Но…
Гвеннан широко раскрыла глаза, хотя ничего, кроме темноты, не видела. Когда она наблюдала за процессом обновления, женщина легла в свой гроб до того, как встал мужчина! Но Тор появился за недели до того, как ушла леди Лайл. Она писала в письме о факторах, которые ускорили ее уход… хотя тогда ее слова не имели для Гвеннан смысла.
Итак… Тор явился не из зала обновления опекунов, он здесь не по праву. Кто же он тогда? Почему-то леди Лайл оказалась заменена. Тор не должен был получить доступ к Силе. Она, Гвеннан, тоже. Но за всем этим что-то есть. Девушка чувствовала, как сплетаются линии, только не могла проследить их до начала, не знала их источника.
Она избрана принять в этом участие – действовать против Тора. Конечно, леди – Голос – не стала бы вовлекать ее, если бы не было хоть малой надежды на победу Света. Тор хочет, чтобы она стала его союзницей. Но он считает, что в ней доля древней крови очень мала, что он легко с помощью страха справится с ней. Иначе он не открыл бы врата, не высвободил бы тех, кто оттуда вышел.
Гвеннан встала с кровати и начала одеваться. Услышав снова крик этого летающего существа, она не смогла сдержать дрожь, крик звучал близко, будто чудовище пролетело над самой крышей. Хочет выгнать ее из дома, чтобы его хозяин смог ее найти. Должен быть выход, обязательно должен быть.
Она склонилась у шкафа на кухне, в который спрятала шар и поднос. Свет мигнул, и Гвеннан подготовила батарейную лампу, поставила ее посреди стола. Под ней расстелила плащ: у нее было чувство, будто она должна использовать все, что может хоть как-то помочь ей в предстоящей попытке.
На подносе у края оставалось еще несколько несгоревших крупинок. Гвеннан передвинула их ближе к основанию, на которое осторожно положила шар, потом поставила все на стол. Шар в безопасности. Гвеннан потянулась за спичками и покачала головой. Она пыталась припомнить. Эти отрывочные мысли от ее постоянного чтения или из возрожденной памяти прошлого? Неважно. Важно, что они подсказывают, что ей нужно.
С лампой в руке она прошла к дровяному ящику. Ясень – недавно срубили два ясеня, и их стволы пошли на дрова. Гвеннан порылась, нашла ясеневое полено и ножом отколола длинную щепку. Сунула ее конец в угли печи, щепка вспыхнула. Зажгла ею голубые кристаллы, надеясь, что их осталось достаточно, чтобы помочь ей.
Наверху снова послышался крик. Гвеннан показалось, что в нем звучит призыв. Когда от кристаллов начал подниматься ароматный дым, она загасила ясеневую щепку, торопливо подошла к окнам. Снег падал густо, образуя завесу. Гвеннан почерневшим концом щепки начертила на стеклах крест с петлей. Потом проверила, не пропустила ли стекло.
Еще одно забытое человеческое оружие. Но люди много поколений в него верили, и потому в нем собралась сила. Это дает хоть какое-то, пусть хрупкое, преимущество перед тем, что летает вверху. Вера – это зародыш силы, и символ веры защищает, когда он используется во имя Света.
Гвеннан захлопнула дверь в дровяной сарай, потом в прихожую, на обеих начертила тот же защитный знак. Видимых следов не осталось, но это не значит, что знака нет. Глаза не всегда видят присутствующее.
Итак, воздвигнув какую могла защиту против охотника, Гвеннан снова приблизилась к столу, села, вдохнула ароматный дым, положила голову на руки, прочно упираясь локтями в стол, в поверхность плаща. Она вопросительно смотрела на шар, в поисках ответа, как ребенок ищет помощи в школе, когда чего-то не понимает. Ведь для Орты это когда-то было так легко… эта ее вторая часть должна ожить.
Гвеннан старалась использовать всю свою волю с этой целью, освободить сознание от всего, кроме этой задачи.
Дым может одурманивать; пророчицы много веков пользовались наркотиками, чтобы ослабить связь с «теперь» и «здесь». Этот запах не вызывал сонливости. Напротив, она чувствовала оживление, сознавала, что в ней просыпается вторая сущность, которую она еще не понимает.
Шар от дыма затуманился, чувствовалось, как от него исходит сила.
– Покажи! – потребовала Гвеннан. – Покажи, где!
В шаре показалась дверь, но это вовсе не шар… какое-то другое место, она в нем, но не зрительница, она действует. Она узнает эту дверь – старая, потемневшая от времени дверь дома Лайлов. На ней тот же тяжелый дверной молоток, но ей не нужно брать его в руки, она толкает дверь, не физически, а своим желанием: она должна туда пройти.
Дверь раскрывается. Перед Гвеннан прихожая, она как в тумане, не она – цель Гвеннан. Не сворачивает она и в библиотеку, где Тор оставил то, что, по ее мнению, служит ловушкой. Но ловушкой не для нее. Нет, ей нужно в заднюю часть дома, где она никогда раньше не была.
Еще одна дверь, еще один зал, снова несколько полуоткрытых дверей. Потом стена, обшитая тяжелыми резными деревянными панелями. Когда-то они были выкрашены, но теперь краска облезла и держится только в завитках листьев, оплетающих резные стволы. Похоже, резчик пытался на стене изобразить целую лозу, она начинается у пола и тянется до потолка.
Резьба такая глубокая, что во многих местах в нее можно вставить пальцы. Но только два таких места имеют значение, одно в центре полукруга листьев. Да, присмотревшись внимательней, она разглядела маленькую голову, смеющееся лицо, с живыми глазами, из кудрявых волос торчат заостренные уши. Все изображение не больше ногтя на пальце, но оно совершенно. А вот поблизости и второе кольцо листьев, а в нем голова оленя, гордая, как у животного, на котором ехала охотница в зеленом мире.
Нажать. Она нажимает не руками, нацеливает мысль на эти два места. Стена начинает дрожать, трястись. Вся резьба полна жизни, она стремится освободиться. Но вот ее поверхность раскалывается, между головами появляется щель; но резьба сделана так, что ни один листок не оказывается разрезанным этой щелью.
Дверь, такая узкая, что ей пришлось бы проходить боком. Гвеннан не помнит, как вошла, она уже внутри. Ступени, такие же, как под камнем на лугу. Но не тронутые временем, с острыми, не затупленными и обвалившимися краями; она снова спускается.
Темно, но не для ее глаз; теперь у нее не зрение внешнего мира, внутреннее зрение; движется она быстро, быстрее, чем если бы шла здесь физически. Кажется, она спускается бесконечно, погружаясь к самому центру земли. Но у каждого действия бывает конец. Она перед дверью; та, как и дверь в сокровищнице, легко раскрывается.
