Страница:
В Первую мировую войну для минных поставок обе стороны использовали корабли разных классов: от подводных лодок и эсминцев до крейсеров. Это не всегда было удобно, а в ряде случаев сулило значительные потери, да и отвлекало такие корабли, как крейсера, от основных задач. Для восполнения этих пробелов в Германии впервые были построены специальные быстроходные крейсера-заградители. Их было всего два – «Бремзе» и «Бруммер». Несмотря на то что эти корабли особенно себя не проявили, тем не менее они оказались очень интересными. Имея водоизмещение в 4380 т и скорость 28 уз., они могли доставить в воды противника до 400 мин каждый. Вдобавок они были вооружены четырьмя 150-мм пушками, действующими на один борт, что создавало вполне приличную защиту. Эти крейсера послужили прототипами для английских быстроходных заградителей типа «Адвенчур» и «Аполло».
Развитие авиации и авианосцев часто делало самолеты основными противниками надводных кораблей и транспортов, поэтому с началом Второй мировой войны встал вопрос ПВО. На надводных кораблях и транспортах стремительно увеличивали число зенитных пушек и автоматов. Тогда же появились и специализированные крейсера ПВО. Корабли этого класса появились только во флотах Англии и США. Английские крейсера ПВО типа «Дидо» были относительно небольшими кораблями водоизмещением около 5500 т, и поэтому слабо-бронированными – толщина палубной брони, наиболее важной части защиты кораблей ПВО, составляла всего 51 мм. Бортовая броня была также незначительна – 76 мм. Однако приличная скорость – 33 уз. и небольшие размеры делали эти корабли довольно маневренными. Впрочем, это не помешало подводным лодкам потопить три из шестнадцати кораблей, вступивших в строй. Еще один был потоплен планирующими бомбами. Количество и калибр универсальных пушек этих крейсеров был различен. Часть из них была вооружена 8—10 пушками калибром 133 мм, а часть восемью пушками 114 мм калибра. В составе флота Англии находились также старые крейсера ПВО серии «С», вооруженные 6—10 пушками калибром 102 мм. Часть крейсеров серии «D» была также перевооружена в корабли ПВО. Их универсальная артиллерия калибром 127 мм насчитывала пять стволов. Кроме универсальной артиллерии на английских крейсерах ПВО было от 8 до 18 автоматов калибром 20–40 мм и по несколько торпедных аппаратов.
В США уже в ходе войны были введены в строй две небольшие серии (по 4 корабля) крейсеров ПВО типов «Атланта» и «Окленд». Их водоизмещение было несколько больше, чем у английских крейсеров этого назначения – 6000 т, а скорость и бронирование были примерно равными. Зато вооружение было значительно более мощным. Крейсера типа «Атланта» имели по шестнадцать 127-мм универсальных пушек и свыше 20 автоматов 20–40 мм калибра (на каждом крейсере было разное число автоматов). Крейсера серии «Окленд» имели по двенадцать 127-мм и по 32 автомата. После войны в строй было введено еще три таких крейсера, а в 1947 году – еще два, но уже другого проекта (тип «Вучестер»). Водоизмещение этих крейсеров превышало 14 000 т, а вооружение состояло из двенадцати 152-мм универсальных пушек и двадцати четырех 76-мм автоматов. Эти корабли были самыми большими крейсерами ПВО с артиллерийским вооружением.
После Второй мировой войны крейсера ПВО появились еще в ряде стран. Это были бывшие английские крейсера типа «Дидо» или прошедшие перевооружение крейсера других классов или вновь построенные. Например, во французском флоте в 1955 году находилось два крейсера ПВО типа «Кольбер» водоизмещением в 8400 т, вооруженных шестнадцатью 127-мм универсальными пушками и по 20–30 автоматами калибром в 57 мм. Однако особенного распространения артиллерийские крейсера ПВО не получили, так как время пушек уже подходило к концу и им на смену пришли ракеты. В начале это были ракетные установки ПВО. Надо сказать, что ракеты ПВО пытались устанавливать на корабли и раньше, в мировую войну. Однако они оказались весьма несовершенными и не нашли широкого распространения, а после гибели линейного крейсера «Худ» стали вообще сниматься с английских кораблей. (Одной из причин гибели корабля считался взрыв этих ракет, расположенных на верхней палубе, защита которых была недостаточна.) Однако по мере совершенствования ракетного оружия оно стало завоевывать доверие и устанавливаться на крейсера взамен ствольной артиллерии. О такой замене на советских крейсерах уже говорилось.
К 1960 году в составе флота США находилось два тяжелых крейсера, частично перевооруженных – с них были сняты кормовые башни, взамен которых было установлено по 2 спаренных установки для запуска защитных управляемых ракет «Терьер». Кроме этих кораблей еще четыре тяжелых крейсера были вооружены крылатыми ракетами «Регулус». Артиллерийское вооружение эти крейсера сохранили полностью. Следующее десятилетие характеризовалось бурным развитием ракетных крейсеров. Строились новые корабли, в том числе и с атомным двигателем, и перевооружались на ракетные старые крейсера. (О ракетных крейсерах послевоенной постройки будет рассказано ниже.)
К 1970 году в составе флота США находилось, помимо вновь построенных ракетных крейсеров, 8 старых переоборудованных новыми зенитными ракетными комплексами (ЗУР) «Талос» и «Тартар», и противолодочными (ПЛУР) «Асрок». На крейсерах УРО «Олбани» артиллерийские установки были сняты (оставлено только два 127-мм орудия). Средства ПЛО усилились и за счет вертолетов. Крейсера типа «Бостон» имели по две спаренные установки ЗУР «Терьер», но сохранили носовые башни главного калибра и десять универсальных 127-мм пушек. Легкие крейсера типа «Галвестон» получили по одной спаренной установке ЗУР «Танос», установленной вместо кормовых башен, а крейсера типа «Провидене» получили по одной спаренной установке ЗУР «Терьер». С них тоже была снята часть ствольной артиллерии.
