Олаф Бьорн Локнит. Тигры Хайбории

Олаф Бьорн Локнит
Тигры Хайбории

История из путешествия Конана в Пограничье и Бритунию.

1285 год от основания Аквилонии, поздняя осень

 

– 1 -

 
   Конан пребывал в недоумении.
   В недоумении категорическом и отупляющем. Впервые в жизни у него появился ребенок. Нет, не собственный, не родной по крови, а просто такой, о котором надо заботиться, которого надо кормить, защищать и вообще быть просто… Отцом. Папой. Хотя в появлении на свет сего малыша Конан был ничуть не виноват. Варвар вообще не знал, кто попался ему под опеку.
   Парнишке по виду исполнилось лет двенадцать. Хотя здесь, в суровом Пограничье, дети взрослеют гораздо раньше, нежели в зажравшейся Аквилонии или в блестящем Туране. Значит, не больше десяти. Может, меньше, может – больше…
   У парня сухое телосложение, несмотря на малый возраст, очень тугие мышцы, но не пухлые, а до невероятия жилистые. Будто под кожей клубки шерсти перекатываются, со всеми нитями, видными поверх. Так случается у детей охотников, где мальчик с раннего возраста ходит с отцом в лес, или у сыновей мастеровых – кузнецы или шорники гоняют наследников так, что и у пятилетнего паренька будет сложение настоящего воина. Особенно радеют кузнецы. Папаши, работающие с железом, передают свое искусство потомку с пеленок. Это Конан помнил по самому себе. Как-никак, с трех лет помогал отцу по кузне. Сам таким был. Не лучше и не хуже. Разве более болтливым и любопытным.
   Сын кузнеца… Потому-то Конан с юности гордился своим телом – оно не как у туранского борца или силача с зингарского базара: куча мяса без всякого проку. Вдоволь и жилистости, да в последние годы чуток заматерел – веса подбавил. Женщинам нравится. Вдобавок самому приятно. Давно не юноша, а живот плоский и с «кирпичиками» – просто красиво. Не отрастил брюха к четвертому десятку лет… Почти в тридцать шесть чувствуешь себя молодым. Не пропала отцовская закалка. Семья кузнецов… Попробуй посмейся!
   Вот и у мальчика так же. Похож. Только волосы не темные, как у киммерийцев, а светлые и коротко остриженные, «горшком». Взгляд суровый. Кулаки в мозолях. Значит, много дрался. Когда-то. Такой за себя постоит. И сопли не будет распускать. Ни разу.
   Чего больше всего Конан не любил, так это соплей. А от «воспитанника» он их никогда не видел. Если бы увидел – выгнал бы. Незамедлительно. И пусть милостыню просит. На ступеньках храма Митры.
   Чем не сын?
   Правда, Конан с малышами не общался уж лет пять. Со времен пребывания при дворе Тарамис, у которой были дети.
   Конан просто не умел общаться с людьми младше шестнадцати лет.
   Но тут увидел взрослого. Не телом – умом.
   Разве, если с тобой верный человек, ты будешь его ребенком называть?
   Да какой он ребенок?! Просто соратник. От слова «рать». Человек, который в твоей рати стоит и тебя плечом прикрывает. Только не в мужском возрасте. Каждый, включая Конана, был маленьким… Но это простительно.
   По мнению варвара.
   – …Пересчитай, – скомандовал Конан подопечному. – И в точности!
   – Да, папа, – легко ответил паренек, процеживая меж пальцами золото. – Всего… Всего четыре туранских империала, пять кесариев Аквилонии, восемь стигийских золотых и на полный кесарий всяко-разного серебра. Держи.
   Конан, опытный в денежных делах, пересчитал. Мальчишка не обманул ни на медный сикль. Все отдал. Значит, из парня будет толк. Со своими он напрочь честен. Даже мелкой монеты не утаил, чтоб завтра купить сладостей.
