Незнанский Фридрих Евсеевич. Неделя длинных ножей

   — Заберите вашу пушку. Пока я с вас не получил под расчет, вам бояться нечего… — усмехнулся он. — Если хотите меня испытать как стрелка, верните мне мой ствол… И тогда дырка будет там, где укажете.
   Они переглянулись, Авдей Карлович чуть заметно кивнул, и Джемал подал Павлу его ТТ, отобранный внизу.
   Монета снова встала на прежнее место, выстрел раздался, когда штора уже опустилась, но когда ее снова подняли, то помимо дырки в ткани все увидели отверстие в монете, которую принес Джемал.
   Из бунгало, где был зимний бассейн, выглянула испуганная девушка с чалмой из махрового полотенца на голове и в наполовину расстегнутом халате, который она тут же запахнула. Мелькнули ее трусики на округлых бедрах.
   — Что случилось? — крикнула она.
   — Олечка, все в порядке, это наш гость сделал мне для тебя подарок, — сказал хозяин.
   Павел встретился с ней взглядом, после чего она хмыкнула, поправила халат, обнаживший плечо, и снова исчезла за дверью.
   Джемал разглядывал монету, цокая языком, качая головой, и не сразу протянул ее Авдею Карловичу.
   Вытянув шею, Гена старался разглядеть то, что теперь уже хозяин вертел в пальцах.
   — Замечательно, — сказал наконец Авдей Карлович. — Такой стрельбы я еще не видел. Не хотел бы я оказаться по другую сторону вашего прицела… По этому случаю стоило бы выпить…
   — Ваш ствол «замазан»? — несколько позже спросил он Павла, продевая шелковый шнурок в отверстие в монете. — Вы ведь в курсе, в каких условиях вам предстоит выполнить заказ? Или вам еще не рассказывали? — Он взглянул при этом на Гену. Тот неопределенно пожал плечами.
   — Пока нет… — ответил Павел.
   — А что ж вы согласились… Ладно, это произойдет в одном фешенебельном московском отеле, в котором всегда полно народу.
   — Много народу — это хорошо и плохо, — прокомментировал Павел.
   — Разве удача не зависит от профессионализма исполнителя? — сощурился хозяин. — Когда будете уходить через толпу, от пистолета легко избавиться. Вам покажут, где именно это будет происходить, и вы сможете заранее отработать до мелочей вашу тактику. С вами будет и второй номер.
   — Зачем?
   — Ну мало ли? Вы классный специалист, но чего не бывает! Он должен будет закончить работу, если что-то вам помешает. На ваш гонорар это не повлияет…
   — Да уж. Если работать в толпе, а ствол выбрасывать, желательно, чтобы он был не замазанным, — согласился Павел.
   — Тогда не будем терять времени, — кивнул Авдей Карлович. — Вас отвезут на наш полигон, там подберут ствол, который вы сами и пристреляете.
   Когда Павел вышел, Гена задержался в дверях.
   — Все-таки это против наших правил, — сказал он. — Мы договаривались, что исполнители заказов вас никогда не увидят.
   — Сделаем исключение, — кивнул хозяин. — Мне захотелось на него взглянуть. Он не похож на других. Человек сделал верный ход, чтобы себя обезопасить. Я бы до этого не додумался. Да и ты тоже… Кстати, такие вот, незаурядные, не стучат органам без нужды. Стучат бездари. Запомни это на всякий случай… И скажи Кощею, чтоб отвез его на полигон. И присмотрел там, понял?
   Он хлопнул Гену по плечу. Тот нахмурился еще больше, но не сказал ни слова. И вышел из гостиной.
   А будет неплохо, если Гена почувствует в Павле конкурента, подумал хозяин, оставшись один. И в любой момент, когда мне захочется его заменить… Нет, сейчас лучше о другом подумать…
   Вошла Оля, в той же чалме на голове, в халате.
   — Простудишься, если будешь так ходить, сколько тебе повторять? — Он подошел к ней сзади и надел на шею ленту с простреленной монетой.
