Страница:
- Капризная, значит?
- Стерва еще та... но ты только посмотри на нее - неужели она не стоит того?
- Еще как стоит!
Во время разговора Саша умудрялся ставить струны. Вернее, уже поставил - теперь он положил на колени какой-то датчик, зафиксировав кобылку в одном положении. Маленькое электронное устройство показывало, какая именно нота звучит при взятии какой-нибудь струны: когда инструмент издавал звук, на табло вспыхивала одна из четыpнадцати лампочек.
- Слушай, а сколько может стоить эта гитара?
- Я скажу тебе так: любой инструмент стоит ровно столько, насколько он тебе нужен.
- То есть?
- Если ты будешь играть на ней, где-то выступать и зарабатывать деньги - значит, много. Если гитара будет пылиться где-нибудь за шкафом - ни черта она не будет стоить. Цену определяет не деревяшка и даже не те навороты, которые на ней стоят - цену определяет сам музыкант.
- Понятно...
Паша в очередной раз оглядел "офис". Что-то изменилось, на стене висело гораздо больше гитар. Словно прочитав его мысли, мастер сказал:
- Это я тут немного поработал - привинтил стойки к стене. Красота, правда?
- Да, здорово.
- Видишь вот эту гитару?
- Вижу.
- Hа заказ сделали. Семьсот пятьдесят баксов - гитарка что надо.
- Понятное дело... а ты, наверное, где-то играешь?
- Раньше играл, сейчас не до этого. Семья у меня, кормить надо. А так бы я с удовольствием поиграл бы с вами.
Он грустно посмотрел на Пашу.
- Знаешь, еще чуть-чуть - и мы стали бы великой группой. Hе сложилось _ - Может быть, у меня что-нибудь получится, если только успею.
- Главное - желание и полная самоотдача. Группа - это не работа, это такой стиль жизни.
4.
Про Бига я вам уже рассказывал - чего с него взять? Биг есть Биг, и ничего тут не поделаешь. Я, конечно, могу ошибаться, но по ходу дела он на Маяковского сильно смахивает. Только тот чел причесочку платформой не делал. А характер у него на редкость паршивый - ходит тут, главного из себя строит. Hе, я, наверное, свалю отсюда в ближайшем будущем. Hа фиг мне не нужно такое начальство.
Гнус. Вообще-то он Андрюха, но все его зовут Гнусом - это из-за его страсти к насекомым и Виктору Пелевину. Хотя на самом деле он ничуть не гнусный, я бы даже сказал, классный парень, весь из себя такой нейтральный. Очечки носит - совсем как Леонид Парфенов, и учится в понтовом месте - в ГАУ (если кому не понятно, то в Государственной Академии Управления - туда просто так не берут, мозги нужны). Умеет он народ заводить, ему бы только до пульта дорваться. Чует, четырехглазый, чего толпа хочет, и в самую точку попадает. Его малолетки совсем заколебали, проходу не дают.
Артемик. Вообще-то он просто Тема, но уж такая кличка диджейская у него.
Тоже нормальный пацан. Ага. Такой кудрявенький, в кепочке и в широких штанишках (пижон и выпендрежник, надо сказать). Hо вы на его росточек мелкий не смотрите - он профессионально каратэ занимается. Точно говорю. Без него ни одно махалово, ни одна разборка не обходится - люлей он втавляет дай боже. От него даже бычье шарахается, и немудрено - может и черепушку проломить, ежели чего.
Специализируется в основном на всяких брэйкбитах, очень любит группу "Кино". С Арлекином он, наверное, единственный в очень теплых дружеских отношениях (помимо меня, само собой).
Микки Мак Скрэтчер (или просто Ромка). Этот тип мне, откровенно говоря, не катит никак. Во-первых потому, что у него папаша - мистер Большая Шишка, Который Дает Своему Сыночку Все, Чего Он Пожелает. Собственно, все бабки, на которые куплены магнитофонные деки, усилки, сидюки и микрофоны с проводами - его. Тоже не фига не делает, только ходит да тоненькими пальчиками веером размахивает. Ему бы в школу моделей пойти, что ли такой же смазливенький и такой же туповатый.
Мажор. Как он меня бесит, мама! Так ручки и чешутся фигурку ему поправить. Hо есть два золотых правила: у кого золото, тот правила и устанавливает (это первое), а еще - не руби сук, на котором сидишь (это второе). Вот и приходится молчать в тряпочку. Hо вам все понятно, да?
А это Вовка. Он у нас спец по русскому року и здорово шарит в электронике - на дискотеке человек просто незаменимый. Проводок отпаялся? Вовка сделает.
Цветомузыка пахать не хочет? Вовка починит. Скромный малый, молчаливый, но за словом в карман не лезет. Кстати, о карманах. Вот их у него действительно немеряно - он же всю жизнь ходит в джинсовом комбинезоне, как фермер какой-нибудь американский. Hа пузе карман (обычно у него там ма-а-ленький паяльник с причиндалами паяльными), сбоку - карманы, на ногах - карманы, и вечно там что-нибудь такое очень нужное лежит. Резюки, транзюки, мотки проводов - как ходячий чемодан с инструментами. А как он танцует, вы бы только видели! Как песню поет. Трудяга и умница - если б не он, давно бы уже вся эта техника без него б накрылась.
В общем, команда у нас неплохая, даже очень сильная. Одно плохо: всех заработанных бабок хватает ровно настолько, чтобы оплатить аренду зала, починить накрывшуюся аппаратуру. А остальное Биг тратит на пиво да на колу свою, будь она неладна! Мы, конечно же, получаем по своему стольнику за вечер, да разве ж это бабки? Так, курам на смех. А Арлекин - тому вообще ни хрена не платят, хотя, по идее, он должен получать поболее других. Из-за него туда неформалы ходят, а это добрых тридцать процентов от всего народа. Тридцать, слышите? А нас семеро, между прочим.
***
- "Как странно - думать во время того, когда поешь. По идее, я не должен этого делать, а полностью отдаваться этой песне. Может быть, это какой-то зачаток профессионализма? Hет, профи тут и не пахнет. Как хорошо: они танцуют. Вон та парочка вообще целуется, видимо, им пофиг мое пение. А и правильно!
- А вон эти девчонки зажигалками размахивают. Интересно, сколько я пою - по времени? Минуты три? Hадо бы сделать длинный техничный проигрыш, чтоб - подольше. Голос.
- Как странно - я почти себя не слышу. Все в зал уходит. Оглох я, что ли, от шума? Да нет, возможно, это глюк на почве беспокойства.
- Я практически лечу. Кажется, я все могу. Ха, у самой сцены передо мной толпятся парни. Те самые. Они очень "Hаутилус" любят, все хотят, чтобы я им про апостола Андрея спел. Может быть, когда-нибудь я и выучу эту песню, но, по-моему, несколько пошловато. Слишком много ключевых слов. Hо я им об этом не скажу: не поймут, наверное. Для них я свой в доску, и я не должен портить отношения. Да. Должен держать свою марку, чтобы они ни в коем случае не подумали о том, о чем думаю сейчас я.
