Страница:
– Либо завтра за него явятся хлопотать, либо обнаружится, что его камера давно пустует, – отмахнулся Тараск. – Если Чабела попросит отпустить этого смазливого проходимца, я, так и быть, пойду ей навстречу. Пусть пришьет его к своему подолу. Лучше поразмыслим, как нам быть с Коннахаром, Конаном или как ему угодно себя именовать.
– Я искренне надеялся, что он затеет свару, получит по туповатой голове и избавит нас от лишних хлопот, – пробурчал себе под нос Аррас. – Так нет же! Он оказался достаточно сообразителен, чтобы тихо сдаться.
– Это как держать пойманного тигра за хвост, – без малейшей усмешки заметил Тараск Эльсдорф. – Каждый день, проведенный им в столице, опасен для нас. У него полно приятелей, обожающих подсматривать и подслушивать. Я не поручусь, что прямо сейчас кто-нибудь из его дружков, повизгивая от усердия, не несется к Чабеле или Эрхарду Оборотню с радостной новостью о поимке Аквилонца.
«Подслушивающий дружок», то есть я, скривилась. Вовсе я не визжала от усердия. Просто решила, что раз одна сторона позволяет себе хитрости, то и другой позволено действовать по своему усмотрению.
– Положим, у нас есть два или три дня, прежде чем Просперо, Чабела или кто-то еще начнут беспокоиться и расспрашивать, – словно обращаясь сам к себе, заговорил ксальтоун. Меня от его голоса жуть берет. Вроде человеческий, а вроде какой-то… замогильный, что ли? – Варвара нельзя оставлять в городе. Нельзя, чтобы он проболтался или узнал нечто лишнее.
– Мы также не можем заручиться его согласием молчать. В дополнение ко всем совершенным глупостям он носится с мыслью отыскать убийц семейства Эрде, – не преминул добавить Аррас и подвел итог: – Не человек, а сборище неприятностей!
Я неслышно хихикнула. Поймали медведя, теперь выкручивайтесь, как знаете, пока он вас не загрыз!
Мое веселое настроение испортил ксальтоун. Он резко перекинул посох в стоячее положение и звонко пристукнул им по мраморному полу:
– Что сделано, то сделано. Не будем отчаиваться раньше времени. Месьор Аррас, месьор Ораст, Его величество вас больше не задерживает.
По-моему, Тараск остался не слишком доволен, услышав, как ксальтоун лихо распоряжается от его имени. Однако Кофиец сдержанно кивнул, отпуская обоих придворных магов. Высоченная орясина в киноварном и малиновом снисходительно наклонила голову, прощаясь, но с места не двинулась, выжидая, пока Аррас и Ораст закроют за собой двери.
– Скоро крысы побегут с корабля, – зло бросил Тараск, когда волшебники ушли. Он выбрался из-за стола и начал бродить из угла в угол комнаты. Эту его привычку я знала: его милость отчаянно изыскивает какой-нибудь неожиданный ход. Частенько ему удается заморочить головы своим противникам, но, боюсь, однажды он перехитрит сам себя и проиграет. – Аррас уже подыскивает, кому бы продаться подороже.
Драконья голова с обшитыми золотой нитью глазницами чуть качнулась из стороны в сторону.
– Не решится. Я присмотрю за ним и за Орастом. Меня больше беспокоит пропавший Камень. Буду откровенен – если дойдет до стычки между мной и этой чокнутой девчонкой Эрде, я не ручаюсь за свою победу.
– Вот как? – Тараск остановился на полушаге и круто развернулся.
– Именно так, – голос ксальтоуна звучал сухо и, как мне показалось, вымученно-искренне. – Посему нам придется использовать против нее и так удачно избежавшего торжественного погребения в фамильной усыпальнице Эльсдорфов принца Ольтена любые доступные средства. Я полагаю, ты сделал, что мог. Преданные нам люди, затерявшиеся среди мятежников, никогда не окажутся лишними. А еще у нас есть настоящий подарок судьбы – сидящий в Башне Висельников Конан Киммериец.
Тараск откровенно фыркнул:
– Что с того? Если бы у варваров существовали девизы, этот тип выбрал бы что-то наподобие: «Пусть мир катится своим путем, а я пойду своим». Аррас прав: невозможно договориться с тем, кто желает все делать по-своему.
– Нам нет нужды договариваться с ним, – ксальтоун понизил голос, и Тараску пришлось подойти ближе. – Нам нужно его использовать. Не-ет, мы не станем запихивать его в глубочайшее из подземелий Башни и угрожать десятью страшными казнями, если он не выполнит наших условий. На следующий день после его гибели нас ждет неизбежная война с Аквилонией. Наоборот, мы отпустим его.
– Отпустим? – недоуменно переспросил Тараск.
– Конечно. Только он получит свободу не нынешним утром, а где-то через седмицу. Пусть встретит своих приятелей-мятежников возле стен Демсварта. Пусть поведает им захватывающую сказочку о том, как его держали в престрашном узилище злобного колдуна и как он удачно оттуда сбежал, проломив десяток голов. Никто не усомнится, ибо каждое слово короля Аквилонии будет истинной правдой.
– Гм, – сказал Тараск и беззвучно повторила я, пытаясь сообразить, что же затевает жутковатый приятель почти состоявшегося правителя Немедии. Тараск оказался догадливее простоватой девочки из Пограничья, медленно проговорив:
– У мятежников его примут с распростертыми объятиями. Он – старый знакомый Эрде. Девчонка и Ольтен ничего не заподозрят.
– При удачном стечении обстоятельств мы получим их живыми и вместе с Камнем, – подхватил маг. – Можно даже устроить показательную казнь самозванца и его приспешницы. При неудачном – демон с ними, пусть подыхают. Главное – заполучить обратно Талисман.
– Любопытно будет глянуть, как вытянутся физиономии у аквилонцев, когда они прослышат о новых похождениях своего обожаемого короля, – с расстановкой произнес Тараск. Этот его тон мне чрезвычайно не понравился. Он означал, что в скором времени кому-то придется очень и очень худо. Таких игрищ я не понимаю и не принимаю. Все имеет свои границы, в том числе политические интриги. Иначе мы станем похожи на свору бешеных собак, носящихся по городским окраинам и нападающим на все живое. – Как ты собираешься это сделать? И где? Здесь, в городе?
Маска отрицательно повернулась влево-вправо.
– Можно привлечь ненужное внимание. Мне нужно кое-что предпринять, и тогда завтра… то есть уже сегодня днем я вывезу нашу добычу из Бельверуса. Я отправлюсь в Лемату. Местечко уединенное, почти безлюдное и как раз неподалеку от Демсварта. Оттуда Конан волен бежать на все восемь сторон света.
