Но я не прекращал своих попыток и, наконец, отковырнул панель, за которой прямо передо мной оказался ослепительно сияющий камень. Чаша рванулась к нему, и я даже не пытался разъединить их. Вместе с чашей и камнем я отправился назад.
Я тихо сидел возле Зильрича, и вместе с ним мы удовлетворенно смотрели на стоящую на полу между нами чашу. Я слишком обессилел, чтобы поднимать свое тело для новых дел и даже мои мысли были вялыми и беспомощными. Я нашел второй камень, но все еще не представлял, как использую его против Рызка. Казалось, что, достигнув этого маленького успеха, я окончательно выдохся.
Иит лежал на краю койки закатанина, большая рука которого лежала на голове мутанта.
— Он не мертв… — неожиданно сказал он.
Я вздрогнул и пришел в себя.
— Но…
— В нем еще теплится жизнь, очень слабо, едва слышно, но это так.
Я не был врачом, да и врач вряд ли смог бы вылечить мутанта. Меня тяготила моя собственная беспомощность. Иит будет умирать и ничто не сможет спасти его.
А может, что-то все-таки поможет?
Недалеко от головы Иита была чаша с намертво слипшимися камнями. Камень предтеч был сгустком энергии. Его энергии хватало на то, чтобы изменить нашу внешность и весьма долго удерживать эти изменения. Кроме того, когда Иит безмятежно спал, я смог превратить его в кошку. Мог ли я вдохнуть саму жизнь в тело мутанта?
Поскольку в нем еще осталась слабая искорка жизни, я должен был попробовать ее раздуть.
Правой рукой я положил бесчувственную ладонь левой руки на камни, не беспокоясь о том, что ее может обжечь. В конце концов я просто не почувствую этого. Правую ладонь я положил на голову Иита. Я полностью сосредоточился на моем компаньоне, но не на каком-нибудь новом облике для него, а просто представляя его живым. Так я и сражался — при помощи сознания, руки, на которой после этого навсегда остались шрамы, и решимости бороться с самой смертью — тем, что сам Иит называл концом существования. И при помощи проходящей через меня энергии я пытался раздуть в пламя слабо тлевшую искру.
Камни разгорелись так, что их ослепительное сияние заполнило всю каюту, закатанина и даже Иита, но я продолжал удерживать в сознании изображение живого мутанта. Мои глаза были бесполезны в темноте темницы, и теперь они снова были слепы, на этот раз от света. Но я настойчиво продолжал свое дело несмотря на адское напряжение. Я знал только то, что должен выстоять до конца.
В конце концов все было закончено, моя обожженная рука ладонью вверх лежала на колене, а чаша и камень были прикрыты тканью. Иит сидел на корточках, сложив руки были сложены на груди, он полностью пришел в себя, и по его оживленному виду нельзя было сказать, что совсем недавно он лежал бездыханный.
До меня доносились невнятные отголоски его разговора с закатанином. Но теперь мне было так трудно воспринимать чужие мысли, что то, что я слышал походило скорее на бормотание или тихий шепот в другом конце комнаты.
Увидев мою ладонь, Иит быстро принес аптечку первой помощи и сделал мне укол. Но я почти не обратил на это внимание. Я видел, как закатанин в чем-то согласился с Иитом, и мутант вынес чашу из каюты — снова в сейф, решил я. Но я не мог ни о чем думать и хотел лишь одного — спать.
Я проснулся от голода. Я все еще находился в каюте закатанина. Если Рызк и заходил к нему, пока я спал, он не вернул меня под замок. Но меня смутно беспокоило то, что я заснул и потерял много времени.
Как будто почувствовав, что я уже проснулся, в каюту заскочил Иит. В зубах он держал две тубы из НЗ. Увидев их, я на некоторое время забыл обо всем остальном. Но, проглотив содержимое одной из них в несколько глотков (хотя в нормальных условиях я бы не назвал эту еду аппетитной), я задал вопрос:
— Рызк?
— Мы ничего не можем предпринять, пока находимся в гиперпространстве,
— сообщил Иит. — Кроме того, он нашел себе приятное занятие. Похоже, что, когда этот корабль был арестован за контрабанду, его плохо досмотрели. Рызк обнаружил тайник с ворксом и теперь предается сладким грезам у себя в каюте.
Воркс был достаточно сильным наркотиком, чтобы усыпить любого, — не знаю, насколько сладкие он навевал сны, но несомненно, что у представителей моего вида он вызывал галлюцинации. Меня не удивило то, что Рызк обыскивал корабль. Томительность космического перелета заставит любого человека, заточенного среди этих стен во время гиперперехода, попытаться хоть чем-нибудь развеять утомительную скуку. Кроме того, Рызк не мог не знать, что этот корабль продан после конфискации за контрабанду.
— Он снова выпил, — сообщил Иит.
Энергия переполняла его, и я даже позавидовал такому бурному возрождению, особенно после того, как сам так обессилел.
— Это ты подсказал ему?
— Наш выдающийся коллега.
Иит кивнул в сторону закатанина.
— Похоже, что слабость Рызка состоит в питье, — подтвердил Зильрич. — Хотя это очень недостойно использовать чью-либо слабость, бывают случаи, когда приходится забывать о Полном Прощении. Сейчас для нас нежелательно общество Рызка.
— Если мы выйдем из гиперпространства в системе Лилестана, мы окажемся на подконтрольной Патрулю территории, — мрачно заметил я.
— Вполне возможно выйти и снова уйти назад еще до того, как придет требование представиться, — ответил Зильрич. — Я обязан сообщить о налете на наш лагерь, это правда. Но у меня есть обязательства и по отношению к тем, кто послал экспедицию. Находки, подобные этой чаше с картой, встречаются, наверное, не чаще чем раз в тысячу лет. Если мы сможем найти ключ к расположению отмеченных на ней планет, то разведывательный полет по древним маршрутам будет важнее, чем обращение к закону по поводу одного налета.
— Но Рызк пилот. Он не согласится уходить за пределы известных ему карт. И если он решил передать нас…
— За пределы карт, — глубокомысленно повторил закатанин. — Но в этом мы не можем быть уверены наверняка. Смотрите…
Он извлек стереопроектор, который, как я знал, составлял часть оборудования рубки. Он нажал кнопку, и на стене вспыхнуло изображение звездной карты. Я не был астронавигатором, поэтому не умел читать ее в подробностях и мог только определить расположение звезд и прочесть под их изображениями координаты для гиперпрыжков.
