Он проснулся, вспоминая увиденный сон: казалось, в нем скрыт какой-то смысл. Но стоило ему постараться вспомнить, как сон ускользал. Мило услышал ржание – и проснулся совсем. Лошади! Но он видел их убитыми…
К нему склонилось лицо – знакомое. Мило пытался вспомнить имя.
– Ваймарк?
– Он самый. Выпей это, друг.
Мило приподняли голову, поднесли к губам кружку. Он глотнул. Жидкость горячая, почти такая же горячая, как боль в руке. Но по мере того как по телу разливалось тепло, Мило чувствовал, как к нему быстро возвращаются силы. Он сел, высвободился от поддерживающей руки барда.
Действительно лошади – он видит их за плечом Ваймарка, они привязаны к деревьям на опушке рощицы.
– Но как… – Он готов был вылизать кружку, чтобы собрать остатки напитка.
– Восстановив силы, Див Дайн смог провести еще одно видение. Я вернулся с лошадьми. – Ваймарк даже не стал ждать окончания вопроса. – Он и этот эликсир послал. Теперь вы можете ехать верхом.
Хотя рубашка была использована на перевязки (рука еще ныла, но прежней боли в ней не чувствовалось), Мило с помощью барда смог надеть куртку и поверх нее кольчугу. Они были одни, и Мило, видя, что меч в ножнах, а щит висит на боку, вопросительно посмотрел на Ваймарка.
– Где Йевеле и Нейл? – Он по-прежнему испытывал странную отчужденность, почти сонливость, как будто воздействие яда еще не кончилось.
– Уже уехали – мы их догоним. – Лицо Ваймарка расплылось в восхищенной улыбке. – Старый кабан крепче нас с тобой, друг. Он ехал словно на новую битву. Но река – надежный проводник, и надо поспешить. Нам предстоит сделать выбор.
Мило стыдился своей слабости и старался не показывать ее барду. Когда сел верхом, обнаружил, что голова прояснилась, хотя его все время преследовало смутное впечатление, что он что-то забыл.
– Какой выбор? – спросил он, когда они поехали вдоль реки.
– Граница охраняется. Кажется, в Йерокумби и даже в Фазааре неспокойно. Хотя кого высматривают… – Ваймарк пожал плечами. – Тем не менее показываться там неразумно.
С этим Мило мог согласиться. Он вспомнил исчезновение друида. Магия может подействовать на сознание незащищенных людей – превратить друзей или просто незнакомцев в ярых врагов, которых необходимо отогнать.
– Ингрг настаивает на том, чтобы мы вернулись на равнины севера. Див Дайн соорудил защиту для чешуйчатого – плащ, постоянно увлажняемый водой, так что он вынесет сухость такого пути. Мы также заполнили все питьевые мехи. Ингрг отправился вперед на разведку, по пути он оставляет нам знаки. Клянется, что в горах мы будем в безопасности. Но там будет лес, а для эльфов лес – все равно что для нас крепостные стены.
Еще до темноты они догнали Йевеле и Нейла и заночевали на окраине леса. Воительница подошла к Мило, осмотрела его руку – раны, нанесенные когтями, уже затянулись, – и сменила повязку, говоря:
– Никаких следов яда. Завтра ты сможешь лучше пользоваться рукой. Похоже, пока нас хранит сама Рогатая Леди.
Она села, скрестив ноги, и посмотрела на свой браслет.
– Предположение колдуна подтверждается. Когда я накладывала заклятие на преследователей, думала об этом. – Кончиком длинного пальца она коснулась костей браслета. – И это правда – я уверена – они повернулись по моей воле. Поэтому заклятие продержалось так долго.
– Но ты не сможешь снова его использовать, – напомнил Мило.
– Да, жаль – хорошее было заклинание. Но я не исследовательница магии и не жрица Рогатой Леди, так что Великое Искусство – это не для меня. – Она посмотрела на мечника, и между ее бровями пролегла складка. – Не нравится мне друид, который может исчезать в облаке дыма. Но в тех, кого я удерживала, ничего такого нет – только их собственная коварная сила. Тот, кому противостояли вы, опасней сотни таких, как они. И все же Нейл говорит, что он не принадлежал Хаосу в прошлом, когда они знали друг друга. Он скорее из тех, кто во время битвы переходит из стороны в сторону, выбирая сильнейшего. Но какого лорда он смог найти, не принадлежащего Тьме?
– Может быть, того… которого мы ищем, – ответил Мило, снова надевая кожаную куртку.
