Страница:
Олег Шишкин
Ведьменыш
«В мутной мгле еще секунд пять ему мерещилось, что шар тут, возле постели, и очень сильно пахнет серой».
Михаил Булгаков. Дьяволиада
Пролог
Ночное дежурство приближалось к концу, и оператор радара капитан Сараев уже мечтал о том, как придет наконец домой и, растянувшись на кровати, заснет, обнимая жену.
Он устал смотреть в мутное око экрана и косился на коллег в надежде, что скоро все потянутся домой. Вахта на локационной станции заканчивалась через полчаса.
Боковые лепестки радиоволны мерцали привычным утомительным ритмом: луч нудно пробегал вокруг центра, наматывая последние минуты дежурства…
Вдруг в стороне от линии, за радиусом дальнего круга, возникло расплывчатое световое пятно, дернулось раз-другой и распустилось, словно цветок.
В центре цветка зажегся кружок, а другие кружки, поменьше, словно лепестки, расположились вокруг. Таких лепестков было ровно шесть, а с центральным, стало быть, семь.
– Господи, да что же это? – вырвалось у Сараева. И все, кто был рядом, взглянули на него.
– Самолет? Да вроде нет… – он растерянно указал на экран радара. – Что я, самолетов не видел?
Сараев нервно набрал по внутренней связи номер генерала Крымского, и через минуту тот буквально влетел в операторскую.
– Вот, вот он, – вскричал Сараев, указывая на «цветок», по-прежнему плававший по краю экрана. – Видно же четко, отлично видно. Что это?
Крымский долго смотрел на непонятный объект, юливший на радаре, и наконец обронил:
– Сколько у него по азимуту?
– Двести шестьдесят—двести семьдесят.
– А по дальности?
– Километров сорок. Не больше. Где-то так, – дрогнувшим голосом отозвался Сараев и добавил: – Курс триста тридцать градусов. Устойчивый.
– Продолжайте дежурство. Фиксируйте все как положено. А потом рапорт напишите. Зарисуйте, как он возник, и параметры с прибора отметьте. Смекнули?
– Есть, – ответил Сараев и понял, что генерал вовсе не собирается уходить.
Крымский продолжал внимательно смотреть на экран.
– Цель эта, Иван Петрович, без сигнала опознания, – сказал вошедший в комнату лейтенант Опога. – Вот, с аэродрома в Челябинске, – офицер протянул шифровку, но Крымский не прореагировал.
– Может это быть природный фантом? – задумчиво произнес генерал. И недовольно ответил сам себе: – Нет, не может.
Неизвестный объект резко рванулся к краю радара и исчез.
Генерал вышел в соседнюю комнату, и хотя говорил он тихо, все, кто был на дежурстве, услышали обрывки его телефонного разговора: «Точно такой же, как и в апреле у полковника Тихонова… Да нет, точно такой же. Именно. Параметры даже те… Шершень займется. Это его профиль».
В ту ночь загадочный объект видели не только на радарах.
Он устал смотреть в мутное око экрана и косился на коллег в надежде, что скоро все потянутся домой. Вахта на локационной станции заканчивалась через полчаса.
Боковые лепестки радиоволны мерцали привычным утомительным ритмом: луч нудно пробегал вокруг центра, наматывая последние минуты дежурства…
Вдруг в стороне от линии, за радиусом дальнего круга, возникло расплывчатое световое пятно, дернулось раз-другой и распустилось, словно цветок.
В центре цветка зажегся кружок, а другие кружки, поменьше, словно лепестки, расположились вокруг. Таких лепестков было ровно шесть, а с центральным, стало быть, семь.
– Господи, да что же это? – вырвалось у Сараева. И все, кто был рядом, взглянули на него.
– Самолет? Да вроде нет… – он растерянно указал на экран радара. – Что я, самолетов не видел?
Сараев нервно набрал по внутренней связи номер генерала Крымского, и через минуту тот буквально влетел в операторскую.
– Вот, вот он, – вскричал Сараев, указывая на «цветок», по-прежнему плававший по краю экрана. – Видно же четко, отлично видно. Что это?
Крымский долго смотрел на непонятный объект, юливший на радаре, и наконец обронил:
– Сколько у него по азимуту?
– Двести шестьдесят—двести семьдесят.
– А по дальности?
– Километров сорок. Не больше. Где-то так, – дрогнувшим голосом отозвался Сараев и добавил: – Курс триста тридцать градусов. Устойчивый.
– Продолжайте дежурство. Фиксируйте все как положено. А потом рапорт напишите. Зарисуйте, как он возник, и параметры с прибора отметьте. Смекнули?
– Есть, – ответил Сараев и понял, что генерал вовсе не собирается уходить.
Крымский продолжал внимательно смотреть на экран.
– Цель эта, Иван Петрович, без сигнала опознания, – сказал вошедший в комнату лейтенант Опога. – Вот, с аэродрома в Челябинске, – офицер протянул шифровку, но Крымский не прореагировал.
– Может это быть природный фантом? – задумчиво произнес генерал. И недовольно ответил сам себе: – Нет, не может.
Неизвестный объект резко рванулся к краю радара и исчез.
Генерал вышел в соседнюю комнату, и хотя говорил он тихо, все, кто был на дежурстве, услышали обрывки его телефонного разговора: «Точно такой же, как и в апреле у полковника Тихонова… Да нет, точно такой же. Именно. Параметры даже те… Шершень займется. Это его профиль».
В ту ночь загадочный объект видели не только на радарах.
Глава первая
Аркаим
«Строго секретно.
В штаб ВВС.
21 июня
Время – 2.35
Над пусковыми шахтами баллистических ракет на высоте 200 метров был замечен бесшумно движущийся темный шар, испускающий лучи. Лучами нашего прожектора неизвестный объект был подсвечен снизу. В ответ луч, посланный с НЛО, вывел из строя прожекторное устройство. Сигнализация при появлении объекта не сработала.
В 2.45 неопознанный объект удалился в сторону городка ракетчиков.
Лейтенант П.Соболев
Сверено с рапортом дежурного.
Начальник в/ч 25840 полковник Г.Шершень».
1
– А я никогда не была в Аркаиме. Казалось, вот он. Ну что тут ехать-то? Километров двести от Челябинска? Да? А все не получалось. Вот так.