– Рискованно, – сказал Тараск, но я поняла, что в душе он давно согласился со всеми предложениями своего жутковатого покровителя.
– Мы с самого начали знали, что придется рисковать, – бесстрастно отозвался колдун, поднимаясь с кресла. – Вряд ли нам представится второй подобный случай. Справимся – никто больше не посмеет даже заикнуться о незаконности твоего восхождения на престол. Этот вопрос станет запрещенным для любых обсуждений. И Чабела вкупе с ее сторонниками лично принесут тебе все положенные извинения…
Неразборчивое окончание разговора донеслось до меня уже из коридора. Я сидела, точно привязанная к стулу, и впервые в жизни ощущала пугающую растерянность. Я не знала, что мне делать. Нарушить мои неписаные правила жизни и вмешаться? Но ксальтоун и Тараск затевают такую игру, в которой проигравший или проболтавшийся незамедлительно отправляется на кладбище. Я не настолько дорога Тараску, чтобы его огорчила безвременная кончина девицы Дженны во цвете лет. С другой стороны, Конан Аквилонец мне никто. Я, конечно, уважаю человека, пробившегося с самых низов к королевской короне, но мое уважение совершенно не означает, что я должна мчаться спасать его шкуру. Это не мое дело! Я не желаю иметь ничего общего с замыслами Тараска!
«Чего ты хочешь, в конце концов? – раздраженно поинтересовалась я у самой себя. – Всегда оставаться в стороне? Не выйдет! Ты увязаешь все глубже и глубже. Тони или выкарабкивайся, Зенобия Сольскель, только делай хоть что-нибудь!»
15 день Второй весенней луны.
Целый день во замке короны царило удивительное спокойствие и благолепие. Никаких скандалов, никаких происшествий, всеобщая любезность и торжество хороших манер. Похищенные драгоценности вернулись к владельцам: с положенными куртуазными расшаркиваниями было объявлено, что грабитель изловлен бдительной стражей Бельверусского дворца и препровожден в Башню Висельников для последующего суда и надлежащего возмездия. Заморийца Кайлиени отпустили по настойчивой просьбе Просперо Пуантенского и двух благородных дам – Чабелы Зингарской и офирской графини Клелии Кассианы диа Лаурин, приговорив к уплате изрядного выкупа семейству убиенного барона Лорето и намекнув, что стоит впредь вести себя потише, ежели он не желает лишиться титула протектора. Месьор Кайлиени с нарочито смиренным видом выслушал приговор и принялся собираться в дорогу, намереваясь догнать уехавших в направлении Края Соленых Озер Тотланта, Веллана и Коннахара.
Все занимались чем-то полезным. Лишь бедная Дженна маялась дурными предчувствиями и бродила по замку с таким лицом, будто страдала разлитием черной желчи. Его высочеству Тараску я старалась на дороге не попадаться, опасаясь, что вид моей скорбной физиономии приведет к расспросам о моем душевном и телесном здравии. Я колебалась. Пару раз подходила к дверям покоев Эрхарда, намереваясь все ему рассказать, но удирала. Я даже не решилась узнать у Эртеля, говорил ли он с Чабелой. Зато выследила дворцовых магов: Ораст торчал в своих комнатах, потом уехал в город, Аррас копался в библиотеке, ксальтоуна с самого утра никто не видел.
Я начала впадать в тихое отчаяние. Придумала лихой и совершенно невыполнимый план: наведаться к Тараску, стянуть или выпросить у него разрешение на посещение Башни Висельников, съездить в главную городскую тюрьму и предупредить Конана. Толку от подобного героического поступка – совершенно никакого, зато совесть чиста.
Тихий голосок совести упрямо повторял, что я пытаюсь добиться двух противоположных вещей: не повредить Тараску и одновременно помочь его пленнику. Нужно выбрать что-нибудь одно. Я же отлично знаю, что право Тараска Эльсдорфа на Трон Дракона – весьма и весьма призрачное. Знаю, что сам он не убивал никого из семьи покойного Нимеда, однако распорядился, чтобы с ними расправились и вкупе с ксальтоуном содействовал распространению недовольства королевской династией среди горожан. Знаю, что между мной и Тараском не существует никакой особой привязанности. Я – редкостное украшение, варварка при цивилизованном дворе Немедии. В конце концов, я в силах устроить свою судьбу и без Тараска Кофийца! Очень он мне сдался!
Дело решил случай. Торча на открытой галерее второго этажа, я бездумно глазела на благородное общество, прогуливающиеся по разбитому во внутреннем дворе цветнику. В дальнем конце галереи мелькнуло нечто стремительное, ярко-алое и развевающееся, что могло быть только причудливым одеянием ксальтоуна. Отлично, колдун в замке. Теперь – не останавливаться и не задумываться. Любое сомнение ведет к гибели. Пока я действую быстрее Тараска и компании, я неуловима. Будем надеяться, что пока никому не известно о вступлении в сражение за немедийскую корону нового человека – девицы Дженны из Пограничья.
Представителям Заморы и Коринфии не выделили, как аквилонцам, зингарцам или свите хауранской королевы, отдельных покоев в замке короны – они ночевали где-то в городе, то ли у близких знакомых, то ли в посольствах. Однако днем Аластор Кайлиени постоянно болтался либо поблизости от Чабелы, либо там, где проводились общие советы – в комнатах Эрхарда.
Я не ошиблась, но слегка опоздала. Несший караул стражник буркнул, что заморийский протектор недавно прошел мимо, направляясь к дворцовым конюшням. Пришлось вприпрыжку нестись по лестницам, стараясь не замечать удивленных взглядов: гости и обитатели замка короны уже привыкли, что варварке Дженне несвойственна поспешность.
Столь необходимый мне человек успел оседлать коня, миновать преграду в виде крайне бдительной охраны, проверявшей бумаги у всех, покидающих замок, и ожидал, пока ему откроют большие ворота в стене, окружавшей дворец.
– Стойте! – завопила я. Проскочила между изумленными гвардейцами, оглянувшимися на мой крик, и сцапала лошадь заморийца под уздцы. – Погодите!
– А в чем дело? – сверху на меня вопросительно-иронично глянула пара черных лукавых глаз. – Госпожа Зенобия? Что-то случилось?
– Случилось, – я огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, сколько доверенных личностей моего приятеля Тараска болтается поблизости, и соврала: – Его величество просил тебе кое-что передать, прежде чем ты уедешь.
