Но вот, наконец, мокрый снег прекратился, оставив ледяные разводы на стекле кабины. Они все еще летели вслепую, руководствуясь лишь показаниями приборов.
– Надо садиться, пока это еще возможно, – сказал Тау. – Если буря снова усилится, мы не сможем этого сделать. Мы слишком сильно обледенели для того, чтобы безопасно продолжать полет.
– Хорошо, попробуйте, – неохотно согласился Мешлер.
Плечи Дэйна болели от напряжения. Он хотел сам взяться за рычаги управления. Каждый член экипажа «Королевы» может управлять флиттером, но ждать вот так, доверив свою судьбу другим рукам... Приходилось постоянно напрягаться, чтобы ждать спокойно.
Тау следил за радаром в поисках ровной площадки. Но парить на сильном порывистом ветре было невозможно. Угрюмое выражение лица врача свидетельствовало о том, что он ожидает самого худшего финала.
Они продолжали парить, и в какое-то мгновение флиттер чуть было не перевернулся от резкого порыва ветра. Но, к счастью, второго порыва не последовало. Мешлер наклонился вперед, чуть ли не носом прижавшись к экрану радара, как будто это могло изменить что-то.
– Давай! – крикнул он неожиданно.
Они стремительно садились. Огромным усилием воли Дэйн заставил себя не смотреть на приборную панель. Он пристегнулся и увидел, как Мешлер вторично за короткое время их знакомства нажал кнопку, выпускающую спасательную пену.
Но пена не успела подняться достаточно высоко. Толчок чуть не вырвал их из кресел. От резкого удара большая часть ледяного панциря, закрывавшего остекление кабины, отвалилась.
Перед ними виднелась густая стена растительности, такая близкая, что ветви чуть не касались стекол иллюминаторов. Дэйн открыл дверь, чтобы выпустить пену, и в лицо ударил ледяной дождь. Дэйн пересадил бреча в соседнее кресло, натянул капюшон и вышел посмотреть, куда это их занесло.
Мгновение спустя он стоял, застыв не столько от ветра и дождя, сколько от сознания того, насколько близки они были к гибели. Сразу же за хвостом флиттера начинался резкий обрыв. Они сели на самой вершине хребта, выступавшего из густой растительности. И таким маленьким был этот островок безопасности, что Дэйн снова и снова мигал, не в силах поверить, что они все же сели.
Корпус сильно обледенел, но Дэйн, держась за флиттер добрался все же до хвоста, не приближаясь, впрочем, к обрыву, и перебрался на противоположную сторону. Ничего нового там он не обнаружил. Они находились на узкой полоске скалы, торчащей из растительности. И лед уже начал приковывать флиттер к этой скале.
Мешлер и Тау тоже выбрались наружу и начали обходить флиттер, предварительно перебравшись через груду пены у двери. Пену прибило дождем, но она не совсем растворилась, а даже наоборот, начала смерзаться. Лицо Тау слегка позеленело, а Мешлер лишь покачал головой, медленно направляясь к краю обрыва.
– Клянусь законами Деджестера! – воскликнул он. – Я никогда не видел подобной удачи. На ширину руки по обе стороны... – Он покачал головой, глядя на флиттер, как будто ожидая, что в любое мгновение тот превратится в ревущего муравина или нечто подобное.
– Говорят, что если человеку суждено утонуть, то ему не страшен бластер. – Голос Тау звучал как будто издалека. – По-видимому нам еще рано умирать. Ну, – повернулся он к Мешлеру, – у вас есть хоть малейшее представление, где мы?
– Далеко к юго-западу от нашего первоначального курса. Большего я пока сказать не могу. Придется подождать лучшей погоды, прежде чем мы взлетим снова. А когда это будет, я тоже не знаю, – пожал он плечами.
– Если взлетим, – поправил его Дэйн. Он осторожно присел и заглянул под днище флиттера. Тот уже примерз к груде снега, смешанного с остатками пены. – Прежде чем взлететь, нам придется освобождать машину от ледяного плена.
Когда он произнес это, его попутчики тоже присели около него, как по команде.
– Ну, теперь он, по крайней мере, на надежном якоре. И чем быстрее примерзнем, тем меньше вероятность, что нас снесет туда, – сказал Тау и указал на обрыв. – Переждем бурю, освободим флиттер и полетим. А сейчас нам лучше всего будет забраться внутрь.
Он был прав. Холод начал проникать даже сквозь термокостюм. Стряхнув снег, они забрались во флиттер, который зловеще покачивался под порывами ветра. Неужели ураган сможет сорвать их с ледяного якоря?
Мешлер разделил еще один туб рациона. Дэйн, обследовав багажник, обнаружил, что их дела не так уж плохи, даже если кончатся запасы из мешка Мешлера. В багажнике флиттера оказался ящик Е-рациона, бинокль и несколько запасных зарядов для бластера.
– Нам повезло, – заметил он, перетаскивая содержимое багажника в кабину. – А что с коммуникатором? Можно связаться с поселком, передать информацию и попросить связать нас с космопортом?
По возвращению во флиттер Мешлер занял кресло пилота. Откинув капюшон, он расстегнул термокостюм.
– Буря заглушит любую передачу. Но как только она кончится... А пока можно поспать.
Разумное предложение. Как только упомянули о сне, Дэйн понял, что смертельно хочет спать. Прошло не менее суток, как они отдыхали в последний раз в убежище среди скал. Но смогут ли они уснуть? Флиттер дрожал под ударами ветра. В любое время их может сбросить с обрыва. Но он уснул сразу же, как и остальные.
Проснувшись, Дэйн в течении нескольких минут не мог сообразить, где он. Флиттер неподвижно стоял и больше не дрожал от ветра. Дождь не стучал по корпусу. Дэйн выбрался из сонной теплоты кресла, протиснулся мимо бреча, который слегка фыркнул во сне, и пробрался к окну. Но он ничего не увидел: оно все было сковано льдом, а снаружи ярко освещено солнцем. Буря кончилась, и пора было действовать. Повернувшись, Дэйн качнул переднее сидение. Тау поднял голову и закашлялся, оглядываясь по сторонам.
– Что... – начал он, но потом, видимо понял, где он.
– Солнце вышло... может быть, – и Дэйн указал на окно.
Тау повернулся и взялся за ручку двери. Дверь сопротивлялась, словно скованная морозом, но потом поддалась. Тау распахнул ее и в лицо им ударил солнечный свет. Снаружи было очень холодно.
