечах. В них тягучая, как свежеразведенный цемент, боль.
Смотрю в пол. Трудно поднять голову. Да и не хочется. Вижу ноги Игоря и руку. В руке нож. Приехали. Ах, почему я не мужчина в этот момент? Я бы наверняка возбудился. Когда время выйдет, я надену платье и сапоги и ударю Игоря в живот. Со всей силы. Он проводит кончиком ножа у меня по спине. Сейчас звездочку вырежет. Очень оригинально. Ничего не чувствую… А это еще что?
– Медицинская иголка. Давай мы тебе проколем сосок?
– Антисептиком протри! И только один!
– Зачем антисептиком? Игла все равно ржавая, честное слово – не поможет.
Понимаю, что он шутит. Но мне не смешно. И что его постоянно на разговор тянет? Ощущаю мгновенную боль, как укус овода. Пожалуйста. Иголка торчит параллельно полу. Да когда ж это все кончится! Мне надоело. Я все поняла и выяснила. Довольно. Осталось десять минут. Ладно, надо дотерпеть. Для истории.
Придирчиво разглядываю себя в зеркало. Сзади возле лопаток пять ровных царапин. За неделю заживут. Ниже (в том числе и на мягком месте) много-много темно-розовых полос. Несколько синяков. На запястьях чуть-чуть содрана кожа. Болит между ног и соски. И голова. Как же раскалывается голова.
– Тащи мне анальгин, изверг!
Игорь бежит на кухню, приносит стакан воды и таблетку.
– Киса, может это тебя утешит, но я тоже не получил никакого удовольствия. Мне же нравится, когда девчонка кайфует от этого.
– Слушай, Игорь, иди в другую комнату, я от тебя устала! Я хочу спать. Хотя нет, стой. Принеси мне правый сапог. Спасибо. А теперь можешь стать ко мне лицом и закрыть глаза на секундочку?
Эта Мысль преследует меня уже несколько лет. То появляется, то бесследно исчезает. Иногда я гоню ее прочь как глупую и смешную. Иногда подолгу думаю: может быть, обратить внимание? Вот уже неделю, как Мысль снова засела в голове. Сначала я хотела избавиться от нее, как раньше. Но потом передумала. Все-таки нечестно. Нужно дать ей шанс.
Я решила, что Игорь больше всего мне подходит. Во-первых, он сам доминирует. И знает, как сделать больно девушке, не причинив вреда. Во-вторых, других вариантов партнеров у меня нет.
Мы сидим у него дома, пьем кофе и разговариваем. Уже ночь, но я чувствую невероятную бодрость. Не то чтобы я очень сильно желала роли жертвы… Просто предчувствие чего-то нового – самый верный адреналин. Игорь на седьмом небе. Он уже года полтора пытался соблазнить меня на роль нижней. Потом на роль любовницы… Я откликнулась на роль приятельницы. Он был рад и этому. Когда я заявила о своем желании, он сначала даже онемел. Теперь немного сосредоточен. Все-таки ответственность. Мы договорились, что он будет «доставлять мне неприятности» пару часов. На всякий случай обозначили стоп-слово.
– Знаешь, Игорь, я понятия не имею, какой у меня болевой порог. Хочу узнать, что я вообще могу. Если завизжу после первой же минуты, не сильно огорчайся, ладно?
– Не завизжишь, киса, я тебе кляп засуну.
– Не надо кляпа.
– И то верно, я люблю крики.
– Извращенец. Приступай к своему грязному делу, – говорю я, протягивая руки.
Он обматывает их веревкой, привязывает к спинке кровати. Я лежу на животе. На мне только черное нижнее белье. Я замерла в ожидании. Поясницу обжигает удар гибкого стека. Хм. А ну-ка еще. Снова удар. Еще. Очень даже приятно. Как веником в бане. Немного более яркие и острые ощущение. Но суть та же. Видимо, это разминка для разогрева. Теперь Игорь бьет резче. Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие. Получаю. Но с большим трудом.
Смотрю на настенные часы. Прошел уже час. За это время Игорь испробовал изрядный арсенал своих излюбленных средств. Я уже успела повисеть с выкрученными назад руками, прочувствовать бастинадо. (Кстати, ничего так, мило – первые две минуты.) Изобразить ежика с прищепками на груди. Сейчас я сижу привязанная к стулу. Игорь достает из тумбочки какое-то странное маленькое устройство.