Появились крейсера УРО и в итальянском флоте: два корабля нового проекта (о них будет рассказано ниже) и одного старого типа «Гарибальди». Этот крейсер постройки 1937 года был оставлен союзниками итальянцам после выхода Италии из войны и был полностью перестроен. На нем было оставлено четыре 135-мм универсальных орудия и восемь 76-мм автоматов. Из нового вооружения он имел одну установку ЗУР «Терьер», вертолет ПЛО и четыре шахты для запуска баллистических ракет «Поларис».
На этом можно и закончить вводную часть рассказа о крейсерах.
О крейсерах, построенных после Второй мировой войны, о том, как изменилось их вооружение и энергетические установки, а также об изменении их функционального назначения будет рассказано ниже. Кроме того, будет рассказано и о кораблях, заменивших крейсера, – больших противолодочных кораблях, фрегатах и больших эсминцах.
Глава 1. Эпоха галер
Развитие авиации и авианосцев часто делало самолеты основными противниками надводных кораблей и транспортов, поэтому с началом Второй мировой войны встал вопрос ПВО. На надводных кораблях и транспортах стремительно увеличивали число зенитных пушек и автоматов. Тогда же появились и специализированные крейсера ПВО. Корабли этого класса появились только во флотах Англии и США. Английские крейсера ПВО типа «Дидо» были относительно небольшими кораблями водоизмещением около 5500 т, и поэтому слабо-бронированными – толщина палубной брони, наиболее важной части защиты кораблей ПВО, составляла всего 51 мм. Бортовая броня была также незначительна – 76 мм. Однако приличная скорость – 33 уз. и небольшие размеры делали эти корабли довольно маневренными. Впрочем, это не помешало подводным лодкам потопить три из шестнадцати кораблей, вступивших в строй. Еще один был потоплен планирующими бомбами. Количество и калибр универсальных пушек этих крейсеров был различен. Часть из них была вооружена 8—10 пушками калибром 133 мм, а часть восемью пушками 114 мм калибра. В составе флота Англии находились также старые крейсера ПВО серии «С», вооруженные 6—10 пушками калибром 102 мм. Часть крейсеров серии «D» была также перевооружена в корабли ПВО. Их универсальная артиллерия калибром 127 мм насчитывала пять стволов. Кроме универсальной артиллерии на английских крейсерах ПВО было от 8 до 18 автоматов калибром 20–40 мм и по несколько торпедных аппаратов.
В США уже в ходе войны были введены в строй две небольшие серии (по 4 корабля) крейсеров ПВО типов «Атланта» и «Окленд». Их водоизмещение было несколько больше, чем у английских крейсеров этого назначения – 6000 т, а скорость и бронирование были примерно равными. Зато вооружение было значительно более мощным. Крейсера типа «Атланта» имели по шестнадцать 127-мм универсальных пушек и свыше 20 автоматов 20–40 мм калибра (на каждом крейсере было разное число автоматов). Крейсера серии «Окленд» имели по двенадцать 127-мм и по 32 автомата. После войны в строй было введено еще три таких крейсера, а в 1947 году – еще два, но уже другого проекта (тип «Вучестер»). Водоизмещение этих крейсеров превышало 14 000 т, а вооружение состояло из двенадцати 152-мм универсальных пушек и двадцати четырех 76-мм автоматов. Эти корабли были самыми большими крейсерами ПВО с артиллерийским вооружением.
После Второй мировой войны крейсера ПВО появились еще в ряде стран. Это были бывшие английские крейсера типа «Дидо» или прошедшие перевооружение крейсера других классов или вновь построенные. Например, во французском флоте в 1955 году находилось два крейсера ПВО типа «Кольбер» водоизмещением в 8400 т, вооруженных шестнадцатью 127-мм универсальными пушками и по 20–30 автоматами калибром в 57 мм. Однако особенного распространения артиллерийские крейсера ПВО не получили, так как время пушек уже подходило к концу и им на смену пришли ракеты. В начале это были ракетные установки ПВО. Надо сказать, что ракеты ПВО пытались устанавливать на корабли и раньше, в мировую войну. Однако они оказались весьма несовершенными и не нашли широкого распространения, а после гибели линейного крейсера «Худ» стали вообще сниматься с английских кораблей. (Одной из причин гибели корабля считался взрыв этих ракет, расположенных на верхней палубе, защита которых была недостаточна.) Однако по мере совершенствования ракетного оружия оно стало завоевывать доверие и устанавливаться на крейсера взамен ствольной артиллерии. О такой замене на советских крейсерах уже говорилось.
К 1960 году в составе флота США находилось два тяжелых крейсера, частично перевооруженных – с них были сняты кормовые башни, взамен которых было установлено по 2 спаренных установки для запуска защитных управляемых ракет «Терьер». Кроме этих кораблей еще четыре тяжелых крейсера были вооружены крылатыми ракетами «Регулус». Артиллерийское вооружение эти крейсера сохранили полностью. Следующее десятилетие характеризовалось бурным развитием ракетных крейсеров. Строились новые корабли, в том числе и с атомным двигателем, и перевооружались на ракетные старые крейсера. (О ракетных крейсерах послевоенной постройки будет рассказано ниже.)
К 1970 году в составе флота США находилось, помимо вновь построенных ракетных крейсеров, 8 старых переоборудованных новыми зенитными ракетными комплексами (ЗУР) «Талос» и «Тартар», и противолодочными (ПЛУР) «Асрок». На крейсерах УРО «Олбани» артиллерийские установки были сняты (оставлено только два 127-мм орудия). Средства ПЛО усилились и за счет вертолетов. Крейсера типа «Бостон» имели по две спаренные установки ЗУР «Терьер», но сохранили носовые башни главного калибра и десять универсальных 127-мм пушек. Легкие крейсера типа «Галвестон» получили по одной спаренной установке ЗУР «Танос», установленной вместо кормовых башен, а крейсера типа «Провидене» получили по одной спаренной установке ЗУР «Терьер». С них тоже была снята часть ствольной артиллерии.
