Страница:
— Справедливо? Разве это справедливо? Это больше похоже на убийство. Это очень похоже на убийство…
Нападение Аоз Руна было неожиданным, но ярость юноши помогла ему нанести удар, а затем его поразило как будто громом. В глазах у него потемнело, он полетел в угол и последнее, что услышал он прежде, чем потерять сознание, это крик Ойры. Затем он немного пришел в себя и услышал крики, топот ног, почувствовал удары по ребрам. Он закрыл рукой голову, чтобы ее не разбили о стену. А затем его выбросили на улицу, под дождь, и раскат грома потряс землю.
Он лежал в грязи, дождь барабанил по его лицу и он понял, что он уже не лейтенант Аоз Руна. С этого времени он изгой и ему остается только одно — уйти из города.
Дождь продолжался. Плотные тучи неслись над континентом. Грозные явления природы отодвинули в сторону все дела в Олдорандо.
Огромная армия молодого кзана Хрл-Брахл Ипрта была вынуждена прекратить свое движение и искать убежища в восточных горах.
Фагоры тоже ощущали сотрясения земли. Они были вызваны теми же причинами, что и землетрясения в Олдорандо. Далеко на севере земля испытывала громадные сейсмические давления. А когда огромные толщи льда были расплавлены горячим солнцем, грандиозные силы земли стали вырываться наружу. Земля затряслась, стала вздыбливаться.
К этому времени океан, окружающий континент, очистился ото льда на большой территории, простирающейся от экватора до тридцать пятого градуса широты к северу и югу. Циркуляция океанских вод создавала тайфуны, цунами, которые опустошали прибрежные области континентов по всей планете. Эти наводнения в сочетании с вулканической деятельностью изменяли ландшафт планеты, лицо мира.
Все эти глобальные явления изучались с Земной Станции Наблюдения, которую Ври называла Кайдав. Данные передавались на далекую Землю. Ни одна планета Галактики не наблюдалась столь интенсивно, как Геликония.
Подсчитывались стада йелков и бийелков, обитающих на северных долинах Кампанилата. Их пастбища угрожающе уменьшались.
Кайдавы же, напротив, увеличивались в числе, так как пищи для них становилось все больше.
На тропическом континенте жило два вида фагоров, оседлые — без кайдавов, и кочевые группы с кайдавами. Причем кочевали они не только потому, что могли передвигаться на кайдавах, но и потому, что было необходимо искать пастбища для них. Армия молодого кзана состояла из кочевых воинственных племен. Их поход был частью великой миграции, которая будет длиться десятилетия с востока континента на запад.
Землетрясение сбросило лавины с ледника Кхриггт, которые образовали новые долины, и по ним потекла новая река, образованная тающими льдами ледника. Эта река текла на запад.
Новая река вскоре слила свои воды с рекой Такиссой и направила свои воды на юг, в море Иглз. Воды реки очень долго были черными, так как несли в себе многие тонны горной породы, раздробленной в пыль.
Эта река заставила отдельные отряды из армии кзана направиться прямиком к Олдорандо вместо того чтобы идти на восток. И их предназначением было последнее свидание с Аоз Руном. Хотя эта задержка во времени имела малое значение для самих фагоров, она вызовет изменение социальной истории этого сектора.
На Авернусе были люди, изучающие социальную структуру Геликонии. Но были и те, кто считал свою науку самой нужной — гелиографы. Ведь прежде всего приходит свет.
Звезда B — Беталикс — относилась к классу звезд со спектральным составом G4. Она была немного меньше Солнца, а температура фотосферы 5600 градусов по Кельвину — 0.8 температуры Солнца. Ему было уже пять миллиардов лет.
Более удаленная звезда — Фреир, — вокруг которой вращался Беталикс, была белым супергигантом класса A. Радиус его был в сорок пять раз больше солнечного, масса в 14.8 раза больше солнечной, температура поверхности — 11000 градусов — почти в два раза выше солнечной.
Хотя звезда B была под постоянным наблюдением, к звезде A было приковано больше внимания, особенно теперь, когда Авернус приближался к супергиганту.
Фреиру было 10-11 миллиардов лет. Он оторвался от звездного скопления и теперь приближался к старости.
Интенсивность его излучения была громадной, хотя он никогда не был так близко к Геликонии. Да, фагоры должны были бояться его — а Ври и остальные люди радовались ему.
Ври стояла одна на вершине башни рядом с телескопом. Она ждала. Она наблюдала. Она ощущала, как ее личные чувства, жизнь, изливается подобно реке в необозримое небо. За ее неподвижностью, пассивностью было несформулированное в слова ожидание чего-то большого, каких-то перспектив, которые были недоступны несовершенной человеческой натуре.
Когда на планету опустилась темнота, она взглянула на звезды — облачность расступилась в достаточной степени, чтобы видеть чистое небо и звезды на нем.
Теперь Олдорандо был окружен зелеными массивами лесов, разрастающихся с каждым днем, как будто природа задалась целью похоронить город в буйной растительности. Некоторые из башен были уже еле видны из-за высоких деревьев.
Ври заметила в небе большую белую птицу, парившую над землей. Она восхитилась тем, что птица летит без всяких видимых усилий.
Издали донеслось пение мужчин. Охотники возвращались с охоты со шкурами хоксни и Аоз Рун намеревался устроить празднество.
Это было празднество в честь новых лейтенантов — Тант Эйна, Фаралина Ферда и Элин Тала, заменивших Датку и Лэйнтала Эй, которые были смещены и отосланы прочь.