   — Что это? Откуда? — удивилась она.
   — Ну да, до сих пор на твою шею вешали только бриллианты. А эта старинная монета — талисман. Мне еще бабушка об этом рассказывала. Если монету прострелить меткой пулей и повесить на себя, смерти от рук убийцы можно не опасаться. Среди петербургских гусар было такое поверье.
   — А разве мне что-нибудь грозит? — спросила она.
   — У меня слишком много завистников… — вздохнул он. — А друзей почти не осталось. И те, кто были, как правило, превращаются в моих врагов. Чем дальше, тем их больше. Оставался один друг детства Арик Цивилло, да и тот…
   — Завидуют. Значит, есть чему?.. — сказала она, разглядывая себя в зеркале.
   — По правде говоря, да. Например, если кто-то захочет тебя у меня отнять.
   — Как будто я дорогая безделушка… — сказала Оля. — Но не убить же?
   — Если ты воспротивишься, могут и убить, — пожал он плечами. — Или, если кто-то поймет, что ты для меня дороже всего, и тем самым решит выбить меня из игры. Или сломать мне жизнь.
   — Понимаю, я твое слабое место. Ахиллесова пята. Мы говорим не о том, тебе не кажется?
   Он промолчал.
   — И что, я теперь должна все время с ней ходить? — спросила Оля.
   — Можешь не надевать, если не нравится, но всегда имей при себе.
   — Авдюша, скажи, а что за парень все время сидит у тебя за компьютером? — спросила она.
   — Он теперь работает на меня.
   — А ты даже нас не познакомил. Твоих охранников, всех этих племянников дяди Джемала я знаю, а его нет.
   — Я знакомлю тебя лишь с теми, с кем, возможно, нам снова придется встретиться, — сухо сказал Авдей Карлович. — Если быть более точным, он не работает, а отрабатывает должок. Он хакер. Попался на попытке ограбить мой банк. От суда я его отмазал. Сделает свое дело, и до свидания. А сейчас иди отдыхай, мне нужно поработать…
   Он проводил ее до ее комнаты, прикрыл за ней дверь. Потом, подумав, вошел к себе в кабинет. Там была полутьма, только светился экран компьютера. За ним сидел худощавый, с длинными, светлыми, волнистыми волосами парень. На экране мелькали комбинации цифр.
   — Ну как? — спросил Авдей Карлович. — Что-нибудь получается?
   — Мощность маловата, — сказал парень. — Жесткий диск нормальный, пока хватает, а оперативная память хорошо бы иметь на пятьсот двенадцать мегабайт, такие уже есть. И процессор пора бы заменить… Говорил вам уже.
   — Говорил… Какой на сегодня самый быстрый?
   — Пентиум-четыре. На две с половиной тысячи мегагерц, но это есть только в Штатах. В России пока нет.
   — В Японии они есть?
   — Должны быть… Да, я читал, у них они появились.
   — Значит, в России у тебя будет у первого, — кивнул Авдей Карлович. — Сегодня же туда позвоню по спутниковой связи. Сколько тебе всего потребуется времени?
   — Если сменить процессор и оперативку… Двое суток, не меньше. Трудный у них код, понимаете? Сложный и хитрый. Я такие еще не взламывал.
   — Цену, Вовик, набиваешь… — Авдей Карлович потрепал его по волосам. — Маловато плачу?
   — Нет, что вы… — засмущался тот. — А можно попросить?.. — спросил он, когда хозяин был уже в дверях.
   — Смотря что, — обернулся Авдей Карлович.
   — Раз уж процессор пришлют вам из Японии… Нельзя ли там же заказать дополнительно один сканер? Я запишу, как он называется. Это последняя модель.
   — Записывай, — кивнул Авдей Карлович. — Это все?
   — Пока не прислали процессор и сканер, могу я съездить домой? А то там до сих пор не знают, где я.
