Их внимание привлек к себе стоящий на обочине дороги джип с открытой дверцей. Когда они приблизились, из машины выскочили двое мужчин и Бронислав отчетливо разглядел в их руках предметы, очень смахивающие на пистолеты. Нападавшие, а в этом уже не было сомнений, разбежались на всю ширину дороги и изготовились стрелять. Причем один из тех, что был на левой стороне трассы, держал пистолет двумя руками.
— Если ты, Броня, сейчас мне не подыграешь рулем, можешь считать нас клиентами морга.
Димка поднял с пола АК, открыл дверцу и почти повис на ней, зацепившись носком кроссовки за порожек кабины.
— Смещайся влево! — крикнул он и когда «шевроле» на метр-полтора подал влево, Димка начал стрелять. Однако попал только в одного — пули отбросили мужчину назад и тот, потеряв равновесие, навзничь упал на дорогу. Второй человек все же успел открыть огонь, но поскольку ему пришлось увертываться от наезжающего «шевроле», все пули ушли в пространство. Бронислав резко распахнул свою дверцу, раздался сильный пружинистый удар и человек на дороге отлетел в кювет.
— Неплохо нас здесь встречают, — сказал Димка. — Будем считать, что передовой кордон мы смяли.
— Меня поражают такие психи. Не разобравшись что к чему, вынимают дуры и начинают шмалять по чем зря…
— Ты не совсем прав, — Димка еще держал в руках разгоряченный стрельбой АК, от которого несло порохом и сгоревшей смазкой. — Для тех, кто однажды тайно спрятал под полой оружие, не стрелять — трагическая ошибка. Все, что направляется и дышит в их сторону, для них смертельные враги…А разве для нас это не так?
Бронислав хотел что-то возразить, но в этот момент они увидели еще две машины, стоявшие почти напротив дома Арефьева. Автоматический огонь велся из-за деревьев, тянувшихся по краю канавы.
— Сколько же их здесь? — удивленно воскликнул Димка. Не дожидаясь реакции брата, сам крутанул баранку влево, на узкий мостик. — Давай, Броня, уносить ноги, а не то схлопочем в лоб гранату.
Они въехали в безлистную просеку и, взяв по автомату, вышли из машины.
— Дай бинокль, — попросил Бронислав. — посмотрим, какие тут подходы к дому.
— Пока мы ищем подходы, от Арефьева останется одна краткая биография.
— Нет, ты только полюбуйся! — Димка протянул бинокль. — Встань на эту корягу, увидишь Бородинскую панораму боя…
Близнец приложил к глазам окуляры и осмотрел дом. По вспышкам понял, откуда идет стрельба. Стреляли из двух угловых окон второго этажа и реже — золотисто-огненные бабочки выпархивали из-под арки балкона. Сизый дымок был хорошо виден на фоне звездного неба. В глубине балкона Бронислав разглядел стоящего во весь свой могучий рост человека, державшего в руках помповое ружье. Время от времени он стрелял, передергивая затвор-гармошку, снова целился и стрелял. Из-под распахнутой куртки то появлялась, то исчезала небольшая колбочка, которая чудом держалась на тонком резиновом катетере.
— Демьян, возьми в машине гранатометы и дай мне подсумок с магазинами. И захвати побольше гранат.
Бронислав подошел ближе к кювету и выглянул на дорогу. Затем он встал на колено, устроил на плече гранатомет и прицелился.
— Как только выстрелю, рвем через дорогу к мусорным контейнерам.
— Нас могут перещелкать охранники Арефьева.
— А у нас есть другой вариант? — Бронислав выстрелил и через пару секунд улица, обрамляющий ее кустарник и строение ?9 осветились сине-багровым пламенем. Мгновение-другое царило безмолвие, которое прорвалось каскадом автоматных очередей. Несколько веток, сбитых пулями, упали поблизости.
Подхватив с земли автомат, Бронислав уже не таясь, крикнул:
— Демьян, покажем, как могут преодолевать полосу препятствий близнецы, — и Бронислав первым метнулся на дорогу.
Пригнувшись, они рванули к мусорникам. Контейнеры находились впритык к забору и этим они воспользовались. Они спрыгнули в наметанный сугроб между забором и хозпостройкой. Возможно, их заметили, ибо с дороги, из-за отяжелевших от снега елей, по ним потянулись серебристые струи трассеров. Кирпичная крошка больно хлестнула по лицам и Димка выругался.
Обогнув строение, они услышали знакомый окрик. Это был Фердинанд. Рядом с ним, на ступенях, ведущих в подвал, находились Шедов с Денисом Кушаком. Близнецы присоединились к ним.
— Здесь глупо стоять, — сказал Фердинанд, — они в любой момент снова могут начать штурм.
— Что ты предлагаешь? — спросил его Шедов.
— Мы с близнецами останемся здесь, а вы с Денисом можете подстраховать второе крыло и черный ход.
— Логично, — сказал Шедов и с Денисом направился за дом.
— То, что эти хмыри тянут резину, плохой признак, — Фердинанд курил, сжимая сигарету в кулаке. — Они явно ждут подмогу…
— Но вместо подмоги сюда может нагрянуть ОМОН.
— Ты, Дима, выкинь это из головы. Милиция, во-первых, далеко, а во-вторых, она куплена за рубль двадцать…А если я ошибаюсь, она все равно предпочитает в такие разборки не вмешиваться.
В доме, со стороны кабинета Арефьева, вдруг зазвучала знаменитая песня в исполнении Паваротти. Они, разумеется, не знали, что это Злата включила музыкальный центр, чтобы не слышать сводящую с ума стрельбу. Итальянская песня «О, мое солнце» было здесь так же уместна, как, наверное, чтение сонетов Петрарки на похоронах бомжа.
— Братцы, — обратился Фердинанд к близнецам, — если вам эта затея не нравится, можете уйти в любой момент. Это пожелание вашего дяди…Здесь нет никакой обязаловки…
— А ты, Ферди? — спросил Димка, завязывая на кроссовке шнурок.
— Я вольный казак, мне без всего этого скучно жить, — он перехватил автомат из одной руки в другую и зашагал к подвальному окну. Выбив прикладом стекло, Фердинанд открыл раму и начал спускаться вниз. Он уже не видел как на дальней кромке поля засверкали синие маячки.
