– Уверяю вас, Хоган, так оно и есть. И признаю: мы, компании, должны изменить методы управления или перестать существовать. Невозможно продолжать сдерживать силы, которые всегда пытались контролировать боссы. Поэтому я вам и говорю, что Леннокс готов действовать, чтобы получить то, что ему нужно. Он будет действовать сегодня вечером.
Сэммз издал глухой сдавленный звук. Хоган набрал код на циферблате микрофона. В зеркале на мгновение появилось лицо, глаза вгляделись в Хогана и исчезли. Последовало сложное мерцание огоньков. Хоган дважды произносил какие-то незнакомые слова, в ответ снова мелькали огоньки.
– Говорит Хоган. Член Совета, мы получили информацию, что Леннокс…
Больше ни слова ему сказать не удалось. Он просто не мог говорить. Враг ударил со стен, с пола, из самого воздуха комнаты.
– Вибратор! – сумел крикнуть Джоктар, тело его невольно изогнулось от боли: судя по интенсивности луча, прибор был установлен где-то совсем рядом.
Рисдайк уже дергался на полу, издавая негромкие стоны. Хоган боролся, на его лбу появились капли пота и сбегали ручейками по худым щекам. Он держал микрофон у губ, пытался говорить, но конечности его непроизвольно дергались.
Джоктар двинулся к двери, словно пробираясь сквозь густую грязь, которая к тому же обжигающе бьет по телу. Но он каким-то образом удержался на ногах, смог достать бластер и нацелить его на дверь.
Нечленораздельный крик Хогана заставил его оглянуться. Хоган делал знаки глазами, чего-то требовал. Микрофон в руках его прыгал, но не выпадал. Джоктар двинулся назад и едва не упал рядом с Хоганом. Он одну руку протянул к микрофону, второй продолжая направлять бластер на дверь.
Напрягая всю силу воли, используя то, что осталось от способности управлять мышцами, Джоктар поднес микрофон к губам. Он не знал, лишил ли его вибратор способности говорить, но это их единственный шанс вызвать помощь. Землянин пытался сдержать непроизвольное дерганье губ.
– З… з… десь в… в … ибратор, – достаточно внятно произнес он. Только бы его понял невидимый слушатель!
В зеркале блеснул свет. На какое-то мгновение Джоктар увидел лицо, и человек в зеркале увидел его. Затем зеркало потемнело, гул открытого канала связи в микрофоне стих. И от невольного рывка руки Хогана микрофон полетел через комнату.
Вибратор, должно быть, включили на полную мощность. Хоган покатился по полу, из рта Рисдайка текла кровь, Са повис без чувств, удерживаемый силовым полем. Патрульный стонал и тоже почти потерял сознание. Только Сэммз еще сознавал происходящее.
А вот Джоктар, хоть ему и было больно, по-прежнему мог двигаться. Он тупо удивился этому. Теперь нужно только как можно лучше использовать это прирожденное свойство. Он пополз, огибая Рисдайка, к столу, чтобы, опираясь на него, встать. С трудом поднялся. Но не успел повернуться к двери, как она двинулась.
Хоган лежал в кресле. Он был неподвижен, но в глазах сохранялась искра сознания. Увидев фигуру в защитном противовибрационном костюме, он попытался встать.
Джоктар, увидев этот защитный костюм, понял, насколько жалки его попытки сопротивляться. Даже луч бластера, если он не сосредоточен на одной точке, не способен пробить эту защиту. Тем не менее землянин стоял на ногах и мог воспользоваться своим оружием: ведь незнакомец в костюме не ожидал сопротивления.
Вошедший наклонился к Рисдайку, бегло осмотрел его, оттолкнул в сторону и приблизился к Хогану. Рука его была поднята, и в ладони Джоктар увидел блеск металла. Только несколько небольших, но смертоносных видов оружия можно так держать. Неожиданно он понял, что их не собираются брать в плен. Их убьют!
Невозможно вовремя преодолеть расстояние, ведь мышцы его сведены действием вибратора. Но…
Держа бластер в обеих руках, он повернул его и прицелился – но не в человека, угрожавшего Хогану, но в одно жизненно важное место на полу. Вслед за треском выстрела от ковра поднялись языки белого пламени. Люди, неожиданно освободившиеся от пут силового поля, упали на пол, увлекая за собой удивленного незнакомца, а Джоктар бросился вперед.
