Страница:
К тому времени понтифик намеревался поправить здоровье и предстать перед членами ордена иезуитов в хорошей форме. Ибо задача стояла непростая: на место генерала претендовало, по крайней мере, пять членов ордена, все они были достойными кандидатами, преданно служившими Священному престолу на протяжении долгих лет. Поэтому заседание капитула обещало быть жарким, ведь ни для кого не секрет, что за каждым кандидатом стояла та или иная часть ордена, преследовавшая свои интересы.
Увы, понтифик понимал, что организация теряет свою силу и влияние в католическом мире из-за внутренних разногласий. Он не раз пытался воззвать к разуму её членов, и это удавалось, но лишь на время.
По этой самой причине Николай V приложил все усилия, дабы пять лет назад именно Валери Сконци был избран главой ордена. Понтифик доверял Сконци, мало того этих почтенных мужей связывала тайна. И этой тайной был Бернар, за которым следила специально учреждённая служба Ватикана.
– Монсеньор… – снова повторил Альбано.
Сконци окончательно пришёл в себя, отогнав от себя неуместные в данный момент воспоминания, мешавшие сосредоточиться на текущих проблемах.
– Я– весь внимание, Альбано… Говори… – произнёс генерал.
Секретарь откашлялся.
– Разбирая почту, я обнаружил интересное сообщение от одного из наших братьев… – он достал из чёрной кожаной папки листок бумаги, испещрённый мелким убористым почерком. – Вы изволите прочесть сами?.. – на всякий случай уточнил Альбано, скорее из вежливости, ибо знал, что у генерала плохое зрение, и он предпочтёт выслушать краткий доклад и только потом, если будет необходимость, уделит вопросу повышенное внимание.
Сконци махнул рукой, сей жест означал, что он готов выслушать краткий доклад.
Альбано откашлялся, приосанился и начал излагать суть дела:
– Наш брат Жюстен, находящийся в Экс-ан-Провансе, в своём послании докладывает о том, что сюзерен Прованса, Рене Добрый, известный покровитель менестрелей и различных служителей искусства, принял в своём замке неких гостей, прибывших из-за моря, а именно из Египта. По его мнению, эти люди отнюдь не похожи на менестрелей, а скорее на рыцарей, ибо под их непритязательными одеждами скрываются тонкие восточные кольчуги и короткие мечи.
Глаза Сконци округлились.
– Неужели мои предположения о том, что Рене Добрый – глава Приората Сиона[16] оправдываются?! – с жаром воскликнул он.
– Возможно, монсеньор… Далее наш брат сообщает, что эти рыцари были приняты при дворе герцога весьма почтительно. Рене Добрый имел с ними разговор…
– Надеюсь, наш брат сообщает о его содержании? – Сконци сгорал от нетерпения.
– О да, монсеньор… Но, увы, не обо всём разговоре, а лишь о том, что ему удалось услышать. Вы же понимаете, это занятие сопряжено с определёнными трудностями… – Альбано пытался заранее заступиться за иезуита, уловившего лишь обрывки разговора из своего тайного убежища, находящегося рядом с кабинетом герцога.
– Разумеется! Продолжайте, Альбано…
– Так вот, – продолжил секретарь, – в письме говорится, что гости прибыли с некой целью. А именно: им нужны мальчики, дабы обновить кровь… Ибо смешение с темнокожими женщинами претит им, а других, к сожалению, нет…
– Что ж, пожалуй, найти в Египте светлокожую женщину непросто… Неужели Приорат обосновался в Египте? – Сконци цепким взором впился в Альбано, которому доверял как самому себе. – Подними архивные списки, найди наших братьев в Египте, если же таковых нет, то можно использовать людей ордена Валломброза. Тем более, что валломброзанцы охотно с нами сотрудничают. Я должен знать о Приорате подробнее.
– Да и ещё эти заморские гости упоминали о какой-то тайне, которую они хранят вот уже почти триста лет. Они просили помощи у герцога, в основном финансовой. Затем один из гостей поведал ему о том, что там, на дальней земле, ждут появления нового Мессии. О том якобы говорят звёзды…
Сконци невольно почувствовал волнение и дрожь в коленях. Уж он-то хорошо знал, на что способны разного рода предсказатели, астрологи и алхимики.
«Вот и причина моего волнения… Эти египетские гости как-то узнали про Бернара… Но как? При помощи магии? Колдовства? Всё может быть… После острова Ферментера я готов поверить во что угодно… Но почему они называют Египет дальней землёй? Возможно, они имеют в виду Верхний Египет? Или земли доселе неизведанные, лежащие за пределами Египта и населённые дикими племенами? Туда не проникал ещё ни один европеец… Возможно, Приорат ставит целью обратить дикарей в истинную католическую веру… Похвально… А, если – нет? И за всем этим скрывается некая тайна, неизвестная Ватикану…»
Затем Альбано ещё долго докладывал генералу о текущих делах. Тот же слушал рассеянно, думая лишь о том, что следует отправиться во Францию к графу д’Аржиньи и лично убедиться, что с мальчиком всё благополучно. Сконци уверовал: само проведение оставило младенца в живых, не дав ему совершить необдуманный поступок. Да и потом, Сконци уважал графа д’Аржиньи, ведь их связывала давняя дружба. Кто знает, сколько ещё времени уготовано генералу на этой земле? Он хотел повидаться с Шарлем, возможно в последний раз.
Глава 2
Увы, понтифик понимал, что организация теряет свою силу и влияние в католическом мире из-за внутренних разногласий. Он не раз пытался воззвать к разуму её членов, и это удавалось, но лишь на время.
По этой самой причине Николай V приложил все усилия, дабы пять лет назад именно Валери Сконци был избран главой ордена. Понтифик доверял Сконци, мало того этих почтенных мужей связывала тайна. И этой тайной был Бернар, за которым следила специально учреждённая служба Ватикана.
– Монсеньор… – снова повторил Альбано.