Появились крейсера УРО и в итальянском флоте: два корабля нового проекта (о них будет рассказано ниже) и одного старого типа «Гарибальди». Этот крейсер постройки 1937 года был оставлен союзниками итальянцам после выхода Италии из войны и был полностью перестроен. На нем было оставлено четыре 135-мм универсальных орудия и восемь 76-мм автоматов. Из нового вооружения он имел одну установку ЗУР «Терьер», вертолет ПЛО и четыре шахты для запуска баллистических ракет «Поларис».
На этом можно и закончить вводную часть рассказа о крейсерах.
О крейсерах, построенных после Второй мировой войны, о том, как изменилось их вооружение и энергетические установки, а также об изменении их функционального назначения будет рассказано ниже. Кроме того, будет рассказано и о кораблях, заменивших крейсера, – больших противолодочных кораблях, фрегатах и больших эсминцах.
Глава 1. Эпоха галер
Не будет большой ошибки, если скажем, что появлению крейсерских кораблей человечество обязано в первую очередь пиратам. При слове «пират» у читателя возникает образ эдакого Билли Кривые Ноги с повязкой на глазу, с деревянной ногой и попугаем на плече, грабившим всех и вся, зарывающим на одиноком острове клады и поющим неприличные песни. Есть и другой, литературный образ пирата, отчасти напоминающий капитана Блада, вернее, его прообраз – Джон (Генри) Морган или Уолтер Рейли. Формированию литературного образа пирата послужили записки Александра Оливье Эксмелина, судового врача, долгое время служившего на пиратском корабле. Эти записки и послужили основой для многих романов и кинофильмов. Однако пиратство появилось неизмеримо раньше, задолго до событий, описываемых Эксмелином. Как только появилась морская торговля, так сразу объявились и желающие поживиться за чужой счет. Для этого нужны были средства, имеются в виду корабли – достаточно быстроходные, чтобы догнать добычу или удрать от более сильного противника. Так появились пираты. Само слово «пират», по-видимому, греческого происхождения. Его использовали такие писатели, как Плутарх, и оно вошло в обиход уже в IV веке до н. э. (ранее употреблялось другое слово – «лэйстэс»). Оба этих слова можно перевести как «пытаться захватить» – суть оставалась той же самой.
Пиратство у древних народов считалось обычным занятием, вроде земледелия, во всяком случае, не менее почетным, разве что более опасным. Иногда пиратство осуждалось, иногда охранялось законом. Например, Солон уравнял в правах моряка, торговца и пирата – все они считались «мужами, промышляющими морем» – грабить не считалось дурным тоном. В те далекие времена властителями моря были не только купцы, но и пираты. Если говорить о европейском, вернее средиземноморском, пиратстве, то лучших условий, чем те, что имелись в его восточной части, особенно в Эгейском море, придумать трудно.
Множество островов и изрезанная береговая линия весьма способствовали пиратству, создавая массу удобных мест для укрытия, нападения и базирования. Для того чтобы успешно осуществлять свою деятельность, пираты, равно как и их противники, постоянно совершенствовали свои корабли. В результате было создано множество типов весельных быстроходных кораблей. В общем, с небольшими изменениями они просуществовали до XVII века н. э. Однако вернемся к истокам пиратства и проследим его путь развития и последующего упадка.
О крейсерских кораблях Египта уже упоминалось. На этих кораблях был, по-видимому, впервые установлен плетеный фальшборт, защищавший гребцов от стрел. Такими фальшбортами оборудовались как военные, так и пиратские корабли. В то время основным оружием нападения были луки и пращи, а в ближнем бою – мечи и копья.
Так продолжалось до тех пор, пока финикийцы не изобрели таран. (Интересно, что таран сохранился на боевых кораблях до начала ХХ века н. э.). В ряде источников считается, что изобретателями тарана были критяне. Этот вид оружия совершенствовался в течение длительного времени и был то надводным, то подводным в зависимости от тех задач, которые ставились перед кораблем – утопить сразу или, сцепившись, успеть его пограбить и захватить экипаж в плен. Захват рабов в те времена часто был основной целью пиратства. Финикия на долгие столетия оставалась господствующей морской державой, и это благодаря своим быстроходным кораблям. Финикийская экспансия тех времен производит впечатление. Вначале они полностью подчинили Восточное Средиземноморье, вытеснив критян. Затем наступила очередь Кипра. В XI веке до н. э. финикийцы вышли за Гибралтар. По всему побережью возникли колонии – на Мальте, испанском побережье (Гадес) и, наконец, Карфаген. К VI веку до н. э. финикийские корабли полностью господствовали в Средиземном море, а центром финикийского влияния стал Карфаген с его мощным флотом. К этому периоду относится и знаменитое путешествие Ганнона.
В то время основными конкурентами финикийцев были греки. История пиратства в Греции уходит в тьму веков. Древнегреческий историк Фукидид считает критского царя Миноса (3-е тысячелетие до н. э.) «победителем пиратов», для чего был построен специальный флот из быстроходных кораблей. В свое время и финикийцы вынуждены были защищать свое внутреннее судоходство (восточная часть Средиземного моря), создав специальный флот из быстроходных кораблей с сильным экипажем, способный противостоять пиратам из Малой Азии. Помимо флота Минос построил на Кикладах укрепления и оборудовал надежные гавани. Остров Наксос стал основным пунктом в борьбе с финикийскими пиратами. Минос стремился «истребить морских разбойников, чтобы увеличить свои доходы». Он устранял конкурентов, и главным его оружием были быстроходные корабли, имеющие надежно защищенные базы.
Древняя Греция была страной, где впервые широко применялось конвоирование торговых судов. Военные конвои снаряжались на деньги купцов и стали эффективным средством защиты от пиратов.
