? И я знаю, кто это! ? воодушевлённо промолвила моя особа, к большому удивлению моих друзей. ? У моего дяди в Москве есть хороший знакомый ? учёный, который входил в научную группу по изучению Печерских мощей. Он рассказывал, что они проводили какие-то там биохимические, рентгенологические, бактериологические, и ещё… не помню как это по науке называется… Короче говоря, какие-то исследования, которые позволяют восстановить внешний вид и строение человека по костям…
? Морфологические и антропометрические, ? подсказал Николай Андреевич.
? Точно, ? и уже непосредственно обращаясь к нему за помощью, произнесла: ? И ещё эти…когда узнают кто чем болел…
? Этиологические.
? Да, ? кивнула я. ? Так они по этим исследованиям восстановили истинный облик некоторых Печерских святых из Ближних пещер, в том числе и Агапита. Причём из-за его мощей был целый переполох среди учёных. А всё началось с того момента, когда они обнаружили, что его мощи больше всего среди других мощей излучают какой-то непонятный не то фон, не то поле, вообщем неизвестный вид энергии. Там проводили разные эксперименты, так возле его мощей менялась и структура воды, и растения ускоряли свой рост, даже впоследствии становились более выносливыми и «здоровыми». Выявили какие-то защитные характеристики от действия радиации. И даже в помещении, где находились мощи, было что-то обнаружено, что оказывает очень сильное бактериологическое воздействие на воздух. Обычная вода, которая некоторое время стояла возле тела Агапита, меняла свои свойства. И в последующих экспериментах на животных и людях, эта вода оказывала лечебное воздействие, от которого у людей быстрее заживали раны, проходили различные болезни, а больные животные быстро восстанавливались. И самое главное, обнаружили какую-то непонятную цикличность «фона» мощей. В определённые дни это «поле» резко усиливалось, причём в многократно раз. Вообщем вело себя как у живого организма… Вот!
Выдав всю информацию, известную мне на тот момент, я замолчала.
? Да, круто, ? присвистнул Андрей.
? Что вы хотите, ? заявил Сэнсэй, ? Агапит был Бодхисатвой.
? Подожди, ? произнёс психотерапевт, ? он же принадлежал к христианской религии. А Бодхисатва ? это вроде как буддийский Восток.
? Я тебе когда-то объяснял первичное значение слова Бодхисатва, помнишь? Это слово из Шамбалы. Бодхисатва, как и любой другой человек, принадлежит Богу. А религии, разделения верований ? это всего лишь бизнес людей, торгующих именем Бога.
? Хорошо. Тогда другой вопрос. Если Агапит был бодхи, тогда по идее, учитывая уровень его знаний… В общем, почему же тогда основателем Киево-Печерской Лавры, этого первого духовного центра в Древней Руси считают Антония, а не Агапита, который жил в его время?
Сэнсэей усмехнулся.
? Вернее будет сказать, что Антоний жил во времена Агапита… А насчёт твоего вопроса, то ты забыл одну маленькую деталь. Бодхисатвы редко когда выступают в качестве лидеров человеческого общества, если это не связано с какой-то определённой миссией, как у бодхи Иссы. Обычно их ученики и последователи становятся таковыми. А Бодхисатва, как правило, остаётся незаметным для широких масс.
? А почему? ? удивилась Татьяна.
? Потому что Бодхисатва, учитывая его невмешательство в дела человеческие, может только посоветовать, как преобразовать общество в лучшую, духовную сторону. А само преобразование ? желание и дело рук самих людей, то есть, к примеру, тех же его учеников и последователей.
? Ты хочешь сказать, что Антоний был учеником Агапита? ? прозрел Николай Андреевич.
Сэнсэй кивнул. Доктор подумал, а потом растеряно спросил:
? А как же эта установка, что Агапит был учеником Антония? Она ведь на чём-то базировалась?
? Её «база», как ты говоришь, является всего лишь церковной версией, которая в свою очередь в основном выстраивалась на ссылках в таких книгах как «Отечник»…
? «Отечник»? ? переспросил Володя.
? Да. Или иначе его ещё называют «Киево-Печёрский патерик». Эта книга о жизни и деятельности святых отцов Печёрских, написанная в XIII веке. А также по записям монаха Печёрского монастыря Нестора Летописца «Жития…», или, к примеру, должно быть известной вам по школьной программе его книги «Повесть временных лет». ? Сэнсэй сделал паузу и добродушно проговорил. ? Если вы, конечно, учились в школе, а не отбывали там от звонка до звонка.
? Как же, помним, помним, ? похвастался Костик. ? Я даже дату её написания запомнил. ? И подражая грозному голосу «Иоанна Грозного» произнёс: ? 1113?1115 год от рождества Христова.
Ребята расплылись в улыбках.
? Верно, ? подметил Сэнсэй. ? То есть спустя определённое время после реальных событий, с учетом тогдашней политической ситуации в государстве, а также предпочтений и симпатий среди высшего духовенства.
? Ну да, ? насмешливо произнёс Виктор. ? Поди там разбери, кто был прав. Как говорят в нашей среде, выслушав в суде двух свидетелей по одному и тому же дорожному происшествию, теряешь доверие к историкам.
Мы засмеялись, а Костик добавил своего юмора в наш смех.
? Это как у Бернард Шоу спросили после его очередной речи: «Что скажет по этому поводу история? А тот ответил: «История, сэр, солжёт, как всегда».
? Ну зачем же так категорично, ? возразил Сэнсэй под смех ребят. ? Просто каждый человек, описывая прошлое, мотивирует его в первую очередь личностными соображениями. А личностные соображения зависят от степени его духовности и личной заинтересованности, исходя из чего, страдает объективность. Дай задание десяти людям описать одно и то же событие, и, будьте уверены, каждый преподнесёт его по-своему. К примеру, политик опишет так, как это ему видится выгодным в свете происходящих в его время событий. Врач опишет с позиции медицинских воззрений. А простой человек с житейско-бытовой позиции, акцентируя внимание на тех моментах, которые лично ему интересны. Вот и получается разная история. Но в любой истории можно уловить основную суть происходящих событий. Как говорится, надо зреть в корень.
? В общем-то ты прав, ? согласился Николай Андреевич. ? Во многих случаях взгляд на нынешнюю историю у нас действительно однобокий, не говоря уже о далёком, почти забытом прошлом…
? А если учесть, что люди, к сожалению, не меняются, вернее не хотят измениться… ? с оттенком грусти промолвил Сэнсэй.
