Незнанский Фридрих Евсеевич. Москва-Сити

   Якимцев протянул руку к голове Соколова.
   - Не возражаете, пощупаю вашу... м-м... травму?
   Охранник дернулся от его руки, усмехнулся криво:
   - Что, не верите, что ли? Щупайте, мне не жалко. Только не сильно, а то болит очень...
   Следователь, осторожно сдвинув бинты, прошелся пальцами, раздвигая сальноватые волосы охранника. Да, шишка, то бишь гематома, была хорошая, что и говорить. Но чем его били, что она такая аккуратная? То есть Якимцев вовсе не хотел бы, чтобы у охранника была проломлена затылочная кость, но если Соколова били, как и положено, чем-то тяжелым, металлическим кастетом, например, рукояткой пистолета, - там была бы обязательно порвана, рассечена кожа. Здесь же имела место гладенькая, как яйцо, хорошо налившаяся застойной кровью шишка - и все. И никаких ран... Якимцев решил направить Соколова на судебно-медицинскую экспертизу.
   - Скажите, Андрей Леонидович, а вы не в курсе, как была похищена камера слежения, та, что должна висеть у вас над входом?
   Якимцев снова брал охранника на понт - камера могла исчезнуть и за день до покушения на Топуридзе, и сегодня утром, и вовсе не обязательно, что ее кто-то похищал...
   - Камера? - искренне удивился Соколов. - Похищена? А, да, камера... телеглаз этот...
   - Что - а, да? Вы видели или нет?
   - Нет, я не видел... Я, наверно, уже был без сознания. А вам кто сказал про камеру?
   Якимцев хотел проигнорировать этот вопрос. Да и не камера ему была нужна, конечно, а кассета, на которую могло быть запечатлено если не все происшествие, то хотя бы изображение киллеров... Где вот только ее искать... Нет, надо было все же попробовать дожать охранника.
   Помучившись еще немного совестью - не слишком ли неправильным будет этот обман, - Якимцев решил, что в том, что он задумал, все же нет ничего особо противоречащего профессиональной этике, и сообщил, доверительно наклоняясь в сторону Соколова:
   - Вы спрашиваете, кто сказал? Сказал ведущий менеджер охраняемой вами фирмы Кирилл Суров. Тот самый, что нас с вами познакомил.
   Соколов среагировал на эту провокацию вполне пристойно.
   - Ну если Кирилл Петрович сказал, значит, так оно и есть. Ему-то зачем зря болтать, верно? Они небось, когда меня вырубили, и камеру тоже того... чтобы не засветиться...
   - Скажите, - задал Якимцев еще один вопрос про камеру: - Кто эту аппаратуру перезаряжает? Ведь кассеты, наверно, как-то потом хранятся. Вы, охрана, или это делают служащие фирмы?
   Соколов снова наморщил лоб и снова болезненно скривился, кажется опять по-настоящему, - теперь, похоже, можно было безошибочно угадать, насколько полнокровно очередное умственное усилие охранника.
   - По-моему, наши...
   - Значит, вчерашняя пленка должны быть где-то здесь, в здании, да?
   - Ага! - обрадовался Соколов тому, что все это напрямую его не касается. Конечно же! Они, придурки, камеру сперли, а ведь пишется-то все здесь внутри! Точно! - Он даже хлопнул себя от удовольствия по коленкам. Значит, вы их найдете, гадов этих, да? Найдите, товарищ следователь! Ведь у них, у сволочей, пистолет мой... Нет, я, конечно, понимаю, что они двух человек замочили... но пистолет-то... Ведь они и еще кого-нибудь шлепнут, верно? А вина как бы на мне будет, да?
   - Пожалуй, - сказал Якимцев, хотя подозревал, что Соколов ждал от него совсем другого ответа.
   Чем дольше он допрашивал Соколова, тем сильнее в нем становилось какое-то брезгливое к нему недоверие. Какая-то липа обнаруживалась во всем, что было с ним связано. В том, как он страдал, как неестественно переживал из-за пропавшего пистолета, в его рассказе о собственном несостоявшемся героизме, в этих дурацких усах, наконец. Но чем вызвано это ощущение неправды, он до конца так и не мог понять. "Ладно, - решил Якимцев, - не последний раз видимся. Докопаюсь еще..."
   - Скажите, а где вы служили? Я имею в виду в армии? - задал он вдруг не относящийся к делу вопрос. Может, что-то прояснится, если он узнает, из какой такой горячей точки возник этот охранник.
