Страница:
Каждый вечер Хемингуэй и Хэдли выходили из своей маленькой квартирки и несколько часов бродили по узким парижским улочкам, а вернувшись домой, занимались любовью. Впоследствии Хемингуэй писал об этом счастливом для него времени: «После работы мне необходимо было читать. Потому что, если все время думать о работе, можно утратить к ней интерес еще до того, как сядешь на другой день за стол. Необходимо получить физическую нагрузку, устать телом, и особенно хорошо предаваться любви с любимой женщиной. Это лучше всего…»
Муж и жена много путешествовали. Они побывали в Италии, Германии, Испании, на Ближнем Востоке, в Америке. Их знакомые не переставали удивляться, как Хемингуэй и Хэдли умудряются успеть побывать везде, осмотреть все достопримечательности и в каждом городе открывать для себя нечто новое. Но секрет состоял в том, что супруги бежали от скуки: они не понимали, зачем терять время на пустяки, если его и так мало отпущено.
Хемингуэй и Хэдли любили и понимали друг друга, а после рождения сына, которого они ласково называли Бэмби, муж и жена сблизились еще больше. Их жизнь, несмотря на материальные трудности, была идиллией. Могла ли эта идиллия длиться вечно? Разумеется, могла, если бы… Если бы Хэдли не изменилась.
Несколько лет семейной жизни и рождение ребенка сильно повлияли на Хэдли: из сумасбродной женщины она превратилась в рассудительную и степенную даму. Кроме того, она была старше мужа на 8 лет, и, видимо, начал сказываться возраст. Хэдли остыла к развлечениям и путешествиям и большую часть времени посвящала ведению домашнего хозяйства и воспитанию малыша. Она больше не мчалась вместе с мужем сломя голову, когда его посылали в командировки на край света. Хемингуэй был разочарован. Он все еще любил ту Рыжую Хэш и никак не мог привыкнуть к новой Элизабет Хэдли.
С рождением ребенка материальное положение семьи ухудшилось. Если раньше супруги довольствовались тем малым, что давала им жизнь, то теперь им необходимо было думать о здоровье сына: часто они голодали, отдавая малышу последний кусок хлеба. Но несмотря на то, что работа журналиста приносила маленький доход, а первые книги писателя пылились на складе, Хемингуэй не сдавался. Он верил в свое будущее, в то, что в один прекрасный день мир признает его. Верила в гениальность мужа и Хэдли. Хотя она изменилась, но ее любовь к Хемингуэю оставалась такой же страстной, как прежде.
Наверное, они бы вместе дождались признания и славы гениального писателя, если бы в их жизнь стремительно не ворвалась некая Полина Пфейфер. Это была молодая незамужняя женщина, с которой семью Хемингуэй познакомили их друзья. Эрнест влюбился в нее с первого взгляда. Как объяснить это? Возможно, внезапно вспыхнувшее чувство к своенравной и эксцентричной богачке – это та страсть, которая зачастую толкает людей на безумные поступки. Но скорее всего любовь Хемингуэя к Полине можно объяснить его постоянной жаждой новых ощущений.
Сам Хемингуэй вспоминал о своих отношениях с Полиной так: «Молодая незамужняя женщина временно становится лучшей подругой молодой замужней женщины, приезжает погостить к мужу и жене, а потом незаметно, невинно и неумолимо делает все, чтобы женить мужа на себе… Когда муж кончает работу, рядом с ним оказываются две привлекательные женщины. Одна – непривычная и загадочная, и, если ему повезет, он будет любить их обеих».
Но, как известно, Хемингуэю не повезло. Возможно, он на самом деле любил обеих женщин, но если Хэдли была ему женой и верным другом, то Полина буквально сводила его с ума. Желание обладать этой женщиной и полностью подчинить ее себе лишило его покоя и сна. Хэдли все прекрасно понимала, но в своих воспоминаниях о Хемингуэе, видимо пытаясь выгородить бывшего мужа, писала о том, что разрыв произошел по ее вине: «Я не поспевала идти с ним в ногу. Я все время ощущала усталость, и, думаю, именно это и было главной причиной…»
Хэдли дорожила семьей, а ее муж томился в четырех стенах, мечтая окунуться с головой в новые чувства и ощущения. Он не мог уйти сам, бросить жену и сына, и ждал, что Хэдли сделает первый шаг на пути к разводу. В конце концов она решилась, считая, что жить с человеком, который больше не любит, унизительно. Объяснившись с мужем, Хэдли подала на развод. Вскоре супруги разъехались.
Как это ни покажется странным, они не стали врагами. Напротив, до конца жизни Хэдли и Хемингуэй оставались добрыми друзьями.
Надо сказать, что разрыв с Рыжей Хэш Хемингуэй перенес очень тяжело. Об этом позднее вспоминали его друзья: «Он романтик по натуре, и он влюбляется подобно тому, как рушится огромная сосна, сокрушающая окружающий мелкий лес. Кроме того, в нем есть пуританская жилка, которая удерживает его от флирта за коктейлем. Когда он влюбляется, он хочет жениться и жить в браке, и конец брака он воспринимает как личное поражение». Невольно вспоминаются слова самого Хемингуэя: «Победитель не получает ничего…»
Писатель женился на Полине. Еще до свадьбы он стал католиком. Дело в том, что Полина была ревностной католичкой и дала согласие на брак только после того, как Хемингуэй пообещал стать, как и она, католиком. Он любил Полину и пошел на этот шаг ради нее. В Полине писатель видел тот идеал женщины, который он часто рисовал в своих мечтах, однако после свадьбы Эрнест столкнулся с реальностью: его жена оказалась совсем не такой, какой он ее представлял.
Полина, в отличие от Хэдли, была требовательной и деспотичной. Она не привыкла к материальным трудностям и выдвигала мужу абсолютно нереальные требования. Отношения супругов обострились после рождения сыновей: Хемингуэй, пытаясь обеспечить семью, работал на износ, а Полина, вместо того чтобы поддерживать и вдохновлять мужа, постоянно жаловалась ему на свою тяжелую жизнь.
Жена так и не стала Эрнесту другом, по темпераменту и мировоззрению они были разными людьми. Когда напряжение между супругами становилось невыносимым, Хемингуэй уезжал из дома на несколько недель, но его магическая тяга к Полине всегда брала верх над обидой и непониманием, и он возвращался.
