Страница:
И вдвойне нехорошо, что подобная власть досталась тому, кто не мог реализовать все ее преимущества, но лишь усугублял недостатки этой формы правления. Королю о ту пору стукнуло двадцать лет, и он был нерешительный мямля и рохля. Он все время метался, не решаясь сделать тот или иной экономический или политический шаг, в результате чего ситуация стагнировала, а в обществе копились напряжения.
Революция – взрыв котла. Она случается, когда слабая власть не может взять управление кризисом на себя. Вместо того чтобы стравливать пар, проводя превентивные реформы, власть тянет до последнего, стараясь удержать в рамках привычного то, что удержанию уже не поддается. И тогда случается взрыв. Который на мгновение выносит на поверхность тех лучших людей, которые предлагали разумные решения, а затем смывает их кровавым потоком.
Королевская Франция не представляла собой единой страны – она вся была разделена «областными» таможнями. Каждый феодальчик ставил на границах своих владений вооруженных людей, который брали «пошлину» за ввоз-вывоз товара. Приехавших из богатой Англии туристов это обстоятельство чрезвычайно удивляло: дешевле привезти товар из Китая, чем провезти что-либо из Бретани в Прованс!..
Такое положение невероятно тормозило и внутреннее производство, и внутреннюю торговлю, что невероятно раздражало молодую французскую буржуазию, которая чувствовала себя дойной коровой, поскольку была лишена многих гражданских прав и обираема аристократами на каждом повороте. Не способствовали бизнесу и разные стандарты: в каждой области – свои меры длин и весов.
Чтобы порешать все эти давно назревшие вопросы, собирается Национальное собрание, которое включает в себя депутатов от духовенства, дворянства и третьего сословия – мелкой буржуазии. Ребята толкут воду в ступе, переименовываются в Учредительное собрание, объявляют, что стране необходима Конституция и выступают, выступают, выступают...
Это был этап говорения. Каждый из депутатов, не обращая внимания на сказанное другим и вне всякой связи с ним, говорил с трибуны все, что наболело, озвучивал наказы избирателей. Газеты немедленно перепечатывают самые громкие, хлесткие и скандальные речи, и те люди, которые еще вчера были никому не известны, просыпались наутро политическими лидерами.
Париж кипит. На бульварах и в кафе парижане обсуждают будущее страны. Осенью 1789 года в церкви Святого Якоба образуется стихийный клуб – постоянно действующая политтусовка, куда захаживают все будущие лидеры Франции – Дантон, Робеспьер, Лафайет, Марат, Мирабо, Талейран, Демулен. Позже, объявившись в Париже, на якобинский огонек станет захаживать и молодой офицер Наполеон Бонапарт. В революции самое главное засветиться в нужное время в нужном месте. Это позволит человеку быть замеченным и занять высокие места – сначала в руководящем кресле, потом на эшафоте.
Национальное собрание принимает знаменитую Декларацию прав человека и гражданина. Она настолько возмутительна, что король решительно отказывается подписать это безобразие! Еще бы, Декларация говорит, что люди рождаются свободными и имеют равные права от рождения. Декларация провозглашает свободу совести, свободу политических союзов (партий), свободу слова и печати. Она объявляет основным сувереном власти во Франции французский народ. Декларация гласит, что все, прямо не запрещенное законом, разрешено и «никто не может быть принужден делать то, что не предписано законами». А в создании и принятии законов, равно как и в создании налоговой системы страны, может участвовать каждый гражданин через выборных представителей. Декларация говорит, что каждый, даже бедный, если он талантлив, может занимать любой пост. И что никто не может подвергнуться наказанию или обвинению иначе, кроме как по закону. При этом человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не доказана судом. Кроме того, общество имеет право требовать у всякого должностного лица отчета о его деятельности. А собственность человека неприкосновенна.
Наконец, Декларация содержит столь любимый автором этой книги тезис: «Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование такими правами».
Великий документ, в каждой букве которого дышит современность!.. Ясно, что написали его не туповатые крестьяне и безграмотные работяги в обносках, а люди высокого полета. Впоследствии смытые красной волной революционного террора.
В общем, король был сильно против Декларации. Однако вспыхнули народные волнения, и король Декларацию подписал. Черт с вами!..
Пока ничто не предвещает худого. Самые смелые мечты депутатов – конституционная монархия. Короля объявляют главой исполнительной власти, который должен действовать не по своей прихоти, а только на основании принятых Национальным собранием законов. Ни о какой республике и речи нет. Даже оголтелый Марат в августе 1789 года убежденно пишет: «В большом государстве множественность дел требует самого быстрого их отправления... в этом случае форма правления должна быть, следовательно, монархической».
Но маховик революции уже набрал обороты и далее продолжает свое неумолимое вращение вне зависимости от чьей-то персональной воли. Возникает Парижская коммуна. Пример Парижа подхватывают другие города – там вместо муниципалитетов возникают выборные коммуны. Власть на местах окончательно переходит выборным органам. Одновременно принимается акт, по которому смертная казнь отныне будет совершаться не по-деревенски – топором, а с помощью механического устройства – гильотины. Это мгновенно и потому более гуманно.
В мае 1790 года революция делает еще одно великое дело, которое трудно переоценить: под руководством величайшего из гениев Франции Лавуазье и при участии Лагранжа на научной основе разрабатывается единая система мер и весов. За основу единицы длины впервые положена не длина от пятки до носка, а одна десятимиллионная доля парижского меридиана от Северного полюса до экватора. Система получает название метрической, завоевывает всю благодарную Европу и по сию пору используется везде в мире, кроме редких отсталых стран, куда наполеоновский штык, к сожалению, так и не дотянулся. Метрическая система была разработана по заказу наиболее просвещенной части буржуазии для облегчения торговли. Торговля есть двигатель прогресса, как ни крути!..
Издается декрет об образовании департаментов охраны памятников и произведений искусства. А в королевском дворце – Лувре – создается музей... На этом хороший этап революции заканчивается. Ревмаховик медленно выворачивает зрителям другую, не столь приглядную сторону.