– Помнишь, я тебе рассказывал, как мы иногда допрашиваем плохих парней?
О да, я помню. Игорь работает в силовых структурах. Не признается, в каких именно…
Зато в красках излагает, какие они изобретают методы допроса. Вполне возможно, что Игорь просто бандит. Но я не хочу об этом знать. Крошечный прибор оказывается каким-то замысловатым электрошокером. Два проводка с зажимами на концах он цепляет мне на соски. Два других – мне между ног. Внимательно смотрит на меня:
– Ну чего, Зоя, будешь упорствовать?
– А не пошел бы ты на? Не до тебя сейчас! – меньше всего мне хочется говорить. Я уже полчаса пытаюсь подавить растущее раздражение и злость. Игорь меня бесит.
Он становится напротив меня, облокотившись на стол. Нажимает на коробочке какую-то кнопочку. Я невольно сжимаю кулаки. К пупку и к горлу подкатывает странная, горячая, неприятная волна. Впиваюсь взглядом в его кисти. Он снова делает легкое движение пальцем. И я буквально подпрыгиваю на стуле. Это даже не боль, а что-то непонятное… Как будто под кожу забралась тысяча жучков и бегает, бегает… Потом они начинают расти, им становится тесно… А вот теперь начинает покалывать… Причем сильно… Борюсь с искушением сказать: «Все, хватит!» Это отвратительно, когда девушке больно. Я же слабый пол. Надо срочно представить, как будто я мужчина. Я герой, я попал в плен. Я сильный и смелый. Черт, как же больно… у-у-у-у-у-у-у-у… Как я круто терплю допрос, врагам не сдается наш гордый варяг.
– А теперь еще посильнее, кисуль.
Его голос меня выводит из себя. Только вообразила себя суперменом… А Игорь снова вернул меня в реальность.
– Игорек, у меня там еще нигде не дымится? – вымученно улыбаюсь.
– Тю, че ты так переживаешь? Боишься задохнуться от дыма?
– Волосы потом вонять будут, а мне на свидание идти! – говорю сквозь зубы.
– А хочешь, мы их просто побреем и все?
– Не хочу!
Игорь заливисто смеется. Кретин. Опять щелкает на кнопку. Закрываю глаза и считаю секунды. Раз, да, три, четыре… Сбиваюсь. Заново. Раз, два, три четыре… А что там дальше? Четыре… Какая цифра после четырех? У меня всегда были проблемы с математикой. Что за бред происходит? Зачем мне все это надо? Достаточно. Открываю рот, чтоб сказать «стоп». В этот момент я на удивление легко вдыхаю воздух. Игорь снимает зажимы. Какое блаженство. 02.15. Еще 45 минут! Оно мне надо?
– Оно тебе надо, кис? То есть мне-то, конечно, нетрудно. Ты же знаешь мою слабость к силовым воздействиям. Но ты вообще как, в порядке? Заднюю включишь?
У него поразительная способность будить мое упрямство. Это ж надо было так сказать.
– А что, у тебя кончилась фантазия, малыш? – как хочется вмазать ему по лицу.
– Да, представляешь… Поэтому я решил повторить то, что уже делал.
О нет…
Не знаю, чего многие так боятся дыбы. Я имею в виду, когда руки максимально заведены назад, а суставы еще не выскакивают. Да, больно. Но своеобразное наслаждение присутствует. Даже гордость какая-то. Вон, какая у меня растяжка. Голова слегка кружится. Поэтому лучше сосредоточиться на плечах. В них тягучая, как свежеразведенный цемент, боль.
Смотрю в пол. Трудно поднять голову. Да и не хочется. Вижу ноги Игоря и руку. В руке нож. Приехали. Ах, почему я не мужчина в этот момент? Я бы наверняка возбудился. Когда время выйдет, я надену платье и сапоги и ударю Игоря в живот. Со всей силы. Он проводит кончиком ножа у меня по спине. Сейчас звездочку вырежет. Очень оригинально. Ничего не чувствую… А это еще что?
– Медицинская иголка. Давай мы тебе проколем сосок?
– Антисептиком протри! И только один!
– Зачем антисептиком? Игла все равно ржавая, честное слово – не поможет.
Понимаю, что он шутит. Но мне не смешно. И что его постоянно на разговор тянет? Ощущаю мгновенную боль, как укус овода. Пожалуйста. Иголка торчит параллельно полу. Да когда ж это все кончится! Мне надоело. Я все поняла и выяснила. Довольно. Осталось десять минут. Ладно, надо дотерпеть. Для истории.
