Страница:
В квартире жили пожилая женщина, пожилой мужчина и периодически приходящий к ним внук… Квартира к моменту нашего прибытия была вся разгромлена – разбитая люстра, сломанная мебель, разбитая посуда, раковина в ванной расколота. И даже вот эти вот чугунные треугольники, которые раковину к стене крепят, напополам переломаны. Нам хозяева рассказали, что в этой квартире однажды вдруг заработала стиральная машина, не включенная в сеть. Я сам этого не видел, врать не буду. Я зато видел другое: самовозгорание полотенца. Причем, оно было сыроватое, висело на трубе. А потом – раз, загорелось.
Еще что я видел… Перемещения предметов, например. Мы проводили эксперименты. Хозяева и вся наша исследовательская группа – все вместе закрывались в одной из комнат. Больше в квартире никого не было. Через некоторое время, когда мы выходили, видели, что в коридоре на тумбочке стоят банки, которые до этого находились в холодильнике.
Видел летающие предметы. Предмет неожиданно появлялся в поле зрения и плюхался рядом с человеком. Помню, я сидел один в пустой кухне, положил свой фотоаппарат на стол. Диспозиция такая: передо мной стол, на столе фотоаппарат, справа окно, слева дверь в кухню. Сижу, пью чай, смотрю в проход на кухню. Чай допил, думаю: нужно поснимать. Хвать – нет фотоаппарата! Что такое? Упал что ли? Посмотрел под столом – нету. Огляделся – нету. Выхожу к ребятам, говорю: у меня фотоаппарат пропал. «Что значит пропал? Не может быть!» Потом мы нашли этот фотоаппарат в бельевом шкафу в большой комнате.
Еще пример. Снова сидим на кухне с парнем. В коридоре нет никого. Открыто окно, форточка. Вдруг что-то мелькнуло. Я смотрю – между двойных рам что-то вдруг материализовалось и грохнулось. Это был патрон, в который обычно электрические пробки вкручивают. Причем если бы его кто-то кинул из коридора, он бы просто в форточку вылетел, а не упал вертикально вниз между стекол.
Потом, когда я шел по коридору, откуда-то с потолка на меня вдруг упал пузырек с нашатырным спиртом. Предметы летали, постоянно что-то падало… Банки очень интересно летали. Сидим в большой комнате, вдруг летит какой-то предмет. Например, банка. И хозяин говорит, что она стояла в холодильнике. А между холодильником и большой комнатой еще маленькая комната, закрытые двери, в том числе и дверь холодильника… Такое ощущение, что предмет телепортировался, преодолел все стенки, материализовался и ударился.
У одного нашего сотрудника дипломат вылетел в окно. Выбросило его! Там из окон периодически разные предметы выбрасывало. Дипломат упал, развалился, вылетело содержимое.
Тогда мы начали полтергейсту записки оставлять. Он нам отвечал на вопросы. Мы спрашивали, как его зовут, что он тут делает, мужчина он или женщина… Ответы были путаными, малосвязными. Общей картины по ним невозможно было выстроить. Мы вырезали из бумаги детские буквы, типа азбуки, чтобы он нам слова складывал. Иногда у него что-то получалось.
Это продолжалось примерно месяц. Потом затихло. А через год случился рецидив, причем еще более сильный. Если раньше просто так все летало, то теперь четко в людей было направлено. Оно кидалось батарейками, чашками, пузырьками, книжками… Поэтому те, кто там жил, спали, закутавшись в одеяла, некоторые даже под столом спали.
И дошло даже до того, что человека утащило! Вот этот внук, которому было лет 1–7, куда-то пропал. Нету и нету, нету и нету. Может, на улицу ушел? Стали искать по квартире и заметили, что дверь антресолей чуть приоткрыта и что-то там шевелится. Полезли, открыли – он там! Причем, лежал он где-то в глубине, за чемоданом.
Оказалось, его выбросило. Это был первый случай телепортации человека, который я наблюдал. Он рассказал, что взялся за ручку двери и в этот момент отключился. Потом начал постепенно приходить в себя, услышал далекие гулкие голоса, понял, что о нем говорят, ищут его…
Да! Я еще вспомнил! Потом этот парень рассказывал, что видел в квартире тень. На фоне стены он однажды заметил, как мелькнул силуэт какого-то маленького человекоподобного существа.
Надо бы съездить туда, проверить, как там дела сейчас…
История 10.
История 11.
Истории 12, 13, 14.
История 15.
История 16.
История 17.
История 18.
Еще что я видел… Перемещения предметов, например. Мы проводили эксперименты. Хозяева и вся наша исследовательская группа – все вместе закрывались в одной из комнат. Больше в квартире никого не было. Через некоторое время, когда мы выходили, видели, что в коридоре на тумбочке стоят банки, которые до этого находились в холодильнике.
Видел летающие предметы. Предмет неожиданно появлялся в поле зрения и плюхался рядом с человеком. Помню, я сидел один в пустой кухне, положил свой фотоаппарат на стол. Диспозиция такая: передо мной стол, на столе фотоаппарат, справа окно, слева дверь в кухню. Сижу, пью чай, смотрю в проход на кухню. Чай допил, думаю: нужно поснимать. Хвать – нет фотоаппарата! Что такое? Упал что ли? Посмотрел под столом – нету. Огляделся – нету. Выхожу к ребятам, говорю: у меня фотоаппарат пропал. «Что значит пропал? Не может быть!» Потом мы нашли этот фотоаппарат в бельевом шкафу в большой комнате.
Еще пример. Снова сидим на кухне с парнем. В коридоре нет никого. Открыто окно, форточка. Вдруг что-то мелькнуло. Я смотрю – между двойных рам что-то вдруг материализовалось и грохнулось. Это был патрон, в который обычно электрические пробки вкручивают. Причем если бы его кто-то кинул из коридора, он бы просто в форточку вылетел, а не упал вертикально вниз между стекол.
Потом, когда я шел по коридору, откуда-то с потолка на меня вдруг упал пузырек с нашатырным спиртом. Предметы летали, постоянно что-то падало… Банки очень интересно летали. Сидим в большой комнате, вдруг летит какой-то предмет. Например, банка. И хозяин говорит, что она стояла в холодильнике. А между холодильником и большой комнатой еще маленькая комната, закрытые двери, в том числе и дверь холодильника… Такое ощущение, что предмет телепортировался, преодолел все стенки, материализовался и ударился.