   - В/ч 51256, - бодро, не задумываясь, отбарабанил Соколов.
   - Ну это мне, штатскому, не по зубам, - усмехнулся Якимцев. - Что за часть?
   - БАО. Батальон аэродромного обслуживания. Здесь, под Москвой. Точнее не могу - военная тайна.
   Ну вот, кое-что уже понятно: БАО считались рассадниками сачков и пижонов даже в ту, большую войну. Наверно, потому и охранник из Соколова был соответствующий: для красоты, для мебели стоять у входа в фирму - это пожалуйста, тем более что за это платят, и наверно неплохо. А как до серьезного дела дошло, до настоящей опасности... Хотя, если верить ему, все-таки он не струсил...
   - Ну и почему вы уволились из армии? - спросил Якимцев, давая охраннику на подпись протокол допроса свидетеля.
   - Что, я один, что ли, такой, - буркнул Соколов, довольно въедливо водя глазами по немногочисленным строчкам, зафиксировавшим основное из того в его ответах, что относилось к покушению на Топуридзе. - Надоело все. Вместо двухсот человек по штату осталось нас всего сорок семь. Главное рядовых, считай, нету, с последнего призыва вообще ни одного человека. Сплошное начальство. Ну и соответственно чуть не каждый день то дежурить, то дневалить, то в карауле стоять. На кой хрен это кому сдалось! Я дома по нескольку ночей не ночевал! Вот вы бы остались служить при таких делах?
   Якимцев промолчал, не считая необходимым отвечать на этот вопрос, и бывший прапорщик воспринял его молчание как полную с ним, страдальцем, солидарность.
   - Вот и я не остался, - с воодушевлением продолжал он, протягивая подписанный протокол. - Тут я хоть и рискую головой, зато деньги получаю. Ладно, хоть баба помягчела, а то когда последние месяцы служил, чуть не все печенки перегрызла. Бабы, они знаете какие... Нет, теперь полегче...
   И он, снова трагически сморщившись, еще раз потрогал свой пострадавший затылок. Чтобы Якимцев не забывал, какой перед ним заслуживающий всяческой симпатии человек.
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ МУРА
   СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ МИЛИЦИИ
   ЕЛЕНА ЕЛАГИНА
   Все-таки странный народ эти мужики! Все меряют по себе, почему-то думают, что ее прельщают погони, перестрелки, всякие там единоборства, что идеалом ее должен быть если не Ван Дамм, то железная Синтия Ротрок, способная одной левой ногой десятерых преступников увалять. Грязнов, когда отправлял ее в Горпрокуратуру, даже пояснил, как бы извиняясь, с нехорошей такой усмешкой: "На усиление посылаем". И члены группы - что этот симпатяга следователь Якимцев, что весельчак старший оперуполномоченный МУРа Сидорчук - тоже вроде как переживают, что послали ее не в засаду куда-нибудь, а всего лишь в архив мэрии. Да вы по себе-то не судите, мужики! Может, она всю жизнь только и мечтала, что рыться в бумажках, а потом анализировать, раскидывать мозгами - ловить гадов, не вставая с места. Вот как какой-то великий астроном, Гершель кажется, вычислил планету. Увидеть ее нельзя, а воздействие на другие небесные тела не заметить невозможно. Без ракет, без компьютеров, сидя на диване, установил человек, где она находится, какова ее орбита... С тех пор все знают, что такая планета есть, что она открыта... Вот так и ей бы: объект "А" отклонился от объекта "Б" или, наоборот, притянулся к объекту "В". А почему так, хотелось бы знать. Да потому, что на объект "А" воздействовала какая-то сила. Какая? А какой-нибудь "В", Жора Магаданский, который, отмотав срок, вернулся и внедрился в самую сердцевину местных уголовных связей, произведя в них некоторые искажения, возмущения, как говорят астрономы и физики. Кто-то скажет: ерунда все это, пустые рассуждения. И будет прав. Начнем с того, что это мечта, о которой она никому пока рассказывать не собирается. Это во-первых. А во-вторых, кто ей мешает проверить эту идею в реальной действительности и доказать всем ее жизненность? Вот сейчас она поедет в мэрию - сначала в отдел кадров, потом пойдет в бухгалтерию, оттуда в архив. И посмотрит, из-за чего планета Топуридзе сбилась вдруг со своей орбиты, что за невидимое пока тело стало причиной этого самого "возмущения".