? …история, следовательно, повторяется, ? заключил его мысли Николай Андреевич.
? Как это ни печально.
Сэнсэй задумчиво посмотрел на костёр. Водрузилось недолгое молчание. Мы же не решались влезть со своими вопросами в ход диалога наших «метров».
? Так что же было на самом деле тысячелетие назад? ? живо поинтересовался Николай Андреевич.
? Это, конечно, долгая история…
? А мы и не спешим, ? ответил за всех Володя, поудобнее устроившись на своем месте и приготовившись слушать.
? Ну, раз не спешите, ? в тон ему ответил Сэнсэй, ? тогда внимайте… Пожалуй, повествование о времени пребывания Бодхисатвы Агапита на русской земле следует начать с рассказа об Антонии. Потом вы поймёте почему…
Стоял тёплый, летний вечер. Вокруг царила полная тишина. Морские волны еле слышно плескались о берег, уводя нас своим монотонным, мелодичным всплеском в туннель времени, в то далёкое прошлое, которое, как ни странно, таким далеким, по сути, вовсе не казалось.
? … Антония, до принятия в монашество, звали Антипом. Родился он на Черниговской земле, в городе Любечи, в 983 году, за пять лет до крещения Руси, во время правления в столице-граде Киеве Владимира I Святославича.
? Это случайно не того, кого называли Красным Солнышком в русских былинах? ? вставил своё словцо Костик.
? Он самый, внук княгини Ольги и киевского князя Игоря, ? уточнил Сэнсэй и продолжил: ? На молодость Антипия выпало бурное время. Как раз шло становление Древнерусского государства, объединения восточно-славянских племён. На юге и западе велись войны с соседними странами. Да ещё воду баламутили внутренние распри, противоборства между различными религиями. В это же время активным ходом, так сказать «указом сверху», шло замещение множественных устоев язычества новыми христианскими канонами. Причём с обеих сторон дело доходило и «до огня и до меча». Короче, обычный хаос или, как у нас бы сегодня сказали, «беспредел времён перемен».
? Ну да, как говорится, врагу не пожелаешь родиться во время перемен, ? пробасил Володя.
? Точно. А Антипия вот угораздило…
? Как и нас всех тоже, ? тихо добавил Виктор.
? В общем, молодость у Антипия была «весёлой». Происходящее вокруг во многом способствовало тому, что он стал предпринимать попытки разобраться не только во внешнем, но и в первую очередь в самом себе. И не просто разобраться, а вдумчиво разобраться. Многие люди в то время верили в Бога. И он, чувствовал, что Бог есть. Но почему же вокруг творилась такая смута? Почему Бог допускал такое зло? Шло какое-то противостояние, не нужное кровопролитие. Страдали люди, страдали их дети, свирепствовали болезни, нищета, смерть. Антипий имел возможность слышать проповедников разных религий. И все они учили вере в своего Бога, поклонению Ему и молитвам. Но парадокс был в том, что в них самих не было той чистой веры, о которой сказывали, и сами они не исполняли того, что требовали от других. У Антипия не было доверия и к тем, кто приходил с мечом, рассказывая за Бога. А с другой стороны его терзали мысли почему, если есть Бог любящий, то вокруг столько горя, бессмысленно проливается много крови? Почему Бог допускает такие тяжкие страдания?
Вопросов было масса, но как всегда, в таком рое мыслей ни одного толкового ответа. Но однажды, от одного странника, остановившегося у них на ночлег, он услышал историю, которая его очень заинтересовала. Тот странник поведал за жизнь Иисуса Христа. Антипий был поражён. Ведь получается, люди убили даже Сына самого Бога. Почему же тогда всемогущий Бог не остановил этих людей? Почему не вмешался, когда его собственный Сын страдал от нечестивых и тело Его умирало на кресте? Но когда до Антипия дошло, что суть кроется в людском выборе, выборе каждого человека перед ликом Господним, он понял, что причина творящегося вокруг хаоса была не в Боге, а в самих людях, в том числе и в нём.
Это осознание настолько перевернуло его личные взгляды на жизнь, что он стал по-другому смотреть не только на давно минувшие события тысячелетней давности, но и на настоящее. Он искренне возлюбил Христа, ибо тот был близок ему по своим страданиям. Антипий действительно искренне, по-настоящему возлюбил Бога и задумался, кто же он есть на самом деле перед Его ликом?
Антипия поразило и то, что на свете живут люди, истинно посвятившие свою жизнь Богу. Он впервые услышал от странника, что есть такое святое место на горе Афон, что на земле Греческой. И что живут там люди иные, не такие как все. Оставляют они этот житейский мир и уединяются ради Бога, ради молитвы к Нему о спасении души своей. Носят чёрную одежду. И дают три обета: послушания, безбрачия и нестяжания. А зовут тех людей «иноками».
Загорелось и у Антипия желание стать «иноком» и пребывать в непрестанной молитве к Богу. Да только не знал он ни как идти до той горы в земле чужой, Греческой, ни как правильно молится Богу, дабы быть услышанным Им. И стал тогда Антипий обращаться к Богу своими простыми, искренними словами и просить Его, чтобы Тот дал ему мудрого наставника, который обучил бы его молитве истинной, приводящей к спасению души. И настолько сильно было это желание, настолько настойчиво он об этом думал и искренне просил у Бога не один месяц, и не один год, что, в конечном счёте, случилось следующее.
Это произошло зимой, на рассвете 12 февраля по старому стилю (Юлианскому календарю), или по новому стилю 25 февраля (по Григорианскому календарю). В ту ночь он не мог уснуть, вновь размышляя о Боге. И так он углубился в свои раздумья, что стал обращаться к Нему как любящий сын к своему родному Отцу, вымаливая у Него, как мог, душеспасительную молитву. Он интуитивно почувствовал, что у Бога нужно просить только о духовном, а не о бренном земном. И просить искренне, с чистой верой в душе. И когда Антипий в очередной раз углубился в своё мысленное обращение к Нему, внезапно неестественный жар вспыхнул в его груди. Казалось, жар усиливался каждую секунду. И, в конце концов, стал настолько сильным, что было невмоготу его терпеть. Антипий поспешно оделся и вышел на улицу.