У одного нашего сотрудника дипломат вылетел в окно. Выбросило его! Там из окон периодически разные предметы выбрасывало. Дипломат упал, развалился, вылетело содержимое.
Тогда мы начали полтергейсту записки оставлять. Он нам отвечал на вопросы. Мы спрашивали, как его зовут, что он тут делает, мужчина он или женщина… Ответы были путаными, малосвязными. Общей картины по ним невозможно было выстроить. Мы вырезали из бумаги детские буквы, типа азбуки, чтобы он нам слова складывал. Иногда у него что-то получалось.
Это продолжалось примерно месяц. Потом затихло. А через год случился рецидив, причем еще более сильный. Если раньше просто так все летало, то теперь четко в людей было направлено. Оно кидалось батарейками, чашками, пузырьками, книжками… Поэтому те, кто там жил, спали, закутавшись в одеяла, некоторые даже под столом спали.
И дошло даже до того, что человека утащило! Вот этот внук, которому было лет 1–7, куда-то пропал. Нету и нету, нету и нету. Может, на улицу ушел? Стали искать по квартире и заметили, что дверь антресолей чуть приоткрыта и что-то там шевелится. Полезли, открыли – он там! Причем, лежал он где-то в глубине, за чемоданом.
Оказалось, его выбросило. Это был первый случай телепортации человека, который я наблюдал. Он рассказал, что взялся за ручку двери и в этот момент отключился. Потом начал постепенно приходить в себя, услышал далекие гулкие голоса, понял, что о нем говорят, ищут его…
Да! Я еще вспомнил! Потом этот парень рассказывал, что видел в квартире тень. На фоне стены он однажды заметил, как мелькнул силуэт какого-то маленького человекоподобного существа.
Надо бы съездить туда, проверить, как там дела сейчас…
История 10.
Ночные всадники
Эту историю рассказал Александру Бушкову старый работник СМЕРШа. А ему, в свою очередь, – пленный немецкий майор из абвера. В жизни майора этот случай был единственным необъяснимым феноменом – никогда, ни до, ни после той ночи немец ни с чем подобным не встречался, он прожил самую обыкновенную жизнь. Если бы не тот случай, так просто банальную…
Дело было летом сорок первого, когда немцы безостановочным маршем пересекали Среднерусскую равнину. Пересекали так споро, что иные даже отставали, не поспевая за передовыми отрядами. Так вот и водитель нашего немца сбился с дороги.
Уже темнело, а немецкий вездеходик, в котором сидели только майор да водитель, все плутал по лесным дорогам. Иногда они останавливались, глушили мотор и прислушивались. Ночью звуки разносятся далеко, вот и хотели немцы услышать своих – шум танковых моторов, например…
Ночь была звездная, теплая, тихая. И вот стоят в очередной раз майор и водитель, вылезши из своего броневичка, прислушиваются. И вдруг видят, как из-за поворота дороги, освещаемые луной, выезжают всадники. Прекрасно! Обрадовались заплутавшие: какие еще всадники могут быть в глубоком немецком тылу, кроме немецких? Ясно, свои. Всадники тем временем приближались.
И вдруг майор забеспокоился. Что-то необычное, что-то неправильное было в этих всадниках. Во-первых, все всадники были в буденовках, а поперек шинелей у них виднелись красноармейские «разговоры». Но немец встревожился не из-за внезапного появления противника, а потому что было и «во-вторых»: всадники скакали совершенно бесшумно!
Не было ни стука копыт… Ни звяканья сбруи… Ни фырканья коней… Ни человеческих голосов…
Безмолвные всадники были уже совсем рядом. Они не обращали никакого внимания на броневичок и двух застывших фрицев. Всадники ехали мимо машины и сквозь них просвечивали звезды и темный ночной лес.
Призрачные всадники проскакали мимо, а майор с водителем впрыгнули в вездеход свой и дали с этого места такого деру… Потому что красные – это реально и объяснимо, это просто противник. Но вот призраки красноармейцев напугали немцев до холодного пота…
Дело было летом сорок первого, когда немцы безостановочным маршем пересекали Среднерусскую равнину. Пересекали так споро, что иные даже отставали, не поспевая за передовыми отрядами. Так вот и водитель нашего немца сбился с дороги.
Уже темнело, а немецкий вездеходик, в котором сидели только майор да водитель, все плутал по лесным дорогам. Иногда они останавливались, глушили мотор и прислушивались. Ночью звуки разносятся далеко, вот и хотели немцы услышать своих – шум танковых моторов, например…
Ночь была звездная, теплая, тихая. И вот стоят в очередной раз майор и водитель, вылезши из своего броневичка, прислушиваются. И вдруг видят, как из-за поворота дороги, освещаемые луной, выезжают всадники. Прекрасно! Обрадовались заплутавшие: какие еще всадники могут быть в глубоком немецком тылу, кроме немецких? Ясно, свои. Всадники тем временем приближались.
И вдруг майор забеспокоился. Что-то необычное, что-то неправильное было в этих всадниках. Во-первых, все всадники были в буденовках, а поперек шинелей у них виднелись красноармейские «разговоры». Но немец встревожился не из-за внезапного появления противника, а потому что было и «во-вторых»: всадники скакали совершенно бесшумно!
Не было ни стука копыт… Ни звяканья сбруи… Ни фырканья коней… Ни человеческих голосов…
Безмолвные всадники были уже совсем рядом. Они не обращали никакого внимания на броневичок и двух застывших фрицев. Всадники ехали мимо машины и сквозь них просвечивали звезды и темный ночной лес.
Призрачные всадники проскакали мимо, а майор с водителем впрыгнули в вездеход свой и дали с этого места такого деру… Потому что красные – это реально и объяснимо, это просто противник. Но вот призраки красноармейцев напугали немцев до холодного пота…
История 11.
Свободная пресса
1945 год. Две недели до окончания войны… По этим обстоятельствам вы уже поняли, что данная история тоже бушковская …
Итак, разрушенная войной Варшава. Советские чекисты приехали в один из районов города брать одного нужного им человечка. Опергруппа вошла в дом, а один чекист остался на стреме во дворе-колодце, рядом с машиной.