   Ей было весело бежать по центру города приготовившегося к встрече Нового года. Она давно уже чувствовала себя вполне взрослой, но до сих пор любила, как маленькая, этот единственный в своем роде праздник, пахнущий мандаринами и елкой, праздник загадывания самых больших и самых заветных желаний... Кстати, вот еще одно преимущество ее принадлежности к женскому полу: кто ей что скажет, если она возьмет да уйдет из здания бывшего Моссовета пораньше, чтобы пробежаться по магазинам? Да никто, потому что это ее святое женское право...
   Однако же мечты - они только в мечтах и хороши, потому что, едва переступив порог бюро пропусков, она поняла, что оказалась чуть не по горло в вязкой жиже бюрократической трясины - как будто ничего здесь не поменялось со времен Моссовета. И пропуск пришлось ждать довольно долго, хотя он был заказан заранее и шла она не со слезливым прошением починить канализацию или выделить причитающуюся по закону жилплощадь, а, напротив, со стремлением помочь самой этой конторе найти виновников покушения на одного из ее главных чиновников... Потом она так же долго ждала, когда ее допустят к тайнам отдела кадров...
   Приникнув наконец к этим тайнам, она вдвойне пожалела потраченного времени - информация, предоставленная ей кадровиками, была все-таки небогата. В "деле" Топуридзе был довольно подробно зафиксирован послужной список Георгия Андреевича. Кое-что в этом списке наводило на кое-какие размышления, но знаменитым астрономом с такой информацией, пожалуй, не станешь...
   Она читала:
   "Топуридзе Георгий Андреевич, национальность - грузин, родился... в гор. Боржоми Груз. ССР.
   В 1966 году окончил среднюю школу.
   В 1971 году окончил Тбилисский политехнический институт по специальности инженер-механик.
   По окончании института работал мастером участка на Тбилисском механическом заводе.
   С 1973 года на комсомольской работе - секретарь райкома, секретарь республиканского ЦК ЛКСМ Грузии.
   С 1982 года в Москве - секретарь ЦК ВЛКСМ.
   С февраля 1990 года в Московской мэрии - советник по внешнеэкономическим связям, вице-премьер правительства Москвы по внешнеэкономическим связям.
   Женат, имеет двух дочерей".
   Здесь же, в папке, она обнаружила справку, приготовленную кадровиками, очевидно, по какому-то запросу сверху.
   Поначалу шло все то же самое: родился, крестился, послужной список. Но поскольку запрашивающих интересовали, очевидно, деловые качества Топуридзе, в справке были перечислены его основные подвиги на ниве общественно-социальной.
   В восьмидесятые годы Топуридзе, оказывается, был создателем и координатором так называемой "комсомольской экономики" - руководил деятельностью стройотрядов, создавал на их базе МЖК - молодежные жилищные кооперативы и так называемые центры НТТМ (научно-технического творчества молодежи), при его непосредственном участии создавались первые коммерческие банки. В этой работе ему активно помогал в качестве помощника секретаря ЦК Исмаилов Джамал, переведенный в центральный аппарат из Грозного по инициативе самого Топуридзе Г. А. В мае 1990 года вместе с Борисом Рождественским организовал Московскую биржу (МБ).
   В конце справки значилось:
   "В то же время Г. А. Топуридзе являлся руководителем инновационных фирм СССР. Именно в этот период, занимаясь акционированием, он, очевидно, и стал обладателем того состояния, которое позволило председателю Государственной налоговой службы причислить Топуридзе Г. А. к числу самых богатых людей страны.
   Г. А. Топуридзе отличают эрудиция, высокоразвитый интеллект, необычайная работоспособность, коммуникабельность. Великолепный организатор. Морально устойчив.
   Широкий круг знакомств. Друзей не имеет. До недавнего времени поддерживал очень тесные отношения с упомянутым Джамалом Исмаиловым, ныне предпринимателем, совладельцем гостиницы "Балканская".
   Хобби - охота, кулинария. Общеизвестна любовь к хорошему застолью. Алкоголь - в меру. В состоянии алкогольного опьянения в общественных местах замечен не был.
   Данных о действительных размерах состояния не имеется".
   И мудрая приписка в самом конце вместо подписи: "Дано для предоставления по месту запроса". "Да, времена старые прошли, а кадровики старые остались", - усмехнулась Лена, подумав, что раз есть вот такая вот справочка "для предоставления по месту" с перечислением добродетелей, то почему бы не существовать и справочке о грехах этого, судя по всему, довольно неординарного человека? Вот бы получить-то! Да только кто ей такую бумажку даст!