Она видела эту комнату! Это ее ей нужно было найти – сердце жизни опекунов – или место их смерти. Вот ряды гробов, все более непрозрачных. Гвеннан знает, кто лежит в самом близком. Леди Лайл похожа на статую, стороны гроба только начали затуманиваться.
Теперь, когда леди легла и отдала свое тело процессу обновления, проснуться она не может. Гвеннан с тоской смотрит на нее некоторое время; как бы ей хотелось, чтобы процесс пошел в обратном направлении, чтобы леди можно было позвать. Нет, она должна отыскать другой гроб, тот, что в самом конце линии. Через мгновение она уже стоит возле него. Прочный, как камень, ни следов откалывания внешних наростов, что она наблюдала у сиденья пророчицы.
Неужели обновление иногда не удается, и тот, кто лежит в гробу, остался мертвым?
Она смотрит на часть гроба, под которой голова. Там только череп? Возможно, отказал древний механизм.
И тут она видит то, что лежит на крышке гроба, как раз над сердцем спящего. Белое, как оболочка гроба, почти невидимое на первый взгляд. Но она смотрит пристально и видит все яснее. Символ – похожий на те два кинжала, что лежали скрещенные на столе в доме Лайлов, белые, как лед, смертоносные, как отнимающий жизнь холод. Тот, кто должен встать, не может этого сделать. Гроб запечатан снаружи. Если этот злой символ не снять, подлинный опекун не встанет.
Тор – только Тор мог это сделать. Гвеннан сосредоточила силы своей мысли на этом белом невидимом ноже, пыталась отодвинуть его, как своей волей открывала двери. Но ничего не могла сдвинуть. Это не подвластно воле (по крайней мере ее воле); в ней недостаточно древней Силы. Не может она и протянуть руку – та ее сущность, которая совершает путешествие, не имеет рук, ей нечем схватить. Нет, она должна прийти сюда физически; нет сомнений, что единственная рука, которая может это сделать, ее рука.
Ей показали путь, поставили ясную задачу. Остальное зависит от ее воли, решимости – и храбрости! Она не верила, что Тор беспрепятственно позволит угрожать его власти. Попав сюда, узнав так много, она обязана действовать. Отступления нет.
И поняв это, Гвеннан мгновенно очутилась у шара в тепле своей кухни, дрожа от истощения, такая уставшая, что не в силах была пошевелиться.
Но ее оцепенение нарушил звук снаружи. Не крик охотящегося существа. Шум, слабый вначале, но все усиливающийся. Вой сирены. Это машина шерифа…
Гвеннан вскочила, подбежала к окну и поняла, что из кухни ей не видна дорога. Она прошла в прихожую, держась рукой за стену, открыла входную дверь. На дороге множество машин, на крышах некоторых – сигнальные огни. Половина Уайтбриджа движется по дороге мимо ее дома.
Небо освещено, но не рассветными лучами. Где-то на севере зарево. И там только одно место, где может гореть. Дом Лайлов!
Пожар от свечей, оставленных в пустом доме? Но это было несколько часов назад. Впрочем, внутри дома стены в панелях, очень старых, промасленных, они должны легко загораться. И хоть сами стены сделаны из прочного камня, внутри все может выгореть.
Она бросилась назад, схватила плащ, сунула ноги в ботинки. По дороге, несмотря на поздний час и холод, шли люди, она смешалась с ними, услышала возбужденные голоса; говорили о телефонном звонке, который поднял тревогу, хотя никто не знает, кто позвонил; о том, что дом погибнет, если помощь не придет вовремя.
Тор сделал это, чтобы скрыть место отдыха опекунов? Гвеннан думала, что ни один истинный Лайл не сможет уничтожить их убежище, место, за которое они держатся много столетий. Но Тор полукровка, дом мало что для него значит, а добиться он хочет многого. Неужели он узнал о ее мысленном проникновение и начал действовать, быстро и безжалостно, прежде чем она сумеет совершить задуманное?
Пожарная машина – девушка припомнила, что куплена она в основном на деньги Лайлов, – доехала до дома, за ней машина шерифа, два грузовика с людьми, которые тут же выпрыгнули и начали действовать. Но глубокий снег затруднял их действия.
Через полуоткрытую переднюю дверь виднелся огонь и дым. Ни следа слуг. Может быть, они внутри, и огонь отрезал им выход? По-видимому, так считали собравшиеся. Добровольцы надели два новых пожарных костюма, их облили водой из насоса пожарной машины, и они прошли в дом; вода тут же замерзала.
Гвеннан смотрела на огонь, видный в окнах фасада. Какие сокровища гибнут там! Если дом сгорит, она, вероятно, никогда не отыщет внутреннюю дверь, которую показал ей шар. Послышались крики; двое вошедших вернулись, они вели с собой третьего. Тот, кого они спасли, сам идти не мог. Невозможно не узнать эти светлые волосы, хотя лицо ей не видно.
Кто бы еще ни оставался в доме, Тор был застигнут в нем огнем; Гвеннан смотрела на его вялое тело, которое укладывали на носилки. Кто-то накрыл его одеялом. Умер? Нет, его положили в машину шерифа. Отвезут в полицию, вызовут вертолет и переправят в больницу в Фримонте – если доживет. Неподвижное тело заставило ее усомниться в этом.
Вначале Гвеннан испытала только удивление, потом более сильные чувства. По ее мнению, он сам навлек на себя гибель, может быть, потому что хотел сохранить тайну Лайлов, подчинить ее себе. Сегодня он раскрыл врата для существ из другого мира – она была так уверена в этом, словно сама видела, как он их вызывает. И сразу после этого встретить смерть? Нет! Должен быть другой ответ. Возможно, эту смерть вызвала сама леди Лайл. Та, что была когда-то Голосом, может быть безжалостной в борьбе за победу Света. Гвеннан свидетельница этого. Устранить угрозу, которую представлял Тор, – долг опекуна, и Сарис Лайл не стала бы от него отворачиваться.
Итак, никакие чувства не привязывали эту пожилую женщину к Тору – скорее необходимость завершить задуманное. Времени у нее не было, но она должна была позаботиться, чтобы не пострадало ее дело. Она пробудила Гвеннан, настроила ее, подготовила к тому, что сама сделать не могла. Тор – не малозначащая ниточка, которую можно не принимать во внимание, он играет важную роль в ткани времени.
Итак, если он мертв, это неудача, а не торжество леди Лайл, потому что задача осталась нерешенной. Гвеннан следила за пожарными, более сосредоточенная на своих мыслях, чем на их действиях.