Он упал на Хогана, взмахнул бластером как дубинкой и ударил человека в защитном костюме. Но удар пришелся наискось, и человек не был ошеломлен, как рассчитывал Джоктар. Вибратор настолько замедлил его рефлексы, что он не сумел вовремя поднять руку и отразить ответный удар. От этого мощного удара он покатился по полу, не в силах снова встать.
Он видел, как рука со смертоносной металлической искоркой повисла над ним. Но противник замер. Сквозь прозрачную пластину, прикрывавшую лицо, было видно, что он очень удивлен. Свободной рукой он рывком усадил Джоктара, прислонил спиной к креслу и отвернул ворот рубашки. Но не нашел то, что искал. Увидел вместо этого шрам на плече, мрачно посмотрел на него и что-то произнес в микрофон своего костюма.
В ответ прекратилось действие вибратора. Но люди, мучения которых прервались, не способны были сейчас двигаться или прийти в себя. Человек в костюме повернул Джоктара, связал ему за спиной руки и грубо толкнул на пол. Везение кончилось.
В комнате появились другие люди. Джоктара подняли за плечи, и он увидел человека в сером, которого уже видел в больнице. Коммандер холодно разглядывал его, потом кивнул. Джоктар осмотрелся. Кажется, они все теперь пленники. Са, Рисдайк и патрульный еще без сознания. Пришли ли в себя Хоган и Сэммз, он не мог сказать.
Леннокс подошел к Хогану, схватил торговца за волосы и поднял его голову. Глаза Хогана были открыты, теперь шевельнулись губы. Коммандер слегка улыбнулся.
– Это конец, шпион.
Губы Хогана снова беззвучно зашевелились. Но Леннокс как будто понял его.
– Мы отправим тебя в штаб, там умеют держать язык на замке. Я хотел бы знать, что предпримет твой наниматель, когда мы с этим разберемся. Никто, никто, ты понял, – рот его напрягся, рука разжалась, и голова Хогана снова упала, – никто не может одурачить разведчиков! И опозорить их службу – сейчас или в прошлом. – С тем же выражением холодного отвращения, что и в больнице, он мимо Хогана посмотрел на Джоктара. – Мы проведем испытания, и если ты действительно нашел свое чудовище… что ж, долго оно не проживет! Кельс!
По его приказу выступил человек в сером.
– Вертолет на восточной террасе. Немедленно отправьте задержанных в штаб.
– Вы слишком торопитесь, коммандер.
Минуя людей в серых мундирах, в комнату входили люди в синем. Леннокс повернулся, полуприсев, как борец, готовый к нападению. Но тот, кто к нему обратился, был безоружен, и откинутый плащ позволял увидеть на его плече знак члена Совета – звезду в звезде. Именно его лицо видел Джоктар в зеркале.
– Это не гражданское дело, а вопрос службы, член Совета.
– Не гражданское дело? Но насколько мне известно, ни один из этих людей не состоит в разведке. Посмотрим… это джентльхомо Са Ким, один из директоров компании Харбанд, а это патрульный. Поправьте меня, если я ошибаюсь, коммандер, но патруль не подчиняется разведчикам, зато разведчики подчиняются адмиралу патруля. А это… – он посмотрел на Сэммза, Хогана и Рисдайка, – просители, обратившиеся к Совету от имени Фенриса. Я должен был встретиться с ними завтра, точнее, сегодня, потому что полночь уже миновала. Вы не можете наказывать этих джентльхомо как входящих в состав разведки.
Леннокс протянул руку, схватил Джоктара за воротник и заставил встать.
– А вот этого могу и сделаю.
– Правда? – Куллан неторопливо прошелся по комнате, пристально посмотрел на Джоктара, начиная с взъерошенной головы и заканчивая сапогами на магнитной подошве. – Добер! – К нему от двери подошел один из патрульных. – Поправьте меня, если я ошибаюсь: разве разведчики не обязаны всегда иметь при себе идентификационный диск?
– Обязаны, джентльхомо.
– Прошу вас, поищите у этого человека его диск.
Патрульный колебался. Леннокс встал перед Джоктаром и, казалось, готов был сопротивляться.
– Послушайте, коммандер, не создавайте дополнительных осложнений. Если это один из ваших людей, на нем должен быть диск, а если диска нет, значит, он только выдает себя за разведчика, а это преступление, которое я как член Совета обязан расследовать.
