Страница:
Михаил Нестеров
На один выстрел больше
Все персонажи этой книги – плод авторского воображения. Всякое их сходство с действительными лицами чисто случайное. Имена, события и диалоги не могут быть истолкованы как реальные, они – результат писательского творчества. Взгляды и мнения, выраженные в книге, не следует рассматривать как враждебное или иное отношение автора к странам, национальностям, личностям и к любым организациям, включая частные, государственные, общественные и другие.
В книге использованы фрагменты статей и обзоров в Интернете, в частности энциклопедии Wikipedia.
В книге использованы фрагменты статей и обзоров в Интернете, в частности энциклопедии Wikipedia.
Часть I
Глава 1
Черный посыльный
Новый Орлеан, штат Луизиана, США
...Карло Гальяно после вчерашнего застолья, организованного в его честь, выглядел помятым и усталым. Он с трудом дождался одиннадцати и выпил первую в этот день порцию виски. Но крепкий напиток не принес ему облегчения – лишь обжег гортань и вызвал позыв к рвоте. Гальяно стошнило прямо на ковер, на котором стояло его любимое кресло, а сам он держался одной рукой за его высоченную спинку.
Через минуту в гостиную вбежала горничная-мексиканка и, опустившись на колени, стала убирать рвоту. Гальяно выругался, глядя на нее сверху вниз:
– Уродка! Унеси ковер куда-нибудь и вычисти его там!
Подоспевший Винсент Трователло, Подкидыш, буквально потушил пожар: увел босса с ковра, дав горничной скатать его и унести, и налил ему вермута «Чинзано Россо».
Гальяно скривился:
– Как же воняет эта полынная дрянь!
– Пейте, босс. Это настоящее лекарство для желудка. И закусите вот этим сыром.
Гальяно последовал совету Подкидыша и уже через минуту смотрел на него с благодарностью.
– Позови Сантоса. Мне нужно побеседовать с ним с глазу на глаз.
Гальяно выглядел старше своих почти что семидесяти лет, однако в груди его билось здоровое еще сердце. За всю свою долгую жизнь он не выкурил ни одной сигареты. Больше того: никто не выкурил ни одной сигареты в его присутствии. Порой его беспокоили коленные суставы и желудок, но, как и сегодня, рядом всегда оказывался достойный лекарь.
Он встречал своего посыльного, сидя в любимом кресле, представляя собой карикатуру на короля: в одной руке – бокал с вином, в другой – бутылка; скипетр и держава.
– Звали, босс?
– Звал. Подойди.
Альваро Сантос подошел ближе, бросил взгляд на каминную полку, заставленную фотографиями, что не укрылось от проницательного Гальяно. Он сам приложил руку к тому, чтобы его семейный посыльный жил ролью в долгом сериале под названием... пусть будет «Жизнь без лица». Он не боялся накаркать, представив почти невероятное: в дом вламываются агенты ФБР и арестовывают всех, включая самого Гальяно, и, предъявив последнему обвинения в том, что сегодня он надругался над старым ковром, везут его в участок. А Альваро Сантоса они отпускают. Потому что он обознался дверью, и зовут его Анджело Росси. Вот и паспорт, подлинность которого не вызовет сомнений даже у судебного эксперта.
– Один наш родственник повел себя дурно, – приступил к делу Гальяно, наливая себе еще вермута. – Подай-ка мне сыру. Да, на том блюде. – Он принял от Сантоса кусочек сыра на шпажке. Это был его стиль: обозначить тему разговора и сменить ее. Но только за тем, чтобы сделать на ней неожиданный акцент. – Сыр и вино прекрасно сочетаются.
– С этим не поспоришь, – был вынужден заполнить вопрошающую паузу Сантос.
– Вот этот сыр старый и жирный, он полезен для моего желудка. Как полезен для него и вермут. Кислый и острый сыр убьет меня быстрее пули. О сочетании вин и сыров тебе лучше расскажет твой друг – Винни Подкидыш.
Сантос и бровью не повел, задавшись вопросом: «Это он, что ли, повел себя дурно?»
Он был одет в темный костюм, галстук – броского желтого цвета, волосы зачесаны назад и, казалось, зафиксированы лаком.
Гальяно тем временем продолжал:
– Это вино и этот козий сыр – они из одного места. Они сохранили аромат Тирренского моря...
«Боже, – думал Сантос, закатив глаза и опустив при этом голову, чтобы босс не заметил этого презрительного жеста. – Боже, неужели каждый раз, когда боссу нужно было убрать кого-то со своего пути, я терпел этот бред?»
– Один из наших близких родственников попрал нравственные принципы нашей семьи.
«Вот это что-то конкретное».
– Убьешь его.
«И это знакомо».
– Я хочу, чтобы он смотрел тебе в глаза, когда ты будешь душить его.
«Бедняга Винни...»
– Я все сделаю. Укажите только сроки.
– Указать сроки? – Гальяно развел руки в стороны. – Сегодня, завтра, на этой неделе. Мне все равно.
– Хорошо, босс.
Сантос развернулся и пошел было прочь, однако Гальяно окликнул его:
– Погоди, Сантос.
– Да?
– Не придуши по ошибке другого человека.
– Об этом не беспокойтесь.
– Как я могу не беспокоиться, болван, когда я не сказал тебе его имени!
– Винни, конечно.
– «Винни, конечно»?! Да нет, не Винни! Тебе выпала честь последним посмотреть в глаза Марии Романо. Ступай, Сантос, – Гальяно взмахом руки отпустил его. – Ступай, я сказал!
Мария встретила гостя тепло, лично накрыла стол на роскошной террасе, в которой, казалось, навсегда поселилось солнце.
– Ты ведь не просто в гости приехал?
– Я приехал засвидетельствовать свое почтение дону Романо, – ответил Сантос. Приехал он на двухдверном «Кадиллаке Эльдорадо» вишневого цвета и припарковал его рядом с другим, современным и более элегантным «Кадиллаком-XLR» с откидным верхом, принадлежавшим Марии.
– Муж скоро спустится к нам, – медленно произнесла она, подразумевая, что «сползет он не скоро». И Сантос, кажется, понял ее.
– На днях вспомнил, как мы познакомились, – продолжил он, пригубив и похвалив вино. – Потом ты нарушила «устав»: дала рекомендации самому дону Гальяно.
– Законы для того и существуют, чтобы их нарушать. Ты тоже не святой, правда?
– Что верно, то верно. Вторая заповедь гласит: «Никогда не смотрите на жен друзей». Я до сих пор смотрю на тебя. Il primo amore non si scorda mai[1].
Мария не разучилась краснеть. Это при том, что ждала развязки. Просто так, в гости, семейные посыльные не приходят. И здесь женщина кривила душой: она знала причину...