Ври попыталась остаться равнодушной, но мысли ее постоянно возвращались к одному — к ее несбывшейся надежде — Датке. Однако в нем она не могла найти взаимопонимания. Ее настроение было созвучно опускающемуся вечеру. Беталикс уже скрылся за горизонтом, другое светило скоро последует за ним. Это было время, когда люди и животные готовятся к царствованию ночи. Это было время, когда люди готовят свечи к наступлению темноты или ложатся спать до света.
Отсюда Ври видела людей Олдорандо, возвращающихся домой. Среди них была и тощая сгорбленная фигура Шей Тал.
Она вернулась в башню вместе с Амин Лим, усталая и изможденная. Со времени убийства мастера Датнила она стала еще более одинокой. Проклятие молчания опустилось на нее. Она попыталась последовать совету мастера — проникнуть в пирамиду короля Денниса. Но несмотря на помощь рабов это ей не удалось. Люди, которые приходили посмотреть на работу, тайно или открыто издевались над нею, над тщетностью ее попыток. И с каждым взмахом лопаты лицо Шей Тал становилось все угрюмее.
Движимая жалостью и собственным одиночеством, Ври решила поговорить с Шей Тал. Колдунья осталась единственной среди женщин Олдорандо, которая все еще оставалась в старой одежде, висящей бесформенным балахоном на ее тощей фигуре. Все остальные уже ходили в хоксни.
Пораженная несчастным видом старой женщины, Ври решила дать ей совет.
— Ты сама делаешь себя несчастной, Шей Тал. В земле находится только мрак и давнее прошлое. Не стремись туда.
Шей Тал с неожиданным юмором ответила:
— Каждый находит счастье там, где ищет.
— Все твои мысли направлены вниз, под землю, — продолжала Ври. Она показала на окно. — Видишь эту белую птицу в небе. Неужели тебе не хочется парить, как она? Неужели она не возвышает твой дух? Как мне хотелось бы подняться в небо и лететь к звездам!
К удивлению Ври, Шей Тал встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на птицу. Затем она повернулась, откинула волосы со лба и спокойно сказала:
— Ты знаешь, что это за птица?
— Знаю. И что из того?
В комнате стали сгущаться тени.
— Ты помнишь Рыбье Озеро и другие встречи с фагорами? Это же птица фагоров.
Она говорила спокойно, назидательным тоном. Ври испугалась, поняв, насколько она была поглощена своими размышлениями, что даже не обратила внимания на столь очевидный факт. Она закрыла рукой рот, переводя глаза с Шей Тал на Амин Лим и обратно.
— Снова нападение фагоров? Что же нам делать?
— Мы с лордом Эмбруддока не разговариваем друг с другом. Ври, ты должна пойти к нему и сказать, что враг у ворот, пока он пьянствует со своими приближенными. Скажи ему, что лично я не приму участия в битве, как это было когда-то. Иди и скажи ему.
Ври поспешила к Аоз Руну. Дождь начался снова. Подходя к башне, Ври услышала пение. Аоз Рун с дружками расположились в нижней комнате башни. Лица их лоснились от жира, на столе стояли сосуды с бителем. Жареный гусь был гвоздем обеда. От него исходил такой запах, что у Ври потекли слюнки. За столом, кроме Аоз Руна, сидели три новых лейтенанта с женами, новый мастер гильдии Райнил Лайан, Дол и Ойра. Последние двое обрадовались появлению Ври. Ври уже знала — Рол Сакиль гордо объявила об этом — Дол носила в своем чреве ребенка от Аоз Руна.
На столе уже горели свечи. В углах комнаты было темно и там собрались собаки. Запахи пищи смешались с запахами собачьих испражнений.
Мужчины были потные, раскрасневшиеся, хотя в комнате было довольно прохладно. По грязным стенам бежали струйки воды, с углов свисала паутина. Ври окинула это все одним взглядом, затем подошла к Аоз Руну и передала ему новости.
Хотя Аоз Рун был пьян, он сразу же вскочил на ноги. Его пес яростно залаял. Дол пнула его ногой, чтобы он замолчал. Собутыльники Аоз Руна недоуменно переглядывались, силясь понять что-либо.
Аоз Рун обошел вокруг стола, похлопывая всех по плечам.
— Тант Эйн, предупреди всех и верни охотников. Черт побери, почему у нас давно нет охраны? Поставь часовых на башни, пусть следят днем и ночью. Фаралин Ферд, займешься женщинами и детьми. Запри их всех в женской башне. Дол, Ойра, вы двое останетесь здесь. Элин Тал, у тебя громкий голос — ты будешь находиться на башне и передавать все донесения часовых.
— Райнил Лайан, ты будешь отвечать за людей из гильдий. Подготовь их.
Отдав распоряжения, он приказал приступить к выполнению, а сам стал нервно расхаживать по комнате. Затем он повернулся к Ври:
— Хорошо, женщина. Я хочу сам посмотреть на свою землю. Ваша башня самая северная. Я посмотрю оттуда. Идем. Хотя будем надеяться, что это ложная тревога.
Он быстро пошел к двери, собака бросилась за ним. Бросив последний взгляд на жареного гуся, Ври пошла за Аоз Руном. Весь город уже был наполнен криками, беготней. Дождь продолжал лить. Растительность с благодарностью принимала живительную влагу.
Ойра побежала за Аоз Руном, счастливо улыбаясь, несмотря на грозное известие. Ее серо-голубая одежда из шкуры хоксни струилась вокруг ее стройного тела.
— Мне не часто приходится видеть тебя таким озабоченным и неподготовленным, отец.
Он бросил на нее угрюмый взгляд. Ойра ощутила, насколько состарился он.
Возле башни Ври он жестом приказал дочери остаться, а сам бегом бросился наверх. Шей Тал вышла из своей комнаты, но он прошел мимо, лишь кивком поздоровавшись с нею. Она последовала за ним по лестнице, вдыхая его запах.
Аоз Рун встал возле парапета, обозревая погружающиеся в темноту окрестности. Фреир уже садился, свет его отражался от облаков в западной стороне неба. Птица все еще кружила в воздухе. Однако в той стороне не было видно никакого движения.
Шей Тал, стоя сзади, сказала:
— Пока видна только одна птица.
Он не ответил.
— И возможно фагоров нет за нею.
Не повернувшись, и не изменив своего положения, он заметил:
— Как все изменилось с того времени, как мы были детьми.
— Да. Иногда мне кажется, что это колдовство.
Когда он повернулся, на его лице явственно виднелась печаль. Он старался из всех сил скрыть ее.
— Видимо все же есть опасность. Идем и посмотрим, если хочешь.
Он решительно пошел вниз, как бы уже сожалея о своем приглашении. Курд, его собака, жалась к его ногам. Они спустились вниз, где их ждали остальные.
Вызванный криками, появился Лэйнтал Эй с копьем в руке.
Он и Аоз Рун посмотрели друг на друга. Оба не проговорили ни слова. Затем Аоз Рун вытащил меч и пошел туда, где в небе кружила белая птица.
Им пришлось пробираться сквозь густые кусты, которые сбрасывали на них накопленную воду. Женщинам пришлось хуже всего, так как они шли за мужчинами и вся вода доставалась им.
Они свернули в рощу молодых деревьев, стволы у которых были еще тоньше человеческой руки. Здесь стояла старая башня, два верхних этажа которой уже обрушились. Ее вплотную обступили заросли. А за ней, на камне, они увидели фагора верхом на кайдаве.
Над их головами кружила птица, издавая хриплые предупреждающие звуки.
Люди остановились. Женщины инстинктивно сбились в кучу, собака с рычанием прижалась к земле.
Фагор сидел на кайдаве, положив руки на луку седла. Его копье было за спиной. Фагор не был готов к встрече с врагом. Глаза фагора расширились, уши встрепенулись. Это было его единственное движение.
Дождь намочил шкуру фагора и она свисала мокрыми клочьями. Капля воды повисла на кончике рога. Кайдав тоже стоял неподвижно и только крутил головой со страшными рогами. Было видно, что он проделал тяжелый путь, так как под его кожей вырисовывались ребра, а из многочисленных царапин сочилась желтая кровь.
И вдруг внезапно все изменилось, пришло в движение. Шей Тал выскочила вперед и встала перед кайдавом. Она подняла правую руку в повелительном жесте. Фагор не шевельнулся. Но он не превратился в лед.
— Отойди, Шей Тал, — крикнула Ври, видя, что магия не сработала.
Но Шей Тал, как зачарованная, двинулась вперед, устремив свой взор на страшного врага. Спускались сумерки, тени сгущались. Это давало преимущество фагору, который прекрасно видел в темноте.
Шей Тал шаг за шагом двигалась вперед, не сводя глаз с фагора. Неподвижность чудовища была коварной. Подойдя еще ближе, Шей Тал поняла, что это самка. Тяжелые отвислые коричневые груди виднелись под свалявшейся шерстью.
— Назад, Шей Тал! — крикнул Аоз Рун. Он бросился вперед, держа наготове меч.
Наконец самка фагора двинулась. Она подняла оружие с кривым лезвием и пришпорила кайдава.
Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, выставив острые рога. Женщины с криками нырнули в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.
Самка фагора пригнулась в седле и попыталась поразить Аоз Руна. Тот отпрянул и почувствовал, как смертоносное оружие просвистело возле его носа. Лэйнтал Эй упер свою копье в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.
Однако Аоз Рун ухватился за кожаный ремень поводьев и вспрыгнул на кайдава позади седока.
Сначала казалось, что он упадет с животного. Однако он перехватил левой рукой горло самки и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости ее рогов.
Самка попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун крепко держал ее за горло.
Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед. Он остановился всего в нескольких дюймах от копья Лэйнтала Эй. Он бешено крутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами. И тут Аоз Рун нанес удар мечом изо всех сил. Меч вонзился между ребрами самки.
Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Ее кривой меч упал в кусты. Кайдав внезапно сел на задние ноги и самка вместе с Аоз Руном упали на землю. Аоз Рун чудом сумел откатиться в сторону, а самка всей тяжестью упала на топкую землю.
В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, видимо намереваясь защищать свою госпожу. Она спикировала на Аоз Руна. Пес высоко прыгнул и вцепился в ее ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но собака держала крепко и вскоре птица оказалась на земле. Пес переменил хватку и схватил за горло. Через мгновение мертвая птица распласталась на земле.
Самка тоже была мертва. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.
— Клянусь первородным камнем, я слишком разжирел для такой работы, — пробормотал он. Шей Тал стояла в отдалении и плакала. Ври и Ойра осмотрели мертвую самку, заглянули в ее открытый рот, откуда сочилась желтая жидкость.
Они услышали вдали крики Тант Эйна и ответили ему. Аоз Рун пнул ногой самку, и она перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая нездоровую серую морщинистую кожу.
— Она чем-то больна, — сказала Ойра. — Поэтому она так ослабела. Держитесь от нее подальше. Пусть рабы зароют ее труп.
Но Лэйнтал Эй нагнулся над нею и смотал веревку, обмотанную вокруг талии самки. Он взглянул на Ойру:
— Ты хотела, чтобы я совершил что-то. Может, я смогу это сделать.
Веревка оказалась очень хорошей; крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лэйнтал Эй намотал ее на руку.
Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза и не делало попыток к бегству. Лэйнтал Эй сделал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.