Чувствуя, что ситуация мало-помалу становится неуправляемой, король Людовик решает бежать из страны к своим иностранным монархическим родственникам, чтобы поднять против революционный заразы всю феодальную Европу. Бегство не удается по чистой случайности – на почтовой станции служитель узнает короля, сидящего в карете. Его задерживают. «Зачем нам такой король?» – спрашивают народные депутаты, сгоряча берут на себя всю полноту исполнительной власти, но затем по инерции принимают уже давно подготовленную Конституцию, в которой закреплен режим монархии. Король вновь становится властным и возвращается во дворец. Ситуация странная.
И тут начинается иностранная интервенция.
То, что король до своих европейских родственников не добежал, не помешало им объединиться в антифранцузскую коалицию. Первыми в такую коалицию сгруппировались Австрия и Пруссия. Позже к ним присоединилась Россия... А всего антифранцузских коалиций было семь! Так что наполеоновские войны, двадцать лет сотрясавшие Европу, были вызваны вовсе не назойливым желанием Наполеона захватить мир, а действиями союзников, раз за разом стремившихся уничтожить революцию во Франции и возвратить на парижский престол короля. Наполеон же только защищался. Впрочем, не будем забегать вперед.
Итак, войска интервентов вторгаются во Францию. Голодные, оборванные, босые солдаты новой Франции с переменным успехом воюют против интервентов. Национальное собрание провозглашает лозунг: «Граждане! Отечество в опасности!» Аккурат к этому сроку капитан пехотных войск Руже де Лиль сочиняет «Марсельезу», которую Франция подхватывает, как новый гимн, с которым граждане готовы погибать за свободу.
В один из этих тревожных дней на трибуну взбирается Робеспьер, обвиняет в бездействии и исполнительную власть (короля), и законодательную (Нацсобрание). Максимилиан кричит, что нужно избрать новое, решительное революционное правительство – Конвент и написать новую Конституцию, не монархическую, а республиканскую! Депутаты чешут репы. Неожиданное предложение. Тогда нетерпеливый Робеспьер напрямую обращается к «чудищу облу и стозевну». Народное чудище, лая и воя, штурмует королевский дворец. Король арестован, король в тюрьме. 21 сентября 1792 года собирается Конвент, отменяет во Франции монархию и провозглашает республику.
...Король-то у Франции был. А вот где взять приличных республиканцев? И что делать с бывшим королем? Адвокат Робеспьер с трибуны Конвента предлагает казнить короля без суда и следствия. Революционный маховик сделал еще полоборота.
15 января 1793 года 387 голосами против 334 Конвент приговаривает Людовика к смертной казни. Жить незадачливому королю оставалось шесть дней. 21 января его голова была отделена от туловища и показана ликующему быдлу под крики «Да здравствует республика!» Через некоторое время вслед за мужем на эшафот взбирается и жена казненного короля – Мария-Антуанетта.
Но разве король – последний враг республики? Врагов-то куча, если присмотреться! Одни враги – внешние – наседают на юную республику извне. Другие – внутренние – сидят прямо тут, в Конвенте! Конвент состоит из двух фракций – жирондистов и якобинцев. Жирондисты – более умеренные. Их и пустили под нож. Первыми всегда режут тихих...
Так самые крутые и радикальные революционеры взяли власть. А дальше надо было как-то решать экономические проблемы разоренной страны. Хлеба нет, ни хрена нет, инфляция... Чего делать? Якобинцы, как всегда поступают социалистические отморозки, начинают бороться с ростом цен... запретом роста цен. Хлеба от этого больше не стало, зато сразу же возникли огромные очереди, а продукты питания постепенно пропали с рынка белого и переместились на рынок черный. Горожане недовольны: заморозив цены на основные продукты питания, якобинцы были вынуждены заморозить и зарплаты. Социализм торжествует! Но жрать все равно нечего.
В село устремляются продотряды с комиссарами – реквизировать хлеб у крестьян, чтобы накормить горожан. По всей стране вспыхивают крестьянские восстания. Начинается гражданская война.
Любопытный момент. Уже написана и даже сгоряча принята Конвентом новая республиканская Конституция. Но теперь сам же Конвент требует отсрочить ее ведение в действие, ибо время тяжелое: «В обстоятельствах, в которых ныне находится республика, Конституция не может быть применена... Правительство не должно считать себя связанным обязанностью соблюдать конституционные права и гарантии, его главная задача заключается в том, чтобы силой подавить врагов свободы... Надо управлять при помощи железа там, где нельзя действовать на основе справедливости».
И Конвент начинает действовать на основе несправедливости. Он принимает декрет о введении в стране «революционного порядка управления». Но Конвент – представительный орган. То есть довольно большой. А большая масса людей управлять не может. Поэтому фактически страной правит «политбюро» – Комитет общественного спасения. Главным оружием революции объявляется террор. Людей по всей стране казнят тысячами. В Париже, что ни день, в корзины падают гильотинированные головы врагов народа.
Казнят простых горожан. Казнят генералов. Казнят ученых. Арестован и казнен Лавуазье – открыватель закона сохранения массы, разработавший для революции метрическую систему. Зачитывая приговор этой гордости французской науки, председатель трибунала заявил, что «республика не нуждается в ученых». Лавуазье был обвинен «в заговоре с врагами Франции против французского народа, имевшем целью похитить у нации огромные суммы, необходимые для войны с деспотами». Английский шпион, короче.
«Палачу довольно было мгновения, чтобы отрубить эту голову, – горько воскликнул Лагранж после казни, – но будет мало столетия, чтобы создать другую такую же!»
А революция между тем продолжается. Распущена Академия наук. Арестованы и ждут казни астроном Кузен, геологи Демаре и Гаюи, астроном Кассини. Казнены математик де Саро, астроном Байи, почетный член Французской академии наук Ларошфуко. Философ Кондорсэ и математик Шамфор, не дожидаясь ареста и бредовых обвинений, кончают жизнь самоубийством.
