– Это место надо увидеть, чтобы поверить в его существование. – Герцог загадочно улыбнулся, и Каролина неожиданно почувствовала волнение.
– Так вы решили держать меня в полном неведении?
Он молча кивнул.
Вздохнув, Каролина начала играть жемчужными пуговками на кремовых перчатках. Она отлично знала – герцога невозможно ни силой, ни обманом заставить сделать то, чего он не хочет. Если он решил сохранить облик Саммерфилдза в тайне до самого приезда, значит, так тому и быть.
– Вам понравился сезон? – Алекс с любопытством посмотрел на свою спутницу.
Каролина улыбнулась:
– Никогда в жизни я так не веселилась. Спасибо вам, без вас все было бы иначе.
– Это вам спасибо. – Он задумался на мгновение. – Выходит, наше маленькое соглашение помогло?
– О да! Я чудесно провела время, и никто не звал меня замуж. А вам оно помогло?
– Разумеется. Это был лучший сезон в моей жизни. Ни одна мамаша не толкнула в мои объятия свою ненаглядную дочку, поскольку все считают, что я везу вас домой, чтобы показать моей матери будущую невесту.
– Так ваша матушка знает обо мне?
Только сейчас Каролина поняла, в какое неловкое положение попала.
– Я много писал ей о вашей семье и выяснил, что она знакома с вашей бабушкой. Она, без сомнения, ожидает, что ваша сестра и бабушка приедут вместе с нами, поскольку я не сообщил ей о перемене в планах. По ее мнению, это просто дружеский визит.
Это объяснение немного успокоило Каролину.
– А какая она?
– Моя мама? – Алекс чуть усмехнулся. – О, она дама с характером. Плюс к этому тараторит без умолку…
Каролина попыталась представить себе женщину, которая произвела на свет такого красивого сына, но тут ей в голову пришла куда более серьезная мысль.
– Не ужасно ли с нашей стороны обманывать всех? – На ее лице отразилась тревога.
– А мы никого и не обманываем. Люди сами делают выводы, и это их вина. Упоминали ли мы когда-нибудь о браке? Нет. Значит, мы не солгали. Мы не можем контролировать чужие мысли, даже если это идет нам на руку.
– Да, но как насчет моей бабушки и вашей матери? Разве мы поступаем с ними честно? Бабушка твердо уверена в том, что мы поженимся.
– Они, конечно же, расстроятся, но это не смертельно.
– И все же… – Угрызения совести продолжали терзать Каролину. – Все это как-то неправильно.
– Вы хотите сказать, что готовы аннулировать наш договор?
Каролина беспечно пожала плечами.
– Сезон подошел к концу, и наш договор тоже.
– Но мы не ограничивали себя временными рамками и можем продлить соглашение, насколько захотим…
Встревоженная столь легкомысленным подходом и явным намерением герцога продолжить игру, не слишком правильную с моральной точки зрения, Каролина пролепетала:
– Поймите, мне нравится проводить с вами время, но… Но это не совсем честно.
– До определенной степени, – хладнокровно возразил герцог. – Давайте просто считать, что мы с вами хорошие друзья, которые помогают друг другу, вот и все. – Он заговорщически улыбнулся.
От его улыбки у нее побежали мурашки по коже. В устах герцога все звучало слишком легко и убедительно, он играючи бросал вызов логике, которая ее всегда спасала.
– Это вы нарочно так говорите, – пробормотала она.
– А вы хотите, чтобы ваша бабушка снова начала подталкивать вас к браку?
– Боже, конечно, нет!
– Может, вы придумали иное решение?
– Нет.
Герцог поднял руки, словно сдаваясь.
– Что же тогда вы предлагаете нам делать?
Каролина и прежде не сомневалась, что ей его не переспорить: он был способен любой аргумент повернуть в свою пользу.
Она удрученно покачала головой:
– Мне тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
Они помолчали. Каролина прислонилась головой к окну, наблюдая, как капли медленно катятся по стеклу. Что ей оставалось делать? Не согласись она на предложение Алекса, вряд ли ей удалось бы отбиться, от женихов, не вызывая подозрений Оливии. Впрочем, что толку строить догадки: все равно теперь этого никто никогда не узнает. Договор с Алексом все же дал ей небольшую отсрочку. Когда он закончится, она окажется в прежнем положении, потому что, по всеобщему мнению, любая женщина обязана выйти замуж. Оливия, оправившись от разочарования по поводу несостоявшейся помолвки с герцогом, снова станет настаивать, чтобы Каролина выбрала себе другого кандидата в мужья. Но как она может сделать это после того, что произошло между нею и Стивеном в тот день?
От постыдных воспоминаний у нее застучало в висках; ритмичные покачивания экипажа и мерный стук дождя нагоняли сонливость. Постель на постоялом дворе была неудобной, и она не выспалась.
С трудом подавив зевок, Каролина постаралась сделать так, чтобы глаза ее не слипались: считая, что уснуть в присутствии Алекса будет невежливо, она изо всех сил боролась со сном.
Алекс тоже как мог старался не задремать.
– Кого вы ждете? – внезапно прорезал тишину его глубокий голос.
Каролина вздрогнула, ее сон как рукой сняло.
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы кого-то ждете. Кто он? Это из-за него вы не хотите выходить замуж? – Герцог говорил вкрадчиво, не сводя с нее глаз.
Каролина выпрямилась, не в силах скрыть паники.
– Зачем вам это знать?
– Затем, что мы стали друзьями и вы мне небезразличны. Я полагаю, вам станет легче, если вы расскажете мне о нем.
– Нет. – Голос Каролины дрогнул, и она, не выдержав, отвела глаза.
– Почему?
Она долго молчала, словно взвешивала все «за» и «против».
– Потому что это секрет.
Герцог нахмурился:
– Кто сказал, что это должно быть секретом?
– Он.
– И вы согласились?
Она едва заметно кивнула.
– От кого это нужно держать в секрете?
– От всех.
– Почему?
Снова наступила пауза, только скрип колес, стук дождя да всплески воды в грязных лужах на раскисшей дороге нарушали тишину.
Каролина уставилась в окно, и Алекс уже начал думать, что она не ответит ему.
– Отец не одобрял наших отношений, – чуть слышно прошептала она.
Это было первое здравое заявление и логическое объяснение ее поведения.
– Понятно. Студент из университета. Он все еще в Шрусбери?