Тау выставил свои длинные ноги, ступил на землю и заскользил, отчаянно цепляясь за край двери. Ударившись о землю, он все же удержался на месте, лежа прямо под дверным проемом. Он с трудом повернулся и лицо у него было такое, словно рядом с ним выстрелили из бластера. Тау, по-видимому, не способный воспользоваться ногами, подтянулся на руках и забравшись в кабину, захлопнул за собой дверь.
– Лед, – сообщил он. – Тут не только идти, но и стоять невозможно.
Мешлер распахнул дверь со своей стороны и уставился на поверхность внизу.
– Здесь то же самое.
– Надо высвободить флиттер перед взлетом, – сказал Дэйн. Воспользуемся бластером на минимальной мощности разряда.
– Нужно будет привязаться, – заметил Тау. – Есть какой-нибудь шнур?
Дэйн осторожно отодвинул бреча и открыл крышку багажника, который обследовал накануне. Он не помнил, чтобы ему попадалось что-нибудь такое, но нужно было еще раз все проверить и просмотреть. Ничего не было.
– Что это? – Мешлер повернулся в своем кресле и указал на сверток над головой Дэйна. Дэйн потянул за конец и вытащил многократно свернутую защитную пластпалатку. Вероятно ею нужно было закрывать флиттер в дождь.
Их собственный флиттер не был оборудован подобным приспособлением.
– Разрезать на полоски, связать, и у нас будет отличная веревка. Мешлер достал из кармана длинный острый нож.
Работа оказалась трудной: пластик с трудом поддавался ножу. Мешлер терпеливо пилил, пока не получились три веревочные полоски. Эти куски он с трудом связал между собой и получилась грубая, но прочная веревка. Не предлагая никому, он привязал один конец к поясу, застегнул термокостюм и сказал, чтобы Тау с Дэйном покрепче держали конец веревки.
– Постараюсь недолго... – сказал он, вытаскивая бластер и поворачивая регулятор мощности влево до упора. Он снова открыл дверь и выскользнул наружу. Хотя он и держался одной рукой за дверь, было ясно, что он с трудом удерживает равновесие.
Дэйн и Тау напряглись. Веревка в их руках натянулась. Мешлер попытался шагнуть, потерял опору и исчез из виду.
Веревка дергалась и извивалась, но двое в кабине держали ее прочно.
Много ли времени понадобится рейнджеру, чтобы растопить лед? У Дэйна заболели руки. Запястье побелело, а то место, где врезалась веревка, быстро онемело.
И вот когда ему уже стало казаться, что он останется навсегда калекой, в проеме показалась рука, ухватилась за край, и Мешлер, подтянувшись, свалился на сиденье, а Дэйн, тем временем, перегнулся через него и закрыл дверь.
С минуту они сидели неподвижно. Потом Мешлер встряхнулся, бросил перчатки и сел. Он нажал кнопку взлета и Дэйна отбросило назад на бреча, который взвизгнул и попытался отползти.
Они поднимались, хотя могли это только чувствовать. В замерзшие окна ничего нельзя было разглядеть.
– Нас отнесло на юг, – сказал Мешлер. – Поэтому мы направимся на север, хотя я не знаю, далеко ли мы отклонились на запад.
– А коммуникатор? – спросил Тау.
Мешлер молча извлек микрофон.
– Вызываю Картла! Картла! Картла! – Он как будто распевал это имя.
Они терпеливо ждали ответа. Но вместо него их оглушила мешанина резких звуков, почти непереносимых для уха.
– Помехи. – Мешлер снял палец с кнопки вызова. – Не пробиться.
– Это нормально? – хотел знать Тау.
– Откуда мне знать? – нетерпеливо ответил Мешлер. Глаза у него ввалились, лицо осунулось, как будто с первой их встречи прошли недели. Для меня эта местность новая, но помехи слишком громкие и настойчивые. Я склонен считать их искусственными.
– Возможно, они ждут от нас предупреждения, – предположил Тау. – Что ж, поскольку мы не сможем связаться, то полетим сами.
На север, так как их отнесло на юг, и на восток, поскольку Мешлер считал, что они слишком забрались на запад. Но как он может знать, на сколько? Направляющего луча нет. Если бы удалось связаться с поселком, его передачу можно было бы использовать для определения направления. А так у них только догадки рейнджера, а местность внизу дикая и неисследованная.
И, вероятно, в ней есть другие сюрпризы помимо лагеря.
Но одно их немного успокаивало. Буря кончилась и стекла кабины начали постепенно оттаивать. Мешлер включил небольшой видеоэкран, рассчитанный именно на такой случай, и они смогли по очереди взглянуть на местность внизу.
Судя по солнцу, было раннее утро. Значит, они проспали остаток дня и всю ночь. Такая потеря времени беспокоила Мешлера, хотя лагерь и поселок Картла разделяло большое расстояние, и вряд ли освободившиеся чудовища сумеют так быстро преодолеть его.
Не видно было никаких машин в воздухе, ни следов краулера внизу.
Лесистая местность, пересеченная двумя реками, кое-где голые скальные выступы – дикое пространство без всяких следов присутствия человека.
Глава 14
– Надо садиться, пока это еще возможно, – сказал Тау. – Если буря снова усилится, мы не сможем этого сделать. Мы слишком сильно обледенели для того, чтобы безопасно продолжать полет.
– Хорошо, попробуйте, – неохотно согласился Мешлер.
Плечи Дэйна болели от напряжения. Он хотел сам взяться за рычаги управления. Каждый член экипажа «Королевы» может управлять флиттером, но ждать вот так, доверив свою судьбу другим рукам... Приходилось постоянно напрягаться, чтобы ждать спокойно.
Тау следил за радаром в поисках ровной площадки. Но парить на сильном порывистом ветре было невозможно. Угрюмое выражение лица врача свидетельствовало о том, что он ожидает самого худшего финала.
Они продолжали парить, и в какое-то мгновение флиттер чуть было не перевернулся от резкого порыва ветра. Но, к счастью, второго порыва не последовало. Мешлер наклонился вперед, чуть ли не носом прижавшись к экрану радара, как будто это могло изменить что-то.
– Давай! – крикнул он неожиданно.
Они стремительно садились. Огромным усилием воли Дэйн заставил себя не смотреть на приборную панель. Он пристегнулся и увидел, как Мешлер вторично за короткое время их знакомства нажал кнопку, выпускающую спасательную пену.
Но пена не успела подняться достаточно высоко. Толчок чуть не вырвал их из кресел. От резкого удара большая часть ледяного панциря, закрывавшего остекление кабины, отвалилась.
Перед ними виднелась густая стена растительности, такая близкая, что ветви чуть не касались стекол иллюминаторов. Дэйн открыл дверь, чтобы выпустить пену, и в лицо ударил ледяной дождь. Дэйн пересадил бреча в соседнее кресло, натянул капюшон и вышел посмотреть, куда это их занесло.