Огонь за окнами явно гас. Наконец из дома показались люди, они несли дымящиеся обрывки ткани и бросали их в снег. В воздухе повис едкий запах дыма. Гвеннан слышала в разговорах, что огонь коснулся только занавесей и ковра. Сами пожарные удивились тому, какой маленький ущерб нанес пожар.
Говорили, что молодой Лайл отравился дымом, пытаясь в одиночку погасить огонь. В доме больше никого не было.
Глава шестнадцатая
Гвеннан широко раскрыла глаза, хотя ничего, кроме темноты, не видела. Когда она наблюдала за процессом обновления, женщина легла в свой гроб до того, как встал мужчина! Но Тор появился за недели до того, как ушла леди Лайл. Она писала в письме о факторах, которые ускорили ее уход… хотя тогда ее слова не имели для Гвеннан смысла.
Итак… Тор явился не из зала обновления опекунов, он здесь не по праву. Кто же он тогда? Почему-то леди Лайл оказалась заменена. Тор не должен был получить доступ к Силе. Она, Гвеннан, тоже. Но за всем этим что-то есть. Девушка чувствовала, как сплетаются линии, только не могла проследить их до начала, не знала их источника.
Она избрана принять в этом участие – действовать против Тора. Конечно, леди – Голос – не стала бы вовлекать ее, если бы не было хоть малой надежды на победу Света. Тор хочет, чтобы она стала его союзницей. Но он считает, что в ней доля древней крови очень мала, что он легко с помощью страха справится с ней. Иначе он не открыл бы врата, не высвободил бы тех, кто оттуда вышел.
Гвеннан встала с кровати и начала одеваться. Услышав снова крик этого летающего существа, она не смогла сдержать дрожь, крик звучал близко, будто чудовище пролетело над самой крышей. Хочет выгнать ее из дома, чтобы его хозяин смог ее найти. Должен быть выход, обязательно должен быть.
Она склонилась у шкафа на кухне, в который спрятала шар и поднос. Свет мигнул, и Гвеннан подготовила батарейную лампу, поставила ее посреди стола. Под ней расстелила плащ: у нее было чувство, будто она должна использовать все, что может хоть как-то помочь ей в предстоящей попытке.
На подносе у края оставалось еще несколько несгоревших крупинок. Гвеннан передвинула их ближе к основанию, на которое осторожно положила шар, потом поставила все на стол. Шар в безопасности. Гвеннан потянулась за спичками и покачала головой. Она пыталась припомнить. Эти отрывочные мысли от ее постоянного чтения или из возрожденной памяти прошлого? Неважно. Важно, что они подсказывают, что ей нужно.
С лампой в руке она прошла к дровяному ящику. Ясень – недавно срубили два ясеня, и их стволы пошли на дрова. Гвеннан порылась, нашла ясеневое полено и ножом отколола длинную щепку. Сунула ее конец в угли печи, щепка вспыхнула. Зажгла ею голубые кристаллы, надеясь, что их осталось достаточно, чтобы помочь ей.
Наверху снова послышался крик. Гвеннан показалось, что в нем звучит призыв. Когда от кристаллов начал подниматься ароматный дым, она загасила ясеневую щепку, торопливо подошла к окнам. Снег падал густо, образуя завесу. Гвеннан почерневшим концом щепки начертила на стеклах крест с петлей. Потом проверила, не пропустила ли стекло.
Еще одно забытое человеческое оружие. Но люди много поколений в него верили, и потому в нем собралась сила. Это дает хоть какое-то, пусть хрупкое, преимущество перед тем, что летает вверху. Вера – это зародыш силы, и символ веры защищает, когда он используется во имя Света.
Гвеннан захлопнула дверь в дровяной сарай, потом в прихожую, на обеих начертила тот же защитный знак. Видимых следов не осталось, но это не значит, что знака нет. Глаза не всегда видят присутствующее.
Итак, воздвигнув какую могла защиту против охотника, Гвеннан снова приблизилась к столу, села, вдохнула ароматный дым, положила голову на руки, прочно упираясь локтями в стол, в поверхность плаща. Она вопросительно смотрела на шар, в поисках ответа, как ребенок ищет помощи в школе, когда чего-то не понимает. Ведь для Орты это когда-то было так легко… эта ее вторая часть должна ожить.
Гвеннан старалась использовать всю свою волю с этой целью, освободить сознание от всего, кроме этой задачи.
Дым может одурманивать; пророчицы много веков пользовались наркотиками, чтобы ослабить связь с «теперь» и «здесь». Этот запах не вызывал сонливости. Напротив, она чувствовала оживление, сознавала, что в ней просыпается вторая сущность, которую она еще не понимает.
Шар от дыма затуманился, чувствовалось, как от него исходит сила.
– Покажи! – потребовала Гвеннан. – Покажи, где!
В шаре показалась дверь, но это вовсе не шар… какое-то другое место, она в нем, но не зрительница, она действует. Она узнает эту дверь – старая, потемневшая от времени дверь дома Лайлов. На ней тот же тяжелый дверной молоток, но ей не нужно брать его в руки, она толкает дверь, не физически, а своим желанием: она должна туда пройти.
Дверь раскрывается. Перед Гвеннан прихожая, она как в тумане, не она – цель Гвеннан. Не сворачивает она и в библиотеку, где Тор оставил то, что, по ее мнению, служит ловушкой. Но ловушкой не для нее. Нет, ей нужно в заднюю часть дома, где она никогда раньше не была.
Еще одна дверь, еще один зал, снова несколько полуоткрытых дверей. Потом стена, обшитая тяжелыми резными деревянными панелями. Когда-то они были выкрашены, но теперь краска облезла и держится только в завитках листьев, оплетающих резные стволы. Похоже, резчик пытался на стене изобразить целую лозу, она начинается у пола и тянется до потолка.
Резьба такая глубокая, что во многих местах в нее можно вставить пальцы. Но только два таких места имеют значение, одно в центре полукруга листьев. Да, присмотревшись внимательней, она разглядела маленькую голову, смеющееся лицо, с живыми глазами, из кудрявых волос торчат заостренные уши. Все изображение не больше ногтя на пальце, но оно совершенно. А вот поблизости и второе кольцо листьев, а в нем голова оленя, гордая, как у животного, на котором ехала охотница в зеленом мире.
Нажать. Она нажимает не руками, нацеливает мысль на эти два места. Стена начинает дрожать, трястись. Вся резьба полна жизни, она стремится освободиться. Но вот ее поверхность раскалывается, между головами появляется щель; но резьба сделана так, что ни один листок не оказывается разрезанным этой щелью.
Дверь, такая узкая, что ей пришлось бы проходить боком. Гвеннан не помнит, как вошла, она уже внутри. Ступени, такие же, как под камнем на лугу. Но не тронутые временем, с острыми, не затупленными и обвалившимися краями; она снова спускается.