Размах террора был таким, что вряд ли во Франции можно найти человека, родственник, сосед или знакомый которого не попал бы на плаху. Отец великого физика Ампера был казнен, а имущество семьи врага народа конфисковано. Неприятное было время.
А что же Наполеон?.. Где он?..
Глава 3
Часть II
Революция – взрыв котла. Она случается, когда слабая власть не может взять управление кризисом на себя. Вместо того чтобы стравливать пар, проводя превентивные реформы, власть тянет до последнего, стараясь удержать в рамках привычного то, что удержанию уже не поддается. И тогда случается взрыв. Который на мгновение выносит на поверхность тех лучших людей, которые предлагали разумные решения, а затем смывает их кровавым потоком.
Королевская Франция не представляла собой единой страны – она вся была разделена «областными» таможнями. Каждый феодальчик ставил на границах своих владений вооруженных людей, который брали «пошлину» за ввоз-вывоз товара. Приехавших из богатой Англии туристов это обстоятельство чрезвычайно удивляло: дешевле привезти товар из Китая, чем провезти что-либо из Бретани в Прованс!..
Такое положение невероятно тормозило и внутреннее производство, и внутреннюю торговлю, что невероятно раздражало молодую французскую буржуазию, которая чувствовала себя дойной коровой, поскольку была лишена многих гражданских прав и обираема аристократами на каждом повороте. Не способствовали бизнесу и разные стандарты: в каждой области – свои меры длин и весов.
Чтобы порешать все эти давно назревшие вопросы, собирается Национальное собрание, которое включает в себя депутатов от духовенства, дворянства и третьего сословия – мелкой буржуазии. Ребята толкут воду в ступе, переименовываются в Учредительное собрание, объявляют, что стране необходима Конституция и выступают, выступают, выступают...
Это был этап говорения. Каждый из депутатов, не обращая внимания на сказанное другим и вне всякой связи с ним, говорил с трибуны все, что наболело, озвучивал наказы избирателей. Газеты немедленно перепечатывают самые громкие, хлесткие и скандальные речи, и те люди, которые еще вчера были никому не известны, просыпались наутро политическими лидерами.
Париж кипит. На бульварах и в кафе парижане обсуждают будущее страны. Осенью 1789 года в церкви Святого Якоба образуется стихийный клуб – постоянно действующая политтусовка, куда захаживают все будущие лидеры Франции – Дантон, Робеспьер, Лафайет, Марат, Мирабо, Талейран, Демулен. Позже, объявившись в Париже, на якобинский огонек станет захаживать и молодой офицер Наполеон Бонапарт. В революции самое главное засветиться в нужное время в нужном месте. Это позволит человеку быть замеченным и занять высокие места – сначала в руководящем кресле, потом на эшафоте.
Национальное собрание принимает знаменитую Декларацию прав человека и гражданина. Она настолько возмутительна, что король решительно отказывается подписать это безобразие! Еще бы, Декларация говорит, что люди рождаются свободными и имеют равные права от рождения. Декларация провозглашает свободу совести, свободу политических союзов (партий), свободу слова и печати. Она объявляет основным сувереном власти во Франции французский народ. Декларация гласит, что все, прямо не запрещенное законом, разрешено и «никто не может быть принужден делать то, что не предписано законами». А в создании и принятии законов, равно как и в создании налоговой системы страны, может участвовать каждый гражданин через выборных представителей. Декларация говорит, что каждый, даже бедный, если он талантлив, может занимать любой пост. И что никто не может подвергнуться наказанию или обвинению иначе, кроме как по закону. При этом человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не доказана судом. Кроме того, общество имеет право требовать у всякого должностного лица отчета о его деятельности. А собственность человека неприкосновенна.
Наконец, Декларация содержит столь любимый автором этой книги тезис: «Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование такими правами».
Великий документ, в каждой букве которого дышит современность!.. Ясно, что написали его не туповатые крестьяне и безграмотные работяги в обносках, а люди высокого полета. Впоследствии смытые красной волной революционного террора.
В общем, король был сильно против Декларации. Однако вспыхнули народные волнения, и король Декларацию подписал. Черт с вами!..
Пока ничто не предвещает худого. Самые смелые мечты депутатов – конституционная монархия. Короля объявляют главой исполнительной власти, который должен действовать не по своей прихоти, а только на основании принятых Национальным собранием законов. Ни о какой республике и речи нет. Даже оголтелый Марат в августе 1789 года убежденно пишет: «В большом государстве множественность дел требует самого быстрого их отправления... в этом случае форма правления должна быть, следовательно, монархической».
Но маховик революции уже набрал обороты и далее продолжает свое неумолимое вращение вне зависимости от чьей-то персональной воли. Возникает Парижская коммуна. Пример Парижа подхватывают другие города – там вместо муниципалитетов возникают выборные коммуны. Власть на местах окончательно переходит выборным органам. Одновременно принимается акт, по которому смертная казнь отныне будет совершаться не по-деревенски – топором, а с помощью механического устройства – гильотины. Это мгновенно и потому более гуманно.
В мае 1790 года революция делает еще одно великое дело, которое трудно переоценить: под руководством величайшего из гениев Франции Лавуазье и при участии Лагранжа на научной основе разрабатывается единая система мер и весов. За основу единицы длины впервые положена не длина от пятки до носка, а одна десятимиллионная доля парижского меридиана от Северного полюса до экватора. Система получает название метрической, завоевывает всю благодарную Европу и по сию пору используется везде в мире, кроме редких отсталых стран, куда наполеоновский штык, к сожалению, так и не дотянулся. Метрическая система была разработана по заказу наиболее просвещенной части буржуазии для облегчения торговли. Торговля есть двигатель прогресса, как ни крути!..
Издается декрет об образовании департаментов охраны памятников и произведений искусства. А в королевском дворце – Лувре – создается музей... На этом хороший этап революции заканчивается. Ревмаховик медленно выворачивает зрителям другую, не столь приглядную сторону.