На морозе ему стало немного легче. Дул холодный, пронизывающий ветер. Шёл снег. Антипий решил укрыться от непогоды в ближайшем стогу сена. Наблюдая из своего убежища за разбушевавшейся стихией природы, испытывая в груди сильный жар, Антипий с ещё большей искренностью стал обращаться к Богу. Он настолько проникся прошением, что забыл и о погоде, и о месте, и о времени, в котором он находился. На него нахлынуло необыкновенное чувство близости Бога, близости самого родного и дорого сердцу Существа, отчего на душе сделалось удивительно легко и хорошо.
Был уже рассвет. Ветер внезапно утих. Снегопад прекратился. На горизонте, сквозь свинцовые тучи стали пробиваться первые лучи солнца, оживляя игрой сверкающего света ослепительно белое пространство. И тут Антипий увидел недалеко от себя необычного старца в чёрной одежде. Седовато-русые волосы с белоснежной бородой окаймляли его необычный лик. Легкая, приветливая улыбка блуждала на его устах. А необыкновенные глаза, смотрящие точно в самую душу парня, излучали глубокое сочувствие и неизменную доброту.
Старец стал приближаться, незаметно и неслышно ступая босыми ногами по снегу. Удивительно, но Антипий слышал его приветливые слова, ласкающий слух мелодичный голос, хотя тот и не раскрывал рта. Он остановился совсем близко, так, что Антипий даже почувствовал тонкий, благоухающий аромат, исходящий от него. Неожиданно из груди старца стал появляться яркий голубовато-белый шар. Его свет был необычайной чистоты и яркости. Однако он не слепил и не резал глаза. Наоборот, он притягивал к себе взгляд своим мягким свечением и завораживающими голубыми переливами. Среди этого потока чистого света стали проявляться светящиеся золотые буквы, превращаясь в единый текст. Антипий скорее понял, что там было написано, ибо в тот момент в его голове зазвучал мелодичный голос старца со словами душеспасительной молитвы: «Отче мой Истинный! На тебя Единого уповаю, и молю тебя, Господи, лишь о спасении души своей. Да будет воля Твоя святая…» В это время Антипию стало на душе так хорошо и так спокойно, словно через эту молитву сам Бог обратил на него своё внимание и протянул своему чаду руку помощи.
Огласив молитву, старец велел идти ему в Царьград…
? Царьград? ? робко переспросил Славик, видимо, с одной стороны не желая прерывать Сэнсэя, и в то же время терзаемый любопытством. ? А где такой?
? Ну, это нынешний Стамбул в Турции, расположенный на обоих берегах пролива Босфора между Европой и Азией, соединяющего Чёрное и Мраморное море, ? дал полный ответ Сэнсэй, наверное, чтобы больше не возникало вопросов по географии.
? Да, далеко он его послал, ? вставил Костик. ? А зачем ему турки?
? Сам ты турок, ? шикнул на него Андрей, недовольный что ещё и Костик влез со своими вопросами, нарушив ход столь захватившего его рассказа. ? Тебе же говорят, это был тогда Царьград.
? А-а-а, значит, там русские были? ? не унимался тот, пытаясь докопаться до сути.
? Нет. Просто в те времена так русские называли Константинополь ? столицу тогдашней Византийской империи, ? терпеливо пояснил Сэнсэй.
? Константинополь? ? обрадовано произнёс Костик и, видимо, решивший реабилитироваться, быстро протараторил: ? А это случайно не в честь того императора Константина, который создал религию христианства?
? Именно. В честь римского императора Константина. ? Но только Костик раскрыл было рот в следующем вопросе, Сэнсэй опередил его. ? В честь римского императора, потому что этот город до 395 года нашей эры был столицей Римской империи. А вообще он был основан в 659 году до нашей эры и назывался Византий.
Получив столь исчерпывающий ответ Костик сразу притих, тем более, что Андрей слегка толкнул его в бок, дав понять, чтобы тот помолчал. Сэнсэй же продолжил рассказ дальше.
? Так вот, старец велел идти в Царьград, а оттуда на Святую Гору, где Бог сподобит ему встречу с Тем, в Ком истинно пребывает сам Дух Святой и Тот будет ему аки Светоч на пути к Богу. Сказав это, старец исчез. Вновь поднялся ветер. Небо заволокло тучами, и снова пошёл сильный снегопад. Но Антипий уже не обращал внимания на разбушевавшуюся стихию. Он был счастлив и полон решимости исполнить веление старца, добродушный лик которого запечатлелся в его памяти на всю жизнь. Это видение стало ключом ко всей его дальнейшей судьбе. Можно сказать, что с этого момента, момента его личного выбора, жизнь Антипия круто изменилась.
Целую неделю Антипий пребывал в необычном состоянии душевного подъёма, непрестанно повторяя молитву, данную ему старцем. Будто бы сам Бог находился рядом с ним и несказанно радовал душу своим присутствием. Именно в эти дни у Антипия появилось новое, ни с чем несравнимое чувство к Богу. И он впервые понял, что такое настоящая любовь божья. Это чувство не шло ни в какое сравнение с его предыдущими размышлениями о Боге, наивным сопоставлением с обычными человеческими эмоциями, бытующими среди людей. Это было нечто высшее, что не поддаётся описанию человеческим языком. Это было именно То, от чего душа радостно трепетала, пребывая в неземном восторге.
Но ровно через семь дней от памятного видения это необычайное ощущение Присутствия исчезло, оставив в памяти лишь приятные воспоминания поистине божественного чувства ликования души. Антипий, не раздумывая, снарядился и отправился в дальнюю дорогу, толком не ведая, в какую сторону идти. Но, как говорится, язык до Киева доведёт. Антипия он довёл до Царьграда. Путь был не лёгким. Но, непрестанно повторяя про себя услышанную от старца душеспасительную молитву, Антипий чувствовал, что сам Бог ему помогал. Чудом спасаясь от опасностей своего путешествия, Антипию в то же время несказанно везло как на хороших попутчиков, так и на добрых людей, указывающих нужную дорогу, дающих подаяние и временный ночлег-приют.
Добравшись, наконец, до Царьграда, то есть Константинополя, Антипий долго бродил по столице. Хоть и был красив город, но всё было в нём чужое: чужой язык, чужие люди, чужие нравы. Не один день он пробыл там, прежде чем встретил попутчика на Афон.
Тут Володя, вежливо кашлянув в кулак, проговорил:
? За Афон слышал. Но, честно говоря, даже не знаю, где он расположен. ? И растянув губы в неловкую улыбку, добавил: ? Явно не «горячая точка» планеты.