Темно, но не для ее глаз; теперь у нее не зрение внешнего мира, внутреннее зрение; движется она быстро, быстрее, чем если бы шла здесь физически. Кажется, она спускается бесконечно, погружаясь к самому центру земли. Но у каждого действия бывает конец. Она перед дверью; та, как и дверь в сокровищнице, легко раскрывается.
Она видела эту комнату! Это ее ей нужно было найти – сердце жизни опекунов – или место их смерти. Вот ряды гробов, все более непрозрачных. Гвеннан знает, кто лежит в самом близком. Леди Лайл похожа на статую, стороны гроба только начали затуманиваться.
Теперь, когда леди легла и отдала свое тело процессу обновления, проснуться она не может. Гвеннан с тоской смотрит на нее некоторое время; как бы ей хотелось, чтобы процесс пошел в обратном направлении, чтобы леди можно было позвать. Нет, она должна отыскать другой гроб, тот, что в самом конце линии. Через мгновение она уже стоит возле него. Прочный, как камень, ни следов откалывания внешних наростов, что она наблюдала у сиденья пророчицы.
Неужели обновление иногда не удается, и тот, кто лежит в гробу, остался мертвым?
Она смотрит на часть гроба, под которой голова. Там только череп? Возможно, отказал древний механизм.
И тут она видит то, что лежит на крышке гроба, как раз над сердцем спящего. Белое, как оболочка гроба, почти невидимое на первый взгляд. Но она смотрит пристально и видит все яснее. Символ – похожий на те два кинжала, что лежали скрещенные на столе в доме Лайлов, белые, как лед, смертоносные, как отнимающий жизнь холод. Тот, кто должен встать, не может этого сделать. Гроб запечатан снаружи. Если этот злой символ не снять, подлинный опекун не встанет.
Тор – только Тор мог это сделать. Гвеннан сосредоточила силы своей мысли на этом белом невидимом ноже, пыталась отодвинуть его, как своей волей открывала двери. Но ничего не могла сдвинуть. Это не подвластно воле (по крайней мере ее воле); в ней недостаточно древней Силы. Не может она и протянуть руку – та ее сущность, которая совершает путешествие, не имеет рук, ей нечем схватить. Нет, она должна прийти сюда физически; нет сомнений, что единственная рука, которая может это сделать, ее рука.
Ей показали путь, поставили ясную задачу. Остальное зависит от ее воли, решимости – и храбрости! Она не верила, что Тор беспрепятственно позволит угрожать его власти. Попав сюда, узнав так много, она обязана действовать. Отступления нет.
И поняв это, Гвеннан мгновенно очутилась у шара в тепле своей кухни, дрожа от истощения, такая уставшая, что не в силах была пошевелиться.
Но ее оцепенение нарушил звук снаружи. Не крик охотящегося существа. Шум, слабый вначале, но все усиливающийся. Вой сирены. Это машина шерифа…
Гвеннан вскочила, подбежала к окну и поняла, что из кухни ей не видна дорога. Она прошла в прихожую, держась рукой за стену, открыла входную дверь. На дороге множество машин, на крышах некоторых – сигнальные огни. Половина Уайтбриджа движется по дороге мимо ее дома.
Небо освещено, но не рассветными лучами. Где-то на севере зарево. И там только одно место, где может гореть. Дом Лайлов!
Пожар от свечей, оставленных в пустом доме? Но это было несколько часов назад. Впрочем, внутри дома стены в панелях, очень старых, промасленных, они должны легко загораться. И хоть сами стены сделаны из прочного камня, внутри все может выгореть.
Она бросилась назад, схватила плащ, сунула ноги в ботинки. По дороге, несмотря на поздний час и холод, шли люди, она смешалась с ними, услышала возбужденные голоса; говорили о телефонном звонке, который поднял тревогу, хотя никто не знает, кто позвонил; о том, что дом погибнет, если помощь не придет вовремя.
Тор сделал это, чтобы скрыть место отдыха опекунов? Гвеннан думала, что ни один истинный Лайл не сможет уничтожить их убежище, место, за которое они держатся много столетий. Но Тор полукровка, дом мало что для него значит, а добиться он хочет многого. Неужели он узнал о ее мысленном проникновение и начал действовать, быстро и безжалостно, прежде чем она сумеет совершить задуманное?
Пожарная машина – девушка припомнила, что куплена она в основном на деньги Лайлов, – доехала до дома, за ней машина шерифа, два грузовика с людьми, которые тут же выпрыгнули и начали действовать. Но глубокий снег затруднял их действия.
Через полуоткрытую переднюю дверь виднелся огонь и дым. Ни следа слуг. Может быть, они внутри, и огонь отрезал им выход? По-видимому, так считали собравшиеся. Добровольцы надели два новых пожарных костюма, их облили водой из насоса пожарной машины, и они прошли в дом; вода тут же замерзала.
Гвеннан смотрела на огонь, видный в окнах фасада. Какие сокровища гибнут там! Если дом сгорит, она, вероятно, никогда не отыщет внутреннюю дверь, которую показал ей шар. Послышались крики; двое вошедших вернулись, они вели с собой третьего. Тот, кого они спасли, сам идти не мог. Невозможно не узнать эти светлые волосы, хотя лицо ей не видно.
Кто бы еще ни оставался в доме, Тор был застигнут в нем огнем; Гвеннан смотрела на его вялое тело, которое укладывали на носилки. Кто-то накрыл его одеялом. Умер? Нет, его положили в машину шерифа. Отвезут в полицию, вызовут вертолет и переправят в больницу в Фримонте – если доживет. Неподвижное тело заставило ее усомниться в этом.
Вначале Гвеннан испытала только удивление, потом более сильные чувства. По ее мнению, он сам навлек на себя гибель, может быть, потому что хотел сохранить тайну Лайлов, подчинить ее себе. Сегодня он раскрыл врата для существ из другого мира – она была так уверена в этом, словно сама видела, как он их вызывает. И сразу после этого встретить смерть? Нет! Должен быть другой ответ. Возможно, эту смерть вызвала сама леди Лайл. Та, что была когда-то Голосом, может быть безжалостной в борьбе за победу Света. Гвеннан свидетельница этого. Устранить угрозу, которую представлял Тор, – долг опекуна, и Сарис Лайл не стала бы от него отворачиваться.
Итак, никакие чувства не привязывали эту пожилую женщину к Тору – скорее необходимость завершить задуманное. Времени у нее не было, но она должна была позаботиться, чтобы не пострадало ее дело. Она пробудила Гвеннан, настроила ее, подготовила к тому, что сама сделать не могла. Тор – не малозначащая ниточка, которую можно не принимать во внимание, он играет важную роль в ткани времени.