– Увидишь, там клево. Народу будет тьма. Кто откуда. Прикинь, башкиры тоже приезжают из Уфы, татары. Даже казахи. Правда-правда.
– А что хоть там за место-то?
– Да-а… Увидишь, не торопись.
– Ну, правда…
– Хорош трепаться…
– Ну…
– С виду все просто. Проще простого, как говорится: степь, две крутые горы, короче. Но все в словах же не расскажешь, так? Главное, окунись в это. А там все поймешь.
– Серьезно?
– А то! Да и люди там не лохи. Со своими думками.
– Ну…
– Потерпи – и все сама увидишь, – подвел итог разговору Андрей, и Оля разочарованно и кисло улыбнулась.
На трассах обычно проблемы, а тут долго ждать попутку не пришлось: в общем-то, повезло – их подхватил автофургон, ехавший с туристами аж из Уфы.
Автофургон был какой-то чудной, расписанный фигурками тропических животных: тигров, леопардов, оленят, попугаев, лупоглазых, кривых клоунов. И народ в фургоне сидел бойкий, шустрый. Все ехали в тот самый Аркаим.
Худой, с редкой бороденкой мужичок в замусоленной ветровке, из тех, что в походах бывают обычно кашеварами, бренчал на гитаре песенку про лося, вышедшего на дорогу, и подмигивал полненькой, грудастой соседке, копавшейся в рюкзаке. Молодежь кривлялась или травила анекдоты.
И Оля оттаяла. Но когда «кашевар» взглянул на нее, опять насторожилась. Он уже не пел, а бесшумно шевелил губами: как это бывает, когда пропадает звук в телевизоре.
Фургон резко дернулся на повороте: у изгиба дороги взметнулась старинная мельница, за ней бревенчатый, похожий на декорацию, русский сруб конца давно минувшего века. Вот тут и появились ребята в русских домотканых рубахах и великоватых сползавших порточках.
Автофургон притормозил аккурат возле этих карнавальных мужичков.
У самодельного шлагбаума лубочные русичи продавали билеты на Иванов день. Деньги были – чепуха, и когда народные контролеры собрали мзду, пара выскочила из фургона. Андрей, оглядевшись, небрежно и широко махнул рукой в сторону степи: ну, вот, вот же он, мол, твой Аркаим.
Русый худощавый студент, на вид чуть больше двадцати. На шее растаманские бусы, волосы затянуты в хвост. Он увлекался историями о летающих тарелках и всякой небывальщине.
Лето, пора оттягиваться, и Андрей предложил Оле поехать по аномальным зонам Урала. Это было ей в тему. Она планировала побег из дома… А он… Он сбежал от военкома.
Познакомились они в начале мая в ресторане «Робин Бобин» в самом центре Челябинска, в том, что на проспекте Победы.
Андрей тусовался с парнями из поисковой группы «Сталкер», оттуда ему постоянно названивали, куда-то приглашали, что-то советовали посмотреть.
Однажды они вместе ездили к Казанцевскому карьеру: знакомый водитель «Москвича» уверял, будто видел это самое НЛО. Шофер был порядком напуган, вовсе не походил на шутника, и Оля хорошо запомнила, как он, описывая таинственный шарообразный объект, размахивал руками, обводя в воздухе размеры невиданного чуда, припоминал, как небесный механизм излучал сине-зеленый свет, мерцавший ярче милицейской мигалки или электросварки.
И еще он утверждал, что, когда это НЛО появилось, у него задрожали руки и началась рвота…
Подбросивший их расписной фургон, рявкнув, закачался, тревожно переваливаясь с боку на бок на бревенчатых мостках. Да и какие там мостки – попросту несколько толстых бревен, перекинутых через небольшую речонку, в которой копошились пузатые старухи с детьми.
Перебравшись на другую сторону, фургон, попыхтев, лениво пополз по ухабам к кемпингу.
Оля и Андрей огляделись: степь казалась безбрежным, однообразным морем зелени, благоухали невиданные цветы и злаки.
Две горы с плоскими вершинами нарушали однообразность пейзажа. У них-то и кипела самостийная туристская жизнь.
К подножьям приткнулось сотни две легковых машин, «УАЗиков», брезентовые палатки, сборные домики, лепились лотки со всякими неведомыми снадобьями, чаями, с индийскими, тибетскими, китайскими и какими-то, не поймешь какими, курительными палочками.
От них или от костров, на которых готовился вегетарианский обед, в воздухе стоял запах благовоний. То там, то здесь резали ухо гортанные азиатские мотивы.
В толчее, в самой ее воронке, кружились похожие на цирковых тюленей чистильщики кармы, пожилые, обрюзгшие хиппи, доморощенные йоги, «правильные» ребятки в бейсболках с Че Геварой, пророки, контактеры, альтернативщики, охотники за привидениями, специалисты по вуду, русские язычники, телепаты, целители и старушенции, приехавшие за бессмертием и пророчествами о конце света. И хотя табор казался хаотичной вольницей, из его центра, из самого жерла было заметно, как человеческая масса постепенно разделялась на два потока, а они – эти потоки – устремлялись к похожим на пироги крутобоким горам, стоявшим друг против друга.
– Нам бы Виталика найти, Лапшина: у него где-то тут тетка работала, и можно не в палатке, а в домике переночевать, прикинь, – вслух размышлял Андрей, вглядываясь в бурлящее человеческое море. Он набрал по мобильнику номер, но, к его досаде, телефон Виталика оказался отключен.
Оле все здесь казалось чудным, все напоминало сумасшедший карнавал, едва балансирующий на грани безумия. В общем-то, чего-то такого ей и хотелось. Да, хотелось поскорее забыть события последних дней.
Вместе с Андреем они стали взбираться по рыжему склону Шаманки, и только взойдя на нее, Оля поняла, как высоко простираются законы местной Чудесатии.
На вершине горы кто-то давно уже проложил из маленьких камней замысловатые линии спирали, и колонна людей кружила по странным дорожкам, блаженно простирая ладони к небесам.
В одной очереди топтались старики-башкиры в черных с золотым шитьем тюбетейках, за ними русские дебелые бабы в купальниках, озорные подростки в плетеных панамах и их строгие родители-инженеры.