Каролина отрицательно покачала головой, и Алекс понял, что воспоминания о прошлом причиняют ей невыносимую боль. Вероятно, его действия выглядели жестоко, но он продолжал пытать ее, возможно, еще и потому, что был попросту не в силах остановиться.
– Когда он уехал?
– Два года назад.
– И конечно, обещал вернуться?
Каролина снова кивнула, и у него заныло в груди. Она проникла в самое его сердце, подняв волну неведомых переживаний.
– И где же он теперь?
– В Америке.
– В Америке? – Алекс недоуменно уставился на нее. – Но там несколько лет шла война!
Каролина продолжала смотреть в окно, но Алекс заметил, что на ее лице появилось какое-то отстраненное выражение.
– Он уехал сражаться за Конфедерацию.
– Сражаться? – Его брови поползли вверх. – Значит, он не англичанин?
– Нет, он из Виргинии.
– Понятно, южанин. Из ваших рассказов я могу предположить, почему ваш отец не одобрил его кандидатуру. Вы получали от него известия? Война закончилась в прошлом апреле, если вам это неизвестно.
Внезапно Каролина повернулась к нему, и ее подбородок слегка дрогнул.
– Да, я знаю, что война закончилась, но и известий от него я не получала, и мне неизвестно, где он. Я даже не знаю, жив он или умер и стоит ли еще его дом там, где стоял. Я не знаю ничего, кроме одного – я обещала дождаться его возвращения, и я обещала никому ничего не рассказывать. – Она произнесла это все на едином дыхании.
– Мне очень жаль.
Алекс постарался представить, что произошло между Каролиной и ее возлюбленным, и пришел к однозначному выводу – она лелеет в сердце романтический образ любви к ушедшему на войну солдату, который либо забыл о ней, либо пал в бою. Это рождало в душе Алекса противоречивые эмоции – ревность к этому человеку и облегчение от того, что от него целых два года не было вестей.
– Почему бы вам просто не объяснить все бабушке: уверен, она поймет ваше нежелание выходить замуж…
– Поверьте, это невозможно. Все обстоит гораздо сложнее. – Каролина безнадежно вздохнула.
– И как долго вы намерены ждать?
– Не знаю, может быть, всю жизнь.
По болезненной бледности, покрывшей лицо Каролины, Алекс понял, что ему следует прекратить допрос, но сначала он должен был узнать еще кое-что.
– Вы действительно готовы ждать вечно? Что, если он никогда не вернется к вам?
Каролина молча посмотрела ему в глаза – в ее взгляде читалась такая мука, которую невозможно было передать словами. У Алекса сжалось сердце. В ее глазах стояли слезы, и ему захотелось избавить ее от всех бед и печалей на свете, чтобы эти зеленые омуты глаз снова засияли радостью и счастьем. В конце концов, как может самоуверенный американский мальчишка заставлять ее ждать?
Поддавшись импульсу, Алекс пересел на противоположное сиденье, обнял свою спутницу и опустил ее голову себе на плечо.
Каролина расслабилась, слезы ее почти сразу высохли. Герцог почувствовал, когда она заснула – она словно растворилась в нем.
Нежно поцеловав, он крепко прижал Каролину к себе. Легкий аромат лаванды окутал его, когда она оказалась рядом – такая теплая и такая мягкая. Мысль о том, что другой мужчина мог обидеть ее, теперь казалась ему просто невыносимой.
Но насколько серьезны ее чувства к американскому солдату? Алекс надеялся, что это всего лишь девичье наваждение. Ему нетрудно было понять, как мальчишка влюбился в Каролину и почему взял с нее слово дождаться его: каждый солдат мечтает о том, чтобы дома его ждала такая девушка. А вот собственные чувства поразили его. Он никогда не испытывал столь острой нужды в другом человеке. Каролина была умной, веселой, красивой девушкой, и его тянуло к ней. Все остальные женщины просто перестали существовать для него. Он ясно представлял себе, какой могла быть жизнь с Каролиной: он мог просыпаться рядом с ней каждое утро, сидеть напротив нее за обеденным столом, крепко обнимать по ночам, ходить с ней на светские рауты и создать с ней семью…
Весь сезон герцог вел себя безупречно, подавлял желание дотронуться до нее, обнять, поцеловать. Скорее так вел бы себя ее брат. Но теперь, когда он вошел к ней в доверием у него появилась возможность побыть с ней наедине в Саммерфилдзе, он заставит ее забыть американского солдата и завоюет ее сердце.
Когда в таверну вошел роскошно одетый дворянин с красавицей на руках, все взгляды устремились на него. И в самом деле, зрелище было весьма необычным для этих мест.
– Зачем мы здесь? – Каролина сонно заморгала, оглядывая помещение.
– Мы недалеко от Саммерфилдза, но ливень усилился, и дальше ехать невозможно. Слишком темно, дороги размыло, так мы проведем здесь ночь, а с утра снова продолжим путь. – Алекс легко, словно пушинку, нес ее по переполненному постоялому двору.
Каролина вспыхнула под любопытными взглядами завсегдатаев и горячо зашептала:
– Может, вы все-таки поставите меня?
Алекс озорно улыбнулся ей:
– Мне нравится нести вас. Вы почти ничего не весите.
– Между прочим, у меня есть ноги и я умею ходить! – возмутилась Каролина.
– О, я это отлично знаю. – Наслаждаясь смущением девушки и не желая отпускать ее, Алекс направился за хозяином вверх по узкой деревянной лестнице.
– Сюда, ваша светлость, – махнул рукой хозяин гостиницы, добравшись до верхней площадки, и, уверенно прошагав по коридору, остановился перед широкой дверью.
– Это комната дамы, а для вас предназначена комната напротив. Еще две комнаты в конце коридора – для ваших слуг. Принимать вас большая честь. Что еще мы можем сделать, чтобы вам было удобно?
– Пришлите поднос с едой для леди, а я спущусь позже и поем внизу.
Отдав еще несколько распоряжений, Алекс вошел в маленькую чистую комнатку, закрыл ногой дверь и отнес Каролину на узкую кровать у окна, заправленную стеганым одеялом.
Держа ее над кроватью, он замер, глядя в бездонные зеленые глаза. Боже, как же он хочет ее! Ощущение близости всколыхнуло в нем желание большего. Он уже чувствовал ее лавандовый вкус на своих губах. Она была рядом, но недосягаема для него. В сознании герцога вспыхнул яркий образ – Каролина лежит на подушке и призывно протягивает к нему руки, золотые локоны рассыпались по обнаженным плечам. На секунду у него перехватило дыхание. Как она отреагирует на его поцелуй? Сумеет ли он остановиться, если поцелует ее сейчас, в тиши этой крохотной, уединенной комнаты? Скорее всего вряд ли…
Летели минуты, а он все стоял с Каролиной на руках и смотрел в ее глаза. Лицо девушки было так близко от него, что он ощущал на щеке ее горячее дыхание, слышал биение ее сердца.
