Олдридж Рэй. Император мира

   Руиз внимательно изучал своего нового врага. Ему стало слегка нехорошо. Он никогда раньше не встречал Реминта, но он знал, что он такое. Это было знание, рожденное в бесчисленных кровавых схватках, которые и сделали Руиза тем, чем он теперь был.
   Внезапно и совершенно точно бывший эмиссар Лиги искусств понял, что перед ним именно тот тип убийцы, которого он больше всего боялся, — самый чистый и самый страшный. Человек, который живет настоящим моментом, которого не беспокоят ни угрызения совести, ни предчувствия. Он двигался так же легко, как недавние иммигранты, прибывшие из миров с большей силой тяжести. Реминт производил впечатление тщательно обузданной непреодолимой силы. Внимательные глаза под забралом скользили по сторонам, изучая, оценивая и взвешивая обстановку с точки зрения достижения поставленной цели. Он немедленно уничтожил бы любую помеху на своем пути, причем безжалостно и эффективно.
   Руиз коснулся экрана, и в левом нижнем углу появилось лицо Реминта, каким он был во время первого визита в казармы. Сходство с Алонсо Юбере не бросалось в глаза, к тому же картину искажали искусственно усиленные мышцы и перестроенные кости. В прорезях неестественно натянутой кожи лица мерцали лишенные всякого выражения глаза. Если можно так выразиться, без брони этот убийца казался еще страшнее — настоящая машина уничтожения.
   Собственно говоря, в недавнем прошлом он сам был таким же. Словно заглянул в мутное зеркало и увидел ухмыляющийся череп. Агента передернуло. Можно ли победить такого человека? Останься сам Руиз прежним, он решил бы, что это невозможно.
   Экран разделился на две части и показал еще одну группу закованных в броню людей. Их было всего четверо, рядом светилась надпись: «Сообщники Реминта Юбере, личности не установлены».
   Руиз нажал перемотку и прокрутил пленку до того момента, когда налетчики уже ворвались в здание казарм. Две группы нападающих встретились у закрытого входа в прогулочный двор. Он увидел Фломеля, которому Реминт, вероятно, во время предыдущего визита передал керамический карандаш-мину, чтобы тот изнутри подсоединил его к механизму шлюза безопасности, ведущего на площадку. Руиз увидел, как фокусник взорвал карандаш, расплавив замок, что позволило Реминту и его людям проникнуть внутрь.
   Потом экран заполнился вспышками выстрелов, искалеченными телами, мельтешением кричащих людей. Сквозь общую суматоху и панику целенаправленно двигались захватчики, спокойно убивая каждого, кто пытался встать у них на пути. Они петардами взорвали двери в камеры остальных фараонцев и проникли внутрь. Повинуясь мысли, явно пришедшей задним числом, арьергард налетчиков похватал ближайших рабов и погнал их перед собой.
   Руиз остановил запись и нахмурился. Он все еще чувствовал себя очень усталым, но что-то в этой последовательности событий его насторожило. Почему попытка прикрыть истинные цели нападения была такой неуклюжей? Во всех остальных аспектах операции Реминт проявил блистательное хладнокровие, с нечеловеческой точностью дирижируя атакой.
   Из глубин привычной паранойи всплыло подозрение, которое Руиз не мог отбросить просто так: а что, если это тщательно рассчитанная ловушка, призванная выманить его из норы? Бывший агент покачал головой. Даже если похищение рабов — гамбит искусного плана по заманиванию противника в западню, ответный ход делать все равно придется. Он взял эту мысль на заметку, чтобы обдумать на досуге, и пустил пленку дальше.
   Охрана казарм наконец среагировала. Пытаясь предотвратить отступление налетчиков, они притащили монолиновые заграждения и тяжелые орудия.
   Реминт, казалось, перешел на какой-то иной отсчет времени. Его движения на пленке были смазаны от невероятной скорости, хотя Руиз максимально замедлил просмотр. Убийца рванулся вперед, прокатившись под заграждениями прежде, чем охрана успела прицелиться.
   Руиз, как завороженный, с ужасом наблюдал кровавую расправу в замедленном темпе. В движениях Реминта была какая-то страшная красота, когда он разворачивался от одного солдата к другому, полосуя виброножом и отстреливаясь из игольчатого лазера. Шестеро полегли в одно мгновение. Один из них прожил достаточно долго, чтобы выпустить неприцельную очередь. Волна сверхзвуковых частиц срезала двоих приспешников убийцы. Торсы их превратились в груду костяных и бронированных осколков, только ноги остались стоять, удерживаемые в вертикальном положении замороженными сочленениями доспехов. Из них фонтанчиками била кровь.
