— Техник Дальгр считает, что если мы найдем один из старых кораблей, то сумеем оживить его: ведь механизмы города сохранились прекрасно. Мы прилетели сюда на воздушном аппарате, взятом в городе…
— Надеюсь, что космический корабль, который мы найдем, продержится дольше, чем этот аппарат для атмосферных полетов,
— вмешался Дальгр, — он, конечно, перенес нас сюда, но тут же рассыпался на куски.
— Об этом нужно подумать, — Картр встретился взглядом с Зацитой и прочел в ее глазах поддержку. — У меня нет желания застрять в неподвижном корабле в глубоком космосе. Есть много более эффективных и менее мучительных способов самоубийства.
— Но нужно же осмотреть это место встречи с богами, — почти умолял Дальгр.
— Конечно, если мы сумеем избежать встречи с туземцами. Сейчас у них время ежегодного паломничества. А мы не можем контактировать с ними. Кумми заразил и убил целый клан так же верно, как если бы принес в их лагерь разрушитель! Мы не должны приносить смерть целой расе!
— Совершенно верно, — согласился Зикти. — Сделаем так. Пошлем разведочный отряд, который установит мысленный контакт с каким-нибудь кланом, направляющимся на встречу. Но не будем попадаться им на глаза. Эти туземцы послужат нам проводниками. После установления контакта мы все пойдем за ними… И можем ли мы еще использовать лодку?
— Она пролетит еще двадцать — двадцать пять миль, — уверенно сказал Дальгр.
— Что же, ходьба пешком полезна для фигуры, — с юмором заметил Зикти. — А вы как считаете, сержант Картр?
— Ваше решение наилучшее, — ответил ему рейнджер.
Зинга встал, указывая когтем на Рольтха.
— Мы будем идти ночами: его глаза смогут видеть, а я вступлю в контакт. А как только мы найдем то, что ищем, вы сразу все узнаете.
15.Место встречи с богами.
Еще до полуночи они получили ожидаемое сообщение. Зинга и Рольтх обнаружили туземный клан, расположившийся на ночь, и убедились, что он направляется к месту встречи с богами. На следующий день рейнджеры покинули свой лагерь и выступили в поход по следам своих ничего не ведающих провожатых.
На восьмое утро Картр и закатане одновременно уловили впереди мысли множества людей. Они приблизились к цели. Выбрав густы уединенные заросли, они разбили там свой лагерь и по очереди поспали до наступления ночи. С наступлением темноты Зинга, Картр и Рольтх отправились на разведку.
Небо впереди освещалось не огнями города, а по крайней мере сотней лагерных костров. Три рейнджера осторожно шли по краю широкого углубления, на котором происходила встреча кланов, избегая непосредственных контактов с продолжавшими подходить туземцами.
— Это ракетный порт!
— Откуда ты знаешь? — спросил Картр, напрягая зрение, чтобы увидеть то, чтозаставило Рольтха говорить так категорично.
— Земля… по всему углублению… она выжжена огнем многих стартов! Но очень древних. Новых следов нет.
— Ну, ладно, мы нашли старый космопорт, — голос Зинги звучал раздраженно, почти разочарованно. — Но порт еще не корабль… Видишь ли ты хоть один, острые глаза?
— Нет, — спокойно ответил Рольтх. — Но на другой стороне здание, вот там. Оно чуть заметно в свете костров.
Картр посмотрел в указанном направлении и смутно различил массивное сооружение, едва заметное в тьме.
— Большое…
Рольтх прикрыл глаза ладонями, чтобы защитить их от света.
— Достань бинокль, Картр…
В его голосе звучало сдерживаемое возбуждение.
— Оно огромное, больше всех зданий в городе! И … ты бывал когда-нибудь в центральном городе?
Картр горько рассмеялся.
— Я видел его визиографию. Ты думаешь, мы, варвары, имели возможность приближаться к центру всех зданий?
— А какое отношение имеет ко всему этому центральный город?
— пожелал узнать Зинга. — Ты сам был там?
— Нет. Но его можно хорошо изучить и по визиографиям. Это здание — точная копия дворца свободных миров, либо я съем его камень за камнем!
— Что?
Картр выхватил бинокль из рук товарища. И хотя навстречу ему прыгнули огни костров и фигуры двигавшихся вокруг них туземцев, здание продолжало оставаться смутной тенью, укрытой ночной тьмой.
— Но это невозможно! — воскликнул Зинга. — Даже только что вылупившиеся знают, что дворец свободных миров очень древний. Его архитекторы и строители жили так давно, что мы даже не знаем их имен, не знаем, с каких они планет. И его никогда не копировали.
— За исключением вот этого, — упрямо возразил Рольтх.
— Говорю вам, в этой планете есть что-то странное. Рассказы, которые ты слышал, Картр, об улетевших в небо «богах», город, ждущий возвращения своих жителей, место, где туземцы по традиции встречаются, и еще вот это…
— Да, — согласился Картр, — здесь есть какая-то загадка, может быть, большая, чем те, что мы пытались решить ранее.
— Загадки! — воскликнул Зинга. — Друзья мои, нам лучше уходить, если мы не хотим столкнуться с отрядом туземцев…
Но Картр уже получил мысленно это предупреждение, и они поспешили отползти от края древнего космопорта.
— Если мы пойдем широким кругом на запад, — предложил Рольтх, — то сможем выйти на это здание и лучше рассмотреть его.
Значит, фальтхарианин хочет лучше рассмотреть здание. Картр вздохнул от нетерпения. Единственное здание, которое напоминает священный дворец свободных миров! Он должен разгадать эту тайну. Планета, отсутствующая даже на самых древних картах, в системе, настолько близкой к краю галактики, что ее проглядели и… Или забыли за столетия до его рождения. И все же здесь, за древним космопортом, стоит здание, являющееся копией самого старого и самого почитаемого общественного здания, построенного когда либо людьми! Он должен установить, почему… и кто… и когда…
Несколько следующих часов они шли по предложенному Рольтхом маршруту и вместе с остальными рейнджерами и патрульными перед самым рассветом оказались за зданием. Глаза Картра устали от бессоницы, а еще больше от возбуждения, но он хотел увидеть глазами то, что описывал Рольтх.
Они двигались от укрытия к укрытию и наконец, по— змеиному подползли к тому месту, откуда здание лучше всего было видно.