Кто-то бубнил себе под нос заковыристые мантры, кто-то просто шел в общем потоке, не задаваясь вопросами «зачем» да «куда». Правила игры были известны: нужно было только топтаться, повторять однообразные движения, приводившие в транс. Кружившие по вершине ходоки постепенно сбивались в рой в центре спирали.
Это была очередь в никуда или в «куда», известное лишь воображению паломников.
Спускаясь с горы, Оля и Андрей заметили еще одну группу людей. Они сидели на пригорке и благоговейно слушали пожилого седовласого мужчину. Дородный оратор жестикулировал с такой выразительностью, как будто перед ним были глухонемые. Его руки чертили в воздухе замысловатые схемы, делили его на квадраты и порции, подбрасывали, а затем перст указующий выводил в небесах огромный знак вопроса.
Резкие порывы ветра иногда глушили, рвали его речь.
Оля прислушалась.
– Где-то под углом, вот так вот оно восходило, – говорил оратор. – И получается, что вот это огненное тело лезло из-под земли и пыталось выйти на какую-то заданную ему орбиту. Такая гипотеза… Это о чем? Получается, что наша планета Земля может генерировать токи разрушительной мощи. Я так думаю. Иначе от чего взяться всем этим смерчам огненным? В Библии об этом-то немало говорится. Скажем, у пророка Даниила или даже в книге Иова. Все время там пишут про катастрофы, да про потопы, да про гнев Божий. А что все это значит? А значит одно – кара неминуема. Не важно – рано или поздно. «Гнев Господень приходит, как тать в нощи…» Все накроет этот гнев. Погибли ведь Содом и Гоморра… Теперь уже и ученые это знают. И не исключено, а возможно, даже и естественно, контроль за нами осуществляется через НЛО с помощью роботов, киборгов, гуманоидов и гоминидов, которые уже давно, многие века собирают о нас информацию да за голову хватаются. И потом проводят коррекцию нашей кармы, смотрят, что у нас с праной, считают да подсчитывают. А потом, как говорится, такое устроят, что мама дорогая…
Зрители зааплодировали, а выступающий с напускной таинственностью мирового всезнайки добавил:
– Человечество как вид было завезено на Землю из питомника, расположенного в самой сердцевине космоса…
Народного проповедника сменил угрюмый лохматый бородач, представившийся Титом, академиком академии праславянских цивилизаций и энергоинформационного обмена. Впрочем, тут, видно, многие его знали, так как в толпе стали даже восхищенно перешептываться: «Да, точно он». «Это же Тит. Тот, что давеча антенну мастерил. Понимаете, антенну!» «Надо же, сам приехал. А говорили, что умер или его ФСБ в секретной лаборатории шифрует и пытает, уколы ему делает, чтоб молчал». «А может, и убежал, он же гипнотизером в цирке работал, как Мессинг. Вот и развел их, громил этих».
Тит пристально оглядел толпу, затем, встряхнув спадавшей на лицо челкой с проседью, повел свою проповедь, обращаясь к доисторическим временам, к ариям да к шумерам с ацтеками.
Этот «пророк» говорил то нарочито тихо, так что приходилось прислушиваться, то переходил на пугающий, почти истеричный крик.
Он поминал Атлантиду, погибшую из-за гордыни, поминал и Лемурию, махатм, брахатм, тайны египетских жрецов. Подчас его речь пестрела малопонятными терминами и именами, но Тита это нисколько не смущало.
– Эти слова будут услышаны буддистами и через них достигнут вершины их иерархий, вплоть до Парпвены из Коломбо и Понтифа Сюмангалы… До своего последнего бегства уважаемый Шакья-Муни не смог заставить открыться двери центрального Святилища, где пребывает Брахатма. Подвальный этаж его выстроен магически, различными способами… Проникнем в эту скинию – и мы увидим там Брахатму, прототипа Абрамидов Халдеи, Мельхиседека Салема и иерофантов Фив и Мемфиса, Саиса и Амона…
Оля припомнила, что они действительно уже видели Тита, когда поднимались на Шаманку. Пророк что-то усердно мастерил у подножия из двух длиннющих жердей. Одну он вкопал в землю и, забравшись на стремянку, приделал к ее вершине вторую. Получилось нечто похожее на примитивный громоотвод или антенну.
«Связной инопланетной цивилизации», он действительно казался нездешним, а вспыхивавшая в глазах злоба пополам с хитрецой заставляла относиться серьезно к его заковыристой, полупонятной и весьма агрессивной речи.
Но вот Тит, дойдя до высокой пронзительной ноты, вдруг помрачнел и перешел на громкий шепот. И принялся рассказывать легенду о том, что когда-то давным-давно на Землю прибыли посланцы другой цивилизации, и все они были похожи на настоящих людей. Свои космические корабли они беспечно оставили в джунглях, а сами отправились на поиски разумных существ. Найти их так и не удалось, зато обезьяны, жившие в тропическом лесу, разломали их звездолеты, и мудрым, но доверчивым пришельцам ничего не оставалось, как жить на Земле с этими гадкими и вонючими макаками. Но час расплаты близок. Смертный суд отделит чистых от нечистых. Прекрасных космических жрецов от ублюдков Гондваны.
Рассуждая о подлости обезьяньего народа, уничтожившего чудесные корабли посланцев богов, к коим он причислял себя и всех присутствующих, дородный Тит неожиданно обратился и к своей эскорт-охране: двум ассистенткам в одинаковых, похожих на скафандры белых комбинезонах.
– А это вот, друзья, наша Андромеда, – сказал Тит, приобняв ту, что стояла справа, дородную, с блаженной улыбкой на круглом личике. На лбу у нее красовался морщинистый нарост.
– Творит чудеса и щедро раздает великие блага. Не так давно еще Андромеда стояла на расфасовке на заводе макаронных изделий в Магнитогорске.
Жила в полном мраке. В бардаке жила и ничего не знала. Но ей был звонок оттуда – от незаземленного провода ее шарахнуло током. Врачи-умники готовы были похоронить ее заживо, а органы продать на замену богачам. Но вся их наука пошла псу под хвост, когда Андромеда пришла в себя. Воскреснув, она почуяла, что между бровей появилось что-то новое. Это был третий глаз. Андромеда обрела дар ясновидения, людей и предметы видит насквозь… Как и почему – сие ведомо только высшим силам.
