Страница:
И Байрон стал упорно искать «исцеление», заглушая в себе избытком чувственности осознание того, что идеальной женщины, которую он нарисовал себе в своих мечтах, в реальной жизни не существует.
Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.
Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.
Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».
В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…
После медового месяца супруги отправились в Лондон, где Байрон на приданое жены (а оно составляло 10 тысяч франков) купил шикарный дом, несколько экипажей, обзавелся прислугой и чуть ли не ежедневно принимал гостей. Кстати, это совершенно расходится с убеждением некоторых историков, что Анна-Изабелла отличалась скупостью. Любящая женщина предоставила мужу полную свободу в управлении ее финансовыми делами.
Анна-Изабелла совершила ошибку. Ее приданое очень быстро исчезло, а за ним были истрачены и те деньги, которые получил в наследство Байрон. Семья оказалась на грани нищеты, и Байрону даже пришлось продать свои книги.
Впоследствии имущество семьи, в том числе и брачная постель, описывались 8 раз. И конечно, то, что Байрон легкомысленно растратил немалое состояние и оставил семью без средств к существованию, не могло не отразиться на отношении к нему жены. Она не только разлюбила его, но и стала презирать и бояться.
Сначала видимая идиллия семейной жизни омрачалась лишь мелкими ссорами, но как-то раз, когда Анна-Изабелла в очередной раз стала упрекать мужа в легкомысленности, он бросил свои часы в камин и в приступе гнева изломал их щипцами. В другой раз Байрон во время ссоры с женой выстрелил в ее комнате из пистолета, чем сильно напугал ее. И наконец, Анна-Изабелла страдала от ревности: женившись на ней и через некоторое время придя к выводу, что его замысел об идеале неосуществим, Байрон стал изменять жене. Анна-Изабелла прекрасно знала о его отношениях с Каролиной Лем, а также о связях с певицами, актрисами и танцовщицами.
В конце концов Анна-Изабелла не выдержала. Через месяц после рождения ребенка она уехала к своим родителям и больше не вернулась к мужу.
Развод Байрона с женой послужил для его врагов великолепным предлогом для начала гонений, заставивших поэта навсегда уехать из Англии. Исследователи творчества великого поэта в один голос заявляют, что после того, как он покинул родину, его «муза перестала быть домовитой хозяйкой или, скорее, перестала вращаться в кругу тесных интересов родины и, одевшись в дорожное платье, вышла в открытое море жизни» (Н. Дубинский).
Брандес был прав, когда писал о перемене творческой деятельности Байрона после его разрыва с женой: «Нельзя даже делать никакого сравнения между тем, что он написал до этого перелома, и тем, что написал после него; в этом он сам признавался не раз. Несчастье, постигшее его, было ниспослано гением истории, чтобы вырвать его из опьяняющего обоготворения и окончательно устранить от всяких отношений с усыпляющим обществом и духом этого общества, против которых он более, чем кто-либо другой, вооружил страшнейшую оппозицию».
Шелли. В мире грез…
Фридрих Шлегель. «Как феникс, возрождаюсь я»
Чарлз Диккенс. «Она создана не для меня…»
Чарлз Диккенс
Прежде чем развестись с женой, Чарлз Диккенс прожил с ней 20 лет. Его супруга Кэйт Хогарт была заурядной женщиной. Выйдя замуж за Диккенса, она полностью посвятила себя ведению хозяйства и воспитанию детей. С мужем у Кэйт не было взаимопонимания, но в целом на протяжении 20 лет их отношения оставались более или менее ровными. По крайней мере, в их семье не было ни ссор, ни скандалов, ни взаимных упреков. Диккенс отдавал всего себя творчеству, а Кэйт занималась домашними делами. Но чем больше Диккенс становился известным как писатель, чем больше он зарабатывал на жизнь, тем сильнее отдалялась от него жена.
Она была несколько странной женщиной: ей почему-то совсем не нравилось, что Диккенс испытывал потребность обставить свою жизнь с внешней стороны по возможности лучше и комфортнее.
Когда книги Диккенса стали приносить его семье приличный доход, писатель начал устраивать у себя дома вечера, на которые собирались люди, посвятившие свою жизнь, творчеству: как мужчины, так и женщины.
Кэйт совсем не нравились друзья мужа, и на приемах она даже не пыталась скрыть свою неприязнь, которую испытывала к ним. Кроме того, жена Диккенса, несмотря на то что была неплохой хозяйкой, совершенно не умела организовывать светские приемы. Впрочем, учиться всем тонкостям приема гостей у нее не было желания.
Принимать гостей писателю помогала сестра жены, которая со временем начала играть в доме ведущую роль: постепенно она взяла хозяйство в свои руки, и Кэйт оказалась как бы не у дел. Она возненавидела сестру, считая, что у Диккенса с ней роман. Но она ошибалась. Сестра принимала и развлекала гостей не для того, чтобы показать свое превосходство над Кэйт, а отчасти потому, что хотела скрыть неумение последней.
Кэйт подозревала, что муж изменяет ей с сестрой, а после того, как Диккенс по неосторожности сказал, что сестра Кэйт – идеал женственности, ее подозрение переросло в уверенность. В этот день Кэйт впервые в жизни осыпала мужа упреками и оскорблениями. Диккенс клялся в том, что не изменял ей. И Кэйт готова уже была поверить, если бы до ее ушей не долетела фраза Диккенса, высказанная им в кругу друзей. В разговоре с приятелями-литераторами о браке Диккенс, говоря о своей жене, заметил: «Она создана не для меня…»
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кэйт. Устроив мужу жуткий скандал и пожелав ему счастья со своей сестрой – идеальной женщиной, созданной для него, Кэйт ушла от Диккенса и через некоторое время проинформировала его о том, что подала на развод.