Чувствуя, что ситуация мало-помалу становится неуправляемой, король Людовик решает бежать из страны к своим иностранным монархическим родственникам, чтобы поднять против революционный заразы всю феодальную Европу. Бегство не удается по чистой случайности – на почтовой станции служитель узнает короля, сидящего в карете. Его задерживают. «Зачем нам такой король?» – спрашивают народные депутаты, сгоряча берут на себя всю полноту исполнительной власти, но затем по инерции принимают уже давно подготовленную Конституцию, в которой закреплен режим монархии. Король вновь становится властным и возвращается во дворец. Ситуация странная.
И тут начинается иностранная интервенция.
То, что король до своих европейских родственников не добежал, не помешало им объединиться в антифранцузскую коалицию. Первыми в такую коалицию сгруппировались Австрия и Пруссия. Позже к ним присоединилась Россия... А всего антифранцузских коалиций было семь! Так что наполеоновские войны, двадцать лет сотрясавшие Европу, были вызваны вовсе не назойливым желанием Наполеона захватить мир, а действиями союзников, раз за разом стремившихся уничтожить революцию во Франции и возвратить на парижский престол короля. Наполеон же только защищался. Впрочем, не будем забегать вперед.
Итак, войска интервентов вторгаются во Францию. Голодные, оборванные, босые солдаты новой Франции с переменным успехом воюют против интервентов. Национальное собрание провозглашает лозунг: «Граждане! Отечество в опасности!» Аккурат к этому сроку капитан пехотных войск Руже де Лиль сочиняет «Марсельезу», которую Франция подхватывает, как новый гимн, с которым граждане готовы погибать за свободу.
В один из этих тревожных дней на трибуну взбирается Робеспьер, обвиняет в бездействии и исполнительную власть (короля), и законодательную (Нацсобрание). Максимилиан кричит, что нужно избрать новое, решительное революционное правительство – Конвент и написать новую Конституцию, не монархическую, а республиканскую! Депутаты чешут репы. Неожиданное предложение. Тогда нетерпеливый Робеспьер напрямую обращается к «чудищу облу и стозевну». Народное чудище, лая и воя, штурмует королевский дворец. Король арестован, король в тюрьме. 21 сентября 1792 года собирается Конвент, отменяет во Франции монархию и провозглашает республику.
...Король-то у Франции был. А вот где взять приличных республиканцев? И что делать с бывшим королем? Адвокат Робеспьер с трибуны Конвента предлагает казнить короля без суда и следствия. Революционный маховик сделал еще полоборота.
15 января 1793 года 387 голосами против 334 Конвент приговаривает Людовика к смертной казни. Жить незадачливому королю оставалось шесть дней. 21 января его голова была отделена от туловища и показана ликующему быдлу под крики «Да здравствует республика!» Через некоторое время вслед за мужем на эшафот взбирается и жена казненного короля – Мария-Антуанетта.
Но разве король – последний враг республики? Врагов-то куча, если присмотреться! Одни враги – внешние – наседают на юную республику извне. Другие – внутренние – сидят прямо тут, в Конвенте! Конвент состоит из двух фракций – жирондистов и якобинцев. Жирондисты – более умеренные. Их и пустили под нож. Первыми всегда режут тихих...
Так самые крутые и радикальные революционеры взяли власть. А дальше надо было как-то решать экономические проблемы разоренной страны. Хлеба нет, ни хрена нет, инфляция... Чего делать? Якобинцы, как всегда поступают социалистические отморозки, начинают бороться с ростом цен... запретом роста цен. Хлеба от этого больше не стало, зато сразу же возникли огромные очереди, а продукты питания постепенно пропали с рынка белого и переместились на рынок черный. Горожане недовольны: заморозив цены на основные продукты питания, якобинцы были вынуждены заморозить и зарплаты. Социализм торжествует! Но жрать все равно нечего.
В село устремляются продотряды с комиссарами – реквизировать хлеб у крестьян, чтобы накормить горожан. По всей стране вспыхивают крестьянские восстания. Начинается гражданская война.
Любопытный момент. Уже написана и даже сгоряча принята Конвентом новая республиканская Конституция. Но теперь сам же Конвент требует отсрочить ее ведение в действие, ибо время тяжелое: «В обстоятельствах, в которых ныне находится республика, Конституция не может быть применена... Правительство не должно считать себя связанным обязанностью соблюдать конституционные права и гарантии, его главная задача заключается в том, чтобы силой подавить врагов свободы... Надо управлять при помощи железа там, где нельзя действовать на основе справедливости».
И Конвент начинает действовать на основе несправедливости. Он принимает декрет о введении в стране «революционного порядка управления». Но Конвент – представительный орган. То есть довольно большой. А большая масса людей управлять не может. Поэтому фактически страной правит «политбюро» – Комитет общественного спасения. Главным оружием революции объявляется террор. Людей по всей стране казнят тысячами. В Париже, что ни день, в корзины падают гильотинированные головы врагов народа.
Казнят простых горожан. Казнят генералов. Казнят ученых. Арестован и казнен Лавуазье – открыватель закона сохранения массы, разработавший для революции метрическую систему. Зачитывая приговор этой гордости французской науки, председатель трибунала заявил, что «республика не нуждается в ученых». Лавуазье был обвинен «в заговоре с врагами Франции против французского народа, имевшем целью похитить у нации огромные суммы, необходимые для войны с деспотами». Английский шпион, короче.
«Палачу довольно было мгновения, чтобы отрубить эту голову, – горько воскликнул Лагранж после казни, – но будет мало столетия, чтобы создать другую такую же!»
А революция между тем продолжается. Распущена Академия наук. Арестованы и ждут казни астроном Кузен, геологи Демаре и Гаюи, астроном Кассини. Казнены математик де Саро, астроном Байи, почетный член Французской академии наук Ларошфуко. Философ Кондорсэ и математик Шамфор, не дожидаясь ареста и бредовых обвинений, кончают жизнь самоубийством.
Размах террора был таким, что вряд ли во Франции можно найти человека, родственник, сосед или знакомый которого не попал бы на плаху. Отец великого физика Ампера был казнен, а имущество семьи врага народа конфисковано. Неприятное было время.
