Несбё Ю. Доктор Проктор и великое ограбление

   — Зуб дала?
   Девочка скорчила гримасу:
   — Этот лилипут дал мне пятьдесят крон, чтобы я поклялась, что зуб даю.
   Двое из секретной службы переглянулись.
   — А если мы дадим тебе сто крон? — осторожно предложил Хельге.
   — За кого вы меня принимаете? Я все-таки его сестра.
   — Ну ладно, — сказал Халлгейр, и они повернулись, собираясь уходить.
   — Подождите! — остановила их девочка.
   Они еще раз повернулись.
   — Что?
   Она поморгала и протянула руку:
   — Двести крон.
 
   Пожилая пара смотрела сверху вниз на энергичного рыжеволосого мальчишку, такого маленького, что его почти не было видно за прилавком магазина, в который они зашли.
   — Нет, — сказал мужчина. — Мы не хотим покупать дельтаплан, мы всего лишь немножко заблудились, говорю я тебе. Если ты расскажешь нам, как ехать, мы наконец выберемся из этого проклятого, Богом забытого места туда, где живут люди!
   — Вы не только получите скидку в тридцать процентов и вдобавок комплект шестов, чтобы использовать дельтаплан в качестве палатки в том случае, если придется приземлиться где-нибудь в горах… — сказал рыжеволосый мальчик, запрыгнув на прилавок, — вы получите еще и пакет угля, чтобы приготовить мясо на гриле!
   — Послушай, моя жена боится высоты, и мы никогда не…
   — И это еще не все! — закричал мальчик. — Вы получите также карту Южного Трёнделага, Западной Швеции и половины Восточной Норвегии!
   — Нет, нет, нет! Как отсюда выехать на автостраду, парень?
   — Если вы купите один, всего лишь один дельтаплан, вы получите карту и совершенно самостоятельно найдете дорогу до самого Гётеборга. А поскольку день сегодня прекрасный, я решил добавить пакет — нет, не пакет, а ДВА пакета — какао! Ну так как?
   — Нет! — прорычал мужчина и стукнул кулаком по прилавку с такой силой, что его испуганная жена, боявшаяся высоты, вздрогнула, и ее шляпа съехала набок.
   Рыжеволосый мальчик кивнул:
   — Понимаю, вам нужно немного подумать, добрый человек. Хорошо, тогда я с удовольствием объясню вам, как отсюда выехать. Это совсем несложно, вы сами видите, что все остальные как-то выбрались. Позвольте только спросить, не трудно ли будет вам бросить в почтовый ящик эту открытку, когда вы вернетесь к благам цивилизации. Открытка адресована моим друзьям Лисе и доктору Проктору.
 

 
   Женщина кивнула, поправила шляпу и взяла открытку, а мальчик развернул карту и начал объяснять мужчине путь к цивилизации.
   В открытке было написано вот что:
 

 
   Рыжеволосый мальчик вышел из дома и стал махать автомобилю, который рванулся вперед, оставляя за собой облако пыли. Вскоре звук мотора затих, и теперь было слышно лишь негромкое пение птиц, доносившееся из леса, окружающего дом и ангар с большим рекламным щитом:

   ПРОДАЖА!
   ДЕЛЬТАПЛАНЫ С 30 %-ной СКИДКОЙ.
   ПОКУПАЙТЕ СЕЙЧАС!!!