Сконци окончательно пришёл в себя, отогнав от себя неуместные в данный момент воспоминания, мешавшие сосредоточиться на текущих проблемах.
– Я– весь внимание, Альбано… Говори… – произнёс генерал.
Секретарь откашлялся.
– Разбирая почту, я обнаружил интересное сообщение от одного из наших братьев… – он достал из чёрной кожаной папки листок бумаги, испещрённый мелким убористым почерком. – Вы изволите прочесть сами?.. – на всякий случай уточнил Альбано, скорее из вежливости, ибо знал, что у генерала плохое зрение, и он предпочтёт выслушать краткий доклад и только потом, если будет необходимость, уделит вопросу повышенное внимание.
Сконци махнул рукой, сей жест означал, что он готов выслушать краткий доклад.
Альбано откашлялся, приосанился и начал излагать суть дела:
– Наш брат Жюстен, находящийся в Экс-ан-Провансе, в своём послании докладывает о том, что сюзерен Прованса, Рене Добрый, известный покровитель менестрелей и различных служителей искусства, принял в своём замке неких гостей, прибывших из-за моря, а именно из Египта. По его мнению, эти люди отнюдь не похожи на менестрелей, а скорее на рыцарей, ибо под их непритязательными одеждами скрываются тонкие восточные кольчуги и короткие мечи.
Глаза Сконци округлились.
– Неужели мои предположения о том, что Рене Добрый – глава Приората Сиона[16] оправдываются?! – с жаром воскликнул он.
– Возможно, монсеньор… Далее наш брат сообщает, что эти рыцари были приняты при дворе герцога весьма почтительно. Рене Добрый имел с ними разговор…
– Надеюсь, наш брат сообщает о его содержании? – Сконци сгорал от нетерпения.
– О да, монсеньор… Но, увы, не обо всём разговоре, а лишь о том, что ему удалось услышать. Вы же понимаете, это занятие сопряжено с определёнными трудностями… – Альбано пытался заранее заступиться за иезуита, уловившего лишь обрывки разговора из своего тайного убежища, находящегося рядом с кабинетом герцога.
– Разумеется! Продолжайте, Альбано…
– Так вот, – продолжил секретарь, – в письме говорится, что гости прибыли с некой целью. А именно: им нужны мальчики, дабы обновить кровь… Ибо смешение с темнокожими женщинами претит им, а других, к сожалению, нет…
– Что ж, пожалуй, найти в Египте светлокожую женщину непросто… Неужели Приорат обосновался в Египте? – Сконци цепким взором впился в Альбано, которому доверял как самому себе. – Подними архивные списки, найди наших братьев в Египте, если же таковых нет, то можно использовать людей ордена Валломброза. Тем более, что валломброзанцы охотно с нами сотрудничают. Я должен знать о Приорате подробнее.
– Да и ещё эти заморские гости упоминали о какой-то тайне, которую они хранят вот уже почти триста лет. Они просили помощи у герцога, в основном финансовой. Затем один из гостей поведал ему о том, что там, на дальней земле, ждут появления нового Мессии. О том якобы говорят звёзды…
Сконци невольно почувствовал волнение и дрожь в коленях. Уж он-то хорошо знал, на что способны разного рода предсказатели, астрологи и алхимики.
«Вот и причина моего волнения… Эти египетские гости как-то узнали про Бернара… Но как? При помощи магии? Колдовства? Всё может быть… После острова Ферментера я готов поверить во что угодно… Но почему они называют Египет дальней землёй? Возможно, они имеют в виду Верхний Египет? Или земли доселе неизведанные, лежащие за пределами Египта и населённые дикими племенами? Туда не проникал ещё ни один европеец… Возможно, Приорат ставит целью обратить дикарей в истинную католическую веру… Похвально… А, если – нет? И за всем этим скрывается некая тайна, неизвестная Ватикану…»
Затем Альбано ещё долго докладывал генералу о текущих делах. Тот же слушал рассеянно, думая лишь о том, что следует отправиться во Францию к графу д’Аржиньи и лично убедиться, что с мальчиком всё благополучно. Сконци уверовал: само проведение оставило младенца в живых, не дав ему совершить необдуманный поступок. Да и потом, Сконци уважал графа д’Аржиньи, ведь их связывала давняя дружба. Кто знает, сколько ещё времени уготовано генералу на этой земле? Он хотел повидаться с Шарлем, возможно в последний раз.
Глава 2
Дормез[17] Сконци, запряжённый цугом[18], которым поочерёдно правили кучер и форейтор, а на запятках стояли телохранители, приближался к владениям графа де Аржиньи.
Смеркалось…
Валери Сконци, удобно расположившийся на подушках в карете, предавался раздумьям. Невольно, по мере приближения к владениям графа, на него нахлынули воспоминания. Он видел себя крепким, ещё молодым мужчиной, выполнявшим приказания генерала ордена и самого Ватикана. Теперь ему минуло семьдесят, возраст довольно почтенный, не каждому удаётся прожить столь долгую жизнь.
Сконци не раз возносил хвалу Господу за отпущенные ему годы. Но время неумолимо шло вперёд. Иезуит понимал: ничто не даётся в вечную собственность, особенно жизнь.
По мере приближения к замку, дурные предчувствия Сконци усиливались. Он попытался успокоиться, отвлечься, но, увы, тщетно. Перед глазами возникали картины прошлого: путешествие по Кастилии, рождение младенца, смерть его несчастной матери… Сконци осенил себя крестным знамением и в очередной раз возблагодарил Господа за то, что Он не позволил совершить грех.
Сконци попытался представить: как теперь выглядит Бернар? Ведь мальчику исполнилось семь лет, а он не видел его с момента рождения. Хотя генерал иезуитов получал подробные донесения от настоятеля церкви Сент-Жен-де-Божё, построенной ещё во времена, когда замок принадлежал тамплиерам, и был в курсе всех событий, происходящих в Аржиньи. Настоятель церкви и несколько клириков были направлены в Сент-Жен-де-Божё самим Папой Николаем V, дабы вести постоянное наблюдение за Бернаром, наставлять прихожан на путь истинной веры, а если понадобиться и защитить мальчика.
