Николаев Михаил. Добровольцы, шаг вперед!

   Застонал пришедший в сознание Сергей Безбородов. Морозов, только что закончивший "штопать" лицо капитана Горбачева, сразу переключился на обработку ран Безбородова...
   Военные медики... Они не ходили в атаки, не уничтожали самолеты и танки, переправы и узлы сопротивления врага. Но в каждом подвиге солдата есть доля героического труда людей в белых халатах. У них в войну были свои сражения сражения за человеческие жизни.
   На другой день, рано-рано утром, немецкие самолеты проштурмовали аэродром в Дебрецене. Много наших самолетов получили повреждения.
   Неудачи могут сломить слабых. Но мы себя не относили к их числу. Через день, когда наши механики починили поврежденные По-2, комсомольцы полка сквитались с фашистскими асами, разбомбив ночью их аэродром.
   В небе над Будапештом
   Будапешт... Еще вчера ты был в стороне от наших опасных воздушных дорог. И на своих картах-пятикилометровках мы закладывали тебя под обрез планшета. На всякий случай - может, пригодишься. В навигационном отношении ведь отличный ориентир: большой город на большой реке. Вернее, две твои почти равные части, Буда и Пешт, разделенные голубым Дунаем, текущим почти по компасу с севера на юг. И тут же, посреди реки, остров Чепель.
   Будапешт... Мы уже были наслышаны о тебе, о красоте твоих улиц, площадей и мостов через Дунай, об удивительно красивой архитектуре дворцов и замков, о легендарной горе Геллерта.
   Честное слово, хотелось свидеться с тобой, славный город на Дунае... Но только не так.
   ...Сначала в нашем лексиконе появилось словосочетание "будапештское направление". Направление наступления 2-го Украинского фронта. Были сделаны первые боевые вылеты на разведку войск и техники противника по дорогам, идущим к венгерской столице. До Будапешта мы еще не долетали. Он пока находился в радиусе недосягаемости для наших самолетов. Да и кто из нас мог тогда подумать, что мы на По-2 будем его бомбить?
   Пришлось бомбить, причем много раз.
   2 ноября мы с аэродрома подскока, который располагался в восьми километрах юго-западнее пункта Деваванья, летали на бомбежку вражеских войск в Надьюкереш и по дорогам от пункта Дион на Кечкемет. Будапешт находился в 130 километрах от линии фронта.
   Полк перебазировался на новую точку. Только и она оказалась уже далеко от передовой. Начали вновь работать с аэродрома подскока: полеты на разведку в районы Уйсас, Ясладань, Ясапати, Ясберень, Надьката.
   Наступил день 3 ноября 1944 года. Его очень хорошо запомнили летчики-комсомольцы. Был получен боевой приказ - бомбить войска и технику противника в самом Будапеште.
   Ночь с 3-го на 4-е выдалась на редкость светлая, полнолунная, с дымкой на горизонте.
   Чтобы максимально обезопасить экипажам работу над целью, нам предложили с бомбовым грузом набрать "потолок" - кто сколько сможет. И с планирования, так, как мы уже привыкли, выискивать противника на улицах Будапешта. С планирования и бомбить.
   - Товарищ лейтенант, самолет к вылету готов, - доложил мне старшина Подзерей. Чувствуется, что механик тоже волнуется.
   Мы с Киреевым для порядка проверили подвеску бомб, стопорные "усики" на ветрянках взрывателей, запас белых и красных ракет. Запустили мотор. Все в порядке, гудит ровно.
   - Ну, ни пуха! - напутствует нас штурман эскадрильи.
   - К черту!
   ...Широкая лента великой реки, появившаяся слева, вызвала какое-то трепетное чувство. Словно после долгих лет разлуки вернулся на родную Волгу.
   Будапешт... Даже с нашего "потолка" он виден нам не весь. Замечаем на одной из улиц колонну автомашин. А может, это танки?