Придирчиво разглядываю себя в зеркало. Сзади возле лопаток пять ровных царапин. За неделю заживут. Ниже (в том числе и на мягком месте) много-много темно-розовых полос. Несколько синяков. На запястьях чуть-чуть содрана кожа. Болит между ног и соски. И голова. Как же раскалывается голова.
– Тащи мне анальгин, изверг!
Игорь бежит на кухню, приносит стакан воды и таблетку.
– Киса, может это тебя утешит, но я тоже не получил никакого удовольствия. Мне же нравится, когда девчонка кайфует от этого.
– Слушай, Игорь, иди в другую комнату, я от тебя устала! Я хочу спать. Хотя нет, стой. Принеси мне правый сапог. Спасибо. А теперь можешь стать ко мне лицом и закрыть глаза на секундочку?
«Я БЫЛ ТВОИМ РАБОМ»
22 года, июль
Here we go. Я снова влюбилась. И, видимо, очень серьезно… Полгода назад я ездила в Москву на недельку. На одной из БДСМ-ных встреч познакомилась с Троем. Это у него такой псевдоним – Трои. Очень эротичный псевдоним. По крайней мере, для меня.
Мужчине лет под сорок. И выглядит он именно так. Как мужчина, которому под сорок. И тогда, в кафе, взгляд у меня на него не упал. Зато, как выяснилось, у него упал. Он начал писать мне в аське. Мы стали общаться. Я ему сказала, что садистка. Именно садистка, а не Госпожа. Оказалось, что он мазохист. Именно мазохист, а не сабмиссив. Я была рада.
Не знаю, почему я с ним общаюсь. Ведь он живет на другом конце страны. Глупо это так – привязываться. Если неизвестно, когда увидишься. А тут и еще глупее… Привязанность в результате виртуального общения. Ну что ж теперь… Зато разнообразие.
То, что сейчас происходит, называют клиникой. Я думаю о нем с утра до вечера. Беру телефонную трубку за секунды до его звонка. Просыпаюсь ночью с тревогой: мне кажется, сейчас ему плохо. На следующее утро он пишет мне: «Девочка моя, я всю ночь ездил по городу на бешеной скорости, чтобы унять эту неимоверную тоску. Как же мне хочется к тебе…»
Единственное спасение – Интернет. Я прихожу на работу, и у него еще час до ухода из офиса. Этого часа ничтожно мало, чтобы сказать все, что накопилось за сутки.
– Милый мой, как же мне хочется тебя помучить!
– Девочка моя сладкая, я тоже хочу ощутить твою полную власть…Ты как море. То тихое и ласковое, то бушующее и свирепое. Знаешь, я вчера долго не мог уснуть, думал о тебе.
– А я думала, знаешь, о чем? Если существует прошлая жизнь, то мы наверняка в ней пересекались. Я была хозяйкой плантации где-нибудь в английской колонии, а ты…
–А я был пиратом, и меня поймали и продали в рабство, тебе…
– Да! Откуда ты знаешь?
– Я вчера об этом фантазировал.
– Ты не поверишь, но я об этом фантазирую лет с 12… Расскажи мне, что было дальше. Может быть, факты совпадут?
– Меня привели, скованного. Я тебе понравился. И ты стала спрашивать, буду ли я послушно трудиться на плантации?
– И ты, конечно же, сказал что-то ехидное? И я разозлилась.
– Точно. Ты привязываешь меня к столбу и приказываешь пороть меня. После этого, не снимая наручников, заставляешь…
– Стать на колени и попросить прощения?
Он рассказывает то, что я сотни раз прокручивала в голове, когда ложилась спать. Как могут быть так удивительно схожи мысли двух разных людей?
– Я отказываюсь. Тогда двое охранников силой ставят меня на колени. Ты делаешь знак одному из своих людей. И он подносит тебе факел. Достаешь нож и держишь его над огнем. Кончик лезвия становится красным. Ты подходишь ко мне. Едва успеваю стиснуть зубы, чтобы не закричать.
– Я вывожу у тебя на плече английскую букву L?
– Да… Говоришь, что теперь ты пометила меня. Что теперь я стал твоим рабом. Этот знак навсегда останется у меня на плече. Даже если когда-либо мне удастся освободиться.