Как это часто бывает, одиночество и отчужденность, возникшие между мужем и женой, позволили Хемингуэю создать лучшие произведения в его жизни. Он с головой окунулся в творчество, а после экранизации романа «Прощай, оружие!» стал знаменитым. Он понял, что его звезда наконец взошла, и стал работать с еще большим рвением. А Полине опять чего-то не хватало. Денег? Внимания мужа? Всемирной славы? Любви?
Когда в 1933 году к власти пришли фашисты, Хемингуэй понял, что той Европы, которую он любил, больше нет. Писатель отправился в Восточную Африку. А вернувшись в Европу, он ее не узнал: люди жили в страхе, лгали, метались. Внезапно Хемингуэй ощутил себя частичкой потерянного поколения. Писатель задыхался от бессилия и всеобщей обреченности…
Хемингуэю казалось, что своеобразным очищением за годы бездействия стала для него война в Испании, а затем и Вторая мировая. Он снова почувствовал себя нужным. «Да, по-моему, это было разбитое поколение, разбитое во многих отношениях, – писал он. – Но – черт возьми! – мы вовсе не погибли, конечно, кроме погибших, искалеченных, сошедших с ума. Погибшее поколение! – нет… Мы были очень выносливым поколением…»
К этому времени брак Хемингуэя и Полины распался, полностью исчерпав себя. Из блистательной женщины Полина превратилась в сварливую и занудную домохозяйку. Она стала Хемингуэю чужой. Разрыв был неминуем, а главной причиной его была та же история, что и в случае с Хэдли. Только теперь на месте Хэдли оказалась Полина…
Итак, снова подруга жены… Некая красивая блондинка Марта Гельхорн – молодая журналистка. Она ворвалась в жизнь Хемингуэя как вихрь, но вряд ли это была любовь. Скорее всего писатель просто нашел повод порвать с наскучившей ему семейной жизнью. Энергичная и взбалмошная Марта, как и Хемингуэй, обожала все новое. Писатель уцепился за нее как утопающий за соломинку, считая, что это именно та женщина, которая поймет его. Но Марта любила в Хемингуэе только его популярность. 42-летний мастер пера, будучи ослеплен новой страстью, ничего не замечал и, разойдясь с Полиной, женился на Марте.
Да, у Хемингуэя с Мартой было много общего: как и муж, жена не могла усидеть на месте и постоянно находилась в разъездах. А когда она приезжала, то… устраивала скандалы. Марта была помешана на чистоте. По ее мнению, все вокруг должно было быть стерильным. Эрнест же, впрочем, как и любая творческая личность, не мог обойтись без живописного беспорядка. Когда он с головой окунался в работу, его дом напоминал развалины. Стоит ли говорить, насколько это выводило из себя Марту. Она скандалила, устраивала истерики, а Хемингуэй, казалось, не замечал гневных нападок жены, продолжая вести себя по-прежнему.
Когда утихли первые порывы страсти, у писателя открылись глаза: Марта опять оказалась не той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой. Разведясь с женой, Хемингуэй дал себе слово больше не вступать в брак, но судьба будто посмеялась над ним, не позволив в полной мере насладиться прелестями холостяцкой жизни. Вскоре после развода с Мартой Хемингуэй познакомился с самой прекрасной женщиной на свете. Она действительно была ему ниспослана судьбой. Брак Хемингуэя с Мэри Уэлш оказался счастливым. Она принимала его таким, какой он есть, и любила, несмотря ни на что… Мэри была предана мужу до последнего дня его жизни.
Глава 3. Крушение семейной жизни известных музыкантов
Рихард Вагнер. Две любви великого композитора
Рихард и Козима Вагнер
Величайший композитор Рихард Вагнер женился на красивой и талантливой оперной певице. Супруги любили и понимали друг друга, но постоянно испытывали материальные трудности.
Пока талантливый композитор носился с гениальными планами и возлагал большие надежды на «музыку будущего», его семейный корабль шел ко дну. Ведь, как известно, одной, пусть даже самой благородной, надежды недостаточно для того, чтобы купить дрова и пальто – две вещи, в которых, как Вагнер сам признался Листу, он очень нуждался. И если бы Лист время от времени не помогал другу деньгами, то вряд ли бы Вагнер прожил с женой больше года. Кроме того, иногда композитор получал приглашения дирижировать оркестром: эта работа неплохо оплачивалась, что на некоторое время немного облегчало жизнь супругов.
Надо сказать, что Вагнер был очень нервным и раздражительным человеком. Малейший намек на его несостоятельность выводил композитора из себя. Свое недовольство и раздражение он, естественно, выплескивал на жену. Ему, конечно, становилось легче, а вот супруга со временем пришла к выводу, что талантливый муж, которому и одному было бы нелегко прожить на те деньги, что он зарабатывал, тяготится ею. Чтобы хоть немного отвлечься от суровой реальности, несчастная женщина стала принимать морфий. Когда Вагнер узнал о том, что его любимая пристрастилась к наркотикам, было уже поздно. Как ни пытался композитор бороться с этим пороком жены, все было напрасно. Вагнер и его супруга все более отдалялись друг от друга. Единственное, что их связывало, – это любовь к домашним питомцам – комнатной собачке и канарейке, которых они оба обожали и с которыми ни за что не хотели расставаться. Когда же любимцев не стало, семейный корабль Вагнера пошел ко дну – супруги развелись. Через некоторое время Вагнер наконец нашел свою половинку, женившись на Козиме – дочери Листа и бывшей супруге Ганса Бюлова. Козима была очень тихой и спокойной женщиной, она с трудом выносила холерический темперамент своего мужа и, после того как Вагнер развелся с женой, стала часто приходить к нему, ища утешения. Вагнер и сам нуждался в сочувствии, а Козима оказалась именно той женщиной, которая способна была его понять и принять таким, каков он есть.
Вагнер и Козима полюбили друг друга, и вскоре Козима Бюлов развелась с мужем и стала Козимой Вагнер. Этот брак был счастливым: знаменитый композитор ожил, так как нашел во второй жене тот идеал, который столько лет напрасно искал в первой.
Когда Рихард Вагнер умер, Козима в доказательство любви и преданности мужу отрезала свои роскошные волосы, которыми так восхищался ее муж. Она положила их на красной подушке в гроб под его голову…
Эдит Пиаф. «Когда дело касается чуда…»
Муж и жена много путешествовали. Они побывали в Италии, Германии, Испании, на Ближнем Востоке, в Америке. Их знакомые не переставали удивляться, как Хемингуэй и Хэдли умудряются успеть побывать везде, осмотреть все достопримечательности и в каждом городе открывать для себя нечто новое. Но секрет состоял в том, что супруги бежали от скуки: они не понимали, зачем терять время на пустяки, если его и так мало отпущено.
