Он лежал там неподвижно, поджав под себя замерзшие руки, облепленный грязью и слишком усталый, чтобы шевелиться. Его вывел из оцепенения лай – настойчивый и звонкий. Этот голос не принадлежал ни волку, ни охотящейся лисе. Росс равнодушно прислушивался к нему, и тут до него донесся стук копыт.
Копыта – лошади. Всадники с холмов, возможно, опасность. Его мозг, казалось, онемел так же, как и кисти рук, и прежде, чем он до конца осознал надвигавшуюся угрозу, прошло немало времени.
Поднявшись на ноги. Росс заметил, как на фоне луны промелькнула крылатая тень. В траве, футах в ста от него раздался отчаянный вскрик, и птичья тень взметнулась вверх – с добычей. И снова раздался лай – громкий, возбужденный.
Росс опустился на четвереньки и увидел полоску дымного света, двигавшуюся вдоль края луга к опушке. Всадники? Росс понимал, что ему нужно вернуться к реке, но ему трудно было заставить себя сделать это – он не знал, сможет ли снова войти в воду. Но что делать, если за ним будут охотиться с собаками? В голову пришло смутное воспоминание о том, что вода уничтожает запах.
Вернувшись к крутому берегу, по которому он только что с таким трудом взбирался. Росс сделал неверный шаг и сорвался, упав прямо в грязь и тростники. Автоматически стер с лица ил. Дерево все еще было здесь. Благодаря какому-то капризу течения его корни застряли в прибрежном песке.
Наверху, на краю луга, лай звучал уже совсем рядом, теперь ему вторила еще одна собака. Росс ползком пробрался через тростники к полоске воды между деревом и отмелью. Его попытки спастись были почти бессознательными, он слишком устал и ему было уже все равно.
Вскоре он увидел четвероногую фигуру, бегущую вдоль обрыва. Собака лаяла. Ей отвечали другие. Псы были совсем рядом, и Росс как-то отвлеченно подумал о том, видят ли они его в тени берега, или просто чувствуют запах. Если бы он мог перелезть через ствол, то можно было бы попытаться спастись в воде, но он был в состоянии только лежать неподвижно, прячась в путанице ветвей. Впрочем, когда придут люди с факелами, от этой защиты будет мало толку.
Однако Росс ошибался, потому что пока он полз в тростниках, грязь так облепила его, что он стал совершенно незаметен. Даже если бы он сознательно старался замаскироваться, вряд ли получилось бы лучше. Он чувствовал себя совершенно беззащитным, но люди, шедшие по берегу вслед за сворой, осветив отмель факелами, увидели лишь ствол дерева, лежащий в луже грязи.
Сквозь лай собак Росс слышал неясный гул голосов. Потом его ослепил огонь оказавшегося совсем рядом факела. Он увидел, как одна из неясных фигур подозвала собак и двинулась прочь. Те неохотно, продолжая лаять, потянулись следом. Росс, еле слышно всхлипывая, лежал, по-прежнему незамеченный, среди корней дерева.
Глава 15
Глава 16
Копыта – лошади. Всадники с холмов, возможно, опасность. Его мозг, казалось, онемел так же, как и кисти рук, и прежде, чем он до конца осознал надвигавшуюся угрозу, прошло немало времени.
Поднявшись на ноги. Росс заметил, как на фоне луны промелькнула крылатая тень. В траве, футах в ста от него раздался отчаянный вскрик, и птичья тень взметнулась вверх – с добычей. И снова раздался лай – громкий, возбужденный.
Росс опустился на четвереньки и увидел полоску дымного света, двигавшуюся вдоль края луга к опушке. Всадники? Росс понимал, что ему нужно вернуться к реке, но ему трудно было заставить себя сделать это – он не знал, сможет ли снова войти в воду. Но что делать, если за ним будут охотиться с собаками? В голову пришло смутное воспоминание о том, что вода уничтожает запах.
Вернувшись к крутому берегу, по которому он только что с таким трудом взбирался. Росс сделал неверный шаг и сорвался, упав прямо в грязь и тростники. Автоматически стер с лица ил. Дерево все еще было здесь. Благодаря какому-то капризу течения его корни застряли в прибрежном песке.
Наверху, на краю луга, лай звучал уже совсем рядом, теперь ему вторила еще одна собака. Росс ползком пробрался через тростники к полоске воды между деревом и отмелью. Его попытки спастись были почти бессознательными, он слишком устал и ему было уже все равно.
Вскоре он увидел четвероногую фигуру, бегущую вдоль обрыва. Собака лаяла. Ей отвечали другие. Псы были совсем рядом, и Росс как-то отвлеченно подумал о том, видят ли они его в тени берега, или просто чувствуют запах. Если бы он мог перелезть через ствол, то можно было бы попытаться спастись в воде, но он был в состоянии только лежать неподвижно, прячась в путанице ветвей. Впрочем, когда придут люди с факелами, от этой защиты будет мало толку.
Однако Росс ошибался, потому что пока он полз в тростниках, грязь так облепила его, что он стал совершенно незаметен. Даже если бы он сознательно старался замаскироваться, вряд ли получилось бы лучше. Он чувствовал себя совершенно беззащитным, но люди, шедшие по берегу вслед за сворой, осветив отмель факелами, увидели лишь ствол дерева, лежащий в луже грязи.
Сквозь лай собак Росс слышал неясный гул голосов. Потом его ослепил огонь оказавшегося совсем рядом факела. Он увидел, как одна из неясных фигур подозвала собак и двинулась прочь. Те неохотно, продолжая лаять, потянулись следом. Росс, еле слышно всхлипывая, лежал, по-прежнему незамеченный, среди корней дерева.
Глава 15
Это был всего лишь небольшой предмет, кусочек шкуры, обернутый вокруг обломка дерева. Росс, с трудом перебравшись через застрявшую в песке груду веток, подобрал его. Он узнал его, даже не прикоснувшись. Такие квадратные узлы завязывает Мак-Нейл; Мэрдок сел на песок, в замешательстве ощупывая узел. Он смотрел отсутствующим взглядом на реку; умерла его последняя надежда. Плот, должно быть, разбился, и ни Мак-Нейл, ни Эш не пережили катастрофу.
Росс Мэрдок остался один, затерянный в чужом времени, без всякой надежды на спасение. Эта безысходная мысль вытеснила из его сознания все остальное. Какой смысл вставать, пытаться найти еду для пустого желудка, тепло и убежище?