   — Все необходимое тебе доставят уже завтра, — сухо сказал Авдей Карлович. — Рейсом из Токио. Домой тебе уже звонили и объяснили родителям, что суд дал тебе условный срок с конфискацией имущества и возмещением ущерба. Этот ущерб ты и отрабатываешь, понятно?
   — Они это знают…
   — И знают, кто вытащил тебя из тюряги? — сощурился Авдей Карлович.
   — Нет… — опустил голову Вовик.
   — Им это и не обязательно знать, — наставительно сказал Авдей Карлович. — А вот тебе забывать нельзя.
   — Я помню… Ну хоть позвонить им можно? И еще подруге. А то как бы не сбежала. Уйдет ведь к другу Алику… — усмехнулся он неловко и заискивающе.
   — Звонить отсюда нельзя, это было обусловлено с самого начала, — строго сказал хозяин. — А твоему другу Алику не поздоровится. Дай телефон, его предупредят.
   — А подруга?..
   — Найдем тебе и подругу. И не одну, если пожелаешь… — усмехнулся Авдей Карлович. — Из моей личной коллекции… Ты каких предпочитаешь? Шатенок, блондинок?
   — А можно?.. — запнулся Вовик.
   — Ну-ну, — поощрил Авдей Карлович, сощурившись. — Брюнеток предпочитаешь?
   — Нет, она здесь у вас живет. Я слышал, ее Олей зовут. Массажистка ваша. С Олей мне можно познакомиться?
   — Ты этого не говорил, — негромко сказал Авдей Карлович. — А я не слышал.
   И плотно закрыл за собой дверь.
   Он походил какое-то время по кабинету, раздумывая. Всемирная история свидетельствует: друзья созданы для того, чтобы предавать. Даже этого Вовика уже предал, или предаст, какой-то Алик. Как меня Арик. Он же Арнольдик, Арнольд Семенович Цивилло, бывший друг детства, школьный товарищ, ныне владелец банка «Континенталь». Известен как один из строителей финансовых пирамид, ограбивший многие тысячи простодушных вкладчиков. Вернул им жалкие крохи и снова выплыл… Причем с моей помощью. Или всплыл? Нет всплывают только подводные лодки и утопленники. На утопленника Арик не похож. Его банк по нынешним временам довольно средний, и потому Арик все время старается к кому-то прилепиться. Например, войти в долю к нам в «Бета-групп».
   Но это мы еще посмотрим, брать тебя, Арик, или не брать…

6

   На другой день Игорь Володин вернулся поздно, когда Галя и сын Сережа уже спали.
   Он заглянул в спальню к сыну. Посмотрел на его безмятежное лицо, тихо прикрыл дверь. Потом прошел на кухню, открыл холодильник, включил электрический чайник… И сел на табурет, забыв про ужин, который только что собирался готовить.
   Он не слышал, как Галя встала, вошла к нему на кухню и встала в дверях.
   — Случилось что-нибудь? Какие-то неприятности? — тихо спросила она.
   Он махнул рукой. Снова встал и подошел к плите.
   — Сиди, я сама… — она включила газ, поставила сковородку на огонь. — Долго не могла заснуть после случившегося… И тут ты пришел…
   — Извини, что разбудил.
   — Да нет, — отмахнулась она. — Я про другое. Вот только уснула, и снова увидела его. Глаза бешеные, красные, как у быка. И на меня набросился. Второй день мерещится.
   — А, этот уголовник, который сбежал… Дон, кажется?
   — Меня просто трясло. На студии все расспрашивают, как это было…
   — Ну и как это было? — спросил Игорь. — Он что, владеет приемами?
   — Знаешь, не сказала бы, — покачала она головой. — Что-то здесь не так. Вот никто мне не верит. В милиции допрашивали, переглядывались и усмехались, когда им объясняла. Другое тут. Он не растерялся, не испугался ареста, а прямо взбесился, понимаешь? И когда потащил за собой этого бедного милиционера, думаю, он просто ничего не соображал.
   — Хочешь сказать?..
   — Да. Его этим арестом здорово, главное, искренне разозлили. А у тебя что стряслось? Не молчи. Я же вижу.