Он продолжает рассказывать. С каждым словом я люблю его все сильнее. Хотя, наверное, это не любовь. Страсть. Я хочу его так, как никогда никого не хотела. Со стороны выглядит глупо. Мне наплевать. Главное, что теперь моя жизнь наполнена смыслом и чувствами. Я обязательно увижусь с ним. Пусть не скоро, я вытерплю. Я поставлю ему клеймо. Чувства однажды пройдут. Но я хочу, чтобы на его теле остался след.
– Ты оставила след на моем теле. Но ты не знала, что обожгла меня внутри. Меня чертовски привлекает твоя дикость и злость. Если бы ты сняла с меня наручники, если бы сняла… Я бы кинулся тебе в ноги. Но ты отправляешь меня собирать тростник. Я для тебя один из твоих многочисленных безликих рабов. И мне больно от этого.
– А что дальше?
Он пишет, что было дальше. Хотя я и сама прекрасно знаю. Как он не повиновался. Как я его наказывала. Как я его хотела… Как я целовала его разбитые губы. И у меня на подбородке оставалась его кровь.
– Ты связываешь мои руки веревкой. Берешь другой ее конец и прыгаешь на лошадь. Ты пускаешь ее галопом. Я не успеваю бежать. Падаю на землю. Ты не останавливаешься. Лицо и тело обдирают камни и песок. Мне кажется, я сойду с ума. Запястья разрываются от боли. Ненавижу тебя. Внезапно ты останавливаешься. Слезаешь с лошади и подходишь ко мне. Ногой переворачиваешь на спину. Смотришь на меня сверху. Потом достаешь нож и…
– Перерезаю веревку. Ты медлишь секунду—не ударить ли меня.
– И обнимаю тебя.
– И мы занимаемся диким сексом.
– Девочка моя, мне уже пора… Я тебя целую, позвоню тебе…
Не могу работать. До чего же больно любить. Как будто судороги в сердце. Никогда не думала, что оно так умеет. Как ему объяснить, что я ничем не могу помочь. Потому что спасение далеко. Дальше, чем горизонт. А у меня, наверное, нет крыльев. Были бы – улетела бы давно… Или это лишь воображение? Это воображение убивает меня. Наверняка есть какой-то выход. Да много их, выходов. Можно, например, сойти с ума. Это мне не подходит. Мне жалко родителей. Можно заставить себя убить эту больную страсть. Но я против: она мне нравится… Хм… А можно… встать и пойти. Нет ничего ближе, чем горизонт.
Я решила этим летом уехать в Москву. Сколько можно просто хотеть. Как чеховские героини истерично орать: в Москву, в Москву. А в результате так и не рискнешь. Потихонечку приучаю родителей: я могу отправиться в другой город. Папе сказала, что меня уже пару раз приглашали. Кто там меня приглашал! Работать в московскую газету. Смешно даже. Я совсем не выдающийся журналист. Мама грустит. Она уже понимает: я говорю серьезно. Сейчас май. Наметила поездку на август. Хочу дождаться рождения своего племянника.
Вчера у меня был ужасный день. Я с Даниилом и его компанией ездила на море. Мы сняли миленький частный дом. С огромным садом на самом обрыве. Чтобы спуститься к морю, нужно идти в обход. Там скалы становятся пологими. Мне не хотелось плавать. Мне нравилось стоять на краю и смотреть. Смотреть на море. Вечером все упились. Я тоже. Мы закрылись с Даниилом в комнате и занимались сексом. Он так долго не кончал, что мне надоело. Сначала я получала удовольствие и от этого кричала. Потом я кричала просто по инерции. Минут через сорок – от раздражения.
Мне стало противно. Как это пошло: трахаться с тем, кто безразличен. Ведь где-то там, далеко, есть твой любимый человек.
– А давай-ка теперь перевернемся на бок.
– Да пошел ты! Достал! Все вы меня достали! – я спрыгиваю с кровати. Натягиваю платье и со слезами выбегаю во двор.
Я совершенно пьяна. Рыдаю и не могу успокоиться. Подхожу к обрыву. Утирая сопли, смотрю на воду. Ночью южное море похоже на северное… Северное море омывает берег, по которому ходит Трои. Я хочу превратиться в крик, чтоб он меня услышал. Он, наверное, спит… У него сейчас пять утра…
Бреду по краю скалы. Ночь темна, я почти ничего не вижу. То и дело наталкиваюсь на крапиву, торчащие из земли палки и железяки…
– Господи, пожалуйста, помоги мне, – прошу, сама не знаю чего…
– Оксана-а-а-а, ты где? – это Даниил меня ищет.