Он всегда гордился своим одиночеством, считал, что оно обеспечивает ему безопасность. Теперь эта вера безжалостно смыта рекой вместе с силой воли, которая позволила ему продержаться последние несколько дней. Раньше перед ним всегда стояла какая-то цель, пусть даже очень отдаленная. Теперь не осталось ничего. Даже если ему удастся добраться до устья реки, он все равно не знает, как вызвать подводную лодку с базы за морем. Все трое путешественников во времени уже могут быть списаны, как не вернувшиеся вовремя.
Росс снял полоску шкуры с дерева и по какой-то необъяснимой причине тугим браслетом обвязал свое грязное запястье. Усталый и оцепеневший, он все же пытался рассуждать. У него нет шансов на новую встречу с племенем Ульффы. Вместе с другими лесными охотниками оно, должно быть, бежало под натиском всадников. Возвращаться нет никакого смысла. К чему зря тратить силы?
Солнце начало пригревать. Стоял один из тех погожих весенних дней, которые предшествуют приходу лета. В речном тростнике, заново позеленевшем, жужжали насекомые. В небе кружили птицы, какая-то потревоженная стая, их хриплые крики предупреждали Росса об опасности.
Он все еще был облеплен высохшей грязью и илом, чувствовал сильный запах тины. Он стряхнул грязь с колена, обнажив ткань костюма чужаков. Костюм нисколько не пострадал. Сразу показалось необходимым помыться.
Росс вошел в воду, наклонился, набрал коричневой воды и стал смывать грязь. На солнце ткань ярко заблестела, словно не только привлекала свет, но и отражала его. Войдя глубже в воду. Росс поплыл, без всякой определенной цели, просто это было легче, чем возвращаться на берег.
Плывя вниз по течению, чтобы сберечь силы, он следил за обоими берегами. Вряд ли он надеялся увидеть плот или его пассажиров, просто в глубине души он до сих пор не смирился с неизбежным.
Усилия, необходимые для плавания, разорвали туман равнодушия, который затягивал его сознание с самого пробуждения. С новым интересом к жизни Росс выбрался на берег не то протоки, не то залива, глубоко вдававшегося в берег. Здесь край обрыва был гораздо выше его головы, и, считая, что хорошо защищен, юноша разделся, повесил костюм сушиться и позволил необычно теплому дню успокаивать тело.
Сырая рыба, загнанная в мелкую лужу, составила один из его лучших обедов. И Росс уже протянул руку к костюму, когда получил первое, единственное и смертоносное предупреждение, что удача снова ему изменила.
Только что ива мягко шуршала на ветру; в следующий момент она вся вздрогнула от удара копья. Росс торопливо схватил костюм, скользнул по песку и опустился на колено.
И обнаружил, что целиком зависит от милости двух человек, стоявших выше него на берегу. В отличие от людей племени Ульффы и торговцев-горшечников, эти люди были очень высокого роста, с густыми бородами из светлых, выгоревших на солнце волос, опускавшихся на широкую грудь. Кожаные рубашки прикрывали верхнюю часть узких брюк, тоже кожаных. Рубашки перетягивали пояса из раскрашенных ремней. На руках медные браслеты, ожерелья из звериных зубов и бус демонстрировали их богатство. Росс не помнил, чтобы когда-нибудь видел таких аборигенов в записях на базе.
Одно копье послужило предупреждением, но второе было готово к иному, поэтому Росс сделал древний жест покорности, неохотно выронив костюм и подняв открытые ладони на высоту плеч.
– Друзья? – спросил Росс на языке торговцев. Торговцы забредают далеко, может быть, они уже встречались с этим племенем.
Копье опустилось, младший незнакомец легко спрыгнул с берега, подобрал костюм, который бросил Росс, и принялся его рассматривать, сообщая свои замечания товарищу. Ткань его очень заинтересовала, он мял и расправлял ее в руках, и Росс подумал, нельзя ли за нее выменять свою свободу.
Оба незнакомца были вооружены, причем не только любимым оружием торговцев – длинными кинжалами, но и топорами. Когда Росс попытался опустить руки, человек рядом с ним схватился за топор, прорычав какое-то предупреждение. Росс моргнул. Они вполне могут ударить его топором и оставить лежать, забрав костюм.
Наконец они решили включить и его в свою добычу. Повесив костюм на руку, незнакомец схватил Росса за плечо и грубо толкнул вперед. Прибрежные камни ранили Россу ноги, а когда он поднялся на берег, холодный ветер напомнил о недавней встрече с миром ледников.
Мэрдок почувствовал искушение сделать внезапный рывок и прыгнуть в реку, но было уже поздно. Человек с копьем встал за ним, второй крепко держал его за руку и толкал в сторону луга. Там паслись три мохнатые лошади, их уздечки держал в руке третий незнакомец.
Острый камень, торчащий из земли, изменил ход событий. Росс порезал ногу, и боль пробудила его способность к сопротивлению и негодование. Он бросился назад, сбил с ног захватившего его, оба упали, причем Росс оказался сверху. У того от неожиданности воздух вырвался из легких; Росс же одной рукой схватил рукоять кинжала аборигена, а другой, свободной, ударил по его горлу.
Держа наготове кинжал, Росс, полуприсев, как его учили, повернулся к остальным. Те с раскрытым ртом изумленно смотрели на него, а потом уже стало слишком поздно пускать в ход копья. Росс прижал лезвие к горлу неподвижно лежавшего человека, над которым склонился, и заговорил на языке, который выучил в племени Ульффы:
– Вы ударите – он умрет...
Они, должно быть, прочли угрозу в его глазах: копья медленно, неохотно опустились. Добившись небольшой победы, Росс решился на большее.
– Берите... – он кивнул в сторону лошадей, – и уходите.
На мгновение ему показалось, что они ответят на его вызов, но он продолжал держать кинжал у загорелого горла человека, который начал негромко стонать. Угроза продолжала действовать, потому что второй бросил костюм на песок и отступил. Держа узду в руке, он сел на лошадь, знаком велел третьему сделать то же, и оба они медленно уехали.
Пленник медленно приходил в себя, так что у Росса было время одеться; он не успел даже застегнуть кнопки на груди, как голубые глаза пленника открылись. Загорелая рука устремилась к поясу, но кинжал и топор были теперь у Росса. Внимательно наблюдая за аборигеном, Росс закончил одеваться.
– Что сделаешь?.. – речь лесных жителей, но с акцентом.
– Ты иди... – Росс указал на третью лошадь. – Я иду... – он указал на реку. – Я беру это, – и он похлопал по топору и кинжалу.
Пленник нахмурился.
– Нехорошо...
Росс рассмеялся, слегка истерически.
– Для тебя нехорошо, – сказал он, – для меня – хорошо.