Раздался отдалённый вой волков. Сконци вздрогнул и перекрестился. Кучер привстал на козлах и начал длинным хлыстом погонять лошадей, дабы те убыстрили темп.
– Страсть, как боюсь волков! – признался он форейтору.
Тот понимающе кивнул и заметил:
– Кажется, вой приближается…
– Ничего не догонят! Куда им с нами тягаться! Да и потом, – кучер кивнул на телохранителей, – наши молодцы вооружены до зубов. Выстрелы из аркебузы[19] отпугнут волков. Насколько мне известно, летом они не нападают на людей, в лесу достаточно дичи.
Форейтор возвёл глаза к небу, оно выглядело серым и мрачным, и на всякий случай перекрестился.
Вой волков то приближался, то отдалялся. Сконци показалось, что стая хищников преследует дормез… Он откинул шелковую шторку и выглянул в окно – вечерние сумерки сгущались всё сильнее. Неожиданно волчий вой раздался совсем рядом, Сконци смог отчётливо различить в темноте светящиеся точки…
– Господи Всемогущий! Неужели это светятся глаза волков? Дьявольские козни… Господи, помоги мне добраться до Аржиньи! Господи… Что происходит?.. Где это видано, чтобы волки гнались за каретой?..
Сконци снова перекрестился.
Порыв налетевшего сильного ветра сорвал с кучера широкополую шляпу. Он невольно чертыхнулся.
– Не поминай нечистого в ночи! – сделал ему замечание форейтор. – Скорей бы уж прибыть на место…
Ветер усиливался. Небо почернело, землю окутала тьма. Телохранители, стоявшие на запятках кареты, ловко запалили факелы, крепившиеся к крыше дормеза.
– Будет дождь… – заметил кучер.
– Нет, ливень… – поправил его форейтор и поднял воротник плаща, дабы хоть как-то защититься от пронизывающего насквозь резкого холодного ветра.
Очередной порыв ветра и последовавший за ним дождь затушили один из факелов, и так скудно освещавший дорогу. Кучеру ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, дабы лошади замедлили темп, ибо дороги почти не было видно.
Белуччи, так звали одного из телохранителей, снова попытался разжечь факел при помощи огнива. Но усиливавшийся дождь не позволил ему это сделать.
Вой волков раздался совсем близко от кареты, в придорожном кустарнике блеснули жёлтые точки.
Телохранители перекрестились. Гилермо, второй телохранитель, попытался расстегнуть специальные ремни и извлечь аркебузу, пристёгнутую к задней стенке дормеза, дабы та всегда была под рукой в случае необходимости.
– Оставь это занятие, порох всё равно отсыреет… – заметил Белуччи.
Не успел он это произнести, как лошади, напуганные близостью волков, помчались во весь опор.
Кучер и форейтор пытались с ними справиться, но безуспешно. Белуччи поспешил им на помощь, он вкарабкался на крышу дормеза и, ухватившись за металлические держатели факелов, перебрался на козлы.
– Куда ты, куда?! – в отчаянии прокричал кучер.
Но Белуччи, не обращая на него ни малейшего внимания, ловко перепрыгнул на круп одного из коренников и натянул поводья, пытаясь его остановить. Форейтор, собравшись духом, последовал его примеру. Выносные лошади, шедшие впереди цуга, умерили бег.
Сконци, понимая, что происходит нечто страшное, не переставал молиться.
– Господи, об одном прошу: увидеть Бернара, убедиться, что ему ничто не угрожает… Господи не оставь его без защиты… Господи…
Но вот дормез неестественно дёрнулся, иезуит вздохнул с облегчением: значит, его люди всё же смогли справиться с лошадьми. Он выглянул в окно – впереди мерцали огни замка.
– Благодарю тебя, о Господи! – произнёс Сконци и осенил себя крестным знамением.
Наконец дормез Сконци достиг ворот замка Аржиньи, и тотчас сгустилась кромешная тьма. Затем небо озарили всполохи молний, начался проливной дождь.
И снова раздался вой волков…
Промокший от дождя форейтор отворил дверцу дормеза и опустил складные ступеньки, дабы его господин мог спуститься на землю.
Граф де Аржиньи, которому уже доложили о прибытии важного гостя, несмотря на поздний час и разыгравшуюся стихию, накинул на плечи плотный шерстяной плащ, и спустился во внутренний двор, дабы лично встретить Сконци.
Он приблизился к приоткрытой дверце дормеза и произнёс.
– Слава Богу, Сконци, что вы благополучно добрались до замка. Не позавидую тем, кого непогода застала в пути, вдали от постоялого двора.
Иезуит сначала протянул графу посох, затем правую руку. Тот ловко подхватил старика, помог выйти из дормеза и тотчас прикрыл полой своего широкого плаща.
Граф проводил Сконци в зал, приказал слугам приготовить ужин и покои, а также позаботиться о его людях, которые устали и вымокли от дождя и нуждались в сухой одежде, еде и отдыхе.
Сконци с глубоким вздохом облегчения разместился в кресле рядом с камином, в котором потрескивали яблоневые поленья, распространяя своё живительное тепло и приятный аромат.
Шарль заметил, как постарел его давний друг – неудивительно ведь он разменял восьмой десяток. Облачение Сконци, тёмная атласная сутана, отделанная красной каймой и высокий головной убор, придавали ему внешнее сходство с кардиналом.
Иезуит смерил графа цепким взором и, наконец, произнёс:
– Я рад видеть вас, граф, в добром здравии…
– Взаимно, монсеньор, взаимно! – с жаром отозвался Шарль. – Тем более, что мне так не довелось поздравить вас лично с повышением по службе. Теперь вы – генерал ордена иезуитов.
Сконци кивнул, затем протянул старческие высохшие руки по направлению к камину.
– Вам холодно? – забеспокоился граф.
– Немного…
– Я прикажу принести шерстяное одеяло… Или может быть, вы желаете принять согревающую ванну?