И было от кого защищаться. В VI веке до н. э. Поликрат, самый крупный пират в Эгейском море, владел флотом числом более, ста больших и малых быстроходных кораблей. Помимо обычного грабежа на морских коммуникациях он занимался тем, что в наше время именуется рэкетом. Чтобы обезопасить свои доходы и жизни, ему «охотно» платили, и немало. Поликрат был настолько богат, что построил дворец, считавшийся одним из чудес света. Но всему приходит конец. Персидский флот царя Кира подошел у Самосу – основному владению Поликрата. Поликрат пытается договориться с персами, но им конкурент был не нужен. Он был схвачен и распят на кресте.
Пиратский флот разгромлен. Хозяевами на Эгейском море стали персы. Наступила эпоха Греко-персидских войн, в которых не последнее место занимали и крейсерские корабли, особенно на стороне греков. Со своей стороны, персы не брезговали привлечением пиратских финикийских и других кораблей для своих операций на море. Так, пиратские эскадры были включены в состав флота Ксеркса, когда он шел на Элладу.
Пока греки и персы выясняли отношения на суше и на море, на севере Апеннинского полуострова возник новый центр пиратства – Этрурия.
Этрусские пираты стали полными хозяевами Тирренского моря. Пиратская эскадра из двенадцати триер под командованием Тимолеона опустошила берега Сицилии и угрожала Карфагену. Впрочем, они между собой смогли договориться и разделить сферы влияния. Однако этот союз был непрочным, и в 550 году до н. э. полководец Карфагена Магон основал несколько колоний на Сардинии, потеснив тем самым этрусков. Век Этрурии оказался недолгим, и главным государством в Западном Средиземноморье стал Рим. В длительных, так называемых Пунических войнах роль крейсерских кораблей несколько отошла на второй план. Теперь морские бои вели целые эскадры как с одной стороны, так и с другой. Победа в конечном итоге оказалась за Римом. Карфаген пал и был разрушен.
Но пока великие державы того времени боролись за мировое господство, пиратство расцвело пышным цветом. Его центром стала Иллирия – север Адриатического моря. Еще с древних времен острова Итака, Керкира и другие были центрами пиратства. Их быстроходные триеры запирали выход из Адриатики. Страбон пишет: «Все иллирийское побережье исключительно богато гаванями как на материке, так и на островах… Прежде оно находилось в пренебрежении… в силу дикости обитателей и их склонности к пиратству». Длительные гражданские войны в Риме на какое-то время позволили оставить иллирийских пиратов в покое. Однако с приходом к власти Суллы был наведен порядок на море. К этому времени в Адриатике существовала огромная пиратская конференция со столицей в Ризоне. Во время Римско-македонских войн пираты выступали на стороне македонцев, но в битве при Пидне потеряли весь свой флот. Правда, он скоро был восстановлен и к моменту правления Суллы обладал уже достаточной силой.
Пиратство укрепилось не только в Адриатике, но также в Киликии и в других местах. Оно стало настоящим бедствием, так как ограничило подвоз в Рим в первую очередь хлеба и других продуктов. Широко известен случай, происшедший с Юлием Цезарем в 76 году до н. э. К этому времени пираты располагали значительным флотом и, по свидетельству Плутарха, «с помощью своих бесчисленных кораблей захватили все море». Их добычей и стал один из римских кораблей, следовавших из Вифинии на Родос. Этот, в общем, незначительный эпизод так бы и канул в Лету, если бы среди его пассажиров не оказался один молодой патриций.
Его имя было Юлий Цезарь. В силу различных политических коллизий он должен был на некоторое время скрыться и выбрал для этого Родос, совмещая приятное с полезным. (На Родосе была довольно известная школа красноречия, которой руководил Аполлоний Молон, среди учеников которого числился сам Цицерон.) Цезарь и решил повысить свою квалификацию у Молона, но не доехал – по пути у острова Фармакуссы его захватили пираты. Выкуп, который назначили за его голову пираты, был велик – двадцать талантов, сумма огромная, по современным меркам – тысяч 75 долларов. Эта цена оказалась обидной для Цезаря, и он определил свою стоимость в 50 талантов. Пираты не возражали. Тридцать восемь дней Цезарь находился у них в плену, точнее в гостях, ибо обхождение с ним было пропорционально размеру выкупа. Наконец деньги были собраны, для этого Цезарь разослал всех своих (кроме трех человек) спутников. Пираты выкуп получили. На прощание Цезарь обещал их казнить и даже описал способ казни. Возвратившись в Милет, Цезарь спешно снарядил корабли и отправился за своими деньгами. Их еще не успели поделить – он застал пиратов на том же месте и выполнил свое обещание относительно способа казни. Деньги тоже вернул.
Пиратский промысел, как видно, был опасной профессией, хотя и прибыльной. Прошло около десяти лет после этого эпизода, прежде чем борьба с пиратством приобрела государственный размах. Длительная гражданская война между популярами и оптиматами привела к бурному развитию пиратства, что немедленно отразилось на жизненном уровне Рима.
Чрезвычайные полномочия для борьбы с пиратством получил Помпей, впоследствии прозванный Великим. В его полное, ничем и никем неограниченное, подчинение поступили береговая полоса в 50 миль и значительные средства, позволившие снарядить около пятисот кораблей, в основном быстроходных либурн, набрать до 120 тысяч пехоты и 5 тыс. всадников. Надо отметить, что у пиратов кораблей, людей и денег было, пожалуй, побольше. Помпей решил нанести удар по пиратам сразу во многих пунктах. Он разделили Средиземное и Черное моря на тринадцать районов, назначив в каждом полномочного наварха. Наиболее ответственный и опасный участок – побережье Малой Азии, Кипр и Финикия достались талантливому Метеллу Непоту. Скрытно, расставив свои флоты по местам, в назначенный день и час Помпей начал наступление на главные пиратские базы. Пираты были застигнуты врасплох.