Он увидел, как девушка слегка вздрогнула и придвинулась к небольшому костру. Но подумал, что холод, который она ощутила, приходит не снаружи, а изнутри.
– Я выступала с вольными отрядами, – сказала девушка. – И вы знаете, каким поиском я была занята одна, когда колдун подчинил нас своей воле. Никто не может забыть страх, но его можно подчинить себе, им можно управлять, как управляют лошадью с помощью узды и удил. Я слышала победные песни кланов и знаю, – лицо у нее было серьезное и осунувшееся, – знаю об их поражениях. Мы выступали с обнаженным мечом и стрелой на тетиве против многих созданий Хаоса. Но это что-то другое.
Она плотнее запахнулась в плащ, словно ей стало еще холоднее.
– Как по-твоему, что мы найдем в конце этих поисков наугад, мечник? Гистасп говорит, что это не от Хаоса. Мне кажется, он верит, что оно может победить даже Хаос – Черных посвященных и всех прочих, кто ему служит. Если это правда, как же можем победить мы?
– Возможно, потому, что мы каким-то образом связаны с этим чуждым существом, – медленно ответил Мило. Он провел пальцами по гладкому браслету. – Мы можем быть его орудиями, как и сказал колдун.
Девушка покачала головой.
– На мне только один обет – тот, что наложен Гистаспом. Мы бы знали, если бы на нас был другой.
– Встаем на рассвете. – Тяжелой походкой к костру подошел Нейл. Снова Африта ожерельем лежала вокруг его шеи, и только глаза свидетельствовали, что она живое существо. Подошел и Ваймарк с раскрытым мешком с провизией. Они разделили часть его содержимого, потом бросили жребий, кому когда караулить.
И вот снова Мило расхаживал и смотрел на незнакомые звезды. Он пытался ни о чем не думать, только высвободить все чувства, чтобы уловить даже слабый намек на то, что за ними наблюдают или что им противостоит неизвестное. То, что они один раз победили друида и тех, кого он вызвал себе на помощь, совсем не обещает победы во второй раз.
Под серым рассветным небом они поехали дальше быстрым ходом. Незадолго до полудня Ваймарк остановился и показал на скалы, прислонившиеся друг к другу на противоположном берегу реки.
– Здесь мы переходим вброд. Это первая примета, которую указал Ингрг.
За все утро они почти не разговаривали. Мило подумал, что каждый про себя обдумывает все происшедшее и пытается представить, что ждет впереди. Сила наложенного на них обета не слабела.
Ехали весь второй день, делая лишь небольшие остановки для отдыха лошадей. Мило быстро научился распознавать связанную траву, которая указывала им путь. Каждый раз один из них спешивался, распутывал узел и приглаживал траву, чтобы она не выдала направления их пути.
На третий день, только ближе к вечеру, хоть и подгоняли лошадей, подъехали ко второму притоку пограничной реки. Здесь их ждал лагерь: священник и Галт натаскали ветвей, образовав нечто вроде убежища. С середины дня шел мелкий дождь, все промокли, но костер их не поджидал.
Галт лежал под открытым небом, с его шкуры каплями стекала вода. Он смотрел, как они подъезжают, потом привязал лошадей, но даже не улыбнулся в знак приветствия, когда они мимо него протиснулись в убежище.
Здесь, скрестив ноги, сидел Див Дайн, он перебирал молитвенные четки, сосредоточенно закрыв глаза. Уважая эту сосредоточенность, путники не нарушали молчание даже между собой.
Мило за день в пути не раз извлекал меч и снова и снова упражнял руки, решив как можно скорее стать способным к битве. Рана его была все еще перевязана, и на теле виднелся след, словно плоть сжигал огонь. Но мечник был доволен: мышцы его слушались, а на неприятные ощущения можно не обращать внимания.
Они уселись и принялись делить пищу, когда Див Дайн открыл глаза. Никакого формального приветствия.
– Эльф ушел. Он ищет горы, как человек, умирающий от жажды, ищет воду. Но мы можем идти по его следу. Он считает, что сумеет найти какое-нибудь указание на жилище Личиса. – Сообщал это Див Дайн негромко. – Он ушел, но…
Довольно долго он молчал. Что-то заставило Мило отвести от него взгляд и посмотреть на отверстие, через которое они пробрались в убежище. Вошел Галт. Но мечник искал не его. Он не знал, что ищет, но что-то там все равно есть.