— Рольтх прав! — голос Дальгра звучал возбужденно. — Мой отец был приписан к штабу, мы жили в центральном городе. Говорю вам, это дворец свободных миров!
Картр прижал его к земле.
— Мы вам верим, но держите голову ниже. Люди там, внизу — опытные охотники. Они легко нас выследят.
— Но как оно сюда попало?
Дальгр повернул к сержанту искренне удивленное лицо.
— Может быть…, — Картр высказал мысль, которая не давала ему покоя всю ночь. — Может быть, это здание было первым…
— Первым? — Смит прижал к глазам бинокль. — Как это может быть?
— Ты думаешь… Оно древнее? — вдохнул Рольтх.
— У вас сильный бинокль, Смит. Вглядитесь получше в край крыши и в ступени, ведущие к портику…
— Да, — спустя несколько секунд согласился связист. — Эрозия… Это здание очень старое… Даже старше города, — добавил он. — Но впрочем, может быть, его открытое расположение ускорило старение. Я хотел бы взглянуть поближе…
— А мы все нет? — прервал его Зинга. — А долго ли там будут сидеть наши друзья?
— Вероятно, несколько дней. Придется сдерживать любопытство, пока они не уйдут, — ответил Картр. — Здесь трудно будет избежать приходящих и уходящих отрядов. Лучше держаться на удалении.
Смит протестующе застонал. Картр вполне понимал его. Быть так близко и не иметь возможность преодолеть последние четверть мили, отделявшие их от загадки — это раздразнило бы кого угодно. Но придется уйти и держаться подальше от туземцев.
Описание здания заинтересовало Зикти, и на следующее утро он спокойно попросил помощи у Зинги, сказав:
— Поскольку я, к сожалению, не знаком с современными способами подкрадывания и маскировки, я вынужден просить специалистов обучить меня этому. Увы, даже отделенный от своей кафедры, я не могу сдержать желания собрать знания. А обычаи туземцев, несомненно, очень интересны, и, с вашего разрешения,сержант, мы попробуем подобраться к ним и понаблюдать за ними…
Картр улыбнулся.
— С моего разрешения или без него… Кто я такой, чтобы мешать собирать знания? Хотя…
— Хотя, — подхватил его мысль Зикти, — возможно, впервые за многие годы ученый моего ранга собирает сведения в полевых условиях? Что же, это одна из болезней нашей цивилизации. Личное участие помогает заполнить пробелы. А факты, почерпнутые при изучении одной цивилизации, могут пригодиться для спасения другой.
Картр провел рукой по волосам.
— Они хорошие люди, эти туземцы, и мы можем помочь им. Хотел бы я …
— Если бы у нас была медицинская подготовка, мы могли бы безопасно встречаться с ними… Вернее, вы могли бы. Другой вопрос, как они вопримут бемми, — Зикти указал на свою изогнутую грудь. — Каково отношение примитивных племен к неизвестному? Они его боятся.
— Да… Бедный мальчик решил, что Зинга — демон, — неохотно согласился Картр. — Но со временем… Когда они поймут, что мы хотим им добра…
Зикти с сожалением покачал головой.
— Как жаль, что среди нас нет врача. И это одно из тех немногих обстоятельств нашего положения, которое меня тревожит.
— Вы готовы, хага Зикти?
Зинга, склонив голову, обратился к старшему закатанину с одной из четырех форм уважения. И это подтверждало предположение Картра, что Зикти занимал у себя на родине высокое положение.
— Иду, мой мальчик, иду. Мы с моей семьей может поблагодарить праматерь за то, что у нас такие товарищи по несчастью!
Картр, довольный, следил, как уходили закатане. Он понимал, что Зикти, неохотно высказывающий свое мнение по вопросам, касающимся рейнджеров, был их лидером. Даже Смит и Дальгр, несмотря на свою врожденную подозрительность по отношению к негуманоидам, тем более сенситивам, признавали это, попав под влияние всегда спокойного, добродушного историка. Патрульные охотно и весело оказывали услуги Заците и Зоре, а к Зору относились как страшие братья. Как будто разница между людьми и бемми исчезла, как и разница между рейнджерами и членами экипажа.
— О чем ты думаешь, улыбаясь и глядя в пустоту? — Филх опустил вязанку хвороста и потянулся. — Если тебе нечего делать, носи дрова.
— Я думаю о том, что многое изменилось, — начал было сержант.
И тут же обнаружил, что Филх проницателен не менее Зинги.
— Нет больше бемми, нет больше рейнджеров и членов экипажа
— ты это имеешь в виду? Да, как-то так уж получилось,
— он сел на вязанку хвороста. — Когда мы уходили из города, им, — он ткнул пальцем в том направлении, где находились Смит и Дальгр, — им пришлось сделать выбор. Они его сделали не оглядываясь назад. Теперь они думают о различиях не больше, чем ты и Рольтх…
— Мы сами — Рольтх с его ночным зрением и я, сенситив
— почти бемми. К тому же я варвар с отдаленной планеты. А эти двое рождены во внутренних системах. У них больше предрассудков и нужно отдать должное: они их сумели преодолеть.
— Они лишь начали самостоятельно думать.
Филх поднял лицо к небу и испустил такой чистый и мелодичный звук, что Картр затаил дыхание. Может, это форма проявления счастья у Филха?
И тут же появились птицы. Картр застыл, боясь нарушить очарование. Филх продолжал петь, и птиц появлялось все больше и больше. Вспыхивали красные, зеленые, синие, желтые, белые перья. Птицы кричали у ног тристианина, садились ему на плечи, на руки, кружили над его головой.
Картр и раньше видел, как Филх приманивал птиц, но сейчас ему показалось, что весь лагерь превратился в вихрь машущих крыльев, радужных оперений.
Песня смолкла, и птицы поднялись облаком красок. Трижды прокружили они над головой Филха. Тристианин смотрел птицам вслед, расправив руки и напрягшись, как будто хотел улететь вместе с ними. Сержант смутно ощутил, какое стремление к полету должно владеть утратившим крылья народом Филха. Стоила ли разума эта утрата? Что думает об этом сам Филх?
Рядом кто-то вздохнул. Картр огляделся. Рядом стояли закатане: Зацита, Зора и Зор. Мальчик наклонился, чтобы подобрать красное перо, и волшебство кончилось. Филх уронил руки, поднятый гребешок медленно опустился. Он снова превратился в рейнджера, члена патруля, и перестал быть волшебным музыкантом.
— Так много разновидностей… Я не думал, что их так много.