И Мария не выдержала, бросив быстрый взгляд на лестницу: ей показалось, она слышит тяжелые шаги мужа.
– Зачем ты приехал? Говори, ну!
– Карло велел убить тебя. За что – я хочу знать причину. Изменила мужу?
Пауза, за время которой Мария выпила вина.
– Да, – наконец сказала она.
– Давно, недавно?
– Все вместе, если это имеет значение.
– Что это значит, мать твою, объясни!
– Всплыла моя связь с одним человеком. Мы встречались пять лет. И все эти годы... я содержала его.
– Вот дерьмо! – чуть слышно прошипел Сантос, мысленно представляя мускулистого альфонса. Подняв глаза на Марию, он спросил: – И что мне теперь делать?
– Для тебя главное – уложиться в срок. Я знаю обычаи семьи не хуже, а даже лучше, чем ты. У меня есть время? – с надеждой спросила она.
– Неделя, – с небольшой задержкой ответил Сантос. Он знал, что для Марии этот срок – целая вечность. Так получилось, что это он давал ей отсрочку.
Несколько лет Серджио Романо был подручным крестного отца, потом отказался от этой должности по причине болезни: он страдал мозговым атеросклерозом.
Когда Романо спустился на террасу (его комната находилась на втором этаже), Сантос заметил едва заметную улыбку на его губах, и взгляд его стал жестче. Теперь посыльному не требовалось доказательств: это Романо сдал боссу свою жену и ждал ее смерти.
– Здравствуй, Сантос, – приветствовал он гостя, как и остальные члены семьи, называя испанца по фамилии.
– Здравствуй, Серджио.
– Останешься на ночь?
– Одна блоха сну не помеха, – ответил гость итальянской пословицей.
В эту ночь Сантос не сомкнул глаз. Под утро постучал в спальню Марии. Она открыла сразу. Глаза у нее были сухими, но в ее руке он заметил платок.
– Зачем ты пришел?
– Хочу кое-что сказать тебе.
Она пожала плечами: «Как хочешь». И присела на краешек кровати.
– Гальяно последние несколько месяцев косо смотрит на меня. Он стал старым, и ему все труднее скрывать свои чувства и настроение. Уверен, эта дохлятина и мне присмотрела кусок земли на кладбище. Мария, ты – последняя в моем послужном списке. Винни Подкидыш уберет меня по возращении.
Он взял женщину за руку.
– О чем ты думала, когда...
Она перебила его:
– Все случилось быстро. Но ждала я этого долго. У Романо дистрофия не только нервных клеток головы. Альцгеймеровский синдром у него начался с члена. Я с ума сходила. Думала, только в кино бывает такое: у кого-то не было секса несколько лет...
– Ну да, и ты ни о чем не жалеешь.
– Наоборот: раскаивалась каждую минуту.
– Тебе нужно быть последовательной до конца: вслед за одной глупостью совершить другую.
– Говори, я слушаю.
– Нам надо бежать.
– Ты спятил, Сантос! Гальяно...
– Брось! Гальяно думает, что в мире нет таких мест, до которых не дотянулись бы его щупальца. Но он ошибается. Таких мест много. Лично я выбралодно. Это остров в архипелаге Сокотра. Не перебивай меня. Я веду переписку с людьми, которые согласны дать мне прибежище. И они ни при каких условиях не выдадут меня ни Гальяно, ни официальным властям Америки.
– Кто же эти люди?
– Радикальные исламисты.
Мария по-мужски присвистнула и покрутила у виска пальцем.
– Ну о чем можно договориться с «любителями небоскребов»?
– Например, о поставках автопилота нового поколения, который самостоятельно выбирает не только здание, но и этаж, – сострил Сантос. – Но шутки в сторону. У меня есть план. Слушай.
Дар убеждать людей проявился в Сантосе во всей красе. Прошло всего четверть часа, а Мария уже начала собирать вещи в дорогу. Он помогал ей словами:
– В кассах аэропортов, авто– и железнодорожных вокзалах, в пунктах проката машин ты будешь предъявлять свой паспорт, оставляя следы. И только на Сокотре они оборвутся. К тому времени я «настигну» тебя и пошлю дону Гальяно факс: «Дело сделано». До нашего острова нам останется пройти всего-навсего сто пятьдесят миль.
Сантос не заметил, как в спальню вошел Серджио Романо. Он был в пижаме, в одной руке – спутниковый телефон, в другой – пистолет. Глянув сначала на жену с предательским румянцем на щеках, потом на Сантоса, он прошипел:
– Иуды!
Сантос бросил в него подушку в тот момент, когда Романо нажал на спусковой крючок. И сам бросился на него.
Романо был слаб и почти не сопротивлялся. Сантос отнес его в спальню и бросил на кровать. Громко позвал Марию.
– Принеси лекарства! Любые, которые он глотал последнее время.
Она вернулась через полминуты с коробкой и шприцами.
– Новейший препарат, – пояснила она хриплым голосом, боясь, что взгляд ее упадет на мужа. Замысел Сантоса не требовал каких-либо разъяснений: смерть Романо от передозировки должна указать на Марию как на убийцу. Сломанная шея или удушение укажут на Сантоса, а это означало сговор и полный провал. – Препарат, – повторила Мария, – он помогает клеткам мозга выжить.
– Поглядим, – бросил под нос Сантос, набирая в шприц первую дозу, – поглядим, прибавит ли оно ума дону Романо.
Он вколол ему восемь доз в два приема и вывел Марию из спальни.
– Иди к себе, – велел он ей. – Поторопись! У нас мало времени.
Когда он вернулся к постели, Серджио Романо был уже мертв.
– Он умер? – спросила Мария, когда Сантос перешагнул порог ее спальни. И, получив утвердительный ответ, прошептала короткую молитву.
Сантос набрал номер телефона аэропорта «Луи Армстронг» и передал трубку Марии. Она поздоровалась с оператором и спросила, есть ли возможность сегодня вылететь в Каир. Оператор ответил:
– Сегодня в 15.56 есть рейс в Каир с одной пересадкой в Лондоне. Время в пути – двадцать два часа. Я бы советовал вам вылететь этим рейсом, поскольку следующий – вылет в 20.08 – займет около полутора суток.
– Отлично! Забронируйте одно место на имя Марии Романо.
– Рейс ДЛ8771, вылет в 15.56, – напомнил оператор.
– Ну вот, ты все слышал, – обреченным голосом сказала Мария, повесив трубку. – Отступать некуда.
Сантос поцеловал ее в лоб.
– Пусть это событие станет одним из самых хороших в твоей жизни.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – слабо улыбнулась Мария. – Хорошее, что бывает с нами, мы записываем на песке, а плохое – высекаем в камне.