– Больше мы не жжем костры. Они кормят их, – продолжал священник. – Им нужно немного света, чтобы появиться. Не нужно давать им его.
– Но кто эти «они»? – спросил Нейл. Он тоже оглянулся.
– Тени, – сразу ответил Див Дайн. – Но это не просто тени. Даже мои молитвы о просветлении и мои видения не могут открыть, чьим проявлением они являются. Если света нет, их не видно, и, я считаю, они так слабы, что никакого зла причинить не могут. Они появились вчера, после отъезда Ингрга. Но это не дело эльфов, и я вообще о них ничего не знаю. Они собираются в темноте – и ждут.
9. Магия арфы
Теперь все встревоженно следили за наступлением сумерек. Мило заметил темные полосы. Это не тени от деревьев или кустов, они притаились на земле, словно готовы поглотить человека. Если смотреть на них прямо, они лежат неподвижно. Но если неожиданно повернуть голову, краем глаза можно уловить осторожное движение. По крайней мере так кажется.
– Они принадлежат Хаосу, – продолжал Див Дайн. – Но не могут стать материальными – пока. Вероятно, это только соглядатаи. Однако от них несет злом. – Ноздри его расширились. И Мило тоже уловил слабый запах разложения, который всегда сопровождает тех, кто на стороне Тьмы.
Священник встал. Из-под полы своего просторного одеяния он извлек небольшой флакон, вырезанный из камня и покрытый рельефными рунами. Див Дайн открыл крышку, смочил палец содержимым флакона и направился к лошадям, на которых приехали Ваймарк и Мило.
Влажным пальцем он начертил невидимые руны на лбах и ногах лошадей. А когда вернулся, капнул немного жидкости у входа в лагерь.
– Святая вода – от Великой усыпальницы, – объяснил он. – Они могут следить за нами. Но большего от них можно не опасаться – пока они там, а мы здесь.
Нейл хмыкнул.
– Это твои заклинания, священник, и ты в них веришь. Но мне не нравится то, против чего я не могу использовать топор или клык.
Див Дайн пожал плечами.
– Тени не имеют веса. Если бы ты смог пустить в ход топор, тогда и они способны были бы на что-то. А теперь расскажите, что с вами было, особенно об этом друиде, который использовал призывное заклинание…
Он держал в руках четки и не отрывал от них взгляд, слушая, как каждый по очереди рассказывал свою часть истории. А когда они кончили, ничего не сказал. Все занялись едой, когда Див Дайн, не обращая внимания на свою порцию, которую положила рядом с ним Йевеле, заговорил:
– Укротитель зверей, авантюрист, который может принадлежать к воровской гильдии, и тот, кто умеет вызывать… Ты знал этого друида? – Стало совсем темно, чтобы разглядеть направление его взгляда, но все поняли, что вопрос адресован Нейлу.
– Да. Он бродил поблизости, когда маг Воган повел нас на штурм Башни Жабы. Воган не желал иметь с ним дела, и этот друид хныкал, как презренный трус, когда маг выгнал его из нашего лагеря. С тех пор он как будто набрался храбрости – или его магия стала сильнее.
– Никогда не недооценивай того, что может призывать силу, – заметил священник.
– Мы уничтожили средство, с помощью которого он вызывал ургантов, – сказал Мило. – Разве не правда, что использованное заклинание повторно не действует, если его не подпитать из другого источника?
– Так мы полагали, – согласился Див Дайн. – Но сейчас мы имеем дело с чужаком – существом или личностью. И мы не можем сказать, чему этот чужак научил своих слуг.
На ночь не устанавливали караул, потому что священник заверил: со знаками святой воды на них лошади не уйдут и ничто не сможет незаметно к ним приблизиться.
Утром никаких теней не было. Однако по мере того как светлело, все путники почувствовали, что почти неуловимые твари снова мелькают вокруг, преследуют и окружают их. К сумеркам отряд добрался до следующего притока северной реки. В полутьме на западном горизонте стали видны очертания горы.
– Проточная вода. – Див Дайн посмотрел на ручей. – Теперь посмотрим, что за существа эти сгустки тени. Перейдем ручей…
Девушка прервала его:
– Ты хочешь перейти, потому что зло не может касаться проточной воды? Я слышала что-то такое, но не знаю, правда ли это.
– Правда. Давайте перейдем на другую сторону и проверим, каковы наши преследователи.