Мгновение спустя он стоял, застыв не столько от ветра и дождя, сколько от сознания того, насколько близки они были к гибели. Сразу же за хвостом флиттера начинался резкий обрыв. Они сели на самой вершине хребта, выступавшего из густой растительности. И таким маленьким был этот островок безопасности, что Дэйн снова и снова мигал, не в силах поверить, что они все же сели.
Корпус сильно обледенел, но Дэйн, держась за флиттер добрался все же до хвоста, не приближаясь, впрочем, к обрыву, и перебрался на противоположную сторону. Ничего нового там он не обнаружил. Они находились на узкой полоске скалы, торчащей из растительности. И лед уже начал приковывать флиттер к этой скале.
Мешлер и Тау тоже выбрались наружу и начали обходить флиттер, предварительно перебравшись через груду пены у двери. Пену прибило дождем, но она не совсем растворилась, а даже наоборот, начала смерзаться. Лицо Тау слегка позеленело, а Мешлер лишь покачал головой, медленно направляясь к краю обрыва.
– Клянусь законами Деджестера! – воскликнул он. – Я никогда не видел подобной удачи. На ширину руки по обе стороны... – Он покачал головой, глядя на флиттер, как будто ожидая, что в любое мгновение тот превратится в ревущего муравина или нечто подобное.
– Говорят, что если человеку суждено утонуть, то ему не страшен бластер. – Голос Тау звучал как будто издалека. – По-видимому нам еще рано умирать. Ну, – повернулся он к Мешлеру, – у вас есть хоть малейшее представление, где мы?
– Далеко к юго-западу от нашего первоначального курса. Большего я пока сказать не могу. Придется подождать лучшей погоды, прежде чем мы взлетим снова. А когда это будет, я тоже не знаю, – пожал он плечами.
– Если взлетим, – поправил его Дэйн. Он осторожно присел и заглянул под днище флиттера. Тот уже примерз к груде снега, смешанного с остатками пены. – Прежде чем взлететь, нам придется освобождать машину от ледяного плена.
Когда он произнес это, его попутчики тоже присели около него, как по команде.
– Ну, теперь он, по крайней мере, на надежном якоре. И чем быстрее примерзнем, тем меньше вероятность, что нас снесет туда, – сказал Тау и указал на обрыв. – Переждем бурю, освободим флиттер и полетим. А сейчас нам лучше всего будет забраться внутрь.
Он был прав. Холод начал проникать даже сквозь термокостюм. Стряхнув снег, они забрались во флиттер, который зловеще покачивался под порывами ветра. Неужели ураган сможет сорвать их с ледяного якоря?
Мешлер разделил еще один туб рациона. Дэйн, обследовав багажник, обнаружил, что их дела не так уж плохи, даже если кончатся запасы из мешка Мешлера. В багажнике флиттера оказался ящик Е-рациона, бинокль и несколько запасных зарядов для бластера.
– Нам повезло, – заметил он, перетаскивая содержимое багажника в кабину. – А что с коммуникатором? Можно связаться с поселком, передать информацию и попросить связать нас с космопортом?
По возвращению во флиттер Мешлер занял кресло пилота. Откинув капюшон, он расстегнул термокостюм.
– Буря заглушит любую передачу. Но как только она кончится... А пока можно поспать.
Разумное предложение. Как только упомянули о сне, Дэйн понял, что смертельно хочет спать. Прошло не менее суток, как они отдыхали в последний раз в убежище среди скал. Но смогут ли они уснуть? Флиттер дрожал под ударами ветра. В любое время их может сбросить с обрыва. Но он уснул сразу же, как и остальные.
Проснувшись, Дэйн в течении нескольких минут не мог сообразить, где он. Флиттер неподвижно стоял и больше не дрожал от ветра. Дождь не стучал по корпусу. Дэйн выбрался из сонной теплоты кресла, протиснулся мимо бреча, который слегка фыркнул во сне, и пробрался к окну. Но он ничего не увидел: оно все было сковано льдом, а снаружи ярко освещено солнцем. Буря кончилась, и пора было действовать. Повернувшись, Дэйн качнул переднее сидение. Тау поднял голову и закашлялся, оглядываясь по сторонам.
– Что... – начал он, но потом, видимо понял, где он.
– Солнце вышло... может быть, – и Дэйн указал на окно.
Тау повернулся и взялся за ручку двери. Дверь сопротивлялась, словно скованная морозом, но потом поддалась. Тау распахнул ее и в лицо им ударил солнечный свет. Снаружи было очень холодно.
Тау выставил свои длинные ноги, ступил на землю и заскользил, отчаянно цепляясь за край двери. Ударившись о землю, он все же удержался на месте, лежа прямо под дверным проемом. Он с трудом повернулся и лицо у него было такое, словно рядом с ним выстрелили из бластера. Тау, по-видимому, не способный воспользоваться ногами, подтянулся на руках и забравшись в кабину, захлопнул за собой дверь.
– Лед, – сообщил он. – Тут не только идти, но и стоять невозможно.
Мешлер распахнул дверь со своей стороны и уставился на поверхность внизу.
– Здесь то же самое.
– Надо высвободить флиттер перед взлетом, – сказал Дэйн. Воспользуемся бластером на минимальной мощности разряда.
– Нужно будет привязаться, – заметил Тау. – Есть какой-нибудь шнур?
Дэйн осторожно отодвинул бреча и открыл крышку багажника, который обследовал накануне. Он не помнил, чтобы ему попадалось что-нибудь такое, но нужно было еще раз все проверить и просмотреть. Ничего не было.
– Что это? – Мешлер повернулся в своем кресле и указал на сверток над головой Дэйна. Дэйн потянул за конец и вытащил многократно свернутую защитную пластпалатку. Вероятно ею нужно было закрывать флиттер в дождь.
Их собственный флиттер не был оборудован подобным приспособлением.
– Разрезать на полоски, связать, и у нас будет отличная веревка. Мешлер достал из кармана длинный острый нож.
Работа оказалась трудной: пластик с трудом поддавался ножу. Мешлер терпеливо пилил, пока не получились три веревочные полоски. Эти куски он с трудом связал между собой и получилась грубая, но прочная веревка. Не предлагая никому, он привязал один конец к поясу, застегнул термокостюм и сказал, чтобы Тау с Дэйном покрепче держали конец веревки.
– Постараюсь недолго... – сказал он, вытаскивая бластер и поворачивая регулятор мощности влево до упора. Он снова открыл дверь и выскользнул наружу. Хотя он и держался одной рукой за дверь, было ясно, что он с трудом удерживает равновесие.