Пригибаюсь и сижу на корточках, спрятавшись.
– Господи, помоги мне, помоги мне, он мне нужен. Я не могу без него…
Не знаю, сколько прошло времени. Мне надоело плакать. Прихожу во двор и умываюсь. Благо, фонарь горит у калитки. Смотрю на платье и ужасаюсь. Весь подол испачкан кровью. Откуда? Правая нога от колена и ниже тоже вся красная… Сажусь на лавку и внимательно разглядываю. Я слегка протрезвела. Похоже, наткнулась на что-то острое и не заметила. Рана не очень глубокая, но довольно длинная. Сантиметров десять. Дура… Смываю кровь водой, снимаю платье и обматываю его вокруг ноги.
– Оксана, ты где была?
– Нигде! Я иду спать.
Утром я приезжаю обратно в город. Идет дождь. Хорошо, что я взяла с собой спортивный костюм. А то ходила бы по городу в забрызганном кровью платье. Гуляю под дождем. Я думаю о том, что все должно быть хорошо, я обязательно отомщу. За эту кровь. Трою.
Сегодня он мне позвонил. Я ему сообщила, что еду в августе в столицу. Оказалось, он планирует быть там осенью. Неужели осталось подождать всего лишь несколько месяцев? И мы, наконец, увидимся?
Here we go. Я снова влюбилась. И, видимо, очень серьезно… Полгода назад я ездила в Москву на недельку. На одной из БДСМ-ных встреч познакомилась с Троем. Это у него такой псевдоним – Трои. Очень эротичный псевдоним. По крайней мере, для меня.
Мужчине лет под сорок. И выглядит он именно так. Как мужчина, которому под сорок. И тогда, в кафе, взгляд у меня на него не упал. Зато, как выяснилось, у него упал. Он начал писать мне в аське. Мы стали общаться. Я ему сказала, что садистка. Именно садистка, а не Госпожа. Оказалось, что он мазохист. Именно мазохист, а не сабмиссив. Я была рада.
Не знаю, почему я с ним общаюсь. Ведь он живет на другом конце страны. Глупо это так – привязываться. Если неизвестно, когда увидишься. А тут и еще глупее… Привязанность в результате виртуального общения. Ну что ж теперь… Зато разнообразие.
То, что сейчас происходит, называют клиникой. Я думаю о нем с утра до вечера. Беру телефонную трубку за секунды до его звонка. Просыпаюсь ночью с тревогой: мне кажется, сейчас ему плохо. На следующее утро он пишет мне: «Девочка моя, я всю ночь ездил по городу на бешеной скорости, чтобы унять эту неимоверную тоску. Как же мне хочется к тебе…»
Единственное спасение – Интернет. Я прихожу на работу, и у него еще час до ухода из офиса. Этого часа ничтожно мало, чтобы сказать все, что накопилось за сутки.
– Милый мой, как же мне хочется тебя помучить!
– Девочка моя сладкая, я тоже хочу ощутить твою полную власть…Ты как море. То тихое и ласковое, то бушующее и свирепое. Знаешь, я вчера долго не мог уснуть, думал о тебе.
– А я думала, знаешь, о чем? Если существует прошлая жизнь, то мы наверняка в ней пересекались. Я была хозяйкой плантации где-нибудь в английской колонии, а ты…
–А я был пиратом, и меня поймали и продали в рабство, тебе…
– Да! Откуда ты знаешь?
– Я вчера об этом фантазировал.
– Ты не поверишь, но я об этом фантазирую лет с 12… Расскажи мне, что было дальше. Может быть, факты совпадут?
– Меня привели, скованного. Я тебе понравился. И ты стала спрашивать, буду ли я послушно трудиться на плантации?
– И ты, конечно же, сказал что-то ехидное? И я разозлилась.
– Точно. Ты привязываешь меня к столбу и приказываешь пороть меня. После этого, не снимая наручников, заставляешь…
– Стать на колени и попросить прощения?
Он рассказывает то, что я сотни раз прокручивала в голове, когда ложилась спать. Как могут быть так удивительно схожи мысли двух разных людей?
– Я отказываюсь. Тогда двое охранников силой ставят меня на колени. Ты делаешь знак одному из своих людей. И он подносит тебе факел. Достаешь нож и держишь его над огнем. Кончик лезвия становится красным. Ты подходишь ко мне. Едва успеваю стиснуть зубы, чтобы не закричать.