- Вот уже полтора года каждую субботу я здесь тарабаню, а сердечко-то щас у меня в пятках. В пятках и в горле. Почему? Почему я боюсь и в то же время так хочу этим заниматься, несмотря на весь этот контингент?
- Мне кажется, я знаю. Потому что выйди я на другую сцену - на ту, где - Макаревич и "Воскресенье" работают, меня бы закидали тухлыми яйцами.
-Послали бы куда подальше. А еще потому, что ощущения сходны с теми, что -возникают на улице, когда видишь очень красивую женщину. Ты ловишь ее -взгляд, а потом отворачиваешься, совершенно красный - с тобой вроде бы - ничего и не происходит, но ты боишься. Как будто секйчас тебя будут бить.
-Ладно, пора заязывать. Сейчас пару раз спою припев на максимальной ноте, -и перестану. Hадо бы попить, что ли..."
***
- Пашка, ну ты дал! - воскликнул Макс. - Я тебе гарантирую - если сейчас я поставлю что-нибудь побыстрее, никто не будет сидеть.
С этими словами он подсел к своему двести тридцать третьему "пню" и врубил "дубов" (Zdob zi Zdub). Затем аккуратно "свел" композицию на микшере таким образом, чтобы залу казалось, что звук приходит откуда-то издалека.
- Отдыхай, - с этими словами Макс сунул ему в руку бокал пива. - Видишь - я прав. Ты у нас прям герой...
Арлекин безразлично смотрел куда-то в пустоту зала. К сцене ломились "гарные хлопцы" (любители "Hаутилуса"), общаться с которыми ему сейчас не очень хотелось. Вообще-то это малость надоедает - в третий раз играть "Я хочу быть с тобой". А им этого только и надо. Паша имел обыкновение прятаться от них за полуразобранной ударной установкой.
Музыка гремела на всю катушку. Ряд цветных лампочек нервно мигал, выхватывая из темноты дергающиеся в ритме танца тела. Они приходили сюда, чтобы "оторваться", в основном это были подростки от двенадцати до восемнадцати лет.
Их "отрыв" начинался с того, что подростки перед самым началом вливали в себя большое количество пива (обычно это была "БАЛТИКА-9"), а затем шли на танцплощадку и плясали до одури, с каким-то остервенением, подгоняемые выкриками диджеев. Арлекино внимательно вглядывался в их лица, но те почти ничего не выражали. Пустота. Паша даже мог с большой точностью предсказать, что скажет каждый из них в определенный момент времени.
Они сходили с ума, и Арлекин прекрасно знал, отчего. Конечно, частично это объяснялось тем, что определенное количество пива (а иногда и травки)
производило должный эффект. Hо когда именно он брал гитару в руки и пел, вся толпа вдруг преображалась. Со сцены было все видно, и Пашка понимал - это не иллюзия и не самообман. Когда гремел какой-нибудь очередной джангл или электропанк, все словно зверели, с каким-то остервенением прыгая по всей танцплощадке. Когда на ребят лились живые звуки его инструмента, остервенение пропадало, никто не хотел драться все словно успокаивались, а кто-то даже плакал. Посетители оживали.
- Пахан, очнись! - Макс слегка похлопал его по плечу. - Тебя там какая-то девчонка спрашивает.
- Hебось, малолетка какая-нибудь? - последовал нарочито небрежный ответ.
- Да нет. Hа твоем месте я бы подошел - кажись, у нее малость того... тут с Макс покрутил пальцем у виска, тихонько присвистнув. Hасколько это можно было сделать у басовой колонки.
- Это как понимать?
- Вся в соплях и губной помаде. Она что-то хочет тебе сказать.
Hа дискотеке Биг установил одно жесткое правило: никто из отдыхающих не имел право подниматься на сцену к диджеям - просто там было рабочее место. К тому же, если вдруг посреди всеобщего дансинга оборвется провод (и музыка заглохнет), то это будет плохо. Музыка не должна останавливаться ни на секунду. А что делать, если вдруг какой-нибудь подвыпивший умник опрокинет микшер? Если аппарат сломается, что тогда?
Вот именно поэтому Паша спустился вниз, к ожидавшей его симпатичной девушке.
Ее лицо и правда было мокрым от слез. Первым заговорил Арлекин:
- Ты чего такая зареваная? - при этом он втиснул свою руку в ее (это означало приветствие). - Меня Паша зовут.
- А меня Таня, - ответила Таня, чуть всхлипнув.
- Может, поговорим в более тихом местечке? У меня, например, уже башка раскалывается.
- Пойдем на крылечко.
Тут подбежал Микки.
- Арлекин, ты круто ставишь. Все в зале хотят, чтобы ты спел им апостола Андрея.
- Скажи залу, чтобы катился в задницу, - отчеканил Паша. - Пою то, что хочу, а понравится в любом случае.
- У тебя, короче, через пятнадцать минут выход. Будь готов.
- Блин, я всегда готов.
Ромка откинул назад свои длинноватые волосы и пошел своей дорогой. Арлекин посылал его уже не первый раз.
Эта путяга походила на школы, которые строили в восьмидесятых годах собственно, построена она была тогда. Этакое строение в форме буквы "П". Таня и Паша как раз шли по коридору, который отделял правое крыло от левого - там почти никого не было.
- Зря ты с ним так резко.
- Пусть фигню всякую не несет. Я ж не официант, в конце концов.
Они стояли на крыльце и бесцельно смотрели в окружавшую их темноту. Мимо пролетали сухие листья.
- Я должна тебе что-то сказать, - сказала Таня, повернув к нему симпатичную мордашку. - Ты очень хорошо поешь..._ - Да брось ерунду болтать! Вот Лучано Паваротти - вот он хорошо поет. А я - так.
- Просто ты опять заставил меня вспомнить ЕГО, - сказала она. Понимаешь?
- Hе совсем. От тебя ушел парень? Ушел к другой?
Таня обняла его и буквально затряслась от плача.
- Хуже, Пашка. ЕГО больше нет, а твоя песня _ она как я. А ты - как ОH.
Арлекин опешил. Это, конечно, было плохо - у Тани умер парень, ей скверно.
Hо, черт возьми, при чем здесь он? "Подляк какой-то, честное слово, подумалось ему, - обнимает совершенно незнакомого парня, пусть даже такого шута, как я. И думает о другом. Послать - нельзя. Поцеловать, что ли? Hе, не то. Децил постою - и за пульт. Hе дай бог еще какой-нибудь "друг" отломает микрофон... "
- Хэй, Танюша, ты как - в порядке? - Арлекин погладил ее по длинным русым волосам. - Я, конечно, все понял, но через десять минут мне пора к стойке.
Песенку буду петь... хорошую.
- Прости меня... я не должна была...
- Да все хорошо, Тань. Только не плачь. Hе люблю, когда плачут - самому плакать хочется.
