— Нет. Я должен оставаться на «Самбе» и делать всё, чтобы она продолжала плавание на юг. Возможно, в Беси нас ждут новые указания.
— Хорошо. спокойной ночи, Фортнайт.
— Спокойной ночи, сэр.
Кейн пересёк палубу. На ней было много тени и мало света, но круглый ярко освещённый иллюминатор привёл америкаца к нужной каюте. Он постучал в дверь из планок и услышал:
— Входите.
Лоренс свернулся на нижней койке, подложив под голову несколько подушек. Когда американец вошёл в каюту, голландец отложил книгу.
Кейн вопросительно взглянул на толстый том в кожаном переплёте.
— Делаете домашнее задание? — он взял в руки тяжёлую книгу и взглянул на потемневшие от времени страницы.
— Некоторым образом. Ищу легенду о Запретном Месте в воспоминаниях одного старого морского бродяги, побывавшего в этих морях. К счастью, Ван Блеекер любит такую литературу. У него в каюте неплохая подборка книг. Такая легенда действительно существует. Остров, на котором золотой век, правитель — гениальный деспот, проливающий на свой народ все богатства Индии. Никакая болезнь не смеет коснуться его людей, никакое зло не вторгается на его берега. Но жители острова настолько ревностно относятся к своему отчуждению от остального мира, что не общаются с иноземцами, а всех, кто приходит к ним, предают смерти.
— И что в этой истории правда?
— Возможно, какой-нибудь мелкий раджа нашёл себе остров и основал царство. И даже мог убивать чужеземцев, чтобы сохранить независимость. Но что бы ни лежало в основе этой истории, произошло это очень давно. Остаётся «Нараратна»…
— Вы в третий раз заговариваете об этом ожерелье. Но почему оно так важно?
— Это могучий талисман, возможно, самый сильный на Востоке, и цена у него здесь сказочная. Он должен состоять из определённых камней, расположенных в строго определённом порядке. Цепь, на которой висит ожерелье, называется «Мани-Мала» и сделана так… — голландец начал чертить на листке бумаги. — Бриллиант, рубин, кошачий глаз, жемчужина, циркон и изумруд располагаются слева, когда смотришь на носителя. Справа горный хрусталь, кварц, сердолик, гранат, хризоберил, сапфир и топаз. Между ними на изумруде и топазе подвешена сама «Нараратна».
В центре рубин, который символизирует солнце. Прямо на восток от него Венера — бриллиант, на юго-восток Луна — жемчуг, на юг Марс — коралл, на юго-запад Раху [14]— яхонт, на севере точка пересечения орбит — кошачий глаз; на северо-запад Меркурий — изумруд. Всегда расположение строго одинаковое, никаких изменений. Ожерелье, которое показал нам Хакрун, очень старое. Если его отобрали у торговца, а сам торговец принёс его из Запретного Места… Мне очень интересно, где расположен этот остров, который всё равно что Лемурия или Атлантида!
Глава 8
— Как насчёт буйвола в ягдташе? — Сэм ещё раз погладил ствол ружья промасленным носовым платком, которому была оказана такая высокая честь.
— Буйвол — на острове такого размера? — Кейн кивнул в сторону берега. Небольшой выступающий в море палец и был Беси.
— О, даже буйвол здесь соответствующего размера, — Сэм отправил оборудование для чистки оружия в ящик.
— Я думаю об аноа [15]. У них рост около трёх футов в плечах, и живут они не стадами, а парами. И нужно быть очень хорошим следопытом, чтобы добыть их шкуру и рога.
Кейн плотнее уселся в кресле.
— Если охота на буйвола или этого аноа означает тяжёлую работу, меня не считайте. В таком климате бродить по горам и джунглям… Это не для меня…
Сэм явно выразил презрение.
— Ты растолстел и стал слишком изнеженным! Поглядел бы на тебя Железная Челюсть.
Кейн распрямился — насколько это было возможно на древнем, ещё довоенном кресле.
— Забудь об этом, и поскорее. К чему пробуждать ужасные видения? Привет, Лоренс, — он окликнул голландца, направлявшегося к столу. — Сэм горит желанием поохотиться на буйволов. Вы тоже в кровожадном настроении?
Голландец присел на подножку кресла Кейна.
— Не очень. Зачем? Сегодня неплохой день и для других дел…
— Лейтенант де Вольф, местный правительственный агент, сообщил, что в порту находится охотник на черепах. Капитан Ван Блеекер хочет выкурить его из укрытия. Черепаховые панцири — очень хорошее вложение капитала. К тому же в гостинице остановился и плетущий нити…
— Что-что?
Кейн укоризненно махнул рукой на Сэма.
— Не проявляй так ясно своё невежество, приятель. Вы имеете в виду трёхдюймового паука? Я много раз видел таких постоянных обитателей гостиниц в этом уголке Земли.
Хорнховену не понравилось бы, если бы его назвали пауком, — заметил Лоренс. — Нет, плетущий нити — это охотник, только он не пользуется таким оружием, — он любовно потрепал ружьё Сэма. — Он использует сети и верёвки собственного изготовления. Живые животные для цирков и зоопарков пользуются хорошим спросом. Возможно, он убедитВан Блеекера взять на борт кое-что из его добычи. И если коммерческие перспективы Беси такие же мрачные, как в Джоло и Манадо, ему вполне может удастся уговорить капитана. Тогда мы поплывём прямо в Австралию.
Кейн встретился взглядом с Сэмом. «Пусть надежды этого Хорнховена не сбудутся», — подумали оба американца.
— Вы считаете, что Ван Блеекер согласится на это?
— Ему нужны деньги, которые наверняка принесёт этот чартер, — заметил Лоренс. — С другой стороны, такой груз неприятен и с ним трудно справиться. К тому же наш капитан упрямо хочет посчитаться с Хакруном, которого винит в своих торговых неудачах. Вы знаете, какую добродетель приписывает мир моему народу. Упрямство. Мы отказываемся сдаваться, даже когда разумный человек признает себя побеждённым…
— И поэтому в конце концов побеждаете, заметил Кейн. — Я сказал бы, что это полезная черта. А какой груз у этого плетущего сети?
— Об этом следует спросить де Вольфа. Он весьма расстроен подобным соседством, потому что дважды образцы вырывались на свободу и приводили в смятение всю местную жизнь. Мне кажется, у него пара ваших аноа, несколько белок-летяг, чёрные обезьяны и большая партия змей…
Сэм вскочил.
— Хорнховен не повезёт их на «Самбе»! — в голосе сержанта прозвучала стальная решимость, и Кейн рассмеялся.
— Если они въедут, ты выедешь, да? Звучит интересно. А можно ли посмотреть его улов?