   Киммериец считал нужным и необходимым обмануть людей нечестных, сребролюбивых или запятнавших себя черной магией, полагая, что тем самым увеличит частицу доброго в этом мире, но не терпел, когда обманывают его самого или просто… Просто хороших людей. Таковыми на сегодняшний день варвар считал самого себя и приятелей-оборотней – Эртеля (племянничка нового короля Пограничья, старого Эрхарда), Веллана из Бритунии и немногословного здоровяка Эмерта Боссонского, составлявших маленький отряд, что остановился на ночлег в поселении Брийт. В компанию также входил странный тип по имени Тотлант. Бритый наголо смуглый молодой человек в черном с золотом балахоне был стигийцем, да не простым стигийцем, а волшебником. Нет, не магом, не колдуном – именно волшебником. Знающий человек умеет различать эти понятия. Вдобавок, Тотлант был редким исключением среди полусумасшедшего племени магиков – стигиец за время истории с Бешеным Вожаком^[1] сумел добиться дружеского расположения со стороны киммерийца, раньше откровенно не уважавшего людей, владеющих искусством волшбы.
   Четверо молодых наемников и стигиец направлялись в Бритунию. Главной целью путешествия был город Пайрогия, столица королевства. В Пайрогии Эртелю предстояло вручить правителю ближайшего соседа Пограничья, королю Эльдарану, верительные грамоты от своего дяди, несколько недель назад усевшегося на вечно шатающийся трон полуночной страны, осененной тенью Граскаальских гор. Словом, пятерка любителей приключений ехала в Бритунию с посольством. Но имелась и другая, тайная цель.
   В последние месяцы Пограничное королевство жило беспокойно. То есть, по сравнению со всеми прочими временами, здесь лилось куда больше крови, дороги стали до крайности небезопасными, а слово «порядок», коим гордится любая уважающая себя страна, оказалось напрочь забыто.
   Ни для кого не секрет, что в Пограничье наравне с обычными людьми живут и оборотни – довольно многочисленный и (обычно) мирный народ, представители коего отличаются от человека только тем, что владеют данным природой умением превращаться в волков. Один раз в столетие среди оборотней появляется «Бешеный Вожак» – существо, наделенное сверхъестественными способностями. Нынешний Бешеный и стал причиной сумятицы, стоившей жизни королю Хьяреллу. Вожак поднял многих оборотней против людей, начались кровавые стычки представителей двух рас, и, если бы не случайное стечение обстоятельств и не помощь подгорных гномов, разгромивших войско Бешеного, Пограничье кануло бы в бездну хаоса, разобраться в котором не смог бы сам Митра. После бесславного поражения предводитель оборотней сумел скрыться – предположительно, бежал в Бритунию. По его голову Эрхард и послал маленький отряд, в который входили опытные воины и умелый волшебник. Если Бешеного не добить, стране долгие годы не видать спокойной жизни.
   У Конана имелись свои причины посчитаться с Вожаком – погибли его друзья, а кроме того, с возрастом варвар научился понимать, что в мире существуют вещи против которых надо драться обязательно, даже если тебе этого не хочется. Абстрактными понятиями наподобие «борьбы добра со злом» или «всеобщей справедливости» Конан не оперировал, потому как высокой философии учен не был. Философия варвара была весьма незамысловатой: если обидели тебя или твоих друзей – постарайся выдать обидчику по заслугам. Бешеный же, если можно так выразиться, обидел целое королевство, ныне принадлежащее приятелю киммерийца. Значит, рано или поздно он получит свое. Люди, хорошо знакомые с Конаном, знали: если варвар взялся мстить, он обязательно доведет дело до логического завершения, а когда все будет кончено, вытрет тряпочкой меч от крови врага и пойдет себе дальше. По своей странной дороге без конца…
   Путь в Бритунию довольно прост. Из столицы Пограничья Вольфгарда надо добраться до крупного поселка-бурга Брийт, потом выйти на Восходный тракт и чесать себе прямиком в сторону Кезанкии, оставляя Граскаальский хребет по левую руку. До рубежей Бритунии от Брийта всего шестьдесят пять лиг. Можно пройти за седмицу. Именно по дороге из Вольфгарда к Тракту Конан и приобрел себе головную боль.