Леннокс под густым космическим загаром позеленел. Он очень неохотно отодвинулся, и патрульный распахнул куртку и рубашку Джоктара.
– Диска нет, джентльхомо, – бесстрастным голосом доложил он.
– Значит, я прав. Этот человек самозванец и должен быть направлен в соответствующую инстанцию. Думаю, нам нужно как можно быстрей перейти к сути этого необычного дела. Патрульные, проводите всех этих граждан и коммандера Леннокса в мои помещения. Можете не опасаться, что они сбегут, коммандер, мои помещения надежно охраняются. К тому же там им окажут медицинскую помощь. Позже мы все соберемся для неформального расследования.
На этом расследовании, которое состоялось час спустя, Джоктар сидел на том месте, которое выбрал сам – на широком подоконнике окна. За ним, за непробиваемым стеклом, разворачивался розовый рассвет. Землянин поднес чашу, которую держал в руке, к губам и глотнул. Напиток прохладный, но приятный на вкус, и внутри от него становится тепло. Поверх края чаши он внимательно следил за остальными обитателями комнаты.
Рисдайк полулежал в кресле, струйка крови с его подбородка исчезла, но лицо было как у бегуна, истратившего силы до последней капли. Рядом с ним сидел Сэммз, гораздо более живой и напряженный, взгляд его светлых глаз переходил от одного лица к другому. Са тоже отхлебывал напиток из чашки, роскошная пестрая одежда на нем слегка обвисла, но в остальном он был в норме. Небольшое свободное пространство – и Леннокс. Леннокс сидел неподвижно, так, словно в кресло его усадили силой и держат в силовом поле. За ним, почти рядом с самим Джоктаром, Хоган. Не хватает только патрульного: его место занял человек в тускло-фиолетовом костюме крупного чиновника. Войдя в помещение несколько минут назад, следуя при этом справа от Куллана, этот человек слегка похлопал Хогана по плечу с фамильярностью старого друга. Его представили как директора Кронфельда.
Член Совета повернул голову, чтобы взглянуть в другое окно, расположенное за его креслом.
– Рассвет, – сказал он. – Какой подходящий символизм: обсуждать это в час рассвета. – Он взял со своего стола лист бумаги. – У меня здесь заявление от имени организации, именующей себя «Свободными людьми Фенриса». Здесь эту организацию представляют джентльхомо Сэммз, Рисдайк и Хоган. Джентльхомо Са, есть ли у вас возражения против рассмотрения этого заявления?
Са осторожно улыбнулся.
– Член Совета, невозможно выиграть гонку на дохлой лошади. Я уже договорился с джентльхомо Хоганом о рассмотрении условий, которые он предлагает. Я могу говорить только от лица Харбанда, но…
– Но если соблюдаемые договоренности окажутся нарушены, остальные компании будут вынуждены последовать вашему примеру? Прекрасно, будут проведены переговоры с присутствием представителей Совета и в определенное законом время. Позвольте поздравить вас, джентльхомо Са, с разумным разрешением трудной ситуации.
Са снова улыбнулся.
– Не все участники нашего совещания согласятся с вами, – заметил он.
– Переходим к следующему пункту. – Манеры Куллана неожиданно изменились. – Ваша свобода была ограничена, вам лично грозила серьезная опасность из-за неверных действий офицера службы. Вы хотите подать официальную жалобу?
Улыбка Са стала еще шире. Он опустил чашку.
– Член Совета, у меня складывается впечатление, что это дело не касается ни меня, ни Фенриса. Прошу вашего разрешения удалиться. Доверяю вам принятие мер по отношению к слишком ревностному офицеру. – Он встал и протянул руку Сэммзу.
– Джентльхомо, поскольку наше дело здесь завершено, не пора ли нам уйти?
Сэммз не притронулся к его руке. Он наклонился вперед и смотрел мимо Са… на Хогана? Или на Леннокса? Наступившее молчание прервал Куллан.
– Джентльхомо, если вы полагаете, что сможете договориться с этим офицером в частном порядке, то он больше не располагает полномочиями. Теперь у вас нет ничего такого, что было бы нужно ему. Больше того, он не в таком положении, чтобы заключать сделки. Поправьте меня, если я ошибаюсь, коммандер.
Леннокс продолжал смотреть прямо перед собой, мимо Куллана, на разгорающийся рассвет. Как Са несколько минут назад, так и он сейчас словно съежился, уменьшился. Сэммз встал.
– А как же ты? – хрипло спросил он Хогана.