Наконец он бережно уложил ее на кровать и легко поцеловал в щеку, после чего его губы на долю секунды задержались над ее губами.
– Спокойной ночи, Каролина, увидимся утром.
Выйдя из комнаты, герцог тихо прикрыл за собой дверь.
После его ухода Каролина пошевелилась на подушках, и из ее груди вырвался протяжный стон. Ей казалось, что возникшее между ними напряжение можно было пощупать руками. Щеки ее загорелись огнем, едва она представила, что могло случиться, если бы герцог поцеловал ее в губы. Она не просто хотела этого, она мечтала об этом. Ей было так тепло и уютно на его широкой мускулистой груди. Рядом с герцогом она чувствовала себя в безопасности, но в то же время сама установила правило «никаких поцелуев». Теперь ей оставалось только втайне надеяться, что он нарушит это правило первым. Ей постоянно хотелось, чтобы он поцеловал ее, прикоснулся к ней, и это ее пугало. Когда она встречалась со Стивеном Беннетом, ничего подобного не было. Очень опасно. Тем более ей не следовало продолжать этот маскарад с Алексом. Сезон закончен, и их договор тоже должен кончиться. Остался только один вопрос: зачем же тогда она едет в Саммерфилдз знакомиться с его семьей? И зачем рассказала ему о Стивене?
Стивен.
Все последние месяцы у нее не было времени подумать о нем. А ведь когда-то Стивен преследовал ее во сне. Теперь же ей становилось все труднее припоминать его мягкий голос и по-мальчишески красивое лицо. Она все еще представляла блестящие светлые волосы и теплые карие глаза, но с каждым днем картина делалась все туманнее, словно расплывалась. Временами все, что произошло между ними, казалось ей далеким и нереальным, словно диковинный сон, и она уже не могла убедить себя в том, что между ними на самом деле что-то было.
Но оно было, и от этого ей теперь никуда не деться. То, что они со Стивеном сделали, плохо и неправильно во всех отношениях. Чего стоит ложь отцу, терзавшая ее до сих пор! Конечно же, Каролина не хотела, чтобы все произошло именно так, закончившись тайно и постыдно, но тогда она отчаянно любила Стивена и была готова сделать для него все, что угодно. Вот почему она отдала ему себя. Ни один мужчина не получит ее теперь; вся ее жизнь изменилась, потому что она любит Стивена Беннета.
«О, дорогой, где же ты?»
Дождь за стеной напомнил ей тот день, когда она встретила Стивена. Поднявшись и накинув на плечи одеяло, чтобы не замерзнуть, Каролина подошла к окну, прижалась горячим лбом к холодному стеклу и вздохнула. Трудно поверить, что Стивен когда-то был с ней, а теперь он за тридевять морей.
Отвернувшись от окна, Каролина открыла сумочку и достала кожаный кошелек, в котором хранила единственное послание, полученное от Стивена после его отъезда. Аккуратно развернув пожелтевший листок, она погладила его пальцем, а затем начала читать вслух, хотя давным-давно выучила наизусть каждое слово.
«Сентябрь 21, 1863 года.
Моя драгоценная Кэрри!
Вчера я наконец-то прибыл в Виргинию. Я ужасно скучаю по тебе, моя дорогая, и всю долгую дорогу домой думал только о твоем прелестном личике.
Хотя родители злятся на меня, сегодня я вступил в армию Конфедерации и в течение недели обязан прибыть в свой полк. Мне не терпится сразиться с врагом. Чем скорее закончится война и Юг освободится, тем скорее ты сможешь приехать ко мне. Я представляю, как мы счастливо заживем на Уиллоу-Хилл. Тебе понравится у нас, Кэрри. Здесь очень тихо и красиво.
Как только война подойдет к концу, я сяду на первый же корабль и поплыву в Англию. Знаю, что ты, моя дорогая Кэрри, свято хранишь нашу тайну, и это служит мне единственным утешением в долгой невыносимой разлуке. Всегда помни, как сильно я люблю тебя. Ты принадлежишь только мне и никому другому.
Навсегда твой, Стивен».
Эти слова преследовали Каролину днем и ночью. Теперь она навсегда принадлежит Стивену, и только ему одному, и все гарантии этого он получил прямо перед отъездом.
Глава 8
– Так вы решили держать меня в полном неведении?
Он молча кивнул.
Вздохнув, Каролина начала играть жемчужными пуговками на кремовых перчатках. Она отлично знала – герцога невозможно ни силой, ни обманом заставить сделать то, чего он не хочет. Если он решил сохранить облик Саммерфилдза в тайне до самого приезда, значит, так тому и быть.
– Вам понравился сезон? – Алекс с любопытством посмотрел на свою спутницу.
Каролина улыбнулась:
– Никогда в жизни я так не веселилась. Спасибо вам, без вас все было бы иначе.
– Это вам спасибо. – Он задумался на мгновение. – Выходит, наше маленькое соглашение помогло?
– О да! Я чудесно провела время, и никто не звал меня замуж. А вам оно помогло?
– Разумеется. Это был лучший сезон в моей жизни. Ни одна мамаша не толкнула в мои объятия свою ненаглядную дочку, поскольку все считают, что я везу вас домой, чтобы показать моей матери будущую невесту.
– Так ваша матушка знает обо мне?
Только сейчас Каролина поняла, в какое неловкое положение попала.
– Я много писал ей о вашей семье и выяснил, что она знакома с вашей бабушкой. Она, без сомнения, ожидает, что ваша сестра и бабушка приедут вместе с нами, поскольку я не сообщил ей о перемене в планах. По ее мнению, это просто дружеский визит.
Это объяснение немного успокоило Каролину.
– А какая она?
– Моя мама? – Алекс чуть усмехнулся. – О, она дама с характером. Плюс к этому тараторит без умолку…
Каролина попыталась представить себе женщину, которая произвела на свет такого красивого сына, но тут ей в голову пришла куда более серьезная мысль.
– Не ужасно ли с нашей стороны обманывать всех? – На ее лице отразилась тревога.