После развода Диккенс стал выдавать бывшей жене по 200 фунтов ежегодно. Как уже говорилось, Кэйт ушла из дома Диккенса, а после развода родителей к ней переехал жить старший сын. Остальные 9 детей, а также сестра Кэйт, послужившая причиной разрыва Диккенса с женой, остались жить в доме писателя.
Булвер-Литтон. Испорченная жизнь
Эрнест Хемингуэй. «Победитель не получает ничего…»
Эрнест Хемингуэй
Кумир целого поколения, которое было названо потерянным, Эрнест Хемингуэй еще при жизни стал мифом. Именно он первым сформулировал кредо этого поколения: «Победитель не получает ничего…», но сам нашел в себе силы и мужество добиться всего в жизни, литературе… Но только не в любви.
В жизни великого писателя было много женщин. Его первой женой стала Элизабет Хэдли Ричардсон. Когда Хемингуэй впервые увидел Элизабет, то, как он сам вспоминает, получил удар сродни удару током. «Я понял, что это девушка, на которой я должен жениться». Известно, что писатель больше всего на свете ненавидел скуку и рутину, а с Хэдли Ричардсон (он называл ее Рыжая Хэш) соскучиться было невозможно.
Как и Хемингуэя, Хэш привлекали путешествия, развлечения и творческие личности. Она ненавидела скуку, респектабельность и однообразие.
Вскоре после свадьбы Хемингуэю предложили место корреспондента во французской газете, и молодая пара отправилась в Париж. Дни, проведенные в Париже, были самыми счастливыми в жизни Хемингуэя и Хэш: небольшая квартирка, новые друзья, вереница кафе и розовый воздух «города огней». Жена зарабатывала игрой на пианино, а муж писал статьи в газеты. Ранним утром, перед работой, Хемингуэй любил сидеть в кафе, где, заказав чашечку черного кофе, погружался в мир придуманных образов.
Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.
Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.
Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».
В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…
После медового месяца супруги отправились в Лондон, где Байрон на приданое жены (а оно составляло 10 тысяч франков) купил шикарный дом, несколько экипажей, обзавелся прислугой и чуть ли не ежедневно принимал гостей. Кстати, это совершенно расходится с убеждением некоторых историков, что Анна-Изабелла отличалась скупостью. Любящая женщина предоставила мужу полную свободу в управлении ее финансовыми делами.
Анна-Изабелла совершила ошибку. Ее приданое очень быстро исчезло, а за ним были истрачены и те деньги, которые получил в наследство Байрон. Семья оказалась на грани нищеты, и Байрону даже пришлось продать свои книги.
Впоследствии имущество семьи, в том числе и брачная постель, описывались 8 раз. И конечно, то, что Байрон легкомысленно растратил немалое состояние и оставил семью без средств к существованию, не могло не отразиться на отношении к нему жены. Она не только разлюбила его, но и стала презирать и бояться.
Сначала видимая идиллия семейной жизни омрачалась лишь мелкими ссорами, но как-то раз, когда Анна-Изабелла в очередной раз стала упрекать мужа в легкомысленности, он бросил свои часы в камин и в приступе гнева изломал их щипцами. В другой раз Байрон во время ссоры с женой выстрелил в ее комнате из пистолета, чем сильно напугал ее. И наконец, Анна-Изабелла страдала от ревности: женившись на ней и через некоторое время придя к выводу, что его замысел об идеале неосуществим, Байрон стал изменять жене. Анна-Изабелла прекрасно знала о его отношениях с Каролиной Лем, а также о связях с певицами, актрисами и танцовщицами.
В конце концов Анна-Изабелла не выдержала. Через месяц после рождения ребенка она уехала к своим родителям и больше не вернулась к мужу.
Развод Байрона с женой послужил для его врагов великолепным предлогом для начала гонений, заставивших поэта навсегда уехать из Англии. Исследователи творчества великого поэта в один голос заявляют, что после того, как он покинул родину, его «муза перестала быть домовитой хозяйкой или, скорее, перестала вращаться в кругу тесных интересов родины и, одевшись в дорожное платье, вышла в открытое море жизни» (Н. Дубинский).
Брандес был прав, когда писал о перемене творческой деятельности Байрона после его разрыва с женой: «Нельзя даже делать никакого сравнения между тем, что он написал до этого перелома, и тем, что написал после него; в этом он сам признавался не раз. Несчастье, постигшее его, было ниспослано гением истории, чтобы вырвать его из опьяняющего обоготворения и окончательно устранить от всяких отношений с усыпляющим обществом и духом этого общества, против которых он более, чем кто-либо другой, вооружил страшнейшую оппозицию».
Шелли. В мире грез…
Он привлекал к себе женщин чистотой и возвышенностью натуры… Он глядел на женщин снизу вверх, поклоняясь им как неземным существам… Он был влюбчив и жил в мире грез, закрывая глаза на темные стороны реальной жизни… Таков был Шелли.
Казалось бы, Шелли при его отношении к прекрасной половине человечества обязательно должен был быть счастлив в семейной жизни. Но… Ни для кого не секрет, что в жизни не всегда все складывается так, как мы того желаем. И знаменитый английский поэт, стремясь добиться гармонии в браке, столкнулся с той реальной жизнью, на которую он упорно закрывал глаза: с материальными трудностями, непониманием и множеством бытовых проблем, которые в большинстве случаев приводят к краху семейных отношений.