Ассистентка скромно опустила глаза, а Тит стал представлять ее соседку.
– Рядом еще одна наша, да и ваша, помощница: Аэлита. С ней тоже произошло чудо. Аэлита бывшая крановщица. Как говорится, летала в небесах, а земли не видела. Но случилась беда: оступилась и упала из кабины своего башенного крана. Могла разбиться насмерть, да зацепилась штаниной за арматуру и только потом рухнула в котлован со щебнем. Правильно я говорю? – обратился Тит к Аэлите. Та, застеснявшись, кивнула.
– Врачи долго откачивали ее в реанимации, таблетками своими говенными пичкали, да все без толку: их тупая наука давно не фурычет! Уже душа приготовилась отделяться от тела, и тут неизвестный голос сказал ей: «А ну-ка стоп! Ты еще нужна на земле, детка». Неделю лежала Аэлиточка в коме, а как только вернулась в наш мир, в ней пробудились способности выходить прямо в астрал и напрямую контактировать с представителями инопланетных цивилизаций и параллельного мира. Так вот, обе наши сотрудницы утверждают, что и в параллельных мирах и на других планетах говорят одно и то же, – что на земле действительно есть потомки пришельцев, а не только те, кто произошел от гамадрилов и мартышек с макаками…
Толпа одобрительно загудела.
– Да вы и сами-то, – продолжал Тит, – об этом, наверное, и без меня читали у Блаватской…
– А вот и я, – кто-то слегка толкнул плечо Андрея.
Тот обернулся и радостно воскликнул:
– Привет, Виталь, а я все до тебя дозвониться не мог. Это вот Оля.
– Идемте со мной к вагончику, – предложил Виталик. – Все дела решим, не бойтесь.
Он привел их в щитовой домик, внешнюю стену которого украшала странная роспись: две волосатые мясистые руки держали в ладонях мозг, похожий на кочан капусты.
– Нравится? – поинтересовался Виталик. – Это я сам нарисовал. Хорошо получилось.
Андрей и Оля вошли в дом, бросили рюкзаки и решили поужинать корейской полуфабрикатной лапшой и тушенкой. Оля принялась было выкладывать еду на столик, как вдруг Виталик огорошил их неожиданной историей.
– Жаль, что вас тут прошлую ночь-то не было. А то бы сами увидели… Вот это было что-то…
– А что увидели? – поинтересовался Андрей.
– А то, что прямо над Шаманкой нашей зависла тарелка! И людей, кстати, уже порядком было: человек сто двадцать, ага. И лучи, лучи прямо вот так вниз били, – стал показывать руками Виталик. – Это, может, и ничем не объяснимо для каких-то там ученых замороченных. А мне теперь и не нужно никаких объяснений. Я своими глазами видел. И это не глюк! Зуб даю! Сначала плыл круглый такой, главный, по форме – огурец, а за ним – то ли пять, то ли десять помидоров. Но главный двигался с дикой скоростью, и вскоре стало ясно, что те остальные, – только его тени. А когда он – бац, с таким звуком «бжик—бжик» исчез совсем, то оставил после себя длиннющую цепочку этих теней. Все просто смотрели и глазам не верили.
– А может, это шаровая молния? – усомнился Андрей, переглянувшись с Олей.
– Ну да! Видел я в степи шаровые молнии и миражи, но это не похоже ни на то, ни на другое, – твердо возразил Виталик. – Не советую сомневаться и парить мозги. Вам сказали НЛО – значит, НЛО. Виталик Лапшин врать не будет… Не такой я, как говорится, человек.
Когда они наелись, Андрей поинтересовался:
– А сам-то Аркаим, сам-то древний город где был?
– Да там, за горой. Его, кстати, и с вершины неплохо видно. Ну и с дельтаплана, если у вас есть бабло, чтоб прокатиться. А вообще, это был не простой какой-то город, а особый. Я тут с археологами подружился. Вот ребята духарные. Говорят, ты, Виталик, теперь наш лучший друг, и мы только тебе все и расскажем. Мы сразу тебя заметили и решили, что только ты можешь быть настоящим археологом, если, конечно, немного подучишься. Ну, а я разве против? Я и говорю им: все может быть. У меня ж не только руки, но и мозги золотые. А глаз – алмаз. Тогда смотри, говорит один из них, самый главный: «Город этот, Аркаим древний, имел центральную площадь, и был сделан как лабиринт, и только по этому лабиринту можно было попасть на центральную площадь, где шли обряды и где, между прочим, нашли фигуру того самого «Смотрящего». Не видели в буклете, который тут продается? Нет? Так посмотрите – тогда будет о чем поговорить.
Виталик несколько высокомерно прервал разговор и неожиданно вышел из домика. Час спустя в фанерном ларьке Оля купила фигурку этого самого «Смотрящего». Это была, конечно, глиняная копия, но сделанная один к одному. Сидящий на земле древний мужичок уставился куда-то высоко-высоко.
– Увидишь, там клево. Народу будет тьма. Кто откуда. Прикинь, башкиры тоже приезжают из Уфы, татары. Даже казахи. Правда-правда.
– А что хоть там за место-то?
– Да-а… Увидишь, не торопись.
– Ну, правда…
– Хорош трепаться…
– Ну…
– С виду все просто. Проще простого, как говорится: степь, две крутые горы, короче. Но все в словах же не расскажешь, так? Главное, окунись в это. А там все поймешь.
– Серьезно?
– А то! Да и люди там не лохи. Со своими думками.
– Ну…
– Потерпи – и все сама увидишь, – подвел итог разговору Андрей, и Оля разочарованно и кисло улыбнулась.
На трассах обычно проблемы, а тут долго ждать попутку не пришлось: в общем-то, повезло – их подхватил автофургон, ехавший с туристами аж из Уфы.
Автофургон был какой-то чудной, расписанный фигурками тропических животных: тигров, леопардов, оленят, попугаев, лупоглазых, кривых клоунов. И народ в фургоне сидел бойкий, шустрый. Все ехали в тот самый Аркаим.
Худой, с редкой бороденкой мужичок в замусоленной ветровке, из тех, что в походах бывают обычно кашеварами, бренчал на гитаре песенку про лося, вышедшего на дорогу, и подмигивал полненькой, грудастой соседке, копавшейся в рюкзаке. Молодежь кривлялась или травила анекдоты.
