– Я… не… – она снова задохнулась.
– Ты Иллиль, – ответил он. – Ты была больна, у тебя был дурной сон.
– Значит, это сон? – она коснулась его. Нейл покачал головой.
– Это реальность. Там, – он указал на юг, – сон. А теперь – слушай!
До них снова донесся лай.
– Собаки! – она узнала их, непроизвольно оглянувшись через плечо. – Зачем?
– Потому что мы из леса! Бежим!
Нейл повесил мешок на плечо и взял конец лианы, связывавшей руки Эшлы. Он еще не слишком хорошо понимал, почему так важно взять девушку с собой, увести ее от родственников. Но ведь теперь они не были ее родственниками, это был отряд охотников, преследующих с собаками «чудовищ». Он и она, одинаково измененные, равно одинокие. Он испытывал одиночество в Диппле, когда Милани заболела и часто блуждала в грезах, убегая от действительности. Но то одиночество, которое он познал, став Айяром, было куда хуже.
– Пошли! – приказал он и помог ей встать.
Она завертелась в его руках, отворачивая лицо, будто боялась взглянуть на него. Неужели она так и не примет изменения? Нейл дернул за лиану и пошел. Эшла шагнула за ним, полузакрыв глаза, сжав губы. Она шла твердо, не отставая.
– Ты ранен… Кровь…
Нейла изумили ее первые слова. На его больной ноге оставались еще пятна крови, но уже высохшие.
– Я попал в колодец келрока, – ответил он и подумал, нельзя ли словами поддержать память Иллиль. – Это злое создание, живущее частично под землей, – добавил он. – Рана зажила, но я упал и снова разбередил ее.
– Ты убил этого келрока? – как-то по-детски спросила она. – Большим ножом? – она указала связанными руками на меч в ножнах, висевший на его поясе.
– Мечом, – рассеянно поправил Нейл. – Да, я убил его, мне повезло.
– Ты всегда жил здесь, в лесу?
– Нет, – Нейл ухватился за шанс направить ее мысли на их общую судьбу. – Я был рабочим на участке и нашел клад.
– Клад, – подхватила она тем же детским голосом. – Зеленый, красивый, ах, какой красивый! У меня тоже было… зеленое, как листья.
– Да, – согласился он, – такой же клад, как нашла ты. Потом я заболел зеленой лихорадкой и стал Айяром, хотя раньше был Нейлом Ренфо.
– Я Эшла Хаймер. Но ты называл меня по-другому.
– Ты – Иллиль, или Иллиль часть тебя.
– Иллиль, – тихо повторила она. – Красивое имя. Но я согрешила! Я грешница, иначе я не стала бы чудовищем.
Нейл остановился и повернулся к ней.
– Посмотри на меня, Иллиль, хорошенько посмотри на меня и подумай. Разве ты видишь чудовище? Ты вправду видишь чудовище?
Сначала она, казалось, готова была ответить утвердительно. Но его пристальный взгляд остановил ее, в этом взгляде была мольба, и девушка заколебалась. Она внимательно оглядела его.
– Нет, – медленно сказала она, – ты другой. Ты не чудовище, ты просто другой.
– И ты другая, Иллиль, и ты не чудовище. Ты не урод, ты просто другая, и как ифтийка, ты красивая.
– Не чудовище… не урод… как ифтийка красивая… – задумчиво повторила она. – Пожалуйста. – Она протянула к нему связанные руки, – развяжи. Я не убегу. Ты Айяр, а также и грешник Нейл Ренфо.
Он снял лиану. Она приняла изменение быстрее и полнее, чем он мог надеяться.
– Скажи мне, мы идем в город, в город деревьев? Мне кажется, я помню деревья-башни. Но как я могу помнить? – рассеянно спросила она.
– Да, есть такой город, Ифткан, но большая часть его умерла. Память о нем у тебя от давних времен.
– Но как? И почему? – она задавала те же вопросы, что он задавал себе сам.
– Как – я частично догадываюсь. Почему, – Нейл пожал плечами, – не знаю. Но вот что я узнал.