Стоит себе, покуривает и вдруг замечает краем глаза в углу двора какое-то движение. Повернулся он в ту сторону и увидел скомканную газету, которую мотал ветер. То есть это он так в первое мгновение решил, что ветер, потому как что еще могло расшевелить скомканную бумагу, как не ветер?
И тут же понял, что никакого ветра в замкнутом дворе-колодце нет и быть не может. А газета тем не менее движется. Причем не просто движется, а очень неправильно движется – не катается под отсутствующим ветром, а прыгает. Вам не нужно объяснять слово «прыгать»? Прыгать – это значит подскакивать вверх и потом под действием гравитации приземляться обратно. Именно так и вела себя газета. Круглый газетный комок подпрыгивал вверх, потом падал вниз, лежал пару секунд, потом снова подлетал вверх и снова падал вниз. Форменное безобразие!
Человеческий мозг всегда ищет реальные причины происходящего. Едва отпала версия «ветер», ввиду полного отсутствия такового, как чекистскому мозгу пришла на помощь версия «крыса»: в газету заворачивали сало, поэтому в газетный комок залезла крыса и прыгает теперь там, не в силах выпутаться – такова была следующая гипотеза воина.
Он подошел и пнул газетный шар сапогом. Легкая газета отлетела и замерла. Чекист отошел обратно к машине, оглянулся. Газета шевельнулась. А потом с обычным звуком шуршания бумаги о землю начала описывать круги – один, второй, третий… А потом снова начала подпрыгивать. Ей явно не сиделось на месте.
Бойцу стало неприятно. Неприятно и неуютно. Потому что газеты не должны прыгать. Газеты должны спокойно лежать на земле, даже если их смяли в комок. Бойцу стало даже чуть-чуть страшно. Но в этот момент из дома вышли его коллеги, все они уселись в машину и уехали.
Вот и вся история. Без идеи, без конца, без кульминации. Просто прыгающая газета.
Почему она прыгала?
Итак, разрушенная войной Варшава. Советские чекисты приехали в один из районов города брать одного нужного им человечка. Опергруппа вошла в дом, а один чекист остался на стреме во дворе-колодце, рядом с машиной.
Стоит себе, покуривает и вдруг замечает краем глаза в углу двора какое-то движение. Повернулся он в ту сторону и увидел скомканную газету, которую мотал ветер. То есть это он так в первое мгновение решил, что ветер, потому как что еще могло расшевелить скомканную бумагу, как не ветер?
И тут же понял, что никакого ветра в замкнутом дворе-колодце нет и быть не может. А газета тем не менее движется. Причем не просто движется, а очень неправильно движется – не катается под отсутствующим ветром, а прыгает. Вам не нужно объяснять слово «прыгать»? Прыгать – это значит подскакивать вверх и потом под действием гравитации приземляться обратно. Именно так и вела себя газета. Круглый газетный комок подпрыгивал вверх, потом падал вниз, лежал пару секунд, потом снова подлетал вверх и снова падал вниз. Форменное безобразие!
Человеческий мозг всегда ищет реальные причины происходящего. Едва отпала версия «ветер», ввиду полного отсутствия такового, как чекистскому мозгу пришла на помощь версия «крыса»: в газету заворачивали сало, поэтому в газетный комок залезла крыса и прыгает теперь там, не в силах выпутаться – такова была следующая гипотеза воина.
Он подошел и пнул газетный шар сапогом. Легкая газета отлетела и замерла. Чекист отошел обратно к машине, оглянулся. Газета шевельнулась. А потом с обычным звуком шуршания бумаги о землю начала описывать круги – один, второй, третий… А потом снова начала подпрыгивать. Ей явно не сиделось на месте.
Бойцу стало неприятно. Неприятно и неуютно. Потому что газеты не должны прыгать. Газеты должны спокойно лежать на земле, даже если их смяли в комок. Бойцу стало даже чуть-чуть страшно. Но в этот момент из дома вышли его коллеги, все они уселись в машину и уехали.
Вот и вся история. Без идеи, без конца, без кульминации. Просто прыгающая газета.
Почему она прыгала?
Истории 12, 13, 14.
Замедленное время
Рассказал Александр Гордон, известный телеведущий. Историю воспроизвожу по памяти, не с диктофонной записи, поэтому в отдельных мелких деталях могут быть неточности.
…Во дворе маленький Гордон играл с ребятами в хоккей. Играл, причем, постоянно. И все было хорошо, пока однажды в команду не пришел новенький, который переехал с родителями в соседний дом. И мальчик этот отчего-то невзлюбил Сашу Гордона. И однажды напряженность отношений между ними разрешилась весьма трагическим образом.
После игры этот парень вдруг крикнул: «Лови!» И щелкнул шайбу в Сашу. Удар был настоящий, хоккейный, сильный. Скорость шайбы в полете, чтоб вы знали, достигает 200 километров в час. Убийственный снаряд. В момент щелчка клюшкой Гордон на парня не смотрел и удара не ожидал. Слово «лови» было сказано парнем после щелчка – чисто для проформы, мол, предупредил…
Шайба шла Гордону прямо в открытое горло. Удар такой силы по горлу может оказаться смертельным.
– И в этот момент время для меня практически остановилось, – рассказывал Гордон. – Я увидел, как шайба медленно-медленно плывет к моему горлу. Она плыла, тихо вращаясь вокруг оси и слегка покачиваясь в полете…
Чтобы изобразить это покачивание, Гордон расположил ладонь с вытянутыми сомкнутыми пальцами на уровне горла и слегка покачал ее вдоль оси, совпадающей с направлением руки. Такое колебание шайбы действительно можно увидеть – при сильно замедленной съемке.
Мир жил в обычном времени, мальчик Саша – в совершенно другом. Только эта замедленность и спасла его. Он успел осознать происходящее и увернуться…
Подобных историй замедления индивидуального времени довольно много. Скажем, журнал «Техника – молодежи» еще при Советской власти описывал ощущения одного фронтовика, рядом с которым шлепнулся снаряд и начал взрываться. Да-да! Не взорвался, а именно «начал взрываться»!
Как только снаряд упал у ног солдата, время для него остановилось и звуки пропали. Солдат увидел, как сначала по снаряду побежали трещины – одна, вторая, третья. Трещины светились изнутри, поскольку стальную оболочку снаряда распирал огонь взрывающегося тротила. Вот уже весь снаряд разъялся на осколки, которые медленно-медленно начали свой полет во все стороны… Дальше время пошло в обычном темпе. Грохот близкого взрыва, перекрывший грохот боя… Оглушенный солдат лежит на земле. Ни один из осколков в него не попал.