   Она снова пробежала справку глазами, придвинула лист бумаги, записала: Рождественский, Исмаилов. Рождественский был заместителем мэра, и факт их с Топуридзе давнего знакомства не мог не натолкнуть ее на некоторые размышления. Так же как и прерванная дружба с Исмаиловым. Этот Джамал был замешан в нескольких довольно шумных финансовых скандалах; каким-то образом его фамилия связывалась в Лениной памяти с покушением на Топуридзе, но вот каким - она никак не могла сообразить. Как бы то ни было, эта справочка уже пошла на пользу: она натолкнула Лену на мысль проверить круг старых знакомых потерпевшего. Именно там, в старых знакомствах, могут таиться какие-то события, случившиеся впоследствии в будущем, которое стало теперь настоящим...
   Она еще раз пролистала дело. С фотографии на нее смотрел довольно симпатичный грузин с ямочкой на подбородке, с чувственными губами и по-грузински красивыми, немного печальными глазами. "Ишь ты, - подумала Лена. - Смерть девкам, да и только!.. Интересно, как он в профиль. Жалко, если носатый, нос все может испортить".
   Она со вздохом закрыла папку, не переставая размышлять о содержащейся в ней необычной справке. Раньше она с такими не встречалась... Эта, очевидно, создавалась недавно, для последнего назначения Топуридзе - на должность заместителя председателя правительства... Надо, пожалуй, посмотреть приказ об этом назначении - уж там-то, поди, обозначен круг его обязанностей. В таком деле уже сами обязанности могут натолкнуть на соображения о причинах преступления...
   И она попросила инспекторшу отдела кадров, неприветливую тетку, которую к ней сразу прикрепили, показать ей если не должностные обязанности Георгия Андреевича (должны же быть такие, верно?), то приказ о его назначении.
   - Ну должностные обязанности я вам не дам, - не задумываясь, отрезала инспекторша, - только если мэр прикажет. Что он не прикажет - в этом я абсолютно уверена. А приказ о назначении сейчас найду...
   Приказ, подшитый в специальной книге "Приказы мэра", был довольно лаконичен: "Назначить Топуридзе Георгия Андреевича заместителем председателя правительства г. Москвы по внешнеэкономическим связям..."
   Это звучало очень неконкретно, расплывчато, а главное - как-то непонятно соотносилось с тем, что Лена слышала о том необъятном круге забот, которые взвалил на себя Топуридзе...
   - А можно я посмотрю еще относящиеся к Топуридзе приказы?
   - Приказы мэра? - уточнила инспекторша.
   - Да, приказы мэра, касающиеся конкретных поручений Топуридзе. Можно?
   - Только из моих рук, - сказала грымза. - Что вас интересует?
   Лена задумалась. Скажи она сейчас: не знаю - на этом все и кончится. Не знаешь, ну и нечего тебе смотреть. И она решила пойти от тех самых разговоров о деятельности подстреленного вице-премьера, которых она немало наслушалась за последние дни.
   - Ну вот, скажем, есть приказ о привлечении инвестиций в реконструируемый Гостиный Двор?
   - Ах, в этом роде? - сказала с каким-то облегчением грымза-кадровичка. - Это пожалуйста.
   Нашелся приказ, и не единственный, содержавший примерно одни и те же слова: назначить ответственным за привлечение инвестиций или за контакты с международными инвесторами Топуридзе Г. А. Такой приказ был и по поводу строительства комплекса Манежная площадь, и по поводу реконструкции гостиницы "Националь", и по поводу создания инновационных проектов, связанных с суперпроектом "Москва-сити". Как поняла Лена, Топуридзе оказался на роли как бы доверенного лица мэра на строительстве и курировании валютных гостиниц и чрезвычайно дорогостоящих городских объектов, вроде автодрома в Нагатино или того же "Москва-сити"...
   Еще один приказ она увидела мгновенным, словно бы фотографирующим взглядом, когда придвинулась поближе к инспекторше, заглянула через ее руку - много ли там у нее еще. Мэр, он же председатель правительства, приказывал создать комиссию по регулированию и соблюдению законности в сфере игорного бизнеса. Председателем комиссии назначался все тот же Топуридзе Г. А.
   Инспекторша, уловив ее взгляд, мгновенно закрыла свою книгу.