— Если это милиция, отсюда надо мотать, — сказал Димка.
Однако там, где только что они видели синие просверки, раздался мощный взрыв. Оранжевый столб огня повис над заснеженным полем. И затем еще рвануло, хотя и менее оглушительно.
— Эти сволочи, кажется, пошли ва-банк, расфурычили ментов.
— Неплохой устроили для себя полигон, — Бронислав дул на пальцы рук. Они стыли и он взял автомат под мышку.
Со стороны темнеющей рощицы послышался шум машин. Раздался визг тормозов, шуршание шин, стукнули дверцы.
— Вот, кажется, они и дождались резерва главного командования, — невозмутимо сказал Димка. — Ты, Броня, кому оставил завещание?
— Если что — возьмешь мои бабки в тумбочке.
— А что я с ними буду делать?
— Отдай какому-нибудь новому русскому пусть купит себе еще один «мерседес»…Может, быстрее себе шею сломит…И никаких памятников, не люблю эти глупости…
Наверху стукнуло окно и они услышали голос Шедова.
— Идите к черному ходу, сейчас начнется катавасия.
На улице, по другую сторону забора, замелькали тени. Особенно хорошо они были видны сверху, с центрального балкона, на котором уже заняли позицию Фердинанд с Денисом.
Близнецы присоединились к Буханцу, устроились у окон в гостиной. Они придвинули к ним диван и шесть массивных кресел, представляющих надежную баррикаду. Из-за штор наблюдали за улицей. Они видели, как двое человек несли от только что подъехавшего микроавтобуса лестницу и приставили ее к забору. Потом они вернулись к машине и вытащили из кузова еще одну лестницу со специальным крюком-пилой, предназначенной для штурма этажных зданий. Кто-то на капоте джипа устанавливал пулемет на тонких сошках.
Димка надавил стволом автомата на стекло, осколки полетели на землю. Выстрелил и тот, кто колдовал с пулеметом, на мгновение застыл и упал грудью на капот. Лобовое стекло, исказившись серебристыми трещинами, рухнуло вовнутрь.
В гостиную вошел Арефьев. Его огромная фигура в сумерках была еще внушительнее. От него несло порохом и валидолом. Музыка, сотрясающая дом, мешала говорить и он почти в самое ухо Бронислава прокричал:
— Они хотят взять дом в кольцо…Мои люди на другой его стороне, но, боюсь, у них не хватит патронов.
Бронислав подгреб к себе подсумок с магазинами и вытащил оттуда четыре рожка.
— Это все, что я могу вам дать…И еще пару гранат…
Где-то внизу громыхнуло, здание содрогнулось. Вниз посыпались разбитые стекла. Со стола упала ваза и покатилась по ковру.
— Броня, подай гранатомет, — Димка увидел как одна из машин тронулась с места и начала разворачиваться. Он уверенно приладил гранатомет в проем окна и прицелился. Яркий след прочертил синюю мглу и унесся в сторону джипа. Димка закрыл глаза и ему привиделся большой костер, вокруг которого собрались ребята в красных галстуках. Когда он разжал веки, увидел скособочившийся джип, охваченный ярким пламенем в районе бензобака.
Со стороны дороги открыли яростную стрельбу. Несколько человек, пригнувшись, рванули к забору и попытались по двум лестницам взобраться на его гребешок, однако, Бронислав короткими очередями смахнул их на землю. Он стрелял и чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие от толчков, исходящих от приклада.
И все же несколько человек сумели просочиться на территорию строения номер 9 и укрыться в мертвой зоне — между забором и фасадом дома.
Бронислав оглянулся, но не увидел Арефьева. Тот прошел к себе в кабинет, где за столом, положив голову на руки, сидела Злата. Музыка надрывалась, Паваротти уже пел «Аве Мария» и ему подпевал хор венецианских мальчиков…
Арефьев взял жену за руку и потянул за собой.
— Дорогая моя девочка, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх, — в кабинете царил густой сумрак, лишь звездно-лунное небо освещало его стены матовым светом. Из окна были видны трассы пуль, летящие в разных направлениях, но поскольку выстрелы заглушались музыкой, их золотистые цепочки напоминали видео-картинки.
Он выключил музыкальный центр, но тут же пожалел об этом: кругом шел настоящий бой и автоматные очереди буквально захлебывались. Злата схватилась за голову, заметалась по кабинету. Арефьев не мог без боли на нее смотреть. Он с лютым раздражением вырвал из себя дренаж и вместе со стеклянной колбочкой отшвырнул в сторону. Затем подошел к полке, где лежали компакт-диски, и взял тот, что стоял на ребре возле книжных корешков. Это был его любимый Первый концерт Чайковского. Он вложил диск в гнездо и нажал кнопку. Мощные аккорды, без перехода, заполнили пространство, покрывая сверхнормативными децибелами человеческие безобразия, творящиеся за стенами дома.
Он подошел к жене и притянул ее к себе. Свободной рукой достал мобильник и набрал номер телефона милицейского начальника — подполковника Коризно. Однако телефон не отвечал. И это переполнило край отчаяния и вместе с тем, как бы поставило нужный знак препинания в отвратительной скорописи жизни.
— Надень, милая, шубку и возьми документы с деньгами, — сказал он, — я тебя постараюсь отсюда вывести.
— Нет, это исключено! Я одна не пойду, — Злата перестала рыдать, на щеках ее, словно льдинки, застыли слезы.
На пороге возник Буханец. Его лицо было в крови, лацкан кожаной куртки держался на одной нитке — результат рукопашного боя.
— Герман Олегович, расколовские шестерки проникли в подвал, боюсь, их нам не сдержать.
— Где Чугунов?
— Он со своими людьми контролирует весь первый этаж, но патроны на исходе. И что-то случилось с Воробьевым, он уже давно должен быть здесь.
И как бы в насмешку, снаружи раздался истерический крик Кривозуба: «Я вас, придурков, спрашиваю — где патроны?»
— Как видите, пока действует закон компенсации, — сказал Арефьев и подошел к сейфу. Из нижней секции достал объемную коробку с круглыми, похожими на хоккейную шайбу, гранатами.