…Аналогичную историю приводит Бушков в своей книге. На Дальнем Востоке пограничник преследовал нарушителя. Тот сначала исправно убегал, как положено нарушителю, а потом «остановился, развернулся к настигающему и, прочно утвердившись ногами на земле, вскинул ручной пулемет Льюиса».
Ситуация для преследователя была вполне безнадежной: расстояние короткое, местность голая, да и залечь просто не успеешь. Как верно отмечает Бушков, «тут уж петляй не петляй, а срежут тебя все равно… оставалось бежать опрометью, надеясь на чудо».
И чудо произошло. Все остановилось вокруг. Рассказчик увидел, как ему навстречу вылетело с десяток пуль. Они одна за другой выплыли из ствола и неспешно поплыли к пограничнику. Одна за другой, веером. Стреляющий бандит при этом казался пограничнику «оцепеневшей огромной фотографией, он выглядел плоским, неживым, странной картинкой».
Не использовать такое преимущество, как замедление времени в такой ситуации было бы глупо. И пограничник его использовал по полной – он взял и обогнул ползущую цепочку пуль. Просто оббежал сбоку и прикладом карабина сбил с ног нарушителя. Аут! Дальше время пошло с обычной скоростью.
…Может быть, это добрый бог останавливает время для особо любимых им граждан?..
Вместо ответа на этот вполне риторический вопрос, расскажу еще одну историю. Однажды я писал в журнал статью о моем друге Боре Влахко – талантливом московском поэте. Разумеется, поэзия массовому читателю мало интересна. Но Боря еще собирает носорогов! Коллекционер конкретный. Носороги у него дома разные – каменные, бумажные, плюшевые, пластмассовые, в виде часов, в виде пепельниц… Даже на плече у Бори татуировка – носорог. Вот об этом читателю знать любопытно, это вам не поэзия.
Так вот, чтобы снять всю эту носорожью красоту, вместе со мной пришел в гости к Боре фотограф Миша Соловьянов. Он немного поснимал, я взял у Бори дежурное интервью про носорогов, потом мы разлили по маленькой и начали беседовать беседу. После третьей разговор зашел о маме Бори Влахко, которую он недавно похоронил.
– Мне было бы легче, – сказал Боря, неверным движением поставив пустую стопку на стол, – если бы я верил в бога и знал, что там что-то есть. Но я слишком умен, чтобы просто верить.
– К счастью, бога нет, Боря, – сказал я, отряхивая хлебные крошки со штанов. – Иначе наше будущее место было бы занято. А так человечеству есть куда расти и к чему стремиться.
– Но это значит, что лично для нас все закончится грустно!
– Да. Поэтому по-настоящему сильные люди – атеисты. Понимая свою конечность, они находят в себе силы жить.
– А я видел его. Два раза, – вдруг сказал Миша Соловьянов. Мы почему-то сразу поняли, кого он имел в виду. Но на всякий случай переспросили:
– Кого «его»? Бога что ль?
– Ну да, типа того, – подтвердил Миша. – Точнее, не видел, а слышал. Точнее… В общем, я раньше занимался альпинизмом. И была у нас такая тренировочная отвесная стенка. Я сто раз на нее лазил, без страховки мог уже. И вот однажды полез… Долез примерно до пятого этажа. И вдруг камень, за который я схватился, вываливается из стены, остается у меня в руке, и я начинаю падать. Я видел, как с меньшей высоты люди падали и разбивались насмерть, и понял: «Все. Как глупо…». И вдруг какой-то голос извне, как бы со всех сторон говорит: «Нет! Это еще не все. Не бойся. Твое время пока не пришло…». Мне показалось, мое падение вместо секунды-полутора длилось несколько часов. За эти часы я успел вспомнить свою жизнь, кого я там обидел, не обидел… А потом я падаю плашмя, спиной на камни, и мне кажется, будто я, как мячик, несколько раз подскакиваю – пам-м, пам-м, пам-м. А потом просто встаю на ноги. Я уже знал, что ничего у меня не будет – даже переломов.
А вторая история… Это в горах было. Я с напарником шел маршрут. Несложный маршрут. Для опытных альпинистов – прогулочный. Они его за день проходят и возвращаются, даже палатки не берут. И мы не взяли. Но напарник у меня попался неопытный. Да и я шел там впервые, маршрут не знал. И мы замешкались. Залезли уже высоко. А выше двух с половиной тысяч из-за кислородного голодания у некоторых крыша едет. И у напарника моего тоже – началась форменная истерика какая-то. Ситуация действительно критическая была: мы не успевали до заката выйти на вершину, где был лагерь, и вниз спуститься тоже не успевали. И ночевать нельзя: ничего у нас нет – замерзнем просто. А через час солнце садится. Если вниз пойдем, даже пятой части обратного пути пройти не успеем. И он еще орет. И я вижу, что мы по всякому погибаем. И бросить его не могу. И тут опять этот голос…
Знаешь, что это напоминает? Есть такая звуковая система – «долби сурраунд» – звук со всех сторон. И сходится этот звук непосредственно у меня в голове. Представь – сине-черное горное небо, снег, закат, долби сурраунд… У меня было полное ощущение, что я разговариваю с Космосом. Причем, я этот голос слышал, а напарник мой нет. Я даже на него посмотрел: слышит или нет? Нет…
– И что же он тебе сказал?
– Вот буквально следующее: «Не ссы в компот! Не твое еще время. Иди вперед, я покажу…».
– Так и сказал?
– Да. Буквально. И еще матом приложил. И у меня вдруг такая уверенность возникла… Я говорю напарнику: вставай, хватит, теперь дойдем… И пошел, и его потащил. Маршрутом этим никогда не ходил, но шел так, будто наизусть его знаю – мимо опасных мест, расщелин, где удобнее и быстрее. Как будто вел кто-то. Дошли…
…Во дворе маленький Гордон играл с ребятами в хоккей. Играл, причем, постоянно. И все было хорошо, пока однажды в команду не пришел новенький, который переехал с родителями в соседний дом. И мальчик этот отчего-то невзлюбил Сашу Гордона. И однажды напряженность отношений между ними разрешилась весьма трагическим образом.
