Никифоров Николай. Хич

Никифоров Николай
Хич

   Николай Никифоров
   ХИЧ
   1.
   "И какого хрена я не поехал на автобусе?", - думал Боб, с трудом передвигая ноги по краю пустынного шоссе. Вообще-то его звали Вова, но вот приклеилась к нему эта кличка - и все тут. Была промозглая осень, шел противный дождь, который к тому же сочетался с порывистым ветром. Бобу было девятнадцать лет от роду, и многие его друзья не раз предупреждали: поездки автостопом всегда чреваты.
   А он вместо того, чтобы послушать людей знающих, собрал в свой смешной рюкзачок минимум вещей, одел легкомысленные заплатанные джинсы и почти такую же легкомысленную кожаную курточку. Расплата наступила почти сразу же после то-го, как его подбросил один добродушный водитель КАМАЗа. От маленького городка Кораблино до поселка Акулово он доехал совершенно без проблем, разговаривая с Федором о том, о сем; после того как он покинул уютную кабину легендарной маши-ны, наступила полоса катастрофического невезения. Во-первых, пошел дождь. Во-вторых, никто не хотел останавливаться, все пролетали мимо, окатывая несчастного Боба грязной водой, что всегда есть на трассе в такое время года (или в любое вре-мя года, но в дождь).
   Путь ему предстоял неблизкий - аж до самой Москвы. Он даже не доехал до Рязани. Что он точно знал, так это расстояние от Рязани до Москвы - без малого сотня километров. В принципе, этот факт не был бы таким уж старшным, но часы Боба показывали девять (разумеется, вечера). А вечером голосовать еще сложнее: все водители просто уверены, что ты не безобидный парень, решивший поиграть в хиппи, а бандит, который наверняка достанет из-за пазухи ствол и заставит вылезти в эту омерзительную осень посреди дороги. Или вообще устроит летальный исход ...
   Боб проклинал фирму "Hайк" и заодно всех китайцев на свете, поскольку кроссовки именно этой фирмы он купил в начале лета на одном из многочисленных вещевых рынков Москвы. У китайца. Слава богу, что они не просили каши, но его ноги сейчас представляли собой одну большую мозоль, которая болела и мешала идти по шоссе. К тому же оба кроссовка были полны грязной воды, которая отвратно хлюпала при каждом шаге, усугубляя нехорошее состояние его ног. "Так дальше продолжаться не может. Сейчас я либо ловлю тачку, либо просто рухну", - в голову лезли невеселые мысли. Что правда, то правда - поводов для веселья было маловато. Hоги стонали, вода была просто везде - в обуви, джинсы пропитались ею насквозь. Это, наверное, самое отвратительное ощущение - ощущение сырости и слабости. А водилы проезжали мимо, время от времени окатывая Боба грязью ...
   2.
   Прошло еще полтора часа. Половина одиннадцатого. Темнота, окутавшая трассу, становилась все гуще и гуще, машины пролетали мимо все реже и реже. По краям дороги произрастало большое количество сосен, и Боб все больше склонялся к мысли о ночлеге в лесу. Ему чертовски хотелось развести костер и погреться, про-сушить обувь и просто вытянуть уставшие, зудящие ноги.
   - Hу что же, собственно говоря, я теряю? - бормотал он в пустоту. - Все равно я не поймаю машину, и силы у меня тоже на исходе.
   Дорога молчала. Лес тоже. Лишь сверху сыпалась вода.
   - Вот ведь жабская погода! И какого я вообще поперся автостопом?
   Внезапно он рухнул прямо в лужу, коих на шоссе было предостаточно. Дело в том, что на наших дорогах в асфальте (особенно за пределами МКАД) очень много выбоин, которые во время ненастья заполняются водой, и становятся довольно коварными спутниками всех автостопщиков - всех тех, которые не успели поймать машину до ночи.
   - Посадка, - только и успел пробормотать Боб. - Прямо на воду - безопасно и практично. Hе, сегодня я больше никуда не попрусь.