Итак, если он мертв, это неудача, а не торжество леди Лайл, потому что задача осталась нерешенной. Гвеннан следила за пожарными, более сосредоточенная на своих мыслях, чем на их действиях.
Огонь за окнами явно гас. Наконец из дома показались люди, они несли дымящиеся обрывки ткани и бросали их в снег. В воздухе повис едкий запах дыма. Гвеннан слышала в разговорах, что огонь коснулся только занавесей и ковра. Сами пожарные удивились тому, какой маленький ущерб нанес пожар.
Говорили, что молодой Лайл отравился дымом, пытаясь в одиночку погасить огонь. В доме больше никого не было.
Глава шестнадцатая
Пока что Гвеннан в толпе никто не узнал. Люди продолжали подходить из города. Пожар, должно быть, поднял на ноги весь Уайтбридж. Они видела достаточно и хотела уйти – подумать, может быть, еще раз взглянуть на шар. На время Тор удален с доски, на которой идет игра. Но сейчас для нее единственная возможность…
Она скользнула между кустами, которые закрывали дом Лайлов с дороги. Конечно, у дома останется охрана. То, что она должна сделать, будет делаться в тайне.
Что она должна сделать…
Внезапно поняв, что у нее мало времени: ее узнают, либо поставят охрану, и она не сможет войти в дом, Гвеннан скрылась в кустах и направилась к задней стене дома, подальше от света, машин и людей на переднем дворе. Здесь она раньше никогда не бывала и не была уверена, что найдет неохраняемый вход с боков или сзади дома. Вопросы вызывало также отсутствие слуг. Отослал ли их Тор? Или они сами отказались служить ему? Гвеннан не знала, сколько их вообще в доме. Женщина, неслышно помогавшая леди, мужчина, присматривавший за дверью, – иногда его можно было увидеть во дворе, – еще одна женщина, постарше, которая обычно прислуживала за столом, – вот и все, кого она знала.
Хотя снега здесь было немного, густые кусты и живые изгороди мешали ей продвигаться прямо. Гвеннан постоянно приходилось поворачивать направо или налево, чтобы избежать препятствий, многие из которых были выше ее.
Она уже прошла довольно много, когда вздрогнула от крика летающего существа. Инстинктивно она прижалась к изгороди. Здесь ее скрывали нависающие ветви.
Она ощутила зловоние иного мира. Услышала звуки ударов широких крыльев. Все в ней кричало: беги, уходи отсюда. Тор оставил своих стражников. Против чудовищ его своры – какое у нее оружие? Летающий монстр не достанет ее в кустах, но есть и другие охотники, и, может быть, нетерпеливый крик вверху созывает их.
Может ли сам дом послужить убежищем? Как? Во времена Орты существа из чужого мира рыскали и убивали даже в самых священных местах.
Однако дом, с его толстыми стенами, все-таки единственное доступное для нее убежище. Она была совершенно убеждена, что те, что бродят в ночи, никем не интересуются. Им нужна только она, она их добыча – добыча Тора!
Девушка не осмеливалась выйти на открытое место, она держалась за обледеневшие ветви и продвигалась под укрытием растительности. Поверхность земли она почти не видела. Подойдя к дому Лайлов сзади, она увидела стену и в ней дверь. Кусты росли почти до самой стены, так что она оказывалась открытой, уязвимой только ненадолго. Все зависит теперь от того, закрыта ли калитка. Если она добежит до нее, но не сможет войти…
Гвеннан неуклюже побежала к калитке в стене. Ни ручки, ни засова. Над собой она снова услышала удары крыльев, от зловонного запаха начало мутить. Она уперлась обеими руками, надавила.
Из ее полуоткрытой парки свесилась на цепочке подвеска. Из полумесяца на ее верху блеснул луч, не яркий, как на циферблате, но достаточно заметный, и коснулся двери.
Странно, но луч сам по себе наклонился, хотя она не делала попытки его нацелить, и углубился в отверстие в старом почерневшем дереве.
Гвеннан не смела оглянуться. К ней из ночи устремилось чудовище. Ей не нужно было видеть, чтобы знать это. Летело оно молча, стремительно. Тянутся ли к ней уже когти, клюв? Дверь открылась внутрь, и Гвеннан влетела в нее, держась за прочную стойку. Она захлопнула дверь и стояла, задыхаясь; страх настолько ослабил ее, что она сомневалась, сможет ли идти дальше.
Послышался крик, полный ненависти и гнева, он поднялся до высокого свиста, до головной боли, и ушел за пределы слышимости. Что-то тяжелое ударилось в стену, послышались звуки, будто огромные когти пытаются разорвать прочное дерево, разбить камни стены.
Гвеннан ждала. Этому существу нужно только взлететь – и легко перебраться через стену. Но оно продолжало в слепой ярости биться в дверь. Гвеннан посмотрела на темные очертания дома. Перед ней двор, такие она видела на рисунках старинных заморских зданий.
Дом образовывал одну сторону квадрата внутреннего двора. Стена, у которой она стояла, недлинная, примыкает к двухэтажному строению в углу, а то в свою очередь соединяется с гораздо большим двухэтажным сооружением, напоминающим ящик. В тусклом свете девушка видела только общие очертания: огней внутри не было. Другую сторону квадрата образовывало еще одно низкое здание, крыша его слегка блестела; в нем виднелась широкая арка.
Главное – дом. Гвеннан, продолжая слышать удары чудовища, побежала к нему. Нужно найти вход. На мощеном дворе снега нет: его, должно быть, чистили. По крайней мере можно не бояться поскользнуться и упасть.
Темные окна дома казались черными квадратами. В отличие от передних, эти закрыты ставнями, и Гвеннан не сомневалась, что ставни заперты изнутри. Но была и дверь, тоже закрытая и прочная. Стоя перед ней, она увидела, что на ней тоже нет ни ручки, ни засова. Подвеска?..
Но когда она ее подняла, не было никакого луча. Гвеннан прикусила губу. Тварь снаружи не прекращала своих попыток. Рано или поздно камни не выдержат яростных ударов. Тогда…
Она услышала какой-то новый звук – низкое ворчание, не резкий крик летающего существа. Должно быть, приближается еще один ночной охотник. Дверь дома!.. Гвеннан ударила ее обеими руками, и прежде чем она сумела овладеть собой, ее охватила паника. Она чувствовала, что поиски убежища в других зданиях невозможны. Только в самом доме, где обитает Сила, может она спастись.