Ингрг оставил знак из камней: должно быть, тут самое мелкое место. Вьючных пони приходилось вести, и вода поднялась выше их мохнатых ног. Верховые лошади выбирали дорогу осторожно, словно не очень доверяли дну. Как только перешли, Див Дайн повернулся, и остальные последовали его примеру и посмотрели на только что покинутый берег.
Там действительно виднелись черные пятна – не обычные тени, а что-то порожденное Тьмой и подражающее теням. Отдельные пятна сливались вместе, образуя огромное пятно. А потом – это черное пятно прыгнуло!
Мило слышал, как резко выдохнула воительница. Зашипела Африта. Лошади зафыркали и начали вырываться.
Черная тварь подрагивала, как вымпел на ветру, только никакого ветра не было. Теперь черное пятно было уже высоко над землей и продолжало вертикально подниматься. А поднявшись, устремилось за путниками, испуская еще более ощутимое зловоние.
Но хотя пятно протянулось над песком и гравием, которые граничили с водой, и выпустило длинный язык, все равно дотянуться до путников оно не смогло. Язык бился в воздухе, словно ударялся о невидимую стену.
– Не может преодолеть воду, – с явным удовлетворением заметил Див Дайн. – Следовательно, это слуга низшего разряда.
– Может, это и не способно преодолеть воду, – вмешался Ваймарк. – А как насчет этого?
Он указал на север. Лошадь Мило заржала и встала на дыбы. На несколько мгновений все внимание мечника было занято стараниями справиться с животным. Потом появилась возможность посмотреть в том направлении, куда указал бард.
Двойник пятна, которое все еще пыталось дотянуться до них через ручей. Но, очевидно, и этому трудно продолжать движение. На глазах у мечника темная масса прервала полет и опустилась на землю.
И в то же мгновение разделилась на части, маленькие темные пятна разбежались, как растекается грязная вода из опрокинутого прогнившего корыта. Свет позволял хорошо видеть это разделение темной твари – если, конечно, это была одна тварь, способная делиться на части. Хотя эти части двигались, но они не направились к отряду, как ожидал Мило. Нет, как раздавленные улитки, они образовали линию, параллельную их маршруту, но на некотором удалении от него.
Нейл плюнул на землю через плечо своей лошади.
– Оно идет своим путем, – заметил он. – И, возможно, опасается оправданно. – Он взглянул на священника. – Что скажешь, жрец? Поохотимся на него?
Див Дайн, склонившись в седле, внимательно наблюдал за размещением новых теней.
– Смело…
Мило понял смысл сказанного.
– Но что значит эта смелость?
Священник покачал головой.
– Что могу я сказать о слугах Хаоса? Если человек не бережется даже самых простых его проявлений, он трижды глупец.
– Что ж, испытаем их! – И прежде чем Див Дайн смог возразить, берсеркер подбросил в воздух псевдодракона, которые сделал круг над его головой и устремился, как выпущенная стрела, в сторону ближайших движущихся темных пятен. Долетев до них, Африта повисла в воздухе, изогнув шею и раскрывая пасть, как будто собиралась спуститься и начать битву.
Пятно тьмы на поверхности собралось и остановилось. К нему на соединение устремилось второе пятно, затем третье. Из центра соединившихся пятен поднялось черное щупальце, подобное щупальцу морского чудовища. Но Африту оказалось не так-то легко поймать. Она поднялась выше, держась над самой черной конечностью. К этому месту стекались и другие части твари. И на глазах у путников объединялись с первой, а тянущееся щупальце становилось все длинней и поднималось все выше.
– Итак, – заметил Нейл, – оно готово подраться.
Див Дайн, который внимательно наблюдал за этой сценой, задумчиво сузив глаза, неожиданно взмахнул молитвенными четками. Мило, подумав, что, возможно, они получат предупреждение о нападении, взглянул на свой браслет. Он почему-то был уверен, что если эта темная тварь собирается причинить им ущерб, браслет оживет. Однако этого не произошло.
Священник снова взял в руки четки.
– Отзови Африту, воин. Эта тварь шпион, а не боец. Неизвестно, способна ли она вызвать бойцов.
– Пусть следит за нами: похоже, тут у нас нет выбора, – вмешался бард. – Но давайте и мы поищем горы, и побыстрее. Ингрг знает места, где можно защититься от Хаоса. Это древнее знание его племени.
И они двинулись дальше, а тени продолжали следовать за ними. Руки держали на рукоятях мечей, а Нейл оставил Африту свободной, и она почти все время летала над ними. Иногда садилась на плечо берсеркера и что-то шипела ему в ухо, как будто докладывала. Но, видимо, ничего существенного не сообщала. По крайней мере Нейл с остальными не делился.