   Но вот Булле услышал еще один звук. Это был голос. Он доносился откуда-то сверху.
   — Эгей, Булле! Булле! Смотри сюда!
   Булле прикрыл рукой глаза от солнца и посмотрел на дельтаплан, кружащий над ним. Под крылом дельтаплана висел человек в тесном тренировочном костюме красного цвета, с трудом вместившем огромный живот, и в очках с толстыми стеклами, больше похожими на стеклянные шарики.
   — Гляньте на меня! Я — Петтер! Только меня зовут Петтер! Новый рекорд, Булле! Я долетел почти до Дании и вернулся! Да здравствует Петтер!
   Человек — судя по всему, его звали Петтер — стал плавно спускаться к Булле, бешено размахивая руками.
   — Здорово, Петтер! — крикнул в ответ Булле. — Но будь осторожен, чтобы не…
   Раздался треск, крепления и крылья рассыпались, дельтаплан врезался в стену дома, сорвал телеантенну и упал на землю.
   Булле подбежал к Петтеру, который выполз из-под обломков и принялся стряхивать землю и траву с толстого живота.
   — Эх ты, растяпа! Надо было смотреть, куда летишь!
   — Какая разница, хоть смотри, хоть не смотри, я все равно ничего не вижу, — сказал Петтер и поправил очки. — Я летал к берегу, Булле! Скоро научусь летать до Копенгагена и буду там покупать сдобные булочки к нашему какао. Кстати, о какао…
   — Я подогрею то, которое мы приготовили сегодня утром, — вздохнул Булле.
   Полчаса спустя они сидели на кухне и пили какао, а Петтер, кроме этого, очень сосредоточенно смотрел на доску китайских шахмат.
   — Я думаю, — сообщил Петтер.
   — Угу, — сказал Булле. — Ты думаешь уже двадцать минут и все еще не сделал первого хода. А пора бы!
   — Да я не о китайских шахматах. Я думаю о том, что ты здесь уже давно. Не скажу, чтобы твое присутствие было мне неприятно, но…
   — Травля, Петтер, травля. Все в школе и все домашние смеются надо мной. Все мои друзья…
   — Все друзья? Сколько же их?
   — Ладно, оба моих друга… Они меня предостерегали. Говорили: надо помалкивать о том, что мы спасли мир от невидимых монстров с Луны, нам все равно никто не поверит. Но я-то… я всегда был идиотом…
   — Знаешь, не надо быть таким строгим по отношению к самому себе, Булле! Ты совсем не идиот!
   — Нет, идиот!
   — Нет, не идиот! Ты гораздо умнее, чем… Чем я, например.
   — Нет, не умнее.
   — Уж можешь мне поверить, Булле!
   — Нет.
   — Да!
   — Ладно, будь по-твоему, — согласился Булле и стал громко прихлебывать какао.
   — Тихо! — сказал Петтер и поднял голову. — Слышишь звук?
   — Он называется «прихлебывание», — ответил Булле.
   — Не этот, а вон там! — Петтер показал на потолок.
   Булле прислушался. И правда. Звук «жжик-жжик-жжик» становился все громче.
   Булле выглянул из кухонного окна. От внезапно возникшего ветра наклонились елки, взлетела пыль на дороге, трава прижалась к земле. Звук становился все громче, во дворе появилась тень.
   И пока эти двое сидели за чашкой какао, приблизился воздушный корабль, который повис прямо напротив их кухонного окна, разгоняя во все стороны пучки травы, еловые шишки и кур.
   — Как ты думаешь, кто это? — спросил Петтер и сделал глоток какао.
   — Похоже на вертолет, — сказал Булле.
   Рекламный щит с надписью «ПРОДАЖА! ДЕЛЬТАПЛАНЫ С 30 %-ной СКИДКОЙ. ПОКУПАЙТЕ СЕЙЧАС!!!» развалился и улетел.
   — Это-то я вижу, но кто там внутри?
   — Если судить по солнцезащитным очкам и шапкам, то это секретная служба гвардии.
   — Ага. В таком разе давай приготовим себе еще какао.