— Вот край мертвой полосы, — показал мне Зильрич. — Влево от тебя, третья от угла — система, в которой находится проклятая Блуждающая Звезда. Судя по дате на карте, эту систему обнаружили три века назад. Это одна из старых Голубых карт. Теперь посмотри на чашу, представь, что мертвое солнце этой системы красный карлик, поверни ее на два градуса левее…
Я взял чашу и медленно повернул ее, сравнивая со стереоизображением на стене. Хотя я не обучался читать подобные карты, я сразу понял, что они совпадают! На чаше я рассмотрел не только пиратскую планетную систему вокруг красного карлика — умирающего солнца, — из которой мы только что сбежали, но и маршрут, который соединял эту систему с камнем предтеч.
— Здесь нет координат для гиперпрыжка, — констатировал я. — Трудно найти более нелепое занятие, чем попытаться угадать их. И даже обученный для исследовательских прыжков разведчик едва ли сможет в этом разобраться.
— Посмотри на чашу через это.
Закатанин протянул мне мою собственную ювелирную лупу.
Рассматривая через лупу увеличенное изображение выгравированных на металле созвездий, я увидел, что там нанесены значки координат, но расшифровать их не смог.
— Возможно, это их гиперкоды, — продолжал закатанин.
— Не вижу, чем это может нам помочь.
— А вот это как сказать. Мы ведь знаем координаты мертвой системы и можем отталкиваться от них.
— Ты сможешь это вычислить?
Хотя конечно, он был археологом и поэтому привык решать подобные задачи. Мое состояние начало улучшаться. Наверное, из-за того, что я утолил голод и подлечил руку, ко мне возвращалась уверенность не только в своих силах, но и в силах моих спутников.
Когда я поставил перевернутую чашу на пол, Иит присел на корточки и склонился над усыпанным звездами куполом. Он наклонился так низко, будто обнюхивал нарисованные звездные системы.
— Это нам под силу.
Его мысль была не только отчетливой — она содержала такую уверенность, как будто ничто больше не преграждало нашего пути к успеху.
— Мы вернемся в мертвую систему, запустив в обратную сторону маршрутную ленту Рызка.
— И попадем прямо в осиное гнездо, — закончил я. — Но продолжай. Может, ты и это обдумал. Итак, что мы предпримем после того как уважаемый старейшина, — я обратился к Зильричу в соответствии с правилами этикета, — сможет прочесть эти координаты.
Иит не закрыл свое сознание, как обычно, и я уловил что-то, похожее на нерешительность. Никогда прежде я не ощущал страха в мыслях Иита — бывало осознание опасности, но не страх. Но сейчас его мысль была окрашена именно этой эмоцией.
Меня пронзила неожиданная мысль.
— Ты с амможешь прочесть!
Я не хотел формулировать это как обвинение, но мои слова прозвучали именно так.
Его голова на слишком длинной шее повернулась ко мне.
— Старые знания забываются.
Иит редко отвечал так уклончиво. Он рассеянно, как будто затрудняясь принять окончательное решение вертел лупу в руках.
Я уловил волны чужеземного потока мысли и сначала даже обиделся, что от меня что-то скрывают. Я решил, что чужестранец и мутант обсуждали знание, которое я предположил у Иита.
— Ты прав. — Иит возобновил контакт со мной. — Нет, я не смогу это прочесть, хотя подобная форма записи знакома мне больше, чем вам.
Я знал, что лучше не пытаться выпытать, как он смог познакомиться с записями, сделанными предтечами много тысяч лет назад. В моем уме промелькнул старый вопрос о том, кто такой или что такое представлял из себя Иит.
Он ничего не сказал по поводу моих размышлений, но у меня осталось впечатление, что по каким-то причинам, ситуация, которую ему навязывала судьба ему не очень нравилась.
Похоже, что теперь я должен был стать его руками. В штурманской рубке я приготовил все, чтобы, как только мы выйдем из гиперпространства возле Лилестана, выполнить его указания и ввести маршрутную ленту Рызка в обратном направлении, чтобы снова отправиться в окрестности Блуждающей Звезды.
Рызк не выходил. Очевидно, контрабандное питье было достаточно крепким. Не представляю, что бы произошло, если бы мы вышли из гиперпространства без пилота в рубке. Наверное, мы бы бесцельно дрейфовали в системе Лилестана, мешая регулярным перевозкам до тех пор, пока какой-нибудь Патрульный не зацепил бы нас лучом и не отбуксировал бы корабль на базу, решив, что корабль оставлен экипажем.
Я ввел цифры, которые дал мне Иит, и мы легли на обратный курс, прочь от Лилестана. Снова попав в гиперпространство, мы получили массу времени для того, чтобы обдумать многочисленные опасности, которые могут поджидать нас возле Блуждающей Звезды. Успешный побег со станции, конечно же, не мог не встревожить пиратов. Теперь, после того, как чужаки узнали координаты их потайного логова, они будут ожидать посещения не только Патруля, но, возможно, и Гильдии, которая может потребовать объяснений, как и почему добыча так быстро исчезла из самого безопасного и недоступного тайника.
В этой ситуации, нам нельзя было медлить и оставаться в мертвой системе слишком долго. Наш безоружный корабль был абсолютно беззащитен против привычных к оружию пиратов. Так что нам нужно было повторить маневр, который мы выполнили возле Лилестана — к этому моменту у нас должен быть готов новый курс, чтобы провести в открытом космосе как можно меньше времени.
Успех этого маневра полностью зависел от того, успеют ли Зильрич и Иит вычислить координаты для нового курса. Так как я ничем не мог быть им в этом полезен, мне досталось заниматься Рызком и кораблем.
Я начал с того, что установил на двери каюты Рызка дополнительный замок. Рызк протрезвел, когда мы шли назад, и, когда он попытался выйти из каюты, я сказал ему через переговорное устройство, что мы взяли управление на себя. Подробнее я ничего не объяснил и после своего сообщения сразу отключил связь, так что даже не слышал, что он сказал в ответ. Пища и вода поступали к нему через шахту снабжения, и ему оставалось размышлять, я надеюсь, в трезвом состоянии, о том, как глупо и безрассудно он повел себя с хозяевами «Обгоняющего ветер».