Наконец, ничего больше не придумав, она наклонилась и сунула подвеску в отверстие в двери. Та легла легко, как будто для этого и предназначалась, и Гвеннан, как поступила бы с ключом, повернула ее. Подвеска подчинилась ей – дверь открылась!
Она мгновенно оказалась внутри, в холле, полном едкого запаха дыма. Прочно закрыла за собой дверь, постояла в темноте, прислушиваясь, испытывая свое недавно обретенное чувство, проверяла, есть ли в доме кто живой.
Если бы только у нее был фонарик! Эта часть дома для нее – незнакомая территория, но она решила, что тут никого нет. Она слышала отдаленные звуки: где-то в передней части дома что-то делают. Значит, пожарники и шериф все еще в здании.
Придерживаясь стены, Гвеннан двинулась вперед. То, что она ищет, находится за этими служебными помещениями; от присутствия других людей зависит, сумеет ли она достигнуть своей цели. Пальцы ее скользили по каменной стене (здесь не было деревянных панелей), она нащупала закрытую дверь.
Мысль об источнике света заставила ее открыть дверь. Та легко подалась. И Гвеннан застыла, увидев свет. Перед ней огромное помещение со всеми признаками, какими обладали подобные кухни за два столетия до ее рождения.
Источник света – большой очаг; в нем не огонь, а скорее угли; очаг снабжен вертелом, цепями для подвески котлов и печью сбоку. Нигде ни следа современной печи. Но в тусклом свете Гвеннан увидела на столе свечу, вокруг фитиля еще много воска. Свеча легко зажглась от углей очага.
На стенах деревянные стержни, на них развешаны кастрюли и металлические сковороды, все ярко начищенные. Древней кухней не только пользуются, но и держат ее в полном порядке. Но и в ней теперь пустота, как будто те, кто тут жил и работал, все ушли.
Держа свечу в руке, Гвеннан скользнула назад в холл. Но вперед не пошла, вернулась к наружной двери и прижалась к ней, прислушиваясь. Ничего не слышно. Если существа наконец пробрались во двор, толщина стен не давала возможности получить предупреждение. Не зная, сколько времени в ее распоряжении, девушка заторопилась, стараясь при этом не шуметь.
Еще одна полуоткрытая дверь, за ней запах дыма сильнее. За дверью слышны голоса. Потом заработали двигатели, прошумел отъезжающий грузовик. Сирена машины шерифа. Гвеннан подумала, может, их насторожила свора. Конечно, они слышали крик летающего существа.
– Погляжу… – Это шериф. И не похоже, что он чем-то встревожен. Он тяжелыми шагами шел по соседнему холлу. Повторно обыскивает дом? Гвеннан прикрыла свечу рукой и огляделась. Или ночные чудовища слышны лишь тем, на кого охотятся?
Убежище? Их здесь должны быть сотни, но она не замечает ни одного. Но должна найти! Кухня?
Девушка торопливо направилась к очагу. Он такой широкий. Огонь небольшой, тлеет далеко в глубине, и Гвеннан сможет забраться в пещеру, предназначенную для целых бревен. Прижаться к одной из стен. Может, ее не заметят. Девушка неохотно задула свою свечу и вошла в зияющую пасть, оказавшись в небольшой, покрытой сажей комнате. Стоя у стены из древнего кирпича, она бегло подумала, что пасть может на самом деле проглотить ее. Видно ли ее снаружи?
За дверью, которую она не закрыла, громко прозвучали шаги по полу, не покрытому ковром. Луч фонаря в сильных руках обошел всю кухню. Гвеннан плотнее прижалась к стене, когда луч проходил по очагу. Она ожидала, что фонарик направят внутрь, раздастся резкий приказ выходить, ее заставят объяснить…
Однако простая хитрость сработала. Луч фонаря ее миновал. Наконец дверь с треском закрылась. Гвеннан перевела дыхание, подняла свечу, снова зажгла ее. Она была уверена, что теперь ждать недолго. После обыска дома снаружи оставят полицейского, но тот должен будет находиться возле машины с ее радио.
Теперь нужно найти ту комнату, которую ей показал шар в видении. Эта комната не может быть частью служебных помещений, но ей казалось, что она недалеко. Снова назад в холл. Гвеннан проходила по несколько шагов, прислушивалась к звукам: закрываются двери, шаги по голому полу.
Она сосчитала до ста, потом снова, и еще раз, с каждой сотней чувствуя все большее нетерпение. Наконец она услышала стук закрывающейся входной двери. Заторопилась в главный зал. И увидела то, что искала.
Вот оно! Свет очень слабый, при нем Гвеннан едва разглядела покрытую резьбой стену. Она постаралась вспомнить, где стояла в своем видении. Так много вьющихся листьев, такая масса переплетающихся стеблей. Ей пришлось поднести свечу почти вплотную к панели и пристально всматриваться. Лицо – вот оно! Теперь олень – но его найти уже гораздо легче.
Поставив свечу на пол между ног, Гвеннан приложила большие пальцы к этим двум изображениям и изо всех сил нажала.
Ей показалось, что у нее ничего не вышло. Должно быть, тогда у нее была просто галлюцинация: ничего не происходило. Два резных узла не поддавались, хотя она прилагала всю силу.
Потом послышался звук, похожий на долгий вздох. Руки ее скользнули вперед, вслед за резными изображениями, на которые она продолжала нажимать. Стена перед ней раздвинулась. Щель была так узка, что Гвеннан засомневалась, пройдет ли, тем более в зимней одежде. Со свечой в руке она стояла на верху лестницы, Прежде чем начать спускаться, Гвеннан сняла шарф, свернула в комок и затолкала в щель: с внутренней стороны никакой ручки не было. Шерсть не даст двери закрыться, останется щель, куда можно будет просунуть палец. Ей показалось это разумной предосторожностью, чтобы не остаться закрытой.
Лестница в гораздо более хорошем состоянии, чем под камнем. Можно спускаться быстро, все ступеньки целы. Так Гвеннан оказалась в комнате с гробами. На мгновение остановилась у гроба леди Лайл. Спокойная красота лица, которое еще хорошо видно и, казалось, смеется над ней. Такой полнейший отдых – а все неприятности должна распутывать Гвеннан. А девушка даже не уверена в правильности своих решений. Почему ей поручили эту миссию? И кто этот подлинный опекун, которого Тор так ненавидит, что использовал против него запрещенные методы.
И ему кое-что удалось. Гвеннан всегда считала, что у нее слишком мало шансов в борьбе с ним. Но правда ли это? Она смотрела на спящую леди Лайл. Хоть Тор и вызвал чудовища, пока что они оказались не очень эффективными слугами. Да, они вызывают страх. На нее это подействовало, отрицать нельзя. Но что еще он сумел сделать, чтобы противостоять планам леди Лайл? Как будто из-за вмешательства Тора одна из Лайлов должна была раньше времени уйти на отдых, но при этом приняла необходимые предосторожности. И главное ее оружие – сама Гвеннан.