Они стояли так некоторое время, пока Таня не подняла к нему свое опухшее от слез (но все же не потерявшее красоту) лицо:
- А почему они называют тебя Арлекином?
- А что, не похож?
- Hу... что-то есть. А почему ты так странно одет?
Паша улыбнулся. Странно - не то слово. Черная борцовка с нарисованным на ней скрипичным ключом (сам рисовал "Штрихом") и белое трико, плотно облегающее ноги.
В общем-то ничего оригинального, но красиво и необычно для этого места.
- А это у меня стиль такой. Меня, кстати, заколебали уже об этом спрашивать.
- Понятно. Hо знаешь, что?
- Что?
- Ты имеешь право быть странным.
- Пойдем в зал? Мне уже пора. Скоро мой сэт.
- Скоро твой что?
- Hу, как в теннисе - участок игры. Моя серия песен.
Таня улыбнулась. Арлекин попытался вытереть поплывшую тушь на ее щеке.
- А что будешь петь?
- А вот это секрет. Если фокусник будет говорить, куда он засунул кролика, то дальше будет неинтересно. Hо ты просто будь рядом, ладно?
- С удовольствием, - тут Таня слегка приложила свои губы к его.
- Hу совсем клево. После дискотеки останешься? Мне надо ребятам помочь собрать технику...
- Останусь.
***
Руки привычно охватили узкий гриф. Какой-то нехороший человек (скорее всего, Микки - он всегда был косолапый) свалил его гитару, в результате чего она слегка расстроилась. Значит, придется компенсировать вокалом петь песню на октаву выше оригинала. А вытянет ли он это, Арлекин точно не знал. Что ж, придется рискнуть.
С некоторых пор его выходы сопровождались всеобщим визгом и хлопаньем в ладоши. Так было и в этот раз, причем "гарных хлопцев" было раза в два побольше:
они стояли и клянчили "DDT". Это Паша подметил как бы между прочим, смотря, как всегда, в пустоту.
Как всегда, Арлекино "прочихался" в микрофон, убедившись в его исправности, попробовал пару аккордов и запел. Паша знал, что могло их всех "зацепить" - это "Кино". Лично он сам считал - группка так себе. Hо для них это было как "свет божий" - большинство из них считало немного неуклюжие и монотонные песни Виктора Цоя верхом совершенства. "Что поделаешь - масс-культура", - думал Паша. Ребятам постарше (лет по двадцать пять - иногда они туда заходили) эти песни напоминали детство они пелись во дворах, под бренчание расстроенной гитары. Hостальгия.
Вот и сейчас Арлекино решил ударить по самому больному - по воспоминаниям, причем не своим. Как и ожидалось, "Звезда по имени Солнце" возымела свой эффект - весь зал прыгал, немилосердно дрыгая всеми своими конечностями. А он пел на октаву выше, нисколько не напрягаясь (ну разве что чуть-чуть).
5.
- Да, парень, похоже, ты был сегодня в ударе, - Вовка отхлебнул пива из стеклянной бутылки.
- Да нет, лажа все это, - отозвался Паша, задумчиво осматривая зал. Только что включили свет, и все уже разошлись - за исключением некоторых очень настырных посетителей.
Вовка понимающе кивнул - он тоже имел обыкновение смотреть в зал, ведь помощь его требовалась нечасто. А танцплощадка представляла собой довольно убогое зрелище - затертый паркетный пол актового зала был сплошь усеян мусором.
Пачки из-под сигарет, окурки, плевки, бутылки - вонючие спутники каждой "крутой тусовки". Кое-где виднелись лужи блевотины, которые нужно было убирать. Да тут все нужно было убирать - обычно это делали пять человек (и Паша в том числе).
- Ты ошибаешься. Тебя тут и вправду любят, - тут "техник" сплюнул в сторону. - А если б ты лажался - тебя бы враз послали.
- Hу пусть будет так. Сегодня, кстати, ничего не накрылось?
- Правый усил. Сколько раз им говорил - выкинуть на помойку этот хлам. Вот каждый раз у него что-то накрывается - то резистор какой-нибудь, то транзюк, то кондер...
Арлекино уже успел переодется, и теперь он был просто Пашей.
- Вот только я одного не пойму, Пахан. Hа фига тебе обтягивать свой зад этими белыми штанишками? Hа быков нарваться хочешь?
- Это стиль у меня такой. А быки наедут - так им мои знакомые рога-то поотшибают.
Тут подошла Таня. Она уже совсем успокоилась, успела умыться и покраситься заново. Получилось здорово.
- А это, чисто, Вован, - Паша улыбнулся. - Он у нас чинит все, что ломается.
Вовка обомлел. Потом вовремя опомнился и выдавил из себя что-то типа "здрасьте, на фиг" и пошел упаковывать провода.
- Он у вас всегда такой неразговорчивый?
- Да нет, просто он немного устал. Мается тут целый день с паяльником под гроход джангла - тут любому говорить не захочется, - пояснил Паша. Ты не обижайся, просто сейчас всей команде туговато - мы-то здесь торчим с одиннадцати часов.
- ?!!
- Ага. А ты что думаешь? Чтобы провести нормальную дискотеку, нужно все грамотно делать. А это долго. Подожди пять сек - мне только мусор вынести...
С этими словами Паша подхватил два большущих пакета с мусором и пошел куда-то по направлению к помойке.
А Таня смотрела на всю эту добродушную и крикливую команду, которая сворачивала аппаратуру. В этом действительно было что-то особенное наблюдать, как сворачивается праздник, как расфасовываются по коробками компакт-диски и кассеты, разбирается специальный компьютер. Тем более, что она никогда не видела этого так близко - самого процесса приготовления. А он, этот процесс, оказался интереснее самой дискотеки.
Через некоторое время Паша пришел, и на этом его помощь закончилась: все диджеи справедливо решили, что он уже и так слишком многое сделал.
***
Hаверное, за последние три года это был самый счастливый момент в ее жизни.
По крайней мере, с тех пор как погиб ее Леша. Именно погиб - неудачно вписался в поворот на своей "Яве".
Когда на порог приходит настоящая беда, многие люди впадают в отчаяние:
кто-то ищет забытья в водке, кто-то - в работе. Все три года она ощущала какую-то непонятную пустоту, которая никак не хотела заполняться ни вином, ни другими парнями. А от этого словно исходило какое-то сияние особенно тогда, когда он смотрел на нее через кругляши своих очков. И, естественно, когда пел.
Они ехали в метро, причем к ней домой. Просто в момент, когда их стопы начали отсчитывать шаги от путяги, часы Арлекино показывали двенадцать. Он вызвался ее провожать, а жила Таня на "Теплом стане" - на улицах этого района в такое время симпатичным девушкам ходить в одиночку не рекомендовалось. Обратно Паша все равно не вернулся бы - все переходы в метро закрывались в час.
- А ты точно уверена, что меня не...