– Вот видишь...
Ему предстояло повторить маршрут Марии: сначала вылететь в Каир, оттуда – «Боингом-737» авиакомпании «Йемения» – в столицу Йемена Сану. И еще один перелет – на Сокотру с его единственным аэропортом. Он четко представлял себе этот маршрут, поскольку созрел он у него в голове несколько месяцев назад, и тому предшествовал взгляд дона Гальяно: тот смотрел на посыльного, как на жертвенного ягненка.
Сантос дал ей сим-карту Verizon Wireless, на счету которой лежало около тысячи долларов.
– Позвони мне, когда прилетишь в Каир.
– Меня тревожит...
– Что именно?
– Ты не спросил имя моего любовника, как его найти.
– Я получил приказ убить тебя. Если я уберу твоего гаденыша, дон Гальяно тотчас отдаст приказ убрать меня с пометкой «срочно!» и примечанием «они в сговоре».
– Да, ты прав, – она дотронулась до головы. – Я плохо соображаю.
– Пора прощаться. До встречи на Сокотре.
При этих словах у Марии земля ушла из-под ног.
– Ты провалил дело. Ты не выполнил приказ. Ты...
– Босс, я все могу объяснить.
– Другое дело – нужны ли мне твои чертовы оправдания. Не тяни резину, – разрешил он.
В зеркале напротив Сантос видел двух человек: Винни Подкидыша и его нового помощника по имени Бруно. Бруно Масуччи в клане был седьмой водой на киселе, дальним родственником Гальяно со стороны отца. По большому счету, босс помог Бруно из милости. Скорее всего, тот день, в который он приласкал Бруно, пришелся на пятницу тринадцатого, в открытую зубоскалил Сантос. В такие дни Гальяно словно расцветал и раздавал такие вот подарки.
Они стояли в пяти шагах позади Сантоса. Вид у Подкидыша был такой, как будто он только что проснулся. Но он не спал уже в тот час, когда Сантос позвонил ему лично и сказал: «Винни, Романо мертв. Приезжай». Помнится, Подкидыш выдохнул в трубку: «Ох, ни хрена себе!»
Альваро Сантос говорил, представляя тот жестокий взгляд паралитика:
– Мы обедали на террасе, когда Серджио отослал Марию и спросил, как долго я задержусь у него. Я сказал, что останусь на ночь. Тогда он спросил в лоб: «Сколько Паук отпустил Марии?»
Карло Гальяно покивал. Паук – это лишь часть его прозвища – «Паук в замочной скважине». Он видел все, от него ничего нельзя было скрыть.
В это утро он был одет в спортивный костюм. Слушая посыльного, он покручивал кольцо на пальце.
– Итак, Романо спросил, сколько я отпустил Марии. Что ты ответил?
– Передал ему ваши слова: «Сегодня, завтра, через неделю». Серджио ответил: «Уедешь завтра утром. До завтрака». Скорее всего, Мария слышала наш разговор.
– И решила слинять, – вставил Винни.
– Тебя не спрашивают, кретин! – рявкнул Гальяно. И снова заострил свое внимание на посыльном. – Хочу услышать ответ от кретина номер два. Так что ты надеешься услышать от меня, Сантос? Что ваш дурацкий диалог с Романо все объясняет?
– То, что Мария жива, не ее заслуга, а моя недоработка. Дайте мне время исправить ошибку, босс.
Гальяно жестом перебил Сантоса и ответил на телефонный звонок. Выслушав абонента, он повесил трубку и возобновил разговор со своим посыльным.
– Значит, ты передал Романо мои слова. Что же, видно, в них скрыта какая-то сила: «Сегодня, завтра, через неделю».
– Я понял, босс. Неделя – это все, что мне нужно.
– Ступай.
Едва дверь за Сантосом закрылась, босс устремил свои паучьи глаза на Винни.
– Звонил Нико Ричи. Он обыскивал спальню Марии и нашел в шкафу дырявую подушку. Поковырявшись в ней, Нико отыскал пулю. Кто-то стрелял через подушку, чтобы заглушить звук выстрела.
– Только не Сантос, – решительно заявил Винни, как если бы вступался за друга. – Я знаю его, как себя. Если бы Сантос захотел заглушить звук выстрела, накрутил бы на ствол глушитель.
– Стрелял безмозглый Романо, – внес ясность Гальяно, пожевав губами. – Нико доложил, что на руках у него остались следы пороха. До выстрела или после – детали меня не интересуют, – но эти двое – Мария и Сантос – решили угрохать Романо. Вот что, Винни, с этой минуты не спускай с Сантоса глаз. Куда он, туда и ты. Только он знает кратчайший путь к Марии. Убьешь их, когда они встретятся. Не раньше и не позже, ты понял меня?
– Да, босс.
– Если бы я был психопатом, как Романо, я велел бы убить их во время оргазма. Вот что значит приласкать собаку: она испачкает тебе одежду. Ступай.
– Слышал, разгорается какой-то скандал в вашем семействе? Якобы вдова сбежала из дома, не дождавшись похорон мужа. Это горе на нее так подействовало?
– Когда закончишь спрашивать, просто нацарапай на бумаге, куда и каким рейсом самолета или автобуса она отправилась.
– Рейс ДЛ8771 Новый Орлеан – Каир. Уже в полете. Вылетел в 16.25, с опозданием в полчаса. Интересует еще что-нибудь?
– Нет, этого будет довольно.
Сантос попрощался с Вермонтом. На выходе из полицейского управления он задержался, прикуривая сигару. На этом этапе Альваро сделал все, чтобы его не заподозрили в сговоре. Тот же Эли подтвердит, что Сантос был у него и получил необходимую для поисков беглянки информацию. Другой вопрос, захочет ли Паук проконтролировать своего посыльного?.. Сантос был готов и к такому повороту событий.
Рейс ДЛ8771 совершил посадку в аэропорту Каира в 23.30 по местному времени. В Новом Орлеане было на восемь часов меньше. Мария, поменяв сим-карту, позвонила Сантосу, едва к самолету подали трап. Многочасовой полет так утомил ее, что она едва держалась на ногах.
Мыслями Мария была в Йемене, о котором имела только общие представления: древнейший очаг цивилизации, но и одна из беднейших арабских стран. А вот чего не могла себе представить, что столица Йемена (по легенде, основанная сыном библейского Ноя) нашла себе место на горном плато.
Она ступила на египетскую землю ровно в тот момент, когда Сантос наконец-то ответил.
– Ты? – спросила Мария, подавляя в себе желание оглянуться. Она многое бы отдала за то, чтобы Сантос оказался в этом огромном международном аэропорту в числе встречающих.