Хемингуэй и Хэдли любили и понимали друг друга, а после рождения сына, которого они ласково называли Бэмби, муж и жена сблизились еще больше. Их жизнь, несмотря на материальные трудности, была идиллией. Могла ли эта идиллия длиться вечно? Разумеется, могла, если бы… Если бы Хэдли не изменилась.
Несколько лет семейной жизни и рождение ребенка сильно повлияли на Хэдли: из сумасбродной женщины она превратилась в рассудительную и степенную даму. Кроме того, она была старше мужа на 8 лет, и, видимо, начал сказываться возраст. Хэдли остыла к развлечениям и путешествиям и большую часть времени посвящала ведению домашнего хозяйства и воспитанию малыша. Она больше не мчалась вместе с мужем сломя голову, когда его посылали в командировки на край света. Хемингуэй был разочарован. Он все еще любил ту Рыжую Хэш и никак не мог привыкнуть к новой Элизабет Хэдли.
С рождением ребенка материальное положение семьи ухудшилось. Если раньше супруги довольствовались тем малым, что давала им жизнь, то теперь им необходимо было думать о здоровье сына: часто они голодали, отдавая малышу последний кусок хлеба. Но несмотря на то, что работа журналиста приносила маленький доход, а первые книги писателя пылились на складе, Хемингуэй не сдавался. Он верил в свое будущее, в то, что в один прекрасный день мир признает его. Верила в гениальность мужа и Хэдли. Хотя она изменилась, но ее любовь к Хемингуэю оставалась такой же страстной, как прежде.
Наверное, они бы вместе дождались признания и славы гениального писателя, если бы в их жизнь стремительно не ворвалась некая Полина Пфейфер. Это была молодая незамужняя женщина, с которой семью Хемингуэй познакомили их друзья. Эрнест влюбился в нее с первого взгляда. Как объяснить это? Возможно, внезапно вспыхнувшее чувство к своенравной и эксцентричной богачке – это та страсть, которая зачастую толкает людей на безумные поступки. Но скорее всего любовь Хемингуэя к Полине можно объяснить его постоянной жаждой новых ощущений.
Сам Хемингуэй вспоминал о своих отношениях с Полиной так: «Молодая незамужняя женщина временно становится лучшей подругой молодой замужней женщины, приезжает погостить к мужу и жене, а потом незаметно, невинно и неумолимо делает все, чтобы женить мужа на себе… Когда муж кончает работу, рядом с ним оказываются две привлекательные женщины. Одна – непривычная и загадочная, и, если ему повезет, он будет любить их обеих».
Но, как известно, Хемингуэю не повезло. Возможно, он на самом деле любил обеих женщин, но если Хэдли была ему женой и верным другом, то Полина буквально сводила его с ума. Желание обладать этой женщиной и полностью подчинить ее себе лишило его покоя и сна. Хэдли все прекрасно понимала, но в своих воспоминаниях о Хемингуэе, видимо пытаясь выгородить бывшего мужа, писала о том, что разрыв произошел по ее вине: «Я не поспевала идти с ним в ногу. Я все время ощущала усталость, и, думаю, именно это и было главной причиной…»
Хэдли дорожила семьей, а ее муж томился в четырех стенах, мечтая окунуться с головой в новые чувства и ощущения. Он не мог уйти сам, бросить жену и сына, и ждал, что Хэдли сделает первый шаг на пути к разводу. В конце концов она решилась, считая, что жить с человеком, который больше не любит, унизительно. Объяснившись с мужем, Хэдли подала на развод. Вскоре супруги разъехались.
Как это ни покажется странным, они не стали врагами. Напротив, до конца жизни Хэдли и Хемингуэй оставались добрыми друзьями.
Надо сказать, что разрыв с Рыжей Хэш Хемингуэй перенес очень тяжело. Об этом позднее вспоминали его друзья: «Он романтик по натуре, и он влюбляется подобно тому, как рушится огромная сосна, сокрушающая окружающий мелкий лес. Кроме того, в нем есть пуританская жилка, которая удерживает его от флирта за коктейлем. Когда он влюбляется, он хочет жениться и жить в браке, и конец брака он воспринимает как личное поражение». Невольно вспоминаются слова самого Хемингуэя: «Победитель не получает ничего…»
Писатель женился на Полине. Еще до свадьбы он стал католиком. Дело в том, что Полина была ревностной католичкой и дала согласие на брак только после того, как Хемингуэй пообещал стать, как и она, католиком. Он любил Полину и пошел на этот шаг ради нее. В Полине писатель видел тот идеал женщины, который он часто рисовал в своих мечтах, однако после свадьбы Эрнест столкнулся с реальностью: его жена оказалась совсем не такой, какой он ее представлял.
Полина, в отличие от Хэдли, была требовательной и деспотичной. Она не привыкла к материальным трудностям и выдвигала мужу абсолютно нереальные требования. Отношения супругов обострились после рождения сыновей: Хемингуэй, пытаясь обеспечить семью, работал на износ, а Полина, вместо того чтобы поддерживать и вдохновлять мужа, постоянно жаловалась ему на свою тяжелую жизнь.
Жена так и не стала Эрнесту другом, по темпераменту и мировоззрению они были разными людьми. Когда напряжение между супругами становилось невыносимым, Хемингуэй уезжал из дома на несколько недель, но его магическая тяга к Полине всегда брала верх над обидой и непониманием, и он возвращался.
Как это часто бывает, одиночество и отчужденность, возникшие между мужем и женой, позволили Хемингуэю создать лучшие произведения в его жизни. Он с головой окунулся в творчество, а после экранизации романа «Прощай, оружие!» стал знаменитым. Он понял, что его звезда наконец взошла, и стал работать с еще большим рвением. А Полине опять чего-то не хватало. Денег? Внимания мужа? Всемирной славы? Любви?
