Страница:
– Ну все, хватит! – крикнула Кейлион вер Маллайг; но обращалась она не к Эйрин, а к атакующему ее колдуну. – Остановись!
Усмиренный черный мигом прекратил насылать потоки Темной Энергии и замер в ожидании новых распоряжений.
– Неплохо, – произнесла старейшая с едва ощутимыми одобрительными нотками в голосе; теперь ее слова предназначались Эйрин. – Весьма неплохо для первого раза.
Любой другой ученице она наверняка сказала бы «хорошо» или даже «отлично», но за неделю, прошедшую с начала систематических занятий, так оценивать успехи Эйрин решалась только Ивин вер Шинед. Другие наставницы были гораздо сдержаннее в своих высказываниях из опасения, что от их похвал она начнет задаваться.
Сама Эйрин считала их страхи безосновательными. Была уверена, что обладает стойким иммунитетом к тщеславию, заносчивости и надменности, выработавшимся еще в Леннире, при дедовом, а впоследствии отцовском дворе, где ее с детства окружала толпа придворных льстецов. При малейшем удобном случае они наперебой расхваливали ее таланты, восхищались всем, что она делала, однако Эйрин довольно рано поняла настоящую цену их славословию и, в отличие от Финнелы, никогда не задирала нос, не считала себя исключительной только потому, что родилась принцессой. Точно так же и в своем теперешнем положении она не видела особых оснований гордиться собой, поскольку ни возраставшая день ото дня сила, ни практические знания по магии, которых ей вполне хватало, чтобы уже сейчас получить звание полноправной сестры, не были ее личной заслугой. Силу давала ей Первозданная Искра, а умения принадлежали Гвен, старательно оттачивавшей их за годы учебы. Из всех своих достижений в области магии Эйрин по-настоящему гордилась лишь несколькими заклятиями, которые научилась создавать сама. Это были либо устаревшие чары, на смену которым пришли новые, более совершенные и эффективные, либо очень специфические (хотя, в общем, простые), с крайне ограниченной областью применения, поэтому ни те ни другие Гвен не изучала. А Эйрин освоила их по дороге на Тир Минеган под бдительным присмотром Ивин, пожелавшей проверить ее способности к самостоятельному обучению. Результат оказался вполне приличным, в особенности с учетом того, как мало Эйрин смыслила в теоретических вопросах.
Сестра Кейлион отпустила усмиренного черного, и тот, низко поклонившись, направился к пожилой колдунье, которая стояла на краю тренировочной площадки и все это время заинтересованно наблюдала за действиями Эйрин. Она повела своего подопечного к двухэтажному дому, где проживали еще семеро колдунов, бывших слуг Ан Нувина, в разное время усмиренных ведьмами. Их дом был окружен высокой каменной стеной, над которой простирался прозрачный для света и воздуха купол, сплетенный из мощных защитных чар. А в придачу во дворе и по внешнему периметру этой небольшой усадьбы-тюрьмы круглосуточно дежурили минеганские гвардейцы.
Такие усиленные меры безопасности были направлены отнюдь не против узников, не представлявших после усмирения никакой угрозы и отличавшихся исключительным послушанием. И высокая стена, и гвардейские посты, и защитные чары были призваны помешать проникновению на эту территорию малолетних ведьм, у которых просто руки чесались помериться силами с черными. Ну а те не могли им в этом отказать, поскольку чары усмирения принуждали их к исполнению любых ведьминских приказов. Шайна рассказывала Эйрин, что в одиннадцать лет ей все же удалось перехитрить гвардейцев, взобраться на стену и, отыскав щель в защитном куполе, попасть в усадьбу. Там она сошлась в поединке с одним черным и чуть не убила его, так как от первого же контакта с Темной Энергией потеряла над собой контроль.
– Сестра, – спросила Эйрин, – а черные испытывают отвращение к нашим чарам?
– Усмиренные уверяют, что нет, – ответила Кейлион. – Но это не показатель, ведь их восприятие иное, чем у неусмиренных, большинство из которых утверждает, что для них на свете нет ничего более гадкого и отвратительного, чем ведьмовская магия.
– Но «большинство» означает «не все», – заметила Эйрин.
– Ты права, младшая. И это наводит на мысль, что их отвращение к нам является скорее результатом самовнушения, тогда как наше носит безусловный характер. Некоторые сестры считают такую асимметричность дополнительным аргументом в пользу спорного тезиса, что в свое время Китрайл был одним из диннеши. Дескать, если бы черные колдуны, демоны и чудовища инстинктивно брезговали нашими чарами, то таким же мерзким для них был бы и их хозяин. А некоторые в своих выводах заходят еще дальше. Не сомневаюсь, Ивин найдет возможность рассказать тебе, что согласно ее исследованиям Темная Энергия имеет ту же природу, что и ведьмовская магия, но она до неузнаваемости искажена и как раз из-за своей искаженности вызывает у нас отвращение – как, скажем, гнилые овощи, фрукты или тухлое мясо.
– О! – удивленно произнесла Эйрин. – Ни о чем подобном я еще не слышала… Гм. Хотя, наверное, это вполне логично, если предположить, что Китрайл действительно был отступником-диннеши.
– Вот именно, – сказала Кейлион, взмахом руки предложив девушке идти за ней. – Но, кроме привлекательной логики, это предположение не имеет под собой никаких реальных оснований. Только бездоказательные догадки и надуманные, притянутые за уши аргументы… Собственно, поэтому я не позволила Ивин преподавать тебе инфернальные силы.
– Чтобы защитить меня от ее ошибочных взглядов?
– Я не знаю, ошибочные они или правильные. Но уверена в одном: когда имеешь дело с Темной Энергией, нужно меньше разводить философию, а больше действовать, опираясь лишь на доказанные, проверенные практикой факты. Пускай Ивин делится с тобой своими гипотезами на других занятиях или в свободное время. Я же буду учить тебя бороться со Злом, независимо от того, является оно Абсолютным или просто отколотой и извращенной частицей космического Добра.
Тем временем они покинули тренировочную площадку и пошли по усыпанной гравием дорожке через большой парк, по другую сторону которого стоял Тах Эрахойд. Эйрин очень радовалась отсутствию поблизости вездесущих младшеньких сестричек, с первого же дня взявших себе в привычку бегать за ней хвостиком, куда бы она ни пошла; а особенно они любили наблюдать за ее практическими занятиями по магии. Их не слишком пугал гнев наставниц, они лишь ненадолго прятались, а потом снова подкрадывались поближе и сопровождали каждое ее заклятие восхищенным визгом. Правда, до сегодняшнего дня такие занятия проходили или в самом дворце, или на площадках неподалеку от него, где упражнялись в чарах и другие девушки. К тому же сейчас Эйрин была с сестрой Кейлион, старшей из старейших, которую малышня, видимо, побаивалась и остерегалась раздражать.