– А мы никого и не обманываем. Люди сами делают выводы, и это их вина. Упоминали ли мы когда-нибудь о браке? Нет. Значит, мы не солгали. Мы не можем контролировать чужие мысли, даже если это идет нам на руку.
– Да, но как насчет моей бабушки и вашей матери? Разве мы поступаем с ними честно? Бабушка твердо уверена в том, что мы поженимся.
– Они, конечно же, расстроятся, но это не смертельно.
– И все же… – Угрызения совести продолжали терзать Каролину. – Все это как-то неправильно.
– Вы хотите сказать, что готовы аннулировать наш договор?
Каролина беспечно пожала плечами.
– Сезон подошел к концу, и наш договор тоже.
– Но мы не ограничивали себя временными рамками и можем продлить соглашение, насколько захотим…
Встревоженная столь легкомысленным подходом и явным намерением герцога продолжить игру, не слишком правильную с моральной точки зрения, Каролина пролепетала:
– Поймите, мне нравится проводить с вами время, но… Но это не совсем честно.
– До определенной степени, – хладнокровно возразил герцог. – Давайте просто считать, что мы с вами хорошие друзья, которые помогают друг другу, вот и все. – Он заговорщически улыбнулся.
От его улыбки у нее побежали мурашки по коже. В устах герцога все звучало слишком легко и убедительно, он играючи бросал вызов логике, которая ее всегда спасала.
– Это вы нарочно так говорите, – пробормотала она.
– А вы хотите, чтобы ваша бабушка снова начала подталкивать вас к браку?
– Боже, конечно, нет!
– Может, вы придумали иное решение?
– Нет.
Герцог поднял руки, словно сдаваясь.
– Что же тогда вы предлагаете нам делать?
Каролина и прежде не сомневалась, что ей его не переспорить: он был способен любой аргумент повернуть в свою пользу.
Она удрученно покачала головой:
– Мне тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
Они помолчали. Каролина прислонилась головой к окну, наблюдая, как капли медленно катятся по стеклу. Что ей оставалось делать? Не согласись она на предложение Алекса, вряд ли ей удалось бы отбиться, от женихов, не вызывая подозрений Оливии. Впрочем, что толку строить догадки: все равно теперь этого никто никогда не узнает. Договор с Алексом все же дал ей небольшую отсрочку. Когда он закончится, она окажется в прежнем положении, потому что, по всеобщему мнению, любая женщина обязана выйти замуж. Оливия, оправившись от разочарования по поводу несостоявшейся помолвки с герцогом, снова станет настаивать, чтобы Каролина выбрала себе другого кандидата в мужья. Но как она может сделать это после того, что произошло между нею и Стивеном в тот день?
От постыдных воспоминаний у нее застучало в висках; ритмичные покачивания экипажа и мерный стук дождя нагоняли сонливость. Постель на постоялом дворе была неудобной, и она не выспалась.
С трудом подавив зевок, Каролина постаралась сделать так, чтобы глаза ее не слипались: считая, что уснуть в присутствии Алекса будет невежливо, она изо всех сил боролась со сном.
Алекс тоже как мог старался не задремать.
– Кого вы ждете? – внезапно прорезал тишину его глубокий голос.
Каролина вздрогнула, ее сон как рукой сняло.
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы кого-то ждете. Кто он? Это из-за него вы не хотите выходить замуж? – Герцог говорил вкрадчиво, не сводя с нее глаз.
Каролина выпрямилась, не в силах скрыть паники.
– Зачем вам это знать?
– Затем, что мы стали друзьями и вы мне небезразличны. Я полагаю, вам станет легче, если вы расскажете мне о нем.
– Нет. – Голос Каролины дрогнул, и она, не выдержав, отвела глаза.
– Почему?
Она долго молчала, словно взвешивала все «за» и «против».
– Потому что это секрет.
Герцог нахмурился:
– Кто сказал, что это должно быть секретом?
– Он.
– И вы согласились?
Она едва заметно кивнула.
– От кого это нужно держать в секрете?
– От всех.
– Почему?
Снова наступила пауза, только скрип колес, стук дождя да всплески воды в грязных лужах на раскисшей дороге нарушали тишину.
Каролина уставилась в окно, и Алекс уже начал думать, что она не ответит ему.
– Отец не одобрял наших отношений, – чуть слышно прошептала она.
Это было первое здравое заявление и логическое объяснение ее поведения.
– Понятно. Студент из университета. Он все еще в Шрусбери?
Каролина отрицательно покачала головой, и Алекс понял, что воспоминания о прошлом причиняют ей невыносимую боль. Вероятно, его действия выглядели жестоко, но он продолжал пытать ее, возможно, еще и потому, что был попросту не в силах остановиться.
– Когда он уехал?
– Два года назад.
– И конечно, обещал вернуться?
Каролина снова кивнула, и у него заныло в груди. Она проникла в самое его сердце, подняв волну неведомых переживаний.
– И где же он теперь?
– В Америке.
– В Америке? – Алекс недоуменно уставился на нее. – Но там несколько лет шла война!
Каролина продолжала смотреть в окно, но Алекс заметил, что на ее лице появилось какое-то отстраненное выражение.
– Он уехал сражаться за Конфедерацию.
– Сражаться? – Его брови поползли вверх. – Значит, он не англичанин?
– Нет, он из Виргинии.
– Понятно, южанин. Из ваших рассказов я могу предположить, почему ваш отец не одобрил его кандидатуру. Вы получали от него известия? Война закончилась в прошлом апреле, если вам это неизвестно.
Внезапно Каролина повернулась к нему, и ее подбородок слегка дрогнул.
– Да, я знаю, что война закончилась, но и известий от него я не получала, и мне неизвестно, где он. Я даже не знаю, жив он или умер и стоит ли еще его дом там, где стоял. Я не знаю ничего, кроме одного – я обещала дождаться его возвращения, и я обещала никому ничего не рассказывать. – Она произнесла это все на едином дыхании.
– Мне очень жаль.
Алекс постарался представить, что произошло между Каролиной и ее возлюбленным, и пришел к однозначному выводу – она лелеет в сердце романтический образ любви к ушедшему на войну солдату, который либо забыл о ней, либо пал в бою. Это рождало в душе Алекса противоречивые эмоции – ревность к этому человеку и облегчение от того, что от него целых два года не было вестей.
– Почему бы вам просто не объяснить все бабушке: уверен, она поймет ваше нежелание выходить замуж…
– Поверьте, это невозможно. Все обстоит гораздо сложнее. – Каролина безнадежно вздохнула.