? Это точно, ? улыбнувшись, согласился Сэнсэй и стал пояснять. ? Если глянуть на современную карту, то Афон находится в нынешней Греции. Это такой узкий гористый полуостров, точнее сказать восточное ответвление полуострова Халкиди?ки в Эгейском море. Он заканчивается горой Афон, высотой чуть больше двух километров. Она то и дала название полуострову.
? Да, с географией у нас у всех явно белые пробелы, ? усмехнулся Виктор.
? Ничего страшного, восстановим, коль они белые, ? добродушно произнес Сэнсэй, и стал повествовать дальше. ? К тому времени, когда туда пришёл Антипий, Афон был уже признан независимым монашеским государством, формально, по административным меркам подчинявшегося византийскому императору. А фактически там была власть Прота ? всеми уважаемого старца, которого избирали для руководства на год от всех тамошних монастырей. На Афоне уже стояли тогда такие монастыри как Великая Лавра, Протатон, Мони-Ивирон. Но Антипия туда сразу не приняли.
Тогда Антипий по совету старого монаха поселился в одной из пещер, расположенной в уединённом месте в юго-западной части острова. Надо отметить, что все два года, что он прожил в пещере, несмотря на скудность пищи, были для него одними из лучших лет на Афоне. Он был счастлив, что наконец-то достиг Афона, как велел ему старец в видении. Он был счастлив, что имел возможность усердно молиться Богу данной ему в видении молитвой, жить ради этого и быть наедине с Ним посреди этой великолепной природы. Днём он посещал монашеские храмы, осваивал новый язык и правила жития монахов. А по вечерам усердно молился, зачастую провожая в молитве закат и встречая ранний рассвет. И лишь по прошествию двух лет Антипий был принят игуменом одного из монастырей и подстрижен в монахи, получив новое имя Антоний, в честь преподобного Антония Великого Египетского, ведшего подвижнический образ жизни и жившего долгое время в пещерах в одиночестве.
Антоний воспринял игумена данного монастыря за того самого «Светоча», о ком говорил старец в видении. Игумен же в свою очередь, как и подобает ему по духовному сану, начал учить Антония иноческому житию. Через несколько лет Антоний достиг такого духовного роста, так «подвизался в добродетели», что уже многие «духовно пользовались от него». Даже монахи изумлялись настолько скорому укреплению его духа и воли. И было игумену видение, что Антоний будет причастен к подъёму христианской веры на Руси, что Антонию суждено подготовить Обитель для самого Духа Святого. Игумен расценил это как знак и поспешил отправить его на Русь в Киев.
Антонию было тогда около тридцати лет. Добравшись до Киева, он посетил монастыри, строящиеся тогда иноками из греков, которые пришли для Крещения Руси вместе с митрополитом Михаилом. Но не захотел останавливаться ни в одном из этих монастырей. И стал ходить по гористым местным окрестностям. В конце концов, нашёл небольшую пещеру, которую когда-то ископали варяги, и поселился в ней. Но прожил там недолго. Как только со смертью князя Владимира власть перешла к Святополку, вновь началось кровопролитие и гонения. Антоний ушёл обратно на Афон, где и прожил до старости в усердном молении.
Хоть Антоний и жил по распорядкам монастыря, но всё же у него был особый праздник в духовном радении. Он заметил, что каждый год в день памятного видения необычного старца, с самого раннего утра Антоний начинал ощущать необычный прилив сил. К нему вновь возвращалось то самое состояние духовного подъёма, которое он испытал после видения. Это продолжалось ровно неделю, а потом вновь исчезало. И Антоний стал относиться к этим дням как к особому празднику для своей души. В эту неделю он старался уединиться, не принимать пищу и ещё с большим усердием молиться Богу. И эффект оказался потрясающим. Это необыкновенное состояние внутреннего подъёма многократно усиливалось и с каждым годом становилось все лучше и лучше.
Постигая впоследствии церковную литературу, Антоний всё чаще приходил к выводу, что в том памятном видении к нему являлся сам Архангел Гавриил ? возвеститель радости и спасения, перво-вестник и служитель Божественного всемогущества чудес и тайн Божьих, хотя и в несколько необычном для церковных представлений видении.
Но самые главные события в духовной жизни Антония начались, когда ему уже перевалило за шестьдесят лет. Однажды среди братии прошёл слух, что их монастырь вскоре должна посетить некая таинственная персона. И судя по распоряжению старцев, действительно готовились к приходу очевидно важного для них духовного гостя. Как впоследствии рассказывал Антоний самому Агапиту, он тогда подумал, что ожидается приход какого-то очень авторитетного духовного старца. Но каково же было его удивление, когда вместо старца он увидел молодого человека с приятной внешностью, светло-русыми волосами. Необычными в нём были разве что его проницательные глаза, не по годам светящиеся какой-то глубокой мудростью и одухотворённым блеском. Но больше всего Антония поразило то, с каким трепетом и глубоким уважением относились некоторые старцы Афона к этому молодому человеку. Он не мог понять, почему его пребывание здесь было покрыто какой-то занавесью непроницаемой тайны. Кем же тот являлся, что их старцы оказывали ему столько почестей и внимания? Вроде не монах, а говорил такие духовные речи, которыми даже их мудрые наставники заслушивались. Мало того, этот парень оказался весьма просвещённым человеком. В совершенстве владел несколькими языками. И что особенно приятно удивило Антония так это то, что почтенный гость был выходцем из земли Русской и как потом оказалось, прекрасно знал Киев и его окрестные места. А звали того молодого человека Агапитом.
Даже когда Антония познакомили с ним лично, он первое время никак не мог привыкнуть к простоте общения этого парня с ним, несмотря на важность его персоны для Афона и того, с каким трепетом к нему относились их старцы. Но, пожалуй, самым поразительным была та простота и ясность, с помощью которой Агапит объяснял духовные мудрования святых отцов. А уж о толковании Учения Христа Антоний мог слушать его часами, ибо Агапит говорил так просто и понятно, с такими примерами и подробностями, словно сам присутствовал при тех событиях тысячелетней давности. И эти рассказы подстёгивали Антония вновь и вновь перечитывать имеющуюся церковную литературу.
За тот период времени, что Агапит пребывал на Афоне, Антоний очень сдружился с ним. Несмотря на свою молодость Агапит обладал солидным багажом знаний, в том числе и в области медицины. И некоторым из этих знаний он обучил Антония. Агапит также хорошо разбирался, говоря нашим языком, в физике, химии, знании природных явлений, а также в областях человеческой жизни ? в философии, политике, религии. С ним было приятно побеседовать на разные темы. И эти беседы оставляли какое-то необъяснимое, приятное ощущение в душе.