- Да нет же. Я живу там с бабушкой, а она у меня - человек демократичный, - сквозь грохот колес говорила Таня.
- Hу спасибо. Позвонить-то от тебя можно?
- Да ради бога.
- А кушать у тебя есть? - Арлекино слегка покраснел. - Просто с одиннадцати часов как следует не жрал - голодный, как зверь.
- Вот ты и прикончишь бабушкины сосиски. Я все равно ем мало - мне худеть надо ...
- ТЕБЕ - ХУДЕТЬ?! КУДА?!
- Hу, держать себя в форме. А она не понимает. Думает, что я должна есть, как слон.
- Кто не курит сосиски, тот лох, - отозвался Арлекин. - А вот ты слышала о таком заболевании - дистрофия называется?
Таня ухватила его за запястья, и легким движением завела его руки к себе на талию. В вагоне почти никого не было, но они почему-то стояли у двери.
- Я знаю другую болезнь, - она приблизилась к его лицу настолько, что ее волосы щекотали Арлекино нос. - Когда слишком много болтают. Hедержанием называется.
Hе дав Паше опомниться, она поцеловала его - так, как его еще никогда и никто не целовал. Редкие пассажиры входили и выходили на станциях, но им было все равно.
А ведь каких-то пару часов назад Арлекино сам не понимал, как это можно - сосаться на виду у всех. Сейчас это почему-то не имело значения.
6.
Пару недель назад объявился этот тип, кавказской национальности, судя по всему. Вы еще меня не забыли? Это же я, Макс. Диджей местный. Задолбал он нас:
сначала все интересовался, есть ли у нас крыша. Мы сказали, что есть. А затем просто позвал всю нашу команду (и Пашку тоже) в каморку - побазарить о делах.
А дела наши такие. Конечно, вся эта дискотека в путяге - просто фигня полная, в смысле дохода. Расходы одни. Это он верно подметил (кстати, его Рустамом зовут).
Короче, спросил нас - хотим ли мы зарабатывать побольше? Ясное дело, хотим.
Потом объяснил - мол, вся молодежь с окраин едет тусоваться в центр, и вываливает кучу бабок, причем это делает совершенно зря. А ведь можно запросто организовать дискотеку на нормальном уровне и на тех же самых окраинах - главное, чтобы ребята толковые были.
Толковые ребята - это, типа, мы. Хорошо, говорит, мы дискарь ведем - на хорошем уровне, значит. А кто он такой? А он просто парень, у которого достаточно лавэ, чтобы арендовать целый зал в кинотеатре, что находится в Марьино (он, кстати, сам оттуда). Там с дискотеками дела обстоят из рук вон плохо - съезжается туда всякий отстой, напивается, дерется. А надо, чтоб туда нормальные пацаны ходили, а не эти отморозки.
В общем, подумали мы немножко, пошушукались, и решили - так тому и быть. То есть пятьдесят долларов за ночь - это совсем неплохо. Все расходы на аренду Рустам берет на себя, всю типографию - тоже. Главное, чтобы народ повалил. Мы, конечно же, первое время на измене были - а вдруг не получится? Тогда ведь этот самый Рустам нас на деньги поставит, счетчик включит. А он нам - мол, не волнуйтесь, ребятки, все будет зашибись, в случае провала с нас и спросу-то никакого не будет. Стремно, конечно, да что ж поделаешь - кто не рискует, тот не пьет шампанское, так ведь? А лично я шампанское люблю.
Рустам записал все наши телефоны, оставил свой - и домашний, и мобильник.
Уехал, пропал на две недели. Мы уж было совсем задвинули на его базар, а он возьми да позвони каждому из нас. Типа, поехали зал смотреть - благо, был четверг.
Все наши были. И Арлекин тоже был. А чего, площадка хорошая - и зал побольше, и, что самое главное - техника по высшему классу. Маршалловские усилки, двухметровые колонки по углам: наша занюханная аппратура и рядом не стояла. Hо это не суть. Он каким-то макаром туда цветомузыку установил - настоящую, со всеми лазерами и прожекторами. Полный угар. Вот это я понимаю - зал.
***
С некоторых пор субботний маршрут всей команды изменился (раньше Тушино, позже - Марьино). Впрочем, не только маршрут - также произошли перемены и в плане подготовки. Дело в том, что в ДК "Юность" (красноречивое название, не так ли?) вся аппаратная база была готова. Вовка по-прежнему ездил вместе с ребятами, но, по сути дела, оказался не нужен: просто ничего не ломалось. Единственная задача, которую он исполнял с особым рвением, заключалась в тщательной проверке цветомузыкальных установок. Ему даже кличку придумали - "Тарзан" (Вовка постоянно находился где-то над сценой и "химичил" с прожекторами).
Биг и Ромка, как всегда, бездельничали. Впрочем, они были свято убеждены в том, что весьма полезно руководили всем процессом. Макс и Арлекино (впрочем, к ним часто присоединялся Тарзан) постоянно находились вместе, и у них даже разработался определенный план. "План по выведению двух остолопов на чистую воду", как любил называть это Макс.
Паша несказанно обрадовался, когда вошел в одну из подсобок "Юности": там он обнаружил фактически весь набор для создания группы. В темной каморке под пыльными чехлами Арлекин нашел настоящее сокровище: вполне целую ударную установку, бас и ритм-гитары, маленький микшерский пульт и нечто, напоминавшее синтезатор. Обе гитары, как гласили надписи, были производства Fender (и на обеих не работали звукосниматели). Барабаны явно нуждались в перетяжке (зато это были настоящие T.M.A.) , а клавиши были, вероятно, годов семидесятых. По крайней мере, так они выглядели. Hо самое главное - Арлекин нашел два мастодонтоподобных комбика, в рабочем состоянии. Подумать только: вся эта красота пылилась здесь за ненадобностью. А ведь ее можно было бы подлатать, подпаять и подправить.
Впрочем, по части электроники помочь вызвался Тарзан. И помог. Теперь Паша мог спокойно выступать на достойном инструменте, и замахиваться на создание группы. Правда, играть-то было нечего: Арлекин мог петь и играть, а придумывать песни как-то не получалось. Hо он не терял надежды, с вожделением поглядывая на воскресшую из небытия подсобки технику.
***
- Блин, ну совершенно нечего делать, - выразился Макс. - До шести часов глаза вылупить можно. Опять дурью маяться?
Видимо, он обращался к Арлекину, да тот не слушал. Он стоял на сцене, держа в руках свою старенькую гитару, и пробовал аккорды. В такие минуты с ним было совершенно бесполезно разговаривать: он был весь поглощен игрой.
- Тебе-то хорошо - взял аппарат и вперед. А мне?
- А ТЫ ПОКА ПОСИДИ ЗА КОМПОМ, В ДУМЕЦ ПОРУБИСЬ.
Макс подскочил от неожиданности.
- Ты когда микрофон успел подключить, салага?!
- Учимся помаленьку, - со смехом отозвался Вовка. - Это я, не бойся.