А что же Наполеон?.. Где он?..
Глава 3
НА ЮГЕ
Он служит. Он в провинции. Он еще не знает, что трон, который шатается в Париже, освобождается для него. Он чертовски беден, чертовски начитан и ужасно предан своей семье. Он настроен революционно, как и вся французская интеллигенция. И он очень не любит быдла. Этим он в лучшую сторону отличался от российских большевиков.
В год начала революции – 1789-й – полк молодого артиллерийского офицера отправляют в городок Соре с целью поддержания там порядка ввиду столичных волнений. И Наполеон не подводит. Даром что ему всего двадцать лет, на короля-рохлю, которому он служит, Бонапарт совершенно не похож! Он решительно успокаивает горожан: «Пусть порядочные люди спокойно идут домой, я буду стрелять только в шпану».
Наполеон терпеть не может малограмотный плебс. Все-таки обильное чтение сильно облагораживает.
Он слишком хорошо знал цену простонародью и потому не мог не относиться к черни с презрением, как всякий грамотный и порядочный человек. Когда позже парижская толпа боготворила его и с восторгом выкрикивала его имя, Наполеон сказал: «Сейчас они орут от восторга, но точно также будут орать и бежать за мной по улице, когда меня поведут на эшафот. Любовь толпы переменчива и недорогого стоит».
В 1792 году, оказавшись в Париже и живо интересуясь происходящими там событиями, захаживая в якобинский клуб, Наполеон еще раз подтвердил свое неизменное отношение к тупой голытьбе. Со своим приятелем Бурьеном, с которым он учился в военной школе, молодой офицер увидел движение народной массы к королевскому дворцу Тюильри. Это была демонстрация, которая шла выразить королю очередное «фи». Оглядев толпу, Наполеон сказал Бурьену:
– Давай-ка пойдем за этими ублюдками и посмотрим.
Они вместе с толпой прошли к дворцу и стали свидетелями того, как перепуганный король, увидев грандиозное шествие, вышел на балкон и, чтобы задобрить толпу, надел красный фригийский колпак, символизировавший революцию.
Это произвело на Наполеона глубочайшее впечатление. Целый день потом он только и твердил в адрес короля:
– Ну и придурок! Как можно было подпускать эту гнусную чернь к дворцу?!. Снес бы 500–600 человек пушками, а остальные сами разбежались бы!..
...Чуть позже этот великолепный рецепт Наполеон блистательно применит.
Его жизнь в Париже была так же бедна, как на юге Франции. Собственно говоря, в Париж он приехал за новым назначением и проводил время в ожидании и в нищете. Пытаясь выбраться из нужды, Наполеон с Бурьеном пускаются в беспочвенные фантазии. Они решают поправить свое финансовое положение, сняв несколько домов на этапе строительства, а потом отдавая их в субаренду. И даже идут зачем-то договариваться к хозяевам стройки, но им ломят такую цену, что несостоявшиеся горе-бизнесмены уходят несолоно хлебавши. И зачем приходили? Ведь у них не было денег даже на обед! В этот день Наполеон заложил свои часы.
Какая-то неизбывная, тоскливая, беспросветная бедность преследовала его всю первую часть жизни. Но самым парадоксальным образом она не изуродовала его психику, а лишь закалила и облагородила характер. Наверное, это происходило из-за того, что Наполеон умудрялся тащить на своем горбу все свое многочисленное семейство. И потому не озлобился и не ожесточился.
Закалка шла с самого детства, с девяти лет, когда отец отвез его в бриеннскую школу. Позже, на пике своего могущества Наполеон вспоминал: «В Бриенне я был самым бедным из моих товарищей; у них бывали карманные деньги, у меня же их не было никогда. Но я был горд, и я делал все возможное, чтобы этого никто не замечал. Из-за этого я не умел ни веселиться, ни смеяться. И поэтому не был никем любим...»
Не стал он богаче и когда учился в парижской Военной школе. В то время как прочие малолетние барчуки сорили деньгами и делали долги, Наполеон скрипел зубами и читал, читал, читал. Однажды приятель, заметив, что карманы Наполеона вечно пусты, предложил ему денег в долг. Наполеон густо покраснел и сказал: «У моей матери и так слишком большое бремя, которое я не должен увеличивать расходами. Особенно если они пойдут на пустые развлечения». Это был подвиг со стороны мальчишки, согласитесь.
Наконец парижское ожидание заканчивается. Наполеон получает новое назначение – артиллерийским капитаном на Корсику. Осенью 1792 года он прибывает в Аяччо. Вся семья в сборе. Улыбки, смех. А вечером, уложив детей спать, мать Наполеона Летиция рассказывает сыну, как трудно они жили все эти годы на присылаемые им небольшие деньги, плачет и говорит, что никакого будущего у них нет. У Наполеона сжимается сердце, и он начинает утешать мать, стараясь выдавить на лице улыбку. Он делится очередными фантастическими планами, рассказывает, как он поедет в Индию: «Через несколько лет я вернусь оттуда богатым набобом и привезу хорошее приданое для сестер!»
А между тем ситуация на Корсике становится все напряженнее и напряженнее. Сепаратисты поднимают головы. Наполеон лично знает их лидера Паоли (это друг его покойного отца) и расходится с ним в главном. Паоли считает, что, пока во Франции творится бардак, самый удобный момент подорвать когти и провозгласить независимость. Наполеон говорит, что революция во Франции, напротив, открывает блистательные возможности и для Корсики. Которой, чтобы процветать, совершенно не обязательно отделяться от великой Франции! К чему? Интеграция лучше, чем дезинтеграция! Вон во Франции отменяют внутренние таможни, раскрепощают личность, говорят о вводе единой системы мер и весов, вводят Конституцию... Зачем отделяться от передового?..