– Значит, – спросила Эйрин, – теорию мы изучать не будем?
– Почему же, будем. Но только в той ее части, которая является общепризнанной и не вызывает никаких споров. – Кейлион немного помолчала. – Впрочем, говорить так о любых теориях, даже устоявшихся, можно лишь условно. Именно по этой причине во время экзаменов на полноправную сестру оцениваются исключительно практические навыки. Наши предшественницы справедливо рассудили, что самым лучшим и самым объективным мерилом знаний является их применение на практике, а без соответствующей теоретической подготовки ни одна ведьма, какой бы сильной и талантливой она ни была, не сможет выполнить все задания. Прежде эта система работала безотказно, но в твоем случае дала серьезный сбой. Тебе, конечно, известно, что многие сестры предлагали изменить для тебя правила – или установить минимальный срок ученичества, или ввести теоретические экзамены. Но так было бы нечестно и несправедливо. Если ты все же решишь пренебречь обучением, чтобы поскорее избавиться от придатка «младшая», это будет твой собственный выбор и твоя личная ответственность за него.
– Я не стану пренебрегать, сестра, – пообещала Эйрин, как уже обещала другим наставницам, – ведь тогда бы я сама поступила нечестно. Получилось бы так, что за меня экзамены сдавала Гвен, а я лишь бездумно выполняла ее указания. Мне мало просто уметь чаровать, я хочу знать, как работает каждый магический элемент. И почему он работает. И что происходит под его действием. Кроме того, существует множество чар, способных причинить вред при моей малейшей ошибке. Например, медицинские. С моей стороны было бы крайне безответственно применять их, не имея представления о возможных последствиях такого лечения.
Кейлион вер Маллайг замедлила шаг, повернула к Эйрин голову и окинула ее пристальным взглядом.
– Очень надеюсь, что ты говоришь это искренне…
Обедала Эйрин в уже привычном обществе Бри, Гелед и Морин, с которыми подружилась еще в первый день своего пребывания на Тир Минегане. Сегодня (как, собственно, и вчера, и позавчера) к ним присоединилась тринадцатилетняя Арвен вер Тордиш – такая же смуглая, черноволосая и темноглазая, как Бри, но, в отличие от нее, низенького роста, еще и чрезвычайно щуплая. С самого начала она набивалась Эйрин в подруги; Гелед и Бри считали девушку недостаточно взрослой для их компании и советовали отшить ее, пока еще не поздно. Но Эйрин, хоть и не любила водиться с теми, кто младше ее, решила, что так будет неправильно, и согласилась с Морин, предлагавшей дать Арвен шанс.
За обедом девушки стали расспрашивать у Эйрин, как прошло ее первое занятие по инфернальным силам. На самом деле оно было уже вторым, однако предыдущее, состоявшееся в прошлый гвинер, не считалось, поскольку сестра Кейлион полностью потратила его на то, чтобы лично проэкзаменовать Эйрин на владение всеми шестью десятками базовых заклятий (кстати, Ивин, узнав об этом, рассвирепела – ведь все выглядело так, словно старейшая поставила под сомнение ее учительскую квалификацию).
Эйрин не хотела хвастаться перед подругами, поэтому просто ответила, что сегодня практиковалась в сдерживании Темной Энергии. На это Бри удрученно заметила, что уже целый год только и делает, что учится ее сдерживать. А Гелед, достигшая куда более значительных успехов, начала перечислять известные ей сдерживающие чары и в конце концов заставила Эйрин признать, что она испробовала все. Арвен восхищенно восприняла эту новость и чуть не захлопала в ладоши, а вот Морин не смогла скрыть зависти – наставницы до сих пор не признавали ее готовой к встрече с черными колдунами, пусть даже усмиренными.
– Наверное, уже в этот гвинер, – предположила Гелед, – Кейлион выставит против тебя двух черных. А в следующий маир – троих. Ну а потом начнет учить нападению.
– Я слышала, – заметила Морин, – что старейшие собираются вернуть экзамен по истреблению чудовищ. Сестер, успешно сдавших остальные экзамены, будут возить на Инисойд Ярхарах для последнего испытания.
– Может, это и правильно, – сказала Эйрин. От Ивин она знала, что старейшие действительно рассматривают этот вопрос по предложению группы сестер, в частности и Альсы вер Киннейди, убежденных, что Китрайл открыл Тындаяр, намереваясь начать новое вторжение в земной мир. – Только плыть туда далековато, почти три тысячи миль.
– А что поделаешь? – пожала плечами Морин. – Нигде ближе чудовищ нет.
– Я бы этого не хотела, – честно призналась Гелед. – От морской качки меня тошнит. А шесть тысяч миль туда и назад… подумать страшно.
Гелед могла так говорить и не бояться, что подруги поднимут ее на смех. В отличие от них, она была способной и старательной ученицей, и у нее были хорошие шансы получить звание полноправной сестры еще до двадцати лет. Об этом ни Морин, ни Бри даже мечтать не смели.
– А вот я бы хотела, – отозвалась Арвен своим тоненьким голоском. Она редко вмешивалась в их разговоры, в основном слушая; но вовсе не потому, что была тихой и молчаливой, просто понимала всю шаткость своего положения в кругу девочек старше и потому старалась не надоедать. – Это было бы очень интересно.
– Не вижу в этом ничего интересного, – отрезала Гелед, раздраженно глянув на нее, – и особо полезного тоже. Я не верю, что Враг начнет новую войну. Он до сих пор зализывает раны после Мор Деораха. Тогда ему хорошо задали жару…
Эйрин первой закончила обед и, попрощавшись с подругами, пошла на следующее занятие. В коридоре возле столовой ее привычно поджидали младшие сестрички – на этот раз четыре девочки в возрасте от шести до девяти лет. Поскольку время еще оставалось, она подошла к ним, немного поговорила (так как знала, что иначе не отстанут) и попросила не сопровождать ее в северное крыло, откуда их все равно прогонят. Вполне довольные состоявшимся разговором, девочки побежали гулять, а Эйрин направилась по коридору, ведущему в противоположный конец главного корпуса.