– Я внимательно слушаю, – Аластор соскользнул с лошадиной спины и предусмотрительно встал так, чтобы топчущиеся на месте кони отгородили нас от чрезмерно любопытных глаз и ушей.
– Коннахар попался, – быстро проговорила я. – Можешь не верить, но это так. Ксальтоун и Тараск затеяли нечто, в чем я не могу разобраться и чего опасаюсь.
– Не говори больше ничего. Ты сумеешь покинуть дворец? – протектор Заморы в самом деле очень быстро соображал, что к чему. – Я подожду тебя в парке.
– Идет! – обрадовалась я.
– Передайте Его величеству мою признательность, – это прозвучало как можно громче, для тех, кто желал подслушать, о чем Дженна Сольскель болтает с заморийским гостем.
Хвала всем богам, у меня не стали требовать ни подорожной, ни разрешения наведаться в город. Фаворитка я или нет? Если фаворитка, значит, могу ездить куда хочу и когда хочу. В глубине души я понимала, что вернуться на прежнее теплое место королевской подружки мне не позволят. Да я и сама не хочу. Хватит с меня.
Огромный Олений парк тянулся почти до самых городских стен. Сегодня выдался теплый денек, приманивший желающих совершить конную прогулку, поэтому никто не обратил внимания на еще одну пару всадников, торопливо свернувшую на дорожку к парковым воротам.
Мой сумбурный рассказ о виденном и слышанном, как ни странно, уложился всего в десяток коротких фраз. Выслушав, Аластор засвистел, весьма похоже изобразив мелодию немедийского гимна.
– Хорошо задумано, – одобрил он. – Какой-нибудь из этих планов да исполнится, как бы мы не старались помешать. Что ты собираешься делать?
– Не знаю, – честно призналась я. – Могу только сказать, что соваться в Башню Висельников и пытаться вытащить заключенного – бесполезно. Последний удачный побег оттуда случился лет пятьдесят назад, и при условии, что устроители подкупили почти всех стражников. Мне известна дорога в королевскую крепость Лемату, там стоит крохотный гарнизон и больше никого. Еще я недавно заметила во дворце ксальтоуна и поэтому рискнула действовать. А как бы поступил ты?
– Смотря по обстоятельствам, – мы проехали мимо старинных арочных ворот, охраняющих вход в дворцовый парк и, не сговариваясь, повернули налево, к Башне. – Согласен, штурмовать тюрьму не имеет смысла. Зато можно попытаться разузнать, кого из узников сегодня перевезли в другое место заключения. Если среди них окажется, – замориец ехидно ухмыльнулся, – десятник Коннахар или похожий как две капли воды на него человек, мы последуем за ним и посмотрим, нельзя ли учинить по пути какое-нибудь маленькое злоумышление.
Предприимчивым и боги помогают. Только-только мы свернули к Цепному проезду и узрели вдалеке красновато-черные стены мрачной городской достопримечательности под названием «Башня Висельников», как навстречу нам по булыжникам прогрохотал крытый фургон, запряженный двумя боссонскими тяжеловозами. За фургоном следовала охрана – четверо деловито-угрюмых громил и… И мой старый знакомый, королевский маг Ораст дие Сарваш! Озабоченный, настороженно зыркающий по сторонам и старательно прикидывающийся очень грозным.
– Это они, – не спросил, подтвердил Аластор и торопливо повернул лошадь в ближайший переулок. Мы подождали, когда повозка минует нас и двинулись следом, держась на почтительном отдалении. – Четыре человека, возница и Ораст как представитель ксальтоуна. Им нужно проехать всего пару кварталов, и они укатят за ворота. Дадим покинуть город или устроим засаду?
– За городом мы можем их потерять или окажется, что им в поддержку прислали с десяток головорезов, – высказалась я. – Только… Только у нас хватит сил справиться с пятеркой мордоворотов и колдуном?
– Посмотрим, – беспечно отмахнулся замориец. – Ты знаешь город? Тогда веди!
Ораст и прочие, видно, не ожидали подобной нахальной выходки. Случилось все до чрезвычайности просто: возница старался избегать людных улиц и ехал через тихие проулки. Тут его и обогнали двое спешивших по своим делам молодых людей. Возчик сердито крикнул, чтобы мы не загораживали лошадям дорогу, получил черенком меча по затылку (от меня) и послушно рухнул вниз. Ораст выпучил глаза, собираясь заорать, но его лошадь внезапно сделала свечку и рассталась со своим седоком (по-моему, Аластор приласкал бедное животное монетой или камешком по храпу). Четверку охранников мы поделили между собой. Я никого не убила, предпочтя ограничиться нанесением ударов, надолго погружающих жертву в состояние дремоты. Хриплый вскрик с другой стороны повозки доказал, что заморийский протектор верен правилу: «Лучший свидетель – мертвый свидетель». Я успела как раз вовремя, чтобы удержать его от намерения перерезать горло Орасту.
– Не надо!
– Почему? – недоуменно поинтересовался Аластор. – Он же нас узнал! Хочешь потягаться силами с его хозяином?
– Просто не надо, – упрямо стояла я на своем. Ораст разевал и закрывал рот, словно вытащенная на берег рыба, всем видом показывая, насколько ему хочется жить и что он будет немее камня.
– Как знаешь, – замориец крутанул между пальцами длинный нож и небрежно тюкнул месьора волшебника рукояткой за ухом. Ораст сник, послушно шлепнувшись на пыльную мостовую.
Я подобрала булыжник и попыталась сбить замок с дверей повозки. Тот стойко не поддавался. Аластор отодвинул меня в сторону и завертел в замочной скважине вытащенными откуда-то странно изогнутыми проволочками, быстро добившись успеха. Замок щелкнул, двери открылись. Заглянув внутрь, мы узрели на полу нечто крупное, завернутое в толстый войлок и многократно перетянутое цепями. Сверток издавал неразборчивые, но свирепые звуки, настойчиво дрыгался и ерзал.
Настроение у «десятника Коннахара», когда мы извлекли его наружу, было скверным и кровожадным. Он желал кого-нибудь убить – просто так, чтобы придти в себя и обрести душевное равновесие. Заодно досталось и нам вкупе с отсутствующими Тотлантом и Велланом: где мы шлялись целую ночь и почему столько возились? Влетело и королеве Чабеле Зингарийке: почему не побеспокоилась и допустила такое безобразие?
Под выяснения, кто виноват и что делать, мы покидали в фургон стражников – вперемешку оглушенных и мертвых. Последним забросили Ораста, закрыли створки и снова заперли. Конан поймал одну из лошадей охранников и забрался в седло. Мы неспешно поехали дальше по притихшей улице (я не сомневалась, что из окон нас провожают десятки любопытствующих глаз), а киммериец продолжал возмущаться, пока Аластор не предложил:
– Дженна, давай скрутим этого неблагодарного варвара и запихаем обратно! Мы его спасаем, а у него еще хватает совести нас упрекать!