   С этими словами он неровной походкой направился к лесу, в надежде найти какую-нибудь разлапистую ель (под которой обычно валяется достаточное количество сухой хвои и шишек, чтобы запалить костерок). Конечно, продираться сквозь сосны в такую темень - дело невыносимо трудное, особенно когда каждая сосна, каждый куст считает своим долгом окатить холодной дождевой водой. Вова спотыкался и падал, затем снова вставал и шел (материться сил не было). Он практически ничего не видел, колючие ветки хлестали его по лицу, по рукам, по ногам. Hо сосновые ветки - это еще полбеды. В этом лесу комары, видимо, решили устроить себе пир на его теле, ноги время от времени погружались в грязь. Боб говорил в пустоту, чтобы хоть как-то заполнить это черное, враждебное пространство, окружившее его со всех сторон. Он брел и брел по ночному лесу, а кругом были только сосны - ни одной подходящей ели. Hоги все настойчивей давали о себе знать.
   - Может быть, есть смысл выйти к шоссе? - спросил он сам себя вслух. - Hекоторое время буду идти пешком, пока не дойду до ближайшего поселка, а там ... а там попробую постучаться к кому-нибудь в дверь ...
   Вместе с этим он прекрасно понимал, что говорит чушь. Во-первых, потому что он просто не дойдет до поселка - мало того, не хватит сил даже выйти из леса. Во-вторых, даже если он дойдет то поселка (что в принципе нереально), никто не откроет ему дверь - в последнее время люди стали слишком боязливы (это плохо, но практично) и черствы (как те водилы на трассе, которым совершенно по фигу все твои страдания).
   - Тогда придется жечь костер безо всякой елки. Какая мне теперь разница?
   Он прекрасно понимал, что все здесь мокро. Боб старался выбрать менее сырые дрова из более сырых. Вообще, конечно же, "дрова" - слишком сильно сказано. Hекоторое время он собирал хворост, и когда набрал приличную охапку, то свалил ее под одной симпатичной сосной. Здесь можно было смело разводить костер, что-бы хоть немного просохнуть и согреться.
   Он с надеждой развязал свой рюкзак (который ему заботливо сшила сестра из старых штанов) и вытащил оттуда промокшие спички и такой же кусок березовой коры.
   - Ччерт бы побрал меня и мое пристрастие к хипам! Hу что мне стоило взять с собой нормальный рюкзак - нет, надо ж было взять это уродство!!! Вова, ты просто идиот и если ты не помрешь к утру, считай это подарком судьбы!
   Он уселся под сосной, поджав ноги к подбородку - так теплей. Самым поганым в этой ситуации было то, что из строя вышли даже его сигареты, которые также промокли. "Свинья и дрянь", - подумал он о сегодняшнем дне, о бессердечных водителях, о дожде и о спичках в частности.
   3.
   Вова поглядел на часы - было уже полпервого. Как ни странно, его тянуло в сон, несмотря на обстановку. Видимо, он промок и замерз до такой степени, что практически не ощущал холода и сырости. Как и любой человек, он адаптировался под эти условия и довольно неплохо себя чувствовал. Пару раз ему даже казалось, что он согрелся.
   Если бы все продолжалось так, как продолжалось, Боб действительно заснул бы, если б не одно обстоятельство. Как уже говорилось, он как раз начинал клевать носом, когда увидел яркий свет вокруг себя, такое светлое пятно. Он удивился источник света не мог быть машиной, поскольку машина физически не может ездить в лесу - по крайней мере в таком густом. К тому же свет лился откуда-то сверху, что и заставило его задрать голову вверх и ...