— Если не попытаешься открыть клетки. Я слышал, он подозревает своих юных посетителей в том, что они дважды открывали клетки чёрных обезьян. Беда в том, что обезьяны не убежали в лес, а прямиком направились в гостиницу и познакомились с любимыми вещами Хориховена. Одна из них съела мыло и потом долго пускала пузыри. Я слышал даже угрозы пристрелить кое-кого.
На мой взгляд нам просто необходимо навестить минхеера-плетущего сети. Если его груз будет сопровождать нас на борту, следует официально представиться. Может, его животные разделяют наше нежелание сообща пользоваться корабельными удобствами?
Кейн даже присвистнул, когда они подошли к гостинице.
— Да, настоящий обезьянник в Центральном Парке! Что за тип этот парень!
Обитатель клетки приблизился ближе к прутьям и прижался к ним мордой. Он внимательно разглядывал посетителей, в его выпуклых глазах отразился живой интерес. Лоренс негромко рассмеялся.
— Наверное, мы кажемся ему такими же некрасивыми, как он нам, — предположил голландец. — Если он образец красоты у чёрных обезьян — а так оно и есть, иначе он не попал бы к Хорнховену, — мы ему должны казаться шедеврами безобразия…
И как будто подтверждая оценку Лоренса, обезьяна фыркнула и отошла к середине своего владения. Выбран фрукт из ящика, она принялась есть, повернувшись спиной к внешнему миру, так что остались видны только длинная грива на голове, согнутые плечи и рудиментарный хвост.
— Какая невежливость! — прокомментировал Кейн. — Больше никогда не приду к тебе в гости. И ты не будешь моим гостем на корабле. Ван Блеекер получит полный отчёт о твоих манерах.
Сэм отошёл к другой клетке, гораздо меньше, и согнулся вдвое, разглядывая лохматый клочок коричневато-жёлтой шерсти, которую кто-то небрежно сунул в развилку ветки.
— Эта штука, кажется, спит, — сказал он остальным, когда они подошли. — А что это?
Опознал образец Лоренс.
— Долгопят. Умный малыш. Но днём он всегда спит. Живёт на деревьях. Это что-то среднее между белкой и обезьяной.
— Если он весь день спит, не вижу, что хорошего он принесёт зоопарку. Кто будет смотреть на него по ночам? Фу, что за вонь! Тут, должно быть, поселился дедушка всех скунсов! — Кейн, потерян интерес к долгопяту, перешёл к следующей клетке. — Да это кошка!
— На самом деле малайская виверра. Голова скорее похожа на лисью, правда? Их можно приручить…
— О, у меня посетители! — по проходу между клетками размашисто шагал высокий человек с окладистой рыжей бородой, лежащей на груди, и в малайском тюрбане. Шёл он походкой опытного охотника и лесника.
— Минхеер Хорнховен? — Лоренс протянул руку. — Мы слышали о вашем собрании и взяли на себя смелость взглянуть. Мои друзья не бывали раньше на островах, и эти животные первые, каких они увидели. Мы с «Самбы»…
Плетущий сети энергично пожал всем тропы руки.
— Очень хорошо, минхееры. Вы пришли взглянуть на своих будущих попутчиков, а? Надеюсь, капитан Ван Блеекер сжалится надо мной и позволит погрузить их на «Самбу». Я нанял одного торговца, но он опоздал уже на две недели, и так как никакого сообщения от него нет, я опасаюсь, что до него добрались пираты.
— Пираты? — вмешался Кейн.
— Ага, пираты! За последние шесть месяцев пропало пять кораблей. Вот так! — он щёлкнул пальцами. — И все в южных водах. Не большие корабли, понимаете, и не правительственные или европейские корабли, только большие проа и суда, принадлежащие туземцам. А мой торговец — китайская джонка. Она тоже исчезла.
— Бури, рифы, плавающие мины, — предположил Лоренс.
— Если бы был один такой случай или два, я бы сказал — да, но не пять же! Пять — это слишком много для таких естественных причин. Так что надеюсь, «Самба» возьмёт мой груз. Когда Ван Блеекер найдёт своего ловца черепах, может, у него останется время и для меня. Но пока мы ждём этого счастливого события, позвольте показать вам мои сокровища! Потому что у меня здесь поистине сокровища. И зоопарки, которые не получали пополнения шесть лет, будут им чрезвычайно рады. Рынок хорош, очень хорош! Сюда, минхееры, сюда, пожалуйста.
И зверолов провёл их к короткому ряду клеток. Сэм заглянул в первую и остановился в каком-то очаровании. На него пристально смотрела ящерица, встав на задние лапы в какой-то человеческой позе. Ящерица свистнула, и над её светло-коричневыми плечами поднялся гребень в девять дюймов шириной, словно обрызганный каплями крови.
— Боже! Миниатюрный динозавр! — воскликнул Кейн. — Не больше двух футов ростом.
— Это калот, минхеер. И для своего вида очень крупный. По вашим меркам он двух с половиной футов. Когда его преследуют, он убегает на задних лапах, и туземцы говорят, что он может пробежать по воде и таким образом перейти через реку. Но сам я этого никогда не видел. Да, он выглядит как настоящий дьявол, правда? Но это скорее пустые угрозы. Он испугался вас, отсюда этот свист и гребень. Спокойней, дьявол, — Хорнховер постучал по сетке, ящерица встала на четыре лапы и опустила гребень.
— А вот и змея…
Сэм подошёл к пресмыкающимся вместе с остальными, но только благодаря своей железной выдержке. Он заставил себя заглянуть в каждую клетку и смотреть так же долго, как его спутники. Но смуглая кожа сержанта покрылась потом, а рядом с уголками рта появились глубокие морщины. Кейн сжалился над ним и пошёл побыстрее. По правде говоря, свернувшиеся обитатели клеток и ему не доставляли удовольствия, хотя он понимал энтузиазм Хорнховена, который обращал внимание гостей на красоту узора чешуек и грациозные движения пленников. Но для Кейна и в гораздо большей степени для Сэма чудилось что-то чуждое и отталкивающее в гибкой грации этих подобных верёвкам тел с поднятыми головами.
А вот черепахи — совсем другое дело, и Кейн надолго задержался у клетки в самом конце ряда, наблюдая за огромной морской черепахой бисса. Она казалась такой старой и мудрой и так спокойно и уютно дремала в тени. Хорнховен объяснил, что её привёз тот самый охотник за черепахами, которого сейчас разыскивает Ван Блеекер, и что такие черепахи встречаются довольно часто. Но у этой своеобразный рисунок на панцире, и хозяин надеялся, что за неё дадут хорошую цену.