   - Видишь? - спрашивает штурман.
   - Вижу.
   Киреев берет бразды правления в свои руки. Командует, сколько надо довернуть и когда: "Так держать!"
   Прилетели домой - у всех только и разговоров о Будапеште, о Дунае, о только что завершенном полете.
   В первом налете на столицу Венгрии участвовало лишь одиннадцать экипажей. Все отбомбились успешно. Второй вылет оказался, как всегда, труднее. Вражеские зенитки были уже начеку. Однако и он закончился для нас вполне благополучно.
   Когда Будапешт стал прифронтовым городом, мы летали бомбить войска и технику противника в нем уже всем составом полка. Летали в любую погоду. Порой, чтобы только точнее, эффективнее поразить цель, снижались чуть ли не до крыш.
   В полетах на венгерскую столицу более других отличился экипаж в составе летчика Федора Парфенова и штурмана Мубарака Зарипова. И летчик и штурман в полк прибыли сравнительно недавно. Но молодой коммунист Парфенов сразу же показал себя грамотным командиром. За последние два-три месяца Федор летал почти с каждым из штурманов второй эскадрильи. И каждый о нем говорил: "Смелый, находчивый летчик". К летчику-коммунисту в экипаж дали молодого штурмана-комсомольца Зарипова, татарина по национальности, малоразговорчивого, спокойного и какого-то уж очень тихого. Но летчик и штурман, как говорится, быстро нашли общий язык. Как сказали бы теперь, в экипаже установился идеальный психологический микроклимат. Летчик отлично владел техникой пилотирования самолета ночью. Мубарак безошибочно ориентировался на местности и мастерски бомбил. Большего тогда не требовалось. А ребята еще были страшно злы на фашистов. У Федора Парфенова на фронте погиб отец. У Зарипова - брат. И они буквально рвались в бой, чтобы отомстить гитлеровцам за смерть родных, за все злодеяния фашистов на нашей земле.
   * * *
   Праздник 27-й годовщины Великого Октября мы встретили, можно сказать, у ворот Будапешта. Сначала полк базировался в пункте Кендереш, затем в Яношхиде. Отсюда до Будапешта было уже рукой подать.
   Как-то, забыл, правда, на какой именно из стоянок полка, нам довелось встретиться с венгерским патриотом по имени Иштван. Иштван на удивление хорошо владел русским языком. Оказалось, что во время первой мировой войны он, после знаменитого Брусиловского прорыва, попал в плен и длительное время жил у нас в Сибири. После победы Октябрьской революции, когда Советская власть провозгласила лозунг "Мир народам!", уехал к себе на родину. Да не один, а с молодой женой.
   Иштван хорошо помнил Венгерскую советскую республику 1919 года, не раз видел вождя венгерской революции Белу Куна, который, как и Иштван, был сначала военнопленным в России, а затем, вступив в ряды Красной гвардии, командовал отрядом венгерских интернационалистов. Иштвану остались близки идеи Венгерской республики.
   - Наши крестьяне, - говорил нам новый друг,--всем сердцем вместе с Советами. Если вам нужна какая-то помощь, только скажите. Мы все сделаем для Красной Армии.
   И Иштван действительно искренне старался во всем помочь Комсомольскому полку: в размещении личного состава, в оборудовании посадочной площадки...
   От него наш парторг Федор Данилович Изотов узнал довольно интересную подробность из текущей жизни Венгрии. Иштван рассказал о том, что регент Хорти, четверть века правивший страной, а в последние годы прислуживавший Гитлеру, смещен с поста. Вместо Хорти к власти в Венгрии немцы поставили Ференца Салаши, главаря нилашистов, который по радио объявил на весь мир о намерении продолжать войну вместе с Гитлером до победного конца.
   Из других, уже официальных, источников мы узнали, что немцы сняли из Греции, Югославии и с Западного фронта не менее 25 дивизий и бросили их на защиту столицы Венгрии.