Дэйн и Тау напряглись. Веревка в их руках натянулась. Мешлер попытался шагнуть, потерял опору и исчез из виду.
Веревка дергалась и извивалась, но двое в кабине держали ее прочно.
Много ли времени понадобится рейнджеру, чтобы растопить лед? У Дэйна заболели руки. Запястье побелело, а то место, где врезалась веревка, быстро онемело.
И вот когда ему уже стало казаться, что он останется навсегда калекой, в проеме показалась рука, ухватилась за край, и Мешлер, подтянувшись, свалился на сиденье, а Дэйн, тем временем, перегнулся через него и закрыл дверь.
С минуту они сидели неподвижно. Потом Мешлер встряхнулся, бросил перчатки и сел. Он нажал кнопку взлета и Дэйна отбросило назад на бреча, который взвизгнул и попытался отползти.
Они поднимались, хотя могли это только чувствовать. В замерзшие окна ничего нельзя было разглядеть.
– Нас отнесло на юг, – сказал Мешлер. – Поэтому мы направимся на север, хотя я не знаю, далеко ли мы отклонились на запад.
– А коммуникатор? – спросил Тау.
Мешлер молча извлек микрофон.
– Вызываю Картла! Картла! Картла! – Он как будто распевал это имя.
Они терпеливо ждали ответа. Но вместо него их оглушила мешанина резких звуков, почти непереносимых для уха.
– Помехи. – Мешлер снял палец с кнопки вызова. – Не пробиться.
– Это нормально? – хотел знать Тау.
– Откуда мне знать? – нетерпеливо ответил Мешлер. Глаза у него ввалились, лицо осунулось, как будто с первой их встречи прошли недели. Для меня эта местность новая, но помехи слишком громкие и настойчивые. Я склонен считать их искусственными.
– Возможно, они ждут от нас предупреждения, – предположил Тау. – Что ж, поскольку мы не сможем связаться, то полетим сами.
На север, так как их отнесло на юг, и на восток, поскольку Мешлер считал, что они слишком забрались на запад. Но как он может знать, на сколько? Направляющего луча нет. Если бы удалось связаться с поселком, его передачу можно было бы использовать для определения направления. А так у них только догадки рейнджера, а местность внизу дикая и неисследованная.
И, вероятно, в ней есть другие сюрпризы помимо лагеря.
Но одно их немного успокаивало. Буря кончилась и стекла кабины начали постепенно оттаивать. Мешлер включил небольшой видеоэкран, рассчитанный именно на такой случай, и они смогли по очереди взглянуть на местность внизу.
Судя по солнцу, было раннее утро. Значит, они проспали остаток дня и всю ночь. Такая потеря времени беспокоила Мешлера, хотя лагерь и поселок Картла разделяло большое расстояние, и вряд ли освободившиеся чудовища сумеют так быстро преодолеть его.
Не видно было никаких машин в воздухе, ни следов краулера внизу.
Лесистая местность, пересеченная двумя реками, кое-где голые скальные выступы – дикое пространство без всяких следов присутствия человека.
Глава 14
Поселок Картла
Время от времени Мешлер включал коммуникатор, но в эфире были сплошные помехи. Неожиданно он указал рукой на затянутую льдом реку.
– Корокс!
– Вы видели ее раньше? – спросил Тау.
Видимо, доктор тоже беспокоится о их маршруте, подумал Дэйн.
– В прошлом году сюда добиралась экспедиция, – Мешлер облегченно откинулся на спинку кресла. Его тоже беспокоил курс флиттера.
– Нам нужно только следовать вдоль реки до впадения притока Корокса, а потом развернуться на восток. Там начинается территория Картла.
Флиттер пошел вдоль реки. Внизу по-прежнему не было никаких следов людей.
– Значит, местность южнее вся дикая, – заметил Тау.
– Трудно расчищать землю. Ввозить технику накладно. Мы не можем ввозить топливо, техников, обслуживающие машины, запасные части. А лошади, дуокорны с Астры и любые другие тягловые животные с других планет, здесь не приживаются. На станции пытались вывести породу, которая не нуждалась бы в постоянном присмотре. Но местные насекомые – муха Торк – жалят в глаза. И пока нам не удалось выработать иммунитет у ввозимых животных. А местных животных нельзя использовать для тяжелых работ. В результате поселки вынуждены сообща приобретать технику и перемещать ее с места на место. В сухие сезоны заросли пытаются поджигать, но это требует больших мер предосторожности и выделения довольно значительных людских ресурсов для контроля.
– Значит, поселок не очень разросся со времени первого поселения? спросил Тау.
– Да!..
Дэйн видел, как сжались челюсти рейнджера, как будто Мешлер вынужден был сдерживать себя. Наконец он сказал:
– Трьюс делает достаточно, чтобы поддерживать автономию. Но новых поселений мы не заводим. – Он замолчал. Посмотрел на Тау и Дэйна. Тень беспокойства проскользнула во взгляде рейнджера. – Вы думаете, автономия под угрозой?
– Возможно, – ответил Тау. – Предположим, хотя бы часть того, что вы с таким трудом завоевали, будет потеряна. Сможете ли вы тогда претендовать на автономию?
Дэйн понял, и это было естественно. Любая планета, на которой началось заселение, должна идти вперед, ежегодно увеличивая поселения, приступать к экспорту, иначе Отдел Иммиграции может предъявить права на ее продажу. Тогда, если сами поселенцы не смогут заплатить, они потеряют все с таким трудом завоеванное.
– Но почему? – спросил Мешлер. – Мы сельскохозяйственная планета.
Любой на нашем месте столкнулся бы с подобными трудностями. Тут нет ничего, что привлекает чужаков – нет ни минералов, ни руд – ничего ценного для экспорта!
– А как же быть с тем камнем в бункере краулера геологов? – спросил Дэйн. – Они нашли кое-что достаточно ценное, чтобы положить это себе в багажник. Ведь их же убили, а руду забрали... Значит, на Трьюсе есть кое-что, чего вы не знаете, Мешлер.
Рейнджер покачал головой.
– Во время второго облета производилась космическая геологоразведка.
Обычное содержание железа, меди и других руд, но ничего пригодного для вывоза. Кое-что мы используем сами. К тому же геологов могли убить и не из-за груза. Они что-то увидели, а груз был взят просто так для отвода глаз. Вы говорите, тут бродил муравин? Возможно, геологи наткнулись на отряд, охотившийся на муравина.
– Вполне вероятно, – согласился Тау. – И в тоже время я бы настаивал на подробной геологоразведке... если у вас останется для этого время.