? Морфологические и антропометрические, ? подсказал Николай Андреевич.
? Точно, ? и уже непосредственно обращаясь к нему за помощью, произнесла: ? И ещё эти…когда узнают кто чем болел…
? Этиологические.
? Да, ? кивнула я. ? Так они по этим исследованиям восстановили истинный облик некоторых Печерских святых из Ближних пещер, в том числе и Агапита. Причём из-за его мощей был целый переполох среди учёных. А всё началось с того момента, когда они обнаружили, что его мощи больше всего среди других мощей излучают какой-то непонятный не то фон, не то поле, вообщем неизвестный вид энергии. Там проводили разные эксперименты, так возле его мощей менялась и структура воды, и растения ускоряли свой рост, даже впоследствии становились более выносливыми и «здоровыми». Выявили какие-то защитные характеристики от действия радиации. И даже в помещении, где находились мощи, было что-то обнаружено, что оказывает очень сильное бактериологическое воздействие на воздух. Обычная вода, которая некоторое время стояла возле тела Агапита, меняла свои свойства. И в последующих экспериментах на животных и людях, эта вода оказывала лечебное воздействие, от которого у людей быстрее заживали раны, проходили различные болезни, а больные животные быстро восстанавливались. И самое главное, обнаружили какую-то непонятную цикличность «фона» мощей. В определённые дни это «поле» резко усиливалось, причём в многократно раз. Вообщем вело себя как у живого организма… Вот!
Выдав всю информацию, известную мне на тот момент, я замолчала.
? Да, круто, ? присвистнул Андрей.
? Что вы хотите, ? заявил Сэнсэй, ? Агапит был Бодхисатвой.
? Подожди, ? произнёс психотерапевт, ? он же принадлежал к христианской религии. А Бодхисатва ? это вроде как буддийский Восток.
? Я тебе когда-то объяснял первичное значение слова Бодхисатва, помнишь? Это слово из Шамбалы. Бодхисатва, как и любой другой человек, принадлежит Богу. А религии, разделения верований ? это всего лишь бизнес людей, торгующих именем Бога.
? Хорошо. Тогда другой вопрос. Если Агапит был бодхи, тогда по идее, учитывая уровень его знаний… В общем, почему же тогда основателем Киево-Печерской Лавры, этого первого духовного центра в Древней Руси считают Антония, а не Агапита, который жил в его время?
Сэнсэей усмехнулся.
? Вернее будет сказать, что Антоний жил во времена Агапита… А насчёт твоего вопроса, то ты забыл одну маленькую деталь. Бодхисатвы редко когда выступают в качестве лидеров человеческого общества, если это не связано с какой-то определённой миссией, как у бодхи Иссы. Обычно их ученики и последователи становятся таковыми. А Бодхисатва, как правило, остаётся незаметным для широких масс.
? А почему? ? удивилась Татьяна.
? Потому что Бодхисатва, учитывая его невмешательство в дела человеческие, может только посоветовать, как преобразовать общество в лучшую, духовную сторону. А само преобразование ? желание и дело рук самих людей, то есть, к примеру, тех же его учеников и последователей.
? Ты хочешь сказать, что Антоний был учеником Агапита? ? прозрел Николай Андреевич.
Сэнсэй кивнул. Доктор подумал, а потом растеряно спросил:
? А как же эта установка, что Агапит был учеником Антония? Она ведь на чём-то базировалась?
? Её «база», как ты говоришь, является всего лишь церковной версией, которая в свою очередь в основном выстраивалась на ссылках в таких книгах как «Отечник»…
? «Отечник»? ? переспросил Володя.
? Да. Или иначе его ещё называют «Киево-Печёрский патерик». Эта книга о жизни и деятельности святых отцов Печёрских, написанная в XIII веке. А также по записям монаха Печёрского монастыря Нестора Летописца «Жития…», или, к примеру, должно быть известной вам по школьной программе его книги «Повесть временных лет». ? Сэнсэй сделал паузу и добродушно проговорил. ? Если вы, конечно, учились в школе, а не отбывали там от звонка до звонка.
? Как же, помним, помним, ? похвастался Костик. ? Я даже дату её написания запомнил. ? И подражая грозному голосу «Иоанна Грозного» произнёс: ? 1113?1115 год от рождества Христова.
Ребята расплылись в улыбках.
? Верно, ? подметил Сэнсэй. ? То есть спустя определённое время после реальных событий, с учетом тогдашней политической ситуации в государстве, а также предпочтений и симпатий среди высшего духовенства.
? Ну да, ? насмешливо произнёс Виктор. ? Поди там разбери, кто был прав. Как говорят в нашей среде, выслушав в суде двух свидетелей по одному и тому же дорожному происшествию, теряешь доверие к историкам.
Мы засмеялись, а Костик добавил своего юмора в наш смех.
? Это как у Бернард Шоу спросили после его очередной речи: «Что скажет по этому поводу история? А тот ответил: «История, сэр, солжёт, как всегда».
? Ну зачем же так категорично, ? возразил Сэнсэй под смех ребят. ? Просто каждый человек, описывая прошлое, мотивирует его в первую очередь личностными соображениями. А личностные соображения зависят от степени его духовности и личной заинтересованности, исходя из чего, страдает объективность. Дай задание десяти людям описать одно и то же событие, и, будьте уверены, каждый преподнесёт его по-своему. К примеру, политик опишет так, как это ему видится выгодным в свете происходящих в его время событий. Врач опишет с позиции медицинских воззрений. А простой человек с житейско-бытовой позиции, акцентируя внимание на тех моментах, которые лично ему интересны. Вот и получается разная история. Но в любой истории можно уловить основную суть происходящих событий. Как говорится, надо зреть в корень.
? В общем-то ты прав, ? согласился Николай Андреевич. ? Во многих случаях взгляд на нынешнюю историю у нас действительно однобокий, не говоря уже о далёком, почти забытом прошлом…
? А если учесть, что люди, к сожалению, не меняются, вернее не хотят измениться… ? с оттенком грусти промолвил Сэнсэй.
? …история, следовательно, повторяется, ? заключил его мысли Николай Андреевич.
? Как это ни печально.