Римские либурны буквально прочесали острова и бухты. Эскадра Плотия Вара перерезала пиратские коммуникации между западной и восточной частями Средиземного моря. Теренций Варрон захватил Крит, перекрыв сообщение между Эгейским и Адриатическим морями. Сам Помпей во главе шестидесяти кораблей находился в активном резерве, оказывая помощь на том участке, где она была наиболее нужна. В Западном Средиземноморье пиратов было меньше. С ними покончили менее, чем за полтора месяца. Этим Помпей обеспечил свой тыл и освободил Рим от экономической блокады. Главное, это позволило ему перебросить значительные силы на восток. Наиболее тяжелые бои, как и ожидалось, произошли у побережья Малой Азии. В этих боях пираты потеряли 1300 кораблей потопленными и 400 – взятыми.
Из 30 тыс. пиратов было убито более 20 тыс. Остальные попали в плен. Пленные были амнистированы и поселены в местах с редким населением, в основном в Киликии. Последующее десятилетие сделали мореплавание и торговлю вполне безопасными. Мероприятия против пиратов, проведенные Помпеем всего за три месяца (это при тех средствах связи и скоростях плавания!), позволили очистить моря от пиратов. Иным нынешним военным и политиканам не вредно было бы поучиться у него, как надо наводить порядок.
Однако операции (на государственном уровне) по борьбе с пиратством проводились и ранее, хотя и не в таком масштабе и не с таким успехом. Можно по этому поводу вспомнить деятельность Перикла, когда он стал во главе Морского союза греческих государств. Он первым разработал план борьбы с пиратством, создал систему обороны черноморских проливов и, по-видимому, послужил примером для Помпея. Успех, достигнутый Помпеем Великим, недолго продержался, и пятнадцать лет спустя его сын Секст Помпей после поражения при Мунде во главе тридцати пиратских кораблей начал разбойничать, и притом так успешно, что даже Цезарь не смог с ним справиться. Пиратство Помпея-младшего продолжалось и после смерти Цезаря, и только в 36 году н. э. Агриппа нанес окончательное поражение пиратскому флоту. В двух сражениях у Сицилии пиратский флот потерпел полное поражение. Против 420 римских либурн пираты выставили всего 180 кораблей и почти все потеряли, спаслось только семнадцать. Секст Помпей бежал в Малую Азию, где и был убит.
Однако весельные корабли крейсерского класса в те далекие времена входили не только в состав пиратских флотов и применялись не только в борьбе с ними. Они нашли весьма широкое применение в операциях в составе регулярных флотов в межгосударственных войнах. За времена от древнейших и до конца Римской империи их было множество. Кратко остановимся только на некоторых из них. На тех, где корабли крейсерского назначения сыграли основную роль и показали наибольшую, благодаря своей скорости и маневру, эффективность.
Первым наиболее значительным сражением флотов, в котором нашли применение и сыграли главную роль легкие весельные корабли, было известное сражение у острова Саламин во время Греко-персидской войны в V веке до н. э.
В 480 году до н. э. персидский царь Ксеркс во главе огромной армии и флота переправился из Малой Азии по мосту через Геллеспонт, построенному из кораблей, в Европу и направился вглубь греческой территории. Здесь надо отметить один незначительный, но важный, характеризующий степень подготовки персидского флота, момент. Ксеркс не рискнул обходить морем вокруг мыса Афон, а провел корабли через специально прорытый канал.
Персидский флот был огромен и состоял из 1207 триер и около 3000 транспортных и вспомогательных судов. Греки могли противопоставить этой «армаде» только 271 триеру и 9 более крупных кораблей-пентеконтер. Надо отметить, что, несмотря на столь многочисленный флот, Персия была в основном сухопутной державой. Качество подготовки моряков в ее флоте была много хуже, чем у греков.
Во главе греческого флота находились два командующих – спартанец Эврибиад и афинянин Фемистокл. Дальнейшему успеху греков способствовало то, что персидский флот попал в шторм у мыса Суний и потерял около трети своих кораблей. (Это тоже характеризует качество кораблей и подготовку экипажей персов не с лучшей стороны.) Генеральному сражению противоборствующих сторон предшествовал ряд стычек, в которых персы понесли дополнительные потери в кораблях. В одной из таких стычек персы потеряли 30 кораблей. Успеху этого боя способствовало то, что персы разделили свой флот и обходили остров Эвбея с двух сторон. На закате дня маневренные и быстроходные триеры Фемистокла стремительно атаковали персов, нанесли им потери и так же стремительно отступили. На следующий день этот маневр был повторен с тем же успехом.
Тем временем события на суше складывались не в пользу греков – персы прошли Фермопилы и устремились в Среднюю Грецию. Флот греков отступил к острову Саламин, на котором спасалось население Афин. Понимая, что от флота зависит спасение жизней сограждан, Фемистокл решил дать генеральное сражение. Оно состоялось 27 сентября 480 года до н. э. в проливе между Аттикой и Саламином.
Греки хорошо изучили пролив, его мели и рифы. Другим преимуществом были маневренность и меньшие размеры их кораблей. Фемистокл построил свои 370 триер в две линии вдоль Саламинского берега носами против ветра, который дул в глубину пролива. Легкие, мелкосидящие греческие корабли при этом держали строй и дистанцию, в то время как идущие в атаку в узостях тяжелые персидские корабли сбивались с курса и садились на камни. Тем не менее 800 персидских кораблей заблокировали греческий флот.
Утром началось само сражение. Узость пролива, мели и камни, невысокая выучка экипажей – все это тут же отразилось на результате атаки. Скученные персидские корабли больше мешали друг другу, однако численное превосходство делало свое дело, и вначале корабли их левого фланга, под командованием Ариомена, потеснили греков. Отбив натиск, греки перешли в контратаку и захватили флагманский корабль персов. Ариомен погиб, и персидские корабли отступили. Вскоре отступление превратилось в бегство. Отбросив противника, Фемистокл оказал помощь своему левому флангу, едва сдерживающему врага. С его прибытием положение изменилось, и греческие корабли перешли в наступление. Персы потерпели полное поражение и отступили в Фалернскую бухту. Они лишились 200 кораблей. Потери греков были много меньше – всего 40 триер.
