-- Демьян, возьми в машине гранатометы и дай мне подсумок с магазинами. И захвати побольше гранат.
Бронислав подошел ближе к кювету и выглянул на дорогу. Затем он встал на колено, устроил на плече гранатомет и прицелился.
-- Как только выстрелю, рвем через дорогу к мусорным контейнерам.
-- Нас могут перещелкать охранники Арефьева.
-- А у нас есть другой вариант? -- Бронислав выстрелил и через пару секунд улица, обрамляющий ее кустарник и строение No9 осветились сине-багровым пламенем. Мгновение-другое царило безмолвие, которое прорвалось каскадом автоматных очередей. Несколько веток, сбитых пулями, упали поблизости.
Подхватив с земли автомат, Бронислав уже не таясь, крикнул:
-- Демьян, покажем, как могут преодолевать полосу препятствий близнецы, -- и Бронислав первым метнулся на дорогу.
Пригнувшись, они рванули к мусорникам. Контейнеры находились впритык к забору и этим они воспользовались. Они спрыгнули в наметанный сугроб между забором и хозпостройкой. Возможно, их заметили, ибо с дороги, из-за отяжелевших от снега елей, по ним потянулись серебристые струи трассеров. Кирпичная крошка больно хлестнула по лицам и Димка выругался.
Обогнув строение, они услышали знакомый окрик. Это был Фердинанд. Рядом с ним, на ступенях, ведущих в подвал, находились Шедов с Денисом Кушаком. Близнецы присоединились к ним.
-- Здесь глупо стоять, -- сказал Фердинанд, -- они в любой момент снова могут начать штурм.
-- Что ты предлагаешь? -- спросил его Шедов.
-- Мы с близнецами останемся здесь, а вы с Денисом можете подстраховать второе крыло и черный ход.
-- Логично, -- сказал Шедов и с Денисом направился за дом.
-- То, что эти хмыри тянут резину, плохой признак, --Фердинанд курил, сжимая сигарету в кулаке. -- Они явно ждут подмогу...
-- Но вместо подмоги сюда может нагрянуть ОМОН.
-- Ты, Дима, выкинь это из головы. Милиция, во-первых, далеко, а во-вторых, она куплена за рубль двадцать...А если я ошибаюсь, она все равно предпочитает в такие разборки не вмешиваться.
В доме, со стороны кабинета Арефьева, вдруг зазвучала знаменитая песня в исполнении Паваротти. Они, разумеется, не знали, что это Злата включила музыкальный центр, чтобы не слышать сводящую с ума стрельбу. Итальянская песня "О, мое солнце" было здесь так же уместна, как, наверное, чтение сонетов Петрарки на похоронах бомжа.
-- Братцы, -- обратился Фердинанд к близнецам, -- если вам эта затея не нравится, можете уйти в любой момент. Это пожелание вашего дяди...Здесь нет никакой обязаловки...
-- А ты, Ферди? -- спросил Димка, завязывая на кроссовке шнурок.
-- Я вольный казак, мне без всего этого скучно жить, -- он перехватил автомат из одной руки в другую и зашагал к подвальному окну. Выбив прикладом стекло, Фердинанд открыл раму и начал спускаться вниз. Он уже не видел как на дальней кромке поля засверкали синие маячки.
-- Если это милиция, отсюда надо мотать, -- сказал Димка.
Однако там, где только что они видели синие просверки, раздался мощный взрыв. Оранжевый столб огня повис над заснеженным полем. И затем еще рвануло, хотя и менее оглушительно.
-- Эти сволочи, кажется, пошли ва-банк, расфурычили ментов.
-- Неплохой устроили для себя полигон, -- Бронислав дул на пальцы рук. Они стыли и он взял автомат под мышку.
Со стороны темнеющей рощицы послышался шум машин. Раздался визг тормозов, шуршание шин, стукнули дверцы.
-- Вот, кажется, они и дождались резерва главного командования, -невозмутимо сказал Димка. -- Ты, Броня, кому оставил завещание?
-- Если что -- возьмешь мои бабки в тумбочке.
-- А что я с ними буду делать?
-- Отдай какому-нибудь новому русскому пусть купит себе еще один "мерседес"...Может, быстрее себе шею сломит...И никаких памятников, не люблю эти глупости...
Наверху стукнуло окно и они услышали голос Шедова.
-- Идите к черному ходу, сейчас начнется катавасия.
На улице, по другую сторону забора, замелькали тени. Особенно хорошо они были видны сверху, с центрального балкона, на котором уже заняли позицию Фердинанд с Денисом.
Близнецы присоединились к Буханцу, устроились у окон в гостиной. Они придвинули к ним диван и шесть массивных кресел, представляющих надежную баррикаду. Из-за штор наблюдали за улицей. Они видели, как двое человек несли от только что подъехавшего микроавтобуса лестницу и приставили ее к забору. Потом они вернулись к машине и вытащили из кузова еще одну лестницу со специальным крюком-пилой, предназначенной для штурма этажных зданий. Кто-то на капоте джипа устанавливал пулемет на тонких сошках.
Димка надавил стволом автомата на стекло, осколки полетели на землю. Выстрелил и тот, кто колдовал с пулеметом, на мгновение застыл и упал грудью на капот. Лобовое стекло, исказившись серебристыми трещинами, рухнуло вовнутрь.
В гостиную вошел Арефьев. Его огромная фигура в сумерках была еще внушительнее. От него несло порохом и валидолом. Музыка, сотрясающая дом, мешала говорить и он почти в самое ухо Бронислава прокричал:
-- Они хотят взять дом в кольцо...Мои люди на другой его стороне, но, боюсь, у них не хватит патронов.
Бронислав подгреб к себе подсумок с магазинами и вытащил оттуда четыре рожка.
-- Это все, что я могу вам дать...И еще пару гранат...
Где-то внизу громыхнуло, здание содрогнулось. Вниз посыпались разбитые стекла. Со стола упала ваза и покатилась по ковру.
-- Броня, подай гранатомет, -- Димка увидел как одна из машин тронулась с места и начала разворачиваться. Он уверенно приладил гранатомет в проем окна и прицелился. Яркий след прочертил синюю мглу и унесся в сторону джипа. Димка закрыл глаза и ему привиделся большой костер, вокруг которого собрались ребята в красных галстуках. Когда он разжал веки, увидел скособочившийся джип, охваченный ярким пламенем в районе бензобака.