Сэнсэй задумчиво посмотрел на костёр. Водрузилось недолгое молчание. Мы же не решались влезть со своими вопросами в ход диалога наших «метров».
? Так что же было на самом деле тысячелетие назад? ? живо поинтересовался Николай Андреевич.
? Это, конечно, долгая история…
? А мы и не спешим, ? ответил за всех Володя, поудобнее устроившись на своем месте и приготовившись слушать.
? Ну, раз не спешите, ? в тон ему ответил Сэнсэй, ? тогда внимайте… Пожалуй, повествование о времени пребывания Бодхисатвы Агапита на русской земле следует начать с рассказа об Антонии. Потом вы поймёте почему…
Стоял тёплый, летний вечер. Вокруг царила полная тишина. Морские волны еле слышно плескались о берег, уводя нас своим монотонным, мелодичным всплеском в туннель времени, в то далёкое прошлое, которое, как ни странно, таким далеким, по сути, вовсе не казалось.
? … Антония, до принятия в монашество, звали Антипом. Родился он на Черниговской земле, в городе Любечи, в 983 году, за пять лет до крещения Руси, во время правления в столице-граде Киеве Владимира I Святославича.
? Это случайно не того, кого называли Красным Солнышком в русских былинах? ? вставил своё словцо Костик.
? Он самый, внук княгини Ольги и киевского князя Игоря, ? уточнил Сэнсэй и продолжил: ? На молодость Антипия выпало бурное время. Как раз шло становление Древнерусского государства, объединения восточно-славянских племён. На юге и западе велись войны с соседними странами. Да ещё воду баламутили внутренние распри, противоборства между различными религиями. В это же время активным ходом, так сказать «указом сверху», шло замещение множественных устоев язычества новыми христианскими канонами. Причём с обеих сторон дело доходило и «до огня и до меча». Короче, обычный хаос или, как у нас бы сегодня сказали, «беспредел времён перемен».
? Ну да, как говорится, врагу не пожелаешь родиться во время перемен, ? пробасил Володя.
? Точно. А Антипия вот угораздило…
? Как и нас всех тоже, ? тихо добавил Виктор.
? В общем, молодость у Антипия была «весёлой». Происходящее вокруг во многом способствовало тому, что он стал предпринимать попытки разобраться не только во внешнем, но и в первую очередь в самом себе. И не просто разобраться, а вдумчиво разобраться. Многие люди в то время верили в Бога. И он, чувствовал, что Бог есть. Но почему же вокруг творилась такая смута? Почему Бог допускал такое зло? Шло какое-то противостояние, не нужное кровопролитие. Страдали люди, страдали их дети, свирепствовали болезни, нищета, смерть. Антипий имел возможность слышать проповедников разных религий. И все они учили вере в своего Бога, поклонению Ему и молитвам. Но парадокс был в том, что в них самих не было той чистой веры, о которой сказывали, и сами они не исполняли того, что требовали от других. У Антипия не было доверия и к тем, кто приходил с мечом, рассказывая за Бога. А с другой стороны его терзали мысли почему, если есть Бог любящий, то вокруг столько горя, бессмысленно проливается много крови? Почему Бог допускает такие тяжкие страдания?
Вопросов было масса, но как всегда, в таком рое мыслей ни одного толкового ответа. Но однажды, от одного странника, остановившегося у них на ночлег, он услышал историю, которая его очень заинтересовала. Тот странник поведал за жизнь Иисуса Христа. Антипий был поражён. Ведь получается, люди убили даже Сына самого Бога. Почему же тогда всемогущий Бог не остановил этих людей? Почему не вмешался, когда его собственный Сын страдал от нечестивых и тело Его умирало на кресте? Но когда до Антипия дошло, что суть кроется в людском выборе, выборе каждого человека перед ликом Господним, он понял, что причина творящегося вокруг хаоса была не в Боге, а в самих людях, в том числе и в нём.
Это осознание настолько перевернуло его личные взгляды на жизнь, что он стал по-другому смотреть не только на давно минувшие события тысячелетней давности, но и на настоящее. Он искренне возлюбил Христа, ибо тот был близок ему по своим страданиям. Антипий действительно искренне, по-настоящему возлюбил Бога и задумался, кто же он есть на самом деле перед Его ликом?
Антипия поразило и то, что на свете живут люди, истинно посвятившие свою жизнь Богу. Он впервые услышал от странника, что есть такое святое место на горе Афон, что на земле Греческой. И что живут там люди иные, не такие как все. Оставляют они этот житейский мир и уединяются ради Бога, ради молитвы к Нему о спасении души своей. Носят чёрную одежду. И дают три обета: послушания, безбрачия и нестяжания. А зовут тех людей «иноками».
Загорелось и у Антипия желание стать «иноком» и пребывать в непрестанной молитве к Богу. Да только не знал он ни как идти до той горы в земле чужой, Греческой, ни как правильно молится Богу, дабы быть услышанным Им. И стал тогда Антипий обращаться к Богу своими простыми, искренними словами и просить Его, чтобы Тот дал ему мудрого наставника, который обучил бы его молитве истинной, приводящей к спасению души. И настолько сильно было это желание, настолько настойчиво он об этом думал и искренне просил у Бога не один месяц, и не один год, что, в конечном счёте, случилось следующее.
Это произошло зимой, на рассвете 12 февраля по старому стилю (Юлианскому календарю), или по новому стилю 25 февраля (по Григорианскому календарю). В ту ночь он не мог уснуть, вновь размышляя о Боге. И так он углубился в свои раздумья, что стал обращаться к Нему как любящий сын к своему родному Отцу, вымаливая у Него, как мог, душеспасительную молитву. Он интуитивно почувствовал, что у Бога нужно просить только о духовном, а не о бренном земном. И просить искренне, с чистой верой в душе. И когда Антипий в очередной раз углубился в своё мысленное обращение к Нему, внезапно неестественный жар вспыхнул в его груди. Казалось, жар усиливался каждую секунду. И, в конце концов, стал настолько сильным, что было невмоготу его терпеть. Антипий поспешно оделся и вышел на улицу.
На морозе ему стало немного легче. Дул холодный, пронизывающий ветер. Шёл снег. Антипий решил укрыться от непогоды в ближайшем стогу сена. Наблюдая из своего убежища за разбушевавшейся стихией природы, испытывая в груди сильный жар, Антипий с ещё большей искренностью стал обращаться к Богу. Он настолько проникся прошением, что забыл и о погоде, и о месте, и о времени, в котором он находился. На него нахлынуло необыкновенное чувство близости Бога, близости самого родного и дорого сердцу Существа, отчего на душе сделалось удивительно легко и хорошо.