   - Ну, я полагаю, сполна удовлетворила ваше любопытство? недоброжелательно спросила она. - Я могу вернуться к своей работе?
   Лена могла бы и обидеться на такое отношение - не для своего же удовольствия она, в конце концов, провела здесь столько времени, могла бы и припугнуть кадровичку как следует, с прокуратурой шутки плохи. Но она не сделала ни того, ни другого - все равно болтаться в отделе кадров больше нечего. Выбравшись в коридор, она немного постояла у большого окна во двор, немного поразмышляла о том, куда двинуться дальше. Она еще не забыла, что собиралась пораньше унести отсюда ноги. Но кто ж знал, что все обернется именно так, как оборачивалось! Идя сюда, она думала, что все тут кипит и бурлит, а тут царила полусонная скука...
   Лена встряхнулась, решительно взяла себя в руки. Нет, так дело не пойдет. Пожалуй, она двинется в бухгалтерию. Хотя нет, если она окажется в бухгалтерии, она точно завязнет там очень и очень надолго. Почему? Да все потому же - она опять-таки не знает толком, что там искать. Проверять, правильно Топуридзе получает свое жалование или нет? Да наверняка правильно. И наверняка ей покажут только те подписанные им платежные документы, что находятся в полном порядке, только "белую" бухгалтерию. А к тем, что не в порядке, она даже не подберется, потому что не знает, где искать. Стало быть, она должна продолжать свою разведку в начатом направлении: искать, чем Топуридзе занимается конкретно. Не вообще "отвечает и обеспечивает", а конкретно: отвечает за то-то, обеспечивает то-то. Поставку такого-то оборудования или материалов, разработку таких-то проектов, строительство таких-то объектов, заключение таких-то договоров...
   Она заглянула в свой блокнотик: Ковальская Галина Сергеевна, архивариус. Именно эту даму она должна найти, именно к этой даме ее еще от бюро пропусков направила невидимая руководящая рука.
   Архивариусом оказалась молодая чернявая тетка с очень живым умным лицом, которое сразу понравилось Лене. Ковальская обнаружилась в довольно большой комнате, заставленной огромными стеллажами с папками дел, и тут же повела ее в закуток, половину которого занимал громоздкий стол, на одном краю которого высилась накрытая полотенцем могилка из чайной посуды, а рядом привычно шумел, неистово сверкая красным индикатором, мулинексовский чайник. А на другой половине теснился новехонький мощный компьютер с прибамбасами.
   - Мы тут все больше чаи-кофеи гоняем, - сказала Ковальская. - Не положено вообще-то, но этой традиции столько уже лет, что никто с ней не борется... Тем более что говорят, и при Промыслове боролись, и при демократе из демократов Попове, а все без толку. Я-то тут недавно, но кое-что застала еще из прежних времен. Такие бабки боевые сидели - будь здоров! Фронтовички... Каждая втихомолку свое досье на начальство собирала... Ну это я загнула, конечно, не каждая, некоторые. Но зато у этих некоторых и дачки казенные в Серебряном Бору были, и квартиры в хороших старых домах после реконструкции... Ну это я так, к слову, потому как сейчас ничего этого нет и в помине, да и штат обновился сильно. Я, например, в городской думе работала, яблочница была. Пошла сюда только из-за того, что жизнь идет, семья растет - жилищные условия улучшать надо, а здесь вроде как еще что-то своим отстегивают... как теперь молодежь говорит... Думала, не выживу тут, ан ничего, выжила, даже нравится.
   Она выложила все это так, будто не было в ее информации ничего такого, чего и вовсе не надо бы знать чужому человеку. И сделала это как-то так легко, что эта ее открытость окончательно расположила к ней Лену. А Ковальская, словно услышав ее мысли, пояснила вдруг:
   - Я почему вам все это выкладываю, Елена Петровна...
   - Просто Лена, - поправила ее Елагина.
   - Пожалуй, да, - согласилась Ковальская, - Елена Петровна вас как-то старит. - Она засмеялась. - Так вот, Лена, вываливаю я все это потому, что рада вам. Рада, что хоть кто-то решил разобраться наконец в этих конюшнях. Многие видят парадную сторону - и никто не знает того, что творится за фасадом. Конечно, архивные документы откроют вам далеко не все, но многое в происходящем вокруг мэрии понять помогут. Вы ведь расследуете покушение на Топуридзе, я правильно поняла?
