Олег Яковлевич Баев. Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений)

   Ермолова заявила (а затем дала соответствующие свидетельские показания), что год назад она дала взятку в размере 200 тыс. рублей декану факультета Асанову, который после этого обеспечил зачисление в число студентов ее сына, недобравшего несколько баллов на вступительных экзаменах.
   В ходе допроса (проведенного по алгоритму, который будет изложен ниже) Ермолова пояснила, что деньги на взятку она занимала у своих родственников и знакомых (указав, у кого именно), каждому из них объясняя, для какой цели ей срочно понадобились деньги. Взятку Асанову она передавала в его служебном кабинете; по предложению следователя Ермолова описала мебель, находившуюся в кабинете, и составила схему ее расположения.
   Лица, названные Ермоловой, подтвердили, что она, занимая у них деньги, объясняла, что они требуются ей для дачи взятки в размере 200 тыс. рублей для поступления сына в институт. Осмотр места происшествия (кабинета декана) подтвердил, что и сама мебель, и ее расположение полностью соответствуют составленной Ермоловой схеме.
   Эти сведения носили характер косвенных доказательств: Ермолова могла занять деньги у свидетелей, но не отдать их Асанову; она могла посетить его кабинет, но не в связи с дачей взятки. Однако в совокупности с такими прямыми доказательствами, как показания Ермоловой, документы, свидетельствующие, что ее сын и еще два абитуриента, недобравшие необходимое количество баллов, были зачислены в число студентов, указанные сведения убедительно свидетельствовали об обоснованности обвинения Асанова в получении взятки, за что он и был осужден.
   Противоположный пример – об использовании подобных косвенных данных стороной защиты – приводит С.А. Машков.
   В качестве довода в свою защиту подсудимый, бывший судья Александров, использовал то, что свидетели – взяткодатели давали противоречивые показания в отношении наличия и расположения отдельных предметов мебели в его кабинете (в который свободный доступ ограничен и в котором они, согласно их показаниям, давали взятки), что, по его мнению, свидетельствовало, что взяткодатели вопреки их утверждениям в нем не бывали, а потому, следовательно, не могли передать ему взятку в указанных ими случаях^[101].

   Вариации и модификации приведенных выше типовых механизмов преступления и следообразования в результате его совершения (как и всех других преступлений криминалистически определенных видов, о чем говорилось выше) обусловливаются двумя факторами: личностью субъектов преступления и криминальной ситуацией его совершения.
   В связи с этим вновь в первую очередь напомним, что, являясь должностными лицами или занимая управленческие должности в негосударственных организациях, взяткополучатели (а зачастую и взяткодатели, и посредники) чаще всего имеют весьма высокое и разностороннее общее и специальное образование и серьезную профессиональную подготовку. Это обусловливает избрание (и изобретение) ими весьма завуалированных способов как выполнения действий в интересах взяткодателей, так и получения самого предмета взятки и последующей легализации его происхождения – вплоть до прогнозирования линии своего поведения в случае возникновения необходимости дачи объяснений по этим обстоятельствам правоохранительным органам.
   Говоря об этом, здесь мы не имеем в виду взяткополучателей из числа нижнего или среднего служебного/должностного или управленческого персонала, таких как, например, сотрудников ГИБДД, службы судебных приставов и т. д. Хотя…

   Полуанекдотичный случай из правоохранительной практики Ленинградской области (советских лет) некогда, более тридцати лет назад, рассказал автору известный российский криминалист профессор И.Е. Быховский.
   Как стало известно сотрудникам органа дознания, инспектор ДППС (тогда – ГАИ) освобождал останавливаемых за нарушение правил дорожного движения водителей от наказания после того, как проштрафившийся водитель заказывал для него в ближайшем кафе стакан высококлассного коньяку и закуску (оплачивая, естественно, стоимость заказа).
   После «принятого» инспектором ГАИ четвертого за день 200-граммового стакана коньяку (факты «восприятия» фиксировались с помощью технических средств) было принято решение его задержать, сняв с дежурства по причине нахождения в нетрезвом состоянии. Проведенное после этого медицинское освидетельствование показало, что инспектор… абсолютно трезв.
   В процессе расследования выяснилось, что инспектору буфетчица кафе наливала… чай, который оплачивался водителем как дорогостоящий коньяк, стоимость которого затем буфетчица передавала инспектору ГАИ ежедневно после окончания его дежурства на посту^[102].