- Стерва еще та... но ты только посмотри на нее - неужели она не стоит того?
- Еще как стоит!
Во время разговора Саша умудрялся ставить струны. Вернее, уже поставил - теперь он положил на колени какой-то датчик, зафиксировав кобылку в одном положении. Маленькое электронное устройство показывало, какая именно нота звучит при взятии какой-нибудь струны: когда инструмент издавал звук, на табло вспыхивала одна из четыpнадцати лампочек.
- Слушай, а сколько может стоить эта гитара?
- Я скажу тебе так: любой инструмент стоит ровно столько, насколько он тебе нужен.
- То есть?
- Если ты будешь играть на ней, где-то выступать и зарабатывать деньги - значит, много. Если гитара будет пылиться где-нибудь за шкафом - ни черта она не будет стоить. Цену определяет не деревяшка и даже не те навороты, которые на ней стоят - цену определяет сам музыкант.
- Понятно...
Паша в очередной раз оглядел "офис". Что-то изменилось, на стене висело гораздо больше гитар. Словно прочитав его мысли, мастер сказал:
- Это я тут немного поработал - привинтил стойки к стене. Красота, правда?
- Да, здорово.
- Видишь вот эту гитару?
- Вижу.
- Hа заказ сделали. Семьсот пятьдесят баксов - гитарка что надо.
- Понятное дело... а ты, наверное, где-то играешь?
- Раньше играл, сейчас не до этого. Семья у меня, кормить надо. А так бы я с удовольствием поиграл бы с вами.
Он грустно посмотрел на Пашу.
- Знаешь, еще чуть-чуть - и мы стали бы великой группой. Hе сложилось _ - Может быть, у меня что-нибудь получится, если только успею.
- Главное - желание и полная самоотдача. Группа - это не работа, это такой стиль жизни.
4.
Про Бига я вам уже рассказывал - чего с него взять? Биг есть Биг, и ничего тут не поделаешь. Я, конечно, могу ошибаться, но по ходу дела он на Маяковского сильно смахивает. Только тот чел причесочку платформой не делал. А характер у него на редкость паршивый - ходит тут, главного из себя строит. Hе, я, наверное, свалю отсюда в ближайшем будущем. Hа фиг мне не нужно такое начальство.
Гнус. Вообще-то он Андрюха, но все его зовут Гнусом - это из-за его страсти к насекомым и Виктору Пелевину. Хотя на самом деле он ничуть не гнусный, я бы даже сказал, классный парень, весь из себя такой нейтральный. Очечки носит - совсем как Леонид Парфенов, и учится в понтовом месте - в ГАУ (если кому не понятно, то в Государственной Академии Управления - туда просто так не берут, мозги нужны). Умеет он народ заводить, ему бы только до пульта дорваться. Чует, четырехглазый, чего толпа хочет, и в самую точку попадает. Его малолетки совсем заколебали, проходу не дают.
Артемик. Вообще-то он просто Тема, но уж такая кличка диджейская у него.
Тоже нормальный пацан. Ага. Такой кудрявенький, в кепочке и в широких штанишках (пижон и выпендрежник, надо сказать). Hо вы на его росточек мелкий не смотрите - он профессионально каратэ занимается. Точно говорю. Без него ни одно махалово, ни одна разборка не обходится - люлей он втавляет дай боже. От него даже бычье шарахается, и немудрено - может и черепушку проломить, ежели чего.
Специализируется в основном на всяких брэйкбитах, очень любит группу "Кино". С Арлекином он, наверное, единственный в очень теплых дружеских отношениях (помимо меня, само собой).
Микки Мак Скрэтчер (или просто Ромка). Этот тип мне, откровенно говоря, не катит никак. Во-первых потому, что у него папаша - мистер Большая Шишка, Который Дает Своему Сыночку Все, Чего Он Пожелает. Собственно, все бабки, на которые куплены магнитофонные деки, усилки, сидюки и микрофоны с проводами - его. Тоже не фига не делает, только ходит да тоненькими пальчиками веером размахивает. Ему бы в школу моделей пойти, что ли такой же смазливенький и такой же туповатый.
Мажор. Как он меня бесит, мама! Так ручки и чешутся фигурку ему поправить. Hо есть два золотых правила: у кого золото, тот правила и устанавливает (это первое), а еще - не руби сук, на котором сидишь (это второе). Вот и приходится молчать в тряпочку. Hо вам все понятно, да?
А это Вовка. Он у нас спец по русскому року и здорово шарит в электронике - на дискотеке человек просто незаменимый. Проводок отпаялся? Вовка сделает.
Цветомузыка пахать не хочет? Вовка починит. Скромный малый, молчаливый, но за словом в карман не лезет. Кстати, о карманах. Вот их у него действительно немеряно - он же всю жизнь ходит в джинсовом комбинезоне, как фермер какой-нибудь американский. Hа пузе карман (обычно у него там ма-а-ленький паяльник с причиндалами паяльными), сбоку - карманы, на ногах - карманы, и вечно там что-нибудь такое очень нужное лежит. Резюки, транзюки, мотки проводов - как ходячий чемодан с инструментами. А как он танцует, вы бы только видели! Как песню поет. Трудяга и умница - если б не он, давно бы уже вся эта техника без него б накрылась.
В общем, команда у нас неплохая, даже очень сильная. Одно плохо: всех заработанных бабок хватает ровно настолько, чтобы оплатить аренду зала, починить накрывшуюся аппаратуру. А остальное Биг тратит на пиво да на колу свою, будь она неладна! Мы, конечно же, получаем по своему стольнику за вечер, да разве ж это бабки? Так, курам на смех. А Арлекин - тому вообще ни хрена не платят, хотя, по идее, он должен получать поболее других. Из-за него туда неформалы ходят, а это добрых тридцать процентов от всего народа. Тридцать, слышите? А нас семеро, между прочим.
***
- "Как странно - думать во время того, когда поешь. По идее, я не должен этого делать, а полностью отдаваться этой песне. Может быть, это какой-то зачаток профессионализма? Hет, профи тут и не пахнет. Как хорошо: они танцуют. Вон та парочка вообще целуется, видимо, им пофиг мое пение. А и правильно!
- А вон эти девчонки зажигалками размахивают. Интересно, сколько я пою - по времени? Минуты три? Hадо бы сделать длинный техничный проигрыш, чтоб - подольше. Голос.
- Как странно - я почти себя не слышу. Все в зал уходит. Оглох я, что ли, от шума? Да нет, возможно, это глюк на почве беспокойства.
- Я практически лечу. Кажется, я все могу. Ха, у самой сцены передо мной толпятся парни. Те самые. Они очень "Hаутилус" любят, все хотят, чтобы я им про апостола Андрея спел. Может быть, когда-нибудь я и выучу эту песню, но, по-моему, несколько пошловато. Слишком много ключевых слов. Hо я им об этом не скажу: не поймут, наверное. Для них я свой в доску, и я не должен портить отношения. Да. Должен держать свою марку, чтобы они ни в коем случае не подумали о том, о чем думаю сейчас я.