– Потом разберетесь, – кажется, я единственная сохранила серьезность. – Фургон наверняка скоро найдут. Нам нужно выбираться из города, потому что теперь у нас в противниках не только Тараск, но и маг-ксальтоун. Предложения? Я сама могу беспрепятственно уехать из Бельверуса в любой миг дня и ночи, но вряд ли мне позволят кого-то провезти с собой.
– У меня есть разрешение на выезд, – замориец похлопал по висевшей на бедре плоской кожаной сумке. – Остается наш друг Малыш, приметный, равно ярмарочный столб.
– Малыш? – удивилась я. Конан Аквилонец превышал меня на добрую ладонь, а я – создание довольно долговязое. – Почему «Малыш»?
Киммерийца перекосило. Он украдкой показал старому приятелю кулак. Аластора это не остановило:
– В давние времена его называли еще Медвежонком и Синими Глазками, но это только между нами…
Я невольно фыркнула и покачала головой:
– Месьоры, довольно трепаться о ерунде. У нас трудности, если вы пока не заметили. Боюсь, что если мы открыто сунемся к городским воротам, нас остановят и попытаются задержать. Допустим, мы прорвемся, но за нами бросится в погоню половина дорожной стражи. Другая половина понесется в замок, оповещать Тараска и ксальтоуна.
– Тогда уезжайте. Я выберусь сам, – несколько сгоряча предложил Конан. – Назначим место встречи и съедемся туда.
– А если тебе не повезет? – Аластор озадаченно прикусил губу. – Госпожа Дженна права – нам не нужен шум.
– Вот протащить мимо караулов оборотня – раз плюнуть, – вырвалось у меня. Мужчины глянули в мою сторону с искренним недоумением, затем Аластор понимающе кивнул:
– Да, конечно. На собаку никто не обратит внимания. Только, к сожалению, никто из нас не обладает этим полезным умением – перекидываться в иное существо. Знаете что? Рискнем сунуться в торговый дом семейства Игдир, который заодно служит заморийским посольством. Там живет мой приятель, способный вывезти из города что угодно, от похищенных сокровищ короны до беглого преступника…
– Я могу, – чуть смущенно произнес киммериец. Мы с Аластором не поняли, что он имеет в виду, и королю Аквилонии пришлось нехотя пояснить: – Могу стать оборотнем.
– Да, если встанешь на четвереньки и натянешь медвежью шкуру, – отмахнулся Аластор. – Придумай что-нибудь получше!
– Я серьезно, – упрямо повторил Конан. В голове у меня что-то звякнуло, вспомнилась беспечная болтовня Эртеля и Веллана, посвященная живописным описаниям их невероятных подвигов во времена бунта Бешеного Вожака. Среди неумеренной похвальбы и героических воспоминаний, как они поодиночке одолевали по десятку бешеных оборотней зараз, мелькнула история о том, что киммерийский варвар получил возможность не то три, не то пять раз в жизни уподобиться народу Карающей Длани. Я тогда не поверила ни единому слову, но вдруг случилось чудо: оборотни не соврали и ничего не приукрасили?
– Капище Фреки, – вполголоса произнесла я. – Это правда?
– Ты откуда знаешь? – подозрительно сощурился Конан. – Эртель проболтался?
Я кивнула. Аластор настойчиво потребовал объяснений: какое такое капище, при чем тут древний зверобог Фреки и способность менять облик с человечьего на звериный?
Выслушав краткое изложение событий, происходивших в Пограничье и Бритунии лет восемь назад, замориец не слишком удивился, заявив, что всегда ожидал от Конана чего-то подобного, и спросил, много ли времени займет превращение. Выяснилось, что оно продлится с полколокола, тогда как прирожденным оборотням требуется не больше десяти-двадцати ударов сердца. Еще необходимо найти уединенное место…
Последнюю трудность мы разрешили, проникнув на задний двор брошенного дома. Замориец и я забрались на полуразвалившийся колодезный сруб – следить, не появится ли случайных прохожих, и ждать.
По моему разумению, минул гораздо больший срок, чем половина оборота клепсидры. Я начала опасаться, что кто-нибудь из запертых в брошенной повозке стражников очнулся и начал вопить, зовя на помощь. Вдруг Ораст давно выбрался на свободу и отправился доносить своему покровителю, и теперь у всех семи городских ворот нас поджидают посланные Тараском гвардейцы?
Аластора, похоже, осеняли схожие мысли. Он отвечал невпопад, ерзал на месте, украдкой быстро оглядывался через плечо, хотя Конан взял с нас слово, что мы не будем этого делать. Мое терпение иссякало, словно вино в прохудившемся бурдюке. На дне оставались последние жалкие капли, когда из зарослей прошлогоднего жухлого бурьяна, осторожно переставляя широкие лапы и с опаской косясь по сторонам, вышла огромная псина. От неожиданности я ойкнула, а Аластор сверзился вниз.
Зверюга получилась замечательная, явная помесь волка и охотничьих собак Пограничья. В холке пес доставал мне до середины бедра, густая шерсть – смолянисто-черная с белыми подпалинами, уши торчком, вытянутый хвост мелко подрагивает.
– Кораннон, – растерянно сказала я. – Всегда представляла их именно такими.
Я думала, что замориец немедля захочет уточнить смысл непонятного слова, однако ему, похоже, были известны кое-какие легенды полуночных народов. Сказания о кораннон, псах Дикой Охоты, безлунными ночами мчащихся по небесам и земле, частенько рассказывают в Нордхейме и в Киммерии. Я сама услышала эти страшноватые сказки от бабушки. Она была родом из клана Дайрех, так что я на четверть тоже киммерийка, хотя предпочитаю об этом не распространяться.
Черный пес сел и выжидательно уставился на нас, нетерпеливо подметая землю хвостом. Совершенно справедливо намекал, что пора действовать.
– Кхм, – я откашлялась. – Значит, вот что я придумала. Месьор Аластор выедет из Бельверуса через Королевские ворота, я и…
– И Кораннон, – с готовностью подсказал замориец. Попытался погладить зверюгу за ухом, та отодвинулась и глухо заворчала.
– Ладно, пускай Кораннон, – согласилась я. – Мы – к Полуночным, потом свернем на полдень, в обход крепостных стен. В полулиге от города, на Дороге Королей торчит большой постоялый двор, называется «Предместье». Встречаемся там. Отставшего или замешкавшегося ждем в течение колокола, потом оставляем весточку и уезжаем. Держимся проселочных дорог, направление – к Нумалии. Согласны?