И Оля оттаяла. Но когда «кашевар» взглянул на нее, опять насторожилась. Он уже не пел, а бесшумно шевелил губами: как это бывает, когда пропадает звук в телевизоре.
Фургон резко дернулся на повороте: у изгиба дороги взметнулась старинная мельница, за ней бревенчатый, похожий на декорацию, русский сруб конца давно минувшего века. Вот тут и появились ребята в русских домотканых рубахах и великоватых сползавших порточках.
Автофургон притормозил аккурат возле этих карнавальных мужичков.
У самодельного шлагбаума лубочные русичи продавали билеты на Иванов день. Деньги были – чепуха, и когда народные контролеры собрали мзду, пара выскочила из фургона. Андрей, оглядевшись, небрежно и широко махнул рукой в сторону степи: ну, вот, вот же он, мол, твой Аркаим.
Русый худощавый студент, на вид чуть больше двадцати. На шее растаманские бусы, волосы затянуты в хвост. Он увлекался историями о летающих тарелках и всякой небывальщине.
Лето, пора оттягиваться, и Андрей предложил Оле поехать по аномальным зонам Урала. Это было ей в тему. Она планировала побег из дома… А он… Он сбежал от военкома.
Познакомились они в начале мая в ресторане «Робин Бобин» в самом центре Челябинска, в том, что на проспекте Победы.
Андрей тусовался с парнями из поисковой группы «Сталкер», оттуда ему постоянно названивали, куда-то приглашали, что-то советовали посмотреть.
Однажды они вместе ездили к Казанцевскому карьеру: знакомый водитель «Москвича» уверял, будто видел это самое НЛО. Шофер был порядком напуган, вовсе не походил на шутника, и Оля хорошо запомнила, как он, описывая таинственный шарообразный объект, размахивал руками, обводя в воздухе размеры невиданного чуда, припоминал, как небесный механизм излучал сине-зеленый свет, мерцавший ярче милицейской мигалки или электросварки.
И еще он утверждал, что, когда это НЛО появилось, у него задрожали руки и началась рвота…
Подбросивший их расписной фургон, рявкнув, закачался, тревожно переваливаясь с боку на бок на бревенчатых мостках. Да и какие там мостки – попросту несколько толстых бревен, перекинутых через небольшую речонку, в которой копошились пузатые старухи с детьми.
Перебравшись на другую сторону, фургон, попыхтев, лениво пополз по ухабам к кемпингу.
Оля и Андрей огляделись: степь казалась безбрежным, однообразным морем зелени, благоухали невиданные цветы и злаки.
Две горы с плоскими вершинами нарушали однообразность пейзажа. У них-то и кипела самостийная туристская жизнь.
К подножьям приткнулось сотни две легковых машин, «УАЗиков», брезентовые палатки, сборные домики, лепились лотки со всякими неведомыми снадобьями, чаями, с индийскими, тибетскими, китайскими и какими-то, не поймешь какими, курительными палочками.
От них или от костров, на которых готовился вегетарианский обед, в воздухе стоял запах благовоний. То там, то здесь резали ухо гортанные азиатские мотивы.
В толчее, в самой ее воронке, кружились похожие на цирковых тюленей чистильщики кармы, пожилые, обрюзгшие хиппи, доморощенные йоги, «правильные» ребятки в бейсболках с Че Геварой, пророки, контактеры, альтернативщики, охотники за привидениями, специалисты по вуду, русские язычники, телепаты, целители и старушенции, приехавшие за бессмертием и пророчествами о конце света. И хотя табор казался хаотичной вольницей, из его центра, из самого жерла было заметно, как человеческая масса постепенно разделялась на два потока, а они – эти потоки – устремлялись к похожим на пироги крутобоким горам, стоявшим друг против друга.
– Нам бы Виталика найти, Лапшина: у него где-то тут тетка работала, и можно не в палатке, а в домике переночевать, прикинь, – вслух размышлял Андрей, вглядываясь в бурлящее человеческое море. Он набрал по мобильнику номер, но, к его досаде, телефон Виталика оказался отключен.
Оле все здесь казалось чудным, все напоминало сумасшедший карнавал, едва балансирующий на грани безумия. В общем-то, чего-то такого ей и хотелось. Да, хотелось поскорее забыть события последних дней.
Вместе с Андреем они стали взбираться по рыжему склону Шаманки, и только взойдя на нее, Оля поняла, как высоко простираются законы местной Чудесатии.
На вершине горы кто-то давно уже проложил из маленьких камней замысловатые линии спирали, и колонна людей кружила по странным дорожкам, блаженно простирая ладони к небесам.
В одной очереди топтались старики-башкиры в черных с золотым шитьем тюбетейках, за ними русские дебелые бабы в купальниках, озорные подростки в плетеных панамах и их строгие родители-инженеры.
Кто-то бубнил себе под нос заковыристые мантры, кто-то просто шел в общем потоке, не задаваясь вопросами «зачем» да «куда». Правила игры были известны: нужно было только топтаться, повторять однообразные движения, приводившие в транс. Кружившие по вершине ходоки постепенно сбивались в рой в центре спирали.
Это была очередь в никуда или в «куда», известное лишь воображению паломников.
Спускаясь с горы, Оля и Андрей заметили еще одну группу людей. Они сидели на пригорке и благоговейно слушали пожилого седовласого мужчину. Дородный оратор жестикулировал с такой выразительностью, как будто перед ним были глухонемые. Его руки чертили в воздухе замысловатые схемы, делили его на квадраты и порции, подбрасывали, а затем перст указующий выводил в небесах огромный знак вопроса.
Резкие порывы ветра иногда глушили, рвали его речь.
Оля прислушалась.