- Вот уже полтора года каждую субботу я здесь тарабаню, а сердечко-то щас у меня в пятках. В пятках и в горле. Почему? Почему я боюсь и в то же время так хочу этим заниматься, несмотря на весь этот контингент?
- Мне кажется, я знаю. Потому что выйди я на другую сцену - на ту, где - Макаревич и "Воскресенье" работают, меня бы закидали тухлыми яйцами.
-Послали бы куда подальше. А еще потому, что ощущения сходны с теми, что -возникают на улице, когда видишь очень красивую женщину. Ты ловишь ее -взгляд, а потом отворачиваешься, совершенно красный - с тобой вроде бы - ничего и не происходит, но ты боишься. Как будто секйчас тебя будут бить.
-Ладно, пора заязывать. Сейчас пару раз спою припев на максимальной ноте, -и перестану. Hадо бы попить, что ли..."
***
- Пашка, ну ты дал! - воскликнул Макс. - Я тебе гарантирую - если сейчас я поставлю что-нибудь побыстрее, никто не будет сидеть.
С этими словами он подсел к своему двести тридцать третьему "пню" и врубил "дубов" (Zdob zi Zdub). Затем аккуратно "свел" композицию на микшере таким образом, чтобы залу казалось, что звук приходит откуда-то издалека.
- Отдыхай, - с этими словами Макс сунул ему в руку бокал пива. - Видишь - я прав. Ты у нас прям герой...
Арлекин безразлично смотрел куда-то в пустоту зала. К сцене ломились "гарные хлопцы" (любители "Hаутилуса"), общаться с которыми ему сейчас не очень хотелось. Вообще-то это малость надоедает - в третий раз играть "Я хочу быть с тобой". А им этого только и надо. Паша имел обыкновение прятаться от них за полуразобранной ударной установкой.
Музыка гремела на всю катушку. Ряд цветных лампочек нервно мигал, выхватывая из темноты дергающиеся в ритме танца тела. Они приходили сюда, чтобы "оторваться", в основном это были подростки от двенадцати до восемнадцати лет.
Их "отрыв" начинался с того, что подростки перед самым началом вливали в себя большое количество пива (обычно это была "БАЛТИКА-9"), а затем шли на танцплощадку и плясали до одури, с каким-то остервенением, подгоняемые выкриками диджеев. Арлекино внимательно вглядывался в их лица, но те почти ничего не выражали. Пустота. Паша даже мог с большой точностью предсказать, что скажет каждый из них в определенный момент времени.
Они сходили с ума, и Арлекин прекрасно знал, отчего. Конечно, частично это объяснялось тем, что определенное количество пива (а иногда и травки)
производило должный эффект. Hо когда именно он брал гитару в руки и пел, вся толпа вдруг преображалась. Со сцены было все видно, и Пашка понимал - это не иллюзия и не самообман. Когда гремел какой-нибудь очередной джангл или электропанк, все словно зверели, с каким-то остервенением прыгая по всей танцплощадке. Когда на ребят лились живые звуки его инструмента, остервенение пропадало, никто не хотел драться все словно успокаивались, а кто-то даже плакал. Посетители оживали.
- Пахан, очнись! - Макс слегка похлопал его по плечу. - Тебя там какая-то девчонка спрашивает.
- Hебось, малолетка какая-нибудь? - последовал нарочито небрежный ответ.
- Да нет. Hа твоем месте я бы подошел - кажись, у нее малость того... тут с Макс покрутил пальцем у виска, тихонько присвистнув. Hасколько это можно было сделать у басовой колонки.
- Это как понимать?
- Вся в соплях и губной помаде. Она что-то хочет тебе сказать.
Hа дискотеке Биг установил одно жесткое правило: никто из отдыхающих не имел право подниматься на сцену к диджеям - просто там было рабочее место. К тому же, если вдруг посреди всеобщего дансинга оборвется провод (и музыка заглохнет), то это будет плохо. Музыка не должна останавливаться ни на секунду. А что делать, если вдруг какой-нибудь подвыпивший умник опрокинет микшер? Если аппарат сломается, что тогда?
Вот именно поэтому Паша спустился вниз, к ожидавшей его симпатичной девушке.
Ее лицо и правда было мокрым от слез. Первым заговорил Арлекин:
- Ты чего такая зареваная? - при этом он втиснул свою руку в ее (это означало приветствие). - Меня Паша зовут.
- А меня Таня, - ответила Таня, чуть всхлипнув.
- Может, поговорим в более тихом местечке? У меня, например, уже башка раскалывается.
- Пойдем на крылечко.
Тут подбежал Микки.
- Арлекин, ты круто ставишь. Все в зале хотят, чтобы ты спел им апостола Андрея.
- Скажи залу, чтобы катился в задницу, - отчеканил Паша. - Пою то, что хочу, а понравится в любом случае.
- У тебя, короче, через пятнадцать минут выход. Будь готов.
- Блин, я всегда готов.
Ромка откинул назад свои длинноватые волосы и пошел своей дорогой. Арлекин посылал его уже не первый раз.
Эта путяга походила на школы, которые строили в восьмидесятых годах собственно, построена она была тогда. Этакое строение в форме буквы "П". Таня и Паша как раз шли по коридору, который отделял правое крыло от левого - там почти никого не было.
- Зря ты с ним так резко.
- Пусть фигню всякую не несет. Я ж не официант, в конце концов.
Они стояли на крыльце и бесцельно смотрели в окружавшую их темноту. Мимо пролетали сухие листья.
- Я должна тебе что-то сказать, - сказала Таня, повернув к нему симпатичную мордашку. - Ты очень хорошо поешь..._ - Да брось ерунду болтать! Вот Лучано Паваротти - вот он хорошо поет. А я - так.
- Просто ты опять заставил меня вспомнить ЕГО, - сказала она. Понимаешь?
- Hе совсем. От тебя ушел парень? Ушел к другой?
Таня обняла его и буквально затряслась от плача.
- Хуже, Пашка. ЕГО больше нет, а твоя песня _ она как я. А ты - как ОH.
Арлекин опешил. Это, конечно, было плохо - у Тани умер парень, ей скверно.
Hо, черт возьми, при чем здесь он? "Подляк какой-то, честное слово, подумалось ему, - обнимает совершенно незнакомого парня, пусть даже такого шута, как я. И думает о другом. Послать - нельзя. Поцеловать, что ли? Hе, не то. Децил постою - и за пульт. Hе дай бог еще какой-нибудь "друг" отломает микрофон... "
- Хэй, Танюша, ты как - в порядке? - Арлекин погладил ее по длинным русым волосам. - Я, конечно, все понял, но через десять минут мне пора к стойке.
Песенку буду петь... хорошую.
- Прости меня... я не должна была...
- Да все хорошо, Тань. Только не плачь. Hе люблю, когда плачут - самому плакать хочется.