   Стояла поздняя осень, а это время года в Пограничье весьма коварно. Утром солнышко, но к вечеру вдруг с гор наносит буран, бьют в лицо снежные заряды, ревет ветер. Снегом может занести дорогу, ты собьешься с пути, заблудишься, а ночью замерзнешь.
 

– 2 -

 
   – Портится погодка, – Конан обернулся к попутчикам и указал взглядом на чернющую тучу, огромной улиткой ползущую по блеклому осеннему небу с полуночи на полуденный восход. – Эртель, как думаешь, к закату до Брийта доберемся? Не хочется ночевать под открытым небом.
   Вместо Эртеля ответил Веллан – парень лет двадцати двух, похожий на королевского племянника почти как на родного брата: такая же широкая улыбчивая физиономия, светлые льняные волосы и синие глаза. Только Веллан более худощав, а Эрт пошире в плечах. И, что характерно, оба принадлежат к племени Карающей длани, то есть к роду оборотней. Конан давно привык к тому, что его приятели – не-люди, хотя в шутку называл их «нелюдями». Веллан жутко оскорблялся, но до драки дело никогда не доходило.
   – Послушайте только этого немытого дикаря! – возвел горе ярко-голубые очи Веллан. – Варвар боится отморозить задницу! Конан, не беспокойся, твое седалище не пострадает. Во-первых, оно надежно прикрыто седлом, во-вторых, буря пройдет мимо.
   – Чтоб я поверил такому трепачу, как ты? – отозвался киммериец. – Малыш, ты хоть раз бывал в горах?
   – В последний раз – две седмицы назад, – парировал Веллан, – вместе с тобой. Еще вопросы?
   – Разумеется! С чего ты решил, что… Демоны всех стихий! Начинается!
   Буквально мгновение назад воздух был спокоен, а тут вдруг ударил сильнейший порыв ветра, подняв палую листву и сломав несколько веток на окружавших дорогу соснах. Тотлант недоуменно оглянулся и нахмурился – что-то волшебнику не понравилось. Забеспокоились лошади.
   – Эртель, – стигиец быстро подъехал к беловолосому оборотню, – ты знаешь поблизости место, где можно укрыться? Овраг, ложбину? Мне, признаться, не по себе… Странный ветер.
   – То есть? – хором вопросили Эмерт и Конан, научившиеся доверять магу в делах, касавшихся колдовства и волшбы.
   – Потом! – перекрикивая нарастающий вой шквала, рявкнул Тотлант. – Соображайте быстрее!
   Все, кроме Конана и стигийца, несколько лет ходили в отряде следопытов Пограничья и окружавшую столицу местность знали почище, чем расположение трещин на столах любимого трактира «Корона и Посох». Эртель уверенно направил коня в лес. Неподалеку тянется глубокий овраг, под надежными склонами которого можно переждать непогоду, а при большом желании заночевать без всякой опаски – деревьев там мало, так что не получишь по черепу тяжелой веткой и тебя не придавит вывороченной с корнями сосной.
   – Не отставать! – надсаживался Конан, понимая, что сейчас никому нельзя отбиваться от отряда. Верная смерть. Ветер стал невероятно холоден, появились жгущие лицо маленькие снежинки, что недвусмысленно предвещало: начинается пурга со всеми сопутствующими прелестями в виде снежных заносов, града и мороза. При дыхании начал появляться пар. – Тотлант, куда прешь?! Поезжай сразу за мной!
   Это уже не ветер, а настоящий ураган. Что ж, в Пограничье ураганы не редкость, но, конечно, не столь яростные. Сосны угрожающе скрипят.
   – Вниз! – Эртель спешился у края ложбины, взяв лошадь под узду. – Там пересидим.
   Действительно, ветер бил по верхам, а на песчаном дне оврага было относительно спокойно, хотя и поддувало изрядно. Каждый занялся своим делом: все обязанности в походе давно распределены. Оборотни ставят шатер – Эртелю с Велланом в этом хитром искусстве нет равных, натянутую ими палатку даже смерч не сорвет. Варвар стреноживает лошадей, Эмерт воюет с поклажей. Один Тотлант, как человек многоученый и к жизненным трудностям не приспособленный, пребывает в бездействии.
   Ясно, что до ночи в Брийт попасть невозможно. Вон как завывает. Посему – лучше устроиться со всем уютом.
   Конан только ахнул, увидев, как высоко над его головой промелькнула черная тень – вихрем выворотило целую пушистую елку и подняло дерево на воздух. А снегопад все усиливается.
   – Тотлант, разберись с лошадьми! – напряг голос киммериец. И волшебник может на что-то сгодиться – стигиец владеет заклинаниями, вгоняющими верховых животных в полусонное состояние, именуемое Тотлантом умным словом «каталепсия». Причем лошади не замерзнут, а утром проснутся свеженькими и отдохнувшими. – Велл, вам помочь?
   – Отвали, – рявкнул в ответ Веллан, сражавшийся с канатиками, которыми крепился шатер. – Лучше Эмерту с мешками подсоби…
   Наконец, все собрались в шатре. Некоторое время ушло на расстилание теплых попон и звериных шкур (не было только одеял из шкуры волка – в Пограничье этот зверь, прямой родственник оборотней, полагается едва ли не священной тотемной тварью). Под плотный войлочный потолок воспарил созданный Тотлантом шарик желтоватого холодного огня – стало светло. Снаружи доносился чудовищный рев урагана, продолжавшего усиливаться. «Хотя, – подумал Конан, – уж куда сильнее? Не иначе, буря вызвана магией…»
   – Излагай, – варвар дернул улегшегося набок волшебника за рукав его черной хламиды. – Ты что-то почувствовал?
   – Конечно… Эмерт, убери из под моего носа свои портянки! Спасибо. Так вот судари мои, ураган пришел со стороны Гипербореи, так?
   – Ну, – согласился Веллан.
   – Опять тамошние колдуны расшалились… – вздохнул Эртель, а киммериец только выругался. Гиперборейские маги чересчур вольно обращались с волшбой, зачастую портя жизнь и себе и всем окружающим. – Или специально наслали буран? Например, какого-нибудь колдуна подкупил Бешеный Вожак, и тот начал делать гадости моему дядюшке, королю Эрхарду?
   – Заткнись, – бросил Конан и вопросительно посмотрел на стигийца. Тотлант заговорил, старательно подбирая слова:
   – Нет, бурю не насылали специально, я бы понял, случись так… Ты правильно сказал Эрт – «колдуны расшалились». Понимаете ли, магия, как и все на свете, подчиняется определенным законам, эта истина общеизвестна. Любое заклинание имеет противовес. Видите наш фонарик? Если завтра утром я его не погашу, он будет висеть здесь вечно. Теперь представьте: сотни и тысячи заклятий, произнесенных только нынешним днем по всему миру, не прекращают действовать в надлежащее время, маги не контролируют освободившуюся силу, она множится… Что произойдет дальше, должно быть ясно даже такому законченному недоумку как ты, Эртель…
   – И что же? – поднял брови оборотень. – Понимаешь, Тотлант, я еще не самый законченный, вроде моего дядюшки, мне еще учиться и учиться. Так что я не понимаю.
   – Конец света, – спокойно сказал Тотлант. – Без преувеличений. Магия запросто пожрет мир, сожжет его. Посему любой волшебник, от самого светлого митрианца до моего соотечественника Тот-Амона, всегда отмеряет заклинанию срок действия, после чего сила уходит, растворяясь в природе.
   – Больно умно ты говоришь, – вздохнул Веллан, но тотчас получил от Конана тычок локтем в спину. Варвару было интересно.
   – То есть, – медленно сказал киммериец, посматривая на черноглазого Тотланта, – какой-то придурковатый маг из-за гор что-то там наколдовал, а потом забыл остановить свое заклятье? Или не остановил преднамеренно?