После игры этот парень вдруг крикнул: «Лови!» И щелкнул шайбу в Сашу. Удар был настоящий, хоккейный, сильный. Скорость шайбы в полете, чтоб вы знали, достигает 200 километров в час. Убийственный снаряд. В момент щелчка клюшкой Гордон на парня не смотрел и удара не ожидал. Слово «лови» было сказано парнем после щелчка – чисто для проформы, мол, предупредил…
Шайба шла Гордону прямо в открытое горло. Удар такой силы по горлу может оказаться смертельным.
– И в этот момент время для меня практически остановилось, – рассказывал Гордон. – Я увидел, как шайба медленно-медленно плывет к моему горлу. Она плыла, тихо вращаясь вокруг оси и слегка покачиваясь в полете…
Чтобы изобразить это покачивание, Гордон расположил ладонь с вытянутыми сомкнутыми пальцами на уровне горла и слегка покачал ее вдоль оси, совпадающей с направлением руки. Такое колебание шайбы действительно можно увидеть – при сильно замедленной съемке.
Мир жил в обычном времени, мальчик Саша – в совершенно другом. Только эта замедленность и спасла его. Он успел осознать происходящее и увернуться…
* * *
Подобных историй замедления индивидуального времени довольно много. Скажем, журнал «Техника – молодежи» еще при Советской власти описывал ощущения одного фронтовика, рядом с которым шлепнулся снаряд и начал взрываться. Да-да! Не взорвался, а именно «начал взрываться»!
Как только снаряд упал у ног солдата, время для него остановилось и звуки пропали. Солдат увидел, как сначала по снаряду побежали трещины – одна, вторая, третья. Трещины светились изнутри, поскольку стальную оболочку снаряда распирал огонь взрывающегося тротила. Вот уже весь снаряд разъялся на осколки, которые медленно-медленно начали свой полет во все стороны… Дальше время пошло в обычном темпе. Грохот близкого взрыва, перекрывший грохот боя… Оглушенный солдат лежит на земле. Ни один из осколков в него не попал.
* * *
…Аналогичную историю приводит Бушков в своей книге. На Дальнем Востоке пограничник преследовал нарушителя. Тот сначала исправно убегал, как положено нарушителю, а потом «остановился, развернулся к настигающему и, прочно утвердившись ногами на земле, вскинул ручной пулемет Льюиса».
Ситуация для преследователя была вполне безнадежной: расстояние короткое, местность голая, да и залечь просто не успеешь. Как верно отмечает Бушков, «тут уж петляй не петляй, а срежут тебя все равно… оставалось бежать опрометью, надеясь на чудо».
И чудо произошло. Все остановилось вокруг. Рассказчик увидел, как ему навстречу вылетело с десяток пуль. Они одна за другой выплыли из ствола и неспешно поплыли к пограничнику. Одна за другой, веером. Стреляющий бандит при этом казался пограничнику «оцепеневшей огромной фотографией, он выглядел плоским, неживым, странной картинкой».
Не использовать такое преимущество, как замедление времени в такой ситуации было бы глупо. И пограничник его использовал по полной – он взял и обогнул ползущую цепочку пуль. Просто оббежал сбоку и прикладом карабина сбил с ног нарушителя. Аут! Дальше время пошло с обычной скоростью.
…Может быть, это добрый бог останавливает время для особо любимых им граждан?..
* * *
Вместо ответа на этот вполне риторический вопрос, расскажу еще одну историю. Однажды я писал в журнал статью о моем друге Боре Влахко – талантливом московском поэте. Разумеется, поэзия массовому читателю мало интересна. Но Боря еще собирает носорогов! Коллекционер конкретный. Носороги у него дома разные – каменные, бумажные, плюшевые, пластмассовые, в виде часов, в виде пепельниц… Даже на плече у Бори татуировка – носорог. Вот об этом читателю знать любопытно, это вам не поэзия.
Так вот, чтобы снять всю эту носорожью красоту, вместе со мной пришел в гости к Боре фотограф Миша Соловьянов. Он немного поснимал, я взял у Бори дежурное интервью про носорогов, потом мы разлили по маленькой и начали беседовать беседу. После третьей разговор зашел о маме Бори Влахко, которую он недавно похоронил.
– Мне было бы легче, – сказал Боря, неверным движением поставив пустую стопку на стол, – если бы я верил в бога и знал, что там что-то есть. Но я слишком умен, чтобы просто верить.
– К счастью, бога нет, Боря, – сказал я, отряхивая хлебные крошки со штанов. – Иначе наше будущее место было бы занято. А так человечеству есть куда расти и к чему стремиться.
– Но это значит, что лично для нас все закончится грустно!
– Да. Поэтому по-настоящему сильные люди – атеисты. Понимая свою конечность, они находят в себе силы жить.
– А я видел его. Два раза, – вдруг сказал Миша Соловьянов. Мы почему-то сразу поняли, кого он имел в виду. Но на всякий случай переспросили:
– Кого «его»? Бога что ль?
– Ну да, типа того, – подтвердил Миша. – Точнее, не видел, а слышал. Точнее… В общем, я раньше занимался альпинизмом. И была у нас такая тренировочная отвесная стенка. Я сто раз на нее лазил, без страховки мог уже. И вот однажды полез… Долез примерно до пятого этажа. И вдруг камень, за который я схватился, вываливается из стены, остается у меня в руке, и я начинаю падать. Я видел, как с меньшей высоты люди падали и разбивались насмерть, и понял: «Все. Как глупо…». И вдруг какой-то голос извне, как бы со всех сторон говорит: «Нет! Это еще не все. Не бойся. Твое время пока не пришло…». Мне показалось, мое падение вместо секунды-полутора длилось несколько часов. За эти часы я успел вспомнить свою жизнь, кого я там обидел, не обидел… А потом я падаю плашмя, спиной на камни, и мне кажется, будто я, как мячик, несколько раз подскакиваю – пам-м, пам-м, пам-м. А потом просто встаю на ноги. Я уже знал, что ничего у меня не будет – даже переломов.