– Я искренне надеялся, что он затеет свару, получит по туповатой голове и избавит нас от лишних хлопот, – пробурчал себе под нос Аррас. – Так нет же! Он оказался достаточно сообразителен, чтобы тихо сдаться.
– Это как держать пойманного тигра за хвост, – без малейшей усмешки заметил Тараск Эльсдорф. – Каждый день, проведенный им в столице, опасен для нас. У него полно приятелей, обожающих подсматривать и подслушивать. Я не поручусь, что прямо сейчас кто-нибудь из его дружков, повизгивая от усердия, не несется к Чабеле или Эрхарду Оборотню с радостной новостью о поимке Аквилонца.
«Подслушивающий дружок», то есть я, скривилась. Вовсе я не визжала от усердия. Просто решила, что раз одна сторона позволяет себе хитрости, то и другой позволено действовать по своему усмотрению.
– Положим, у нас есть два или три дня, прежде чем Просперо, Чабела или кто-то еще начнут беспокоиться и расспрашивать, – словно обращаясь сам к себе, заговорил ксальтоун. Меня от его голоса жуть берет. Вроде человеческий, а вроде какой-то… замогильный, что ли? – Варвара нельзя оставлять в городе. Нельзя, чтобы он проболтался или узнал нечто лишнее.
– Мы также не можем заручиться его согласием молчать. В дополнение ко всем совершенным глупостям он носится с мыслью отыскать убийц семейства Эрде, – не преминул добавить Аррас и подвел итог: – Не человек, а сборище неприятностей!
Я неслышно хихикнула. Поймали медведя, теперь выкручивайтесь, как знаете, пока он вас не загрыз!
Мое веселое настроение испортил ксальтоун. Он резко перекинул посох в стоячее положение и звонко пристукнул им по мраморному полу:
– Что сделано, то сделано. Не будем отчаиваться раньше времени. Месьор Аррас, месьор Ораст, Его величество вас больше не задерживает.
По-моему, Тараск остался не слишком доволен, услышав, как ксальтоун лихо распоряжается от его имени. Однако Кофиец сдержанно кивнул, отпуская обоих придворных магов. Высоченная орясина в киноварном и малиновом снисходительно наклонила голову, прощаясь, но с места не двинулась, выжидая, пока Аррас и Ораст закроют за собой двери.
– Скоро крысы побегут с корабля, – зло бросил Тараск, когда волшебники ушли. Он выбрался из-за стола и начал бродить из угла в угол комнаты. Эту его привычку я знала: его милость отчаянно изыскивает какой-нибудь неожиданный ход. Частенько ему удается заморочить головы своим противникам, но, боюсь, однажды он перехитрит сам себя и проиграет. – Аррас уже подыскивает, кому бы продаться подороже.
Драконья голова с обшитыми золотой нитью глазницами чуть качнулась из стороны в сторону.
– Не решится. Я присмотрю за ним и за Орастом. Меня больше беспокоит пропавший Камень. Буду откровенен – если дойдет до стычки между мной и этой чокнутой девчонкой Эрде, я не ручаюсь за свою победу.
– Вот как? – Тараск остановился на полушаге и круто развернулся.
– Именно так, – голос ксальтоуна звучал сухо и, как мне показалось, вымученно-искренне. – Посему нам придется использовать против нее и так удачно избежавшего торжественного погребения в фамильной усыпальнице Эльсдорфов принца Ольтена любые доступные средства. Я полагаю, ты сделал, что мог. Преданные нам люди, затерявшиеся среди мятежников, никогда не окажутся лишними. А еще у нас есть настоящий подарок судьбы – сидящий в Башне Висельников Конан Киммериец.
Тараск откровенно фыркнул:
– Что с того? Если бы у варваров существовали девизы, этот тип выбрал бы что-то наподобие: «Пусть мир катится своим путем, а я пойду своим». Аррас прав: невозможно договориться с тем, кто желает все делать по-своему.
– Нам нет нужды договариваться с ним, – ксальтоун понизил голос, и Тараску пришлось подойти ближе. – Нам нужно его использовать. Не-ет, мы не станем запихивать его в глубочайшее из подземелий Башни и угрожать десятью страшными казнями, если он не выполнит наших условий. На следующий день после его гибели нас ждет неизбежная война с Аквилонией. Наоборот, мы отпустим его.
– Отпустим? – недоуменно переспросил Тараск.
– Конечно. Только он получит свободу не нынешним утром, а где-то через седмицу. Пусть встретит своих приятелей-мятежников возле стен Демсварта. Пусть поведает им захватывающую сказочку о том, как его держали в престрашном узилище злобного колдуна и как он удачно оттуда сбежал, проломив десяток голов. Никто не усомнится, ибо каждое слово короля Аквилонии будет истинной правдой.
– Гм, – сказал Тараск и беззвучно повторила я, пытаясь сообразить, что же затевает жутковатый приятель почти состоявшегося правителя Немедии. Тараск оказался догадливее простоватой девочки из Пограничья, медленно проговорив:
– У мятежников его примут с распростертыми объятиями. Он – старый знакомый Эрде. Девчонка и Ольтен ничего не заподозрят.
– При удачном стечении обстоятельств мы получим их живыми и вместе с Камнем, – подхватил маг. – Можно даже устроить показательную казнь самозванца и его приспешницы. При неудачном – демон с ними, пусть подыхают. Главное – заполучить обратно Талисман.
– Любопытно будет глянуть, как вытянутся физиономии у аквилонцев, когда они прослышат о новых похождениях своего обожаемого короля, – с расстановкой произнес Тараск. Этот его тон мне чрезвычайно не понравился. Он означал, что в скором времени кому-то придется очень и очень худо. Таких игрищ я не понимаю и не принимаю. Все имеет свои границы, в том числе политические интриги. Иначе мы станем похожи на свору бешеных собак, носящихся по городским окраинам и нападающим на все живое. – Как ты собираешься это сделать? И где? Здесь, в городе?
Маска отрицательно повернулась влево-вправо.
– Можно привлечь ненужное внимание. Мне нужно кое-что предпринять, и тогда завтра… то есть уже сегодня днем я вывезу нашу добычу из Бельверуса. Я отправлюсь в Лемату. Местечко уединенное, почти безлюдное и как раз неподалеку от Демсварта. Оттуда Конан волен бежать на все восемь сторон света.
– Рискованно, – сказал Тараск, но я поняла, что в душе он давно согласился со всеми предложениями своего жутковатого покровителя.