Мило продолжал понемногу тренировать руку, ослабевшую после ранения. И когда проверил, пальцы смогли сжать рукоять оружия с прежней силой. Плечо начало слегка болеть. Тревога путников возрастала, и Мило постоянно оглядывался в поисках опасности. Логично предположить, что эти шпионящие тени могут вызвать и более серьезных противников.
Вьючные пони больше не упрямились, не тянули назад веревки, которыми были привязаны. Напротив, они держались поближе к всадникам, время от времени тревожно фыркали, хотя не поворачивали голов, чтобы посмотреть на тени. Наверно, их заставлял так поступать запах древнего зла, приносимый поднявшимся ветром.
Время от времени попадались знаки, оставленные эльфом. Теперь путники не старались их стереть. Их все равно сопровождают представители Хаоса, и надежды на то, что они сумеют скрыть свой маршрут, нет.
Дважды отряд останавливался, чтобы напоить лошадей, дать им отдохнуть и поесть самим. Плащ Галта высох на ветру, и он снова смочил его из мешка с водой. Как обычно, человек-ящер молчал. Ехал он неуклюже: это племя не использует лошадей и ездит верхом на чешуйчатых тварях, которые встречаются в Семи Болотах и не могут далеко уходить от своих убежищ в тине. Мило заметил, что глаза Галта, высоко посаженные на похожем на рыло лице, никогда не устремлялись в сторону теней. Как будто всю силу воли и ума чужак сосредоточил на чем-то другом.
Начался подъем. Трава поредела, тут и там виднелись отдельные кусты и стоячие камни, похожие на столбы и казавшиеся неестественными, как будто поставлены они специально. Но только никакой системы в их расстановке не было.
Мило, разглядывая камни, усеивавшие пространство вокруг, ощутил кое-что еще. Ему не требовалось долго наблюдать за устремившимися вперед тенями, чтобы понять, что они могут здесь поджидать отряд в засаде.
– Берегись камней!
– Да, – согласился Див Дайн. – Они притягивают тени. Смотрите…
Тени устремлялись вперед и исчезали, но, должно быть, залегли вокруг камней. Нейл, который ехал впереди, упорно отказываясь приближаться к Галту, даже не кивнул в ответ. Но сделал зигзаг, стараясь держаться от камней и от таящихся возле них тварей подальше. Нелегко было сохранять прежний курс и в то же время не приближаться к стоячим камням.
И вот, когда снова сгустились сумерки и продвижение стало опасным, путникам пришлось перейти на шаг. Лошади сопротивлялись, они хотели идти быстрей. Впереди показались деревья – не изогнутые чахлые, какие росли вдоль реки, а высокие и стройные. И под ними мог скрываться враг. С того времени как тени исчезли под камнями, Мило никакого движения не видел. Время от времени он поглядывал на браслет. Но тот оставался безжизненным. Правда ли, что он способен предупреждать?
Молчание нарушил Ваймарк.
– Мы потеряли своих преследователей.
– Откуда ты… – резко начал мечник: сказалось напряжение.
– Воспользуйся обонянием, – ответил Ваймарк. – Или ты так долго вдыхал запах зла, что твой нос перестал действовать?
Мило набрал полную грудь воздуха. Вначале он не был вполне уверен, но потом почувствовал уверенность. Ветер дул в прежнем направлении – с севера. Но запах разложения, который он приносил с собой, несомненно, ослаб. Его сменил чистый горный воздух с ароматом сосны.
Священник осмотрел свою лошадь.
– Будьте наготове! – предупредил он.
Они почти добрались до конца стоячих камней. Вьючные пони, тяжело дыша, шли вперед. Впервые за много часов Галт что-то крикнул – на своем хриплом языке, которого никто не знал.
Мило бросил свою лошадь вперед, преодолевая ее сопротивление.
Из-за некоторых камней показались фигуры, такие же чернильно-черные, но вертикальные. Фигуры были человекообразные, можно разглядеть конечности, на которых они стоят, и две широко расставленные руки, словно они собираются обнять путников.
Браслет на запястье Мило ожил. Мечник лихорадочно пытался управлять его движением. Но люди-тени настолько чужды всему, ему известному, что это не давало ему сосредоточиться. Он без слов спутников знал, что это и есть нападение, которое так долго готовили эти твари.