— Теперь вы увидели моих любимцев, — улыбался Хорнховен, когда они миновали последнюю клетку, — и, может быть, замолвите за них слово своему капитану. Чем дольше я здесь остаюсь, тем больше денег теряю. — Дважды маленькие туземные хулиганы открывали клетки и выпускали моих обезьян, и мне это принесло много ущерба и неприятностей. Если я больше никогда не увижу Беси, буду только счастлив. Лейтенант де Вольф, он был хорош против японцев. Да! Ушёл в горы и всё это время сражался с ними. Но в бизнесе и торговле он не разбирается. Так что я был бы рад и с ним больше не встречаться. Выпьете со мной? Сюда…
И снова Хорнховен повёл их на этот раз на широкую веранду гостиницы.
— Эй, джамби, принеси американский напиток для туанов!
Джамби, гордо улыбаясь, принёс две бутылки коки и развил её в три бокала. Хорнховен ревниво следил за этой операцией, потом сообщил:
— Привёз их из Сингапура. Купил у американского стюарда. Он мне сказал, что в вашей стране это самый популярный напиток. Верно?
Кейн отхлебнул ледяную влагу.
— Да. Какое угощение, минхеер! Такое к югу от Манилы не часто встретишь.
Рослый ловец животных счастливо улыбнулся.
— А теперь, — он достал из кармашка своей влажной рубашки небольшой мешочек, — теперь к делу. Вы ведь покупаете камни? — обратился он к Лоренсу. — Так мне сказал де Вольф.
Голландец кивнул, и Хорнховен запустил в мешочек большой и указательный пальцы. А когда извлёк, в них была зажата блестящая бусина. Он любовно покатал её по широкой ладони, прежде чем передать молодому человеку.
— Сколько она может стоить?
Лоренс поднёс жемчужину к свету. Кейн увидел, что она не белая, не жёлтая или кремовая, а слабо розовая. Но не правильный шар, скорее форма странная, похожая на голову обезьянки.
— Барок [16], — заключил Лоренс. Блеск и цвет очень редкие. Будь это правильный шар, она стоила бы целое состояние, но с такой формой цена невысокая.
Хорнховен пожал плечами.
— Я и не думал, что деньги достанутся легко. Всегда приходится за них поработать. Нет ценности — а для меня есть. Смотрите, тут ясно видна обезьянья мордочка. Я её, пожалуй, вставлю в кольцо. Пусть приносит мне удачу. Я должен привлекать обезьян.
— А где вы её взяли? — небрежно спросил Лоренс. — Мне казалось, я знаю текстуру жемчуга в здешних водах… а этот розовый цвет — что-то новое…
— Купил у охотника за черепахами, того самого, что продал мне старика Огастуса там, в клетке. А он нашёл её сам. Так он мне сказал.
Лоренс крепче сжал стакан с кокой. Поднёс его к губам, но Кейн сомневался, чтобы ювелир ощущал вкус потеплевшего напитка.
— Нашёл! А случайно не сказал, где нашёл?
— Думаете, я сам его не спрашивал? Спрашивал много раз. Он всё уклоняется от ответа, этот охотник. Но я мало разбираюсь в жемчужных полях. Может, знающий человек что-то извлёк бы из него. Но прошу вас, минхеер Ван Норрис, если найдёте поле, не забудьте старого Хорнховена…
Лоренс улыбнулся и развернул своё длинное тело, чтобы вежливо попрощаться. Хорнховер что-то громко крикнул, и из тёмных внутренностей гостиницы снова появился Джамби, неся в руках пояс из тёмной кожи с прикреплёнными к нему ножнами. Хорнховер провёл загрубевшими пальцами по коже пояса и наполовину извлёк нож из ножен. Кейну страшно захотелось прикоснуться к чистой голубой стали лезвия. Но ловец зверей протянул пояс с ножом Лоренсу.
— Такое оружие не часто встретишь. Пояс и ножны сделаны из кожи ящера с острова Комодо. Это древние ящеры, которые ещё сохранились на острове. А клинок из дамасской стали, так поклялся мне головой своего отца лжец, который мне его продал. Возьмите, он ваш.
— Но почему?..
— Почему я дарю его вам? По двум причинам, минхеер Ван Норрис. Первая… — он поднял указательный палец, — я побывал на борту проа того самого охотника за черепахами, когда он пришёл в наш порт. На палубе зияли свежие пробоины, а я слишком часто видел следы пуль, чтобы меня можно было обмануть. К тому же для такой большой проа экипаж оказался слишком мал. Что-то случилось с лодкой в пути, что-то такое, о чём капитан не решился рассказать ни мне, ни лейтенанту де Вольфу. А второе, — к первому пальцу присоединился следующий, — когда я впервые оказался в этих местах, мне подряд выпали два плохих года. Затонул корабль, а с ним два чёрных леопарда и питон, и это меня разорило. Потом я заболел лихорадкой, а это было уже совсем плохо. У меня не осталось денег.
Больше ничего не оставалось, как просить у правительства оплатить моё возвращение домой — или заняться делами, какими европейцы на этих островах не занимаются, если хотят сохранить самоуважение. А я был молод и горд. И однажды вечером взял пистолет и не стану рассказывать, какие мысли крутились у меня в голове. Но в тот вечер ко мне пришёл один человек. Большой человек в Ост-Индии, такой большой, что слово его во многих местах становилось законом. И этот человек сделал мне предложение. Он хотел, чтобы я попытал счастье в новой области торговли — в торговле змеиными шкурами. Он хотел, чтобы я отправился с экспедицией собирать змеиные шкуры.
С этого часа ко мне вернулась удача. Но потом я узнал, что у моего нанимателя была такая же нужда в шкурах, как в четырёх руках. Если бы они ему потребовались по-настоящему, его люди на островах тут же доставили бы ему любое количество. Нет, он просто спас меня, как спас и многих других.
И вот я раздобыл для него шкуры и хотел привести, но опоздал: он покинул Яву, уплыл домой. Я его больше никогда не видел. Но мне доставляет радость сделать подарок человеку, в жилах которого течёт кровь йонхеера. Кинжал может оказаться вам полезен, если будете искать жемчуг, — особенно в этих водах. Не благодарите меня, минхеер Ван Норрис. Идите и ищите своего охотника за черепахами. Счастливого пути!
Когда они возвращались на берег, Сэм заметил:
— Ваш дед заслужил уважение в здешних краях.
Лоренс извлёк кинжал и осторожно потрогал пальцем его лезвие.
— Он прожил в Ост-Индии больше тридцати лет, и большинство старых купцов и резидентов его хорошо знали. Это просто чудо… — он взвесил лезвие в руке, потом быстрым движением, так что почти невозможно было за ним уследить, бросил. И в десяти футах в ствол дерева вонзился дрожащий ледяной стержень.
Сэм восхищённо присвистнул.
— Ловко! Мне казалось, это умеют только мексиканцы или индейцы.