* * *
А вторая история… Это в горах было. Я с напарником шел маршрут. Несложный маршрут. Для опытных альпинистов – прогулочный. Они его за день проходят и возвращаются, даже палатки не берут. И мы не взяли. Но напарник у меня попался неопытный. Да и я шел там впервые, маршрут не знал. И мы замешкались. Залезли уже высоко. А выше двух с половиной тысяч из-за кислородного голодания у некоторых крыша едет. И у напарника моего тоже – началась форменная истерика какая-то. Ситуация действительно критическая была: мы не успевали до заката выйти на вершину, где был лагерь, и вниз спуститься тоже не успевали. И ночевать нельзя: ничего у нас нет – замерзнем просто. А через час солнце садится. Если вниз пойдем, даже пятой части обратного пути пройти не успеем. И он еще орет. И я вижу, что мы по всякому погибаем. И бросить его не могу. И тут опять этот голос…
Знаешь, что это напоминает? Есть такая звуковая система – «долби сурраунд» – звук со всех сторон. И сходится этот звук непосредственно у меня в голове. Представь – сине-черное горное небо, снег, закат, долби сурраунд… У меня было полное ощущение, что я разговариваю с Космосом. Причем, я этот голос слышал, а напарник мой нет. Я даже на него посмотрел: слышит или нет? Нет…
– И что же он тебе сказал?
– Вот буквально следующее: «Не ссы в компот! Не твое еще время. Иди вперед, я покажу…».
– Так и сказал?
– Да. Буквально. И еще матом приложил. И у меня вдруг такая уверенность возникла… Я говорю напарнику: вставай, хватит, теперь дойдем… И пошел, и его потащил. Маршрутом этим никогда не ходил, но шел так, будто наизусть его знаю – мимо опасных мест, расщелин, где удобнее и быстрее. Как будто вел кто-то. Дошли…
История 15.
Бегущая строка
Эта история – разновидность историй о замедленном времени. В принципе, то же самое, но с одной забавной деталью, из-за которой я выделил данный случай в отдельную главку. Имя рассказчика мне не известно. Обычный белорусский паренек лет двадцати пяти…
«Дело было в пионерском лагере «Звездный», что у Радошковичей, Беларусь. Я и еще один паренек Ваня вышли на стадион и начали прыгать «тарзанкой» через спортивное сооружение.
Не помню, как оно называется, но выглядело так: четыре металлических столба попарно соединены горизонтальными палками – на каждой паре по две. Одна вверху, вторая внизу… Разгонялись, в прыжке хватались за верхнюю перекладину, поджимали ноги, пролетая под двумя нижними, отпускали руки и вылетали по другую сторону.
И вот опять моя очередь прыгать, Ваня стоит справа, наблюдая все происходящее сбоку. Я разгоняюсь, прыгаю, хватаюсь за перекладину, но не успеваю поджать ноги. Получается маятник, руки выворачивает, и теперь я несусь головой на вторую нижнюю перекладину. И в этот момент время замирает.
Вполне нормально себя чувствую, но удивления от остановки времени нет. Чувствую свои руки за спиной, но пошевелиться не могу. Мне даже показалось что «внизу экрана» пошла «бегущая строка» текста, которой я не различал, но понимал, что там написано. Смысл был примерно следующим: «Ты летишь головой на металлическую балку, и, если что-либо не предпримешь, – все тебе… Нужно попытаться вывернуть из-за спины руки и перехватить ими трубу».
Бегущая строка пропала, указания были получены… Я еще секунду-другую (моего времени) собирался с мыслями о предстоящем маневре. Поражала тишина, которая в тот момент окружала меня. Это не та тишина, когда выключаешь компьютер и ложишься спать. Не было ни единого звука.
И вдруг тишина пропала. События опять понеслись мгновенно… Руки из-за спины вдруг появляются в поле зрения, и я останавливаю себя в – сантиметрах от сотрясения мозга или чего большего.
Сползая с перекладины, успокаивая шторм в голове, смотрю на Ваню. Его глаза медленно вылазят из орбит… Молчание. «Пошли отсюда», – говорю Ване. «Пошли» – соглашается он…
Жаль, что тогда я не расспросил его, как все это выглядело со стороны. Ибо остановить руками летящее с большой скоростью тело в доли секунды было практически невозможно, учитывая мою тогдашнюю силу. Да и перемещение рук из-за спины было «мгновенным».
И это не единственный случай «остановки времени» в моей жизни!..»
Пикантной подробностью, заставившей выделить этот случай в отдельную историю, является «бегущая строка» внизу «экрана». Кстати, по признанию автора истории, эта бегущая строка комментария наблюдалась им и во время второго случая «замедления времени», о котором он рассказать забыл.
«Дело было в пионерском лагере «Звездный», что у Радошковичей, Беларусь. Я и еще один паренек Ваня вышли на стадион и начали прыгать «тарзанкой» через спортивное сооружение.
Не помню, как оно называется, но выглядело так: четыре металлических столба попарно соединены горизонтальными палками – на каждой паре по две. Одна вверху, вторая внизу… Разгонялись, в прыжке хватались за верхнюю перекладину, поджимали ноги, пролетая под двумя нижними, отпускали руки и вылетали по другую сторону.
И вот опять моя очередь прыгать, Ваня стоит справа, наблюдая все происходящее сбоку. Я разгоняюсь, прыгаю, хватаюсь за перекладину, но не успеваю поджать ноги. Получается маятник, руки выворачивает, и теперь я несусь головой на вторую нижнюю перекладину. И в этот момент время замирает.
Вполне нормально себя чувствую, но удивления от остановки времени нет. Чувствую свои руки за спиной, но пошевелиться не могу. Мне даже показалось что «внизу экрана» пошла «бегущая строка» текста, которой я не различал, но понимал, что там написано. Смысл был примерно следующим: «Ты летишь головой на металлическую балку, и, если что-либо не предпримешь, – все тебе… Нужно попытаться вывернуть из-за спины руки и перехватить ими трубу».
Бегущая строка пропала, указания были получены… Я еще секунду-другую (моего времени) собирался с мыслями о предстоящем маневре. Поражала тишина, которая в тот момент окружала меня. Это не та тишина, когда выключаешь компьютер и ложишься спать. Не было ни единого звука.
И вдруг тишина пропала. События опять понеслись мгновенно… Руки из-за спины вдруг появляются в поле зрения, и я останавливаю себя в – сантиметрах от сотрясения мозга или чего большего.