К его удивлению, лицо туземца разгладилось, последовал взрыв смеха. Пленник сел, потирая горло и широко улыбаясь.
– Ты охотник? – он указал на лес, примыкающий к горам.
Росс покачал головой.
– Я торговец.
– Торговец, – повторил тот. Потом похлопал по широкому металлическому кольцу у себя на руке. – Продаешь – что?
– Это. И другое.
– Где?
Росс указал вниз по течению.
– У горькой воды. Торговля там.
Человек удивился.
– А почему ты здесь?
– Ехал по речной воде, как ты на... – Росс показал на лошадь. – Ехал на деревьях, много деревьев вместе. Деревья разошлись, я сошел здесь.
Охотник, очевидно, имел представление о плавании на плотах – он кивнул. Встав, подошел к ожидающей лошади, взял ее за узду.
– Приходи в лагерь... Фоскара. Фоскар – вождь. Он захочет посмотреть, как ты взял Тулку, заставил его упасть, отобрал нож и топор.
Росс колебался. Этот Тулка, похоже, настроен по-дружески, но надолго ли хватит его дружбы? Он покачал головой.
– Я иду к горькой воде. Там мой вождь.
Тулка снова нахмурился.
– Ты говоришь неверные слова – твой вождь там! – он драматично указал на восток. – Твой вождь говорит с Фоскаром. Говорит, что даст много этих... – он коснулся медных браслетов, – и ножей и топоров, чтобы тебя отдали.
Росс, не понимая, смотрел на него. Эш? Эш в лагере Фоскара предлагает за него награду? Как это может быть?
– Откуда ты узнал, что он мой вождь?
Тулка рассмеялся – насмешливо.
– У тебя одежда из блестящей кожи – у твоего вождя одежда из блестящей кожи. Он сказал: найдите другого в такой одежде, и он даст много хороших вещей тому, кто приведет тебя назад.
Блестящая кожа! Костюм с корабля чужаков! Чужаки? Росс вспомнил, как его осветило прожектором, когда он выбирался из поселка красных. Должно быть, кто-то из звездолетчиков его увидел. Но почему они его ищут, поднимают на поиски аборигенов? Что делает Росса Мэрдока таким важным для них? Зачем он им? Он знал только, что не дастся им в руки, если сумеет, у него нет желания встречаться с вождем, который предлагает награду за его поимку.
– Ты пойдешь! – Тулка перешел к действиям. Он повел лошадь прямо на Росса, чуть не сбив его с ног. Росс отскочил и взмахнул топором. Но оружие оказалось слишком тяжелым, он не привык к подобному.
Удар пришелся в воздух, в то же мгновение лошадь плечом сбила его, он упал, и копыто лишь на несколько миллиметров миновало его голову, едва не пробив череп. И тут всадник прыгнул на него. Удар кулаком в челюсть, и солнце для Росса погасло.
Он обнаружил, что висит поперек какой-то опоры и она движется, раскачиваясь. Голова болела, и он еще не вполне пришел в себя. Попытавшись шевельнуться, Росс понял, что руки у него связаны за спиной, и что-то теплое прижимает его к спине лошади. Лежал он лицом вниз. Оставалось только терпеть и надеяться на скорое окончание поездки.
Над головой его звучала непонятная речь. Временами в поле зрения попадала другая лошадь, идущая рядом. Потом они въехали в какое-то шумное место, где голоса множества людей сливались в сплошной гул. Лошадь остановилась. Росса сняли с нее и бросили на утоптанную землю. Он лежал, ошеломленно мигая, стараясь разглядеть открывшуюся перед ним картину.
Они прибыли в лагерь всадников, вдали виднелись кожаные палатки, собралось множество светловолосых гигантов, подошли и высокие женщины, чтобы разглядеть пленника. Круг разделился, кочевники расступились, давая кому-то возможность пройти. На Росса произвела впечатление внешность первых встреченных им кочевников, но тот, кто подошел к нему, был просто огромен. Лежа на земле у ног вождя. Росс чувствовал себя маленьким беспомощным ребенком.
Фоскар – если это Фоскар – не достиг еще и средних лет. Он нагнулся, чтобы разглядеть пленника Тулки, и мышцы на его руках и груди свидетельствовали, что он обладает медвежьей силой. Росс смотрел на него, тот же гнев, что заставил его напасть на Тулку, теперь побудил к единственной возможной защите – на словах.
– Слушай, Фоскар! Освободи меня, и я не стану просто смотреть на тебя, – крикнул он на языке лесных охотников.
Голубые глаза Фоскара расширились, он взял в кулак обе руки Росса – они потонули в этом гигантском кулаке – и без всякого усилия поставил его на ноги. Даже стоя, Росс был на добрых восемь дюймов ниже вождя. Но он задрал подбородок и пристально взглянул на него, не собираясь уступать.
– Смотри, у меня связаны руки, – он вложил в эти слова столько насмешки, сколько смог. Встреча с Тулкой дала ему некоторое понимание этих людей; их нужно заставить уважать противника.
– Ребенок... – кулак переместился на плечо, и Росс покачнулся.
– Ребенок? – Росс коротко рассмеялся. – Спроси Тулку. Я не ребенок, Фоскар. Нож Тулки, топор Тулки, они были в моих руках. Тулке пришлось сбить меня лошадью.
Фоскар внимательно разглядывал его, потом улыбнулся.
– Острый язык, – заметил он. – Тулка потерял топор, так? Эннар! – бросил он через плечо, и один из мужчин вышел из толпы.
Он ниже ростом и гораздо моложе вождя, с мальчишеской гибкостью и открытым приятным лицом, глаза его в ожидании устремились на Фоскара. Подобно остальным охотникам, он был вооружен кинжалом на поясе и топором, и так как у него было два ожерелья и браслеты на обеих руках, как и у Фоскара, Росс решил, что это родственник вождя.
– Ребенок! – Фоскар снова хлопнул Росса по плечу. – Ребенок! – он указал на покрасневшего Эннара. – Отбери у Эннара нож, топор, – приказал Фоскар, – как отобрал у Тулки! – По его знаку кто-то перерезал ремни на запястьях Росса.
Росс растирал руки, упрямо выставив челюсть. Словом "ребенок" Фоскар ожег своего молодого соплеменника, и тот выложит все свои силы в схватке с пленником. Застать Тулку врасплох было гораздо легче. Но если он откажется, Фоскар вполне может приказать его убить. Он решился бросить вызов, теперь придется выложиться.
– Отбери нож... топор... – повторил Фоскар и сделал своим людям знак расступиться.