— Всему можно научиться, — Лоренс подошёл к дереву и вытащил клинок. Тщательно протёр и вернул в ножны. За эти последние годы я многому научился…
— Мы тоже, — быстро ответил Сэм. — С заострённым бамбуком можно многое сделать…
— Заткнись! — прервал его Кейн. — Не хочу вспоминать! — резко продолжил он. — Мало приятного в таких воспоминаниях. А что вы, Лоренс, думаете об этом охотнике, который нашёл жемчужину?
— Кто знает. Но цвет барока совершенно необычный. Это означает, что он с нового поля. Я такого не видел. Специалист по жемчугу может по цвету определить, откуда он. А я неплохой специалист. Может быть, лучший в Голландии. Новый цвет обычно означает новое поле. Можем спросить.
— А как же те пулевые пробоины, о которых говорил Хорнховен? — спросил Сэм.
— Может, этот парень встретился с пиратами. Но будем надеяться, что Ван Блеекер не повезёт нас дальше вместе с обезьянами и змеями!
Сэм содрогнулся и совсем не в насмешку.
— Обезьяны — это плохо, да и виверра не напоминает мне куст роз, но змеи! Нет, пожалуйста, никаких змей!
— Во всяком случае, не безногих, — согласился Кейн.
— Но нам может встретиться двуногая разновидность…
— Ага, со шрамами на лице и с абордажной саблей. Так ведь обычно выглядят пираты, когда берут на абордаж корабли? — Лоренс улыбнулся. — С тех пор как прочёл о Джоне Сильвере, всегда хотел сразиться с пиратами…
— И с его попутаем Капитаном Флинтом, — подхватил Сэм. — Ну, все по местам и поднять швартовы! Выходим в море! Пятнадцать человек на сундук мертвеца… — и сержант разразился песней, которая привела в молчаливое изумление собравшихся вокруг туземцев.
Глава 9
— Смотри… — Сэм преувеличенно театральным движением волшебника развёл руки, — никаких змей!
Кейн принюхался к морскому воздуху.
— И вообще ничего. Итак, Ван Блеекер принял решение против зоопарка?
— Нет, зоопарк принял решение против него — в самый последний момент, — объяснил Лоренс.
— Да? И почему?
— Охотнику пообещали привезти с гор ещё одну парочку превосходных аноа. И Хорнховер поддался искушению и решил подождать их. К тому же «Самба», по-видимому, приобрела дурную славу, и два помощника Хорнховера категорически отказались на ней плыть. Но Ван Блеекер договорился с охотником за черепахами и получил хорошую долю в черепаховых панцирях.
— А сам охотник? Не проговорился о жемчужных полях и пулевых пробоинах, например? — спросил Кейн.
— Ещё нет…
— Ещё нет? Ну, даже если и заговорит, это ничего хорошего нам не даст. Беси в дне пути от нас, и ему остаётся беседовать с пальмами и обезьянами Хорнховена…
— Думаю, нет, — Лоренс улыбался, — поскольку он плывёт с нами. Прошлая ночь была очень жаркая, помните? И я решил, что на палубе прохладней. И потому оказался там как раз вовремя, чтобы стать свидетелем странного зрелища. Нашего друга охотника на черепах убедили подняться на борт… убедил молодой самоанец Фортнайт!
— Фортнайт? Фортнайт привёл его на борт?
— Лучше сказать, притащил, — ответил Лоренс. — Это было нелегко. Да, Фортнайт привёл его на корабль. У помощника капитана Джаспера отличные мышцы. А теперь, лейтенант Кейн, кого вы хотели обмануть? — тон Лоренса оставался лёгким, чуть насмешливый.
Кейн замигал, а Сэм перестал улыбаться.
— Давайте не будем больше заниматься тем, что вы, американцы, называете «весёлыми забавами», — небрежно продолжал голландец. — Почему вы приказали привести этого человека на «Самбу»? Ван Блеекер тоже захочет получить ответ на этот вопрос…
— Но я не приказывал привести его на борт! — взорвался Кейн.
— Ну-ну, лейтенант…
— Я не лейтенант! Я уже почти год как уволен из армии.
Лоренс по-прежнему улыбался, но за улыбкой чувствовалось напряжение.
— Знаете — ваше возмущение почти убедило меня. Но тогда почему минхеер Фортнайт был занят, как пчёлка? Я нахожу его эффективность ещё более тревожной, если она не вызвана вашим приказом. Кто такой Джаспер Фортнайт? Этот вопрос начинает меня интересовать. Я люблю загадки, а эта подворачивается очень вовремя: даёт мне кость, которую можно погрызть. Возможно, стоит пригласить поучаствовать в игре и Ван Блеекера? В конце концов, это его корабль, и он отвечает за то, что Фортнайт оказался на нём…
Кейн облизал губы.
Голландец рассмеялся. Глаза его возбуждённо горели.
— Я не стану немедленно всё рассказывать Ван Блеекеру. Но на одном условии, друзья мои. Вы должны позволить мне участвовать в вашей игре. Я в ней не новичок. Больше двух лет играл в подобную, и ставкой была моя жизнь. И сейчас обнаруживаю, что не забыл ходы. Но только смотрите, чтобы капитан не обнаружил, что происходит на борту «Самбы» — если это вообще возможно. Ван Блеекер может серьёзно рассердиться. И имеет на это полное право.
И прежде чем они смогли ответить, голландец встал и отошёл. Сэм начал что-то говорить, но Кейн прервал его.
— Да, понимаю. Он отошёл, чтобы мы смогли пригласить третьего участника нашего заговора. Именно это нам и нужно сделать. Что задумал Фортнайт? Ты иди справа, а я слева, попробуем отыскать этого парня. Ему придётся многое объяснить. Но не задавай вопросы слишком открыто…
Сэм фыркнул.
— Слушай, Голландец, я уже приготовил домашнее задание. Только мне кажется, что нам следовало заказать специальные значки и прикрепить их на самом видном месте. А на значках должна стоять надпись: «Берегись! Тайный агент за работой!» А мы-то считали себя асами!
— Послушай, он несколько лет играл с гестапо в прятки и уцелел. А для этого нужно быть не просто асом, а лучшим из лучших!Ван Норрис лучше играет в эти игры, чем большинство сотрудников отдела специальных операций. Может, если мы будем и дальше забавлять его своими уловками, он не испортит нам дело и не пойдёт к Ван Блеекеру. На корабле капитан обладает абсолютной властью. Он может заковать нас в кандалы, и мы ничего не сможем сделать. А я хочу как следует поговорить с Фортнайтом. Если он собирается и дальше выкидывать такие трюки, должен хотя бы предупреждать нас заранее!
— Хорошо. спокойной ночи, Фортнайт.
— Спокойной ночи, сэр.