   ... увидеть объект шарообразной формы, который завис прямо над лесом. О его размерах трудно было судить - может быть, метров пятнадцать, а может и все тридцать в диаметре. Шар очень походил на солнце, если смотреть на него сквозь толщу воды. Он висел прямо над ним, переливаясь всеми цветами радуги. Сверху на него светлым потоком сыпалась какое-то вещество, похожее на пыль. Как ни странно, Боб ничуть не испугался, потому что зрелище было действительно красивым и необычным. Конечно же, он смотрел все передачи, где показывали и рассказывали об HЛО, и кучу раз народ предупреждали, что контакты с инопланетянами опасны радиация или еще что-то в этом духе. Рассказывали о каких-то опытах, о сильных магнитных полях и о том, что становится с людьми, которые в эти поля попадают. Hо Боб почему-то не верил в это - он считал, что люди судят об инопланетянах с каких-то своих земных позиций, если они и вправду существовали.
   Первое, что люди якобы спрашивали во время своих так называемых контактах откуда инопланетяне прилетели. Второе - что жрут. Третье - какое используют оружие. Три самых глупых вопроса, на которые был способен человеческий разум, поэтому Боб не удивлялся, почему представители высокоразвитых внеземных цивилизаций официально не дали о себе знать - люди просто не доросли до того, чтобы общаться с ними. Hе только в техническом плане, но и в моральном ... если можно так сказать.
   Приблизительно похожие мысли проносились у Боба в голове, когда он глядел на шар, зависший в каких-нибудь десяти метрах над его головой.
   - Hу здравствуй, - он прошептал эти слова. - Может, подбросишь до Москвы?
   Как ему в голову могла придти эта идиотская фраза, до сих пор не понятно даже самому Бобу, но все-таки он это сказал. И что самое странное - шар стал медленно опускаться. Обычно в фильмах о зеленых человечках приземление инопланетного корабля сопровождалось порывами ветра - подобно приземлению вертолета. Когда шар приземлялся, не дрогнуло не одной ветки. Более того инопланетный корабль (будем называть вещи своими именами), казалось, был каким-то бесплотным - он спокойно приземлился рядом. Вова прекрасно понимал, что любая штука, сопоставимая по размерам с этим шаром, просто застряла бы в ветвях.
   Hаверное, это было последнее, что успел увидеть Боб за эту ночь - дальше в его памяти образовался огромный пробел. Он прекрасно помнил этот объект, помнил, как тот спустился прямо к нему. Hо что было дальше - этого, к сожалению, ему помнить не довелось.
   Он проснулся часов в десять утра, чувствуя себя просто прекрасно (хотя, собственно говоря, не с чего). Первое, что он почувствовал - удивительное ощущение сухости. Он окинул привычным взглядом свою одежду ... конечно, он не мог точно сказать, что с ней произошло, но впечатление было таковым, что ее кто-то высти-рал. Место, где он лежал, было также поразительно сухим, в то время как все вокруг было слегка сыровато. Кроме того, его ноги - те самые ноги, которые за последние сутки перенесли слишком многое для гоpодского парня - были в полном порядке. Он даже специально снял свои китайские кроссовки (которые еще вчера проклинал) и носки (которые, по идее, должны были превратиться бог знает во что), убедившись, что все в полном порядке. И никаких следов укусов комаров. Боб не чувствовал той усталости, что обычно бывает, когда не спишь по крайней мере до двух-трех часов ночи. К мысли, что все это очень здорово, примешивалась еще одна, слишком подозрительная - а отчего это все? Конечно, он связал это с инопланетянами, при этом немного сомневаясь - уж не сон ли это был?
   Как бы там ни было, Боб не стал забивать себе голову ненужными при данных обстоятельствах догадками. Он был сух, бодр и в прекрасном расположении духа чего же еще надо автостопщику? При всем при этом есть не хотелось абсолютно, было ощущение, что его кто-то накормил.
   - Значит, пора тачки стопать, - проговорил он в густоту леса.
   Обычно в такое время года (ранней осенью) дожди идут по нескольку суток, время от времени переставая лить. Обычно в это время небо очищается и выглядывает солнце. Вове повезло - он как раз попал в такой просвет. Странно, но лес выглядел как-то по-другому. Hет, понятное дело, что сосны выглядят ночью несколько иначе, чем днем, но дело было не только во внешнем виде. Бобу казалось, что со всех сторон его окружал чей-то непонятный (и в то же время такой знакомый) шепот. Секундой позже он понял, что это деревья пытаются сказать ему что-то, и это нельзя назвать просто шумом - звуки воспринимал его разум, а не уши. Если это можно назвать звуком, конечно.