Первую любовь Шелли звали Гарриет Гров. Девушка была его родственницей, и ее родители точно так же, как и родители Шелли были очень довольны нежной привязанностью детей. Молодые люди полюбили друг друга, и дело обещало завершиться помолвкой, если бы Шелли при разговоре с отцом Гарриет не высказал своего мнения по религиозным и социальным вопросам. Родители Гарриет были глубоко религиозными людьми и не захотели мириться с полуатеистическими воззрениями Шелли. Брак расстроился.
Некоторые биографы Шелли утверждают, что разрыв с Гарриет Гров оставил в сердце поэта незаживающую рану: он всю жизнь любил эту девушку и до конца своих дней страдал по своей несбывшейся мечте.
Вскоре Шелли женился. Он вступил в брак с Гарриет Вестбрук только потому, что у девушки было такое же имя, как у Гров, и кроме того, она была немного похожа на нее чертами лица и фигурой.
Гарриет Вестбук была школьной подругой сестры поэта. Почти ежедневно встречаясь с Гарриет, Шелли всеми силами пытался навязать ей свое мировоззрение. Вот что он писал по этому поводу своему другу Гоггу: «Отец ее преследует ее неслыханным образом, заставляя посещать школу… Я, конечно, советовал ей стоять на своем. Она ответила мне, что упорство не поможет и что она готова бежать со мной и стать под мое покровительство».
И через некоторое время Гарриет и Шелли действительно бежали в Эдинбург, где повенчались по шотландским законам. В это время Шелли было 19 лет, а его жене всего 16. Через сутки после своего бегства молодожены прибыли в Йорк, откуда Шелли написал Гоггу письмо, прося выслать ему немного денег. Витавший в облаках поэт уже тогда, к своему ужасу, понял, что «злой тиранический мир чувствует слишком большую потребность в деньгах».
Также новобрачные сообщили своим родителям о бракосочетании и попросили их помочь им материально, пока Шелли как-нибудь устроится. Однако отец поэта считал его брак мезальянсом (Гарриет была дочерью купца) и категорически отказал сыну в помощи. Точно так же поступил и Вестбрук. Юная пара столкнулась не просто с материальными трудностями, а с настоящей нуждой: были дни, когда в их доме не было ни крошки хлеба. Но в конце концов родители сжалились над своими непослушными чадами и стали выделять им две тысячи фунтов в год.
Семейная жизнь Шелли не складывалась с самого начала: Гарриет не имела ни малейшего представления о ведении хозяйства и даже не умела готовить. К тому же Шелли был вегетарианцем, и то, что пыталась предложить ему на обед молодая жена, он есть отказывался. Когда подходило время обеда, поэт отправлялся в булочную и покупал хлеб. Гарриет не понимала, как можно питаться только хлебом, а Шелли в свою очередь недоумевал, как можно употреблять в пищу мясо. Супруги никак не желали уступать друг другу и постоянно ссорились.
С юной Гарриет Шелли прожил меньше года. Причины развода поэта с женой не совсем ясны: сам Шелли утверждал, что Гарриет изменяла ему.
Однако некоторые биографы поэта утверждают: жена не изменяла Шелли, а вот он сам, живя с ней, серьезно увлекся Мэри Годвин. Он полюбил эту женщину и именно по этой причине развелся с женой.
Как известно, любовь к Мэри Годвин оказалась несчастной: девушка не ответила на чувства поэта. По воспоминаниям современников Шелли, после объяснения с возлюбленной, получив отказ, несчастный поэт, никогда ранее не употреблявший спиртных напитков, пристрастился к водке. «С этой подругой, – говорил он друзьям, указывая на бутылку, – я никогда не расстанусь!»
А в то время, пока Шелли страдал от безответной любви к Мэри Годвин, его бывшая жена Гарриет, брошенная им на произвол судьбы, не смогла пережить разлуки с мужем и покончила с собой…
Казалось бы, Шелли при его отношении к прекрасной половине человечества обязательно должен был быть счастлив в семейной жизни. Но… Ни для кого не секрет, что в жизни не всегда все складывается так, как мы того желаем. И знаменитый английский поэт, стремясь добиться гармонии в браке, столкнулся с той реальной жизнью, на которую он упорно закрывал глаза: с материальными трудностями, непониманием и множеством бытовых проблем, которые в большинстве случаев приводят к краху семейных отношений.
Первую любовь Шелли звали Гарриет Гров. Девушка была его родственницей, и ее родители точно так же, как и родители Шелли были очень довольны нежной привязанностью детей. Молодые люди полюбили друг друга, и дело обещало завершиться помолвкой, если бы Шелли при разговоре с отцом Гарриет не высказал своего мнения по религиозным и социальным вопросам. Родители Гарриет были глубоко религиозными людьми и не захотели мириться с полуатеистическими воззрениями Шелли. Брак расстроился.
Некоторые биографы Шелли утверждают, что разрыв с Гарриет Гров оставил в сердце поэта незаживающую рану: он всю жизнь любил эту девушку и до конца своих дней страдал по своей несбывшейся мечте.
Вскоре Шелли женился. Он вступил в брак с Гарриет Вестбрук только потому, что у девушки было такое же имя, как у Гров, и кроме того, она была немного похожа на нее чертами лица и фигурой.
Гарриет Вестбук была школьной подругой сестры поэта. Почти ежедневно встречаясь с Гарриет, Шелли всеми силами пытался навязать ей свое мировоззрение. Вот что он писал по этому поводу своему другу Гоггу: «Отец ее преследует ее неслыханным образом, заставляя посещать школу… Я, конечно, советовал ей стоять на своем. Она ответила мне, что упорство не поможет и что она готова бежать со мной и стать под мое покровительство».