Кейн пересёк палубу. На ней было много тени и мало света, но круглый ярко освещённый иллюминатор привёл америкаца к нужной каюте. Он постучал в дверь из планок и услышал:
— Входите.
Лоренс свернулся на нижней койке, подложив под голову несколько подушек. Когда американец вошёл в каюту, голландец отложил книгу.
Кейн вопросительно взглянул на толстый том в кожаном переплёте.
— Делаете домашнее задание? — он взял в руки тяжёлую книгу и взглянул на потемневшие от времени страницы.
— Некоторым образом. Ищу легенду о Запретном Месте в воспоминаниях одного старого морского бродяги, побывавшего в этих морях. К счастью, Ван Блеекер любит такую литературу. У него в каюте неплохая подборка книг. Такая легенда действительно существует. Остров, на котором золотой век, правитель — гениальный деспот, проливающий на свой народ все богатства Индии. Никакая болезнь не смеет коснуться его людей, никакое зло не вторгается на его берега. Но жители острова настолько ревностно относятся к своему отчуждению от остального мира, что не общаются с иноземцами, а всех, кто приходит к ним, предают смерти.
— И что в этой истории правда?
— Возможно, какой-нибудь мелкий раджа нашёл себе остров и основал царство. И даже мог убивать чужеземцев, чтобы сохранить независимость. Но что бы ни лежало в основе этой истории, произошло это очень давно. Остаётся «Нараратна»…
— Вы в третий раз заговариваете об этом ожерелье. Но почему оно так важно?
— Это могучий талисман, возможно, самый сильный на Востоке, и цена у него здесь сказочная. Он должен состоять из определённых камней, расположенных в строго определённом порядке. Цепь, на которой висит ожерелье, называется «Мани-Мала» и сделана так… — голландец начал чертить на листке бумаги. — Бриллиант, рубин, кошачий глаз, жемчужина, циркон и изумруд располагаются слева, когда смотришь на носителя. Справа горный хрусталь, кварц, сердолик, гранат, хризоберил, сапфир и топаз. Между ними на изумруде и топазе подвешена сама «Нараратна».
В центре рубин, который символизирует солнце. Прямо на восток от него Венера — бриллиант, на юго-восток Луна — жемчуг, на юг Марс — коралл, на юго-запад Раху [14]— яхонт, на севере точка пересечения орбит — кошачий глаз; на северо-запад Меркурий — изумруд. Всегда расположение строго одинаковое, никаких изменений. Ожерелье, которое показал нам Хакрун, очень старое. Если его отобрали у торговца, а сам торговец принёс его из Запретного Места… Мне очень интересно, где расположен этот остров, который всё равно что Лемурия или Атлантида!
Глава 8
Высадка ка Соэле
«Зло возвращается ко злу, но добро иногда бывает вознаграждено»
Из вахтенного журнала Дату Кумза
— Как насчёт буйвола в ягдташе? — Сэм ещё раз погладил ствол ружья промасленным носовым платком, которому была оказана такая высокая честь.
— Буйвол — на острове такого размера? — Кейн кивнул в сторону берега. Небольшой выступающий в море палец и был Беси.
— О, даже буйвол здесь соответствующего размера, — Сэм отправил оборудование для чистки оружия в ящик.
— Я думаю об аноа [15]. У них рост около трёх футов в плечах, и живут они не стадами, а парами. И нужно быть очень хорошим следопытом, чтобы добыть их шкуру и рога.
Кейн плотнее уселся в кресле.
— Если охота на буйвола или этого аноа означает тяжёлую работу, меня не считайте. В таком климате бродить по горам и джунглям… Это не для меня…
Сэм явно выразил презрение.
— Ты растолстел и стал слишком изнеженным! Поглядел бы на тебя Железная Челюсть.
Кейн распрямился — насколько это было возможно на древнем, ещё довоенном кресле.
— Забудь об этом, и поскорее. К чему пробуждать ужасные видения? Привет, Лоренс, — он окликнул голландца, направлявшегося к столу. — Сэм горит желанием поохотиться на буйволов. Вы тоже в кровожадном настроении?
Голландец присел на подножку кресла Кейна.
— Не очень. Зачем? Сегодня неплохой день и для других дел…
— Лейтенант де Вольф, местный правительственный агент, сообщил, что в порту находится охотник на черепах. Капитан Ван Блеекер хочет выкурить его из укрытия. Черепаховые панцири — очень хорошее вложение капитала. К тому же в гостинице остановился и плетущий нити…
— Что-что?
Кейн укоризненно махнул рукой на Сэма.
— Не проявляй так ясно своё невежество, приятель. Вы имеете в виду трёхдюймового паука? Я много раз видел таких постоянных обитателей гостиниц в этом уголке Земли.
Хорнховену не понравилось бы, если бы его назвали пауком, — заметил Лоренс. — Нет, плетущий нити — это охотник, только он не пользуется таким оружием, — он любовно потрепал ружьё Сэма. — Он использует сети и верёвки собственного изготовления. Живые животные для цирков и зоопарков пользуются хорошим спросом. Возможно, он убедитВан Блеекера взять на борт кое-что из его добычи. И если коммерческие перспективы Беси такие же мрачные, как в Джоло и Манадо, ему вполне может удастся уговорить капитана. Тогда мы поплывём прямо в Австралию.
Кейн встретился взглядом с Сэмом. «Пусть надежды этого Хорнховена не сбудутся», — подумали оба американца.
— Вы считаете, что Ван Блеекер согласится на это?
— Ему нужны деньги, которые наверняка принесёт этот чартер, — заметил Лоренс. — С другой стороны, такой груз неприятен и с ним трудно справиться. К тому же наш капитан упрямо хочет посчитаться с Хакруном, которого винит в своих торговых неудачах. Вы знаете, какую добродетель приписывает мир моему народу. Упрямство. Мы отказываемся сдаваться, даже когда разумный человек признает себя побеждённым…
— И поэтому в конце концов побеждаете, заметил Кейн. — Я сказал бы, что это полезная черта. А какой груз у этого плетущего сети?
— Об этом следует спросить де Вольфа. Он весьма расстроен подобным соседством, потому что дважды образцы вырывались на свободу и приводили в смятение всю местную жизнь. Мне кажется, у него пара ваших аноа, несколько белок-летяг, чёрные обезьяны и большая партия змей…
Сэм вскочил.
— Хорнховен не повезёт их на «Самбе»! — в голосе сержанта прозвучала стальная решимость, и Кейн рассмеялся.
— Если они въедут, ты выедешь, да? Звучит интересно. А можно ли посмотреть его улов?