   * * *
   Между тем бои за Будапешт продолжались. Обойдя столицу Венгрии с юго-запада, войска маршала Толбухина (3-й Украинский фронт) развернулись к Эстергому. Туда же с востока устремились и войска нашего 2-го Украинского фронта. Несколько ночей Комсомольский полк с максимальной напряженностью бомбил переправы через Дунай у Эстергома, затрудняя немцам маневр войсками и техникой.
   И вот гигантские клещи вокруг Будапешта сомкнулись. Бои разгорелись сразу на нескольких направлениях. Танки и кавалерийские части 2-го Украинского фронта, заняв город Вац, ринулись на юг по берегу Дуная и вскоре подошли вплотную к северным и северо-восточным пригородам венгерской столицы.
   188-тысячная будапештская группировка противника оказалась в кольце.
   * * *
   Осенняя погода - погода неустойчивая. Верно, это о таком времени года говорится - на дню семь перемен. Были одна или две ночи ясные, полнолунные, с легким морозцем. А затем небеса словно прохудились: то дождь, то снег, то дождь со снегом. На земле - слякоть. Но мы летали и в такую погоду. В ночь на 9 ноября экипажи полка сделали 60 вылетов на разведку с попутным бомбометанием. Один из объектов - город металлургов Мишкольц - находился в ста километрах от аэродрома. Каждый полет длился не менее двух часов. И все же и в таких условиях летчики полка делали за ночь по нескольку вылетов.
   Выдержку и мужество проявил во время одного из полетов интернациональный экипаж - летчика-испанца Бартоломео Масса со штурманом Иваном Дубовиченко. Над целью, это было над Будапештом, мотор самолета стал работать с перебоями поврежден.
   - Ничего страшного, Боря, - успокоил Масса Дубовиченко. - Главное, без паники. У нас есть еще высотенка. Думаю, до своих дотянем.
   - Нет паника, Ванья, - проговорил Борис. - А посадке к немцам - такой расчет у меня никогда не был. К черту!
   - Правильно, Боря! Так держать!
   На подбитом моторе летчик сумел перетянуть через линию фронта. Пошел на вынужденную посадку. Штурман подсветил белой ракетой момент приземления. Бартоломео удачно посадил машину. Через пехотинцев Дубовиченко связался с командованием полка, сообщил координаты своего местонахождения. А к рассвету на место посадки По-2 механики третьей эскадрильи уже привезли новый мотор и быстро восстановили боеспособность самолета.
   Что такое посадка ночью на подбитом самолете, хорошо знаю по себе. Примерно недели через полторы после описанного случая мы со штурманом Иваном Чернышевым летали бомбить Будапешт. Нас тогда тоже зацепило - оказался перебитым тройник масляной помпы. Масло вытекло, мотор заклинило, и мне пришлось сажать самолет. От гибели нас спас тогда счастливый случай. Нам просто повезло.
   * * *
   Вокруг Будапешта все сильнее сжималось кольцо окружения. Одновременно с этим наши войска, развивая наступление на запад, продвинулись вперед примерно на 60 километров. Осажденной группировке было трудно рассчитывать, что ее выручат из "котла". Но из Берлина получен приказ - защищать Будапешт так, как защищали Сталинград русские. Гитлер еще надеялся, что каким-то чудом удастся сдержать у стен древнего города девятый вал наступления Красной Армии.
   Войска 2-го Украинского фронта готовились к штурму венгерской столицы. Советское командование, чтобы избежать ненужного кровопролития, спасти столицу Венгрии с ее замечательными памятниками истории и культуры, направило в Будапешт парламентеров с ультиматумом - немедленно прекратить все военные действия и сложить оружие. Но...
   Совершилось чудовищное преступление. Погибли два молодых советских офицера - капитан И. А. Остапенко, украинец, и капитан Миклош Штейнман, венгр по национальности, сражавшийся в Испании в бригаде легендарного генерала Лукача.