Остальное время я проводил в маленькой ремонтной мастерской. Я привел в порядок арбалеты, которые изготовил Рызк, и сделал для них побольше стрел с наконечниками из дзорана. Я не собирался выйти на незнакомую планету как раньше невооруженным.
Если даже нам повезет и фортуна поможет нам добраться до планеты, отмеченной на чаше камнем предтеч, то еще неизвестно, как нас там встретят. Возможно, на этой планете представители моего вида не могут находиться без скафандра, а может быть, ее обитатели окажутся более развитыми и при этом такими же враждебными к чужакам, как пираты с Блуждающей Звезды. Цивилизация, к которой принадлежала чаша, должна была исчезнуть уже много тысяч лет назад, но из ее угасавших остатков могли возникнуть новые, и мы могли встретиться там с самыми невероятными противниками. Дойдя в своих размышлениях до этого места, я стал усерднее заниматься арбалетами.
Первым испытанием для нас должен был стать выход из гиперпространства в мертвой системе. С приближением этого момента я нервничал все сильнее и сильнее. Все это время я видел Иита и Зильрича только тогда, когда приносил им еду и питье. Я уже был готов выпустить Рызка из каюты, чтобы обсудить с ним свои тревоги.
Но когда сигнал тревоги разорвал абсолютную тишину корабля, Иит оказался в штурманской рубке как раз вовремя. Когда я сел в кресло пилота, он свернулся у меня на коленях, но держал свое сознание закрытым, как будто был полон информации и опасался, что, выплеснув хоть каплю, лишится ее навсегда.
Мы вышли из гиперпространства, и я нажал соответствующие кнопки для того, чтобы точно определить наше местоположение. Все же удача улыбнулась нам, потому что мы вынырнули на краю мертвой системы, очень близко к тому месту, откуда уходили в первый раз.
Но у нас оказалось слишком мало времени, чтобы поздравлять друг друга с удачей. Потому что в рубке отчаянно зазвенел сигнал тревоги. Нас нащупал шпионский луч, и теперь можно было ждать буксирного луча. Мои руки лежали на приборной панели. Я приготовился ввести новый курс. Но окажутся ли новые координаты достаточно простыми, чтобы я смог ввести их так быстро, чтобы избежать буксировочного луча, который задержит нас до прихода неприятеля?
16
Я тихо сидел возле Зильрича, и вместе с ним мы удовлетворенно смотрели на стоящую на полу между нами чашу. Я слишком обессилел, чтобы поднимать свое тело для новых дел и даже мои мысли были вялыми и беспомощными. Я нашел второй камень, но все еще не представлял, как использую его против Рызка. Казалось, что, достигнув этого маленького успеха, я окончательно выдохся.
Иит лежал на краю койки закатанина, большая рука которого лежала на голове мутанта.
— Он не мертв… — неожиданно сказал он.
Я вздрогнул и пришел в себя.
— Но…
— В нем еще теплится жизнь, очень слабо, едва слышно, но это так.
Я не был врачом, да и врач вряд ли смог бы вылечить мутанта. Меня тяготила моя собственная беспомощность. Иит будет умирать и ничто не сможет спасти его.
А может, что-то все-таки поможет?
Недалеко от головы Иита была чаша с намертво слипшимися камнями. Камень предтеч был сгустком энергии. Его энергии хватало на то, чтобы изменить нашу внешность и весьма долго удерживать эти изменения. Кроме того, когда Иит безмятежно спал, я смог превратить его в кошку. Мог ли я вдохнуть саму жизнь в тело мутанта?
Поскольку в нем еще осталась слабая искорка жизни, я должен был попробовать ее раздуть.
Правой рукой я положил бесчувственную ладонь левой руки на камни, не беспокоясь о том, что ее может обжечь. В конце концов я просто не почувствую этого. Правую ладонь я положил на голову Иита. Я полностью сосредоточился на моем компаньоне, но не на каком-нибудь новом облике для него, а просто представляя его живым. Так я и сражался — при помощи сознания, руки, на которой после этого навсегда остались шрамы, и решимости бороться с самой смертью — тем, что сам Иит называл концом существования. И при помощи проходящей через меня энергии я пытался раздуть в пламя слабо тлевшую искру.
Камни разгорелись так, что их ослепительное сияние заполнило всю каюту, закатанина и даже Иита, но я продолжал удерживать в сознании изображение живого мутанта. Мои глаза были бесполезны в темноте темницы, и теперь они снова были слепы, на этот раз от света. Но я настойчиво продолжал свое дело несмотря на адское напряжение. Я знал только то, что должен выстоять до конца.
В конце концов все было закончено, моя обожженная рука ладонью вверх лежала на колене, а чаша и камень были прикрыты тканью. Иит сидел на корточках, сложив руки были сложены на груди, он полностью пришел в себя, и по его оживленному виду нельзя было сказать, что совсем недавно он лежал бездыханный.
До меня доносились невнятные отголоски его разговора с закатанином. Но теперь мне было так трудно воспринимать чужие мысли, что то, что я слышал походило скорее на бормотание или тихий шепот в другом конце комнаты.
Увидев мою ладонь, Иит быстро принес аптечку первой помощи и сделал мне укол. Но я почти не обратил на это внимание. Я видел, как закатанин в чем-то согласился с Иитом, и мутант вынес чашу из каюты — снова в сейф, решил я. Но я не мог ни о чем думать и хотел лишь одного — спать.
Я проснулся от голода. Я все еще находился в каюте закатанина. Если Рызк и заходил к нему, пока я спал, он не вернул меня под замок. Но меня смутно беспокоило то, что я заснул и потерял много времени.
Как будто почувствовав, что я уже проснулся, в каюту заскочил Иит. В зубах он держал две тубы из НЗ. Увидев их, я на некоторое время забыл обо всем остальном. Но, проглотив содержимое одной из них в несколько глотков (хотя в нормальных условиях я бы не назвал эту еду аппетитной), я задал вопрос:
— Рызк?
— Мы ничего не можем предпринять, пока находимся в гиперпространстве,
— сообщил Иит. — Кроме того, он нашел себе приятное занятие. Похоже, что, когда этот корабль был арестован за контрабанду, его плохо досмотрели. Рызк обнаружил тайник с ворксом и теперь предается сладким грезам у себя в каюте.