На полдороге ее догнала Арвен, обеими руками прижимавшая к своей худенькой груди толстую книжку.
– Ты ведь к сестре Аверлин, да?
– Да, а что?
– Тогда я с тобой. Хочу у нее кое-то спросить.
Эйрин скептически хмыкнула, и Арвен торопливо добавила:
– Это правда. Мне очень нравится натуральная философия. Сестра Аверлин моя любимая учительница, а я ее любимая ученица. До меня была Риана, но из нее ничего не вышло, она слишком ленива.
– А ты трудолюбива?
– Ну… наверное. Наставницы редко обвиняют меня в лени, а сестра Аверлин – вообще никогда. Я выполняю все ее задания, и даже больше, потому что мне интересно. Она говорит, что если я и дальше буду так работать, то через несколько лет смогу помогать ей в исследованиях. – В голосе Арвен отчетливо прозвучали хвастливые нотки. – И мы будем вместе открывать новые законы.
Старейшая сестра Аверлин вер Шиван ждала новую ученицу в своей лаборатории на шестом этаже северного крыла. Она нисколько не удивилась, что вместе с Эйрин пришла и Арвен, и с ласковой улыбкой спросила, что случилось на сей раз. Девочка поспешно раскрыла книгу на месте закладки, положила на стол перед учительницей и затарахтела о том, что, мол, закон О’Келвега не выполняется для магических явлений, так как при помощи чар предметы можно не только нагревать, но и охлаждать.
Терпеливо выслушав ее, Аверлин вздохнула:
– Сколько можно тебе говорить, золотко, чтобы ты не спешила. Закон О’Келвега простой по формулировке, но сложный по сути, и мы начнем изучать его лишь… Ну хорошо, коротко поясню. Этот закон совсем не запрещает передачу тепла от холодных тел к горячим, он только налагает ограничения на такие процессы, ставит условие, что для этого нужно израсходовать определенное количество энергии. В случае с чарами – магической энергии. Понятно?
Однако Арвен не удовольствовалась этим и привела несколько конкретных примеров, которые Аверлин пришлось растолковать с точки зрения выполнения закона О’Келвега. В конце концов, девочка, удовлетворив свою любознательность, ушла из лаборатории, а старейшая, проводив ее взглядом, тихонько произнесла:
– Очень трудолюбивая, очень упорная и чрезвычайно дотошная… замечательные черты для будущего ученого. – Затем посмотрела на Эйрин. – А ты, наверное, понятия не имеешь, что это за зверь такой – закон О’Келвега.
– К сожалению, ничего о нем не слышала, – подтвердила Эйрин. – Но надеюсь узнать.
– А зачем? – спросила Аверлин. – По правде говоря, я была удивлена, когда Ивин сказала, что ты хочешь у меня учиться. Ни один раздел натуральной философии не входит в программу экзаменов. Еще летом сестра Этне написала, что ты обладаешь достаточной базовой подготовкой по естественным наукам, а остальные нужные ведьме знания сможешь получить и на занятиях по магическим дисциплинам.
– Мне об этом говорили. Но такие знания будут фрагментарными и бессистемными; только ответы на вопросы «что» без понимания «почему». А ведь это самое главное. Я уже на собственном опыте убедилась, как досаждает неполнота, ограниченность знаний.
– А ты, стало быть, стремишься к систематичности?
– Да, сестра. Это гораздо удобнее. Когда понимаешь основоположные принципы, не нужно все время держать в голове кучу разрозненных фактов. Тогда они становятся связанными между собой, вытекают один из другого и легко выводятся из небольшого количества законов и правил, которые легко отложить в памяти.
Лицо Аверлин озарила улыбка – хоть и не такая ласковая, как та, что немногим ранее предназначалась Арвен.
– И ты сама до этого дошла?
– Нет. Так говорил мой дед Тырнан.
– Значит, он был очень умным человеком. А ты хорошо делала, что слушала его. – Старейшая подошла к доске, занимающей почти половину одной из двух глухих стен лаборатории, и, взяв волшебный стилус, протянула его Эйрин. – Сейчас мы проведем небольшой экзамен. Я хочу сориентироваться, с чего начинать наши занятия.
Аверлин понадобилось лишь чуть более двух часов, чтобы выжать из ученицы все до капли, что та знала по натуральной философии и математике. Теперь эти знания казались Эйрин смехотворно малыми, просто мизерными, хотя раньше она очень гордилась своими успехами, да и Иган аб Кин, преподававший ей естественные науки, был рад такой способной ученице.
– Что ж, довольно прилично, – подытожила Аверлин. – Вижу, ты не только помнишь слова деда, но и руководствуешься ими. Значит, сделаем так. – Она взяла с полки книжку, полистала ее и вставила закладку где-то на первой четверти. – До следующего занятия прочитай пять глав: это знакомый тебе материал, просто освежи его в памяти. Начнем с одной механики, а дальше уже по обстоятельствам. Если у тебя будет свободное время, возьмемся и за тепло.
– А гвевризм? – спросила Эйрин.
– С ним лучше не спешить. Это новая и сложная наука, требующая серьезной подготовки. Мы, ведьмы, издавна использовали в своих чарах гвеврические феномены, вроде тех же молний, но до настоящего понимания их природы доходим только теперь. И с удивлением обнаруживаем, что гвевризм охватывает куда более широкий спектр явлений, чем считалось ранее. Так, внутренние силы, соединяющие между собой корпускулы, мельчайшие неделимые частички вещества, являются в основе своей гвеврическими. Кроме того, магнетическая сила, заставляющая стрелку компаса всегда указывать на север, возникает вследствие движения гвеврических зарядов. А последние исследования свидетельствуют о том, что и свет имеет гвеврическое происхождение.
– О! – сказала Эйрин. – Никогда об этом не слышала.
– И не могла слышать. Это передний край науки. В настоящее время лишь несколько десятков человек во всем мире придерживаются таких взглядов.
– И одна из них – Ивин?
Аверлин мигом нахмурилась и так порывисто мотнула головой, что длинная прядь золотистых волос выбилась из аккуратной прически и упала ей на лицо.
– Как раз нет. Мне по-прежнему не удается убедить ее. Ивин милее рассматривать свет как исключительно магическую субстанцию, неподвластную обычным законам природы, поэтому она считает, что его изучение выходит за пределы натуральной философии… И хватит об этом. – Старейшая взяла со стола книгу и передала ее Эйрин. – В первую очередь – механика. Она закладывает основы научного метода познания. Дальше будет тепло, потом оптика и звук, а уже после этого – гвевризм. Именно в такой последовательности.