Со стороны дороги открыли яростную стрельбу. Несколько человек, пригнувшись, рванули к забору и попытались по двум лестницам взобраться на его гребешок, однако, Бронислав короткими очередями смахнул их на землю. Он стрелял и чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие от толчков, исходящих от приклада.
И все же несколько человек сумели просочиться на территорию строения No9 и укрыться в мертвой зоне -- между забором и фасадом дома.
Бронислав оглянулся, но не увидел Арефьева. Тот прошел к себе в кабинет, где за столом, положив голову на руки, сидела Злата. Музыка надрывалась, Паваротти уже пел "Аве Мария" и ему подпевал хор венецианских мальчиков...
Арефьев взял жену за руку и потянул за собой.
-- Дорогая моя девочка, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх, -в кабинете царил густой сумрак, лишь звездно-лунное небо освещало его стены матовым светом. Из окна были видны трассы пуль, летящие в разных направлениях, но поскольку выстрелы заглушались музыкой, их золотистые цепочки напоминали видео-картинки.
Он выключил музыкальный центр, но тут же пожалел об этом: кругом шел настоящий бой и автоматные очереди буквально захлебывались. Злата схватилась за голову, заметалась по кабинету. Арефьев не мог без боли на нее смотреть. Он с лютым раздражением вырвал из себя дренаж и вместе со стеклянной колбочкой отшвырнул в сторону. Затем подошел к полке, где лежали компакт-диски, и взял тот, что стоял на ребре возле книжных корешков. Это был его любимый Первый концерт Чайковского. Он вложил диск в гнездо и нажал кнопку. Мощные аккорды, без перехода, заполнили пространство, покрывая сверхнормативными децибелами человеческие безобразия, творящиеся за стенами дома.
Он подошел к жене и притянул ее к себе. Свободной рукой достал мобильник и набрал номер телефона милицейского начальника -- подполковника Коризно. Однако телефон не отвечал. И это переполнило край отчаяния и вместе с тем, как бы поставило нужный знак препинания в отвратительной скорописи жизни.
-- Надень, милая, шубку и возьми документы с деньгами, -- сказал он, -я тебя постараюсь отсюда вывести.
-- Нет, это исключено! Я одна не пойду, -- Злата перестала рыдать, на щеках ее, словно льдинки, застыли слезы.
На пороге возник Буханец. Его лицо было в крови, лацкан кожаной куртки держался на одной нитке -- результат рукопашного боя.
-- Герман Олегович, расколовские шестерки проникли в подвал, боюсь, их нам не сдержать.
-- Где Чугунов?
-- Он со своими людьми контролирует весь первый этаж, но патроны на исходе. И что-то случилось с Воробьевым, он уже давно должен быть здесь.
И как бы в насмешку, снаружи раздался истерический крик Кривозуба: "Я вас, придурков, спрашиваю -- где патроны?"
-- Как видите, пока действует закон компенсации, -- сказал Арефьев и подошел к сейфу. Из нижней секции достал объемную коробку с круглыми, похожими на хоккейную шайбу, гранатами.
-- Возьми и раздай всем, -- обратился он к Буханцу. -- Это нервно-паралитический газ, но прежде чем бросать, надо надавить на синюю кнопку...
Когда охранник вместе с коробкой ушел, Арефьев из той же нижней секции извлек короткоствольный автомат, к которому скотчем были прикреплены четыре рожка. Из ящика стола взял пистолет "грач".
-- Злата, идем, я отведу тебя на третий этаж, а оттуда по пожарной лестнице тебя выведет Буханец.
-- Нет, я остаюсь с тобой, -- и он понял: она будет с ним до конца, каким бы конец этот ни был.
Когда они поднимались по лестнице, под ногами хрустело стекло и перекатывались стреляные гильзы, которых здесь было видимо-невидимо. Особенно много их было у окон. Увидев Шедова, Арефьев немного взбодрился.
На другой стороне дома, где кухня и подсобки, оборону держали Фердинанд с Денисом. Борис сидел возле газовой плиты, держа между ног автомат. Пуля задела ему плечо и он салфетками тампонировал рану.
И вдруг все стихло. И музыка и выстрелы. И это показалось зловещим признаком. Именно такое ощущение испытывал Бронислав. Он слышал голос Кривозуба и теперь для него все встало на свои места -- он должен с ним встретиться.
Однако тишина была недолгой: все, кто находился в доме, услышали тяжелый накат подъехавшего транспорта.
-- Это "урал", АТН, -- сказал Димка.
Его слова тут же получили подтверждение. В дверь вошел Шедов и с порога объявил:
-- Расколов прислал целый взвод фашистов. Что будем делать?
-- Устроим гадам Сталинградскую битву, -- сказал подошедший Фердинанд.
Из коридора появился Арефьев, Злата -- рядом.
-- Надо уходить, -- сказал он. -- У них большое численное превосходство.
-- Зато на нашей стороне эта...Брестская крепость, -- Шедов окинул взглядом помещение. -- Впрочем, не помешало бы связаться с милицией...
-- Я уже туда звонил, никто не отвечает, -- Арефьева мутило от боли и страха за судьбу жены. -- Я не удивлюсь, если...
-- Я тоже не удивлюсь, -- Шедов вытащил из кармана мятую пачку сигарет, -- Я тоже не удивлюсь, если узнаю, что эти расколовские бультерьеры, прежде чем направиться сюда, заехали в отдел и немного его прикрыли...
-- Но это же из сценария государственного переворота, -- сказал Арефьев.
-- Переворот в Опалихе и только...Стоп, они что-то пытаются нам сообщить, -- Шедов, вытянув короткую шею, напоминал бобра на чужой протоке.
Прислушались.
Бронислав узнал голос Кривозуба.
-- Вам уже никто не поможет, -- вещал мегафон. -- У нас есть полномочия вас или арестовать или уничтожить, поскольку вы вне закона. У вас времени на раздумье -- два оборота секундной стрелки...
Шедов чиркнул зажигалкой и взглянул на часы.
-- Не очень они щедры, -- сказал он и обратился к Брониславу: -Сколько у тебя осталось гранатометов?