Воркс был достаточно сильным наркотиком, чтобы усыпить любого, — не знаю, насколько сладкие он навевал сны, но несомненно, что у представителей моего вида он вызывал галлюцинации. Меня не удивило то, что Рызк обыскивал корабль. Томительность космического перелета заставит любого человека, заточенного среди этих стен во время гиперперехода, попытаться хоть чем-нибудь развеять утомительную скуку. Кроме того, Рызк не мог не знать, что этот корабль продан после конфискации за контрабанду.
— Он снова выпил, — сообщил Иит.
Энергия переполняла его, и я даже позавидовал такому бурному возрождению, особенно после того, как сам так обессилел.
— Это ты подсказал ему?
— Наш выдающийся коллега.
Иит кивнул в сторону закатанина.
— Похоже, что слабость Рызка состоит в питье, — подтвердил Зильрич. — Хотя это очень недостойно использовать чью-либо слабость, бывают случаи, когда приходится забывать о Полном Прощении. Сейчас для нас нежелательно общество Рызка.
— Если мы выйдем из гиперпространства в системе Лилестана, мы окажемся на подконтрольной Патрулю территории, — мрачно заметил я.
— Вполне возможно выйти и снова уйти назад еще до того, как придет требование представиться, — ответил Зильрич. — Я обязан сообщить о налете на наш лагерь, это правда. Но у меня есть обязательства и по отношению к тем, кто послал экспедицию. Находки, подобные этой чаше с картой, встречаются, наверное, не чаще чем раз в тысячу лет. Если мы сможем найти ключ к расположению отмеченных на ней планет, то разведывательный полет по древним маршрутам будет важнее, чем обращение к закону по поводу одного налета.
— Но Рызк пилот. Он не согласится уходить за пределы известных ему карт. И если он решил передать нас…
— За пределы карт, — глубокомысленно повторил закатанин. — Но в этом мы не можем быть уверены наверняка. Смотрите…
Он извлек стереопроектор, который, как я знал, составлял часть оборудования рубки. Он нажал кнопку, и на стене вспыхнуло изображение звездной карты. Я не был астронавигатором, поэтому не умел читать ее в подробностях и мог только определить расположение звезд и прочесть под их изображениями координаты для гиперпрыжков.
— Вот край мертвой полосы, — показал мне Зильрич. — Влево от тебя, третья от угла — система, в которой находится проклятая Блуждающая Звезда. Судя по дате на карте, эту систему обнаружили три века назад. Это одна из старых Голубых карт. Теперь посмотри на чашу, представь, что мертвое солнце этой системы красный карлик, поверни ее на два градуса левее…
Я взял чашу и медленно повернул ее, сравнивая со стереоизображением на стене. Хотя я не обучался читать подобные карты, я сразу понял, что они совпадают! На чаше я рассмотрел не только пиратскую планетную систему вокруг красного карлика — умирающего солнца, — из которой мы только что сбежали, но и маршрут, который соединял эту систему с камнем предтеч.
— Здесь нет координат для гиперпрыжка, — констатировал я. — Трудно найти более нелепое занятие, чем попытаться угадать их. И даже обученный для исследовательских прыжков разведчик едва ли сможет в этом разобраться.
— Посмотри на чашу через это.
Закатанин протянул мне мою собственную ювелирную лупу.
Рассматривая через лупу увеличенное изображение выгравированных на металле созвездий, я увидел, что там нанесены значки координат, но расшифровать их не смог.
— Возможно, это их гиперкоды, — продолжал закатанин.
— Не вижу, чем это может нам помочь.
— А вот это как сказать. Мы ведь знаем координаты мертвой системы и можем отталкиваться от них.
— Ты сможешь это вычислить?
Хотя конечно, он был археологом и поэтому привык решать подобные задачи. Мое состояние начало улучшаться. Наверное, из-за того, что я утолил голод и подлечил руку, ко мне возвращалась уверенность не только в своих силах, но и в силах моих спутников.
Когда я поставил перевернутую чашу на пол, Иит присел на корточки и склонился над усыпанным звездами куполом. Он наклонился так низко, будто обнюхивал нарисованные звездные системы.
— Это нам под силу.
Его мысль была не только отчетливой — она содержала такую уверенность, как будто ничто больше не преграждало нашего пути к успеху.
— Мы вернемся в мертвую систему, запустив в обратную сторону маршрутную ленту Рызка.
— И попадем прямо в осиное гнездо, — закончил я. — Но продолжай. Может, ты и это обдумал. Итак, что мы предпримем после того как уважаемый старейшина, — я обратился к Зильричу в соответствии с правилами этикета, — сможет прочесть эти координаты.
Иит не закрыл свое сознание, как обычно, и я уловил что-то, похожее на нерешительность. Никогда прежде я не ощущал страха в мыслях Иита — бывало осознание опасности, но не страх. Но сейчас его мысль была окрашена именно этой эмоцией.
Меня пронзила неожиданная мысль.
— Ты с амможешь прочесть!
Я не хотел формулировать это как обвинение, но мои слова прозвучали именно так.
Его голова на слишком длинной шее повернулась ко мне.
— Старые знания забываются.
Иит редко отвечал так уклончиво. Он рассеянно, как будто затрудняясь принять окончательное решение вертел лупу в руках.
Я уловил волны чужеземного потока мысли и сначала даже обиделся, что от меня что-то скрывают. Я решил, что чужестранец и мутант обсуждали знание, которое я предположил у Иита.
— Ты прав. — Иит возобновил контакт со мной. — Нет, я не смогу это прочесть, хотя подобная форма записи знакома мне больше, чем вам.
Я знал, что лучше не пытаться выпытать, как он смог познакомиться с записями, сделанными предтечами много тысяч лет назад. В моем уме промелькнул старый вопрос о том, кто такой или что такое представлял из себя Иит.
Он ничего не сказал по поводу моих размышлений, но у меня осталось впечатление, что по каким-то причинам, ситуация, которую ему навязывала судьба ему не очень нравилась.
Похоже, что теперь я должен был стать его руками. В штурманской рубке я приготовил все, чтобы, как только мы выйдем из гиперпространства возле Лилестана, выполнить его указания и ввести маршрутную ленту Рызка в обратном направлении, чтобы снова отправиться в окрестности Блуждающей Звезды.