Глава 4
Булле принимает решение

   — НЕТ, — СКАЗАЛ БУЛЛЕ.
   — Чего нет? — поинтересовался Халлгейр, поправил шапку, отхлебнул какао и осмотрелся в кухне.
   — Я не возьмусь за это дело.
   — Но почему? — спросил Хельге и стер какао с усов. — Сам король просит тебя спасти Норвегию от ентого финансового краха!
   — Спасибочки, я один раз уже спас Норвегию, и смотрите, что получилось.
   — Но… тут украдено золото, и ты нужен людям, Булле!
   — Нужен людям? — повторил Булле. — Наверное, для того, чтобы они смеялись надо мной?
   — Смеялись? Это еще почему?
   Булле сложил руки на груди.
   — Идите домой, добрые люди. Идите и расскажите королю и другим, что, хотя они постарались нанести ущерб невероятно доброму имени и репутации Булле, он сохранил свою гордость. — Голос Булле слегка задрожал. — Скажите, что на этот раз им придется обойтись своими силами, что никакой Булле не придет их спасать, что я желаю удачи великой Норвегии и удаляюсь в лес!
   С этими словами Булле встал и вышел.
   Хельге и Халлгейр вопросительно посмотрели друг на друга. Потом на Петтера.
   — Сдается мне, что вы этого не видели, — сказал Петтер.
   — Не видели чего? — спросил Хельге.
   — Это что-то секретное? — спросил Халлгейр.
   — Да нет, это выложено на YouTube, — ответил Петтер.
   — Мы смотрим, только если там есть что-то секретное, — сказал Халлгейр. — Эн-эр-ка-два^[13] и тому подобное.
   — По телику это тоже передавали, — сказал Петтер. — «Вруны Норвегии».
   — А, понятно. Его сестрица тоже говорила об этой программе…
   Две минуты спустя Петтер включил компьютер и поставил сюжет из YouTube. Репортер стоял на Пушечной улице перед желтым домиком, в котором несколько часов назад побывали Хельге и Халлгейр, и со смехом шептал в камеру:
   — Сегодня передача «Вруны Норвегии» пришла к дому в Осло, в котором, по слухам, живет самый большой — и в то же время, очевидно, самый маленький — врун Норвегии. Мы, по своему обыкновению, будем делать вид, что мы серьезная программа и верим во все, что он говорит. Пойдемте поздороваемся с его матерью и сестрой…
   Следующая сцена показала двух человек, сидящих на диване в комнате, где царил невероятный беспорядок. Это были девочка, которую Хельге и Халлгейр встретили в доме Булле, и женщина в стеганом розовом халате.
   — Все началось с небольших преувеличений, — сказала женщина и печально посмотрела в камеру. — Со временем становилось все хуже и хуже. А недавно он стал утверждать, будто вместе со своими друзьями спас мир и будто он путешествовал во времени, находясь в ванне.
   — А откуда у него стремление лгать, как вы думаете?
   — Не от меня, во всяком случае. Это со стороны его отца. Дед написал книгу под названием «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было». В этой книге все вранье, от начала и до конца.
   — От начала и до конца, — повторила девочка и скорчила язвительную гримасу.
   В следующем кадре Булле стоял в зале ток-шоу с поднятыми вверх руками, готовый принимать восторженные приветствия зрителей.
   — Он даже не замечает, что над ним просто издеваются, — вздохнул Петтер.
   — Добро пожаловать на передачу «Вру… ммм… Норвегии»! — громко произнес журналист, ради такого случая облаченный в элегантный костюм. — Это правда, что ты путешествовал во времени и перенесся в день битвы при Ватерлоо?
   — Истинная правда.
   Публика в зале ответила аплодисментами, Булле повернулся к зрителям и галантно поклонился.
   — Ты действительно встречался с Наполеоном?
   — Конечно, — милостиво улыбнулся Булле и сложил руки вместе, соединив кончики пальцев. — Собственно, какое-то время я и был Наполеоном. Именно таким образом я воспрепятствовал началу битвы.
   — Значит, ты был Наполеоном и предотвратил битву при Ватерлоо, так что она не состоялась?
   — Кому-то надо было это сделать, а я случайно оказался там, — как можно более скромно сказал Булле и стал изучать свои ногти.
   Восторженные приветствия зрителей. Но крупный план показал, что они чуть не падали со стульев от хохота.
   — И за это мы благодарим Булле, он же Наполеон!
   Аплодисменты продолжали греметь, пока миловидная помощница провожала Булле, который, уходя, улыбался и махал зрителям.
   Когда Булле вышел из кадра, ведущий программы повернулся к телезрителям и прошептал:
   — И это, по моему мнению, совершенно бесспорный кандидат на титул самого большого вруна Норвегии. Но теперь вы, телезрители, должны путем голосования ответить на вопрос, кто же…
   Петтер выключил компьютер.
   — Ничего удивительного, что он обиделся и не хочет повторения, — заметил Хельге.
   — Как нам его переубедить? — спросил Халлгейр.
   — Надо, понимашь, сказать о защите домашнего очага и семьи, короля и отечества.
   — И норвежской денежной единицы — кроны.
   — Отлично, Халлгейр! И еще можно исполнять душещипательную музыку, пока мы будем говорить все это, говорить все громче и громче, со слезой в голосе.
   — Хорошо придумано, Хельге. Идем в лес и найдем нашего малыша…
   Но в ту же секунду громко и жалобно проскрипели дверные петли — это кто-то рывком открыл дверь.
   А в следующую секунду этот же человек с грохотом захлопнул дверь.
   Перед ними с рюкзаком на спине стоял Булле.
   — Мы думали, что ты, того, ушел в лес, — сказал Халлгейр.
   — Я передумал, — заявил Булле.
   — Скорее включай душещипательную музыку, — прошептал Хельге Петтеру. — А я тем временем начну говорить про домашний очаг и отечество…
   — Если вы кончили пить какао, я готов ехать в Осло, — сказал Булле.
   — Как? Я даже не дошел до слезы в голосе…
   — Обойдемся без этого. Я же сказал, что передумал.
   — И?..
   Булле пожал плечами и поковырялся в зубах грязным ногтем.
   — И, и, и. Хорошо заниматься дельтапланами и китайскими шахматами, но кража золота звучит гораздо более заманчиво. А ты, неужели ты можешь выпить столько чашек какао?
   Вот так и получилось, что точно в тридцать три минуты и двадцать четыре секунды после половины седьмого по зулусскому времени над безлюдным поселком прозвучали звуки «жжик-жжик». Петтер, оставшийся на земле, стоял и махал им вслед.
   Рядом с пилотом сидел Булле в наушниках, почти полностью закрывающих его маленькую рыжеволосую голову с веснушчатым курносым носом, и канючил, чтобы ему дали порулить, потому что он — вот те крест! — летал на военных самолетах в двух мировых войнах и, кроме этого, был первым пилотом моложе восемнадцати лет, который управлял беспилотной ракетой во время полета к планете Сатурн и ее окрестностям.