   Он сосредоточенно думал, набив рот едой, которую, казалось, не замечал.
   — Чертовщина какая-то происходит… — сказал он. — Наш телефон по настоянию следователей поставили на прослушку. Я дал письменное согласие. Теперь будем жить под колпаком.
   Она подошла к нему, обняла сзади за шею.
   — Представляешь… Звонит мне один мужик, есть мол разговор, срочный и важный…
   В это время раздался телефонный звонок. Они переглянулись. Он поднял трубку.
   — Это журналист Володин Игорь Николаевич? — послышался вежливый мужской голос.
   — Да, с кем я разговариваю?
   — Это не имеет особого значения, поскольку разговор нужен не столько нам, сколько вам.
   — Кому это — вам? — Игорь поднял глаза на жену. Пожал плечами, показав глазами на трубку.
   — Только не бросайте трубку, не советую, — продолжал абонент. — Этот разговор первый и последний. Иначе потом, когда вы сами захотите с нами связаться, выяснится, что обоюдного желания уже не существует.
   — Так его и сейчас нет… — сказал Игорь.
   — А вы все-таки выслушайте. Очень советую. И вам, и тем, кто уже поставил ваш телефон на прослушку. Вы ведь за этим бегали сегодня к друзьям в прокуратуру?
   Игорь оторопело молчал.
   — Так что выслушайте. А уж потом сами решайте, вести нам дальнейший разговор, или нет.
   — Ну так говорите по делу наконец… — сказал Игорь.
   — Вы сегодня стали обладателем информации, которая предназначена не для ваших ушей.
   — И что?
   — Так вот мой вам совет, раз уж вы влезли…
   — Вы прекрасно знаете, как было дело… — перебил Игорь.
   — Вы уже влезли! — повторил собеседник. — Кстати, один вопрос: с вами насчет Дона ничего не говорили? О нем спрашивали?
   — Какого еще Дона? Не знаю я никакого Дона.
   — Все вы знаете. Это тот самый Доронин, которого снимала ваша жена, когда менты хотели его взять.
   — Говорю вам: ничего не знаю. И меня в это втянули помимо моей воли…
   — Это перестало иметь значение, после того как вы побежали в прокуратуру. И зарубите себе на носу. Вам есть что терять в этой жизни, не так ли? Вот и не забывайте об этом ни на секунду! Даже во сне. Иначе вам не помогут ваши друзья из прокуратуры. Вы все поняли?
   Игорь не успел ответить. В трубке послышались короткие гудки. Он положил трубку на место, снова сел за стол, стараясь не смотреть на жену.
   — Может, теперь объяснишь? — спросила она. — Тебя шантажируют?
   Он не успел ответить, как послышался новый звонок. Это был Денис.
   — Игорь, я все слышал…
   — И как мне теперь быть? — спросил Игорь, но Галя решительно отобрала у него трубку.
   — Послушайте, что происходит? Игорь второй день ходит как в воду опущенный. Ничего не говорит… Если вы что-то знаете, можете объяснить? Кто и чем нам угрожает?
   Из своей комнаты вышел, услышав ее голос, сонный Сережа.
   — Спать, спать… — Игорь отвел сына назад.
   — Игорь попал в нелепую и неприятную историю… — начал Денис.
   — Это опасно? — перебила она.
   — Да…
   — Это как-то связано со вчерашним побегом бывшего уголовника? — спросила она после паузы. — Ну, которого мы позавчера должны были снимать?
   — Ты имеешь в виду Доронина? Думаю, да. На самом деле, это очень серьезно. Мы уже установили, с письменного согласия Игоря, прослушивание вашего телефона. Поэтому записали его разговор с неким господином…
   — Вы его номер засекли? Теперь знаете, кто он?
   — Нет, к сожалению. Наш сканер недостаточно мощный… Извините, это все, что я могу сейчас сказать. А теперь передайте трубку Игорю.
   Игорь внимательно взглянул на жену. Она, рассеянно глядя в сторону, машинально опустилась в кресло.