   Криминальные ситуации взяточничества^[103] варьируются в весьма широком диапазоне. Наиболее известные из них следующие:
   а) должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в негосударственной организации, прямо и недвусмысленно ставит положительное решение некоего вопроса, входящего в его служебную компетенцию (или в решении которого – вспомним диспозицию статьи 290 УК – он может способствовать) в зависимости от дачи ему за то взятки, иными словами, вымогает взятку;
   б) это лицо длительное время попросту не решает такой вопрос либо усложняет возможность его удовлетворительного решения различными надуманными причинами, тем самым «намекая» на необходимость дачи ему взятки;
   в) инициатором взяточничества является взяткодатель или посредник, а взяткополучатель лишь «пассивно» принимает предмет взятки или указываемую ему имущественную услугу или выгоду;
   г) в качестве инициатора дачи взятки с целью дальнейшего разоблачения взяткополучателя под соответствующим прикрытием выступает сотрудник оперативно-розыскной службы либо лицо, сотрудничающее с органами дознания на конфиденциальной основе. В этом случае, как видим, криминальная ситуация конструируется умышленно с целью последующего изобличения взяткополучателя.
   Сразу скажем: правомерность создания данной ситуации весьма проблематична (особенно в свете последних изменений, внесенных 24 июля 2007 года в Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»). И тем не менее не далее как 6 августа 2008 года Липецким областным судом за получение взятки в размере 1 млн рублей осужден заместитель главы администрации одного из районов, причем в качестве взяткодателя выступал оперативный сотрудник^[104].

   Свое мнение по этой проблеме мы обоснуем и сформулируем при рассмотрении методики расследования рассматриваемых преступлений, осуществляемого в перспективной следственной ситуации. Здесь же лишь отметим, что именно в ней наиболее штатной и, подчеркнем, оптимальной с позиции защиты является версия об учиненной в отношении взяткополучателя провокации.

   Криминалистические же ситуации (следственные, защитные) в их методическом значении, напомним, конструируются по совершенно иным основаниям: чаще всего в зависимости от повода к возбуждению уголовного дела и характера информации, в нем «заложенной». Применительно к методике расследования взяточничества наиболее типичными из них выступают такие:
   а) следователю (органу дознания, дознавателю) становится известным об уже имевшем место факте дачи/получения взятки. Как правило, подобная ситуация возникает в результате поступления заявления о том взяткодателя, обусловленного ранее рассмотренными причинами (невыполнением взяткополучателем обещанного действия в пользу заявителя; последующими негативными действиями или поведением взяткополучателя в его отношении; расследованием в отношении взяткодателя, а в редких случаях и взяткополучателя другого уголовного дела и т. д.). Такую ситуацию мы условно именуем ретроспективной следственной ситуацией;
   б) следователю (органу дознания, лицу, осуществляющему оперативно-розыскную деятельность) становится известным о предстоящем факте дачи/получения взятки. Эта ситуация возникает, когда лицо, у которого вымогается взятка, сообщает о том в правоохранительные органы и изъявляет желание помочь разоблачить взяточника^[105]. Такую следственную ситуацию, по аналогии с наименованием предыдущей, думается, логично именовать перспективной.
   Разновидностью этой ситуации в сути своей выступает та, когда «действующие лица» – и взяткополучатель, и взяткодатель (либо посредник) – одновременно задерживаются непосредственно после передачи взятки в результате проведенной в отношении их оперативно-розыскной работы. Эта ситуация представляется весьма эффективной для расследования, ибо в ней возможно обоснованное привлечение к уголовной ответственности всех участников взяточничества; в двух предыдущих, как известно, взяткодатель освобождается от уголовной ответственности в силу примечаний к статьям 204 и 291 УК. Однако, к сожалению, на практике ее возникновение крайне редко, что, несомненно, связано с отмеченными особенностями как данного состава преступления, так и личностей коррупционеров, а потому со сложностью в осуществлении оперативно-розыскной деятельности в отношении этих лиц (и ее практическими недостатками).
   Напомним, что именно возникшей криминалистической ситуацией предопределяются возможности переработки механизма следообразования, последовательность и сама сущность осуществляемых для того следственных действий и других мероприятий.
   С этих позиций далее мы и рассмотрим методические основы расследования умышленных преступлений, совершаемых по должности и службе, и профессиональной защиты в досудебном производстве по уголовному делу на примере, как это уже оговаривалось, взяточничества (коммерческого подкупа).