– Нет, нет… Благодарю вас, граф…
В зал вошёл слуга, он подал гостю высокую серебряную чашу, наполненную подогретым вином, настоянным на травах и фруктах.
Сконци с жадностью припал к напитку.
– Прекрасное вино… – заметил он, осушив почти половину чаши.
– О, да! Оно сделано по рецепту Исидоры…
Сконци подозрительно воззрился на графа. Тот рассмеялся.
– Неужели вы так и не смогли забыть её бурного прошлого?
– Такое не забывается, дорогой друг… Впрочем, это неважно. Я прибыл к вам с другой целью…
– Я не сомневался в этом, – признался Шарль.
В этот момент раздался вой волков. Граф вздрогнул… Затем последовали сильнейшие раскаты грома.
– В ваших владениях развелось слишком много хищников, они становятся опасны… – произнёс иезуит.
Шарль пожал плечами.
– Вы о волках?.. Они прежде не беспокоили меня. Странный вой…
– Очень странный… Тем более, что он сопровождал меня с того самого момента, как я пересёк границу ваших владений. – Заметил Сконци. – Мало того это дьявольское отродье преследовало мой дормез…
Шарля это замечание привело в крайнее удивление.
– Волки гнались за вами?
Сконци кивнул.
– Я молил Бога, дабы добраться до замка целым и невредимым.
– Но позвольте… – Шарль хотел возразить, что в прочном дормезе, предназначенном для длительных путешествий, не стоит бояться волков. Но не успел, Сконци жестом остановил графа.
– Всё это неважно, мой друг. Главное – я здесь… Меня признаться беспокоит безопасность Бернара.
– С ним всё в порядке, поверьте мне, монсеньор! – заверил Шарль и многозначительно добавил: – Его охраняют мои люди, да и настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё и его клирики со знанием дела несут свою службу…
Не успел Шарль закончить фразу, как окрестности Аржиньи огласил очередной вой волков, а затем сильнейший удар грома заставил задрожать стены замка.
Граф и иезуит переглянулись.
– За всю свою жизнь вряд ли я смогу припомнить подобную грозу. – Заметил Шарль.
– Я хочу видеть мальчика. – Тоном, не терпящим возражений, произнёс иезуит.
– Но он спит… – попытался возразить Шарль.
– Я не буду его беспокоить…
…Шарль проводил Сконци в спальню Бернара. Иезуит шёл медленно, опираясь на свой посох. В детской комнате было тепло, в камине приятно потрескивали горящие поленья, ощущался едва уловимый аромат трав.
Сконци приблизился к кровати, на которой, сладко посапывая, спал мальчик. Даже раскаты грома были не в состоянии нарушить крепкий детский сон. Его каштановые волосы разметались по подушке…
Неожиданно дверь в комнату отворилась, вошла женщина.
– Исидора… – шёпотом произнёс Шарль. – Что случилось?..
Женщина пожала плечами, на которые была накинута вязаная шаль.
– Ничего… Гроза сильная… Ливень… Я думала, что Бернар может проснуться и испугаться… – отрывисто произнесла она и с удивлением воззрилась на Сконци.
– Монсеньор прибыл в замок буквально только что… – объяснил граф.
Исидора недолюбливала иезуита, хотя в душе вынуждена была признать: он немало заботился о Бернаре.
– Простите, монсеньор… Я в таком виде… – смутилась она.
– Он подобен спящему ангелу… – произнёс Сконци. – Идёмте, не будем его будить…
– Я останусь с ним, – сказала Исидора. – Прикажу служанке постелить рядом.
… Граф вместе с гостем вернулись в зал и расположились около камина. На небольшом резном столике из вишнёвого дерева слуги успели сервировать скромный ужин.
Неожиданно Сконци ощутил приступ голода и с усердием принялся за трапезу. Шарль пригубил вина, есть ему не хотелось.
– Я не пробуду у вас долго, граф… – сказал Сконци, ловко расправляясь с маседуаном[20]. – Через пару дней я отправлюсь обратно в Верону. Но…
Шарль напрягся.
– Продолжайте, монсеньор…
– Я хочу оставить в замке своих телохранителей Гилермо и Белуччи. Поверьте, это проверенные люди, настоящие боевые псы. Пусть они неусыпно охраняют мальчика.
– Признайтесь, монсеньор, вы знаете что-то… и скрываете… К чему все эти дополнительные меры? Неужели архиепископ Ледесма узнал о местонахождении мальчика и отважится на штурм Аржиньи?
Сконци закончил трапезу и пригубил вина.
– Вы зря иронизируете, мой друг. Ледесма ничего не знает, иначе бы он непременно изыскал способ завладеть мальчиком.
– Но, что же тогда?.. – не унимался Шарль.
– Всему виной мои дурные предчувствия… – признался Сконци. – Вы доверяете своей интуиции, граф?..
Неожиданно Шарль вспомнил слова Итриды…
– Хорошо, пусть будет по-вашему, монсеньор. Оставляйте в замке своих боевых псов.
Огонь в камине резко взметнулся вверх. Факелы, закреплённые на стенах, разгорелись с новой силой, ярко осветив зал.
Сконци схватился за сердце.
– Господи… Что это?
Шарль резко поднялся с кресла.
– Не волнуйтесь, монсеньор, я всё выясню… Вероятно, молния попала в крепостную стену, – предположил граф. – Замок ещё возводили тамплиеры, а уж они были отменными мастерами и умели укреплять свои цитадели. – Попытался он успокоить гостя. – Я провожу вас в отведённые покои, отдохните…
– Нет, нет… Хотя, впрочем, вы правы… Мне требуется отдых…
Сконци тяжело поднялся с кресла и, опираясь на посох, последовал за Шарлем.
– Рядом с вашей спальней будет дежурить постельничий, он полностью в вашем распоряжении, – как можно любезнее произнёс граф.
– Благодарю вас, дорогой друг… Надеюсь, о моих людях позаботились.
