Незнанский Фридрих Евсеевич. На исходе последнего часа

   В дверь постучали.
   - Кто там? - недовольно крикнул Гиббон. Он не любил, когда ему мешали отдыхать. Вошел охранник.
   - А, Федюня... Ты не помнишь, как этого вьетнамского шефа звать?
   - Ван Дык, - сказал тот и явно хотел что-то добавить, но Гиббон продолжал:
   - Вот-вот. Ты позвони ему, скажи, Гиббон видеть желает.
   - Хорошо, Осип Петрович. Тут к вам какой-то штемп просится, говорит: по важному делу.
   - У всех ко мне важные дела... Скажи, что занят я.
   - Он просил вам конверт передать.
   - Хм... Ну давай сюда.
   Охранник передал ему обычный почтовый конверт без адреса и каких-либо надписей. Однако судя по всему, в нем содержалось что-то объемистое. Гиббон покрутил конверт в руках, недоверчиво почесал в затылке и протянул его обратно.
   - Ну-ка вскрой.
   Охранник надорвал конверт сбоку и вынул оттуда пачку долларов.
   - Ты гляди-ка, неужто Поляк мне собственноручно баксы присылает. Сколько там?
   Охранник посмотрел на аккуратную банковскую упаковку:
   - Пять тысяч.
   - Щедро... - насмешливо присвистнул Гиббон. - А ну-ка давай сюда этого фраера. Больше там ничего нет?
   Пошарив в конверте, охранник достал маленькую записку. Развернув ее, Гиббон прочитал в ней одно-единственное крупно написанное слово "ВЕРТОЛЕТ".
   "Не понятно, - думал Гиббон, пока охранник ходил за таинственным посланцем. - Если Поляк, то за что?.."
   Когда в гостиную снова вошли, Гиббон уже сидел в глубоком кожаном кресле перед низким столиком.
   - Ну заходи, заходи. Гостем будешь, - сказал он, делая приглашающий жест рукой.
   Незнакомец оказался вертлявым человечком небольшого роста, довольно бедно одетым. Гиббон сразу определил, что это тот самый вчерашний гость, о котором говорила Нюра.
   "А пиджачишко-то у него инженерский, - заметил про себя Гиббон. - Это что-то на Поляка не похоже".
   Незнакомец, однако, несмотря на свой затрапезный вид, держался очень уверенно. Развалился в кресле напротив хозяина дома и, положив ногу на ногу, с улыбкой произнес:
   - Ну здравствуй, Гиббон.
   Называть его по кличке могли лишь равные в воровской иерархии. Однако что-то подсказывало Гиббону, что гость имеет на это право.
   - С чем пожаловал?
   Вместо ответа незнакомец показал глазами на стоящего в дверях охранника:
   - Отошли-ка своего молодца. Потолковать надо.
   Гиббон сделал знак Федюне, и тот вышел. Проводив его долгим взглядом, гость наконец повернулся в Гиббону:
   - Привет от общего знакомого.
   "Это не от Поляка, - нервно передернулся старик. - Это совсем с другой стороны..."
   - Что-то бедноват приветик, - Гиббон кивнул на валяющуюся на столе пачку денег.
   - Как говорится, чем богаты.
   Гиббон улыбнулся и отхлебнул из своего стакана:
   - Видно, дела совсем плохи, раз он через всю страну гонца с пятью косыми посылает. Может, тебе билет оплатить?
   Глаза незнакомца сузились. Было видно, что он едва сдерживает раздражение.
   - Слушай, Гиббон, скажи и на том спасибо. После того что произошло...
   - После того что произошло, - перебил его Гиббон, - я потерял гораздо больше. И твоему хозяину прекрасно об этом известно. Я потерял груз "рыжухи", ты знаешь? Там не на пять кусков. Почему он сам не позвонил?
   - Ага, чтобы завтра о наших делах вся прокуратура знала?
   Гиббон презрительно фыркнул:
   - Да у меня тут все на крючке.