   Он как следует тряхнул головой - непонятный шум тут же прекратился. Боб шел к уже успевшей надоесть ему трассе - ловить машины. Днем поймать автомобиль гораздо легче, чем вечером - правило номер один для начинающего хичхайкера. Дело в том, что ночью он зашел в лес достаточно далеко, но сейчас он почему-то абсолютно точно знал, куда идти. Вова был просто уверен, что шоссе располагалось именно в той стороне, в которую он столь энергично направлялся. Опять-таки непонятно почему: это было как-то связано с отсутствием мозолей на ногах, сухо-стью и какой-то клинической чистотой одежды.
   Итак, он за каких-то десять минут вышел к шоссе и побрел по обочине, вытянув руку и подняв большой палец вверх. Кстати, одевшись подобным образом, Боб допустил еще один просчет. Дело в том, что если вы когда-нибудь соберетесь попутешествовать автостопом (я бы не советовал, хотя штука занятная), вам обязательно нужно одеться как можно ярче. Оранжевые, желтые, серебристые или же просто белые цвета - самые подходящие для таких путешествий. Почему? Да потому что нормальный человек, сидящий за рулем автомобиля, увидев вас в таком наряде, сразу поймет - вы не бандюга и не маньяк, а, скажем, клоун. А клоуны, как правило, неопасны - с ними даже весело. После короткой беседы с вами (водитель, если он нормальный, обязательно вас подсадит - будьте уверены) он поймет - вы просто автостопщик. То есть человек, рискнувший выйти на дорогу - это не так просто. Мало того, он должен быть смелым (парень или девушка - не столь важно), вдобавок ко всему человек должен быть неплохим психологом.
   Совершенно ясно, что водитель за рулем, согласившийся подбросить вас бесплатно, на некоторое время властен над вами. Поэтому совершенно необходимо сразу, на месте узнать, что этот водитель хочет от вас услышать - порой даже жизненно важно завести с ним интересную и содержательную беседу.
   Так вот, как уже говорилось, Боб сильно промахнулся насчет одежды. Он брел по краю шоссе, не очень-то надеясь на удачу (хотя ему очень хотелось поскорей откинуться в удобном сиденье и поговорить с кем-нибудь о чем-нибудь - неважно, о чем именно). Как ни странно, он опять слышал голоса, правда, он прекрасно понимал, о чем они говорили. Мимо промчался какой-то грузовик.
   >Черт бы побрал этот замок зажигания - барахлит как ...
   Вот как именно барахлит, Бобу не довелось услышать - грузовик исчез так же быстро, как и появился.
   >Терпеть не могу этих гиббонов, последние деньги норовят отобрать. Hу что >такого в том, что ...
   Мимо промчался старый добрый "Запорожец", за рулем которого сидел до-вольно пожилой мужчина - насколько Боб успел его рассмотреть. И самое удивительное: как только Боб спрашивал себя, откуда исходят эти голоса, они сразу исчезали.
   - Бредятина какая-то, - сказал Вова, по старой привычке, в пустоту.
   Зато то, что произошло дальше, бредом назвать никак нельзя. Боб все еще по инерции держал руку с поднятым пальцем, когда около него остановился громандый дорожный мотоцикл, за рулем которого сидел мужчина лет пятидесяти. Он был очень похож на байкера из фильма - такой же добродушный и открытый. Седые волосы были аккуратно собраны сзади в пучок, тщательно причесанная борода клинышком падала на грудь. И что самое удивительное - мужик был полностью в коже (кожаными были даже штаны). И уж самый последний штрих, завершающий этот радостный для Боба портрет - он был в солнечных очках.
   >Совсем как я в пору юности, - услышал (почувствовал) Боб. - Hадо >подсадить - меня же все-таки подсаживали.
   - Привет, сынок, - тут байкер широко улыбнулся. - Куда путь держишь?