Война Греции и Персии продолжалась еще 30 лет, но успех в Саламинском проливе воодушевил греков, и они уже действовали наступательно как на суше, так и на море. Относительно самого сражения можно сказать то, что Ксеркс допустил ошибку, атаковав греческий флот в условиях сложных в навигационном отношении. Мели и рифы были на стороне греков. Много веков спустя адмирал В. Я. Чичагов счастливо избежал этой ошибки в Выборгском сражении и дождался выхода шведского флота в море, где и атаковал его.
Другой особенностью этого сражения было то, что победа оказалась на стороне более легких, крейсерского типа кораблей в условиях, когда они не могли использовать свои скоростные и маневренные качества – мели и рифы были и им помехой. Впрочем, более тяжелым голландским кораблям было еще сложнее. Позже при Наварине и Синоне турецкие фрегаты, атакованные линейными кораблями в гаванях, оказывались безжалостно уничтоженными, поскольку вооружены были слабее, а уйти не могли.
Пиратство у древних народов считалось обычным занятием, вроде земледелия, во всяком случае, не менее почетным, разве что более опасным. Иногда пиратство осуждалось, иногда охранялось законом. Например, Солон уравнял в правах моряка, торговца и пирата – все они считались «мужами, промышляющими морем» – грабить не считалось дурным тоном. В те далекие времена властителями моря были не только купцы, но и пираты. Если говорить о европейском, вернее средиземноморском, пиратстве, то лучших условий, чем те, что имелись в его восточной части, особенно в Эгейском море, придумать трудно.
Множество островов и изрезанная береговая линия весьма способствовали пиратству, создавая массу удобных мест для укрытия, нападения и базирования. Для того чтобы успешно осуществлять свою деятельность, пираты, равно как и их противники, постоянно совершенствовали свои корабли. В результате было создано множество типов весельных быстроходных кораблей. В общем, с небольшими изменениями они просуществовали до XVII века н. э. Однако вернемся к истокам пиратства и проследим его путь развития и последующего упадка.
О крейсерских кораблях Египта уже упоминалось. На этих кораблях был, по-видимому, впервые установлен плетеный фальшборт, защищавший гребцов от стрел. Такими фальшбортами оборудовались как военные, так и пиратские корабли. В то время основным оружием нападения были луки и пращи, а в ближнем бою – мечи и копья.
Так продолжалось до тех пор, пока финикийцы не изобрели таран. (Интересно, что таран сохранился на боевых кораблях до начала ХХ века н. э.). В ряде источников считается, что изобретателями тарана были критяне. Этот вид оружия совершенствовался в течение длительного времени и был то надводным, то подводным в зависимости от тех задач, которые ставились перед кораблем – утопить сразу или, сцепившись, успеть его пограбить и захватить экипаж в плен. Захват рабов в те времена часто был основной целью пиратства. Финикия на долгие столетия оставалась господствующей морской державой, и это благодаря своим быстроходным кораблям. Финикийская экспансия тех времен производит впечатление. Вначале они полностью подчинили Восточное Средиземноморье, вытеснив критян. Затем наступила очередь Кипра. В XI веке до н. э. финикийцы вышли за Гибралтар. По всему побережью возникли колонии – на Мальте, испанском побережье (Гадес) и, наконец, Карфаген. К VI веку до н. э. финикийские корабли полностью господствовали в Средиземном море, а центром финикийского влияния стал Карфаген с его мощным флотом. К этому периоду относится и знаменитое путешествие Ганнона.
В то время основными конкурентами финикийцев были греки. История пиратства в Греции уходит в тьму веков. Древнегреческий историк Фукидид считает критского царя Миноса (3-е тысячелетие до н. э.) «победителем пиратов», для чего был построен специальный флот из быстроходных кораблей. В свое время и финикийцы вынуждены были защищать свое внутреннее судоходство (восточная часть Средиземного моря), создав специальный флот из быстроходных кораблей с сильным экипажем, способный противостоять пиратам из Малой Азии. Помимо флота Минос построил на Кикладах укрепления и оборудовал надежные гавани. Остров Наксос стал основным пунктом в борьбе с финикийскими пиратами. Минос стремился «истребить морских разбойников, чтобы увеличить свои доходы». Он устранял конкурентов, и главным его оружием были быстроходные корабли, имеющие надежно защищенные базы.
Древняя Греция была страной, где впервые широко применялось конвоирование торговых судов. Военные конвои снаряжались на деньги купцов и стали эффективным средством защиты от пиратов.
И было от кого защищаться. В VI веке до н. э. Поликрат, самый крупный пират в Эгейском море, владел флотом числом более, ста больших и малых быстроходных кораблей. Помимо обычного грабежа на морских коммуникациях он занимался тем, что в наше время именуется рэкетом. Чтобы обезопасить свои доходы и жизни, ему «охотно» платили, и немало. Поликрат был настолько богат, что построил дворец, считавшийся одним из чудес света. Но всему приходит конец. Персидский флот царя Кира подошел у Самосу – основному владению Поликрата. Поликрат пытается договориться с персами, но им конкурент был не нужен. Он был схвачен и распят на кресте.
Пиратский флот разгромлен. Хозяевами на Эгейском море стали персы. Наступила эпоха Греко-персидских войн, в которых не последнее место занимали и крейсерские корабли, особенно на стороне греков. Со своей стороны, персы не брезговали привлечением пиратских финикийских и других кораблей для своих операций на море. Так, пиратские эскадры были включены в состав флота Ксеркса, когда он шел на Элладу.
Пока греки и персы выясняли отношения на суше и на море, на севере Апеннинского полуострова возник новый центр пиратства – Этрурия.