Девушка по-прежнему не верила, что она ровня Тору. Но в противостоянии с ней он показал себя удивительно неловким. Она поднесла руку к подвеске. Надежная ли это защита? И есть ли смысл во всех этих разговорах Лайлов о звездном колесе, которое сделало полный оборот и потому теперь сама Гвеннан заслуживает гораздо большего, чем сама считает?
Она скользнула между кустами, которые закрывали дом Лайлов с дороги. Конечно, у дома останется охрана. То, что она должна сделать, будет делаться в тайне.
Что она должна сделать…
Внезапно поняв, что у нее мало времени: ее узнают, либо поставят охрану, и она не сможет войти в дом, Гвеннан скрылась в кустах и направилась к задней стене дома, подальше от света, машин и людей на переднем дворе. Здесь она раньше никогда не бывала и не была уверена, что найдет неохраняемый вход с боков или сзади дома. Вопросы вызывало также отсутствие слуг. Отослал ли их Тор? Или они сами отказались служить ему? Гвеннан не знала, сколько их вообще в доме. Женщина, неслышно помогавшая леди, мужчина, присматривавший за дверью, – иногда его можно было увидеть во дворе, – еще одна женщина, постарше, которая обычно прислуживала за столом, – вот и все, кого она знала.
Хотя снега здесь было немного, густые кусты и живые изгороди мешали ей продвигаться прямо. Гвеннан постоянно приходилось поворачивать направо или налево, чтобы избежать препятствий, многие из которых были выше ее.
Она уже прошла довольно много, когда вздрогнула от крика летающего существа. Инстинктивно она прижалась к изгороди. Здесь ее скрывали нависающие ветви.
Она ощутила зловоние иного мира. Услышала звуки ударов широких крыльев. Все в ней кричало: беги, уходи отсюда. Тор оставил своих стражников. Против чудовищ его своры – какое у нее оружие? Летающий монстр не достанет ее в кустах, но есть и другие охотники, и, может быть, нетерпеливый крик вверху созывает их.
Может ли сам дом послужить убежищем? Как? Во времена Орты существа из чужого мира рыскали и убивали даже в самых священных местах.
Однако дом, с его толстыми стенами, все-таки единственное доступное для нее убежище. Она была совершенно убеждена, что те, что бродят в ночи, никем не интересуются. Им нужна только она, она их добыча – добыча Тора!
Девушка не осмеливалась выйти на открытое место, она держалась за обледеневшие ветви и продвигалась под укрытием растительности. Поверхность земли она почти не видела. Подойдя к дому Лайлов сзади, она увидела стену и в ней дверь. Кусты росли почти до самой стены, так что она оказывалась открытой, уязвимой только ненадолго. Все зависит теперь от того, закрыта ли калитка. Если она добежит до нее, но не сможет войти…
Гвеннан неуклюже побежала к калитке в стене. Ни ручки, ни засова. Над собой она снова услышала удары крыльев, от зловонного запаха начало мутить. Она уперлась обеими руками, надавила.
Из ее полуоткрытой парки свесилась на цепочке подвеска. Из полумесяца на ее верху блеснул луч, не яркий, как на циферблате, но достаточно заметный, и коснулся двери.
Странно, но луч сам по себе наклонился, хотя она не делала попытки его нацелить, и углубился в отверстие в старом почерневшем дереве.
Гвеннан не смела оглянуться. К ней из ночи устремилось чудовище. Ей не нужно было видеть, чтобы знать это. Летело оно молча, стремительно. Тянутся ли к ней уже когти, клюв? Дверь открылась внутрь, и Гвеннан влетела в нее, держась за прочную стойку. Она захлопнула дверь и стояла, задыхаясь; страх настолько ослабил ее, что она сомневалась, сможет ли идти дальше.
Послышался крик, полный ненависти и гнева, он поднялся до высокого свиста, до головной боли, и ушел за пределы слышимости. Что-то тяжелое ударилось в стену, послышались звуки, будто огромные когти пытаются разорвать прочное дерево, разбить камни стены.
Гвеннан ждала. Этому существу нужно только взлететь – и легко перебраться через стену. Но оно продолжало в слепой ярости биться в дверь. Гвеннан посмотрела на темные очертания дома. Перед ней двор, такие она видела на рисунках старинных заморских зданий.
Дом образовывал одну сторону квадрата внутреннего двора. Стена, у которой она стояла, недлинная, примыкает к двухэтажному строению в углу, а то в свою очередь соединяется с гораздо большим двухэтажным сооружением, напоминающим ящик. В тусклом свете девушка видела только общие очертания: огней внутри не было. Другую сторону квадрата образовывало еще одно низкое здание, крыша его слегка блестела; в нем виднелась широкая арка.
Главное – дом. Гвеннан, продолжая слышать удары чудовища, побежала к нему. Нужно найти вход. На мощеном дворе снега нет: его, должно быть, чистили. По крайней мере можно не бояться поскользнуться и упасть.
Темные окна дома казались черными квадратами. В отличие от передних, эти закрыты ставнями, и Гвеннан не сомневалась, что ставни заперты изнутри. Но была и дверь, тоже закрытая и прочная. Стоя перед ней, она увидела, что на ней тоже нет ни ручки, ни засова. Подвеска?..
Но когда она ее подняла, не было никакого луча. Гвеннан прикусила губу. Тварь снаружи не прекращала своих попыток. Рано или поздно камни не выдержат яростных ударов. Тогда…
Она услышала какой-то новый звук – низкое ворчание, не резкий крик летающего существа. Должно быть, приближается еще один ночной охотник. Дверь дома!.. Гвеннан ударила ее обеими руками, и прежде чем она сумела овладеть собой, ее охватила паника. Она чувствовала, что поиски убежища в других зданиях невозможны. Только в самом доме, где обитает Сила, может она спастись.
Наконец, ничего больше не придумав, она наклонилась и сунула подвеску в отверстие в двери. Та легла легко, как будто для этого и предназначалась, и Гвеннан, как поступила бы с ключом, повернула ее. Подвеска подчинилась ей – дверь открылась!
Она мгновенно оказалась внутри, в холле, полном едкого запаха дыма. Прочно закрыла за собой дверь, постояла в темноте, прислушиваясь, испытывая свое недавно обретенное чувство, проверяла, есть ли в доме кто живой.
Если бы только у нее был фонарик! Эта часть дома для нее – незнакомая территория, но она решила, что тут никого нет. Она слышала отдаленные звуки: где-то в передней части дома что-то делают. Значит, пожарники и шериф все еще в здании.