– Разумеется, монсеньор.
Сконци расположился в небольшой, но уютной и хорошо протопленной комнате. Хоть и стояло начало лета, но оно, увы, не баловало теплом и, потому в каминах почти постоянно поддерживался огонь. Слуги графа принести сундук иезуита. Сконци приказал постельничему достать из него ночную рубашку и тёплый халат.
– Мама… мама…
– Я здесь, мой мальчик, – тотчас отозвалась Исидора. – Не бойся, моя радость, это всего лишь гром…
– А почему такой сильный? – не уминался Бернар.
– Не знаю, моё сокровище, – ответила Исидора, подсела к сыну и обняла его. – Вероятно, на небесах нет согласия…
– Ты хочешь сказать мамочка, что Всевышний прогневался на нас?.. И ниспослал гром…
Исидора улыбнулась и погладила мальчика по голове.
– Спи… Хочешь я прилягу рядом с тобой?
Бернар тут же подвинулся, освобождая место для матери.
– Расскажи мне историю про храброго рыцаря. И тогда я сразу засну, – пообещал он.
– Хорошо… Слушай и засыпай.
Первыми свои посты покинули стражники, что несли дозор на башнях. Они не стали возвращаться в стражницкую, ибо знали – гнева хозяина им не миновать. Они попросту спустились по винтовой лестнице вглубь башни и расположились на небольшой каменной площадке, что находилась примерно на уровне крепостной стены, и, отхлебнув из кувшина вина для храбрости, стали пережидать стихию. Вскоре к ним присоединились собратья с галерей.
После последнего раската грома и удара молнии рядом с одной из башен, такого что под ногами стражей пол пошатнулся, они ринулись в стражницкую, буквально сбивая друг друга с ног.
Один из них невольно выглянул из бойницы, пытаясь понять: будет ли иметь продолжение стихия или нет? Доблестный страж потерял дар речи – в высоты башни отчётливо виднелись бесчисленные жёлтые огоньки, они приближались к замку со стороны леса и окружали его.
Страж осенил себя крестным знамением.
– Господи Всевышний и ты Матерь Божия, помогите мне… Что это? Проделки нечистого?..
Страж испугался и начал спускаться по винтовой лестнице, дабы укрыться в стражницкой. Но вдруг нога у него подвернулась, и он рухнул вниз. Но никто не пришёл ему на помощь, ибо шум ливня и раскаты грома заглушили его крик.
… После того, как Шарль проводил Сконци в приготовленные для него покои, он направился в стражницкую. У графа возникли опасения, что замковая стража могла из страха перед стихией пренебречь своими обязанностями.
Шарль резко отворил дверь в стражницкую – и что же он увидел! Его люди, которым вменялась охрана замка, пережидали в ней разбушевавшуюся стихию.
– Ага! Вот значит, как вы несёте службу! – в гневе возопил граф.
Перепуганные появлением хозяина стражники, рухнули на колени и наперебой начали причитать.
– Молчать!!! – взревел Шарль. – Ничего не желаю слушать! Трусы! Вы что грозы испугались?
Те виновато закивали…
В довершении столь печальной сцены, дверь широко распахнулась, и в неё буквально на четвереньках вполз стражник.
– А вот и ещё один мерзавец! Явился! – с негодованием констатировал граф, но тут же заметил, что подчинённый, вошедший столь необычным образом, весь перепачкан кровью. – Что случилось? На тебя напали?
Шарль бросился к нему на помощь.
– В-ваше сиятельство… У-умоляю, не гневайтесь на меня… Я упал с лестницы… Н-но там, там… – задыхаясь, пытался сообщить стражник.
– Что там? Говори! – терял терпение Шарль.
– Огни… Маленькие… Они повсюду… Они движутся из леса… – пролепетал искалеченный стражник. И словно в подтверждение его слов раздался леденящий душу волчий вой. Стражники оцепенели, не в силах даже перекреститься.
– Это они… они… Они повсюду… – лепетал несчастный.
Шарль увидел неподдельный страх на лицах своих подчинённых, понимая, что следует их приободрить и хоть как-то поднять боевой дух, предложил:
– Кто хочет вместе со мной поохотиться на волков?! За каждого убитого зверя даю по серебряному су!
Стражники оживились. Серебряный су – огромные деньги!
– Так что? Будете трястись здесь от страха? – поинтересовался Шарль.
– Нет, нет, господин! – засуетились стражники и тотчас вооружились кто арбалетами, кто луками, всем своим видом показывая, что они готовы сразить сколь угодно волков.
– Тогда вперёд, на стены замка! – воскликнул Шарль, вооружившись первым попавшимся мечом из арсенала.
Не успел граф и его люди покинуть стражницкую, как стены замка содрогнулись, послышался грохот, словно от низвергающихся с высоты камней. Шарль замер, не понимая, что происходит. Стражники вовсе побелели от страха, не в силах произнести ни слова.
Смеркалось…
Валери Сконци, удобно расположившийся на подушках в карете, предавался раздумьям. Невольно, по мере приближения к владениям графа, на него нахлынули воспоминания. Он видел себя крепким, ещё молодым мужчиной, выполнявшим приказания генерала ордена и самого Ватикана. Теперь ему минуло семьдесят, возраст довольно почтенный, не каждому удаётся прожить столь долгую жизнь.
Сконци не раз возносил хвалу Господу за отпущенные ему годы. Но время неумолимо шло вперёд. Иезуит понимал: ничто не даётся в вечную собственность, особенно жизнь.
По мере приближения к замку, дурные предчувствия Сконци усиливались. Он попытался успокоиться, отвлечься, но, увы, тщетно. Перед глазами возникали картины прошлого: путешествие по Кастилии, рождение младенца, смерть его несчастной матери… Сконци осенил себя крестным знамением и в очередной раз возблагодарил Господа за то, что Он не позволил совершить грех.
Сконци попытался представить: как теперь выглядит Бернар? Ведь мальчику исполнилось семь лет, а он не видел его с момента рождения. Хотя генерал иезуитов получал подробные донесения от настоятеля церкви Сент-Жен-де-Божё, построенной ещё во времена, когда замок принадлежал тамплиерам, и был в курсе всех событий, происходящих в Аржиньи. Настоятель церкви и несколько клириков были направлены в Сент-Жен-де-Божё самим Папой Николаем V, дабы вести постоянное наблюдение за Бернаром, наставлять прихожан на путь истинной веры, а если понадобиться и защитить мальчика.
Раздался отдалённый вой волков. Сконци вздрогнул и перекрестился. Кучер привстал на козлах и начал длинным хлыстом погонять лошадей, дабы те убыстрили темп.
– Страсть, как боюсь волков! – признался он форейтору.
Тот понимающе кивнул и заметил:
– Кажется, вой приближается…
– Ничего не догонят! Куда им с нами тягаться! Да и потом, – кучер кивнул на телохранителей, – наши молодцы вооружены до зубов. Выстрелы из аркебузы[19] отпугнут волков. Насколько мне известно, летом они не нападают на людей, в лесу достаточно дичи.
Форейтор возвёл глаза к небу, оно выглядело серым и мрачным, и на всякий случай перекрестился.
Вой волков то приближался, то отдалялся. Сконци показалось, что стая хищников преследует дормез… Он откинул шелковую шторку и выглянул в окно – вечерние сумерки сгущались всё сильнее. Неожиданно волчий вой раздался совсем рядом, Сконци смог отчётливо различить в темноте светящиеся точки…
– Господи Всемогущий! Неужели это светятся глаза волков? Дьявольские козни… Господи, помоги мне добраться до Аржиньи! Господи… Что происходит?.. Где это видано, чтобы волки гнались за каретой?..
Сконци снова перекрестился.
Порыв налетевшего сильного ветра сорвал с кучера широкополую шляпу. Он невольно чертыхнулся.
– Не поминай нечистого в ночи! – сделал ему замечание форейтор. – Скорей бы уж прибыть на место…
Ветер усиливался. Небо почернело, землю окутала тьма. Телохранители, стоявшие на запятках кареты, ловко запалили факелы, крепившиеся к крыше дормеза.
– Будет дождь… – заметил кучер.
– Нет, ливень… – поправил его форейтор и поднял воротник плаща, дабы хоть как-то защититься от пронизывающего насквозь резкого холодного ветра.
Очередной порыв ветра и последовавший за ним дождь затушили один из факелов, и так скудно освещавший дорогу. Кучеру ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, дабы лошади замедлили темп, ибо дороги почти не было видно.
Белуччи, так звали одного из телохранителей, снова попытался разжечь факел при помощи огнива. Но усиливавшийся дождь не позволил ему это сделать.
Вой волков раздался совсем близко от кареты, в придорожном кустарнике блеснули жёлтые точки.
Телохранители перекрестились. Гилермо, второй телохранитель, попытался расстегнуть специальные ремни и извлечь аркебузу, пристёгнутую к задней стенке дормеза, дабы та всегда была под рукой в случае необходимости.
– Оставь это занятие, порох всё равно отсыреет… – заметил Белуччи.
Не успел он это произнести, как лошади, напуганные близостью волков, помчались во весь опор.
Кучер и форейтор пытались с ними справиться, но безуспешно. Белуччи поспешил им на помощь, он вкарабкался на крышу дормеза и, ухватившись за металлические держатели факелов, перебрался на козлы.
– Куда ты, куда?! – в отчаянии прокричал кучер.
Но Белуччи, не обращая на него ни малейшего внимания, ловко перепрыгнул на круп одного из коренников и натянул поводья, пытаясь его остановить. Форейтор, собравшись духом, последовал его примеру. Выносные лошади, шедшие впереди цуга, умерили бег.
Сконци, понимая, что происходит нечто страшное, не переставал молиться.
– Господи, об одном прошу: увидеть Бернара, убедиться, что ему ничто не угрожает… Господи не оставь его без защиты… Господи…
Но вот дормез неестественно дёрнулся, иезуит вздохнул с облегчением: значит, его люди всё же смогли справиться с лошадьми. Он выглянул в окно – впереди мерцали огни замка.
– Благодарю тебя, о Господи! – произнёс Сконци и осенил себя крестным знамением.
Наконец дормез Сконци достиг ворот замка Аржиньи, и тотчас сгустилась кромешная тьма. Затем небо озарили всполохи молний, начался проливной дождь.
И снова раздался вой волков…
* * *
Ворота замка со скрипом растворились. Дормез проследовал во внутренний двор. В это время небо озарила сильная вспышка молнии, затем последовал раскатистый удар, сотрясший землю. Сконци показалось, что молния угодила рядом с замком…Промокший от дождя форейтор отворил дверцу дормеза и опустил складные ступеньки, дабы его господин мог спуститься на землю.
Граф де Аржиньи, которому уже доложили о прибытии важного гостя, несмотря на поздний час и разыгравшуюся стихию, накинул на плечи плотный шерстяной плащ, и спустился во внутренний двор, дабы лично встретить Сконци.
Он приблизился к приоткрытой дверце дормеза и произнёс.
– Слава Богу, Сконци, что вы благополучно добрались до замка. Не позавидую тем, кого непогода застала в пути, вдали от постоялого двора.
Иезуит сначала протянул графу посох, затем правую руку. Тот ловко подхватил старика, помог выйти из дормеза и тотчас прикрыл полой своего широкого плаща.
Граф проводил Сконци в зал, приказал слугам приготовить ужин и покои, а также позаботиться о его людях, которые устали и вымокли от дождя и нуждались в сухой одежде, еде и отдыхе.
Сконци с глубоким вздохом облегчения разместился в кресле рядом с камином, в котором потрескивали яблоневые поленья, распространяя своё живительное тепло и приятный аромат.
Шарль заметил, как постарел его давний друг – неудивительно ведь он разменял восьмой десяток. Облачение Сконци, тёмная атласная сутана, отделанная красной каймой и высокий головной убор, придавали ему внешнее сходство с кардиналом.
Иезуит смерил графа цепким взором и, наконец, произнёс:
– Я рад видеть вас, граф, в добром здравии…
– Взаимно, монсеньор, взаимно! – с жаром отозвался Шарль. – Тем более, что мне так не довелось поздравить вас лично с повышением по службе. Теперь вы – генерал ордена иезуитов.
Сконци кивнул, затем протянул старческие высохшие руки по направлению к камину.
– Вам холодно? – забеспокоился граф.
– Немного…
– Я прикажу принести шерстяное одеяло… Или может быть, вы желаете принять согревающую ванну?
– Нет, нет… Благодарю вас, граф…
В зал вошёл слуга, он подал гостю высокую серебряную чашу, наполненную подогретым вином, настоянным на травах и фруктах.
Сконци с жадностью припал к напитку.
– Прекрасное вино… – заметил он, осушив почти половину чаши.
– О, да! Оно сделано по рецепту Исидоры…
Сконци подозрительно воззрился на графа. Тот рассмеялся.
– Неужели вы так и не смогли забыть её бурного прошлого?
– Такое не забывается, дорогой друг… Впрочем, это неважно. Я прибыл к вам с другой целью…
– Я не сомневался в этом, – признался Шарль.
В этот момент раздался вой волков. Граф вздрогнул… Затем последовали сильнейшие раскаты грома.
– В ваших владениях развелось слишком много хищников, они становятся опасны… – произнёс иезуит.
Шарль пожал плечами.
– Вы о волках?.. Они прежде не беспокоили меня. Странный вой…
– Очень странный… Тем более, что он сопровождал меня с того самого момента, как я пересёк границу ваших владений. – Заметил Сконци. – Мало того это дьявольское отродье преследовало мой дормез…
Шарля это замечание привело в крайнее удивление.
– Волки гнались за вами?
Сконци кивнул.
– Я молил Бога, дабы добраться до замка целым и невредимым.
– Но позвольте… – Шарль хотел возразить, что в прочном дормезе, предназначенном для длительных путешествий, не стоит бояться волков. Но не успел, Сконци жестом остановил графа.
– Всё это неважно, мой друг. Главное – я здесь… Меня признаться беспокоит безопасность Бернара.
– С ним всё в порядке, поверьте мне, монсеньор! – заверил Шарль и многозначительно добавил: – Его охраняют мои люди, да и настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё и его клирики со знанием дела несут свою службу…
Не успел Шарль закончить фразу, как окрестности Аржиньи огласил очередной вой волков, а затем сильнейший удар грома заставил задрожать стены замка.
Граф и иезуит переглянулись.
– За всю свою жизнь вряд ли я смогу припомнить подобную грозу. – Заметил Шарль.
– Я хочу видеть мальчика. – Тоном, не терпящим возражений, произнёс иезуит.
– Но он спит… – попытался возразить Шарль.
– Я не буду его беспокоить…
…Шарль проводил Сконци в спальню Бернара. Иезуит шёл медленно, опираясь на свой посох. В детской комнате было тепло, в камине приятно потрескивали горящие поленья, ощущался едва уловимый аромат трав.
Сконци приблизился к кровати, на которой, сладко посапывая, спал мальчик. Даже раскаты грома были не в состоянии нарушить крепкий детский сон. Его каштановые волосы разметались по подушке…
Неожиданно дверь в комнату отворилась, вошла женщина.
– Исидора… – шёпотом произнёс Шарль. – Что случилось?..
Женщина пожала плечами, на которые была накинута вязаная шаль.
– Ничего… Гроза сильная… Ливень… Я думала, что Бернар может проснуться и испугаться… – отрывисто произнесла она и с удивлением воззрилась на Сконци.
– Монсеньор прибыл в замок буквально только что… – объяснил граф.
Исидора недолюбливала иезуита, хотя в душе вынуждена была признать: он немало заботился о Бернаре.
– Простите, монсеньор… Я в таком виде… – смутилась она.
– Он подобен спящему ангелу… – произнёс Сконци. – Идёмте, не будем его будить…
– Я останусь с ним, – сказала Исидора. – Прикажу служанке постелить рядом.
… Граф вместе с гостем вернулись в зал и расположились около камина. На небольшом резном столике из вишнёвого дерева слуги успели сервировать скромный ужин.
Неожиданно Сконци ощутил приступ голода и с усердием принялся за трапезу. Шарль пригубил вина, есть ему не хотелось.
– Я не пробуду у вас долго, граф… – сказал Сконци, ловко расправляясь с маседуаном[20]. – Через пару дней я отправлюсь обратно в Верону. Но…
Шарль напрягся.
– Продолжайте, монсеньор…
– Я хочу оставить в замке своих телохранителей Гилермо и Белуччи. Поверьте, это проверенные люди, настоящие боевые псы. Пусть они неусыпно охраняют мальчика.
– Признайтесь, монсеньор, вы знаете что-то… и скрываете… К чему все эти дополнительные меры? Неужели архиепископ Ледесма узнал о местонахождении мальчика и отважится на штурм Аржиньи?
Сконци закончил трапезу и пригубил вина.
– Вы зря иронизируете, мой друг. Ледесма ничего не знает, иначе бы он непременно изыскал способ завладеть мальчиком.
– Но, что же тогда?.. – не унимался Шарль.
– Всему виной мои дурные предчувствия… – признался Сконци. – Вы доверяете своей интуиции, граф?..
Неожиданно Шарль вспомнил слова Итриды…
– Хорошо, пусть будет по-вашему, монсеньор. Оставляйте в замке своих боевых псов.
* * *
Не успели Сконци и де Аржиньи прийти к взаимному согласию, как мощный удар грома буквально оглушил их. Мебель в зале содрогнулась…Огонь в камине резко взметнулся вверх. Факелы, закреплённые на стенах, разгорелись с новой силой, ярко осветив зал.
Сконци схватился за сердце.
– Господи… Что это?
Шарль резко поднялся с кресла.
