Незнанский Фридрих Евсеевич. Долг самурая

   Врачиха отвернулась, чтобы достать из шкафчика таблетки, и в этот момент ноги Ирины подкосились, и она рухнула на пол, потеряв сознание.
   Спустя пять минут врачиха сняла телефонную трубку, набрала нужный номер и сухо произнесла:
   — В камеру пока не получится. Да… Потеряла сознание. — Врачиха наморщила нос и резко добавила: — Сначала я должна сама разобраться. Да, это мое решение.

10

   — Задержали, говоришь. Так-так…
   Старинный друг Турецкого, адвокат, а по совместительству — растениевод, Лимонник расхаживал с распрыскивателем вдоль кадок с растениями и время от времени прыскал каким-то раствором на листья и стебли своих питомцев.
   — Что, значит, «так-так»?! — вспылил Александр Борисович, который с момента встречи с оперативниками был не в духе. — Она в следственном изоляторе! Не мне тебе объяснять, что такое следственный изолятор Лефортово.
   Лимонник повернулся к Турецкому и поправил пальцем очки.
   — Тише, Саша. Тише. Нервы хороши для поэтов, а в нашем деле они — плохой помощник.
   Александр Борисович хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой.
   — Вот так, — удовлетворенно кивнул Лимонник. — Ты был в квартире в момент задержания?
   — Разумеется!
   — Задержание прошло без нарушения процедуры?
   — Да какие могут быть нарушения? Пришли, предъявили ордер и забрали.
   — А как Ирина? Она вела себя как законопослушный гражданин?
   Брови Турецкого вновь сошлись на переносице.
   — Так, — жестко проговорил он. — Я пришел к тебе как к приятелю. А ты, вместо того чтобы помочь…
   — Саша, — укоризненно проговорил Лимонник, глядя на Турецкого поверх очков.
   — Скоро пятьдесят лет как Саша! — отрезал Турецкий.
   — Пятьдесят лет — не двадцать. Нужно быть сдержаннее. — Лимонник прыснул жидкостью на листья олеандра и повернулся к Турецкому. — Успокоился? А теперь давай по порядку и со всеми подробностями.

* * *

   Комната для свиданий представляла собой прямоугольное помещение в пятнадцать квадратных метров. Из мебели — стол и стулья.
   Адвокат Лимонник внимательно вгляделся в бледное, изможденное лицо Ирины и, по всей вероятности, будучи недоволен увиденным, нахмурил брови.
   — Показания дала? — спросил он.
   — Да, — кивнула Ирина.
   — По всей ночи? Когда заснула? Когда проснулась?
   — Ну, конечно.
   — Гм… — Лимонник нахмурился еще больше. — Это нехорошо.
   Ирина пожала плечами и заметила спокойным голосом:
   — Я сказала правду. Мне себя не в чем упрекнуть. Вы же знаете, я не умею врать.
   Лимонник вздохнул и посмотрел на Ирину с сочувствием, как на человека, впереди у которого много горестей и напастей и помешать которым он не в силах.
   — Плохо, — грустно проговорил Лимонник. — Не верят они твоей правде.
   — В том-то и дело.
   — Да ты подумай сама, как это звучит? Пришел на пятнадцать минут, ушел, легла спать и спала до утра. По-твоему, это достаточно правдоподобно?
   Адвокат снова, на этот раз еще более тяжко, вздохнул и сокрушенно покачал головой.
   — Пока они тебя держат в изоляторе, это хорошо. То есть плохо. Ты, вообще, как?
   — Лучше, — ответила Ирина. — Но… Она запнулась.
   — Что «но»? Договаривай.
   — Странные какие-то приступы. Не очень похожие на то, что было раньше. Как там Шурик? Он вообще собирается меня отсюда вытаскивать?
   — Землю роет, Ира. Ты на его счет не переживай. Он себя угробит, а тебя отсюда вытащит.
   — Не надо, чтобы гробил, — устало сказала Ирина. — Надо с умом.
   — С умом и делает, — заверил свою подопечную Лимонник. — А ты сейчас другим должна быть занята. Теперь твое основное правило — «не навреди себе». Значит, так, — сказал он, напуская на себя деловой вид и превращаясь из доброго дядюшки в ушлого и хваткого адвоката. — Показания твои мы менять не будем. Просто говори одно и то же. Ясно?
   — Ясно, — кивнула Ирина.
   — Вот и молодец. Ну, а теперь расскажи мне про тот вечер.
   — Что рассказать?
   — Все. Что показалось странным, что было нелогичным, кто излишне суетился, кто глаза прятал?
   Ирина задумалась. С полминуты она размышляла, восстанавливая в памяти всю картину минувших вечера и ночи — эпизод за эпизодом, потом сказала:
   — Сначала вроде все было как всегда… Провела тренинг. Потом пришел Икэда и предложил выпить чаю.
   — Зачем? — быстро спросил Лимонник. Ирина пожала плечами:
   — Да низачем. Просто так. Видимо, у меня был усталый вид. Поздно ведь уже было. А он как раз освободился. Вот и предложил выпить чашку зеленого чаю. Больше ничего… — Ирина осеклась. — Хотя погоди…
   — Что? — спросил, цепко прищуриваясь, Лимонник.
   — Рю, — сказала Ирина задумчиво и, увидев недоумение на лице адвоката, поспешно пояснила: — Это сотрудник «Ти Лжей Электронике», менеджер лет двадцати пяти.
   — И что с ним?
   — Ничего. Просто вел он себя немного странно.
   — Так, — сказал Лимонник и записал себе в блокнот. — Значит, Рю. Отлично… А теперь в подробностях: кто такой Рю? Что он сделал странного? В каком отделе работает? И, наконец, как мне его найти?
   Ирина потерла пальцами усталые глаза и ответила:
   — Рю… Кажется он работал в отделе у Хироси… Во всяком случае, они были вместе на тренинге… А как их найти?.. — Она пожала плечами. — Меня встречал директор по персоналу и провожал в помещение для тренинга, где все уже были готовы к работе.
   — Что странного было в его поведении?
   — Понимаешь, он вел себя так, будто хотел что-то мне сказать, в чем-то признаться. Но поговорить мы не успели, потому что в конференц-зал вошел Икэда. А у них не принято болтать при начальстве языком…
   — У нас тоже, — сказал с усмешкой Лимонник. — Если только это не корпоративная вечеринка, где все напиваются и несут всякую чушь. Это все, что ты можешь вспомнить?
   — Все, — кивнула Ирина.
   — Не густо. — Лимонник закрыл блокнот и ободряюще подмигнул Ирине. — Но я попытаюсь что-нибудь сделать.