   – Именно, – грустно усмехнулся стигиец. – Соображаешь. Конан, я всегда знал – ты далеко пойдешь. Бросай ремесло наемника и иди в Тарантийский Университет. Лет через десять станешь мэтром, а то и бакалавром…
   – Не было печали, – буркнул варвар.
   – Сейчас, – авторитетно сказал Тотлант, – мы имеем дело с буйством сорвавшейся с цепи магии. Я понятия не имею, что конкретно хотел сделать наш неведомый друг из Гипербореи. Ясно одно: маг не удержал разбуженную силу и она, видоизменившись, вызвала природный катаклизм. Спустя ночь природа сама справится с бурей, а пока… Пока будем сидеть и ждать. Кстати, один из нас должен обязательно оставаться на страже. Магические ураганы порождают не только снег и ветер. В утробе шторма может зародиться и кое-что похуже.
   – А поподробнее? – насторожился молчун Эмерт. – Чудовища?
   – И они тоже, – кивнул волшебник. – Много всякого. Неконтролируемая сила порождает самые невероятные чудеса. Никто не может заранее сказать, какую форму примет сгусток магической энергии… Могу привести множество примеров – от веселых до печальнейших весьма. Вот, помню, года два назад жил я в Бельверусе…
   Болтали почти до полуночи. Врывавшийся в овраг ветер бил по тугим стенам шатра, Тотлант изредка выглядывал наружу – проверить, как там лошади, и растопить своим магическим умением нанесенный снег. За вечер его выпало на полтора-два локтя в высоту, а ведь ночь только начинается!
   Стигиец был отличным остроумным рассказчиком, да и прочие не отставали. Много повидавший Конан вспоминал старые приключения, связанные с колдовством и колдунами, когда разговор зашел о чудовищах, Веллан немедля завел историю времен своей молодости – тогда бритуниец ходил вместе с отрядом «охотников за монстрами». Эти люди за деньги уничтожали неприятных видом и характером тварей, досаждавших поселянам в Пограничье и соседних королевствах. Но в основном разговор крутился вокруг всяко-разной магии. В конце концов пришли к общему решению: волшебство – вещь неплохая, да только в умелых руках.
   Первым на стражу вызвался Конан, глубоко за полночь его сменил Эртель, под утро, в самую тьму, разбудили Веллана.
   Оборотень уселся прямо под фонариком Тотланта и прислушался. Если не обращать внимания на похрапывание киммерийца и легкое сопение волшебника, можно различить, что ураган утихомиривается – ветер стал поспокойнее, не столь пронзительно ревут порывы и не слышится треск ломаемых деревьев в лесу. Вот и замечательно. Утром, после рассвета, можно будет отправляться со спокойной душой в Брийт.
   Хряп… Хряп-хряп… Хряп. Веллан, начинавший задремывать, вскинулся. Снаружи кто-то ходил. Большой и тяжелый. Лапы давят свежий сухой снег, издавая это самое хряпанье. Медведь пришел поживиться лошадьми? Чушь! Во первых, Тотлант наложил охранное заклинание. Во-вторых, ни один дикий зверь и близко не подойдет к месту, где ночуют оборотни. Полулюдей-полуволков зверье уважает, признавая их превосходство. В-третьих, от поступи медведя не вздрагивает легонько земля. Тогда кто же это? Великая Иштар! Недаром столько времени трепались о нечисти. Накликали…
   – Конан… Конан, проснись, – бритуниец потрепал варвара за плечо и получил в ответ малоразборчивое ругательство.
   – Что еще? Моя стража? Вон Эмерт всю ночь дрыхнет. Его буди.
   – Тихо. Слышишь? Мне это не нравится.
   – Мне тоже, – хрипло шепнул Конан, потянувшись за оружием. – Тотлант, поднимайся.
   Волшебник обладал похвальным качеством – умел просыпаться мгновенно и сразу начинал действовать.
   – Нужен будет свет, – втолковывал Конан. – Причем яркий. Сделаешь?