Книга была тяжелой, но Эйрин решила не возвращаться в южное крыло, чтобы отнести ее в свою квартиру, а вышла через ближайший служебный вход из дворца и по широкой улице, обсаженной с обеих сторон каштанами, двинулась на запад. Прохожие почтительно приветствовали ее, безошибочно опознавая в ней новую ведьму. Несмотря на то что Абервен был большим городом, Эйрин за всю неделю не встретила ни одного человека, хотя бы на мгновение спутавшего ее с ученицей колдовской школы – и это при том, что на Тир Минегане некоторые колдуньи, подражая ведьмам, ходили в брюках. Наверное, Бренан все-таки был прав, когда говорил, что у нее чуть ли не на лбу написано, что она ведьма…
Подумав о Бренане, Эйрин мыслями унеслась на юго-восток – через Коннахтское море в Тахрин, откуда ежедневно к ней приходили письма от Шайны и Шаннон. Вчера там похоронили Энгаса аб Брайта, Гвен уже пятый день исполняла обязанности главы государства, а весь Катерлах с нетерпением ожидал открытия внеочередного собрания Совета лордов, на котором должны были избрать нового короля.
Однако большинство катерлахских графов не спешили отправляться в столицу, хотя известие о смерти Энгаса получили в тот же день, тридцать второго гедрева. Их промедление было вполне понятно, ведь перед ними стоял очень непростой выбор – либо усадить на престол ведьмака с ведьмачкой, либо отдать корону кому-нибудь из остальных трех претендентов, рискуя, что именно за его спиной стоит черный колдун, недавно пытавшийся похитить кузин Бренана. Правда, некоторые сторонники Финвара аб Дайхи принялись было распускать слухи, будто бы ведьмы сами инсценировали это неудачное похищение, но лорд Финвар быстро заткнул им рты, осознав, что их усердие лишь ухудшает его весьма шаткое положение. Когда речь шла о черных, шутки с ведьмами были коротки. Только в текущем тысячелетии они трижды отстраняли от власти королей, связавшихся с прислужниками Китрайла; это было в Ишелтире, Фыннире, а также Шелтайне – и последняя страна после этого прекратила свое существование, оказавшись разделенной между Ан Валином и Тир Алмынахом. За этот период по такому же обвинению лишились своих титулов и полномочий одиннадцать князей. Ну а сколько обычных лордов поплатились за связи с черными, никто даже не считал.
Безусловно, Финвар аб Дайхи был главным подозреваемым, однако сестры не собирались сбрасывать со счетов и двух других – графов Карвадонского и Ярвийского. Ригвар аб Ковгал без малейших возражений согласился на присутствие среди его охраны колдуний; и вообще, трудно было представить, чтобы этот человек, всю жизнь искренне симпатизировавший ведьмам, имел хоть какое-то отношение к черным. Но это не снимало подозрений с его многочисленной родни, среди которой вполне мог найтись честолюбивый и беспринципный негодяй, решивший посодействовать своему дядюшке в получении короны – разумеется, не без выгоды для себя…
Минут через двадцать, миновав мост над Авон Гвен, Белой Рекой, протекавшей через весь город и впадавшей в море, Эйрин подошла к открытым воротам, за которыми раскинулся широкий, вымощенный брусчаткой двор, а дальше стояло длинное трехэтажное здание из белого известняка, имеющее по краям два высоких флигеля по шесть этажей. Во дворе гуляли или просто сидели на скамейках девушки в возрасте от двенадцати до двадцати лет, одетые как кому вздумается, а четверо или пятеро даже были в брюках. Правила Абервенской школы для девушек-колдуний не предусматривали особой формы для учениц; преподаватели всего лишь следили за тем, чтобы они не одевались непристойно или же до непристойности роскошно, вызывая зависть у менее богатых приятельниц. Из-за последнего требования Финнеле пришлось спрятать в сундук большую половину своих платьев и все украшения. Этне, Мораг и Шайна предупреждали ее об этом еще в Кардугале, но тогда она не послушалась их.
Когда Эйрин прошла на школьный двор, от одной из компаний отделилась худенькая черноволосая девочка и опрометью бросилась к ней.
– Добрый день, госпожа.
– Добрый день, Ронвен, – ответила Эйрин. – А где Финнела?
– У себя… то есть у нас в комнате. Выполняет задание на завтра, потому что вечером собиралась пойти к вам. Она не думала, что вы так рано осободитесь.
Эйрин с пониманием кивнула. Все эти дни, кроме позавчерашнего довнаха, последнего дня недели и обязательного выходного, она заканчивала занятия лишь около пяти вечера. Точно так же планировала и сегодня, но сестра Аверлин решила дать ей время до следующего маира на повторение уже выученных разделов механики.
– Тогда я пойду к ней, – сказала Эйрин, – а ты возвращайся к своим делам.
– Я могу вас проводить, – предложила Ронвен, – вы же были у нас всего раз.
– Ничего, найду дорогу.
Эйрин быстро обняла девушку и отправилась наискосок через двор к правому флигелю школьного здания. Ронвен побежала к своим подругам, а многие ученицы сопровождали ее завистливыми взглядами. Каждая абервенская колдунья мечтала о дружбе с ведьмами, так как это автоматически повышало ее статус. По этой самой причине Финнела, хоть и была в школе новичком, пользовалась большой популярностью – не столько из-за своего титула принцессы, сколько благодаря родственным связям с Эйрин. А Ронвен еще до прибытия на Тир Минеган стала среди школьниц настоящей легендой – ведь это она, своим пророчеством и своевременным вмешательством в события, разрушила планы черных за мгновение до того, как Эйрин должна была попасть их ловушку. Поэтому опасения Шайны, что другие девочки будут измываться над Ронвен из-за ее малой колдовской силы, пока что не оправдывались. По словам Финнелы, желающих поиздеваться над ней все-таки хватало, но Ронвен в первые же дни обзавелась влиятельными подругами, – а те немедленно дали понять школьным хулиганкам, что она находится под их защитой.
Поднявшись на четвертый этаж флигеля, Эйрин постучала в дверь жилища, которое делили между собой Финнела и Ронвен.
Изнутри донесся тоненький голосок кузины:
– Да, входи!
Эйрин миновала маленькую переднюю с боковой дверью в мыльню и оказалась в просторной, красиво обставленной комнате с двумя стоящими у противоположных стен кроватями. За столом у окна сидела Финнела, одетая в скромное, но нарядное платье из голубого шелка, и сосредоточенно что-то писала.
Усмиренный черный мигом прекратил насылать потоки Темной Энергии и замер в ожидании новых распоряжений.
– Неплохо, – произнесла старейшая с едва ощутимыми одобрительными нотками в голосе; теперь ее слова предназначались Эйрин. – Весьма неплохо для первого раза.
Любой другой ученице она наверняка сказала бы «хорошо» или даже «отлично», но за неделю, прошедшую с начала систематических занятий, так оценивать успехи Эйрин решалась только Ивин вер Шинед. Другие наставницы были гораздо сдержаннее в своих высказываниях из опасения, что от их похвал она начнет задаваться.
Сама Эйрин считала их страхи безосновательными. Была уверена, что обладает стойким иммунитетом к тщеславию, заносчивости и надменности, выработавшимся еще в Леннире, при дедовом, а впоследствии отцовском дворе, где ее с детства окружала толпа придворных льстецов. При малейшем удобном случае они наперебой расхваливали ее таланты, восхищались всем, что она делала, однако Эйрин довольно рано поняла настоящую цену их славословию и, в отличие от Финнелы, никогда не задирала нос, не считала себя исключительной только потому, что родилась принцессой. Точно так же и в своем теперешнем положении она не видела особых оснований гордиться собой, поскольку ни возраставшая день ото дня сила, ни практические знания по магии, которых ей вполне хватало, чтобы уже сейчас получить звание полноправной сестры, не были ее личной заслугой. Силу давала ей Первозданная Искра, а умения принадлежали Гвен, старательно оттачивавшей их за годы учебы. Из всех своих достижений в области магии Эйрин по-настоящему гордилась лишь несколькими заклятиями, которые научилась создавать сама. Это были либо устаревшие чары, на смену которым пришли новые, более совершенные и эффективные, либо очень специфические (хотя, в общем, простые), с крайне ограниченной областью применения, поэтому ни те ни другие Гвен не изучала. А Эйрин освоила их по дороге на Тир Минеган под бдительным присмотром Ивин, пожелавшей проверить ее способности к самостоятельному обучению. Результат оказался вполне приличным, в особенности с учетом того, как мало Эйрин смыслила в теоретических вопросах.
Сестра Кейлион отпустила усмиренного черного, и тот, низко поклонившись, направился к пожилой колдунье, которая стояла на краю тренировочной площадки и все это время заинтересованно наблюдала за действиями Эйрин. Она повела своего подопечного к двухэтажному дому, где проживали еще семеро колдунов, бывших слуг Ан Нувина, в разное время усмиренных ведьмами. Их дом был окружен высокой каменной стеной, над которой простирался прозрачный для света и воздуха купол, сплетенный из мощных защитных чар. А в придачу во дворе и по внешнему периметру этой небольшой усадьбы-тюрьмы круглосуточно дежурили минеганские гвардейцы.
Такие усиленные меры безопасности были направлены отнюдь не против узников, не представлявших после усмирения никакой угрозы и отличавшихся исключительным послушанием. И высокая стена, и гвардейские посты, и защитные чары были призваны помешать проникновению на эту территорию малолетних ведьм, у которых просто руки чесались помериться силами с черными. Ну а те не могли им в этом отказать, поскольку чары усмирения принуждали их к исполнению любых ведьминских приказов. Шайна рассказывала Эйрин, что в одиннадцать лет ей все же удалось перехитрить гвардейцев, взобраться на стену и, отыскав щель в защитном куполе, попасть в усадьбу. Там она сошлась в поединке с одним черным и чуть не убила его, так как от первого же контакта с Темной Энергией потеряла над собой контроль.
– Сестра, – спросила Эйрин, – а черные испытывают отвращение к нашим чарам?
– Усмиренные уверяют, что нет, – ответила Кейлион. – Но это не показатель, ведь их восприятие иное, чем у неусмиренных, большинство из которых утверждает, что для них на свете нет ничего более гадкого и отвратительного, чем ведьмовская магия.
– Но «большинство» означает «не все», – заметила Эйрин.
– Ты права, младшая. И это наводит на мысль, что их отвращение к нам является скорее результатом самовнушения, тогда как наше носит безусловный характер. Некоторые сестры считают такую асимметричность дополнительным аргументом в пользу спорного тезиса, что в свое время Китрайл был одним из диннеши. Дескать, если бы черные колдуны, демоны и чудовища инстинктивно брезговали нашими чарами, то таким же мерзким для них был бы и их хозяин. А некоторые в своих выводах заходят еще дальше. Не сомневаюсь, Ивин найдет возможность рассказать тебе, что согласно ее исследованиям Темная Энергия имеет ту же природу, что и ведьмовская магия, но она до неузнаваемости искажена и как раз из-за своей искаженности вызывает у нас отвращение – как, скажем, гнилые овощи, фрукты или тухлое мясо.
– О! – удивленно произнесла Эйрин. – Ни о чем подобном я еще не слышала… Гм. Хотя, наверное, это вполне логично, если предположить, что Китрайл действительно был отступником-диннеши.
– Вот именно, – сказала Кейлион, взмахом руки предложив девушке идти за ней. – Но, кроме привлекательной логики, это предположение не имеет под собой никаких реальных оснований. Только бездоказательные догадки и надуманные, притянутые за уши аргументы… Собственно, поэтому я не позволила Ивин преподавать тебе инфернальные силы.
– Чтобы защитить меня от ее ошибочных взглядов?
– Я не знаю, ошибочные они или правильные. Но уверена в одном: когда имеешь дело с Темной Энергией, нужно меньше разводить философию, а больше действовать, опираясь лишь на доказанные, проверенные практикой факты. Пускай Ивин делится с тобой своими гипотезами на других занятиях или в свободное время. Я же буду учить тебя бороться со Злом, независимо от того, является оно Абсолютным или просто отколотой и извращенной частицей космического Добра.
Тем временем они покинули тренировочную площадку и пошли по усыпанной гравием дорожке через большой парк, по другую сторону которого стоял Тах Эрахойд. Эйрин очень радовалась отсутствию поблизости вездесущих младшеньких сестричек, с первого же дня взявших себе в привычку бегать за ней хвостиком, куда бы она ни пошла; а особенно они любили наблюдать за ее практическими занятиями по магии. Их не слишком пугал гнев наставниц, они лишь ненадолго прятались, а потом снова подкрадывались поближе и сопровождали каждое ее заклятие восхищенным визгом. Правда, до сегодняшнего дня такие занятия проходили или в самом дворце, или на площадках неподалеку от него, где упражнялись в чарах и другие девушки. К тому же сейчас Эйрин была с сестрой Кейлион, старшей из старейших, которую малышня, видимо, побаивалась и остерегалась раздражать.
– Значит, – спросила Эйрин, – теорию мы изучать не будем?
– Почему же, будем. Но только в той ее части, которая является общепризнанной и не вызывает никаких споров. – Кейлион немного помолчала. – Впрочем, говорить так о любых теориях, даже устоявшихся, можно лишь условно. Именно по этой причине во время экзаменов на полноправную сестру оцениваются исключительно практические навыки. Наши предшественницы справедливо рассудили, что самым лучшим и самым объективным мерилом знаний является их применение на практике, а без соответствующей теоретической подготовки ни одна ведьма, какой бы сильной и талантливой она ни была, не сможет выполнить все задания. Прежде эта система работала безотказно, но в твоем случае дала серьезный сбой. Тебе, конечно, известно, что многие сестры предлагали изменить для тебя правила – или установить минимальный срок ученичества, или ввести теоретические экзамены. Но так было бы нечестно и несправедливо. Если ты все же решишь пренебречь обучением, чтобы поскорее избавиться от придатка «младшая», это будет твой собственный выбор и твоя личная ответственность за него.
– Я не стану пренебрегать, сестра, – пообещала Эйрин, как уже обещала другим наставницам, – ведь тогда бы я сама поступила нечестно. Получилось бы так, что за меня экзамены сдавала Гвен, а я лишь бездумно выполняла ее указания. Мне мало просто уметь чаровать, я хочу знать, как работает каждый магический элемент. И почему он работает. И что происходит под его действием. Кроме того, существует множество чар, способных причинить вред при моей малейшей ошибке. Например, медицинские. С моей стороны было бы крайне безответственно применять их, не имея представления о возможных последствиях такого лечения.
Кейлион вер Маллайг замедлила шаг, повернула к Эйрин голову и окинула ее пристальным взглядом.
– Очень надеюсь, что ты говоришь это искренне…
Обедала Эйрин в уже привычном обществе Бри, Гелед и Морин, с которыми подружилась еще в первый день своего пребывания на Тир Минегане. Сегодня (как, собственно, и вчера, и позавчера) к ним присоединилась тринадцатилетняя Арвен вер Тордиш – такая же смуглая, черноволосая и темноглазая, как Бри, но, в отличие от нее, низенького роста, еще и чрезвычайно щуплая. С самого начала она набивалась Эйрин в подруги; Гелед и Бри считали девушку недостаточно взрослой для их компании и советовали отшить ее, пока еще не поздно. Но Эйрин, хоть и не любила водиться с теми, кто младше ее, решила, что так будет неправильно, и согласилась с Морин, предлагавшей дать Арвен шанс.
За обедом девушки стали расспрашивать у Эйрин, как прошло ее первое занятие по инфернальным силам. На самом деле оно было уже вторым, однако предыдущее, состоявшееся в прошлый гвинер, не считалось, поскольку сестра Кейлион полностью потратила его на то, чтобы лично проэкзаменовать Эйрин на владение всеми шестью десятками базовых заклятий (кстати, Ивин, узнав об этом, рассвирепела – ведь все выглядело так, словно старейшая поставила под сомнение ее учительскую квалификацию).
Эйрин не хотела хвастаться перед подругами, поэтому просто ответила, что сегодня практиковалась в сдерживании Темной Энергии. На это Бри удрученно заметила, что уже целый год только и делает, что учится ее сдерживать. А Гелед, достигшая куда более значительных успехов, начала перечислять известные ей сдерживающие чары и в конце концов заставила Эйрин признать, что она испробовала все. Арвен восхищенно восприняла эту новость и чуть не захлопала в ладоши, а вот Морин не смогла скрыть зависти – наставницы до сих пор не признавали ее готовой к встрече с черными колдунами, пусть даже усмиренными.
– Наверное, уже в этот гвинер, – предположила Гелед, – Кейлион выставит против тебя двух черных. А в следующий маир – троих. Ну а потом начнет учить нападению.
– Я слышала, – заметила Морин, – что старейшие собираются вернуть экзамен по истреблению чудовищ. Сестер, успешно сдавших остальные экзамены, будут возить на Инисойд Ярхарах для последнего испытания.
– Может, это и правильно, – сказала Эйрин. От Ивин она знала, что старейшие действительно рассматривают этот вопрос по предложению группы сестер, в частности и Альсы вер Киннейди, убежденных, что Китрайл открыл Тындаяр, намереваясь начать новое вторжение в земной мир. – Только плыть туда далековато, почти три тысячи миль.
– А что поделаешь? – пожала плечами Морин. – Нигде ближе чудовищ нет.
– Я бы этого не хотела, – честно призналась Гелед. – От морской качки меня тошнит. А шесть тысяч миль туда и назад… подумать страшно.
Гелед могла так говорить и не бояться, что подруги поднимут ее на смех. В отличие от них, она была способной и старательной ученицей, и у нее были хорошие шансы получить звание полноправной сестры еще до двадцати лет. Об этом ни Морин, ни Бри даже мечтать не смели.
– А вот я бы хотела, – отозвалась Арвен своим тоненьким голоском. Она редко вмешивалась в их разговоры, в основном слушая; но вовсе не потому, что была тихой и молчаливой, просто понимала всю шаткость своего положения в кругу девочек старше и потому старалась не надоедать. – Это было бы очень интересно.
– Не вижу в этом ничего интересного, – отрезала Гелед, раздраженно глянув на нее, – и особо полезного тоже. Я не верю, что Враг начнет новую войну. Он до сих пор зализывает раны после Мор Деораха. Тогда ему хорошо задали жару…
Эйрин первой закончила обед и, попрощавшись с подругами, пошла на следующее занятие. В коридоре возле столовой ее привычно поджидали младшие сестрички – на этот раз четыре девочки в возрасте от шести до девяти лет. Поскольку время еще оставалось, она подошла к ним, немного поговорила (так как знала, что иначе не отстанут) и попросила не сопровождать ее в северное крыло, откуда их все равно прогонят. Вполне довольные состоявшимся разговором, девочки побежали гулять, а Эйрин направилась по коридору, ведущему в противоположный конец главного корпуса.
На полдороге ее догнала Арвен, обеими руками прижимавшая к своей худенькой груди толстую книжку.