— Да, Зор, это необычный мир для небесного существа. Но каждый мир имеет свои чудеса.
Филх подошел к закатанскому мальчику, который гладил алое перо.
— Если хочешь, — сказал он с дружелюбием, которое редко демонстрировал раньше, — я покажу тебе ночных птиц…
Желтые губы Зора растянулись в широкой улыбке.
— Сегодня, пожалуйста! И вы их привлечете так же?
— Если ты будешь стоять спокойно и не вспугнешь их. Они более робкие, чем те, которые живут при солнце. Здесь есть большая белая птица, которая плывет во тьме, как туманный призрак корроба…
Зор возбужденно зашевелился.
— Это, — громко объявил он, — самые удивительные каникулы. Я хочу, чтоб они никогда не кончались!
Взгляды четырех взрослых встретились над его головой. И Картр знал, что они думают об одном и том же. Для них это изгнание, вероятно, никогда не кончится. Но… жалеют ли они об этом? Пока Картр не мог задать этот вопрос.
Рейнджеры провели день, проверяя свое снаряжение и занимаясь мелким ремонтом… Одежда становилась проблемой… Разве что они последуют примеру туземцев и будут носить звериные шкуры. Картр подумал о приближающемся холодном времени года. Может, придется переселиться южнее? По-видимому, ради закатан это следует сделать. Он знал, что холод вызывает у разумных рептилий оцепенение, которое постепенно переходит в летаргию.
Они парами следили за туземцами и доставляли всю информацию Зикти, который собирал ее с таким видом, как будто готовил научный труд.
— Среди них есть несколько разновидностей, — заявил он однажды вечером, когда Филх и Смит, дежурившие в тот день, закончили свой доклад. — Ваши желтоволосые, белокожие люди, Картр, только одна разновидность. А Филх наблюдал клан темнокожих и черноволосых…
— Судя по легкой одежде и незнакомым вещам, они из другой, более теплой местности, — добавил тристианин.
— Странно… Сколь различны расы на одной планете. Жаль, что я не занимался углубленно психологией гуманоидов, — продолжал историк.
— Но все они очень примитивны. Этого я не понимаю, — проговорил Смит, приканчивая остатки еды. — Город был построен и оставлен в полной готовности людьми высокоразвитой технологии. А туземцы живут в палатках из звериных шкур, те же шкуры носят на себе и боятся города. Я готов поклясться, что глиняная посуда, которой они сегодня торговали, сделана вручную!
— Мы понимаем это не лучше вас, мой мальчик, — ответил Зикти. — И не поймем, пока не проникнем в туман их истории. Если они владели какими-то технологическими знаниями, то давно их забыли. Может, сознательно запретили все, связанное со священными «богами», а может, это результат упадка цивилизации — можно найти множество объяснений.
— Может, это потомки рабов, оставленных здесь улетевшими хозяевами? — вступил в разговор Рольтх.
— Такой ответ тоже возможен. Но обычно высокоразвитая цивилизация не знает рабства. Рабы должны были бы смотреть за машинами, а у жителей города этим занимались роботы.
— Мне кажется, — начал Филх, — что на этой планете однажды должно было быть принято решение. И некоторые приняли одно из решений, а другие — другое. Некоторые улетели, — он когтем указал на небо, — остальные предпочли остаться, жить близко к природе и постепенно впасть в дикость…
Картр выпрямился. Что же, пожалуй, это верно! Люди, делающие выбор между звездами и землей! Да, возможно, все так и было. Именно потому, что он сам не так давно ушел в космос, он понимал такую возможность. И, может быть, именно потому, что народ Филха сам стоял перед таким выбором… Принял решение и сейчас отчасти о нем сожалеет, тристианин первым сумел разгадать загадку.
— Упадок, регресс…, — вмешался Смит.
Но Зацита покачала головой.
— Если живешь только машинами и мечтой о власти, тогда да. Но, возможно, те, что остались, избрали лучший образ жизни.
Картр ухватился за эту мысль. Может, пришло время и его народу сделать выбор, который уведет их далеко от прямых дорог или отбросит далеко назад…
Время тянулось медленно. Наконец туземцы начали расходиться. Рейнджеры прождали еще пять часов после ухода последнего клана и убедились, что не встретятся со случайно задержавшимися. В середине дня они спустились вниз по склону и прошли между еще дымящимися кострами и остатками лагеря.
У основания лестницы, ведущей к портику здания, они оставили свои мешки и тюки. Двенадцать широких ступеней с выбитыми за тысячи лет углублениями вели наверх. На грязи виднелись недавние следы туземцев. Они поднялись по ступеням и прошли между мощными колоннами.
Внутри было бы темно, если бы строители здания не покрыли его центральную часть прозрачным материалом.
Медленно, компактной группой, прошли они по проходу в середину огромного здания. На три стороны от них расходились секции огромного здания. На три стороны от них расходились секции видений, разделенные узкими проходами. На спинке каждого массивного кресла из какого-то прочного материала, неподвластного времени, был вырезан символ. С четвертой стороны находился помост с такими же креслами, причем центральное было приподнято над остальными.
— Вероятно, правительственное здание, — предположил Зикти. — Здесь сидел президиум, — указал он на помост.
Картр осветил фонариком символ на ближайшем к нему сидении и застыл, не веря своим глазам. Потом осветил следующее сидение, и еще одно… И начал читать символы, которые так хорошо знал:
— Денеб, Сириус, Ригель, Капелла, Процион…
Не сознавая этого, он почти кричал, как будто производил перекличку… Такая пекличка не звучала в этом здании уже больше четырех тысяч лет.
— … Бетельгейзе, Альдебаран, Полярная…
— Регул, — отозвался Смит с другого конца зала. В его голосе тоже звучало возбуждение. — Спика, Вега, Арктур, Альтаир, Антарес…
Теперь вступили Рольтх и Дальгр:
— … Фамальгаут, Альфард, Кастор, Алгол…
Они добавляли звезду за звездой, систему за системой. И, наконец, встретились на помосте. И замолчали, когда Картр, полный неведомого прежде благоговейного страха и почтения, осветил последний символ. Именно он должен был находиться здесь!
— Земля, Солнечная система, — он произнес вслух эти три слова, и это, казалось, прозвучало громче, чем от названий сотен остальных звезд. — Земля! Начало человечества!
16.Вызывает Земля.
— Не верю! — в голосе Смита звучало возбуждение. Его глаза были прикованы к центральному креслу и невероятному символу на нем. — Это не может быть зал прощания! Ведь он на Альфа Центавра…
— Там помещают его наши легенды, — ответил Картр. — Но легенды не всегда точны.
— А там, — Дальгр, не отводя взгляда от помоста, указал на выход, там поле полета!
— Давно ли…, — Рольтх не кончил вопроса, и слова его эхом отозвались в гигантском зале.
Картр обвел взглядом ряды сидений. Здесь,впереди, сидели командиры, за ними экипажи и колонисты год за годом, целые столетия. Собирались, в последний раз говорили друг с другом, получали последние приказы и инструкции — и уходили на поле к ожидающим их кораблям, улетали в неизвестноть, чтобы никогда не возвращаться. Некоторые — немногие — достигали цели. Они
— Смит, Дальгр, Рольтх и он сам — были живым доказательством этого. Остальные… Остальные нашли свой конец в глубинах космоса или на планетах, где человеческая жизнь невозможна. Долго ли она продолжалась, эта церемония прощания? Этот отлет? Без возврата… Достаточно долго, чтобы лишить землю живительной силы. Оставались лишь те, кто был непригоден для полета к звездам. Неужели это окончательная разгадка?
— Без возврата…, — каким-то образом Рольтх уловил его мысль. — Без возврата. И города умерли, и даже память о них исчезла. Земля!
— Но мы помним, — негромко ответил Картр. — И сейчас мы завершили большой круг. Зелень — это зелень холмов Земли. Она был легендой, древней песней, смутной народной памятью, но она всегда была с нами, переходила от мира к миру по всей галактике… Потому что мы — сыновья Земли, внутренние и внешние системы, варвары и цивилизованные — все мы сыновья Земли!
— И теперь, — добавил Смит с мудрой простотой, — мы вернулись домой.
Этот дом ничем не напоминал темные горы и холодные долины полузамерзшего Фальхарха Рольтха, могучие леса и каменные города родины Картра, теперь уже превращенные в пыль, высокоцивилизованные планеты, на которых родились Смит и Дальгр. Это была планета дикости и мертвых городов, планета примитивных туземцев и забытых сил. Но это была Земля, и сколь бы различными ни были их расы сегодня, они все происходили от общего корня, от этой самой Земли.
Снова Картр обвел взглядом ряды пустых сидений. Он почти видел сидящих в них. Но те, кого рисовало ему воображение, не могли этого сделать. Люди Земли давно покинули ее… слишком далеко разлетелись они по вселенной…
Картр медленно пошел к центру зала. Закатане и Филх держались в стороне. Поведение землян должно было вызвать у них удивление. Картр попытался объяснить:
— Это Земля…
Но Зикти знал, что это значит.
— Древняя родина вашей расы! Какое удивительное открытие!…
Продолжать ему помешал возглас, который привлек всеобщее внимание к помосту. Там стоял Дальгр, он звал всех к себе. Рольтх и Смит исчезли. Все заторопились к Дальгру.
Новая находка располагалась за помостом и была скрыта высокой переборкой. Находка эта занимала большую часть стены — громадный экран из темного стекла, на котором крошечные огоньки образовывали причудливый узор.
Под экраном стоял стол со множеством кнопок и переключателей. Смит с напряженным лицом сидел на скамье перед столом.
— Коммуникационное устройство? — спросил Картр.
— Или установка для прокладки курса, — ответил Дальгр.
Смит нетерпеливо фыркнул.
— Может, он еще работает? — спросила Зацита.
Дальгр покачал головой.
— Пока мы не можем сказать. Город ожил, когда нажали нужные кнопки. Но это…, — он указал на гигантскую звездную карту и многочисленные приборы под ней, — это нужно изучить, прежде чем мы коснемся хотя бы одной кнопки. Мы даже не знаем, на каком принципе работает эта штука.
Техник может привести машину в рабочее состояние. Но Картр знал, что это не под силу рейнджерам. Он медленно рассматривал звездную карту, узнавая отдельные ее участки. Да, это галактика, такая, какой она видится с этой древней планеты, расположенной на самом ее краю. Картр увидел яркую точку Веги, потом Альфа Центавра и другие. Но по этой карте прокладывали курс к далеким мирам?
Приближался вечер, и становилось темнее. Слабое сияние неожиданно окружило звездную карту и стол с приборами, хотя остальная часть зала оставалась в тени.
Картр шевельнулся.
— Вернемся назад или разместимся в зале? — спросил он Зикти.
— Не вижу причин для возвращения, — ответил закатанин.
— Если все туземцы ушли, а они, очевидно, ушли, ничто не препятствует нам остаться здесь.
Зинга, стоявший позади всех, рассмеялся и указал когтем на Смита.
— Если ты думаешь, что сможешь увести его отсюда даже силой, ты глубоко ошибаешься, сержант.
Конечно, это правда. Связист, занятый изучением чудесного устройства, связанного с его профессией, даже отказался пойти поесть и предпочел с отсутствующим видом проглотить кусок мяса и запить его водой.
До наступления ночи они перенесли спальные мешки в зал и легли между пустыми сидениями исчезнувших колонистов.
— Здесь нет привидений…, — голос Зикти глухо отозвался в пустоте. — Те, кто когда-то приходил сюда, и телом, и душой стремились улететь. И ничего не оставили после себя.
— В известном смысле это верно и в отношении города, — согласился Рольтх. — Он был…
— Отброшен за ненадобностью, — произнес Картр нужное слово, когда фальтхарианин заколебался. — Как изношенная одежда, из которой вырос ее хозяин. Но вы правы, сэр, здесь мы не встретим призраков. Разве что Смит разбудит их. Он собирается сидеть так всю ночь?
— Естественно, — ответил Зинга. — И будем надеяться, что он не вызовет голоса из прошлого, мой друг. У меня странное желание проспать эту ночь спокойно.
За ночь Картр просыпался дважды. И в слабом свете, пробивавшемся из-за перегородки, видел пустой мешок Смита, связиста загипнотизировало их открытие. Но пределы есть всему. Поэтому во время второго пробуждения Картр заставил себя выбраться за теплого мешка и, вздыхая и вздрагивая от холода, пошел босиком по камню. Либо Смит добровольно пойдет спать, либо придется утащить его силой.
Связист сидел на прежнем месте, он смотрел на звездную карту. Глаза его ввалились, вокруг них появились темные круги.
Картр проследил за направлением его взгляда. Он увидел то, что привлекло внимание Смита, замигал и с трудом перевел дыхание.
— Надеюсь, что космический корабль, который мы найдем, продержится дольше, чем этот аппарат для атмосферных полетов,
— вмешался Дальгр, — он, конечно, перенес нас сюда, но тут же рассыпался на куски.
— Об этом нужно подумать, — Картр встретился взглядом с Зацитой и прочел в ее глазах поддержку. — У меня нет желания застрять в неподвижном корабле в глубоком космосе. Есть много более эффективных и менее мучительных способов самоубийства.
— Но нужно же осмотреть это место встречи с богами, — почти умолял Дальгр.
— Конечно, если мы сумеем избежать встречи с туземцами. Сейчас у них время ежегодного паломничества. А мы не можем контактировать с ними. Кумми заразил и убил целый клан так же верно, как если бы принес в их лагерь разрушитель! Мы не должны приносить смерть целой расе!
— Совершенно верно, — согласился Зикти. — Сделаем так. Пошлем разведочный отряд, который установит мысленный контакт с каким-нибудь кланом, направляющимся на встречу. Но не будем попадаться им на глаза. Эти туземцы послужат нам проводниками. После установления контакта мы все пойдем за ними… И можем ли мы еще использовать лодку?
— Она пролетит еще двадцать — двадцать пять миль, — уверенно сказал Дальгр.
— Что же, ходьба пешком полезна для фигуры, — с юмором заметил Зикти. — А вы как считаете, сержант Картр?
— Ваше решение наилучшее, — ответил ему рейнджер.
Зинга встал, указывая когтем на Рольтха.
— Мы будем идти ночами: его глаза смогут видеть, а я вступлю в контакт. А как только мы найдем то, что ищем, вы сразу все узнаете.
15.Место встречи с богами.
Еще до полуночи они получили ожидаемое сообщение. Зинга и Рольтх обнаружили туземный клан, расположившийся на ночь, и убедились, что он направляется к месту встречи с богами. На следующий день рейнджеры покинули свой лагерь и выступили в поход по следам своих ничего не ведающих провожатых.
На восьмое утро Картр и закатане одновременно уловили впереди мысли множества людей. Они приблизились к цели. Выбрав густы уединенные заросли, они разбили там свой лагерь и по очереди поспали до наступления ночи. С наступлением темноты Зинга, Картр и Рольтх отправились на разведку.
Небо впереди освещалось не огнями города, а по крайней мере сотней лагерных костров. Три рейнджера осторожно шли по краю широкого углубления, на котором происходила встреча кланов, избегая непосредственных контактов с продолжавшими подходить туземцами.
— Это ракетный порт!
— Откуда ты знаешь? — спросил Картр, напрягая зрение, чтобы увидеть то, чтозаставило Рольтха говорить так категорично.
— Земля… по всему углублению… она выжжена огнем многих стартов! Но очень древних. Новых следов нет.
— Ну, ладно, мы нашли старый космопорт, — голос Зинги звучал раздраженно, почти разочарованно. — Но порт еще не корабль… Видишь ли ты хоть один, острые глаза?
— Нет, — спокойно ответил Рольтх. — Но на другой стороне здание, вот там. Оно чуть заметно в свете костров.
Картр посмотрел в указанном направлении и смутно различил массивное сооружение, едва заметное в тьме.
— Большое…
Рольтх прикрыл глаза ладонями, чтобы защитить их от света.
— Достань бинокль, Картр…
В его голосе звучало сдерживаемое возбуждение.
— Оно огромное, больше всех зданий в городе! И … ты бывал когда-нибудь в центральном городе?
Картр горько рассмеялся.
— Я видел его визиографию. Ты думаешь, мы, варвары, имели возможность приближаться к центру всех зданий?
— А какое отношение имеет ко всему этому центральный город?
— пожелал узнать Зинга. — Ты сам был там?
— Нет. Но его можно хорошо изучить и по визиографиям. Это здание — точная копия дворца свободных миров, либо я съем его камень за камнем!
— Что?
Картр выхватил бинокль из рук товарища. И хотя навстречу ему прыгнули огни костров и фигуры двигавшихся вокруг них туземцев, здание продолжало оставаться смутной тенью, укрытой ночной тьмой.
— Но это невозможно! — воскликнул Зинга. — Даже только что вылупившиеся знают, что дворец свободных миров очень древний. Его архитекторы и строители жили так давно, что мы даже не знаем их имен, не знаем, с каких они планет. И его никогда не копировали.
— За исключением вот этого, — упрямо возразил Рольтх.
— Говорю вам, в этой планете есть что-то странное. Рассказы, которые ты слышал, Картр, об улетевших в небо «богах», город, ждущий возвращения своих жителей, место, где туземцы по традиции встречаются, и еще вот это…
— Да, — согласился Картр, — здесь есть какая-то загадка, может быть, большая, чем те, что мы пытались решить ранее.
— Загадки! — воскликнул Зинга. — Друзья мои, нам лучше уходить, если мы не хотим столкнуться с отрядом туземцев…
Но Картр уже получил мысленно это предупреждение, и они поспешили отползти от края древнего космопорта.
— Если мы пойдем широким кругом на запад, — предложил Рольтх, — то сможем выйти на это здание и лучше рассмотреть его.
Значит, фальтхарианин хочет лучше рассмотреть здание. Картр вздохнул от нетерпения. Единственное здание, которое напоминает священный дворец свободных миров! Он должен разгадать эту тайну. Планета, отсутствующая даже на самых древних картах, в системе, настолько близкой к краю галактики, что ее проглядели и… Или забыли за столетия до его рождения. И все же здесь, за древним космопортом, стоит здание, являющееся копией самого старого и самого почитаемого общественного здания, построенного когда либо людьми! Он должен установить, почему… и кто… и когда…
Несколько следующих часов они шли по предложенному Рольтхом маршруту и вместе с остальными рейнджерами и патрульными перед самым рассветом оказались за зданием. Глаза Картра устали от бессоницы, а еще больше от возбуждения, но он хотел увидеть глазами то, что описывал Рольтх.
Они двигались от укрытия к укрытию и наконец, по— змеиному подползли к тому месту, откуда здание лучше всего было видно.
— Рольтх прав! — голос Дальгра звучал возбужденно. — Мой отец был приписан к штабу, мы жили в центральном городе. Говорю вам, это дворец свободных миров!
Картр прижал его к земле.
— Мы вам верим, но держите голову ниже. Люди там, внизу — опытные охотники. Они легко нас выследят.
— Но как оно сюда попало?
Дальгр повернул к сержанту искренне удивленное лицо.
— Может быть…, — Картр высказал мысль, которая не давала ему покоя всю ночь. — Может быть, это здание было первым…
— Первым? — Смит прижал к глазам бинокль. — Как это может быть?
— Ты думаешь… Оно древнее? — вдохнул Рольтх.
— У вас сильный бинокль, Смит. Вглядитесь получше в край крыши и в ступени, ведущие к портику…
— Да, — спустя несколько секунд согласился связист. — Эрозия… Это здание очень старое… Даже старше города, — добавил он. — Но впрочем, может быть, его открытое расположение ускорило старение. Я хотел бы взглянуть поближе…
— А мы все нет? — прервал его Зинга. — А долго ли там будут сидеть наши друзья?
— Вероятно, несколько дней. Придется сдерживать любопытство, пока они не уйдут, — ответил Картр. — Здесь трудно будет избежать приходящих и уходящих отрядов. Лучше держаться на удалении.
Смит протестующе застонал. Картр вполне понимал его. Быть так близко и не иметь возможность преодолеть последние четверть мили, отделявшие их от загадки — это раздразнило бы кого угодно. Но придется уйти и держаться подальше от туземцев.
Описание здания заинтересовало Зикти, и на следующее утро он спокойно попросил помощи у Зинги, сказав:
— Поскольку я, к сожалению, не знаком с современными способами подкрадывания и маскировки, я вынужден просить специалистов обучить меня этому. Увы, даже отделенный от своей кафедры, я не могу сдержать желания собрать знания. А обычаи туземцев, несомненно, очень интересны, и, с вашего разрешения,сержант, мы попробуем подобраться к ним и понаблюдать за ними…
Картр улыбнулся.
— С моего разрешения или без него… Кто я такой, чтобы мешать собирать знания? Хотя…
— Хотя, — подхватил его мысль Зикти, — возможно, впервые за многие годы ученый моего ранга собирает сведения в полевых условиях? Что же, это одна из болезней нашей цивилизации. Личное участие помогает заполнить пробелы. А факты, почерпнутые при изучении одной цивилизации, могут пригодиться для спасения другой.
Картр провел рукой по волосам.
— Они хорошие люди, эти туземцы, и мы можем помочь им. Хотел бы я …
— Если бы у нас была медицинская подготовка, мы могли бы безопасно встречаться с ними… Вернее, вы могли бы. Другой вопрос, как они вопримут бемми, — Зикти указал на свою изогнутую грудь. — Каково отношение примитивных племен к неизвестному? Они его боятся.
— Да… Бедный мальчик решил, что Зинга — демон, — неохотно согласился Картр. — Но со временем… Когда они поймут, что мы хотим им добра…
Зикти с сожалением покачал головой.
— Как жаль, что среди нас нет врача. И это одно из тех немногих обстоятельств нашего положения, которое меня тревожит.
— Вы готовы, хага Зикти?
Зинга, склонив голову, обратился к старшему закатанину с одной из четырех форм уважения. И это подтверждало предположение Картра, что Зикти занимал у себя на родине высокое положение.
— Иду, мой мальчик, иду. Мы с моей семьей может поблагодарить праматерь за то, что у нас такие товарищи по несчастью!
Картр, довольный, следил, как уходили закатане. Он понимал, что Зикти, неохотно высказывающий свое мнение по вопросам, касающимся рейнджеров, был их лидером. Даже Смит и Дальгр, несмотря на свою врожденную подозрительность по отношению к негуманоидам, тем более сенситивам, признавали это, попав под влияние всегда спокойного, добродушного историка. Патрульные охотно и весело оказывали услуги Заците и Зоре, а к Зору относились как страшие братья. Как будто разница между людьми и бемми исчезла, как и разница между рейнджерами и членами экипажа.
— О чем ты думаешь, улыбаясь и глядя в пустоту? — Филх опустил вязанку хвороста и потянулся. — Если тебе нечего делать, носи дрова.
— Я думаю о том, что многое изменилось, — начал было сержант.
И тут же обнаружил, что Филх проницателен не менее Зинги.
— Нет больше бемми, нет больше рейнджеров и членов экипажа
— ты это имеешь в виду? Да, как-то так уж получилось,
— он сел на вязанку хвороста. — Когда мы уходили из города, им, — он ткнул пальцем в том направлении, где находились Смит и Дальгр, — им пришлось сделать выбор. Они его сделали не оглядываясь назад. Теперь они думают о различиях не больше, чем ты и Рольтх…
— Мы сами — Рольтх с его ночным зрением и я, сенситив
— почти бемми. К тому же я варвар с отдаленной планеты. А эти двое рождены во внутренних системах. У них больше предрассудков и нужно отдать должное: они их сумели преодолеть.
— Они лишь начали самостоятельно думать.
Филх поднял лицо к небу и испустил такой чистый и мелодичный звук, что Картр затаил дыхание. Может, это форма проявления счастья у Филха?
И тут же появились птицы. Картр застыл, боясь нарушить очарование. Филх продолжал петь, и птиц появлялось все больше и больше. Вспыхивали красные, зеленые, синие, желтые, белые перья. Птицы кричали у ног тристианина, садились ему на плечи, на руки, кружили над его головой.
Картр и раньше видел, как Филх приманивал птиц, но сейчас ему показалось, что весь лагерь превратился в вихрь машущих крыльев, радужных оперений.
Песня смолкла, и птицы поднялись облаком красок. Трижды прокружили они над головой Филха. Тристианин смотрел птицам вслед, расправив руки и напрягшись, как будто хотел улететь вместе с ними. Сержант смутно ощутил, какое стремление к полету должно владеть утратившим крылья народом Филха. Стоила ли разума эта утрата? Что думает об этом сам Филх?
Рядом кто-то вздохнул. Картр огляделся. Рядом стояли закатане: Зацита, Зора и Зор. Мальчик наклонился, чтобы подобрать красное перо, и волшебство кончилось. Филх уронил руки, поднятый гребешок медленно опустился. Он снова превратился в рейнджера, члена патруля, и перестал быть волшебным музыкантом.
— Так много разновидностей… Я не думал, что их так много.
— Да, Зор, это необычный мир для небесного существа. Но каждый мир имеет свои чудеса.
Филх подошел к закатанскому мальчику, который гладил алое перо.
— Если хочешь, — сказал он с дружелюбием, которое редко демонстрировал раньше, — я покажу тебе ночных птиц…
Желтые губы Зора растянулись в широкой улыбке.
— Сегодня, пожалуйста! И вы их привлечете так же?
— Если ты будешь стоять спокойно и не вспугнешь их. Они более робкие, чем те, которые живут при солнце. Здесь есть большая белая птица, которая плывет во тьме, как туманный призрак корроба…
Зор возбужденно зашевелился.
— Это, — громко объявил он, — самые удивительные каникулы. Я хочу, чтоб они никогда не кончались!
Взгляды четырех взрослых встретились над его головой. И Картр знал, что они думают об одном и том же. Для них это изгнание, вероятно, никогда не кончится. Но… жалеют ли они об этом? Пока Картр не мог задать этот вопрос.
Рейнджеры провели день, проверяя свое снаряжение и занимаясь мелким ремонтом… Одежда становилась проблемой… Разве что они последуют примеру туземцев и будут носить звериные шкуры. Картр подумал о приближающемся холодном времени года. Может, придется переселиться южнее? По-видимому, ради закатан это следует сделать. Он знал, что холод вызывает у разумных рептилий оцепенение, которое постепенно переходит в летаргию.
Они парами следили за туземцами и доставляли всю информацию Зикти, который собирал ее с таким видом, как будто готовил научный труд.
— Среди них есть несколько разновидностей, — заявил он однажды вечером, когда Филх и Смит, дежурившие в тот день, закончили свой доклад. — Ваши желтоволосые, белокожие люди, Картр, только одна разновидность. А Филх наблюдал клан темнокожих и черноволосых…
— Судя по легкой одежде и незнакомым вещам, они из другой, более теплой местности, — добавил тристианин.
— Странно… Сколь различны расы на одной планете. Жаль, что я не занимался углубленно психологией гуманоидов, — продолжал историк.
— Но все они очень примитивны. Этого я не понимаю, — проговорил Смит, приканчивая остатки еды. — Город был построен и оставлен в полной готовности людьми высокоразвитой технологии. А туземцы живут в палатках из звериных шкур, те же шкуры носят на себе и боятся города. Я готов поклясться, что глиняная посуда, которой они сегодня торговали, сделана вручную!
— Мы понимаем это не лучше вас, мой мальчик, — ответил Зикти. — И не поймем, пока не проникнем в туман их истории. Если они владели какими-то технологическими знаниями, то давно их забыли. Может, сознательно запретили все, связанное со священными «богами», а может, это результат упадка цивилизации — можно найти множество объяснений.
— Может, это потомки рабов, оставленных здесь улетевшими хозяевами? — вступил в разговор Рольтх.
— Такой ответ тоже возможен. Но обычно высокоразвитая цивилизация не знает рабства. Рабы должны были бы смотреть за машинами, а у жителей города этим занимались роботы.
— Мне кажется, — начал Филх, — что на этой планете однажды должно было быть принято решение. И некоторые приняли одно из решений, а другие — другое. Некоторые улетели, — он когтем указал на небо, — остальные предпочли остаться, жить близко к природе и постепенно впасть в дикость…
Картр выпрямился. Что же, пожалуй, это верно! Люди, делающие выбор между звездами и землей! Да, возможно, все так и было. Именно потому, что он сам не так давно ушел в космос, он понимал такую возможность. И, может быть, именно потому, что народ Филха сам стоял перед таким выбором… Принял решение и сейчас отчасти о нем сожалеет, тристианин первым сумел разгадать загадку.
— Упадок, регресс…, — вмешался Смит.
Но Зацита покачала головой.
— Если живешь только машинами и мечтой о власти, тогда да. Но, возможно, те, что остались, избрали лучший образ жизни.
Картр ухватился за эту мысль. Может, пришло время и его народу сделать выбор, который уведет их далеко от прямых дорог или отбросит далеко назад…
Время тянулось медленно. Наконец туземцы начали расходиться. Рейнджеры прождали еще пять часов после ухода последнего клана и убедились, что не встретятся со случайно задержавшимися. В середине дня они спустились вниз по склону и прошли между еще дымящимися кострами и остатками лагеря.
У основания лестницы, ведущей к портику здания, они оставили свои мешки и тюки. Двенадцать широких ступеней с выбитыми за тысячи лет углублениями вели наверх. На грязи виднелись недавние следы туземцев. Они поднялись по ступеням и прошли между мощными колоннами.
Внутри было бы темно, если бы строители здания не покрыли его центральную часть прозрачным материалом.
Медленно, компактной группой, прошли они по проходу в середину огромного здания. На три стороны от них расходились секции огромного здания. На три стороны от них расходились секции видений, разделенные узкими проходами. На спинке каждого массивного кресла из какого-то прочного материала, неподвластного времени, был вырезан символ. С четвертой стороны находился помост с такими же креслами, причем центральное было приподнято над остальными.
— Вероятно, правительственное здание, — предположил Зикти. — Здесь сидел президиум, — указал он на помост.
Картр осветил фонариком символ на ближайшем к нему сидении и застыл, не веря своим глазам. Потом осветил следующее сидение, и еще одно… И начал читать символы, которые так хорошо знал:
— Денеб, Сириус, Ригель, Капелла, Процион…
Не сознавая этого, он почти кричал, как будто производил перекличку… Такая пекличка не звучала в этом здании уже больше четырех тысяч лет.
— … Бетельгейзе, Альдебаран, Полярная…
— Регул, — отозвался Смит с другого конца зала. В его голосе тоже звучало возбуждение. — Спика, Вега, Арктур, Альтаир, Антарес…
Теперь вступили Рольтх и Дальгр:
— … Фамальгаут, Альфард, Кастор, Алгол…
Они добавляли звезду за звездой, систему за системой. И, наконец, встретились на помосте. И замолчали, когда Картр, полный неведомого прежде благоговейного страха и почтения, осветил последний символ. Именно он должен был находиться здесь!
— Земля, Солнечная система, — он произнес вслух эти три слова, и это, казалось, прозвучало громче, чем от названий сотен остальных звезд. — Земля! Начало человечества!
16.Вызывает Земля.
— Не верю! — в голосе Смита звучало возбуждение. Его глаза были прикованы к центральному креслу и невероятному символу на нем. — Это не может быть зал прощания! Ведь он на Альфа Центавра…
— Там помещают его наши легенды, — ответил Картр. — Но легенды не всегда точны.