   Когда прозвучал выстрел, Руиз ощутил, как его сердце на мгновение сжалось от тревоги за Низу. Однако она и все остальные были в центре кучки отступающих, и взрыв не коснулся их. Один из налетчиков держал в руке нейронный кнут, которым стегал пленников по ногам, чтобы не замедляли ход. Он коснулся кнутом Низы, девушка споткнулась. И в этот момент она посмотрела вверх, прямо в камеру взглядом, полным боли и потрясения.
   Руиз остановил пленку и увеличил кадр, так что ее. лицо заполнило весь экран. Его взгляд скользил по чистым линиям милого лица, высоким скулам, блестящим от слез черным глазам, пухлым губам. Даже в апогее ужаса и потрясений черты ее дышали твердостью и силой. Девушкой можно было только восхищаться. Рушу казалось, что он читает ее мысли. Она думала о побеге, а если это окажется невозможным — о том, как выжить. И вдруг, как в озарении, он понял, что она думает еще об одном: «Где Руиз Ав?»
   Руиз коснулся экрана, и запись пошла дальше. С каменной решимостью он наблюдал, как налетчики промчались по коридорам к причалу, где их ждал потрепанный воздушный катер. Подгоняя пленников, они поднялись на борт. Взревели мощные двигатели, и судно рванулось прочь, выпустив густое облако выхлопных газов. Из жерл его орудий вырвались лучи обжигающего света, круша остальные суда в лагуне — явно для того, чтобы избежать преследования.
   Камера дрогнула и снова замерла. Впечатление было такое, будто снимали с лодки, преследующей похитителей. В следующую секунду орудийная башня катера развернулась, последовала вспышка оранжевого огня, и экран погас. Потом возникла надпись: «Следящее устройство разрушено».
   Руиз нахмурился. Он бы предпочел не испытывать такого сильного страха перед Реминтом. Это подрывало его собственную боеспособность. В глубинах сознания что-то холодное и жесткое не переставая нашептывало ему слова, которые он поначалу отталкивал, не желая слушать. Однако шепот становился все громче, и на него уже нельзя было не обращать внимания. «Оставь ее. Наверняка она уже мертва, — уговаривал неотвязный внутренний голос— Он уничтожит тебя. Какие могут быть сомнения?»
   — Может, и никаких, — пробормотал бывший агент.
   Но перед глазами стояло лицо Низы — такое, каким он увидел его на пленке. Прекрасное, нежное, правдивое. Она слишком глубоко пустила корни в его сердце. Пусть это безумие, но он не мог бросить любимую. Если обстоятельства разлучат их, вряд ли от его сердца останется что-либо, чтобы продолжать биться.
   Руиз заставил себя сосредоточиться на сиюминутных проблемах и просмотрел материалы Алмазной Подвески до конца. Покончив с этим, он не перестал бояться Реминта Юбере, но узнал, где его искать.
   Олбани сидел в кресле второго штурмана, а Руиз вел субмарину сквозь один из подводных проходов, сообщавшихся с лагуной в самом центре Моревейника.
   — Ты абсолютно уверен в своих действиях? — Техник был все еще бледен.
   — Нет, — откликнулся Руиз как можно беспечнее. — Но в свое время, а было это не так давно, персонаж, которого мы разыскиваем, потратил в «Зеленом ветре» массу времени и денег. Вдруг нам удастся напасть здесь на его след.
   — Почему ты думаешь, что справишься с этим лучше пиратских главарей? У них великолепные сыщики, а шпионаж — не твоя специальность. — Казалось, Олбани крепко сомневается в разумности его действий.
   Руиз пожал плечами. Он в общих чертах объяснил напарнику, на кого они охотятся, благоразумно опустив самые жуткие подробности.
   — Мы с ним — два сапога пара, — заявил он. — Я понимаю его лучше, чем пиратские главари.
   — Что-то слабо верится, — с сомнением проворчал Олбани.
   Руизу тоже верилось не особенно, но другого выхода не было.