– Ты ведь к сестре Аверлин, да?
– Да, а что?
– Тогда я с тобой. Хочу у нее кое-то спросить.
Эйрин скептически хмыкнула, и Арвен торопливо добавила:
– Это правда. Мне очень нравится натуральная философия. Сестра Аверлин моя любимая учительница, а я ее любимая ученица. До меня была Риана, но из нее ничего не вышло, она слишком ленива.
– А ты трудолюбива?
– Ну… наверное. Наставницы редко обвиняют меня в лени, а сестра Аверлин – вообще никогда. Я выполняю все ее задания, и даже больше, потому что мне интересно. Она говорит, что если я и дальше буду так работать, то через несколько лет смогу помогать ей в исследованиях. – В голосе Арвен отчетливо прозвучали хвастливые нотки. – И мы будем вместе открывать новые законы.
Старейшая сестра Аверлин вер Шиван ждала новую ученицу в своей лаборатории на шестом этаже северного крыла. Она нисколько не удивилась, что вместе с Эйрин пришла и Арвен, и с ласковой улыбкой спросила, что случилось на сей раз. Девочка поспешно раскрыла книгу на месте закладки, положила на стол перед учительницей и затарахтела о том, что, мол, закон О’Келвега не выполняется для магических явлений, так как при помощи чар предметы можно не только нагревать, но и охлаждать.
Терпеливо выслушав ее, Аверлин вздохнула:
– Сколько можно тебе говорить, золотко, чтобы ты не спешила. Закон О’Келвега простой по формулировке, но сложный по сути, и мы начнем изучать его лишь… Ну хорошо, коротко поясню. Этот закон совсем не запрещает передачу тепла от холодных тел к горячим, он только налагает ограничения на такие процессы, ставит условие, что для этого нужно израсходовать определенное количество энергии. В случае с чарами – магической энергии. Понятно?
Однако Арвен не удовольствовалась этим и привела несколько конкретных примеров, которые Аверлин пришлось растолковать с точки зрения выполнения закона О’Келвега. В конце концов, девочка, удовлетворив свою любознательность, ушла из лаборатории, а старейшая, проводив ее взглядом, тихонько произнесла:
– Очень трудолюбивая, очень упорная и чрезвычайно дотошная… замечательные черты для будущего ученого. – Затем посмотрела на Эйрин. – А ты, наверное, понятия не имеешь, что это за зверь такой – закон О’Келвега.
– К сожалению, ничего о нем не слышала, – подтвердила Эйрин. – Но надеюсь узнать.
– А зачем? – спросила Аверлин. – По правде говоря, я была удивлена, когда Ивин сказала, что ты хочешь у меня учиться. Ни один раздел натуральной философии не входит в программу экзаменов. Еще летом сестра Этне написала, что ты обладаешь достаточной базовой подготовкой по естественным наукам, а остальные нужные ведьме знания сможешь получить и на занятиях по магическим дисциплинам.
– Мне об этом говорили. Но такие знания будут фрагментарными и бессистемными; только ответы на вопросы «что» без понимания «почему». А ведь это самое главное. Я уже на собственном опыте убедилась, как досаждает неполнота, ограниченность знаний.
– А ты, стало быть, стремишься к систематичности?
– Да, сестра. Это гораздо удобнее. Когда понимаешь основоположные принципы, не нужно все время держать в голове кучу разрозненных фактов. Тогда они становятся связанными между собой, вытекают один из другого и легко выводятся из небольшого количества законов и правил, которые легко отложить в памяти.
Лицо Аверлин озарила улыбка – хоть и не такая ласковая, как та, что немногим ранее предназначалась Арвен.
– И ты сама до этого дошла?
– Нет. Так говорил мой дед Тырнан.
– Значит, он был очень умным человеком. А ты хорошо делала, что слушала его. – Старейшая подошла к доске, занимающей почти половину одной из двух глухих стен лаборатории, и, взяв волшебный стилус, протянула его Эйрин. – Сейчас мы проведем небольшой экзамен. Я хочу сориентироваться, с чего начинать наши занятия.
Аверлин понадобилось лишь чуть более двух часов, чтобы выжать из ученицы все до капли, что та знала по натуральной философии и математике. Теперь эти знания казались Эйрин смехотворно малыми, просто мизерными, хотя раньше она очень гордилась своими успехами, да и Иган аб Кин, преподававший ей естественные науки, был рад такой способной ученице.
– Что ж, довольно прилично, – подытожила Аверлин. – Вижу, ты не только помнишь слова деда, но и руководствуешься ими. Значит, сделаем так. – Она взяла с полки книжку, полистала ее и вставила закладку где-то на первой четверти. – До следующего занятия прочитай пять глав: это знакомый тебе материал, просто освежи его в памяти. Начнем с одной механики, а дальше уже по обстоятельствам. Если у тебя будет свободное время, возьмемся и за тепло.
– А гвевризм? – спросила Эйрин.
– С ним лучше не спешить. Это новая и сложная наука, требующая серьезной подготовки. Мы, ведьмы, издавна использовали в своих чарах гвеврические феномены, вроде тех же молний, но до настоящего понимания их природы доходим только теперь. И с удивлением обнаруживаем, что гвевризм охватывает куда более широкий спектр явлений, чем считалось ранее. Так, внутренние силы, соединяющие между собой корпускулы, мельчайшие неделимые частички вещества, являются в основе своей гвеврическими. Кроме того, магнетическая сила, заставляющая стрелку компаса всегда указывать на север, возникает вследствие движения гвеврических зарядов. А последние исследования свидетельствуют о том, что и свет имеет гвеврическое происхождение.
– О! – сказала Эйрин. – Никогда об этом не слышала.
– И не могла слышать. Это передний край науки. В настоящее время лишь несколько десятков человек во всем мире придерживаются таких взглядов.
– И одна из них – Ивин?
Аверлин мигом нахмурилась и так порывисто мотнула головой, что длинная прядь золотистых волос выбилась из аккуратной прически и упала ей на лицо.
– Как раз нет. Мне по-прежнему не удается убедить ее. Ивин милее рассматривать свет как исключительно магическую субстанцию, неподвластную обычным законам природы, поэтому она считает, что его изучение выходит за пределы натуральной философии… И хватит об этом. – Старейшая взяла со стола книгу и передала ее Эйрин. – В первую очередь – механика. Она закладывает основы научного метода познания. Дальше будет тепло, потом оптика и звук, а уже после этого – гвевризм. Именно в такой последовательности.