— Возьми и раздай всем, — обратился он к Буханцу. — Это нервно-паралитический газ, но прежде чем бросать, надо надавить на синюю кнопку…
Когда охранник вместе с коробкой ушел, Арефьев из той же нижней секции извлек короткоствольный автомат, к которому скотчем были прикреплены четыре рожка. Из ящика стола взял пистолет «грач».
— Злата, идем, я отведу тебя на третий этаж, а оттуда по пожарной лестнице тебя выведет Буханец.
— Нет, я остаюсь с тобой, — и он понял: она будет с ним до конца, каким бы конец этот ни был.
Когда они поднимались по лестнице, под ногами хрустело стекло и перекатывались стреляные гильзы, которых здесь было видимо-невидимо. Особенно много их было у окон. Увидев Шедова, Арефьев немного взбодрился.
На другой стороне дома, где кухня и подсобки, оборону держали Фердинанд с Денисом. Борис сидел возле газовой плиты, держа между ног автомат. Пуля задела ему плечо и он салфетками тампонировал рану.
И вдруг все стихло. И музыка и выстрелы. И это показалось зловещим признаком. Именно такое ощущение испытывал Бронислав. Он слышал голос Кривозуба и теперь для него все встало на свои места — он должен с ним встретиться.
Однако тишина была недолгой: все, кто находился в доме, услышали тяжелый накат подъехавшего транспорта.
— Это «урал», АТН, — сказал Димка.
Его слова тут же получили подтверждение. В дверь вошел Шедов и с порога объявил:
— Расколов прислал целый взвод фашистов. Что будем делать?
— Устроим гадам Сталинградскую битву, — сказал подошедший Фердинанд.
Из коридора появился Арефьев, Злата — рядом.
— Надо уходить, — сказал он. — У них большое численное превосходство.
— Зато на нашей стороне эта…Брестская крепость, — Шедов окинул взглядом помещение. — Впрочем, не помешало бы связаться с милицией…
— Я уже туда звонил, никто не отвечает, — Арефьева мутило от боли и страха за судьбу жены. — Я не удивлюсь, если…
— Я тоже не удивлюсь, — Шедов вытащил из кармана мятую пачку сигарет, — Я тоже не удивлюсь, если узнаю, что эти расколовские бультерьеры, прежде чем направиться сюда, заехали в отдел и немного его прикрыли…
— Но это же из сценария государственного переворота, — сказал Арефьев.
— Переворот в Опалихе и только…Стоп, они что-то пытаются нам сообщить, — Шедов, вытянув короткую шею, напоминал бобра на чужой протоке.
Прислушались.
Бронислав узнал голос Кривозуба.
— Вам уже никто не поможет, — вещал мегафон. — У нас есть полномочия вас или арестовать или уничтожить, поскольку вы вне закона. У вас времени на раздумье — два оборота секундной стрелки…
Шедов чиркнул зажигалкой и взглянул на часы.
— Не очень они щедры, — сказал он и обратился к Брониславу: — Сколько у тебя осталось гранатометов?
— Один, но есть еще немного гранат и тротиловых шашек. — Хозяин, — обратился Бронислав к Арефьеву, — мне надо попасть на крышу…Отсюда не видно машины, на которой они прибыли сюда. Их надо лишить возможности уносить ноги…
— Пойдем, парень, — сказал Арефьев, — я покажу тебе слуховое окно.
Злата не отставала от мужа ни на шаг. Они поднялись на чердак и Арефьев осторожно открыл люк, находящийся на лицевом скате крыши. Бронислав поднял руки и вместе с гранатометом наполовину вылез из отверстия. Звезды, словно иголки, кольнули глаза. Перед ним лежала темная полоса кустарника, горевший джип, а в метрах ста пятидесяти от него застыл фургон.
Бронислав тщательно прицелился и выстрелил в то место, где находился бензобак. Взрыв, который прозвучал, был намного сильнее гранатометного, что говорило лишь об одном — в фургоне находился боезапас. Комья земли, отдельные фрагменты взорванной машины упали на крышу дома и она запела на все лады. Тут же последовала реакция: откуда-то из-за кустов задолдонил пулемет и пули мощно зацокали по стенам.
Они побежали вниз и на одном из лестничных переходов едва не угодили под пули, влетавшие в окно. Все помещение заполнилось известковой пылью.
С новой силой застучали автоматы, им в ответ — те же автоматные очереди из окон дома. Где-то в районе крыльца взорвалась граната. Через минуту-другую в дверях появился Денис, вместо руки у него болтались сухожилия с кровавыми кусками мяса. Он был белее снега, нижняя губа, которую он терзал от боли зубами, тоже представляла собой кровавое месиво.
— Сейчас они будут здесь, — у Дениса подогнулись колени и он упал на пол.
К нему подошел Димка, пощупал пульс.
— Конец, Денис, отмучился, — близнец вытащил из его кармана гранату и пистолет, в котором не было обоймы.
— Броня, пойдем поговорим по душам с твоим Кривозубом, — обратился Димка к брату. — Побеседуем, как мужчины с мужчиной.
— Подожди, я только прихвачу пару гранат…
— Осторожней, вы еще нужны родине, — напутствовал их Арефьев и что в этом напутствии было больше — иронии или желания подбодрить близнецов, так навсегда и осталось невыясненным…
Глава пятнадцатая
— Если ты, Броня, сейчас мне не подыграешь рулем, можешь считать нас клиентами морга.
Димка поднял с пола АК, открыл дверцу и почти повис на ней, зацепившись носком кроссовки за порожек кабины.
— Смещайся влево! — крикнул он и когда «шевроле» на метр-полтора подал влево, Димка начал стрелять. Однако попал только в одного — пули отбросили мужчину назад и тот, потеряв равновесие, навзничь упал на дорогу. Второй человек все же успел открыть огонь, но поскольку ему пришлось увертываться от наезжающего «шевроле», все пули ушли в пространство. Бронислав резко распахнул свою дверцу, раздался сильный пружинистый удар и человек на дороге отлетел в кювет.
— Неплохо нас здесь встречают, — сказал Димка. — Будем считать, что передовой кордон мы смяли.