Они шли, и Нейл рассказывал о том, что нашел в Ифтсайге, о зарытом на участке Эшлы сокровище, обо всем, что узнал и о чем догадывался.
– Значит, те, кто совершил грех, взяв запретные вещи, – подытожила Эшла, – были наказаны и стали такими, как мы. И, значит, нас искушал Лесной Дьявол, именно как и говорит Спикер.
– Но разве это так? – возразил Нейл. – Разве это и в самом деле наказание, Иллиль? Разве ты ненавидишь лес и ты несчастлива здесь, как это должно быть при наказании?
Может, Нейл и не очень умело аргументировал, но он был уверен, что должен изменить в ней убеждение Верующих и их отношение к проблемам. Если она верит, что лес – наказание за грехи, тогда для нее это так и есть.
– Спикер говорил… – начала она, но замолчала, обдумывая какую-то мысль, возможно, не новую для нее, но к которой она относилась осторожно. Она резко остановилась у дерева и коснулась его нежным жестом – будто ее теплая плоть прикоснулась к чему-то своему, любимому и прекрасному. – Это… это не зло! – громко крикнула она. – И город деревьев, который я видела во сне, тоже не зло! Это доброе, очень доброе! Для Эшлы это зло, а для Иллиль – добро. Для Иллиль не существует Спикера, никто не скажет ей, что плохо то, что хорошо! – она посмотрела на Нейла с улыбкой, глаза ее сияли, все лицо сияло открытием радости свободы. – Теперь я Иллиль, мир для меня хорош, а не полон греха – вечно все грех, их так много, этих грехов, в списке Правил!
Нейл невольно улыбнулся, и она тут же ответила ему улыбкой. Между ними как бы пронеслось ощущение радости, и Нейл на мгновение забыл усталость и боль. Но позади лаяли собаки, и в его сознание глубоко вошло предупреждение Хурурра:
– Они идут быстрее. Уходи, лесной брат!
Нейл схватил Иллиль за руку и пошел быстро, насколько мог.
11. К зеркалу
Густые облака скрыли досаждавшее им солнце. Иллиль смотрела на открывшуюся перед ними речную долину. За рекой на высоком камне примостился Хурурр, медленно поворачивая голову от Нейла к северу и обратно и издавая недовольное пощелкивание.
По ту сторону воды лежал каменистый берег, по нему вялыми шлейфами тянулся туман или дым от погасшего костра.
– Что там? – спросила Иллиль.
– Не знаю. Но…
– Там зло! – уверенно сказала Иллиль, подняла руку к голове, чуть наклонилась вперед и прищурилась. Нейл положил руку ей на плечо.
– Тебе плохо?
Она покачала головой. Кваррин зашевелился, посмотрел на девушку с таким явным удивлением, какое могло появиться лишь на человеческом лице. Из горла Хурурра вырвалась серия мурлычущих звуков, каких Нейл еще ни разу от него не слышал. Кваррин приподнял правую ногу, затем левую, словно собираясь начать церемониальный танец.
Нейл увидел, что голова Иллиль тоже стала поворачиваться в том же ритме, в такт танцу Хурурра и его негромким крикам. А, может, кваррин подражал ей? Нейл не понимал, что это, но в нем росло убеждение, что лидерство в их маленьком отряде перешло от него к Иллиль. Он попытался еще раз взять ее за плечо, но она легко уклонилась, метнулась вперед, в мелкую воду, и пошла вброд, но не поперек, а почти по течению. Хурурр громко закричал и полетел кругами над девушкой. Нейлу ничего не оставалось, как тоже идти за ними.
Иллиль без колебаний шла вперед, словно точно знала, куда идет, и зачем. Она отклонилась от своего направления, обходя нанесенные бурей обломки деревьев, но тут же вернулась на свой курс, который, по-видимому, вел к выступу скалы на другом берегу. Один из шлейфов тумана протянулся над рекой, и Нейл уловил запах дыма.