Рызк не выходил. Очевидно, контрабандное питье было достаточно крепким. Не представляю, что бы произошло, если бы мы вышли из гиперпространства без пилота в рубке. Наверное, мы бы бесцельно дрейфовали в системе Лилестана, мешая регулярным перевозкам до тех пор, пока какой-нибудь Патрульный не зацепил бы нас лучом и не отбуксировал бы корабль на базу, решив, что корабль оставлен экипажем.
Я ввел цифры, которые дал мне Иит, и мы легли на обратный курс, прочь от Лилестана. Снова попав в гиперпространство, мы получили массу времени для того, чтобы обдумать многочисленные опасности, которые могут поджидать нас возле Блуждающей Звезды. Успешный побег со станции, конечно же, не мог не встревожить пиратов. Теперь, после того, как чужаки узнали координаты их потайного логова, они будут ожидать посещения не только Патруля, но, возможно, и Гильдии, которая может потребовать объяснений, как и почему добыча так быстро исчезла из самого безопасного и недоступного тайника.
В этой ситуации, нам нельзя было медлить и оставаться в мертвой системе слишком долго. Наш безоружный корабль был абсолютно беззащитен против привычных к оружию пиратов. Так что нам нужно было повторить маневр, который мы выполнили возле Лилестана — к этому моменту у нас должен быть готов новый курс, чтобы провести в открытом космосе как можно меньше времени.
Успех этого маневра полностью зависел от того, успеют ли Зильрич и Иит вычислить координаты для нового курса. Так как я ничем не мог быть им в этом полезен, мне досталось заниматься Рызком и кораблем.
Я начал с того, что установил на двери каюты Рызка дополнительный замок. Рызк протрезвел, когда мы шли назад, и, когда он попытался выйти из каюты, я сказал ему через переговорное устройство, что мы взяли управление на себя. Подробнее я ничего не объяснил и после своего сообщения сразу отключил связь, так что даже не слышал, что он сказал в ответ. Пища и вода поступали к нему через шахту снабжения, и ему оставалось размышлять, я надеюсь, в трезвом состоянии, о том, как глупо и безрассудно он повел себя с хозяевами «Обгоняющего ветер».
Остальное время я проводил в маленькой ремонтной мастерской. Я привел в порядок арбалеты, которые изготовил Рызк, и сделал для них побольше стрел с наконечниками из дзорана. Я не собирался выйти на незнакомую планету как раньше невооруженным.
Если даже нам повезет и фортуна поможет нам добраться до планеты, отмеченной на чаше камнем предтеч, то еще неизвестно, как нас там встретят. Возможно, на этой планете представители моего вида не могут находиться без скафандра, а может быть, ее обитатели окажутся более развитыми и при этом такими же враждебными к чужакам, как пираты с Блуждающей Звезды. Цивилизация, к которой принадлежала чаша, должна была исчезнуть уже много тысяч лет назад, но из ее угасавших остатков могли возникнуть новые, и мы могли встретиться там с самыми невероятными противниками. Дойдя в своих размышлениях до этого места, я стал усерднее заниматься арбалетами.
Первым испытанием для нас должен был стать выход из гиперпространства в мертвой системе. С приближением этого момента я нервничал все сильнее и сильнее. Все это время я видел Иита и Зильрича только тогда, когда приносил им еду и питье. Я уже был готов выпустить Рызка из каюты, чтобы обсудить с ним свои тревоги.
Но когда сигнал тревоги разорвал абсолютную тишину корабля, Иит оказался в штурманской рубке как раз вовремя. Когда я сел в кресло пилота, он свернулся у меня на коленях, но держал свое сознание закрытым, как будто был полон информации и опасался, что, выплеснув хоть каплю, лишится ее навсегда.
Мы вышли из гиперпространства, и я нажал соответствующие кнопки для того, чтобы точно определить наше местоположение. Все же удача улыбнулась нам, потому что мы вынырнули на краю мертвой системы, очень близко к тому месту, откуда уходили в первый раз.
Но у нас оказалось слишком мало времени, чтобы поздравлять друг друга с удачей. Потому что в рубке отчаянно зазвенел сигнал тревоги. Нас нащупал шпионский луч, и теперь можно было ждать буксирного луча. Мои руки лежали на приборной панели. Я приготовился ввести новый курс. Но окажутся ли новые координаты достаточно простыми, чтобы я смог ввести их так быстро, чтобы избежать буксировочного луча, который задержит нас до прихода неприятеля?
16
У Иита все было готово, и, хотя вспыхнувшие в моем сознании цифры были для меня бессмыслицей, я сработал как устройство для нажимания на кнопки. Но оказалось, что мои пальцы двигались все же недостаточно быстро. Я ощутил, что корабль пойман буксировочным лучом.
В этот момент мы вошли в гиперпространство. Как только перестала кружиться голова, я понял, что мы утащили с собой нашего врага. Вместо того, чтобы, возвращаясь в гиперпространство, оторваться от буксировочного луча, из-за равновесия сил в сложившемся противостоянии, мы затащили источник этого луча с собой! Теперь мы буксировали корабль противника, который был готов атаковать нас сразу же, как только мы снова выйдем в нормальный космос.
Маневрировать в гиперпространстве невозможно. При попытке изменить курс цифровые значения координат сбрасываются на ноль. Если повезет, можно вынырнуть неизвестно где в открытом космосе, а еще можно оказаться в солнечном ядре. Поэтому до конца путешествия, в которое нас отправили закатанин и Иит, оба корабля были узниками. Точно известно было лишь то, что до тех пор, пока мы находились в гиперпространстве, враг был так же беспомощен, как и мы. И хотя они не успели подготовиться к прыжку, на протяжении этого перехода у них было достаточно времени, чтобы приготовиться к предстоящей встрече.
— Джорн! — завопил по судовой связи Рызк. — Что вы делаете?
Это был вопль искренне встревоженного, протрезвевшего пилота. Достаточно ли он поумнел, чтобы выпустить его из каюты, размышлял я? Нельзя сказать, что теперь я доверял ему.
Я включил микрофон.
— Мы в гиперпространстве — со спутником.
— Мы соединены! — заревел он в ответ.
— Я сказал, что у нас есть спутник. Но, как и мы, он не может маневрировать. Мы оба в гиперпространстве.
— Куда мы летим?
— Ты сам определишь это!