§ 2. Методика уголовного преследования и профессиональной защиты от него в ретроспективной ситуации расследования взяточничества

   Совершенно очевидно, что в ней^[106] первоначальным следственным действием является допрос заявителя-взяткодателя, и не только потому, что в результате его формируется начальное прямое доказательство взяточничества, но и потому, что полученная от этого лица информация во многом предопределяет наиболее целесообразные пути и средства как проверки ее объективности, так и получения других прямых и косвенных доказательств.
   Думается, что он, как, впрочем, и значительная часть иных следственных действий и мероприятий, осуществляемых на первоначальном этапе расследования дела о взяточничестве, возбужденного в той ситуации, предопределены необходимостью проверки типовых версий, формулируемых с учетом информации, содержащейся в поступившем заявлении.
   Они представляются таковыми:
   а) факт дачи взятки имел место при обстоятельствах, указываемых заявителем;
   б) факт дачи взятки имел место, но его обстоятельства по определенным причинам заявителем умышленно или неумышленно искажены;
   в) факт передачи должностному лицу материальных ценностей либо оказание ему имущественных услуг и выгод имел место, но не может быть расценен как взятка;
   г) имеет место ложный донос со стороны заявителя о даче им должностному лицу взятки;
   д) в отношении должностного лица или лица, осуществляющего управленческие функции в негосударственной организации, имела место провокации взятки^[107].
   Анализ следственной практики позволяет предложить некие алгоритмы вопросов, выясняемых как для проверки названных типовых версий, так и для установления многих (если не большинства) обстоятельств, составляющих предмет доказывания по делам о взяточничестве.

   В связи с этим заметим, что в литературе совершенно верно отмечается: «Поскольку все элементы предмета доказывания являются обязательными для установления в ходе предварительного следствия, они детерминируют и методику расследования, обусловленную конкретными обстоятельствами»^[108].

   Сразу же подчеркнем: предлагаемые далее в настоящей работе алгоритмы не претендуют на исчерпывающую полноту, носят сугубо типовой характер; очевидно, что они должны соответствующим образом интерпретироваться применительно к сфере общественной жизни, экономики и управления, в которой имеет место расследуемый факт взяточничества, и особенностей конкретного уголовного дела.
   Применительно к допросу взяткодателя в рассматриваемой ситуации этот алгоритм представляется таковым:
   1) для решения какой проблемы он обратился к лицу, оговариваемому им в получении взятки, или был вынужден с ним взаимодействовать (например, в связи тем, что это лицо рассматривает, расследует или каким-либо другим образом разрешает дело или вопрос, в котором допрашиваемый имеет свой личный интерес);
   2) в случае если его проблема могла быть решена рядом лиц, располагающих соответствующими должностными или служебными полномочиями, почему он обратился именно к данному человеку: случайно или по совету коллег и знакомых; не говорили ли или не намекали последние на то, что это лицо решает подобные вопросы (или может решить его вопрос) за взятку; не проявило ли данное лицо само инициативу для разрешения его проблемы;
   3) законно ли, на его взгляд, действие (бездействие), которое должно было совершить данное лицо для удовлетворения его, допрашиваемого, интересов;
   4) создавало ли данное лицо какие-либо умышленные препятствия для удовлетворения законного интереса допрашиваемого (просто откладывало решение вопроса, настаивало на представлении дополнительных, не требующихся по соответствующим положениям и инструкциям документов согласований и т. п.), не угрожало ли (прямо или косвенно) наступлением каких-либо, и каких именно, негативных последствий в случае отказа в даче взятки?

   Напомним, что лишь при наличии угрозы наступления вредных последствий именно правоохраняемым интересам заявителя в случае его отказа от дачи взятки либо, когда он умышленно ставится в такие условия, при которых вынужден дать взятку, дабы предотвратить вредные последствия для своих правоохраняемых интересов, в действиях должностного лица есть признак вымогательства^[109].