Когда в 1933 году к власти пришли фашисты, Хемингуэй понял, что той Европы, которую он любил, больше нет. Писатель отправился в Восточную Африку. А вернувшись в Европу, он ее не узнал: люди жили в страхе, лгали, метались. Внезапно Хемингуэй ощутил себя частичкой потерянного поколения. Писатель задыхался от бессилия и всеобщей обреченности…
Хемингуэю казалось, что своеобразным очищением за годы бездействия стала для него война в Испании, а затем и Вторая мировая. Он снова почувствовал себя нужным. «Да, по-моему, это было разбитое поколение, разбитое во многих отношениях, – писал он. – Но – черт возьми! – мы вовсе не погибли, конечно, кроме погибших, искалеченных, сошедших с ума. Погибшее поколение! – нет… Мы были очень выносливым поколением…»
К этому времени брак Хемингуэя и Полины распался, полностью исчерпав себя. Из блистательной женщины Полина превратилась в сварливую и занудную домохозяйку. Она стала Хемингуэю чужой. Разрыв был неминуем, а главной причиной его была та же история, что и в случае с Хэдли. Только теперь на месте Хэдли оказалась Полина…
Итак, снова подруга жены… Некая красивая блондинка Марта Гельхорн – молодая журналистка. Она ворвалась в жизнь Хемингуэя как вихрь, но вряд ли это была любовь. Скорее всего писатель просто нашел повод порвать с наскучившей ему семейной жизнью. Энергичная и взбалмошная Марта, как и Хемингуэй, обожала все новое. Писатель уцепился за нее как утопающий за соломинку, считая, что это именно та женщина, которая поймет его. Но Марта любила в Хемингуэе только его популярность. 42-летний мастер пера, будучи ослеплен новой страстью, ничего не замечал и, разойдясь с Полиной, женился на Марте.
Да, у Хемингуэя с Мартой было много общего: как и муж, жена не могла усидеть на месте и постоянно находилась в разъездах. А когда она приезжала, то… устраивала скандалы. Марта была помешана на чистоте. По ее мнению, все вокруг должно было быть стерильным. Эрнест же, впрочем, как и любая творческая личность, не мог обойтись без живописного беспорядка. Когда он с головой окунался в работу, его дом напоминал развалины. Стоит ли говорить, насколько это выводило из себя Марту. Она скандалила, устраивала истерики, а Хемингуэй, казалось, не замечал гневных нападок жены, продолжая вести себя по-прежнему.
Когда утихли первые порывы страсти, у писателя открылись глаза: Марта опять оказалась не той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой. Разведясь с женой, Хемингуэй дал себе слово больше не вступать в брак, но судьба будто посмеялась над ним, не позволив в полной мере насладиться прелестями холостяцкой жизни. Вскоре после развода с Мартой Хемингуэй познакомился с самой прекрасной женщиной на свете. Она действительно была ему ниспослана судьбой. Брак Хемингуэя с Мэри Уэлш оказался счастливым. Она принимала его таким, какой он есть, и любила, несмотря ни на что… Мэри была предана мужу до последнего дня его жизни.
Глава 3. Крушение семейной жизни известных музыкантов
Творчество невозможно без любви. Но что делать, если брак уже заключен, а былых чувств друг к другу супруги уже не испытывают? Без любви, без сильных чувств, без накала страстей, эмоций многие известные композиторы и певцы просто не стали бы великими. Многие видят в этом случае только один выход: разводиться и устремляться на поиски новой любви.
Рихард Вагнер. Две любви великого композитора
Рихард и Козима Вагнер
Величайший композитор Рихард Вагнер женился на красивой и талантливой оперной певице. Супруги любили и понимали друг друга, но постоянно испытывали материальные трудности.
Пока талантливый композитор носился с гениальными планами и возлагал большие надежды на «музыку будущего», его семейный корабль шел ко дну. Ведь, как известно, одной, пусть даже самой благородной, надежды недостаточно для того, чтобы купить дрова и пальто – две вещи, в которых, как Вагнер сам признался Листу, он очень нуждался. И если бы Лист время от времени не помогал другу деньгами, то вряд ли бы Вагнер прожил с женой больше года. Кроме того, иногда композитор получал приглашения дирижировать оркестром: эта работа неплохо оплачивалась, что на некоторое время немного облегчало жизнь супругов.
Надо сказать, что Вагнер был очень нервным и раздражительным человеком. Малейший намек на его несостоятельность выводил композитора из себя. Свое недовольство и раздражение он, естественно, выплескивал на жену. Ему, конечно, становилось легче, а вот супруга со временем пришла к выводу, что талантливый муж, которому и одному было бы нелегко прожить на те деньги, что он зарабатывал, тяготится ею. Чтобы хоть немного отвлечься от суровой реальности, несчастная женщина стала принимать морфий. Когда Вагнер узнал о том, что его любимая пристрастилась к наркотикам, было уже поздно. Как ни пытался композитор бороться с этим пороком жены, все было напрасно. Вагнер и его супруга все более отдалялись друг от друга. Единственное, что их связывало, – это любовь к домашним питомцам – комнатной собачке и канарейке, которых они оба обожали и с которыми ни за что не хотели расставаться. Когда же любимцев не стало, семейный корабль Вагнера пошел ко дну – супруги развелись. Через некоторое время Вагнер наконец нашел свою половинку, женившись на Козиме – дочери Листа и бывшей супруге Ганса Бюлова. Козима была очень тихой и спокойной женщиной, она с трудом выносила холерический темперамент своего мужа и, после того как Вагнер развелся с женой, стала часто приходить к нему, ища утешения. Вагнер и сам нуждался в сочувствии, а Козима оказалась именно той женщиной, которая способна была его понять и принять таким, каков он есть.
Вагнер и Козима полюбили друг друга, и вскоре Козима Бюлов развелась с мужем и стала Козимой Вагнер. Этот брак был счастливым: знаменитый композитор ожил, так как нашел во второй жене тот идеал, который столько лет напрасно искал в первой.
Когда Рихард Вагнер умер, Козима в доказательство любви и преданности мужу отрезала свои роскошные волосы, которыми так восхищался ее муж. Она положила их на красной подушке в гроб под его голову…
Эдит Пиаф. «Когда дело касается чуда…»
Эдит Пиаф (настоящее имя Эдит Джованна Гасьон) родилась прямо на тротуаре в нищенском парижском квартале. Ее отец – уличный акробат – через месяц после рождения дочери был призван в армию. Когда Эдит было всего два месяца, мать отдала ее на воспитание бабушке, содержавшей притон. Вернувшись из армии, отец стал брать девочку на свои выступления. И поскольку местом его работы был тротуар, можно сказать, что Эдит выросла на парижских улицах.
В 15 лет девочка ушла от отца, взяв на свое попечение младшую сестру Симону, с которой она была неразлучна до конца дней.
