— Когда вы собираетесь сообщить им обо мне?
   — Может, и никогда, — ответила Алмазная Подвеска. — Я вижу определенное преимущество в том, чтобы разобраться в происходящем без их помощи. Моя репутация сильно пострадала. Ее восстановление обойдется гораздо дороже, нежели Замена нескольких охранников и роботов-убийц. Я боюсь, что она может погибнуть окончательно, если я не поднесу владыкам достойный подарок — скажем, голову Реминта на блюдечке.
   — До определенной степени наши цели совпадают, — осторожно заметил Руиз.
   — Не исключено. Скажите, кого вы в первую очередь подозреваете в том, что он мог забрать ваших людей? Кто мог оказаться настолько глуп, чтобы похитить их у меня?
   Руиз задумался. Нити этого клубка настолько перепутаны, что отыскать наиболее вероятную почти невозможно. Он был выбит из колеи и так устал, что не ощущал в себе сил определить, в чем заключается на данный момент его выгода. Ему даже было не сообразить, где кроется главная опасность. Но агент попытался собраться с мыслями. Алмазная Подвеска — деловой человек. Ее заинтересованность в том, чтобы поймать похитителей, совершенно понятна и очевидна. Почему бы не поговорить с ней прямо?
   — Если я скажу вам, кого подозреваю, вы расскажете мне, что знаете про Реминта?
   Хозяйка кивнула.
   — Итак, Насколько мне известно, мой единственный враг здесь или, точнее, единственный враг, который знает, что я в Моревейнике, — это женщина, известная мне под именем Кореана Хейкларо, она торгует рабами. Вам знакомо это имя?
   Публия бывший агент решил пока не упоминать — слишком он от него зависел. Любое подозрение, коснувшееся создателя чудищ, сократит шансы Руиза использовать связи, благодаря которым он может выбраться с Суука.
   — Конкретно этого имени мне слышать не приходилось, — ответила Алмазная Подвеска. Она подошла к письменному столу розового дерева и постучала по встроенной в столешницу клавиатуре компьютера, — Хм, в моих архивах нет никакого упоминания о ней. А как она выглядит?
   Руиз постарался описать Кореану как можно бесстрастнее — ее манеры, стройное тело, бесценное лицо. Ему казалось, что он не выдал голосом переполнявших его гнева и ярости, но во внимательных глазах хозяйки промелькнула понимающая улыбка. Когда он закончил, она покачала головой.
   — Нет. Если она ведет дела в Моревейнике, то, наверное, пользуется услугами других казарм или частных приютов. А может, всегда общалась со мной через посредников. Фараонец Фломель был доставлен сюда неким котообразным по имени Ленш — здесь тоже можно усмотреть вероятную связь с Реминтом. Один из его налетчиков принадлежал именно к этой расе. Мы его чуть не поймали, но в последний момент тот, кого мы считаем Реминтом, снес ему голову из энергомета. К сожалению, от него осталось слишком мало, чтобы сравнить его идентификационные данные с данными того существа, которое привело сюда Фломеля. Но мне кажется, это то же самое существо. Теперь скажите мне, почему вы считаете, что Кореана может иметь что-то общее с захватом ваших рабов? Зачем ей эти фараонцы?
   Руиз колебался, стоит ли упоминать о геншах, и в конце концов решил, что распространять подобные сведения глупо. Они моментально просочатся наружу, даже если Алмазная Подвеска умеет хранить тайны.
   — В свое время, прежде чем я их украл, эти рабы принадлежали ей.
   — Что стало с Фломелем?
   Она улыбнулась:
   — Его тоже забрали. Мы не нашли его тела. Мысль Руиза лихорадочно работала. Начинало казаться все более вероятным, что за этим нападением стоит Кореана. Если так, то теперь она снова собрала всю труппу фокусников вместе с фениксом, за исключением погибшего Кроэля. Были ли для нее финансовые соображения достаточно вескими, чтобы рискнуть навлечь на себя гнев пиратских владык? Логично было бы ответить «нет». Но до какой степени Кореана руководствуется логикой? Ему нужна была дополнительная информация.