Но Паоли уперт и неумолим: только независимость! Они ссорятся, и в конце концов лидер сепаратистов отдает приказ арестовать Наполеона, сына своего старого друга. И объявляет всю семью Бонапартов врагами корсиканского народа. Наполеон понимает, что ему надо спасать близких. Он вывозит семью на случайном корабле в Марсель. Сразу после этого их дом в Аяччо грабит и поджигает корсиканская толпа. А сепаратист Паоли, стремясь убежать от Франции, падает в объятия Англии. И вскоре остров оказывается оккупированным англичанами.
(Любопытна дальнейшая судьба «обокраденного Шпака» – Паоли. Англичане, которые никогда особой порядочностью по отношению к туземцам не отличались, назначили вице-королем Корсики не Паоли, а некоего Жильбера Эллио, шотландца. Просто потому, что он был единственным человеком при английском дворе, кто знал итальянский язык, на котором говорили корсиканцы. А Паоли, чтоб не мешался под ногами, вывезли в Англию, где он и умер вдали от любимой родины. И лишь через несколько лет Франция отобрала Корсику у англичан.)
Наполеон, приплыв на юг Франции, написал местным революционным властям заяву, что его семья – беженцы, и попросил помощи. Помощь была предоставлена: братья Наполеона Жозеф, Луи и Люсьен получили небольшие должности в военной администрации, а Наполеон произведен в капитаны.
Идет тревожный 1793 год. Пока в Париже рубят головы, на юге Франции творятся иные дела. В Тулоне вспыхивает контрреволюционный мятеж, тулонцы открывают ворота города для англичан, и над городом начинает развеваться белый флаг роялистов, то есть сторонников короля. Французская армия под руководством революционного генерала Карто собирается отбить у мятежников Тулон. Вот туда-то и попадает артиллерийский капитан Наполеон.
Генерал Карто – лопух, типичный революционный выдвиженец. Поэтому осада города безуспешно длится несколько месяцев. Прибывший на место службы Наполеон опытным глазом артиллериста сразу примечает и исправляет несколько грубых ошибок в расположении артиллерии. Он просит показать ему план города. План разворачивают на столе. Едва бросив взгляд на этот план, Наполеон сразу тыкает пальцем в один из редутов и лаконично бросает:
– Тулон – здесь.
Ничего не поняв, генерал Карто высмеивает Бонапарта:
– Ха-ха, кажется, наш «капитан Пушка» не силен в географии!
Понимая, что он окружен полными идиотами, Наполеон отзывает в сторону революционного комиссара, присланного из Парижа приглядывать за офицерьём, и говорит:
– Слушайте, если мне никто не будет мешать, я возьму город.
– Да кто вы такой вообще?
– Я здесь единственный человек, кто хоть что-то понимает в военном деле! Вы спросите у Карто, каков его план взятия города, и увидите, что никакого плана просто нет!
Комиссар подошел к Карто и потребовал план действий.
– План? – воскликнул Карто. – Да я его за три минуты сделаю! И действительно сделал. Он сел за стол и написал «план»:
«Артиллерия будет обстреливать город три дня, а потом мы его атакуем тремя колоннами и возьмем! Карто».
Комиссар молча сложил эту записку и отправил ее в Париж. Там прочли, крякнули, и Карто немедленно отстранили от дел. Вместо него был назначен генерал Дюгомье и присланы еще несколько комиссаров.
Пока новый командующий не приехал, Наполеон делал то, что считал нужным, и с ним никто не спорил. Поэтому прибывший Дюгомье обнаружил расставленную Наполеоном артиллерию и полную готовность к штурму. Парижские комиссары хотели было переставить пушки, но подскакавший Наполеон немедленно прогнал их, заявив, что их дело – болтать с трибуны, а его – расставлять артиллерию. И что он отвечает за свою расстановку головой.
16 декабря наполеоновская артиллерия начала артподготовку, 17 декабря точка, указанная Наполеоном на плане города, была взята. Тулон еще не был в руках наступавших, но раненый штыком в бедро Бонапарт подошел к раненому в колено генералу Дюгомье и улыбнулся:
– Идите отдыхать, генерал. Дело сделано. Мы только что взяли Тулон. Послезавтра будем в нем ночевать.
Так оно и случилось. 18-го числа были взяты форты Эгийет и Баланье, а 19-го республиканская армия вошла в город.
Для всех была ясна роль маленького худенького капитана во взятии Тулона. По счастью, среди представителей Конвента, наблюдавших за штурмом, был Огюстен Робеспьер. Он отписал брату в столицу восторженный отзыв о молодом талантливом офицере-артиллеристе. И Наполеона тут же произвели в генералы. Было ему тогда 24 года, а на вид никто не дал бы и двадцати.
Это была его первая победа. Потом, как справедливо отмечают историки, за 22 года своего триумфального правления Наполеон дал больше сражений, чем Македонский, Суворов, Ганнибал и Цезарь вместе взятые. В этих сражениях участвовало больше народу, чем в войнах перечисленных полководцев. И почти все битвы Наполеон выиграл. Но началось все с Тулона.
После взятия Тулона Огюстен Робеспьер предложил Наполеону поехать вместе с ним в Париж и стать начальником парижского гарнизона. Заманчивое предложение! Которое Наполеон почему-то отверг и остался служить на юге Франции, в Ницце. Историки соглашаются, что в итоге это спасло ему жизнь во время чисток... Но почему он отказался?
Наполеон сам объяснял это следующим образом: он не хотел служить Максимилиану Робеспьеру. Он знал, что творится в Париже. Признавая, что младший Робеспьер – Огюстен – честный человек, Наполеон вместе с тем отдавал себе отчет, что служить придется его кровавому брату.
«Мне поддерживать этого человека? Нет, никогда!» – воскликнул Наполеон, объясняя брату Люсьену свое решение не ехать в Париж.
Отказ от поездки не спас Наполеона от ареста. Но спас от смерти. В пропахшем кровью Париже, где якобинцы во главе с Максимилианом Робеспьером были наконец арестованы и скоропостижно казнены, а вместе с главарями голов лишились все их приспешники, Наполеон бы не уцелел. Но в провинции его, продержав полмесяца в антибском каземате, выпустили. Внимательно изучив все наполеоновские бумаги, в них не нашли никакой крамолы, и дверь камеры перед длинноволосым генералом распахнулась не на эшафот, а на свободу.