Бывший торговец словно в прощальном жесте поднял руку.
– Сэммз, – ответил он своим старым небрежным тоном. – Я хочу сделать тебе подарок, большой и соблазнительный. Ни один идущий вверх парень не в силах отказаться от такого подарка. Целый Фенрис. Я уверен, ты принесешь немало добра тем, кто нас поддерживал… по двум причинам. Во-первых, потому что джентльхомо Са признает, что увидел огненную надпись на стене и готов вести авангард пионеров в прекрасную новую эру…
Са вежливо поклонился и усмехнулся.
– И во-вторых, поскольку теперь весь Фенрис в твоем распоряжении, ты постараешься стать там боссом. А это означает соблюдение прав твоих будущих сторонников и подчиненных. Уступаю тебе место с моим благословением. Не утруждай себя сообщать в ответ, что ты меня ненавидишь – особенно сейчас, когда я схожу со сцены. Мы оба это прекрасно знаем.
В глазах Сэммза что-то промелькнуло. Не обращая внимания на Хогана, он поклонился Куллану, с достоинством взял Са за руку, и они вышли вместе, уже тесно связанные друг с другом, и не только физически.
Как только дверь за ними закрылась, Хоган сказал:
– Конец главы. А может, и всей книги.
– Но только этой книги, – поправил его Кронфельд.
– Ну хорошо. – Куллан снова взглянул на яркие цвета на небе. Долго наблюдал за этим зрелищем, потом повернулся к Ленноксу.
– Мы знаем все, – заговорил он негромко, но с большой силой, – включая и то, чего не знаете вы, коммандер. Но по какому праву, ради всех звезд галактики, смеете вы выступать против ффаллиан?
Глава тринадцатая
Напускное спокойствие сразу изменило Ленноксу. Лицо его превратилось в маску ненависти.
– Если вы знаете все, то знаете и почему.
– Да, я знаю почему. Потому что двадцать лет назад, человек, который принес величайший дар, какой только может достаться нашему виду, обратился к вам за помощью, но вы предали его и убили.
– Нет, – Леннокс покачал головой, – вы не сможете обвинить меня в этом, как вы считаете, преступлении. Я поступил так, как должен был, как требовала моя верность – не только службе, но и всему человечеству. Да, признаюсь: я был согласен с каждым словом приказа, когда сдал Марсона. Он больше не был человеком! То, что сделал, я сделал ради блага всех людей – на планетах и в космосе. Этот предатель, – рот его дернулся, – стал чудовищем. То, что он нам предлагал, было злом. Вы на коленях должны благодарить богов, в которых верите, что он не довел свою миссию до конца.
– Это односторонний взгляд. – Рассудительный и спокойный голос Кронфельда контрастировал с яростью разведчика. – Какое-то время такой фанатизм даже официально одобрялся. Но у той же истории есть и другая сторона. Марсон, исполняя свои обязанности разведчика, встретился с другими, с которыми мы делим галактику. Контакт со стороны Марсона начался отчасти невольно: он уловил призыв о помощи и принял участие в спасении. Он не мог отказать в предоставлении помощи, это было бы бесчеловечно; но в результате он понял, что другие совсем не такие чудовища, какими их описывали его начальники. Он присоединился к ним, жил с ними, и только потому, что узнал нечто крайне полезное для обеих рас, добровольно вернулся на территорию, принадлежащую людям. Он хорошо понимал, что это может означать для него смерть. Но надеялся, что какой-нибудь человек доброй воли выслушает его и рассмотрит его доказательства.
Он прибыл как посол. Но еще до того, как он сумел связаться с теми, кто понял бы его, он был пойман в Н‘Йорке и убит. Всю эту историю приказано было замалчивать. Дело было закрыто – так считала ваша служба. Но лет пятнадцать назад была предпринята вторая попытка вступить в контакт. Ситуация у той стороны становилась критической, хотя наша короткая продолжительность жизни не характерна для других. На этот раз добровольных посланцев было двое, и с ними был еще и третий в качестве доказательства.
Леннокс схватился за пустую кобуру бластера.
– Разведчик по имени Ксанга прошел по пути Марсона и был привлечен к такому же сотрудничеству. Он вернулся, будучи пилотом корабля, приземлившегося на планете Крис. На борту было два пассажира: женщина и ребенок. Ксанга решил вернуться, хотя знал, что будет объявлен самым страшным преступником с начала времен и его будут преследовать. К несчастью, на Крисе его узнали и передали вашей службе. Он предпочел умереть, чтобы не выдать тех, кто прилетел с ним. Мы так и не смогли узнать, как им удалось скрыться. Но со временем они добрались до Земли.