Глава 5
Наши друзья всё узнают про задание. Правда, не совсем ВСЁ…

   КОРОЛЬ СЛЕГКА ОТТЯНУЛ ЧЕРЕСЧУР тугую орденскую ленту, откашлялся и немного отодвинул назад конторский стул из ИКЕА. Как-то раз он попробовал перенести в кабинет свой трон, но тот оказался слишком высоким и прижал его ноги к столу. Перед королем стояли единственные во всем королевстве люди, которые знали о краже золотого запаса Норвегии. Хельге и Халлгейр из секретной службы гвардии, директор Банка Норвегии Тор. А также доктор Проктор, Лисе и Булле.
   — Итак, к следующему понедельнику, когда сюда явится с инспекцией Всемирный банк, золото должно быть на своем месте в хранилище Банка Норвегии, — сказал король. — Если этого не произойдет, нас ждет банкротство и мы будем жить как в восточной части Австрии. Вы этого хотите? Да или нет?
   — Э… — сказала Лисе и посмотрела на доктора Проктора, у которого взлетели вверх брови, и на Булле, который, прикрыв глаз, задумчиво почесывал щеку.
 

 
   — У нас есть другие варианты? — спросил Булле.
   — Верный ответ — «Нет!» — прорычал король. — Норвегия надеется на вас троих. Есть хорошая новость: в результате усиленной работы секретная служба гвардии добыла кое-какую информацию, так что вы начинаете не с нуля.
   Халлгейр откашлялся:
   — Эксперты изучили отверстие в банковском хранилище. Грабители, ясное дело, проделали отверстие буром, наконечником которого служил очень большой алмаз. Единственный подходящий по размеру алмаз был недавно украден в Йоханнесбурге в Южной Африке.
   — И еще мы поговорили с коллегами из секретной службы Бразилии, — сказал Хельге. — Пока что это секрет, но на прошлой неделе был украден золотой запас Национального банка Бразилии. Бразильские власти никому ничего не говорят, но у них возникло опасение, что они станут беднее, чем аргентинцы.
   — А так как мы оченно находчивые, то мы проверили списки авиапассажиров, которые летали в последнее время и в Йоханнесбург, и в Осло, и в Бразилию. Таких мало, и найти их совсем нетрудно, все равно что доехать до Стрёмстада.
   — Или до Крагерё.
   — Или до Оля в Халлингдале.
   — Вернитесь к сути, — приказал король.
   — А суть, — подхватил Хельге, — в том, что за последнее время только трое побывали во всех трех городах, и не какая-нибудь там мелкая рыбешка.
   — Скорее, совсем наоборот, — сказал Халлгейр. — Чистые акулы.
   — К сути! — крикнул король.
   — Они, само собой, ездили по липовым документам и говорили, будто они братья Пруст, но нас они не обманули, ни в коем разе, нет! Эти трое на самом деле… — Хельге выдержал паузу, вглядываясь в лица удивленных людей, чтобы убедиться, что все затаили дыхание, — братья Хруст!
   Хельге с триумфом посмотрел вокруг себя, но не увидел ни затаивших дыхание, ни испуганных.
   — Братья Хруст известны как самые жуткие бандиты в Мало- и Великобритании, — пояснил Халлгейр.
   — Круто! — крикнул Булле. — Жуткие — это круто!
   — Но вот ведь что странно, — сказал доктор Проктор. — Как это братьям удалось увезти в самолете ВЕСЬ золотой запас Норвегии? Если вспомнить, что золото очень тяжелое, им пришлось заплатить целое состояние только за перевес багажа.
   — Там был всего один золотой слиток, — сказал директор банка Тор и смущенно улыбнулся. — Не было никакого перевеса.
   — Всего один золотой слиток? — повторила Лисе и вскинула бровь. — И это весь золотой запас Норвегии?
   — С течением времени он немножко сократился, — сказал Тор.
   — Вот это да-а-а, — протянул доктор Проктор. — И куда девалось остальное золото?
   Тор пожал плечами:
   — Все дело в сладостях.
   — Из золота делали сладости? — поразился Булле.
   — Нет, зубные пломбы, — ответил Тор. — После войны норвежцы стали есть так много сладостей, что к семидесятым годам не осталось золота для зубов. Может быть, вы помните тысяча девятьсот семьдесят второй год, когда у всех болели зубы?
   Присутствующие отрицательно покачали головой. И только король кивнул и ухватился за подбородок.