   Теперь настала очередь улыбнуться гостю:
   - Я не здешних шавок имею в виду. Делом о пропаже вертолета Москва занимается.
   Гиббон не нашелся что ответить, и гость продолжал:
   - Тебе ведь не хочется неприятностей на старости лет? А если не хочется, то советую подчистить концы и не высовываться. А то всякое может случиться...
   Последние его слова прозвучали почти угрожающе, и Гиббон разозлился:
   - Да кто ты такой? Сейчас вон ребятам свистну, они тебя мигом в порошок сотрут.
   Незнакомец вздохнул.
   - Недаром говорят: годы ума не прибавляют. Я так думаю, с моим хозяином тебе ссориться не резон. Он тебя как комара раздавит. А если не он, так другие.
   - Кто это - "другие"?
   - А ты думал, мало народу на рыжие дела косится? Пойми, Гиббон, идет большая разборка. И ты в ней - человек маленький. Так что бери что дают, и еще раз советую - подчисть концы.
   Когда незнакомец ушел, Гиббон некоторое время сидел неподвижно, затем взял со стола пачку долларов, подошел к большому книжному шкафу, стоящему в углу, и без видимого усилия отодвинул его от стены. За ним оказалась стальная дверь сейфа. Достав из кармана ключ с двумя замысловатыми бороздками, Гиббон открыл сейф и положил деньги на верхнюю полочку. Точно таких же пачек, а то и потолще, там хранилось очень много. Но главное почти все свободное место в сейфе занимали штабеля из небольших желтых прямоугольных слитков с выбитыми на боках надписями "Au 999,9".
   Гиббон взял один из них в руки. Несмотря на то, что слиток был чуть больше спичечного короба, он был довольно тяжел.
   - Маленький человечек, говоришь? - задумчиво произнес Гиббон, взвешивая слиток в руке. - Маленький, да удаленький!
   СВОБОДНЫЙ ПОИСК
   В Таллин Рейн решил отправиться самолетом. "Так надежнее", - решил он. После такой неожиданной и страшной гибели Инги и мамы сама мысль о пароме вызывала у него панический страх.
   Последние дни прошли как в тумане. Сначала было долгое и томительное ожидание возвращения спасательных отрядов. Трое суток они осматривали место крушения парома, вылавливая плавающие на поверхности воды предметы. Родственникам пассажиров, которые, несмотря на настоятельные просьбы администрации, не желали покидать здание порта, изредка сообщали, что найдены еще несколько тел погибших. Было уже очень холодно, и шансов на то, что кто-то из пассажиров "Ренаты" окажется жив, практически не оставалось. Однако у Рейна, как, впрочем, и у других родственников, теплилась какая-то сумасшедшая надежда. Вся эта история казалась чьей-то ужасной шуткой.
   Все закончилось после того, как Рейна пригласили в морг опознать трупы. Если бы то, что осталось от его родных, пропало, утонуло, затерялось в серой глубине холодного Балтийского моря, Рейну, возможно, было бы легче. Но они лежали здесь, перед ним, на темном цинковом столе, чужие, холодные, и это не оставляло больше никаких надежд.
   Рейн как-то сразу ощутил свою потерю. У него не было слез, истерик, как у некоторых, тех, что никак не могли поверить в случившееся. Еще со времен учебы в мединституте он привык к виду трупов. Тогда же он твердо усвоил, что смерть надо воспринимать как данность, как факт. Рейн вообще был от природы сдержанным человеком. Но постепенно в его голове зрела и принимала совершенно четкие очертания мысль, что именно он, Рейн Мяяхе, должен разобраться в этой истории.
   В то, что гибель парома "Рената" была вызвана случайностью столкновением, разгерметизацией, плохой погодой, - не верил уже почти никто, и Рейн в том числе. Судно затонуло в течение двух с половиной минут, это был почти мировой рекорд. Вахтенный даже не успел послать сигнал SOS. Кроме того, спасатели находили не только мелкие незакрепленные вещи, всплывшие на поверхность, но и обломки шлюпок, мачт и даже несколько изуродованных тел, смерть которых была вызвана явно какими-то механическими повреждениями. Слово "взрыв" несколько раз промелькнуло в выступлениях экспертов, шведских и эстонских, и уж конечно не сходило с уст родственников.