   — Расскажите, пожалуйста, что вам известно о Реминте.
   Алмазная Подвеска пожала плечами:
   — Несколько лет назад он был самым странным и жутким наемным убийцей в Моревейнике — кровь стыла в жилах, а это говорит само за себя. Он хитер, необычайно одарен физически, безжалостен. Вокруг его подвигов и талантов в этой области слагали легенды. Потом Реминт как-то выпал из поля зрения. Никто не мог доказать, что прикончил его, поэтому я решила, что он просто устал от своего ремесла и ушел на покой. И такое бывает. Ходили слухи, что его видели на Дильвермуне, других отдаленных мирах, но я не верила этому. Знаменитые люди всегда кому-нибудь мерещатся, не правда ли? Я очень удивилась, узнав, что он вообще появился здесь, когда приходил расспрашивать Фломеля. Насколько мне известно, в первый раз за несколько лет кто-то мог с уверенностью заявить, что видел Реминта. Точнее, впервые за четыре года.
   — Он был вольнонаемным?
   — Нет, тогда нет. Он работал на своего брата, Алонсо Юбере. Вы, возможно, о нем слышали. Он держит целый штат геншей и занимается персональными личностными модификациями, главным образом по заказам пиратских главарей. Поговаривали, что между братьями пробежала черная кошка — как раз перед тем, как Реминт пропал. Мне кажется, это правда. Алонсо — человек необычайно осторожный.
   Он никогда не напал бы на меня, если только мое дело не угрожало бы непосредственно его жизни. А я не могу понять, каким образом ваши рабы могли бы представлять для него какую бы то ни было угрозу. Либо Реминт действует сам по себе, либо он на кого-то работает. Такова моя версия, не знаю, насколько она хороша.
   У Руиза голова закружилась от страшного хаоса в мыслях. Алонсо Юбере! Он-то строил свою гипотезу, основываясь на личной мести Кореаны. Теперь подобная идея выглядела слишком простой. В этой истории неожиданно оказалось слишком много совпадений.
   — С вами все в порядке? — спросила Алмазная Подвеска. — Вы знакомы с Юбере?
   — Я… встречался с ним. Очень коротко. — Он вспомнил темноволосую женщину, которая падала в яму на съедение геншам.
   — Скажите, пожалуйста, когда именно было совершено нападение?
   — Позапрошлой ночью, в три часа пополуночи. Атака и отход заняли всего пятнадцать минут — во многих отношениях весьма профессиональная работа.
   Руиз откинулся на спинку кушетки, сердце его бешено колотилось. Эта женщина в яме могла быть Низой. У них была масса времени, особенно у Реминта, чтобы доставить фараонцев к Юбере, прежде чем Руиз проник в крепость.
   Алмазная Подвеска пристально смотрела, ее проницательные глаза светились любопытством.
   — Мой рассказ явно огорчил вас. Почему?
   Руиз почувствовал, что сейчас сломается под грузом информации. Внезапно он ощутил больше чем просто усталость. Мысли текли гораздо медленнее обычного, собрать их воедино не было никакой возможности. Начало каждой мысли исчезало в каком-то тумане, прежде чем он успевал додумать ее до конца.
   — У меня есть основания полагать, что Кореана как раз переправляла фараонцев к Юбере, когда я украл их у нее.
   — Если бы она достигла цели, это каким-то образом погубило бы ваши планы?
   — Возможно.