   Лагуна представляла собой сплошную черную пустыню под высоченным куполом просевшего металла. Пустота диаметром в километр. Руиз стоял на верхней палубе и смотрел вверх. По куполу ползали светящиеся червячки, образуя переливчатые узоры холодных оттенков. Очевидно, это было древнее произведение биоискусства, успевшее одичать. В неподвижной воде там и сям отражались габаритные огни других судов. Руиз не настолько хорошо разбирался в них, чтобы определить, есть ли там бронекатер Публия. Он также пришел к выводу, что корабля Реминта здесь нет: пираты, несомненно, обнаружили бы его, если бы убийца имел глупость появиться здесь после налета на казармы.
   Они выбрали автоматический швартовочный буй. Как только были закреплены причальные концы, буй вызвал челнок, который ждал у берега лагуны в стайке других таких же. Кораблик притерся к корпусу, и Руиз стал спускаться по узким ступенькам, вделанным в округлый бок батискафа. Олбани стоял наверху, облокотившись на перископную башенку. Лицо его терялось в темноте.
   — И все же мне думается, надо залечь на дно, пока не утихнет вся эта суматоха. Я знаю места, где нам было бы сытно и уютно.
   Голос его звучал удивительно бесстрастно. Руизу вдруг почудилось, что в его напарнике сломалось нечто жизненно важное. Он гадал, когда это произошло. И почему пока миновало его.
   — Наверное, ты прав, — сказал командир. — Но, боюсь, у меня нет выбора. Если хочешь, я безо всяких обид высажу тебя на берег.
   Олбани вздохнул:
   — Нет уж, я останусь. Тебе по-прежнему везет, Руиз Ав. А мне чего-то все время не хватает. Может, именно этого. Кроме того, кто же будет присматривать за нашим благодетелем?
   Руиз не нашелся с ответом. Челнок ткнулся в стенку подлодки и настойчиво загудел.
   — Спасибо, — выдавил агент наконец и шагнул на маленькую палубу. Когда суденышко стало удаляться от лодки, он оглянулся на Олбани. Тот помахал ему рукой и сказал очень тихо, но звук разнесся далеко по воде:
   — Удачи тебе, Руиз Ав. Найди то, что нужно именно тебе.
   Челнок снова загудел, на сей раз вопросительно.
   — Лабиринт «Зеленый ветер», — сказал ему Руиз, и кораблик помчал его к берегу.
   Руиз присоединился к странной процессии, которая по узкому причалу двигалась к воротам «Зеленого ветра». Справа от него топала парочка покрытых шрамами старых пиратов, одетых в типичные для их сословия цветастые комбинезоны из переливчатого шелка. Они влюбленно держались за руки и что-то нежно нашептывали друг другу в грязные уши. Слева от него, неприятно близко, вышагивал какой-то варвар с Жестокого мира, закутанный в черные одежды, позвякивание выдавало скрытый под ними арсенал. Руиз посторонился и замедлил шаг, так что человек прошел мимо него, обдав разведчика вонью отродясь не мытого тела и сильным запахом гашиша. Поодаль на причале толпилась группа давно утративших человеческий облик зверятников. С полдюжины мужчин и женщин с толстыми щетинистыми шкурами и свиноподобными рылами, из которых торчали белые клыки, прыгали и резвились, как школьники на экскурсии.
   Прямо перед ним шествовала стройная высокая женщина, совершенно нагая, если не считать туфелек на стальных каблучках и роскошной гривы очень светлых волос, собранных в сетку, украшенную рубинами цвета голубиной крови. В других обстоятельствах Руиз непременно заинтересовался бы волнующим ритмом ее походки.
   Но сейчас он мог думать только о том, как нечеловечески уверенно расправился Реминт со своими противниками. Глупо было надеяться встретить его в фабулярии. Вряд ли он настолько глуп или нагл. Но здесь начинался след, который мог привести к убийце, и Руиз все сильнее боялся того, кого искал. Он чувствовал, как колотится сердце и выступает на лбу пот, хотя причал охлаждали мощные кондиционеры. Командир ругал себя за эту слабость, которая могла привести не только к его собственной гибели, но и к гибели Низы, если она еще жива.
   К тому моменту, когда он добрался до дальнего конца причала, ему удалось подавить внутреннюю панику, хотя краешком сознания Руиз ощущал ее до сих пор. Бывший агент тряхнул головой и постарался незаметно расслабить плечи.
   В металлическую стену фабулярия были вделаны построенные из какой-то имитации камня высокие ворота. Глубокие барельефы на арке представляли элементы сотни мифологических традиций — каждый человек, проходивший под ее сводами, наверняка видел в этих изображениях что-то знакомое. Боги Старой Земли соперничали здесь с диббуками мира Ях и андрозианскими чикчарнами. Аватары Змеиной Тайны извивались вокруг образов Хлорофиллового Ока. Нилотские суккубы похотливо льнули к святым Мертвого Бога. В результате получился бурлящий хаос. Посредине была выбита на одном из архаических языков Старой Земли надпись, которую Руизу не удалось расшифровать.
   Чуть в стороне застыл высоченный морассар в расшитом драгоценными камнями плаще — привратник. Одеяние стража в лучах точно направленного прожектора отбрасывало слепящие блики, но наметанный глаз агента определил, что скроено оно так, чтобы не стеснять движений воина. Тщательно отработанным жестом морассар подмял вокализатор и включил его. Полилась явно записанная на пленку речь.
   — Оружие можете оставить при себе, — пропел вокализатор сладким бесполым голосом. — Но помните: войдя внутрь, вы попадаете под юрисдикцию законов «Зеленого ветра». Попробуйте только ранить кого-то… и вы сами будете ранены. Попробуйте убить… и вы сами будете убиты. У нас имеются последние разработки в области безопасности, снабженные самостоятельным разумом, поэтому не рассчитывайте, что вам удастся обмануть нашу бдительность.
   — Не буду, — безрадостно пообещал Руиз и вошел в «Зеленый ветер».

Глава двадцать первая

   Как раз в тот момент, когда Руиз шагал по причалу к воротам фабулярия, Кореана явилась во дворец развлечений. Заведение давно пришло в упадок, внутри было грязно, ковер протерт до дыр, посетители отсутствовали. За мутным стеклом охранного поста сидел представитель неизвестной расы и читал древнюю печатную книгу. Он даже не поднял глаз на Кореану и ее проводника, которые направились к лифтам.
   В длинном, скупо освещенном коридоре сопровождающий постучал в обшарпанную дверь, и она на волосок приоткрылась. Прежде чем впустить вновь прибывших, закованный в броню человек быстро, но внимательно осмотрел их.
   Кореана немедленно ощутила возросшее напряжение Реминта. Он склонился над монитором, куда передавал информацию шарик-шпион. Экран стоял в самом темном углу. Убийца сперва совершенно не обратил внимания на появление гостьи, затем поднял на нее бесстрастный взгляд, но не произнес ни слова приветствия.
   Парочка мальчиков для утех скорчилась на заскорузлой, покрытой пластиком тахте. Они жались друг к другу, выпучив от ужаса накрашенные глаза. На женщину они взглянули со слабой надеждой: вдруг она отпустит их или хотя бы использует по прямому назначению. Кореана удивилась, почему Реминт попросту не убил их и не спрятал тела в чулан. Но, может, он предчувствовал долгое ожидание и не хотел, чтобы в комнате воняло. Кореане пришло в голову, что мальчики, наверное, полагают, что им тоже отведена какая-то роль в происходящем, что их присутствие здесь имеет какой-то глубокий смысл. От этой мысли ей почему-то сделалось не по себе, но она не стала вдаваться в причины.
   — Он здесь, — произнес Реминт своим бесцветным голосом.
   Работорговка бросилась через всю комнату и попыталась оттереть его плечом от экрана. Это было все равно что попробовать сдвинуть гору. Чуть помедлив, убийца посторонился сам, и женщина увидела Руиза Ава, который шагал по причалу позади прекрасной нагой женщины. Его темное лицо не выражало ничего, кроме спокойной настороженности. Кореана попыталась представить себе, о чем он сейчас думает, и не смогла.
   — Чего ты ждешь? — спросила она Реминта.
   — Я не могу тронуть его в «Зеленом ветре». «Ветер» предлагает свои услуги самым опасным существам во вселенной, и тем более в Моревейнике, — они не остановятся ни перед чем. Если бы он догадался спрятать своих людей здесь, мне бы никогда до них не добраться… Хотя, если бы он оставил их там слишком надолго, мифогоги могли свести их с ума своими разговорами.
   — Так как же ты предлагаешь вытащить его оттуда?
   — Мне кажется, я знаю, где он станет меня искать.
   — И где же это? — резко спросила Кореана, она начинала уже терять терпение от весьма скупых и ничего не говорящих ей высказываний Реминта.
   Какое-то мгновение убийца молчал. — В моих прежних снах. Там я спрятал приманку для него.
   По сравнению с прочими фабуляриями, которые доводилось посещать Руизу, «Зеленый ветер» оказался весьма впечатляющим местом. Прихожая представляла собой длинный узкий амфитеатр. Посетители двигались по выложенному белыми изразцами полу, а с поднимающихся к потолку рядов кресел на них; взирали бледные голоизображения сотен древних богов и демонов. Позади белой колоннады располагались двери, через которые гости проходили в выбранные ими части фабулярия. Красноватый свет слабо озарял помещение, в воздухе явно витали струйки соблазнительных феромонов. Руиз почуял, что становится мрачнее и агрессивнее.
   Дойдя до колоннады, он встряхнулся, словно пытаясь отбросить все недавно приобретенные опасные добродетели: сострадание, милосердие, верность… любовь. Реминту они неведомы, а его задача сейчас стать максимально похожим на врага, влезть в его шкуру, если он хочет пройти фабулярий по его следам.
   Руиз заставил свой разум успокоиться, а сердце — ожесточиться. Он попытался повернуть время вспять и снова сделаться тем воплощением смерти, каким некогда был. В некотором роде ему это удалось.
   Семь арок колоннады были увенчаны динамическими голокартинками, которые давали понять, какого рода мифы можно встретить в данной части фабулярия, Руиз остановился и принялся внимательно их разглядывать. Чуть погодя он обнаружил, что его внимание все сильнее притягивает арка с изображением богини, напоминающей Кали, — в четырех руках у нее были зажаты нож, гаррота, пульсатор и энергомет. Руки грациозно извивались, образуя узор, который начинал со временем казаться чрезвычайно соблазнительным, а улыбка на черном лице выглядела то свирепой, то ласковой. Черты ее были резкими, почти грубыми, а глаза горели еле сдерживаемым безумием. Шесть обнаженных темных грудей красивейшей формы завораживающе колыхались в такт движениям, словно состояли из некоей божественной субстанции.
   Руиз миновал проход, и из ниши справа от него выскочил робот-проводник. Он предложил гостю поднос с изысканными опьяняющими средствами, галлюциногенами и расслабляющими. Когда посетитель отказался, робот произнес:
   — Следуйте за мной! — И с механической легкостью покатился по чуть наклонному коридору.
   — Он почуял приманку, — констатировал Реминт. — Выбирает точно, как выбрал бы я.
   Кореана смотрела на Руиза Ава, который быстрым шагом следовал за механическим слугой. Лицо его по-прежнему хранило невозмутимость, но теперь в нем появился оттенок какого-то трудноопределимого чувства, тревожившего похитительницу рабов, ибо казалось чем-то неуловимо знакомым. Мужчина выглядел еще более стихийно опасным, чем в их последнюю встречу.
   В чем же разница? Она взглянула на освещенное зеленоватыми бликами монитора лицо Реминта и поняла: у них с Руизом Авом было одинаковое выражение лиц.
   Механический проводник вывел Руиза в большую ротонду, где света было еще меньше, чем в центральном зале. Посредине, в бассейне, среди розоватых водяных лилий плавали, оставляя на воде мерцающие следы, светящиеся ночные угри. От водоема исходили запахи разложения и бурлящей жизни. Высоко вверху Руиз почуял присутствие начиненного электроникой оружия, которое следило за ленивыми перемещениями посетителей.
   — Это Зал Боли и Обновления, — сообщил робот и укатился прочь.
   По периметру ротонды в стенах было проделано около сотни отверстий в форме трапеции, внутри которых помещались мифогоги. Некоторые были занавешены, указывая на то, что их обитатели заняты с клиентом или недоступны по каким-то иным причинам. Но большая часть работников этого сектора «Зеленого ветра» сидела у порога своих келий, ожидая посетителей. Несколько потенциальных потребителей их услуг, включая высокую женщину, следом за которой Руиз вошел в ворота фабулярия, бродили по залу.
   Первый мифогог, который попался на глаза агенту, оказался покрытым шрамами стариком с татуировками надзирателя с Ретраника и копной жидких седых косиц на голове. Он вопросительно поднял брови. Руиз ответил на его взгляд, ожидая проблеска узнавания в глазах того, кто создавал мифы для Реминта, но не почувствовал ничего, кроме легкого отвращения.
   Руиз двинулся вдоль периметра, заглядывая в каждую келью, мимо которой проходил. Его все еще окутывала холодная целеустремленность, которой он вооружился, войдя в зал фабулярия. Кое-кто из мифогогов отвечал ему хищной вспышкой в глазах, кто-то отводил взгляд, охваченный тревогой в глубине своей помраченной души. Он миновал женщину из Плакальщиц Быка, чьи волосы были уложены наподобие шипов, покрытого голубой чешуей Дальметрианского ренегата, мальчика-водяного с глазами старца, который плавал в заполненном темно-зеленой жидкостью гигантском бокале, и многих других, не менее странных. Никто с ним не заговаривал. Видимо, хозяева «Зеленого ветра» считали свое заведение местом фешенебельным и запрещали пошлое расхваливание товара.
   И все же посетитель чувствовал волну любопытства, которая катилась за ним по пятам и даже обгоняла его, пока он неспешно обходил ротонду. С внезапной поспешностью распахивались все новые и новые занавеси, обитатели келий вытягивали шеи, чтобы разглядеть его. Их неожиданное внимание усилило настороженность, агент почуял, что близок к цели. Теперь он ощущал себя почти прежним.
   Он шел и шел. Большая часть мифотворцев, казалось, весьма гордилась своей пестрой эксцентричностью, как будто качество их сказок имело что-то общее с оригинальностью вкусов в одежде. «Декаданс опять в моде, — подумал Руиз, — как скучно». Кое-кто из мифогогов подмигивал ему, выразительно улыбался, молча делал приглашающие жесты. Но никто из них не обладал стилем, способным привлечь внимание такого человека, как Реминт.
   Руиз пошел по второму кругу.
   Реминт переключил монитор на другое следящее устройство. Кореана увидела человека с лицевым протезом из чеканного серебра. Он смотрел на них невидящим взглядом и молчал.
   — Он здесь, — сообщил Реминт.
   — Как я его узнаю? — спросил человек с серебряным лицом.
   — Как ты узнал меня?
   Человек вздохнул и кивнул. На миг он наклонился, так что Кореана не могла видеть, что он делает.
   Когда он снова поднял голову, на нем была грубая кожаная маска в виде лица Реминта Юбере. Реминт выключил экран.
   — Теперь нам остается ждать.
   Руиз уже обошел четверть ротонды, когда на двери чуть впереди него, раздвинулись занавеси. Во время предыдущего обхода они были задернуты. Когда он дошел до кельи и увидел сидящего на высоком деревянном стуле мифогога, то почувствовал неприятный укол узнавания и отступил на шаг. Орудия наверху зажужжали, отметив необычно быстрое движение. Но затем он понял, что это не его враг, а просто маленький, плохо сохранившийся киборг в кожаной маске. Полуробот не обращал на него ни малейшего внимания, он сидел совершенно неподвижно и смотрел на бассейн.
   Руиз почувствовал, как усилилось внимание остальных обитателей стены, как на него начали оборачиваться посетители, и ему сделалось немного не по себе. Он подошел поближе и, прищурившись, уставился на мифогога, который по-прежнему не замечал его присутствия. Интересно, какие слова полагается произнести, чтобы воспользоваться услугами мифогога? Руиза никогда не привлекали искусственные мифы, коих было немало в распоряжении фабуляриев Дильвермуна. Он не мог понять, что в них так притягивает всех прочих, и потому крайне редко посещал подобные места. С большим трудом удалось ему восстановить в памяти нужную формулу.
   — С кем говоришь ты, сказитель?
   Лицо мифогога слегка повернулось в его сторону, и бывший агент понял, что киборг слеп. Подобный эксцентричный выбор свидетельствовал о желании эпатировать окружающих, поскольку благодаря уровню развития техники никто из жителей пангалактики не был обречен на слепоту. А лишиться зрения по собственному выбору.
   Мифогог заговорил. Это было небрежное, отнюдь не вымученное красноречие:
   — Я говорю с теми, кто владеет мечом. К воителям ночи обращены мои слова, к тем, кто блюдет соответствия, к праведным очистителям плоти. С теми говорю я, кто хранит убийство в сердцах своих.
   Руиз колебался. Внезапно пробудились самые глубокие его подозрения. Как мог он, столкнувшись с таким человеком, как Реминт Юбере, не заподозрить ловушки? С другой стороны, глупо и самонадеянно было бы со стороны его врагов рассчитывать, что он добровольно войдет в келью мифогога. Что-то не верится. К несчастью, среди его недругов дураков не водилось.