   На другой день Совинформбюро оповестило весь мир о злодейском убийстве парламентеров. У нас в полку, как, вероятно, и в других частях, по этому поводу состоялся митинг. Злодеяние фашистов вызвало взрыв возмущения.
   Начался штурм Будапешта...
   * * *
   В осажденном городе немцы сражались с яростью обреченных. Это мы чувствовали в каждом полете - по силе зенитного огня, по его плотности, по пробоинам в перкалевой обшивке самолетов.
   Но комсомольцы в долгу не остались. Полк ответил на это непрерывной бомбежкой, организацией самолетовылетов на цель с вечера и до самого утра. "Карусель" из одиночных "Поликарповых-2" замкнулась. Кто-то еще только просил старт, кто-то с набором высоты уже брал курс на Пешт, два или три самолета подходили к цели, столько же экипажей искали другие объекты для бомбежки. А вылетевшие первыми, сбросив смертоносный груз, разворачивали самолеты к дому.
   На аэродроме тоже шла напряженная работа. Особенно доставалось механикам по вооружению. У нас в эскадрилье их было пятеро: Алексей Зубков, Александр Боровков, Федор Бондаренко, Анатолий Российский и Мария Михайлова, родная сестра первого секретаря ЦК ВЛКСМ. И хотя богатырским сложением никто из наших парней не отличался, работали они так, что иному богатырю впору бы и позавидовать. Алексей Зубков, например, на спор один подвешивал на бомбодержатель под крыло бомбу-сотку. Ну а Толя Российский - это наш сын полка. Как он появился в эскадрилье, никто уж теперь и не помнил. Совсем недавно, кажется, еще под крылом По-2 "пешком ходил", а теперь подрос, "вес набрал". Во всяком случае, осколочную бомбу в 25 килограммов подвешивает без посторонней помощи. Его у нас перекрестили и зовут не Россинский, а Рокоссовский. До знаменитого маршала Толе, конечно, еще далеко, но... Словом, дело свое он знает, и довольно прилично.
   Кроме Марии Михайловой, были у нас в полку еще две девушки-оружейницы: Полина Баканова, доброволец из Чувашии, и Лидия Орлова, москвичка. Замечательные трудяги. От ребят девушки старались не отставать. В споры, кто сильней, правда, не вступали, но полусотку каждая из них, если приходилось, могла подвесить без посторонней помощи.
   Механики по вооружению в те памятные ночи под Будапештом работали очень напряженно. Не успевали подвесить боекомплект под одним самолетом, как приземлялся другой. За ним еще один, и еще... И так всю ночь, до утра. Сто самолето-вылетов, по 200 килограммов бомб для каждого По-2. 20 тонн сосредоточенного груза требовалось "перелопатить" - перетаскать со склада на автомашины, с машин под плоскости самолетов, подвесить на бомбодержатели. Кроме того, надо было подготовить САБ, ракеты, малые зажигалки... И ничего, никто не хныкал. Потому что знали - в небе над Будапештом еще тяжелее.
   Вспоминается одна из напряженнейших ночей уходившего 1944 года. Приземлился после второго за ночь вылета, спрашиваю:
   - Витя Щукин где?
   - Только что ушел на третий.
   - А Вася Чудин с Сашей Гиматутдиновым?..
   - Ждем. Вот-вот должны подойти со второго. А вот Уляхина что-то нет, не видели. С первого еще не вернулся.
   - Может, заблудился? - высказывает предположение механик самолета.
   - Да тут и захочешь - не заблудишься. Ориентировка ведь проще простого знай себе держи "железку" слева по борту. И на цель выйдешь, и на свой аэродром вернешься, - говорит кто-то из летчиков.
   Комсомолец Уляхин - новичок в полку. К боевой работе допущен недавно. Неужели что-то случилось?