Придерживаясь стены, Гвеннан двинулась вперед. То, что она ищет, находится за этими служебными помещениями; от присутствия других людей зависит, сумеет ли она достигнуть своей цели. Пальцы ее скользили по каменной стене (здесь не было деревянных панелей), она нащупала закрытую дверь.
Мысль об источнике света заставила ее открыть дверь. Та легко подалась. И Гвеннан застыла, увидев свет. Перед ней огромное помещение со всеми признаками, какими обладали подобные кухни за два столетия до ее рождения.
Источник света – большой очаг; в нем не огонь, а скорее угли; очаг снабжен вертелом, цепями для подвески котлов и печью сбоку. Нигде ни следа современной печи. Но в тусклом свете Гвеннан увидела на столе свечу, вокруг фитиля еще много воска. Свеча легко зажглась от углей очага.
На стенах деревянные стержни, на них развешаны кастрюли и металлические сковороды, все ярко начищенные. Древней кухней не только пользуются, но и держат ее в полном порядке. Но и в ней теперь пустота, как будто те, кто тут жил и работал, все ушли.
Держа свечу в руке, Гвеннан скользнула назад в холл. Но вперед не пошла, вернулась к наружной двери и прижалась к ней, прислушиваясь. Ничего не слышно. Если существа наконец пробрались во двор, толщина стен не давала возможности получить предупреждение. Не зная, сколько времени в ее распоряжении, девушка заторопилась, стараясь при этом не шуметь.
Еще одна полуоткрытая дверь, за ней запах дыма сильнее. За дверью слышны голоса. Потом заработали двигатели, прошумел отъезжающий грузовик. Сирена машины шерифа. Гвеннан подумала, может, их насторожила свора. Конечно, они слышали крик летающего существа.
– Погляжу… – Это шериф. И не похоже, что он чем-то встревожен. Он тяжелыми шагами шел по соседнему холлу. Повторно обыскивает дом? Гвеннан прикрыла свечу рукой и огляделась. Или ночные чудовища слышны лишь тем, на кого охотятся?
Убежище? Их здесь должны быть сотни, но она не замечает ни одного. Но должна найти! Кухня?
Девушка торопливо направилась к очагу. Он такой широкий. Огонь небольшой, тлеет далеко в глубине, и Гвеннан сможет забраться в пещеру, предназначенную для целых бревен. Прижаться к одной из стен. Может, ее не заметят. Девушка неохотно задула свою свечу и вошла в зияющую пасть, оказавшись в небольшой, покрытой сажей комнате. Стоя у стены из древнего кирпича, она бегло подумала, что пасть может на самом деле проглотить ее. Видно ли ее снаружи?
За дверью, которую она не закрыла, громко прозвучали шаги по полу, не покрытому ковром. Луч фонаря в сильных руках обошел всю кухню. Гвеннан плотнее прижалась к стене, когда луч проходил по очагу. Она ожидала, что фонарик направят внутрь, раздастся резкий приказ выходить, ее заставят объяснить…
Однако простая хитрость сработала. Луч фонаря ее миновал. Наконец дверь с треском закрылась. Гвеннан перевела дыхание, подняла свечу, снова зажгла ее. Она была уверена, что теперь ждать недолго. После обыска дома снаружи оставят полицейского, но тот должен будет находиться возле машины с ее радио.
Теперь нужно найти ту комнату, которую ей показал шар в видении. Эта комната не может быть частью служебных помещений, но ей казалось, что она недалеко. Снова назад в холл. Гвеннан проходила по несколько шагов, прислушивалась к звукам: закрываются двери, шаги по голому полу.
Она сосчитала до ста, потом снова, и еще раз, с каждой сотней чувствуя все большее нетерпение. Наконец она услышала стук закрывающейся входной двери. Заторопилась в главный зал. И увидела то, что искала.
Вот оно! Свет очень слабый, при нем Гвеннан едва разглядела покрытую резьбой стену. Она постаралась вспомнить, где стояла в своем видении. Так много вьющихся листьев, такая масса переплетающихся стеблей. Ей пришлось поднести свечу почти вплотную к панели и пристально всматриваться. Лицо – вот оно! Теперь олень – но его найти уже гораздо легче.
Поставив свечу на пол между ног, Гвеннан приложила большие пальцы к этим двум изображениям и изо всех сил нажала.
Ей показалось, что у нее ничего не вышло. Должно быть, тогда у нее была просто галлюцинация: ничего не происходило. Два резных узла не поддавались, хотя она прилагала всю силу.
Потом послышался звук, похожий на долгий вздох. Руки ее скользнули вперед, вслед за резными изображениями, на которые она продолжала нажимать. Стена перед ней раздвинулась. Щель была так узка, что Гвеннан засомневалась, пройдет ли, тем более в зимней одежде. Со свечой в руке она стояла на верху лестницы, Прежде чем начать спускаться, Гвеннан сняла шарф, свернула в комок и затолкала в щель: с внутренней стороны никакой ручки не было. Шерсть не даст двери закрыться, останется щель, куда можно будет просунуть палец. Ей показалось это разумной предосторожностью, чтобы не остаться закрытой.
Лестница в гораздо более хорошем состоянии, чем под камнем. Можно спускаться быстро, все ступеньки целы. Так Гвеннан оказалась в комнате с гробами. На мгновение остановилась у гроба леди Лайл. Спокойная красота лица, которое еще хорошо видно и, казалось, смеется над ней. Такой полнейший отдых – а все неприятности должна распутывать Гвеннан. А девушка даже не уверена в правильности своих решений. Почему ей поручили эту миссию? И кто этот подлинный опекун, которого Тор так ненавидит, что использовал против него запрещенные методы.
И ему кое-что удалось. Гвеннан всегда считала, что у нее слишком мало шансов в борьбе с ним. Но правда ли это? Она смотрела на спящую леди Лайл. Хоть Тор и вызвал чудовища, пока что они оказались не очень эффективными слугами. Да, они вызывают страх. На нее это подействовало, отрицать нельзя. Но что еще он сумел сделать, чтобы противостоять планам леди Лайл? Как будто из-за вмешательства Тора одна из Лайлов должна была раньше времени уйти на отдых, но при этом приняла необходимые предосторожности. И главное ее оружие – сама Гвеннан.
Девушка по-прежнему не верила, что она ровня Тору. Но в противостоянии с ней он показал себя удивительно неловким. Она поднесла руку к подвеске. Надежная ли это защита? И есть ли смысл во всех этих разговорах Лайлов о звездном колесе, которое сделало полный оборот и потому теперь сама Гвеннан заслуживает гораздо большего, чем сама считает?