И через некоторое время Гарриет и Шелли действительно бежали в Эдинбург, где повенчались по шотландским законам. В это время Шелли было 19 лет, а его жене всего 16. Через сутки после своего бегства молодожены прибыли в Йорк, откуда Шелли написал Гоггу письмо, прося выслать ему немного денег. Витавший в облаках поэт уже тогда, к своему ужасу, понял, что «злой тиранический мир чувствует слишком большую потребность в деньгах».
Также новобрачные сообщили своим родителям о бракосочетании и попросили их помочь им материально, пока Шелли как-нибудь устроится. Однако отец поэта считал его брак мезальянсом (Гарриет была дочерью купца) и категорически отказал сыну в помощи. Точно так же поступил и Вестбрук. Юная пара столкнулась не просто с материальными трудностями, а с настоящей нуждой: были дни, когда в их доме не было ни крошки хлеба. Но в конце концов родители сжалились над своими непослушными чадами и стали выделять им две тысячи фунтов в год.
Семейная жизнь Шелли не складывалась с самого начала: Гарриет не имела ни малейшего представления о ведении хозяйства и даже не умела готовить. К тому же Шелли был вегетарианцем, и то, что пыталась предложить ему на обед молодая жена, он есть отказывался. Когда подходило время обеда, поэт отправлялся в булочную и покупал хлеб. Гарриет не понимала, как можно питаться только хлебом, а Шелли в свою очередь недоумевал, как можно употреблять в пищу мясо. Супруги никак не желали уступать друг другу и постоянно ссорились.
С юной Гарриет Шелли прожил меньше года. Причины развода поэта с женой не совсем ясны: сам Шелли утверждал, что Гарриет изменяла ему.
Однако некоторые биографы поэта утверждают: жена не изменяла Шелли, а вот он сам, живя с ней, серьезно увлекся Мэри Годвин. Он полюбил эту женщину и именно по этой причине развелся с женой.
Как известно, любовь к Мэри Годвин оказалась несчастной: девушка не ответила на чувства поэта. По воспоминаниям современников Шелли, после объяснения с возлюбленной, получив отказ, несчастный поэт, никогда ранее не употреблявший спиртных напитков, пристрастился к водке. «С этой подругой, – говорил он друзьям, указывая на бутылку, – я никогда не расстанусь!»
А в то время, пока Шелли страдал от безответной любви к Мэри Годвин, его бывшая жена Гарриет, брошенная им на произвол судьбы, не смогла пережить разлуки с мужем и покончила с собой…
Фридрих Шлегель. «Как феникс, возрождаюсь я»
Один из самых ярких представителей и творцов романтического направления в литературе, немецкий поэт Фридрих Шлегель, в области любви отрицал всякие грани и как истинный сторонник романтического направления проповедовал свободу чувств.
Пожалуй, свое мировоззрение Шлегель наиболее полно отразил в стихотворении «Гармония жизни»:
Шлегель на самом деле «возносился», отрываясь от рутины повседневной жизни и живя в мире причудливых фантазий. В своих критических статьях и романах поэт не только высказывал свободные взгляды на роль женщины в жизни мужчины, но и издевался над супружескими отношениями. Шлегель был истинным революционером в области любви и брака. «Для него, – писал Брандес, – дело шло о нравственной и умственной эмансипации женщин. Ум и образование в соединении с одушевлением были те свойства, которые в его глазах делали женщину достойной любви. Над общепринятым понятием о женской натуре он смеялся…»
Свободолюбивые воззрения Шлегеля проявились и в его отношениях с женщинами. Он постоянно менял любовниц и всегда повторял, что не собирается вступать в официальный брак. Но все же изменил своим принципам.
Во время учебы в Гёттингене Шлегель познакомился с Каролиной, которая была замужем за доктором Бемером. Поэт так увлекся этой женщиной, что был готов пойти ради нее на все – даже на брак. Но, к его удивлению, Каролина отклонила его предложение, сказав, что ее вполне устраивает семейная жизнь с Бемером. Она обманывала Шлегеля. Ее брак был неудачным, и в 1792 году, разведясь с мужем, она отправилась в Майнц, где поселилась в доме Георга Форстера. Как известно, этот гениальный человек, бывший наставником Гумбольдта и прославившийся как естествоиспытатель и писатель, втянулся в революционное движение и пытался распространить французские свободные взгляды в Германии. Каролина разделяла его симпатии и участвовала вместе с Форстером в деятельности республиканского клуба в Майнце.
После того как немецкие войска заняли Майнц, Каролина была арестована. Она провела несколько месяцев в тюрьме, откуда писала Шлегелю, умоляя его о помощи. Шлегель не мог не откликнуться на крик отчаяния женщины, которую совсем недавно так страстно любил, и вскоре не без помощи брата Вильгельма ему удалось добиться освобождения Каролины.
Стоит ли говорить, насколько Каролина была благодарна своему спасителю. Молодые люди стали жить вместе. Как вспоминал Шлегель, его чувства на тот момент уже не были теми, что раньше: он разлюбил Каролину. Однако, не сомневаясь в ее любви, он решил, что сможет вновь воспылать к ней прежней страстью.
Сам Шлегель писал об этом следующее: «Я, право, не ожидал найти в ней простоту и действительно божественный ум… Она произвела на меня очень сильное впечатление; я хотел было приобрести ее расположение и дружбу, но, заметив некоторое участие с ее стороны ко мне, я убедился, что простая попытка в этом направлении привела бы нас к тяжелой борьбе и что дружба между нами могла бы возникнуть только как поздний плод многих превратных влечений; с этой минуты я отказался от всяких своекорыстных притязаний. Я поставил себя в самые простые, безыскусственные к ней отношения; я был почтителен к ней, как сын, откровенен, как брат, простодушен, как ребенок, и невзыскателен, как друг».