– Мы с самого начали знали, что придется рисковать, – бесстрастно отозвался колдун, поднимаясь с кресла. – Вряд ли нам представится второй подобный случай. Справимся – никто больше не посмеет даже заикнуться о незаконности твоего восхождения на престол. Этот вопрос станет запрещенным для любых обсуждений. И Чабела вкупе с ее сторонниками лично принесут тебе все положенные извинения…
Неразборчивое окончание разговора донеслось до меня уже из коридора. Я сидела, точно привязанная к стулу, и впервые в жизни ощущала пугающую растерянность. Я не знала, что мне делать. Нарушить мои неписаные правила жизни и вмешаться? Но ксальтоун и Тараск затевают такую игру, в которой проигравший или проболтавшийся незамедлительно отправляется на кладбище. Я не настолько дорога Тараску, чтобы его огорчила безвременная кончина девицы Дженны во цвете лет. С другой стороны, Конан Аквилонец мне никто. Я, конечно, уважаю человека, пробившегося с самых низов к королевской короне, но мое уважение совершенно не означает, что я должна мчаться спасать его шкуру. Это не мое дело! Я не желаю иметь ничего общего с замыслами Тараска!
«Чего ты хочешь, в конце концов? – раздраженно поинтересовалась я у самой себя. – Всегда оставаться в стороне? Не выйдет! Ты увязаешь все глубже и глубже. Тони или выкарабкивайся, Зенобия Сольскель, только делай хоть что-нибудь!»
15 день Второй весенней луны.
Целый день во замке короны царило удивительное спокойствие и благолепие. Никаких скандалов, никаких происшествий, всеобщая любезность и торжество хороших манер. Похищенные драгоценности вернулись к владельцам: с положенными куртуазными расшаркиваниями было объявлено, что грабитель изловлен бдительной стражей Бельверусского дворца и препровожден в Башню Висельников для последующего суда и надлежащего возмездия. Заморийца Кайлиени отпустили по настойчивой просьбе Просперо Пуантенского и двух благородных дам – Чабелы Зингарской и офирской графини Клелии Кассианы диа Лаурин, приговорив к уплате изрядного выкупа семейству убиенного барона Лорето и намекнув, что стоит впредь вести себя потише, ежели он не желает лишиться титула протектора. Месьор Кайлиени с нарочито смиренным видом выслушал приговор и принялся собираться в дорогу, намереваясь догнать уехавших в направлении Края Соленых Озер Тотланта, Веллана и Коннахара.
Все занимались чем-то полезным. Лишь бедная Дженна маялась дурными предчувствиями и бродила по замку с таким лицом, будто страдала разлитием черной желчи. Его высочеству Тараску я старалась на дороге не попадаться, опасаясь, что вид моей скорбной физиономии приведет к расспросам о моем душевном и телесном здравии. Я колебалась. Пару раз подходила к дверям покоев Эрхарда, намереваясь все ему рассказать, но удирала. Я даже не решилась узнать у Эртеля, говорил ли он с Чабелой. Зато выследила дворцовых магов: Ораст торчал в своих комнатах, потом уехал в город, Аррас копался в библиотеке, ксальтоуна с самого утра никто не видел.
Я начала впадать в тихое отчаяние. Придумала лихой и совершенно невыполнимый план: наведаться к Тараску, стянуть или выпросить у него разрешение на посещение Башни Висельников, съездить в главную городскую тюрьму и предупредить Конана. Толку от подобного героического поступка – совершенно никакого, зато совесть чиста.
Тихий голосок совести упрямо повторял, что я пытаюсь добиться двух противоположных вещей: не повредить Тараску и одновременно помочь его пленнику. Нужно выбрать что-нибудь одно. Я же отлично знаю, что право Тараска Эльсдорфа на Трон Дракона – весьма и весьма призрачное. Знаю, что сам он не убивал никого из семьи покойного Нимеда, однако распорядился, чтобы с ними расправились и вкупе с ксальтоуном содействовал распространению недовольства королевской династией среди горожан. Знаю, что между мной и Тараском не существует никакой особой привязанности. Я – редкостное украшение, варварка при цивилизованном дворе Немедии. В конце концов, я в силах устроить свою судьбу и без Тараска Кофийца! Очень он мне сдался!
Дело решил случай. Торча на открытой галерее второго этажа, я бездумно глазела на благородное общество, прогуливающиеся по разбитому во внутреннем дворе цветнику. В дальнем конце галереи мелькнуло нечто стремительное, ярко-алое и развевающееся, что могло быть только причудливым одеянием ксальтоуна. Отлично, колдун в замке. Теперь – не останавливаться и не задумываться. Любое сомнение ведет к гибели. Пока я действую быстрее Тараска и компании, я неуловима. Будем надеяться, что пока никому не известно о вступлении в сражение за немедийскую корону нового человека – девицы Дженны из Пограничья.
Представителям Заморы и Коринфии не выделили, как аквилонцам, зингарцам или свите хауранской королевы, отдельных покоев в замке короны – они ночевали где-то в городе, то ли у близких знакомых, то ли в посольствах. Однако днем Аластор Кайлиени постоянно болтался либо поблизости от Чабелы, либо там, где проводились общие советы – в комнатах Эрхарда.
Я не ошиблась, но слегка опоздала. Несший караул стражник буркнул, что заморийский протектор недавно прошел мимо, направляясь к дворцовым конюшням. Пришлось вприпрыжку нестись по лестницам, стараясь не замечать удивленных взглядов: гости и обитатели замка короны уже привыкли, что варварке Дженне несвойственна поспешность.
Столь необходимый мне человек успел оседлать коня, миновать преграду в виде крайне бдительной охраны, проверявшей бумаги у всех, покидающих замок, и ожидал, пока ему откроют большие ворота в стене, окружавшей дворец.
– Стойте! – завопила я. Проскочила между изумленными гвардейцами, оглянувшимися на мой крик, и сцапала лошадь заморийца под уздцы. – Погодите!
– А в чем дело? – сверху на меня вопросительно-иронично глянула пара черных лукавых глаз. – Госпожа Зенобия? Что-то случилось?
– Случилось, – я огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, сколько доверенных личностей моего приятеля Тараска болтается поблизости, и соврала: – Его величество просил тебе кое-что передать, прежде чем ты уедешь.
– Я внимательно слушаю, – Аластор соскользнул с лошадиной спины и предусмотрительно встал так, чтобы топчущиеся на месте кони отгородили нас от чрезмерно любопытных глаз и ушей.