   "Если на пароме действительно произошел взрыв, - размышлял Рейн, - то это не иначе как мафиозные разборки. Может быть, среди пассажиров был кто-то, кого они хотели убрать? И из-за этого затопили паром с девятьюстами пассажирами? Вряд ли. Чтобы убрать человека, незачем выбирать такой сложный и громоздкий путь. Гораздо проще нанять киллера, который подстережет его где-нибудь в подъезде. Может быть, дело в грузе? В последнее время в газетах часто писали, что через таллинскую морскую таможню проходит огромное количество контрабанды из России и даже из Азии. Это больше похоже на правду".
   Рейн твердо решил ехать в Таллин. Только там можно было найти хоть какие-то концы в этой странной истории.
   Самолет поднялся в воздух, и через несколько минут внизу промелькнула тонкая кромка песчаных пляжей, уступив место серой поверхности моря. Штормило. Кажущиеся сверху неподвижными волны то и дело вспенивались белыми барашками. Вскоре самолет набрал высоту и море скрылось под густым слоем тяжелых облаков.
   "Итак, если предположить, что на пароме действительно произошел взрыв, то прежде всего надо выяснить, каким образом взрывчатка попала на борт. Ведь даже если бандитам удастся подкупить таможенников, на пароме есть своя служба секьюрити. Надо обмануть ее бдительность и пронести бомбу. А это довольно сложно. Внутренняя служба безопасности всегда была очень придирчива, гораздо придирчивее таможни. Стоп! А что, если они подложили взрывное устройство в грузовой отсек? Например, в автомобиль? Найти там бомбу очень трудно. Но проехать в грузовой отсек может только тот, у кого есть билет. Значит, он оставил машину внутри, а сам каким-то образом сошел на берег. А если он действительно купил билет, то убийцу надо искать среди тех, кто опоздал или по каким-то причинам не поехал в Швецию. Только где бы получить такую информацию?.."
   Таллинский аэропорт встретил Рейна мелким, занудным дождем. Так как у него не было никакого багажа, кроме спортивной сумки, таможню он прошел быстро.
   - Добро пожаловать в свободную Эстонию, господин Мяяхе, - торжественно произнес белобрысый верзила таможенник, и Рейн оказался на родной земле.
   Впрочем, "родной" Эстонию Рейн мог теперь назвать лишь с некоторой натяжкой. После свадьбы с Ингой, сразу же, когда это позволили шведские законы, он принял гражданство. И теперь ему было несколько странно, что для того, чтобы, например, устроиться на работу, он должен был получать специальное разрешение властей. Хорошо хоть их старая квартира осталась. После гибели мамы она должна была отойти ему. Рейну вдруг пришло в голову, что у него нет ключей от квартиры. Мамины сейчас покоились на дне Балтийского моря, а запасные были внутри дома. Конечно, ему не хотелось выламывать дверь. Поэтому Рейн отправился в гостиницу "Виру", где когда-то познакомился с Ингой.
   "Информация о том, кто купил билеты, но не отплыл паромом в Стокгольм, может быть у диспетчера морского вокзала. Только вот как ее получить? Это будет трудная задача. Ясно одно - это надо сделать как можно быстрее, пока то же самое не сделали следователи, ведущие это дело. И тогда все пропало. Дело будет тянуться год, а то и больше, и потом они разведут руками и скажут что-нибудь вроде: "за недостаточностью улик дело прекращено". Нет, я так не согласен. Я пойду по горячим следам и найду убийцу".
   Номер в "Виру" оказался точь-в-точь таким же, какой был у Инги тогда, десять лет назад. Такое же огромное окно во всю стену, из которого открывался прекрасный вид на Таллин, такой же обитый красным плюшем диванчик. Раньше сюда селили только иностранцев, поэтому еще тогда здесь был крошечный барчик в углу и цветной телевизор "Юность". Если бы то время можно было вернуть...