– Лагерь сооружен давно, – заметил Дэйн. – А давно ли здесь люди Трости?
– Восемь лет.
– А создавались ли здесь новые поселки за это время? – Тау дал Дэйну ключ, который тот неуверенно искал на ощупь.
– Картл... Сейчас посмотрим. У Картла был сбор для расчистки в двадцать четвертом году. А сейчас двадцать девятый. У него самый южный поселок.
– Значит, пять лет. А другие поселки на восток, запад и север?
– На севере слишком холодно для латмеров. Там только производились эксперименты на станции к северу от космопорта, – быстро ответил Мешлер. На востоке – Хенкрон. Он расчищен в двадцать пятом. А на западе Лансфельд – в двадцать шестом.
– Значит прошло уже три года со времени последней расчистки, заметил Тау. – А как же в предыдущие годы?
Мешлер не слушал его, встревоженный неожиданным вопросом, и продолжал уже сам:
– До 24 года у нас была одна, иногда две расчистки в год. В 23 году пришло четыре корабля с эмигрантами. С тех пор приходил только один корабль, а его пассажиры были, главным образом, техники и члены их семей.
И все они осели в порту. После этого прибытия прекратились.
– И никто не обратил на это внимания? – спросил Дэйн.
– Если и заметили, то разговоров по этому поводу не было. Жители поселков замкнуты и редко приходят в порт: раз-два в год, чтобы получить почту или заказанные грузы, когда приходит корабль. Жители поселков используют самовосстанавливающихся роботов для легких полевых работ, но они совершенно не пригодны для расчистки. С начала торговли латмерами стало немного легче. Птиц не нужно специально кормить, им нужно только предоставить расчищенный участок и засеять одно-два поля зерновой смесью, чтобы иметь запас корма на зиму. Кроме того, им нравятся местные насекомые и ягоды, и они, особенно осенью, жиреют на жесткой пище. Покупатели считают, что от этого они приобретают особый вкус, и поэтому птица высоко котируется на рынке. Вообще, латмеры почти не нуждаются в присмотре. Нужно лишь огородить поля и приставить роботов. Но весной, когда их отлавливают для продажи, требуется много людей. Птицу отлавливают, грузят в корзины и везут в порт.
– Значит ваша планета производит только один продукт?
И снова Мешлер проявил явное беспокойство, как будто никогда не задумывался об этом раньше.
– Нет... впрочем, видимо, да! У нас все больше и больше выращивается латмеров потому, что только их можно экспортировать во внешний мир.
Планета, производящая только один продукт, и ни одного нового поселка за пять лет... – Он стал еще угрюмее. – Я – рейнджер. И в мои задачи входило только патрулирование, составление карт, охрана поселков. Но Совет...
Кто-то ведь должен был понимать, что происходит!
– Несомненно, – согласился Тау. – Остается проверить, не заинтересован ли кто-нибудь в том, чтобы ваша планета развивалась именно в этом направлении. Вы сами видели, как драконы прикончили латмеров... а ведь это всего лишь предки тех же латмеров. А этот таинственный лагерь!
Представьте себе, что чудовища, скрывающиеся за силовым полем, или муравин будут выпущены на поля с насестами. Или же один из ящичков будет помещен в какой-нибудь отдаленный район, а его радиация поразит там всех птиц...
– Чем скорее мы доберемся до Картла и до коммуникатора, тем лучше, оборвал его Мешлер. И тревога в его голосе как нельзя лучше отражала напряжение на лице.
Вскоре они увидели место слияния реки с притоком, и Мешлер развернул флиттер вдоль притока, местами затянутого льдом. Немного позже они пролетели над расчищенным полем со столбиками-насестами, но без латмеров.
И снежный покров вокруг был девственно чист.
Первое поле сменилось вторым, тоже лишенным жизни. Мешлер развернул флиттер и второй раз пролетел над полем.
– Не понимаю. Здесь расположено главное поле для разведения птенцов.
Он снова нажал кнопку вызова и попытался связаться с поселком. Но помехи продолжались. Мешлер поднял флиттер выше и до отказа увеличил скорость.
Еще два поля промелькнули под ними. На втором было множество птиц сплошная черная копошащаяся масса. Когда по полю пронеслась тень флиттера, то птицы, казалось, обезумели от страха и заметались, давя птенцов. Но вот они остались позади.
– Вероятно, такое скопление птиц ненормально? – предположил Тау.
– Да, – коротко согласился Мешлер.
Они пересекли еще несколько тщательно расчищенных полей. Сквозь снег пробивались стебельки каких-то растений. Река делала широкий изгиб, и в этом месте располагался поселок.
Это была группа домов, расположенных квадратом. В середине располагалась башня связи. На ней был укреплен знак Картла, который ставится на всех произведенных здесь продуктах.
Дома были сложены из каменных плит, но крыши были глиняные. Поверх крыш, как помнил Дэйн, была насыпана плодородная почва и насажены кусты.
Весной они расцветают, а потом их семена собирают и тщательно измельчают.
Полученный порошок служит жителям поселка заменой дефицитного кофе.
Для планеты, лишенной естественных опасностей, поселок слишком уж походил на крепость. Все его дома были окружены сплошной стеной. Две двери открывались только во внутрь двора.
У входа в поселок была ровная площадка. На ней стоял краулер и небольшой скутер, который по мнению Дэйна не годился для этой мало населенной местности. Здесь Мешлер и посадил флиттер.
Не успел затихнуть гул двигателя, как Мешлер выскочил из кабины.
Сложив руки рупором, он закричал во все горло:
– Эй, в доме!
Казалось, поселок Картла был также лишен жизни, как и два первых поля латмеров. Потом до их слуха донесся слабый голос:
– Кто вы? Назовите себя!
Мешлер отбросил капюшон, чтобы стало видно его лицо.
– Рим Мешлер, рейнджер. Вы должны меня знать.
Ответа не было. Они ждали. Дэйн затаил дыхание. Потом тяжелая дверь приоткрылась.
– Идите сюда побыстрее!
Дэйн невольно оглянулся. Похоже на крепость в кольце осады. Но где же осаждающие? Кроме латмеров они не видели ничего на много миль вокруг, но такое поведение жителей свидетельствовало о том, что не все в порядке.
Они протиснулись в узкую щель двери. Человек, ждавший их, захлопнул дверь так быстро, как будто по пятам за ними шла сама смерть, и задвинул тяжелый брус запора.
Хозяином оказался высокий человек в меховой куртке, наброшенной на плечи так, что пустые рукава болтались по бокам. Он не походил на Мешлера.