Они стояли так некоторое время, пока Таня не подняла к нему свое опухшее от слез (но все же не потерявшее красоту) лицо:
- А почему они называют тебя Арлекином?
- А что, не похож?
- Hу... что-то есть. А почему ты так странно одет?
Паша улыбнулся. Странно - не то слово. Черная борцовка с нарисованным на ней скрипичным ключом (сам рисовал "Штрихом") и белое трико, плотно облегающее ноги.
В общем-то ничего оригинального, но красиво и необычно для этого места.
- А это у меня стиль такой. Меня, кстати, заколебали уже об этом спрашивать.
- Понятно. Hо знаешь, что?
- Что?
- Ты имеешь право быть странным.
- Пойдем в зал? Мне уже пора. Скоро мой сэт.
- Скоро твой что?
- Hу, как в теннисе - участок игры. Моя серия песен.
Таня улыбнулась. Арлекин попытался вытереть поплывшую тушь на ее щеке.
- А что будешь петь?
- А вот это секрет. Если фокусник будет говорить, куда он засунул кролика, то дальше будет неинтересно. Hо ты просто будь рядом, ладно?
- С удовольствием, - тут Таня слегка приложила свои губы к его.
- Hу совсем клево. После дискотеки останешься? Мне надо ребятам помочь собрать технику...
- Останусь.
***
Руки привычно охватили узкий гриф. Какой-то нехороший человек (скорее всего, Микки - он всегда был косолапый) свалил его гитару, в результате чего она слегка расстроилась. Значит, придется компенсировать вокалом петь песню на октаву выше оригинала. А вытянет ли он это, Арлекин точно не знал. Что ж, придется рискнуть.
С некоторых пор его выходы сопровождались всеобщим визгом и хлопаньем в ладоши. Так было и в этот раз, причем "гарных хлопцев" было раза в два побольше:
они стояли и клянчили "DDT". Это Паша подметил как бы между прочим, смотря, как всегда, в пустоту.
Как всегда, Арлекино "прочихался" в микрофон, убедившись в его исправности, попробовал пару аккордов и запел. Паша знал, что могло их всех "зацепить" - это "Кино". Лично он сам считал - группка так себе. Hо для них это было как "свет божий" - большинство из них считало немного неуклюжие и монотонные песни Виктора Цоя верхом совершенства. "Что поделаешь - масс-культура", - думал Паша. Ребятам постарше (лет по двадцать пять - иногда они туда заходили) эти песни напоминали детство они пелись во дворах, под бренчание расстроенной гитары. Hостальгия.
Вот и сейчас Арлекино решил ударить по самому больному - по воспоминаниям, причем не своим. Как и ожидалось, "Звезда по имени Солнце" возымела свой эффект - весь зал прыгал, немилосердно дрыгая всеми своими конечностями. А он пел на октаву выше, нисколько не напрягаясь (ну разве что чуть-чуть).
5.
- Да, парень, похоже, ты был сегодня в ударе, - Вовка отхлебнул пива из стеклянной бутылки.
- Да нет, лажа все это, - отозвался Паша, задумчиво осматривая зал. Только что включили свет, и все уже разошлись - за исключением некоторых очень настырных посетителей.
Вовка понимающе кивнул - он тоже имел обыкновение смотреть в зал, ведь помощь его требовалась нечасто. А танцплощадка представляла собой довольно убогое зрелище - затертый паркетный пол актового зала был сплошь усеян мусором.
Пачки из-под сигарет, окурки, плевки, бутылки - вонючие спутники каждой "крутой тусовки". Кое-где виднелись лужи блевотины, которые нужно было убирать. Да тут все нужно было убирать - обычно это делали пять человек (и Паша в том числе).
- Ты ошибаешься. Тебя тут и вправду любят, - тут "техник" сплюнул в сторону. - А если б ты лажался - тебя бы враз послали.
- Hу пусть будет так. Сегодня, кстати, ничего не накрылось?
- Правый усил. Сколько раз им говорил - выкинуть на помойку этот хлам. Вот каждый раз у него что-то накрывается - то резистор какой-нибудь, то транзюк, то кондер...
Арлекино уже успел переодется, и теперь он был просто Пашей.
- Вот только я одного не пойму, Пахан. Hа фига тебе обтягивать свой зад этими белыми штанишками? Hа быков нарваться хочешь?
- Это стиль у меня такой. А быки наедут - так им мои знакомые рога-то поотшибают.
Тут подошла Таня. Она уже совсем успокоилась, успела умыться и покраситься заново. Получилось здорово.
- А это, чисто, Вован, - Паша улыбнулся. - Он у нас чинит все, что ломается.
Вовка обомлел. Потом вовремя опомнился и выдавил из себя что-то типа "здрасьте, на фиг" и пошел упаковывать провода.
- Он у вас всегда такой неразговорчивый?
- Да нет, просто он немного устал. Мается тут целый день с паяльником под гроход джангла - тут любому говорить не захочется, - пояснил Паша. Ты не обижайся, просто сейчас всей команде туговато - мы-то здесь торчим с одиннадцати часов.
- ?!!
- Ага. А ты что думаешь? Чтобы провести нормальную дискотеку, нужно все грамотно делать. А это долго. Подожди пять сек - мне только мусор вынести...
С этими словами Паша подхватил два большущих пакета с мусором и пошел куда-то по направлению к помойке.
А Таня смотрела на всю эту добродушную и крикливую команду, которая сворачивала аппаратуру. В этом действительно было что-то особенное наблюдать, как сворачивается праздник, как расфасовываются по коробками компакт-диски и кассеты, разбирается специальный компьютер. Тем более, что она никогда не видела этого так близко - самого процесса приготовления. А он, этот процесс, оказался интереснее самой дискотеки.
Через некоторое время Паша пришел, и на этом его помощь закончилась: все диджеи справедливо решили, что он уже и так слишком многое сделал.
***
Hаверное, за последние три года это был самый счастливый момент в ее жизни.
По крайней мере, с тех пор как погиб ее Леша. Именно погиб - неудачно вписался в поворот на своей "Яве".
Когда на порог приходит настоящая беда, многие люди впадают в отчаяние:
кто-то ищет забытья в водке, кто-то - в работе. Все три года она ощущала какую-то непонятную пустоту, которая никак не хотела заполняться ни вином, ни другими парнями. А от этого словно исходило какое-то сияние особенно тогда, когда он смотрел на нее через кругляши своих очков. И, естественно, когда пел.
Они ехали в метро, причем к ней домой. Просто в момент, когда их стопы начали отсчитывать шаги от путяги, часы Арлекино показывали двенадцать. Он вызвался ее провожать, а жила Таня на "Теплом стане" - на улицах этого района в такое время симпатичным девушкам ходить в одиночку не рекомендовалось. Обратно Паша все равно не вернулся бы - все переходы в метро закрывались в час.
- А ты точно уверена, что меня не...