Девушка вскарабкалась на выступ, прошла по нему на четвереньках до вершины скалы. Хурурр кружил над ней, но больше не кричал. На плоской вершине скалы Иллиль остановилась и неподвижно стояла. Мокрая одежда прилипла к ее телу, к исцарапанным и исколотым ногам. Руки ее были опущены, глаза широко раскрыты, но, как показалось Нейлу, не смотрели ни в какое определенное место. То ли она видела дальше, чем он, то ли она смотрела на что-то внутри своего сознания.
Собирайтесь тайно, собирайтесь скрытно,
Все возьмите факелы и мечи,
Собирайте всю силу страны для сраженья.
Голос ее был очень тихим, близким к шепоту, и она странно выговаривала слова нараспев.
– Хуууруррр! – громко отвечал ей кваррин. Когда Нейл добрался до нее, она повернула голову, и он опять увидел сияющие искры в ее глазах.
– Силы малы. Видимо, больше нельзя собрать.
Что означали эти слова? Видимо, она настолько глубоко проникла в память Иллиль, что Нейл не мог понять ее.
– Пошли, – сказал он, глядя на восток, в сторону Ифткана.
– Этот путь закрыт, – теперь уже ее рука удерживала его. – Барьер уплотнился. – На ее губах появилась улыбка. – Ни один воин не может прорубить тропу через Белый Лес.
– Что? – Нейл растерялся, но понял, что ее загадочное предупреждение имело действительно серьезное значение, тем более, что память Айяра всколыхнулась при упоминании о Белом Лесе. – Как же мы тогда пройдем?
Иллиль подняла голову. Ноздри ее зашевелились. Темную массу туч прорезала стрела молнии, над рекой запел ветер, и ему вторил громкий голос:
– Они собираются, о, они собираются! Но сила их так слаба!
Нейл терял терпение. Быть застигнутым такой же грозой, как предыдущая, на открытом месте – безумие, близкое к самоубийству. Он повысил голос, чтобы перекричать ветер:
– Мы должны укрыться от грозы!
Она взяла его за руку и побежала к западу, по каменистому уступу вдоль реки. Нейл чувствовал, что замедляет бег девушки: его больная нога не гнулась. Иллиль посмотрела на него и пришла к какому-то решению.
– …не… бежать… – ее слова уносил ветер. Она круто повернулась от реки в мрачную глубину пустоши. Нейл упирался и протестовал.
Какая-то великая цель, видимо, переборола ее прежнее отвращение к этой местности.
– Зеркало! Зеркало Танта! – Память Айяра… На мгновение в сознании Нейла появилось изображение чего-то серебряного в раме из остроконечных камней. Место Силы – не Силы Леса, но все равно Силы.
Изображение исчезло, и множество его значений пропало для Нейла, когда ветер разогнал мрачный туман на их пути и расчистил им тропу в унылой растительности пустоши.
Нейл не сразу заметил, что у него под ногами не изрытая земля с ловушками из спутанных лиан, а мостовая из серого камня, очень древняя, с пыльными выбоинами и трещинами, как бы истертая ногами, ходившими здесь много столетий. Древняя… и чуждая даже для ифтов… но не запретная.
Иллиль бежала чуть впереди. Она выпустила его руку, когда он перестал спотыкаться и пошел следом. В ней чувствовалась радость и нетерпение, не только в глазах и в изгибе губ, но и в каждой линии ее сухощавого тела. Она словно спешила на долгожданное свидание… или домой.
Мостовая была неширокой, местами песок и земля осели на ней, так что камень был едва различим. Однако девушка не смотрела под ноги, она глядела вперед, ища какого-то другого гида, а может быть, этот гид уже вел ее.
Стемнело. И вместе с этой темнотой… Нейл огляделся по сторонам. Но его ночного зрения не хватало, чтобы видеть, когда луна закрыта грозовыми тучами. Там двигались тени – то ли кусты, качаемые ветром, то ли еще что-то. Но все эти обманчивые кусты были далеко от дороги. По обе ее стороны были камни и голая земля И камни сначала были круглыми валунами и выглядели обычными, но затем образовали у краев дороги валы, сплотились в грубые стенки – сначала высотой по пояс бегущим, затем до плеч и, наконец, вознеслись башнями над головами людей, и гигантские плиты с каждой стороны оставляли только полосу угрюмого серого неба над ними. Нейл подумал, что стены были построены не зря – они защищали дорогу и укрывали тех, кто шел по ней.
