Страница:
Оменс сказал, что правительство не хочет, чтобы иностранные корпорации отвернулись от Филиппин, и поэтому ведет собственную игру. Фрэнку не позволят причинить беспокойство транснациональным компаниям. Мартин Мэки пытался, да не получилось. Приятель Мэки, мистер ДиПалма, тоже, скорее всего, потерпит фиаско.
Тодд сказал:
– Я уверен, что именно поэтому никак не могут найти старшего коридорного отеля.
Оменс едва не выронил сигарету.
– Как ты узнал об этом? Это большой, большой секрет. Правительство спрятало Федерико Лорела, чтобы он не подкрепил версию Фрэнка. Оно не желает, чтобы упоминалась Триада, Линь Пао или другое, что может вывести на Нельсона Берлина. Как, черт побери, ты узнал о Лореле?
Тодд спросил:
– Вы разговаривали с уцелевшим китайцем, который ворвался в номер моего отца?
Оменс улыбнулся и покачал головой.
– Парень, ты никогда не думал о том, чтобы работать в нашем ведомстве, скажем, в отделе разведки? Этот китаец, которого Фрэнк огрел по котелку своей тростью, кажется, исчез из больницы. Его там и не зарегистрировали. И никто об этом не знает. В газетах и по телевидению сообщалось только о двух грабителях. О двух, а не о трех.
Тодд взглянул на Бенджи.
– Лорел скажет то, что ему велят сказать власти. Мы получим информацию о Линь Пао и Берлине, и тогда мнение властей не будет иметь значения.
Бенджи кивнул.
Действительно, необычный парень, подумал Оменс.
Послышался стук в дверь. Оменс видел, как Бенджи и Тодд обменялись взглядами, затем Бенджи подошел к белой кожаной софе и сел, положив руку за одну из подушек, Оменсу стало не по себе. Боже, пришла моя очередь участвовать в гостиничной перестрелке. Потом Тодд посмотрел на Бенджи и покачал головой. Бенджи расслабился, положил руки на колени и стал их разглядывать.
Оменс увидел, что Тодд прошел в прихожую, услышал звук открывающихся дверей. Потом двери закрылись, и через мгновение Тодд вернулся с белым конвертом в руке. Вскрыв его, он достал небольшой листок бумаги, прочитал, что на нем написано, и взглянул на Бенджи. Тот кивнул. Оменс не заметил, чтобы они обменялись какими-то знаками. Тодд положил лист обратно в конверт, а конверт в карман рубашки.
Затем, не обращая внимания на Оменса, Тодд заговорил с Бенджи и девчонкой на кантонском диалекте. Оменс, разумеется ни черта не понял, да и не мог понять. Когда Тодд закончил говорить, все трое ребят разошлись в разные стороны. Джоун пошла в спальню и вскоре вернулась, неся сумочку на длинном ремне. Бенджи вытащил из-под подушки «узи» и ушел в другую комнату. Вернулся он с сумкой, в светло-голубой рубашке с открытым воротом.
Тодд последовал за ним, держа в руке, как показалось Оменсу, «дипломат». У них все уже отработано. Каждый действует согласно заранее продуманному плану. По плану Тодда.
Он сказал:
– Это была записка от парня, с которым вы должны встретиться?
– Да, – ответил Тодд.
Оменс поднялся. Просить, чтобы они взяли его с собой, – бесполезно. Тодд не был похож на человека, которого можно уговорить делать то, чего он делать не хочет. К тому же там был еще Бенджи со своим «узи». Оменс сказал:
– Я бы хотел держать с вами связь. Когда вы вернетесь сюда?
Не ответив, Тодд пошел к выходу. Джоун торопливо последовала за ним.
Оменс повернулся к Бенджи, который надел рубашку, но не застегнул пуговицы на ней. Подросток сунул руку в сумку, достал пояс с кошельком и быстро направился к двери, на ходу надевая пояс.
Что же дальше, спросил себя Оменс и попытался задать Бенджи вопрос, который уже задавал Тодду.
– Когда вы вернетесь, ребята?
Бенджи даже не замедлил шагов.
– Мы не вернемся. Встретимся с этим парнем, возьмем у него то, что нужно, и поселимся в другом отеле.
– Но почему вы оставили свои вещи?
– Тодд сказал, что так все будут думать, что мы вернемся. В спальне лежат деньги. Оплатите счет.
Оплатить счет? Да пошел ты. Оменс бросился за Бенджи. У него было несколько вопросов к мистеру Злодею. В прихожей он остановился и зло ударил ногой по плинтусу. Черт. Слишком поздно. Дверь была открыта. Ребята были уже далеко.
Когда на другом конце линии ответили, Сизон сказал:
– Бенджи и его друзья покинули отель, – он положил трубку и переключил свое внимание на итальянского виолончелиста и его любовника – двух молодых людей, впервые приехавших в Азию.
15
16
Тодд сказал:
– Я уверен, что именно поэтому никак не могут найти старшего коридорного отеля.
Оменс едва не выронил сигарету.
– Как ты узнал об этом? Это большой, большой секрет. Правительство спрятало Федерико Лорела, чтобы он не подкрепил версию Фрэнка. Оно не желает, чтобы упоминалась Триада, Линь Пао или другое, что может вывести на Нельсона Берлина. Как, черт побери, ты узнал о Лореле?
Тодд спросил:
– Вы разговаривали с уцелевшим китайцем, который ворвался в номер моего отца?
Оменс улыбнулся и покачал головой.
– Парень, ты никогда не думал о том, чтобы работать в нашем ведомстве, скажем, в отделе разведки? Этот китаец, которого Фрэнк огрел по котелку своей тростью, кажется, исчез из больницы. Его там и не зарегистрировали. И никто об этом не знает. В газетах и по телевидению сообщалось только о двух грабителях. О двух, а не о трех.
Тодд взглянул на Бенджи.
– Лорел скажет то, что ему велят сказать власти. Мы получим информацию о Линь Пао и Берлине, и тогда мнение властей не будет иметь значения.
Бенджи кивнул.
Действительно, необычный парень, подумал Оменс.
Послышался стук в дверь. Оменс видел, как Бенджи и Тодд обменялись взглядами, затем Бенджи подошел к белой кожаной софе и сел, положив руку за одну из подушек, Оменсу стало не по себе. Боже, пришла моя очередь участвовать в гостиничной перестрелке. Потом Тодд посмотрел на Бенджи и покачал головой. Бенджи расслабился, положил руки на колени и стал их разглядывать.