Женщина, защищенная от всех опасностей, какие мог предвидеть ее народ, не была иммунна по отношению к земным болезням. Она умерла в Н’Йорке, в Джеттауне, где нашла временное убежище. Остался ребенок.
Джоктар поставил опустевшую чашку. Его, как и коммандера, захватил рассказ Кронфельда.
– По земным меркам ребенку казалось лет шесть, на самом деле ему было двенадцать. Для его же защиты ему заблокировали память о прошлом. В Джеттауне он нашел для себя место и со временем вписался в образ жизни улиц. Ни он сам, ни окружающие не представляли себе, насколько он важен.
Кронфельд взял документ, но не читал, а цитировал по памяти:
– Что было движущим мотивом возвращения Марсона, самопожертвования Ксанги и женщины? О, я слышал множество басен, которые за годы после первого контакта распространяла служба о чужаках…
– Басен? – сквозь зубы произнес Леннокс. – Просто потому, что вы не верите в правду?
– Но какова правда? Что чужаки бессмертны? Да, такое принять было бы трудно. Но это неправда. Они не только могут погибнуть в несчастном случае, но, хоть продолжительность их жизни несравненно больше нашей, они смертны самым естественным образом. Что они физически и умственно нас превосходят? Да, это вызывает комплекс неполноценности, который не могут перенести слабые люди. Но у чужаков, на их стороне весов, есть и одна слабость.
Леннокс буквально плюнул. На темной коже появилась капля жидкости.
– Мы им нужны! – мрачно сказал он. – Они хотят, чтобы мы размножались.
Кронфельд хмуро взглянул на него.
– Пятьдесят лет назад, – заговорил он академическим тоном, – человек, склонный к истерии и извращениям, по-своему понял тайный отчет. Возможно, под влиянием своего неправильного воспитания или по другой причине, но он допустил вполне понятную человеческую ошибку. И захлопнул дверь для всей своей расы. Однако есть аксиома: вечно скрывать правду невозможно. Другие люди натыкались на тайные данные в архивах и понимать иногда истинный смысл отчета. Три года назад подлинная история стала известна тем, кто посмел в нее поверить. Был проверен весь тот вздор, все те искажения истины, которые Морр сообщал своим последователям. И тогда оказалось, что факты совсем иные и что те чудовищные преступления, в которых он обвинял чужаков, совсем не преступления. Да, нашим соседям по галактике для размножения нужна другая раса, но отсюда совсем не следуют те проявления зла и жестокости, которые рисовало больное воображение Морра.
Чужаки гуманоиды, но не люди. Они так давно путешествуют средь звезд, что мы даже представить себе не можем. Они были друзьями и товарищами по оружию многих рас, предшествовавших нам в космосе, тех, кто строил сооружения, развалины которых мы находим на мертвых планетах, потому что мы вышли в освоенный в древние времена, издавна обитаемый участок пространства. Однако уже очень давно раса чужаков претерпела мутацию, которая почти обрекает ее на вымирание. У чужаков, если они вступают в брак друг с другом, рождаются только женщины. Если они сочетаются с родственной гуманоидной расой, рождаются ффаллиане, все они мужчины.
В свою очередь ффаллиане могут плодотворно сочетаться и с людьми, и с чужаками, и у них рождаются дети обоих полов. И эти дети второго поколения, как и сами ффаллиане, обладают большой продолжительностью жизни и заметными физическими и умственными преимуществами перед нами. Прошло уже очень много времени с тех пор, как чужаки нашли расу, с представителями которой могли иметь общих детей, и с каждым годом ффаллиан становится все меньше. И как же они обрадовались, когда установили, что мы и есть тот вид, который…
– …который они могут использовать для производства чудовищ-полукровок! – взорвался Леннокс.
– Полукровок – да, но чудовищ – нет! Вовсе не чудовищ. К счастью, сознание не всех людей отравил яд Морра. Женщина из чужаков согласилась стать женой Марсона. Их сын – подлинный ффаллианин. После смерти мужа она привезла его на Землю, чтобы доказать свою правоту и просить людей помочь ее народу. Теперь, много лет спустя, мы можем сделать так, чтобы ее жертва не была напрасной. У нас не будет даров чужаков. Но они будут у наших сыновей и дочерей. По человеческому счету пройдет немало лет, но число ффаллиан постепенно будет все возрастать, мы будем связаны тесными узами так, что обе расы приблизятся к бессмертию.