– И как долго вы намерены ждать?
– Не знаю, может быть, всю жизнь.
По болезненной бледности, покрывшей лицо Каролины, Алекс понял, что ему следует прекратить допрос, но сначала он должен был узнать еще кое-что.
– Вы действительно готовы ждать вечно? Что, если он никогда не вернется к вам?
Каролина молча посмотрела ему в глаза – в ее взгляде читалась такая мука, которую невозможно было передать словами. У Алекса сжалось сердце. В ее глазах стояли слезы, и ему захотелось избавить ее от всех бед и печалей на свете, чтобы эти зеленые омуты глаз снова засияли радостью и счастьем. В конце концов, как может самоуверенный американский мальчишка заставлять ее ждать?
Поддавшись импульсу, Алекс пересел на противоположное сиденье, обнял свою спутницу и опустил ее голову себе на плечо.
Каролина расслабилась, слезы ее почти сразу высохли. Герцог почувствовал, когда она заснула – она словно растворилась в нем.
Нежно поцеловав, он крепко прижал Каролину к себе. Легкий аромат лаванды окутал его, когда она оказалась рядом – такая теплая и такая мягкая. Мысль о том, что другой мужчина мог обидеть ее, теперь казалась ему просто невыносимой.
Но насколько серьезны ее чувства к американскому солдату? Алекс надеялся, что это всего лишь девичье наваждение. Ему нетрудно было понять, как мальчишка влюбился в Каролину и почему взял с нее слово дождаться его: каждый солдат мечтает о том, чтобы дома его ждала такая девушка. А вот собственные чувства поразили его. Он никогда не испытывал столь острой нужды в другом человеке. Каролина была умной, веселой, красивой девушкой, и его тянуло к ней. Все остальные женщины просто перестали существовать для него. Он ясно представлял себе, какой могла быть жизнь с Каролиной: он мог просыпаться рядом с ней каждое утро, сидеть напротив нее за обеденным столом, крепко обнимать по ночам, ходить с ней на светские рауты и создать с ней семью…
Весь сезон герцог вел себя безупречно, подавлял желание дотронуться до нее, обнять, поцеловать. Скорее так вел бы себя ее брат. Но теперь, когда он вошел к ней в доверием у него появилась возможность побыть с ней наедине в Саммерфилдзе, он заставит ее забыть американского солдата и завоюет ее сердце.
* * *
Традиционная английская таверна в гостинице «Лапа льва» выглядела мрачной и прокуренной. За потертыми деревянными столами, расставленными в большом помещении с низким потолком, на простых скамьях восседали шумные завсегдатаи, поглощавшие горы еды из оловянных тарелок и заливавшие в себя эль из высоких кружек. В очаге ярко пылал огонь, воздух пропитался ароматом жареной говядины и спиртного.Когда в таверну вошел роскошно одетый дворянин с красавицей на руках, все взгляды устремились на него. И в самом деле, зрелище было весьма необычным для этих мест.
– Зачем мы здесь? – Каролина сонно заморгала, оглядывая помещение.
– Мы недалеко от Саммерфилдза, но ливень усилился, и дальше ехать невозможно. Слишком темно, дороги размыло, так мы проведем здесь ночь, а с утра снова продолжим путь. – Алекс легко, словно пушинку, нес ее по переполненному постоялому двору.
Каролина вспыхнула под любопытными взглядами завсегдатаев и горячо зашептала:
– Может, вы все-таки поставите меня?
Алекс озорно улыбнулся ей:
– Мне нравится нести вас. Вы почти ничего не весите.
– Между прочим, у меня есть ноги и я умею ходить! – возмутилась Каролина.
– О, я это отлично знаю. – Наслаждаясь смущением девушки и не желая отпускать ее, Алекс направился за хозяином вверх по узкой деревянной лестнице.
– Сюда, ваша светлость, – махнул рукой хозяин гостиницы, добравшись до верхней площадки, и, уверенно прошагав по коридору, остановился перед широкой дверью.
– Это комната дамы, а для вас предназначена комната напротив. Еще две комнаты в конце коридора – для ваших слуг. Принимать вас большая честь. Что еще мы можем сделать, чтобы вам было удобно?
– Пришлите поднос с едой для леди, а я спущусь позже и поем внизу.
Отдав еще несколько распоряжений, Алекс вошел в маленькую чистую комнатку, закрыл ногой дверь и отнес Каролину на узкую кровать у окна, заправленную стеганым одеялом.
Держа ее над кроватью, он замер, глядя в бездонные зеленые глаза. Боже, как же он хочет ее! Ощущение близости всколыхнуло в нем желание большего. Он уже чувствовал ее лавандовый вкус на своих губах. Она была рядом, но недосягаема для него. В сознании герцога вспыхнул яркий образ – Каролина лежит на подушке и призывно протягивает к нему руки, золотые локоны рассыпались по обнаженным плечам. На секунду у него перехватило дыхание. Как она отреагирует на его поцелуй? Сумеет ли он остановиться, если поцелует ее сейчас, в тиши этой крохотной, уединенной комнаты? Скорее всего вряд ли…
Летели минуты, а он все стоял с Каролиной на руках и смотрел в ее глаза. Лицо девушки было так близко от него, что он ощущал на щеке ее горячее дыхание, слышал биение ее сердца.
Наконец он бережно уложил ее на кровать и легко поцеловал в щеку, после чего его губы на долю секунды задержались над ее губами.
– Спокойной ночи, Каролина, увидимся утром.
Выйдя из комнаты, герцог тихо прикрыл за собой дверь.
После его ухода Каролина пошевелилась на подушках, и из ее груди вырвался протяжный стон. Ей казалось, что возникшее между ними напряжение можно было пощупать руками. Щеки ее загорелись огнем, едва она представила, что могло случиться, если бы герцог поцеловал ее в губы. Она не просто хотела этого, она мечтала об этом. Ей было так тепло и уютно на его широкой мускулистой груди. Рядом с герцогом она чувствовала себя в безопасности, но в то же время сама установила правило «никаких поцелуев». Теперь ей оставалось только втайне надеяться, что он нарушит это правило первым. Ей постоянно хотелось, чтобы он поцеловал ее, прикоснулся к ней, и это ее пугало. Когда она встречалась со Стивеном Беннетом, ничего подобного не было. Очень опасно. Тем более ей не следовало продолжать этот маскарад с Алексом. Сезон закончен, и их договор тоже должен кончиться. Остался только один вопрос: зачем же тогда она едет в Саммерфилдз знакомиться с его семьей? И зачем рассказала ему о Стивене?