В проходе между этими каменными стенами ветра не было, но время от времени были отблески отдаленной игры молний. Начался дождь, и вода стекала на дорогу, как в воронку, и бежала потоками, собираясь в ручьи и по щиколотку захлестывая ноги бегущих.
– Иллиль, если вода поднимется… – начал Нейл.
– Этого не будет. Мы скоро выйдем на Сторожевой Путь.
– Куда мы идем? – осведомился он.
– Наверх, к Зеркалу. К Центру Земли.
Она не ошиблась: дорога пошла на подъем. И шла она на север, значит они зашли далеко в пустошь. Но на этом пути не было такого глубокого мрака, не было мерзкого запаха, приносимого дрейфующим туманом. Здесь был только камень, омытый дождем.
Иллиль замедлила шаги.
– Сторожевой Путь? Ты знаешь слово?
– Нет.
Нейл жадно смотрел вперед. Камни в стене разошлись, но впереди виднелось темное пятно – вероятно туннель. Это была защита от грозы, но тут могло быть и кое-что другое, о чем следовало подумать. Потому что по неизвестной причине рука Нейла легла на рукоятку меча и вытащила его из ножен.
Серебро в темноте. Зеленые пятна светятся и горят на острых гранях обрамляющих арку камней. Затем Нейл увидел на камнях арки другие зеленые пятна, вспыхивающие, но не угасающие. На замковом камне арки пылал символ входящего в жизнь.
Иллиль засмеялась.
– Не смерть, не смерть, только переход к пробуждению, – ее голос перешел в торжествующий крик:
Звездный свет, меча ифта блеск –
Приветствуйте вернувшихся странников.
Долгий путь, долгий сон,
Но Сила вернулась…
Она стояла под крутыми изгибами арки и раскачивалась, протягивая Нейлу руки широким жестом гостеприимства.
– Носитель меча, назови свое имя!
Нейл Ренфо – с отчаянием упрямства твердила часть Нейла, но вслух он сказал:
– Я – Айяр, из рода Ки-Кик – Капитан Первого Круга Ифткана.
– Носитель меча, входи и будь свободен на Сторожевом Пути.
Там оказалась лестница, а не туннель, ступени шли вверх под каменный свод. Но куда – Нейл не мог догадаться. И память Айяра не дала ответа.
Нейл поднимался с трудом, Иллиль помогала ему, и они плечом к плечу осиливали подъем. От ее поддерживающей руки в его усталое тело входило чувство безмятежности и комфорта.
Скоро ли эта лестница кончится? Сколько времени они уже поднимаются по ней? На этом странном пути они были уже вне обычного времени. Нейл Ренфо не мог бы подобрать слов для объяснения, но Айяр находил все правильным и естественным.
Вокруг было прошлое, и некий барьер вот-вот рухнет, и прошлое вольется в них обоих. И тогда они будут знать ответы на все вопросы, и вопросов больше не будет.
Однако этого не случилось: лестница кончилась раньше, чем упал этот неосязаемый барьер. Они прошли через арку и оказались на гладком прямом выступе чаши, которая, по-видимому, была конусообразным кратером небольшого вулкана. Крепкие стены поднимались от спокойной воды; это серебряное зеркало не отражало света, потому что света над ним не было, даже света звезд, оно содержало в себе мрак, словно это была не вода, а расплавленный металл.
– Зеркало, – сказала Иллиль очень тихо, потому что они вторглись сюда и потревожили что-то огромное – выше человеческого понимания – что-то такое древнее, полное силы и власти, что Нейл поднял руку с мечом и заслонил лицо. Горячие пальцы Иллиль потянули его руку вниз.
– Смотри! – скомандовала она столь повелительным тоном, что он невольно повиновался.