– Где-то под углом, вот так вот оно восходило, – говорил оратор. – И получается, что вот это огненное тело лезло из-под земли и пыталось выйти на какую-то заданную ему орбиту. Такая гипотеза… Это о чем? Получается, что наша планета Земля может генерировать токи разрушительной мощи. Я так думаю. Иначе от чего взяться всем этим смерчам огненным? В Библии об этом-то немало говорится. Скажем, у пророка Даниила или даже в книге Иова. Все время там пишут про катастрофы, да про потопы, да про гнев Божий. А что все это значит? А значит одно – кара неминуема. Не важно – рано или поздно. «Гнев Господень приходит, как тать в нощи…» Все накроет этот гнев. Погибли ведь Содом и Гоморра… Теперь уже и ученые это знают. И не исключено, а возможно, даже и естественно, контроль за нами осуществляется через НЛО с помощью роботов, киборгов, гуманоидов и гоминидов, которые уже давно, многие века собирают о нас информацию да за голову хватаются. И потом проводят коррекцию нашей кармы, смотрят, что у нас с праной, считают да подсчитывают. А потом, как говорится, такое устроят, что мама дорогая…
Зрители зааплодировали, а выступающий с напускной таинственностью мирового всезнайки добавил:
– Человечество как вид было завезено на Землю из питомника, расположенного в самой сердцевине космоса…
Народного проповедника сменил угрюмый лохматый бородач, представившийся Титом, академиком академии праславянских цивилизаций и энергоинформационного обмена. Впрочем, тут, видно, многие его знали, так как в толпе стали даже восхищенно перешептываться: «Да, точно он». «Это же Тит. Тот, что давеча антенну мастерил. Понимаете, антенну!» «Надо же, сам приехал. А говорили, что умер или его ФСБ в секретной лаборатории шифрует и пытает, уколы ему делает, чтоб молчал». «А может, и убежал, он же гипнотизером в цирке работал, как Мессинг. Вот и развел их, громил этих».
Тит пристально оглядел толпу, затем, встряхнув спадавшей на лицо челкой с проседью, повел свою проповедь, обращаясь к доисторическим временам, к ариям да к шумерам с ацтеками.
Этот «пророк» говорил то нарочито тихо, так что приходилось прислушиваться, то переходил на пугающий, почти истеричный крик.
Он поминал Атлантиду, погибшую из-за гордыни, поминал и Лемурию, махатм, брахатм, тайны египетских жрецов. Подчас его речь пестрела малопонятными терминами и именами, но Тита это нисколько не смущало.
– Эти слова будут услышаны буддистами и через них достигнут вершины их иерархий, вплоть до Парпвены из Коломбо и Понтифа Сюмангалы… До своего последнего бегства уважаемый Шакья-Муни не смог заставить открыться двери центрального Святилища, где пребывает Брахатма. Подвальный этаж его выстроен магически, различными способами… Проникнем в эту скинию – и мы увидим там Брахатму, прототипа Абрамидов Халдеи, Мельхиседека Салема и иерофантов Фив и Мемфиса, Саиса и Амона…
Оля припомнила, что они действительно уже видели Тита, когда поднимались на Шаманку. Пророк что-то усердно мастерил у подножия из двух длиннющих жердей. Одну он вкопал в землю и, забравшись на стремянку, приделал к ее вершине вторую. Получилось нечто похожее на примитивный громоотвод или антенну.
«Связной инопланетной цивилизации», он действительно казался нездешним, а вспыхивавшая в глазах злоба пополам с хитрецой заставляла относиться серьезно к его заковыристой, полупонятной и весьма агрессивной речи.
Но вот Тит, дойдя до высокой пронзительной ноты, вдруг помрачнел и перешел на громкий шепот. И принялся рассказывать легенду о том, что когда-то давным-давно на Землю прибыли посланцы другой цивилизации, и все они были похожи на настоящих людей. Свои космические корабли они беспечно оставили в джунглях, а сами отправились на поиски разумных существ. Найти их так и не удалось, зато обезьяны, жившие в тропическом лесу, разломали их звездолеты, и мудрым, но доверчивым пришельцам ничего не оставалось, как жить на Земле с этими гадкими и вонючими макаками. Но час расплаты близок. Смертный суд отделит чистых от нечистых. Прекрасных космических жрецов от ублюдков Гондваны.
Рассуждая о подлости обезьяньего народа, уничтожившего чудесные корабли посланцев богов, к коим он причислял себя и всех присутствующих, дородный Тит неожиданно обратился и к своей эскорт-охране: двум ассистенткам в одинаковых, похожих на скафандры белых комбинезонах.
– А это вот, друзья, наша Андромеда, – сказал Тит, приобняв ту, что стояла справа, дородную, с блаженной улыбкой на круглом личике. На лбу у нее красовался морщинистый нарост.
– Творит чудеса и щедро раздает великие блага. Не так давно еще Андромеда стояла на расфасовке на заводе макаронных изделий в Магнитогорске.
Жила в полном мраке. В бардаке жила и ничего не знала. Но ей был звонок оттуда – от незаземленного провода ее шарахнуло током. Врачи-умники готовы были похоронить ее заживо, а органы продать на замену богачам. Но вся их наука пошла псу под хвост, когда Андромеда пришла в себя. Воскреснув, она почуяла, что между бровей появилось что-то новое. Это был третий глаз. Андромеда обрела дар ясновидения, людей и предметы видит насквозь… Как и почему – сие ведомо только высшим силам.
Ассистентка скромно опустила глаза, а Тит стал представлять ее соседку.
– Рядом еще одна наша, да и ваша, помощница: Аэлита. С ней тоже произошло чудо. Аэлита бывшая крановщица. Как говорится, летала в небесах, а земли не видела. Но случилась беда: оступилась и упала из кабины своего башенного крана. Могла разбиться насмерть, да зацепилась штаниной за арматуру и только потом рухнула в котлован со щебнем. Правильно я говорю? – обратился Тит к Аэлите. Та, застеснявшись, кивнула.
– Врачи долго откачивали ее в реанимации, таблетками своими говенными пичкали, да все без толку: их тупая наука давно не фурычет! Уже душа приготовилась отделяться от тела, и тут неизвестный голос сказал ей: «А ну-ка стоп! Ты еще нужна на земле, детка». Неделю лежала Аэлиточка в коме, а как только вернулась в наш мир, в ней пробудились способности выходить прямо в астрал и напрямую контактировать с представителями инопланетных цивилизаций и параллельного мира. Так вот, обе наши сотрудницы утверждают, что и в параллельных мирах и на других планетах говорят одно и то же, – что на земле действительно есть потомки пришельцев, а не только те, кто произошел от гамадрилов и мартышек с макаками…
Толпа одобрительно загудела.
– Да вы и сами-то, – продолжал Тит, – об этом, наверное, и без меня читали у Блаватской…
– А вот и я, – кто-то слегка толкнул плечо Андрея.