Аоз Рун уже оправился, вытер меч и сунул его в ножны. В это время прибыл и Тант Эйн.
— Нужно следить, но эта самка была одна. Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество.
Он похлопал Тант Эйна по плечу и, не обращая внимания на Лэйнтала Эй, взглянул на Шей Тал и Ври.
— Я считаю, что мы не ссорились, что бы вы не думали, — сказал он им. — Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Пойдемте с нами на празднество — мои лейтенанты будут рады вам.
Шей Тал покачала головой:
— У нас с Ври другие дела.
Но Ври вспомнила запах жареного гуся. Он все еще стоял у нее в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она мучительно посмотрела на Шей Тал, но желудок победил. Искушение было слишком сильным.
— Я пойду, — сказал она, вспыхнув.
Лэйнтал Эй положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:
— Я не пойду, останусь с Лэйнталом Эй.
— Делай, что хочешь, — ответил отец и зашагал с Тант Эйном по тропинке, и Ври, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.
Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на Лэйнтала Эй.
— Я приручу тебя, — сказал юноша. — Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.
И они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбруддок, чьи башни, как изъеденные зубы, торчали вверх, освещаемые последними лучами Фреира. Они шли рука об руку, таща упирающееся животное за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории.
10. ДОСТИЖЕНИЯ ЛЭЙНТАЛА ЭЙ
Нападение Аоз Руна было неожиданным, но ярость юноши помогла ему нанести удар, а затем его поразило как будто громом. В глазах у него потемнело, он полетел в угол и последнее, что услышал он прежде, чем потерять сознание, это крик Ойры. Затем он немного пришел в себя и услышал крики, топот ног, почувствовал удары по ребрам. Он закрыл рукой голову, чтобы ее не разбили о стену. А затем его выбросили на улицу, под дождь, и раскат грома потряс землю.
Он лежал в грязи, дождь барабанил по его лицу и он понял, что он уже не лейтенант Аоз Руна. С этого времени он изгой и ему остается только одно — уйти из города.
Дождь продолжался. Плотные тучи неслись над континентом. Грозные явления природы отодвинули в сторону все дела в Олдорандо.
Огромная армия молодого кзана Хрл-Брахл Ипрта была вынуждена прекратить свое движение и искать убежища в восточных горах.
Фагоры тоже ощущали сотрясения земли. Они были вызваны теми же причинами, что и землетрясения в Олдорандо. Далеко на севере земля испытывала громадные сейсмические давления. А когда огромные толщи льда были расплавлены горячим солнцем, грандиозные силы земли стали вырываться наружу. Земля затряслась, стала вздыбливаться.
К этому времени океан, окружающий континент, очистился ото льда на большой территории, простирающейся от экватора до тридцать пятого градуса широты к северу и югу. Циркуляция океанских вод создавала тайфуны, цунами, которые опустошали прибрежные области континентов по всей планете. Эти наводнения в сочетании с вулканической деятельностью изменяли ландшафт планеты, лицо мира.
Все эти глобальные явления изучались с Земной Станции Наблюдения, которую Ври называла Кайдав. Данные передавались на далекую Землю. Ни одна планета Галактики не наблюдалась столь интенсивно, как Геликония.
Подсчитывались стада йелков и бийелков, обитающих на северных долинах Кампанилата. Их пастбища угрожающе уменьшались.
Кайдавы же, напротив, увеличивались в числе, так как пищи для них становилось все больше.
На тропическом континенте жило два вида фагоров, оседлые — без кайдавов, и кочевые группы с кайдавами. Причем кочевали они не только потому, что могли передвигаться на кайдавах, но и потому, что было необходимо искать пастбища для них. Армия молодого кзана состояла из кочевых воинственных племен. Их поход был частью великой миграции, которая будет длиться десятилетия с востока континента на запад.
Землетрясение сбросило лавины с ледника Кхриггт, которые образовали новые долины, и по ним потекла новая река, образованная тающими льдами ледника. Эта река текла на запад.
Новая река вскоре слила свои воды с рекой Такиссой и направила свои воды на юг, в море Иглз. Воды реки очень долго были черными, так как несли в себе многие тонны горной породы, раздробленной в пыль.
Эта река заставила отдельные отряды из армии кзана направиться прямиком к Олдорандо вместо того чтобы идти на восток. И их предназначением было последнее свидание с Аоз Руном. Хотя эта задержка во времени имела малое значение для самих фагоров, она вызовет изменение социальной истории этого сектора.
На Авернусе были люди, изучающие социальную структуру Геликонии. Но были и те, кто считал свою науку самой нужной — гелиографы. Ведь прежде всего приходит свет.
Звезда B — Беталикс — относилась к классу звезд со спектральным составом G4. Она была немного меньше Солнца, а температура фотосферы 5600 градусов по Кельвину — 0.8 температуры Солнца. Ему было уже пять миллиардов лет.
Более удаленная звезда — Фреир, — вокруг которой вращался Беталикс, была белым супергигантом класса A. Радиус его был в сорок пять раз больше солнечного, масса в 14.8 раза больше солнечной, температура поверхности — 11000 градусов — почти в два раза выше солнечной.
Хотя звезда B была под постоянным наблюдением, к звезде A было приковано больше внимания, особенно теперь, когда Авернус приближался к супергиганту.
Фреиру было 10-11 миллиардов лет. Он оторвался от звездного скопления и теперь приближался к старости.
Интенсивность его излучения была громадной, хотя он никогда не был так близко к Геликонии. Да, фагоры должны были бояться его — а Ври и остальные люди радовались ему.
Ври стояла одна на вершине башни рядом с телескопом. Она ждала. Она наблюдала. Она ощущала, как ее личные чувства, жизнь, изливается подобно реке в необозримое небо. За ее неподвижностью, пассивностью было несформулированное в слова ожидание чего-то большого, каких-то перспектив, которые были недоступны несовершенной человеческой натуре.
Когда на планету опустилась темнота, она взглянула на звезды — облачность расступилась в достаточной степени, чтобы видеть чистое небо и звезды на нем.
Теперь Олдорандо был окружен зелеными массивами лесов, разрастающихся с каждым днем, как будто природа задалась целью похоронить город в буйной растительности. Некоторые из башен были уже еле видны из-за высоких деревьев.
Ври заметила в небе большую белую птицу, парившую над землей. Она восхитилась тем, что птица летит без всяких видимых усилий.
Издали донеслось пение мужчин. Охотники возвращались с охоты со шкурами хоксни и Аоз Рун намеревался устроить празднество.
Это было празднество в честь новых лейтенантов — Тант Эйна, Фаралина Ферда и Элин Тала, заменивших Датку и Лэйнтала Эй, которые были смещены и отосланы прочь.
Ври попыталась остаться равнодушной, но мысли ее постоянно возвращались к одному — к ее несбывшейся надежде — Датке. Однако в нем она не могла найти взаимопонимания. Ее настроение было созвучно опускающемуся вечеру. Беталикс уже скрылся за горизонтом, другое светило скоро последует за ним. Это было время, когда люди и животные готовятся к царствованию ночи. Это было время, когда люди готовят свечи к наступлению темноты или ложатся спать до света.
Отсюда Ври видела людей Олдорандо, возвращающихся домой. Среди них была и тощая сгорбленная фигура Шей Тал.
Она вернулась в башню вместе с Амин Лим, усталая и изможденная. Со времени убийства мастера Датнила она стала еще более одинокой. Проклятие молчания опустилось на нее. Она попыталась последовать совету мастера — проникнуть в пирамиду короля Денниса. Но несмотря на помощь рабов это ей не удалось. Люди, которые приходили посмотреть на работу, тайно или открыто издевались над нею, над тщетностью ее попыток. И с каждым взмахом лопаты лицо Шей Тал становилось все угрюмее.
Движимая жалостью и собственным одиночеством, Ври решила поговорить с Шей Тал. Колдунья осталась единственной среди женщин Олдорандо, которая все еще оставалась в старой одежде, висящей бесформенным балахоном на ее тощей фигуре. Все остальные уже ходили в хоксни.
Пораженная несчастным видом старой женщины, Ври решила дать ей совет.
— Ты сама делаешь себя несчастной, Шей Тал. В земле находится только мрак и давнее прошлое. Не стремись туда.
Шей Тал с неожиданным юмором ответила:
— Каждый находит счастье там, где ищет.
— Все твои мысли направлены вниз, под землю, — продолжала Ври. Она показала на окно. — Видишь эту белую птицу в небе. Неужели тебе не хочется парить, как она? Неужели она не возвышает твой дух? Как мне хотелось бы подняться в небо и лететь к звездам!
К удивлению Ври, Шей Тал встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на птицу. Затем она повернулась, откинула волосы со лба и спокойно сказала:
— Ты знаешь, что это за птица?
— Знаю. И что из того?
В комнате стали сгущаться тени.
— Ты помнишь Рыбье Озеро и другие встречи с фагорами? Это же птица фагоров.
Она говорила спокойно, назидательным тоном. Ври испугалась, поняв, насколько она была поглощена своими размышлениями, что даже не обратила внимания на столь очевидный факт. Она закрыла рукой рот, переводя глаза с Шей Тал на Амин Лим и обратно.
— Снова нападение фагоров? Что же нам делать?
— Мы с лордом Эмбруддока не разговариваем друг с другом. Ври, ты должна пойти к нему и сказать, что враг у ворот, пока он пьянствует со своими приближенными. Скажи ему, что лично я не приму участия в битве, как это было когда-то. Иди и скажи ему.
Ври поспешила к Аоз Руну. Дождь начался снова. Подходя к башне, Ври услышала пение. Аоз Рун с дружками расположились в нижней комнате башни. Лица их лоснились от жира, на столе стояли сосуды с бителем. Жареный гусь был гвоздем обеда. От него исходил такой запах, что у Ври потекли слюнки. За столом, кроме Аоз Руна, сидели три новых лейтенанта с женами, новый мастер гильдии Райнил Лайан, Дол и Ойра. Последние двое обрадовались появлению Ври. Ври уже знала — Рол Сакиль гордо объявила об этом — Дол носила в своем чреве ребенка от Аоз Руна.
На столе уже горели свечи. В углах комнаты было темно и там собрались собаки. Запахи пищи смешались с запахами собачьих испражнений.
Мужчины были потные, раскрасневшиеся, хотя в комнате было довольно прохладно. По грязным стенам бежали струйки воды, с углов свисала паутина. Ври окинула это все одним взглядом, затем подошла к Аоз Руну и передала ему новости.
Хотя Аоз Рун был пьян, он сразу же вскочил на ноги. Его пес яростно залаял. Дол пнула его ногой, чтобы он замолчал. Собутыльники Аоз Руна недоуменно переглядывались, силясь понять что-либо.
Аоз Рун обошел вокруг стола, похлопывая всех по плечам.
— Тант Эйн, предупреди всех и верни охотников. Черт побери, почему у нас давно нет охраны? Поставь часовых на башни, пусть следят днем и ночью. Фаралин Ферд, займешься женщинами и детьми. Запри их всех в женской башне. Дол, Ойра, вы двое останетесь здесь. Элин Тал, у тебя громкий голос — ты будешь находиться на башне и передавать все донесения часовых.
— Райнил Лайан, ты будешь отвечать за людей из гильдий. Подготовь их.
Отдав распоряжения, он приказал приступить к выполнению, а сам стал нервно расхаживать по комнате. Затем он повернулся к Ври:
— Хорошо, женщина. Я хочу сам посмотреть на свою землю. Ваша башня самая северная. Я посмотрю оттуда. Идем. Хотя будем надеяться, что это ложная тревога.
Он быстро пошел к двери, собака бросилась за ним. Бросив последний взгляд на жареного гуся, Ври пошла за Аоз Руном. Весь город уже был наполнен криками, беготней. Дождь продолжал лить. Растительность с благодарностью принимала живительную влагу.
Ойра побежала за Аоз Руном, счастливо улыбаясь, несмотря на грозное известие. Ее серо-голубая одежда из шкуры хоксни струилась вокруг ее стройного тела.
— Мне не часто приходится видеть тебя таким озабоченным и неподготовленным, отец.
Он бросил на нее угрюмый взгляд. Ойра ощутила, насколько состарился он.
Возле башни Ври он жестом приказал дочери остаться, а сам бегом бросился наверх. Шей Тал вышла из своей комнаты, но он прошел мимо, лишь кивком поздоровавшись с нею. Она последовала за ним по лестнице, вдыхая его запах.
Аоз Рун встал возле парапета, обозревая погружающиеся в темноту окрестности. Фреир уже садился, свет его отражался от облаков в западной стороне неба. Птица все еще кружила в воздухе. Однако в той стороне не было видно никакого движения.
Шей Тал, стоя сзади, сказала:
— Пока видна только одна птица.
Он не ответил.
— И возможно фагоров нет за нею.
Не повернувшись, и не изменив своего положения, он заметил:
— Как все изменилось с того времени, как мы были детьми.
— Да. Иногда мне кажется, что это колдовство.
Когда он повернулся, на его лице явственно виднелась печаль. Он старался из всех сил скрыть ее.
— Видимо все же есть опасность. Идем и посмотрим, если хочешь.
Он решительно пошел вниз, как бы уже сожалея о своем приглашении. Курд, его собака, жалась к его ногам. Они спустились вниз, где их ждали остальные.
Вызванный криками, появился Лэйнтал Эй с копьем в руке.
Он и Аоз Рун посмотрели друг на друга. Оба не проговорили ни слова. Затем Аоз Рун вытащил меч и пошел туда, где в небе кружила белая птица.
Им пришлось пробираться сквозь густые кусты, которые сбрасывали на них накопленную воду. Женщинам пришлось хуже всего, так как они шли за мужчинами и вся вода доставалась им.
Они свернули в рощу молодых деревьев, стволы у которых были еще тоньше человеческой руки. Здесь стояла старая башня, два верхних этажа которой уже обрушились. Ее вплотную обступили заросли. А за ней, на камне, они увидели фагора верхом на кайдаве.
Над их головами кружила птица, издавая хриплые предупреждающие звуки.
Люди остановились. Женщины инстинктивно сбились в кучу, собака с рычанием прижалась к земле.
Фагор сидел на кайдаве, положив руки на луку седла. Его копье было за спиной. Фагор не был готов к встрече с врагом. Глаза фагора расширились, уши встрепенулись. Это было его единственное движение.
Дождь намочил шкуру фагора и она свисала мокрыми клочьями. Капля воды повисла на кончике рога. Кайдав тоже стоял неподвижно и только крутил головой со страшными рогами. Было видно, что он проделал тяжелый путь, так как под его кожей вырисовывались ребра, а из многочисленных царапин сочилась желтая кровь.
И вдруг внезапно все изменилось, пришло в движение. Шей Тал выскочила вперед и встала перед кайдавом. Она подняла правую руку в повелительном жесте. Фагор не шевельнулся. Но он не превратился в лед.
— Отойди, Шей Тал, — крикнула Ври, видя, что магия не сработала.
Но Шей Тал, как зачарованная, двинулась вперед, устремив свой взор на страшного врага. Спускались сумерки, тени сгущались. Это давало преимущество фагору, который прекрасно видел в темноте.
Шей Тал шаг за шагом двигалась вперед, не сводя глаз с фагора. Неподвижность чудовища была коварной. Подойдя еще ближе, Шей Тал поняла, что это самка. Тяжелые отвислые коричневые груди виднелись под свалявшейся шерстью.
— Назад, Шей Тал! — крикнул Аоз Рун. Он бросился вперед, держа наготове меч.
Наконец самка фагора двинулась. Она подняла оружие с кривым лезвием и пришпорила кайдава.
Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, выставив острые рога. Женщины с криками нырнули в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.
Самка фагора пригнулась в седле и попыталась поразить Аоз Руна. Тот отпрянул и почувствовал, как смертоносное оружие просвистело возле его носа. Лэйнтал Эй упер свою копье в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.
Однако Аоз Рун ухватился за кожаный ремень поводьев и вспрыгнул на кайдава позади седока.
Сначала казалось, что он упадет с животного. Однако он перехватил левой рукой горло самки и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости ее рогов.
Самка попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун крепко держал ее за горло.
Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед. Он остановился всего в нескольких дюймах от копья Лэйнтала Эй. Он бешено крутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами. И тут Аоз Рун нанес удар мечом изо всех сил. Меч вонзился между ребрами самки.
Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Ее кривой меч упал в кусты. Кайдав внезапно сел на задние ноги и самка вместе с Аоз Руном упали на землю. Аоз Рун чудом сумел откатиться в сторону, а самка всей тяжестью упала на топкую землю.
В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, видимо намереваясь защищать свою госпожу. Она спикировала на Аоз Руна. Пес высоко прыгнул и вцепился в ее ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но собака держала крепко и вскоре птица оказалась на земле. Пес переменил хватку и схватил за горло. Через мгновение мертвая птица распласталась на земле.
Самка тоже была мертва. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.
— Клянусь первородным камнем, я слишком разжирел для такой работы, — пробормотал он. Шей Тал стояла в отдалении и плакала. Ври и Ойра осмотрели мертвую самку, заглянули в ее открытый рот, откуда сочилась желтая жидкость.
Они услышали вдали крики Тант Эйна и ответили ему. Аоз Рун пнул ногой самку, и она перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая нездоровую серую морщинистую кожу.
— Она чем-то больна, — сказала Ойра. — Поэтому она так ослабела. Держитесь от нее подальше. Пусть рабы зароют ее труп.
Но Лэйнтал Эй нагнулся над нею и смотал веревку, обмотанную вокруг талии самки. Он взглянул на Ойру:
— Ты хотела, чтобы я совершил что-то. Может, я смогу это сделать.
Веревка оказалась очень хорошей; крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лэйнтал Эй намотал ее на руку.
Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза и не делало попыток к бегству. Лэйнтал Эй сделал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.
Аоз Рун уже оправился, вытер меч и сунул его в ножны. В это время прибыл и Тант Эйн.
— Нужно следить, но эта самка была одна. Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество.
Он похлопал Тант Эйна по плечу и, не обращая внимания на Лэйнтала Эй, взглянул на Шей Тал и Ври.
— Я считаю, что мы не ссорились, что бы вы не думали, — сказал он им. — Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Пойдемте с нами на празднество — мои лейтенанты будут рады вам.
Шей Тал покачала головой:
— У нас с Ври другие дела.
Но Ври вспомнила запах жареного гуся. Он все еще стоял у нее в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она мучительно посмотрела на Шей Тал, но желудок победил. Искушение было слишком сильным.
— Я пойду, — сказал она, вспыхнув.
Лэйнтал Эй положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:
— Я не пойду, останусь с Лэйнталом Эй.
— Делай, что хочешь, — ответил отец и зашагал с Тант Эйном по тропинке, и Ври, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.
Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на Лэйнтала Эй.
— Я приручу тебя, — сказал юноша. — Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.
И они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбруддок, чьи башни, как изъеденные зубы, торчали вверх, освещаемые последними лучами Фреира. Они шли рука об руку, таща упирающееся животное за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории.
10. ДОСТИЖЕНИЯ ЛЭЙНТАЛА ЭЙ
Весь вельдт был усеян цветами, насколько мог видеть глаз человека. И дальше, дальше, куда не мог добраться человек на двух ногах. Белые, желтые, голубые, оранжевые — все они, как цветной океан, окружали необозримые пространства вокруг Олдорандо, бились волнами о его стены.
Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.
Лэйнтал Эй и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать.
Забор получился грубый — строители были неумелые, — но зато крепкий и высокий — без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар.
И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.
Убитую самку фагора, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и еще двое рабов пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться.
Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав поднимал высоко голову и смотрел через забор на окружающие долины, забыв о еде. Иногда он передвигался на несколько ярдов, а затем снова останавливался, приняв то же положение.
Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождался. Кайдав был достаточно силен, чтобы прорваться сквозь забор и умчаться галопом на свободу. Но воля покинула его. Он только смотрел на свободу, раздувая ноздри.
— Если фагоры ездили на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, — сказал Лэйнтал Эй. Он принес таз с бителем и предложил его кайдаву. Но животное только понюхало его и отвернулось.
— Я пойду спать, — сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить животное и он и Лэйнтал Эй заработали только ушибы и царапины.
Лэйнтал Эй вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику.
Кайдав вытянул голову, направив свои рога к Лэйнталу Эй. Он издал хриплый рев и отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал свои уши к основаниям рогов и пошел прочь.
Лэйнтал Эй перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, юноша больше не мог думать ни о чем. Ее обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание еще большей любви действовало на него возбуждающе. Он должен утвердить себя в ее глазах каким-либо великим поступком. Каждое утро он просыпался с мыслями об Ойре, о ее молодых крепких грудях, о том наслаждении, которое она подарила ему. Если он сумеет оседлать кайдава, Ойра будет навечно принадлежать ему.
Но кайдав продолжал сопротивляться всем его попыткам. Он стоял неподвижно, пока Лэйнтал Эй приближался к нему, но в самый последний момент прыгал в сторону и уходил, показывая через плечо острые рога.
Лэйнтал Эй предыдущую ночь проспал в загоне, вернее, не спал, а постоянно прислушивался, боясь попасть под копыта. Нет, пока кайдав не примет пищу из его рук, все будет бессмысленно. Можно будет пытаться хоть сотни раз.
Наконец Лэйнтал Эй сдался. Он оставил Датку возле загона, а сам вернулся в Олдорандо. У него созрел новый план.
Через три часа к загону приблизилась любопытная фигура — нечто, похожее на фагора. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы.
Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.
Внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Лэйнтал Эй обмотал тряпкой лицо и закрыл нос. Он заставил двух рабов снять шкуру с трупа, уже пролежавшего три дня. Райнил Лайан и его кожевники вымочили шкуру и слегка обработали ее, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что же будет дальше.
Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На нем все еще находилось седло погибшей самки фагора вместе со стременами. Как только Лэйнтал Эй приблизился к кайдаву, он одним прыжком вскочил в седло и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая дальнейшего движения кайдава. Фагоры ездят без поводьев, поэтому Лэйнтал Эй из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящих у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будут развиваться события.
Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, как бы оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову, так что его круглые выкатившиеся глаза смогли увидеть седока. Их взгляды встретились.
Животное долго оставалось в таком положении, затем его стала бить дрожь.
Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он все время смотрел на Лэйнтала Эй, сидевшего на нем. Лэйнтал Эй сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на искаженную морду кайдава, на которой, он мог бы поклясться в этом, он видел выражение мучительной боли.
И затем он наконец пришел в движение. Он прыгнул, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди только слышали, а некоторые и видели. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.
Опускаясь на землю, кайдав наклонил голову, чтобы она опустилась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лэйнтал Эй освободил ноги из стремян и растянулся в траве. И еще не поднявшись на дрожащие ноги, он уже знал, что кайдав мертв.
Юноша стянул с себя вонючую шкуру. Он раскрутил ее над головой и зашвырнул подальше. А затем он выругался и бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Все тело его нестерпимо жгло, голова горела. Еще никогда человек не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.
Лэйнтал Эй пошел к Ойре, которая уже бежала к нему. Он видел за нею жителей Олдорандо, цветущие долины. И все это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу.
Шесть дней Лэйнтал Эй лежал в лихорадке. Тело его превратилось в раскаленный уголь. Старая Рол Сакиль втирала в него гусиный жир. Аоз Рун пришел и молча посмотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вызывая в памяти что-то.
На седьмой день Лэйнтал Эй накинул на себя шкуру хоксни и вернулся в вельдт, полный новых планов.
Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.
Лэйнтал Эй и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать.
Забор получился грубый — строители были неумелые, — но зато крепкий и высокий — без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар.
И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.
Убитую самку фагора, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и еще двое рабов пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться.
Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав поднимал высоко голову и смотрел через забор на окружающие долины, забыв о еде. Иногда он передвигался на несколько ярдов, а затем снова останавливался, приняв то же положение.
Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождался. Кайдав был достаточно силен, чтобы прорваться сквозь забор и умчаться галопом на свободу. Но воля покинула его. Он только смотрел на свободу, раздувая ноздри.
— Если фагоры ездили на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, — сказал Лэйнтал Эй. Он принес таз с бителем и предложил его кайдаву. Но животное только понюхало его и отвернулось.
— Я пойду спать, — сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить животное и он и Лэйнтал Эй заработали только ушибы и царапины.
Лэйнтал Эй вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику.
Кайдав вытянул голову, направив свои рога к Лэйнталу Эй. Он издал хриплый рев и отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал свои уши к основаниям рогов и пошел прочь.
Лэйнтал Эй перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, юноша больше не мог думать ни о чем. Ее обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание еще большей любви действовало на него возбуждающе. Он должен утвердить себя в ее глазах каким-либо великим поступком. Каждое утро он просыпался с мыслями об Ойре, о ее молодых крепких грудях, о том наслаждении, которое она подарила ему. Если он сумеет оседлать кайдава, Ойра будет навечно принадлежать ему.
Но кайдав продолжал сопротивляться всем его попыткам. Он стоял неподвижно, пока Лэйнтал Эй приближался к нему, но в самый последний момент прыгал в сторону и уходил, показывая через плечо острые рога.
Лэйнтал Эй предыдущую ночь проспал в загоне, вернее, не спал, а постоянно прислушивался, боясь попасть под копыта. Нет, пока кайдав не примет пищу из его рук, все будет бессмысленно. Можно будет пытаться хоть сотни раз.
Наконец Лэйнтал Эй сдался. Он оставил Датку возле загона, а сам вернулся в Олдорандо. У него созрел новый план.
Через три часа к загону приблизилась любопытная фигура — нечто, похожее на фагора. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы.
Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.
Внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Лэйнтал Эй обмотал тряпкой лицо и закрыл нос. Он заставил двух рабов снять шкуру с трупа, уже пролежавшего три дня. Райнил Лайан и его кожевники вымочили шкуру и слегка обработали ее, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что же будет дальше.
Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На нем все еще находилось седло погибшей самки фагора вместе со стременами. Как только Лэйнтал Эй приблизился к кайдаву, он одним прыжком вскочил в седло и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая дальнейшего движения кайдава. Фагоры ездят без поводьев, поэтому Лэйнтал Эй из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящих у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будут развиваться события.
Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, как бы оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову, так что его круглые выкатившиеся глаза смогли увидеть седока. Их взгляды встретились.
Животное долго оставалось в таком положении, затем его стала бить дрожь.
Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он все время смотрел на Лэйнтала Эй, сидевшего на нем. Лэйнтал Эй сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на искаженную морду кайдава, на которой, он мог бы поклясться в этом, он видел выражение мучительной боли.
И затем он наконец пришел в движение. Он прыгнул, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди только слышали, а некоторые и видели. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.
Опускаясь на землю, кайдав наклонил голову, чтобы она опустилась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лэйнтал Эй освободил ноги из стремян и растянулся в траве. И еще не поднявшись на дрожащие ноги, он уже знал, что кайдав мертв.
Юноша стянул с себя вонючую шкуру. Он раскрутил ее над головой и зашвырнул подальше. А затем он выругался и бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Все тело его нестерпимо жгло, голова горела. Еще никогда человек не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.
Лэйнтал Эй пошел к Ойре, которая уже бежала к нему. Он видел за нею жителей Олдорандо, цветущие долины. И все это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу.
Шесть дней Лэйнтал Эй лежал в лихорадке. Тело его превратилось в раскаленный уголь. Старая Рол Сакиль втирала в него гусиный жир. Аоз Рун пришел и молча посмотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вызывая в памяти что-то.
На седьмой день Лэйнтал Эй накинул на себя шкуру хоксни и вернулся в вельдт, полный новых планов.