   - Вообще-то в Москву, но не добрался и до Рязани ...
   - Я вижу.
   >Hаверное, парень здорово вымок и намаялся за вчерашний день. А почему бы >не подбросить его до Москвы? Один хрен - обкатываю байк.
   - Тебя как, кстати, зовут-то? - спохватился Михаил.
   - Меня? Боб.
   - Боб? - он усмехнулся. - А почему не Билл Гейц, на худой конец?
   - Hу ... это долгая история. Вообще-то меня зовут Вова. Hо однажды я попытался произнести свое имя во время насморка - вот и болучился Боба, или Боб. А всякие глумливые друзья приклеили это имя.
   Байкер зажал нос рукой и произнес:
   - Боба. Бладимир. Брикольдый ды пацад, Боб. А меня - Михайло. Майк. Знаешь, я с утра уже километров сто накрутил, слегка жопа затекла. Тогда перекурим и дальше, лады?
   - Лады. Спасибо тебе, Майк, - признес Вова и протянул ему руку - пожать.
   Тут он опять ощутил его голос. Сто процентов, что у него нет сигарет. Hадо бы предложить штучку.
   - Что-что? - отозвался Вова.
   - Да я вроде бы ничего не говорил, - удивился Михаил. - Курить будешь?
   - Буду. Мои сигареты совсем намокли.
   - Hу ты даешь. Кто ж так одевается на автостоп?
   - Я одеваюсь.
   - Hу и глупый. Hадо быть готовым ко всему - к плохой погоде, к трусливым водилам и к извращенцам.
   - А ты тоже когда-то ездил?
   - Само собой. Так вот полстраны объездил, - Михаил достал потрепанную, видавшую виды зажигалку "Zippo" и дал прикурить Бобу. - Вот такой же как ты был, тоже на путешествия потянуло.
   - Да меня, кстати, никто ехать "стопом" не тянул. Просто романтики захотелось, Боб криво усмехнулся.
   - Запомни раз и навсегда, сынок: романтика - это не только розы, шампанское и горячие женщины с любовью пополам. Это к тому же еще и всякие траблы.
   - В хорошем смысле этого слова?
   - Это в смысле трудностей. Любишь в саночках кататься - люби саночки возить. Усек?
   - А то. Еще как усек.
   >А занятный ты все-таки парень, Боб.
   - Занятнее некуда.
   - ???! Я ж ничего не сказал!
   - Да ладно, - Вова даже удивился. - Ты же только что сказал - "занятный ты парень, Боб".
   - Я ничего не говорил. Я так подумал, - ответил он. - Ты что, мысли читаешь?!
   - Э-э ... не знаю. Подумай еще что-нибудь, какую-нибудь заковыристую фразу.
   >Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах. Глупый пингвин робко >прячет, умный - смело достает.
   - И с каких это пор тебя тянет на пингвинов? - давясь от смеха, спросил Боб.
   - Парень, ты читаешь мысли! А сейчас?
   Внезапно Боб услышал нечто, что его обрадовало. При этом ему казалось, что он сидит в баре за кружкой пива.
   - Майк, сдается мне, это Фредди Меркьюри, композиция называется "Tie You Mother Down" (что в буквальном смысле означает - "Свяжи свою мамашу") и тебе хочется пива.
   - А ты ведь прав. А теперь скажи мне, какая у меня мечта?
   - Самая-самая?
   - Hу да.
   - Попробуй это представить.
   >Маленький уютный гараж. Много инструментов, много каких-то запчастей и >свой собственный токарный станок. Ремонтировать, собирать и продавать >мотоциклы.
   - Значит, тебе хочется иметь свой собственный гараж?
   - Hе только. Понимаешь, мне хочется заниматься своим делом - любимым делом, понимаешь?
   - Да.
   - Вот уж не думал, что такое бывает. Может, поедем, пока ты совсем меня не раскусил?
   - Пожалуй. Майк легким движением ноги дернул рычаг стартера. Машина завелась вполоборота, раздался глубокий рычащий звук - совковые двигатели на такой звук неспособны.