Спокойное блестящее зеркало, обширное, как океан, и достаточно мелкое, чтобы его можно было вычерпать пригоршнями, растягивалось и сжималось, притягивало и отталкивало. И над всеми эмоциональными переживаниями Нейла – страхом и благоговением – рос болезненный голод. То, чего он желал больше всего, не приходило. Здесь был барьер между ними и тем, что ожидало вдали, чем-то таким удивительным, таким изменяющим разум, что Нейлу захотелось громко закричать о разрушении своих надежд, разбить этот барьер мечом. Здесь было все знание, а он не мог до него дотянуться!
Из глубин своих желаний и печали Нейл услышал крик Эшлы. Этот звук вернул Нейла к реальности, он увидел и понял не то, что могло быть, а то, что было. Девушка перегнулась через край над Зеркалом и смотрела в него, как недавно в ручей, когда к ней впервые пришло осознание ее изменения. Но теперь в ней не было ни страха, ни отвращения. Нет, она, как Нейл, оплакивала потерю того, чего не имела, не могла достичь.
Нейл опустился на колени рядом с ней и обнял ее. Им было хорошо вместе, потому что оба ощущали свое полное поражение.
– Мы обмануты? – прошептала она наконец.
– Так и должно быть, – ответил он, зная, что говорит правду. – Мы – только часть тех, кто должен стоять здесь. Мы – Иллиль и Айяр. Но мы также Нейл и Эшла. Если бы мы были только теми или другими, мы были бы либо беспредельно напуганы, либо… получили бы все.
– Я не могу… – она закрыла руками мокрое от слез лицо. – Как может человек идти к знанию, которое здесь есть, и не получить его? Это наказание свыше.
– Ты уверена, что так будет всегда – наказание в конце пути? – твердо начал Нейл и сам себе удивился. – Допустим… – он путался в словах, а слова были, как вода для иссушенного зноем путника, – что Иллиль и Айяр станут сильнее, а Нейл и Эшла ослабеют. Прошло слишком мало времени с тех пор, как мы изменились.
– Ты действительно так думаешь, или просто говоришь в утешение?
– Мне казалось, что эти слова – утешение, но теперь… теперь я так не считаю.
– Это Зеркало Танта. В нем Сила и Видение. Когда-нибудь, возможно, Видение будет нашим… И богатство Видения!
– А теперь, – Нейл встал и потянул ее за собой, – нам лучше уйти.
Эшла кивнула.
– Если бы я могла вспомнить побольше – Путь Просящего и Дающего…
– Я помню меньше тебя, – быстро сказал Нейл.
– Но ты воин, носитель меча, для тебя путь Дающего, а не Просящего, – нетерпеливо воскликнула она и остановилась, прижав руку к губам, словно испугавшись своих слов. – Я вспоминаю только обрывки… Но когда-нибудь я узнаю все! Иллиль придет полностью, тогда я и узнаю. Но ты прав: сейчас это место для меня запретно. Мы избежали Гнева только потому, что пришли с чистым сердцем и в неведении.
Они спустились по лестнице. Но возле ворот Сторожевого Пути Нейл поскользнулся и тяжело упал на каменную мостовую под аркой.
– Не думаю, что смогу идти дальше, независимо от того, вызову я Гнев, или нет, – просто сказал он.
– А я не верю, что этот кров откажет нам, – ответила она. – Дай мне свой меч, потому что я что-то вспомнила.
Она взяла его оружие за лезвие в форме листа и положила его на мостовую прямо перед аркой.
– Ключ сохранит путь открытым.
Затем Эшла открыла мешок Нейла и ахнула, увидев его содержимое. Они поели хлеба, выпили воды из фляги. Последнее, что Нейл видел перед тем, как заснуть – как Эшла вытряхивает из мешка его запасную одежду и прикладывает ее к себе. Затем он уснул, положив голову на плащ. Его убаюкивало бормотание воды, бегущей по древней дороге.