Стивен.
Все последние месяцы у нее не было времени подумать о нем. А ведь когда-то Стивен преследовал ее во сне. Теперь же ей становилось все труднее припоминать его мягкий голос и по-мальчишески красивое лицо. Она все еще представляла блестящие светлые волосы и теплые карие глаза, но с каждым днем картина делалась все туманнее, словно расплывалась. Временами все, что произошло между ними, казалось ей далеким и нереальным, словно диковинный сон, и она уже не могла убедить себя в том, что между ними на самом деле что-то было.
Но оно было, и от этого ей теперь никуда не деться. То, что они со Стивеном сделали, плохо и неправильно во всех отношениях. Чего стоит ложь отцу, терзавшая ее до сих пор! Конечно же, Каролина не хотела, чтобы все произошло именно так, закончившись тайно и постыдно, но тогда она отчаянно любила Стивена и была готова сделать для него все, что угодно. Вот почему она отдала ему себя. Ни один мужчина не получит ее теперь; вся ее жизнь изменилась, потому что она любит Стивена Беннета.
«О, дорогой, где же ты?»
Дождь за стеной напомнил ей тот день, когда она встретила Стивена. Поднявшись и накинув на плечи одеяло, чтобы не замерзнуть, Каролина подошла к окну, прижалась горячим лбом к холодному стеклу и вздохнула. Трудно поверить, что Стивен когда-то был с ней, а теперь он за тридевять морей.
Отвернувшись от окна, Каролина открыла сумочку и достала кожаный кошелек, в котором хранила единственное послание, полученное от Стивена после его отъезда. Аккуратно развернув пожелтевший листок, она погладила его пальцем, а затем начала читать вслух, хотя давным-давно выучила наизусть каждое слово.
«Сентябрь 21, 1863 года.
Моя драгоценная Кэрри!
Вчера я наконец-то прибыл в Виргинию. Я ужасно скучаю по тебе, моя дорогая, и всю долгую дорогу домой думал только о твоем прелестном личике.
Хотя родители злятся на меня, сегодня я вступил в армию Конфедерации и в течение недели обязан прибыть в свой полк. Мне не терпится сразиться с врагом. Чем скорее закончится война и Юг освободится, тем скорее ты сможешь приехать ко мне. Я представляю, как мы счастливо заживем на Уиллоу-Хилл. Тебе понравится у нас, Кэрри. Здесь очень тихо и красиво.
Как только война подойдет к концу, я сяду на первый же корабль и поплыву в Англию. Знаю, что ты, моя дорогая Кэрри, свято хранишь нашу тайну, и это служит мне единственным утешением в долгой невыносимой разлуке. Всегда помни, как сильно я люблю тебя. Ты принадлежишь только мне и никому другому.
Навсегда твой, Стивен».
Эти слова преследовали Каролину днем и ночью. Теперь она навсегда принадлежит Стивену, и только ему одному, и все гарантии этого он получил прямо перед отъездом.
Глава 8
Их прибытие в Саммерфилдз на следующий день было ознаменовано сильнейшей грозой, грандиозность которой еще больше подчеркнула величавость поместья. Саммерфилдз словно сошел с картины из книги с волшебными сказками – настоящий замок из серого камня с двумя парами круглых башенок с остроконечными крышами по углам квадратного главного здания. На вершинах башенок развевались знамена с гербом Вудборо, по верху стен шел зубчатый парапет, под ним красовались навесные бойницы. Многочисленные окна были украшены витражами в ажурных переплетах.
У ворот сохранились развалины старинной каменной сторожки, миновав которую, карета проехала под древней опускной решеткой. Темно-зеленый плющ, сплетенный с ползучими розами, ковром покрывал каменную арку. Единственное, чего не хватало для полного ощущения сказки, – так это рва и подъемного моста, но Каролина легко представила себе его.
– Вы не говорили, что живете в замке, – восхищенно выдохнула она, глядя во все глаза на необычную цитадель.
– Я же сказал – вас ждет сюрприз.
Каролина рассмеялась:
– Хватило бы и одного слова «замок», чтобы я все поняла.
Алекс улыбнулся, но ничего не сказал и лишь покачал головой.
Особняком Саммерфилдз заправляла целая армия ливрейных слуг. В мгновение ока и карета, и непогода остались позади, и Каролина с герцогом очутились в теплом уютном холле, из которого уходила вверх массивная каменная лестница, покрытая толстым красным ковром. На серых каменных стенах ярко горели восковые свечи в кованых канделябрах.
– Слишком красиво, вам не кажется? – Алекс растерянно огляделся вокруг, словно попал сюда впервые.
– Действительно дух захватывает, – ответила Каролина, стараясь по достоинству оценить все великолепие этого грандиозного места. – Мы как будто попали в сказочный замок!
– Именно такого эффекта и добивался мой прадед, когда перестраивал это здание. В давние времена здесь действительно была оборонительная крепость, но теперь это только декорации. Тем не менее мы вполне сможем при необходимости прожить здесь год-другой, – с уверенностью добавил он. – Как-никак дом принадлежит моей семье со времен второго герцога Вудборо, но все еще довольно крепок.
– Прошу прощения, ваша светлость, – деликатно кашлянул аккуратно причесанный джентльмен лет сорока в ливрее Вудборо. – Ваша матушка просила вас зайти к ней сразу после приезда.
– Спасибо, Харрисон, нисколько в этом не сомневаюсь. Мы сейчас же поднимемся к ней. Идемте, Каролина, вы должны познакомиться с моей матерью.
– Как, прямо в таком виде? – Каролина показала на мятый дорожный костюм, потом дотронулась до промокших волос. – Я не могу позволить себе предстать перед герцогиней такой замарашкой!
– Перестаньте, вы, как всегда, прелестны. – Решив, что успокоил ее, герцог взял Каролину за руку и повел к лестнице.
Поднявшись наверх, они пошли по узкому, погруженному в полумрак коридору, выстланному дорожкой глубокого красного цвета. На каменных стенах красовались массивные полотна в резных золоченых рамах, еле различимые в мерцающем свете свечей.
Вскоре они остановились перед огромными деревянными дверями с затейливой резьбой.
– Надеюсь, вы не забыли, что я говорил вам о своей матери? – шепотом спросил Алекс.
– Что она очень болтлива?