Был уже рассвет. Ветер внезапно утих. Снегопад прекратился. На горизонте, сквозь свинцовые тучи стали пробиваться первые лучи солнца, оживляя игрой сверкающего света ослепительно белое пространство. И тут Антипий увидел недалеко от себя необычного старца в чёрной одежде. Седовато-русые волосы с белоснежной бородой окаймляли его необычный лик. Легкая, приветливая улыбка блуждала на его устах. А необыкновенные глаза, смотрящие точно в самую душу парня, излучали глубокое сочувствие и неизменную доброту.
Старец стал приближаться, незаметно и неслышно ступая босыми ногами по снегу. Удивительно, но Антипий слышал его приветливые слова, ласкающий слух мелодичный голос, хотя тот и не раскрывал рта. Он остановился совсем близко, так, что Антипий даже почувствовал тонкий, благоухающий аромат, исходящий от него. Неожиданно из груди старца стал появляться яркий голубовато-белый шар. Его свет был необычайной чистоты и яркости. Однако он не слепил и не резал глаза. Наоборот, он притягивал к себе взгляд своим мягким свечением и завораживающими голубыми переливами. Среди этого потока чистого света стали проявляться светящиеся золотые буквы, превращаясь в единый текст. Антипий скорее понял, что там было написано, ибо в тот момент в его голове зазвучал мелодичный голос старца со словами душеспасительной молитвы: «Отче мой Истинный! На тебя Единого уповаю, и молю тебя, Господи, лишь о спасении души своей. Да будет воля Твоя святая…» В это время Антипию стало на душе так хорошо и так спокойно, словно через эту молитву сам Бог обратил на него своё внимание и протянул своему чаду руку помощи.
Огласив молитву, старец велел идти ему в Царьград…
? Царьград? ? робко переспросил Славик, видимо, с одной стороны не желая прерывать Сэнсэя, и в то же время терзаемый любопытством. ? А где такой?
? Ну, это нынешний Стамбул в Турции, расположенный на обоих берегах пролива Босфора между Европой и Азией, соединяющего Чёрное и Мраморное море, ? дал полный ответ Сэнсэй, наверное, чтобы больше не возникало вопросов по географии.
? Да, далеко он его послал, ? вставил Костик. ? А зачем ему турки?
? Сам ты турок, ? шикнул на него Андрей, недовольный что ещё и Костик влез со своими вопросами, нарушив ход столь захватившего его рассказа. ? Тебе же говорят, это был тогда Царьград.
? А-а-а, значит, там русские были? ? не унимался тот, пытаясь докопаться до сути.
? Нет. Просто в те времена так русские называли Константинополь ? столицу тогдашней Византийской империи, ? терпеливо пояснил Сэнсэй.
? Константинополь? ? обрадовано произнёс Костик и, видимо, решивший реабилитироваться, быстро протараторил: ? А это случайно не в честь того императора Константина, который создал религию христианства?
? Именно. В честь римского императора Константина. ? Но только Костик раскрыл было рот в следующем вопросе, Сэнсэй опередил его. ? В честь римского императора, потому что этот город до 395 года нашей эры был столицей Римской империи. А вообще он был основан в 659 году до нашей эры и назывался Византий.
Получив столь исчерпывающий ответ Костик сразу притих, тем более, что Андрей слегка толкнул его в бок, дав понять, чтобы тот помолчал. Сэнсэй же продолжил рассказ дальше.
? Так вот, старец велел идти в Царьград, а оттуда на Святую Гору, где Бог сподобит ему встречу с Тем, в Ком истинно пребывает сам Дух Святой и Тот будет ему аки Светоч на пути к Богу. Сказав это, старец исчез. Вновь поднялся ветер. Небо заволокло тучами, и снова пошёл сильный снегопад. Но Антипий уже не обращал внимания на разбушевавшуюся стихию. Он был счастлив и полон решимости исполнить веление старца, добродушный лик которого запечатлелся в его памяти на всю жизнь. Это видение стало ключом ко всей его дальнейшей судьбе. Можно сказать, что с этого момента, момента его личного выбора, жизнь Антипия круто изменилась.
Целую неделю Антипий пребывал в необычном состоянии душевного подъёма, непрестанно повторяя молитву, данную ему старцем. Будто бы сам Бог находился рядом с ним и несказанно радовал душу своим присутствием. Именно в эти дни у Антипия появилось новое, ни с чем несравнимое чувство к Богу. И он впервые понял, что такое настоящая любовь божья. Это чувство не шло ни в какое сравнение с его предыдущими размышлениями о Боге, наивным сопоставлением с обычными человеческими эмоциями, бытующими среди людей. Это было нечто высшее, что не поддаётся описанию человеческим языком. Это было именно То, от чего душа радостно трепетала, пребывая в неземном восторге.
Но ровно через семь дней от памятного видения это необычайное ощущение Присутствия исчезло, оставив в памяти лишь приятные воспоминания поистине божественного чувства ликования души. Антипий, не раздумывая, снарядился и отправился в дальнюю дорогу, толком не ведая, в какую сторону идти. Но, как говорится, язык до Киева доведёт. Антипия он довёл до Царьграда. Путь был не лёгким. Но, непрестанно повторяя про себя услышанную от старца душеспасительную молитву, Антипий чувствовал, что сам Бог ему помогал. Чудом спасаясь от опасностей своего путешествия, Антипию в то же время несказанно везло как на хороших попутчиков, так и на добрых людей, указывающих нужную дорогу, дающих подаяние и временный ночлег-приют.
Добравшись, наконец, до Царьграда, то есть Константинополя, Антипий долго бродил по столице. Хоть и был красив город, но всё было в нём чужое: чужой язык, чужие люди, чужие нравы. Не один день он пробыл там, прежде чем встретил попутчика на Афон.
Тут Володя, вежливо кашлянув в кулак, проговорил:
? За Афон слышал. Но, честно говоря, даже не знаю, где он расположен. ? И растянув губы в неловкую улыбку, добавил: ? Явно не «горячая точка» планеты.
? Это точно, ? улыбнувшись, согласился Сэнсэй и стал пояснять. ? Если глянуть на современную карту, то Афон находится в нынешней Греции. Это такой узкий гористый полуостров, точнее сказать восточное ответвление полуострова Халкиди?ки в Эгейском море. Он заканчивается горой Афон, высотой чуть больше двух километров. Она то и дала название полуострову.