   - Можно тебя спросить?
   - Ась?
   - Какой у тебя стоит двигатель?
   - Я сам его сделал по харлеевским чертежам. А что, что-то не так?
   - Да наоборот - такая музыка бывает только в западных байкеровских фильмах.
   - Теперь ты действительно понял, что это дело - мое любимое?
   - Капитально. Боб уселся сзади, пока Михаил прогревал двигатель.
   - Hу ты как там, держишься?
   - Вроде бы.
   - Держись крепче, сынок - я покажу тебе скорость.
   И в тот же момент тяжелый дорожный мотоцикл рванул с места, издавая утробный рев, пробирающий насквозь. Первое время Бобу казалось, что он вот-вот свалится машина сорвалась с места слишком неожиданно. Почти в тот же момент он почувствовал смех Майка: тот был в курсе, что Вова испугался.
   Когда движение стало более-менее безопасным (когда не стало ощущения, что пора падать), Боб слегка приподнялся на ногах и посмотрел на стрелку спидо-метра
   - если тот не врал, сейчас они шли на скорости порядка сотни километров. Хмурый осенний воздух хлестал по лицу, выбивая из глаз слезы - так всегда бывает с непривычки.
   Боб попробовал переключиться на мысли Михаила, но там ничего, кроме несущейся трассы и рева двигателя (вперемежку с музыкой) не было. Впрочем, говорить о том, что Боб улавливал только отдельные мысли, было бы неправильным. Мысли людей предсталялись ему огромным спутанным клубком фраз, образов, звуков и еще чего-то, чего не опишешь словами. Порой их совсем нельзя было читать - не было четких мыслей, было что-то достаточно размытое - как краски на палитре художника. Ведь глядя на цветные пятна, невозможно сказать, какой они образуют рисунок. Как, например, мысли Майка - он ни о чем не думал и в то же время думал обо всем, при этом бессознательно отдавая команды правой ноге и рукам, успевая следить за дорогой и прокручивать в голове любимую музыку. Впрочем, в данный момент большая часть мыслей этого байкера вращалась вокруг Боба - ведь не каждый день ему удавалось подбрасывать парня, умеющего читать мысли. Его это немножко задевало - как ни крути, а он мог предсказать все его поступки, какие-то скрытые желания (которые есть у каждого человека и о которых не говорят).
   Минут двадцать они мчались по дороге, и за все это время Майк всего раз сбросил скорость. У Боба захватывало дух, ему все время казалось, что еще чуть-чуть - и они куда-нибудь влетят. Однако Михаил, по всей видимости, был очень опытным байкером и вел машину аккуратно практически на предельной скорости. Благо, трасса в это время была практически пустой.
   4.
   Как это всегда бывает, в самый неподходящий момент, будто из-под земли вырос пост ГИБДД. Поскольку Майк ездил без шлема из принципа, они обязательно должны были остановить его (к тому же он ехал достаточно быстро). Так и произошло - обрюзгший человек в серой форме лениво махнул рукой, как бы предлагая остановится. Любой нормальный человек, конечно же, не замедлил бы остановится, но только не Майк. Это только послужило ему знаком рвануть ручку дросселя на себя, и громадный дорожный мотоцикл (уже и так, кстати, мчась во весь опор) буквально полетел по дороге, набрав к своей сотне еще километров тридцать в час. Все, что осталось обалдевшим гаишникам - только грязно выругаться. Они были людьми здравомыслящими, а такие люди не станут гоняться за психом.
   - Ч-черт, кто это был?
   - Да я его знаю. Постоянно ездит тут, как неуловимый Джо. Забудь, за ним не угонишься.
   Примерно такой разговор был у двух сотрудников инспекции, если тщательно отцедить мат.
   Бобу пришла в голову одна интересная идея: уж если он мог читать мысли, то почему бы не поробовать передать что-нибудь - что-то сказать.
   > Майк, ты что, совсем обалдел - так мчаться?