   Худшие опасения подтвердились. Когда мы с Киреевьм приземлились после третьего вылета, механик сказал, что экипажа до сих пор нет. До рассвета все, кто оставался на аэродроме, ожидали не вернувшихся с первого вылета летчика лейтенанта Семена Уляхина и штурмана лейтенанта Василия Козлова. Не дождались. Не вернулись на аэродром также летчик-комсомолец Виктор Пахилкин и штурман Григорий Киряшов. На второй день в полк пришло сообщение, что ребята погибли. Позднее, когда в освобожденном Будапеште воздвигнут памятник погибшим советским воинам, на его открытие из нашего полка полетит штурман первой эскадрильи Георгий Маслов. Когда он вернется в полк, то расскажет нам, что имена Пахилкина и Уляхина, Козлова и Киряшова золотом высечены на граните обелиска.
   На другой день над целью были повреждены еще два самолета. "Повторно повезло" Климанову с Антоновым. Зенитный снаряд разорвался около задней кабины и пробил лонжерон фюзеляжа и нижнюю плоскость. Ни летчика, ни штурмана не задело. Климанов, как всегда, безупречно посадил подбитый самолет на своем аэродроме.
   - Ну и счастливчики же вы с Иваном, - сказал летчику механик самолета Константин Крупанов, осмотрев пробоины. - Ведь еще бы чуть-чуть...
   - Чуть-чуть в Москве не считается, - отшутился Дмитрий.
   На самолете Григория Усольцева зенитным снарядом перебило рули высоты, зацепило тросы управления. Пилотировать таким самолетом, особенно на посадке, очень сложно. Но Усольцеву уже не впервой попадать в такую ситуацию. Григорий приземлился мастерски.
   Боевые потери и пробоины в самолетах, конечно, сказывались на настроении в полку. Но в уныние никто не впадал. Лишь злее мы становились.
   За три декады декабря комсомольцы-летчики уничтожили в осажденном городе до 80 автомашин, подожгли несколько складов с горючим и боеприпасами. В результате наших бомбежек многие сотни фашистов отправились к праотцам.
   * * *
   Ночь под новый, 1945 год летчики Комсомольского авиаполка провели в небе венгерской столицы. Взрывы зенитных снарядов заменяли нам новогодние елочные огни - это для нас "старались" немцы. Мы тоже не собирались оставаться в долгу: на бомбах, которые наши штурманы ровно в полночь намеревались сбросить на гитлеровцев, оружейники мелом написали: "Новогодний подарок фрицам!"
   В нашей эскадрилье первым на боевую вахту в небо Будапешта под Новый год ушли Иван Даев с Алексеем Склеменовым и Сергей Ершов с Георгием Масловым. А комэск третьей Алексей Дорошенко, вспомнив групповые бомбовые удары в Лелековке под Кировоградом, собрал эскадрилью в строй "клин звеньев" и повел своих ребят на Будапешт - праздничный фейерверк гитлеровцам был обеспечен.
   Все экипажи отлично справились с боевым заданием. Итог боевой работы парка в новогоднюю ночь оказался достаточно внушительным: около 15 уничтоженных автомашин, два сожженных железнодорожных эшелона.
   В эти напряженные ночи летчики Комсомольского авиаполка жили одними помыслами с артиллеристами, с гвардейцами-танкистами и пехотинцами.
   Погода не баловала нас. В горах неожиданно начались снегопады. Они затрудняли экипажам ориентировку на маршрутах, выход на цель, осложняли возвращение на свой аэродром. Но комсомольцы-летчики и в таких условиях отлично справлялись с боевой задачей.