   С Ингой они познакомились совершенно случайно. И абсолютно классическим образом. Рейн спешил в институт, а она спросила у него, как пройти к Вана Тоомасу. Ему было по пути, и они разговорились...
   В институт Рейн так и не попал. До позднего вечера он показывал Инге старый Таллин, они гуляли по узеньким, мощеным улочкам, заходили в небольшие кафе в подвальчиках. А потом Инга пригласила его к себе в гостиницу. Так как она была гражданкой Швеции, Рейна в "Виру" пустили без проблем. Ну почти без проблем. Подумаешь, червонец в карман горничной, чтобы не поднимала шум ровно в двадцать три ноль-ноль. В общем, оставшиеся два дня до конца турпоездки Инги они не расставались. И большую часть времени провели в ее гостиничном номере.
   Когда Рейн умылся и переоделся, часы уже показывали половину шестого. До порта было недалеко, но он все-таки взял такси.
   В здании таллинского морского вокзала царила та же тревожная суета, что и в Стокгольме. Родственники погибших или пропавших без вести так же рыдали на скамейках в зале ожидания, напряженно вглядывались в морскую даль, надеясь первыми увидеть возвращающиеся катера спасателей, некоторые пытались штурмовать дверь кабинета начальника вокзала, пытаясь узнать последние новости. Кое-кто просто молча сидел, убитый неожиданно свалившимся горем... Порядка здесь было, конечно, меньше, чем в Швеции. Люди были предоставлены сами себе, часами сидели в ожидании какой-то информации. Власти даже не позаботились организовать для них нормальное питание.
   Неожиданно для самого себя в этой суматохе Рейн быстро и почти без хлопот получил нужные сведения. Статус "родственника погибшего" оказался полезным. Зачуханный начальник вокзала даже толком не спросил, для чего Рейну список.
   В компьютерной распечатке оказалось всего пять фамилий. Оставалось только узнать их адреса и попытаться тихо и незаметно выяснить как можно больше об этих людях.
   Кто-то из них должен быть убийцей - в этом Рейн почти не сомневался.
   Всю ночь Рейн ворочался с боку на бок. Роль сыщика была для него в новинку. Он попытался вызвать из памяти методы, которыми пользовались детективы в романах Агаты Кристи или Жоржа Сименона, но все они были какие-то неподходящие. Он не мог себе представить, что, например, следит за подъездом дома, прикрывшись газетой, или, вооружившись лупой, ищет следы на подоконнике. В конце концов Рейн решил прибегнуть к методам своей профессии и перво-наперво "поставить диагноз". Видимо, это было то же самое, что на языке сыщиков называлось "сбором улик".
   Первыми в списке, полученном в диспетчерской порта, стояла супружеская чета - Томас и Хильда Свенсен, судя по фамилии - шведы. Позвонив по телефону, стоящему напротив их имен, Рейн попал на коммутатор гостиницы "Виру", той самой, в которой сам находился. Регистраторша равнодушным голосом сообщила ему, что шведы отправились в Стокгольм следующим паромом, принадлежавшим той же фирме, что и "Рената". Судя по всему, они просто опоздали на рейс, что и спасло их жизнь.
   "Если бы Инга и мама задержались, застряли в лифте или еще что-нибудь, - с горечью подумал Рейн, - ничего бы не случилось..."
   Дальше шел некий Эмиль Рюйдэ, сорока пяти лет, коммерсант.
   Набрав номер, Рейн услышал в трубке женский голос.
   "Жена, наверное", - решил Рейн.
   Каково же было его удивление, когда она сообщила, что муж в назначенное время отплыл в Швецию!
   - А вы в этом уверены? - осторожно спросил Рейн.
   - Конечно. Он мне вчера оттуда звонил.
   - Эмиль мне срочно нужен. Не могли бы вы дать его стокгольмский телефон?