То, что мы, хоть и временно, оказались в безопасности, опьяняло меня. Когда корабль выйдет из гиперпространства, нам будет угрожать серьезная опасность, но полученная отсрочка позволяла подготовиться к этой встрече.
Но его вопрос задержался у меня в сознании. Куда мы летим? К планете, в существовании которой мы не уверены. А если она действительно существует
— то на что же она может быть похожей?
В этот момент мне захотелось уверовать в какого-нибудь бога, как, например, жители Альфанди, и положиться на мудрость и покровительство этой высшей силы. На многих планетах я встречал верующих в разнообразных богов и демонов. И я видел, что абсолютная вера дает человеку чувство безопасности, причем это чувство непонятно постороннему. Я был готов согласиться с тем, что Галактикой правит какой-то Высший Разум. Но я не мог склонить голову перед богом, как конкретным существом, обосновавшимся на какой-нибудь планете.
Из старых лент я узнал о существовании теории, которая утверждала, что мозг и сознание не едины. Что мозг принадлежит и служит телу, в то время как сознание может функционировать еще в одном измерении — а это означало, что телепатические способности были рождены не мозгом, а сознанием.
Теперь, покинув штурманскую рубку, я обнаружил, что Зильрич сидит на своей кровати и, держа чашу двумя руками, казалось, пытается доказать справедливость этой старой теории. Его глаза были закрыты, он часто и прерывисто дышал. Иит, который, как всегда, опередил меня, уже повторил позу закатанина, закрыв глаза и положив свои маленькие ручки на ободок чаши. Казалось, даже воздух в каюте был насыщен телепатической энергией.
Не знаю, что они там делали. Но мне было понятно, что я тут лишний. Я вышел и закрыл за собой дверь. Мне не с кем было обсудить свои тревоги. Кроме того, меня начало тревожить то, что мы буксировали за собой корабль. Если бы только можно было доверять Рызку! Хотя, наверное, когда ему самому что-нибудь угрожало, за него можно было не беспокоиться. Я вернулся в штурманскую рубку. Для того чтобы снова попасть в мертвую систему, мы в обратной последовательности ввели координаты, которые Рызк установил для того, чтобы уйти на Лилестан. Если я сотру цифры, которые продиктовал мне Иит, то Рызк не сможет самостоятельно изменить курс. Не зная, где он находится, пилот не будет опасен, а знания его нам были особенно нужны сейчас, чтобы после выхода в космос справиться с противником.
Прежде чем обдумывать дальнейшие планы, я стер записанную на пленку информацию, затем пошел к пилоту. Я остановился в дверном проеме, а он, не вставая с кровати, лишь повернул ко мне голову. Я пришел без оружия, потому что был обучен самым разным приемам рукопашного боя и не думал, что он досконально знает что-нибудь более серьезное, чтобы я не смог с ним справиться.
— Что происходит?
Сейчас его голос был спокойнее.
— Направляемся к точке, отмеченной на карте предтеч.
— С кем мы соединены?
— Скорее всего, с кем-то с «Блуждающей Звезды».
— Неужели они преследуют нас?!
Он был искренне удивлен.
Я покачал головой.
— Мы вернулись к «Блуждающей Звезде». Только по ее системе мы смогли сориентироваться на карте.
Он отвернулся и уставился в потолок.
— Итак, что же будет после того как мы выйдем из гиперпространства?
— Если нам повезет, то мы окажется в не отмеченной на картах системе. Только вот сможем ли мы оторваться от преследователя при выходе из гиперпространства?
Помолчав, он нахмурился и ответил на мой вопрос вопросом.
— Что там, Джорн?
— Возможно, планета, полная предметов предтеч. Как ты думаешь, сколько это может стоить?
— Что за вопрос? Всем известно, что в кредитках это не оценишь. Зильрич тоже с тобой? Или это только твоя затея?
— И он тоже. Зильрич и Иит вычисляли координаты вместе.
Он поморщился.
— Да, чувствую, это будет еще та посадка, а выходя в космос, мы или изжаримся на солнце или попадем еще куда-нибудь похуже.
— А если все будет в порядке, кроме преследователя за спиной? — я вернул его к тому, на что мы могли хоть как-то повлиять.
Он сел. От него распространялся сильный, приторно сладкий запах настоя воркса. Но внешне он показался мне трезвым. Он оперся локтями на колени и наклонившись, положил голову на руки. Теперь я не видел его лица. Он вздохнул.
— Итак. В гиперпространстве изменить курс невозможно. Значит у нас не получится стряхнуть их с хвоста. Но мы можем выйти из гиперпространства на высокой скорости. Такой выход чреват сильными перегрузками. Но это единственный известный мне способ сорваться с привязи. Придется подготовить специальные гамаки, иначе мы можем погибнуть.
— И что, мы действительно оторвемся от них?
— Если мы затащили их с собой, значит курс установлен только на нашем корабле. При ускоренном выходе мы выходим без них. Им придется выныривать вслепую. Может, они попадут в ту же систему, а может еще куда-нибудь. Тут трудно что-либо предсказать? У нас, по моим подсчетам, есть один шанс из десяти тысяч. По его голосу я понял, что даже этот прогноз слишком оптимистичен.
— Ты можешь это сделать?
— Похоже, что другого выбора нет. Да, я могу подготовить такой выход, у нас достаточно времени. А что если мы все же выйдем вдвоем?
— Мы безоружны, поэтому будем для них легкой добычей. Мы им не нужны, они хотят захватить лишь наш груз.
Он снова вздохнул.
— Так я и думал. Вы дураки, но мне приходится быть с вами.
И все-таки у него было другое на уме, когда мы зашли в штурманскую рубку, он, оттолкнув меня, побежал вперед, чтобы прочесть маршрутную ленту.
— Стерто!
Он резко повернулся ко мне, его губы искривились в гримасе.
— Назад дороги нет.
Я увидел, как изменилось выражение его глаз и понял, что он подождет более удобного случая, чтобы отомстить мне. Но теперь главным для него стал корабль и попытка избавиться от наших невидимых спутников.
Так же, как Иит с Зильричем оставили меня в неведении относительно того, что они делали с чашей, так и Рызк не объяснял мне, что он делает с приборной панелью. Я лишь подавал инструменты и поддерживал ту или иную деталь, в то время как он выполнял основную работу.