Люди-тени поплыли к ним, как раньше плыли по поверхности пятна. Мило не стал браться за меч. В глубине души он знал, что против такого противника бесполезна самая острая сталь, даже с зачарованным лезвием.
Но тут послышался резкий звук. Вначале Мило решил, что он исходит от врага, но что-то в этом звуке придало ему храбрости, а не увеличило сомнения.
Ваймарк достал свою арфу. Он начал проводить пальцами вверх и вниз по струнам, и лошади остановились и стояли неподвижно, как каменные. Музыка – против этих?
Воздух снова был отравлен зловонием зла. Люди-тени приближались – и приносили с собой не только запах разложения, но и холод, такой сильный, какой может охватить человека, попавшего зимой в бурю.
А звуки арфы все лились и уносились вверх. Мило показалось, что тени замедлили свое приближение. Музыка резала ему слух, звенела в голове. Ему хотелось заткнуть уши, но страшный холод сковал его.
Он уже ничего не слышал, но Ваймарк продолжал прикасаться к струнам. Йевеле вскрикнула, покачнулась в седле. В голове у Мило не оставалось звуков, только боль, отрезавшая его от всего мира.
В глазах мечника все расплывалось. Это нападение людей-теней или действие музыки Ваймарка? Бард продолжал играть, хотя мечник его уже не слышал.
По телу Мило пробегала дрожь – в ритм движениям пальцев барда. Тени остановились, они стояли совсем близко, не больше чем на расстоянии меча от Ваймарка. Рука барда двигалась все быстрее и быстрее – или это только кажется? Теперь Мило ничего не чувствовал, кроме боли в голове, расходящейся по всему телу.
Потом…
Тени дрогнули – зримо. Он уверен, что видел это. Они раскачивались взад и вперед, дрожали, утрачивая человеческую форму, опускались по частям на землю, как воск с растопленной свечи. Спотыкались на пнеобразных ногах, оставляя за собой черные полосы, когда пытались вернуться к стоячим камням. Ваймарк продолжал играть.
Больше не видно человекоподобных тел, только лужи черноты, корчащиеся в безнадежной борьбе с тем, что делал бард. Лужи сливались. Начинала вставать какая-то фигура. Квазичеловеческая, скорее намек на какое-то чудовище. На мгновение взметнулась жабья голова, но не удержалась и снова растворилась в черной массе. Но теневая тварь продолжала бороться, то тут, то там показывались щупальце или когтистая лапа. Но вот движение прекратилось. Темное непрозрачное пятно застыло.
Ваймарк снял руку со струн арфы. Пульсирующая боль покинула слушателей. Мило услышал голос Нейла:
– Отлично сделано, творец песен! И сколько продержится это заклинание? Или эта тварь умерла?
– Не требуй от меня слишком многого, друг. Подобно любым заклинаниям, у этого есть свои ограничения. Нам лучше уехать. – Он снова уложил арфу в мешок. Лошади зашевелились.
Без принуждения они повернули в сторону горного хребта и пошли. Шли по еле заметной тропе – похоже, ею уже несколько лет никто не пользовался. На тропу указал один из знаков Ингрга. Путники поднимались все выше, и чистый горный воздух смывал последние остатки зловония, принесенного столкновением с тенями.
Когда достигли вершины хребта, появился Ингрг. Он остановил вьючных пони, которые ушли вперед. Эльф обратился к Ваймарку:
– Ты был слишком занят, бард. «Песню Херкона» исполняют не только руками.
– У каждого своя магия, рейнджер. Эта моя. – Ваймарк отвечал с трудом, как будто происшедшее отняло у него слишком много сил.
– Я нашел Древнее место, – сказал Ингрг. – В нем еще сильна наша магия. Ничто от Хаоса – а также ничто от Закона – не смеет войти сюда, если не получит разрешения от существа с эльфийской кровью. Сегодня вы будете спокойно спать без караульных.
Он провел отряд ко второму, более крутому подъему. Здесь, совсем рядом с тропой, росли высокие деревья. Мило не мог бы сказать, как долго они двигались. Знал только, что за ним в седле едет усталость, прочно держа его в своих объятиях.
Снова поднялись камни, но не мрачные и серые, как те, прежние, напоминавшие древние кости. Эти камни были поставлены вплотную друг к другу и образовали стену, в которой со стороны тропы был вход. Камни поросли зеленым мхом, в котором виднелись красные цветочные чашечки или крошечные, размером с булавочную головку, оранжевые цветы.