— Если не попытаешься открыть клетки. Я слышал, он подозревает своих юных посетителей в том, что они дважды открывали клетки чёрных обезьян. Беда в том, что обезьяны не убежали в лес, а прямиком направились в гостиницу и познакомились с любимыми вещами Хориховена. Одна из них съела мыло и потом долго пускала пузыри. Я слышал даже угрозы пристрелить кое-кого.
На мой взгляд нам просто необходимо навестить минхеера-плетущего сети. Если его груз будет сопровождать нас на борту, следует официально представиться. Может, его животные разделяют наше нежелание сообща пользоваться корабельными удобствами?
Кейн даже присвистнул, когда они подошли к гостинице.
— Да, настоящий обезьянник в Центральном Парке! Что за тип этот парень!
Обитатель клетки приблизился ближе к прутьям и прижался к ним мордой. Он внимательно разглядывал посетителей, в его выпуклых глазах отразился живой интерес. Лоренс негромко рассмеялся.
— Наверное, мы кажемся ему такими же некрасивыми, как он нам, — предположил голландец. — Если он образец красоты у чёрных обезьян — а так оно и есть, иначе он не попал бы к Хорнховену, — мы ему должны казаться шедеврами безобразия…
И как будто подтверждая оценку Лоренса, обезьяна фыркнула и отошла к середине своего владения. Выбран фрукт из ящика, она принялась есть, повернувшись спиной к внешнему миру, так что остались видны только длинная грива на голове, согнутые плечи и рудиментарный хвост.
— Какая невежливость! — прокомментировал Кейн. — Больше никогда не приду к тебе в гости. И ты не будешь моим гостем на корабле. Ван Блеекер получит полный отчёт о твоих манерах.
Сэм отошёл к другой клетке, гораздо меньше, и согнулся вдвое, разглядывая лохматый клочок коричневато-жёлтой шерсти, которую кто-то небрежно сунул в развилку ветки.
— Эта штука, кажется, спит, — сказал он остальным, когда они подошли. — А что это?
Опознал образец Лоренс.
— Долгопят. Умный малыш. Но днём он всегда спит. Живёт на деревьях. Это что-то среднее между белкой и обезьяной.
— Если он весь день спит, не вижу, что хорошего он принесёт зоопарку. Кто будет смотреть на него по ночам? Фу, что за вонь! Тут, должно быть, поселился дедушка всех скунсов! — Кейн, потерян интерес к долгопяту, перешёл к следующей клетке. — Да это кошка!
— На самом деле малайская виверра. Голова скорее похожа на лисью, правда? Их можно приручить…
— О, у меня посетители! — по проходу между клетками размашисто шагал высокий человек с окладистой рыжей бородой, лежащей на груди, и в малайском тюрбане. Шёл он походкой опытного охотника и лесника.
— Минхеер Хорнховен? — Лоренс протянул руку. — Мы слышали о вашем собрании и взяли на себя смелость взглянуть. Мои друзья не бывали раньше на островах, и эти животные первые, каких они увидели. Мы с «Самбы»…
Плетущий сети энергично пожал всем тропы руки.
— Очень хорошо, минхееры. Вы пришли взглянуть на своих будущих попутчиков, а? Надеюсь, капитан Ван Блеекер сжалится надо мной и позволит погрузить их на «Самбу». Я нанял одного торговца, но он опоздал уже на две недели, и так как никакого сообщения от него нет, я опасаюсь, что до него добрались пираты.
— Пираты? — вмешался Кейн.
— Ага, пираты! За последние шесть месяцев пропало пять кораблей. Вот так! — он щёлкнул пальцами. — И все в южных водах. Не большие корабли, понимаете, и не правительственные или европейские корабли, только большие проа и суда, принадлежащие туземцам. А мой торговец — китайская джонка. Она тоже исчезла.
— Бури, рифы, плавающие мины, — предположил Лоренс.
— Если бы был один такой случай или два, я бы сказал — да, но не пять же! Пять — это слишком много для таких естественных причин. Так что надеюсь, «Самба» возьмёт мой груз. Когда Ван Блеекер найдёт своего ловца черепах, может, у него останется время и для меня. Но пока мы ждём этого счастливого события, позвольте показать вам мои сокровища! Потому что у меня здесь поистине сокровища. И зоопарки, которые не получали пополнения шесть лет, будут им чрезвычайно рады. Рынок хорош, очень хорош! Сюда, минхееры, сюда, пожалуйста.
И зверолов провёл их к короткому ряду клеток. Сэм заглянул в первую и остановился в каком-то очаровании. На него пристально смотрела ящерица, встав на задние лапы в какой-то человеческой позе. Ящерица свистнула, и над её светло-коричневыми плечами поднялся гребень в девять дюймов шириной, словно обрызганный каплями крови.
— Боже! Миниатюрный динозавр! — воскликнул Кейн. — Не больше двух футов ростом.
— Это калот, минхеер. И для своего вида очень крупный. По вашим меркам он двух с половиной футов. Когда его преследуют, он убегает на задних лапах, и туземцы говорят, что он может пробежать по воде и таким образом перейти через реку. Но сам я этого никогда не видел. Да, он выглядит как настоящий дьявол, правда? Но это скорее пустые угрозы. Он испугался вас, отсюда этот свист и гребень. Спокойней, дьявол, — Хорнховер постучал по сетке, ящерица встала на четыре лапы и опустила гребень.
— А вот и змея…
Сэм подошёл к пресмыкающимся вместе с остальными, но только благодаря своей железной выдержке. Он заставил себя заглянуть в каждую клетку и смотреть так же долго, как его спутники. Но смуглая кожа сержанта покрылась потом, а рядом с уголками рта появились глубокие морщины. Кейн сжалился над ним и пошёл побыстрее. По правде говоря, свернувшиеся обитатели клеток и ему не доставляли удовольствия, хотя он понимал энтузиазм Хорнховена, который обращал внимание гостей на красоту узора чешуек и грациозные движения пленников. Но для Кейна и в гораздо большей степени для Сэма чудилось что-то чуждое и отталкивающее в гибкой грации этих подобных верёвкам тел с поднятыми головами.
А вот черепахи — совсем другое дело, и Кейн надолго задержался у клетки в самом конце ряда, наблюдая за огромной морской черепахой бисса. Она казалась такой старой и мудрой и так спокойно и уютно дремала в тени. Хорнховен объяснил, что её привёз тот самый охотник за черепахами, которого сейчас разыскивает Ван Блеекер, и что такие черепахи встречаются довольно часто. Но у этой своеобразный рисунок на панцире, и хозяин надеялся, что за неё дадут хорошую цену.