– Да, – суховато отозвался Альваро. Несколько мгновений, и он смягчил тон до полушутливого: – Посадка была мягкой?
– Даже не заметила...
– Отлично! Тебе нужно взять билет на ближайший рейс до Саны.
– Да, я помню.
– Из Саны ты вылетишь на Сокотру.
Винни Подкидыш вышел из полицейского участка и на пороге попрощался с Эли Вермонтом. Тот не преминул поддеть визитера:
– Я могу размножить информацию о беглянке и развесить объявления по городу. И вам, и мне проще будет.
– Проще будет, если ты заткнешься.
Винни сел в машину и прикурил сигарету. На языке вертелись названия: Йемен, Сана, Сокотра и еще какой-то остров, название которого все время ускользало от него. Он морщил лоб, вспоминая один из вечеров, когда Сантос с головой «окунул» его в географию. Это было около полугода тому назад. Они ужинали в ресторане «Лестница на небеса». Сантос завел разговор о «неизвестной земле» – Terra incognita. И дальше продолжил на латыни, немало удивив Винни: «Refugium peccatorum».
– Переведи, – рассмеялся Подкидыш.
– «Убежище для грешников».
– Кто такие эти грешники?
– Головорезы, бродяги, проходимцы. Они – составное ядро «отборного корпуса» современной наемной армии.
– Ну, это дураку понятно. А при чем тут «неизвестная земля»?
– Эта земля – остров в Аравийском море. Действительно убежище для грешников. На эту землю слетелись изгои и искатели приключений со всего света. По одним плачут жены, невесты и матери, по другим – скамьи и стулья. Обитатели острова – их немного, не больше шестидесяти – называют себя на французский лад – буканьерами. Так именовали бродячих охотников, промышлявших на Антильских островах. Они промышляют морским грабежом и отдают часть прибыли исламистам, этаким островным губернаторам. Исламисты – хорошая крыша, если не сказать – лучшая.
– Лучшая для кого?
– Для тех, кто похожи на нас с тобой, Винни. Мы рождены между молотом и наковальней. Молот – это закон государства, наковальня – закон семьи.
– Или наоборот.
– Или наоборот, какая разница?
...Сейчас Винни посчитал откровения друга вызовом. Сантос словно предвидел вот этот момент, когда ударился в бега, и ухмылялся: «Попробуй дотянуться до меня! Руки коротки!»
Спустя месяцы Винни показалось, что во время того разговора Сантос мечтал вслух; глаза у него были... как у мальчишки. Такими глазами он смотрел на ворота базы спецподразделения в Специи.
Кто знает, может быть, Сантос сто раз пожалел о своих откровениях. Хотя как знать? Винни тогда не придал его словами особого значения, разве что отметил его чувства и настроение.
Подкидыш проклял свои извилины, походившие на улицы в час пик. И все же слово за словом вытащил тот вечер из памяти, как будто переместился во времени и пространстве, и оказался в «Лестнице на небеса». Он и Сантос походили на рядовых американцев с их пресловутой мечтой... Сантос грезил Островом.
«Я охотник. Со своей командой брожу по морю, поджидая свой корабль. Идет время и щекочет нам нервы. Потому что ожидание – неотъемлемая и важная часть охоты, промысла. Ночь, обязательно ночь! – и наконец появляется он, низкобортный красавец. Команда готовится к атаке. На воду летят лодки, на тросах в них спускается абордажная группа. Ревут моторы, и лодки мчат навстречу жертве».
Радикальные исламисты. Протекция. А если начать сначала, то Йемен. Сокотра. Порселлис (он вспомнил наконец-то название острова). Пираты. Радикальные исламисты. Крыша. На Пиратском острове, что нашел себе место в самом сердце Аравийского моря, были созданы такие условия, при которых нападение на него грозило обернуться мировой катастрофой.
Винни катастрофически не хватало времени, тем не менее он выкроил полчаса и навестил знакомого преподавателя в университете Лойолы. Он задал Йену Джефферсону несколько вопросов и получил ответы на них.
– Военные корабли иностранных государств не смогут напасть на Порселлис, потому что это территория суверенного государства, а следовательно, начало войны. – Джефферсон взял с полки брошюру и процитировал «Правила при следовании Заливом»: – «Судам следует избегать захода в территориальные воды Йемена – так требуют международные правила, а военные корабли не имеют права входить в территориальные воды Йемена для защиты судна даже тогда, когда судно атакуют».
Он вернул книжицу на место и продолжил:
– Так что даже блокада Порселлису не грозит. И ответ на этот вопрос заключается в сторонниках исламистов в силовых структурах страны и армии, которых особенно много в «Службе политической безопасности Йемена». Дело и в настрое йеменцев, – продолжал Джефферсон, высокий, все еще стройный и седовласый мужчина. – Они зачастую едут в Ирак воевать против нас, американцев. А мы даже у берегов Йемена топим местных рыбаков, якобы принимая их лодки за пиратские. Так что Пиратский остров зародился не на пустом месте. Протекцию буканьерам давало не правительство, а радикальные исламисты, влияние которых в стране сохраняет стабильность. Пиратский остров – это ответ нам за беспредел по всему миру. Не сговариваясь, пираты Сомали и Йемена зажали судоходство с двух сторон. Пиратство в Сомали будет только крепнуть – из-за конфликта в этой стране, который продолжается с 1991 года. Там нет централизованного правительства, борьба за власть развернулась между переходным правительством и радикальными исламистами из группировок «Аш-Шабаб» и «Хизб-аль-Ислам». Эти группировки контролируют почти весь юг и центр Сомали. Их задача – введение строгих шариатских норм в стране. В Йемене, напротив, все спокойно, никаких конфликтов. Так что пиратство там – явление, скорее всего, временное. Но время обладает свойствами резины.
– Оно тянется, – вставил Винни.
– Да, – подтвердил Джефферсон. – И последнее, наверное: нападения пиратов с «востока» носят больше диверсионный характер, то есть отличаются четкой организованностью, планированием и, конечно, исполнением – как успешным и достойным завершением рейда.
– Можно сказать, что Остров – режимная зона? – спросил Винни, прощаясь с университетским политологом.
– Особая режимная зона.
...Карло Гальяно после вчерашнего застолья, организованного в его честь, выглядел помятым и усталым. Он с трудом дождался одиннадцати и выпил первую в этот день порцию виски. Но крепкий напиток не принес ему облегчения – лишь обжег гортань и вызвал позыв к рвоте. Гальяно стошнило прямо на ковер, на котором стояло его любимое кресло, а сам он держался одной рукой за его высоченную спинку.