Но свобода эта оказалась горькой.
В год начала революции – 1789-й – полк молодого артиллерийского офицера отправляют в городок Соре с целью поддержания там порядка ввиду столичных волнений. И Наполеон не подводит. Даром что ему всего двадцать лет, на короля-рохлю, которому он служит, Бонапарт совершенно не похож! Он решительно успокаивает горожан: «Пусть порядочные люди спокойно идут домой, я буду стрелять только в шпану».
Наполеон терпеть не может малограмотный плебс. Все-таки обильное чтение сильно облагораживает.
Он слишком хорошо знал цену простонародью и потому не мог не относиться к черни с презрением, как всякий грамотный и порядочный человек. Когда позже парижская толпа боготворила его и с восторгом выкрикивала его имя, Наполеон сказал: «Сейчас они орут от восторга, но точно также будут орать и бежать за мной по улице, когда меня поведут на эшафот. Любовь толпы переменчива и недорогого стоит».
В 1792 году, оказавшись в Париже и живо интересуясь происходящими там событиями, захаживая в якобинский клуб, Наполеон еще раз подтвердил свое неизменное отношение к тупой голытьбе. Со своим приятелем Бурьеном, с которым он учился в военной школе, молодой офицер увидел движение народной массы к королевскому дворцу Тюильри. Это была демонстрация, которая шла выразить королю очередное «фи». Оглядев толпу, Наполеон сказал Бурьену:
– Давай-ка пойдем за этими ублюдками и посмотрим.
Они вместе с толпой прошли к дворцу и стали свидетелями того, как перепуганный король, увидев грандиозное шествие, вышел на балкон и, чтобы задобрить толпу, надел красный фригийский колпак, символизировавший революцию.
Это произвело на Наполеона глубочайшее впечатление. Целый день потом он только и твердил в адрес короля:
– Ну и придурок! Как можно было подпускать эту гнусную чернь к дворцу?!. Снес бы 500–600 человек пушками, а остальные сами разбежались бы!..
...Чуть позже этот великолепный рецепт Наполеон блистательно применит.
Его жизнь в Париже была так же бедна, как на юге Франции. Собственно говоря, в Париж он приехал за новым назначением и проводил время в ожидании и в нищете. Пытаясь выбраться из нужды, Наполеон с Бурьеном пускаются в беспочвенные фантазии. Они решают поправить свое финансовое положение, сняв несколько домов на этапе строительства, а потом отдавая их в субаренду. И даже идут зачем-то договариваться к хозяевам стройки, но им ломят такую цену, что несостоявшиеся горе-бизнесмены уходят несолоно хлебавши. И зачем приходили? Ведь у них не было денег даже на обед! В этот день Наполеон заложил свои часы.
Какая-то неизбывная, тоскливая, беспросветная бедность преследовала его всю первую часть жизни. Но самым парадоксальным образом она не изуродовала его психику, а лишь закалила и облагородила характер. Наверное, это происходило из-за того, что Наполеон умудрялся тащить на своем горбу все свое многочисленное семейство. И потому не озлобился и не ожесточился.
Закалка шла с самого детства, с девяти лет, когда отец отвез его в бриеннскую школу. Позже, на пике своего могущества Наполеон вспоминал: «В Бриенне я был самым бедным из моих товарищей; у них бывали карманные деньги, у меня же их не было никогда. Но я был горд, и я делал все возможное, чтобы этого никто не замечал. Из-за этого я не умел ни веселиться, ни смеяться. И поэтому не был никем любим...»
Не стал он богаче и когда учился в парижской Военной школе. В то время как прочие малолетние барчуки сорили деньгами и делали долги, Наполеон скрипел зубами и читал, читал, читал. Однажды приятель, заметив, что карманы Наполеона вечно пусты, предложил ему денег в долг. Наполеон густо покраснел и сказал: «У моей матери и так слишком большое бремя, которое я не должен увеличивать расходами. Особенно если они пойдут на пустые развлечения». Это был подвиг со стороны мальчишки, согласитесь.
Наконец парижское ожидание заканчивается. Наполеон получает новое назначение – артиллерийским капитаном на Корсику. Осенью 1792 года он прибывает в Аяччо. Вся семья в сборе. Улыбки, смех. А вечером, уложив детей спать, мать Наполеона Летиция рассказывает сыну, как трудно они жили все эти годы на присылаемые им небольшие деньги, плачет и говорит, что никакого будущего у них нет. У Наполеона сжимается сердце, и он начинает утешать мать, стараясь выдавить на лице улыбку. Он делится очередными фантастическими планами, рассказывает, как он поедет в Индию: «Через несколько лет я вернусь оттуда богатым набобом и привезу хорошее приданое для сестер!»
А между тем ситуация на Корсике становится все напряженнее и напряженнее. Сепаратисты поднимают головы. Наполеон лично знает их лидера Паоли (это друг его покойного отца) и расходится с ним в главном. Паоли считает, что, пока во Франции творится бардак, самый удобный момент подорвать когти и провозгласить независимость. Наполеон говорит, что революция во Франции, напротив, открывает блистательные возможности и для Корсики. Которой, чтобы процветать, совершенно не обязательно отделяться от великой Франции! К чему? Интеграция лучше, чем дезинтеграция! Вон во Франции отменяют внутренние таможни, раскрепощают личность, говорят о вводе единой системы мер и весов, вводят Конституцию... Зачем отделяться от передового?..
Но Паоли уперт и неумолим: только независимость! Они ссорятся, и в конце концов лидер сепаратистов отдает приказ арестовать Наполеона, сына своего старого друга. И объявляет всю семью Бонапартов врагами корсиканского народа. Наполеон понимает, что ему надо спасать близких. Он вывозит семью на случайном корабле в Марсель. Сразу после этого их дом в Аяччо грабит и поджигает корсиканская толпа. А сепаратист Паоли, стремясь убежать от Франции, падает в объятия Англии. И вскоре остров оказывается оккупированным англичанами.