   - Я его не знаю. Позвоните на фирму, может, там знают. А вообще, он должен послезавтра вернуться тем же паромом.
   - "Ренатой"? - переспросил ошеломленный Рейн.
   - Ну конечно. Эмиль всегда им пользуется...
   "Ну дела!" - подумал Рейн, почесывая в затылке. Похоже, она даже не знает, что паром четыре дня назад затонул. А тем не менее муж жив-здоров. Значит, он сказал жене, что отправился в Швецию, а сам или уехал куда-то в другое место, или (что было бы более желательно), остался в Таллине. Тут что-то не так. Тем более что человек, занимающийся коммерцией, вполне мог везти с собой какие-то грузы, а значит, и проникнуть в грузовой отсек "Ренаты".
   Однако еще больший сюрприз ждал Рейна, когда он дозвонился в фирму, где работал Рюйдэ. Секретарша, подробно выспросив, кто он такой и зачем ему нужен ее шеф (не мудрствуя лукаво, Рейн представился сотрудником фирмы "Прибалтика", которой принадлежал паром), неожиданно попросила оставить свой телефон, сказав, что Рюйдэ перезвонит. Ни о каком Стокгольме она не знала. Рейн терялся в догадках и все больше подозревал, что именно Рюйдэ и есть тот, кого он ищет.
   Минут через десять в номере зазвонил телефон.
   - Господин Рюйдэ готов принять вас в час дня. Запишите адрес...
   Значит, он все-таки в Таллине. У Рейна засосало под ложечкой. Неужели он нашел убийцу?
   Офис Рюйдэ находился в самом центре города, в недавно выстроенном административном небоскребе. Скоростной лифт в несколько секунд поднял Рейна на двадцать шестой этаж, и вскоре он уже стоял перед дверью, на которой значилось: "Рюйдэ и Ко. Экспорт-импорт".
   До этого момента Рейн как-то не задумывался над тем, что он будет делать, когда найдет виновника катастрофы "Ренаты". Застрелит прямо в кабинете? Укокошит где-нибудь в подъезде? Обличит перед общественностью? Все эти варианты не годились. По-видимому, самым разумным было потом заявить в полицию. Но в этом случае Рейн совершенно не был уверен, что преступник понесет заслуженное наказание. Тем более, судя по офису, Рюйдэ был достаточно богатым человеком, а значит, в случае чего, у него нашлось бы достаточно средств, чтобы откупиться.
   Размышления Рейна прервала секретарша, которая открыла дверь в офис.
   - Вы к кому? - строго спросила она.
   - К Рюйдэ, мне назначено, - не очень уверенно ответил Рейн.
   - Проходите, он вас ждет.
   Рюйдэ оказался совсем не таким, каким его представлял Рейн. За большим письменным столом восседал маленький лысоватый толстячок с близко посаженными поросячьими глазками. Рейн почему-то сразу окрестил его про себя "хомяком". Может быть, из-за щек, которые почти лежали на плечах своего хозяина.
   - Чем могу служить, господин Мяяхе? - сухо спросил Хомяк, жестом указывая на стул для посетителей.
   Рейн толком не знал, о чем его спрашивать, ведь одно неосторожное слово могло испортить все дело. Для начала он решил произвести разведку.
   - Я менеджер компании "Прибалтика", которой принадлежат паромы, совершающие рейсы в Стокгольм, - начал он.
   - Да, я знаю, - нетерпеливо перебил его Рюйдэ.
   - Ваша фамилия значится в списках пассажиров парома "Рената" на шестое сентября. - Рейн заметил, что при упоминании парома Хомяк занервничал застучал по столу своими толстенькими пальцами и отвел глаза в сторону.
   "Кажется, тепло, - подумал Рейн. - Неужели сразу повезло?"
   - Да, - повторил Рюйдэ, - я брал билет на этот рейс.
   Рейну показалось, что он сказал это как-то неуверенно.
   - Но вас, к счастью, не оказалось на борту "Ренаты" в ту ночь.
   Рюйдэ только грустно улыбнулся.