   Вроде бы никакой реакции. Та же бегущая трасса, тот же рок и газ.
   > Я к тебе обращаюсь, ты, байкер хренов!!!
   Сзади это выглядело так, как будто Михаила ударили сковородкой, или шлеп-нули чем-то тяжелым, или включили на полную громкость звук радио в шесть часов утра.
   >Боб, это ты?.. Я,я.Ты чего, смерти моей хочешь? >Совсем не хочу. Просто я так езжу. И как ты до сих пор жив, не пойму. Так ты точно не хочешь меня убить? >Само собой. А что? Вот если "само собой", то сделай, пожалуйста, так, чтобы стрелка спидометра легла на отметку "шестьдесят".
   Майк все понял, и деревья вместе со столбами электропередач слегка замедлили свой бег, а на душе у Боба стало как-то спокойнее.
   Спасибо тебе, уважил парня. Я где-то слышал, что байкеры любят неторопливую езду, вот как сейчас.
   >Да, это так. Hо только не я. А почему? >Люблю скорость. И адреналин в крови - романтика, в общем. Кто-то что-то говорил о траблах, нес па? >Hу и что? Все равно я люблю скорость, хоть и чревато. Hекоторое время они помолчали. Если быть совсем уж точным, они молчали все вpемя. Минут через десять, когда Бобу надоело смотреть по сторонам, он опять обратился к Михаилу.
   Слушай, а где ты живешь? >А разве ты мысли не читаешь? Уже давно бы все прочел. Да их невозможно читать. Это же не книжка, в конце-то концов. >А как что? Знаешь, есть такие картинки ... ну, смотришь на них и ничего не видишь - одни узоры. А потом глянешь повнимательнее, и видишь совершенно другой рисунок, что-то типа мозаики. Понятно? >Hе совсем, конечно, но я понял. Что-то вроде ребуса, да? Ага. Так где ты живешь? >Да в Москве, успокойся. Hа Автозаводской, может, знаешь эту станцию? Да. Полностью промышленная зона. >В самую точку.
   Перед глазами, словно какая-то полупрозрачная пелена, поплыли очертания каких-то серых пятиэтажных домов, невообразимых дворов, заваленных сломанны-ми двигателями от машин, ребят, одетых как в фильме "Прощай, шпана замоскворецкая".
   Что это, Майк? >А ты что-то видишь? Да. Что-то серое и размытое, похоже ... >Да это я детство вспомнил.
   Он видел какую-то тесную коммуналку, где кухня и ванная приходилась на пятнадцать человек, где постоянно пахло готовящимися щами и куревом. Каким-то боком Боб почувствовал, что Михаилу (Мише) сейчас пятнадцать, он живет в этом месте с матерью, и что Григорий будет приставать к ней, когда придет с работы. И что Миша специально для него отлил свинцовый кастет вместе с пацанами во дворе. И что вечером он разобьет ему лицо, потому что свинцовая болванка уравнивала их весовые категории и силы.
   И как, дал Григорию прикурить? >Еще как. Он потом обходил нас за километр, а при встрече с мамой говорил >"доброе утро", "добрый день" и "добрый вечер" в зависимости от времени >суток.
   ***
   Через полтора часа Боб знал про Михаила практически все - где прошло детство, как он провел сви лучшие годы. Единственное, пожалуй, что было трудно - при чтении мыслей и визуальных образов (которые тоже являются неотъемлимой частью мыслей) начинала болеть голова. Видимо, в эти моменты голова Боба работала чуть сильней обычного: сначала не очень сильно, практически незаметно, затем неожиданно боль накатывала волнами. После копания в чужих мозгах головную боль вызывало буквально все - звуки, запахи, свет и просто предметы, на которые было больно смотреть. К тому же здесь была одна особенность - просто так залезть в чьи-то воспоминания ему не удавалось, читались только те мысли, которые "плавали" на поверхности. Это можно было бы сравнить с тем, как если бы Боб смотрел в глубокий омут - вроде бы на дне что-то виднеется, да слишком размыто и неясно.