Но, несмотря на такие почтительные, откровенные, простодушные и невзыскательные отношения Шлегеля к Каролине, он все же в 1796 году женился на ней.
Этот брак был несколько странным: супруги предоставили друг другу полную свободу и даже одно время жили в разных городах. Со временем их отношения стали более прохладными: Каролина серьезно увлеклась Шеллингом, а Шлегель сошелся с сестрой Тика, Софией Бенгарди, которая ради него развелась с мужем. Однако Шлегеля нисколько не тронула жертва Софии и, бросив возлюбленную, он стал встречаться с дочерью рационалиста Паулуса.
Когда до Шлегеля дошли сведения о бурном романе его жены с Шеллингом, он освободил Каролину от уз брака. «Мы, – вспоминала Каролина, – расторгнули связь, на которую никогда иначе не смотрели, как на совершенно свободную». Что интересно, Шлегель и Шеллинг всю жизнь оставались друзьями: вели приятельскую переписку и навещали друг друга. Долгое время после развода Шлегеля с Каролиной возлюбленной поэта была знаменитая женщина того времени, дочь философа Мозеса Мендельсона – Доротея Мендельсон-Вейт. Когда Шлегель познакомился с Доротеей, она была замужем за банкиром Вейтом, в брак с которым вступила по настоянию родителей.
Доротея не испытывала к мужу никаких чувств и, будучи разносторонне образованной женщиной, все свое свободное время проводила в кружке «гениальных женщин», законодательницей которого была Рахиль фон Фарнгаген.
Доротея познакомилась со Шлегелем, когда ей было 32 года (поэту в то время исполнилось 25 лет). По свидетельствам современников, она не отличалась красотой, обладая резкими, мужскими чертами лица, но это не помешало ей приковать к себе внимание Шлегеля, так как последний прежде всего восторгался ее эрудицией, любовью к поэзии, философии и живописи.
В 1798 году Доротея развелась с мужем и переехала жить к Шлегелю в Йену. Об официальном браке между ними не было и речи. Шлегель в своих статьях осуждал семейную жизнь, а Доротея смотрела на брак как на «акт печальной необходимости». Вот что она писала по этому поводу: «Соединить по-мещански нашу судьбу никогда не было нашим намерением, несмотря на то что я давно уже не считала возможным, дабы что-либо могло разлучить нас, кроме смерти. Однако, хотя мне и противны всякие соображения о том, что будет, я все-таки действовала бы согласно с требованиями минуты и разбила бы самые дорогие для меня идеи, если бы ненавистная мне церемония была единственным средством связать нас навсегда».
Шлегель с возлюбленной долгое время жил в гражданском браке. Свои отношения с Доротеей Шлегель наиболее полно описал в романе «Люцинда». Это произведение вызвало в Германии бурю негодования, поскольку высказанные в нем мысли абсолютно противоречили общественным понятиям, освященным вековыми традициями. Например, в своем романе Шлегель выставляет личность гетер идеалом высшего развития и общечеловеческой образованности, объявляя тем самым войну устаревшим взглядам.
В рецензиях и критических статьях, появившихся в огромном количестве после выхода «Люцинды», посыпались нападки в адрес Шлегеля и Доротеи, живших в гражданском браке. Однако Доротея смеялась над пуританскими взглядами общественности и вскоре опубликовала роман «Флорентин», в котором высказала идею свободных сексуальных отношений. По ее мнению, которого придерживался и Шлегель, институт брака устарел и мужчины и женщины имеют полное право сходиться безо всяких формальностей и даже… целыми группами. Последняя идея была очень заманчивой, и Шлегель с Доротеей решили претворить ее в жизнь. В их доме поселился еще один проповедник свободной любви – Фихте.
Вот что писала Доротея: «Мне вообще так хорошо в этом монастыре философов, как будто я никогда не знала ничего лучшего. Только Фихте внушает мне какой-то страх; этому виной не он, а мои отношения к свету и Фридриху; я чего-то боюсь, но, может быть, ошибаюсь. Писать больше не могу, потому что мои философы беспрестанно то вбегают в мою комнату, то уходят, так что у меня кружится голова». Надо сказать, что им так понравилось жить вместе, что Фридрих Шлегель, Доротея и Фихте решили никогда не разлучаться. Однако через некоторое время Доротея Мендельсон-Вейт по неизвестным причинам покинула своих гражданских мужей. Странная семья распалась: Фихте вернулся к законной жене, а Шлегель с головой окунулся в творчество.
После Доротеи в его жизни было еще много женщин, однако он больше никогда не вступал ни в гражданский, ни в официальный брак.
Пожалуй, свое мировоззрение Шлегель наиболее полно отразил в стихотворении «Гармония жизни»:
Я с детских лет привык без страха
Парить к безоблачным странам,
Я презираю узы праха,
Я близок силою к богам.
Я мчусь в селение святое,
Когда слабеет жизнь моя,
И гордо разорвав земное,
Как феникс, возрождаюсь я.
Шлегель на самом деле «возносился», отрываясь от рутины повседневной жизни и живя в мире причудливых фантазий. В своих критических статьях и романах поэт не только высказывал свободные взгляды на роль женщины в жизни мужчины, но и издевался над супружескими отношениями. Шлегель был истинным революционером в области любви и брака. «Для него, – писал Брандес, – дело шло о нравственной и умственной эмансипации женщин. Ум и образование в соединении с одушевлением были те свойства, которые в его глазах делали женщину достойной любви. Над общепринятым понятием о женской натуре он смеялся…»
Свободолюбивые воззрения Шлегеля проявились и в его отношениях с женщинами. Он постоянно менял любовниц и всегда повторял, что не собирается вступать в официальный брак. Но все же изменил своим принципам.