Сползая с перекладины, успокаивая шторм в голове, смотрю на Ваню. Его глаза медленно вылазят из орбит… Молчание. «Пошли отсюда», – говорю Ване. «Пошли» – соглашается он…
Жаль, что тогда я не расспросил его, как все это выглядело со стороны. Ибо остановить руками летящее с большой скоростью тело в доли секунды было практически невозможно, учитывая мою тогдашнюю силу. Да и перемещение рук из-за спины было «мгновенным».
И это не единственный случай «остановки времени» в моей жизни!..»
Пикантной подробностью, заставившей выделить этот случай в отдельную историю, является «бегущая строка» внизу «экрана». Кстати, по признанию автора истории, эта бегущая строка комментария наблюдалась им и во время второго случая «замедления времени», о котором он рассказать забыл.
История 16.
Ощущение пули
Дмитрий Поляков, охранник в магазине «Библио-Глобус»:
– Вот вы не верите в сверхъестественное, а я сам был ему свидетелем. Точнее, со мной все это случилось.
…Я служил на Кавказе, во внутренних войсках, в спецбатальоне. Нас учили в том числе и психологи – как по внешнему виду отличать бандита от мирного жителя, как определять, где у человека спрятано оружие. Короче, спецбатальон есть спецбатальон.
И вот однажды ночью… Спали мы в палатке… большая палатка такая. Я лежал на втором ярусе.
Проснулся за секунду до обстрела, словно почувствовал что-то. Открыл глаза. И тут палатку начали прошивать очереди. Сразу же поднялась суета, бойцы внизу стали вскакивать, хватать автоматы. А я решил чуть переждать у себя на верхнем ярусе – ну просто, чтобы на людей суетящихся сверху не прыгать. Лежу, жду, пока внизу место освободится. А палатку продолжают прошивать насквозь пули, осколки.
И вдруг я почувствовал слева… ну, это сложно описать – словно дуновение какое-то. И почему-то убрал голову – упал обратно на подушку. И тут же там, где только что была моя голова, прошла пуля, пробив брезент палатки.
Потом я слез вниз. И пошел к выходу. У меня было очень странное состояние. Я шел между пулями, словно чувствуя их. Когда нужно, я останавливался, когда нужно – шел вперед. Впереди меня пролетали пули, и сзади тоже, передо мной и за моей спиной падали и кричали люди. А я шел среди прошивающего палатку металла и… нет, ни о чем не думал, просто было ощущение, что пули в меня не попадут. Что я их чувствую – вовремя ускоряю движение, вовремя останавливаюсь. И прохожу между их смертельными трассами.
Потом, когда я уже вернулся домой, выяснилось, что как раз в это время мама моя была в церкви и молилась за меня. Что вы говорите? Время на Кавказе практически не отличается от московского?.. Да, это так. Ну, значит, она ночью в церкви за меня молилась. Насколько я знаю, некоторые церкви работают по ночам…
– Вот вы не верите в сверхъестественное, а я сам был ему свидетелем. Точнее, со мной все это случилось.
…Я служил на Кавказе, во внутренних войсках, в спецбатальоне. Нас учили в том числе и психологи – как по внешнему виду отличать бандита от мирного жителя, как определять, где у человека спрятано оружие. Короче, спецбатальон есть спецбатальон.
И вот однажды ночью… Спали мы в палатке… большая палатка такая. Я лежал на втором ярусе.
Проснулся за секунду до обстрела, словно почувствовал что-то. Открыл глаза. И тут палатку начали прошивать очереди. Сразу же поднялась суета, бойцы внизу стали вскакивать, хватать автоматы. А я решил чуть переждать у себя на верхнем ярусе – ну просто, чтобы на людей суетящихся сверху не прыгать. Лежу, жду, пока внизу место освободится. А палатку продолжают прошивать насквозь пули, осколки.
И вдруг я почувствовал слева… ну, это сложно описать – словно дуновение какое-то. И почему-то убрал голову – упал обратно на подушку. И тут же там, где только что была моя голова, прошла пуля, пробив брезент палатки.
Потом я слез вниз. И пошел к выходу. У меня было очень странное состояние. Я шел между пулями, словно чувствуя их. Когда нужно, я останавливался, когда нужно – шел вперед. Впереди меня пролетали пули, и сзади тоже, передо мной и за моей спиной падали и кричали люди. А я шел среди прошивающего палатку металла и… нет, ни о чем не думал, просто было ощущение, что пули в меня не попадут. Что я их чувствую – вовремя ускоряю движение, вовремя останавливаюсь. И прохожу между их смертельными трассами.
Потом, когда я уже вернулся домой, выяснилось, что как раз в это время мама моя была в церкви и молилась за меня. Что вы говорите? Время на Кавказе практически не отличается от московского?.. Да, это так. Ну, значит, она ночью в церкви за меня молилась. Насколько я знаю, некоторые церкви работают по ночам…
История 17.
Властелины колец
– Слушай, – сказал мне известный научный журналист Игорь Мосин. – Вот адрес, сходи туда, поговори с женщиной. У них там какая-то чертовщина произошла. Напиши для нашего альманаха заметку…
А чего не сходить? Почему не написать? Дело нехитрое.
Случилось это в самом начале девяностых, поэтому ни имени, ни фамилии главной героини истории я, разумеется, не помню. Это была обычная конторская тетка, которая всю жизнь просидела за казенным письменным столом, перебирая бумажки. Их контора, как-то связанная с парфюмерией (что-то типа «Союзпарфюмерпром») располагалась на одном из последних этажей той самой новоарбатской высотки, на крыше которой стоит знаменитый глобус. Не знаю, стоит ли он по сию пору или нет, не замечал как-то… а раньше стоял. Встречи тогда назначали «под глобусом».
Мне выписали пропуск, и лифт понес молодого, но дико талантливого корреспондента в горние выси советской бюрократии. Походив по коридору, я отыскал нужный номер кабинета и вошел в обычную конторскую комнату, где стояло два стола и сидели две совслужащие тетеньки. Из окон кабинета проглядывалось американское посольство, внизу ездили машинки. Я впервые тогда был внутри этой высотки, поэтому все внимательно осмотрел и только потом уселся на стул перед тетенькой и приготовился слушать ее рассказ.