   - Обстоятельства изменились, знаете ли.
   - Так как вы наш постоянный клиент, "Прибалтика" могла бы предоставить вам место на другом пароме.
   - Нет, спасибо.
   - Хорошо, тогда мы можем возместить стоимость билета. Кстати, он у вас сохранился?
   Рюйдэ занервничал еще больше.
   - Я в этом не нуждаюсь.
   - Хорошо, - Рейн решил прощупать почву в другом месте. - Вполне достаточно регистрации в компьютере. Мы вышлем деньги за неиспользованный билет вам на дом. Продиктуйте, пожалуйста, адрес.
   - Я прошу вас этого не делать.
   Рейн сделал вид, что очень удивлен.
   - Почему же?
   Зрачки Рюйдэ сузились.
   - Я не обязан давать отчет в своих действиях. Считайте, что я использовал билет.
   - Это невозможно, господин Рюйдэ. У нас очень строгая отчетность...
   Рюйдэ полез в карман, вынул бумажник и достал оттуда стодолларовую бумажку.
   - Вот, - сказал он, протягивая ее Рейну. - Это чтобы ваша отчетность не пострадала.
   Теперь Рейн почти не сомневался, что Рюйдэ что-то скрывает. Он решил пойти в наступление.
   - Послушайте, Рюйдэ, утром я звонил вашей жене. Она уверена, что вы в Стокгольме. Она даже не знает, что паром со всеми пассажирами затонул. А вы здесь, целы и невредимы. Наша фирма проводит альтернативное расследование причин гибели парома. И если вы сейчас же не объясните причину, по которой вы не отплыли в Стокгольм и скрываете от жены ваше местонахождение, мы будем вынуждены подозревать вас в причастности к этой аварии.
   Конечно, было просто наивно думать, что если Рюйдэ действительно замешан в крушении парома, он так сразу признался бы. Но у Рейна не было другого выхода, и, как ни странно, это сработало.
   Рюйдэ выскочил из-за стола и забегал по комнате. Потом снова сел и обхватил голову руками.
   - Ну хорошо, хорошо, - наконец сказал он. - Я вам все скажу. Но у меня есть одно условие. Моя жена не должна ни о чем знать.
   - Хорошо.
   - Скажите, господин Мяяхе, вы видели мою секретаршу? Если видели, то вы меня, как мужчина, поймете. Просто-напросто я хотел провести с ней недельку вдвоем. А билет на ваш паром мне нужен только для отмазки. Кто же знал, что он ни с того ни с сего потонет? Хорошо еще, жена по телевизору только сериалы смотрит...
   Когда Рейн выходил из офиса, он рассмотрел секретаршу Рюйдэ повнимательнее. Она действительно была шикарна - копна светлых волос, огромные голубые глаза, ноги от ушей...
   "ВЕДЕНИЕ"
   Что-то заставляло их бежать, хотя крики больше не повторялись.
   Во дворе дома стоял деревянный стол в окружении шести пней одинаковой высоты. Огромная собака непонятной породы буквально надрывалась на цепи.
   Массивную дубовую дверь вышибать им, слава Богу, не пришлось. На настойчивый стук в калитку наконец отреагировали, и она распахнулась. На пороге стоял крепкий молодой парень с волосатой грудью. Заметно было, что он только проснулся. Взгляд его заспанных глаз спокойно выдержал лихорадочный натиск Трофимова. Лоб пересекал небольшой шрам, похожий на след от аппендицита.
   "Какой, к черту, может быть аппендицит на лбу, - подумал Турецкий, ты совсем уже рехнулся. Это все жара виновата".
   - В чем дело? - спросил парень, застегивая на "молнию" мастерку "Рибок". Он говорил с неопределенно-южным акцентом.
   - Это мы хотели узнать, - нервно отреагировал Трофимов и сунул руку в карман. - Что это за крики? - Он продемонстрировал свое удостоверение.
   - Какие крики? Мы люди спокойные, голоса не повышаем. Пожалуйста, парень посторонился, пропуская сыщиков в дом.