Через минуту в гостиную вбежала горничная-мексиканка и, опустившись на колени, стала убирать рвоту. Гальяно выругался, глядя на нее сверху вниз:
– Уродка! Унеси ковер куда-нибудь и вычисти его там!
Подоспевший Винсент Трователло, Подкидыш, буквально потушил пожар: увел босса с ковра, дав горничной скатать его и унести, и налил ему вермута «Чинзано Россо».
Гальяно скривился:
– Как же воняет эта полынная дрянь!
– Пейте, босс. Это настоящее лекарство для желудка. И закусите вот этим сыром.
Гальяно последовал совету Подкидыша и уже через минуту смотрел на него с благодарностью.
– Позови Сантоса. Мне нужно побеседовать с ним с глазу на глаз.
Гальяно выглядел старше своих почти что семидесяти лет, однако в груди его билось здоровое еще сердце. За всю свою долгую жизнь он не выкурил ни одной сигареты. Больше того: никто не выкурил ни одной сигареты в его присутствии. Порой его беспокоили коленные суставы и желудок, но, как и сегодня, рядом всегда оказывался достойный лекарь.
Он встречал своего посыльного, сидя в любимом кресле, представляя собой карикатуру на короля: в одной руке – бокал с вином, в другой – бутылка; скипетр и держава.
– Звали, босс?
– Звал. Подойди.
Альваро Сантос подошел ближе, бросил взгляд на каминную полку, заставленную фотографиями, что не укрылось от проницательного Гальяно. Он сам приложил руку к тому, чтобы его семейный посыльный жил ролью в долгом сериале под названием... пусть будет «Жизнь без лица». Он не боялся накаркать, представив почти невероятное: в дом вламываются агенты ФБР и арестовывают всех, включая самого Гальяно, и, предъявив последнему обвинения в том, что сегодня он надругался над старым ковром, везут его в участок. А Альваро Сантоса они отпускают. Потому что он обознался дверью, и зовут его Анджело Росси. Вот и паспорт, подлинность которого не вызовет сомнений даже у судебного эксперта.
– Один наш родственник повел себя дурно, – приступил к делу Гальяно, наливая себе еще вермута. – Подай-ка мне сыру. Да, на том блюде. – Он принял от Сантоса кусочек сыра на шпажке. Это был его стиль: обозначить тему разговора и сменить ее. Но только за тем, чтобы сделать на ней неожиданный акцент. – Сыр и вино прекрасно сочетаются.
– С этим не поспоришь, – был вынужден заполнить вопрошающую паузу Сантос.
– Вот этот сыр старый и жирный, он полезен для моего желудка. Как полезен для него и вермут. Кислый и острый сыр убьет меня быстрее пули. О сочетании вин и сыров тебе лучше расскажет твой друг – Винни Подкидыш.
Сантос и бровью не повел, задавшись вопросом: «Это он, что ли, повел себя дурно?»
Он был одет в темный костюм, галстук – броского желтого цвета, волосы зачесаны назад и, казалось, зафиксированы лаком.
Гальяно тем временем продолжал:
– Это вино и этот козий сыр – они из одного места. Они сохранили аромат Тирренского моря...
«Боже, – думал Сантос, закатив глаза и опустив при этом голову, чтобы босс не заметил этого презрительного жеста. – Боже, неужели каждый раз, когда боссу нужно было убрать кого-то со своего пути, я терпел этот бред?»
– Один из наших близких родственников попрал нравственные принципы нашей семьи.
«Вот это что-то конкретное».
– Убьешь его.
«И это знакомо».
– Я хочу, чтобы он смотрел тебе в глаза, когда ты будешь душить его.
«Бедняга Винни...»
– Я все сделаю. Укажите только сроки.
– Указать сроки? – Гальяно развел руки в стороны. – Сегодня, завтра, на этой неделе. Мне все равно.
– Хорошо, босс.
Сантос развернулся и пошел было прочь, однако Гальяно окликнул его:
– Погоди, Сантос.
– Да?
– Не придуши по ошибке другого человека.
– Об этом не беспокойтесь.
– Как я могу не беспокоиться, болван, когда я не сказал тебе его имени!
– Винни, конечно.
– «Винни, конечно»?! Да нет, не Винни! Тебе выпала честь последним посмотреть в глаза Марии Романо. Ступай, Сантос, – Гальяно взмахом руки отпустил его. – Ступай, я сказал!
* * *
Марии Романо в этом году исполнилось тридцать девять. У нее был богатый, как у голливудской знаменитости, дом. Но что он без детей, часто вздыхала она.Мария встретила гостя тепло, лично накрыла стол на роскошной террасе, в которой, казалось, навсегда поселилось солнце.
– Ты ведь не просто в гости приехал?
– Я приехал засвидетельствовать свое почтение дону Романо, – ответил Сантос. Приехал он на двухдверном «Кадиллаке Эльдорадо» вишневого цвета и припарковал его рядом с другим, современным и более элегантным «Кадиллаком-XLR» с откидным верхом, принадлежавшим Марии.
– Муж скоро спустится к нам, – медленно произнесла она, подразумевая, что «сползет он не скоро». И Сантос, кажется, понял ее.
– На днях вспомнил, как мы познакомились, – продолжил он, пригубив и похвалив вино. – Потом ты нарушила «устав»: дала рекомендации самому дону Гальяно.
– Законы для того и существуют, чтобы их нарушать. Ты тоже не святой, правда?
– Что верно, то верно. Вторая заповедь гласит: «Никогда не смотрите на жен друзей». Я до сих пор смотрю на тебя. Il primo amore non si scorda mai[1].
Мария не разучилась краснеть. Это при том, что ждала развязки. Просто так, в гости, семейные посыльные не приходят. И здесь женщина кривила душой: она знала причину...
И Мария не выдержала, бросив быстрый взгляд на лестницу: ей показалось, она слышит тяжелые шаги мужа.
– Зачем ты приехал? Говори, ну!
– Карло велел убить тебя. За что – я хочу знать причину. Изменила мужу?
Пауза, за время которой Мария выпила вина.
– Да, – наконец сказала она.
– Давно, недавно?
– Все вместе, если это имеет значение.
– Что это значит, мать твою, объясни!
– Всплыла моя связь с одним человеком. Мы встречались пять лет. И все эти годы... я содержала его.
– Вот дерьмо! – чуть слышно прошипел Сантос, мысленно представляя мускулистого альфонса. Подняв глаза на Марию, он спросил: – И что мне теперь делать?
– Для тебя главное – уложиться в срок. Я знаю обычаи семьи не хуже, а даже лучше, чем ты. У меня есть время? – с надеждой спросила она.
– Неделя, – с небольшой задержкой ответил Сантос. Он знал, что для Марии этот срок – целая вечность. Так получилось, что это он давал ей отсрочку.