-- Один, но есть еще немного гранат и тротиловых шашек. -- Хозяин, -обратился Бронислав к Арефьеву, -- мне надо попасть на крышу...Отсюда не видно машины, на которой они прибыли сюда. Их надо лишить возможности уносить ноги...
-- Пойдем, парень, -- сказал Арефьев, -- я покажу тебе слуховое окно.
Злата не отставала от мужа ни на шаг. Они поднялись на чердак и Арефьев осторожно открыл люк, находящийся на лицевом скате крыши. Бронислав поднял руки и вместе с гранатометом наполовину вылез из отверстия. Звезды, словно иголки, кольнули глаза. Перед ним лежала темная полоса кустарника, горевший джип, а в метрах ста пятидесяти от него застыл фургон.
Бронислав тщательно прицелился и выстрелил в то место, где находился бензобак. Взрыв, который прозвучал, был намного сильнее гранатометного, что говорило лишь об одном -- в фургоне находился боезапас. Комья земли, отдельные фрагменты взорванной машины упали на крышу дома и она запела на все лады. Тут же последовала реакция: откуда-то из-за кустов задолдонил пулемет и пули мощно зацокали по стенам.
Они побежали вниз и на одном из лестничных переходов едва не угодили под пули, влетавшие в окно. Все помещение заполнилось известковой пылью.
С новой силой застучали автоматы, им в ответ -- те же автоматные очереди из окон дома. Где-то в районе крыльца взорвалась граната. Через минуту-другую в дверях появился Денис, вместо руки у него болтались сухожилия с кровавыми кусками мяса. Он был белее снега, нижняя губа, которую он терзал от боли зубами, тоже представляла собой кровавое месиво.
-- Сейчас они будут здесь, -- у Дениса подогнулись колени и он упал на пол.
К нему подошел Димка, пощупал пульс.
-- Конец, Денис, отмучился, -- близнец вытащил из его кармана гранату и пистолет, в котором не было обоймы.
-- Броня, пойдем поговорим по душам с твоим Кривозубом, -- обратился Димка к брату. -- Побеседуем, как мужчины с мужчиной.
-- Подожди, я только прихвачу пару гранат...
-- Осторожней, вы еще нужны родине, -- напутствовал их Арефьев и что в этом напутствии было больше -- иронии или желания подбодрить близнецов, так навсегда и осталось невыясненным...
Глава пятнадцатая
Подполковник Коризно возвращался поздно домой, когда ему в машину позвонил дежурный милиции Опалихи сержант Семенов. От хорошего настроения, причиной которого была встреча со старым другом, работающим в МВД, не осталось и следа. Ему доложили: в районе Мертвого поля творится что-то непонятное, что-то вроде настоящего боя. Причина устанавливается.
-- Кого туда послали? -- спросил он у дежурного.
-- Два наряда на "лендроверах" во главе с капитаном Фроловым, однако...
-- Что "однако"? -- нетерпеливо напряг голос подполковник. -- Что это еще за "однако"?
Дежурный сержант явно что-то не договаривал, что, разумеется, не красило его в глазах начальства.
-- Однако, товарищ подполковник, связь с нашим нарядом внезапно прервалась. Причем произошло это одновременно, с двумя машинами.
-- Кто у нас в резерве?
-- В отделе только я и два салажонка, остальные в патруле...
Коризно задумался. И бросив раздраженно "я с вами еще свяжусь", отключил сотовый телефон. Он вспомнил недавнее ЧП в районе особняка Арефьева, которому тогда не придал особого значения и, видимо, напрасно. Ему стало неловко за свое поведение и он, ругнувшись, велел водителю прибавить скорость.
Пока мелькали за окнами заснеженные деревья, надумал связаться с центральной дежурной частью Подмосковья и, назвавшись, попросил дать информацию, касающуюся происшествий, случившихся за последние часы. Ему перечислили: убийство в Химках, три автомобильных угона, задержание находящегося в розыске вора в законе и нескольких злостных хулиганов, устроивших мордобой в электричке Москва -- Подольск. А вот в районе Опалихи и близкого к ней Красногорска никаких происшествий не зарегистрировано.
Он снова позвонил в свой отдел, но ему там также ничего нового не сказали.
-- Послушай, сержант, -- обратился он к дежурному, -- собери всех наших сотрудников, которые живут поблизости, и пусть немного в дежурке покантуются. Звони сам, посылай своих салаг -- словом, делай что хочешь, но насобирай человек пять-шесть. Минут через десять я буду в отделе.
Затем он связался с МВД, с дежурным офицером и рассказал о своих проблемах. Коризно давно в органах и его хорошо знают в министерстве.
-- Как насчет того, чтобы поднять в воздух патрульный вертолет? -спросил он у дежурного, хотя на положительный ответ особенно не рассчитывал.
Последовала долгая пауза и Коризно понял -- ждать помощи от МВД ему не приходится. Но то, что ему сказал дежурный, заставило подполковника другими глазами взглянуть на ситуацию.
-- В принципе, это возможно, но только после того, как закончится сопровождение президентского кортежа. Сам он еще в Кремле и с минуты на минуту должно начаться движение.
-- Но сейчас уже, -- Коризно недоуменно отогнул рукав шинели, -- почти половина первого ночи...
-- К сожалению, ничего больше сказать вам не могу.
Старый опытный служака, по интонации, по вибрации голосовых связок, дежурного понял -- видимо, там, на верхах, сложилась, мягко говоря, нештатная ситуация, о причинах которой можно только догадываться. Однако он не стал ломать голову и тут же связался со своим другом, от которого выехал сорок минут назад.
-- Это не телефонный разговор, Миша, возможно, наклевывается вариант Кеннеди...Понимаешь?
-- Яснее не скажешь...Это оперразработка или анонимное предупреждение? -- спросил Коризно.
Опять заминка. Вопросы подполковника повисли в воздухе.
-- Единственное, что могу сказать -- когда ты мне позвонил, я натягивал на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
-- Пожалуй, мои проблемы по сравнению с твоими -- так, пустяк, мелкие брызги.
-- Ну а все же, сейчас малейшее происшествие может быть в контексте с тем, о чем я тебе говорю.
-- Если коротко...В Опалихе есть такое место -- Мертвое поле, где когда-то наши коллеги из НКВД расстреливали тех, кого считали врагами народа...На этом поле сейчас происходит какая-то чертовщина...идет стрельба и хорошо бы выслать туда вертолет...
-- К сожалению, пока ничего конкретного тебе сказать не могу, но будь уверен, я передам твои слова начальнику по борьбе с организованной преступностью. Ты его тоже должен знать...Нефедов Николай Эдуардович.
Коризно действительно знал этого человека и более того, на его, Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
-- Но с этим нельзя тянуть, -- сказал Коризно, понимая, что отнимает время у своего вышестоящего товарища. -- Я сейчас заверну к себе в отдел и оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь...
-- И сразу же звони на мой мобильник...запиши номер...Или сообщи в диспетчерскую министерства, мне передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там особенно на рожон не лезь, не забывай, мы с тобой уже первый тайм отыграли...
...Коризно, разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов, в дежурную часть МВД позвонил аноним и назвал место и время, где и когда машина президента будет обстреляна из противотанкового гранатомета. Точно такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
Посланная к месту, указанному анонимом, опергруппа, обнаружила совершенно новенькую "девятку", в багажнике и на заднем сиденье которой находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения, ракетница и несколько дымовых шашек. Бесхозную "девятку" арестовали и доставили в кримцентр МВД.
В экстренном порядке собрались главные "профи" по борьбе с терроризмом и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
На Лубянке, в офисе ФСБ, тоже прошли совещания и консультации с разведывательными и контрразведывательными ведомствами. Аналитики метр за метром просмотрели маршрут президента и нашли несколько точек, где теракт мог иметь место. Началась дьявольская перетряска на дорогах, маршрут президентского кортежа был изменен, а график выезда из Кремля смещен на несколько часов...
... Ничего подобного, разумеется, Коризно не знал и потому, кляня перестраховщиков из спецслужб, нетерпеливо поглядывал за окно машины -- на тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
Муторно было на душе и чтобы как-то скрасить скверное настроение, он позвонил домой и сказал жене сакраментальную фразу :"Извини, немного задержусь, дела..."
В отделе царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый, с кривыми ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току зрения.
-- Может, там какая-то образовалась трещина, а может, новый вулкан открылся...ей-богу, товарищ подполковник, другого объяснения у меня нет. Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу...
-- Сколько человек удалось собрать?
-- Трое...Кто в отъезде, кто с рыбалки вернулся...в отключке. И ничего не возразишь, люди на отдыхе. Застали лишь постовых Короткова с Сизовым, должен еще подойти сержант Афанасьев.
-- Как только явится, пусть зайдет ко мне.
Подполковник прошел к себе в кабинет и, не снимая шинели, уселся за стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
-- Садись, Паша, -- Коризно вертел в руках шариковую ручку. -- Ты в курсе наших проблем?
-- Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
-- Дыми...Оба наших наряда, во главе с капитаном Фроловым, выехали в Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил, стряхнул невидимые соринки с шинели, сказал:
-- Может, там какая-нибудь заварушка, а, может, заехали к кому-нибудь на огонек...При Фролове всегда порядок да и сержант Лебедев тоже опытный кадр...Возможно, что-нибудь с рацией?
-- Да брось ты, Паша, народ смешить -- с рацией...Что, две рации одновременно вышли из строя? Что это -- Бермудский треугольник?
-- Извините, товарищ подполковник, конечно, это полная чепуха. А вообще-то, Мертвое поле нам постоянно подкидывает сюрпризы. То скандал с этим пастухом и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами ездили к строению No9...В прошлом году там нашли расчлененный труп...
-- Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая...Значит, сделаем так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
-- А кого в отделе оставим?
-- Вызови по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в курсе и знает, что делать.
За баранку служебной "волги" сел сам Коризно, старшего сержанта Афанасьева посадил рядом с собой. Коротков с напарником устроились на заднем сиденье. На них были надеты тяжелые бронежилеты, на коленях -- каски. Сам подполковник тоже надел жилет поверх шинели и это сковывало его движения. Афанасьев свой автомат держал между ног, стволом вниз. Он думал о том, что они маловато взяли запасных магазинов -- по три на человека...
-- Эх, стояла бы такая зима до самого апреля, -- сказал Афанасьев. Ему нравились запушенные снежком деревья, искрящиеся подмосковные поля. В машине было тепло и уютно.
-- А, может, и постоит, -- поддержал тему Коризно. -- Надоела осень. Я насчитал всего два дня, когда не шли дожди.
Подполковник, хоть и не так часто сам водил машину, однако ездок он был отменный. На некоторых участках они шли со скоростью восемьдесят и выше километров в час. Вскоре миновали пологий подъем и въехали в горловину, зажатую с двух сторон леском. И как только взобрались на высотку, впереди, в полутора-двух километрах, увидели переливающиеся серпантины трассирующих пуль.
-- Мать честная! -- воскликнул Коризно. -- Да тут и впрямь Курская битва, -- он затормозил, двигатель сбавил обороты. Приоткрыли дверцы и только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.
-- Кто-то неплохо развлекается у особняка Арефьева, -- сказал подполковник и тронулся с места. Он, разумеется, не предполагал, что буквально через минуту, за поворотом им откроется страшное зрелище.
Они увидели лишь контуры, неясные очертания, но каждый из них мог поклясться, что даже если бы темнота бала гуще, они все равно узнали бы в этих неясных очертаниях останки своих "лендроверов".
-- Михаил Иванович, дальше ехать нельзя, -- беря наизготовку автомат, сказал Афанасьев. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. -- Надо подать назад, хотя бы скрыться за той скирдой.
-- Ах, сволочи! -- еле слышно проговорил Коризно. -- Он почувствовал как у него зашлось сердце и ему явно мешал бронежилет, не позволял дотянуться до кармана, где лежал валидол. -- Коротков и ты, Сизов, оставайтесь возле машины, маленько подстрахуйте... Пошли, Паша, -- обратился он к сержанту.
Они двинулись по прямой, сокращая расстояние. И то, что они увидели у первого "лендровера", была шапка с милицейским "крабом". От машины исходили удушливые сжено-бензиновые запахи, к которым примешивались тошнотворные запахи сгоревшей человеческой плоти.
Крыша "лендровера" вздыбилась, в глубине салона мелькнуло закопченное взрывом лицо, в котором с трудом можно было узнать капитана Фролова. От двух милиционеров, находившихся на заднем сиденье, осталась запеканка. Автомат с оторванным прикладом повис на погоне, зацепившись за рваный кусок железа.
Бронислав подошел ближе к кювету и выглянул на дорогу. Затем он встал на колено, устроил на плече гранатомет и прицелился.
-- Как только выстрелю, рвем через дорогу к мусорным контейнерам.
-- Нас могут перещелкать охранники Арефьева.
-- А у нас есть другой вариант? -- Бронислав выстрелил и через пару секунд улица, обрамляющий ее кустарник и строение No9 осветились сине-багровым пламенем. Мгновение-другое царило безмолвие, которое прорвалось каскадом автоматных очередей. Несколько веток, сбитых пулями, упали поблизости.
Подхватив с земли автомат, Бронислав уже не таясь, крикнул:
-- Демьян, покажем, как могут преодолевать полосу препятствий близнецы, -- и Бронислав первым метнулся на дорогу.
Пригнувшись, они рванули к мусорникам. Контейнеры находились впритык к забору и этим они воспользовались. Они спрыгнули в наметанный сугроб между забором и хозпостройкой. Возможно, их заметили, ибо с дороги, из-за отяжелевших от снега елей, по ним потянулись серебристые струи трассеров. Кирпичная крошка больно хлестнула по лицам и Димка выругался.
Обогнув строение, они услышали знакомый окрик. Это был Фердинанд. Рядом с ним, на ступенях, ведущих в подвал, находились Шедов с Денисом Кушаком. Близнецы присоединились к ним.
-- Здесь глупо стоять, -- сказал Фердинанд, -- они в любой момент снова могут начать штурм.
-- Что ты предлагаешь? -- спросил его Шедов.
-- Мы с близнецами останемся здесь, а вы с Денисом можете подстраховать второе крыло и черный ход.
-- Логично, -- сказал Шедов и с Денисом направился за дом.
-- То, что эти хмыри тянут резину, плохой признак, --Фердинанд курил, сжимая сигарету в кулаке. -- Они явно ждут подмогу...
-- Но вместо подмоги сюда может нагрянуть ОМОН.
-- Ты, Дима, выкинь это из головы. Милиция, во-первых, далеко, а во-вторых, она куплена за рубль двадцать...А если я ошибаюсь, она все равно предпочитает в такие разборки не вмешиваться.
В доме, со стороны кабинета Арефьева, вдруг зазвучала знаменитая песня в исполнении Паваротти. Они, разумеется, не знали, что это Злата включила музыкальный центр, чтобы не слышать сводящую с ума стрельбу. Итальянская песня "О, мое солнце" было здесь так же уместна, как, наверное, чтение сонетов Петрарки на похоронах бомжа.
-- Братцы, -- обратился Фердинанд к близнецам, -- если вам эта затея не нравится, можете уйти в любой момент. Это пожелание вашего дяди...Здесь нет никакой обязаловки...
-- А ты, Ферди? -- спросил Димка, завязывая на кроссовке шнурок.
-- Я вольный казак, мне без всего этого скучно жить, -- он перехватил автомат из одной руки в другую и зашагал к подвальному окну. Выбив прикладом стекло, Фердинанд открыл раму и начал спускаться вниз. Он уже не видел как на дальней кромке поля засверкали синие маячки.
-- Если это милиция, отсюда надо мотать, -- сказал Димка.
Однако там, где только что они видели синие просверки, раздался мощный взрыв. Оранжевый столб огня повис над заснеженным полем. И затем еще рвануло, хотя и менее оглушительно.
-- Эти сволочи, кажется, пошли ва-банк, расфурычили ментов.
-- Неплохой устроили для себя полигон, -- Бронислав дул на пальцы рук. Они стыли и он взял автомат под мышку.
Со стороны темнеющей рощицы послышался шум машин. Раздался визг тормозов, шуршание шин, стукнули дверцы.
-- Вот, кажется, они и дождались резерва главного командования, -невозмутимо сказал Димка. -- Ты, Броня, кому оставил завещание?
-- Если что -- возьмешь мои бабки в тумбочке.
-- А что я с ними буду делать?
-- Отдай какому-нибудь новому русскому пусть купит себе еще один "мерседес"...Может, быстрее себе шею сломит...И никаких памятников, не люблю эти глупости...
Наверху стукнуло окно и они услышали голос Шедова.
-- Идите к черному ходу, сейчас начнется катавасия.
На улице, по другую сторону забора, замелькали тени. Особенно хорошо они были видны сверху, с центрального балкона, на котором уже заняли позицию Фердинанд с Денисом.
Близнецы присоединились к Буханцу, устроились у окон в гостиной. Они придвинули к ним диван и шесть массивных кресел, представляющих надежную баррикаду. Из-за штор наблюдали за улицей. Они видели, как двое человек несли от только что подъехавшего микроавтобуса лестницу и приставили ее к забору. Потом они вернулись к машине и вытащили из кузова еще одну лестницу со специальным крюком-пилой, предназначенной для штурма этажных зданий. Кто-то на капоте джипа устанавливал пулемет на тонких сошках.
Димка надавил стволом автомата на стекло, осколки полетели на землю. Выстрелил и тот, кто колдовал с пулеметом, на мгновение застыл и упал грудью на капот. Лобовое стекло, исказившись серебристыми трещинами, рухнуло вовнутрь.
В гостиную вошел Арефьев. Его огромная фигура в сумерках была еще внушительнее. От него несло порохом и валидолом. Музыка, сотрясающая дом, мешала говорить и он почти в самое ухо Бронислава прокричал:
-- Они хотят взять дом в кольцо...Мои люди на другой его стороне, но, боюсь, у них не хватит патронов.
Бронислав подгреб к себе подсумок с магазинами и вытащил оттуда четыре рожка.
-- Это все, что я могу вам дать...И еще пару гранат...
Где-то внизу громыхнуло, здание содрогнулось. Вниз посыпались разбитые стекла. Со стола упала ваза и покатилась по ковру.
-- Броня, подай гранатомет, -- Димка увидел как одна из машин тронулась с места и начала разворачиваться. Он уверенно приладил гранатомет в проем окна и прицелился. Яркий след прочертил синюю мглу и унесся в сторону джипа. Димка закрыл глаза и ему привиделся большой костер, вокруг которого собрались ребята в красных галстуках. Когда он разжал веки, увидел скособочившийся джип, охваченный ярким пламенем в районе бензобака.
Со стороны дороги открыли яростную стрельбу. Несколько человек, пригнувшись, рванули к забору и попытались по двум лестницам взобраться на его гребешок, однако, Бронислав короткими очередями смахнул их на землю. Он стрелял и чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие от толчков, исходящих от приклада.
И все же несколько человек сумели просочиться на территорию строения No9 и укрыться в мертвой зоне -- между забором и фасадом дома.
Бронислав оглянулся, но не увидел Арефьева. Тот прошел к себе в кабинет, где за столом, положив голову на руки, сидела Злата. Музыка надрывалась, Паваротти уже пел "Аве Мария" и ему подпевал хор венецианских мальчиков...
Арефьев взял жену за руку и потянул за собой.
-- Дорогая моя девочка, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх, -в кабинете царил густой сумрак, лишь звездно-лунное небо освещало его стены матовым светом. Из окна были видны трассы пуль, летящие в разных направлениях, но поскольку выстрелы заглушались музыкой, их золотистые цепочки напоминали видео-картинки.
Он выключил музыкальный центр, но тут же пожалел об этом: кругом шел настоящий бой и автоматные очереди буквально захлебывались. Злата схватилась за голову, заметалась по кабинету. Арефьев не мог без боли на нее смотреть. Он с лютым раздражением вырвал из себя дренаж и вместе со стеклянной колбочкой отшвырнул в сторону. Затем подошел к полке, где лежали компакт-диски, и взял тот, что стоял на ребре возле книжных корешков. Это был его любимый Первый концерт Чайковского. Он вложил диск в гнездо и нажал кнопку. Мощные аккорды, без перехода, заполнили пространство, покрывая сверхнормативными децибелами человеческие безобразия, творящиеся за стенами дома.
Он подошел к жене и притянул ее к себе. Свободной рукой достал мобильник и набрал номер телефона милицейского начальника -- подполковника Коризно. Однако телефон не отвечал. И это переполнило край отчаяния и вместе с тем, как бы поставило нужный знак препинания в отвратительной скорописи жизни.
-- Надень, милая, шубку и возьми документы с деньгами, -- сказал он, -я тебя постараюсь отсюда вывести.
-- Нет, это исключено! Я одна не пойду, -- Злата перестала рыдать, на щеках ее, словно льдинки, застыли слезы.
На пороге возник Буханец. Его лицо было в крови, лацкан кожаной куртки держался на одной нитке -- результат рукопашного боя.
-- Герман Олегович, расколовские шестерки проникли в подвал, боюсь, их нам не сдержать.
-- Где Чугунов?
-- Он со своими людьми контролирует весь первый этаж, но патроны на исходе. И что-то случилось с Воробьевым, он уже давно должен быть здесь.
И как бы в насмешку, снаружи раздался истерический крик Кривозуба: "Я вас, придурков, спрашиваю -- где патроны?"
-- Как видите, пока действует закон компенсации, -- сказал Арефьев и подошел к сейфу. Из нижней секции достал объемную коробку с круглыми, похожими на хоккейную шайбу, гранатами.
-- Возьми и раздай всем, -- обратился он к Буханцу. -- Это нервно-паралитический газ, но прежде чем бросать, надо надавить на синюю кнопку...
Когда охранник вместе с коробкой ушел, Арефьев из той же нижней секции извлек короткоствольный автомат, к которому скотчем были прикреплены четыре рожка. Из ящика стола взял пистолет "грач".
-- Злата, идем, я отведу тебя на третий этаж, а оттуда по пожарной лестнице тебя выведет Буханец.
-- Нет, я остаюсь с тобой, -- и он понял: она будет с ним до конца, каким бы конец этот ни был.
Когда они поднимались по лестнице, под ногами хрустело стекло и перекатывались стреляные гильзы, которых здесь было видимо-невидимо. Особенно много их было у окон. Увидев Шедова, Арефьев немного взбодрился.
На другой стороне дома, где кухня и подсобки, оборону держали Фердинанд с Денисом. Борис сидел возле газовой плиты, держа между ног автомат. Пуля задела ему плечо и он салфетками тампонировал рану.
И вдруг все стихло. И музыка и выстрелы. И это показалось зловещим признаком. Именно такое ощущение испытывал Бронислав. Он слышал голос Кривозуба и теперь для него все встало на свои места -- он должен с ним встретиться.
Однако тишина была недолгой: все, кто находился в доме, услышали тяжелый накат подъехавшего транспорта.
-- Это "урал", АТН, -- сказал Димка.
Его слова тут же получили подтверждение. В дверь вошел Шедов и с порога объявил:
-- Расколов прислал целый взвод фашистов. Что будем делать?
-- Устроим гадам Сталинградскую битву, -- сказал подошедший Фердинанд.
Из коридора появился Арефьев, Злата -- рядом.
-- Надо уходить, -- сказал он. -- У них большое численное превосходство.
-- Зато на нашей стороне эта...Брестская крепость, -- Шедов окинул взглядом помещение. -- Впрочем, не помешало бы связаться с милицией...
-- Я уже туда звонил, никто не отвечает, -- Арефьева мутило от боли и страха за судьбу жены. -- Я не удивлюсь, если...
-- Я тоже не удивлюсь, -- Шедов вытащил из кармана мятую пачку сигарет, -- Я тоже не удивлюсь, если узнаю, что эти расколовские бультерьеры, прежде чем направиться сюда, заехали в отдел и немного его прикрыли...
-- Но это же из сценария государственного переворота, -- сказал Арефьев.
-- Переворот в Опалихе и только...Стоп, они что-то пытаются нам сообщить, -- Шедов, вытянув короткую шею, напоминал бобра на чужой протоке.
Прислушались.
Бронислав узнал голос Кривозуба.
-- Вам уже никто не поможет, -- вещал мегафон. -- У нас есть полномочия вас или арестовать или уничтожить, поскольку вы вне закона. У вас времени на раздумье -- два оборота секундной стрелки...
Шедов чиркнул зажигалкой и взглянул на часы.
-- Не очень они щедры, -- сказал он и обратился к Брониславу: -Сколько у тебя осталось гранатометов?
-- Один, но есть еще немного гранат и тротиловых шашек. -- Хозяин, -обратился Бронислав к Арефьеву, -- мне надо попасть на крышу...Отсюда не видно машины, на которой они прибыли сюда. Их надо лишить возможности уносить ноги...
-- Пойдем, парень, -- сказал Арефьев, -- я покажу тебе слуховое окно.
Злата не отставала от мужа ни на шаг. Они поднялись на чердак и Арефьев осторожно открыл люк, находящийся на лицевом скате крыши. Бронислав поднял руки и вместе с гранатометом наполовину вылез из отверстия. Звезды, словно иголки, кольнули глаза. Перед ним лежала темная полоса кустарника, горевший джип, а в метрах ста пятидесяти от него застыл фургон.
Бронислав тщательно прицелился и выстрелил в то место, где находился бензобак. Взрыв, который прозвучал, был намного сильнее гранатометного, что говорило лишь об одном -- в фургоне находился боезапас. Комья земли, отдельные фрагменты взорванной машины упали на крышу дома и она запела на все лады. Тут же последовала реакция: откуда-то из-за кустов задолдонил пулемет и пули мощно зацокали по стенам.
Они побежали вниз и на одном из лестничных переходов едва не угодили под пули, влетавшие в окно. Все помещение заполнилось известковой пылью.
С новой силой застучали автоматы, им в ответ -- те же автоматные очереди из окон дома. Где-то в районе крыльца взорвалась граната. Через минуту-другую в дверях появился Денис, вместо руки у него болтались сухожилия с кровавыми кусками мяса. Он был белее снега, нижняя губа, которую он терзал от боли зубами, тоже представляла собой кровавое месиво.
-- Сейчас они будут здесь, -- у Дениса подогнулись колени и он упал на пол.
К нему подошел Димка, пощупал пульс.
-- Конец, Денис, отмучился, -- близнец вытащил из его кармана гранату и пистолет, в котором не было обоймы.
-- Броня, пойдем поговорим по душам с твоим Кривозубом, -- обратился Димка к брату. -- Побеседуем, как мужчины с мужчиной.
-- Подожди, я только прихвачу пару гранат...
-- Осторожней, вы еще нужны родине, -- напутствовал их Арефьев и что в этом напутствии было больше -- иронии или желания подбодрить близнецов, так навсегда и осталось невыясненным...
Глава пятнадцатая
Подполковник Коризно возвращался поздно домой, когда ему в машину позвонил дежурный милиции Опалихи сержант Семенов. От хорошего настроения, причиной которого была встреча со старым другом, работающим в МВД, не осталось и следа. Ему доложили: в районе Мертвого поля творится что-то непонятное, что-то вроде настоящего боя. Причина устанавливается.
-- Кого туда послали? -- спросил он у дежурного.
-- Два наряда на "лендроверах" во главе с капитаном Фроловым, однако...
-- Что "однако"? -- нетерпеливо напряг голос подполковник. -- Что это еще за "однако"?
Дежурный сержант явно что-то не договаривал, что, разумеется, не красило его в глазах начальства.
-- Однако, товарищ подполковник, связь с нашим нарядом внезапно прервалась. Причем произошло это одновременно, с двумя машинами.
-- Кто у нас в резерве?
-- В отделе только я и два салажонка, остальные в патруле...
Коризно задумался. И бросив раздраженно "я с вами еще свяжусь", отключил сотовый телефон. Он вспомнил недавнее ЧП в районе особняка Арефьева, которому тогда не придал особого значения и, видимо, напрасно. Ему стало неловко за свое поведение и он, ругнувшись, велел водителю прибавить скорость.
Пока мелькали за окнами заснеженные деревья, надумал связаться с центральной дежурной частью Подмосковья и, назвавшись, попросил дать информацию, касающуюся происшествий, случившихся за последние часы. Ему перечислили: убийство в Химках, три автомобильных угона, задержание находящегося в розыске вора в законе и нескольких злостных хулиганов, устроивших мордобой в электричке Москва -- Подольск. А вот в районе Опалихи и близкого к ней Красногорска никаких происшествий не зарегистрировано.
Он снова позвонил в свой отдел, но ему там также ничего нового не сказали.
-- Послушай, сержант, -- обратился он к дежурному, -- собери всех наших сотрудников, которые живут поблизости, и пусть немного в дежурке покантуются. Звони сам, посылай своих салаг -- словом, делай что хочешь, но насобирай человек пять-шесть. Минут через десять я буду в отделе.
Затем он связался с МВД, с дежурным офицером и рассказал о своих проблемах. Коризно давно в органах и его хорошо знают в министерстве.
-- Как насчет того, чтобы поднять в воздух патрульный вертолет? -спросил он у дежурного, хотя на положительный ответ особенно не рассчитывал.
Последовала долгая пауза и Коризно понял -- ждать помощи от МВД ему не приходится. Но то, что ему сказал дежурный, заставило подполковника другими глазами взглянуть на ситуацию.
-- В принципе, это возможно, но только после того, как закончится сопровождение президентского кортежа. Сам он еще в Кремле и с минуты на минуту должно начаться движение.
-- Но сейчас уже, -- Коризно недоуменно отогнул рукав шинели, -- почти половина первого ночи...
-- К сожалению, ничего больше сказать вам не могу.
Старый опытный служака, по интонации, по вибрации голосовых связок, дежурного понял -- видимо, там, на верхах, сложилась, мягко говоря, нештатная ситуация, о причинах которой можно только догадываться. Однако он не стал ломать голову и тут же связался со своим другом, от которого выехал сорок минут назад.
-- Это не телефонный разговор, Миша, возможно, наклевывается вариант Кеннеди...Понимаешь?
-- Яснее не скажешь...Это оперразработка или анонимное предупреждение? -- спросил Коризно.
Опять заминка. Вопросы подполковника повисли в воздухе.
-- Единственное, что могу сказать -- когда ты мне позвонил, я натягивал на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
-- Пожалуй, мои проблемы по сравнению с твоими -- так, пустяк, мелкие брызги.
-- Ну а все же, сейчас малейшее происшествие может быть в контексте с тем, о чем я тебе говорю.
-- Если коротко...В Опалихе есть такое место -- Мертвое поле, где когда-то наши коллеги из НКВД расстреливали тех, кого считали врагами народа...На этом поле сейчас происходит какая-то чертовщина...идет стрельба и хорошо бы выслать туда вертолет...
-- К сожалению, пока ничего конкретного тебе сказать не могу, но будь уверен, я передам твои слова начальнику по борьбе с организованной преступностью. Ты его тоже должен знать...Нефедов Николай Эдуардович.
Коризно действительно знал этого человека и более того, на его, Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
-- Но с этим нельзя тянуть, -- сказал Коризно, понимая, что отнимает время у своего вышестоящего товарища. -- Я сейчас заверну к себе в отдел и оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь...
-- И сразу же звони на мой мобильник...запиши номер...Или сообщи в диспетчерскую министерства, мне передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там особенно на рожон не лезь, не забывай, мы с тобой уже первый тайм отыграли...
...Коризно, разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов, в дежурную часть МВД позвонил аноним и назвал место и время, где и когда машина президента будет обстреляна из противотанкового гранатомета. Точно такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
Посланная к месту, указанному анонимом, опергруппа, обнаружила совершенно новенькую "девятку", в багажнике и на заднем сиденье которой находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения, ракетница и несколько дымовых шашек. Бесхозную "девятку" арестовали и доставили в кримцентр МВД.
В экстренном порядке собрались главные "профи" по борьбе с терроризмом и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
На Лубянке, в офисе ФСБ, тоже прошли совещания и консультации с разведывательными и контрразведывательными ведомствами. Аналитики метр за метром просмотрели маршрут президента и нашли несколько точек, где теракт мог иметь место. Началась дьявольская перетряска на дорогах, маршрут президентского кортежа был изменен, а график выезда из Кремля смещен на несколько часов...
... Ничего подобного, разумеется, Коризно не знал и потому, кляня перестраховщиков из спецслужб, нетерпеливо поглядывал за окно машины -- на тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
Муторно было на душе и чтобы как-то скрасить скверное настроение, он позвонил домой и сказал жене сакраментальную фразу :"Извини, немного задержусь, дела..."
В отделе царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый, с кривыми ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току зрения.
-- Может, там какая-то образовалась трещина, а может, новый вулкан открылся...ей-богу, товарищ подполковник, другого объяснения у меня нет. Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу...
-- Сколько человек удалось собрать?
-- Трое...Кто в отъезде, кто с рыбалки вернулся...в отключке. И ничего не возразишь, люди на отдыхе. Застали лишь постовых Короткова с Сизовым, должен еще подойти сержант Афанасьев.
-- Как только явится, пусть зайдет ко мне.
Подполковник прошел к себе в кабинет и, не снимая шинели, уселся за стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
-- Садись, Паша, -- Коризно вертел в руках шариковую ручку. -- Ты в курсе наших проблем?
-- Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
-- Дыми...Оба наших наряда, во главе с капитаном Фроловым, выехали в Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил, стряхнул невидимые соринки с шинели, сказал:
-- Может, там какая-нибудь заварушка, а, может, заехали к кому-нибудь на огонек...При Фролове всегда порядок да и сержант Лебедев тоже опытный кадр...Возможно, что-нибудь с рацией?
-- Да брось ты, Паша, народ смешить -- с рацией...Что, две рации одновременно вышли из строя? Что это -- Бермудский треугольник?
-- Извините, товарищ подполковник, конечно, это полная чепуха. А вообще-то, Мертвое поле нам постоянно подкидывает сюрпризы. То скандал с этим пастухом и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами ездили к строению No9...В прошлом году там нашли расчлененный труп...
-- Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая...Значит, сделаем так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
-- А кого в отделе оставим?
-- Вызови по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в курсе и знает, что делать.
За баранку служебной "волги" сел сам Коризно, старшего сержанта Афанасьева посадил рядом с собой. Коротков с напарником устроились на заднем сиденье. На них были надеты тяжелые бронежилеты, на коленях -- каски. Сам подполковник тоже надел жилет поверх шинели и это сковывало его движения. Афанасьев свой автомат держал между ног, стволом вниз. Он думал о том, что они маловато взяли запасных магазинов -- по три на человека...
-- Эх, стояла бы такая зима до самого апреля, -- сказал Афанасьев. Ему нравились запушенные снежком деревья, искрящиеся подмосковные поля. В машине было тепло и уютно.
-- А, может, и постоит, -- поддержал тему Коризно. -- Надоела осень. Я насчитал всего два дня, когда не шли дожди.
Подполковник, хоть и не так часто сам водил машину, однако ездок он был отменный. На некоторых участках они шли со скоростью восемьдесят и выше километров в час. Вскоре миновали пологий подъем и въехали в горловину, зажатую с двух сторон леском. И как только взобрались на высотку, впереди, в полутора-двух километрах, увидели переливающиеся серпантины трассирующих пуль.
-- Мать честная! -- воскликнул Коризно. -- Да тут и впрямь Курская битва, -- он затормозил, двигатель сбавил обороты. Приоткрыли дверцы и только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.
-- Кто-то неплохо развлекается у особняка Арефьева, -- сказал подполковник и тронулся с места. Он, разумеется, не предполагал, что буквально через минуту, за поворотом им откроется страшное зрелище.
Они увидели лишь контуры, неясные очертания, но каждый из них мог поклясться, что даже если бы темнота бала гуще, они все равно узнали бы в этих неясных очертаниях останки своих "лендроверов".
-- Михаил Иванович, дальше ехать нельзя, -- беря наизготовку автомат, сказал Афанасьев. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. -- Надо подать назад, хотя бы скрыться за той скирдой.
-- Ах, сволочи! -- еле слышно проговорил Коризно. -- Он почувствовал как у него зашлось сердце и ему явно мешал бронежилет, не позволял дотянуться до кармана, где лежал валидол. -- Коротков и ты, Сизов, оставайтесь возле машины, маленько подстрахуйте... Пошли, Паша, -- обратился он к сержанту.
Они двинулись по прямой, сокращая расстояние. И то, что они увидели у первого "лендровера", была шапка с милицейским "крабом". От машины исходили удушливые сжено-бензиновые запахи, к которым примешивались тошнотворные запахи сгоревшей человеческой плоти.
Крыша "лендровера" вздыбилась, в глубине салона мелькнуло закопченное взрывом лицо, в котором с трудом можно было узнать капитана Фролова. От двух милиционеров, находившихся на заднем сиденье, осталась запеканка. Автомат с оторванным прикладом повис на погоне, зацепившись за рваный кусок железа.