   — Это было кошмарное время, — сказал Тор. — По всей стране, от мыса Нордкап до мыса Линнеснес, раздавались аханье, стоны и крики боли. Стортингу пришлось принять закон о финансировании гигиены зубов. И с этого времени зубные врачи стали понемногу проедать золотой запас Банка Норвегии. Вплоть до сегодняшнего дня…
   — Значит, теперь все золото находится во рту у норвежцев, которые поглощают сладости и не чистят зубы? — спросила Лисе и с суровым видом сложила руки на груди. — Безобразие!
   — Ага, — сказал Булле, сунул указательные пальцы в рот и растянул его так, что казалось, верхняя половина головы вот-вот отвалится. — Посмотрите-ка сюда…
   И верно, там тускло блеснуло нечищеное золото.
   — Но если вы уже знаете, что в краже виновны братья Хруст, почему их не арестовали? — спросил Проктор.
   — Причин много, — ответил директор банка Тор. — Прежде всего, у нас нет никаких доказательств, кроме авиабилетов.
   — Но должны же они где-то спрятать золото, — сказала Лисе. — Надо обыскать гаражи, подвалы и…
   — Чердаки! — выкрикнул Булле. — Бразильское золото на чердаке! Как изящно!
   Директор банка покачал головой:
   — Братья Хруст давно отдали золото своему заказчику. Я сильно сомневаюсь, что у братьев Хруст хватит сообразительности, чтобы организовать столь хитроумные грабежи по собственной инициативе. Весь вопрос в том, кто является заказчиком.
   — А полиция может арестовать братьев Хруст и выведать у них, кому они отдали золото? — спросила Лисе.
   Директор банка вздохнул:
   — Ах, если бы все было так легко, Лисе. Они твердые, как кремень, и не проболтаются, даже если их пытать. Я не хочу сказать, что их надо пытать…
   — Надо! — закричал Булле и запрыгал. — Пытать! Но немножко!
   — К сожалению, ООН постановила, что пытки, даже легкие, незаконны, — вздохнул король и оттянул слишком тесную орденскую ленту. — Поэтому единственный способ найти золото — это проникнуть в их банду. То есть выдать себя за одного из них, подружиться с ними, заручиться их доверием. И тогда уж — может быть, за кружкой пива в баре, когда им захочется немножко расслабиться, — тогда уж выведать, где находится золото.
   — Но ведь это могут сделать полицейские агенты в Англии, — сказала Лисе. — К тому же они говорят по-английски.
   — Мы уже связывались с полицейскими агентами, как ты их называешь, — ответил Хельге.
   — Или со Скотленд-Ярдом, как мы их называем, — подхватил Халлгейр с чувством превосходства.
   — И они сказали, что у братьев Хруст отличный нюх: они сразу могут узнать английского полицейского. Дело в том, что от полицейских пахнет…
   — Кажется, капустой.
   — И тогда Скотленд-Ярд предложил отличную идею: обмануть братьев Хруст с использованием детей или чокнутых профессоров. От них-то уж наверняка ничем не пахнет.
   — Вот-вот! — сказал король. — Задание понятно?
   — Так точно! — Булле расправил плечи и отдал честь. — А если понадобится чуть-чуть применить пытку, у нас есть на это лицензия? Защипать? Довести до истерики? Защекотать?
   — Завтра утром вы едете в Лондон, — сказал король. — Вы встретитесь с секретным агентом Скотленд-Ярда около фигуры Майкла Джексона в Музее восковых фигур мадам Турет ровно в восемь минут девятого. У агента будет новая информация о братьях Хруст. И помните, что это секретное задание. Поэтому, если вас схватят…
   — …то никто нас не спасет! — восторженно закричал Булле. — Вот такое я ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ!!!
   Лисе сделала большие глаза, а доктор Проктор посмотрел на Булле серьезным, озабоченным взглядом.
   — Еще вопросы? — сказал король.
   — У братьев есть какие-нибудь особые приметы, по которым их было бы легче узнать? — спросил Проктор.
   Король посмотрел на гвардейцев, те переглянулись, пожали плечами и покачали головой.
   — Никаких примет? — уточнила Лисе.
   — Никак ничего не вспомнить, — сказал Халлгейр. — Кажись, у каждого на лбу татуировка из одной буквы.
   — Но мы не знаем, из какой именно, а потому енто не очень поможет, — сказал Хельге.
 