— Меня поражают такие психи. Не разобравшись что к чему, вынимают дуры и начинают шмалять по чем зря…
— Ты не совсем прав, — Димка еще держал в руках разгоряченный стрельбой АК, от которого несло порохом и сгоревшей смазкой. — Для тех, кто однажды тайно спрятал под полой оружие, не стрелять — трагическая ошибка. Все, что направляется и дышит в их сторону, для них смертельные враги…А разве для нас это не так?
Бронислав хотел что-то возразить, но в этот момент они увидели еще две машины, стоявшие почти напротив дома Арефьева. Автоматический огонь велся из-за деревьев, тянувшихся по краю канавы.
— Сколько же их здесь? — удивленно воскликнул Димка. Не дожидаясь реакции брата, сам крутанул баранку влево, на узкий мостик. — Давай, Броня, уносить ноги, а не то схлопочем в лоб гранату.
Они въехали в безлистную просеку и, взяв по автомату, вышли из машины.
— Дай бинокль, — попросил Бронислав. — посмотрим, какие тут подходы к дому.
— Пока мы ищем подходы, от Арефьева останется одна краткая биография.
— Нет, ты только полюбуйся! — Димка протянул бинокль. — Встань на эту корягу, увидишь Бородинскую панораму боя…
Близнец приложил к глазам окуляры и осмотрел дом. По вспышкам понял, откуда идет стрельба. Стреляли из двух угловых окон второго этажа и реже — золотисто-огненные бабочки выпархивали из-под арки балкона. Сизый дымок был хорошо виден на фоне звездного неба. В глубине балкона Бронислав разглядел стоящего во весь свой могучий рост человека, державшего в руках помповое ружье. Время от времени он стрелял, передергивая затвор-гармошку, снова целился и стрелял. Из-под распахнутой куртки то появлялась, то исчезала небольшая колбочка, которая чудом держалась на тонком резиновом катетере.
— Демьян, возьми в машине гранатометы и дай мне подсумок с магазинами. И захвати побольше гранат.
Бронислав подошел ближе к кювету и выглянул на дорогу. Затем он встал на колено, устроил на плече гранатомет и прицелился.
— Как только выстрелю, рвем через дорогу к мусорным контейнерам.
— Нас могут перещелкать охранники Арефьева.
— А у нас есть другой вариант? — Бронислав выстрелил и через пару секунд улица, обрамляющий ее кустарник и строение ?9 осветились сине-багровым пламенем. Мгновение-другое царило безмолвие, которое прорвалось каскадом автоматных очередей. Несколько веток, сбитых пулями, упали поблизости.
Подхватив с земли автомат, Бронислав уже не таясь, крикнул:
— Демьян, покажем, как могут преодолевать полосу препятствий близнецы, — и Бронислав первым метнулся на дорогу.
Пригнувшись, они рванули к мусорникам. Контейнеры находились впритык к забору и этим они воспользовались. Они спрыгнули в наметанный сугроб между забором и хозпостройкой. Возможно, их заметили, ибо с дороги, из-за отяжелевших от снега елей, по ним потянулись серебристые струи трассеров. Кирпичная крошка больно хлестнула по лицам и Димка выругался.
Обогнув строение, они услышали знакомый окрик. Это был Фердинанд. Рядом с ним, на ступенях, ведущих в подвал, находились Шедов с Денисом Кушаком. Близнецы присоединились к ним.
— Здесь глупо стоять, — сказал Фердинанд, — они в любой момент снова могут начать штурм.
— Что ты предлагаешь? — спросил его Шедов.
— Мы с близнецами останемся здесь, а вы с Денисом можете подстраховать второе крыло и черный ход.
— Логично, — сказал Шедов и с Денисом направился за дом.
— То, что эти хмыри тянут резину, плохой признак, — Фердинанд курил, сжимая сигарету в кулаке. — Они явно ждут подмогу…
— Но вместо подмоги сюда может нагрянуть ОМОН.
— Ты, Дима, выкинь это из головы. Милиция, во-первых, далеко, а во-вторых, она куплена за рубль двадцать…А если я ошибаюсь, она все равно предпочитает в такие разборки не вмешиваться.
В доме, со стороны кабинета Арефьева, вдруг зазвучала знаменитая песня в исполнении Паваротти. Они, разумеется, не знали, что это Злата включила музыкальный центр, чтобы не слышать сводящую с ума стрельбу. Итальянская песня «О, мое солнце» было здесь так же уместна, как, наверное, чтение сонетов Петрарки на похоронах бомжа.
— Братцы, — обратился Фердинанд к близнецам, — если вам эта затея не нравится, можете уйти в любой момент. Это пожелание вашего дяди…Здесь нет никакой обязаловки…
— А ты, Ферди? — спросил Димка, завязывая на кроссовке шнурок.
— Я вольный казак, мне без всего этого скучно жить, — он перехватил автомат из одной руки в другую и зашагал к подвальному окну. Выбив прикладом стекло, Фердинанд открыл раму и начал спускаться вниз. Он уже не видел как на дальней кромке поля засверкали синие маячки.
— Если это милиция, отсюда надо мотать, — сказал Димка.
Однако там, где только что они видели синие просверки, раздался мощный взрыв. Оранжевый столб огня повис над заснеженным полем. И затем еще рвануло, хотя и менее оглушительно.
— Эти сволочи, кажется, пошли ва-банк, расфурычили ментов.
— Неплохой устроили для себя полигон, — Бронислав дул на пальцы рук. Они стыли и он взял автомат под мышку.
Со стороны темнеющей рощицы послышался шум машин. Раздался визг тормозов, шуршание шин, стукнули дверцы.
— Вот, кажется, они и дождались резерва главного командования, — невозмутимо сказал Димка. — Ты, Броня, кому оставил завещание?
— Если что — возьмешь мои бабки в тумбочке.
— А что я с ними буду делать?
— Отдай какому-нибудь новому русскому пусть купит себе еще один «мерседес»…Может, быстрее себе шею сломит…И никаких памятников, не люблю эти глупости…
Наверху стукнуло окно и они услышали голос Шедова.
— Идите к черному ходу, сейчас начнется катавасия.
На улице, по другую сторону забора, замелькали тени. Особенно хорошо они были видны сверху, с центрального балкона, на котором уже заняли позицию Фердинанд с Денисом.
Близнецы присоединились к Буханцу, устроились у окон в гостиной. Они придвинули к ним диван и шесть массивных кресел, представляющих надежную баррикаду. Из-за штор наблюдали за улицей. Они видели, как двое человек несли от только что подъехавшего микроавтобуса лестницу и приставили ее к забору. Потом они вернулись к машине и вытащили из кузова еще одну лестницу со специальным крюком-пилой, предназначенной для штурма этажных зданий. Кто-то на капоте джипа устанавливал пулемет на тонких сошках.
Димка надавил стволом автомата на стекло, осколки полетели на землю. Выстрелил и тот, кто колдовал с пулеметом, на мгновение застыл и упал грудью на капот. Лобовое стекло, исказившись серебристыми трещинами, рухнуло вовнутрь.
В гостиную вошел Арефьев. Его огромная фигура в сумерках была еще внушительнее. От него несло порохом и валидолом. Музыка, сотрясающая дом, мешала говорить и он почти в самое ухо Бронислава прокричал:
— Они хотят взять дом в кольцо…Мои люди на другой его стороне, но, боюсь, у них не хватит патронов.
Бронислав подгреб к себе подсумок с магазинами и вытащил оттуда четыре рожка.
— Это все, что я могу вам дать…И еще пару гранат…
Где-то внизу громыхнуло, здание содрогнулось. Вниз посыпались разбитые стекла. Со стола упала ваза и покатилась по ковру.
— Броня, подай гранатомет, — Димка увидел как одна из машин тронулась с места и начала разворачиваться. Он уверенно приладил гранатомет в проем окна и прицелился. Яркий след прочертил синюю мглу и унесся в сторону джипа. Димка закрыл глаза и ему привиделся большой костер, вокруг которого собрались ребята в красных галстуках. Когда он разжал веки, увидел скособочившийся джип, охваченный ярким пламенем в районе бензобака.
Со стороны дороги открыли яростную стрельбу. Несколько человек, пригнувшись, рванули к забору и попытались по двум лестницам взобраться на его гребешок, однако, Бронислав короткими очередями смахнул их на землю. Он стрелял и чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие от толчков, исходящих от приклада.
И все же несколько человек сумели просочиться на территорию строения номер 9 и укрыться в мертвой зоне — между забором и фасадом дома.
Бронислав оглянулся, но не увидел Арефьева. Тот прошел к себе в кабинет, где за столом, положив голову на руки, сидела Злата. Музыка надрывалась, Паваротти уже пел «Аве Мария» и ему подпевал хор венецианских мальчиков…
Арефьев взял жену за руку и потянул за собой.
— Дорогая моя девочка, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх, — в кабинете царил густой сумрак, лишь звездно-лунное небо освещало его стены матовым светом. Из окна были видны трассы пуль, летящие в разных направлениях, но поскольку выстрелы заглушались музыкой, их золотистые цепочки напоминали видео-картинки.
Он выключил музыкальный центр, но тут же пожалел об этом: кругом шел настоящий бой и автоматные очереди буквально захлебывались. Злата схватилась за голову, заметалась по кабинету. Арефьев не мог без боли на нее смотреть. Он с лютым раздражением вырвал из себя дренаж и вместе со стеклянной колбочкой отшвырнул в сторону. Затем подошел к полке, где лежали компакт-диски, и взял тот, что стоял на ребре возле книжных корешков. Это был его любимый Первый концерт Чайковского. Он вложил диск в гнездо и нажал кнопку. Мощные аккорды, без перехода, заполнили пространство, покрывая сверхнормативными децибелами человеческие безобразия, творящиеся за стенами дома.
Он подошел к жене и притянул ее к себе. Свободной рукой достал мобильник и набрал номер телефона милицейского начальника — подполковника Коризно. Однако телефон не отвечал. И это переполнило край отчаяния и вместе с тем, как бы поставило нужный знак препинания в отвратительной скорописи жизни.
— Надень, милая, шубку и возьми документы с деньгами, — сказал он, — я тебя постараюсь отсюда вывести.
— Нет, это исключено! Я одна не пойду, — Злата перестала рыдать, на щеках ее, словно льдинки, застыли слезы.
На пороге возник Буханец. Его лицо было в крови, лацкан кожаной куртки держался на одной нитке — результат рукопашного боя.
— Герман Олегович, расколовские шестерки проникли в подвал, боюсь, их нам не сдержать.
— Где Чугунов?
— Он со своими людьми контролирует весь первый этаж, но патроны на исходе. И что-то случилось с Воробьевым, он уже давно должен быть здесь.
И как бы в насмешку, снаружи раздался истерический крик Кривозуба: «Я вас, придурков, спрашиваю — где патроны?»
— Как видите, пока действует закон компенсации, — сказал Арефьев и подошел к сейфу. Из нижней секции достал объемную коробку с круглыми, похожими на хоккейную шайбу, гранатами.
— Возьми и раздай всем, — обратился он к Буханцу. — Это нервно-паралитический газ, но прежде чем бросать, надо надавить на синюю кнопку…
Когда охранник вместе с коробкой ушел, Арефьев из той же нижней секции извлек короткоствольный автомат, к которому скотчем были прикреплены четыре рожка. Из ящика стола взял пистолет «грач».
— Злата, идем, я отведу тебя на третий этаж, а оттуда по пожарной лестнице тебя выведет Буханец.
— Нет, я остаюсь с тобой, — и он понял: она будет с ним до конца, каким бы конец этот ни был.
Когда они поднимались по лестнице, под ногами хрустело стекло и перекатывались стреляные гильзы, которых здесь было видимо-невидимо. Особенно много их было у окон. Увидев Шедова, Арефьев немного взбодрился.
На другой стороне дома, где кухня и подсобки, оборону держали Фердинанд с Денисом. Борис сидел возле газовой плиты, держа между ног автомат. Пуля задела ему плечо и он салфетками тампонировал рану.
И вдруг все стихло. И музыка и выстрелы. И это показалось зловещим признаком. Именно такое ощущение испытывал Бронислав. Он слышал голос Кривозуба и теперь для него все встало на свои места — он должен с ним встретиться.
Однако тишина была недолгой: все, кто находился в доме, услышали тяжелый накат подъехавшего транспорта.
— Это «урал», АТН, — сказал Димка.
Его слова тут же получили подтверждение. В дверь вошел Шедов и с порога объявил:
— Расколов прислал целый взвод фашистов. Что будем делать?
— Устроим гадам Сталинградскую битву, — сказал подошедший Фердинанд.
Из коридора появился Арефьев, Злата — рядом.
— Надо уходить, — сказал он. — У них большое численное превосходство.
— Зато на нашей стороне эта…Брестская крепость, — Шедов окинул взглядом помещение. — Впрочем, не помешало бы связаться с милицией…
— Я уже туда звонил, никто не отвечает, — Арефьева мутило от боли и страха за судьбу жены. — Я не удивлюсь, если…
— Я тоже не удивлюсь, — Шедов вытащил из кармана мятую пачку сигарет, — Я тоже не удивлюсь, если узнаю, что эти расколовские бультерьеры, прежде чем направиться сюда, заехали в отдел и немного его прикрыли…
— Но это же из сценария государственного переворота, — сказал Арефьев.
— Переворот в Опалихе и только…Стоп, они что-то пытаются нам сообщить, — Шедов, вытянув короткую шею, напоминал бобра на чужой протоке.
Прислушались.
Бронислав узнал голос Кривозуба.
— Вам уже никто не поможет, — вещал мегафон. — У нас есть полномочия вас или арестовать или уничтожить, поскольку вы вне закона. У вас времени на раздумье — два оборота секундной стрелки…
Шедов чиркнул зажигалкой и взглянул на часы.
— Не очень они щедры, — сказал он и обратился к Брониславу: — Сколько у тебя осталось гранатометов?
— Один, но есть еще немного гранат и тротиловых шашек. — Хозяин, — обратился Бронислав к Арефьеву, — мне надо попасть на крышу…Отсюда не видно машины, на которой они прибыли сюда. Их надо лишить возможности уносить ноги…
— Пойдем, парень, — сказал Арефьев, — я покажу тебе слуховое окно.
Злата не отставала от мужа ни на шаг. Они поднялись на чердак и Арефьев осторожно открыл люк, находящийся на лицевом скате крыши. Бронислав поднял руки и вместе с гранатометом наполовину вылез из отверстия. Звезды, словно иголки, кольнули глаза. Перед ним лежала темная полоса кустарника, горевший джип, а в метрах ста пятидесяти от него застыл фургон.
Бронислав тщательно прицелился и выстрелил в то место, где находился бензобак. Взрыв, который прозвучал, был намного сильнее гранатометного, что говорило лишь об одном — в фургоне находился боезапас. Комья земли, отдельные фрагменты взорванной машины упали на крышу дома и она запела на все лады. Тут же последовала реакция: откуда-то из-за кустов задолдонил пулемет и пули мощно зацокали по стенам.
Они побежали вниз и на одном из лестничных переходов едва не угодили под пули, влетавшие в окно. Все помещение заполнилось известковой пылью.
С новой силой застучали автоматы, им в ответ — те же автоматные очереди из окон дома. Где-то в районе крыльца взорвалась граната. Через минуту-другую в дверях появился Денис, вместо руки у него болтались сухожилия с кровавыми кусками мяса. Он был белее снега, нижняя губа, которую он терзал от боли зубами, тоже представляла собой кровавое месиво.
— Сейчас они будут здесь, — у Дениса подогнулись колени и он упал на пол.
К нему подошел Димка, пощупал пульс.
— Конец, Денис, отмучился, — близнец вытащил из его кармана гранату и пистолет, в котором не было обоймы.
— Броня, пойдем поговорим по душам с твоим Кривозубом, — обратился Димка к брату. — Побеседуем, как мужчины с мужчиной.
— Подожди, я только прихвачу пару гранат…
— Осторожней, вы еще нужны родине, — напутствовал их Арефьев и что в этом напутствии было больше — иронии или желания подбодрить близнецов, так навсегда и осталось невыясненным…
Глава пятнадцатая
Подполковник Коризно возвращался поздно домой, когда ему в машину позвонил дежурный милиции Опалихи сержант Семенов. От хорошего настроения, причиной которого была встреча со старым другом, работающим в МВД, не осталось и следа. Ему доложили: в районе Мертвого поля творится что-то непонятное, что-то вроде настоящего боя. Причина устанавливается.
— Кого туда послали? — спросил он у дежурного.
— Два наряда на «лендроверах» во главе с капитаном Фроловым, однако…
— Что «однако»? — нетерпеливо напряг голос подполковник. — Что это еще за «однако»?
Дежурный сержант явно что-то не договаривал, что, разумеется, не красило его в глазах начальства.
— Однако, товарищ подполковник, связь с нашим нарядом внезапно прервалась. Причем произошло это одновременно, с двумя машинами.
— Кто у нас в резерве?
— В отделе только я и два салажонка, остальные в патруле…
Коризно задумался. И бросив раздраженно «я с вами еще свяжусь», отключил сотовый телефон. Он вспомнил недавнее ЧП в районе особняка Арефьева, которому тогда не придал особого значения и, видимо, напрасно. Ему стало неловко за свое поведение и он, ругнувшись, велел водителю прибавить скорость.
Пока мелькали за окнами заснеженные деревья, надумал связаться с центральной дежурной частью Подмосковья и, назвавшись, попросил дать информацию, касающуюся происшествий, случившихся за последние часы. Ему перечислили: убийство в Химках, три автомобильных угона, задержание находящегося в розыске вора в законе и нескольких злостных хулиганов, устроивших мордобой в электричке Москва — Подольск. А вот в районе Опалихи и близкого к ней Красногорска никаких происшествий не зарегистрировано.
Он снова позвонил в свой отдел, но ему там также ничего нового не сказали.
— Послушай, сержант, — обратился он к дежурному, — собери всех наших сотрудников, которые живут поблизости, и пусть немного в дежурке покантуются. Звони сам, посылай своих салаг — словом, делай что хочешь, но насобирай человек пять-шесть. Минут через десять я буду в отделе.
Затем он связался с МВД, с дежурным офицером и рассказал о своих проблемах. Коризно давно в органах и его хорошо знают в министерстве.
— Как насчет того, чтобы поднять в воздух патрульный вертолет? — спросил он у дежурного, хотя на положительный ответ особенно не рассчитывал.
Последовала долгая пауза и Коризно понял — ждать помощи от МВД ему не приходится. Но то, что ему сказал дежурный, заставило подполковника другими глазами взглянуть на ситуацию.
— В принципе, это возможно, но только после того, как закончится сопровождение президентского кортежа. Сам он еще в Кремле и с минуты на минуту должно начаться движение.
— Но сейчас уже, — Коризно недоуменно отогнул рукав шинели, — почти половина первого ночи…
— К сожалению, ничего больше сказать вам не могу.
Старый опытный служака, по интонации, по вибрации голосовых связок, дежурного понял — видимо, там, на верхах, сложилась, мягко говоря, нештатная ситуация, о причинах которой можно только догадываться. Однако он не стал ломать голову и тут же связался со своим другом, от которого выехал сорок минут назад.
— Это не телефонный разговор, Миша, возможно, наклевывается вариант Кеннеди…Понимаешь?
— Яснее не скажешь…Это оперразработка или анонимное предупреждение? — спросил Коризно.
Опять заминка. Вопросы подполковника повисли в воздухе.
— Единственное, что могу сказать — когда ты мне позвонил, я натягивал на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
— Пожалуй, мои проблемы по сравнению с твоими — так, пустяк, мелкие брызги.
— Ну а все же, сейчас малейшее происшествие может быть в контексте с тем, о чем я тебе говорю.
— Если коротко…В Опалихе есть такое место — Мертвое поле, где когда-то наши коллеги из НКВД расстреливали тех, кого считали врагами народа…На этом поле сейчас происходит какая-то чертовщина…идет стрельба и хорошо бы выслать туда вертолет…
— К сожалению, пока ничего конкретного тебе сказать не могу, но будь уверен, я передам твои слова начальнику по борьбе с организованной преступностью. Ты его тоже должен знать…Нефедов Николай Эдуардович.
Коризно действительно знал этого человека и более того, на его, Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
— Но с этим нельзя тянуть, — сказал Коризно, понимая, что отнимает время у своего вышестоящего товарища. — Я сейчас заверну к себе в отдел и оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь…
— И сразу же звони на мой мобильник…запиши номер…Или сообщи в диспетчерскую министерства, мне передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там особенно на рожон не лезь, не забывай, мы с тобой уже первый тайм отыграли…
…Коризно, разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов, в дежурную часть МВД позвонил аноним и назвал место и время, где и когда машина президента будет обстреляна из противотанкового гранатомета. Точно такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
Посланная к месту, указанному анонимом, опергруппа, обнаружила совершенно новенькую «девятку», в багажнике и на заднем сиденье которой находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения, ракетница и несколько дымовых шашек. Бесхозную «девятку» арестовали и доставили в кримцентр МВД.
В экстренном порядке собрались главные «профи» по борьбе с терроризмом и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
На Лубянке, в офисе ФСБ, тоже прошли совещания и консультации с разведывательными и контрразведывательными ведомствами. Аналитики метр за метром просмотрели маршрут президента и нашли несколько точек, где теракт мог иметь место. Началась дьявольская перетряска на дорогах, маршрут президентского кортежа был изменен, а график выезда из Кремля смещен на несколько часов…
…Ничего подобного, разумеется, Коризно не знал и потому, кляня перестраховщиков из спецслужб, нетерпеливо поглядывал за окно машины — на тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
Муторно было на душе и чтобы как-то скрасить скверное настроение, он позвонил домой и сказал жене сакраментальную фразу :»Извини, немного задержусь, дела…»
В отделе царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый, с кривыми ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току зрения.
— Может, там какая-то образовалась трещина, а может, новый вулкан открылся…ей-богу, товарищ подполковник, другого объяснения у меня нет. Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу…
— Сколько человек удалось собрать?
— Трое…Кто в отъезде, кто с рыбалки вернулся…в отключке. И ничего не возразишь, люди на отдыхе. Застали лишь постовых Короткова с Сизовым, должен еще подойти сержант Афанасьев.
— Как только явится, пусть зайдет ко мне.
Подполковник прошел к себе в кабинет и, не снимая шинели, уселся за стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
— Садись, Паша, — Коризно вертел в руках шариковую ручку. — Ты в курсе наших проблем?
— Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
— Дыми…Оба наших наряда, во главе с капитаном Фроловым, выехали в Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил, стряхнул невидимые соринки с шинели, сказал:
— Может, там какая-нибудь заварушка, а, может, заехали к кому-нибудь на огонек…При Фролове всегда порядок да и сержант Лебедев тоже опытный кадр…Возможно, что-нибудь с рацией?
— Да брось ты, Паша, народ смешить — с рацией…Что, две рации одновременно вышли из строя? Что это — Бермудский треугольник?
— Извините, товарищ подполковник, конечно, это полная чепуха. А вообще-то, Мертвое поле нам постоянно подкидывает сюрпризы. То скандал с этим пастухом и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами ездили к строению ?9…В прошлом году там нашли расчлененный труп…
— Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая…Значит, сделаем так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
— А кого в отделе оставим?
— Вызови по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в курсе и знает, что делать.
— Кого туда послали? — спросил он у дежурного.
— Два наряда на «лендроверах» во главе с капитаном Фроловым, однако…
— Что «однако»? — нетерпеливо напряг голос подполковник. — Что это еще за «однако»?
Дежурный сержант явно что-то не договаривал, что, разумеется, не красило его в глазах начальства.
— Однако, товарищ подполковник, связь с нашим нарядом внезапно прервалась. Причем произошло это одновременно, с двумя машинами.
— Кто у нас в резерве?
— В отделе только я и два салажонка, остальные в патруле…
Коризно задумался. И бросив раздраженно «я с вами еще свяжусь», отключил сотовый телефон. Он вспомнил недавнее ЧП в районе особняка Арефьева, которому тогда не придал особого значения и, видимо, напрасно. Ему стало неловко за свое поведение и он, ругнувшись, велел водителю прибавить скорость.
Пока мелькали за окнами заснеженные деревья, надумал связаться с центральной дежурной частью Подмосковья и, назвавшись, попросил дать информацию, касающуюся происшествий, случившихся за последние часы. Ему перечислили: убийство в Химках, три автомобильных угона, задержание находящегося в розыске вора в законе и нескольких злостных хулиганов, устроивших мордобой в электричке Москва — Подольск. А вот в районе Опалихи и близкого к ней Красногорска никаких происшествий не зарегистрировано.
Он снова позвонил в свой отдел, но ему там также ничего нового не сказали.
— Послушай, сержант, — обратился он к дежурному, — собери всех наших сотрудников, которые живут поблизости, и пусть немного в дежурке покантуются. Звони сам, посылай своих салаг — словом, делай что хочешь, но насобирай человек пять-шесть. Минут через десять я буду в отделе.
Затем он связался с МВД, с дежурным офицером и рассказал о своих проблемах. Коризно давно в органах и его хорошо знают в министерстве.
— Как насчет того, чтобы поднять в воздух патрульный вертолет? — спросил он у дежурного, хотя на положительный ответ особенно не рассчитывал.
Последовала долгая пауза и Коризно понял — ждать помощи от МВД ему не приходится. Но то, что ему сказал дежурный, заставило подполковника другими глазами взглянуть на ситуацию.
— В принципе, это возможно, но только после того, как закончится сопровождение президентского кортежа. Сам он еще в Кремле и с минуты на минуту должно начаться движение.
— Но сейчас уже, — Коризно недоуменно отогнул рукав шинели, — почти половина первого ночи…
— К сожалению, ничего больше сказать вам не могу.
Старый опытный служака, по интонации, по вибрации голосовых связок, дежурного понял — видимо, там, на верхах, сложилась, мягко говоря, нештатная ситуация, о причинах которой можно только догадываться. Однако он не стал ломать голову и тут же связался со своим другом, от которого выехал сорок минут назад.
— Это не телефонный разговор, Миша, возможно, наклевывается вариант Кеннеди…Понимаешь?
— Яснее не скажешь…Это оперразработка или анонимное предупреждение? — спросил Коризно.
Опять заминка. Вопросы подполковника повисли в воздухе.
— Единственное, что могу сказать — когда ты мне позвонил, я натягивал на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
— Пожалуй, мои проблемы по сравнению с твоими — так, пустяк, мелкие брызги.
— Ну а все же, сейчас малейшее происшествие может быть в контексте с тем, о чем я тебе говорю.
— Если коротко…В Опалихе есть такое место — Мертвое поле, где когда-то наши коллеги из НКВД расстреливали тех, кого считали врагами народа…На этом поле сейчас происходит какая-то чертовщина…идет стрельба и хорошо бы выслать туда вертолет…
— К сожалению, пока ничего конкретного тебе сказать не могу, но будь уверен, я передам твои слова начальнику по борьбе с организованной преступностью. Ты его тоже должен знать…Нефедов Николай Эдуардович.
Коризно действительно знал этого человека и более того, на его, Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
— Но с этим нельзя тянуть, — сказал Коризно, понимая, что отнимает время у своего вышестоящего товарища. — Я сейчас заверну к себе в отдел и оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь…
— И сразу же звони на мой мобильник…запиши номер…Или сообщи в диспетчерскую министерства, мне передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там особенно на рожон не лезь, не забывай, мы с тобой уже первый тайм отыграли…
…Коризно, разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов, в дежурную часть МВД позвонил аноним и назвал место и время, где и когда машина президента будет обстреляна из противотанкового гранатомета. Точно такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
Посланная к месту, указанному анонимом, опергруппа, обнаружила совершенно новенькую «девятку», в багажнике и на заднем сиденье которой находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения, ракетница и несколько дымовых шашек. Бесхозную «девятку» арестовали и доставили в кримцентр МВД.
В экстренном порядке собрались главные «профи» по борьбе с терроризмом и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
На Лубянке, в офисе ФСБ, тоже прошли совещания и консультации с разведывательными и контрразведывательными ведомствами. Аналитики метр за метром просмотрели маршрут президента и нашли несколько точек, где теракт мог иметь место. Началась дьявольская перетряска на дорогах, маршрут президентского кортежа был изменен, а график выезда из Кремля смещен на несколько часов…
…Ничего подобного, разумеется, Коризно не знал и потому, кляня перестраховщиков из спецслужб, нетерпеливо поглядывал за окно машины — на тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
Муторно было на душе и чтобы как-то скрасить скверное настроение, он позвонил домой и сказал жене сакраментальную фразу :»Извини, немного задержусь, дела…»
В отделе царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый, с кривыми ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току зрения.
— Может, там какая-то образовалась трещина, а может, новый вулкан открылся…ей-богу, товарищ подполковник, другого объяснения у меня нет. Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу…
— Сколько человек удалось собрать?
— Трое…Кто в отъезде, кто с рыбалки вернулся…в отключке. И ничего не возразишь, люди на отдыхе. Застали лишь постовых Короткова с Сизовым, должен еще подойти сержант Афанасьев.
— Как только явится, пусть зайдет ко мне.
Подполковник прошел к себе в кабинет и, не снимая шинели, уселся за стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
— Садись, Паша, — Коризно вертел в руках шариковую ручку. — Ты в курсе наших проблем?
— Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
— Дыми…Оба наших наряда, во главе с капитаном Фроловым, выехали в Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил, стряхнул невидимые соринки с шинели, сказал:
— Может, там какая-нибудь заварушка, а, может, заехали к кому-нибудь на огонек…При Фролове всегда порядок да и сержант Лебедев тоже опытный кадр…Возможно, что-нибудь с рацией?
— Да брось ты, Паша, народ смешить — с рацией…Что, две рации одновременно вышли из строя? Что это — Бермудский треугольник?
— Извините, товарищ подполковник, конечно, это полная чепуха. А вообще-то, Мертвое поле нам постоянно подкидывает сюрпризы. То скандал с этим пастухом и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами ездили к строению ?9…В прошлом году там нашли расчлененный труп…
— Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая…Значит, сделаем так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
— А кого в отделе оставим?
— Вызови по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в курсе и знает, что делать.