   - Н-нет, - сказала Лена смущенно, но, заметив, как с лица Ковальской после ее слов начинает сползать та дружелюбная улыбка, с которой она ее встретила, поспешила поправиться: - То есть да-да! Но только не я одна расследую, понимаете? Целая бригада, и я там лишь маленькая сошка. Нас всех куда-то направили, у каждого свой участок. Меня вот начальник группы направил к вам, понимаете? Только я чувствую, - Лена обвела взглядом полки, сплошь, до самого потолка, заставленные унылыми папками, - что прежде, чем я докопаюсь до чего-нибудь, здесь у вас и пройдет моя молодость...
   - Да ну, что вы, Леночка! - поспешила разубедить ее снова ставшая приветливой Ковальская. - Архивы тем и замечательны, что сохраняют все. Только надо знать - что искать и где. Давайте-ка мы с вами для начала, чтобы наверняка сохранить вашу молодость и красоту, посмотрим знаете что... Давайте-ка мы с вами посмотрим предложки. То есть предложения на заключение договоров по инвестиционным проектам. Понимаете смысл? Это ведь самая что ни на есть епархия Топуридзе. По предложкам можно довольно просто понять и направленность интересов основного заказчика, то есть Топуридзе, и его привязанности - наверняка тут будут встречаться повторяющиеся имена, я имею в виду имена партнеров, исполнителей, ну и так далее. По предложкам можно проследить, как осуществлялись проекты, а если не осуществлялись, а вместо них возникали другие, аналогичные, - то догадаться, почему именно проект не осуществился. Ну и соответственно можно увидеть степень конкуренции сколько претендентов на тот или иной лакомый кусок, кому дано добро, а кому отказано. Вот от этой печки вы и сможете потом танцевать. Согласны?
   - Да-да, конечно! - воодушевилась Леночка, которая, слушая, похоже, влюбленную в свое архивное дело Ковальскую, не переставала удивляться тем странным совпадениям, которые бывают в жизни, - ведь то, что говорила Галина Сергеевна, удивительным образом совпадало с ее недавними мыслями о "расчислении" планет. Поэтому она сказала счастливо: - Да-да, конечно! Давайте, Галина Сергеевна, сразу и начнем, хорошо?
   - Ну ты и молодец! - рассмеялась та, легко и необидно переходя на "ты". - Прямо вот так: с ходу - и в хомут. Давай хоть чайку попьем, а? Ты ведь, поди, с утра ничего не ела? Ну и я тоже. А на голодное брюхо много не наработаешь!
   Лена из вежливости согласилась, хотя совсем не хотела никакого чая, а хотела только одного - поскорее заняться делом, чтобы потом поскорее отсюда уйти. Но у Галины Сергеевны все получалось как-то так весело и аппетитно, что, глядя на нее, Лена вдруг почувствовала, что и впрямь хочет чая.
   Подошла еще одна архивная девица, Марина, и вообще выяснилось, что Галина Сергеевна тут, в архиве, была вовсе не одна, как Лене показалось вначале. Но только все, как мышки, шуршали где-то каждая в своем углу, архив занимал не одно это помещение. Но Марина почему-то нарушила негласный порядок, и, может, как раз потому она Лене не глянулась, хотя не раз пыталась вставить словечко, пошутить. Зато от Галины Сергеевны она все это время просто не отрывала глаз, как, впрочем, и та же Марина. А Ковальская, смеясь, рассказывала о "бабках", которые населяли этот архив до них, вспоминала стихи, которые любила сочинять их прежняя начальница.
   - Мне всегда казалось, что она если не Маркса, то Ленина точно видела, - смеялась Галина Сергеевна, - И знаете, девочки, считала себя настоящей поэтессой, которую зажимают, не печатают, потому что у нее нет блата. Стихи она сочиняла к праздникам и больше всего гордилась виршами к Восьмому марта: "Главное, девчата, сердцем не стареть, любого посетителя новинкой одолеть!" Это она имела в виду новые формы обслуживания тех, кто приходит работать в архив. Ну а нам, дурам молодым, того и надо - уж как только не изгалялись насчет того, как и кого надо "одолевать новинкой"...
   - А еще прочтите, Галина Сергеевна, - запросили в один голос Лена и Марина. - Еще вспомните!
   Конечно, после такого чаепития все стало выглядеть совсем легко и просто. Галина Сергеевна села за компьютер, защелкала клавишами. Спросила у Лены: