Землянин освободился от поддержки Горгола, пошатываясь, подошел к сосне и обнял ее ствол. Осторожно оглаживал он пальцами ее красноватую кору, ощущая запах смолы и нагретой хвои, сейчас для него более необычный, чем любые экзотические ароматы. Да, это был не сон и не мираж – настоящая земная сосна стояла на вершине пригорка среди другой земной растительности. Оперевшись спиной об ее ствол, Сторм огляделся. Взгляд выхватил чудесные кусты роз, тяжелые гроздья сирени и еще множество знакомых и незнакомых, но таких родных растений. И все пышные, все цветущие, все ЖИВЫЕ!
– Что это? – спросил, подойдя к нему, Логан. Он повернул свое разбитое лицо к этой цветущей зелени, словно подставляя его исходящим оттуда живительным токам.
– Это земные виды! – воскликнул Сторм, обводя рукой пригорок. – Все эти растения с моего родного мира! Но как они попали сюда?
– И где находится это «здесь»? – добавил Логан, – Посмотри, вот это уж, конечно, не с Земли.
Он схватил Сторма за руку и повернул его к другой части сада, отделенной от земного участка дорожкой из знакомого черного вещества. Разумеется, арцорец был прав. Эти странные кусты с голубоватыми закрученными листьями и гладкими, плоскими тарелками цветов никакого отношения к Земле не имели. Да и на тех мирах, где Сторм успел побывать, он не встречал ничего подобного.
С поляны, на которой паслись лошади, к ним подошел Горгол. Его обычно бесстрастное лицо выражало сейчас глубокое изумление.
– Столько растений – и все разные, – просигналил он.
Сторм снова повернулся, держась за сосну не столько от усталости, сколько из боязни выпустить из рук этот реальный предмет и остаться без опоры в этом странном мире нечеловеческих грез.
Он видел перед собой несколько участков с разной растительностью, они были разделены черными дорожками. Все они начинались прямо у входной дорожки и, постепенно расширяясь, уходили в глубину сада. Растения встречались и прекрасные, и странные, и даже жутковатые, но, как заметил Сторм, все их объединяло одно свойство – аромат. Растения, собранные из разных миров, наполняли воздух такими запахами, что начинала кружиться голова.
Логан потер лицо забинтованными руками и зажмурился.
– Я, кажется, понял, что это такое, – сказал он, сонно покачиваясь.
В это время с куста с изящно свисающими ветками цвета слоновой кости вдруг сорвалось пестрое облачко, и то, что казалось землянину листьями, перекочевало на соседний куст. Насекомые? Птицы? А может быть, и то и другое.
– Так вот, – продолжал Логан, – мне кажется, что это своеобразный ботанический сад. Видишь, в каждом секторе – растительность другой планеты. Они собрали все, что смогли, и устроили эту оранжерею. Думаю, это единственно разумное объяснение. Наверное, где-нибудь на другой планете они устроили такую же выставку диких животных. Знаешь, как в зоопарке.
«Наверное, он прав», – мысленно согласился Сторм. Горгол осторожно потрогал ветку куста, с которого только что вспорхнула пестрая стайка, и с удовольствием понюхал свои пальцы. Он забавно напоминал Сурру перед кустом с пурпурными цветами.
Сурра? Землянин огляделся, но кошка пропала где-то в цветущих зарослях. Он опустился на плотную хвойную подстилку, прислонился спиной к стволу и бездумно сидел, поглаживая влажную прохладную землю, так похожую на землю его родного дома. Закрыв глаза, чтобы не видеть буйства цветов на соседних участках, он представил, что вернулся на Землю.
Горгол и Логан куда-то ушли, и Сторм был рад своему одиночеству. Он улегся на землю и блаженно вытянулся во весь рост. И заснул, на этот раз безо всяких сновидений, расслабленный и успокоенный…
– Никогда не видел такой путаницы, – ворвался в его сознание голос Логана, и он приоткрыл глаза.
Горгол сидел рядом с ним и с интересом ковырял пальцами слой прошлогодней хвои. Логан разглагольствовал, растянувшись на хвойном ковре. И было по-прежнему светло, хотя они, наверное, провели в глубине горы уже много времени, и должна была наступить ночь.
– Вот, посмотри, – продолжал Логан, поворачиваясь на бок, – они выдолбили целую гору, чтобы устроить этот цветочник. Мы тут походили немного и увидели шесть абсолютно разных участков и даже два сада водных растений. А теперь попробуй здешние фрукты и виноград. Мы уже поели, – он указал на маленькую кучку кожуры и косточек. – Нет, это просто обалденно!
– И нет никаких животных?
– Кроме твоей кошки. Мы видели несколько мелких пичуг и разных насекомых. Кстати, наша кисонька, похоже, решила поиграть в дикую. Мы наблюдали, как она кувыркалась на плотной серой моховине. А от нас она удрала, словно мы хиксы и крадемся к ней с каким-нибудь дьявольским орудием.
– Но как вся эта растительность могла расти здесь годы и десятилетия без всякого присмотра? – удивился Сторм. – Я согласен, что это ботанический сад, собранный со всей Галактики. Посмотри, – он подцепил пальцем ярко-оранжевую шкурку, – это явно «золотое яблоко» с вашего Арцора. А вот эти белые ягоды – с планеты Сириус-3. И, наверное, здесь где-то есть скрытая автоматика, которая обеспечивает всем этим растениям идеальные условия, иначе они бы давно погибли…
– Наверное, она же обеспечивает и этот свет, – предположил Логан. – И есть еще что-то в самой атмосфере этого места. Вот взгляни, – и он протянул Сторму уже разбинтованную руку. Вместо ран и порезов, которые ожидал увидеть Сторм на ней было только несколько свежих шрамов и заживающих царапин.
– Покажи свою рану, – просигналил Логан Горголу и норби с удовольствием продемонстрировал свое плечо. На месте рваной раны от стрелы осталась только небольшая красная отметина. Горгол уже действовал этой рукой вполне свободно, и, похоже, не испытывал боли.
– А ты сам-то как себя чувствуешь? – спросил Логан у Сторма.
Землянин потянулся. Пока Логан не заставил его двигаться, он как-то не осознавал, что, собственно, в нем изменилось. И только сейчас он понял, что исчезла выматывающая усталость, которая свалила его на самом пороге этого нового Эдема. Действительно, уже долгие-долгие годы не просыпался он с таким сладким чувством отдохнувшего тела, с таким радостным настроением. Сейчас он, как Сурра, готов был закопаться в хвою и мурлыкать от удовольствия.
– Вот видишь? – заметил Логан, вовсе не ожидая от него вразумительного ответа. – Есть здесь что-то особенное. Оно залечило наши раны, сняло усталость, дало нам бодрость и радость жизни. Может, это не просто ботанический сад, а какая-то лечебница.
– А дверей вы не нашли?
– Нашли, и даже целых три штуки, – ответил Логан. – Две такие же решетки, через какую пришли мы. Ну а третья, мне кажется, более перспективна.
– Почему?
– Да потому, что она замурована. А во всех легендах о Запечатанных Пещерах такие двери ведут наружу.
Сторм подумал, что стоит, пожалуй, встать и самому поглядеть на эту дверь. Но ленивая истома, какой он не чувствовал уже долгие годы, не давала ему подняться. Куда, в самом деле, торопиться? Здесь, под сосной, так уютно. Прямо перед глазами резвится Рейн со своим маленьким табуном. Горгол и Логан рядом, здоровые и довольные, и ничто никого не подгоняет. Ну что еще надо человеку для счастья? Им повезло, они попали в маленький рай, так зачем же покидать его?
Горгол сел, отряхивая с себя налипшие сосновые иглы. Он оглянулся вокруг холодным оценивающим взглядом и тоненькая иголочка тревоги царапнула нервы Сторма. Норби передавал знаки медленно, с длинными паузами, чтобы подчеркнуть важность сказанного:
– Это ловушка… большая ловушка.
– Что это? – спросил, подойдя к нему, Логан. Он повернул свое разбитое лицо к этой цветущей зелени, словно подставляя его исходящим оттуда живительным токам.
– Это земные виды! – воскликнул Сторм, обводя рукой пригорок. – Все эти растения с моего родного мира! Но как они попали сюда?
– И где находится это «здесь»? – добавил Логан, – Посмотри, вот это уж, конечно, не с Земли.
Он схватил Сторма за руку и повернул его к другой части сада, отделенной от земного участка дорожкой из знакомого черного вещества. Разумеется, арцорец был прав. Эти странные кусты с голубоватыми закрученными листьями и гладкими, плоскими тарелками цветов никакого отношения к Земле не имели. Да и на тех мирах, где Сторм успел побывать, он не встречал ничего подобного.
С поляны, на которой паслись лошади, к ним подошел Горгол. Его обычно бесстрастное лицо выражало сейчас глубокое изумление.
– Столько растений – и все разные, – просигналил он.
Сторм снова повернулся, держась за сосну не столько от усталости, сколько из боязни выпустить из рук этот реальный предмет и остаться без опоры в этом странном мире нечеловеческих грез.
Он видел перед собой несколько участков с разной растительностью, они были разделены черными дорожками. Все они начинались прямо у входной дорожки и, постепенно расширяясь, уходили в глубину сада. Растения встречались и прекрасные, и странные, и даже жутковатые, но, как заметил Сторм, все их объединяло одно свойство – аромат. Растения, собранные из разных миров, наполняли воздух такими запахами, что начинала кружиться голова.
Логан потер лицо забинтованными руками и зажмурился.
– Я, кажется, понял, что это такое, – сказал он, сонно покачиваясь.
В это время с куста с изящно свисающими ветками цвета слоновой кости вдруг сорвалось пестрое облачко, и то, что казалось землянину листьями, перекочевало на соседний куст. Насекомые? Птицы? А может быть, и то и другое.
– Так вот, – продолжал Логан, – мне кажется, что это своеобразный ботанический сад. Видишь, в каждом секторе – растительность другой планеты. Они собрали все, что смогли, и устроили эту оранжерею. Думаю, это единственно разумное объяснение. Наверное, где-нибудь на другой планете они устроили такую же выставку диких животных. Знаешь, как в зоопарке.
«Наверное, он прав», – мысленно согласился Сторм. Горгол осторожно потрогал ветку куста, с которого только что вспорхнула пестрая стайка, и с удовольствием понюхал свои пальцы. Он забавно напоминал Сурру перед кустом с пурпурными цветами.
Сурра? Землянин огляделся, но кошка пропала где-то в цветущих зарослях. Он опустился на плотную хвойную подстилку, прислонился спиной к стволу и бездумно сидел, поглаживая влажную прохладную землю, так похожую на землю его родного дома. Закрыв глаза, чтобы не видеть буйства цветов на соседних участках, он представил, что вернулся на Землю.
Горгол и Логан куда-то ушли, и Сторм был рад своему одиночеству. Он улегся на землю и блаженно вытянулся во весь рост. И заснул, на этот раз безо всяких сновидений, расслабленный и успокоенный…
– Никогда не видел такой путаницы, – ворвался в его сознание голос Логана, и он приоткрыл глаза.
Горгол сидел рядом с ним и с интересом ковырял пальцами слой прошлогодней хвои. Логан разглагольствовал, растянувшись на хвойном ковре. И было по-прежнему светло, хотя они, наверное, провели в глубине горы уже много времени, и должна была наступить ночь.
– Вот, посмотри, – продолжал Логан, поворачиваясь на бок, – они выдолбили целую гору, чтобы устроить этот цветочник. Мы тут походили немного и увидели шесть абсолютно разных участков и даже два сада водных растений. А теперь попробуй здешние фрукты и виноград. Мы уже поели, – он указал на маленькую кучку кожуры и косточек. – Нет, это просто обалденно!
– И нет никаких животных?
– Кроме твоей кошки. Мы видели несколько мелких пичуг и разных насекомых. Кстати, наша кисонька, похоже, решила поиграть в дикую. Мы наблюдали, как она кувыркалась на плотной серой моховине. А от нас она удрала, словно мы хиксы и крадемся к ней с каким-нибудь дьявольским орудием.
– Но как вся эта растительность могла расти здесь годы и десятилетия без всякого присмотра? – удивился Сторм. – Я согласен, что это ботанический сад, собранный со всей Галактики. Посмотри, – он подцепил пальцем ярко-оранжевую шкурку, – это явно «золотое яблоко» с вашего Арцора. А вот эти белые ягоды – с планеты Сириус-3. И, наверное, здесь где-то есть скрытая автоматика, которая обеспечивает всем этим растениям идеальные условия, иначе они бы давно погибли…
– Наверное, она же обеспечивает и этот свет, – предположил Логан. – И есть еще что-то в самой атмосфере этого места. Вот взгляни, – и он протянул Сторму уже разбинтованную руку. Вместо ран и порезов, которые ожидал увидеть Сторм на ней было только несколько свежих шрамов и заживающих царапин.
– Покажи свою рану, – просигналил Логан Горголу и норби с удовольствием продемонстрировал свое плечо. На месте рваной раны от стрелы осталась только небольшая красная отметина. Горгол уже действовал этой рукой вполне свободно, и, похоже, не испытывал боли.
– А ты сам-то как себя чувствуешь? – спросил Логан у Сторма.
Землянин потянулся. Пока Логан не заставил его двигаться, он как-то не осознавал, что, собственно, в нем изменилось. И только сейчас он понял, что исчезла выматывающая усталость, которая свалила его на самом пороге этого нового Эдема. Действительно, уже долгие-долгие годы не просыпался он с таким сладким чувством отдохнувшего тела, с таким радостным настроением. Сейчас он, как Сурра, готов был закопаться в хвою и мурлыкать от удовольствия.
– Вот видишь? – заметил Логан, вовсе не ожидая от него вразумительного ответа. – Есть здесь что-то особенное. Оно залечило наши раны, сняло усталость, дало нам бодрость и радость жизни. Может, это не просто ботанический сад, а какая-то лечебница.
– А дверей вы не нашли?
– Нашли, и даже целых три штуки, – ответил Логан. – Две такие же решетки, через какую пришли мы. Ну а третья, мне кажется, более перспективна.
– Почему?
– Да потому, что она замурована. А во всех легендах о Запечатанных Пещерах такие двери ведут наружу.
Сторм подумал, что стоит, пожалуй, встать и самому поглядеть на эту дверь. Но ленивая истома, какой он не чувствовал уже долгие годы, не давала ему подняться. Куда, в самом деле, торопиться? Здесь, под сосной, так уютно. Прямо перед глазами резвится Рейн со своим маленьким табуном. Горгол и Логан рядом, здоровые и довольные, и ничто никого не подгоняет. Ну что еще надо человеку для счастья? Им повезло, они попали в маленький рай, так зачем же покидать его?
Горгол сел, отряхивая с себя налипшие сосновые иглы. Он оглянулся вокруг холодным оценивающим взглядом и тоненькая иголочка тревоги царапнула нервы Сторма. Норби передавал знаки медленно, с длинными паузами, чтобы подчеркнуть важность сказанного:
– Это ловушка… большая ловушка.
14
– Какая еще ловушка? – равнодушно переспросил Логан.
Но Сторм уже очнулся от своего благодушия. Слишком много он повидал на своем веку ловушек – и совсем простеньких, и удивительно замысловатых, – чтобы пропустить такое предупреждение мимо ушей.
– Почему ты решил, что это ловушка? – знаками спросил он Горгола.
– Тебе здесь нравится… все хорошо, – пальцы Горгола двигались медленнее обычного. Видно было, как трудно ему подобрать знаки, чтобы передать отвлеченное понятие. – Тебе хорошо, не хочется уходить… удерживает.
Сторм резко сел.
– А разве ты не хотел бы задержаться здесь? – спросил он.
Горгол пристально посмотрел на него и сделал широкий обнимающий жест.
– Красиво! – Он ткнул пальцем в остатки фруктов, – Вкусно! – и с улыбкой глубоко вдохнул воздух, – Приятно! – И вдруг, сразу сделав серьезное лицо, показал: – но это все не мое! Не мое, – повторил он, ткнув пальцем в слежавшуюся старую хвою. – Это место не для Горгола, оно его не держит! – и, с трудом подбирая знаки, пояснил: – Это ловушка для тебя – твое место держит тебя.
«Это очень похоже на правду, – мелькнуло в голове у Сторма, пока он прислушивался к своей возрастающей тревоге. – И в самом деле, что может быть лучшей приманкой, чем живой кусочек родного, навсегда потерянного мира?» Если это место и не задумывалось как ловушка, для него оно вполне могло сыграть эту роль. Он заставил себя подняться на ноги и, не оглядываясь, отошел от сосны.
– Где эта ваша замурованная дверь? – резко спросил он, стараясь не бросить лишнего взгляда на такую притягательную свежую зелень.
– Ты считаешь, что Горгол прав? – лениво произнес Логан.
– Не знаю, – коротко ответил Сторм, уходя от дальнейших объяснений. – Но я чувствую, что чем дольше мы здесь пробудем, тем труднее нам будет уйти. Может, создатели этого места и не хотели ничего плохого, но для нас это может превратиться в западню.
Он шлепнул ладонью Рейна, заставляя его сойти с травы на черную дорожку, разделяющую участки.
– Сурра! – позвал он так повелительно, как позволял себе всего раз или два за все время их совместной службы. Голос его эхом прокатился по всем садам, всполошив птичек и разноцветных насекомых. Прозвучал и затих, и снова все успокоилось.
Ведя в поводу Рейна, землянин спустился на черную дорожку. Чем раньше покинет он этот осколок земного мира, тем лучше. Теперь сама красота этого места вызвала у него мучительное чувство. И он постарался, как привык делать это уже давно, повернуть его против своих врагов. Так значит, хиксы радовались, что навсегда покончили с Землей? Нет, они разрушили только планету, а пока живы земляне, до тех пор жива и Земля!
Он нарочно углубился в лабиринт черных дорожек, чтобы, даже захотев вернуться, не сразу найти дорогу под мягкую хвойную сень. Еще дважды звал он барханную кошку. Хинг топал за ним по пятам, время от времени останавливаясь понюхать или покопать что-то интересное, но тут же догонял Сторма. Лошади послушно шли за Рейном. Так они и двигались гуськом по дорожке между цветущими участками. Пару раз Сторм замечал знакомые растения, отмечая про себя, что они с очень отдаленных миров.
– Погоди сюда сворачивать, – догнал его Логан. – Там дальше водный сад, а нам вот сюда, к этим алым перистым деревьям. Представляешь, как выглядят леса таких красавцев в их родном мире?
Сторм все так же молча шел вперед. Алые плюмажи деревьев склонялись прямо к стене обычного на Арцоре ржаво-красного дикого камня. Сама тропинка упиралась в арку, перекрытую кирпичом и диким камнем. Пока землянин нигде не видел предательского черного вещества, если его только не использовали при кладке вместо цемента.
Он осторожно ощупал стену, слегка толкнул ее, проверяя на прочность и одновременно прикидывая, что из его арсенала тут лучше использовать. Может, попробовать расчистить щели ножом и вынуть кирпичи? Конечно, у них есть бластер, но ему не хотелось для первой попытки применять их самое мощное оружие. Лучше сначала ножом…
После четверти часа бесплодного ковыряния он, изрядно вспотевший и разозленный, окончательно сдался. Нож был здесь абсолютно бесполезен, значит, оставался только бластер. Конечно, это не лучшее решение. Но если даже кладка скреплена этим проклятым веществом, была надежда, что при достаточной мощности он может раздробить кирпичи или камни.
Сторм попросил всех отойти немного назад и лег на тропинку, положив дуло бластера на камень. Он целился по средней линии двери, немного ниже арки входа. Нажав спусковой крючок, он, едва справляясь с отдачей, приложил все силы, чтобы луч не сошел с намеченной точки.
Какое-то время ничего не менялось, только отраженный жар тяжело дышал в лицо Сторму. Но вот раскаленная точка стала увеличиваться, цвет ее изменился, и вдруг оттуда повалил удушливый дым. У Сторма запершило в горле, глаза начали слезиться, но он продолжал удерживать бластер, медленно ведя стволом вниз. Луч начал пульсировать, и Сторм понял, что заряд бластера кончается. Что, если он неправильно выбрал направление и попусту израсходовал невосполнимый заряд? Луч еще несколько раз дернулся и погас. Больше бластер не отзывался на нажим спускового крючка, он был выжат досуха.
К огромному разочарованию Сторма, стена оставалась совсем такой же, как и раньше, если не считать неширокой раскаленной полосы, проходившей по ее середине. Сторм не мог ждать, пока камень остынет, ему нужно немедленно выяснить правду. Схватив бесполезный теперь бластер за дуло, он прикладом шарахнул по стене, вложив в удар все свое разочарование и злость.
Удар был настолько силен, что он сам едва устоял на ногах, но он довершил работу бластера: весь участок, который он обрабатывал лучом, немного поддался. Сдвиг был совсем небольшой, но Сторм уловил его и, ободренный удачей, ударил снова. На этот раз каменные блоки не выдержали и раскололись. Но трещины пошли не по швам, как можно было ожидать, а по самому телу камней. Значит, дикий природный камень оказался более податливым, чем таинственный черный материал чужаков.
Дальше можно было не торопиться, и Сторм решил дать стене как следует остыть, прежде чем продолжить свою работу. Свежий садовый воздух уже поглотил и жар луча, и вонючий дым, дышалось по-прежнему легко.
Вдруг кусты, покрытые нежной кружевной листвой зашевелились, и на дорожку выскочила взъерошенная Сурра, дикими жесткими глазами повела вокруг и, тяжело дыша, остановилась перед Стормом.
Он опустился рядом с ней, почесал ее за ушами и под горлышком, приговаривая тем мягким вкрадчивым тоном, который ей так нравился. Она была настолько возбуждена и взволнована, что он удивился, как она вообще откликнулась на его зов.
В кошачьих никогда нельзя быть полностью уверенным. Они могут работать вместе с вами, могут быть вашими боевыми товарищами, но всегда остаются независимыми. Они сотрудничают с человеком, но не служат ему. Каждый раз, когда Сурра подчинялась его приказу, Сторм понимал, что делает она это не из послушания, а из понимания необходимости. И он был уверен, что никогда не сможет заставить ее сделать что-либо против ее желания.
Но сейчас, под его ласками, она расслабилась, успокоилась, замурлыкала и даже пару раз погладила его в ответ лапой с убранными когтями. Вот так и Сурра выбралась из этой привлекательной ловушки.
Они собрали в запас фрукты и ягоды и полностью залили свои канистры чистой водой из миниатюрного водопада, который они нашли в одном из водных садов. Камни, наконец, остыли, и они, все трое, взялись разгребать себе дорогу. Логан оказался прав: этот проход вел не в очередной тоннель, а в небольшую пещеру с выходом под открытое небо. Они выбрались через пролом, вывели одну за одной своих лошадей, и Горгол отправился на первую разведку. Вернулся он очень скоро и взволнованно показал:
– Я знаю это место! Здесь я убил «злого летуна», когда ходил в одиночку на охоту. Отсюда есть хорошая дорога.
Они вышли поглядеть на эту дорогу. Она проходила по узкому ущелью, даже, скорее, щели между высокими отвесными стенами. И все это узкое пространство было заполнено нестерпимым блеском и жаром полуденного солнца. Контраст между этой раскаленной печкой и приятной прохладой садов был так велик, что они невольно попятились. Сторм, подумав, вернулся в пещеру и принялся заваливать проделанное отверстие обломками камней, кирпичами и землей. Логан подошел помочь ему и улыбнулся, забавно оттопыривая еще не вполне зажившие губы.
– Пусть тайны Запечатавших так и останутся тайнами? – спросил он. – Вообще-то до этой дыры и без того не доберешься, если точно не знаешь, где искать. Может, она нам и еще пригодится когда-нибудь.
Но в эту минуту им и в голову не приходило, как скоро им придется вернуться в эти сады. Горгол уже приготовил лошадей, и поехал вперед в южный конец ущелья. Логан взгромоздился на вторую кобылу, а все оставшееся снаряжение погрузили на годовичка. И только Сторм собрался устроиться на седельной подушке Рейна, как вдруг Сурра издала боевой клич и молнией метнулась к концу ущелья, опередив лошадь норби. Там она остановилась, ощетинившись и прижав уши к голове, и злобно зашипела.
На этот ее вызов среагировали сразу двое. Нечто серо-желтое отделилось от скалы и с безудержной злобой метнулось под ноги лошади норби, но парализатор Горгола всадил в это существо весь заряд, прежде чем Сторм вообще понял, что происходит.
Йорис, получившая заряд в голову, заверещала и повалилась. Горгол никак не мог справиться со своей перепуганной лошадью. Кобыла Логана тоже запаниковала и поднялась на дыбы. Еще не вполне выздоровевший Логан не смог удержаться на ней без седла и уздечки. Он свалился на землю и покатился прямо навстречу второй ящерице, которая услышала визг товарища и теперь выбиралась из какой-то каменной щели, спеша к нему на помощь.
Стрела Сторма удачно попала в одно из трех уязвимых мест этих хищных рептилий, – в незащищенное чешуйчатым панцирем горло. Но, к сожалению, даже этот удар не мог убить йорис наповал. Она продолжала биться на земле, судорожно хватая все вокруг своими смертоносными челюстями. Как в кошмаре услышал Сторм приглушенный крик Логана и увидел тонкую струйку крови, пробивавшуюся через кожу сапога. Горгол подскочил к йорис, ударил ее ножом, и она затихла. Не обращая больше на нее внимания, он бросился к Логану.
Юноша сидел побледневший, обеими руками зажимая ногу выше ранки. Он беспомощно взглянул на Сторма, и тот поразился, какими далекими и пустыми стали его яркие голубые глаза. Горгол отрезал кусок бахромы от своего пояса и скрутил его как веревку.
Одним рывком он стащил сапог с ноги Логана, не обращая внимания на то, что у парня даже дыхание перехватило от боли. Он наложил веревочный жгут выше раны и передал его концы Сторму, показав, что надо держать покрепче. А сам он отправился к убитой йорис, палкой раздвинул челюсти твари и заглянул в пасть. После этого он ножом вырезал толстый кусок жирного мяса, подскочил к раненому и приложил этот кровавый компресс к ране.
– Самец, – выдохнул Логан сквозь стиснутые зубы, – яд…
Сторм похолодел. В его истощившейся аптечке не было никаких противоядий, а на Арцоре он наслушался страшных рассказов о яде йорис. Но Горгол успокаивающе просигналил
– Это высосет яд. – Он указал на кусок сырого мяса, приложенный к ране. – Ему нельзя двигаться, нужен полный покой. Будет болеть, долго, сильно болеть…
Логан с трудом выдавил из себя подобие улыбки.
– Смотри, он показывает так, чтобы мне было видно, – странно тусклым голосом сказал он, – хорошо, парень, я не забуду твою заботу.
Лицо его побледнело еще больше, кожа приобрела какой-то странный сероватый оттенок. Неожиданно его затрясло неудержимой ознобной дрожью, а из угла рта вытекла густая струйка крови.
Горгол отошел к ящерице, срезал свежий кусок мяса и сменил свой неаппетитный компресс. Он показал Сторму снятый с раны кусок, который сделался какого-то жуткого, мертвенно-голубого цвета и отбросил его подальше.
– Яд выходит, – объяснил он.
– Но можно ли таким способом вывести весь яд? – усомнился Сторм.
Логана уже не трясло. Он сидел, бессильно уронив голову на грудь, тяжело и хрипло дыша, при каждом вдохе было видно, как ходят его ребра. Кожа его была холодной и влажной, вся в испарине. Сторм понял, что юноша потерял сознание.
Еще четыре раза Горгол менял на ране куски мяса. Последний кусок остался чистым, без следов голубой окраски, но состояние Логана не изменилось: он был все так же неподвижен, дышал тяжело и неровно.
– Яда больше нет, – показал норби. – Теперь он будет спать.
– А он проснется?
Горгол пристально посмотрел на Логана.
– Надеюсь, – показал он. – А что еще мы можем сделать? Ему нужен покой – не ехать, не двигаться… очень долго.
– Посмотри сюда, – сказал Сторм сначала вслух, а потом повторил знаками. – Ты объяснишь мне дорогу. Я пойду за помощью и скоро вернусь, а вы подождете меня там, где много растений.
Норби кивнул.
– Я присмотрю за ним, а ты приведешь помощь и расскажешь там о злых людях.
Вместе они перенесли Логана в пещеру, после чего Сторм дотошно расспросил о дороге и даже попытался набросать приблизительную карту. Он решил ехать на Рейне, а Сурру оставить с раненым. Может быть, удастся по дороге разыскать Баку. Но сейчас ему придется ехать очень быстро, а кошка просто не выдержит такой гонки.
Наконец он решил, что возьмет с собой только пару канистр, одну упаковку концентрата, лук и стрелы. Горгол протянул ему свой парализатор, но землянин, поколебавшись, отказался. Сейчас не время было думать о ритуальной магии. И в этой долине, куда в любую минуту могли заявиться хиксы, оружие было нужнее Горголу.
Когда Сторм осмотрел Логана в последний раз, он был все так же безволен и безучастен. Правда, Сторму показалось, что дыхание его стало ровнее, а испарина уменьшилась. Теперь он выглядел именно спящим, а не умирающим. Если он будет слушаться Горгола и не будет спешить вставать, у него есть хорошие шансы выкарабкаться. И теперь все колонисты узнают простое средство от яда йорис, который до сих пор считался безусловно смертельным.
Следующий рассвет застал Сторма уже в дороге. Землянин на минуту приостановился у трупов йорис, уже обглоданных падальщиками. Он ехал тем же путем, что и Горгол два сезона назад.
Несколько раз Сторм пытался мысленно позвать Баку, но так и не получил привычного ответа. Ни ощущения связи, ни хлопанья крыльев, ни скрежещущего приветственного крика. Он уже начал бояться, что орел все-таки попал под удар оружия хиксов. Привыкнув полагаться на слух и обоняние Сурры и на остроту зрения Баку, он чувствовал себя сейчас неуверенно и одиноко. Только сейчас до него дошло, насколько он зависел от своей команды.
Тропинка, открытая Горголом, выходила из этой долины на юго-запад, а потом резко поворачивала от гор прямо на закат солнца. Пока Сторму не встретилось никаких следов присутствия Нитра или хиксов. Пару раз он натыкался на свежие следы йорис, а однажды увидел такие царапины на мягком камне, какие вполне могло оставить чудовище, которое Горгол называл «злой летун».
На ночь он остановился в небольшом овраге и, не найдя поблизости воды, поужинал сухим пайком, разделив его с Рейном. Жеребцу пришлось жевать листья кустарника, потому что с приходом лета трава увяла и выгорела до коричневого цвета.
Но утро пришло холодное и пасмурное, и это заставило Сторма поскорее выбираться из этой теснины. Если в верховьях опять соберется дождь, если вниз ринутся потоки воды, то это ущелье окажется смертельной западней и для лошади, и для всадника.
К середине утра эти облака еще не разродились дождем. Землянин миновал теснину и теперь легким галопом ехал по плодородной низине, которая длинным языком вытянулась на много миль от Пиков. Если верить Логану, то он уже ночью проехал границу обжитых пастбищ, и сейчас ему могли в любой момент встретиться люди.
Но все-таки деревню Сторм обнаружил совершенно случайно. Он уже выехал к Стаффе, главной реке этого безводного края, тянущейся через всю равнину, и теперь двигался по восточному берегу, уверенный, что скорее встретит поселение у воды, чем будет наобум искать их по всей равнине.
Круглые, крытые шкурами шатры норби выглядели очень приветливо. Он сдержал лошадь, перекинул лук за спину, чтоб показать часовому пустые руки, и стал ждать. Однако, на его оклик никто не появился, и он шагом подъехал поближе. Только теперь он заметил, что возле шатров никого нет. И продолжающееся странное молчание заставило его остановиться.
У норби не было постоянных поселений. Обычно они кочевали в определенном районе, и там, особенно у воды, можно было найти много следов их старых лагерей. Но никогда ни один клан не бросил бы на произвол судьбы каркасы своих жилищ и укрывающие их шкуры. И то и другое считалось частью семейного достояния, и заменить все это было нелегко.
Столб для щитов, поставленный у входа в самый большой шатер, был украшен малиновым шнуром. Значит, это лагерь клана Шозонна. У них были какие-то свои счеты с родным кланом Горгола, но к колонистам они всегда относились дружественно. Может быть, был набег Нитра? Вряд ли, они бы не оставили здесь таких сокровищ. Сторм тронул лошадь и подъехал немного поближе. Какая-то дьявольская уловка хиксов?
– Привет, наездник! – раздался вдруг спокойный голос. – Стой, где стоишь, и подними руки!
Голос, похоже, исходил прямо с неба и гулко разносился по окрестностям. И что-то в самом тоне этого приказа подсказало Сторму, что лучше не противоречить и подчиниться, по крайней мере – пока. Он спокойно сдержал коня и поднял руки ладонями наружу. При этом он незаметно оглядывал и небо, и окрестности, пытаясь найти источник звука.
Но Сторм уже очнулся от своего благодушия. Слишком много он повидал на своем веку ловушек – и совсем простеньких, и удивительно замысловатых, – чтобы пропустить такое предупреждение мимо ушей.
– Почему ты решил, что это ловушка? – знаками спросил он Горгола.
– Тебе здесь нравится… все хорошо, – пальцы Горгола двигались медленнее обычного. Видно было, как трудно ему подобрать знаки, чтобы передать отвлеченное понятие. – Тебе хорошо, не хочется уходить… удерживает.
Сторм резко сел.
– А разве ты не хотел бы задержаться здесь? – спросил он.
Горгол пристально посмотрел на него и сделал широкий обнимающий жест.
– Красиво! – Он ткнул пальцем в остатки фруктов, – Вкусно! – и с улыбкой глубоко вдохнул воздух, – Приятно! – И вдруг, сразу сделав серьезное лицо, показал: – но это все не мое! Не мое, – повторил он, ткнув пальцем в слежавшуюся старую хвою. – Это место не для Горгола, оно его не держит! – и, с трудом подбирая знаки, пояснил: – Это ловушка для тебя – твое место держит тебя.
«Это очень похоже на правду, – мелькнуло в голове у Сторма, пока он прислушивался к своей возрастающей тревоге. – И в самом деле, что может быть лучшей приманкой, чем живой кусочек родного, навсегда потерянного мира?» Если это место и не задумывалось как ловушка, для него оно вполне могло сыграть эту роль. Он заставил себя подняться на ноги и, не оглядываясь, отошел от сосны.
– Где эта ваша замурованная дверь? – резко спросил он, стараясь не бросить лишнего взгляда на такую притягательную свежую зелень.
– Ты считаешь, что Горгол прав? – лениво произнес Логан.
– Не знаю, – коротко ответил Сторм, уходя от дальнейших объяснений. – Но я чувствую, что чем дольше мы здесь пробудем, тем труднее нам будет уйти. Может, создатели этого места и не хотели ничего плохого, но для нас это может превратиться в западню.
Он шлепнул ладонью Рейна, заставляя его сойти с травы на черную дорожку, разделяющую участки.
– Сурра! – позвал он так повелительно, как позволял себе всего раз или два за все время их совместной службы. Голос его эхом прокатился по всем садам, всполошив птичек и разноцветных насекомых. Прозвучал и затих, и снова все успокоилось.
Ведя в поводу Рейна, землянин спустился на черную дорожку. Чем раньше покинет он этот осколок земного мира, тем лучше. Теперь сама красота этого места вызвала у него мучительное чувство. И он постарался, как привык делать это уже давно, повернуть его против своих врагов. Так значит, хиксы радовались, что навсегда покончили с Землей? Нет, они разрушили только планету, а пока живы земляне, до тех пор жива и Земля!
Он нарочно углубился в лабиринт черных дорожек, чтобы, даже захотев вернуться, не сразу найти дорогу под мягкую хвойную сень. Еще дважды звал он барханную кошку. Хинг топал за ним по пятам, время от времени останавливаясь понюхать или покопать что-то интересное, но тут же догонял Сторма. Лошади послушно шли за Рейном. Так они и двигались гуськом по дорожке между цветущими участками. Пару раз Сторм замечал знакомые растения, отмечая про себя, что они с очень отдаленных миров.
– Погоди сюда сворачивать, – догнал его Логан. – Там дальше водный сад, а нам вот сюда, к этим алым перистым деревьям. Представляешь, как выглядят леса таких красавцев в их родном мире?
Сторм все так же молча шел вперед. Алые плюмажи деревьев склонялись прямо к стене обычного на Арцоре ржаво-красного дикого камня. Сама тропинка упиралась в арку, перекрытую кирпичом и диким камнем. Пока землянин нигде не видел предательского черного вещества, если его только не использовали при кладке вместо цемента.
Он осторожно ощупал стену, слегка толкнул ее, проверяя на прочность и одновременно прикидывая, что из его арсенала тут лучше использовать. Может, попробовать расчистить щели ножом и вынуть кирпичи? Конечно, у них есть бластер, но ему не хотелось для первой попытки применять их самое мощное оружие. Лучше сначала ножом…
После четверти часа бесплодного ковыряния он, изрядно вспотевший и разозленный, окончательно сдался. Нож был здесь абсолютно бесполезен, значит, оставался только бластер. Конечно, это не лучшее решение. Но если даже кладка скреплена этим проклятым веществом, была надежда, что при достаточной мощности он может раздробить кирпичи или камни.
Сторм попросил всех отойти немного назад и лег на тропинку, положив дуло бластера на камень. Он целился по средней линии двери, немного ниже арки входа. Нажав спусковой крючок, он, едва справляясь с отдачей, приложил все силы, чтобы луч не сошел с намеченной точки.
Какое-то время ничего не менялось, только отраженный жар тяжело дышал в лицо Сторму. Но вот раскаленная точка стала увеличиваться, цвет ее изменился, и вдруг оттуда повалил удушливый дым. У Сторма запершило в горле, глаза начали слезиться, но он продолжал удерживать бластер, медленно ведя стволом вниз. Луч начал пульсировать, и Сторм понял, что заряд бластера кончается. Что, если он неправильно выбрал направление и попусту израсходовал невосполнимый заряд? Луч еще несколько раз дернулся и погас. Больше бластер не отзывался на нажим спускового крючка, он был выжат досуха.
К огромному разочарованию Сторма, стена оставалась совсем такой же, как и раньше, если не считать неширокой раскаленной полосы, проходившей по ее середине. Сторм не мог ждать, пока камень остынет, ему нужно немедленно выяснить правду. Схватив бесполезный теперь бластер за дуло, он прикладом шарахнул по стене, вложив в удар все свое разочарование и злость.
Удар был настолько силен, что он сам едва устоял на ногах, но он довершил работу бластера: весь участок, который он обрабатывал лучом, немного поддался. Сдвиг был совсем небольшой, но Сторм уловил его и, ободренный удачей, ударил снова. На этот раз каменные блоки не выдержали и раскололись. Но трещины пошли не по швам, как можно было ожидать, а по самому телу камней. Значит, дикий природный камень оказался более податливым, чем таинственный черный материал чужаков.
Дальше можно было не торопиться, и Сторм решил дать стене как следует остыть, прежде чем продолжить свою работу. Свежий садовый воздух уже поглотил и жар луча, и вонючий дым, дышалось по-прежнему легко.
Вдруг кусты, покрытые нежной кружевной листвой зашевелились, и на дорожку выскочила взъерошенная Сурра, дикими жесткими глазами повела вокруг и, тяжело дыша, остановилась перед Стормом.
Он опустился рядом с ней, почесал ее за ушами и под горлышком, приговаривая тем мягким вкрадчивым тоном, который ей так нравился. Она была настолько возбуждена и взволнована, что он удивился, как она вообще откликнулась на его зов.
В кошачьих никогда нельзя быть полностью уверенным. Они могут работать вместе с вами, могут быть вашими боевыми товарищами, но всегда остаются независимыми. Они сотрудничают с человеком, но не служат ему. Каждый раз, когда Сурра подчинялась его приказу, Сторм понимал, что делает она это не из послушания, а из понимания необходимости. И он был уверен, что никогда не сможет заставить ее сделать что-либо против ее желания.
Но сейчас, под его ласками, она расслабилась, успокоилась, замурлыкала и даже пару раз погладила его в ответ лапой с убранными когтями. Вот так и Сурра выбралась из этой привлекательной ловушки.
Они собрали в запас фрукты и ягоды и полностью залили свои канистры чистой водой из миниатюрного водопада, который они нашли в одном из водных садов. Камни, наконец, остыли, и они, все трое, взялись разгребать себе дорогу. Логан оказался прав: этот проход вел не в очередной тоннель, а в небольшую пещеру с выходом под открытое небо. Они выбрались через пролом, вывели одну за одной своих лошадей, и Горгол отправился на первую разведку. Вернулся он очень скоро и взволнованно показал:
– Я знаю это место! Здесь я убил «злого летуна», когда ходил в одиночку на охоту. Отсюда есть хорошая дорога.
Они вышли поглядеть на эту дорогу. Она проходила по узкому ущелью, даже, скорее, щели между высокими отвесными стенами. И все это узкое пространство было заполнено нестерпимым блеском и жаром полуденного солнца. Контраст между этой раскаленной печкой и приятной прохладой садов был так велик, что они невольно попятились. Сторм, подумав, вернулся в пещеру и принялся заваливать проделанное отверстие обломками камней, кирпичами и землей. Логан подошел помочь ему и улыбнулся, забавно оттопыривая еще не вполне зажившие губы.
– Пусть тайны Запечатавших так и останутся тайнами? – спросил он. – Вообще-то до этой дыры и без того не доберешься, если точно не знаешь, где искать. Может, она нам и еще пригодится когда-нибудь.
Но в эту минуту им и в голову не приходило, как скоро им придется вернуться в эти сады. Горгол уже приготовил лошадей, и поехал вперед в южный конец ущелья. Логан взгромоздился на вторую кобылу, а все оставшееся снаряжение погрузили на годовичка. И только Сторм собрался устроиться на седельной подушке Рейна, как вдруг Сурра издала боевой клич и молнией метнулась к концу ущелья, опередив лошадь норби. Там она остановилась, ощетинившись и прижав уши к голове, и злобно зашипела.
На этот ее вызов среагировали сразу двое. Нечто серо-желтое отделилось от скалы и с безудержной злобой метнулось под ноги лошади норби, но парализатор Горгола всадил в это существо весь заряд, прежде чем Сторм вообще понял, что происходит.
Йорис, получившая заряд в голову, заверещала и повалилась. Горгол никак не мог справиться со своей перепуганной лошадью. Кобыла Логана тоже запаниковала и поднялась на дыбы. Еще не вполне выздоровевший Логан не смог удержаться на ней без седла и уздечки. Он свалился на землю и покатился прямо навстречу второй ящерице, которая услышала визг товарища и теперь выбиралась из какой-то каменной щели, спеша к нему на помощь.
Стрела Сторма удачно попала в одно из трех уязвимых мест этих хищных рептилий, – в незащищенное чешуйчатым панцирем горло. Но, к сожалению, даже этот удар не мог убить йорис наповал. Она продолжала биться на земле, судорожно хватая все вокруг своими смертоносными челюстями. Как в кошмаре услышал Сторм приглушенный крик Логана и увидел тонкую струйку крови, пробивавшуюся через кожу сапога. Горгол подскочил к йорис, ударил ее ножом, и она затихла. Не обращая больше на нее внимания, он бросился к Логану.
Юноша сидел побледневший, обеими руками зажимая ногу выше ранки. Он беспомощно взглянул на Сторма, и тот поразился, какими далекими и пустыми стали его яркие голубые глаза. Горгол отрезал кусок бахромы от своего пояса и скрутил его как веревку.
Одним рывком он стащил сапог с ноги Логана, не обращая внимания на то, что у парня даже дыхание перехватило от боли. Он наложил веревочный жгут выше раны и передал его концы Сторму, показав, что надо держать покрепче. А сам он отправился к убитой йорис, палкой раздвинул челюсти твари и заглянул в пасть. После этого он ножом вырезал толстый кусок жирного мяса, подскочил к раненому и приложил этот кровавый компресс к ране.
– Самец, – выдохнул Логан сквозь стиснутые зубы, – яд…
Сторм похолодел. В его истощившейся аптечке не было никаких противоядий, а на Арцоре он наслушался страшных рассказов о яде йорис. Но Горгол успокаивающе просигналил
– Это высосет яд. – Он указал на кусок сырого мяса, приложенный к ране. – Ему нельзя двигаться, нужен полный покой. Будет болеть, долго, сильно болеть…
Логан с трудом выдавил из себя подобие улыбки.
– Смотри, он показывает так, чтобы мне было видно, – странно тусклым голосом сказал он, – хорошо, парень, я не забуду твою заботу.
Лицо его побледнело еще больше, кожа приобрела какой-то странный сероватый оттенок. Неожиданно его затрясло неудержимой ознобной дрожью, а из угла рта вытекла густая струйка крови.
Горгол отошел к ящерице, срезал свежий кусок мяса и сменил свой неаппетитный компресс. Он показал Сторму снятый с раны кусок, который сделался какого-то жуткого, мертвенно-голубого цвета и отбросил его подальше.
– Яд выходит, – объяснил он.
– Но можно ли таким способом вывести весь яд? – усомнился Сторм.
Логана уже не трясло. Он сидел, бессильно уронив голову на грудь, тяжело и хрипло дыша, при каждом вдохе было видно, как ходят его ребра. Кожа его была холодной и влажной, вся в испарине. Сторм понял, что юноша потерял сознание.
Еще четыре раза Горгол менял на ране куски мяса. Последний кусок остался чистым, без следов голубой окраски, но состояние Логана не изменилось: он был все так же неподвижен, дышал тяжело и неровно.
– Яда больше нет, – показал норби. – Теперь он будет спать.
– А он проснется?
Горгол пристально посмотрел на Логана.
– Надеюсь, – показал он. – А что еще мы можем сделать? Ему нужен покой – не ехать, не двигаться… очень долго.
– Посмотри сюда, – сказал Сторм сначала вслух, а потом повторил знаками. – Ты объяснишь мне дорогу. Я пойду за помощью и скоро вернусь, а вы подождете меня там, где много растений.
Норби кивнул.
– Я присмотрю за ним, а ты приведешь помощь и расскажешь там о злых людях.
Вместе они перенесли Логана в пещеру, после чего Сторм дотошно расспросил о дороге и даже попытался набросать приблизительную карту. Он решил ехать на Рейне, а Сурру оставить с раненым. Может быть, удастся по дороге разыскать Баку. Но сейчас ему придется ехать очень быстро, а кошка просто не выдержит такой гонки.
Наконец он решил, что возьмет с собой только пару канистр, одну упаковку концентрата, лук и стрелы. Горгол протянул ему свой парализатор, но землянин, поколебавшись, отказался. Сейчас не время было думать о ритуальной магии. И в этой долине, куда в любую минуту могли заявиться хиксы, оружие было нужнее Горголу.
Когда Сторм осмотрел Логана в последний раз, он был все так же безволен и безучастен. Правда, Сторму показалось, что дыхание его стало ровнее, а испарина уменьшилась. Теперь он выглядел именно спящим, а не умирающим. Если он будет слушаться Горгола и не будет спешить вставать, у него есть хорошие шансы выкарабкаться. И теперь все колонисты узнают простое средство от яда йорис, который до сих пор считался безусловно смертельным.
Следующий рассвет застал Сторма уже в дороге. Землянин на минуту приостановился у трупов йорис, уже обглоданных падальщиками. Он ехал тем же путем, что и Горгол два сезона назад.
Несколько раз Сторм пытался мысленно позвать Баку, но так и не получил привычного ответа. Ни ощущения связи, ни хлопанья крыльев, ни скрежещущего приветственного крика. Он уже начал бояться, что орел все-таки попал под удар оружия хиксов. Привыкнув полагаться на слух и обоняние Сурры и на остроту зрения Баку, он чувствовал себя сейчас неуверенно и одиноко. Только сейчас до него дошло, насколько он зависел от своей команды.
Тропинка, открытая Горголом, выходила из этой долины на юго-запад, а потом резко поворачивала от гор прямо на закат солнца. Пока Сторму не встретилось никаких следов присутствия Нитра или хиксов. Пару раз он натыкался на свежие следы йорис, а однажды увидел такие царапины на мягком камне, какие вполне могло оставить чудовище, которое Горгол называл «злой летун».
На ночь он остановился в небольшом овраге и, не найдя поблизости воды, поужинал сухим пайком, разделив его с Рейном. Жеребцу пришлось жевать листья кустарника, потому что с приходом лета трава увяла и выгорела до коричневого цвета.
Но утро пришло холодное и пасмурное, и это заставило Сторма поскорее выбираться из этой теснины. Если в верховьях опять соберется дождь, если вниз ринутся потоки воды, то это ущелье окажется смертельной западней и для лошади, и для всадника.
К середине утра эти облака еще не разродились дождем. Землянин миновал теснину и теперь легким галопом ехал по плодородной низине, которая длинным языком вытянулась на много миль от Пиков. Если верить Логану, то он уже ночью проехал границу обжитых пастбищ, и сейчас ему могли в любой момент встретиться люди.
Но все-таки деревню Сторм обнаружил совершенно случайно. Он уже выехал к Стаффе, главной реке этого безводного края, тянущейся через всю равнину, и теперь двигался по восточному берегу, уверенный, что скорее встретит поселение у воды, чем будет наобум искать их по всей равнине.
Круглые, крытые шкурами шатры норби выглядели очень приветливо. Он сдержал лошадь, перекинул лук за спину, чтоб показать часовому пустые руки, и стал ждать. Однако, на его оклик никто не появился, и он шагом подъехал поближе. Только теперь он заметил, что возле шатров никого нет. И продолжающееся странное молчание заставило его остановиться.
У норби не было постоянных поселений. Обычно они кочевали в определенном районе, и там, особенно у воды, можно было найти много следов их старых лагерей. Но никогда ни один клан не бросил бы на произвол судьбы каркасы своих жилищ и укрывающие их шкуры. И то и другое считалось частью семейного достояния, и заменить все это было нелегко.
Столб для щитов, поставленный у входа в самый большой шатер, был украшен малиновым шнуром. Значит, это лагерь клана Шозонна. У них были какие-то свои счеты с родным кланом Горгола, но к колонистам они всегда относились дружественно. Может быть, был набег Нитра? Вряд ли, они бы не оставили здесь таких сокровищ. Сторм тронул лошадь и подъехал немного поближе. Какая-то дьявольская уловка хиксов?
– Привет, наездник! – раздался вдруг спокойный голос. – Стой, где стоишь, и подними руки!
Голос, похоже, исходил прямо с неба и гулко разносился по окрестностям. И что-то в самом тоне этого приказа подсказало Сторму, что лучше не противоречить и подчиниться, по крайней мере – пока. Он спокойно сдержал коня и поднял руки ладонями наружу. При этом он незаметно оглядывал и небо, и окрестности, пытаясь найти источник звука.