– Это еще мягко сказано, но я постараюсь как-нибудь справиться с этим. Помните, я вас предупредил. – Постучав, Алекс распахнул тяжелые двойные двери.
«Если Саммерфилдз настоящий замок, – подумала про себя Каролина, – то эта женщина определенно его королева».
Мать Алекса, герцогиня Элизабет Гвинет Эллсуорт Вудворд, лежала в огромной кровати с розовыми дамастовыми занавесями, подвязанными тяжелыми золотыми шнурами с кисточками, в окружении розовых атласных подушечек и покрывал. Вся комната была розовой и очень женственной; от настенных гобеленов с бледно-розовыми цветочками до толстого пыльного розового ковра и бледно-розовых дамастовых штор на окнах, точно таких же, как над кроватью. На горизонтальных поверхностях были искусно расставлены изящные хрустальные вазы с многочисленными букетами роз всех оттенков от красного до розового. В воздухе стоял тяжелый аромат розовых духов, в замысловатых серебряных подсвечниках горели восковые свечи, а в камине весело потрескивал огонь.
Спальня поражала роскошью, но центральной фигурой воображаемого полотна была сама Элизабет Вудворд – удивительно красивая женщина с утонченными чертами лица, бледной кожей и мягкими черными волосами без намека на седину. В юности ее озорная улыбка наверняка свела с ума немало мужчин, подумала Каролина. Герцогиня была одета в белый шелковый жакет, расшитый изящными узорами, волосы ее были гладко зачесаны, проницательные голубые глаза под тонкими бровями внимательно рассматривали Каролину.
– Мой милый мальчик, подойди ко мне скорее! Я столько дней ждала тебя. Дорога, наверное, была просто жуткой в такой дождь… – Не дожидаясь ответов, герцогиня царственным жестом протянула руку, словно оказывая сыну величайшую честь. – Ты все хорошеешь день ото дня, мой дорогой. А теперь представь мне внучку покойного графа Гленвуда, о которой я столько слышала. – Слова текли из Элизабет рекой, и, кажется, она не собиралась останавливаться.
Алекс нежно поцеловал мать в щеку.
– Верно, мама, это мисс Каролина Армстронг. Каролина, познакомься с герцогиней Вудборо. Леди Фэрчайлд и младшая сестра Каролины Эмма присоединятся к нам через несколько дней, а пока у них еще остались дела в Лондоне.
Элизабет перевела взгляд на гостью:
– Подойдите, дорогая, поближе, чтобы я могла получше разглядеть вас…
Каролина шагнула вперед.
– Добрый день, ваша милость, – вежливо поздоровалась она, в то время как ей в голову неожиданно пришла мысль, что вопреки первому впечатлению в этой женщине не было ничего хрупкого.
– Значит, вы и есть дочь Кэтрин Фэрчайлд? Что ж, вы очень милы. Бедняжка Кэтрин, я так расстроилась, когда узнала о ее смерти. Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования. В моей памяти ваша мать навсегда осталась задорной девочкой. Как по-вашему, она была счастлива?
– Прошу прощения? – Каролина не сразу поняла, о чем спрашивает ее Элизабет.
– Мама… – В голосе Алекса послышалось предостережение, но Элизабет не обратила на это внимания.
– Была ли ваша мать счастлива, убежав с гувернером своего брата? О, она такая храбрая! Не знаю, хватило бы у меня духу бросить все ради любимого. К счастью, моей настоящей любовью стал герцог и мне не пришлось вообще ничего бросать! Боже, побег! Это так романтично… Правда, я бы не смогла спокойно жить дальше, если бы моя свадьба не была признана самой шикарной за все десятилетие. Это было просто идеально! Потом все еще несколько месяцев обсуждали ее. Бракосочетание состоялось прямо здесь, в замке. Но поверьте, все эти годы я не могла забыть юной отважной Кэтрин Фэрчайлд. Она была так молода, а он так беден, и вот чем все обернулось! Ужасно романтично и в то же время трагично, вам так не кажется? Впрочем, без трагизма нет настоящей романтики. Мне было очень любопытно узнать, чем все кончилось, но я этого не могла сделать, поскольку граф вычеркнул бедняжку из своей жизни и никто не смел даже произносить имени Кэтрин в его присутствии. А бедная Оливия! Она была убита, просто убита. Лично меня терзали бы нескончаемые муки, если бы моя дочь сбежала и я не смогла бы больше видеть ее. Но у меня никогда не было дочери, хотя мне отчаянно хотелось иметь девочку. Каждой женщине нужна дочь… Зато у меня есть двое прекрасных мальчиков, Александр и Чарлз. – Она восторженно посмотрела на герцога: – Ты же не сбежишь от меня, да, дорогой? – Не успел Алекс и рта раскрыть, как мать снова повернулась к Каролине: – Так была ли она счастлива, ваша матушка?
Не зная, что ответить, Каролина вопросительно глянула на Алекса, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Действительно, кому приятно, когда семейный скандал выносят на обсуждение…
Каролина вздохнула. В детстве о скандале никогда не упоминалось, и даже теперь Оливия отказывалась говорить о делах минувших лет.
У ворот сохранились развалины старинной каменной сторожки, миновав которую, карета проехала под древней опускной решеткой. Темно-зеленый плющ, сплетенный с ползучими розами, ковром покрывал каменную арку. Единственное, чего не хватало для полного ощущения сказки, – так это рва и подъемного моста, но Каролина легко представила себе его.
– Вы не говорили, что живете в замке, – восхищенно выдохнула она, глядя во все глаза на необычную цитадель.
– Я же сказал – вас ждет сюрприз.
Каролина рассмеялась:
– Хватило бы и одного слова «замок», чтобы я все поняла.
Алекс улыбнулся, но ничего не сказал и лишь покачал головой.
Особняком Саммерфилдз заправляла целая армия ливрейных слуг. В мгновение ока и карета, и непогода остались позади, и Каролина с герцогом очутились в теплом уютном холле, из которого уходила вверх массивная каменная лестница, покрытая толстым красным ковром. На серых каменных стенах ярко горели восковые свечи в кованых канделябрах.
– Слишком красиво, вам не кажется? – Алекс растерянно огляделся вокруг, словно попал сюда впервые.
– Действительно дух захватывает, – ответила Каролина, стараясь по достоинству оценить все великолепие этого грандиозного места. – Мы как будто попали в сказочный замок!