Во время учебы в Гёттингене Шлегель познакомился с Каролиной, которая была замужем за доктором Бемером. Поэт так увлекся этой женщиной, что был готов пойти ради нее на все – даже на брак. Но, к его удивлению, Каролина отклонила его предложение, сказав, что ее вполне устраивает семейная жизнь с Бемером. Она обманывала Шлегеля. Ее брак был неудачным, и в 1792 году, разведясь с мужем, она отправилась в Майнц, где поселилась в доме Георга Форстера. Как известно, этот гениальный человек, бывший наставником Гумбольдта и прославившийся как естествоиспытатель и писатель, втянулся в революционное движение и пытался распространить французские свободные взгляды в Германии. Каролина разделяла его симпатии и участвовала вместе с Форстером в деятельности республиканского клуба в Майнце.
После того как немецкие войска заняли Майнц, Каролина была арестована. Она провела несколько месяцев в тюрьме, откуда писала Шлегелю, умоляя его о помощи. Шлегель не мог не откликнуться на крик отчаяния женщины, которую совсем недавно так страстно любил, и вскоре не без помощи брата Вильгельма ему удалось добиться освобождения Каролины.
Стоит ли говорить, насколько Каролина была благодарна своему спасителю. Молодые люди стали жить вместе. Как вспоминал Шлегель, его чувства на тот момент уже не были теми, что раньше: он разлюбил Каролину. Однако, не сомневаясь в ее любви, он решил, что сможет вновь воспылать к ней прежней страстью.
Сам Шлегель писал об этом следующее: «Я, право, не ожидал найти в ней простоту и действительно божественный ум… Она произвела на меня очень сильное впечатление; я хотел было приобрести ее расположение и дружбу, но, заметив некоторое участие с ее стороны ко мне, я убедился, что простая попытка в этом направлении привела бы нас к тяжелой борьбе и что дружба между нами могла бы возникнуть только как поздний плод многих превратных влечений; с этой минуты я отказался от всяких своекорыстных притязаний. Я поставил себя в самые простые, безыскусственные к ней отношения; я был почтителен к ней, как сын, откровенен, как брат, простодушен, как ребенок, и невзыскателен, как друг».
Но, несмотря на такие почтительные, откровенные, простодушные и невзыскательные отношения Шлегеля к Каролине, он все же в 1796 году женился на ней.
Этот брак был несколько странным: супруги предоставили друг другу полную свободу и даже одно время жили в разных городах. Со временем их отношения стали более прохладными: Каролина серьезно увлеклась Шеллингом, а Шлегель сошелся с сестрой Тика, Софией Бенгарди, которая ради него развелась с мужем. Однако Шлегеля нисколько не тронула жертва Софии и, бросив возлюбленную, он стал встречаться с дочерью рационалиста Паулуса.
Когда до Шлегеля дошли сведения о бурном романе его жены с Шеллингом, он освободил Каролину от уз брака. «Мы, – вспоминала Каролина, – расторгнули связь, на которую никогда иначе не смотрели, как на совершенно свободную». Что интересно, Шлегель и Шеллинг всю жизнь оставались друзьями: вели приятельскую переписку и навещали друг друга. Долгое время после развода Шлегеля с Каролиной возлюбленной поэта была знаменитая женщина того времени, дочь философа Мозеса Мендельсона – Доротея Мендельсон-Вейт. Когда Шлегель познакомился с Доротеей, она была замужем за банкиром Вейтом, в брак с которым вступила по настоянию родителей.
Доротея не испытывала к мужу никаких чувств и, будучи разносторонне образованной женщиной, все свое свободное время проводила в кружке «гениальных женщин», законодательницей которого была Рахиль фон Фарнгаген.
Доротея познакомилась со Шлегелем, когда ей было 32 года (поэту в то время исполнилось 25 лет). По свидетельствам современников, она не отличалась красотой, обладая резкими, мужскими чертами лица, но это не помешало ей приковать к себе внимание Шлегеля, так как последний прежде всего восторгался ее эрудицией, любовью к поэзии, философии и живописи.
В 1798 году Доротея развелась с мужем и переехала жить к Шлегелю в Йену. Об официальном браке между ними не было и речи. Шлегель в своих статьях осуждал семейную жизнь, а Доротея смотрела на брак как на «акт печальной необходимости». Вот что она писала по этому поводу: «Соединить по-мещански нашу судьбу никогда не было нашим намерением, несмотря на то что я давно уже не считала возможным, дабы что-либо могло разлучить нас, кроме смерти. Однако, хотя мне и противны всякие соображения о том, что будет, я все-таки действовала бы согласно с требованиями минуты и разбила бы самые дорогие для меня идеи, если бы ненавистная мне церемония была единственным средством связать нас навсегда».
Шлегель с возлюбленной долгое время жил в гражданском браке. Свои отношения с Доротеей Шлегель наиболее полно описал в романе «Люцинда». Это произведение вызвало в Германии бурю негодования, поскольку высказанные в нем мысли абсолютно противоречили общественным понятиям, освященным вековыми традициями. Например, в своем романе Шлегель выставляет личность гетер идеалом высшего развития и общечеловеческой образованности, объявляя тем самым войну устаревшим взглядам.