— Для того, чтобы снова уйти в гиперпространство, — сказал он, — все придется переделать назад. Все это только временно. Я не могу даже ручаться, что оно сработает. Еще нам нужны прочные гамаки.
Мы подготовились к повышенным нагрузкам. Два противоперегрузочных кресла в штурманской рубке мы усилили полосами материала, которые смогли оторвать от кроватей в каютах. Потом мы спустились к Ииту и закатанину, чтобы соорудить Зильричу подобное кресло. Что касается Иита, то я решил, что он, как обычно, устроится в моем кресле.
Я негромко постучал в дверь.
— Войдите, — пригласил Зильрич.
Он лежал, видно было по его телу, что он очень устал. Чашу я не заметил. Иит тоже лежал, но он приподнял голову и настороженно посмотрел на нас.
Я рассказал им о наших планах.
— Это действительно возможно?
Рызк снова пожал плечами.
— Я не могу поручиться за это своим именем, если ты это имеешь в виду. Вероятность такого маневра можно проверить только на практике. Но шансов у нас, конечно, мало.
— Очень хорошо, — согласился закатанин.
Я ждал каких-нибудь аргументов со стороны Иита. Но он промолчал. Его молчание обеспокоило меня. Но я не настаивал, опасаясь, что он подтвердит мои худшие опасения. Лучше не быть пессимистом, особенно если обстановка и без того выглядит мрачно.
У Зильрича были свои предложения насчет того, что нужно соорудить, чтобы он смог перенести перегрузку. И мы, как могли, старательно выполнили его инструкции. Когда мы завязали последний узел, Рызк поднялся и потянулся.
— Схожу, проверю часы в рубке, — сказал он как бы мимоходом.
И я заметил, как Зильрич вдруг быстро глянул в мою сторону, как будто ожидая, что я стану возражать. Но нам все равно был необходим опыт Рызка, а навредить нам, как я надеялся, он не мог: ведь система стирания маршрутной ленты продолжала работать. Кроме того, у него не было причин стремиться в ряды Гильдии. Да они и не стали бы с ним разговаривать. Когда он ушел, я связался с Иитом:
— Маршрутная лента стирается. Он не сможет запустить ее в обратном направлении, — сообщил я ему.
— Это элементарная осторожность, — одобрил Иит. — Но даже если он не убьет нас во время выхода и его теория сработает, у нас все равно останется слишком мало шансов.
В этот момент мы вошли в гиперпространство. Как только перестала кружиться голова, я понял, что мы утащили с собой нашего врага. Вместо того, чтобы, возвращаясь в гиперпространство, оторваться от буксировочного луча, из-за равновесия сил в сложившемся противостоянии, мы затащили источник этого луча с собой! Теперь мы буксировали корабль противника, который был готов атаковать нас сразу же, как только мы снова выйдем в нормальный космос.
Маневрировать в гиперпространстве невозможно. При попытке изменить курс цифровые значения координат сбрасываются на ноль. Если повезет, можно вынырнуть неизвестно где в открытом космосе, а еще можно оказаться в солнечном ядре. Поэтому до конца путешествия, в которое нас отправили закатанин и Иит, оба корабля были узниками. Точно известно было лишь то, что до тех пор, пока мы находились в гиперпространстве, враг был так же беспомощен, как и мы. И хотя они не успели подготовиться к прыжку, на протяжении этого перехода у них было достаточно времени, чтобы приготовиться к предстоящей встрече.
— Джорн! — завопил по судовой связи Рызк. — Что вы делаете?
Это был вопль искренне встревоженного, протрезвевшего пилота. Достаточно ли он поумнел, чтобы выпустить его из каюты, размышлял я? Нельзя сказать, что теперь я доверял ему.
Я включил микрофон.
— Мы в гиперпространстве — со спутником.
— Мы соединены! — заревел он в ответ.
— Я сказал, что у нас есть спутник. Но, как и мы, он не может маневрировать. Мы оба в гиперпространстве.
— Куда мы летим?
— Ты сам определишь это!
То, что мы, хоть и временно, оказались в безопасности, опьяняло меня. Когда корабль выйдет из гиперпространства, нам будет угрожать серьезная опасность, но полученная отсрочка позволяла подготовиться к этой встрече.
Но его вопрос задержался у меня в сознании. Куда мы летим? К планете, в существовании которой мы не уверены. А если она действительно существует
— то на что же она может быть похожей?
В этот момент мне захотелось уверовать в какого-нибудь бога, как, например, жители Альфанди, и положиться на мудрость и покровительство этой высшей силы. На многих планетах я встречал верующих в разнообразных богов и демонов. И я видел, что абсолютная вера дает человеку чувство безопасности, причем это чувство непонятно постороннему. Я был готов согласиться с тем, что Галактикой правит какой-то Высший Разум. Но я не мог склонить голову перед богом, как конкретным существом, обосновавшимся на какой-нибудь планете.
Из старых лент я узнал о существовании теории, которая утверждала, что мозг и сознание не едины. Что мозг принадлежит и служит телу, в то время как сознание может функционировать еще в одном измерении — а это означало, что телепатические способности были рождены не мозгом, а сознанием.
Теперь, покинув штурманскую рубку, я обнаружил, что Зильрич сидит на своей кровати и, держа чашу двумя руками, казалось, пытается доказать справедливость этой старой теории. Его глаза были закрыты, он часто и прерывисто дышал. Иит, который, как всегда, опередил меня, уже повторил позу закатанина, закрыв глаза и положив свои маленькие ручки на ободок чаши. Казалось, даже воздух в каюте был насыщен телепатической энергией.
Не знаю, что они там делали. Но мне было понятно, что я тут лишний. Я вышел и закрыл за собой дверь. Мне не с кем было обсудить свои тревоги. Кроме того, меня начало тревожить то, что мы буксировали за собой корабль. Если бы только можно было доверять Рызку! Хотя, наверное, когда ему самому что-нибудь угрожало, за него можно было не беспокоиться. Я вернулся в штурманскую рубку. Для того чтобы снова попасть в мертвую систему, мы в обратной последовательности ввели координаты, которые Рызк установил для того, чтобы уйти на Лилестан. Если я сотру цифры, которые продиктовал мне Иит, то Рызк не сможет самостоятельно изменить курс. Не зная, где он находится, пилот не будет опасен, а знания его нам были особенно нужны сейчас, чтобы после выхода в космос справиться с противником.