– Я вывожу у тебя на плече английскую букву L?
– Да… Говоришь, что теперь ты пометила меня. Что теперь я стал твоим рабом. Этот знак навсегда останется у меня на плече. Даже если когда-либо мне удастся освободиться.
Он продолжает рассказывать. С каждым словом я люблю его все сильнее. Хотя, наверное, это не любовь. Страсть. Я хочу его так, как никогда никого не хотела. Со стороны выглядит глупо. Мне наплевать. Главное, что теперь моя жизнь наполнена смыслом и чувствами. Я обязательно увижусь с ним. Пусть не скоро, я вытерплю. Я поставлю ему клеймо. Чувства однажды пройдут. Но я хочу, чтобы на его теле остался след.
– Ты оставила след на моем теле. Но ты не знала, что обожгла меня внутри. Меня чертовски привлекает твоя дикость и злость. Если бы ты сняла с меня наручники, если бы сняла… Я бы кинулся тебе в ноги. Но ты отправляешь меня собирать тростник. Я для тебя один из твоих многочисленных безликих рабов. И мне больно от этого.
– А что дальше?
Он пишет, что было дальше. Хотя я и сама прекрасно знаю. Как он не повиновался. Как я его наказывала. Как я его хотела… Как я целовала его разбитые губы. И у меня на подбородке оставалась его кровь.
– Ты связываешь мои руки веревкой. Берешь другой ее конец и прыгаешь на лошадь. Ты пускаешь ее галопом. Я не успеваю бежать. Падаю на землю. Ты не останавливаешься. Лицо и тело обдирают камни и песок. Мне кажется, я сойду с ума. Запястья разрываются от боли. Ненавижу тебя. Внезапно ты останавливаешься. Слезаешь с лошади и подходишь ко мне. Ногой переворачиваешь на спину. Смотришь на меня сверху. Потом достаешь нож и…
– Перерезаю веревку. Ты медлишь секунду—не ударить ли меня.
– И обнимаю тебя.
– И мы занимаемся диким сексом.
– Девочка моя, мне уже пора… Я тебя целую, позвоню тебе…
Не могу работать. До чего же больно любить. Как будто судороги в сердце. Никогда не думала, что оно так умеет. Как ему объяснить, что я ничем не могу помочь. Потому что спасение далеко. Дальше, чем горизонт. А у меня, наверное, нет крыльев. Были бы – улетела бы давно… Или это лишь воображение? Это воображение убивает меня. Наверняка есть какой-то выход. Да много их, выходов. Можно, например, сойти с ума. Это мне не подходит. Мне жалко родителей. Можно заставить себя убить эту больную страсть. Но я против: она мне нравится… Хм… А можно… встать и пойти. Нет ничего ближе, чем горизонт.
Я решила этим летом уехать в Москву. Сколько можно просто хотеть. Как чеховские героини истерично орать: в Москву, в Москву. А в результате так и не рискнешь. Потихонечку приучаю родителей: я могу отправиться в другой город. Папе сказала, что меня уже пару раз приглашали. Кто там меня приглашал! Работать в московскую газету. Смешно даже. Я совсем не выдающийся журналист. Мама грустит. Она уже понимает: я говорю серьезно. Сейчас май. Наметила поездку на август. Хочу дождаться рождения своего племянника.
Вчера у меня был ужасный день. Я с Даниилом и его компанией ездила на море. Мы сняли миленький частный дом. С огромным садом на самом обрыве. Чтобы спуститься к морю, нужно идти в обход. Там скалы становятся пологими. Мне не хотелось плавать. Мне нравилось стоять на краю и смотреть. Смотреть на море. Вечером все упились. Я тоже. Мы закрылись с Даниилом в комнате и занимались сексом. Он так долго не кончал, что мне надоело. Сначала я получала удовольствие и от этого кричала. Потом я кричала просто по инерции. Минут через сорок – от раздражения.
Мне стало противно. Как это пошло: трахаться с тем, кто безразличен. Ведь где-то там, далеко, есть твой любимый человек.
– А давай-ка теперь перевернемся на бок.
– Да пошел ты! Достал! Все вы меня достали! – я спрыгиваю с кровати. Натягиваю платье и со слезами выбегаю во двор.