– Не волнуйтесь, монсеньор, я всё выясню… Вероятно, молния попала в крепостную стену, – предположил граф. – Замок ещё возводили тамплиеры, а уж они были отменными мастерами и умели укреплять свои цитадели. – Попытался он успокоить гостя. – Я провожу вас в отведённые покои, отдохните…
– Нет, нет… Хотя, впрочем, вы правы… Мне требуется отдых…
Сконци тяжело поднялся с кресла и, опираясь на посох, последовал за Шарлем.
– Рядом с вашей спальней будет дежурить постельничий, он полностью в вашем распоряжении, – как можно любезнее произнёс граф.
– Благодарю вас, дорогой друг… Надеюсь, о моих людях позаботились.
– Разумеется, монсеньор.
Сконци расположился в небольшой, но уютной и хорошо протопленной комнате. Хоть и стояло начало лета, но оно, увы, не баловало теплом и, потому в каминах почти постоянно поддерживался огонь. Слуги графа принести сундук иезуита. Сконци приказал постельничему достать из него ночную рубашку и тёплый халат.
* * *
От сильного раската грома Бернар проснулся. Он сел на кровати и позвал:– Мама… мама…
– Я здесь, мой мальчик, – тотчас отозвалась Исидора. – Не бойся, моя радость, это всего лишь гром…
– А почему такой сильный? – не уминался Бернар.
– Не знаю, моё сокровище, – ответила Исидора, подсела к сыну и обняла его. – Вероятно, на небесах нет согласия…
– Ты хочешь сказать мамочка, что Всевышний прогневался на нас?.. И ниспослал гром…
Исидора улыбнулась и погладила мальчика по голове.
– Спи… Хочешь я прилягу рядом с тобой?
Бернар тут же подвинулся, освобождая место для матери.
– Расскажи мне историю про храброго рыцаря. И тогда я сразу засну, – пообещал он.
– Хорошо… Слушай и засыпай.
* * *
Несмотря на непогоду на дозорных башнях стояли стражники, в крытых деревянных галереях, что располагались на крепостных стенах, были выставлены посты. Но стоило стихии усилиться, как доблестные воины струхнули, ибо все как один боялись грозы, ниспосланной Всевышним за грехи человеческие.Первыми свои посты покинули стражники, что несли дозор на башнях. Они не стали возвращаться в стражницкую, ибо знали – гнева хозяина им не миновать. Они попросту спустились по винтовой лестнице вглубь башни и расположились на небольшой каменной площадке, что находилась примерно на уровне крепостной стены, и, отхлебнув из кувшина вина для храбрости, стали пережидать стихию. Вскоре к ним присоединились собратья с галерей.
После последнего раската грома и удара молнии рядом с одной из башен, такого что под ногами стражей пол пошатнулся, они ринулись в стражницкую, буквально сбивая друг друга с ног.
Один из них невольно выглянул из бойницы, пытаясь понять: будет ли иметь продолжение стихия или нет? Доблестный страж потерял дар речи – в высоты башни отчётливо виднелись бесчисленные жёлтые огоньки, они приближались к замку со стороны леса и окружали его.
Страж осенил себя крестным знамением.
– Господи Всевышний и ты Матерь Божия, помогите мне… Что это? Проделки нечистого?..
Страж испугался и начал спускаться по винтовой лестнице, дабы укрыться в стражницкой. Но вдруг нога у него подвернулась, и он рухнул вниз. Но никто не пришёл ему на помощь, ибо шум ливня и раскаты грома заглушили его крик.
… После того, как Шарль проводил Сконци в приготовленные для него покои, он направился в стражницкую. У графа возникли опасения, что замковая стража могла из страха перед стихией пренебречь своими обязанностями.
Шарль резко отворил дверь в стражницкую – и что же он увидел! Его люди, которым вменялась охрана замка, пережидали в ней разбушевавшуюся стихию.
– Ага! Вот значит, как вы несёте службу! – в гневе возопил граф.
Перепуганные появлением хозяина стражники, рухнули на колени и наперебой начали причитать.
– Молчать!!! – взревел Шарль. – Ничего не желаю слушать! Трусы! Вы что грозы испугались?
Те виновато закивали…
В довершении столь печальной сцены, дверь широко распахнулась, и в неё буквально на четвереньках вполз стражник.
– А вот и ещё один мерзавец! Явился! – с негодованием констатировал граф, но тут же заметил, что подчинённый, вошедший столь необычным образом, весь перепачкан кровью. – Что случилось? На тебя напали?
Шарль бросился к нему на помощь.
– В-ваше сиятельство… У-умоляю, не гневайтесь на меня… Я упал с лестницы… Н-но там, там… – задыхаясь, пытался сообщить стражник.
– Что там? Говори! – терял терпение Шарль.
– Огни… Маленькие… Они повсюду… Они движутся из леса… – пролепетал искалеченный стражник. И словно в подтверждение его слов раздался леденящий душу волчий вой. Стражники оцепенели, не в силах даже перекреститься.
– Это они… они… Они повсюду… – лепетал несчастный.
Шарль увидел неподдельный страх на лицах своих подчинённых, понимая, что следует их приободрить и хоть как-то поднять боевой дух, предложил:
– Кто хочет вместе со мной поохотиться на волков?! За каждого убитого зверя даю по серебряному су!
Стражники оживились. Серебряный су – огромные деньги!
– Так что? Будете трястись здесь от страха? – поинтересовался Шарль.
– Нет, нет, господин! – засуетились стражники и тотчас вооружились кто арбалетами, кто луками, всем своим видом показывая, что они готовы сразить сколь угодно волков.
– Тогда вперёд, на стены замка! – воскликнул Шарль, вооружившись первым попавшимся мечом из арсенала.
Не успел граф и его люди покинуть стражницкую, как стены замка содрогнулись, послышался грохот, словно от низвергающихся с высоты камней. Шарль замер, не понимая, что происходит. Стражники вовсе побелели от страха, не в силах произнести ни слова.