Этрусские пираты стали полными хозяевами Тирренского моря. Пиратская эскадра из двенадцати триер под командованием Тимолеона опустошила берега Сицилии и угрожала Карфагену. Впрочем, они между собой смогли договориться и разделить сферы влияния. Однако этот союз был непрочным, и в 550 году до н. э. полководец Карфагена Магон основал несколько колоний на Сардинии, потеснив тем самым этрусков. Век Этрурии оказался недолгим, и главным государством в Западном Средиземноморье стал Рим. В длительных, так называемых Пунических войнах роль крейсерских кораблей несколько отошла на второй план. Теперь морские бои вели целые эскадры как с одной стороны, так и с другой. Победа в конечном итоге оказалась за Римом. Карфаген пал и был разрушен.
Но пока великие державы того времени боролись за мировое господство, пиратство расцвело пышным цветом. Его центром стала Иллирия – север Адриатического моря. Еще с древних времен острова Итака, Керкира и другие были центрами пиратства. Их быстроходные триеры запирали выход из Адриатики. Страбон пишет: «Все иллирийское побережье исключительно богато гаванями как на материке, так и на островах… Прежде оно находилось в пренебрежении… в силу дикости обитателей и их склонности к пиратству». Длительные гражданские войны в Риме на какое-то время позволили оставить иллирийских пиратов в покое. Однако с приходом к власти Суллы был наведен порядок на море. К этому времени в Адриатике существовала огромная пиратская конференция со столицей в Ризоне. Во время Римско-македонских войн пираты выступали на стороне македонцев, но в битве при Пидне потеряли весь свой флот. Правда, он скоро был восстановлен и к моменту правления Суллы обладал уже достаточной силой.
Пиратство укрепилось не только в Адриатике, но также в Киликии и в других местах. Оно стало настоящим бедствием, так как ограничило подвоз в Рим в первую очередь хлеба и других продуктов. Широко известен случай, происшедший с Юлием Цезарем в 76 году до н. э. К этому времени пираты располагали значительным флотом и, по свидетельству Плутарха, «с помощью своих бесчисленных кораблей захватили все море». Их добычей и стал один из римских кораблей, следовавших из Вифинии на Родос. Этот, в общем, незначительный эпизод так бы и канул в Лету, если бы среди его пассажиров не оказался один молодой патриций.
Его имя было Юлий Цезарь. В силу различных политических коллизий он должен был на некоторое время скрыться и выбрал для этого Родос, совмещая приятное с полезным. (На Родосе была довольно известная школа красноречия, которой руководил Аполлоний Молон, среди учеников которого числился сам Цицерон.) Цезарь и решил повысить свою квалификацию у Молона, но не доехал – по пути у острова Фармакуссы его захватили пираты. Выкуп, который назначили за его голову пираты, был велик – двадцать талантов, сумма огромная, по современным меркам – тысяч 75 долларов. Эта цена оказалась обидной для Цезаря, и он определил свою стоимость в 50 талантов. Пираты не возражали. Тридцать восемь дней Цезарь находился у них в плену, точнее в гостях, ибо обхождение с ним было пропорционально размеру выкупа. Наконец деньги были собраны, для этого Цезарь разослал всех своих (кроме трех человек) спутников. Пираты выкуп получили. На прощание Цезарь обещал их казнить и даже описал способ казни. Возвратившись в Милет, Цезарь спешно снарядил корабли и отправился за своими деньгами. Их еще не успели поделить – он застал пиратов на том же месте и выполнил свое обещание относительно способа казни. Деньги тоже вернул.
Пиратский промысел, как видно, был опасной профессией, хотя и прибыльной. Прошло около десяти лет после этого эпизода, прежде чем борьба с пиратством приобрела государственный размах. Длительная гражданская война между популярами и оптиматами привела к бурному развитию пиратства, что немедленно отразилось на жизненном уровне Рима.
Чрезвычайные полномочия для борьбы с пиратством получил Помпей, впоследствии прозванный Великим. В его полное, ничем и никем неограниченное, подчинение поступили береговая полоса в 50 миль и значительные средства, позволившие снарядить около пятисот кораблей, в основном быстроходных либурн, набрать до 120 тысяч пехоты и 5 тыс. всадников. Надо отметить, что у пиратов кораблей, людей и денег было, пожалуй, побольше. Помпей решил нанести удар по пиратам сразу во многих пунктах. Он разделили Средиземное и Черное моря на тринадцать районов, назначив в каждом полномочного наварха. Наиболее ответственный и опасный участок – побережье Малой Азии, Кипр и Финикия достались талантливому Метеллу Непоту. Скрытно, расставив свои флоты по местам, в назначенный день и час Помпей начал наступление на главные пиратские базы. Пираты были застигнуты врасплох.
Римские либурны буквально прочесали острова и бухты. Эскадра Плотия Вара перерезала пиратские коммуникации между западной и восточной частями Средиземного моря. Теренций Варрон захватил Крит, перекрыв сообщение между Эгейским и Адриатическим морями. Сам Помпей во главе шестидесяти кораблей находился в активном резерве, оказывая помощь на том участке, где она была наиболее нужна. В Западном Средиземноморье пиратов было меньше. С ними покончили менее, чем за полтора месяца. Этим Помпей обеспечил свой тыл и освободил Рим от экономической блокады. Главное, это позволило ему перебросить значительные силы на восток. Наиболее тяжелые бои, как и ожидалось, произошли у побережья Малой Азии. В этих боях пираты потеряли 1300 кораблей потопленными и 400 – взятыми.
Из 30 тыс. пиратов было убито более 20 тыс. Остальные попали в плен. Пленные были амнистированы и поселены в местах с редким населением, в основном в Киликии. Последующее десятилетие сделали мореплавание и торговлю вполне безопасными. Мероприятия против пиратов, проведенные Помпеем всего за три месяца (это при тех средствах связи и скоростях плавания!), позволили очистить моря от пиратов. Иным нынешним военным и политиканам не вредно было бы поучиться у него, как надо наводить порядок.