Россу стало не по себе, когда он увидел, что рука Эннара устремилась к рукояти топора. Ничего не было сказано об использовании Эннаром оружия, но Росс обнаружил, что у кочевников имеется определенное представление о спортивной чести. Тулка пробился к вождю и что-то сказал ему, и Фоскар бычьим голосом рявкнул молодому соплеменнику приказание.
Рука Эннара отдернулась от рукояти, словно та раскалилась докрасна. Все свое недовольство он перенес на Росса. Эннар должен победить из гордости, а Росс – спасая свою жизнь. Они осторожно кружили, Росс следил скорее за глазами противника, чем за его руками.
На базе Росс схватывался с Эшем, а еще раньше с крепкими и безжалостными тренерами, знатоками боя без оружия. Он вбил в свое измученное, покрытое синяками тело знание захватов и приемов именно такого рода борьбы. Но тогда он был сыт, здоров, хорошо подготовлен. Его не били по голове и не тащили потом связанным поперек лошади. Остается узнать, так ли Росс Мэрдок крепок, как он всегда о себе думал. На этот раз он побеждает – или гибнет.
Насмешки из толпы заставили Эннара первым начать действовать. Он бросился к Россу, низко, в борцовской стойке, прижимаясь к земле. Но Росс пригнулся еще ниже. Одной рукой он захватил горсть пыли и бросил ее в лицо туземцу. Затем их тела столкнулись, и Эннар перелетел через плечо Росса и ударился о землю.
Будь Росс свеж, схватка тогда бы и закончилась. Но когда он повернулся, чтобы прижать противника, то оказался слишком медлителен. Эннар не дожидался его лежа, и на этот раз уже на его стороне оказалось преимущество.
Рука ухватила ногу Росса над лодыжкой, и юноша, действуя, как его учили, легко поддался рывку и упал на противника. Эннар, не ожидавший столь быстрого успеха своего нападения, не был готов к этому. Росс повернулся, чтобы уйти от захвата рук со стальными пальцами, нанеся одновременно противнику удар сбоку, стараясь повторить то, что он сделал в схватке с Тулкой.
Он выдержал немало ударов, но продолжал уходить от захвата; он знал, что если позволит захватить себя в это медвежье объятие, ему придется сдаться. Используя выученные приемы, он продолжал сражаться, все более отчетливо, с нарастающей паникой понимая, что его умения недостаточно. Он слишком устал. Если не подвернется какая-нибудь счастливая случайность, он может лишь оттягивать поражение.
Пальцы соперника попытались впиться ему в глаза, и Росс сделал то, чего никогда не делал раньше: вцепился в них волчьей хваткой зубами и одновременно резко нанес вверх удар коленом. Горячее дыхание ударило ему в лицо, Росс, напрягая последние силы, вырвался из ослабевших рук противника. Он опустился на одно колено. Эннар уже стоял на коленях, прижавшись, как готовый прыгнуть зверь. Росс рискнул всем. Он высоко поднял сведенные вместе руки и изо всех сил опустил на шею противника. Эннар лицом вниз упал в пыль, и секунду спустя Росс присоединился к нему.
Росс Мэрдок остался один, затерянный в чужом времени, без всякой надежды на спасение. Эта безысходная мысль вытеснила из его сознания все остальное. Какой смысл вставать, пытаться найти еду для пустого желудка, тепло и убежище?
Он всегда гордился своим одиночеством, считал, что оно обеспечивает ему безопасность. Теперь эта вера безжалостно смыта рекой вместе с силой воли, которая позволила ему продержаться последние несколько дней. Раньше перед ним всегда стояла какая-то цель, пусть даже очень отдаленная. Теперь не осталось ничего. Даже если ему удастся добраться до устья реки, он все равно не знает, как вызвать подводную лодку с базы за морем. Все трое путешественников во времени уже могут быть списаны, как не вернувшиеся вовремя.
Росс снял полоску шкуры с дерева и по какой-то необъяснимой причине тугим браслетом обвязал свое грязное запястье. Усталый и оцепеневший, он все же пытался рассуждать. У него нет шансов на новую встречу с племенем Ульффы. Вместе с другими лесными охотниками оно, должно быть, бежало под натиском всадников. Возвращаться нет никакого смысла. К чему зря тратить силы?
Солнце начало пригревать. Стоял один из тех погожих весенних дней, которые предшествуют приходу лета. В речном тростнике, заново позеленевшем, жужжали насекомые. В небе кружили птицы, какая-то потревоженная стая, их хриплые крики предупреждали Росса об опасности.
Он все еще был облеплен высохшей грязью и илом, чувствовал сильный запах тины. Он стряхнул грязь с колена, обнажив ткань костюма чужаков. Костюм нисколько не пострадал. Сразу показалось необходимым помыться.
Росс вошел в воду, наклонился, набрал коричневой воды и стал смывать грязь. На солнце ткань ярко заблестела, словно не только привлекала свет, но и отражала его. Войдя глубже в воду. Росс поплыл, без всякой определенной цели, просто это было легче, чем возвращаться на берег.
Плывя вниз по течению, чтобы сберечь силы, он следил за обоими берегами. Вряд ли он надеялся увидеть плот или его пассажиров, просто в глубине души он до сих пор не смирился с неизбежным.
Усилия, необходимые для плавания, разорвали туман равнодушия, который затягивал его сознание с самого пробуждения. С новым интересом к жизни Росс выбрался на берег не то протоки, не то залива, глубоко вдававшегося в берег. Здесь край обрыва был гораздо выше его головы, и, считая, что хорошо защищен, юноша разделся, повесил костюм сушиться и позволил необычно теплому дню успокаивать тело.
Сырая рыба, загнанная в мелкую лужу, составила один из его лучших обедов. И Росс уже протянул руку к костюму, когда получил первое, единственное и смертоносное предупреждение, что удача снова ему изменила.
Только что ива мягко шуршала на ветру; в следующий момент она вся вздрогнула от удара копья. Росс торопливо схватил костюм, скользнул по песку и опустился на колено.
И обнаружил, что целиком зависит от милости двух человек, стоявших выше него на берегу. В отличие от людей племени Ульффы и торговцев-горшечников, эти люди были очень высокого роста, с густыми бородами из светлых, выгоревших на солнце волос, опускавшихся на широкую грудь. Кожаные рубашки прикрывали верхнюю часть узких брюк, тоже кожаных. Рубашки перетягивали пояса из раскрашенных ремней. На руках медные браслеты, ожерелья из звериных зубов и бус демонстрировали их богатство. Росс не помнил, чтобы когда-нибудь видел таких аборигенов в записях на базе.