? Да, с географией у нас у всех явно белые пробелы, ? усмехнулся Виктор.
? Ничего страшного, восстановим, коль они белые, ? добродушно произнес Сэнсэй, и стал повествовать дальше. ? К тому времени, когда туда пришёл Антипий, Афон был уже признан независимым монашеским государством, формально, по административным меркам подчинявшегося византийскому императору. А фактически там была власть Прота ? всеми уважаемого старца, которого избирали для руководства на год от всех тамошних монастырей. На Афоне уже стояли тогда такие монастыри как Великая Лавра, Протатон, Мони-Ивирон. Но Антипия туда сразу не приняли.
Тогда Антипий по совету старого монаха поселился в одной из пещер, расположенной в уединённом месте в юго-западной части острова. Надо отметить, что все два года, что он прожил в пещере, несмотря на скудность пищи, были для него одними из лучших лет на Афоне. Он был счастлив, что наконец-то достиг Афона, как велел ему старец в видении. Он был счастлив, что имел возможность усердно молиться Богу данной ему в видении молитвой, жить ради этого и быть наедине с Ним посреди этой великолепной природы. Днём он посещал монашеские храмы, осваивал новый язык и правила жития монахов. А по вечерам усердно молился, зачастую провожая в молитве закат и встречая ранний рассвет. И лишь по прошествию двух лет Антипий был принят игуменом одного из монастырей и подстрижен в монахи, получив новое имя Антоний, в честь преподобного Антония Великого Египетского, ведшего подвижнический образ жизни и жившего долгое время в пещерах в одиночестве.
Антоний воспринял игумена данного монастыря за того самого «Светоча», о ком говорил старец в видении. Игумен же в свою очередь, как и подобает ему по духовному сану, начал учить Антония иноческому житию. Через несколько лет Антоний достиг такого духовного роста, так «подвизался в добродетели», что уже многие «духовно пользовались от него». Даже монахи изумлялись настолько скорому укреплению его духа и воли. И было игумену видение, что Антоний будет причастен к подъёму христианской веры на Руси, что Антонию суждено подготовить Обитель для самого Духа Святого. Игумен расценил это как знак и поспешил отправить его на Русь в Киев.
Антонию было тогда около тридцати лет. Добравшись до Киева, он посетил монастыри, строящиеся тогда иноками из греков, которые пришли для Крещения Руси вместе с митрополитом Михаилом. Но не захотел останавливаться ни в одном из этих монастырей. И стал ходить по гористым местным окрестностям. В конце концов, нашёл небольшую пещеру, которую когда-то ископали варяги, и поселился в ней. Но прожил там недолго. Как только со смертью князя Владимира власть перешла к Святополку, вновь началось кровопролитие и гонения. Антоний ушёл обратно на Афон, где и прожил до старости в усердном молении.
Хоть Антоний и жил по распорядкам монастыря, но всё же у него был особый праздник в духовном радении. Он заметил, что каждый год в день памятного видения необычного старца, с самого раннего утра Антоний начинал ощущать необычный прилив сил. К нему вновь возвращалось то самое состояние духовного подъёма, которое он испытал после видения. Это продолжалось ровно неделю, а потом вновь исчезало. И Антоний стал относиться к этим дням как к особому празднику для своей души. В эту неделю он старался уединиться, не принимать пищу и ещё с большим усердием молиться Богу. И эффект оказался потрясающим. Это необыкновенное состояние внутреннего подъёма многократно усиливалось и с каждым годом становилось все лучше и лучше.
Постигая впоследствии церковную литературу, Антоний всё чаще приходил к выводу, что в том памятном видении к нему являлся сам Архангел Гавриил ? возвеститель радости и спасения, перво-вестник и служитель Божественного всемогущества чудес и тайн Божьих, хотя и в несколько необычном для церковных представлений видении.
Но самые главные события в духовной жизни Антония начались, когда ему уже перевалило за шестьдесят лет. Однажды среди братии прошёл слух, что их монастырь вскоре должна посетить некая таинственная персона. И судя по распоряжению старцев, действительно готовились к приходу очевидно важного для них духовного гостя. Как впоследствии рассказывал Антоний самому Агапиту, он тогда подумал, что ожидается приход какого-то очень авторитетного духовного старца. Но каково же было его удивление, когда вместо старца он увидел молодого человека с приятной внешностью, светло-русыми волосами. Необычными в нём были разве что его проницательные глаза, не по годам светящиеся какой-то глубокой мудростью и одухотворённым блеском. Но больше всего Антония поразило то, с каким трепетом и глубоким уважением относились некоторые старцы Афона к этому молодому человеку. Он не мог понять, почему его пребывание здесь было покрыто какой-то занавесью непроницаемой тайны. Кем же тот являлся, что их старцы оказывали ему столько почестей и внимания? Вроде не монах, а говорил такие духовные речи, которыми даже их мудрые наставники заслушивались. Мало того, этот парень оказался весьма просвещённым человеком. В совершенстве владел несколькими языками. И что особенно приятно удивило Антония так это то, что почтенный гость был выходцем из земли Русской и как потом оказалось, прекрасно знал Киев и его окрестные места. А звали того молодого человека Агапитом.
Даже когда Антония познакомили с ним лично, он первое время никак не мог привыкнуть к простоте общения этого парня с ним, несмотря на важность его персоны для Афона и того, с каким трепетом к нему относились их старцы. Но, пожалуй, самым поразительным была та простота и ясность, с помощью которой Агапит объяснял духовные мудрования святых отцов. А уж о толковании Учения Христа Антоний мог слушать его часами, ибо Агапит говорил так просто и понятно, с такими примерами и подробностями, словно сам присутствовал при тех событиях тысячелетней давности. И эти рассказы подстёгивали Антония вновь и вновь перечитывать имеющуюся церковную литературу.
За тот период времени, что Агапит пребывал на Афоне, Антоний очень сдружился с ним. Несмотря на свою молодость Агапит обладал солидным багажом знаний, в том числе и в области медицины. И некоторым из этих знаний он обучил Антония. Агапит также хорошо разбирался, говоря нашим языком, в физике, химии, знании природных явлений, а также в областях человеческой жизни ? в философии, политике, религии. С ним было приятно побеседовать на разные темы. И эти беседы оставляли какое-то необъяснимое, приятное ощущение в душе.