К своей вызывающе некрасивой внешности Эдит Пиаф всегда относилась с юмором. Впрочем, так же она относилась и к своей жизни, напоминающей головокружительный роман, в котором происходили просто невероятные события, больше напоминавшие чудеса. «Когда дело касается чуда, никогда не знаешь, настоящее ли оно», – говорила Эдит Пиаф. Чудеса в ее жизни не всегда были настоящими: она переживала боль, горе, любовные взлеты и падения… Но знаменитая певица никогда ни о чем не жалела.
Как уже говорилось, Эдит Пиаф родилась и выросла в нищенском парижском квартале, где ее окружали проститутки, сутенеры и воры. В такой компании будущая звезда эстрады чувствовала себя вполне комфортно, видимо, потому, что представители криминального мира как могли заботились о маленькой Эдит.
С невинностью Эдит рассталась рано. Как она говорила, ее первым мужчиной стал молодой голубоглазый военный. Именно после этого певица всю жизнь отдавала предпочтение голубоглазым солдатам и матросам, к которым испытывала патологическую страсть. Эдит Пиаф утверждала, что голубые глаза никогда не лгут.
Каждое утро уличной девчонки неизменно начиналось с импровизированной молитвы. «Когда-нибудь я стану богатой, – говорила сама себе Эдит. – У меня будет белый автомобиль, черный шофер и много красивых платьев». А пока гардероб будущей звезды состоял из неизменного черного свитера и юбки, которые она никогда не стирала: как только наряд Эдит приходил в негодность, она выбрасывала его и покупала себе новый, точно такой же.
Когда Эдит Пиаф исполнилось 17 лет, она познакомилась с 18-летним Луи Дюпоном по прозвищу Малыш, с которым стала жить в гражданском браке.
Знакомство Пиаф с будущим мужем произошло в дешевом кабачке, где Луи случайно оказался за столиком Эдит. В тот же вечер Луи перебрался в квартиру певицы, где она жила вместе с Симоной. Первое время молодые люди спали втроем в одной постели. Позже Симона писала: «Душа Эдит была чистой. Ничто не могло ее испортить. Может быть, это и не очень хорошо, когда в одной и той же постели спят сразу трое, но в 17 лет любовь кажется такой чистой и прекрасной, что я не обращала на них никакого внимания и засыпала как ребенок». Луи любил Эдит и наивно полагал, что домашнее хозяйство и упорядоченная супружеская жизнь смогут удержать эту взбалмошную девчонку в узде. Но в планы Эдит не входило становиться верной женой и прилежной домохозяйкой: супружеский долг она предпочитала исполнять с любовниками, а стирку и уборку считала занятиями скучными и бесполезными.
Через год в молодой семье появился ребенок – дочь Марсель. И почему-то именно с этого момента юная мама стала считать себя абсолютно свободной: она начала петь на парижских улицах, таская малютку с собой, отчего ребенок часто болел. Вскоре младшая сводная сестра Эдит Симона помогла новоявленной певице получить скромный контракт в сомнительном варьете. Луи новое занятие жены совсем не нравилось, и он, обезумев от ревности, забрал маленькую Марсель с собой. «Либо ты возвращаешься, либо никогда не увидишь дочь», – заявил он жене. Но просчитался: малышка явно мешала певческой карьере Эдит, и та совершенно спокойно отнеслась к ультиматуму мужа.
Как оказалось, маленькая Марсель мешала и своему отцу. Вечно простуженная девочка была предоставлена самой себе и, когда ей было два с половиной года, умерла от менингита. Эдит недолго горевала о смерти дочери: на ее горизонте впервые забрезжила звезда славы.
Огромную роль в жизни Эдит сыграл Луи Лепле – директор популярного в те годы в Париже кабаре «Жернис». После знакомства с молодой певицей, которое произошло в 1935 году, он помог ей устроиться на работу в кафе на Елисейских полях. Именно Луи Лепле убедил Эдит сменить имя. Она напоминала ему воробья, и поэтому для ее сценического псевдонима Луи взял слово «пиаф», которое на парижском жаргоне означает «воробышек».
Лепле был единственным человеком, кто разглядел в грубой и вульгарной девчонке великую певицу. Не обращая внимания на советы друзей, он вкладывал в Эдит деньги. И Лепле не ошибся. Первое выступление Пиаф стало триумфом. После того как девушка, одетая в убогое вязаное платье, спела несколько песен, публика разразилась бурными аплодисментами и криками «Браво!» и «Бис!». Эдит казалось, что это и есть та слава, к которой она так упорно стремилась, но Лепле несколько остудил ее триумфальный пыл. «Никогда не делай уступок зрителю! – сказал он. – Великий секрет закючается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой!»
Уже после нескольких выступлений в клубе о великолепном голосе Пиаф, который часто доводил публику до слез, заговорил весь Париж. Так, услышав как-то раз ее пение, Морис Шевалье воскликнул: «У этой девочки голос живет где-то внутри!». Несмотря на признание ее таланта, Эдит по-прежнему жила в бедности. Дело в том, что для публики она была забавной обезьянкой, ее специально приглашали на вечеринки, чтобы от души повеселиться над ее оригинальной внешностью и неграмотностью.
«Я была своеобразным феноменом, – позднее вспоминала Эдит Пиаф, – любопытным образчиком человеческой породы, приглашенным лишь для того, чтобы повеселить гостей… Я была для них клоуном. Надо мной смеялись, пусть и беззлобно, но с той бессознательной жестокостью, которая заставила меня пережить самые жестокие минуты».
Эдит прекрасно знала обо всех своих недостатках и старалась их скрывать, а то, что не могла исправить, принимала как должное. Пиаф всегда старалась прикрыть свои худые ноги и руки, а в лиф платья подкладывала вату, чтобы бюст казался попышнее. Когда юная певица в очередной раз разочаровывалась в любви, она внимательно оглядывала себя в зеркало и философски говорила собственному отражению: «Да, не Венера. Никуда не денешься – было в употреблении! Грудь висит, задница слишком низко, ягодиц кот наплакал. Не первой свежести. Но для мужика это подарок!».
Но «подарком» Эдит пока что была только для всякого сброда: любовники восходящей звезды без зазрения совести пользовались ее телом и кошельком…
В начале апреля 1935 года Луи Лепле убили, судя по всему из-за нескольких сот франков. Незадолго до своей гибели, Лепле сказал Эдит: «Я чувствую, что умру. Меня огорчает лишь то, что ты останешься одна, а ты еще нуждаешься во мне. Тебе будут чинить зло, а меня не будет рядом, чтобы отводить удары».