11

   Офис русского филиала «Ти Джей Электронике» был тих и печален. На лицах сотрудников читалась скорбь. Досужим разговорам и смеху не осталось места в этот траурный для всех день.
   Одиноко пронесся по этажу мелодичный перезвон прибывшего лифта. Двери лифта открылись, и на мраморный пол холла ступила нога высокого худощавого японца. Это был Рю Такахаси.
   Под мышкой он держал ноутбук и пластиковую папку с договорами на фирменных бланках «Ти Джей Электронике». Двери лифта мягко и плавно закрылись за спиной у Рю. Он прошел несколько метров и оказался в просторном помещении, где работало около полутора десятков менеджеров.
   Рю прошагал мимо стойки ресепшена и покосился на портрет Томоаки Икэды, висевший над головой офис-менеджера Норико и задрапированный белым шелком.
   Кивнув Норико, он хотел пройти дальше, однако Норико его окликнула. Рю остановился и вопросительно посмотрел на девушку.
   — Рю, ты из переговорной? — спросила Норико, сохраняя на своей смазливой мордашке выражение спокойной скорби.
   Рю кивнул:
   — Да.
   — А почему такой унылый вид? — поинтересовалась Норико, забыв на мгновение о трауре и улыбнувшись. — Клиенты не подписали контракт?
   — Подписали, — хмуро ответил Рю. — А в унынии я, потому что у нас траур.
   Норико поспешно стерла улыбку с личика и посмотрела на Рю с укором.
   — Рю, тебе не стыдно? — негромко и обиженно произнесла она. — О господине Икэда скорбят все. Но работать надо еще лучше. Подписывать контракты, расширять бизнес. Господин Икэда всегда заботился об этом. Рю вдруг вспылил.
   — Если тебе не нравится мой вид и мое уныние, можешь на меня не смотреть! — раздраженно произнес он. — И не указывай мне, как себя вести!
   Он повернулся и зашагал прочь от ее стойки. Норико была так обескуражена, что даже привстала со стула.
   — Рю, что с тобой? — крикнула она вслед. — Ты нервничаешь, как какой-нибудь русский! Постой! Эй, Рю!
   Рю нехотя остановился.
   — Ну, что еще?
   — Я тебя не просто так остановила, а по делу. Тебе два раза звонили на корпоративный номер. Твой мобильник выключен. Включи, пожалуйста.
   — Спасибо, Норико, — сказал Рю и достал мобильник.
   Надо же, опять аккумулятор шалит. Пора покупать новый телефон.
   Включив телефон, Рю Такахаси двинулся дальше. Лицо его по-прежнему было хмурым. Черные брови сошлись на переносице, острые скулы стали еще острее. Сделав несколько шагов от стойки ресепшена, он тут же забыл о существовании Норико и снова погрузился в свои мысли. А мысли его были невеселыми.
   С хмурым лицом, делавшим его похожим на самураев из черно-белых фильмов Куросавы, Рю шагал мимо низких офисных ширм, за которыми работали менеджеры.
   — Эй, Рю! — окликнул его звонкий голос.
   Рю остановился и рассеянно взглянул на черноволосую голову, высунувшуюся из-за ширмы. Это бы приятель Рю — менеджер Хироси.
   — С тобой все в порядке?
   — Да, — ответил Рю.
   — Значит, подписали?
   — Да, — снова сказал Рю.
   Хироси улыбнулся и весело подмигнул приятелю.
   — А я в тебе и не сомневался. Даже в такие трудные времена ведешь дела отлично.
   — Поведение человека не зависит от времен, — сухо сказал Рю Такахаси. — Человек таков, каким сам себя определил.
   Хироси пожал плечами:
   — Я и не спорю. Кстати, что делаешь вечером?
   — А что?
   — Выпьем пива с русскими из рекламного отдела? Или у тебя свидание с таинственной красавицей?
   Рю на это предложение никак не отреагировал. Лицо его оставалось бесстрастно-хмурым, печать озабоченности покинула его. Он качнул головой и спокойно ответил:
   — Нет, не могу. Вечером мне надо еще немного поработать. Я останусь в офисе допоздна.
   Хироси вздохнул.
   — Ну, тогда в другой раз.
   — В другой раз, — как машина, повторил за приятелем Рю.
   Он кивнул Хироси и двинулся дальше.