В рецензиях и критических статьях, появившихся в огромном количестве после выхода «Люцинды», посыпались нападки в адрес Шлегеля и Доротеи, живших в гражданском браке. Однако Доротея смеялась над пуританскими взглядами общественности и вскоре опубликовала роман «Флорентин», в котором высказала идею свободных сексуальных отношений. По ее мнению, которого придерживался и Шлегель, институт брака устарел и мужчины и женщины имеют полное право сходиться безо всяких формальностей и даже… целыми группами. Последняя идея была очень заманчивой, и Шлегель с Доротеей решили претворить ее в жизнь. В их доме поселился еще один проповедник свободной любви – Фихте.
Вот что писала Доротея: «Мне вообще так хорошо в этом монастыре философов, как будто я никогда не знала ничего лучшего. Только Фихте внушает мне какой-то страх; этому виной не он, а мои отношения к свету и Фридриху; я чего-то боюсь, но, может быть, ошибаюсь. Писать больше не могу, потому что мои философы беспрестанно то вбегают в мою комнату, то уходят, так что у меня кружится голова». Надо сказать, что им так понравилось жить вместе, что Фридрих Шлегель, Доротея и Фихте решили никогда не разлучаться. Однако через некоторое время Доротея Мендельсон-Вейт по неизвестным причинам покинула своих гражданских мужей. Странная семья распалась: Фихте вернулся к законной жене, а Шлегель с головой окунулся в творчество.
После Доротеи в его жизни было еще много женщин, однако он больше никогда не вступал ни в гражданский, ни в официальный брак.
Чарлз Диккенс. «Она создана не для меня…»
Чарлз Диккенс
Прежде чем развестись с женой, Чарлз Диккенс прожил с ней 20 лет. Его супруга Кэйт Хогарт была заурядной женщиной. Выйдя замуж за Диккенса, она полностью посвятила себя ведению хозяйства и воспитанию детей. С мужем у Кэйт не было взаимопонимания, но в целом на протяжении 20 лет их отношения оставались более или менее ровными. По крайней мере, в их семье не было ни ссор, ни скандалов, ни взаимных упреков. Диккенс отдавал всего себя творчеству, а Кэйт занималась домашними делами. Но чем больше Диккенс становился известным как писатель, чем больше он зарабатывал на жизнь, тем сильнее отдалялась от него жена.
Она была несколько странной женщиной: ей почему-то совсем не нравилось, что Диккенс испытывал потребность обставить свою жизнь с внешней стороны по возможности лучше и комфортнее.
Когда книги Диккенса стали приносить его семье приличный доход, писатель начал устраивать у себя дома вечера, на которые собирались люди, посвятившие свою жизнь, творчеству: как мужчины, так и женщины.
Кэйт совсем не нравились друзья мужа, и на приемах она даже не пыталась скрыть свою неприязнь, которую испытывала к ним. Кроме того, жена Диккенса, несмотря на то что была неплохой хозяйкой, совершенно не умела организовывать светские приемы. Впрочем, учиться всем тонкостям приема гостей у нее не было желания.
Принимать гостей писателю помогала сестра жены, которая со временем начала играть в доме ведущую роль: постепенно она взяла хозяйство в свои руки, и Кэйт оказалась как бы не у дел. Она возненавидела сестру, считая, что у Диккенса с ней роман. Но она ошибалась. Сестра принимала и развлекала гостей не для того, чтобы показать свое превосходство над Кэйт, а отчасти потому, что хотела скрыть неумение последней.
Кэйт подозревала, что муж изменяет ей с сестрой, а после того, как Диккенс по неосторожности сказал, что сестра Кэйт – идеал женственности, ее подозрение переросло в уверенность. В этот день Кэйт впервые в жизни осыпала мужа упреками и оскорблениями. Диккенс клялся в том, что не изменял ей. И Кэйт готова уже была поверить, если бы до ее ушей не долетела фраза Диккенса, высказанная им в кругу друзей. В разговоре с приятелями-литераторами о браке Диккенс, говоря о своей жене, заметил: «Она создана не для меня…»
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кэйт. Устроив мужу жуткий скандал и пожелав ему счастья со своей сестрой – идеальной женщиной, созданной для него, Кэйт ушла от Диккенса и через некоторое время проинформировала его о том, что подала на развод.
После развода Диккенс стал выдавать бывшей жене по 200 фунтов ежегодно. Как уже говорилось, Кэйт ушла из дома Диккенса, а после развода родителей к ней переехал жить старший сын. Остальные 9 детей, а также сестра Кэйт, послужившая причиной разрыва Диккенса с женой, остались жить в доме писателя.
Булвер-Литтон. Испорченная жизнь
После развода с женой жизнь известного прозаика Эдуарда Булвера (впоследствии лорд Литтон) превратилась в настоящий кошмар. Бывшая жена, помимо того, что обнародовала подробности своей семейной жизни с Булвером, еще и написала роман, где прототипами ее героев стали она сама и ее экс-супруг. Причем Розина подробнейшим образом описала все издевательства, которые она терпела от мужа. Булвер-Литтон так и не смог опровергнуть это и до конца жизни оставался в глазах общественности негодяем, испортившим жизнь замечательной и добропорядочной женщины.
Хотя, была ли Розина Уилер добропорядочной, это вопрос спорный. Некоторые источники указывают на то, что развод супругов произошел по причине неверности жены (Булвер имел бесспорное доказательство измены Розины) и скорее всего нападки Розины на Булвера были способом выгородить себя, выставив жертвой мужа-тирана.
Знакомство Эдуарда и Розины произошло в обществе литераторов. В один из дней Булвер пришел туда вместе со своей матерью. Они сидели за столиком и что-то оживленно обсуждали. Неожиданно мать воскликнула: «Посмотри, Эдуард, какое оригинальное красивое личико! Кто это?».