…Было так. К тетеньке пришел очередной посетитель, и тетенька стала с ним обсуждать обычные бумажные вопросы – какие-то накладные и прочую ерунду. Ничего особенного, работа. И в один из моментов беседы женщина вдруг почувствовала некий дискомфорт в области безымянного пальца правой руки. Поначалу она не обратила на это особого внимания, продолжая беседу. Но дискомфорт сменился неприятным давлением, а чуть позже уже откровенно болезненными ощущениями. Женщина посмотрела на свою правую руку и увидела, что ее обручальное кольцо деформировано!
Она вскочила из-за стола, побежала в туалет и там с помощью мыла сорвала с пальца кольцо. В дальнейшем надеть его снова на палец она уже не могла: настолько оно было сплюснуто…
Порывшись в сумочке, женщина достала это кольцо и протянула мне. Кольцо уже, строго говоря, не было кольцом, оно напоминало своим контуром гитару. Я попытался пальцами еще больше сплюснуть эту гитару. Безрезультатно. Внимательно осмотрел блестящую поверхность ювелирного изделия на предмет рисок от пассатижей. Рисок и царапин не было.
– Больше ничего необычного у вас не происходило в тот день? – спросил я.
– Ну, разве что бумага вот, – ответила мне коллега пострадавшей из-за соседнего стола. – Когда я пришла в тот день утром на работу, увидела, что принтерная бумага порозовела.
Напомню читателям – это было начало девяностых, и принтерная бумага в те далекие годы представляла собой широкие перфорированные стопки листов. То есть по краю стопок шла крупная перфорация – дырочки, в которые входили цевки принтерного барабана. При этом сама бумага представляла собой не рулон, а именно стопку листов, в которой каждый лист был соединен с другим меленький перфорацией. То есть один лист можно было ровненько оторвать от другого по этой мелкой перфорации, как кусок туалетной бумаги.
Так вот, лежала эта стопка на столе. Верхний лист был оторван и положен сверху стопки. Но положен не очень аккуратно, с небольшим перекосом – так, что дырки крупной, боковой перфорации верхнего листа не совпадали с дырками всей стопки.
И этот верхний лист в то загадочное утро почему-то слегка порозовел. А на втором листе стопки, который располагался под верхним, были розоватые кругляшки, протянувшиеся ровной строчкой. Словно бумагу сверху чем-то «засветили», и этот таинственный свет сделал верхний лист полностью розовым, а второй лист был засвечен сквозь дырочки первого, образовав на нем ту самую строчку розовых круглых пятнышек.
А чего не сходить? Почему не написать? Дело нехитрое.
Случилось это в самом начале девяностых, поэтому ни имени, ни фамилии главной героини истории я, разумеется, не помню. Это была обычная конторская тетка, которая всю жизнь просидела за казенным письменным столом, перебирая бумажки. Их контора, как-то связанная с парфюмерией (что-то типа «Союзпарфюмерпром») располагалась на одном из последних этажей той самой новоарбатской высотки, на крыше которой стоит знаменитый глобус. Не знаю, стоит ли он по сию пору или нет, не замечал как-то… а раньше стоял. Встречи тогда назначали «под глобусом».
Мне выписали пропуск, и лифт понес молодого, но дико талантливого корреспондента в горние выси советской бюрократии. Походив по коридору, я отыскал нужный номер кабинета и вошел в обычную конторскую комнату, где стояло два стола и сидели две совслужащие тетеньки. Из окон кабинета проглядывалось американское посольство, внизу ездили машинки. Я впервые тогда был внутри этой высотки, поэтому все внимательно осмотрел и только потом уселся на стул перед тетенькой и приготовился слушать ее рассказ.
…Было так. К тетеньке пришел очередной посетитель, и тетенька стала с ним обсуждать обычные бумажные вопросы – какие-то накладные и прочую ерунду. Ничего особенного, работа. И в один из моментов беседы женщина вдруг почувствовала некий дискомфорт в области безымянного пальца правой руки. Поначалу она не обратила на это особого внимания, продолжая беседу. Но дискомфорт сменился неприятным давлением, а чуть позже уже откровенно болезненными ощущениями. Женщина посмотрела на свою правую руку и увидела, что ее обручальное кольцо деформировано!
Она вскочила из-за стола, побежала в туалет и там с помощью мыла сорвала с пальца кольцо. В дальнейшем надеть его снова на палец она уже не могла: настолько оно было сплюснуто…
Порывшись в сумочке, женщина достала это кольцо и протянула мне. Кольцо уже, строго говоря, не было кольцом, оно напоминало своим контуром гитару. Я попытался пальцами еще больше сплюснуть эту гитару. Безрезультатно. Внимательно осмотрел блестящую поверхность ювелирного изделия на предмет рисок от пассатижей. Рисок и царапин не было.
– Больше ничего необычного у вас не происходило в тот день? – спросил я.
– Ну, разве что бумага вот, – ответила мне коллега пострадавшей из-за соседнего стола. – Когда я пришла в тот день утром на работу, увидела, что принтерная бумага порозовела.
Напомню читателям – это было начало девяностых, и принтерная бумага в те далекие годы представляла собой широкие перфорированные стопки листов. То есть по краю стопок шла крупная перфорация – дырочки, в которые входили цевки принтерного барабана. При этом сама бумага представляла собой не рулон, а именно стопку листов, в которой каждый лист был соединен с другим меленький перфорацией. То есть один лист можно было ровненько оторвать от другого по этой мелкой перфорации, как кусок туалетной бумаги.
Так вот, лежала эта стопка на столе. Верхний лист был оторван и положен сверху стопки. Но положен не очень аккуратно, с небольшим перекосом – так, что дырки крупной, боковой перфорации верхнего листа не совпадали с дырками всей стопки.
И этот верхний лист в то загадочное утро почему-то слегка порозовел. А на втором листе стопки, который располагался под верхним, были розоватые кругляшки, протянувшиеся ровной строчкой. Словно бумагу сверху чем-то «засветили», и этот таинственный свет сделал верхний лист полностью розовым, а второй лист был засвечен сквозь дырочки первого, образовав на нем ту самую строчку розовых круглых пятнышек.
История 18.
Моя сестра Ирка
Чего далеко ходить за историями, если в моей собственной семье есть свой паранормальщик. Моя сестра Ирка видит вещие сны. Не очень часто, но бывает. Вот несколько примеров…