Одно копье послужило предупреждением, но второе было готово к иному, поэтому Росс сделал древний жест покорности, неохотно выронив костюм и подняв открытые ладони на высоту плеч.
– Друзья? – спросил Росс на языке торговцев. Торговцы забредают далеко, может быть, они уже встречались с этим племенем.
Копье опустилось, младший незнакомец легко спрыгнул с берега, подобрал костюм, который бросил Росс, и принялся его рассматривать, сообщая свои замечания товарищу. Ткань его очень заинтересовала, он мял и расправлял ее в руках, и Росс подумал, нельзя ли за нее выменять свою свободу.
Оба незнакомца были вооружены, причем не только любимым оружием торговцев – длинными кинжалами, но и топорами. Когда Росс попытался опустить руки, человек рядом с ним схватился за топор, прорычав какое-то предупреждение. Росс моргнул. Они вполне могут ударить его топором и оставить лежать, забрав костюм.
Наконец они решили включить и его в свою добычу. Повесив костюм на руку, незнакомец схватил Росса за плечо и грубо толкнул вперед. Прибрежные камни ранили Россу ноги, а когда он поднялся на берег, холодный ветер напомнил о недавней встрече с миром ледников.
Мэрдок почувствовал искушение сделать внезапный рывок и прыгнуть в реку, но было уже поздно. Человек с копьем встал за ним, второй крепко держал его за руку и толкал в сторону луга. Там паслись три мохнатые лошади, их уздечки держал в руке третий незнакомец.
Острый камень, торчащий из земли, изменил ход событий. Росс порезал ногу, и боль пробудила его способность к сопротивлению и негодование. Он бросился назад, сбил с ног захватившего его, оба упали, причем Росс оказался сверху. У того от неожиданности воздух вырвался из легких; Росс же одной рукой схватил рукоять кинжала аборигена, а другой, свободной, ударил по его горлу.
Держа наготове кинжал, Росс, полуприсев, как его учили, повернулся к остальным. Те с раскрытым ртом изумленно смотрели на него, а потом уже стало слишком поздно пускать в ход копья. Росс прижал лезвие к горлу неподвижно лежавшего человека, над которым склонился, и заговорил на языке, который выучил в племени Ульффы:
– Вы ударите – он умрет...
Они, должно быть, прочли угрозу в его глазах: копья медленно, неохотно опустились. Добившись небольшой победы, Росс решился на большее.
– Берите... – он кивнул в сторону лошадей, – и уходите.
На мгновение ему показалось, что они ответят на его вызов, но он продолжал держать кинжал у загорелого горла человека, который начал негромко стонать. Угроза продолжала действовать, потому что второй бросил костюм на песок и отступил. Держа узду в руке, он сел на лошадь, знаком велел третьему сделать то же, и оба они медленно уехали.
Пленник медленно приходил в себя, так что у Росса было время одеться; он не успел даже застегнуть кнопки на груди, как голубые глаза пленника открылись. Загорелая рука устремилась к поясу, но кинжал и топор были теперь у Росса. Внимательно наблюдая за аборигеном, Росс закончил одеваться.
– Что сделаешь?.. – речь лесных жителей, но с акцентом.
– Ты иди... – Росс указал на третью лошадь. – Я иду... – он указал на реку. – Я беру это, – и он похлопал по топору и кинжалу.
Пленник нахмурился.
– Нехорошо...
Росс рассмеялся, слегка истерически.
– Для тебя нехорошо, – сказал он, – для меня – хорошо.
К его удивлению, лицо туземца разгладилось, последовал взрыв смеха. Пленник сел, потирая горло и широко улыбаясь.
– Ты охотник? – он указал на лес, примыкающий к горам.
Росс покачал головой.
– Я торговец.
– Торговец, – повторил тот. Потом похлопал по широкому металлическому кольцу у себя на руке. – Продаешь – что?
– Это. И другое.
– Где?
Росс указал вниз по течению.
– У горькой воды. Торговля там.
Человек удивился.
– А почему ты здесь?
– Ехал по речной воде, как ты на... – Росс показал на лошадь. – Ехал на деревьях, много деревьев вместе. Деревья разошлись, я сошел здесь.
Охотник, очевидно, имел представление о плавании на плотах – он кивнул. Встав, подошел к ожидающей лошади, взял ее за узду.
– Приходи в лагерь... Фоскара. Фоскар – вождь. Он захочет посмотреть, как ты взял Тулку, заставил его упасть, отобрал нож и топор.
Росс колебался. Этот Тулка, похоже, настроен по-дружески, но надолго ли хватит его дружбы? Он покачал головой.
– Я иду к горькой воде. Там мой вождь.
Тулка снова нахмурился.
– Ты говоришь неверные слова – твой вождь там! – он драматично указал на восток. – Твой вождь говорит с Фоскаром. Говорит, что даст много этих... – он коснулся медных браслетов, – и ножей и топоров, чтобы тебя отдали.
Росс, не понимая, смотрел на него. Эш? Эш в лагере Фоскара предлагает за него награду? Как это может быть?
– Откуда ты узнал, что он мой вождь?
Тулка рассмеялся – насмешливо.
– У тебя одежда из блестящей кожи – у твоего вождя одежда из блестящей кожи. Он сказал: найдите другого в такой одежде, и он даст много хороших вещей тому, кто приведет тебя назад.
Блестящая кожа! Костюм с корабля чужаков! Чужаки? Росс вспомнил, как его осветило прожектором, когда он выбирался из поселка красных. Должно быть, кто-то из звездолетчиков его увидел. Но почему они его ищут, поднимают на поиски аборигенов? Что делает Росса Мэрдока таким важным для них? Зачем он им? Он знал только, что не дастся им в руки, если сумеет, у него нет желания встречаться с вождем, который предлагает награду за его поимку.
– Ты пойдешь! – Тулка перешел к действиям. Он повел лошадь прямо на Росса, чуть не сбив его с ног. Росс отскочил и взмахнул топором. Но оружие оказалось слишком тяжелым, он не привык к подобному.
Удар пришелся в воздух, в то же мгновение лошадь плечом сбила его, он упал, и копыто лишь на несколько миллиметров миновало его голову, едва не пробив череп. И тут всадник прыгнул на него. Удар кулаком в челюсть, и солнце для Росса погасло.
Он обнаружил, что висит поперек какой-то опоры и она движется, раскачиваясь. Голова болела, и он еще не вполне пришел в себя. Попытавшись шевельнуться, Росс понял, что руки у него связаны за спиной, и что-то теплое прижимает его к спине лошади. Лежал он лицом вниз. Оставалось только терпеть и надеяться на скорое окончание поездки.