Оменс увидел, что Тодд прошел в прихожую, услышал звук открывающихся дверей. Потом двери закрылись, и через мгновение Тодд вернулся с белым конвертом в руке. Вскрыв его, он достал небольшой листок бумаги, прочитал, что на нем написано, и взглянул на Бенджи. Тот кивнул. Оменс не заметил, чтобы они обменялись какими-то знаками. Тодд положил лист обратно в конверт, а конверт в карман рубашки.
Затем, не обращая внимания на Оменса, Тодд заговорил с Бенджи и девчонкой на кантонском диалекте. Оменс, разумеется ни черта не понял, да и не мог понять. Когда Тодд закончил говорить, все трое ребят разошлись в разные стороны. Джоун пошла в спальню и вскоре вернулась, неся сумочку на длинном ремне. Бенджи вытащил из-под подушки «узи» и ушел в другую комнату. Вернулся он с сумкой, в светло-голубой рубашке с открытым воротом.
Тодд последовал за ним, держа в руке, как показалось Оменсу, «дипломат». У них все уже отработано. Каждый действует согласно заранее продуманному плану. По плану Тодда.
Он сказал:
– Это была записка от парня, с которым вы должны встретиться?
– Да, – ответил Тодд.
Оменс поднялся. Просить, чтобы они взяли его с собой, – бесполезно. Тодд не был похож на человека, которого можно уговорить делать то, чего он делать не хочет. К тому же там был еще Бенджи со своим «узи». Оменс сказал:
– Я бы хотел держать с вами связь. Когда вы вернетесь сюда?
Не ответив, Тодд пошел к выходу. Джоун торопливо последовала за ним.
Оменс повернулся к Бенджи, который надел рубашку, но не застегнул пуговицы на ней. Подросток сунул руку в сумку, достал пояс с кошельком и быстро направился к двери, на ходу надевая пояс.
Что же дальше, спросил себя Оменс и попытался задать Бенджи вопрос, который уже задавал Тодду.
– Когда вы вернетесь, ребята?
Бенджи даже не замедлил шагов.
– Мы не вернемся. Встретимся с этим парнем, возьмем у него то, что нужно, и поселимся в другом отеле.
– Но почему вы оставили свои вещи?
– Тодд сказал, что так все будут думать, что мы вернемся. В спальне лежат деньги. Оплатите счет.
Оплатить счет? Да пошел ты. Оменс бросился за Бенджи. У него было несколько вопросов к мистеру Злодею. В прихожей он остановился и зло ударил ногой по плинтусу. Черт. Слишком поздно. Дверь была открыта. Ребята были уже далеко.
* * *
Внизу, в вестибюле отеля сотрудник службы размещения, Педро Сизон, наблюдал, как Тодд, Бенджи и Джоун вышли из лифта и направились к выходу. Сизон, тщедушный узкоглазый филиппинец, продолжая наблюдать за подростками, поднял трубку и набрал номер сотового телефона в машине, припаркованной в квартале от отеля.Когда на другом конце линии ответили, Сизон сказал:
– Бенджи и его друзья покинули отель, – он положил трубку и переключил свое внимание на итальянского виолончелиста и его любовника – двух молодых людей, впервые приехавших в Азию.
15
Манила. Китайское кладбище
Оно выглядело как обыкновенная небольшая тихая деревня с домами, деревьями, линиями электропередачи, садами и почтовыми ящиками. Можно было подумать, что находишься в жилом районе или тихом пригороде Манилы, но на самом деле это было китайское кладбище, и дома эти были самыми удивительными в мире могилами.
Эти обычные на вид дома с коврами, туалетами и кондиционерами предназначались исключительно для мертвых. В этих странных гробницах оставшиеся в живых принимали души умерших и делали все, чтобы угодить им. По воскресеньям приходили для того, чтобы пополнить запасы в холодильниках, сменить лампочки, принести свежие газеты и повесить чистую одежду в шкафы. Нередко живые садились там играть в маджонг, оставляя одно свободное место для покойного.
Через полтора часа после того, как Тодд, Бенджи и Джоун расстались с Барри Оменсом в отеле, они вышли из такси у входа на китайское кладбище. Трое охранников наблюдали, как они подошли к входу, Тодд попросил их позвать Альфредо Локсина.
Локсин, худощавый седеющий филиппинец, у которого не хватало нескольких передних зубов, был самым старым из охранников. Он назвал себя и получил конверт, который принесли Тодду в отель. Достав из конверта листок, Локсин несколько секунд смотрел на него, прищурившись, и затем кивнул. Спрятав в карман купюру достоинством в сто песо, которую Тодд предусмотрительно положил в конверт, охранник сказал:
– Да, эту записку написал я. Человек, с которым вы хотите встретиться, ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.
Слегка сутулясь, Локсин повел их на почти опустевшее кладбище мимо безжизненных домов, изысканно разукрашенных буддистских и католических склепов, мимо елей и чахлых сосен. Все молчали. Джоун не отпускала руку Тодда и шла, повесив голову, словно боялась увидеть привидение. Бенджи шел последним: время от времени он оглядывался, радуясь тому, что еще светло и им не пришлось топать по этому мрачному месте в темноте.
В центре кладбища у двух храмов Дракона Локсин свернул направо и стал подниматься по бетонной дорожке, ведущей на вершину небольшого холма. На вершине он остановился у небольшого одноэтажного кирпичного дома, перед которым раскинулся узкий хорошо ухоженный сад. Они проделали этот путь молча, и им никто не встретился.
Бенджи, которому тишина начала действовать на нервы, спросил:
– Во имя всего святого, скажите, Гутанг здесь или нет?
Локсин ответил, раздраженно:
– Ты думаешь я привел вас сюда просто так? Думаешь, я сам пришел бы сюда просто так? – Чертыхаясь про себя, он пошел обратно к входу на кладбище. – Еще молоко на губах не обсохло, а они уже строят из себя бог весть кого.
Не сводя глаз с удаляющегося старика, Бенджи сказал:
– Я не доверяю людям, которые все время проводят с мертвецами. Что скажешь, Тодд? Думаешь, Гутанг здесь?
Тодд сделал шаг к дому и остановился.
– Он стоит у окна и смотрит в сад.
Бенджи посмотрел на небо.
– Высматривает нас, значит, – он шлепнул себя по щеке, убив москита. Москиты, влажность, транспортные пробки – Манила оставалась Манилой.
Бенджи сильно нервничал. Стоять на кладбище и думать об этом жестоком и опасном ублюдке Чарли-Снейке было не очень-то приятно. Нужно убираться отсюда подобру-поздорову.
Он взглянул на Джоун, которая была испугана еще больше, чем он и, как могла, старалась скрыть свой страх. Она была робкой девочкой с самыми темными волосами и самыми печальными глазами, которые он когда-либо видел. Бенджи находил ее очень привлекательной: в ней была некая прелесть, которой не хватало девушкам в больших городах. Глядя на нее, хотелось защитить ее от этого большого и ужасного мира. Относись к ней с уважением, сказал Тодд. Не обижай ее. Хорошо, что он еще не добавил: не пытайся ее трахнуть. Бенджи и так все понял.
Ей недавно исполнилось шестнадцать. Она была из Гаосюна, старейшего на Тайване города, и мечтала стать секретаршей. Месяц назад отец послал ее на север, в Тайбей, в школу, где готовили секретарей, которой руководил друг их семьи. Она собиралась жить у тетки и через четыре месяца вернуться домой.
Но приехав по указанному адресу, она обнаружила лишь пустой офис и троих мужчин, которые заставили ее, подписать бумагу, где значилось, что она должна Стошаговым Змеям довольно крупную сумму денег. Отец Джоун, владелец небольшого таксопарка, был картежником и сильно задолжал Триаде. Чтобы сохранить свою жизнь, он продал дочь своим кредиторам. Теперь его долг должна была погасить Джоун.
Чтобы расплатиться с долгами, она должна была работать в одном из публичных домов Триады в Нью-Йорке. Деньги, затраченные на ее переезд в Америку, и расходы на ее пребывание там также включались в сумму долга.
Она обожала Тодда, вызывая чувство ревности у Бенджи, который, впрочем, относился к этому довольно спокойно. Очевидно, ей нравилось обхаживать Тодда. Бенджи смотрел на нее, как на маленькую собачку Тодда, хотя вслух никогда не говорил об этом, что было весьма благоразумно с его стороны. Она готовила Тодду еду, гладила одежду, наполняла для него ванну и даже охраняла, когда он спал. Но они тоже не трахались. Тодд был поглощен делом, и все вокруг него тоже должны были думать только о деле.
Джоун была вежлива с Бенджи, но Тодд был ее господин и хозяин. Чего же еще было ждать? Она ведь была рабыней Тодда в другой жизни.
Бенджи, Тодд и Джоун Печальные Глазки. Трое близких людей, встретившихся после четырехсотлетней разлуки. Бенджи знал, что жизнь есть карма, а карму изменить невозможно. Когда он думал об этом, то всегда спрашивал себя, о чем могут разговаривать Тодд и Джоун. Они постоянно о чем-то шептались, и Бенджи чувствовал себя покинутым. Однажды, когда Тодд был один, он подошел к нему и спросил о его разговорах с Джоун.
Тодд ответил не сразу. Сейчас накостыляет мне за то, что сую нос не в свое дело, подумал Бенджи. Когда Тодд, в конце концов, заговорил, его ответ ошеломил Бенджи. «Скоро Джоун умрет. Я готовлю ее к смерти». Больше Бенджи этой темы не поднимал.
На кладбище Тодд постучал в дверь небольшого кирпичного дома, в котором их ждал Гутанг. Держа «узи» в одной руке, Бенджи стоял позади него, обозревая безлюдное кладбище. Когда дверь открылась, Бенджи поднял оружие и навел его на дом.
Неуверенный мужской голос произнес на английском:
– Я не вооружен. Входите.
Когда они вошли, Рауль Гутанг тихо закрыл за ними дверь и пошел в небольшую гостиную. Закрыв ставни, он указал им на круглый стол. Столовые приборы – тарелки, столовое серебро, оловянный подсвечник, свежесрезанные цветы – были сдвинуты в одну сторону, и половинка стола была свободной. Тодд и Джоун сели. Бенджи остался у окна, посмотрел сквозь ставни и затем повернулся к столу.
Гутанг подошел к камину, снял большой коричневый конверт с каминной полки, вернулся к столу и остановился в ожидании. Ему было за тридцать: худощавый, красивый филиппинец с черными волосами и усами, с высоким голосом. Левый глаз его дергался от тика, и он вытирал пот с лица и шеи зеленым платком. Трусит парень, подумал Бенджи.
Тодд положил на стол свою половину тысячедолларовой купюры и подвинул ее к Гутангу. Оператор компьютера бросил на стол перед Тоддом коричневый конверт и схватил оторванную половину купюры. У него дрожали руки, когда он вытащил бумажник, вынул из него свою половину купюры и совместил ее с той, что дал ему Тодд. Они сошлись. Он улыбнулся и посмотрел в сторону двери.
Бенджи сказал:
– Мы посмотрим, что у тебя в конверте, и потом ты сможешь уйти.
– Конечно, конечно, – согласился Гутанг, – только, пожалуйста, побыстрее.
Поставив свой портативный компьютер на стол, Тодд сказал:
– Это хорошо, что вы почтили свою жену таким замечательным домом. Мне очень жаль, что она умерла в столь молодом возрасте.
Гутанг кивнул.
– Она была китаянкой. Ее семья и я подумали, что, этот дом... – он замолк. – Откуда вам известно о моей жене?
Тодд поднял коричневый конверт.
– Она погибла в автомобильной катастрофе два года назад. Ее машина столкнулась с другой, которую вел пьяный водитель, при этом погиб и ваш единственный ребенок. Недавно вы вновь обручились.
Потрясенный Гутанг кивнул головой.
– Элизабет Куань. Мы с ней вместе работали в компьютерном центре завода Талтекс. Компания не поощряет связи между работниками, и поэтому мы держали наши отношения в секрете. Она была замечательной женщиной.
Его глаза наполнились слезами.
– Они набросились на нее. Насиловали и снимали фотографии. Мерзавцы.
Тодд сказал:
– Она хотела отомстить.
– Я просил ее забыть о мести, но она была очень гордой женщиной. Поэтому они убили ее. Не скажу, что я очень смелый человек, но я не мог оставить это убийство безнаказанным. Мистер Мэки думает, я делаю это из-за денег. Действительно, деньги для меня важны. Я собираюсь сразу же покинуть Филиппины. Но деньги для меня не главное. Вы меня понимаете?
– Да. Души твоей жены и невесты довольны тобой.
Гутанг улыбнулся сквозь слезы.
– Да, – прошептал он. – Они довольны. Спасибо, что сказали мне об этом. Мне нужно было услышать эти слова.
Тодд вытащил из конверта единственную дискету, заглянул в конверт и, не найдя ничего, внимательно посмотрел на флоппи-диск. Это был двухсторонний и двухканальный диск с высокой плотностью записи информации. Одна такая гибкая пластина способна вмещать огромное количество информации.
Открыв коробку с компьютером, он нажал на выключатель питания, опустил дискету в паз терминала и начал считывать данные. Гутанг подошел к столу и стал позади него. Он сказал:
– Вы сейчас видите некоторые компании, созданные Линь Пао и Нельсоном Берлином, чтобы «отмывать» деньги Пао. Некоторые из них представляют собой вполне законные предприятия, а другие – лишь вывеску, за которой они, вершат свои дела. Вы представляете, о чем я говорю?
Не отрывая глаз от экрана, Тодд кивнул.
– Мой отец был полицейским. Он часто обсуждал со мной эти вопросы. Конечно, он разберется в этом лучше меня, но я понимаю, о чем вы говорите.
– Линь Пао пользуется наличными, и эти наличные должны быть приемлемыми для банков прежде, чем их можно будет вложить в какое-то дело или тратить. И тут ему на помощь приходит Нельсон Берлин. Он отмывает деньги Пао. Он очищает их с тем, чтобы их можно было затем использовать в высшем свете.
– С помощью компании Талтекс? – спросил Тодд.
Гутанг нажал на клавишу, и на экране появилась новая страница.
– В этой части мира Берлин делает все через Талтекс, – сказал он. – Пользуется своими отелями в Азии. Пользуется банками, где имеет личные и коммерческие счета. Иногда он смешивает деньги Пао со своими и переводит их из банка в Маниле в банки в Европе и Латинской Америке. После таких перемещений деньги Пао оказываются чистыми.
Бенджи сказал:
– Последний раз я перевозил деньги для Пао в Панаму. Тот коп, которого недавно арестовали, ван Рутен, должен был доставить туда деньги, но не доставил, потому что пустился в загул. Мне кажется, мистер Берлин мало чем отличается от нас, тупоголовых китайцев, которые ишачат на Линь Пао.
Гутанг похлопал Тодда па плечу и указал на монитор.
– Сейчас на экране компания, занимающаяся операциями с недвижимостью, в которой участвует Берлин. Ей руководит Чарльз Суй, представитель Линь Пао в этой части Азии. Она занимается строительством и сдачей в аренду зданий во многих странах. Компания эта также помогает Пао получать деньги за наркотики и оружие, впрочем не только деньги – иногда ему платят нефтью, хлопком, оловом. Это еще один способ отмывания денег.
Гутанг указал на монитор.
– Вот этот человек – бразилец. Он живет в Рио-де-Жанейро и заведует отелями Берлина в Южной Америке. Линь Пао посылает ему незаконные деньги, а взамен получает изумруды.
Тодд сказал:
– Что это за список, касающийся цюрихских банков?
Гутанг улыбнулся.
– В нем указаны суммы денег, которые президент Маркос получал от Линь Пао и мистера Берлина. Филиппины – отличный источник дешевой рабочей силы – фактора, весьма важного для Берлина и других бизнесменов. У нас здесь также много японских компаний, эксплуатирующих наших людей. Боже, прости меня, что я помогал им делать это. Берлин давал взятки Маркосу через швейцарские банки, и тот в ответ делал так, чтобы у Берлина не было проблем с рабочей силой. Берлин также убедил Пао вкладывать деньги в политику.
Тодд вытащил дискету и выключил компьютер.
– Мой отец будет очень доволен этой информацией, – сказал он. – Благодарю вас, мистер Гутанг. Мы вас больше не задерживаем.
Гутанг оглядел небольшой дом.
– Моя жена была очень порядочная женщина. И Элизабет Куань тоже. Я потерял двух очень дорогих мне людей. Вы правы. Я почту их память, разоблачив Нельсона Берлина и Линь Пао. Пожалуйста, поблагодарите за деньги мистера Мартина Мэки. Тодд протянул руку.
– Я сделаю это, сэр.
– Вы настоящий джентльмен. Теперь я понимаю, почему ваш отец доверяет вам такие серьезные дела. Скажите ему, что очень многих женщин убили, чтобы сохранить эту информацию в тайне. Их души тоже жаждут отмщения.
– Я передам ему.
Они обменялись рукопожатиями. Потом Гутанг в последний раз оглядел маленький дом и ушел.
Бенджи закрыл за ним дверь, подошел к ближайшему окну и посмотрел сквозь закрытые ставни. Тодд, сидящий за столом, положил дискету обратно в конверт и отдал его Джоун, которая спрятала конверт в свою сумочку.
– Черт побери! – вдруг воскликнул Бенджи и повернулся к Тодду. – Четверо парней схватили внизу Рауля Гутанга. Я не уверен, но, кажется, это китайцы. Держу пари, что они люди Чарли Суя. Если они следили за ним, то заинтересуются нами. Если они следили за нами, то ему тоже не поздоровится. Я хочу сказать, кто, кроме Триады, может нами интересоваться?
Бенджи снова посмотрел в окно.
– Черт! Гутанг вырвался и почти сбежал от них, но они настигли и свалили его возле храмов Дракона. Боже, да они убьют его. Лупят парня руками и ногами. Бедняга. Он расскажет им о дискете – это точно. Он расскажет им все, что они захотят знать. Как, черт возьми, они нас обнаружили?
Взяв со стола медный подсвечник, Тодд закрыл глаза. Он стал беззвучно просить духов дома о прощении за то, что карма заставила его взять подсвечник и, таким образом, осквернить могилу.
Тодд открыл глаза и посмотрел на Бенджи и Джоун, которые внимательно следили за ним. Не сказав ни слова, он вышел из дома. Бенджи и Джоун поспешили за ним. Они прошли мимо сада и остановились на вершине холма. В сотне ярдов от них у подножья холма рядом с храмами Дракона четверо китайцев стояли над распростертым Раулем Гутангом.
Бенджи сказал:
– Мне кажется, нам нужно уносить отсюда ноги.
Тодд, внимательно глядя на четверых мужчин, покачал головой.
– Не сейчас. Мы не сможем убежать от них с Джоун. Наверняка они будут нас преследовать. Я хочу, чтобы все шло по моему сценарию.
Он торопливо объяснил Бенджи и Джоун, что они должны делать. В этот момент один из китайцев попытался поднять окровавленного Гутанга на ноги. Трое других, двое из которых были с обрезами, стали подниматься на холм, где стояли подростки.
Тодд повернулся и побежал. Бенджи и Джоун бросились за ним. Китайцы тоже побежали вверх по холму.
Тодд и вслед за ним Бенджи скрылись за небольшим домом. Джоун, которая бежала медленнее их, старалась не отставать. За домом, ниже по травянистому склону холма, росла густая живая изгородь. За изгородью стоял огромный серый мавзолей. За мавзолеем виднелись другие дома, построенные для мертвых.
К тому времени, как трое китайцев поднялись на холм, Тодд и Бенджи уже скрылись из виду, – видна была только девочка. Она старалась пробраться сквозь густой, достававший ей до пояса кустарник, который цеплялся за платье и мешал двигаться. С большим трудом ей удалось миновать изгородь, но не без потерь: она порвала платье, потеряла туфлю и поцарапала икры ног.
Присев она осмотрела свои ноги, а когда подняла глаза, увидела, что по направлению к ней бежит вооруженный бандит. Поднявшись, она сняла вторую туфлю, отбросила ее в сторону и побежала в сторону серого мавзолея. Бандит слышал, как она умоляла мальчишек, которые, видимо, были далеко впереди, не бросать ее.
Ее крики убедили преследователей, что они имеют дело со слабым и неумелым противником. Она первой поднимет лапки кверху, и тогда трем вооруженным мужчинам будут противостоять только двое мальчишек. Бой будет неравным.
Главарь бандитов, мужчина с бочкообразной грудной клеткой, в темных очках приказал отрезать и принести головы Бенджи и его приятеля. Еще надо будет найти компьютерный диск, который им дал Гутанг. Он только что признался в этом. Что касается девчонки, то главарь и его люди позабавятся с ней прежде, чем убить.
У подножия холма китайцы, подняв обрезы, начали пробираться сквозь кусты. Глядя на плачущую девчонку, главарь улыбнулся. Она еле плелась, казалось, вот-вот упадет. Своим несчастным видом она привлекала внимание бандитов.
Главарь первым миновал изгородь и первым встретил смерть. Он легко перепрыгнул через изгородь и ступил на выжженную солнцем траву, оказавшись спиной к Тодду, который лежал, спрятавшись в кустах. Тодд вскочил и огрел его по спине, так что тот, открыв рот, упал на колени. Второй удар размозжил ему череп, вызвав мгновенную смерть.
В нескольких футах от Тодда, вжавшись в землю, под кустами на спине лежал Бенджи. Палец был прижат к курку «узи» на его груди. Неожиданно нога в сандалии осторожно наступила ему на живот – еще один из людей Суя пробрался сквозь изгородь.
Бенджи выстрелил ему в лодыжку, китаец, замахав руками и ногами, подлетел в воздух и с криком упал на землю. Худой, зубастый, вонявший чесноком детина глухо ударился о землю слева от Бенджи. Продолжая кричать, он подтянул раненую ногу к груди, схватился за нее обеими руками и начал кататься по земле. Обрез валялся в нескольких футах от него, вне пределов досягаемости.
С «узи» в одной руке Бенджи поднялся на колени, прицелился ему в грудь и спустил курок.
Заело затвор.
Резкий щелчок сзади заставил Бенджи оглянуться. Увидев, что ему грозит, он содрогнулся, и голова у него закружилась. Щелкнул взведенный курок обреза, нацеленного ему в голову.
Третий мужчина, маленький, решительного вида, стоял посреди изгороди, прижимая обрез к бедру, и готовился выстрелить в Бенджи. Значит, погибнуть суждено не Джоун, а мне. Бенджи напрягся, ожидая выстрела.
Тодд среагировал мгновенно. Увидев грозящую Бенджи опасность, он, не раздумывая, швырнул в коротышку подсвечник, угодив ему в челюсть и лишив равновесия. Обрез упал в кусты. Ошеломленный от неожиданности и боли, китаец не удержался на ногах, упал на бок и заметался, пытаясь подняться.
Тут Бенджи впал в неистовство. Он дико закричал, вскочил и кинулся на человека, который чуть его не убил. Они сцепились и покатились по траве. Когда они перестали катиться, Бенджи оказался на своем враге. Оглушенный ударом подсвечника, коротышка не был в состоянии защищаться. Все его усилия не шли ни в какое сравнение с яростью Бенджи.
Оседлав грудь противника, Бенджи схватил его за уши и большими пальцами рук начал давить на глаза, пока пальцы не вошли в глазницы. Бенджи толкал их все глубже внутрь черепа и затем резко рванул наружу. Коротышка завопил и перестал вопить только тогда, когда Бенджи сломал ему шею.
Долго еще Бенджи, опустив голову, сидел возле трупа, и перед его глазами по-прежнему стоял нацеленный на него обрез. Рука легла ему на плечо, он поднял глаза и увидел, что на него внимательно смотрят Тодд и Джоун.
Тодд сказал:
– Одни живут, другие умирают – это карма.
Бенджи кивнул.
– Да, карма.
Он поднялся, взял «узи» и вслед за Тоддом и Джоун пошел с кладбища.
Позади них худой, зубастый китаец сел, продолжая сжимать свою изувеченную ногу, и стиснул зубы от невыносимой боли. Он должен был умереть, потому что Бенджи хотел убить его.
Жизнь его спас другой парень – тот, что помоложе. Не надо, сказал этот молоденький парень, настоящий воин не убивает беззащитного. Пусть живет. И Бенджи подчинился. Нехотя, но подчинился.
Что это за парень такой, который говорил о воинах, и которому даже упрямый Бенджи повиновался без слов? Уцелевший китаец смотрел вслед уходящим подросткам. Глаза его внимательно следили за Тоддом, пока тот не исчез из виду.
Оно выглядело как обыкновенная небольшая тихая деревня с домами, деревьями, линиями электропередачи, садами и почтовыми ящиками. Можно было подумать, что находишься в жилом районе или тихом пригороде Манилы, но на самом деле это было китайское кладбище, и дома эти были самыми удивительными в мире могилами.
Эти обычные на вид дома с коврами, туалетами и кондиционерами предназначались исключительно для мертвых. В этих странных гробницах оставшиеся в живых принимали души умерших и делали все, чтобы угодить им. По воскресеньям приходили для того, чтобы пополнить запасы в холодильниках, сменить лампочки, принести свежие газеты и повесить чистую одежду в шкафы. Нередко живые садились там играть в маджонг, оставляя одно свободное место для покойного.
Через полтора часа после того, как Тодд, Бенджи и Джоун расстались с Барри Оменсом в отеле, они вышли из такси у входа на китайское кладбище. Трое охранников наблюдали, как они подошли к входу, Тодд попросил их позвать Альфредо Локсина.
Локсин, худощавый седеющий филиппинец, у которого не хватало нескольких передних зубов, был самым старым из охранников. Он назвал себя и получил конверт, который принесли Тодду в отель. Достав из конверта листок, Локсин несколько секунд смотрел на него, прищурившись, и затем кивнул. Спрятав в карман купюру достоинством в сто песо, которую Тодд предусмотрительно положил в конверт, охранник сказал:
– Да, эту записку написал я. Человек, с которым вы хотите встретиться, ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.
Слегка сутулясь, Локсин повел их на почти опустевшее кладбище мимо безжизненных домов, изысканно разукрашенных буддистских и католических склепов, мимо елей и чахлых сосен. Все молчали. Джоун не отпускала руку Тодда и шла, повесив голову, словно боялась увидеть привидение. Бенджи шел последним: время от времени он оглядывался, радуясь тому, что еще светло и им не пришлось топать по этому мрачному месте в темноте.
В центре кладбища у двух храмов Дракона Локсин свернул направо и стал подниматься по бетонной дорожке, ведущей на вершину небольшого холма. На вершине он остановился у небольшого одноэтажного кирпичного дома, перед которым раскинулся узкий хорошо ухоженный сад. Они проделали этот путь молча, и им никто не встретился.
Бенджи, которому тишина начала действовать на нервы, спросил:
– Во имя всего святого, скажите, Гутанг здесь или нет?
Локсин ответил, раздраженно:
– Ты думаешь я привел вас сюда просто так? Думаешь, я сам пришел бы сюда просто так? – Чертыхаясь про себя, он пошел обратно к входу на кладбище. – Еще молоко на губах не обсохло, а они уже строят из себя бог весть кого.
Не сводя глаз с удаляющегося старика, Бенджи сказал:
– Я не доверяю людям, которые все время проводят с мертвецами. Что скажешь, Тодд? Думаешь, Гутанг здесь?
Тодд сделал шаг к дому и остановился.
– Он стоит у окна и смотрит в сад.
Бенджи посмотрел на небо.
– Высматривает нас, значит, – он шлепнул себя по щеке, убив москита. Москиты, влажность, транспортные пробки – Манила оставалась Манилой.
Бенджи сильно нервничал. Стоять на кладбище и думать об этом жестоком и опасном ублюдке Чарли-Снейке было не очень-то приятно. Нужно убираться отсюда подобру-поздорову.
Он взглянул на Джоун, которая была испугана еще больше, чем он и, как могла, старалась скрыть свой страх. Она была робкой девочкой с самыми темными волосами и самыми печальными глазами, которые он когда-либо видел. Бенджи находил ее очень привлекательной: в ней была некая прелесть, которой не хватало девушкам в больших городах. Глядя на нее, хотелось защитить ее от этого большого и ужасного мира. Относись к ней с уважением, сказал Тодд. Не обижай ее. Хорошо, что он еще не добавил: не пытайся ее трахнуть. Бенджи и так все понял.
Ей недавно исполнилось шестнадцать. Она была из Гаосюна, старейшего на Тайване города, и мечтала стать секретаршей. Месяц назад отец послал ее на север, в Тайбей, в школу, где готовили секретарей, которой руководил друг их семьи. Она собиралась жить у тетки и через четыре месяца вернуться домой.
Но приехав по указанному адресу, она обнаружила лишь пустой офис и троих мужчин, которые заставили ее, подписать бумагу, где значилось, что она должна Стошаговым Змеям довольно крупную сумму денег. Отец Джоун, владелец небольшого таксопарка, был картежником и сильно задолжал Триаде. Чтобы сохранить свою жизнь, он продал дочь своим кредиторам. Теперь его долг должна была погасить Джоун.
Чтобы расплатиться с долгами, она должна была работать в одном из публичных домов Триады в Нью-Йорке. Деньги, затраченные на ее переезд в Америку, и расходы на ее пребывание там также включались в сумму долга.
Она обожала Тодда, вызывая чувство ревности у Бенджи, который, впрочем, относился к этому довольно спокойно. Очевидно, ей нравилось обхаживать Тодда. Бенджи смотрел на нее, как на маленькую собачку Тодда, хотя вслух никогда не говорил об этом, что было весьма благоразумно с его стороны. Она готовила Тодду еду, гладила одежду, наполняла для него ванну и даже охраняла, когда он спал. Но они тоже не трахались. Тодд был поглощен делом, и все вокруг него тоже должны были думать только о деле.
Джоун была вежлива с Бенджи, но Тодд был ее господин и хозяин. Чего же еще было ждать? Она ведь была рабыней Тодда в другой жизни.
Бенджи, Тодд и Джоун Печальные Глазки. Трое близких людей, встретившихся после четырехсотлетней разлуки. Бенджи знал, что жизнь есть карма, а карму изменить невозможно. Когда он думал об этом, то всегда спрашивал себя, о чем могут разговаривать Тодд и Джоун. Они постоянно о чем-то шептались, и Бенджи чувствовал себя покинутым. Однажды, когда Тодд был один, он подошел к нему и спросил о его разговорах с Джоун.
Тодд ответил не сразу. Сейчас накостыляет мне за то, что сую нос не в свое дело, подумал Бенджи. Когда Тодд, в конце концов, заговорил, его ответ ошеломил Бенджи. «Скоро Джоун умрет. Я готовлю ее к смерти». Больше Бенджи этой темы не поднимал.
На кладбище Тодд постучал в дверь небольшого кирпичного дома, в котором их ждал Гутанг. Держа «узи» в одной руке, Бенджи стоял позади него, обозревая безлюдное кладбище. Когда дверь открылась, Бенджи поднял оружие и навел его на дом.
Неуверенный мужской голос произнес на английском:
– Я не вооружен. Входите.
Когда они вошли, Рауль Гутанг тихо закрыл за ними дверь и пошел в небольшую гостиную. Закрыв ставни, он указал им на круглый стол. Столовые приборы – тарелки, столовое серебро, оловянный подсвечник, свежесрезанные цветы – были сдвинуты в одну сторону, и половинка стола была свободной. Тодд и Джоун сели. Бенджи остался у окна, посмотрел сквозь ставни и затем повернулся к столу.
Гутанг подошел к камину, снял большой коричневый конверт с каминной полки, вернулся к столу и остановился в ожидании. Ему было за тридцать: худощавый, красивый филиппинец с черными волосами и усами, с высоким голосом. Левый глаз его дергался от тика, и он вытирал пот с лица и шеи зеленым платком. Трусит парень, подумал Бенджи.
Тодд положил на стол свою половину тысячедолларовой купюры и подвинул ее к Гутангу. Оператор компьютера бросил на стол перед Тоддом коричневый конверт и схватил оторванную половину купюры. У него дрожали руки, когда он вытащил бумажник, вынул из него свою половину купюры и совместил ее с той, что дал ему Тодд. Они сошлись. Он улыбнулся и посмотрел в сторону двери.
Бенджи сказал:
– Мы посмотрим, что у тебя в конверте, и потом ты сможешь уйти.
– Конечно, конечно, – согласился Гутанг, – только, пожалуйста, побыстрее.
Поставив свой портативный компьютер на стол, Тодд сказал:
– Это хорошо, что вы почтили свою жену таким замечательным домом. Мне очень жаль, что она умерла в столь молодом возрасте.
Гутанг кивнул.
– Она была китаянкой. Ее семья и я подумали, что, этот дом... – он замолк. – Откуда вам известно о моей жене?
Тодд поднял коричневый конверт.