(Любопытна дальнейшая судьба «обокраденного Шпака» – Паоли. Англичане, которые никогда особой порядочностью по отношению к туземцам не отличались, назначили вице-королем Корсики не Паоли, а некоего Жильбера Эллио, шотландца. Просто потому, что он был единственным человеком при английском дворе, кто знал итальянский язык, на котором говорили корсиканцы. А Паоли, чтоб не мешался под ногами, вывезли в Англию, где он и умер вдали от любимой родины. И лишь через несколько лет Франция отобрала Корсику у англичан.)
Наполеон, приплыв на юг Франции, написал местным революционным властям заяву, что его семья – беженцы, и попросил помощи. Помощь была предоставлена: братья Наполеона Жозеф, Луи и Люсьен получили небольшие должности в военной администрации, а Наполеон произведен в капитаны.
Идет тревожный 1793 год. Пока в Париже рубят головы, на юге Франции творятся иные дела. В Тулоне вспыхивает контрреволюционный мятеж, тулонцы открывают ворота города для англичан, и над городом начинает развеваться белый флаг роялистов, то есть сторонников короля. Французская армия под руководством революционного генерала Карто собирается отбить у мятежников Тулон. Вот туда-то и попадает артиллерийский капитан Наполеон.
Генерал Карто – лопух, типичный революционный выдвиженец. Поэтому осада города безуспешно длится несколько месяцев. Прибывший на место службы Наполеон опытным глазом артиллериста сразу примечает и исправляет несколько грубых ошибок в расположении артиллерии. Он просит показать ему план города. План разворачивают на столе. Едва бросив взгляд на этот план, Наполеон сразу тыкает пальцем в один из редутов и лаконично бросает:
– Тулон – здесь.
Ничего не поняв, генерал Карто высмеивает Бонапарта:
– Ха-ха, кажется, наш «капитан Пушка» не силен в географии!
Понимая, что он окружен полными идиотами, Наполеон отзывает в сторону революционного комиссара, присланного из Парижа приглядывать за офицерьём, и говорит:
– Слушайте, если мне никто не будет мешать, я возьму город.
– Да кто вы такой вообще?
– Я здесь единственный человек, кто хоть что-то понимает в военном деле! Вы спросите у Карто, каков его план взятия города, и увидите, что никакого плана просто нет!
Комиссар подошел к Карто и потребовал план действий.
– План? – воскликнул Карто. – Да я его за три минуты сделаю! И действительно сделал. Он сел за стол и написал «план»:
«Артиллерия будет обстреливать город три дня, а потом мы его атакуем тремя колоннами и возьмем! Карто».
Комиссар молча сложил эту записку и отправил ее в Париж. Там прочли, крякнули, и Карто немедленно отстранили от дел. Вместо него был назначен генерал Дюгомье и присланы еще несколько комиссаров.
Пока новый командующий не приехал, Наполеон делал то, что считал нужным, и с ним никто не спорил. Поэтому прибывший Дюгомье обнаружил расставленную Наполеоном артиллерию и полную готовность к штурму. Парижские комиссары хотели было переставить пушки, но подскакавший Наполеон немедленно прогнал их, заявив, что их дело – болтать с трибуны, а его – расставлять артиллерию. И что он отвечает за свою расстановку головой.
16 декабря наполеоновская артиллерия начала артподготовку, 17 декабря точка, указанная Наполеоном на плане города, была взята. Тулон еще не был в руках наступавших, но раненый штыком в бедро Бонапарт подошел к раненому в колено генералу Дюгомье и улыбнулся:
– Идите отдыхать, генерал. Дело сделано. Мы только что взяли Тулон. Послезавтра будем в нем ночевать.
Так оно и случилось. 18-го числа были взяты форты Эгийет и Баланье, а 19-го республиканская армия вошла в город.
Для всех была ясна роль маленького худенького капитана во взятии Тулона. По счастью, среди представителей Конвента, наблюдавших за штурмом, был Огюстен Робеспьер. Он отписал брату в столицу восторженный отзыв о молодом талантливом офицере-артиллеристе. И Наполеона тут же произвели в генералы. Было ему тогда 24 года, а на вид никто не дал бы и двадцати.
Это была его первая победа. Потом, как справедливо отмечают историки, за 22 года своего триумфального правления Наполеон дал больше сражений, чем Македонский, Суворов, Ганнибал и Цезарь вместе взятые. В этих сражениях участвовало больше народу, чем в войнах перечисленных полководцев. И почти все битвы Наполеон выиграл. Но началось все с Тулона.
После взятия Тулона Огюстен Робеспьер предложил Наполеону поехать вместе с ним в Париж и стать начальником парижского гарнизона. Заманчивое предложение! Которое Наполеон почему-то отверг и остался служить на юге Франции, в Ницце. Историки соглашаются, что в итоге это спасло ему жизнь во время чисток... Но почему он отказался?
Наполеон сам объяснял это следующим образом: он не хотел служить Максимилиану Робеспьеру. Он знал, что творится в Париже. Признавая, что младший Робеспьер – Огюстен – честный человек, Наполеон вместе с тем отдавал себе отчет, что служить придется его кровавому брату.
«Мне поддерживать этого человека? Нет, никогда!» – воскликнул Наполеон, объясняя брату Люсьену свое решение не ехать в Париж.
Отказ от поездки не спас Наполеона от ареста. Но спас от смерти. В пропахшем кровью Париже, где якобинцы во главе с Максимилианом Робеспьером были наконец арестованы и скоропостижно казнены, а вместе с главарями голов лишились все их приспешники, Наполеон бы не уцелел. Но в провинции его, продержав полмесяца в антибском каземате, выпустили. Внимательно изучив все наполеоновские бумаги, в них не нашли никакой крамолы, и дверь камеры перед длинноволосым генералом распахнулась не на эшафот, а на свободу.
Но свобода эта оказалась горькой.
Часть II
ВЫШЕ УРОВНЯ ВЕКА
Сегодня я – Наполеон!