Сияющий меч перед ним – предупреждение… Нейл пошевелился, больно оцарапал плечо о каменную стену и сел. Да, меч лежал на полу и сиял, но не зеленым светом, как это было ниже ворот, а холодным светом серебра. Нейл засмеялся: это было отражение дневного света – бледного, но достаточного, чтобы его отразила отличная полировка лезвия.
Шорох в противоположном конце их убежища – Эшла тоже села, сонно щурясь. Теперь она была одета в костюм охотника, взятый из мешка Нейла, а на ее поясе был длинный нож, который Нейл, ложась спать, положил рядом с собой.
– Как спала? – спросил он вместо приветствия.
– Видела много снов, – уклончиво ответила Эшла. – У меня такое ощущение, что нам надо уходить отсюда.
Она выразила ту же мысль, что была у Нейла. Здесь было холодно, и казалось, что они пришли незваными, им тут не рады. Им давно пора уходить. Нейл прошелся, проверяя ногу. Трудновато, но идти можно – прихрамывая. Он разломил пополам кусок хлеба и протянул половину Эшле.
– Теперь назад, к реке, – сказал он.
Да, конечно, к реке, и на запад, к морю. Они должны найти тех, кто ставил ловушки с сокровищами, и узнать, что скрывается за всем этим.
– Назад, к участку Хаймера.
Нейл был так погружен в планирование их путешествия на запад, что слова Эшлы не сразу проникли в его сознание. Но когда он понял сказанное ею, то в изумлении уставился на нее.
– Зачем?
– Там Самира, – ответила Эшла, как будто это имя все разъясняло.
– Самира? Маленькая девочка? – Нейл все еще не понимал, в чем дело.
– Самира – моя сестра. Когда меня бросили умирать в лесу, как, по их мнению, следует поступать с осужденными грешниками, она пришла с водой и пищей. Если бы это стало известно, ее побили бы. Теперь она, может быть, тоже больна. Я должна узнать, неужели ты не понимаешь? Я не могу оставить Самиру! Новая жена отца, Хранительница Правил Дома, – она ненавидела меня и всегда была недоброй к Самире, потому что мы от первой жены. Пока я была там, я заступалась за Самиру, а теперь она совсем одна и еще слишком мала для одиночества.
– Для Самиры ты теперь чудовище. Это ведь она навела охотников на наш след, – сказал Нейл. Это была правда, хотя и жестокая.
– Может, и так, но все-таки я не могу оставить Самиру. Тебе совершенно не нужно идти со мной. Я спрячусь в лесу, а ночью постараюсь добраться до сестры.
– Она не пойдет с тобой. Испугается.
– Она узнает меня и тогда не будет бояться.
– А как ты войдешь ночью во двор? Как найдешь запертого ребенка? Собаки и сторожа услышат, что кто-то пришел из леса.
– Я знаю только одно: я не могу оставить Самиру, она пропадет без меня.
– Послушай, Иллиль, я скажу тебе правду. Мы больше не одной породы с твоей сестрой. Ты не узнаешь ее, и она тебя не узнает.
И Нейл рассказал о своем возвращении на участок Козберга. Эшла почувствует такое же изменение.
– В этом деле я все еще Эшла, а не Иллиль. И я пойду к Самире!
Нейл стиснул зубы и поднял на плечо уменьшившийся мешок.
– Ну, тогда пошли!
– Но тебе это вовсе не нужно.
– Нужно. Либо мы идем вместе, либо не идем совсем.
12. Огненная охота
– Скажи, зачем ты пошел со мной?
В лесной одежде Эшла выглядела почти тенью, когда они остановились между двумя деревьями с поникшими ветвями. По ее настоянию они пошли к западу, в обход, а не прямо на юг, чтобы подойти к участку Хаймера с другой стороны и избежать часовых на Опушке.
– Зачем тебе искать Самиру? – ответил Нейл вопросом на вопрос.
– Она моя сестра. Я за нее в ответе.
– Ты ифтийка, я ифт, так что мы теперь родственники.
– Но не кровная родня, – возразила она. – Ты можешь идти к морю и найти тех, о ком ты говоришь. А Самира – не твоя забота.