«Как передать ощущение полной пустоты, нереальности, – вспоминала Пиаф о том дне, когда ее привезли в комнату, где было совершено убийство Лепле, – охватившее меня в течение одной секунды и сделавшее безразличной и бесчувственной, будто чуждой окружающему миру? Кругом ходили и выходили люди. Они говорили со мной, но я им не отвечала. Я была словно живым трупом».
Эдит Пиаф стала одной из подозреваемых в убийстве Лепле. Ее продержали несколько недель в одиночной камере. Но у полиции не было доказательств, и девушку выпустили. Однако ее имя уже было втоптано в грязь, и после гибели Лепле она долгое время не получала контрактов.
Пиаф снова стала петь в бедных кварталах, при этом не переставая мечтать о славе. В трудные времена певица любила повторять: «Удача – это как деньги: она уходит гораздо быстрее, чем приходит». Помимо песен, в ее жизни была целая вереница мужчин.
Постепенно у Пиаф сформировалась собственная философия любви: каждую минуту жизни она старалась посвятить либо любви, либо песне. Эдит Пиаф бежала от одиночества, но при этом больше всего на свете боялась быть брошенной. Певица утверждала: «Женщина, которая позволяет, чтобы ее бросили, – круглая дура. Мужиков вокруг пруд пруди. Каждому любовнику нужно найти замену до, а не после. Если после, то тебя бросили, если до – то бросаешь ты».
Вскоре совершенно случайно Эдит познакомилась с человеком, который перевернул всю ее жизнь, заставив вновь поверить в свои силы и талант. «Я вернулась в Париж потерянная, сломленная, во всем сомневающаяся, даже в себе самой, – впоследствии вспоминала певица. – Раймон Ассо постарался в первую очередь сделать все, чтобы я вновь обрела веру в собственные силы. На меня клеветали, меня оскорбляли, обливали грязью? Ну и что из того! Не я первая, не я последняя испытала на себе такой сильный удар! Нужно закалить свою волю, напрячь все мускулы и драться. Мы будем драться!»
Раймон полюбил Эдит. Она же отвечала ему бесконечными придирками и рассказами о своих многочисленных любовниках, при этом высмеивая любую его оплошность. И продолжалось это до той минуты, пока Пиаф не поняла, что любит Раймона. Как-то раз Раймон, внимательно посмотрев на Эдит, заявил: «Я сделаю из тебя великую певицу».
Но задача оказалась не из легких. Конечно, Пиаф пела божественно, но для того, чтобы завоевать сердца публики, этого было мало. Эдит по-прежнему была вульгарна, неопрятна и не умела вести себя в приличном обществе. Кроме того, вокруг нее ошивался всякий сброд.
Однако Раймон сделал все возможное, чтобы Эдит стала великой певицей. Благодаря ему она приобрела изящество, светский лоск и… новую жизнь, в корне отличавшуюся от той, что она вела совсем недавно. Ассо добился для Пиаф контрактов в лучших французских мюзик-холлах, записей на студиях, интервью в центральных газетах.
Вскоре Эдит почувствовала себя настолько уверенно, что, не задумываясь, дала Раймону отставку, видимо решив бросить его до того, как он сам бросит ее. Разрыв с Ассо она объясняла тем, что устала от ежедневных упреков и наставлений. Эдит Пиаф хотела жить только для себя. И надо сказать, это у нее получалось очень хорошо.
Теперь певица выступала в лучших залах Парижа. Она ни в чем не нуждалась и была предоставлена самой себе. В ее жизни царствовали песня и любовь.
В расцвете своей певческой карьеры Эдит Пиаф познакомилась с боксером Марселем Серданом. Впервые увидев «великую Пиаф», гроза ринга буквально онемел от восхищения, а спустя несколько дней он нашел предлог, чтобы ей позвонить, и пригласил певицу на ужин. С этого дня в жизни «воробышка» началась новая эпоха.
Марсель не просто любил Эдит, он боготворил ее, выполняя любую прихоть, балуя, словно маленькую девочку. Пиаф же впервые в жизни хранила верность своему любовнику. Более того, она мечтала выйти за него замуж и родить от него ребенка, что, как и для большинства женщин, было для нее высшим проявлением любви. Марсель был женат. Но это было не так страшно по сравнению с заключением медиков, которые в один голос заявляли, что у Эдит никогда не будет детей. Однако даже эти грустные моменты не могли помешать счастью влюбленных, которое было настолько феерическим, что почти каждое утро Пиаф просыпалась в слезах. Но, к ужасу Эдит, ее счастье было недолгим. В октябрьское утро 1949 года заголовки газет чернели траурными буквами: «Марсель Сердан погиб в авиакатастрофе».
Вечером того же дня Пиаф пела в память о Марселе. Зал слушал певицу стоя, оплакивая вместе с ней любовь, которая оборвалась так внезапно…
В тот момент глубина горя Эдит граничила с безумием. Во время исполнения последней песни – «Гимна любви», которую она написала в самые счастливые дни своего романа и которую посвятила Сердану, Пиаф упала в обморок.
Позже Эдит говорила: «После смерти моего бесценного Марселя Сердана, ровно через 6 месяцев, я пустилась во все тяжкие и докатилась до самой глубины бездны. Я обещала быть мужественной. Но я не выдержала удара и обратилась к наркотикам. Это наложило печать на всю мою последующую жизнь, которая и без того началась с ужаса и грязи…»
После несложившейся семейной жизни с Луи Дюпоном Эдит Пиаф постоянно повторяла, что больше не верит в брак. Но все же в 1952 году она снова вышла замуж за певца Жака Пиля. На свадебную церемонию Пиаф облачилась в венчальное платье бледно-голубого цвета.
Семейная жизнь Эдит и Жака была весьма странной: муж и жена виделись очень редко, поскольку оба постоянно гастролировали по всему миру. Как-то раз Пиаф зашла к Пилю в гримерную перед его концертом. Пока супруг готовился к выступлению, Эдит что-то ему оживленно рассказывала. Вдруг в комнату заглянула гримерша и сказала Жаку: «Не забудьте снять обручальное кольцо перед выходом, месье Пиль». Впоследствии Пиаф рассказывала: когда она услышала эти слова, что-то надломилось в ее душе, и она перестала доверять мужу.
В 15 лет девочка ушла от отца, взяв на свое попечение младшую сестру Симону, с которой она была неразлучна до конца дней.