– Она погибла в автомобильной катастрофе два года назад. Ее машина столкнулась с другой, которую вел пьяный водитель, при этом погиб и ваш единственный ребенок. Недавно вы вновь обручились.
Потрясенный Гутанг кивнул головой.
– Элизабет Куань. Мы с ней вместе работали в компьютерном центре завода Талтекс. Компания не поощряет связи между работниками, и поэтому мы держали наши отношения в секрете. Она была замечательной женщиной.
Его глаза наполнились слезами.
– Они набросились на нее. Насиловали и снимали фотографии. Мерзавцы.
Тодд сказал:
– Она хотела отомстить.
– Я просил ее забыть о мести, но она была очень гордой женщиной. Поэтому они убили ее. Не скажу, что я очень смелый человек, но я не мог оставить это убийство безнаказанным. Мистер Мэки думает, я делаю это из-за денег. Действительно, деньги для меня важны. Я собираюсь сразу же покинуть Филиппины. Но деньги для меня не главное. Вы меня понимаете?
– Да. Души твоей жены и невесты довольны тобой.
Гутанг улыбнулся сквозь слезы.
– Да, – прошептал он. – Они довольны. Спасибо, что сказали мне об этом. Мне нужно было услышать эти слова.
Тодд вытащил из конверта единственную дискету, заглянул в конверт и, не найдя ничего, внимательно посмотрел на флоппи-диск. Это был двухсторонний и двухканальный диск с высокой плотностью записи информации. Одна такая гибкая пластина способна вмещать огромное количество информации.
Открыв коробку с компьютером, он нажал на выключатель питания, опустил дискету в паз терминала и начал считывать данные. Гутанг подошел к столу и стал позади него. Он сказал:
– Вы сейчас видите некоторые компании, созданные Линь Пао и Нельсоном Берлином, чтобы «отмывать» деньги Пао. Некоторые из них представляют собой вполне законные предприятия, а другие – лишь вывеску, за которой они, вершат свои дела. Вы представляете, о чем я говорю?
Не отрывая глаз от экрана, Тодд кивнул.
– Мой отец был полицейским. Он часто обсуждал со мной эти вопросы. Конечно, он разберется в этом лучше меня, но я понимаю, о чем вы говорите.
– Линь Пао пользуется наличными, и эти наличные должны быть приемлемыми для банков прежде, чем их можно будет вложить в какое-то дело или тратить. И тут ему на помощь приходит Нельсон Берлин. Он отмывает деньги Пао. Он очищает их с тем, чтобы их можно было затем использовать в высшем свете.
– С помощью компании Талтекс? – спросил Тодд.
Гутанг нажал на клавишу, и на экране появилась новая страница.
– В этой части мира Берлин делает все через Талтекс, – сказал он. – Пользуется своими отелями в Азии. Пользуется банками, где имеет личные и коммерческие счета. Иногда он смешивает деньги Пао со своими и переводит их из банка в Маниле в банки в Европе и Латинской Америке. После таких перемещений деньги Пао оказываются чистыми.
Бенджи сказал:
– Последний раз я перевозил деньги для Пао в Панаму. Тот коп, которого недавно арестовали, ван Рутен, должен был доставить туда деньги, но не доставил, потому что пустился в загул. Мне кажется, мистер Берлин мало чем отличается от нас, тупоголовых китайцев, которые ишачат на Линь Пао.
Гутанг похлопал Тодда па плечу и указал на монитор.
– Сейчас на экране компания, занимающаяся операциями с недвижимостью, в которой участвует Берлин. Ей руководит Чарльз Суй, представитель Линь Пао в этой части Азии. Она занимается строительством и сдачей в аренду зданий во многих странах. Компания эта также помогает Пао получать деньги за наркотики и оружие, впрочем не только деньги – иногда ему платят нефтью, хлопком, оловом. Это еще один способ отмывания денег.
Гутанг указал на монитор.
– Вот этот человек – бразилец. Он живет в Рио-де-Жанейро и заведует отелями Берлина в Южной Америке. Линь Пао посылает ему незаконные деньги, а взамен получает изумруды.
Тодд сказал:
– Что это за список, касающийся цюрихских банков?
Гутанг улыбнулся.
– В нем указаны суммы денег, которые президент Маркос получал от Линь Пао и мистера Берлина. Филиппины – отличный источник дешевой рабочей силы – фактора, весьма важного для Берлина и других бизнесменов. У нас здесь также много японских компаний, эксплуатирующих наших людей. Боже, прости меня, что я помогал им делать это. Берлин давал взятки Маркосу через швейцарские банки, и тот в ответ делал так, чтобы у Берлина не было проблем с рабочей силой. Берлин также убедил Пао вкладывать деньги в политику.
Тодд вытащил дискету и выключил компьютер.
– Мой отец будет очень доволен этой информацией, – сказал он. – Благодарю вас, мистер Гутанг. Мы вас больше не задерживаем.
Гутанг оглядел небольшой дом.
– Моя жена была очень порядочная женщина. И Элизабет Куань тоже. Я потерял двух очень дорогих мне людей. Вы правы. Я почту их память, разоблачив Нельсона Берлина и Линь Пао. Пожалуйста, поблагодарите за деньги мистера Мартина Мэки. Тодд протянул руку.
– Я сделаю это, сэр.
– Вы настоящий джентльмен. Теперь я понимаю, почему ваш отец доверяет вам такие серьезные дела. Скажите ему, что очень многих женщин убили, чтобы сохранить эту информацию в тайне. Их души тоже жаждут отмщения.
– Я передам ему.
Они обменялись рукопожатиями. Потом Гутанг в последний раз оглядел маленький дом и ушел.
Бенджи закрыл за ним дверь, подошел к ближайшему окну и посмотрел сквозь закрытые ставни. Тодд, сидящий за столом, положил дискету обратно в конверт и отдал его Джоун, которая спрятала конверт в свою сумочку.
– Черт побери! – вдруг воскликнул Бенджи и повернулся к Тодду. – Четверо парней схватили внизу Рауля Гутанга. Я не уверен, но, кажется, это китайцы. Держу пари, что они люди Чарли Суя. Если они следили за ним, то заинтересуются нами. Если они следили за нами, то ему тоже не поздоровится. Я хочу сказать, кто, кроме Триады, может нами интересоваться?
Бенджи снова посмотрел в окно.
– Черт! Гутанг вырвался и почти сбежал от них, но они настигли и свалили его возле храмов Дракона. Боже, да они убьют его. Лупят парня руками и ногами. Бедняга. Он расскажет им о дискете – это точно. Он расскажет им все, что они захотят знать. Как, черт возьми, они нас обнаружили?
Взяв со стола медный подсвечник, Тодд закрыл глаза. Он стал беззвучно просить духов дома о прощении за то, что карма заставила его взять подсвечник и, таким образом, осквернить могилу.
Тодд открыл глаза и посмотрел на Бенджи и Джоун, которые внимательно следили за ним. Не сказав ни слова, он вышел из дома. Бенджи и Джоун поспешили за ним. Они прошли мимо сада и остановились на вершине холма. В сотне ярдов от них у подножья холма рядом с храмами Дракона четверо китайцев стояли над распростертым Раулем Гутангом.
Бенджи сказал:
– Мне кажется, нам нужно уносить отсюда ноги.
Тодд, внимательно глядя на четверых мужчин, покачал головой.
– Не сейчас. Мы не сможем убежать от них с Джоун. Наверняка они будут нас преследовать. Я хочу, чтобы все шло по моему сценарию.
Он торопливо объяснил Бенджи и Джоун, что они должны делать. В этот момент один из китайцев попытался поднять окровавленного Гутанга на ноги. Трое других, двое из которых были с обрезами, стали подниматься на холм, где стояли подростки.
Тодд повернулся и побежал. Бенджи и Джоун бросились за ним. Китайцы тоже побежали вверх по холму.
Тодд и вслед за ним Бенджи скрылись за небольшим домом. Джоун, которая бежала медленнее их, старалась не отставать. За домом, ниже по травянистому склону холма, росла густая живая изгородь. За изгородью стоял огромный серый мавзолей. За мавзолеем виднелись другие дома, построенные для мертвых.
К тому времени, как трое китайцев поднялись на холм, Тодд и Бенджи уже скрылись из виду, – видна была только девочка. Она старалась пробраться сквозь густой, достававший ей до пояса кустарник, который цеплялся за платье и мешал двигаться. С большим трудом ей удалось миновать изгородь, но не без потерь: она порвала платье, потеряла туфлю и поцарапала икры ног.
Присев она осмотрела свои ноги, а когда подняла глаза, увидела, что по направлению к ней бежит вооруженный бандит. Поднявшись, она сняла вторую туфлю, отбросила ее в сторону и побежала в сторону серого мавзолея. Бандит слышал, как она умоляла мальчишек, которые, видимо, были далеко впереди, не бросать ее.
Ее крики убедили преследователей, что они имеют дело со слабым и неумелым противником. Она первой поднимет лапки кверху, и тогда трем вооруженным мужчинам будут противостоять только двое мальчишек. Бой будет неравным.
Главарь бандитов, мужчина с бочкообразной грудной клеткой, в темных очках приказал отрезать и принести головы Бенджи и его приятеля. Еще надо будет найти компьютерный диск, который им дал Гутанг. Он только что признался в этом. Что касается девчонки, то главарь и его люди позабавятся с ней прежде, чем убить.
У подножия холма китайцы, подняв обрезы, начали пробираться сквозь кусты. Глядя на плачущую девчонку, главарь улыбнулся. Она еле плелась, казалось, вот-вот упадет. Своим несчастным видом она привлекала внимание бандитов.
Главарь первым миновал изгородь и первым встретил смерть. Он легко перепрыгнул через изгородь и ступил на выжженную солнцем траву, оказавшись спиной к Тодду, который лежал, спрятавшись в кустах. Тодд вскочил и огрел его по спине, так что тот, открыв рот, упал на колени. Второй удар размозжил ему череп, вызвав мгновенную смерть.
В нескольких футах от Тодда, вжавшись в землю, под кустами на спине лежал Бенджи. Палец был прижат к курку «узи» на его груди. Неожиданно нога в сандалии осторожно наступила ему на живот – еще один из людей Суя пробрался сквозь изгородь.
Бенджи выстрелил ему в лодыжку, китаец, замахав руками и ногами, подлетел в воздух и с криком упал на землю. Худой, зубастый, вонявший чесноком детина глухо ударился о землю слева от Бенджи. Продолжая кричать, он подтянул раненую ногу к груди, схватился за нее обеими руками и начал кататься по земле. Обрез валялся в нескольких футах от него, вне пределов досягаемости.
С «узи» в одной руке Бенджи поднялся на колени, прицелился ему в грудь и спустил курок.
Заело затвор.
Резкий щелчок сзади заставил Бенджи оглянуться. Увидев, что ему грозит, он содрогнулся, и голова у него закружилась. Щелкнул взведенный курок обреза, нацеленного ему в голову.
Третий мужчина, маленький, решительного вида, стоял посреди изгороди, прижимая обрез к бедру, и готовился выстрелить в Бенджи. Значит, погибнуть суждено не Джоун, а мне. Бенджи напрягся, ожидая выстрела.
Тодд среагировал мгновенно. Увидев грозящую Бенджи опасность, он, не раздумывая, швырнул в коротышку подсвечник, угодив ему в челюсть и лишив равновесия. Обрез упал в кусты. Ошеломленный от неожиданности и боли, китаец не удержался на ногах, упал на бок и заметался, пытаясь подняться.
Тут Бенджи впал в неистовство. Он дико закричал, вскочил и кинулся на человека, который чуть его не убил. Они сцепились и покатились по траве. Когда они перестали катиться, Бенджи оказался на своем враге. Оглушенный ударом подсвечника, коротышка не был в состоянии защищаться. Все его усилия не шли ни в какое сравнение с яростью Бенджи.
Оседлав грудь противника, Бенджи схватил его за уши и большими пальцами рук начал давить на глаза, пока пальцы не вошли в глазницы. Бенджи толкал их все глубже внутрь черепа и затем резко рванул наружу. Коротышка завопил и перестал вопить только тогда, когда Бенджи сломал ему шею.
Долго еще Бенджи, опустив голову, сидел возле трупа, и перед его глазами по-прежнему стоял нацеленный на него обрез. Рука легла ему на плечо, он поднял глаза и увидел, что на него внимательно смотрят Тодд и Джоун.
Тодд сказал:
– Одни живут, другие умирают – это карма.
Бенджи кивнул.
– Да, карма.
Он поднялся, взял «узи» и вслед за Тоддом и Джоун пошел с кладбища.
Позади них худой, зубастый китаец сел, продолжая сжимать свою изувеченную ногу, и стиснул зубы от невыносимой боли. Он должен был умереть, потому что Бенджи хотел убить его.
Жизнь его спас другой парень – тот, что помоложе. Не надо, сказал этот молоденький парень, настоящий воин не убивает беззащитного. Пусть живет. И Бенджи подчинился. Нехотя, но подчинился.
Что это за парень такой, который говорил о воинах, и которому даже упрямый Бенджи повиновался без слов? Уцелевший китаец смотрел вслед уходящим подросткам. Глаза его внимательно следили за Тоддом, пока тот не исчез из виду.