Смуглый, почти как Рип, с густыми курчавыми волосами.
На нем была куртка из шкуры латмера мехом наружу, кое где мех протерся от носки. На широком поясе висело два обязательных ножа. Один для еды и общего пользования, а другой – в красивых разукрашенных ножнах знак взрослости, используемый только в редких случаях, в схватках чести.
Брюки и обувь тоже меховые, и весь он казался таким же пушистым, как и латмер. Но кое-что было и новое. В руках он держал старое пулевое ружье.
Такое оружие Дэйн видел только в музеях на Земле. Его использовали на примитивных планетах, куда было слишком дорого ввозить заряды бластеров, и поселенцы изготовляли оружие и заряды из местных материалов.
– Мешлер! – человек протянул руку и они пожали друг другу локти в обычном приветствии.
– Что происходит? – спросил Мешлер, не называя хозяина.
– Может быть, вы нам это объясните, – резко ответил тот. – Попробуйте это объяснить вдове Джикора. Он добрался сюда только вчера вечером... И успел пробормотать что-то о чудовищах и людях. Он осматривал дальние поля, когда они напали и изувечили его.
– Изувечили?
– Да! Я никогда не видел таких ран! И мы закрылись, обнаружив, что коммуникатор не действует... Помехи! Кэйси повел флиттер в порт. Но это было до того, как мы поняли, что Ангрия с детьми не вернулась. Я попытался связаться с ними через коммуникатор Ванатара. Бесполезно. Индитра и Форман в большом хоппере двинулись туда. – Он говорил быстро, захлебываясь, как будто старался выговориться. Мешлер прервал его:
– Не все сразу. Ванатар... Он наконец основал свой поселок?
– Да, они позвали нас на общий сбор для новой расчистки. У меня снова начался припадок, но Ангрия, Дабда, Дронир и дети, а также Сингри, Рерсаж, Кэри, Лантгар – все полетели в большом флиттере. Кэйси должен был облететь восточные поля, Джикор – западные, а Индитра и Форман строили мастерскую.
Что я теперь скажу Кэри? Джикор мертв! Мы всегда слушали новости планеты из порта. Вчера сообщили новости о каких-то задержанных торговцах... И вдруг бах! – помехи... С тех пор мы не могли больше связаться с портом, сколько не пытались.
Кэйси вернулся вовремя. А Джикор опоздал. Потом мы увидели его краулер. Тот шел неровно, как будто никто не управлял им. Так почти и было. Умирающий Джикор сидел на сидении водителя. Он сказал что-то о чудовищах и людях из леса... и умер!
У нас не работала связь, поэтому Кэйси сказал, что полетит в порт.
Индитра и Форман привели в действие хоппер и отправились к Ванатару, чтобы посмотреть, что там с женщинами и детьми. А я со своими припадками не на что не гожусь! Вот опять, снова!
Он начал сильно дрожать, и Тау подхватил его.
– Лихорадка-то!
– Не совсем, – ответил Мешлер. – Очень похожа по симптомам, но лекарства не действуют. Пока еще не нашли средства. Может, вы сможете что-нибудь сделать?
От сильной дрожи человек начал раскачиваться. Голова его запрокинулась, и он упал бы, если бы Тау не поддержал его.
– В постель и тепло укрыть, – сказал он. – Тепло поможет.
Полуведя, полунеся хозяина, они прошли в дверь, которую поторопился открыть Дэйн.
Было ясно, что сам поселенец тоже лечился теплом: в соседней комнате в камине жарко пылал огонь, перед ним стояла койка с грудой одеял. Они опустили хозяина на кровать, Тау закутал его одеялами, а Мешлер направился к висевшему над огнем котлу. Принюхавшись, он взял со стола чашку и ложку с длинной ручкой и начерпал горячей жидкости в чашку.
– Эзанское пиво, – объяснил он. – Это согреет его внутренности.
Тау приподнял хозяина и с помощью Мешлера напоил его. Когда больного снова опустили на койку, он, по-видимому, потерял сознание.
Дэйн выпустил бреча, который тут же свернулся у огня. Когда бреч испустил вздох облегчения и удовлетворения, Дэйн удивился, как мог он так долго выдерживать холод.
– Он здесь один? – Тау кивнул в сторону неожиданного пациента.
– По его словам, да. Это Картл. Он чуть не сошел с ума от своих припадков и сознания того, что ничем не может помочь женщинам. В таком холоде, он сразу бы потерял сознание.
– Этот Ванатар... Значит, есть еще одно поселение? – спросил Дэйн.
– Ванатар уже два года говорит об этом, но я не знал, что он уже готов. Должно быть, он принял решение второпях. Впрочем, я давно уже не был здесь. Посмотрим...
Он подошел к левой стене, и Дэйн, проследовав за ним, увидел карту.
Поля, расчищенные и засеянные, были окрашены желтой краской, нерасчищенная земля – серой. К западу виднелись «раскопки» – районы, лишь отдельными пятнами закрашенные желтым цветом.
– Корокс!
– Вы видели ее раньше? – спросил Тау.
Видимо, доктор тоже беспокоится о их маршруте, подумал Дэйн.
– В прошлом году сюда добиралась экспедиция, – Мешлер облегченно откинулся на спинку кресла. Его тоже беспокоил курс флиттера.
– Нам нужно только следовать вдоль реки до впадения притока Корокса, а потом развернуться на восток. Там начинается территория Картла.
Флиттер пошел вдоль реки. Внизу по-прежнему не было никаких следов людей.
– Значит, местность южнее вся дикая, – заметил Тау.
– Трудно расчищать землю. Ввозить технику накладно. Мы не можем ввозить топливо, техников, обслуживающие машины, запасные части. А лошади, дуокорны с Астры и любые другие тягловые животные с других планет, здесь не приживаются. На станции пытались вывести породу, которая не нуждалась бы в постоянном присмотре. Но местные насекомые – муха Торк – жалят в глаза. И пока нам не удалось выработать иммунитет у ввозимых животных. А местных животных нельзя использовать для тяжелых работ. В результате поселки вынуждены сообща приобретать технику и перемещать ее с места на место. В сухие сезоны заросли пытаются поджигать, но это требует больших мер предосторожности и выделения довольно значительных людских ресурсов для контроля.
– Значит, поселок не очень разросся со времени первого поселения? спросил Тау.
– Да!..
Дэйн видел, как сжались челюсти рейнджера, как будто Мешлер вынужден был сдерживать себя. Наконец он сказал:
– Трьюс делает достаточно, чтобы поддерживать автономию. Но новых поселений мы не заводим. – Он замолчал. Посмотрел на Тау и Дэйна. Тень беспокойства проскользнула во взгляде рейнджера. – Вы думаете, автономия под угрозой?