Я совершенно пьяна. Рыдаю и не могу успокоиться. Подхожу к обрыву. Утирая сопли, смотрю на воду. Ночью южное море похоже на северное… Северное море омывает берег, по которому ходит Трои. Я хочу превратиться в крик, чтоб он меня услышал. Он, наверное, спит… У него сейчас пять утра…
Бреду по краю скалы. Ночь темна, я почти ничего не вижу. То и дело наталкиваюсь на крапиву, торчащие из земли палки и железяки…
– Господи, пожалуйста, помоги мне, – прошу, сама не знаю чего…
– Оксана-а-а-а, ты где? – это Даниил меня ищет.
Пригибаюсь и сижу на корточках, спрятавшись.
– Господи, помоги мне, помоги мне, он мне нужен. Я не могу без него…
Не знаю, сколько прошло времени. Мне надоело плакать. Прихожу во двор и умываюсь. Благо, фонарь горит у калитки. Смотрю на платье и ужасаюсь. Весь подол испачкан кровью. Откуда? Правая нога от колена и ниже тоже вся красная… Сажусь на лавку и внимательно разглядываю. Я слегка протрезвела. Похоже, наткнулась на что-то острое и не заметила. Рана не очень глубокая, но довольно длинная. Сантиметров десять. Дура… Смываю кровь водой, снимаю платье и обматываю его вокруг ноги.
– Оксана, ты где была?
– Нигде! Я иду спать.
Утром я приезжаю обратно в город. Идет дождь. Хорошо, что я взяла с собой спортивный костюм. А то ходила бы по городу в забрызганном кровью платье. Гуляю под дождем. Я думаю о том, что все должно быть хорошо, я обязательно отомщу. За эту кровь. Трою.
Сегодня он мне позвонил. Я ему сообщила, что еду в августе в столицу. Оказалось, он планирует быть там осенью. Неужели осталось подождать всего лишь несколько месяцев? И мы, наконец, увидимся?
ЗАВТРА МНЕ БУДЕТ ТЕПЛО
22 года, сентябрь
Я уже три недели в Моем Городе. Каждое утро хожу в Интернет-кафе. Проверяю почту, отправляю резюме на новые вакансии. Днем хожу на собеседования. Меня не берут туда, куда я хочу. Не уверены, что журналист сможет заниматься пиаром. Наивные. Зато меня зовут туда, где мне не нравится. Главное не отчаиваться. В последнее время я чувствую себя все более никчемной. Деньги улетают с катастрофической быстротой. Хотя я ем только рис и яблоки. Ужасно хочется шоколада. На днях стояла на остановке троллейбуса, а женщина ела мороженое. Я отвернулась, чтоб не расплакаться. Мне тоже хочется мороженого. Но у меня нет на него денег. Скоро мне нужно будет освобождать квартиру и искать новую. Оплата за два месяца плюс процент агентству… Мне в любом случае не хватает почти половины. По вечерам сижу на маленьком диване у открытого балкона и рыдаю. Это уже почти ритуал. Звонят родители. Спрашивают, все ли у меня нормально. Конечно, все хорошо, не волнуйтесь.
Надо срочно думать, как заработать денег. В Моем Городе мне нравится только одна газета. Я покупаю ее два раза в неделю и читаю от корки до корки. Это меня морально поддерживает. Там позитивные публикации. Я звоню в редакцию. Мне говорят, что у них хватает своих журналистов. Хочу писать в эту газету! Через Интернет нахожу электронный адрес главного редактора.
Отправляю ему сообщение:
«Добрый день, г-н N!
Возможно, Вам покажется странным мое признание, но я влюблена в Вашу газету. Это лучшее, что есть сейчас на рынке СМИ. Не удивлюсь, если Вы даже не прочитаете мое письмо. Наверняка, Вас заваливают письмами. Просто хочу выразить Вам признательность за талантливую работу. Я мечтаю писать для Вашей газеты. Поверьте, я умею писать. Давайте проверим? Я принесу Вам статью. И Вы сами увидите…
С уважением, Оксана»
Я уверена, что редактор прочитает и ответит. Так и происходит. На следующий день.
«Добрый день, Оксана. Спасибо за лестный отзыв. Вот Вам номер моего рабочего телефона. Однако завтра суббота, а Вам, наверное, не терпится позвонить. Пишу и свой домашний. До созвона, N»
Звоню. Слышу приятный мужской голос. Договариваемся о встрече в понедельник. Меня просят принести готовую статью. Хорошо, что у меня на дискете есть несколько.