   … Денис отключил телефон.
   — Ну что? — осторожно спросил Турецкий, кивнув на трубку.
   — Его уже начали шантажировать. И при этом спрашивали о Доронине. Сейчас перекручу запись…
   Турецкий внимательно слушал голос, желваки на его скулах ходили ходуном.
   — История с этим киллером Павлом серьезней, чем я думал. И действительно, здесь есть какая-то связь с делом Доронина. Только какая? Ладно, уже поздно, давай отвлечемся. Ты нарыл что-нибудь в нашей прессе? Кто там кого собрался мочить? Или для тебя уже поздно, и голова перестала соображать?
   — Да нет, нормально, — махнул Денис рукой. — А там все то же. Все те же персонажи, все так же наезжают друг на друга. Это у них что-то вроде экстремального спорта. А народ, как всегда, индифферентно безмолвствует.
   — Извини, Денис, — сказал Турецкий, взглянув на часы и набирая номер Вячеслава Грязнова. — Я сейчас должен переговорить с твоим дядей. Мы с ним договорились созвониться в это время… Слава, опять я. Ну как там с розыском Доронина, продвигается, есть что-нибудь?
   — Саня, ничем не могу обрадовать. Ищем. И сослуживцы покойного Анисимова тоже ищут. Они ж зарок дали, мол, землю рыть будем…
   — Но ты их предупредил? Он живым нужен.
   — Предупредил. Строго-настрого. Но все равно, ты же знаешь… Словом, пока ничего нового. Как в воду канул. Уже прошлись по его связям, каналам, знакомым женщинам… Везде пусто.
   — А ваша хваленая агентура, платные осведомители?
   — Тоже ничего. Говорят, новая женщина у него, которую никто не видел. Мои оперы опросили тех, кто работал в его ООО в последнее время, но те, как правило, вместе с ним сидели, они хоть и знают, а ничего не скажут. А у тебя что слышно?
   — Есть результаты судмедэкспертизы, — Турецкий пролистал протокол. — Вот… Перелом основания черепа. И он же проломлен в нескольких местах.
   — Выводы?
   — Если предварительные, то совпадают с показаниями свидетелей. Никто из них не видел, чтобы Доронин бил Анисимова по голове. Все в один голос заявляют, что он тащил его за собой по бетонным ступенькам, а тот бился головой.
   — Видеокадры изучал?
   — В целом подтверждают, хотя камера ходила ходуном и многое плохо различимо… Озверел он, понимаешь?
   — Как там мой племяш? — спросил Грязнов после молчания. — Не утомил еще?
   — Нормально, — пожал плечами Турецкий, коротко глянув на Дениса.
   — Ладно, Саня, передавай ему привет, будут новости, созвонимся.
   Положив трубку, Турецкий снова взглянул на Дениса.
   — Дядя тебе привет передал. Итак, что ты там в наших СМИ увидел? Банкиры, которые не возвращают долги или не дают кредиты, есть такие?
   — Спасибо… Ну а как без них?.. — Денис подвинул к нему ворох газет. — Я тут пометил. Десятка полтора подобных историй. И наверняка этих банкиров уже разглядывают через прицел. Но чтоб сто тысяч баксов за выстрел?! Может, мы тут за текучкой что-то пропустили? Например, всемирную забастовку киллеров, потребовавших повышения гонораров и создавших профсоюз для защиты своих прав? И сейчас у них цены только такие?
   — Если все так серьезно… — Турецкий отодвинул газеты. — Если действительно дают такой задаток, значит, под прицелом этого Павла должна быть очень крупная птица!
   — Все-таки сомневаешься? — спросил Денис. — Думаешь, это туфта, вброс ложной информации, с помощью которой просто хотят перегрузить наши славные правоохранительные органы? Или отвлечь от чего-то более серьезного?.. От дела об убийстве капитана Анисимова, например.
   — Это ты о чем? — потянулся и зевнул Турецкий, взглянув на часы. Было уже без четверти десять вечера.