Несколько лет Серджио Романо был подручным крестного отца, потом отказался от этой должности по причине болезни: он страдал мозговым атеросклерозом.
Когда Романо спустился на террасу (его комната находилась на втором этаже), Сантос заметил едва заметную улыбку на его губах, и взгляд его стал жестче. Теперь посыльному не требовалось доказательств: это Романо сдал боссу свою жену и ждал ее смерти.
– Здравствуй, Сантос, – приветствовал он гостя, как и остальные члены семьи, называя испанца по фамилии.
– Здравствуй, Серджио.
– Останешься на ночь?
– Одна блоха сну не помеха, – ответил гость итальянской пословицей.
В эту ночь Сантос не сомкнул глаз. Под утро постучал в спальню Марии. Она открыла сразу. Глаза у нее были сухими, но в ее руке он заметил платок.
– Зачем ты пришел?
– Хочу кое-что сказать тебе.
Она пожала плечами: «Как хочешь». И присела на краешек кровати.
– Гальяно последние несколько месяцев косо смотрит на меня. Он стал старым, и ему все труднее скрывать свои чувства и настроение. Уверен, эта дохлятина и мне присмотрела кусок земли на кладбище. Мария, ты – последняя в моем послужном списке. Винни Подкидыш уберет меня по возращении.
Он взял женщину за руку.
– О чем ты думала, когда...
Она перебила его:
– Все случилось быстро. Но ждала я этого долго. У Романо дистрофия не только нервных клеток головы. Альцгеймеровский синдром у него начался с члена. Я с ума сходила. Думала, только в кино бывает такое: у кого-то не было секса несколько лет...
– Ну да, и ты ни о чем не жалеешь.
– Наоборот: раскаивалась каждую минуту.
– Тебе нужно быть последовательной до конца: вслед за одной глупостью совершить другую.
– Говори, я слушаю.
– Нам надо бежать.
– Ты спятил, Сантос! Гальяно...
– Брось! Гальяно думает, что в мире нет таких мест, до которых не дотянулись бы его щупальца. Но он ошибается. Таких мест много. Лично я выбралодно. Это остров в архипелаге Сокотра. Не перебивай меня. Я веду переписку с людьми, которые согласны дать мне прибежище. И они ни при каких условиях не выдадут меня ни Гальяно, ни официальным властям Америки.
– Кто же эти люди?
– Радикальные исламисты.
Мария по-мужски присвистнула и покрутила у виска пальцем.
– Ну о чем можно договориться с «любителями небоскребов»?
– Например, о поставках автопилота нового поколения, который самостоятельно выбирает не только здание, но и этаж, – сострил Сантос. – Но шутки в сторону. У меня есть план. Слушай.
Дар убеждать людей проявился в Сантосе во всей красе. Прошло всего четверть часа, а Мария уже начала собирать вещи в дорогу. Он помогал ей словами:
– В кассах аэропортов, авто– и железнодорожных вокзалах, в пунктах проката машин ты будешь предъявлять свой паспорт, оставляя следы. И только на Сокотре они оборвутся. К тому времени я «настигну» тебя и пошлю дону Гальяно факс: «Дело сделано». До нашего острова нам останется пройти всего-навсего сто пятьдесят миль.
Сантос не заметил, как в спальню вошел Серджио Романо. Он был в пижаме, в одной руке – спутниковый телефон, в другой – пистолет. Глянув сначала на жену с предательским румянцем на щеках, потом на Сантоса, он прошипел:
– Иуды!
Сантос бросил в него подушку в тот момент, когда Романо нажал на спусковой крючок. И сам бросился на него.
Романо был слаб и почти не сопротивлялся. Сантос отнес его в спальню и бросил на кровать. Громко позвал Марию.
– Принеси лекарства! Любые, которые он глотал последнее время.
Она вернулась через полминуты с коробкой и шприцами.
– Новейший препарат, – пояснила она хриплым голосом, боясь, что взгляд ее упадет на мужа. Замысел Сантоса не требовал каких-либо разъяснений: смерть Романо от передозировки должна указать на Марию как на убийцу. Сломанная шея или удушение укажут на Сантоса, а это означало сговор и полный провал. – Препарат, – повторила Мария, – он помогает клеткам мозга выжить.
– Поглядим, – бросил под нос Сантос, набирая в шприц первую дозу, – поглядим, прибавит ли оно ума дону Романо.
Он вколол ему восемь доз в два приема и вывел Марию из спальни.
– Иди к себе, – велел он ей. – Поторопись! У нас мало времени.
Когда он вернулся к постели, Серджио Романо был уже мертв.
– Он умер? – спросила Мария, когда Сантос перешагнул порог ее спальни. И, получив утвердительный ответ, прошептала короткую молитву.
Сантос набрал номер телефона аэропорта «Луи Армстронг» и передал трубку Марии. Она поздоровалась с оператором и спросила, есть ли возможность сегодня вылететь в Каир. Оператор ответил:
– Сегодня в 15.56 есть рейс в Каир с одной пересадкой в Лондоне. Время в пути – двадцать два часа. Я бы советовал вам вылететь этим рейсом, поскольку следующий – вылет в 20.08 – займет около полутора суток.
– Отлично! Забронируйте одно место на имя Марии Романо.
– Рейс ДЛ8771, вылет в 15.56, – напомнил оператор.
– Ну вот, ты все слышал, – обреченным голосом сказала Мария, повесив трубку. – Отступать некуда.
Сантос поцеловал ее в лоб.
– Пусть это событие станет одним из самых хороших в твоей жизни.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – слабо улыбнулась Мария. – Хорошее, что бывает с нами, мы записываем на песке, а плохое – высекаем в камне.
– Вот видишь...
Ему предстояло повторить маршрут Марии: сначала вылететь в Каир, оттуда – «Боингом-737» авиакомпании «Йемения» – в столицу Йемена Сану. И еще один перелет – на Сокотру с его единственным аэропортом. Он четко представлял себе этот маршрут, поскольку созрел он у него в голове несколько месяцев назад, и тому предшествовал взгляд дона Гальяно: тот смотрел на посыльного, как на жертвенного ягненка.
Сантос дал ей сим-карту Verizon Wireless, на счету которой лежало около тысячи долларов.
– Позвони мне, когда прилетишь в Каир.
– Меня тревожит...
– Что именно?
– Ты не спросил имя моего любовника, как его найти.
– Я получил приказ убить тебя. Если я уберу твоего гаденыша, дон Гальяно тотчас отдаст приказ убрать меня с пометкой «срочно!» и примечанием «они в сговоре».
– Да, ты прав, – она дотронулась до головы. – Я плохо соображаю.
– Пора прощаться. До встречи на Сокотре.