   Король пожал каждому из наших героев руку и с улыбкой пожелал им удачи.
   Но как только троица вышла, он отошел к окну. Улыбка исчезла с его лица.
   — У меня создается ощущение, что вы рассказали мне не всю правду о братьях Хруст, — заговорил он.
   — Э-э, — сделав наивное лицо, сказал Хельге. — И почему?
   — Я никогда не замечал, чтобы от полицейских пахло капустой. Мне кажется, вы солгали. Так?
   Хельге поежился:
   — Может, и так.
   — Но совсем чуть-чуть, — добавил Халлгейр.
   — Мы не хотели пугать молодежь и потому не сказали, что в Скотленд-Ярде вообще никто не приближается к братьям Хруст. А уж тем более никто не приближается к… — Хельге понизил голос и что-то прошептал.
   — Что? — спросил король.
   Хельге снова что-то прошептал.
   Король обернулся к Халлгейру:
   — Что он говорит?
   — Он говорит… — Халлгейр понизил голос и что-то прошептал.
   — Бросьте эту ерунду! — прогрохотал король. — К кому не приближается Скотленд-Ярд?
   Хельге подошел к королю вплотную и прошептал ему прямо в ухо:
   — Да к мамаше.
   — Хруст, — прошептал в другое ухо Халлгейр.
   — К мамаше? — переспросил король. — Хруст?
   — Тсс! — сказал Хельге.
   — Двойное тсс! — сказал Халлгейр.
   — Это их мамаша! — прошептал Хельге и испуганно огляделся по сторонам. — Она — это самое плохое, что появилось в Лондоне после великой чумы тысяча шестьсот шестьдесят пятого года.
   — Она все видит и все слышит, ее нельзя обмануть, и она такая жестокая, что никто не смеет громко называть ее имя, — прошептал Халлгейр.
   — Э-э, извините, что я спрашиваю, — вмешался директор банка. — Но какую, собственно говоря, жестокость могут проявить три грабителя банков и их мамаша?
   — Они играют в покер на битье по костяшкам пальцев со всеми, кто к ним попадет, — сказал Халлгейр и слегка закатил глаза.
   — В покер на битье по костяшкам пальцев? — хором повторили директор банка и король и вопросительно посмотрели на двух гвардейцев из секретной службы, которые сложили руки на груди и мрачно кивнули.
   — Наверное, это не очень страшно, если проиграешь четыре или пять ударов, — сказал Халлгейр. — Ну, стукнут тебя колодой карт, ну, ясное дело, башка закружится, ну, покраснеешь чуток.
   — Но если проиграешь десять тысяч ударов… — продолжил его мысль Хельге и закатил глаза так сильно, что осталось только одно белое… и немножечко красного.
   — И что же тогда? — спросил директор банка.
   — Один агент Скотленд-Ярда попытался проникнуть в банду. Мамаша разоблачила его, они сыграли с ним в покер, и он проиграл десять тысяч ударов колодой карт.
   Гвардейцы синхронно покачали головой.
   — Так что с ним случилось? — спросил директор банка.
   — К сожалению, тем, кому не исполнилось восемнадцать лет, этого говорить нельзя, — ответил Халлгейр.
   — Могу поклясться, что мне намного больше восемнадцати лет, — сказал король, грозно хмуря брови.
   — А как быть с теми, кто сейчас читает эту книгу?
   — Что? — удивился король. — Какую такую книгу?
   — Он просто болтает языком, — поспешно сказал Хельге. — Ты же знаешь, что это секрет, Халлгейр.
   — Извиняюсь, я забылся.
   Король набрал воздуха и прокричал:
   — Король приказывает: ГОВОРИ!
   — Они раздолбали беднягу в хлам этой колодой карт. От него осталась только кучка чего-то похожего на тертый сыр пармезан.
   Король и директор банка, потеряв дар речи, уставились на гвардейцев из секретной службы.
   — Так куда… на что же мы их послали? — простонал король.
   — Ну, у этой-то троицы все будет нормалек, сами увидите, — сказал Халлгейр. — Глядишь, и не поймают их.
   — Ага, — сказал Хельге. — Не берите в голову.
 