   — Расчет прост, — пожал плечами Денис. — Игорь, которому я когда-то оказал услугу, часто со мной контактирует, и потому именно ко мне прибежит с этой историей. А я, как племянник своего дяди, — к нему или к тебе. И все при деле. Начинаем соображать, что бы это значило. В результате другое важное дело растягивается, и кто-то выигрывает время, чтобы…
   — «Он думал, что уснула я, и все во сне стерплю, — насмешливо пропел Турецкий. — Он думал, что я думала, что думал он — я сплю».
   — Бернса я тоже люблю, — обиделся Денис. — И про этого чудака тоже время от времени вспоминаю, когда ум за разум заходит. Может, тогда оставим до утра? Я, наверно, родился в год медведя. Как зима начинается, сразу тянет в спячку.
   И откровенно зевнул.
   — Не ты один… Ладно… — Турецкий встал и потянулся, потом сделал пару резких движений руками. — Уже слишком поздно. А завтра ты мне понадобишься выспавшимся. Поэтому отложим. Только я сначала перешлю эту запись для идентификации в лабораторию МВД.
   Он кивнул на аудиокассету, на которой только что был записан разговор Володина с незнакомцем.
   — Я бы еще раз послушал, — сказал Денис. — Чем-то мне этот голос кажется знакомым… А тебе — нет?
   — Кажется, — кивнул Турецкий, собирая бумаги со стола. — Что один из записанных голосов принадлежит Игорю Володину, известному журналисту и твоему знакомцу… Стоп. А что интересного у нас в столице, кстати говоря, предстоит через месяц, помнишь?
   — Как всегда. Квартальную вам в прокуратуре должны дать, — пожал плечами Денис. — А у меня, в «Глории», между прочим, кварталка каждый месяц. И ни разу не задержали. Вот закончу практику, вернусь в «Глорию», так что переходи ко мне работать, Александр Борисыч! Не пожалеешь.
   — Хочется и мной покомандовать? — сощурился Турецкий. — Но это случится не раньше, чем меня отправят на пенсию… если вообще случится. Так вот через месяц состоятся перевыборы в городскую Думу в сто шестнадцатом округе Москвы.
   — Подумаешь, событие!..
   — Такие рассуждения извинительны для твоих клиентов, Денис. Напомню: там вместо погибшего Николая Семенова будут избирать другого депутата. Вопрос навскидку: кто из наших общих знакомых собрался туда баллотироваться, не припомнишь?
   — Никак Соломатин? — Денис присел на стул. — Этот бывший рубоповец, ставший авторитетом? Ты вел его дело и довел до суда, так ведь?
   — Вот именно. Но мороки все равно полно. Суд тянется уже год, приходится ездить на заседания, то-се…
   — Значит, ты тоже так считаешь: тебя хотят завалить грудой дел, чтобы…
   — Я так не считаю, но не исключаю, — Турецкий зашагал по кабинету. — Как раз у него сменился адвокат. Он будет читать все сначала. А там больше сорока томов. И Соломатину, как никому другому из моих подследственных, нужна депутатская неприкосновенность. Не очень в это верится, но проверить стоит. Будет время, покопайся, и расскажешь мне о планах Соломатина, кто его выдвигает и поддерживает, а также о его криминальных связях…
   — Кое-что могу доложить уже сейчас, — сказал Денис. — Он держит крышу на Тимирязевском вещевом рынке. И что?
 
   … Утром Турецкий позвонил на технический узел МВД, где осуществлялось санкционированное прослушивание, а также идентификация телефонных номеров.
   — Какие-то первые цифры вы успели определить? Или, как всегда, звонили из автомата? — спросил он.
   — Сотовый, есть три первые цифры после кода.
   — Можно установить, сколько там всего абонентов, имеющих такие же три цифры? — спросил он.
   — Порядка трех-четырех тысяч…
   — Без ножа режете…
   — Более точно можно будет узнать, если снова позвонят вашему абоненту с этого же номера, — постарались его утешить. — Эти три цифры компьютер уже запомнил. Возможно, он успеет засечь еще две-три…
   — Если с этого… А если с другого? Они тоже не дураки. Володину по этому поводу больше не звонили?