– Вы сошли с ума! – В словах Леннокса звучала глубокая убежденность. – Попытайтесь уговорить людей спариваться с чудовищами – и развяжете войну!
– Я сказал, что пройдет много времени. Мы уже начали. Я возглавляю колонизационный проект, в ходе которого мы готовим группу специально отобранных людей. И мы собираемся рассказать обо всем правду. Пропаганда бывает не только ложная, но и правдивая. И наша – правдива.
– Вы не можете это сделать! Они скормили вам сказку. И вы ее проглотили! Но подлинная история далеко не такая красивая. Морр знал правду, он видел результаты. Вы говорите о сверхчеловеке, а он видел, что в таких скрещенных браках рождаются дьяволы.
– Дьяволы? Вы сами видели одного из этих дьяволов. В каком отношении он чудовище? Похож ли он на тех монстров, которых выдумал Морр, чтобы подкрепить поддельные отчеты?
Леннокс повернул голову и посмотрел на Джоктара. И в тот момент, когда никто этого не ожидал, бросился на молодого землянина, попытался схватить его за горло. Сработали рефлексы, приобретенные в жизни на улицах. Но Леннокс с силой отбросил Джоктара, и тот головой ударился о непробиваемое стекло окна. Землянин мгновенно понял, что сражается за свою жизнь с безумцем, который в своем стремлении убить царапался, кусался и щелкал зубами. Ошеломленный этой безумной яростью, Джоктар сопротивлялся.
Куллан вызвал патрульных, и почти потерявшего рассудок Леннокса увели. Но Джоктар отвернулся от всех. Он пытался забыть услышанное. Его охватило знакомое ощущение одиночества… это чувство отгораживало его от всех в комнате и в какой-то степени и от самой комнаты.
Чудовище… полукровка! Леннокс навесил на него эти ярлыки. И сотни… миллионы людей в галактике скажут то же самое. На улицах Джоктар получил хороший урок. С начала существования человечества есть в людях темное и злое стремление обратиться против тех, кто отличается, кто другой, наброситься на таких всей толпой. И возможность подобного преследования вызвала у Джоктара ужас, пронзивший его сознание.
Взошло солнце Локи. Оно отражалось от коричнево-золотистой поверхности моря… гораздо теплее, чем когда освещало снега Фенриса. Жизнь на улицах проходит по ночам, и на Земле у Джоктара было мало возможностей увидеть солнце.
Золотая планета, на которой солнце теплое и доброе…
Джоктар слышал движения в комнате, но старался не обращать на них внимания. Это все люди, а он – что-то совсем другое. Слова Леннокса за несколько мгновений воздвигли преграду между ним и всем человечеством.
Солнце на волнах… золотой мир… что ж, придется встретиться с другими людьми и со своим будущим. Джоктар повернулся спиной к солнцу, лицом к комнате.
В ней был только Хоган. Он смотрел на молодого человека так же пристально, как когда-то на Фенрисе. Заговорил негромко:
– Это совсем не так. Не позволяй яду Леннокса отравить тебя. Ты не одинок.
– Полукровка, – произнес отвратительное слово Джоктар.
– Ффаллианин, – поправил Хоган. – А это совсем другое дело. Я знаю… поверь мне, я знаю.
– Откуда? – вызывающе спросил Джоктар.
– Думаешь, твой отец и Ксанга были единственными, кто присоединился к чужакам? Четыре года назад… я вернулся.
– Но ты был на Фенрисе… ты торговец!
– Приходилось скрываться… так, как если бы я тоже был ффаллианин. Я ждал, когда начнет действовать Кронфельд. Он должен был найти тебя. Мы знали о твоем существовании. А вот где ты – это еще предстояло установить. Да, Леннокс ошибается. Его ошибка жалка и ужасна. Ты веришь мне?
И Джоктар, увидев взгляд Хогана, поверил. Он больше не сомневался. И был готов принять свое неожиданное наследие.
Примечания
1
Названия заимствованы из скандинавской мифологии. Фенрис – чудовищный волк, сын злого бока Локи. Лупис по латыни – волк. Еще одна планета в этой системе называется Хел – «ад». – Прим. перев.