Над головой его звучала непонятная речь. Временами в поле зрения попадала другая лошадь, идущая рядом. Потом они въехали в какое-то шумное место, где голоса множества людей сливались в сплошной гул. Лошадь остановилась. Росса сняли с нее и бросили на утоптанную землю. Он лежал, ошеломленно мигая, стараясь разглядеть открывшуюся перед ним картину.
Они прибыли в лагерь всадников, вдали виднелись кожаные палатки, собралось множество светловолосых гигантов, подошли и высокие женщины, чтобы разглядеть пленника. Круг разделился, кочевники расступились, давая кому-то возможность пройти. На Росса произвела впечатление внешность первых встреченных им кочевников, но тот, кто подошел к нему, был просто огромен. Лежа на земле у ног вождя. Росс чувствовал себя маленьким беспомощным ребенком.
Фоскар – если это Фоскар – не достиг еще и средних лет. Он нагнулся, чтобы разглядеть пленника Тулки, и мышцы на его руках и груди свидетельствовали, что он обладает медвежьей силой. Росс смотрел на него, тот же гнев, что заставил его напасть на Тулку, теперь побудил к единственной возможной защите – на словах.
– Слушай, Фоскар! Освободи меня, и я не стану просто смотреть на тебя, – крикнул он на языке лесных охотников.
Голубые глаза Фоскара расширились, он взял в кулак обе руки Росса – они потонули в этом гигантском кулаке – и без всякого усилия поставил его на ноги. Даже стоя, Росс был на добрых восемь дюймов ниже вождя. Но он задрал подбородок и пристально взглянул на него, не собираясь уступать.
– Смотри, у меня связаны руки, – он вложил в эти слова столько насмешки, сколько смог. Встреча с Тулкой дала ему некоторое понимание этих людей; их нужно заставить уважать противника.
– Ребенок... – кулак переместился на плечо, и Росс покачнулся.
– Ребенок? – Росс коротко рассмеялся. – Спроси Тулку. Я не ребенок, Фоскар. Нож Тулки, топор Тулки, они были в моих руках. Тулке пришлось сбить меня лошадью.
Фоскар внимательно разглядывал его, потом улыбнулся.
– Острый язык, – заметил он. – Тулка потерял топор, так? Эннар! – бросил он через плечо, и один из мужчин вышел из толпы.
Он ниже ростом и гораздо моложе вождя, с мальчишеской гибкостью и открытым приятным лицом, глаза его в ожидании устремились на Фоскара. Подобно остальным охотникам, он был вооружен кинжалом на поясе и топором, и так как у него было два ожерелья и браслеты на обеих руках, как и у Фоскара, Росс решил, что это родственник вождя.
– Ребенок! – Фоскар снова хлопнул Росса по плечу. – Ребенок! – он указал на покрасневшего Эннара. – Отбери у Эннара нож, топор, – приказал Фоскар, – как отобрал у Тулки! – По его знаку кто-то перерезал ремни на запястьях Росса.
Росс растирал руки, упрямо выставив челюсть. Словом "ребенок" Фоскар ожег своего молодого соплеменника, и тот выложит все свои силы в схватке с пленником. Застать Тулку врасплох было гораздо легче. Но если он откажется, Фоскар вполне может приказать его убить. Он решился бросить вызов, теперь придется выложиться.
– Отбери нож... топор... – повторил Фоскар и сделал своим людям знак расступиться.
Россу стало не по себе, когда он увидел, что рука Эннара устремилась к рукояти топора. Ничего не было сказано об использовании Эннаром оружия, но Росс обнаружил, что у кочевников имеется определенное представление о спортивной чести. Тулка пробился к вождю и что-то сказал ему, и Фоскар бычьим голосом рявкнул молодому соплеменнику приказание.
Рука Эннара отдернулась от рукояти, словно та раскалилась докрасна. Все свое недовольство он перенес на Росса. Эннар должен победить из гордости, а Росс – спасая свою жизнь. Они осторожно кружили, Росс следил скорее за глазами противника, чем за его руками.
На базе Росс схватывался с Эшем, а еще раньше с крепкими и безжалостными тренерами, знатоками боя без оружия. Он вбил в свое измученное, покрытое синяками тело знание захватов и приемов именно такого рода борьбы. Но тогда он был сыт, здоров, хорошо подготовлен. Его не били по голове и не тащили потом связанным поперек лошади. Остается узнать, так ли Росс Мэрдок крепок, как он всегда о себе думал. На этот раз он побеждает – или гибнет.
Насмешки из толпы заставили Эннара первым начать действовать. Он бросился к Россу, низко, в борцовской стойке, прижимаясь к земле. Но Росс пригнулся еще ниже. Одной рукой он захватил горсть пыли и бросил ее в лицо туземцу. Затем их тела столкнулись, и Эннар перелетел через плечо Росса и ударился о землю.
Будь Росс свеж, схватка тогда бы и закончилась. Но когда он повернулся, чтобы прижать противника, то оказался слишком медлителен. Эннар не дожидался его лежа, и на этот раз уже на его стороне оказалось преимущество.
Рука ухватила ногу Росса над лодыжкой, и юноша, действуя, как его учили, легко поддался рывку и упал на противника. Эннар, не ожидавший столь быстрого успеха своего нападения, не был готов к этому. Росс повернулся, чтобы уйти от захвата рук со стальными пальцами, нанеся одновременно противнику удар сбоку, стараясь повторить то, что он сделал в схватке с Тулкой.
Он выдержал немало ударов, но продолжал уходить от захвата; он знал, что если позволит захватить себя в это медвежье объятие, ему придется сдаться. Используя выученные приемы, он продолжал сражаться, все более отчетливо, с нарастающей паникой понимая, что его умения недостаточно. Он слишком устал. Если не подвернется какая-нибудь счастливая случайность, он может лишь оттягивать поражение.
Пальцы соперника попытались впиться ему в глаза, и Росс сделал то, чего никогда не делал раньше: вцепился в них волчьей хваткой зубами и одновременно резко нанес вверх удар коленом. Горячее дыхание ударило ему в лицо, Росс, напрягая последние силы, вырвался из ослабевших рук противника. Он опустился на одно колено. Эннар уже стоял на коленях, прижавшись, как готовый прыгнуть зверь. Росс рискнул всем. Он высоко поднял сведенные вместе руки и изо всех сил опустил на шею противника. Эннар лицом вниз упал в пыль, и секунду спустя Росс присоединился к нему.