   Он пытался не думать о том, что Низа может гнить в кошмарном супе на дне провала. Даже если тело ее еще живо, ее могли уже обработать и превратить в нечто неизмеримо меньшее, чем человеческая личность. Что он сейчас может сделать? Ему необходимо время, чтобы подумать, проанализировать, взвесить альтернативы. И ведь нет полной уверенности, что Реминт действовал исключительно по приказу Кореаны. С тем же успехом за похищением может стоять Публий. Он также был связан с Юбере, ему тоже нужны были дополнительные рычаги воздействия на Руиза. Может, Реминт еще не успел доставить добычу в крепость. Бывший агент попытался восстановить в памяти несколько мгновений, которые он провел в обществе настоящего Юбере, прежде чем убил его. Не было ли в них чего-то, что он должен был принять во внимание? Потом он вспомнил мелькнувшее в глазах жертвы удивление, в тот момент Руиз просто выкинул из головы этот факт. Каким образом хозяин цитадели мог что-то о нем узнать, если его предварительно не просветили Публий или Кореана?
   Ему нужно было время, чтобы все как следует обдумать, но времени не оставалось совсем. Если Низу забрали в анклав, то процесс, скорее всего, уже начался. Он глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями. Если ее отправили вниз, то уже слишком поздно. Но если она до сих пор томится в темницах Юбере, то есть вероятность, что она пробудет там довольно долго, поскольку марионетка не в состоянии послать ее к геншам. Придется исходить из предположения, что все так и обстоит. Тогда получается, что надо скорее ловить Реминта в надежде, что Низу еще не доставили на место. Ему очень хотелось обойтись без нового похода в крепость, поскольку при выполнении этой операции ему, вероятно, придется снять заклятье с липового Юбере, а это значит потерять преимущество перед Публием. Руиз потер лицо руками. Если бы не эта невыносимая усталость!..
   — Все в порядке, — сказал он. — Вам надо знать, кто и почему напал на вас, а мне нужно вернуть свою собственность. Вы не могли бы дать мне архивную справку по Реминту — биография, привычки, обычные места пребывания, приятели?
   — Конечно. И добавлю туда же доклад, предоставленный судебными медэкспертами пиратов. Может, вы найдете там для себя что-нибудь полезное, хотя операция была проделана очень чисто, — проговорила Алмазная Подвеска. — Но я даю вам это все при условии, что вы поделитесь со мной всем, что сможете выяснить. Я заплачу приличную сумму за все новые данные, которые вы добавите к моим архивам, плюс рыночную цену утраченных рабов. И более чем щедрое вознаграждение за голову Реминта.
   — Договорились, — откликнулся Руиз замученным голосом.
   — Хорошо, — кивнула хозяйка.
   Она поднялась, взяла с письменного стола дискету и бросила ее гостю.
   — Но я хочу вас предостеречь — не жадничайте. Узнайте все, что сможете, но не более того, получите ваши деньги — и живите дальше. Рассказанное вами заставляет меня думать, что Реминт все еще каким-то образом связан со своим братом. Не делайте ошибки и не вмешивайтесь в дела Алонсо Юбере — он игрок высшей лиги, в отличие от нас, простых смертных. И не пытайтесь заполучить голову Реминта, разве что на вашей стороне будет самое невероятное везение. Как я уже говорила, он — легенда, демон в человеческом образе.
   — Наверное, правильный совет.
   Она усмехнулась — усмешка эта выглядела странно хищной на ее бесцветном невыразительном лице.
   — Именно так. Если, конечно, вы не тот самый Руиз Ав.
   Взвод роботов-убийц проводил Руиза до выхода. Оказавшись на борту подлодки, он с радостью увидел, что Олбани все еще держит Публия под прицелом энергомета. Он был наполовину уверен, что за время его отсутствия ситуация ухудшилась. Он вынул из шкафа поводок и бросил напарнику.
   — Отведи его в грузовой отсек и привяжи к скамейке.
   Пленник вскочил, его надменное лицо побагровело от ярости.
   — Это уж слишком, Руиз! Я тебе не заключенный, мы — союзники. — Он задрал голову, демонстрируя бешеный ошейник. — Обращайся со мной как следует, не то я сию секунду прокомпостирую наши билеты в рай. У меня есть клоны, — какое мне дело до этой старой плоти? — Он вытянул в сторону противника руку, в которой подрагивал пульт. Скрюченный палец завис над кнопкой.
   Руиз настолько вымотался, что не почувствовал ничего, кроме раздражения.
   — Тогда жми — и покончим с этим, — сказал он. Повисла долгая пауза, и агент уже начал думать, что Публий и впрямь решил покончить со всеми вопросами. Он никак не мог заставить себя переключиться на происходящее.
   В конце концов пленник уронил руку и отвернулся. Вся его фигура источала почти осязаемую ненависть, прямо воздух дрожал.
   — Нет, — пробормотал он, — этому пигмею меня не уничтожить. Пора думать о более важных вещах, даже гордость можно отбросить при необходимости. Надо — значит надо… — Публий пошел впереди Олбани в грузовой отсек, и вскоре до Руиза донесся щелчок застегиваемого поводка.
   Евфрат вернулся и со вздохом облегчения положил энергомет.
   — Что теперь, дружище? Я так понял, ты по уши в заботах. Где твоя единственная любовь?
   — Украли. Потом объясню. — Он попытался грозно уставиться на напарника, но почувствовал, что сил не хватает даже на это.
   Они отшвартовались, вывели судно из лагуны и, как только вышли на чистую воду, немедленно начали погружение. Автопилот был настроен так, чтобы, уйдя на максимальную глубину, батискаф выключил моторы и бесшумно дрейфовал по течению, почти у самого дна. Там они будут в наибольшей безопасности.
   — Мне надо отдохнуть пару часиков, — сказал Руиз.
   Он подавил все опасения. Он потеряет Низу навсегда, если в теперешнем своем состоянии наделает каких-нибудь ошибок, А этого нельзя допустить.
   — Ты тоже устал, я понимаю, но нам придется спать по очереди. Несмотря на бешеный ошейник и поводок, я не могу заставить себя доверять Публию. Он очень хитер и коварен.
   — В этом сомневаться не приходится, — кивнул Олбани. — Пока тебя не было, старый лис расписывал мне, как собирается стать императором мира. Он меня даже заинтриговал, но, к сожалению, не сообщил, каким образом это может произойти. Однако я помню, что он не из тех, кто забывает и прощает, так что переходить на его сторону ни в коем случае нельзя. А я как раз тот парень, который держал его башку под дулом огнемета.
   — Твоя логика безупречна, — одобрил Руиз. — Слушай, я вырублюсь в кресле рулевого. Толкни меня через пару часов, тогда будет твоя очередь.
   Он приготовил себе смесь из снотворного и укрепляющего, скинул броню, прикоснулся инъектором к плечу и откинулся на спинку кресла. Веки сомкнулись, и предводитель уснул.
   Когда он осознал, что ему снится сон, первым ощущением затуманенного дремой мозга была благодарность за то, что наяву он ничего не вспомнит. У него никогда не было счастливых снов, никогда… как бы замечательно они ни начинались.
   Они с Низой на причале. Он снова наблюдал за ее купанием в фонтане. Воздух пропитан тем золотым сиянием, неправдоподобным блеском, какой окружает сцены, которые люди запоминают на всю жизнь, снова и снова мысленно возвращаясь к ним. Подобный ореол придают событиям долгие годы воспоминаний. «Вот и первая ложь, — подумал Руиз сквозь сон, — с этого момента прошло никак не больше недели».
   Руиз смотрел на принцессу со странным чувством тоски и восхищения. Она старательно терла свою гладкую кожу серебристым песком со дна бассейна, и ее белоснежное тело постепенно становилось розовым. Девушка одарила мужчину мягкой улыбкой, и в ее темных глазах вспыхнул теплый янтарный огонек.
   Низа казалась такой же грациозной, как бронзовая статуя в центре фонтана — шестиногий хищник неведомой породы. Раскосые глаза слепо уставились в пространство, страшная пасть была прекрасна в яростном оскале. Длинные клыки позеленели от времени. Темная вода сбегала по его бокам, кипела и исходила паром, словно воздух был холодным, а фонтан — горячим. В узорчатом переплетении струй было что-то захватывающее. Сложные взаимопроникновения потоков, сходящиеся и расходящиеся течения завораживали.
   Шло время, и бронзовый хищник уже не казался таким изящным. Члены его сделались толще и утратили красоту и четкость очертаний. Голова превратилась в шишковатый сосуд ненависти. Руиз с трудом оторвал взгляд от уродливой статуи и взглянул на Низу.
   И сдавленно вскрикнул. Пока он разглядывал статую, девушка продолжала старательно тереть тело — результат приводил в ужас. Ее кожа, ее безупречно белая, восхитительная кожа исчезла, обнажив сырое мясо. Она продолжала улыбаться любимому, но губы исчезли. Улыбка сделалась неестественно широкой, а зубы были запачканы красным. Тут Руиз заметил, что песок на самом деле состоял из осколков темно-синего стекла, которыми Низа продолжала сдирать с себя плоть.
   Руиз не мог ни подняться с окружавшего фонтан парапета, ни заговорить. Казалось, самое тело его превратилось в камень. Он хотел удержать ее, чтобы она перестала разрушать свое тело, ведь еще не поздно. Она все еще была жива, все еще двигалась. Один раз мужчина уже вырвал любимую из лап верной смерти. Почему бы не сделать это снова? Но он был не в состоянии пошевелиться и мог только смотреть. А Низа продолжала меняться, и чем дальше, тем страшнее.
   Она гнила заживо. Вместо стекла несчастная теперь водила по телу пригоршнями могильных червей, которые вгрызались в ее мясо, и оно пульсировало от их невидимых перемещений. Женщина была мертва, мертва давно, но почему-то двигалась. Плоть ее темнела, плавилась, стекала в бассейн, который казался теперь мерзким отстойником, исполненным заразы и бурлящего разложения.
   Руиз ждал, что наконец ему откроется чистая белизна кости, но увиденное оказалось бесконечно хуже. Когда вся плоть окончательно сошла, под ней обнаружился блестящий металлический остов робота-убийцы. Эта тварь — он не мог назвать ее Низой — с быстротой и точностью насекомого метнулась к середине фонтана и положила когтистые передние конечности на плечи бронзовой статуи.
   Со стоном, напомнившим Руизу о запертых веками дверях, которые внезапно открылись глубоко под землей, зверь зашевелился и сошел с пьедестала. Оба они — и тварь, и хищник — бесконечно долгим движением перевели взгляд на Руиза. Их красные глаза переполнял неутолимый голод.
   С ужасающей синхронностью они шагнули к нему, и робот-убийца протянул железные руки в жуткой пародии на объятия.
   Агент проснулся от собственного вопля, не в состоянии припомнить, что его так напугало.

Глава двадцатая

   Руиз пришел в себя, все тело его покрывал липкий пот. Самочувствие было немногим лучше, чем до того, как он лег спать. Бывший агент помассировал лицо ладонями и потер глаза, выжидая, когда исчезнут последние следы сновидений. Содержание их он уже забыл, знал только, что там каким-то образом фигурировала Низа. И чувствовал страшную пустоту при мысли, что потерял ее. Порой он жалел, что не запоминает снов, пусть даже они бывают неприятными, вроде того, который напугал его сегодня.
   Олбани вскочил и направился к Руизу, но потом, видимо, передумал и теперь неловко переминался на месте, протягивая к товарищу руку не то предостерегающим, не то успокоительным жестом.
   — Черт тебя подери, Руиз! — выдохнул он. — У меня от тебя мурашки по коже. С тобой все в порядке?
   — Естественно. Все о'кей. — Капитан батискафа выбрался из кресла рулевого и обнаружил, что проспал почти полностью те два часа, которые он сам себе отвел. Пощупал раненое плечо и решил, что оно заживает хорошо благодаря заботам медицинской прилипалы, которая ввела тканевые стимуляторы.
   — Настоящий приют безумных! — покачал головой Олбани. Лицо его побледнело, он не улыбался.
   — Прости, — пожал плечами Руиз. — Почему бы тебе не прилечь? Мне все равно надо просмотреть кое-какие данные и составить хотя бы приблизительный план действий. — Он принялся втискиваться в броню, морщась от кисловатого запаха монолиновых соединений.
   Секунду Олбани не реагировал, но потом его будто отпустило напряжение, которого Руиз не замечал, пока напарник не пошевелился.
   — Ага. Да. Наверное, я так и сделаю.
   Евфрат начал стаскивать собственные доспехи, и тут товарищ заметил, что руки у него дрожат.
   — Что стряслось? — спросил капитан. Техник пожал плечами и уселся в кресло:
   — Ничего особенного. Мы находимся внутри течения, которое идет на запад. Дрейфуем себе потихоньку со скоростью пол-узла в час. Там, на поверхности, приключилась какая-то заварушка, сразу же после того, как ты уснул. Кто-то все время возился и трепыхался, сонаров понавключали видимо-невидимо, детекторные буйки кидали. Такое впечатление, что кого-то ищут — не нас, часом?
   — Вряд ли, — ответил Руиз. — Еще что-нибудь? Олбани смущенно заерзал:
   — Наш бывший работодатель… он что, совсем спятил? Этот тип мне тут заливал про свое искусство, пытался напугать как следует. Должен сознаться, он в этом преуспел. Теперь я понимаю, почему ты предпочитаешь умереть, но не попасть к нему в лапы. — Он вздохнул и поднял на друга измученные глаза. — Я тоже. Надеюсь, ты в состоянии с ним управиться.
   — Думаю, что в состоянии, — ответил Руиз, стараясь говорить как можно уверенней. — Если это вообще ВОЗМОЖНО;
   — Ладно. — Олбани вздохнул и закрыл глаза. Секундой позже он захрапел.
   Руиз потянулся, потом подошел к панели коммуникатора и вставил туда дискету Алмазной Подвески.
 
   Реминт позвонил на рассвете, выдернув Кореану из беспокойного сна, в котором женщину преследовали страшные опасности. Ее грезы были омрачены жуткими картинами безумных коридоров Добравита — то была утечка из давным-давно заблокированных воспоминаний детства.
   Звонок принял Мармо, но убийца настаивал, что будет говорить только с Кореаной. К тому времени она уже стояла в дверях, расчесывая спутавшиеся за ночь волосы. Увидев, чье лицо появилось на экране, она быстро подошла к коммуникатору:
   — В чем дело?
   — Его снова видели.
   — Где? — Теперь она совершенно проснулась, ненависть выжгла остатки дурных снов.
   — В казармах. Объект прибыл туда на маленькой подводной лодке, вошел внутрь, пробыл там несколько минут, вышел, поднялся к себе на борт и отчалил.
   Бесстрастное лицо Реминта ничего ей не сказало.
   — Ты взял его?
   — Нет. Мы рассчитывали, что он воспользуется надводным транспортом — воздушной лодкой, скажем, — и устроили засады соответствующим образом. В лагуне казарм напасть на него не было никакой возможности. Нам даже шарик-шпион удалось туда ввести с огромным трудом. Пиратские главари вне себя от ярости. Они нашпиговали казармы роботами-убийцами и повсюду разыскивают меня. Боюсь, я больше не смогу быть полезен своему братцу — мои ставки стремительно падают. — Это неожиданное отступление породило в глазах убийцы странный огонек.
   — Но ты ведь идешь за ним по пятам?
   — Нет. По выходе из лагуны батискаф погрузился прежде, чем мы успели повесить на него следящее устройство. Затем он ушел на максимальную глубину и выключил моторы, так что наши детекторы оказались бесполезны.
   — Идиот несчастный! — Восторг Кореаны сменился жгучей яростью. — Я перережу тебе глотку и скормлю маргарам!
   Реминт, казалось, абсолютно не реагировал на ее вопли. Он отодвинулся, и в поле зрения камеры появился вибронож. Убийца включил его и аккуратно поднес лезвие дрожащего воздуха к своей шее.
   — Это приказ?
   Пока он говорил, лезвие чуть вошло в горло, и тонкая струйка крови, сорвавшись с ножа, забрызгала линзу камеры крохотными алыми капельками.
   — Нет! Нет! Не валяй дурака!
   Она увидела, как убийца выключил и спрятал нож. Сбегающий по упругим мускулам красный ручеек его явно не волновал. Кореана вдруг поняла, что психология этого существа лежит за пределами ее понимания, хотя у нее было несколько геншированных рабов. Никто из них не демонстрировал такого холодного напряжения. Вероятно, Реминт до деконструкции был весьма незаурядной личностью.
   Он посмотрел на нее ничего не выражающими глазами:
   — Мне продолжать?
   — Да.
   — Тогда скажу следующее: сейчас Руиз Ав обдумывает то, что узнал в казармах. Я уверен, что он станет меня разыскивать в моем некогда самом любимом месте, в фабулярии неподалеку от крепости моего брата. Пиратские властители уже навестили «Зеленый ветер» — так называется это место, — и теперь там полно сыщиков. Так что ему все известно, но если я в нем не ошибся, он сочтет, что способен заметить нечто существенное, несомненно упущенное глупыми владыками из виду. Это совершеннейший эгоцентрист, когда-то я был таким же. Во многих отношениях мы очень и очень похожи.
   Его отрешенность была невероятной даже для робота из плоти и крови, каким его знала Кореана. Женщина задумалась.
   — Ты его там ждешь?
   — Мы прячемся в соседнем дворце развлечений. Она приняла решение.
   — Пришли мне проводника. Я присоединюсь к вам. Взгляд Реминта был спокойным и оценивающим.
   — Твоя страстность может оказаться роковой для моего плана.
   Она оскалилась и прорычала:
   — Сказано, проводника! — и выключила коммуникатор.
   Затем откинулась на спинку стула и принялась думать о Руизе Аве, о его необъяснимом везении. Откуда-то из глубин памяти всплыло неприятное ощущение. Она вспомнила, как мучительно гадала, почему он так уверен в себе — от глупости, потому, что не в состоянии увидеть и оценить реальные опасности, или оттого, что владеет такой всепоглощающей силой, что ему действительно нечего бояться.
   Кореана невольно поежилась. Нет-нет, это смешно и нелепо. Сколько раз она держала его жизнь в своих руках, сколько раз могла без особых усилий оборвать эту жизнь, и он ничего не смог бы сделать. «Однако, — твердил ей тоненький голосок в глубине души, — Руиз Ав все еще жив и стоит у тебя поперек горла. А главное, совершенно не обращает на тебя внимания, занятый своими делами».
   На экране появились несколько ярлыков, и Руиз щелкнул по первому, который гласил: «Записи наблюдений». Папка медленно развернулась, показав дополнительные позиции. Предводитель выбрал «Нападение на казармы».
   Экран на миг очистился, а затем его заполнило четкое изображение. Помещение было резко освещено. В кадре появился крупный человек в зеркальной броне, который быстро прошел в ворота казарм. Его сопровождали две фигуры поменьше, также закованные в броню. В правом углу экрана высветилась надпись: «Реминт Юбере и двое неизвестных».