Прежде чем обдумывать дальнейшие планы, я стер записанную на пленку информацию, затем пошел к пилоту. Я остановился в дверном проеме, а он, не вставая с кровати, лишь повернул ко мне голову. Я пришел без оружия, потому что был обучен самым разным приемам рукопашного боя и не думал, что он досконально знает что-нибудь более серьезное, чтобы я не смог с ним справиться.
— Что происходит?
Сейчас его голос был спокойнее.
— Направляемся к точке, отмеченной на карте предтеч.
— С кем мы соединены?
— Скорее всего, с кем-то с «Блуждающей Звезды».
— Неужели они преследуют нас?!
Он был искренне удивлен.
Я покачал головой.
— Мы вернулись к «Блуждающей Звезде». Только по ее системе мы смогли сориентироваться на карте.
Он отвернулся и уставился в потолок.
— Итак, что же будет после того как мы выйдем из гиперпространства?
— Если нам повезет, то мы окажется в не отмеченной на картах системе. Только вот сможем ли мы оторваться от преследователя при выходе из гиперпространства?
Помолчав, он нахмурился и ответил на мой вопрос вопросом.
— Что там, Джорн?
— Возможно, планета, полная предметов предтеч. Как ты думаешь, сколько это может стоить?
— Что за вопрос? Всем известно, что в кредитках это не оценишь. Зильрич тоже с тобой? Или это только твоя затея?
— И он тоже. Зильрич и Иит вычисляли координаты вместе.
Он поморщился.
— Да, чувствую, это будет еще та посадка, а выходя в космос, мы или изжаримся на солнце или попадем еще куда-нибудь похуже.
— А если все будет в порядке, кроме преследователя за спиной? — я вернул его к тому, на что мы могли хоть как-то повлиять.
Он сел. От него распространялся сильный, приторно сладкий запах настоя воркса. Но внешне он показался мне трезвым. Он оперся локтями на колени и наклонившись, положил голову на руки. Теперь я не видел его лица. Он вздохнул.
— Итак. В гиперпространстве изменить курс невозможно. Значит у нас не получится стряхнуть их с хвоста. Но мы можем выйти из гиперпространства на высокой скорости. Такой выход чреват сильными перегрузками. Но это единственный известный мне способ сорваться с привязи. Придется подготовить специальные гамаки, иначе мы можем погибнуть.
— И что, мы действительно оторвемся от них?
— Если мы затащили их с собой, значит курс установлен только на нашем корабле. При ускоренном выходе мы выходим без них. Им придется выныривать вслепую. Может, они попадут в ту же систему, а может еще куда-нибудь. Тут трудно что-либо предсказать? У нас, по моим подсчетам, есть один шанс из десяти тысяч. По его голосу я понял, что даже этот прогноз слишком оптимистичен.
— Ты можешь это сделать?
— Похоже, что другого выбора нет. Да, я могу подготовить такой выход, у нас достаточно времени. А что если мы все же выйдем вдвоем?
— Мы безоружны, поэтому будем для них легкой добычей. Мы им не нужны, они хотят захватить лишь наш груз.
Он снова вздохнул.
— Так я и думал. Вы дураки, но мне приходится быть с вами.
И все-таки у него было другое на уме, когда мы зашли в штурманскую рубку, он, оттолкнув меня, побежал вперед, чтобы прочесть маршрутную ленту.
— Стерто!
Он резко повернулся ко мне, его губы искривились в гримасе.
— Назад дороги нет.
Я увидел, как изменилось выражение его глаз и понял, что он подождет более удобного случая, чтобы отомстить мне. Но теперь главным для него стал корабль и попытка избавиться от наших невидимых спутников.
Так же, как Иит с Зильричем оставили меня в неведении относительно того, что они делали с чашей, так и Рызк не объяснял мне, что он делает с приборной панелью. Я лишь подавал инструменты и поддерживал ту или иную деталь, в то время как он выполнял основную работу.
— Для того, чтобы снова уйти в гиперпространство, — сказал он, — все придется переделать назад. Все это только временно. Я не могу даже ручаться, что оно сработает. Еще нам нужны прочные гамаки.
Мы подготовились к повышенным нагрузкам. Два противоперегрузочных кресла в штурманской рубке мы усилили полосами материала, которые смогли оторвать от кроватей в каютах. Потом мы спустились к Ииту и закатанину, чтобы соорудить Зильричу подобное кресло. Что касается Иита, то я решил, что он, как обычно, устроится в моем кресле.
Я негромко постучал в дверь.
— Войдите, — пригласил Зильрич.
Он лежал, видно было по его телу, что он очень устал. Чашу я не заметил. Иит тоже лежал, но он приподнял голову и настороженно посмотрел на нас.
Я рассказал им о наших планах.
— Это действительно возможно?
Рызк снова пожал плечами.
— Я не могу поручиться за это своим именем, если ты это имеешь в виду. Вероятность такого маневра можно проверить только на практике. Но шансов у нас, конечно, мало.
— Очень хорошо, — согласился закатанин.
Я ждал каких-нибудь аргументов со стороны Иита. Но он промолчал. Его молчание обеспокоило меня. Но я не настаивал, опасаясь, что он подтвердит мои худшие опасения. Лучше не быть пессимистом, особенно если обстановка и без того выглядит мрачно.
У Зильрича были свои предложения насчет того, что нужно соорудить, чтобы он смог перенести перегрузку. И мы, как могли, старательно выполнили его инструкции. Когда мы завязали последний узел, Рызк поднялся и потянулся.
— Схожу, проверю часы в рубке, — сказал он как бы мимоходом.
И я заметил, как Зильрич вдруг быстро глянул в мою сторону, как будто ожидая, что я стану возражать. Но нам все равно был необходим опыт Рызка, а навредить нам, как я надеялся, он не мог: ведь система стирания маршрутной ленты продолжала работать. Кроме того, у него не было причин стремиться в ряды Гильдии. Да они и не стали бы с ним разговаривать. Когда он ушел, я связался с Иитом:
— Маршрутная лента стирается. Он не сможет запустить ее в обратном направлении, — сообщил я ему.
— Это элементарная осторожность, — одобрил Иит. — Но даже если он не убьет нас во время выхода и его теория сработает, у нас все равно останется слишком мало шансов.