* * *

   Зайдя за ширму и расположившись на своем рабочем месте, Рю Такахаси положил папку на стол и включил компьютер. Пока компьютер загружался, Рю сидел, откинувшись на спинку вертящегося кресла и тревожно поглядывал на ширму, словно ожидал, что из-за нее вот-вот покажется голова какого-нибудь незваного гостя вроде вездесущего Хироси.
   Гостей, тем более незваных, Рю на своем рабочем месте не любил.
   Наконец система загрузилась. Убедившись, что никто не наблюдает за ним, Рю открыл ICQ, нашел своего конфидента и, быстро пробежав пальцами по клавиатуре, написал ему короткое сообщение. Писал он по-русски, а сообщение гласило:
    «У тебя есть время вечером? Если есть — поднимись, пожалуйста, очень».
   Щелкнув на кнопку «enter», Рю отправил сообщение своему собеседнику. Затем подождал с минуту, но ответного сообщения не получил. Он подождал еще минуту. Наконец в углу монитора замерцал значок принятого сообщения. Рю открыл сообщение и прочел:
    «ОК. Поднимусь после 19.00».
   Рю облегченно вздохнул и закрыл окно сообщения. Он почувствовал себя разбитым и усталым и обессиленно откинулся на спинку вертящегося офисного кресла.