– Коннахар попался, – быстро проговорила я. – Можешь не верить, но это так. Ксальтоун и Тараск затеяли нечто, в чем я не могу разобраться и чего опасаюсь.
– Не говори больше ничего. Ты сумеешь покинуть дворец? – протектор Заморы в самом деле очень быстро соображал, что к чему. – Я подожду тебя в парке.
– Идет! – обрадовалась я.
– Передайте Его величеству мою признательность, – это прозвучало как можно громче, для тех, кто желал подслушать, о чем Дженна Сольскель болтает с заморийским гостем.
Хвала всем богам, у меня не стали требовать ни подорожной, ни разрешения наведаться в город. Фаворитка я или нет? Если фаворитка, значит, могу ездить куда хочу и когда хочу. В глубине души я понимала, что вернуться на прежнее теплое место королевской подружки мне не позволят. Да я и сама не хочу. Хватит с меня.
Огромный Олений парк тянулся почти до самых городских стен. Сегодня выдался теплый денек, приманивший желающих совершить конную прогулку, поэтому никто не обратил внимания на еще одну пару всадников, торопливо свернувшую на дорожку к парковым воротам.
Мой сумбурный рассказ о виденном и слышанном, как ни странно, уложился всего в десяток коротких фраз. Выслушав, Аластор засвистел, весьма похоже изобразив мелодию немедийского гимна.
– Хорошо задумано, – одобрил он. – Какой-нибудь из этих планов да исполнится, как бы мы не старались помешать. Что ты собираешься делать?
– Не знаю, – честно призналась я. – Могу только сказать, что соваться в Башню Висельников и пытаться вытащить заключенного – бесполезно. Последний удачный побег оттуда случился лет пятьдесят назад, и при условии, что устроители подкупили почти всех стражников. Мне известна дорога в королевскую крепость Лемату, там стоит крохотный гарнизон и больше никого. Еще я недавно заметила во дворце ксальтоуна и поэтому рискнула действовать. А как бы поступил ты?
– Смотря по обстоятельствам, – мы проехали мимо старинных арочных ворот, охраняющих вход в дворцовый парк и, не сговариваясь, повернули налево, к Башне. – Согласен, штурмовать тюрьму не имеет смысла. Зато можно попытаться разузнать, кого из узников сегодня перевезли в другое место заключения. Если среди них окажется, – замориец ехидно ухмыльнулся, – десятник Коннахар или похожий как две капли воды на него человек, мы последуем за ним и посмотрим, нельзя ли учинить по пути какое-нибудь маленькое злоумышление.
Предприимчивым и боги помогают. Только-только мы свернули к Цепному проезду и узрели вдалеке красновато-черные стены мрачной городской достопримечательности под названием «Башня Висельников», как навстречу нам по булыжникам прогрохотал крытый фургон, запряженный двумя боссонскими тяжеловозами. За фургоном следовала охрана – четверо деловито-угрюмых громил и… И мой старый знакомый, королевский маг Ораст дие Сарваш! Озабоченный, настороженно зыркающий по сторонам и старательно прикидывающийся очень грозным.
– Это они, – не спросил, подтвердил Аластор и торопливо повернул лошадь в ближайший переулок. Мы подождали, когда повозка минует нас и двинулись следом, держась на почтительном отдалении. – Четыре человека, возница и Ораст как представитель ксальтоуна. Им нужно проехать всего пару кварталов, и они укатят за ворота. Дадим покинуть город или устроим засаду?
– За городом мы можем их потерять или окажется, что им в поддержку прислали с десяток головорезов, – высказалась я. – Только… Только у нас хватит сил справиться с пятеркой мордоворотов и колдуном?
– Посмотрим, – беспечно отмахнулся замориец. – Ты знаешь город? Тогда веди!
Ораст и прочие, видно, не ожидали подобной нахальной выходки. Случилось все до чрезвычайности просто: возница старался избегать людных улиц и ехал через тихие проулки. Тут его и обогнали двое спешивших по своим делам молодых людей. Возчик сердито крикнул, чтобы мы не загораживали лошадям дорогу, получил черенком меча по затылку (от меня) и послушно рухнул вниз. Ораст выпучил глаза, собираясь заорать, но его лошадь внезапно сделала свечку и рассталась со своим седоком (по-моему, Аластор приласкал бедное животное монетой или камешком по храпу). Четверку охранников мы поделили между собой. Я никого не убила, предпочтя ограничиться нанесением ударов, надолго погружающих жертву в состояние дремоты. Хриплый вскрик с другой стороны повозки доказал, что заморийский протектор верен правилу: «Лучший свидетель – мертвый свидетель». Я успела как раз вовремя, чтобы удержать его от намерения перерезать горло Орасту.
– Не надо!
– Почему? – недоуменно поинтересовался Аластор. – Он же нас узнал! Хочешь потягаться силами с его хозяином?
– Просто не надо, – упрямо стояла я на своем. Ораст разевал и закрывал рот, словно вытащенная на берег рыба, всем видом показывая, насколько ему хочется жить и что он будет немее камня.
– Как знаешь, – замориец крутанул между пальцами длинный нож и небрежно тюкнул месьора волшебника рукояткой за ухом. Ораст сник, послушно шлепнувшись на пыльную мостовую.
Я подобрала булыжник и попыталась сбить замок с дверей повозки. Тот стойко не поддавался. Аластор отодвинул меня в сторону и завертел в замочной скважине вытащенными откуда-то странно изогнутыми проволочками, быстро добившись успеха. Замок щелкнул, двери открылись. Заглянув внутрь, мы узрели на полу нечто крупное, завернутое в толстый войлок и многократно перетянутое цепями. Сверток издавал неразборчивые, но свирепые звуки, настойчиво дрыгался и ерзал.
* * *
Настроение у «десятника Коннахара», когда мы извлекли его наружу, было скверным и кровожадным. Он желал кого-нибудь убить – просто так, чтобы придти в себя и обрести душевное равновесие. Заодно досталось и нам вкупе с отсутствующими Тотлантом и Велланом: где мы шлялись целую ночь и почему столько возились? Влетело и королеве Чабеле Зингарийке: почему не побеспокоилась и допустила такое безобразие?
Под выяснения, кто виноват и что делать, мы покидали в фургон стражников – вперемешку оглушенных и мертвых. Последним забросили Ораста, закрыли створки и снова заперли. Конан поймал одну из лошадей охранников и забрался в седло. Мы неспешно поехали дальше по притихшей улице (я не сомневалась, что из окон нас провожают десятки любопытствующих глаз), а киммериец продолжал возмущаться, пока Аластор не предложил:
– Дженна, давай скрутим этого неблагодарного варвара и запихаем обратно! Мы его спасаем, а у него еще хватает совести нас упрекать!