Глава 6
Искусство упаковывать багаж перед поездкой, например, в Лондон

   — ЭТО НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО — уметь упаковывать багаж, — сказал доктор Проктор и принес из подвала потертую сумку для гольфа. — Речь в первую очередь идет не о том, что ты не берешь, а о том, что ты берешь. Расскажите-ка мне, что вы с собой взяли, мои дорогие друзья.
   — Я беру вот этот рюкзак. — Лисе показала на красный рюкзак для прогулок в горах. — В нем лежат предметы туалета, шесть смен нижнего белья, непромокаемая одежда, перочинный нож, пара шерстяных носков на случай холода, пластырь, маленький карманный фонарик и запасная пара очень хорошей обуви на случай, если мы будем ходить долго.
   — Ага! — сказал доктор Проктор. — Вот как рассуждает опытный турист, который совершал путешествия не только в пространстве, но и во времени. А ты, Булле?
   — Я еще более опытный турист! — заявил Булле. Он показал на пластиковый пакет с надписью «РЕМА 1000»^[14], лежащий на столе рядом с пробирками, в которых булькало и дымилось что-то голубое. — Пара почти не ношенных трусов, жидкость для снятия лака с ногтей, игра «Монополия» на случай дождя и коробка таблеток от малярии, оставшаяся от дедушки.
   — Таблетки от малярии? — удивился доктор Проктор. — В Лондоне нет малярийных комаров, Булле.
   — Значит, лондонского малярийного комара уже уничтожили? Это хорошо, потому что я не очень уверен в сроке годности. На коробке написано: «12 марта 25», и у меня есть подозрение, что подразумевается тысяча девятьсот двадцать пятый год.
   — А зачем тебе жидкость для снятия лака с ногтей? — спросила Лисе. — Ты ведь не пользуешься лаком для ногтей!
   — В этом все и дело, — сказал Булле. — Если вдруг у меня на ногтях появится лак, я постараюсь как можно скорее его удалить.
   — А где зубная щетка и еще хотя бы одна пара трусов про запас? — спросила Лисе.
   — Зубная щетка в заднем кармане брюк, пасту я попрошу у тебя, а лишние трусы опытному туристу ни к чему. Кроме того, я оптимист.
   — Как это понимать?
   — Я уверен, что мы справимся с нашим заданием раньше, чем нужно будет менять трусы во второй раз.
   — Хороший настрой — это тоже полезный багаж, — заметил профессор. — А как вы думаете, что возьму я, помимо всего самого необходимого? Помните прищепки на нос, которые я изобрел, чтобы мы могли говорить по-французски? Теперь я создал кое-что получше. Мультиязычную пилюлю, благодаря которой мы сможем говорить и понимать по-английски целых четырнадцать дней. К тому же у нее вкус малины.
   — Одну пилюлю надо дать Булле, — сказала Лисе.
   — Да знаю я английский! — рассердился Булле. — Ай кэн инглиш^[15]. Слышала?