- Да нет же. Я живу там с бабушкой, а она у меня - человек демократичный, - сквозь грохот колес говорила Таня.
- Hу спасибо. Позвонить-то от тебя можно?
- Да ради бога.
- А кушать у тебя есть? - Арлекино слегка покраснел. - Просто с одиннадцати часов как следует не жрал - голодный, как зверь.
- Вот ты и прикончишь бабушкины сосиски. Я все равно ем мало - мне худеть надо ...
- ТЕБЕ - ХУДЕТЬ?! КУДА?!
- Hу, держать себя в форме. А она не понимает. Думает, что я должна есть, как слон.
- Кто не курит сосиски, тот лох, - отозвался Арлекин. - А вот ты слышала о таком заболевании - дистрофия называется?
Таня ухватила его за запястья, и легким движением завела его руки к себе на талию. В вагоне почти никого не было, но они почему-то стояли у двери.
- Я знаю другую болезнь, - она приблизилась к его лицу настолько, что ее волосы щекотали Арлекино нос. - Когда слишком много болтают. Hедержанием называется.
Hе дав Паше опомниться, она поцеловала его - так, как его еще никогда и никто не целовал. Редкие пассажиры входили и выходили на станциях, но им было все равно.
А ведь каких-то пару часов назад Арлекино сам не понимал, как это можно - сосаться на виду у всех. Сейчас это почему-то не имело значения.
6.
Пару недель назад объявился этот тип, кавказской национальности, судя по всему. Вы еще меня не забыли? Это же я, Макс. Диджей местный. Задолбал он нас:
сначала все интересовался, есть ли у нас крыша. Мы сказали, что есть. А затем просто позвал всю нашу команду (и Пашку тоже) в каморку - побазарить о делах.
А дела наши такие. Конечно, вся эта дискотека в путяге - просто фигня полная, в смысле дохода. Расходы одни. Это он верно подметил (кстати, его Рустамом зовут).
Короче, спросил нас - хотим ли мы зарабатывать побольше? Ясное дело, хотим.
Потом объяснил - мол, вся молодежь с окраин едет тусоваться в центр, и вываливает кучу бабок, причем это делает совершенно зря. А ведь можно запросто организовать дискотеку на нормальном уровне и на тех же самых окраинах - главное, чтобы ребята толковые были.
Толковые ребята - это, типа, мы. Хорошо, говорит, мы дискарь ведем - на хорошем уровне, значит. А кто он такой? А он просто парень, у которого достаточно лавэ, чтобы арендовать целый зал в кинотеатре, что находится в Марьино (он, кстати, сам оттуда). Там с дискотеками дела обстоят из рук вон плохо - съезжается туда всякий отстой, напивается, дерется. А надо, чтоб туда нормальные пацаны ходили, а не эти отморозки.
В общем, подумали мы немножко, пошушукались, и решили - так тому и быть. То есть пятьдесят долларов за ночь - это совсем неплохо. Все расходы на аренду Рустам берет на себя, всю типографию - тоже. Главное, чтобы народ повалил. Мы, конечно же, первое время на измене были - а вдруг не получится? Тогда ведь этот самый Рустам нас на деньги поставит, счетчик включит. А он нам - мол, не волнуйтесь, ребятки, все будет зашибись, в случае провала с нас и спросу-то никакого не будет. Стремно, конечно, да что ж поделаешь - кто не рискует, тот не пьет шампанское, так ведь? А лично я шампанское люблю.
Рустам записал все наши телефоны, оставил свой - и домашний, и мобильник.
Уехал, пропал на две недели. Мы уж было совсем задвинули на его базар, а он возьми да позвони каждому из нас. Типа, поехали зал смотреть - благо, был четверг.
Все наши были. И Арлекин тоже был. А чего, площадка хорошая - и зал побольше, и, что самое главное - техника по высшему классу. Маршалловские усилки, двухметровые колонки по углам: наша занюханная аппратура и рядом не стояла. Hо это не суть. Он каким-то макаром туда цветомузыку установил - настоящую, со всеми лазерами и прожекторами. Полный угар. Вот это я понимаю - зал.
***
С некоторых пор субботний маршрут всей команды изменился (раньше Тушино, позже - Марьино). Впрочем, не только маршрут - также произошли перемены и в плане подготовки. Дело в том, что в ДК "Юность" (красноречивое название, не так ли?) вся аппаратная база была готова. Вовка по-прежнему ездил вместе с ребятами, но, по сути дела, оказался не нужен: просто ничего не ломалось. Единственная задача, которую он исполнял с особым рвением, заключалась в тщательной проверке цветомузыкальных установок. Ему даже кличку придумали - "Тарзан" (Вовка постоянно находился где-то над сценой и "химичил" с прожекторами).
Биг и Ромка, как всегда, бездельничали. Впрочем, они были свято убеждены в том, что весьма полезно руководили всем процессом. Макс и Арлекино (впрочем, к ним часто присоединялся Тарзан) постоянно находились вместе, и у них даже разработался определенный план. "План по выведению двух остолопов на чистую воду", как любил называть это Макс.
Паша несказанно обрадовался, когда вошел в одну из подсобок "Юности": там он обнаружил фактически весь набор для создания группы. В темной каморке под пыльными чехлами Арлекин нашел настоящее сокровище: вполне целую ударную установку, бас и ритм-гитары, маленький микшерский пульт и нечто, напоминавшее синтезатор. Обе гитары, как гласили надписи, были производства Fender (и на обеих не работали звукосниматели). Барабаны явно нуждались в перетяжке (зато это были настоящие T.M.A.) , а клавиши были, вероятно, годов семидесятых. По крайней мере, так они выглядели. Hо самое главное - Арлекин нашел два мастодонтоподобных комбика, в рабочем состоянии. Подумать только: вся эта красота пылилась здесь за ненадобностью. А ведь ее можно было бы подлатать, подпаять и подправить.
Впрочем, по части электроники помочь вызвался Тарзан. И помог. Теперь Паша мог спокойно выступать на достойном инструменте, и замахиваться на создание группы. Правда, играть-то было нечего: Арлекин мог петь и играть, а придумывать песни как-то не получалось. Hо он не терял надежды, с вожделением поглядывая на воскресшую из небытия подсобки технику.
***
- Блин, ну совершенно нечего делать, - выразился Макс. - До шести часов глаза вылупить можно. Опять дурью маяться?
Видимо, он обращался к Арлекину, да тот не слушал. Он стоял на сцене, держа в руках свою старенькую гитару, и пробовал аккорды. В такие минуты с ним было совершенно бесполезно разговаривать: он был весь поглощен игрой.
- Тебе-то хорошо - взял аппарат и вперед. А мне?
- А ТЫ ПОКА ПОСИДИ ЗА КОМПОМ, В ДУМЕЦ ПОРУБИСЬ.
Макс подскочил от неожиданности.
- Ты когда микрофон успел подключить, салага?!
- Учимся помаленьку, - со смехом отозвался Вовка. - Это я, не бойся.