Глава 16
Мэрдок лежал на спине, тупо глядя на прошитые шкуры, из которых был сделан потолок палатки. Все его тело представляло собой один сплошной синяк, и собственное будущее его не заботило. Имело значение только настоящее, а оно довольно мрачно. Он выдержал схватку с Эннаром, но в глазах его соплеменников он тоже потерпел поражение и не произвел на них такого впечатления, как надеялся. Удивительно то, что он вообще еще жив. Но Росс заключил, что его хотят обменять на обещанную явившимися из иного времени чужаками награду, – весьма неприятная перспектива.
Запястья его были привязаны над головой к деревянному столбу, вкопанному в землю; ноги тоже связаны. Он мог поворачивать голову, но любое другое движение было невозможно. Он ел немногие крохи, которые совал ему в рот своими грязными пальцами раб, один из лесных охотников, захваченных племенем в процессе миграции.
– Эй, отбиратель топоров! – носок ноги уперся ему в ребра, и Росс подавил крик боли, каким хотелось ответить на это грубое проявление внимания. В тусклом свете он увидел лицо Эннара и со злорадным удовлетворением заметил, что оно все распухло, под глазами и на челюсти синяки – следы его пальцев.
– Эй, воин! – хрипло ответил Росс, постаравшись вложить в это слово все презрение, какое мог.
В поле его зрения появилась рука Эннара с ножом.
– Доброе дело – отрезать острый язык! – Молодой туземец улыбнулся, склонившись к беспомощному пленнику.
Росс испытал ужас, хуже всякой боли. Эннар вполне способен сделать то, на что намекает! Но вместо этого нож разрезал путы у него на запястьях, вызвав страшную боль в том месте, где ремень, срывая кожу, впивался в тело. Росс почувствовал, что руки его свободны, но опустить их, казалось, выше его сил. И он лежал неподвижно, пока Эннар освобождал его ноги.
– Вставай!
Без помощи Эннара Росс не встал бы. Но как только Эннар отпустил его, он снова упал лицом вниз, испытывая гнев на себя за собственную беспомощность.
В конце концов Эннар позвал двух рабов, которые вытащили Росса на открытое место, где перед костром собрался совет. Шел спор, причем такой горячий, что временами, выкрикивая аргументы, спорщики хватались за рукояти ножей и топоров. Росс не понимал их языка, но был уверен, что предметом обсуждения является он, и что Фоскар, которому принадлежит решающий голос, еще не принял решения.
Росс сидел там, куда посадили его рабы, растирая запястья, такой уставший физически и духовно, что собственная судьба его не очень интересовала. Он был доволен уже тем, что его развязали, – небольшая милость, но он наслаждался ею.
Он не знал, долго ли длился спор, но наконец к нему подошел Эннар.
– Твой вождь, он дает много хороших вещей за тебя. Фоскар отдаст тебя ему.
– Мой вождь не здесь, – устало повторил Росс, заранее зная, что его протест не будет услышан. – Мой вождь сидит у горькой воды и ждет. Он рассердится, если меня не будет. Пусть Фоскар боится его гнева...
Эннар рассмеялся.
– Ты сбежал от своего вождя. Он будет доволен Фоскаром, когда ты снова окажешься в его руках. А тебе это не понравится – я так думаю!
"Я тоже", – согласился про себя Росс.
Оставшуюся часть ночи он провел лежа между бдительным Эннаром и другим охранником, хотя у них хватило человечности не связывать его снова. Утром ему позволили поесть, и он немытыми пальцами вылавливал из похлебки куски оленины. Лучшего блюда он не ел многие дни.
Но путешествие ему предстояло не слишком приятное. Его посадили на мохнатую лошадь, связав ноги веревкой под ее животом. К счастью, руки ему связали так, что он мог ухватиться за жесткую гриву и остаться сидеть. Его лошадь вел за узду Тулка, а Эннар ехал рядом и смотрел не столько на дорогу, сколько на пленника.
Они направились на северо-восток, двигаясь прямо к зелено-белым холмам, поднимавшимся на фоне утреннего неба. Росс еще не совсем потерял чувство направления, и он видел, что они движутся в сторону поселка, который уничтожили чужаки. Он попытался узнать что-нибудь о контакте чужаков с всадниками.
– Как нашел вас другой вождь?
Молодой человек отбросил на плечо длинную прядь и повернул голову к Россу.
– Твой вождь приходил в наш лагерь. Говорил с Фоскаром – два – четыре сна назад.
– Как говорил с Фоскаром? На языке охотников?
Впервые Эннар проявил некоторую неуверенность. Он нахмурился, потом ответил.
– Он говорил – с Фоскаром, с нами. Мы слышали правильные слова, не речь лесных ползунов. Он хорошо говорил с нами.
Росс удивился. Как мог чужак из глубины времен говорить с примитивным племенем, на многие тысячелетия удаленным от его периода? Неужели чужаки тоже знакомы с путешествиями во времени? Может, у них имеются свои станции переноса. Но они были очень сердиты на красных. Полнейшая загадка.
– Этот вождь, он похож на меня?
Снова Эннар выглядел неуверенно.
– Он одет, как ты.
– Но был ли похож он на меня? – настаивал Росс. Он не знал, что пытается выяснить, но ему казалось важным хоть одному из кочевников доказать, что он отличается от того, кто назначил цену за его голову, кому его продают.
– Не похож, – через плечо бросил Тулка. – Ты – как охотник, волосы, глаза. А у того вождя на голове нет волос, и глаза у него как...
– Ты его тоже видел? – оживленно спросил Росс.
– Видел. Я подъезжал к лагерю, они пришли. Встали на скале, позвали Фоскара. Показали волшебство с огнем, он выпрыгнул! – Тулка указал на куст у тропы. – Направили маленькое, маленькое копье – оттуда выскочил огонь. Они сказали, что сожгут наш лагерь, если мы не отдадим человека. А потом сказали, что дадут много хороших вещей, если найдем и приведем человека...
– Но это не мое племя, – оборвал его Росс. – Видите, у меня волосы, я не похож на них. Они плохие...
– Может, они захватили тебя на войне, ты раб вождя, – ответ Эннара соответствовал обычаям его племени. – Они хотят вернуть назад раба, вот что.
– Мое племя сильное, у нас много волшебства, – настаивал Росс. – Отведите меня к горькой воде, и вам хорошо заплатят, больше, чем тот вождь!
Оба кочевника заинтересовались.
– А где горькая вода? – спросил Тулка.
Росс кивнул на запад.
– В нескольких снах отсюда...