При этих словах у Марии земля ушла из-под ног.
* * *
Альваро Сантос не изменил своей привычке смотреть боссу прямо в глаза. Он моргал в такт резаным фразам Гальяно:– Ты провалил дело. Ты не выполнил приказ. Ты...
– Босс, я все могу объяснить.
– Другое дело – нужны ли мне твои чертовы оправдания. Не тяни резину, – разрешил он.
В зеркале напротив Сантос видел двух человек: Винни Подкидыша и его нового помощника по имени Бруно. Бруно Масуччи в клане был седьмой водой на киселе, дальним родственником Гальяно со стороны отца. По большому счету, босс помог Бруно из милости. Скорее всего, тот день, в который он приласкал Бруно, пришелся на пятницу тринадцатого, в открытую зубоскалил Сантос. В такие дни Гальяно словно расцветал и раздавал такие вот подарки.
Они стояли в пяти шагах позади Сантоса. Вид у Подкидыша был такой, как будто он только что проснулся. Но он не спал уже в тот час, когда Сантос позвонил ему лично и сказал: «Винни, Романо мертв. Приезжай». Помнится, Подкидыш выдохнул в трубку: «Ох, ни хрена себе!»
Альваро Сантос говорил, представляя тот жестокий взгляд паралитика:
– Мы обедали на террасе, когда Серджио отослал Марию и спросил, как долго я задержусь у него. Я сказал, что останусь на ночь. Тогда он спросил в лоб: «Сколько Паук отпустил Марии?»
Карло Гальяно покивал. Паук – это лишь часть его прозвища – «Паук в замочной скважине». Он видел все, от него ничего нельзя было скрыть.
В это утро он был одет в спортивный костюм. Слушая посыльного, он покручивал кольцо на пальце.
– Итак, Романо спросил, сколько я отпустил Марии. Что ты ответил?
– Передал ему ваши слова: «Сегодня, завтра, через неделю». Серджио ответил: «Уедешь завтра утром. До завтрака». Скорее всего, Мария слышала наш разговор.
– И решила слинять, – вставил Винни.
– Тебя не спрашивают, кретин! – рявкнул Гальяно. И снова заострил свое внимание на посыльном. – Хочу услышать ответ от кретина номер два. Так что ты надеешься услышать от меня, Сантос? Что ваш дурацкий диалог с Романо все объясняет?
– То, что Мария жива, не ее заслуга, а моя недоработка. Дайте мне время исправить ошибку, босс.
Гальяно жестом перебил Сантоса и ответил на телефонный звонок. Выслушав абонента, он повесил трубку и возобновил разговор со своим посыльным.
– Значит, ты передал Романо мои слова. Что же, видно, в них скрыта какая-то сила: «Сегодня, завтра, через неделю».
– Я понял, босс. Неделя – это все, что мне нужно.
– Ступай.
Едва дверь за Сантосом закрылась, босс устремил свои паучьи глаза на Винни.
– Звонил Нико Ричи. Он обыскивал спальню Марии и нашел в шкафу дырявую подушку. Поковырявшись в ней, Нико отыскал пулю. Кто-то стрелял через подушку, чтобы заглушить звук выстрела.
– Только не Сантос, – решительно заявил Винни, как если бы вступался за друга. – Я знаю его, как себя. Если бы Сантос захотел заглушить звук выстрела, накрутил бы на ствол глушитель.
– Стрелял безмозглый Романо, – внес ясность Гальяно, пожевав губами. – Нико доложил, что на руках у него остались следы пороха. До выстрела или после – детали меня не интересуют, – но эти двое – Мария и Сантос – решили угрохать Романо. Вот что, Винни, с этой минуты не спускай с Сантоса глаз. Куда он, туда и ты. Только он знает кратчайший путь к Марии. Убьешь их, когда они встретятся. Не раньше и не позже, ты понял меня?
– Да, босс.
– Если бы я был психопатом, как Романо, я велел бы убить их во время оргазма. Вот что значит приласкать собаку: она испачкает тебе одежду. Ступай.
* * *
Капитан Эли Вермонт работал на клан Гальяно больше пятнадцати лет. Он тепло приветствовал Альваро Сантоса и провел его в свой офис; опустив жалюзи на двери, предложил гостю место за столом.– Слышал, разгорается какой-то скандал в вашем семействе? Якобы вдова сбежала из дома, не дождавшись похорон мужа. Это горе на нее так подействовало?
– Когда закончишь спрашивать, просто нацарапай на бумаге, куда и каким рейсом самолета или автобуса она отправилась.
– Рейс ДЛ8771 Новый Орлеан – Каир. Уже в полете. Вылетел в 16.25, с опозданием в полчаса. Интересует еще что-нибудь?
– Нет, этого будет довольно.
Сантос попрощался с Вермонтом. На выходе из полицейского управления он задержался, прикуривая сигару. На этом этапе Альваро сделал все, чтобы его не заподозрили в сговоре. Тот же Эли подтвердит, что Сантос был у него и получил необходимую для поисков беглянки информацию. Другой вопрос, захочет ли Паук проконтролировать своего посыльного?.. Сантос был готов и к такому повороту событий.
* * *
Каир, ЕгипетРейс ДЛ8771 совершил посадку в аэропорту Каира в 23.30 по местному времени. В Новом Орлеане было на восемь часов меньше. Мария, поменяв сим-карту, позвонила Сантосу, едва к самолету подали трап. Многочасовой полет так утомил ее, что она едва держалась на ногах.
Мыслями Мария была в Йемене, о котором имела только общие представления: древнейший очаг цивилизации, но и одна из беднейших арабских стран. А вот чего не могла себе представить, что столица Йемена (по легенде, основанная сыном библейского Ноя) нашла себе место на горном плато.
Она ступила на египетскую землю ровно в тот момент, когда Сантос наконец-то ответил.
– Ты? – спросила Мария, подавляя в себе желание оглянуться. Она многое бы отдала за то, чтобы Сантос оказался в этом огромном международном аэропорту в числе встречающих.
– Да, – суховато отозвался Альваро. Несколько мгновений, и он смягчил тон до полушутливого: – Посадка была мягкой?
– Даже не заметила...
– Отлично! Тебе нужно взять билет на ближайший рейс до Саны.
– Да, я помню.
– Из Саны ты вылетишь на Сокотру.
* * *
Новый ОрлеанВинни Подкидыш вышел из полицейского участка и на пороге попрощался с Эли Вермонтом. Тот не преминул поддеть визитера:
– Я могу размножить информацию о беглянке и развесить объявления по городу. И вам, и мне проще будет.
– Проще будет, если ты заткнешься.