Оглянувшись, Булвер увидел Розину Уилер. Она на самом деле была очень красивой и умной девушкой. В тот же вечер писатель попросил одного из своих приятелей представить его Розине. Знакомство молодых людей вскоре переросло в нежную привязанность и завершилось в результате браком.
Друзья Булвера с самого начала отговаривали писателя от женитьбы на Розине. Люди, близко знакомые с Уилер, утверждали, что в этой женщине жили ангел и черт одновременно, и разумеется, она не могла быть подходящей парой для ранимого человека со столь строгими воззрениями на жизнь, каким был Булвер.
Но первое время он был доволен своей семейной жизнью. Многие критики считают, что его литературная деятельность расцвела именно под влиянием супруги, которая была очень умной и начитанной женщиной. Завистники Булвера даже утверждали, что свои лучшие произведения он написал не без помощи жены. Кстати, Розина тоже была писательницей, и нет ничего удивительного в том, что некоторые книги были написаны Булвером по ее инициативе.
В конце концов супруги развелись. Причины их разрыва не совсем ясны: Розина утверждала, что ее бывший муж издевался над ней, а Булвер говорил, что поводом к разводу послужила неверность жены. Кто из них прав – неясно. Доподлинно известно лишь то, что после развода супруги стали заклятыми врагами. Розина Уилер дошла даже до того, что в романе «Испорченная жизнь» подробно описала все ужасы своей совместной жизни с Булвером. «Лживый, жестокий, хитрый, коварный» – это лишь малая часть тех эпитетов, которыми охарактеризовала Розина бывшего мужа.
Когда Булвер впервые выставил свою кандидатуру в парламент, бывшая супруга после его предвыборного выступления обратилась к собравшимся с речью, в которой поведала общественности обо всех слабых сторонах и тайнах экс-мужа.
Хотя, была ли Розина Уилер добропорядочной, это вопрос спорный. Некоторые источники указывают на то, что развод супругов произошел по причине неверности жены (Булвер имел бесспорное доказательство измены Розины) и скорее всего нападки Розины на Булвера были способом выгородить себя, выставив жертвой мужа-тирана.
Знакомство Эдуарда и Розины произошло в обществе литераторов. В один из дней Булвер пришел туда вместе со своей матерью. Они сидели за столиком и что-то оживленно обсуждали. Неожиданно мать воскликнула: «Посмотри, Эдуард, какое оригинальное красивое личико! Кто это?».
Оглянувшись, Булвер увидел Розину Уилер. Она на самом деле была очень красивой и умной девушкой. В тот же вечер писатель попросил одного из своих приятелей представить его Розине. Знакомство молодых людей вскоре переросло в нежную привязанность и завершилось в результате браком.
Друзья Булвера с самого начала отговаривали писателя от женитьбы на Розине. Люди, близко знакомые с Уилер, утверждали, что в этой женщине жили ангел и черт одновременно, и разумеется, она не могла быть подходящей парой для ранимого человека со столь строгими воззрениями на жизнь, каким был Булвер.
Но первое время он был доволен своей семейной жизнью. Многие критики считают, что его литературная деятельность расцвела именно под влиянием супруги, которая была очень умной и начитанной женщиной. Завистники Булвера даже утверждали, что свои лучшие произведения он написал не без помощи жены. Кстати, Розина тоже была писательницей, и нет ничего удивительного в том, что некоторые книги были написаны Булвером по ее инициативе.
В конце концов супруги развелись. Причины их разрыва не совсем ясны: Розина утверждала, что ее бывший муж издевался над ней, а Булвер говорил, что поводом к разводу послужила неверность жены. Кто из них прав – неясно. Доподлинно известно лишь то, что после развода супруги стали заклятыми врагами. Розина Уилер дошла даже до того, что в романе «Испорченная жизнь» подробно описала все ужасы своей совместной жизни с Булвером. «Лживый, жестокий, хитрый, коварный» – это лишь малая часть тех эпитетов, которыми охарактеризовала Розина бывшего мужа.
Когда Булвер впервые выставил свою кандидатуру в парламент, бывшая супруга после его предвыборного выступления обратилась к собравшимся с речью, в которой поведала общественности обо всех слабых сторонах и тайнах экс-мужа.
Эрнест Хемингуэй. «Победитель не получает ничего…»
Эрнест Хемингуэй
Кумир целого поколения, которое было названо потерянным, Эрнест Хемингуэй еще при жизни стал мифом. Именно он первым сформулировал кредо этого поколения: «Победитель не получает ничего…», но сам нашел в себе силы и мужество добиться всего в жизни, литературе… Но только не в любви.
В жизни великого писателя было много женщин. Его первой женой стала Элизабет Хэдли Ричардсон. Когда Хемингуэй впервые увидел Элизабет, то, как он сам вспоминает, получил удар сродни удару током. «Я понял, что это девушка, на которой я должен жениться». Известно, что писатель больше всего на свете ненавидел скуку и рутину, а с Хэдли Ричардсон (он называл ее Рыжая Хэш) соскучиться было невозможно.
Как и Хемингуэя, Хэш привлекали путешествия, развлечения и творческие личности. Она ненавидела скуку, респектабельность и однообразие.
Вскоре после свадьбы Хемингуэю предложили место корреспондента во французской газете, и молодая пара отправилась в Париж. Дни, проведенные в Париже, были самыми счастливыми в жизни Хемингуэя и Хэш: небольшая квартирка, новые друзья, вереница кафе и розовый воздух «города огней». Жена зарабатывала игрой на пианино, а муж писал статьи в газеты. Ранним утром, перед работой, Хемингуэй любил сидеть в кафе, где, заказав чашечку черного кофе, погружался в мир придуманных образов.