Книга была тяжелой, но Эйрин решила не возвращаться в южное крыло, чтобы отнести ее в свою квартиру, а вышла через ближайший служебный вход из дворца и по широкой улице, обсаженной с обеих сторон каштанами, двинулась на запад. Прохожие почтительно приветствовали ее, безошибочно опознавая в ней новую ведьму. Несмотря на то что Абервен был большим городом, Эйрин за всю неделю не встретила ни одного человека, хотя бы на мгновение спутавшего ее с ученицей колдовской школы – и это при том, что на Тир Минегане некоторые колдуньи, подражая ведьмам, ходили в брюках. Наверное, Бренан все-таки был прав, когда говорил, что у нее чуть ли не на лбу написано, что она ведьма…
Подумав о Бренане, Эйрин мыслями унеслась на юго-восток – через Коннахтское море в Тахрин, откуда ежедневно к ней приходили письма от Шайны и Шаннон. Вчера там похоронили Энгаса аб Брайта, Гвен уже пятый день исполняла обязанности главы государства, а весь Катерлах с нетерпением ожидал открытия внеочередного собрания Совета лордов, на котором должны были избрать нового короля.
Однако большинство катерлахских графов не спешили отправляться в столицу, хотя известие о смерти Энгаса получили в тот же день, тридцать второго гедрева. Их промедление было вполне понятно, ведь перед ними стоял очень непростой выбор – либо усадить на престол ведьмака с ведьмачкой, либо отдать корону кому-нибудь из остальных трех претендентов, рискуя, что именно за его спиной стоит черный колдун, недавно пытавшийся похитить кузин Бренана. Правда, некоторые сторонники Финвара аб Дайхи принялись было распускать слухи, будто бы ведьмы сами инсценировали это неудачное похищение, но лорд Финвар быстро заткнул им рты, осознав, что их усердие лишь ухудшает его весьма шаткое положение. Когда речь шла о черных, шутки с ведьмами были коротки. Только в текущем тысячелетии они трижды отстраняли от власти королей, связавшихся с прислужниками Китрайла; это было в Ишелтире, Фыннире, а также Шелтайне – и последняя страна после этого прекратила свое существование, оказавшись разделенной между Ан Валином и Тир Алмынахом. За этот период по такому же обвинению лишились своих титулов и полномочий одиннадцать князей. Ну а сколько обычных лордов поплатились за связи с черными, никто даже не считал.
Безусловно, Финвар аб Дайхи был главным подозреваемым, однако сестры не собирались сбрасывать со счетов и двух других – графов Карвадонского и Ярвийского. Ригвар аб Ковгал без малейших возражений согласился на присутствие среди его охраны колдуний; и вообще, трудно было представить, чтобы этот человек, всю жизнь искренне симпатизировавший ведьмам, имел хоть какое-то отношение к черным. Но это не снимало подозрений с его многочисленной родни, среди которой вполне мог найтись честолюбивый и беспринципный негодяй, решивший посодействовать своему дядюшке в получении короны – разумеется, не без выгоды для себя…
Минут через двадцать, миновав мост над Авон Гвен, Белой Рекой, протекавшей через весь город и впадавшей в море, Эйрин подошла к открытым воротам, за которыми раскинулся широкий, вымощенный брусчаткой двор, а дальше стояло длинное трехэтажное здание из белого известняка, имеющее по краям два высоких флигеля по шесть этажей. Во дворе гуляли или просто сидели на скамейках девушки в возрасте от двенадцати до двадцати лет, одетые как кому вздумается, а четверо или пятеро даже были в брюках. Правила Абервенской школы для девушек-колдуний не предусматривали особой формы для учениц; преподаватели всего лишь следили за тем, чтобы они не одевались непристойно или же до непристойности роскошно, вызывая зависть у менее богатых приятельниц. Из-за последнего требования Финнеле пришлось спрятать в сундук большую половину своих платьев и все украшения. Этне, Мораг и Шайна предупреждали ее об этом еще в Кардугале, но тогда она не послушалась их.
Когда Эйрин прошла на школьный двор, от одной из компаний отделилась худенькая черноволосая девочка и опрометью бросилась к ней.
– Добрый день, госпожа.
– Добрый день, Ронвен, – ответила Эйрин. – А где Финнела?
– У себя… то есть у нас в комнате. Выполняет задание на завтра, потому что вечером собиралась пойти к вам. Она не думала, что вы так рано осободитесь.
Эйрин с пониманием кивнула. Все эти дни, кроме позавчерашнего довнаха, последнего дня недели и обязательного выходного, она заканчивала занятия лишь около пяти вечера. Точно так же планировала и сегодня, но сестра Аверлин решила дать ей время до следующего маира на повторение уже выученных разделов механики.
– Тогда я пойду к ней, – сказала Эйрин, – а ты возвращайся к своим делам.
– Я могу вас проводить, – предложила Ронвен, – вы же были у нас всего раз.
– Ничего, найду дорогу.
Эйрин быстро обняла девушку и отправилась наискосок через двор к правому флигелю школьного здания. Ронвен побежала к своим подругам, а многие ученицы сопровождали ее завистливыми взглядами. Каждая абервенская колдунья мечтала о дружбе с ведьмами, так как это автоматически повышало ее статус. По этой самой причине Финнела, хоть и была в школе новичком, пользовалась большой популярностью – не столько из-за своего титула принцессы, сколько благодаря родственным связям с Эйрин. А Ронвен еще до прибытия на Тир Минеган стала среди школьниц настоящей легендой – ведь это она, своим пророчеством и своевременным вмешательством в события, разрушила планы черных за мгновение до того, как Эйрин должна была попасть их ловушку. Поэтому опасения Шайны, что другие девочки будут измываться над Ронвен из-за ее малой колдовской силы, пока что не оправдывались. По словам Финнелы, желающих поиздеваться над ней все-таки хватало, но Ронвен в первые же дни обзавелась влиятельными подругами, – а те немедленно дали понять школьным хулиганкам, что она находится под их защитой.
Поднявшись на четвертый этаж флигеля, Эйрин постучала в дверь жилища, которое делили между собой Финнела и Ронвен.
Изнутри донесся тоненький голосок кузины:
– Да, входи!
Эйрин миновала маленькую переднюю с боковой дверью в мыльню и оказалась в просторной, красиво обставленной комнате с двумя стоящими у противоположных стен кроватями. За столом у окна сидела Финнела, одетая в скромное, но нарядное платье из голубого шелка, и сосредоточенно что-то писала.