— А там, — Дальгр, не отводя взгляда от помоста, указал на выход, там поле полета!
— Давно ли…, — Рольтх не кончил вопроса, и слова его эхом отозвались в гигантском зале.
Картр обвел взглядом ряды сидений. Здесь,впереди, сидели командиры, за ними экипажи и колонисты год за годом, целые столетия. Собирались, в последний раз говорили друг с другом, получали последние приказы и инструкции — и уходили на поле к ожидающим их кораблям, улетали в неизвестноть, чтобы никогда не возвращаться. Некоторые — немногие — достигали цели. Они
— Смит, Дальгр, Рольтх и он сам — были живым доказательством этого. Остальные… Остальные нашли свой конец в глубинах космоса или на планетах, где человеческая жизнь невозможна. Долго ли она продолжалась, эта церемония прощания? Этот отлет? Без возврата… Достаточно долго, чтобы лишить землю живительной силы. Оставались лишь те, кто был непригоден для полета к звездам. Неужели это окончательная разгадка?
— Без возврата…, — каким-то образом Рольтх уловил его мысль. — Без возврата. И города умерли, и даже память о них исчезла. Земля!
— Но мы помним, — негромко ответил Картр. — И сейчас мы завершили большой круг. Зелень — это зелень холмов Земли. Она был легендой, древней песней, смутной народной памятью, но она всегда была с нами, переходила от мира к миру по всей галактике… Потому что мы — сыновья Земли, внутренние и внешние системы, варвары и цивилизованные — все мы сыновья Земли!
— И теперь, — добавил Смит с мудрой простотой, — мы вернулись домой.
Этот дом ничем не напоминал темные горы и холодные долины полузамерзшего Фальхарха Рольтха, могучие леса и каменные города родины Картра, теперь уже превращенные в пыль, высокоцивилизованные планеты, на которых родились Смит и Дальгр. Это была планета дикости и мертвых городов, планета примитивных туземцев и забытых сил. Но это была Земля, и сколь бы различными ни были их расы сегодня, они все происходили от общего корня, от этой самой Земли.
Снова Картр обвел взглядом ряды пустых сидений. Он почти видел сидящих в них. Но те, кого рисовало ему воображение, не могли этого сделать. Люди Земли давно покинули ее… слишком далеко разлетелись они по вселенной…
Картр медленно пошел к центру зала. Закатане и Филх держались в стороне. Поведение землян должно было вызвать у них удивление. Картр попытался объяснить:
— Это Земля…
Но Зикти знал, что это значит.
— Древняя родина вашей расы! Какое удивительное открытие!…
Продолжать ему помешал возглас, который привлек всеобщее внимание к помосту. Там стоял Дальгр, он звал всех к себе. Рольтх и Смит исчезли. Все заторопились к Дальгру.
Новая находка располагалась за помостом и была скрыта высокой переборкой. Находка эта занимала большую часть стены — громадный экран из темного стекла, на котором крошечные огоньки образовывали причудливый узор.
Под экраном стоял стол со множеством кнопок и переключателей. Смит с напряженным лицом сидел на скамье перед столом.
— Коммуникационное устройство? — спросил Картр.
— Или установка для прокладки курса, — ответил Дальгр.
Смит нетерпеливо фыркнул.
— Может, он еще работает? — спросила Зацита.
Дальгр покачал головой.
— Пока мы не можем сказать. Город ожил, когда нажали нужные кнопки. Но это…, — он указал на гигантскую звездную карту и многочисленные приборы под ней, — это нужно изучить, прежде чем мы коснемся хотя бы одной кнопки. Мы даже не знаем, на каком принципе работает эта штука.
Техник может привести машину в рабочее состояние. Но Картр знал, что это не под силу рейнджерам. Он медленно рассматривал звездную карту, узнавая отдельные ее участки. Да, это галактика, такая, какой она видится с этой древней планеты, расположенной на самом ее краю. Картр увидел яркую точку Веги, потом Альфа Центавра и другие. Но по этой карте прокладывали курс к далеким мирам?
Приближался вечер, и становилось темнее. Слабое сияние неожиданно окружило звездную карту и стол с приборами, хотя остальная часть зала оставалась в тени.
Картр шевельнулся.
— Вернемся назад или разместимся в зале? — спросил он Зикти.
— Не вижу причин для возвращения, — ответил закатанин.
— Если все туземцы ушли, а они, очевидно, ушли, ничто не препятствует нам остаться здесь.
Зинга, стоявший позади всех, рассмеялся и указал когтем на Смита.
— Если ты думаешь, что сможешь увести его отсюда даже силой, ты глубоко ошибаешься, сержант.
Конечно, это правда. Связист, занятый изучением чудесного устройства, связанного с его профессией, даже отказался пойти поесть и предпочел с отсутствующим видом проглотить кусок мяса и запить его водой.
До наступления ночи они перенесли спальные мешки в зал и легли между пустыми сидениями исчезнувших колонистов.
— Здесь нет привидений…, — голос Зикти глухо отозвался в пустоте. — Те, кто когда-то приходил сюда, и телом, и душой стремились улететь. И ничего не оставили после себя.
— В известном смысле это верно и в отношении города, — согласился Рольтх. — Он был…
— Отброшен за ненадобностью, — произнес Картр нужное слово, когда фальтхарианин заколебался. — Как изношенная одежда, из которой вырос ее хозяин. Но вы правы, сэр, здесь мы не встретим призраков. Разве что Смит разбудит их. Он собирается сидеть так всю ночь?
— Естественно, — ответил Зинга. — И будем надеяться, что он не вызовет голоса из прошлого, мой друг. У меня странное желание проспать эту ночь спокойно.
За ночь Картр просыпался дважды. И в слабом свете, пробивавшемся из-за перегородки, видел пустой мешок Смита, связиста загипнотизировало их открытие. Но пределы есть всему. Поэтому во время второго пробуждения Картр заставил себя выбраться за теплого мешка и, вздыхая и вздрагивая от холода, пошел босиком по камню. Либо Смит добровольно пойдет спать, либо придется утащить его силой.
Связист сидел на прежнем месте, он смотрел на звездную карту. Глаза его ввалились, вокруг них появились темные круги.
Картр проследил за направлением его взгляда. Он увидел то, что привлекло внимание Смита, замигал и с трудом перевел дыхание.