– Возможно, – ответил Тау. – Предположим, хотя бы часть того, что вы с таким трудом завоевали, будет потеряна. Сможете ли вы тогда претендовать на автономию?
Дэйн понял, и это было естественно. Любая планета, на которой началось заселение, должна идти вперед, ежегодно увеличивая поселения, приступать к экспорту, иначе Отдел Иммиграции может предъявить права на ее продажу. Тогда, если сами поселенцы не смогут заплатить, они потеряют все с таким трудом завоеванное.
– Но почему? – спросил Мешлер. – Мы сельскохозяйственная планета.
Любой на нашем месте столкнулся бы с подобными трудностями. Тут нет ничего, что привлекает чужаков – нет ни минералов, ни руд – ничего ценного для экспорта!
– А как же быть с тем камнем в бункере краулера геологов? – спросил Дэйн. – Они нашли кое-что достаточно ценное, чтобы положить это себе в багажник. Ведь их же убили, а руду забрали... Значит, на Трьюсе есть кое-что, чего вы не знаете, Мешлер.
Рейнджер покачал головой.
– Во время второго облета производилась космическая геологоразведка.
Обычное содержание железа, меди и других руд, но ничего пригодного для вывоза. Кое-что мы используем сами. К тому же геологов могли убить и не из-за груза. Они что-то увидели, а груз был взят просто так для отвода глаз. Вы говорите, тут бродил муравин? Возможно, геологи наткнулись на отряд, охотившийся на муравина.
– Вполне вероятно, – согласился Тау. – И в тоже время я бы настаивал на подробной геологоразведке... если у вас останется для этого время.
– Лагерь сооружен давно, – заметил Дэйн. – А давно ли здесь люди Трости?
– Восемь лет.
– А создавались ли здесь новые поселки за это время? – Тау дал Дэйну ключ, который тот неуверенно искал на ощупь.
– Картл... Сейчас посмотрим. У Картла был сбор для расчистки в двадцать четвертом году. А сейчас двадцать девятый. У него самый южный поселок.
– Значит, пять лет. А другие поселки на восток, запад и север?
– На севере слишком холодно для латмеров. Там только производились эксперименты на станции к северу от космопорта, – быстро ответил Мешлер. На востоке – Хенкрон. Он расчищен в двадцать пятом. А на западе Лансфельд – в двадцать шестом.
– Значит прошло уже три года со времени последней расчистки, заметил Тау. – А как же в предыдущие годы?
Мешлер не слушал его, встревоженный неожиданным вопросом, и продолжал уже сам:
– До 24 года у нас была одна, иногда две расчистки в год. В 23 году пришло четыре корабля с эмигрантами. С тех пор приходил только один корабль, а его пассажиры были, главным образом, техники и члены их семей.
И все они осели в порту. После этого прибытия прекратились.
– И никто не обратил на это внимания? – спросил Дэйн.
– Если и заметили, то разговоров по этому поводу не было. Жители поселков замкнуты и редко приходят в порт: раз-два в год, чтобы получить почту или заказанные грузы, когда приходит корабль. Жители поселков используют самовосстанавливающихся роботов для легких полевых работ, но они совершенно не пригодны для расчистки. С начала торговли латмерами стало немного легче. Птиц не нужно специально кормить, им нужно только предоставить расчищенный участок и засеять одно-два поля зерновой смесью, чтобы иметь запас корма на зиму. Кроме того, им нравятся местные насекомые и ягоды, и они, особенно осенью, жиреют на жесткой пище. Покупатели считают, что от этого они приобретают особый вкус, и поэтому птица высоко котируется на рынке. Вообще, латмеры почти не нуждаются в присмотре. Нужно лишь огородить поля и приставить роботов. Но весной, когда их отлавливают для продажи, требуется много людей. Птицу отлавливают, грузят в корзины и везут в порт.
– Значит ваша планета производит только один продукт?
И снова Мешлер проявил явное беспокойство, как будто никогда не задумывался об этом раньше.
– Нет... впрочем, видимо, да! У нас все больше и больше выращивается латмеров потому, что только их можно экспортировать во внешний мир.
Планета, производящая только один продукт, и ни одного нового поселка за пять лет... – Он стал еще угрюмее. – Я – рейнджер. И в мои задачи входило только патрулирование, составление карт, охрана поселков. Но Совет...
Кто-то ведь должен был понимать, что происходит!
– Несомненно, – согласился Тау. – Остается проверить, не заинтересован ли кто-нибудь в том, чтобы ваша планета развивалась именно в этом направлении. Вы сами видели, как драконы прикончили латмеров... а ведь это всего лишь предки тех же латмеров. А этот таинственный лагерь!
Представьте себе, что чудовища, скрывающиеся за силовым полем, или муравин будут выпущены на поля с насестами. Или же один из ящичков будет помещен в какой-нибудь отдаленный район, а его радиация поразит там всех птиц...
– Чем скорее мы доберемся до Картла и до коммуникатора, тем лучше, оборвал его Мешлер. И тревога в его голосе как нельзя лучше отражала напряжение на лице.
Вскоре они увидели место слияния реки с притоком, и Мешлер развернул флиттер вдоль притока, местами затянутого льдом. Немного позже они пролетели над расчищенным полем со столбиками-насестами, но без латмеров.
И снежный покров вокруг был девственно чист.
Первое поле сменилось вторым, тоже лишенным жизни. Мешлер развернул флиттер и второй раз пролетел над полем.
– Не понимаю. Здесь расположено главное поле для разведения птенцов.
Он снова нажал кнопку вызова и попытался связаться с поселком. Но помехи продолжались. Мешлер поднял флиттер выше и до отказа увеличил скорость.
Еще два поля промелькнули под ними. На втором было множество птиц сплошная черная копошащаяся масса. Когда по полю пронеслась тень флиттера, то птицы, казалось, обезумели от страха и заметались, давя птенцов. Но вот они остались позади.
– Вероятно, такое скопление птиц ненормально? – предположил Тау.
– Да, – коротко согласился Мешлер.
Они пересекли еще несколько тщательно расчищенных полей. Сквозь снег пробивались стебельки каких-то растений. Река делала широкий изгиб, и в этом месте располагался поселок.
Это была группа домов, расположенных квадратом. В середине располагалась башня связи. На ней был укреплен знак Картла, который ставится на всех произведенных здесь продуктах.
Дома были сложены из каменных плит, но крыши были глиняные. Поверх крыш, как помнил Дэйн, была насыпана плодородная почва и насажены кусты.