К своей вызывающе некрасивой внешности Эдит Пиаф всегда относилась с юмором. Впрочем, так же она относилась и к своей жизни, напоминающей головокружительный роман, в котором происходили просто невероятные события, больше напоминавшие чудеса. «Когда дело касается чуда, никогда не знаешь, настоящее ли оно», – говорила Эдит Пиаф. Чудеса в ее жизни не всегда были настоящими: она переживала боль, горе, любовные взлеты и падения… Но знаменитая певица никогда ни о чем не жалела.
Как уже говорилось, Эдит Пиаф родилась и выросла в нищенском парижском квартале, где ее окружали проститутки, сутенеры и воры. В такой компании будущая звезда эстрады чувствовала себя вполне комфортно, видимо, потому, что представители криминального мира как могли заботились о маленькой Эдит.
С невинностью Эдит рассталась рано. Как она говорила, ее первым мужчиной стал молодой голубоглазый военный. Именно после этого певица всю жизнь отдавала предпочтение голубоглазым солдатам и матросам, к которым испытывала патологическую страсть. Эдит Пиаф утверждала, что голубые глаза никогда не лгут.
Каждое утро уличной девчонки неизменно начиналось с импровизированной молитвы. «Когда-нибудь я стану богатой, – говорила сама себе Эдит. – У меня будет белый автомобиль, черный шофер и много красивых платьев». А пока гардероб будущей звезды состоял из неизменного черного свитера и юбки, которые она никогда не стирала: как только наряд Эдит приходил в негодность, она выбрасывала его и покупала себе новый, точно такой же.
Когда Эдит Пиаф исполнилось 17 лет, она познакомилась с 18-летним Луи Дюпоном по прозвищу Малыш, с которым стала жить в гражданском браке.
Знакомство Пиаф с будущим мужем произошло в дешевом кабачке, где Луи случайно оказался за столиком Эдит. В тот же вечер Луи перебрался в квартиру певицы, где она жила вместе с Симоной. Первое время молодые люди спали втроем в одной постели. Позже Симона писала: «Душа Эдит была чистой. Ничто не могло ее испортить. Может быть, это и не очень хорошо, когда в одной и той же постели спят сразу трое, но в 17 лет любовь кажется такой чистой и прекрасной, что я не обращала на них никакого внимания и засыпала как ребенок». Луи любил Эдит и наивно полагал, что домашнее хозяйство и упорядоченная супружеская жизнь смогут удержать эту взбалмошную девчонку в узде. Но в планы Эдит не входило становиться верной женой и прилежной домохозяйкой: супружеский долг она предпочитала исполнять с любовниками, а стирку и уборку считала занятиями скучными и бесполезными.
Через год в молодой семье появился ребенок – дочь Марсель. И почему-то именно с этого момента юная мама стала считать себя абсолютно свободной: она начала петь на парижских улицах, таская малютку с собой, отчего ребенок часто болел. Вскоре младшая сводная сестра Эдит Симона помогла новоявленной певице получить скромный контракт в сомнительном варьете. Луи новое занятие жены совсем не нравилось, и он, обезумев от ревности, забрал маленькую Марсель с собой. «Либо ты возвращаешься, либо никогда не увидишь дочь», – заявил он жене. Но просчитался: малышка явно мешала певческой карьере Эдит, и та совершенно спокойно отнеслась к ультиматуму мужа.
Как оказалось, маленькая Марсель мешала и своему отцу. Вечно простуженная девочка была предоставлена самой себе и, когда ей было два с половиной года, умерла от менингита. Эдит недолго горевала о смерти дочери: на ее горизонте впервые забрезжила звезда славы.
Огромную роль в жизни Эдит сыграл Луи Лепле – директор популярного в те годы в Париже кабаре «Жернис». После знакомства с молодой певицей, которое произошло в 1935 году, он помог ей устроиться на работу в кафе на Елисейских полях. Именно Луи Лепле убедил Эдит сменить имя. Она напоминала ему воробья, и поэтому для ее сценического псевдонима Луи взял слово «пиаф», которое на парижском жаргоне означает «воробышек».
Лепле был единственным человеком, кто разглядел в грубой и вульгарной девчонке великую певицу. Не обращая внимания на советы друзей, он вкладывал в Эдит деньги. И Лепле не ошибся. Первое выступление Пиаф стало триумфом. После того как девушка, одетая в убогое вязаное платье, спела несколько песен, публика разразилась бурными аплодисментами и криками «Браво!» и «Бис!». Эдит казалось, что это и есть та слава, к которой она так упорно стремилась, но Лепле несколько остудил ее триумфальный пыл. «Никогда не делай уступок зрителю! – сказал он. – Великий секрет закючается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой!»
Уже после нескольких выступлений в клубе о великолепном голосе Пиаф, который часто доводил публику до слез, заговорил весь Париж. Так, услышав как-то раз ее пение, Морис Шевалье воскликнул: «У этой девочки голос живет где-то внутри!». Несмотря на признание ее таланта, Эдит по-прежнему жила в бедности. Дело в том, что для публики она была забавной обезьянкой, ее специально приглашали на вечеринки, чтобы от души повеселиться над ее оригинальной внешностью и неграмотностью.
«Я была своеобразным феноменом, – позднее вспоминала Эдит Пиаф, – любопытным образчиком человеческой породы, приглашенным лишь для того, чтобы повеселить гостей… Я была для них клоуном. Надо мной смеялись, пусть и беззлобно, но с той бессознательной жестокостью, которая заставила меня пережить самые жестокие минуты».
Эдит прекрасно знала обо всех своих недостатках и старалась их скрывать, а то, что не могла исправить, принимала как должное. Пиаф всегда старалась прикрыть свои худые ноги и руки, а в лиф платья подкладывала вату, чтобы бюст казался попышнее. Когда юная певица в очередной раз разочаровывалась в любви, она внимательно оглядывала себя в зеркало и философски говорила собственному отражению: «Да, не Венера. Никуда не денешься – было в употреблении! Грудь висит, задница слишком низко, ягодиц кот наплакал. Не первой свежести. Но для мужика это подарок!».
Но «подарком» Эдит пока что была только для всякого сброда: любовники восходящей звезды без зазрения совести пользовались ее телом и кошельком…
В начале апреля 1935 года Луи Лепле убили, судя по всему из-за нескольких сот франков. Незадолго до своей гибели, Лепле сказал Эдит: «Я чувствую, что умру. Меня огорчает лишь то, что ты останешься одна, а ты еще нуждаешься во мне. Тебе будут чинить зло, а меня не будет рядом, чтобы отводить удары».