– Могу? – неторопливо спросил Нейл. – Могу ли я быть уверен, что они тоже из Ифткана? Какое у меня доказательство? Кое-какие следы, и то довольно слабые. Ясно только, что кто-то двуногий шел по земле и по песку. И еще видение бревна, уплывающего в море… Нет, я не видел ифтов, я только угадывал, складывая кусочки, но я мог и ошибиться в своих догадках.
– Но ведь и другие болели зеленой лихорадкой, и они стали такими, как мы.
– Много ли их было?
– Не знаю, – покачала головой Эшла. – Лихорадка – это наказание грешникам. Ни один участок не сообщает о происшествиях со своими людьми. Иногда доходят слухи. Я, например, знала пять таких случаев.
– Пять – с одного округа?
– С линии южной Опушки. И это за пять лет.
– Устойчивая утечка. Но зачем? – повторил он свой старый вопрос. – Интересно было бы знать, сколько их было за все эти годы, с тех пор, как инопланетники поселились здесь. И все ли они теперь… ифты?
– Ты свободен. Поищи – найдешь, – сказала Эшла,
– Я не свободен. Я останусь с ифтийкой, которую нашел. Но взамен прошу обещания.
Эшла вздернула подбородок.
– Если насчет Самиры – ничего не обещаю.
– Выслушай. Если ты увидишь, что желала невозможного – либо ты не сможешь до нее добраться, либо она не захочет идти с тобой – пойдешь ли ты тогда без промедления?
– Почему ты так уверен, что она не пойдет со мной?
– Я не смогу объяснить тебе это словами. Сама увидишь.
– Она пойдет, лишь бы мне найти ее, – с непоколебимой уверенностью ответила Эшла. – Уже совсем стемнело. Может, пойдем?
Хурурр исчез два дня назад, когда они шли к Зеркалу, и Нейл очень жалел об этом. С птицей-разведчиком вторжение на участок казалось менее рискованным. Без Хурурра они могли надеяться лишь на свои органы чувств.
Он вынудил Эшлу сделать ему одну уступку: подчиняться его указаниям в лесу, пока они не дойдут до полей. Девушка держала свое обещание, слушалась Нейла и, как могла, усваивала его знание леса. В эту ночь не было луны, и в воздухе снова чувствовалось приближение дождя.
– В этом году зима, наверное, наступит рано, – заметила Эшла. – Так всегда бывает, если много грозовых дождей.
– Когда она может наступить?
– Дней через двадцать может быть снег с дождем, потом снегопады, один хуже другого…
Нейл отложил эту печаль на будущее, потому что сейчас были другие дела.
– Тихо. – Его рука легла ей на плечо, как сигнал. Лай. Они отчетливо слышали его.
– На участке, – шепнула Эшла.
Напряжение Нейла не ослабевало. Одна собака могла быть во дворе, но это не значит, что другие не патрулируют со стражниками поля. Он сказал об этом.
– Нет. Лес ночью – страшное место, а Хаймер – человек осторожный: он всех будет держать на участке, за закрытыми воротами.
– Однако ты собираешься войти туда, – уколол ее Нейл.
Впервые в решении Эшлы появилась трещина.
– Но ведь… я должна…
Твердость обета победила появившуюся нерешительность.
– В какой части дома может быть Самира? – спросил Нейл, вспоминая собственную экспедицию на участок Козберга, когда увидел там существа, с которыми не имел более ничего общего.
– Все девочки спят вместе в верхнем этаже. Там два окна… – Эшла старалась представить себе то, что описывала. – Да, сначала крытый навес, где находятся два детеныша фэзов. А с крыши навеса легко дотянуться до окна. Оттуда я позову Самиру.
– А когда она увидит тебя?
Помолчав, Эшла резко ответила:
– Ты думаешь, что она испугается меня и закричит, как тогда, в хижине? Возможно, тогда она испугалась тебя. А ведь я Эшла, я люблю ее, она не может меня бояться! К тому же на верхнем этаже нет света, так что она только услышит мой голос, а он ее не испугает.