– Именно такого эффекта и добивался мой прадед, когда перестраивал это здание. В давние времена здесь действительно была оборонительная крепость, но теперь это только декорации. Тем не менее мы вполне сможем при необходимости прожить здесь год-другой, – с уверенностью добавил он. – Как-никак дом принадлежит моей семье со времен второго герцога Вудборо, но все еще довольно крепок.
– Прошу прощения, ваша светлость, – деликатно кашлянул аккуратно причесанный джентльмен лет сорока в ливрее Вудборо. – Ваша матушка просила вас зайти к ней сразу после приезда.
– Спасибо, Харрисон, нисколько в этом не сомневаюсь. Мы сейчас же поднимемся к ней. Идемте, Каролина, вы должны познакомиться с моей матерью.
– Как, прямо в таком виде? – Каролина показала на мятый дорожный костюм, потом дотронулась до промокших волос. – Я не могу позволить себе предстать перед герцогиней такой замарашкой!
– Перестаньте, вы, как всегда, прелестны. – Решив, что успокоил ее, герцог взял Каролину за руку и повел к лестнице.
Поднявшись наверх, они пошли по узкому, погруженному в полумрак коридору, выстланному дорожкой глубокого красного цвета. На каменных стенах красовались массивные полотна в резных золоченых рамах, еле различимые в мерцающем свете свечей.
Вскоре они остановились перед огромными деревянными дверями с затейливой резьбой.
– Надеюсь, вы не забыли, что я говорил вам о своей матери? – шепотом спросил Алекс.
– Что она очень болтлива?
– Это еще мягко сказано, но я постараюсь как-нибудь справиться с этим. Помните, я вас предупредил. – Постучав, Алекс распахнул тяжелые двойные двери.
«Если Саммерфилдз настоящий замок, – подумала про себя Каролина, – то эта женщина определенно его королева».
Мать Алекса, герцогиня Элизабет Гвинет Эллсуорт Вудворд, лежала в огромной кровати с розовыми дамастовыми занавесями, подвязанными тяжелыми золотыми шнурами с кисточками, в окружении розовых атласных подушечек и покрывал. Вся комната была розовой и очень женственной; от настенных гобеленов с бледно-розовыми цветочками до толстого пыльного розового ковра и бледно-розовых дамастовых штор на окнах, точно таких же, как над кроватью. На горизонтальных поверхностях были искусно расставлены изящные хрустальные вазы с многочисленными букетами роз всех оттенков от красного до розового. В воздухе стоял тяжелый аромат розовых духов, в замысловатых серебряных подсвечниках горели восковые свечи, а в камине весело потрескивал огонь.
Спальня поражала роскошью, но центральной фигурой воображаемого полотна была сама Элизабет Вудворд – удивительно красивая женщина с утонченными чертами лица, бледной кожей и мягкими черными волосами без намека на седину. В юности ее озорная улыбка наверняка свела с ума немало мужчин, подумала Каролина. Герцогиня была одета в белый шелковый жакет, расшитый изящными узорами, волосы ее были гладко зачесаны, проницательные голубые глаза под тонкими бровями внимательно рассматривали Каролину.
– Мой милый мальчик, подойди ко мне скорее! Я столько дней ждала тебя. Дорога, наверное, была просто жуткой в такой дождь… – Не дожидаясь ответов, герцогиня царственным жестом протянула руку, словно оказывая сыну величайшую честь. – Ты все хорошеешь день ото дня, мой дорогой. А теперь представь мне внучку покойного графа Гленвуда, о которой я столько слышала. – Слова текли из Элизабет рекой, и, кажется, она не собиралась останавливаться.
Алекс нежно поцеловал мать в щеку.
– Верно, мама, это мисс Каролина Армстронг. Каролина, познакомься с герцогиней Вудборо. Леди Фэрчайлд и младшая сестра Каролины Эмма присоединятся к нам через несколько дней, а пока у них еще остались дела в Лондоне.
Элизабет перевела взгляд на гостью:
– Подойдите, дорогая, поближе, чтобы я могла получше разглядеть вас…
Каролина шагнула вперед.
– Добрый день, ваша милость, – вежливо поздоровалась она, в то время как ей в голову неожиданно пришла мысль, что вопреки первому впечатлению в этой женщине не было ничего хрупкого.
– Значит, вы и есть дочь Кэтрин Фэрчайлд? Что ж, вы очень милы. Бедняжка Кэтрин, я так расстроилась, когда узнала о ее смерти. Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования. В моей памяти ваша мать навсегда осталась задорной девочкой. Как по-вашему, она была счастлива?
– Прошу прощения? – Каролина не сразу поняла, о чем спрашивает ее Элизабет.
– Мама… – В голосе Алекса послышалось предостережение, но Элизабет не обратила на это внимания.
– Была ли ваша мать счастлива, убежав с гувернером своего брата? О, она такая храбрая! Не знаю, хватило бы у меня духу бросить все ради любимого. К счастью, моей настоящей любовью стал герцог и мне не пришлось вообще ничего бросать! Боже, побег! Это так романтично… Правда, я бы не смогла спокойно жить дальше, если бы моя свадьба не была признана самой шикарной за все десятилетие. Это было просто идеально! Потом все еще несколько месяцев обсуждали ее. Бракосочетание состоялось прямо здесь, в замке. Но поверьте, все эти годы я не могла забыть юной отважной Кэтрин Фэрчайлд. Она была так молода, а он так беден, и вот чем все обернулось! Ужасно романтично и в то же время трагично, вам так не кажется? Впрочем, без трагизма нет настоящей романтики. Мне было очень любопытно узнать, чем все кончилось, но я этого не могла сделать, поскольку граф вычеркнул бедняжку из своей жизни и никто не смел даже произносить имени Кэтрин в его присутствии. А бедная Оливия! Она была убита, просто убита. Лично меня терзали бы нескончаемые муки, если бы моя дочь сбежала и я не смогла бы больше видеть ее. Но у меня никогда не было дочери, хотя мне отчаянно хотелось иметь девочку. Каждой женщине нужна дочь… Зато у меня есть двое прекрасных мальчиков, Александр и Чарлз. – Она восторженно посмотрела на герцога: – Ты же не сбежишь от меня, да, дорогой? – Не успел Алекс и рта раскрыть, как мать снова повернулась к Каролине: – Так была ли она счастлива, ваша матушка?
Не зная, что ответить, Каролина вопросительно глянула на Алекса, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Действительно, кому приятно, когда семейный скандал выносят на обсуждение…
Каролина вздохнула. В детстве о скандале никогда не упоминалось, и даже теперь Оливия отказывалась говорить о делах минувших лет.