Тот обернулся и радостно воскликнул:
– Привет, Виталь, а я все до тебя дозвониться не мог. Это вот Оля.
– Идемте со мной к вагончику, – предложил Виталик. – Все дела решим, не бойтесь.
Он привел их в щитовой домик, внешнюю стену которого украшала странная роспись: две волосатые мясистые руки держали в ладонях мозг, похожий на кочан капусты.
– Нравится? – поинтересовался Виталик. – Это я сам нарисовал. Хорошо получилось.
Андрей и Оля вошли в дом, бросили рюкзаки и решили поужинать корейской полуфабрикатной лапшой и тушенкой. Оля принялась было выкладывать еду на столик, как вдруг Виталик огорошил их неожиданной историей.
– Жаль, что вас тут прошлую ночь-то не было. А то бы сами увидели… Вот это было что-то…
– А что увидели? – поинтересовался Андрей.
– А то, что прямо над Шаманкой нашей зависла тарелка! И людей, кстати, уже порядком было: человек сто двадцать, ага. И лучи, лучи прямо вот так вниз били, – стал показывать руками Виталик. – Это, может, и ничем не объяснимо для каких-то там ученых замороченных. А мне теперь и не нужно никаких объяснений. Я своими глазами видел. И это не глюк! Зуб даю! Сначала плыл круглый такой, главный, по форме – огурец, а за ним – то ли пять, то ли десять помидоров. Но главный двигался с дикой скоростью, и вскоре стало ясно, что те остальные, – только его тени. А когда он – бац, с таким звуком «бжик—бжик» исчез совсем, то оставил после себя длиннющую цепочку этих теней. Все просто смотрели и глазам не верили.
– А может, это шаровая молния? – усомнился Андрей, переглянувшись с Олей.
– Ну да! Видел я в степи шаровые молнии и миражи, но это не похоже ни на то, ни на другое, – твердо возразил Виталик. – Не советую сомневаться и парить мозги. Вам сказали НЛО – значит, НЛО. Виталик Лапшин врать не будет… Не такой я, как говорится, человек.
Когда они наелись, Андрей поинтересовался:
– А сам-то Аркаим, сам-то древний город где был?
– Да там, за горой. Его, кстати, и с вершины неплохо видно. Ну и с дельтаплана, если у вас есть бабло, чтоб прокатиться. А вообще, это был не простой какой-то город, а особый. Я тут с археологами подружился. Вот ребята духарные. Говорят, ты, Виталик, теперь наш лучший друг, и мы только тебе все и расскажем. Мы сразу тебя заметили и решили, что только ты можешь быть настоящим археологом, если, конечно, немного подучишься. Ну, а я разве против? Я и говорю им: все может быть. У меня ж не только руки, но и мозги золотые. А глаз – алмаз. Тогда смотри, говорит один из них, самый главный: «Город этот, Аркаим древний, имел центральную площадь, и был сделан как лабиринт, и только по этому лабиринту можно было попасть на центральную площадь, где шли обряды и где, между прочим, нашли фигуру того самого «Смотрящего». Не видели в буклете, который тут продается? Нет? Так посмотрите – тогда будет о чем поговорить.
Виталик несколько высокомерно прервал разговор и неожиданно вышел из домика. Час спустя в фанерном ларьке Оля купила фигурку этого самого «Смотрящего». Это была, конечно, глиняная копия, но сделанная один к одному. Сидящий на земле древний мужичок уставился куда-то высоко-высоко.
2
Вечером у подножья Шаманки бородатые язычники принялись раскладывать ладные поленницы. Раскладывали четырехугольниками, чтоб огонь бежал по чуркам вверх. Принесли березовый венок и даже срубленную молодую березу с ветками, к которым были привязаны мириады шнурков и полосочек ткани.
Вскоре появились еще люди в домотканых рубахах и портах, а во главе мрачноватая русская сухонькая бабушка в мудреном чепце, расшитом малиновыми и золотыми блестками да бисером, с узнаваемым красным славянским узором с петухами. Она настороженно глядела на разгорающийся огонь, тихо-тихо что-то бубнила себе под нос и мрачно озиралась на пришедших поглазеть зевак.
От едкого дыма глаза старой ведьмы начали слезиться, и она то и дело сонно их закрывала. Потом,
обнажая в улыбке серебристые металлические зубы, поднимала лицо навстречу вышедшей из-за туч луне.
Пылали языки костров, взлетали снопы искр. Все колыхалось в чудесном движении и ярких всполохах. Под треск обугленных поленьев думалось: а может, и вправду ожила здесь языческая стихия, поднялась из огнепоклонных курганов пламенеющим вихрем и вновь покатила дикой лавой с уральских гор к уснувшим навек народам седой, давней Европы.
Вскоре появились еще люди в домотканых рубахах и портах, а во главе мрачноватая русская сухонькая бабушка в мудреном чепце, расшитом малиновыми и золотыми блестками да бисером, с узнаваемым красным славянским узором с петухами. Она настороженно глядела на разгорающийся огонь, тихо-тихо что-то бубнила себе под нос и мрачно озиралась на пришедших поглазеть зевак.
От едкого дыма глаза старой ведьмы начали слезиться, и она то и дело сонно их закрывала. Потом,
обнажая в улыбке серебристые металлические зубы, поднимала лицо навстречу вышедшей из-за туч луне.
Пылали языки костров, взлетали снопы искр. Все колыхалось в чудесном движении и ярких всполохах. Под треск обугленных поленьев думалось: а может, и вправду ожила здесь языческая стихия, поднялась из огнепоклонных курганов пламенеющим вихрем и вновь покатила дикой лавой с уральских гор к уснувшим навек народам седой, давней Европы.
Глава вторая
Вечера в Беатрии
«Строго секретно.
В штаб ВВС.
21 июня
Время – 14.10
Радиотехнические средства полигонного измерительного комплекса, а также средства ПВО в Карталы зафиксировали подозрительный летающий объект.
Учитывая необычный характер движения цели, первоначально были выдвинуты версии о сбое в работе РЛС, возмущении магнитосферы земли после последней вспышки на солнце и появлении в зоне слежения автоматического дрейфующего аэростата вероятного противника.