Весной они расцветают, а потом их семена собирают и тщательно измельчают.
Полученный порошок служит жителям поселка заменой дефицитного кофе.
Для планеты, лишенной естественных опасностей, поселок слишком уж походил на крепость. Все его дома были окружены сплошной стеной. Две двери открывались только во внутрь двора.
У входа в поселок была ровная площадка. На ней стоял краулер и небольшой скутер, который по мнению Дэйна не годился для этой мало населенной местности. Здесь Мешлер и посадил флиттер.
Не успел затихнуть гул двигателя, как Мешлер выскочил из кабины.
Сложив руки рупором, он закричал во все горло:
– Эй, в доме!
Казалось, поселок Картла был также лишен жизни, как и два первых поля латмеров. Потом до их слуха донесся слабый голос:
– Кто вы? Назовите себя!
Мешлер отбросил капюшон, чтобы стало видно его лицо.
– Рим Мешлер, рейнджер. Вы должны меня знать.
Ответа не было. Они ждали. Дэйн затаил дыхание. Потом тяжелая дверь приоткрылась.
– Идите сюда побыстрее!
Дэйн невольно оглянулся. Похоже на крепость в кольце осады. Но где же осаждающие? Кроме латмеров они не видели ничего на много миль вокруг, но такое поведение жителей свидетельствовало о том, что не все в порядке.
Они протиснулись в узкую щель двери. Человек, ждавший их, захлопнул дверь так быстро, как будто по пятам за ними шла сама смерть, и задвинул тяжелый брус запора.
Хозяином оказался высокий человек в меховой куртке, наброшенной на плечи так, что пустые рукава болтались по бокам. Он не походил на Мешлера.
Смуглый, почти как Рип, с густыми курчавыми волосами.
На нем была куртка из шкуры латмера мехом наружу, кое где мех протерся от носки. На широком поясе висело два обязательных ножа. Один для еды и общего пользования, а другой – в красивых разукрашенных ножнах знак взрослости, используемый только в редких случаях, в схватках чести.
Брюки и обувь тоже меховые, и весь он казался таким же пушистым, как и латмер. Но кое-что было и новое. В руках он держал старое пулевое ружье.
Такое оружие Дэйн видел только в музеях на Земле. Его использовали на примитивных планетах, куда было слишком дорого ввозить заряды бластеров, и поселенцы изготовляли оружие и заряды из местных материалов.
– Мешлер! – человек протянул руку и они пожали друг другу локти в обычном приветствии.
– Что происходит? – спросил Мешлер, не называя хозяина.
– Может быть, вы нам это объясните, – резко ответил тот. – Попробуйте это объяснить вдове Джикора. Он добрался сюда только вчера вечером... И успел пробормотать что-то о чудовищах и людях. Он осматривал дальние поля, когда они напали и изувечили его.
– Изувечили?
– Да! Я никогда не видел таких ран! И мы закрылись, обнаружив, что коммуникатор не действует... Помехи! Кэйси повел флиттер в порт. Но это было до того, как мы поняли, что Ангрия с детьми не вернулась. Я попытался связаться с ними через коммуникатор Ванатара. Бесполезно. Индитра и Форман в большом хоппере двинулись туда. – Он говорил быстро, захлебываясь, как будто старался выговориться. Мешлер прервал его:
– Не все сразу. Ванатар... Он наконец основал свой поселок?
– Да, они позвали нас на общий сбор для новой расчистки. У меня снова начался припадок, но Ангрия, Дабда, Дронир и дети, а также Сингри, Рерсаж, Кэри, Лантгар – все полетели в большом флиттере. Кэйси должен был облететь восточные поля, Джикор – западные, а Индитра и Форман строили мастерскую.
Что я теперь скажу Кэри? Джикор мертв! Мы всегда слушали новости планеты из порта. Вчера сообщили новости о каких-то задержанных торговцах... И вдруг бах! – помехи... С тех пор мы не могли больше связаться с портом, сколько не пытались.
Кэйси вернулся вовремя. А Джикор опоздал. Потом мы увидели его краулер. Тот шел неровно, как будто никто не управлял им. Так почти и было. Умирающий Джикор сидел на сидении водителя. Он сказал что-то о чудовищах и людях из леса... и умер!
У нас не работала связь, поэтому Кэйси сказал, что полетит в порт.
Индитра и Форман привели в действие хоппер и отправились к Ванатару, чтобы посмотреть, что там с женщинами и детьми. А я со своими припадками не на что не гожусь! Вот опять, снова!
Он начал сильно дрожать, и Тау подхватил его.
– Лихорадка-то!
– Не совсем, – ответил Мешлер. – Очень похожа по симптомам, но лекарства не действуют. Пока еще не нашли средства. Может, вы сможете что-нибудь сделать?
От сильной дрожи человек начал раскачиваться. Голова его запрокинулась, и он упал бы, если бы Тау не поддержал его.
– В постель и тепло укрыть, – сказал он. – Тепло поможет.
Полуведя, полунеся хозяина, они прошли в дверь, которую поторопился открыть Дэйн.
Было ясно, что сам поселенец тоже лечился теплом: в соседней комнате в камине жарко пылал огонь, перед ним стояла койка с грудой одеял. Они опустили хозяина на кровать, Тау закутал его одеялами, а Мешлер направился к висевшему над огнем котлу. Принюхавшись, он взял со стола чашку и ложку с длинной ручкой и начерпал горячей жидкости в чашку.
– Эзанское пиво, – объяснил он. – Это согреет его внутренности.
Тау приподнял хозяина и с помощью Мешлера напоил его. Когда больного снова опустили на койку, он, по-видимому, потерял сознание.
Дэйн выпустил бреча, который тут же свернулся у огня. Когда бреч испустил вздох облегчения и удовлетворения, Дэйн удивился, как мог он так долго выдерживать холод.
– Он здесь один? – Тау кивнул в сторону неожиданного пациента.
– По его словам, да. Это Картл. Он чуть не сошел с ума от своих припадков и сознания того, что ничем не может помочь женщинам. В таком холоде, он сразу бы потерял сознание.
– Этот Ванатар... Значит, есть еще одно поселение? – спросил Дэйн.
– Ванатар уже два года говорит об этом, но я не знал, что он уже готов. Должно быть, он принял решение второпях. Впрочем, я давно уже не был здесь. Посмотрим...
Он подошел к левой стене, и Дэйн, проследовав за ним, увидел карту.
Поля, расчищенные и засеянные, были окрашены желтой краской, нерасчищенная земля – серой. К западу виднелись «раскопки» – районы, лишь отдельными пятнами закрашенные желтым цветом.