   – Постараюсь, – кивнул стигиец, растирая ладони. – Боги, как не хочется лезть на мороз. Холодно… Веллан, разбуди остальных. Предчувствие у меня самое недоброе… Разбирайте клинки и пошли!
   Большой шатер хорош тем, что там можно встать в полный рост, быстро откинуть полог и выскочить наружу. Схема действий компании Эртеля была отработана еще во время войны с Бешеным Вожаком – первыми идут варвар и Тотлант (стигиец неплохо владеет боевой магией, а у Конана огромный опыт), их прикрывают остальные. У Эмерта, в добавление к мечу – арбалет, с наложенным на тетиву тяжеленным металлическим болтом.
   Судя по звуку, ночной гость остановился шагах в двадцати от палатки и переминался с ноги на ногу, словно решая – стоит наносить визит или нет.
   – Вперед, – скомандовал варвар стигийцу, мгновенным движением убирая толстый полог шатра. – Свет!
   Ф-ф-фью… На высоту десяти локтей взлетает сорвавшийся с пальцев Тотланта огненный шар, размером с яблоко. Эдакое маленькое солнце. Конан, прыгнув вперед принимает боевую стойку – колени полусогнуты, меч прямо перед собой. Ноги больше чем по колено в снегу. Троица подданных короля Пограничья позади. Готовы и напасть, и обороняться.
   – Впечатляет, – бесцветным голосом протянул Тотлант, рассмотрев, кто именно почтил импровизированный лагерь своим присутствием. Хорошо, лошади остаются под действием заклятья, иначе скончались бы на месте от разрыва сердца.
   …В Гиперборее и Ванахейме живет диковинный зверь, похожий на дарфарского олифанта. Такой же слон, только покрупнее и покрыт темно-рыжей шерстью. Мамонтом называется. Самые крупные – размером с дом, Конан видел их несколько раз. А эта… это… словом, эта штуковина была как раз размером с мамонта в полном расцвете сил.
   – Неконтролируемая магия, – виновато развел руками Тотлант. – Это надо же, что получилось… Не дергайтесь, вроде оно не агрессивное. Нам все равно с этим существом не справиться, затопчет.
   Никакой это не мамонт. Кролик. Здоровенный. Уши длиной в человеческий рост. Туповато-заинтересованный взгляд розовых глазок. Лапы толщиной с доброе дерево. Только почему это, уж простите за глупый вопрос, у кролика зубки хищного зверя, а не полагающиеся по природе резцы?
   – Демон? – быстро переспросил варвар.
   – Живое существо, – столь же коротко ответил стигиец. – Сильно извращенное колдовством. Не повезло бедолаге. Конан, ну-ка присмотрись! Что у него во рту? Мешок?
   – Пресвятой Мира и все демоны Нергала… – выдохнул остроглазый киммериец. – Он же человека держит! Видите, руки свисают?
   – Гхм… – прокашлялся Веллан. – Дожили. Много разного в Пограничье видывали, но чтоб такое?.. Плотоядный зайчишка, выросший как гриб после дождя?
   – Закрой пасть, – посоветовал варвар.
   Кролик-мамонт повел головой и выплюнул охотничий трофей. Тело очень невысокого человека кануло в сугроб. Зверюга потопталась, поскалилась, и Конан вдруг понял – порожденное магической случайностью чучело не намерено уходить так просто. Не желает, понимаете ли, расставаться с легкой добычей. Значит, тварь надо либо убить, либо как следует напугать. Чтобы убралась восвояси.
   Что-что, а убивать и пугать пятеро авантюристов на королевской службе умели весьма неплохо.
 

– 3 -

 
   – Эмерт, мать твою! – заполошно орал варвар, постепенно отходя обратно к шатру и левой рукой вытирая с лица налипающие снежинки. – Целься арбалетом не мне в задницу, а в глаз зверюге! Веллан, ты куда? Прикрывай справа! Тотлант, дубина, не стой столбом, сделай что-нибудь! Великий Кром, ну полудурки! Я отправился в поход со сраными пнями! Эртель!