   В одну из ночей экипаж Александра Анисимова сумел пробиться к цели - она находилась западнее Эстергома, пройдя сквозь сплошную снежную завесу. Трудно пришлось и летчику и штурману: горизонтальная видимость нулевая, да и внизу почти ничего различить невозможно - там лишь поблескивает русло реки и еле заметно выделяются темные пятна лесных массивов. А снизиться ниже 800 метров нельзя: справа и слева хребты гор. Помогло отличное знание района полетов и такой ориентир, как характерная излучина Дуная восточнее Эстергома. Лейтенант Анисимов безупречно выдержал курс, а лейтенант Костров вывел самолет на цель и без промаха отбомбился по переправе, наведенной немцами через реку.
   А когда погода благоприятствовала, все экипажи Комсомольского с вечера и до рассвета висели над вражескими позициями, поражая немецкие танки новыми противотанковыми бомбами - ПТАБ. Каждая такая бомба весила не больше килограмма и похожа была на обычный взрыватель с ветрянкой. Сила же ее направленного взрыва равнялась бомбе-сотке. Этими "игрушками" наши оружейники заполняли кассеты и подвешивали их под плоскостями самолетов. Каждый вылет "Поликарповых-2" наносил немцам невосполнимый урон.
   Трудно пехоте атаковать противника в открытом поле - негде укрыться от свистящих пуль. Нелегко наступать в лесу или горах - там стреляет каждое дерево, каждый камень. Но нет ничего труднее штурма большого города.
   В Будапеште нашим пехотинцам, артиллеристам и танкистам приходилось сражаться буквально за каждый дом. Мы же в последнее время стали работать в тесном взаимодействии с наземными войсками. Летчики вместе с полетными картами брали с собой разделенный на квадраты план венгерской столицы. И тут снова показал себя экипаж Федора Парфенова и Мубарака Зарипова. 23 января Федор с Мубараком в квадрате No 103 подожгли немецкий бронетранспортер и двумя попаданиями в здание, где засели гитлеровцы, вызвали сильный взрыв. 29 января Парфенов с Зариповым отличились при бомбежке объектов в квадратах No 104 и No 128 - там было отмечено шесть прямых попаданий в здания, занимаемые противником.
   Отлично взаимодействовали с пехотинцами и артиллеристами также и другие экипажи Комсомольского полка.
   30 января 1945 года на заседании партбюро полка рассматривалась возможность выпуска специального бюллетеня, в котором ярко и доходчиво отмечались бы наиболее удачные вылеты летчиков и штурманов. "В первом же из них отметить летчиков Анисимова, Ершова, Тягунова", - было записано в решении партбюро. В тот же день бюллетень вышел в свет. Вот его краткое содержание:
   "Товарищ, Пешт взят!
   Смертники ожесточенно сопротивляются в Буле.
   Хозяева ночного неба над венгерской столицей - мы. Вот они, герои штурма". И далее следовали фотоснимки, удачно сделанные парторгом полка Федором Изотовым, а также описание дерзких полетов наших летчиков. Боевой листок призывал:
   "Товарищ! Маршалы Жуков, Рокоссовский и Конев со своими войсками уже в Германии. Пусть твоим девизом будет: "Чем больше набьем гитлеровцев в Будапеште, тем меньше их придется бить в Берлине".
   Вперед, на штурм Буды, орлы Комсомольского полка!"
   И летчики Комсомольского, беря пример с лучших своих товарищей, стремились летать эффективно, в каждом боевом вылете наносить противнику наибольший урон.
   13 февраля 1945 года крупная будапештская группировка противника прекратила свое существование. В этой победе была и доля нашего ратного труда.
   Последний боевой вылет
   В середине марта 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов начали Венскую операцию. Соединения 46-й армии и 2-го гвардейского механизированного корпуса нашего фронта наносили удар от Будапешта на северо-запад. Прорвав оборону противника севернее Чаквар, механизированные колонны двинулись на Дьёр, намереваясь во взаимодействии с Дунайской военной флотилией выйти в район Комарно, чтобы отрезать немцам путь отхода от Эстергома, прижать их к Дунаю и уничтожить.