Захожу в кабинет. Редактор – пожилой лысый мужчина. Одет в этническую рубашку, на шее висят деревянные цветные бусы, в ухе – сережка. Даю ему статью. Он предлагает кофе и начинает читать. Через пару минут заявляет:
– Что ж, нормально. Давай-ка садись за компьютер, вот здесь немного подредактируй, вот тут дополни, и я отдаю это в номер. Только по-скоренькому.
Я не ожидала такого. На следующий день покупаю газету, зная, что целая полоса в ней – дело моих рук.
Неделю назад резко похолодало. Начались заморозки. Я почти не взяла теплых вещей. Один только бордовый свитер. Заодно он служит мне подушкой. У меня нет одеяла, а отопление еще не включили. По ночам я иногда не могу уснуть от холода. Наливаю горячую ванну и отогреваюсь в воде. Позвонила брату, попросила передать мои теплые вещи через Австрийскую авиакомпанию. Он сделал это пять дней назад. Когда они прибудут в Москву, из представительства компании мне позвонят.
Я уже три недели в Моем Городе. Каждое утро хожу в Интернет-кафе. Проверяю почту, отправляю резюме на новые вакансии. Днем хожу на собеседования. Меня не берут туда, куда я хочу. Не уверены, что журналист сможет заниматься пиаром. Наивные. Зато меня зовут туда, где мне не нравится. Главное не отчаиваться. В последнее время я чувствую себя все более никчемной. Деньги улетают с катастрофической быстротой. Хотя я ем только рис и яблоки. Ужасно хочется шоколада. На днях стояла на остановке троллейбуса, а женщина ела мороженое. Я отвернулась, чтоб не расплакаться. Мне тоже хочется мороженого. Но у меня нет на него денег. Скоро мне нужно будет освобождать квартиру и искать новую. Оплата за два месяца плюс процент агентству… Мне в любом случае не хватает почти половины. По вечерам сижу на маленьком диване у открытого балкона и рыдаю. Это уже почти ритуал. Звонят родители. Спрашивают, все ли у меня нормально. Конечно, все хорошо, не волнуйтесь.
Надо срочно думать, как заработать денег. В Моем Городе мне нравится только одна газета. Я покупаю ее два раза в неделю и читаю от корки до корки. Это меня морально поддерживает. Там позитивные публикации. Я звоню в редакцию. Мне говорят, что у них хватает своих журналистов. Хочу писать в эту газету! Через Интернет нахожу электронный адрес главного редактора.
Отправляю ему сообщение:
«Добрый день, г-н N!
Возможно, Вам покажется странным мое признание, но я влюблена в Вашу газету. Это лучшее, что есть сейчас на рынке СМИ. Не удивлюсь, если Вы даже не прочитаете мое письмо. Наверняка, Вас заваливают письмами. Просто хочу выразить Вам признательность за талантливую работу. Я мечтаю писать для Вашей газеты. Поверьте, я умею писать. Давайте проверим? Я принесу Вам статью. И Вы сами увидите…
С уважением, Оксана»
Я уверена, что редактор прочитает и ответит. Так и происходит. На следующий день.
«Добрый день, Оксана. Спасибо за лестный отзыв. Вот Вам номер моего рабочего телефона. Однако завтра суббота, а Вам, наверное, не терпится позвонить. Пишу и свой домашний. До созвона, N»
Звоню. Слышу приятный мужской голос. Договариваемся о встрече в понедельник. Меня просят принести готовую статью. Хорошо, что у меня на дискете есть несколько.
Захожу в кабинет. Редактор – пожилой лысый мужчина. Одет в этническую рубашку, на шее висят деревянные цветные бусы, в ухе – сережка. Даю ему статью. Он предлагает кофе и начинает читать. Через пару минут заявляет:
– Что ж, нормально. Давай-ка садись за компьютер, вот здесь немного подредактируй, вот тут дополни, и я отдаю это в номер. Только по-скоренькому.
Я не ожидала такого. На следующий день покупаю газету, зная, что целая полоса в ней – дело моих рук.
Неделю назад резко похолодало. Начались заморозки. Я почти не взяла теплых вещей. Один только бордовый свитер. Заодно он служит мне подушкой. У меня нет одеяла, а отопление еще не включили. По ночам я иногда не могу уснуть от холода. Наливаю горячую ванну и отогреваюсь в воде. Позвонила брату, попросила передать мои теплые вещи через Австрийскую авиакомпанию. Он сделал это пять дней назад. Когда они прибудут в Москву, из представительства компании мне позвонят.