   "Дом этот стоило бы посмотреть в любом случае, - подумал про себя Турецкий. - Давненько не приходилось бывать в таких хоромах. Очевидно, камин тут топят красным деревом".
   - В прежние времена, - вздохнул Трофимов, - была замечательная статья о нетрудовых доходах. - Он попытался перейти в следующую комнату.
   - Минуточку, минуточку, - парень встал у него на пути. - Я готов предложить вам по рюмке коньяка, но не следует так злоупотреблять гостеприимством. Разве есть какие-нибудь санкции на обыск?
   - А разве они кому-то нужны? - возразил Грязнов, не отказываясь, однако, от коньяка, бутылку которого парень успел достать из бара.
   Когда бар открылся, в нем вспыхнули разноцветные огоньки и заиграла музыка - "туш", потом - марш Мендельсона. Когда закрылся - музыка пискнула и смолкла.
   - Я хоть сейчас могу выписать постановление на арест, если потребуется, - предложил Турецкий и тоже показал свою корочку: Генеральная прокуратура.
   - Тогда не теряйте времени, - сказал хозяин. - Ни хрена не надо мне тут выписывать, а быстренько ищите чего нужно и проваливайте.
   В какую-то минуту Турецкому показалось, что парень сейчас бросится на него.
   - Кто здесь у тебя кричал? Где эта женщина?
   Парень пожал плечами. Потом закинул в рот сразу три жвачки "Орбит". Естественно, без сахара.
   - Показывай дом, - прикрикнул Трофимов. - Кто еще здесь есть?
   - Мой старший брат.
   - Как это трогательно, когда взрослые братья живут вместе! - умилился Трофимов, наступая на парня. - Что он делает, твой брательник?
   - Смотрит видак.
   - Где?
   - Наверху, в южной комнате.
   Трофимов посмотрел на Турецкого. Действительно, крики раздавались с южной стороны. Турецкий молчал, явно предоставляя действовать Трофимову.
   - Почему он не спустился открыть?
   - Послушайте, не надо наглеть, - возмутился парень, даже слегка притопнув ногой. - В конце концов, вы вторгаетесь в частную жизнь!
   - Ах ты сопляк! - взревел Трофимов, хватая его за грудки. Американского кино насмотрелся?! - Мастерка треснула. - Может, тебе еще зачитать твои права? А адвоката вызвать не желаешь?! Живо отвечай старшим: почему твой родственничек не спустился на стук?! - Неожиданно для свой комплекции майор встряхнул его с такой силой, что следующие слова вылетели из парня сами собой:
   - Он глухой.
   - Глухой? Ты что, издеваешься надо мной, щенок?!
   - Глухой.
   - И немой, - предположил Грязнов, зевая с риском проглотить "щенка" целиком.
   - Нет, только глухой, - упорствовал парень.
   - Проводи нас к нему, живо!
   Грязнов остался на всякий случай внизу, а остальные поднялись в южную комнату.
   Камин, кстати, находился именно в ней. Комната была буквально напичкана бытовой аппаратурой, причем не всегда понятного назначения. На широком продавленном диване валялся небритый человек, который с явным удовольствием смотрел по видео откровенную порнуху на огромном экране, вмонтированном в книжную стенку недалеко от камина. На экране три негра насиловали толстую белую женщину. Та истошно вопила.
   Трофимов сплюнул с досады. Действительно, с улицы эти крики можно было принять за чистую монету.
   Парень откровенно злорадствовал. А мужчина, лежащий на диване, даже не обернулся в сторону вошедших. Он ожесточенно скреб свою щетину и время от времени прокручивал назад особо понравившиеся места. Эти двое действительно были похожи друг на друга.
   На стенах висели охотничьи трофеи. В том числе кабанья голова.
   - Предъяви документы. Чем занимаетесь?
   - Торгуем, конечно, - пожал плечами парень, протягивая паспорт. - Чем сейчас честные люди могут деньги зарабатывать? Торгуем всем, что под руку попадается.