   Из штаба 312-й Знаменской легкобомбардировочной авиадивизии - в штаб 930-го Комсомольского Краснознаменного Трансильванского авиаполка: "В ночь с 20 на 21 марта 1945 года одиночными самолетами сопровождать корабли Дунайской военной флотилии, подавлять береговые орудия противника. Особое внимание обратить на проход судов под мостом в Эстергоме. В случае противодействия отвлечь внимание противника от флотилии. В дальнейшем подавлять все огневые точки немцев по берегам Дуная, сопровождая корабли до места высадки десанта".
   Перед строем полка подполковник Чернобуров уточнил экипажам боевую задачу:
   - В момент высадки десанта мы должны осветить местность САБ. Для наземных войск это послужит сигналом: корабли пришли в назначенный пункт.
   - Задание не из легких, - предварил свои соображения штурман полка капитан Самков. - Связь экипажей самолетов с командами кораблей флотилии - только зрительная, точнее - световая. Каждому летчику и штурману следует быть предельно внимательным, при подавлении береговых орудий противника соблюдать ювелирную точность бомбометания.
   Такие предупреждения не были излишними: малейшая оплошность могла привести к неприятным последствиям. Ведь рядом находились корабли флотилии.
   На предполетной подготовке третьей эскадрильи майор Дорошенко четко распределил обязанности между экипажами. Один самолет выделил для непосредственного сопровождения кораблей. Выполнение этой почетной и ответственной задачи поручалось командиру звена лейтенанту Анисимову и штурману лейтенанту Кострову. Остальные экипажи обязаны были подавлять береговые батареи и наносить бомбовые удары по Эстергому.
   - Прошу учесть еще одно обстоятельство, - уточнил комполка. - Над берегами Дуная снизимся до минимальной высоты и пойдем на максимальных оборотах моторов. Рокот наших моторов должен будет заглушить шум корабельных двигателей.
   В первой и второй эскадрильях также было выделено по одному экипажу на непосредственное сопровождение флотилии. Это летчики Григорий Усольцев и Федор Парфенов, штурманы Иван Чернышев и Мубарак Зарипов. Самые опытные экипажи.
   В первую половину ночи наши По-2 бомбили в основном Эстергом и артиллерийские батареи на берегах Дуная. Усольцев с Чернышевым, идя на предельно малой высоте, обнаружили рядом с мостом через реку артиллерийскую батарею, которая открыла огонь по самолетам Анисимова и Парфенова. Верный своей тактике, Иван Чернышев с низкой высоты сбросил ампулы с горючей жидкостью на артиллерийские позиции врага. Пожар на батарее значительно снизил активность зенитчиков. Довершили начатое Иваном дело Саша Костров и Мубарак Зарипов. Они довольно точно отбомбились по зенитным орудиям, а главное, позволили кораблям Дунайской военной флотилии незамеченными пройти под мостом у Эстергома.
   Во вторую половину ночи полку предстояло бомбить войска и технику противника в Комарно, куда уже полетели экипажи 992-го авиаполка, базировавшиеся на одном с нами аэродроме. Парторг полка капитан Изотов побывал на КП соседей, поговорил с летчиками. Вернувшись, Федор Данилович обошел все экипажи, готовившиеся к полету на Комарно, и провел с комсомольцами индивидуальные беседы.
   - Куда, Сережа, лететь собираетесь? - спросил он у Ершова.
   - На Комарно.
   - Тогда слушай меня. Наши войска там с юга уже подошли к Дунаю, учти это. Я только что был у девятовцев.
   - Девятовцы туда уже летали?
   - Да, недавно вернулись. Говорят, что цель сильно прикрыта зенитками и прожекторами. Я присутствовал при их докладах. Прожекторов там три. - И Федор Данилович подробно объяснил, где установлены прожекторы. - Зенитки же бьют из трех мест: с юго-восточной окраины - две и одна с северной. Давай я тебе отмечу на карте-схеме.