12

   Александр Борисович Турецкий и Антон Плетнев сидели в офисе агентства «Глория» и негромко переговаривались. Турецкий курил сигарету — должно быть, уже сотую за день, Плетнев пил крепкий, сладкий чай.
   Несмотря на все беды и неприятности, Александр Борисович был безукоризненно выбрит и аккуратно причесан. Говорил он деловито, хотя время от времени голос его становился чрезмерно взволнованным, напоминая о буре, терзавшей душу бывшего «важняка».
   Плетнев отметил это не без удовольствия. Ему не хотелось бы видеть друга и коллегу убитого горем, расслабленного и обессиленно заламывающего руки.
   — Работа с японцами требует особой специфики, — говорил Турецкий, щуря глаза от дыма. — Их менталитет сильно отличается от нашего.
   — Кто бы спорил, — усмехнулся Плетнев.
   Его и самого тяготило, что придется разговаривать с представителями «страны восходящего солнца», о сложном национальном характере которых Антон много раз читал и слышал.
   — У тебя есть знакомые японцы? — поинтересовался Александр Борисович.
   Плетнев вздохнул.
   — Вынужден признаться, что среди моих знакомых нет ни одного японца.
   — Вот и у меня нет, — хмуро сказал Александр Борисович. — А нужны! Нужны связи этого Икэды, нужны ходы, нужны версии!
   Плетнев хотел что-то ответить, но тут на столе зазвонил телефон. Антон приподнял трубку и снова опустил ее на рычаг.
   — Они же ничего не отрабатывают, — угрюмо и желчно проговорил Александр Борисович. — Они в Ирку вцепились и начальству своему рапортуют: поймали убийцу. Другие версии их даже не интересуют.
   Турецкий воткнул окурок в пепельницу, вскочил на ноги и, не в силах сдержать волнение, принялся расхаживать по кабинету. Антон хмуро следил за его передвижениями.
   — Саш, ну чего ты горячишься? — негромко сказал он, — ты же понимаешь, что прямых улик и доказательств у них нет. Они будут вынуждены ее отпустить.
   Турецкий ничего не ответил. Плетнев вздохнул и продолжил:
   — Понять бы, что у этих японцев происходит… Слушай, а если через Минобороны попробовать? Выйти на тех, кто вел переговоры с Икэдой, и…
   — Меркулов уже пробует, — мрачно обронил Турецкий. — Но там, похоже, тоже глухо.
   На столе снова зазвонил телефон. После нескольких звонков сработал автоответчик.
   — Здравствуйте! — забормотал электронный двойник Плетнева. — Вы позвонили в сыскное агентство «Глория». Оставьте свое сообщение и номер телефона, и мы обязательно свяжемся с вами. Спасибо!
   Турецкий прервал свой бег по комнате, остановился и посмотрел на телефон. Из динамика раздавалось чье-то прерывистое дыхание. Затем дыхание оборвалось и запиликали короткие гудки.
   Плетнев тоже посмотрел на телефон и усмехнулся.
   — Н-да, стеснительный пошел клиент. Звонят и — дышат. Думают, наш автоответчик кто-то, кроме нас, слушать будет?
   — Мы его тоже слушать не будем, — сказал, как отрезал, Турецкий. — Сегодня все клиенты идут в…
   Тут он прибавил такое крепкое выражение, что Плетнев удивленно вскинул брови.
   — Не знал, что вы настолько мастерски владеете ненормативной лексикой, — заметил он.
   Антон протянул руку, чтобы вырвать телефонный шнур из розетки, но Александр Борисович остановил его.
   — Не надо. Я погорячился. Тем более Костя Меркулов может на городской позвонить. Или Лимонник. — Он махнул рукой на телефон. — Пусть работает.
   Александр Борисович закурил сигарету и снова принялся мерить шагами комнату.

* * *

   В то же самое время, на другом конце Москвы, в одном из кабинетов большого серого здания, шел не менее важный разговор. Это был кабинет генерала ФСБ Спивакова. Генерал, худощавый, широкоплечий, с мускулистой загорелой шеей, сухо вещал следователю Павлову, сидевшему напротив него, по другую сторону широкого письменного стола. (Если бы Ирина Турецкая увидела сейчас своего следователя, она бы наверняка его не узнала: от его самоуверенности не осталось и следа, напористый и нагловатый человек превратился в испуганного подчиненного.)
   — Ну, Косте Меркулову я нашел что ответить, — говорил Спиваков, хмуря на следователя седоватые брови. — Но ведь прав он, стервец, прав! Как эта психологиня — неспортивная, боевыми искусствами не владеющая, — как она одна это сделала?
   — Иногда, в экстремальных ситуациях, люди способны на экстраординарные поступки, — вяло заметил Павлов.
   Генерал грозно взглянул на него из-под нахмуренных бровей.
   — Ты сам-то себя слышишь?
   Павлов понял, что сморозил глупость, и стушевался.
   — Подумай, рассуди, — продолжал Спиваков. — Как эта хрупкая женщина мужика здорового убила? На чем она его увезла за тридцать кэмэ от МКАД? Ее машина в гараже, следов крови не обнаружено, сам же говоришь.
   Следователь удрученно кивнул.
   — И как она его в этом лесу жгла семь часов подряд? — продолжил генерал Спиваков. — Быстрее, как ты знаешь, труп так не обгорает.
   — Не обгорает, — признал Павлов.
   — А потом за полчаса и домой примчалась, и в халате дверь открыла? — грозно и в то же время насмешливо спросил генерал Спиваков.
   Следователь кашлянул в кулак и уныло произнес:
   — Я прорабатываю версии… Разные…
   — А ты проработай одну, — сурово сказал ему генерал Спиваков. — Но нормальную версию. Вот, например, муж ее, важняк бывший.
   Следователь вскинул на генерала удивленный взгляд.
   — Псих этот? Он ко мне на беседу пришел, показания давать — так через пять минут матом орал и по столу стучал.
   Генерал криво усмехнулся.
   — Вот и хорошо. Нервы, значит, сдают. А почему? Только из-за жены, такая любовь-морковь? Мотив-то для убийства у него есть!
   Следователь Павлов задумчиво поскреб ногтем нос и предположил:
   — Ревность?
   — Начинаешь мыслить, — кивнул Спиваков. — Ревность — это один из вариантов. Но это может быть обычный заказ. Сговорился с заказчиком, проработал схему… Понимаешь, о чем я?
   Следователь поспешно кивнул.
   — Ну, вот, — удовлетворенно проговорил Спиваков. — Турецкий — исполнитель, его жена — приманка для японца. Как тебе такая версия?
   — Вполне пригодная для разработки, — отозвался следователь Павлов.
   — Конечно, пригодная. Все ведь складывается! Не могла она одна убить, правильно? А раз так, муж — сообщник. Откуда он такой потрепанный под утро притащился? Где этот Турецкий ночью был, а?
   Павлов усмехнулся.
   — Он говорит, был на оперативном мероприятии в рамках частного детективного расследования.
   Генерал взял из стаканчика карандаш и принялся вертеть его в пальцах, задумчиво глядя на Павлова.
   — На оперативном мероприятии, говоришь? А кто это подтвердил? Кто?
   — Я… не выяснял, — промямлил Павлов.
   — То-то и оно, что не выяснял. А ну, быстро проверять его алиби! — рявкнул Спиваков.
   Следователь вскочил со стула и вытянулся перед генералом «во фрунт».
   — Как только проверишь — тут же доложи мне, — мрачно изрек Спиваков. — Все, свободен.