   5. Если интересующее допрашиваемого решение взяткополучателя должно было носить незаконный характер или попросту, находясь в правомерной его компетенции, могло быть принято различно – либо удовлетворительно, либо неудовлетворительно – и в различные сроки (с позиций интереса взяткодателя), то кто явился инициатором предложения взятки: должностное лицо, которое прямо требовало или намекало на необходимость дачи ему взятки за решение вопроса, либо сам допрашиваемый по собственной инициативе или «поняв невысказанный намек». Если заявитель тут же после этого передал должностному лицу взятку, что явилось ее предметом, из чего допрашиваемый исходил, определяя его размер (из требований о том этого лица; своего субъективного усмотрения и возможностей, знания «традиционно установленного» размера взятки за аналогичные действия в данной местности вообще или данному должностному лицу).

   Последнее наиболее характерно для получения взяток в виде так называемых «откатов», действующих в системе заключения различных контрактов, чаще всего государственных. (Как здесь не вспомнить одного нынешнего политика, которого, когда он занимал весьма ответственное должностное положение в государстве, в определенных кругах называли – не будем судить, по праву ли, – «Миша – два процента».)

   6. Обговаривался ли между ними предмет взятки (какая вещь будет передана в качестве взятки или какая материальная услуга оказана, какая сумма и в каком виде будет передана и т. п.) и кто был инициатором определения предмета взятки? Решался ли ими вопрос, будет ли передана взятка до или после того, как будет выполнено действие в интересах взяткодателя либо это должно будет происходить отдельными «траншами»: часть до выполнения действия, часть после того; был ли между ними «торг» по этим вопросам?
   7. Источник и обстоятельства приобретения им самим вещи, денег или других ценностей для использования его в качестве предмета взятки (оплаты оказываемых услуг имущественного характера); кому эти обстоятельства известны (пример о важности установления этого обстоятельства приведен нами выше) и/или в каких документах они были отражены (например, снятие денег допрашиваемым с банковского счета, продажа пакета акций и т. п.).
   8. Когда, где и при каких обстоятельствах им передавалась взятка и каждая из составляющих ее частей (если имели место «транши»)? Если в качестве взятки передавался некий предмет, то у допрашиваемого необходимо получить не только общее его описание; следует тщательно выяснить особенности этого предмета. Цели выяснения этих обстоятельств очевидны: оптимизировать процесс его розыска в ходе обыска или выемки, производимых у заподозренного или других лиц, и обеспечение возможности предъявления его в случае обнаружения взяткодателю для опознания. Следует также уточнить, не оставлялись ли допрашиваемым на этом предмете какие-либо скрытые пометки.

   По одному уголовному делу взяткодатель на допросе сообщил, что до передачи в качестве взятки автомашины он вскрыл внутреннюю обивку одной из ее дверей, выцарапал на металле слово «взятка, 25 января 2006 г.», а затем восстановил внешний вид обивки. При осмотре изъятой у взяткополучателя автомашины эта надпись не только была обнаружена, но и дальнейшей почерковедческой экспертизой установлено, что она была выполнена именно взяткодателем.

   9. В каких документах отражено действие (бездействие), выполненное взяткополучателем в интересах допрашиваемого; чем такие документы могут отличаться от составляемых в аналогичных случаях, не имеют ли они каких-либо отметок, связанных с дачей/получением взятки?
   Рациональность последней рекомендации относительно выясняемых при допросе взяткодателя обстоятельств необходимо дополнительно прокомментировать примерами из следственной практики.

   Одно высокопоставленное должностное лицо на документах, предоставляемых различными организациями для получения ими многомиллионных кредитов, ставило одни и те же разрешительные визы. Однако сотрудниками его аппарата (по согласованию с руководителем) удовлетворялись лишь те ходатайства, виза на которых выполнялась им карандашом определенного цвета.

* * *

   Для выделения письменных работ, выполняемых на вступительных экзаменах в вуз, – а они поступают для проверки членами экзаменационных комиссий в зашифрованном виде, – ее председатель договаривался с взяткодателями, какие на первый взгляд незаметные, но отличительные признаки они должны содержать. Например – и здесь мы используем материалы конкретного расследованного в свое время нами уголовного дела, – сложение «столбиком» двух простых чисел.