   — С этого номера — нет. Звонки были обычные. Тематика — деловая, семейно-бытовая, для нас ничего интересного…
   — Спасибо, — Турецкий положил трубку.
   Как раз семейно-бытовое — это и есть самое интересное на свете, подумал он. Я вот от своей дражайшей супруги иногда часами звонка жду, не дождусь. И плевать мне тогда на все оперативные и розыскные данные, пока не услышу ее голос. Вот что делает с нами телефон… Сближает, говорят. А он иногда не сближает, а напротив, еще сильнее отдаляет. Особенно, когда подолгу не бываешь дома… Подумав, он машинально стал набирать свой домашний номер, но, спохватившись, набрал номер Игоря Володина.
   — Извините, как там у вас?
   — Это я вас должен спросить: никого из сильных мира сего еще не шлепнули? — нервно спросил Игорь.
   — Пока нет, — спокойно сказал Турецкий. — Я о другом. У вас дома — нормально?
   — Если не считать, что Галя ночь не спала и мне не давала заснуть своими расспросами. А как ночью машина к дому подъедет, сразу вскакивает, бежит к окну. Вы поймите правильно, я ведь не за себя, за своих боюсь… Теперь скажите… — он понизил голос. — Возможно, я ошибаюсь, но, по логике, прежде, чем убрать этого чертова киллера, им бы сначала того… ну, сделать это со мной, верно? Чтобы не было последствий…
   — Не берите в голову…
   — По их понятиям, я же должен знать информацию, которую он будто бы мне предоставил! А если меня не будет в живых, то кто ее обнародует в случае его устранения, верно?
   — Поэтому вам следует почаще мелькать у нас и на Петровке, 38, — сказал Турецкий. — Пусть думают, что мы тоже владеем этой информацией. Я чувствую, вы тоже не выспались. Успокойтесь… Кстати, найдите завтра время, чтобы приехать в МУР. Их художник должен составить словесный портрет вашего Павла. Я им уже звонил. А супруга пусть приедет к нам. Она нам должна дать свидетельские показания по факту гибели капитана Анисимова. Повестку мы ей выпишем. Нельзя терять времени, и потому не ждите, когда вас вызовут.
   — Этот Павел такой же мой, как и твой… — пробормотал Игорь. — Простите, но, может, нам действительно лучше перейти на ты? Не панибратства для, а пользы дела ради, ну, вы понимаете…
   — Давайте попробуем.
   — Тогда вопрос: ты о киллере меня почти не спрашивал. По горячим следам, так сказать…
   — Так нет постановления о возбуждении уголовного дела по факту твоей с ним беседы… — иронично сказал Турецкий. — А раз такого дела нет у меня в производстве, какие могут быть вопросы?
   — Наверное, я выглядел очень напуганным? — подозрительно спросил Игорь.
   — Ладно, поговорим, когда приедешь… — закончил разговор Турецкий.
   Игорь положил трубку, вскочил, чтобы начать собираться, потом заметил краем сознания, как напряглись сотрудники редакции, прислушивавшиеся к его разговору… Они ни о чем не спрашивали. Кажется, все и так были в курсе. Поэтому не обязательно что-то объяснять.

7

   Володин уже надел куртку, когда его позвал к своему телефону начальник отдела Антон Заев, выглянув из кабинета.
   — Игорь, тебя…
   — Кто там, Галя? — спросил Игорь, прежде чем взять трубку порывисто закрыв за собой дверь кабинета.
   — Какой-то мужик…
   Антон протягивал трубку, сочувственно глядя в глаза подчиненному.
   Наверно, выгляжу затравленным, подумал Игорь, прикладывая трубку к уху. И жалким. Он мельком взглянул на себя в зеркало.
   — Слушаю…
   — Это Павел. Говорить долго не могу, чтобы меня не запеленговали, поэтому скажите сразу: вам угрожали?