— Теперь вы увидели моих любимцев, — улыбался Хорнховен, когда они миновали последнюю клетку, — и, может быть, замолвите за них слово своему капитану. Чем дольше я здесь остаюсь, тем больше денег теряю. — Дважды маленькие туземные хулиганы открывали клетки и выпускали моих обезьян, и мне это принесло много ущерба и неприятностей. Если я больше никогда не увижу Беси, буду только счастлив. Лейтенант де Вольф, он был хорош против японцев. Да! Ушёл в горы и всё это время сражался с ними. Но в бизнесе и торговле он не разбирается. Так что я был бы рад и с ним больше не встречаться. Выпьете со мной? Сюда…
И снова Хорнховен повёл их на этот раз на широкую веранду гостиницы.
— Эй, джамби, принеси американский напиток для туанов!
Джамби, гордо улыбаясь, принёс две бутылки коки и развил её в три бокала. Хорнховен ревниво следил за этой операцией, потом сообщил:
— Привёз их из Сингапура. Купил у американского стюарда. Он мне сказал, что в вашей стране это самый популярный напиток. Верно?
Кейн отхлебнул ледяную влагу.
— Да. Какое угощение, минхеер! Такое к югу от Манилы не часто встретишь.
Рослый ловец животных счастливо улыбнулся.
— А теперь, — он достал из кармашка своей влажной рубашки небольшой мешочек, — теперь к делу. Вы ведь покупаете камни? — обратился он к Лоренсу. — Так мне сказал де Вольф.
Голландец кивнул, и Хорнховен запустил в мешочек большой и указательный пальцы. А когда извлёк, в них была зажата блестящая бусина. Он любовно покатал её по широкой ладони, прежде чем передать молодому человеку.
— Сколько она может стоить?
Лоренс поднёс жемчужину к свету. Кейн увидел, что она не белая, не жёлтая или кремовая, а слабо розовая. Но не правильный шар, скорее форма странная, похожая на голову обезьянки.
— Барок [16], — заключил Лоренс. Блеск и цвет очень редкие. Будь это правильный шар, она стоила бы целое состояние, но с такой формой цена невысокая.
Хорнховен пожал плечами.
— Я и не думал, что деньги достанутся легко. Всегда приходится за них поработать. Нет ценности — а для меня есть. Смотрите, тут ясно видна обезьянья мордочка. Я её, пожалуй, вставлю в кольцо. Пусть приносит мне удачу. Я должен привлекать обезьян.
— А где вы её взяли? — небрежно спросил Лоренс. — Мне казалось, я знаю текстуру жемчуга в здешних водах… а этот розовый цвет — что-то новое…
— Купил у охотника за черепахами, того самого, что продал мне старика Огастуса там, в клетке. А он нашёл её сам. Так он мне сказал.
Лоренс крепче сжал стакан с кокой. Поднёс его к губам, но Кейн сомневался, чтобы ювелир ощущал вкус потеплевшего напитка.
— Нашёл! А случайно не сказал, где нашёл?
— Думаете, я сам его не спрашивал? Спрашивал много раз. Он всё уклоняется от ответа, этот охотник. Но я мало разбираюсь в жемчужных полях. Может, знающий человек что-то извлёк бы из него. Но прошу вас, минхеер Ван Норрис, если найдёте поле, не забудьте старого Хорнховена…
Лоренс улыбнулся и развернул своё длинное тело, чтобы вежливо попрощаться. Хорнховер что-то громко крикнул, и из тёмных внутренностей гостиницы снова появился Джамби, неся в руках пояс из тёмной кожи с прикреплёнными к нему ножнами. Хорнховер провёл загрубевшими пальцами по коже пояса и наполовину извлёк нож из ножен. Кейну страшно захотелось прикоснуться к чистой голубой стали лезвия. Но ловец зверей протянул пояс с ножом Лоренсу.
— Такое оружие не часто встретишь. Пояс и ножны сделаны из кожи ящера с острова Комодо. Это древние ящеры, которые ещё сохранились на острове. А клинок из дамасской стали, так поклялся мне головой своего отца лжец, который мне его продал. Возьмите, он ваш.
— Но почему?..
— Почему я дарю его вам? По двум причинам, минхеер Ван Норрис. Первая… — он поднял указательный палец, — я побывал на борту проа того самого охотника за черепахами, когда он пришёл в наш порт. На палубе зияли свежие пробоины, а я слишком часто видел следы пуль, чтобы меня можно было обмануть. К тому же для такой большой проа экипаж оказался слишком мал. Что-то случилось с лодкой в пути, что-то такое, о чём капитан не решился рассказать ни мне, ни лейтенанту де Вольфу. А второе, — к первому пальцу присоединился следующий, — когда я впервые оказался в этих местах, мне подряд выпали два плохих года. Затонул корабль, а с ним два чёрных леопарда и питон, и это меня разорило. Потом я заболел лихорадкой, а это было уже совсем плохо. У меня не осталось денег.
Больше ничего не оставалось, как просить у правительства оплатить моё возвращение домой — или заняться делами, какими европейцы на этих островах не занимаются, если хотят сохранить самоуважение. А я был молод и горд. И однажды вечером взял пистолет и не стану рассказывать, какие мысли крутились у меня в голове. Но в тот вечер ко мне пришёл один человек. Большой человек в Ост-Индии, такой большой, что слово его во многих местах становилось законом. И этот человек сделал мне предложение. Он хотел, чтобы я попытал счастье в новой области торговли — в торговле змеиными шкурами. Он хотел, чтобы я отправился с экспедицией собирать змеиные шкуры.
С этого часа ко мне вернулась удача. Но потом я узнал, что у моего нанимателя была такая же нужда в шкурах, как в четырёх руках. Если бы они ему потребовались по-настоящему, его люди на островах тут же доставили бы ему любое количество. Нет, он просто спас меня, как спас и многих других.
И вот я раздобыл для него шкуры и хотел привести, но опоздал: он покинул Яву, уплыл домой. Я его больше никогда не видел. Но мне доставляет радость сделать подарок человеку, в жилах которого течёт кровь йонхеера. Кинжал может оказаться вам полезен, если будете искать жемчуг, — особенно в этих водах. Не благодарите меня, минхеер Ван Норрис. Идите и ищите своего охотника за черепахами. Счастливого пути!
Когда они возвращались на берег, Сэм заметил:
— Ваш дед заслужил уважение в здешних краях.
Лоренс извлёк кинжал и осторожно потрогал пальцем его лезвие.
— Он прожил в Ост-Индии больше тридцати лет, и большинство старых купцов и резидентов его хорошо знали. Это просто чудо… — он взвесил лезвие в руке, потом быстрым движением, так что почти невозможно было за ним уследить, бросил. И в десяти футах в ствол дерева вонзился дрожащий ледяной стержень.
Сэм восхищённо присвистнул.
— Ловко! Мне казалось, это умеют только мексиканцы или индейцы.