Винни сел в машину и прикурил сигарету. На языке вертелись названия: Йемен, Сана, Сокотра и еще какой-то остров, название которого все время ускользало от него. Он морщил лоб, вспоминая один из вечеров, когда Сантос с головой «окунул» его в географию. Это было около полугода тому назад. Они ужинали в ресторане «Лестница на небеса». Сантос завел разговор о «неизвестной земле» – Terra incognita. И дальше продолжил на латыни, немало удивив Винни: «Refugium peccatorum».
– Переведи, – рассмеялся Подкидыш.
– «Убежище для грешников».
– Кто такие эти грешники?
– Головорезы, бродяги, проходимцы. Они – составное ядро «отборного корпуса» современной наемной армии.
– Ну, это дураку понятно. А при чем тут «неизвестная земля»?
– Эта земля – остров в Аравийском море. Действительно убежище для грешников. На эту землю слетелись изгои и искатели приключений со всего света. По одним плачут жены, невесты и матери, по другим – скамьи и стулья. Обитатели острова – их немного, не больше шестидесяти – называют себя на французский лад – буканьерами. Так именовали бродячих охотников, промышлявших на Антильских островах. Они промышляют морским грабежом и отдают часть прибыли исламистам, этаким островным губернаторам. Исламисты – хорошая крыша, если не сказать – лучшая.
– Лучшая для кого?
– Для тех, кто похожи на нас с тобой, Винни. Мы рождены между молотом и наковальней. Молот – это закон государства, наковальня – закон семьи.
– Или наоборот.
– Или наоборот, какая разница?
...Сейчас Винни посчитал откровения друга вызовом. Сантос словно предвидел вот этот момент, когда ударился в бега, и ухмылялся: «Попробуй дотянуться до меня! Руки коротки!»
Спустя месяцы Винни показалось, что во время того разговора Сантос мечтал вслух; глаза у него были... как у мальчишки. Такими глазами он смотрел на ворота базы спецподразделения в Специи.
Кто знает, может быть, Сантос сто раз пожалел о своих откровениях. Хотя как знать? Винни тогда не придал его словами особого значения, разве что отметил его чувства и настроение.
Подкидыш проклял свои извилины, походившие на улицы в час пик. И все же слово за словом вытащил тот вечер из памяти, как будто переместился во времени и пространстве, и оказался в «Лестнице на небеса». Он и Сантос походили на рядовых американцев с их пресловутой мечтой... Сантос грезил Островом.
«Я охотник. Со своей командой брожу по морю, поджидая свой корабль. Идет время и щекочет нам нервы. Потому что ожидание – неотъемлемая и важная часть охоты, промысла. Ночь, обязательно ночь! – и наконец появляется он, низкобортный красавец. Команда готовится к атаке. На воду летят лодки, на тросах в них спускается абордажная группа. Ревут моторы, и лодки мчат навстречу жертве».
Радикальные исламисты. Протекция. А если начать сначала, то Йемен. Сокотра. Порселлис (он вспомнил наконец-то название острова). Пираты. Радикальные исламисты. Крыша. На Пиратском острове, что нашел себе место в самом сердце Аравийского моря, были созданы такие условия, при которых нападение на него грозило обернуться мировой катастрофой.
Винни катастрофически не хватало времени, тем не менее он выкроил полчаса и навестил знакомого преподавателя в университете Лойолы. Он задал Йену Джефферсону несколько вопросов и получил ответы на них.
– Военные корабли иностранных государств не смогут напасть на Порселлис, потому что это территория суверенного государства, а следовательно, начало войны. – Джефферсон взял с полки брошюру и процитировал «Правила при следовании Заливом»: – «Судам следует избегать захода в территориальные воды Йемена – так требуют международные правила, а военные корабли не имеют права входить в территориальные воды Йемена для защиты судна даже тогда, когда судно атакуют».
Он вернул книжицу на место и продолжил:
– Так что даже блокада Порселлису не грозит. И ответ на этот вопрос заключается в сторонниках исламистов в силовых структурах страны и армии, которых особенно много в «Службе политической безопасности Йемена». Дело и в настрое йеменцев, – продолжал Джефферсон, высокий, все еще стройный и седовласый мужчина. – Они зачастую едут в Ирак воевать против нас, американцев. А мы даже у берегов Йемена топим местных рыбаков, якобы принимая их лодки за пиратские. Так что Пиратский остров зародился не на пустом месте. Протекцию буканьерам давало не правительство, а радикальные исламисты, влияние которых в стране сохраняет стабильность. Пиратский остров – это ответ нам за беспредел по всему миру. Не сговариваясь, пираты Сомали и Йемена зажали судоходство с двух сторон. Пиратство в Сомали будет только крепнуть – из-за конфликта в этой стране, который продолжается с 1991 года. Там нет централизованного правительства, борьба за власть развернулась между переходным правительством и радикальными исламистами из группировок «Аш-Шабаб» и «Хизб-аль-Ислам». Эти группировки контролируют почти весь юг и центр Сомали. Их задача – введение строгих шариатских норм в стране. В Йемене, напротив, все спокойно, никаких конфликтов. Так что пиратство там – явление, скорее всего, временное. Но время обладает свойствами резины.
– Оно тянется, – вставил Винни.
– Да, – подтвердил Джефферсон. – И последнее, наверное: нападения пиратов с «востока» носят больше диверсионный характер, то есть отличаются четкой организованностью, планированием и, конечно, исполнением – как успешным и достойным завершением рейда.
– Можно сказать, что Остров – режимная зона? – спросил Винни, прощаясь с университетским политологом.
– Особая режимная зона.
Глава 2
Беглецы
Сана, Йемен
Самолет каирской авиакомпании приземлился в Сане с точностью до минуты: в 2.35. Мария Романо снова набрала номер Сантоса; если бы он и в этот раз спросил, как прошел полет, она бы не смогла ответить. Она отключилась по команде стюардессы «пристегнуть ремни» и очнулась от ее бодрого голоса: «Наш самолет совершит посадку в аэропорту «Эль-Рахаба» через десять минут. Аэропорт находится на высоте две тысячи двести метров над уровнем моря...» Эти минуты Мария потратила на то, чтобы привести себя в порядок.
Самолет каирской авиакомпании приземлился в Сане с точностью до минуты: в 2.35. Мария Романо снова набрала номер Сантоса; если бы он и в этот раз спросил, как прошел полет, она бы не смогла ответить. Она отключилась по команде стюардессы «пристегнуть ремни» и очнулась от ее бодрого голоса: «Наш самолет совершит посадку в аэропорту «Эль-Рахаба» через десять минут. Аэропорт находится на высоте две тысячи двести метров над уровнем моря...» Эти минуты Мария потратила на то, чтобы привести себя в порядок.