13

   Вечером того же дня в офис агентства «Глория» вошли два относительно молодых человека в штатском. На вопрос вышедшего к ним навстречу Антона Плетнева, кто они такие и что им нужно, мужчины достали из карманов удостоверения и показали их Плетневу.
   — Ясно, — сухо сказал Плетнев. — И какова же цель вашего прихода?
   — Здесь находится Александр Борисович Турецкий? — осведомился один из мужчин.
   — Да, — ответил Плетнев. — Он в соседнем кабинете. Вы хотите с ним поговорить?
   Мужчины переглянулись.
   — Безусловно, — ответил один из них. — Вы нас проводите?
   — Конечно. Айда за мной.
   Когда мужчины в сопровождении Плетнева вошли в кабинет, Турецкий сидел в кресле, держа в одной руке телефон, а в другой чашку с кофе. Завидев вошедших, он поставил чашку на стол и встал.
   — Александр Борисович Турецкий? — осведомился один из незнакомцев.
   — Он самый, — ответил ему Турецкий. — С кем имею честь?
   Мужчина показал удостоверение, затем спрятал его в карман и достал листок бумаги. Листок он протянул Турецкому.
   — Читайте постановление, тут все написано. Вы задержаны по подозрению…
   — …В умышленном убийстве господина Томоаки Икэды? — закончил за него Турецкий.
   Мужчины переглянулись.
   — Именно так, — сказал тот, что протягивал ордер. — Как вы догадались?
   — А чего тут догадываться? Я буйную фантазию ваших следователей и без бумажки знаю.
   Александр Борисович протянул руки, и железные кольца наручников, отвратительно лязгнув, защелкнулись у него на запястьях.
   — Буйная фантазия — это у вас, гражданин Турецкий, — сухо сказал один из оперативников. — Считаете, что можно следователю сказать «был на оперативной работе как частный детектив» — и алиби обеспечено?
   — А разве нет? — насмешливо спросил Александр Борисович.
   Оперативник покачал головой.
   — Нет. И никакого алиби у вас нет, сами ведь знаете.
   Плетнев, который до сих пор в недоумении стоял у двери, шагнул к Турецкому.
   — Саша…
   — Созвонись с Лимонником, — сказал ему Александр Борисович и подмигнул. — Прорвемся, Антоша.
   Один из оперативников легонько толкнул Турецкого к выходу.
   — Не разговариваем. Проходим.
   Он хотел было еще раз подтолкнуть Турецкого в спину, но Александр обернулся и процедил сквозь зубы:
   — Я бы на твоем месте этого не делал. Оперативник стушевался и отдернул руку, но наткнулся на холодный взгляд своего товарища и снова сурово сдвинул брови.
   — Разговорчики! — прикрикнул он на Турецкого.
   Александр Борисович усмехнулся и зашагал к двери. Вскоре оперативники и Турецкий покинули офис. Плетнев остался в кабинете один. Вид у него был потерянный.
   — Ну, дела, — тихо проговорил Плетнев и достал из кармана телефон.

14

   Менеджеры компании «Ти Лжей Электронике» разошлись по домам. Большое помещение опустело, из-за перегородок не доносились голоса. Лишь одно рабочее место не опустело. Это было место Рю Такахаси.