– Потом разберетесь, – кажется, я единственная сохранила серьезность. – Фургон наверняка скоро найдут. Нам нужно выбираться из города, потому что теперь у нас в противниках не только Тараск, но и маг-ксальтоун. Предложения? Я сама могу беспрепятственно уехать из Бельверуса в любой миг дня и ночи, но вряд ли мне позволят кого-то провезти с собой.
– У меня есть разрешение на выезд, – замориец похлопал по висевшей на бедре плоской кожаной сумке. – Остается наш друг Малыш, приметный, равно ярмарочный столб.
– Малыш? – удивилась я. Конан Аквилонец превышал меня на добрую ладонь, а я – создание довольно долговязое. – Почему «Малыш»?
Киммерийца перекосило. Он украдкой показал старому приятелю кулак. Аластора это не остановило:
– В давние времена его называли еще Медвежонком и Синими Глазками, но это только между нами…
Я невольно фыркнула и покачала головой:
– Месьоры, довольно трепаться о ерунде. У нас трудности, если вы пока не заметили. Боюсь, что если мы открыто сунемся к городским воротам, нас остановят и попытаются задержать. Допустим, мы прорвемся, но за нами бросится в погоню половина дорожной стражи. Другая половина понесется в замок, оповещать Тараска и ксальтоуна.
– Тогда уезжайте. Я выберусь сам, – несколько сгоряча предложил Конан. – Назначим место встречи и съедемся туда.
– А если тебе не повезет? – Аластор озадаченно прикусил губу. – Госпожа Дженна права – нам не нужен шум.
– Вот протащить мимо караулов оборотня – раз плюнуть, – вырвалось у меня. Мужчины глянули в мою сторону с искренним недоумением, затем Аластор понимающе кивнул:
– Да, конечно. На собаку никто не обратит внимания. Только, к сожалению, никто из нас не обладает этим полезным умением – перекидываться в иное существо. Знаете что? Рискнем сунуться в торговый дом семейства Игдир, который заодно служит заморийским посольством. Там живет мой приятель, способный вывезти из города что угодно, от похищенных сокровищ короны до беглого преступника…
– Я могу, – чуть смущенно произнес киммериец. Мы с Аластором не поняли, что он имеет в виду, и королю Аквилонии пришлось нехотя пояснить: – Могу стать оборотнем.
– Да, если встанешь на четвереньки и натянешь медвежью шкуру, – отмахнулся Аластор. – Придумай что-нибудь получше!
– Я серьезно, – упрямо повторил Конан. В голове у меня что-то звякнуло, вспомнилась беспечная болтовня Эртеля и Веллана, посвященная живописным описаниям их невероятных подвигов во времена бунта Бешеного Вожака. Среди неумеренной похвальбы и героических воспоминаний, как они поодиночке одолевали по десятку бешеных оборотней зараз, мелькнула история о том, что киммерийский варвар получил возможность не то три, не то пять раз в жизни уподобиться народу Карающей Длани. Я тогда не поверила ни единому слову, но вдруг случилось чудо: оборотни не соврали и ничего не приукрасили?
– Капище Фреки, – вполголоса произнесла я. – Это правда?
– Ты откуда знаешь? – подозрительно сощурился Конан. – Эртель проболтался?
Я кивнула. Аластор настойчиво потребовал объяснений: какое такое капище, при чем тут древний зверобог Фреки и способность менять облик с человечьего на звериный?
Выслушав краткое изложение событий, происходивших в Пограничье и Бритунии лет восемь назад, замориец не слишком удивился, заявив, что всегда ожидал от Конана чего-то подобного, и спросил, много ли времени займет превращение. Выяснилось, что оно продлится с полколокола, тогда как прирожденным оборотням требуется не больше десяти-двадцати ударов сердца. Еще необходимо найти уединенное место…
Последнюю трудность мы разрешили, проникнув на задний двор брошенного дома. Замориец и я забрались на полуразвалившийся колодезный сруб – следить, не появится ли случайных прохожих, и ждать.
По моему разумению, минул гораздо больший срок, чем половина оборота клепсидры. Я начала опасаться, что кто-нибудь из запертых в брошенной повозке стражников очнулся и начал вопить, зовя на помощь. Вдруг Ораст давно выбрался на свободу и отправился доносить своему покровителю, и теперь у всех семи городских ворот нас поджидают посланные Тараском гвардейцы?
Аластора, похоже, осеняли схожие мысли. Он отвечал невпопад, ерзал на месте, украдкой быстро оглядывался через плечо, хотя Конан взял с нас слово, что мы не будем этого делать. Мое терпение иссякало, словно вино в прохудившемся бурдюке. На дне оставались последние жалкие капли, когда из зарослей прошлогоднего жухлого бурьяна, осторожно переставляя широкие лапы и с опаской косясь по сторонам, вышла огромная псина. От неожиданности я ойкнула, а Аластор сверзился вниз.
Зверюга получилась замечательная, явная помесь волка и охотничьих собак Пограничья. В холке пес доставал мне до середины бедра, густая шерсть – смолянисто-черная с белыми подпалинами, уши торчком, вытянутый хвост мелко подрагивает.
– Кораннон, – растерянно сказала я. – Всегда представляла их именно такими.
Я думала, что замориец немедля захочет уточнить смысл непонятного слова, однако ему, похоже, были известны кое-какие легенды полуночных народов. Сказания о кораннон, псах Дикой Охоты, безлунными ночами мчащихся по небесам и земле, частенько рассказывают в Нордхейме и в Киммерии. Я сама услышала эти страшноватые сказки от бабушки. Она была родом из клана Дайрех, так что я на четверть тоже киммерийка, хотя предпочитаю об этом не распространяться.
Черный пес сел и выжидательно уставился на нас, нетерпеливо подметая землю хвостом. Совершенно справедливо намекал, что пора действовать.
– Кхм, – я откашлялась. – Значит, вот что я придумала. Месьор Аластор выедет из Бельверуса через Королевские ворота, я и…
– И Кораннон, – с готовностью подсказал замориец. Попытался погладить зверюгу за ухом, та отодвинулась и глухо заворчала.
– Ладно, пускай Кораннон, – согласилась я. – Мы – к Полуночным, потом свернем на полдень, в обход крепостных стен. В полулиге от города, на Дороге Королей торчит большой постоялый двор, называется «Предместье». Встречаемся там. Отставшего или замешкавшегося ждем в течение колокола, потом оставляем весточку и уезжаем. Держимся проселочных дорог, направление – к Нумалии. Согласны?