– В нескольких снах! – насмешливо повторил Эннар. – Мы проедем несколько снов, может быть, много снов, там, где не знаем дороги, может, там никого нет, никакой горькой воды – ты просто говоришь, чтобы мы не отдавали тебя твоему хозяину. А сюда нам даже меньше одного сна, найдем вождя, получим хорошие вещи. Зачем нам делать трудное, когда можно сделать легкое?
Запястья его были привязаны над головой к деревянному столбу, вкопанному в землю; ноги тоже связаны. Он мог поворачивать голову, но любое другое движение было невозможно. Он ел немногие крохи, которые совал ему в рот своими грязными пальцами раб, один из лесных охотников, захваченных племенем в процессе миграции.
– Эй, отбиратель топоров! – носок ноги уперся ему в ребра, и Росс подавил крик боли, каким хотелось ответить на это грубое проявление внимания. В тусклом свете он увидел лицо Эннара и со злорадным удовлетворением заметил, что оно все распухло, под глазами и на челюсти синяки – следы его пальцев.
– Эй, воин! – хрипло ответил Росс, постаравшись вложить в это слово все презрение, какое мог.
В поле его зрения появилась рука Эннара с ножом.
– Доброе дело – отрезать острый язык! – Молодой туземец улыбнулся, склонившись к беспомощному пленнику.
Росс испытал ужас, хуже всякой боли. Эннар вполне способен сделать то, на что намекает! Но вместо этого нож разрезал путы у него на запястьях, вызвав страшную боль в том месте, где ремень, срывая кожу, впивался в тело. Росс почувствовал, что руки его свободны, но опустить их, казалось, выше его сил. И он лежал неподвижно, пока Эннар освобождал его ноги.
– Вставай!
Без помощи Эннара Росс не встал бы. Но как только Эннар отпустил его, он снова упал лицом вниз, испытывая гнев на себя за собственную беспомощность.
В конце концов Эннар позвал двух рабов, которые вытащили Росса на открытое место, где перед костром собрался совет. Шел спор, причем такой горячий, что временами, выкрикивая аргументы, спорщики хватались за рукояти ножей и топоров. Росс не понимал их языка, но был уверен, что предметом обсуждения является он, и что Фоскар, которому принадлежит решающий голос, еще не принял решения.
Росс сидел там, куда посадили его рабы, растирая запястья, такой уставший физически и духовно, что собственная судьба его не очень интересовала. Он был доволен уже тем, что его развязали, – небольшая милость, но он наслаждался ею.
Он не знал, долго ли длился спор, но наконец к нему подошел Эннар.
– Твой вождь, он дает много хороших вещей за тебя. Фоскар отдаст тебя ему.
– Мой вождь не здесь, – устало повторил Росс, заранее зная, что его протест не будет услышан. – Мой вождь сидит у горькой воды и ждет. Он рассердится, если меня не будет. Пусть Фоскар боится его гнева...
Эннар рассмеялся.
– Ты сбежал от своего вождя. Он будет доволен Фоскаром, когда ты снова окажешься в его руках. А тебе это не понравится – я так думаю!
"Я тоже", – согласился про себя Росс.
Оставшуюся часть ночи он провел лежа между бдительным Эннаром и другим охранником, хотя у них хватило человечности не связывать его снова. Утром ему позволили поесть, и он немытыми пальцами вылавливал из похлебки куски оленины. Лучшего блюда он не ел многие дни.
Но путешествие ему предстояло не слишком приятное. Его посадили на мохнатую лошадь, связав ноги веревкой под ее животом. К счастью, руки ему связали так, что он мог ухватиться за жесткую гриву и остаться сидеть. Его лошадь вел за узду Тулка, а Эннар ехал рядом и смотрел не столько на дорогу, сколько на пленника.
Они направились на северо-восток, двигаясь прямо к зелено-белым холмам, поднимавшимся на фоне утреннего неба. Росс еще не совсем потерял чувство направления, и он видел, что они движутся в сторону поселка, который уничтожили чужаки. Он попытался узнать что-нибудь о контакте чужаков с всадниками.
– Как нашел вас другой вождь?
Молодой человек отбросил на плечо длинную прядь и повернул голову к Россу.
– Твой вождь приходил в наш лагерь. Говорил с Фоскаром – два – четыре сна назад.
– Как говорил с Фоскаром? На языке охотников?
Впервые Эннар проявил некоторую неуверенность. Он нахмурился, потом ответил.
– Он говорил – с Фоскаром, с нами. Мы слышали правильные слова, не речь лесных ползунов. Он хорошо говорил с нами.
Росс удивился. Как мог чужак из глубины времен говорить с примитивным племенем, на многие тысячелетия удаленным от его периода? Неужели чужаки тоже знакомы с путешествиями во времени? Может, у них имеются свои станции переноса. Но они были очень сердиты на красных. Полнейшая загадка.
– Этот вождь, он похож на меня?
Снова Эннар выглядел неуверенно.
– Он одет, как ты.
– Но был ли похож он на меня? – настаивал Росс. Он не знал, что пытается выяснить, но ему казалось важным хоть одному из кочевников доказать, что он отличается от того, кто назначил цену за его голову, кому его продают.
– Не похож, – через плечо бросил Тулка. – Ты – как охотник, волосы, глаза. А у того вождя на голове нет волос, и глаза у него как...
– Ты его тоже видел? – оживленно спросил Росс.
– Видел. Я подъезжал к лагерю, они пришли. Встали на скале, позвали Фоскара. Показали волшебство с огнем, он выпрыгнул! – Тулка указал на куст у тропы. – Направили маленькое, маленькое копье – оттуда выскочил огонь. Они сказали, что сожгут наш лагерь, если мы не отдадим человека. А потом сказали, что дадут много хороших вещей, если найдем и приведем человека...
– Но это не мое племя, – оборвал его Росс. – Видите, у меня волосы, я не похож на них. Они плохие...
– Может, они захватили тебя на войне, ты раб вождя, – ответ Эннара соответствовал обычаям его племени. – Они хотят вернуть назад раба, вот что.
– Мое племя сильное, у нас много волшебства, – настаивал Росс. – Отведите меня к горькой воде, и вам хорошо заплатят, больше, чем тот вождь!
Оба кочевника заинтересовались.
– А где горькая вода? – спросил Тулка.
Росс кивнул на запад.
– В нескольких снах отсюда...
– В нескольких снах! – насмешливо повторил Эннар. – Мы проедем несколько снов, может быть, много снов, там, где не знаем дороги, может, там никого нет, никакой горькой воды – ты просто говоришь, чтобы мы не отдавали тебя твоему хозяину. А сюда нам даже меньше одного сна, найдем вождя, получим хорошие вещи. Зачем нам делать трудное, когда можно сделать легкое?