   10. Какие именно желаемые допрашиваемому последствия наступили в результате данной им взятки? Например, прекращено возбужденное в отношении его или другого представляемого им лица уголовное дело; получено продвижение по службе; выделены требуемые квоты или лимиты для предприятия и т. п.
   11. Осведомлен ли кто из близких допрашиваемому лиц (родственников, сослуживцев, знакомых) о факте дачи им взятки, ее размере и других с этим связанных обстоятельствах?

   Как говорилось выше, ответ на этот вопрос может быть использован для создания системы косвенных доказательств. Более того, практика показывает, что в ряде случаев допрашиваемый, отвечая на этот вопрос, сообщает, что о необходимости (или возможности) дачи взятки данному чиновнику он узнал со слов именно одного из тех лиц, который либо сам давал ему же взятку, либо, в свою очередь, знает об этом со слов другого человека. А это уже может быть использовано не только для получения косвенных доказательств, но и для выявления других фактов получения данных чиновником взяток.

   12. Какие отношения (личные, служебные, экономические) между ним и оговариваемым им лицом существовали до факта дачи взятки и после того? Чем обусловлено сообщение допрашиваемого в правоохранительные органы о даче им взятки данному должностному лицу?

   Выяснение этих вопросов необходимо, в частности, для последующей проверки следователем версий защиты. Они же в этой ситуации, как показывает практика, традиционно заключаются либо в утверждении о ложном оговоре заявителем должностного лица по причине наличия между ними неприязненных личных или служебных взаимоотношений, либо в том, что передача ему последним предмета взятки являлась возвращением долга или расчетом по совместным «бизнес-проектам».

   Очевидно, что если взятка давалась через посредника, то предмет допроса дополняется подробным выяснением обстоятельств, связанных с «вхождением» посредника в структуру дачи/получения взятки, а часть приведенных выше обстоятельств, выявляемых при допросе взяткодателя, подлежит соответствующей интерпретации. К примеру, то, что выяснялось у взяткодателя об обстоятельствах обсуждения размера и условий передачи взятки, непосредственной ее передачи и т. п., интерпретируется применительно к действиям посредника.
   И еще раз напомним: в отдельных случаях показания взяткодателя требуют проверки на месте, в котором обсуждались условия дачи/получения взятки и (или) где взятка непосредственно передавалась. Заметим попутно, что соблюдение данной рекомендации особую значимость приобретает в тех случаях, когда возможность посещения этого места, например кабинета оговариваемого чиновника, действующими в организации правилами ограничена.

   Заметим, что служебные кабинеты чиновников являются наиболее распространенными местами получения ими взяток. Так, по изученным И.С. Башмаковым уголовным делам местом приема-передачи взятки в 75 % случаев явились служебные кабинеты взяткополучателей, в 12 % – автомобили взяткополучателей и в 13 % – автомобили взяткодателей^[110].
   Аналогичные данные приводит М.В. Лямин. По изученным им уголовным делам местами получения взяток сотрудниками правоохранительных органов являлись: служебный кабинет – в 72 % всех случаев; служебная машина – в 3 %; личная машина взяткополучателя (взяткодателя, посредника) – в 5 %; квартира взяткополучателя – в 4 %; улица, парк, подъезд – в 5 %; ресторан, кафе, бар – в 4 %^[111].

   Соответствие показаний взяткодателя фактической обстановке в названном им месте, как было указано, следует расценивать как косвенное доказательство, подтверждающее объективность сообщенных им сведений.

   К. описала обстановку служебного кабинета С., который она посещала несколько месяцев назад единственный раз для передачи этому должностному лицу взятки. Однако при проверке ее показаний на месте было установлено, что они обстановке в данном кабинете, занимаемом уже другим чиновником… не соответствуют.
   В связи с этим на основе показаний сослуживцев С. была реконструирована обстановка этого кабинета во время работы в нем С., полностью подтвердившая объективность в этой части показаний К. Этот факт убедительно свидетельствовал о том, что К. действительно посещала кабинет С.