   Родственничек короля Эрхарда напряженно оглядывался, изыскивая путь к отступлению. Зверь был слишком огромен. Раздавит одним движением, а уж если прыгнет, опустившись на людей всей массой… Конечно, это не дракон, а всего лишь кролик, но что бы вы стали делать, столкнувшись ночью в лесу с муравьем, размерами с лошадь, или, допустим, с мышью-полевкой, превосходящей ростом корову раза в три? Правильно, начали бы паниковать…
   На этот раз отлично сработал тандем в составе Конана и стигийского волшебника. Серовато-бурое огромное существо уже присело на задние лапы, намереваясь устроить двуногим букашкам веселую жизнь – видимо, крольчишка рассчитывал смести противников одним мгновенным рывком, но варвар и Тотлант его опередили. Стигиец породил свое излюбленное боевое заклинание – полосы темно-малинового огня, струящиеся в воздухе и преграждающие удивительному врагу дорогу к палатке, а Конан, перехватив с перевязи несколько метательных ножей одновременно, веером, отправил клинки в самое уязвимое место – в нижнее веко изуродованного взбесившимся колдовством зверька.
   Огнистые нити Тотланта коснулись пушистой шкуры, запахло паленой костью, кролик-переросток часто-часто заморгал – попавшие в цель ножики не нанесли особого вреда, но вызвали сильную боль. Наконец, знаменитая заячья трусливость взяла свое – животные не любят близкого воздействия волшебства. Вдобавок, любому зверю и человеку становится крайне неприятно, когда зрению мешают прочно засевшие в веке острые занозы. Кролик испуганно пискнул, скакнул в сторону, так, что земля содрогнулась, а со склонов оврага сошел маленький снежный оползень. Ему вслед полетела россыпь жгущих шариков оранжевого пламени и несколько арбалетных стрел – Эмерт потрудился выйти из состояния удивленной оцепенелости.
   В лесу затрещали ломающиеся стволы: существо, рожденное колдовским ураганом улепетывало без оглядки. В буквальном и переносном смыслах – как заяц. Видно, несся не разбирая дороги и сметая по пути невысокие деревья.
   – Уф, – Веллан провел рукавом по мокрому от пота лбу. – Воображаю, какие слухи поползут теперь по округе. В чащобах рядом со столицей разгуливает огромное чудовище, видом сходное с кроликом. Дела…
   – Да, забавно, – отдышавшись, сказал Тотлант. Каждое заклинание давалось магу нелегко, приходилось тратить и физические и душевные силы. – Конан, ты куда собрался?
   – Не убирай пока свет, – отозвался варвар, вслед за которым отправился Эртель. – Хочу глянуть, кого изловил наш ушастый дружок. Может, жив еще…
   Киммериец и оборотни начали копаться в сугробе, рядом с местом, где стояло невероятное животное, Тотлант заинтересованно поглядывал из-за их спин. Стигийцу по-прежнему было неспокойно – ураган хоть и заканчивался, но чужеродная магия доселе остро чувствовалась; она витала в окружающем мире, в воздухе, среди деревьев и несомого ветром снега. И неизвестно, какие новые сюрпризы ждут людей, очутившихся в центре пришедшей со стороны Гипербореи бури. Все что угодно: ожившие деревья, гигантские снежинки, более похожие на летящие с небес фигурные глыбины льда, превратившиеся в самых невероятных страшилищ животные… Когда колдовская сила действует сама по себе, не направляемая разумом человека и сдерживающими заклятьями, результаты могут оказаться весьма плачевными. Остается надеяться, что ураган пронесся только над необитаемыми землями, не задев Вольфгард или окружающие столицу поселки-бурги. В противном случае тягостных забот у короля Эрхарда прибавится: придворного мага в Пограничье нет, ибо никакой чтящий свое ремесло и положение в обществе волшебник не поедет трудиться в такую немыслимую глухомань. Некому будет исправлять последствия глупости или злого умысла неизвестного гиперборейца…