«Как передать ощущение полной пустоты, нереальности, – вспоминала Пиаф о том дне, когда ее привезли в комнату, где было совершено убийство Лепле, – охватившее меня в течение одной секунды и сделавшее безразличной и бесчувственной, будто чуждой окружающему миру? Кругом ходили и выходили люди. Они говорили со мной, но я им не отвечала. Я была словно живым трупом».
Эдит Пиаф стала одной из подозреваемых в убийстве Лепле. Ее продержали несколько недель в одиночной камере. Но у полиции не было доказательств, и девушку выпустили. Однако ее имя уже было втоптано в грязь, и после гибели Лепле она долгое время не получала контрактов.
Пиаф снова стала петь в бедных кварталах, при этом не переставая мечтать о славе. В трудные времена певица любила повторять: «Удача – это как деньги: она уходит гораздо быстрее, чем приходит». Помимо песен, в ее жизни была целая вереница мужчин.
Постепенно у Пиаф сформировалась собственная философия любви: каждую минуту жизни она старалась посвятить либо любви, либо песне. Эдит Пиаф бежала от одиночества, но при этом больше всего на свете боялась быть брошенной. Певица утверждала: «Женщина, которая позволяет, чтобы ее бросили, – круглая дура. Мужиков вокруг пруд пруди. Каждому любовнику нужно найти замену до, а не после. Если после, то тебя бросили, если до – то бросаешь ты».
Вскоре совершенно случайно Эдит познакомилась с человеком, который перевернул всю ее жизнь, заставив вновь поверить в свои силы и талант. «Я вернулась в Париж потерянная, сломленная, во всем сомневающаяся, даже в себе самой, – впоследствии вспоминала певица. – Раймон Ассо постарался в первую очередь сделать все, чтобы я вновь обрела веру в собственные силы. На меня клеветали, меня оскорбляли, обливали грязью? Ну и что из того! Не я первая, не я последняя испытала на себе такой сильный удар! Нужно закалить свою волю, напрячь все мускулы и драться. Мы будем драться!»
Раймон полюбил Эдит. Она же отвечала ему бесконечными придирками и рассказами о своих многочисленных любовниках, при этом высмеивая любую его оплошность. И продолжалось это до той минуты, пока Пиаф не поняла, что любит Раймона. Как-то раз Раймон, внимательно посмотрев на Эдит, заявил: «Я сделаю из тебя великую певицу».
Но задача оказалась не из легких. Конечно, Пиаф пела божественно, но для того, чтобы завоевать сердца публики, этого было мало. Эдит по-прежнему была вульгарна, неопрятна и не умела вести себя в приличном обществе. Кроме того, вокруг нее ошивался всякий сброд.
Однако Раймон сделал все возможное, чтобы Эдит стала великой певицей. Благодаря ему она приобрела изящество, светский лоск и… новую жизнь, в корне отличавшуюся от той, что она вела совсем недавно. Ассо добился для Пиаф контрактов в лучших французских мюзик-холлах, записей на студиях, интервью в центральных газетах.
Вскоре Эдит почувствовала себя настолько уверенно, что, не задумываясь, дала Раймону отставку, видимо решив бросить его до того, как он сам бросит ее. Разрыв с Ассо она объясняла тем, что устала от ежедневных упреков и наставлений. Эдит Пиаф хотела жить только для себя. И надо сказать, это у нее получалось очень хорошо.
Теперь певица выступала в лучших залах Парижа. Она ни в чем не нуждалась и была предоставлена самой себе. В ее жизни царствовали песня и любовь.
В расцвете своей певческой карьеры Эдит Пиаф познакомилась с боксером Марселем Серданом. Впервые увидев «великую Пиаф», гроза ринга буквально онемел от восхищения, а спустя несколько дней он нашел предлог, чтобы ей позвонить, и пригласил певицу на ужин. С этого дня в жизни «воробышка» началась новая эпоха.
Марсель не просто любил Эдит, он боготворил ее, выполняя любую прихоть, балуя, словно маленькую девочку. Пиаф же впервые в жизни хранила верность своему любовнику. Более того, она мечтала выйти за него замуж и родить от него ребенка, что, как и для большинства женщин, было для нее высшим проявлением любви. Марсель был женат. Но это было не так страшно по сравнению с заключением медиков, которые в один голос заявляли, что у Эдит никогда не будет детей. Однако даже эти грустные моменты не могли помешать счастью влюбленных, которое было настолько феерическим, что почти каждое утро Пиаф просыпалась в слезах. Но, к ужасу Эдит, ее счастье было недолгим. В октябрьское утро 1949 года заголовки газет чернели траурными буквами: «Марсель Сердан погиб в авиакатастрофе».
Вечером того же дня Пиаф пела в память о Марселе. Зал слушал певицу стоя, оплакивая вместе с ней любовь, которая оборвалась так внезапно…
В тот момент глубина горя Эдит граничила с безумием. Во время исполнения последней песни – «Гимна любви», которую она написала в самые счастливые дни своего романа и которую посвятила Сердану, Пиаф упала в обморок.
Позже Эдит говорила: «После смерти моего бесценного Марселя Сердана, ровно через 6 месяцев, я пустилась во все тяжкие и докатилась до самой глубины бездны. Я обещала быть мужественной. Но я не выдержала удара и обратилась к наркотикам. Это наложило печать на всю мою последующую жизнь, которая и без того началась с ужаса и грязи…»
После несложившейся семейной жизни с Луи Дюпоном Эдит Пиаф постоянно повторяла, что больше не верит в брак. Но все же в 1952 году она снова вышла замуж за певца Жака Пиля. На свадебную церемонию Пиаф облачилась в венчальное платье бледно-голубого цвета.
Семейная жизнь Эдит и Жака была весьма странной: муж и жена виделись очень редко, поскольку оба постоянно гастролировали по всему миру. Как-то раз Пиаф зашла к Пилю в гримерную перед его концертом. Пока супруг готовился к выступлению, Эдит что-то ему оживленно рассказывала. Вдруг в комнату заглянула гримерша и сказала Жаку: «Не забудьте снять обручальное кольцо перед выходом, месье Пиль». Впоследствии Пиаф рассказывала: когда она услышала эти слова, что-то надломилось в ее душе, и она перестала доверять мужу.