По утверждению подполковника Савина, наблюдавшего объект в бинокль, неизвестное круглое устройство периодически меняло цвет с красного на белый.
Аппарат находился в зоне нашей ответственности в течение десяти минут, затем исчез в направлении Башкирии. Сообщений о наблюдениях из других пунктов пока не поступало.
Старший лейтенант Ю.Фомин
Сверено с рапортом дежурного.
Начальник в/ч 25840 полковник
Г.Шершень».
1
Рейсовый автобус тронулся и попылил в сторону Магнитогорска. И только когда потрепанный «ЛИАЗ» совсем было скрылся на косогоре, появился запыхавшийся профессор. Он бросил растерянный взгляд вслед уходящему автобусу, вздохнул и беспомощно развел руками. Оставалось только ждать следующий рейс.
На автовокзале была лишь проржавевшая будка с кассой, несколько лавочек и доска с расписанием, висящая на металлическом столбе. Поверх расписания кто-то приклеил объявление: «10 июня этого года пропал житель поселка Тургаяк, егерь Ильменского заповедника Бударин Михаил Георгиевич, 1952 года рождения. Просьба всем, кто видел этого человека, сообщить о его местонахождении в милицию. Помогите его найти!» В углу листовки была фотография пропавшего.
Прочитав объявление, профессор открыл кожаный рюкзак и вытащил из него кипу ксерокопий научных изданий и брошюр. Усевшись на скамейке, долго тасовал объемную стопку, недовольно щурясь, прежде чем наконец остановился на первой части «The Gathas of Zarathushtra» Ганса Хумберта, изданной в Гейдельберге в 1991 году.
На станции был он один. Только на круге, где разворачивались автобусы, возле закрытого газетного киоска стояла «Газель», в которой дремал шофер-башкир: здесь уже начиналась Азия.
На вид профессору было к шестидесяти, но модняцкие джинсы выдавали в нем человека, не привыкшего считаться с возрастом. Плотный, подтянутый и привычный к полевой походной жизни, он и не переживал бы, что опоздал на автобус, но у Магнитогорской плотины, на шоссе, уходившем к Челябинску, его должен был ждать «уазик», посланный университетом. И шоферу теперь придется ждать лишний час.
– Ну что ж, ладненько, значит, так тому и быть, – рассудил профессор.
Раскрыв брошюру на немецком языке, он надел очки и углубился в текст, посвященный культу огня у кочевников-сарматов и корням учения Заратустры.
Увлекшись, он не заметил, как рядом на скамейке примостилась худосочная блондинка лет двадцати в потертых джинсиках и марлевой ярко-оранжевой блузке с трафаретом листа конопли. На хрупком плечике висела тряпичная сумочка защитного цвета, украшенная портретом Че Гевары.
– А вы тоже опоздали? – услышал он и обернулся.
Сняв очки, добродушно ответил:
– Да, проворонил! Представляете?
Он отметил, что у незнакомки опухли и покраснели веки – так бывает после слез.
– Что так? Расстроились из-за опоздания?
– Да нет. Просто с парнем своим поссорилась. Он сказал, что я не дружу с головой: я отдельно, голова отдельно, – и уехал на том автобусе. Вот сижу, жду следующего и думаю: дура, я дура. Жалость в нем хотела вызвать. Наверное, и правда у меня в голове ничего нет… Тук-тук.
– Драма, – согласился профессор. – А как вас зовут?
– Оля. А вас?
– Игорь Сергеевич…
Она, конечно, не собиралась перед ним исповедоваться. Просто за последнюю неделю накатило столько неприятностей…
На автовокзале была лишь проржавевшая будка с кассой, несколько лавочек и доска с расписанием, висящая на металлическом столбе. Поверх расписания кто-то приклеил объявление: «10 июня этого года пропал житель поселка Тургаяк, егерь Ильменского заповедника Бударин Михаил Георгиевич, 1952 года рождения. Просьба всем, кто видел этого человека, сообщить о его местонахождении в милицию. Помогите его найти!» В углу листовки была фотография пропавшего.
Прочитав объявление, профессор открыл кожаный рюкзак и вытащил из него кипу ксерокопий научных изданий и брошюр. Усевшись на скамейке, долго тасовал объемную стопку, недовольно щурясь, прежде чем наконец остановился на первой части «The Gathas of Zarathushtra» Ганса Хумберта, изданной в Гейдельберге в 1991 году.
На станции был он один. Только на круге, где разворачивались автобусы, возле закрытого газетного киоска стояла «Газель», в которой дремал шофер-башкир: здесь уже начиналась Азия.
На вид профессору было к шестидесяти, но модняцкие джинсы выдавали в нем человека, не привыкшего считаться с возрастом. Плотный, подтянутый и привычный к полевой походной жизни, он и не переживал бы, что опоздал на автобус, но у Магнитогорской плотины, на шоссе, уходившем к Челябинску, его должен был ждать «уазик», посланный университетом. И шоферу теперь придется ждать лишний час.
– Ну что ж, ладненько, значит, так тому и быть, – рассудил профессор.
Раскрыв брошюру на немецком языке, он надел очки и углубился в текст, посвященный культу огня у кочевников-сарматов и корням учения Заратустры.
Увлекшись, он не заметил, как рядом на скамейке примостилась худосочная блондинка лет двадцати в потертых джинсиках и марлевой ярко-оранжевой блузке с трафаретом листа конопли. На хрупком плечике висела тряпичная сумочка защитного цвета, украшенная портретом Че Гевары.
– А вы тоже опоздали? – услышал он и обернулся.
Сняв очки, добродушно ответил:
– Да, проворонил! Представляете?
Он отметил, что у незнакомки опухли и покраснели веки – так бывает после слез.
– Что так? Расстроились из-за опоздания?
– Да нет. Просто с парнем своим поссорилась. Он сказал, что я не дружу с головой: я отдельно, голова отдельно, – и уехал на том автобусе. Вот сижу, жду следующего и думаю: дура, я дура. Жалость в нем хотела вызвать. Наверное, и правда у меня в голове ничего нет… Тук-тук.
– Драма, – согласился профессор. – А как вас зовут?
– Оля. А вас?
– Игорь Сергеевич…
Она, конечно, не собиралась перед ним исповедоваться. Просто за последнюю неделю накатило столько неприятностей…