— Всему можно научиться, — Лоренс подошёл к дереву и вытащил клинок. Тщательно протёр и вернул в ножны. За эти последние годы я многому научился…
— Мы тоже, — быстро ответил Сэм. — С заострённым бамбуком можно многое сделать…
— Заткнись! — прервал его Кейн. — Не хочу вспоминать! — резко продолжил он. — Мало приятного в таких воспоминаниях. А что вы, Лоренс, думаете об этом охотнике, который нашёл жемчужину?
— Кто знает. Но цвет барока совершенно необычный. Это означает, что он с нового поля. Я такого не видел. Специалист по жемчугу может по цвету определить, откуда он. А я неплохой специалист. Может быть, лучший в Голландии. Новый цвет обычно означает новое поле. Можем спросить.
— А как же те пулевые пробоины, о которых говорил Хорнховен? — спросил Сэм.
— Может, этот парень встретился с пиратами. Но будем надеяться, что Ван Блеекер не повезёт нас дальше вместе с обезьянами и змеями!
Сэм содрогнулся и совсем не в насмешку.
— Обезьяны — это плохо, да и виверра не напоминает мне куст роз, но змеи! Нет, пожалуйста, никаких змей!
— Во всяком случае, не безногих, — согласился Кейн.
— Но нам может встретиться двуногая разновидность…
— Ага, со шрамами на лице и с абордажной саблей. Так ведь обычно выглядят пираты, когда берут на абордаж корабли? — Лоренс улыбнулся. — С тех пор как прочёл о Джоне Сильвере, всегда хотел сразиться с пиратами…
— И с его попутаем Капитаном Флинтом, — подхватил Сэм. — Ну, все по местам и поднять швартовы! Выходим в море! Пятнадцать человек на сундук мертвеца… — и сержант разразился песней, которая привела в молчаливое изумление собравшихся вокруг туземцев.
Глава 9
Смерть гребёт в шлюпке
«Легко призвать Азраэля, но кто может отослать Ангела Тьмы с пустыми руками?»
Из вахтенного журнала Дату Кумза.
— Смотри… — Сэм преувеличенно театральным движением волшебника развёл руки, — никаких змей!
Кейн принюхался к морскому воздуху.
— И вообще ничего. Итак, Ван Блеекер принял решение против зоопарка?
— Нет, зоопарк принял решение против него — в самый последний момент, — объяснил Лоренс.
— Да? И почему?
— Охотнику пообещали привезти с гор ещё одну парочку превосходных аноа. И Хорнховер поддался искушению и решил подождать их. К тому же «Самба», по-видимому, приобрела дурную славу, и два помощника Хорнховера категорически отказались на ней плыть. Но Ван Блеекер договорился с охотником за черепахами и получил хорошую долю в черепаховых панцирях.
— А сам охотник? Не проговорился о жемчужных полях и пулевых пробоинах, например? — спросил Кейн.
— Ещё нет…
— Ещё нет? Ну, даже если и заговорит, это ничего хорошего нам не даст. Беси в дне пути от нас, и ему остаётся беседовать с пальмами и обезьянами Хорнховена…
— Думаю, нет, — Лоренс улыбался, — поскольку он плывёт с нами. Прошлая ночь была очень жаркая, помните? И я решил, что на палубе прохладней. И потому оказался там как раз вовремя, чтобы стать свидетелем странного зрелища. Нашего друга охотника на черепах убедили подняться на борт… убедил молодой самоанец Фортнайт!
— Фортнайт? Фортнайт привёл его на борт?
— Лучше сказать, притащил, — ответил Лоренс. — Это было нелегко. Да, Фортнайт привёл его на корабль. У помощника капитана Джаспера отличные мышцы. А теперь, лейтенант Кейн, кого вы хотели обмануть? — тон Лоренса оставался лёгким, чуть насмешливый.
Кейн замигал, а Сэм перестал улыбаться.
— Давайте не будем больше заниматься тем, что вы, американцы, называете «весёлыми забавами», — небрежно продолжал голландец. — Почему вы приказали привести этого человека на «Самбу»? Ван Блеекер тоже захочет получить ответ на этот вопрос…
— Но я не приказывал привести его на борт! — взорвался Кейн.
— Ну-ну, лейтенант…
— Я не лейтенант! Я уже почти год как уволен из армии.
Лоренс по-прежнему улыбался, но за улыбкой чувствовалось напряжение.
— Знаете — ваше возмущение почти убедило меня. Но тогда почему минхеер Фортнайт был занят, как пчёлка? Я нахожу его эффективность ещё более тревожной, если она не вызвана вашим приказом. Кто такой Джаспер Фортнайт? Этот вопрос начинает меня интересовать. Я люблю загадки, а эта подворачивается очень вовремя: даёт мне кость, которую можно погрызть. Возможно, стоит пригласить поучаствовать в игре и Ван Блеекера? В конце концов, это его корабль, и он отвечает за то, что Фортнайт оказался на нём…
Кейн облизал губы.
Голландец рассмеялся. Глаза его возбуждённо горели.
— Я не стану немедленно всё рассказывать Ван Блеекеру. Но на одном условии, друзья мои. Вы должны позволить мне участвовать в вашей игре. Я в ней не новичок. Больше двух лет играл в подобную, и ставкой была моя жизнь. И сейчас обнаруживаю, что не забыл ходы. Но только смотрите, чтобы капитан не обнаружил, что происходит на борту «Самбы» — если это вообще возможно. Ван Блеекер может серьёзно рассердиться. И имеет на это полное право.
И прежде чем они смогли ответить, голландец встал и отошёл. Сэм начал что-то говорить, но Кейн прервал его.
— Да, понимаю. Он отошёл, чтобы мы смогли пригласить третьего участника нашего заговора. Именно это нам и нужно сделать. Что задумал Фортнайт? Ты иди справа, а я слева, попробуем отыскать этого парня. Ему придётся многое объяснить. Но не задавай вопросы слишком открыто…
Сэм фыркнул.
— Слушай, Голландец, я уже приготовил домашнее задание. Только мне кажется, что нам следовало заказать специальные значки и прикрепить их на самом видном месте. А на значках должна стоять надпись: «Берегись! Тайный агент за работой!» А мы-то считали себя асами!
— Послушай, он несколько лет играл с гестапо в прятки и уцелел. А для этого нужно быть не просто асом, а лучшим из лучших!Ван Норрис лучше играет в эти игры, чем большинство сотрудников отдела специальных операций. Может, если мы будем и дальше забавлять его своими уловками, он не испортит нам дело и не пойдёт к Ван Блеекеру. На корабле капитан обладает абсолютной властью. Он может заковать нас в кандалы, и мы ничего не сможем сделать. А я хочу как следует поговорить с Фортнайтом. Если он собирается и дальше выкидывать такие трюки, должен хотя бы предупреждать нас заранее!