Однако операции (на государственном уровне) по борьбе с пиратством проводились и ранее, хотя и не в таком масштабе и не с таким успехом. Можно по этому поводу вспомнить деятельность Перикла, когда он стал во главе Морского союза греческих государств. Он первым разработал план борьбы с пиратством, создал систему обороны черноморских проливов и, по-видимому, послужил примером для Помпея. Успех, достигнутый Помпеем Великим, недолго продержался, и пятнадцать лет спустя его сын Секст Помпей после поражения при Мунде во главе тридцати пиратских кораблей начал разбойничать, и притом так успешно, что даже Цезарь не смог с ним справиться. Пиратство Помпея-младшего продолжалось и после смерти Цезаря, и только в 36 году н. э. Агриппа нанес окончательное поражение пиратскому флоту. В двух сражениях у Сицилии пиратский флот потерпел полное поражение. Против 420 римских либурн пираты выставили всего 180 кораблей и почти все потеряли, спаслось только семнадцать. Секст Помпей бежал в Малую Азию, где и был убит.
Однако весельные корабли крейсерского класса в те далекие времена входили не только в состав пиратских флотов и применялись не только в борьбе с ними. Они нашли весьма широкое применение в операциях в составе регулярных флотов в межгосударственных войнах. За времена от древнейших и до конца Римской империи их было множество. Кратко остановимся только на некоторых из них. На тех, где корабли крейсерского назначения сыграли основную роль и показали наибольшую, благодаря своей скорости и маневру, эффективность.
Первым наиболее значительным сражением флотов, в котором нашли применение и сыграли главную роль легкие весельные корабли, было известное сражение у острова Саламин во время Греко-персидской войны в V веке до н. э.
В 480 году до н. э. персидский царь Ксеркс во главе огромной армии и флота переправился из Малой Азии по мосту через Геллеспонт, построенному из кораблей, в Европу и направился вглубь греческой территории. Здесь надо отметить один незначительный, но важный, характеризующий степень подготовки персидского флота, момент. Ксеркс не рискнул обходить морем вокруг мыса Афон, а провел корабли через специально прорытый канал.
Персидский флот был огромен и состоял из 1207 триер и около 3000 транспортных и вспомогательных судов. Греки могли противопоставить этой «армаде» только 271 триеру и 9 более крупных кораблей-пентеконтер. Надо отметить, что, несмотря на столь многочисленный флот, Персия была в основном сухопутной державой. Качество подготовки моряков в ее флоте была много хуже, чем у греков.
Во главе греческого флота находились два командующих – спартанец Эврибиад и афинянин Фемистокл. Дальнейшему успеху греков способствовало то, что персидский флот попал в шторм у мыса Суний и потерял около трети своих кораблей. (Это тоже характеризует качество кораблей и подготовку экипажей персов не с лучшей стороны.) Генеральному сражению противоборствующих сторон предшествовал ряд стычек, в которых персы понесли дополнительные потери в кораблях. В одной из таких стычек персы потеряли 30 кораблей. Успеху этого боя способствовало то, что персы разделили свой флот и обходили остров Эвбея с двух сторон. На закате дня маневренные и быстроходные триеры Фемистокла стремительно атаковали персов, нанесли им потери и так же стремительно отступили. На следующий день этот маневр был повторен с тем же успехом.
Тем временем события на суше складывались не в пользу греков – персы прошли Фермопилы и устремились в Среднюю Грецию. Флот греков отступил к острову Саламин, на котором спасалось население Афин. Понимая, что от флота зависит спасение жизней сограждан, Фемистокл решил дать генеральное сражение. Оно состоялось 27 сентября 480 года до н. э. в проливе между Аттикой и Саламином.
Греки хорошо изучили пролив, его мели и рифы. Другим преимуществом были маневренность и меньшие размеры их кораблей. Фемистокл построил свои 370 триер в две линии вдоль Саламинского берега носами против ветра, который дул в глубину пролива. Легкие, мелкосидящие греческие корабли при этом держали строй и дистанцию, в то время как идущие в атаку в узостях тяжелые персидские корабли сбивались с курса и садились на камни. Тем не менее 800 персидских кораблей заблокировали греческий флот.
Утром началось само сражение. Узость пролива, мели и камни, невысокая выучка экипажей – все это тут же отразилось на результате атаки. Скученные персидские корабли больше мешали друг другу, однако численное превосходство делало свое дело, и вначале корабли их левого фланга, под командованием Ариомена, потеснили греков. Отбив натиск, греки перешли в контратаку и захватили флагманский корабль персов. Ариомен погиб, и персидские корабли отступили. Вскоре отступление превратилось в бегство. Отбросив противника, Фемистокл оказал помощь своему левому флангу, едва сдерживающему врага. С его прибытием положение изменилось, и греческие корабли перешли в наступление. Персы потерпели полное поражение и отступили в Фалернскую бухту. Они лишились 200 кораблей. Потери греков были много меньше – всего 40 триер.
Война Греции и Персии продолжалась еще 30 лет, но успех в Саламинском проливе воодушевил греков, и они уже действовали наступательно как на суше, так и на море. Относительно самого сражения можно сказать то, что Ксеркс допустил ошибку, атаковав греческий флот в условиях сложных в навигационном отношении. Мели и рифы были на стороне греков. Много веков спустя адмирал В. Я. Чичагов счастливо избежал этой ошибки в Выборгском сражении и дождался выхода шведского флота в море, где и атаковал его.
Другой особенностью этого сражения было то, что победа оказалась на стороне более легких, крейсерского типа кораблей в условиях, когда они не могли использовать свои скоростные и маневренные качества – мели и рифы были и им помехой. Впрочем, более тяжелым голландским кораблям было еще сложнее. Позже при Наварине и Синоне турецкие фрегаты, атакованные линейными кораблями в гаванях, оказывались безжалостно уничтоженными, поскольку вооружены были слабее, а уйти не могли.